Страница:
– У меня есть только эти двое… Как насчет них?
Капитан с неподдельным удивлением воззрился на нас.
– Вот оно как… Я и не думал в подобном аспекте…
– Неужели?
– Ужели. Впрочем, шайтан с тобой, они подойдут.
Стурласана расстроенно махнул рукой.
– Да, теперь я понимаю, почему именно ты, а не, скажем, я, сделал быструю карьеру и стал капитаном, имея всего лишь педагогическое образование. Забирай…
– Взять их! – приказал капитан.
Четверо, бряцая кривыми саблями, схватили нас.
– Но они станут собственностью солнцеподобного эмира? – уточнил Стурласана.
– А как же. Ясное дело, станут, – подтвердил капитан и добавил, обращаясь к остальным: – Этого – обыскать, заковать, в трюм. Эту – не обыскивать, не заковывать, ко мне в каюту.
Что-то тут не так, решил я. Советы Советчика часто были не ко времени либо просто непонятны, но он никогда не советовал что-нибудь, что привело бы лишь к ухудшению ситуации. Если со Стурласаной я бы еще, возможно, кое-как справился бы – да и то вряд ли, – то сейчас… Что же тогда Советчик имел в виду? Чего я не сделал?
Тут они принялись обшаривать меня, и я испугался, что сейчас обнаружится КРЭН. Признают они в нем энергонакопитель или примут просто за драгоценный камень, не важно. Главное, кристаллу так или иначе суждено стать «собственностью солнцеподобного эмира», а это никак не входило в мои планы. Когда до включения дефзонда осталось меньше часа, лишиться КРЭНа равносильно самоубийству.
Брыкавшуюся и царапавшуюся Лату уже поволокли куда-то, надо полагать в каюту капитана, и тогда на меня вдруг снизошло. Я закричал:
– Эй, капитан! Я могу сообщить тебе кое-что очень ценное!
Цветастый, уже успевший отойти, поворотился на пятках и заметил:
– А этот раб, гляди-ка, говорит. Что ты хочешь сообщить мне?
– Сведения стратегической важности.
– Ух ты! С детства обожаю выслушивать сведения стратегической важности. Ну, давай, сообщай…
– В обмен на мою и вот ее свободу.
– Я не торгуюсь. Да и с какой стати мне торговаться с рабом?
– С той стати, что эти сведения важны для солнцеподобного эмира и всего Кидара.
– Все, что ты знаешь, из тебя вытрясут пытками.
– Может быть, но я вообще-то крепкий. И нервы у меня будь здоров. Так что уйдет куча времени, а мои сведения для тебя важно знать прямо сейчас.
– Хорошо, говори.
– Сначала пообещай, что отпустишь нас.
– Отпущу, если скажешь что-то ценное.
– Э нет, так не пойдет. Вдруг ты потом заявишь, что это гроша ломаного не стоит, даже если сообщение будет важным?
– Капитан эмирского флота – образец порядочности и честности, – поведал он. – Кроме того, вдруг я дам слово, а ты потом сообщишь, что у Свена Гленсуса вчера вечером на стратегическом месте вылез чирей? Оно-то, может быть, будет правдой, но на хрена мне такая правда нужна?
Я смирился.
– Ну ладно, я тебе первый расскажу, но только в присутствии этих людей ты дашь слово, что, если новость окажется важной, действительно важной, нас отпустят.
Четверо, утаскивавшие Лату, остановились, с интересом прислушиваясь, и капитан торжественно произнес:
– Даю клятву!
– Так вот, Свен Гленсус знает, что войска Кидара приближаются к Хоксусу на горбатых животных, которые быстро ходят и мало пьют, знает их приблизительную численность… войск то есть, а не животных… и знает, когда именно они окажутся здесь.
– Чего? – сказал капитан.
– Я говорю, Свен…
– Понял! – перебил он. – Ничего особо удивительного в том нет, но это, конечно, чревато… А откуда он это знает?
– Его шпион с этого дирижабля донес ему.
Стурласана вздрогнул и переступил с ноги на ногу.
– Шпион в наших рядах? – Капитан нервно оглянулся. – Но как ты узнал о нем?
– Я случайно услышал их разговор в Зеленом замке. И шпика видел. Он сейчас здесь. Если я укажу его, ты нас отпустишь?
– Клянусь честью мамы, третьей наложницы в гареме светлейшего эмира! – заверил меня капитан.
Гигант, что-то насвистывая, начал поспешно удаляться.
– Вы слышали? – обратился я к четверке в шароварах. – Капитан поклялся. Вот он!.. – Я ткнул пальцем в то место, где только что находился Стурласана. Его там уже не было, а откуда-то слева доносилось быстрое шлепанье босых пяток по палубе.
– Взять шпиона! – заорал капитан.
Четверо отпустили Лату и бросились за кучерявым гигантом.
Понятия не имею, куда собирался убежать Стурласана с летящего дирижабля, но они вдоволь набегались за ним по палубе, а когда наконец поймали, уже успело рассвести, над далеким горизонтом показался розовый краешек солнца. Только теперь я заметил, что над отверстием в крыше одной из надстроек поднимается черный дым, похожий на тот, что выходил из труб недавно появившихся в Ливии паровозов. Наверное, внутри находился мотор, который приводил в движение винт, а тот уж в свою очередь двигал дирижабль.
– Хорошо еще, что о готовящейся огневой атаке были осведомлены только отдельные члены экипажа да несколько старших офицеров, – разорялся капитан, прохаживаясь передо мной и Латой. – А если бы Свен Гленсус узнал о ней? На корабль напали бы, меня бы арестовали, может быть, ранили при аресте, нанесли увечья. Пророк светел, меня бы, может, даже пытали! Зная сволочной характер Его Боссовства, я теперь вообще удивляюсь, как это он отпустил нас после того, как услышал о приближении армии.
– Как насчет клятвы, капитан? – напомнил я.
Он остановился и окинул нас долгим взглядом.
– Так, теперь вы двое. Что я там обещал в обмен на твою стра-те-ги-чес-кую информацию?
– Что отпустите нас, – подсказала Лата.
– Отпущу?
– Поклялись.
– Hy ели поклялся?
– Точно.
– Обоих?
– Вот-вот.
– Ну хорошо, ты, парень, действительно поведал мне кое-что важное, но почему я должен отпускать и эту девицу?
– Только вдвоем, – решительно сказал я. – Такая была твоя клятва.
– Зачем она тебе? Девица, я имею в виду. Только обуза. Давай… как тебя зовут?
– Уиш Салоник, – представился я.
– Серьезно? Хорошее имя. Давай, Уиш, я отпущу тебя одного.
