Новиков Николай Васильевич. Мерцание золотых огней

   - Ну, Санечка! Ты такой сильный, такой... весь из себя ми лиционер! Думай, пожалуйста, о другом, - беззаботно сказала Юля. - Нам ещё столько дел нужно переделать. Уже завтра презен тация нового компьютера фирмы "Форс". Давай пообедаем, и поедем покупать мне всякие красивые вещи. И тебе тоже купим, что хо чешь. Костюм, галстук-бабочку... - она засмеялась. Представляю тебя в таком галстуке! Умора, да и только.
   - Мне ничего не будем покупать, - резко сказал Иваненко. - Сам заработаю и куплю.
   - У нас есть пять тысяч долларов! Это не мои, а наши день ги, Саня! Мы же покупали на твои чашки-ложки, простыни, шторы. Теперь что-нибудь купим на мои. Потому что на самом деле они наши!
   - Проехали эту тему. Юля, а кто там ещё будет?
   - На презентации? Мать говорила, банкиры, дипломаты, представители всяких фирм. Ну, в общем, солидные люди.
   - Понятно, - ещё больше нахмурился Иваненко. - Лаврентьев тоже будет?
   - Наверное, нет. У него же голова перевязана. Все будут в смокингах, а он - с повязкой? Вряд ли.
   - И ты будешь думать, как понравиться... солидным людям?
   - Я буду думать о том, как насолить "Колее" и Лаврентьеву лично за то, что написал тебе заявление. Посмотрю, поговорю с людьми, разберусь что и как. Тебя никто не заставляет выпускать Колготина?
   - Пока нет. Я думаю, он уже забыл об этом заявлении. Ему тоже лишние неприятности, объяснения ни к чему.
   - Он забыл, а я - нет. Послушай, Саня, а можно в спальне установить секретные микрофоны и видеокамеры? Ты как-то расска зывал, что у некоторых богатеев такое есть.
   - Конечно, можно. Видеокамеру сейчас можно установить в электрической розетке, в часах, в букете искусственных часов. А с микрофонами ещё проще. Зачем тебе это?
   - И можно будет незаметно включить кнопочку и все, что здесь происходит, запишется на пленку? А потом только включай - и смотри?
   - Да. Но зачем...
   - Хочу заснять, как мы будем дурачиться ночью, а потом увидеть со стороны, - решительно перебила его Юля. - Здорово, я придумала, правда?
   - Ты серьезно? - не поверил Иваненко.
   - Да конечно нет. Саня, ты можешь договориться, чтобы завтра здесь все установили?
   - Если ты объяснишь, что задумала...
   - Объясняю: это нужно для дела. Ну? Ты поможешь, или мне самой заняться этим?
   - Хорошо, - со вздохом сказал Иваненко. - Есть фирмы, кото рые специализируются на этом, есть знакомые ребята, классные профессионалы. Нужны только деньги.
   - Сколько?
   - Я думаю, можно уложиться в две тысячи. А ты уверена, что твоя мамаша позволит устанавливать в её спальне приборы наблю дения?
   - Вечером, как вернемся, позвоню. Да разрешит она. И денег даст, если нам этих не хватит. А ты договорись с профессионала ми назавтра. Пусть придут и сделают. Ой, как мне все это нра вится! - Юля бросилась на шею Иваненко, крепко обняла его, заг лянула в глаза и со смехом поцеловала в губы. - У нас тут два импортных телевизора, в спальне ещё и видеомагнитофон есть, ку ча кассет! Сегодня вечером будем смотреть разные фильмы. Ну? Признавайся, что и тебе это нравится!
   - Мне завтра вставать рано...
   - Тебе ещё сегодня по магазинам со мной ходить, и со спе циалистами по всяким шпионским штучкам договариваться. Но мне это жутко нравится!
   - А мне - не очень, - пробормотал Иваненко.
   - Привыкнешь! - обнадежила его Юля.
   37
   Так же отвратительно Вадим чувствовал себя после того, как узнал, что Женя изменяет ему. Давно и и без всяких угрызений совести. Она сама сказала ему об этом во время последнего сви дания у метро "Полежаевская".
   Он думал, что разрывает отношения с женщиной глупой, лег комысленной, неспособной понять его, помочь в трудную минуту. Которая даже не спросила, как прошла его первая самостоятельная операция!
