Нортон Андрэ. Корона или тьма

   — Ты не погнушался сделать женщину своей главной помощницей, — парировали три женщины. Их голоса сливались, хотя и не звучали полностью в унисон. — Тебе страшно столкнуться с нами.
   — Мне ничто не страшно!
   Шепот, исходивший из безгубого рта, наполнил разделявшее их пространство.
   — И напрасно.
   В это мгновение всадник дракона обернулся: его внимание привлек какой-то шум, раздавшийся позади, чуть дальше к югу. Тут капюшон упал с его головы, и Ясенка узнала человека, которого уже один раз мельком видела во время сражения между его драконом и нордорнцами, которое завязалось над телами Флавьель и Харуза. Это был помощник Флавьель, Фарод. Отметины от когтей боевых котов были ясно видны на шкуре дракона.
   — Берегитесь, о Великий! — сказал его помощник.
   Пожав плечами, Великое Зло лениво поднял руку, и подле дракона возникла колонна из сверкающего льда. Он перешел с дракона на колонну.
   — Мне ничто не грозит, — прошептал он, — но ты улетай. Ты мне понадобишься позже.
   Фарод послушно натянул узду, с помощью которой управлял драконом, и попытался поднять его в воздух. Однако в это мгновение в проход с грохотом въехал установленный на колеса гигантский лук. Лук был заряжен и готов к выстрелу, и Ясенка узнала Стюарта, который шел перед машиной, призывая свою команду удвоить усилия.
   — Уже близко! — крикнул он, и его голос разорвал тишину. Казалось, что он доносится откуда-то издалека.
   В эту минуту солдаты заметили свою цель и лихорадочно принялись работать, пытаясь навести орудие. Ясенке их движения показались такими замедленными, словно люди двигались в глубине воды. Тем не менее Фарод так и не успел снова поднять своего дракона в воздух: Стюарт рассек веревку, которая спустила тетиву и отправила в цель стрелу, изготовленную из древесного ствола.
   На этом расстоянии стрела еще не успела ускориться. Фароду хватило времени на то, чтобы резко дернуть узду. Дракон встал на дыбы. Стрела только задела бок чудовища и пролетела дальше, не причинив ему особого вреда. Однако Фароду не удалось удержаться в седле, и он упал на землю. Великое Зло еще раз махнул рукой, воздвигнув стену льда, которая остановила нападение Стюарта и его команды. Дракон, освободившийся от всадника и раздраженный касательным ранением, взвился вверх. Его рев боли сотряс шапки снега на ближайших вершинах, предрекая обвалы и лавины. Монстр улетел на запад.
   — Ясенка!
   Она изумленно посмотрела в ту сторону, откуда раздался этот крик, и увидела Горина, который стремительно приближался к месту столкновения Великого Зла и трех женщин. Он был один.
   — Вернись! — крикнула она изо всех сил. — Пожалуйста, пожалуйста, вернись!
   Однако было уже слишком поздно. Фарод вскочил, готовясь сражаться, но его единственное оружие — металлическая трубка, из которой вырывался ледяной туман, — потерялось в тот момент, когда его выбросило из естественного седла на шее дракона. Не колеблясь ни секунды, всадник налетел на Горина. От силы удара Горин упал. Когда Фарод снова поднялся на ноги, у него в руке был меч — меч Горина. Горин тоже вскочил, обнажая единственное оставшееся у него оружие, длинный кинжал. Противники начали медленно кружиться, оценивая друг друга.
   С болью, раздиравшей все ее существо, Ясенка заставила себя отвести от них взгляд. Великое Зло начал снова делать своими полупрозрачными руками какие-то магические пассы, которые были направлены не на сражающихся мужчин, а на трех женщин, которые стояли перед ним и испытывали мучительный страх.
   Лучник Дордан ткнул Снолли в бок и указал наверх.
   — Смотри!
   — А! — выдохнул Снолли, и его лицо озарилось улыбкой.