– Нет, капитан, клятва есть клятва.
– Да? Может быть. Клятва, как ты точно подметил, это действительно именно клятва, а не жатва или какая-нибудь там блятва… Эх-х-х! – вздохнул он. – Тяжела жизнь военного. Особенно, когда ты на ответственном посту. Самоотдача… Дисциплина… Постоянный самоконтроль… Отказываешь себе в предметах первой необходимости – в халве, шербете, женщинах, понимаешь… Пророк светел, женщин не видишь иногда буквально часами! Это ли не пытка? Слушай, лапушка, – обратился он непосредственно к Лате, – что ты слышала о великих целях освободительной армии нашего солнцеподобного эмира?
– Ничего, – буркнула Лата.
– Во! – обрадовался капитан. – Уиш – отличное имя у тебя! – куда тебе спешить? Может, ты голоден? Может, пить хочешь? Я прикажу подать перебродившего виноградного сока и халвы с изюмом. А сам пока растолкую твоей спутнице насчет освободительной миссии несгибаемого кидарского воина, которая заключается в поголовном превращении всех жителей Хоксуса в рабов, а также насчет недремлющего ока светлейшего эмира, величайшего, кстати, из эмиров Ссылки, тем более что других эмиров в этой реальности, как ни крути, нет, и освященная веками здоровая конкуренция в этом вопросе отсутствует…
– Что он трындит, я не пойму? – спросила у меня Лата.
– Хочет затащить тебя в постель, – пояснил я.
– А, ну это я и так поняла.
Капитан еще раз вздохнул и приобнял Лату за талию:
– Пойдем, лапушка, ко мне в каюту. Там так удобно говорить о великих вещах…
– Чтобы я поперлась с каким-то козлом, – начала Лата, но я громко закашлялся, и она возмущенно умолкла.
– Капитан! – твердо сказал я. – Это очень плохо отразится на твоей репутации среди команды. Ты, кажется, пытаешься нарушить свою же клятву?
– Да? – переспросил он, задумчиво разглядывая Лату. – Может быть, может быть… Было бы странно, если бы я пытался нарушить чужую клятву. Минуло уже двое суток, как я не разговаривал с какой-нибудь подходящей женщиной о великих вещах. Это может плохо сказаться на здоровье.
К нам подскочил один из четверки и что-то шепнул капитану на ухо. Тот послушал, ласково улыбнулся, кивнул и уточнил:
– Так вы точно не хотите остаться?
– Точно, – ответили мы в один голос.
– Ладно, приготовьте все, – приказал он офицеру.
– А как ты собираешься отправить нас вниз? – спросил я, беспокоясь о том, чтобы образчик порядочности и честности не предложил нам следовать на землю самым естественным из возможных способов.
– В кресле.
– В кресле?
– Каждый раз опускать-поднимать корабль слишком долго и опасно, тем более над вражеской территорией. Для таких случаев мы используем кресло. Вы садитесь в него, и вас отправляют вниз. Правда, оно рассчитано на одного человека, но цепь выдержит. Вы оба не слишком крупные.
– А ты уверен, что цепь выдержит? – запротестовал я.
– Уверен, – ответил он, ласково улыбаясь. – Идемте.
Мы подошли к левому борту, где возле открытого наподобие калитки одного из ярусов ограждения стояло деревянное кресло, к спинке которого был прикручен конец цепи. Тоже деревянной.
– Капитан, мне не нравится эта цепь! – запротестовал я.
– Она и не предназначена для того, чтобы доставлять эстетическое удовольствие своим внешним видом, – успокоил капитан. – Садитесь.
Я сел, и Лата устроилась на моих коленях.
– Капитан, из какой ты реальности? – спросил я.
– Из Джоки.
– А кем ты там был?
– Директором колледжа для девушек. Спускай их!
– Эй, а какого-нибудь ремешка для страховки здесь нет? – крикнул я, и тут кресло соскользнуло с платформы.
– Ай! – завопила Лата и вцепилась в мою шею.
Сам я судорожно схватился за подлокотники. Кресло стало раскачиваться по большой дуге, в одной точке этой дуги мы обращались лицами к небу, а затылками к земле, в другой – наоборот. Пребывая во второй позиции, я заприметил пару медленно вращающихся винтов в задней части дирижабля; пребывая во второй, понял, с чего вдруг капитан так легко согласился нас отпустить.
Светало очень быстро, солнце уже целиком поднялось над горизонтом. В его косых лучах было видно, как по петляющей между рощами и лугами дороге двигается отряд, возглавляемый парой велотелег. До Зеленого замка оказалось не так уж и далеко, он вполне четко виднелся позади; синяя лента реки извивалась чуть в стороне от курса дирижабля, обрываясь небольшим пенным водопадом, низвергающимся в лужу-озеро. Картинка, а не пейзаж. Вот только наемники в сером да велотелеги портили общее впечатление.
Кресло перестало качаться, и мы как будто повисли между голубым небом и зелено-желтой землей. Только периодическое поскрипывание цепи, звучавшее, кстати, все громче и громче, свидетельствовало, что кресло опускается. Длина цепи была, конечно же, ограничена, и они там вверху, видимо, открыли какие-то клапаны и слегка стравили газ из емкостей. Дирижабль начал спускаться.
– Боюсь высоты! – процедила сквозь зубы Лата, ерзая у меня на коленях. – Ненавижу высоту!
Внизу велотелеги ускорили ход, наверное, наемники заметили нас.
Цепь начала потрескивать.
– Видишь этих наемников? – спросила Лата.
– Ага. Их заметили с дирижабля, и только поэтому капитан согласился отпустить нас.
Цепь затрещала сильнее.
– Шайтан! – пробормотал я. – Оно точно не рассчитано на двоих.
С каждой секундой треск становился громче, кресло начало неприятно подергиваться.
– Капитан, сукин сын! – не выдержал я. – Подсунул гнилую…
Цепь треснула, и кресло дернулось особенно сильно. Я сказал:
– А ну-ка слазь, – и кое-как извернулся.
Лата съехала с моих колен и в результате уселась боком, прижавшись спиной к подлокотнику.
– Что ты собираешься делать?
– Собираюсь облегчить эти чертовы качели…
Кресло опять с треском дернулось, и я соскользнул вниз, ухватившись за его край.
Загорелые икры Латы хлопнули меня по ушам, потом она раздвинула ноги, и над краем натянувшегося платья показалось озабоченное лицо.
– Прекрасна мысль – лежать между девичьих ног, – авторитетно заявил Советчик.
– Вообще-то я сейчас висю… вишу… между де… девичь…
– Что? – спросила Лата.