   Он жестоко ошибался.
   В то последнее свидание она вначале пыталась извиниться, оправдаться, но чуть позже, поняв, что Вадим и вправду больше не желает встречаться с нею, с нескрываемым злорадством расска зала, чем занималась их веселая компания: курили "травку" и трахались все со всеми! И тогда, когда она опаздывала на свида ние, и когда звонила и предупреждала, что сегодня не сможет выбраться из дому, приходиться много заниматься. И когда он два часа ждал её у подъезда, дождался, стал целовать, а она говори ла, что очень устала, плохо себя чувствует, и вообще, от заня тий уже голова идет кругом. А она перед этим трахалась, траха лась со всеми парнями, которые были в их компании! Он не чувс твовал это, не догадывался? Потому что он - холодный, черствый эгоист! Думает только о себе!
   Много интересного узнал он тогда. И ужаснулся своей наив ности, доверчивости. Догадываться о том, что Женя изменяет ему? Да у него и мысли такой не было! Ждать у подъезда, тревожиться, а потом, увидев её, думать: а не трахалась ли она с кучей обку ренных однокурсников? Чушь!
   А целовать её после того, что было на самом деле?..
   Долго ещё он не мог прийти в себя. Прокручивал в памяти странные моменты их свиданий, все более и более поражаясь собс твенной слепоте и её хитрости, изворотливости.
   Она оказалась умной женщиной. А он - дураком.
   Женя давно вышла замуж, работала переводчиком в МИДе. А он, встречаясь с другими, вел себя так, будто каждая девчонка, разозлившись, могла сказать потом: я трахалась перед этим с другими! Он бы не удивился и не обиделся, а просто ответил: ну что ж, детка, продолжай в том же духе.
   Поэтому до сих пор был холост.
   И вдруг что-то сломалось в его жизни. Возникла девчонка, которую он поначалу вообще не воспринимал как женщину - досад ное недоразумение, несчастный случай. А потом, он и сам не знал, когда это случилось, она стала вдруг той, без которой не возможно было представить свою жизнь. Он не подготовился к встрече с ней, не облек себя в защитные латы цинизма.
   И поплатился за это.
   Она оказалась такой же умной, хитрой, изворотливой, как и Женя. А он опять остался в дураках.
   - Вадик, ты слишком много пьешь, - сказала Люда. Она взяла у него рюмку, поставила на тумбочку. - Давай ляжем спать?
   - Зачем? - спросил Лаврентьев.
   - Потребность в мужчине, - усмехнулась она. - Только в од ном. Я долго думала, пыталась представить себя с другими и... не смогла.
   - Но у тебя были другие? - Лаврентьев насмешливо посмотрел на Люду.
   - Были. До тебя.
   - Все вы так говорите.
   - А вы?
   - Мы? Мы хотели бы верить, но... это невозможно. Люда, за чем ты пришла?
   - Чтобы помочь тебе. Мне позвонил Чернов и сказал, что у тебя серьезные проблемы с головой. Теперь я вижу, что это, действительно, так. Но причина этому не травма, а твоя собс твенная глупость.
   - Ты ревнуешь, да?
   - Мне было неприятно об этом думать.
   - А теперь приятно, да?
   - А теперь я об этом не думаю. Ты собираешься спать в тре нировочных штанах, Вадик?
   Лаврентьев разделся, залез под одеяло и стал смотреть, как раздевается Люда. А потом закрыл глаза и увидел смуглую девчон ку в своей фланелевой рубашке. На это смотреть было гораздо приятнее.
   Люда погасила свет и легла к нему.
   - Я хочу тебя... - прошептала она.
   - Правда? - спросил Лаврентьев не открывая глаз.
   - Правда... очень хочу...
   Она засопела, целуя его шею, потом грудь, потом её губы скользнули вниз, теплый язык обжег кожу на животе. Потом ещё ниже...
   Вадим стиснул зубы. Она любит его и, наверное, верна ему. Красивая женщина, давно могла бы найти себе состоятельного му жа, да ведь и были подходящие кандидатуры. Он сам знает, как богатые пациенты, подлечившись, смотрели на медсестру Люду, что предлагали, если она согласится почтить своим присутствием чье-то скромное жилище - трехэтажную виллу в ближайшем Подмос ковье... Может она и почтила своим присутствием чье-то скромное жилище, разве можно знать наверняка? Но, скорее всего - нет. Он был очень внимателен - и ничего не заметил.