   Ледяной дракон летел неуверенно. На одном боку приближающегося чудовища виднелась огромная царапина, из которой сочилась мерзкая сукровица. Даже в отсутствие всадника животное явно заметило три корабля Морских Бродяг, стоящие у берега, и готовилось на них напасть.
   — Скажи мне опять, что вы делали в тот раз, — попросил Снолли, не отрывая взгляда от дракона.
   — Сначала мы утыкали его стрелами, но он их даже не замечал. Наконец кто-то попал ему в глаз, и он опустился на воду, пытаясь выдрать стрелу, но пока Касер не ослепил дракона копьем окончательно, никто не осмеливался к нему приблизиться. Потом Рохан прыгнул ему на шею и сумел проткнуть ее мечом. Наверное, он перерезал ему спинной мозг.
   — Удачный удар, — признал Снолли, хмыкнув. Он перехватил боевой топор — излюбленное оружие Морских Бродяг. — Я вручил мой лучший меч Оберну, когда он повзрослел, а он, умирая, завещал его Рохану. С тех пор у меня не было другого меча. — Но если топор в хороших руках… — Он ухмыльнулся собственной похвальбе. — Да, с меня и топора хватит.
   — Пожалуйста, не делайте глупостей, — попросил Дордан. — Вы — наш предводитель. Пусть эту опасную задачу выполняет кто-то другой.
   Снолли кисло посмотрел на своего главного лучника.
   — А моему внуку ты давал такой же совет? — осведомился он. — Ха! Ты забыл, что я не только предводитель Морских Бродяг, но и первый адмирал Четырех Армий Рендела! Главных командиров… было четыре, пока не погиб Харуз. Он всегда шел впереди, вместо того чтобы командовать, сидя в тылу, чего ты хотел добиться от меня. Горин и этот трясинник, Тассер, сейчас в гуще событий, и даже Рохан был бы там, если бы не сглупил, сломав себе руку. И ты хочешь, чтобы я держался сзади и послал вместо себя кого-то другого?
   — Нет, предводитель.
   Дордан склонил голову, но Снолли чувствовал, что его главный лучник все равно не согласен с тем, что намеревался сделать его предводитель.
   — Дордан прав! — заявил Касаи, сплевывая через борт.
   — Не будь в этом так уверен, Барабанщик Духов, — возразил Снолли, а потом повернулся к своим боевым товарищам.
   — Спустите лодки, — приказал он. — И пусть копейщики приготовятся к бою.
   Когда дракон оказался достаточно близко, его встретил шквал стрел, выпушенный из луков. Как и первое чудовище, с которым столкнулись Морские Бродяги, дракон опустился на поверхность моря, пытаясь избавиться от стрел, попавших ему в глаза и раздражавших их, словно множество песчинок. Снолли встал на носу одной из лодок, готовясь перепрыгнуть на шею дракона.
   Действуя быстро и ловко, копейщики Касера справились со своей задачей, окончательно ослепив ужасное существо. Основываясь на прошлом опыте, они набросили на шею монстра веревки, чтобы Снолли было за что ухватиться, когда он прыгнет чудовищу на загривок.
   С громким торжествующим криком старый Морской Бродяга метнулся из лодки на дракона и, цепляясь за веревки, добрался до того места, где за драконьей головой было естественное седло. Боевой топор, закрепленный петлей на запястье, уже был у него в руке. Он закрепился в седле с помощью одной из веревок и начал рубить топором уязвимое место.
   Удар, еще один, и еще… Снолли посмотрел на тревожно ожидающих матросов в лодках, которые одновременно пытались избежать ударов бьющегося в воде дракона и держаться достаточно близко, чтобы спасти своего предводителя. Он рассмеялся.
   — Мне попалась крепкая тварь, но я побеждаю! — провозгласил он.