Вновь раздался треск, и тогда я разжал пальцы.
Я упал не на крону дерева, не в траву и не в кусты. Натурально там оказалась лужа, и я шмякнулся в нее с плеском, какой мог издать разве что с разбегу обрушившийся в болото могучий самец ящера-заточника.
Я упал на живот, мой подбородок с хрустом ударился о дно, а левая кисть – о лежащий сбоку камень. Из глаз посыпались искры, запястье пронзила боль. До самого неба взметнулся фонтан грязной жижи и накрыл меня с головой.
Взвыв, я схватился за кисть и выкатился из лужи, корчась, фыркая и отплевываясь. Грязь стекала по лбу, бровям и щекам, но ноющая боль и звон в ушах не помешали мне услышать тихое пиканье. Я сел и тут же на меня упала тень: сверху медленно опускалась Лата.
Знакомый звук не прекращался, я медленно повернул руку ладонью вниз.
От удара трещина, наискось пересекавшая зеленое окошко, превратилась в белую паутинку, но цифры в окошке возникли вновь. Видимо, таймер все это время работал, и вот теперь от удара что-то в нем опять перемкнуло, и он выдал результат: 00.16.18.
Шестнадцать с небольшим минут до того, как дефзонд включится и швырнет меня через реальность прямиком в Красные Пески.
– Уиш! – крикнула Лата. – Вот они! Я их вижу!
Из-за деревьев донеслось:
– Глянь, болтается, как колбаска на веревочке. И второй должен быть где-то здесь.
Я поднялся с намерением бежать, но голова закружилась, руку свело судорогой, ноги подкосились, и я опять плюхнулся лицом в лужу. Со всех сторон наползала тягучая звенящая тьма, и последнее, что я расслышал, был голос Советчика, донесшийся откуда-то из этой тьмы:
– И клонится проворное колено.
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Часть 3
Глава 22
Капитан с неподдельным удивлением воззрился на нас.
– Вот оно как… Я и не думал в подобном аспекте…
– Неужели?
– Ужели. Впрочем, шайтан с тобой, они подойдут.
Стурласана расстроенно махнул рукой.
– Да, теперь я понимаю, почему именно ты, а не, скажем, я, сделал быструю карьеру и стал капитаном, имея всего лишь педагогическое образование. Забирай…
– Взять их! – приказал капитан.
Четверо, бряцая кривыми саблями, схватили нас.
– Но они станут собственностью солнцеподобного эмира? – уточнил Стурласана.
– А как же. Ясное дело, станут, – подтвердил капитан и добавил, обращаясь к остальным: – Этого – обыскать, заковать, в трюм. Эту – не обыскивать, не заковывать, ко мне в каюту.
Что-то тут не так, решил я. Советы Советчика часто были не ко времени либо просто непонятны, но он никогда не советовал что-нибудь, что привело бы лишь к ухудшению ситуации. Если со Стурласаной я бы еще, возможно, кое-как справился бы – да и то вряд ли, – то сейчас… Что же тогда Советчик имел в виду? Чего я не сделал?
Тут они принялись обшаривать меня, и я испугался, что сейчас обнаружится КРЭН. Признают они в нем энергонакопитель или примут просто за драгоценный камень, не важно. Главное, кристаллу так или иначе суждено стать «собственностью солнцеподобного эмира», а это никак не входило в мои планы. Когда до включения дефзонда осталось меньше часа, лишиться КРЭНа равносильно самоубийству.
Брыкавшуюся и царапавшуюся Лату уже поволокли куда-то, надо полагать в каюту капитана, и тогда на меня вдруг снизошло. Я закричал:
– Эй, капитан! Я могу сообщить тебе кое-что очень ценное!
Цветастый, уже успевший отойти, поворотился на пятках и заметил:
– А этот раб, гляди-ка, говорит. Что ты хочешь сообщить мне?
– Сведения стратегической важности.
– Ух ты! С детства обожаю выслушивать сведения стратегической важности. Ну, давай, сообщай…
– В обмен на мою и вот ее свободу.
– Я не торгуюсь. Да и с какой стати мне торговаться с рабом?
– С той стати, что эти сведения важны для солнцеподобного эмира и всего Кидара.
– Все, что ты знаешь, из тебя вытрясут пытками.
– Может быть, но я вообще-то крепкий. И нервы у меня будь здоров. Так что уйдет куча времени, а мои сведения для тебя важно знать прямо сейчас.
– Хорошо, говори.
– Сначала пообещай, что отпустишь нас.
– Отпущу, если скажешь что-то ценное.
– Э нет, так не пойдет. Вдруг ты потом заявишь, что это гроша ломаного не стоит, даже если сообщение будет важным?
– Капитан эмирского флота – образец порядочности и честности, – поведал он. – Кроме того, вдруг я дам слово, а ты потом сообщишь, что у Свена Гленсуса вчера вечером на стратегическом месте вылез чирей? Оно-то, может быть, будет правдой, но на хрена мне такая правда нужна?
Я смирился.
– Ну ладно, я тебе первый расскажу, но только в присутствии этих людей ты дашь слово, что, если новость окажется важной, действительно важной, нас отпустят.
Четверо, утаскивавшие Лату, остановились, с интересом прислушиваясь, и капитан торжественно произнес:
– Даю клятву!
– Так вот, Свен Гленсус знает, что войска Кидара приближаются к Хоксусу на горбатых животных, которые быстро ходят и мало пьют, знает их приблизительную численность… войск то есть, а не животных… и знает, когда именно они окажутся здесь.
– Чего? – сказал капитан.
– Я говорю, Свен…
– Понял! – перебил он. – Ничего особо удивительного в том нет, но это, конечно, чревато… А откуда он это знает?
– Его шпион с этого дирижабля донес ему.
Стурласана вздрогнул и переступил с ноги на ногу.
– Шпион в наших рядах? – Капитан нервно оглянулся. – Но как ты узнал о нем?
– Я случайно услышал их разговор в Зеленом замке. И шпика видел. Он сейчас здесь. Если я укажу его, ты нас отпустишь?
– Клянусь честью мамы, третьей наложницы в гареме светлейшего эмира! – заверил меня капитан.
Гигант, что-то насвистывая, начал поспешно удаляться.
– Вы слышали? – обратился я к четверке в шароварах. – Капитан поклялся. Вот он!.. – Я ткнул пальцем в то место, где только что находился Стурласана. Его там уже не было, а откуда-то слева доносилось быстрое шлепанье босых пяток по палубе.
– Взять шпиона! – заорал капитан.
Четверо отпустили Лату и бросились за кучерявым гигантом.