   А может быть, успокоиться и сделать то, чего она давно хо чет? Стать её мужем?
   Волна страсти захлестнула Вадима. Он поднял её лицо, жадно впился губами в холодные губы. Торопливо раздвинул горячие, послушные ноги и принялся шарить в мягких, влажных складках ко жи, словно это были морские волны, а он ловил в них золотую рыбку, которая выполнит три самых заветных желания. Люда хрипло застонала, задергалась под толстым одеялом. Он перевернул её на живот, вздернул вверх белые ягодицы, и, крепко вцепившись в них пальцами, грубо воткнулся в её мягкую, скользкую плоть.
   Ему нужна женщина? Вот она. Может, успокоиться и сделать то, чего она давно хочет?
   Может, успокоиться?..
   Люда громко стонала, кусая подушку. Лаврентьев механически работал бедрами, все убыстряя и убыстряя их размеренное движе ние. Когда наступила развязка, он зарычал, захрипел, ещё ка кое-то время двигал бедрами по инерции, а потом повалился в сторону и замер. И она лежала без движения.
   Но вот пошевелилась, придвинулась к нему, прижалась всем телом. Влажные, мягкие пальцы заскользили по его ногам, они ласково благодарили его.
   - Может, успокоиться... - пробормотал Лаврентьев.
   - Да, да, Вадик, тебе нужно успокоиться и ни о чем плохом не думать. Я с тобой, и никому тебя не отдам, - горячо зашептала Люда. - Ты сегодня был просто великолепен, мой мужчина. А теперь успокойся и спи. И я буду спать. Все хорошо, Вадик.
   "Она врет, - подумал Лаврентьев. - Я сегодня вряд ли доста вил ей удовольствие, все получилось и быстро, и грубо. Она по нимает, что я изменился, но делает вид, будто ничего не прои зошло. Благодарит... У неё свой холодный расчет. У Юли тоже. Но в постели она была искренней. И потом, когда говорила про мои руки и про эту ночь - тоже."
   Теперь, когда схлынула волна страсти, ему не хотелось ус покоиться и сделать то, чего Люда давно хочет. Потому что он видел, как длинноногая смуглая девчонка в его рубашке заботливо расставляет на кухне чайные чашки.
   И смущенно поглядывает на него голубыми глазами.
   И тихо говорит:
   - Я хотела, как лучше...
   Люда проснулась оттого, что почувствовала на своих грудях его нежные пальцы. Они ласково поглаживали нежную кожу, приятно щекотали соски. Люда довольно улыбнулась. И вдруг услышала странный мягкий голос:
   - Юля... Юля...
   Она в бешенстве отбросила его руку, села, обняв колени, пристально посмотрела в лицо Лаврентьева.
   - Не уходи, Юля... - сказал он.
   - Вадим? - окликнула его Люда. - Ты меня слышишь? Это не Юля, а я, Люда! Юли нет с тобой и никогда не будет! Если она вздумает ещё раз появиться здесь, я ей всю физиономия расцара паю, заразе такой! Нет её, Вадим, запомни это - нет! Я буду с тобой рядом, только я!
   Он ничего не ответил. Он спал.
   38
   В просторном холле представительства компании "Форс" в Москве стало тесно. Сдержанный гул голосов, казалось, распирал стены, украшенные картинами современных художников. Официанты в черных смокингах ловко скользили по блестящему паркету, разнося напитки. Работы им хватало. Во-первых, гостей было много, а во-вторых, российский бомонд уже настолько осмелел, что плевать хотел на заморские этикеты. Многие из приглашенных не отказыва ли себе в удовольствии выпить сразу две, а то и три рюмки "Смирновской". А для чего ж они пришли сюда? Говорить о новей ших разработках "Форс"? Молодцы, хорошо работают, за это нужно выпить. А о деле потолкуем после. Моей жене (или подруге) скуч но слушать про компьютеры. Так, или примерно так думали гости, но вслух, конечно, не говорили этого.
   Чернов залпом выпил рюмку водки, взял с серебряного подно са крохотный канапе, отправил его в рот и вопросительно посмот рел на своего финансового директора Геннадия Краевского.