   Снолли уже промок насквозь, но мерзко пахнущая драконья кровь, которая пропитала его одежду, несла с собой нечто гораздо более страшное. Казалось, она разъедает все, с чем соприкасается. Однако уязвимое место уже было разрублено до кости. Снолли двумя руками занес топор, надеясь закончить бой последним ударом. Он испытывал совершенно непривычное желание поскорее ощутить на себе чистую, сухую одежду, оказаться в тепле и безопасности, окруженным заботами.
   — Я не старый! — проворчал он. — Я в расцвете сил!
   Он нанес удар двумя руками. Понадобится еще один…
   При столкновении с твердой костью топор сломался, однако Снолли успел почти перебить позвоночник твари. Мощно содрогнувшись, дракон беспорядочно замахал крыльями и лапами и с силой замотал головой. Снолли удержался на месте только благодаря веревке, которой обвязался. Он успел смутно заметить, как разбиваются в щепки лодки и летят в воду люди…
   Дракон явно бился в предсмертных судорогах. Нет никакого позора в том, чтобы бросить противника в тот момент, когда тот практически уже мертв.
   Снолли затянул страховочную веревку специальным узлом, который легко было развязать, когда понадобится, однако с узлом что-то случилось. Движения дракона уже стали вялыми, и он начал погружаться под воду. Снолли возился с веревкой, безуспешно дергая ее концы и пытаясь освободиться. Поскольку топор у него раскололся, ему нечем было перерубить свои путы.
   Его люди не успели бы до него доплыть, даже если бы на воде остался кто-то, кто смог бы это сделать. Снолли с холодной ясностью понял, каким будет неизбежный конец. Он издал последний торжествующий крик, пока еще был на него способен.
   — Я славно умираю! — провозгласил он. — И забираю с собой великого врага!
   А потом туша ледяного дракона погрузилась под воду, унося в глубину моря Морского Бродягу Снолли.

22

   СТОЯ НА СКАЛИСТОМ ВЫСТУПЕ, Ясенка протянула руки назад и почувствовала, как Зазар схватила ее правую руку, а мягкие пальцы Исы сжались на левой. Не оглядываясь, она почувствовала, что две женщины у нее за спиной тоже взялись за руки. Соединившись, Трое встали перед Великим Злом как нечто единое.
   — Во Дворце Огня и Льда ты был запечатан льдом. Твои охранники оказались слишком добры. Ты вырвался из своих уз и снова опутал мир своим злом, так что теперь ты должен быть поглощен огнем! — объявили Трое.
   Они сделали шаг вперед, и из-под их ног вырвались языки пламени. В следующую секунду они уже были охвачены бесшумным столбом огня, в котором пульсировала такая сила, какой еще никогда не было на земле. Великое Зло отпрянул.
   — Вам меня не испугать, — прошептал он, но голос его задрожал, и он отвел взгляд. Впрочем, тут же почти неуловимо шевельнул пальцами, и его начала окружать быстро растущая стена льда.
   — Тебе следовало бы испугаться, — сказали Трое. — Мы — сила во всех ее проявлениях.
   Затем Зазар заговорила одна:
   — Я — Старейшая. Я — сила магии земли.
   Иса сказала:
   — Я — Средняя. Я представляю силу приобретенной магии.
   Наступила очередь Ясенки:
   — А я — Младшая, я пропускаю через себя огонь и магию.
   А потом они снова заговорили хором:
   — Ты явился в этот мир незваным и не пожелал уходить. Тогда мы были призваны тебя покорить — и вот мы здесь. Твое время пришло к концу.
   — Нет! — заявил Великое Зло, впервые повысив голос и указывая наверх.
   Над их головами снег, лежавший на вершине скальной гряды и растревоженный воплями раненого дракона, начал соскальзывать вниз. Еще несколько мгновений — и женщины будут унесены лавиной и погибнут.