* * *
Понятия не имею, куда собирался убежать Стурласана с летящего дирижабля, но они вдоволь набегались за ним по палубе, а когда наконец поймали, уже успело рассвести, над далеким горизонтом показался розовый краешек солнца. Только теперь я заметил, что над отверстием в крыше одной из надстроек поднимается черный дым, похожий на тот, что выходил из труб недавно появившихся в Ливии паровозов. Наверное, внутри находился мотор, который приводил в движение винт, а тот уж в свою очередь двигал дирижабль.
– Хорошо еще, что о готовящейся огневой атаке были осведомлены только отдельные члены экипажа да несколько старших офицеров, – разорялся капитан, прохаживаясь передо мной и Латой. – А если бы Свен Гленсус узнал о ней? На корабль напали бы, меня бы арестовали, может быть, ранили при аресте, нанесли увечья. Пророк светел, меня бы, может, даже пытали! Зная сволочной характер Его Боссовства, я теперь вообще удивляюсь, как это он отпустил нас после того, как услышал о приближении армии.
– Как насчет клятвы, капитан? – напомнил я.
Он остановился и окинул нас долгим взглядом.
– Так, теперь вы двое. Что я там обещал в обмен на твою стра-те-ги-чес-кую информацию?
– Что отпустите нас, – подсказала Лата.
– Отпущу?
– Поклялись.
– Hy ели поклялся?
– Точно.
– Обоих?
– Вот-вот.
– Ну хорошо, ты, парень, действительно поведал мне кое-что важное, но почему я должен отпускать и эту девицу?
– Только вдвоем, – решительно сказал я. – Такая была твоя клятва.
– Зачем она тебе? Девица, я имею в виду. Только обуза. Давай… как тебя зовут?
– Уиш Салоник, – представился я.
– Серьезно? Хорошее имя. Давай, Уиш, я отпущу тебя одного.
– Нет, капитан, клятва есть клятва.
– Да? Может быть. Клятва, как ты точно подметил, это действительно именно клятва, а не жатва или какая-нибудь там блятва… Эх-х-х! – вздохнул он. – Тяжела жизнь военного. Особенно, когда ты на ответственном посту. Самоотдача… Дисциплина… Постоянный самоконтроль… Отказываешь себе в предметах первой необходимости – в халве, шербете, женщинах, понимаешь… Пророк светел, женщин не видишь иногда буквально часами! Это ли не пытка? Слушай, лапушка, – обратился он непосредственно к Лате, – что ты слышала о великих целях освободительной армии нашего солнцеподобного эмира?
– Ничего, – буркнула Лата.
– Во! – обрадовался капитан. – Уиш – отличное имя у тебя! – куда тебе спешить? Может, ты голоден? Может, пить хочешь? Я прикажу подать перебродившего виноградного сока и халвы с изюмом. А сам пока растолкую твоей спутнице насчет освободительной миссии несгибаемого кидарского воина, которая заключается в поголовном превращении всех жителей Хоксуса в рабов, а также насчет недремлющего ока светлейшего эмира, величайшего, кстати, из эмиров Ссылки, тем более что других эмиров в этой реальности, как ни крути, нет, и освященная веками здоровая конкуренция в этом вопросе отсутствует…
– Что он трындит, я не пойму? – спросила у меня Лата.
– Хочет затащить тебя в постель, – пояснил я.
– А, ну это я и так поняла.
Капитан еще раз вздохнул и приобнял Лату за талию:
– Пойдем, лапушка, ко мне в каюту. Там так удобно говорить о великих вещах…
– Чтобы я поперлась с каким-то козлом, – начала Лата, но я громко закашлялся, и она возмущенно умолкла.
– Капитан! – твердо сказал я. – Это очень плохо отразится на твоей репутации среди команды. Ты, кажется, пытаешься нарушить свою же клятву?
– Да? – переспросил он, задумчиво разглядывая Лату. – Может быть, может быть… Было бы странно, если бы я пытался нарушить чужую клятву. Минуло уже двое суток, как я не разговаривал с какой-нибудь подходящей женщиной о великих вещах. Это может плохо сказаться на здоровье.
К нам подскочил один из четверки и что-то шепнул капитану на ухо. Тот послушал, ласково улыбнулся, кивнул и уточнил:
– Так вы точно не хотите остаться?
– Точно, – ответили мы в один голос.
– Ладно, приготовьте все, – приказал он офицеру.
– А как ты собираешься отправить нас вниз? – спросил я, беспокоясь о том, чтобы образчик порядочности и честности не предложил нам следовать на землю самым естественным из возможных способов.
– В кресле.
– В кресле?
– Каждый раз опускать-поднимать корабль слишком долго и опасно, тем более над вражеской территорией. Для таких случаев мы используем кресло. Вы садитесь в него, и вас отправляют вниз. Правда, оно рассчитано на одного человека, но цепь выдержит. Вы оба не слишком крупные.
– А ты уверен, что цепь выдержит? – запротестовал я.
– Уверен, – ответил он, ласково улыбаясь. – Идемте.
Мы подошли к левому борту, где возле открытого наподобие калитки одного из ярусов ограждения стояло деревянное кресло, к спинке которого был прикручен конец цепи. Тоже деревянной.
– Капитан, мне не нравится эта цепь! – запротестовал я.
– Она и не предназначена для того, чтобы доставлять эстетическое удовольствие своим внешним видом, – успокоил капитан. – Садитесь.
Я сел, и Лата устроилась на моих коленях.
– Капитан, из какой ты реальности? – спросил я.
– Из Джоки.
– А кем ты там был?
– Директором колледжа для девушек. Спускай их!
Двое в шароварах взялись за рукоять массивной лебедки, на которую была намотана цепь, двое толкнули кресло.
Достаточно взглянуть: манеры, стан —
готовый, прирожденный соблазнитель.
– Эй, а какого-нибудь ремешка для страховки здесь нет? – крикнул я, и тут кресло соскользнуло с платформы.
– Ай! – завопила Лата и вцепилась в мою шею.
Сам я судорожно схватился за подлокотники. Кресло стало раскачиваться по большой дуге, в одной точке этой дуги мы обращались лицами к небу, а затылками к земле, в другой – наоборот. Пребывая во второй позиции, я заприметил пару медленно вращающихся винтов в задней части дирижабля; пребывая во второй, понял, с чего вдруг капитан так легко согласился нас отпустить.
Светало очень быстро, солнце уже целиком поднялось над горизонтом. В его косых лучах было видно, как по петляющей между рощами и лугами дороге двигается отряд, возглавляемый парой велотелег. До Зеленого замка оказалось не так уж и далеко, он вполне четко виднелся позади; синяя лента реки извивалась чуть в стороне от курса дирижабля, обрываясь небольшим пенным водопадом, низвергающимся в лужу-озеро. Картинка, а не пейзаж. Вот только наемники в сером да велотелеги портили общее впечатление.
Кресло перестало качаться, и мы как будто повисли между голубым небом и зелено-желтой землей. Только периодическое поскрипывание цепи, звучавшее, кстати, все громче и громче, свидетельствовало, что кресло опускается. Длина цепи была, конечно же, ограничена, и они там вверху, видимо, открыли какие-то клапаны и слегка стравили газ из емкостей. Дирижабль начал спускаться.
– Боюсь высоты! – процедила сквозь зубы Лата, ерзая у меня на коленях. – Ненавижу высоту!
Внизу велотелеги ускорили ход, наверное, наемники заметили нас.
Цепь начала потрескивать.
– Видишь этих наемников? – спросила Лата.
– Ага. Их заметили с дирижабля, и только поэтому капитан согласился отпустить нас.
Цепь затрещала сильнее.
– Шайтан! – пробормотал я. – Оно точно не рассчитано на двоих.
С каждой секундой треск становился громче, кресло начало неприятно подергиваться.
– Капитан, сукин сын! – не выдержал я. – Подсунул гнилую…
Цепь треснула, и кресло дернулось особенно сильно. Я сказал:
– А ну-ка слазь, – и кое-как извернулся.
Лата съехала с моих колен и в результате уселась боком, прижавшись спиной к подлокотнику.
– Что ты собираешься делать?
– Собираюсь облегчить эти чертовы качели…
Кресло опять с треском дернулось, и я соскользнул вниз, ухватившись за его край.
Загорелые икры Латы хлопнули меня по ушам, потом она раздвинула ноги, и над краем натянувшегося платья показалось озабоченное лицо.
– Прекрасна мысль – лежать между девичьих ног, – авторитетно заявил Советчик.
– Вообще-то я сейчас висю… вишу… между де… девичь…
– Что? – спросила Лата.
Вновь раздался треск, и тогда я разжал пальцы.
Я упал не на крону дерева, не в траву и не в кусты. Натурально там оказалась лужа, и я шмякнулся в нее с плеском, какой мог издать разве что с разбегу обрушившийся в болото могучий самец ящера-заточника.
Я упал на живот, мой подбородок с хрустом ударился о дно, а левая кисть – о лежащий сбоку камень. Из глаз посыпались искры, запястье пронзила боль. До самого неба взметнулся фонтан грязной жижи и накрыл меня с головой.
Взвыв, я схватился за кисть и выкатился из лужи, корчась, фыркая и отплевываясь. Грязь стекала по лбу, бровям и щекам, но ноющая боль и звон в ушах не помешали мне услышать тихое пиканье. Я сел и тут же на меня упала тень: сверху медленно опускалась Лата.
Знакомый звук не прекращался, я медленно повернул руку ладонью вниз.
От удара трещина, наискось пересекавшая зеленое окошко, превратилась в белую паутинку, но цифры в окошке возникли вновь. Видимо, таймер все это время работал, и вот теперь от удара что-то в нем опять перемкнуло, и он выдал результат: 00.16.18.
Шестнадцать с небольшим минут до того, как дефзонд включится и швырнет меня через реальность прямиком в Красные Пески.
– Уиш! – крикнула Лата. – Вот они! Я их вижу!
Из-за деревьев донеслось:
– Глянь, болтается, как колбаска на веревочке. И второй должен быть где-то здесь.
Я поднялся с намерением бежать, но голова закружилась, руку свело судорогой, ноги подкосились, и я опять плюхнулся лицом в лужу. Со всех сторон наползала тягучая звенящая тьма, и последнее, что я расслышал, был голос Советчика, донесшийся откуда-то из этой тьмы:
– И клонится проворное колено.
Глава 19
ДВЕНАДЦАТЬ МИНУТ
– Очнись же! – меня потрясли.
– Воспрянь! Уж рок грядет!
Снова тряска, только на этот раз внутри меня, да такая сильная, что глаза распахнулись сами собой.
– Советчик, опять шалишь? – спросил я слабо.
Лата, ухватившись за мокрый воротник, пыталась приподнять меня.
– Они уже совсем рядом.
– Да, да, – пробормотал я, опираясь о ее плечо и медленно вставая. – Сколько я валялся?
– Пару минут.
– Пару минут? А мне показалось, целую вечность.
Мы не слишком споро – я не мог идти быстро – пошли прочь от слышавшихся среди деревьев голосов и хруста веток.
Над головой дирижабль медленно уплывал, кресла уже не было видно. Я глянул на таймер: 00.10.30.
Споткнувшись о торчащий из земли корень, я чуть не упал, и пока мы совместно с Латой восстанавливали мое равновесие, тридцать секунд истекли, и Советчик произнес стихающим голосом:
Раскаленный комок запульсировал в правом предплечье. Жр-рш! – будто напильником провели по ключице. Мое тело содрогнулось, я опять споткнулся, и Лата подхватила меня под мышки.
– А, вот они! – донеслось сзади. – Эй, там, на телеге, объедете их и подождите под водопадом. Щас нагоним фраеров.
– Что с тобой, Уиш? – спросила Лата, оглядываясь и волоча меня за собой. – Ты так сильно ударился?
– Это дефзонд, – прохрипел я. – Кажется, он включается…
Очень-очень тихо, на пределе слышимости, Советчик прошептал:
Боль опять волной прокатилась по телу, и я неожиданно осознал, что вижу наемников, вижу медленно плывущий прочь дирижабль, вижу Зеленый замок, речку Песчанку, причалы, паромную переправу и город Хоксус…
Мое восприятие реальности Вне Закона улучшилось и расширилось, я вдруг понял, что позади среди деревьев бегут четверо, а впереди и слева на велотелеге спускаются по склону еще пятеро…
Мы с Латой сейчас медленно удалялись от реки, она же текла на восток, обрываясь небольшим водопадом…
Жалящий огонь перестал пульсировать, призрачная комната исчезла, и я вновь очутился рядом с Латой.
– Тебе так плохо? – спрашивала она.
Я хрипло повторил:
– Это дефзонд, – и глянул на таймер: 00.08.32.
– Нам туда, – сказал я, поворачиваясь к водопаду.
– Почему?
– Они окружают. Идем. Посмотри, камень на месте?
Она пощупала мой карман:
– Да.
– Хорошо. Осталось восемь минут, они успеют догнать, если только я не…
Тут опять накатило.
Теперь серебряное облако стало плотнее, а очертания призрачной комнаты в нем – отчетливее. Какое-то мгновение мне даже казалось, что я уже покинул Ссылку.