   Горин занял оборонительную позицию, готовясь уклоняться от атак Фарода. Этот неестественный человек, похоже, обладал такой же неестественной силой. Горин понимал, что у него нет надежды выйти из боя живым, если он не будет полагаться на свое умение, ведь теперь противник превосходил его и силой, и оружием.
   Его меч! Это же был знаменитый клинок Ринбелла, который Рохан вручил ему как не имеющее себе равных оружие. Горин получил его во временное пользование как замену своему собственному поломанному мечу. И в его ушах снова раздался голос Рохана. «Мой меч Ринбелла будет сражаться за тебя!» — воскликнул юноша, бросая его Горину во время боя с Харузом и колдуньей. А позже он пояснил свои слова: «Говорят, что если дело правое, то меч Ринбелла помогает тому, кто сражается с ним в руках!»
   Следовательно, можно было предположить, что если дело неправое, то меч не станет повиноваться руке, которая его держит. Горин мог только надеяться на то, что так и случится: Фарод уже бросился на него. Горин поднырнул под клинок и поймал Фарода за запястье, но всадник одновременно сделал то же самое. Хватка Фарода оказалась мощной и леденящей, и Горин испугался, что вынужден будет выронить длинный кинжал из онемевших пальцев.
   Секунду они пытались пересилить друг друга, а потом оба отскочили назад.
   — Моя госпожа Флавьель давно приговорила тебя к смерти! — сказал Фарод, тяжело дыша. — Я закончу то, что начала она!
   — Твоя госпожа была злом, таким же, как и твой повелитель, — парировал Горин. — Ты считаешь, что превосходишь меня? Действуй и познай страх боя один на один. Ты ведь привык трусливо прятаться за крыльями ледяного дракона!
   С яростным ревом Фарод снова бросился вперед. Горин поднырнул под клинок, но не смог помешать всаднику опрокинуть его на снег. Командир драконьих всадников вскочил на ноги и встал над ним, высоко подняв над головой меч. Держа рукоять обеими руками, он направил острие вниз.
   — Умри, ты, жалкая букашка! — хрипло крикнул он.
   Но тут он остановился, и презрительная ухмылка на его лице сменилась выражением полного недоумения. Его руки резко дернулись назад и в сторону, и меч Ринбелла вырвался из его пальцев и улетел в снег.
   Вновь исполнившись силы и надежды, Горин ухватил своего противника за ноги и повалил на землю, хоть и не сумел нанести ему удара кинжалом. Двое мужчин начали кататься по снегу, и ни одному из них не удавалось одержать верх над другим. Горин терял последние силы, когда вдруг с изумлением ощутил, как на его ладонь легла рукоять меча. Оружие само вернулось к нему! Горин уперся обеими ногами в грудь Фарода и, напрягая все мышцы ног и живота, сумел оттолкнуть врага. Фарод бросился на него как раз в тот момент, когда Горин выпрямлялся. На секунду Горину даже показалось, что у него не хватит сил на то, чтобы поднять тяжелый меч.
   Ему не следовало тревожиться. Казалось, меч Ринбелла был живым существом, соратником, который пришел ему на помощь со свежими силами: клинок взлетел вверх с такой легкостью, словно был совершенно невесомым. Горин шагнул вперед и позволил Фароду налететь на меч.
   Всадник скончался еще до того, как ударился о снег, а Горин, потеряв последние силы, упал на колени. Только теперь он смутно услышал крики отрада Стюарта, которые доносились из-за ледяной стены, и далекий шум битвы, которую он так недавно покинул. Подняв голову, Горин увидел жуткое создание, стоявшее на колонне из льда перед столбом огня. Этот огненный столб вот-вот должна была поглотить снежная лавина, несущаяся с вершины.
   Горин инстинктивно понял, что это за существо, и почему-то был уверен в том, что, как это ни невероятно, Ясенка находится внутри столба пламени. Снег загасит огонь, она погибнет — и он ничем не сможет ей помочь.