Пятеро в велотелеге спустились к берегу озера под водопадом, четверо приближались сзади.
Одновременно я услышал, нет, почувствовал, как один из находившихся в комнате что-то произнес, потом все трое повернулись и посмотрели прямо на меня.
– Осторожно! – раздался возле самого уха голос Латы.
Этот голос вернул меня назад, к тому, что происходило в Ссылке. Я почувствовал, что ноги мокрые, мы стоим по колено в воде прямо над водопадом. Вода кипела и бурлила, пенным каскадом устремляясь вниз.
Призрачная комната исчезла, но жар из предплечья распространился до подбородка и там столкнулся со жгучим холодом, который остановил его. Мои руки начали непроизвольно дергаться.
– Ну, вот и все, любовнички…
Мы оглянулись. Четверо наемников шли теперь не спеша, понимая, что нам некуда деться. Я посмотрел на таймер: 00.03.40.
– Его Боссовство сказал, что у тебя есть какой-то камень. Этот камень Его Боссовству шибко нужен…
– Что дальше, Уиш? – спросила Лата.
Я собрался ответить ей, но не успел. В голове ярко вспыхнуло изображение комнаты, гораздо отчетливее, чем прежде, и наконец я понял, что именно вижу.
Трое людей были одеты в тоги разных цветов.
Судья Суспензорий восседал в кресле, лопоухий секретарь пристроился на краю стола, Лури Зрауп стоял рядом – они ждали меня. За широким окном жаркое солнце Зенита поливало бескрайнюю пустыню потоком раскаленных лучей.
Суспензорий посмотрел на часы и что-то произнес, беззвучно шевеля губами.
– Что дальше, Уиш? – повторила Лата.
Тепло немного отступило под натиском холода, Ссылка опять взяла верх и вытеснила Красные Пески. Комната померкла, но не исчезла полностью, а как бы отплыла на второй план, временно уступив место реальности Вне Закона, но готовая в любой момент вернуться на свое место.
Четверо наемников находились рядом и изготовились схватить нас. Я еще раз посмотрел на таймер: 00.02.16.
– Сейчас прыгну, – сказал я и шагнул к краю.
– Может быть, если возьмемся за руки, то перенесемся туда вместе? – крикнула Лата, но я покачал головой и в тот момент, когда наемники попытались схватить меня за рубашку, прыгнул.
– Воспрянь! Уж рок грядет!
Снова тряска, только на этот раз внутри меня, да такая сильная, что глаза распахнулись сами собой.
– Советчик, опять шалишь? – спросил я слабо.
Лата, ухватившись за мокрый воротник, пыталась приподнять меня.
– Они уже совсем рядом.
– Да, да, – пробормотал я, опираясь о ее плечо и медленно вставая. – Сколько я валялся?
– Пару минут.
– Пару минут? А мне показалось, целую вечность.
Мы не слишком споро – я не мог идти быстро – пошли прочь от слышавшихся среди деревьев голосов и хруста веток.
Над головой дирижабль медленно уплывал, кресла уже не было видно. Я глянул на таймер: 00.10.30.
Споткнувшись о торчащий из земли корень, я чуть не упал, и пока мы совместно с Латой восстанавливали мое равновесие, тридцать секунд истекли, и Советчик произнес стихающим голосом:
– Что? – спросил я. – Чего ты там…
Но я умру – и эта мысль умрет.
Прощай
Пусть дух мой отдохнет…
Раскаленный комок запульсировал в правом предплечье. Жр-рш! – будто напильником провели по ключице. Мое тело содрогнулось, я опять споткнулся, и Лата подхватила меня под мышки.
– А, вот они! – донеслось сзади. – Эй, там, на телеге, объедете их и подождите под водопадом. Щас нагоним фраеров.
– Что с тобой, Уиш? – спросила Лата, оглядываясь и волоча меня за собой. – Ты так сильно ударился?
– Это дефзонд, – прохрипел я. – Кажется, он включается…
Очень-очень тихо, на пределе слышимости, Советчик прошептал:
Боль в плече немного утихла, и по телу распространилось тепло. Вслед за этим словно серебряное облако окутало мозг, глаза застлала пелена, и мне показалось, что сквозь нее виднеются очертания комнаты с тремя людьми. Я видел ее и одновременно все, что происходит вокруг, слышал Лату, но не мог понять, что она говорит.
Да, вас окутывает туча…
Я не смогу ее сдержать.
Боль опять волной прокатилась по телу, и я неожиданно осознал, что вижу наемников, вижу медленно плывущий прочь дирижабль, вижу Зеленый замок, речку Песчанку, причалы, паромную переправу и город Хоксус…
Мое восприятие реальности Вне Закона улучшилось и расширилось, я вдруг понял, что позади среди деревьев бегут четверо, а впереди и слева на велотелеге спускаются по склону еще пятеро…
Мы с Латой сейчас медленно удалялись от реки, она же текла на восток, обрываясь небольшим водопадом…
Жалящий огонь перестал пульсировать, призрачная комната исчезла, и я вновь очутился рядом с Латой.
– Тебе так плохо? – спрашивала она.
Я хрипло повторил:
– Это дефзонд, – и глянул на таймер: 00.08.32.
– Нам туда, – сказал я, поворачиваясь к водопаду.
– Почему?
– Они окружают. Идем. Посмотри, камень на месте?
Она пощупала мой карман:
– Да.
– Хорошо. Осталось восемь минут, они успеют догнать, если только я не…
Тут опять накатило.
Теперь серебряное облако стало плотнее, а очертания призрачной комнаты в нем – отчетливее. Какое-то мгновение мне даже казалось, что я уже покинул Ссылку.
Пятеро в велотелеге спустились к берегу озера под водопадом, четверо приближались сзади.
Одновременно я услышал, нет, почувствовал, как один из находившихся в комнате что-то произнес, потом все трое повернулись и посмотрели прямо на меня.
– Осторожно! – раздался возле самого уха голос Латы.
Этот голос вернул меня назад, к тому, что происходило в Ссылке. Я почувствовал, что ноги мокрые, мы стоим по колено в воде прямо над водопадом. Вода кипела и бурлила, пенным каскадом устремляясь вниз.
Призрачная комната исчезла, но жар из предплечья распространился до подбородка и там столкнулся со жгучим холодом, который остановил его. Мои руки начали непроизвольно дергаться.
– Ну, вот и все, любовнички…
Мы оглянулись. Четверо наемников шли теперь не спеша, понимая, что нам некуда деться. Я посмотрел на таймер: 00.03.40.