   Снег понесся вниз по склону, сметая все, что оказывалось на его пути, но когда лавина приблизилась к скале, на которой стояли Трое, охваченные пламенем, то снег зашипел и испарился безобидным паром, который мгновенно рассеялся в морозном воздухе.
   — Такого не может быть! — прошептало существо, названное Великим Злом. — Но как же?
   — Ты не в силах повредить нам своим ледяным колдовством! — спокойно ответили Трое. — И ты лишен способности противостоять пламени. Жаль, что твои стражи не знали этого: ведь во Дворце Огня и Льда хранилось это знание — и было забыто! Когда ты разрушил дворец и погубил того доброго старца, который обитал в нем, твоя судьба была решена. В других мирах существовало множество мест, где ты мог бы устроиться и жил бы спокойно. Но когда ты устремил свои взоры на этот мир и возжелал его покорить, ты был обречен на поражение еще до того, как начал действовать. Готовься, ибо твое недолгое превосходство заканчивается.
   — Нет! — возгласил их противник с презрением.
   Копья сверкающего льда появились в его руках, и он метнул свое оружие в женщин, стоящих перед ним в огненном столбе. Однако копья даже не достигли пламени, исчезнув бесследно.
   Трое охваченных огнем разжали руки. Языки огня стали еще ярче, ненадолго разделившись, а потом снова свились, когда руки женщин опять соединились. Четыре зеленых листочка, которые держала одна из них, присоединились к лентам пламени и засияли с невыносимой для Великого Зла яркостью.
   — Нет! — прошептал он. — Пожалуйста, не надо…
   Переплетенные языки пламени взметнулись высоко вверх — и опустились на существо, в страхе скорчившееся на ледяной колонне.
   С ревом, который донесся даже до Ренделшама, к небу поднялся чудовищный столб дыма, оставивший после себя только выжженное пятно и провал в том месте, где стоял Великое Зло. Ответный гул земли предрекал новые толчки и подвижки грунта. Ледяная стена, отделившая Стюарта и его людей от остальных, разлетелась на части, заставив их поспешно спасаться бегством, чтобы не оказаться раздавленными. Сверкающие очертания четырех листьев на секунду задержались в воздухе, а потом исчезли. Во вспышке света растворилась и книга в синем переплете, но этого почти никто не заметил.
   Весь мир содрогнулся. А потом он изменился.
   Сознание Ясенки, которая продолжала сжимать руки Зазар и Исы, чудесным образом взмыло над землей, так что она могла видеть все происходящее.
   Огненные горы, усеивавшие побережье, в последний раз кашлянули дымом, а потом одна за другой рухнули, и их жерла были завалены землей. Далеко на юге впадина, носившая название Трясины, начала подниматься, а окружавшие ее горы — словно растекаться по поверхности земли. Вдоль всего берега моря вода — мерзкая и застоявшаяся, и относительно свежая — низвергалась в океан, а Зловещая Трясина поднялась и слилась с горами, которые прежде скрывали ее от глаз чужаков. Гигантских лапперов вынесло из их глубоких омутов вместе с другими обитателями болот, и прямо на глазах они уменьшились в размерах. Громадные, неестественные птицы снова приобрели нормальные размеры и вид, а разрушенный город Галинф стал восставать из руин и засиял в бледных лучах солнца.
   Колокола зазвонили во всех храмах страны, но самый громкий звон доносился со стороны Великого Собора Света в Ренделшаме. И там люди всех сословий — и знать, и простолюдины — поняли, что произошло нечто небывалое. И поскольку они все еще были живы, то догадались, что их враг наконец повержен.
   Ясенка перенесла свое внимание на события, происходившие ближе к ней. Лорд Ройанс с развевающимися на ветру серебряными волосами схватил знамя Четырех Армий, установленное перед штабной палаткой, и зашагал по Снежной крепости, созывая тех, кто еще там оставался, и поощряя всеобщее ликование. Он даже яснее жителей Ренделшама осознавал масштаб одержанной победы.
   И наконец Ясенка посмотрела на Горина, который по-прежнему отважно пытался приблизиться к ней. Она улыбнулась ему с глубокой нежностью. А потом упала без чувств на скалу, где только что стояла.
   Ясенке показалось, что она открыла глаза всего через секунду, но, должно быть, прошло уже несколько часов. Она осматривалась, постепенно фокусируя взгляд, и обнаружила, что лежит в госпитале Снежной крепости. Горин стоял на коленях у ее кровати, сжимая ее руку, и, к своему глубочайшему изумлению, она обнаружила, что по другую сторону ее постели на табурете восседает вдовствующая королева Иса. Зазар стояла в ногах и возмущенно смотрела на нее, уперев кулаки в бедра.
   — Пришла в себя? Хорошо, — заявила знахарка. — У меня полно дел, и мне некогда стоять и смотреть, как ты спишь!
   И она, нарочито нахмурясь, удалилась. Горин еще крепче сжал руку Ясенки и поднес ее к своей щеке.
   — Я решил, что ты умерла или умираешь, — произнес он чуть слышно, и его голос дрожал. — Но госпожа Зазар сказала, что ты просто потеряла сознание. Если учесть даже то немногое, что мне удалось увидеть, я только удивляюсь, что ты выжила.
   — Мне нужно кое-что тебе сказать! — вмешалась Иса. — Это очень важно.
   — Это должно быть необычайно важно, раз вы прервали мой разговор с женой, — отозвался Горин, и его голос был таким же ледяным, как и зеленовато-голубые глаза.
   Иса опустилась на колени у кровати Ясенки.
   — В те мгновения, когда мы вместе стояли против Великого Зла — ты, я и Зазар, — я… Ну, я почувствовала, что должна попросить у тебя прощения за то, как обращалась с тобой все эти годы.
   — Не нужно, — ответила ей Ясенка. — Все это в прошлом и забыто. — Она повернулась к Горину. — Пожалуйста, позволь мне встать. Я нисколько не больна. По правде говоря, я чувствую себя на удивление хорошо. Мне хотелось бы вернуться в нашу палатку, чтобы ты смог рассказать мне, что происходило, пока я лежала без чувств. Можно?
   — Можно, моя Ясенка, но было бы лучше отправиться в штабную палатку. Лорд Ройанс ждет нас там, и он очень тревожился о тебе.
   — Да, — согласилась Ясенка. — Так будет даже лучше.
   Она сбросила одеяло и обнаружила, что полностью одета, оставалось только натянуть меховые сапоги. Пока она обувалась, вернулась Зазар.
   — Думаю, мне тоже не помешает переговорить с Ройансом, — объявила она. — Он чувствует себя обиженным из-за того, что не смог воевать с мерзкими ошметками зла вроде его гнилостности. Придется объяснить, как ему повезло.
   — Как нам всем повезло, — очень серьезно отозвался Горин.
   Он обхватил Ясенку за талию на тот случай, если она окажется слабее, чем ей показалось, и вдруг споткнется.
   Ясенка радовалась его присутствию, хотя и не нуждалась в поддержке: она достаточно уверенно могла идти по снежным улицам Крепости. Однако чего-то ей не хватало… И она вдруг поняла, чего именно.
   — А где Вейзе? — спросила она у Зазар. — И куда делись боевые коты? Надеюсь, они не были все ранены или убиты…
   — Нет, моя Ясенка, — поспешил успокоить ее Горин.
   — Они все вернулись по домам, — объяснила Зазар. — В конце концов необходимость в них отпала. — Она повернулась к Исе. — Надо полагать, твой летун тоже исчез.
   — О! — отозвалась Иса. — И верно.
   Эта мысль, похоже, ее огорчила, но она постаралась не выказать расстройства.