– Его Боссовство сказал, что у тебя есть какой-то камень. Этот камень Его Боссовству шибко нужен…
– Что дальше, Уиш? – спросила Лата.
Я собрался ответить ей, но не успел. В голове ярко вспыхнуло изображение комнаты, гораздо отчетливее, чем прежде, и наконец я понял, что именно вижу.
Трое людей были одеты в тоги разных цветов.
Судья Суспензорий восседал в кресле, лопоухий секретарь пристроился на краю стола, Лури Зрауп стоял рядом – они ждали меня. За широким окном жаркое солнце Зенита поливало бескрайнюю пустыню потоком раскаленных лучей.
Суспензорий посмотрел на часы и что-то произнес, беззвучно шевеля губами.
– Что дальше, Уиш? – повторила Лата.
Тепло немного отступило под натиском холода, Ссылка опять взяла верх и вытеснила Красные Пески. Комната померкла, но не исчезла полностью, а как бы отплыла на второй план, временно уступив место реальности Вне Закона, но готовая в любой момент вернуться на свое место.
Четверо наемников находились рядом и изготовились схватить нас. Я еще раз посмотрел на таймер: 00.02.16.
– Сейчас прыгну, – сказал я и шагнул к краю.
– Может быть, если возьмемся за руки, то перенесемся туда вместе? – крикнула Лата, но я покачал головой и в тот момент, когда наемники попытались схватить меня за рубашку, прыгнул.
Глава 20
ДВЕ МИНУТЫ
Лицо обдало холодными брызгами, ветер засвистел, загрохотала вода.
Две силы в моей голове боролись, образовав проходящую через затылок и виски неровную границу – то раскаленно-горячую, то жгуче-холодную, – создавая в мозгу непонятные образы и картины, заставляя мускулы непроизвольно сокращаться. Вновь обозначилась серебряная комната, но затем исчезла, и я увидел, что пятеро с велотелегой стоят внизу, а четверо и Лата смотрят сверху на меня, падающего…
Я взмахнул рукой и успел увидеть…
00.01.56.
…А затем штопором ввинтился в воду как раз между двумя валунами, вокруг которых бурлила вода. Озеро сверху выглядело довольно мелким, но здесь, под водопадом, я так и не достиг дна – меня закрутило и понесло, несколько раз проволокло боками по подводным камням, а затем с силой вынесло на поверхность.
Две противоборствующие силы ревели и бушевали во мне, я дергался, стонал, хрипел и фыркал. Из серебристого облака вновь выплыла комната с тремя фигурами в ней, но потом раздались слова: «Вот он!» – и оттеснили комнату.
– Вот он!
Я поднял голову над водой и увидел, что течение несет меня по пологой дуге к берегу, на котором уже поджидают пятеро с самострелами. Они махали руками и тыкали пальцами, указывая на меня тем, что стояли наверху.
– Видим, – ответили оттуда. – Всплыл-таки…
Я действительно-таки всплыл, но моих сил хватало лишь на то, чтобы не давать телу уйти на дно, изредка вдыхать воздух да один раз мельком глянуть на таймер: 00.00.55.
Серебряное облако разрослось, затмив собой все, противоборствующие силы разорвали тело на части, меня потащило одновременно во все стороны и растянуло на сотни тысяч лиг вдоль всей тахионной цепочки, соединяющей две реальности. Гигантские пульсирующие сферы, полураскрытые невероятно сложной объемной паутиной, замерцали в голове. В этот миг я познал устройство мира и действие стихий. Я почти проникся непостижимостью мироздания, но тут из Ссылки донеслись слова:
– Что-то он как-то хитро плывет, а? Это что, новый стиль?
– Ну. Дергается, что твой червяк на крючке.
– А ты бы попрыгал с водопада, так небось еще и не так корячился бы.
Голоса смолкли вместе с гулом водопада, и тогда из Зенита раздалось:
– Сейчас, судья. Прямо сейчас…
Опять послышался плеск, я понял, что захлебываюсь, дернулся, поворачиваясь, и тогда перед глазами мелькнула кисть с таймером, искаженная жидкой призмой воды: 00.00.15.
Я все-таки чуть не захлебнулся, но в следующее мгновение несколько грубых рук схватили меня, вытянули и перевернули на спину на пологом песчаном берегу.
– Его Боссовство говорил о каком-то камне. Прыткий фраер. Ну-ка, обыщите его…
Две руки потянулись к моим карманам, и тогда судья Суспензорий произнес:
– Все. Сейчас он будет здесь.
Серебряное облако заклубилось и разрослось, затмив наемников, водопад, маленькую фигурку Латы вверху, серое небо и всю реальность Вне Закона.
Но на таймер я успел взглянуть.
Он показывал: 00.00.00.
Две силы в моей голове боролись, образовав проходящую через затылок и виски неровную границу – то раскаленно-горячую, то жгуче-холодную, – создавая в мозгу непонятные образы и картины, заставляя мускулы непроизвольно сокращаться. Вновь обозначилась серебряная комната, но затем исчезла, и я увидел, что пятеро с велотелегой стоят внизу, а четверо и Лата смотрят сверху на меня, падающего…
Я взмахнул рукой и успел увидеть…
00.01.56.
…А затем штопором ввинтился в воду как раз между двумя валунами, вокруг которых бурлила вода. Озеро сверху выглядело довольно мелким, но здесь, под водопадом, я так и не достиг дна – меня закрутило и понесло, несколько раз проволокло боками по подводным камням, а затем с силой вынесло на поверхность.
Две противоборствующие силы ревели и бушевали во мне, я дергался, стонал, хрипел и фыркал. Из серебристого облака вновь выплыла комната с тремя фигурами в ней, но потом раздались слова: «Вот он!» – и оттеснили комнату.
– Вот он!
Я поднял голову над водой и увидел, что течение несет меня по пологой дуге к берегу, на котором уже поджидают пятеро с самострелами. Они махали руками и тыкали пальцами, указывая на меня тем, что стояли наверху.
– Видим, – ответили оттуда. – Всплыл-таки…
Я действительно-таки всплыл, но моих сил хватало лишь на то, чтобы не давать телу уйти на дно, изредка вдыхать воздух да один раз мельком глянуть на таймер: 00.00.55.
Серебряное облако разрослось, затмив собой все, противоборствующие силы разорвали тело на части, меня потащило одновременно во все стороны и растянуло на сотни тысяч лиг вдоль всей тахионной цепочки, соединяющей две реальности. Гигантские пульсирующие сферы, полураскрытые невероятно сложной объемной паутиной, замерцали в голове. В этот миг я познал устройство мира и действие стихий. Я почти проникся непостижимостью мироздания, но тут из Ссылки донеслись слова:
– Что-то он как-то хитро плывет, а? Это что, новый стиль?