   Ясенка переваривала услышанное молча. На перекрестке улиц лагеря им встретился некто, показавшийся ей одновременно знакомым и изменившимся. Ясенка воззрилась на встречного, пытаясь вспомнить, где она его видела. На нем был нагрудник, изготовленный из костяных пластин, а в руке он нес копье. А потом она вдруг поняла и воскликнула:
   — Тассер!
   Действительно, это был генерал трясинной армии, однако он изменился почти до неузнаваемости. Раньше сутулый, теперь он расправил плечи и выпрямился, сделавшись как будто выше ростом. Казалось, изменились даже черты его лица: они стали правильными и почти привлекательными.
   — Леди Ясенка, — отозвался он.
   Он поклонился, а потом, как и королева Иса, опустился перед ней на колени.
   Она попыталась его остановить, но он снял со своего плеча ее руку.
   — Ты сделала… совершила сегодня большое дело. Великое дело. — Он говорил медленно, подбирая непривычные слова. — Трясинные люди теперь… Нет больше тьмы, в которой мы жили так долго. Больше нет иноземцев. Все едины. Я пришел сказать тебе… сказать вам всем, что трясинный народ клянется в верности Ренделу. И тебе. — Он снова встал, улыбнулся и кивнул головой. — Тассер теперь навеки твой слуга. Что бы тебе ни понадобилось, скажи Тассеру, и он сделает.
   Он еще раз поклонился и ушел по снежной улице в ту сторону, где стояли шалаши его воинов.
   Ясенка была так поражена, что чуть не лишилась дара речи.
   — Я… я никогда не думала, что такое возможно! Я имею в виду — эту клятву верности. А его вид… Просто нет слов.
   — И фридийцы, и жители Трясины преобразились во время… время…
   — Изменения, — подсказала Зазар. — Вот что произошло. Все изменилось, как и было предсказано.
   — Столько перемен, что я даже не могу все это осознать, — тихо проговорила Ясенка.
   — Привыкнешь, — заявила Зазар, беззаботно махнув рукой. — Ну, вот и пришли.
   Ройанс стоял у входа в палатку. Он тоже поклонился Ясенке.
   — Заходите, моя дорогая. Вы многое должны рассказать нам и о многом еще узнать.
   — И прежде всего я хотела бы узнать, почему это все обращаются со мной так, словно я какая-то королева! — воскликнула Ясенка.
   — О, но вы королева и есть — и даже больше, — добродушно возразил Ройанс.
   — Нечего ее баловать, — проворчала Зазар себе под нос.
   Ройанс предложил Ясенке свою руку и подвел к столу совета, за которым она и раньше сидела — но только гораздо дальше от его главы.
   — И тут собралось еще много людей, которые хотят приветствовать вас как нашу героиню.
   Осмотревшись, Ясенка увидела в палатке всех своих друзей и знакомых. Они встали и низко поклонились ей по примеру Ройанса. Рохан, Латром, Себастьян, Стюарт, Джабез, Регес — все великолепные молодые воины собрались здесь. А с ними был и еще один человек, которого прежде она в Снежной крепости не видела, хотя его собственный замок находился совсем близко. Гаттор из Билфа поклонился ей вместе со всеми, хотя его пухлое сонное лицо ничего не выражало.
   — Приветствую вас, леди Ясенка из Дома Ясеня, — сказал он. — Я ваш должник, как и все, кто здесь собрался. Вы спасли мои земли от Великого Зла.
   — Вы спасли всю страну! — воскликнул Стюарт, и молодые командиры энергично закивали головами. — Никаких почестей для вас не будет достаточно!
   — Господа, полно! — запротестовала она. — Это чересчур. Я умру от смущения.
   — Тогда садитесь и слушайте, какие великие дела вы свершили, — сказал Ройанс.
   Пока Великое Зло и его главный помощник были заняты столкновением с тремя женщинами, которые по какой-то необъяснимой причине оказались для них опаснее, чем вооруженные воины, две армии сошлись в сражении, которое могло закончиться только одним.