– Ну. Дергается, что твой червяк на крючке.
– А ты бы попрыгал с водопада, так небось еще и не так корячился бы.
Голоса смолкли вместе с гулом водопада, и тогда из Зенита раздалось:
– Сейчас, судья. Прямо сейчас…
Опять послышался плеск, я понял, что захлебываюсь, дернулся, поворачиваясь, и тогда перед глазами мелькнула кисть с таймером, искаженная жидкой призмой воды: 00.00.15.
Я все-таки чуть не захлебнулся, но в следующее мгновение несколько грубых рук схватили меня, вытянули и перевернули на спину на пологом песчаном берегу.
– Его Боссовство говорил о каком-то камне. Прыткий фраер. Ну-ка, обыщите его…
Две руки потянулись к моим карманам, и тогда судья Суспензорий произнес:
– Все. Сейчас он будет здесь.
Серебряное облако заклубилось и разрослось, затмив наемников, водопад, маленькую фигурку Латы вверху, серое небо и всю реальность Вне Закона.
Но на таймер я успел взглянуть.
Он показывал: 00.00.00.
Глава 21
НОЛЬ
Серебряное облако взорвалось снопом искр, две силы скрутились в огненный клубок и разорвали мое тело на части, которые перемешались с искрами и стремительно понеслись куда-то.
Я увидел реальность Зенит, купола Эгиды и желтую пустыню с высоты птичьего полета, на огромной скорости спустился в один из куполов и оказался на полосатом матраце в комнате с тремя людьми в тогах разных цветов.
То есть мне так показалось.
Вообще-то я лежал на спине с закрытыми глазами…
И мне что-то не хотелось их раскрывать.
– Добро пожаловать, – произнес судья Суспензорий, – к нам, братец… А вот и камень.
Я лежал с закрытыми глазами. Этот голос…
Я открыл глаза.
– Добро пожаловать к нам, братец… А вот и камень. – Наемник выпрямился, показывая остальным КРЭН. – И что в нем такого особенного?
Зенит, купола, пустыня – все исчезло. Я лежал на мокром песке и смотрел в утреннее небо Ссылки.
Что-то во мне не так. Оно не давало работать Советчику. Тогда почему я решил, что сработает дефзонд?
Он попытался – и не смог.
Я увидел реальность Зенит, купола Эгиды и желтую пустыню с высоты птичьего полета, на огромной скорости спустился в один из куполов и оказался на полосатом матраце в комнате с тремя людьми в тогах разных цветов.
То есть мне так показалось.
Вообще-то я лежал на спине с закрытыми глазами…
И мне что-то не хотелось их раскрывать.
– Добро пожаловать, – произнес судья Суспензорий, – к нам, братец… А вот и камень.
Я лежал с закрытыми глазами. Этот голос…
Я открыл глаза.
– Добро пожаловать к нам, братец… А вот и камень. – Наемник выпрямился, показывая остальным КРЭН. – И что в нем такого особенного?
Зенит, купола, пустыня – все исчезло. Я лежал на мокром песке и смотрел в утреннее небо Ссылки.
Что-то во мне не так. Оно не давало работать Советчику. Тогда почему я решил, что сработает дефзонд?
Он попытался – и не смог.
Часть 3
ЕЩЕ НЕМНОГО ВНЕ ЗАКОНА
(третьи сутки)
Глава 22
– Кристалл? Где кристалл?! – вопил кто-то, и этот крик был непосредственно связан с тупой пилой, кромсающей мой мозг.
– Кристалл!
Другой голос:
– Тут он, тут, Ваше Боссовство, в кармане, а в кармане дыра, так что он провалился за подкладку…
– А в подкладке нет дыры, Дрюм, детка? – Это уже третий голос.
– Я не детка, а в подкладке нет дыры, Полпинты.
– Кристалл где?!
Главная причина жуткой головной боли – буря, разыгравшаяся в моем организме. Еще немного – и меня бы вообще разнесло на клочки. Но почему дефзонд не сработал? И почему до этого барахлил Советчик? Ладно, тогда это могли быть неполадки в нем самом, но два сбоя подряд… Конечно, то, что меньше трех, может быть и случайностью, но я в такое не верю.
– Кристалл!
Нет, тут явно что-то во мне. Но что?
– Да вот он, вот, Ваше Боссовство…
Раньше мне казалось, что со мной все в полном порядке. И с головой, и с остальными частями тела. Я вообще-то никогда не страдал от каких-нибудь серьезных болячек. Что же тогда?
Я мотнул головой, сел и открыл глаза.
– Очухался? О-о, как я зол!
Его Боссовство сидел в кресле с хрустальным бокалом в одной руке и кристаллом-энергонакопителем в другой. Я, как выяснилось, располагался неподалеку от него, на диване и, к удивлению своему, связан не был. Два наемника – детка Дрюм и Полпинты – стояли у двери. Через высокое, почти до потолка, окно на изразцовый пол падали солнечные лучи, в них кружились пылинки. Небо Ссылки за окном для разнообразия было голубым и без единого облака.
– Кристалл!
Другой голос:
– Тут он, тут, Ваше Боссовство, в кармане, а в кармане дыра, так что он провалился за подкладку…
– А в подкладке нет дыры, Дрюм, детка? – Это уже третий голос.
– Я не детка, а в подкладке нет дыры, Полпинты.
– Кристалл где?!
Главная причина жуткой головной боли – буря, разыгравшаяся в моем организме. Еще немного – и меня бы вообще разнесло на клочки. Но почему дефзонд не сработал? И почему до этого барахлил Советчик? Ладно, тогда это могли быть неполадки в нем самом, но два сбоя подряд… Конечно, то, что меньше трех, может быть и случайностью, но я в такое не верю.
– Кристалл!
Нет, тут явно что-то во мне. Но что?
– Да вот он, вот, Ваше Боссовство…
Раньше мне казалось, что со мной все в полном порядке. И с головой, и с остальными частями тела. Я вообще-то никогда не страдал от каких-нибудь серьезных болячек. Что же тогда?
Я мотнул головой, сел и открыл глаза.
– Очухался? О-о, как я зол!
Его Боссовство сидел в кресле с хрустальным бокалом в одной руке и кристаллом-энергонакопителем в другой. Я, как выяснилось, располагался неподалеку от него, на диване и, к удивлению своему, связан не был. Два наемника – детка Дрюм и Полпинты – стояли у двери. Через высокое, почти до потолка, окно на изразцовый пол падали солнечные лучи, в них кружились пылинки. Небо Ссылки за окном для разнообразия было голубым и без единого облака.