   - Ну что, Гена, я нормально выступил?
   - Вполне, - одобрил Краевский. - Особенно удачен был пассаж о выгоде американских инвестиций в российскую науку и промыш ленность. Ты вроде и не говорил о "Колее", но все знают, что инвестиции "Форс" приносят большую прибыль благодаря нам.
   - Да? Жаль, что меня почти никто не слушал, - усмехнулся Чернов.
   - А здесь никого не слушают. Американцы пытались говорить серьезно, да быстро поняли, что это бесполезно.
   - Правильно поняли... - Чернов повернул голову, задержал взгляд на высоком, слегка сутулом хозяине представительства, потом дернул Краевского за рукав. - Послушай, Гена, а это кто такая? Вон в том углу, рядом с Чарльзом?
   - Это не кто такая, а напоминание тебе о том, что почивать на лаврах опасно. Раиса Омельченко собственной персоной. Как видишь, Бетти по прежнему неравнодушен к ней. Значит, поменьше пей, Михаил Евгеньевич, а больше думай, что бы это значило. Ра иса - баба хитрая и жесткая. Думаю, не случайно она здесь.
   - Я что, Раису не знаю? Ты мне скажи, кто рядом с нею сто ит. Высокая, в черном платье с блестками?
   - Нравится? Я тоже обратил на неё внимание, пока ты с аме риканцами разговаривал, да выступал. Это дочка Раисы, Алена.
   - У неё дочка есть? Первый раз слышу.
   - Оказывается, есть. Мне сказали, девчонка в Англии учи лась, а теперь вернулась в Москву.
   - Пошли познакомимся? Я с детства интересуюсь, чему учат в Англии таких красивых девчонок?
   - Наверное, хорошим манерам, - пожал плечами Краевский. - Но ты учти, что её мамаша в Англии не обучалась и тебя лично тер петь не может.
   - Тем более - пошли! - загорелся Чернов. - Кто здесь Раиса, и кто мы? Смотри, сколько мужиков там слюни пускают!
   - Ты иди, а я на стреме постою, - усмехнулся Краевский. - Как увижу, что тебе грозит опасность, крикну: атас!
   - Смотри, не перепутай, не крикни: отчет! Или - кредит! - сказал Чернов.
   Пробираясь к намеченной цели, Чернов почувствовал на себе откровенно заинтересованный взгляд девушки. У неё были огромные голубые глаза, чуть вздернутый тонкий носик и тщательно уложен ные каштановые волосы. А длинное черное платье с глубоким де кольте было чертовски к лицу ей. Похоже, и Бетти думал так же, ибо, обращаясь к девушке, он чересчур вежливо улыбался и слиш ком близко наклонялся к ней. Старый развратник, и он туда же! Ну и занимался бы Раисой, как прежде, все знают об их близких отношениях. Странно, что эта пухлая блондинка - мать высокой, стройной смуглянки... Ничего общего.
   - Добрый вечер, Раиса Федоровна, - с приятной улыбкой ска зал Чернов. - Рад вас видеть в добром здравии.
   - Добрый вечер, Миша, - не менее приятно улыбнулась Раиса. Побежденных конкурентов всегда приятно видеть, не так ли?
   - Конкуренция - двигатель торговли, - развел руками Чер нов. - Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает, а в результате все выходят на более качественный уровень деловых отношений... Я не знал, что у вас есть дочь. Познакомьте, если, конечно, это воз можно.
   - Почему бы и нет? Алена, это Михаил Чернов, генеральный директор фирмы "Колея", той самой, которая увела из-под нашего носа контракт с фирмой "Форс".
   Юля улыбнулась. Она все ещё не могла привыкнуть к тому, что теперь её зовут Алена. Так они решили с матерью сегодня днем, когда узнали от Бетти, что на презентации не будет Лав рентьева. А больше её никто не знает. Вот и хорошо, и не нужно, чтобы знали.
   - Я это уже поняла, мама, - сказала она, протягивая руку Чернову. Он же недавно говорил об успешном сотрудничестве с корпорацией мистера Чарльза. Очень приятно, Алена.
   Чернов бережно подхватил узкую смуглую ладошку, наклонив шись, поцеловал её.
   - Мне тоже, Алена. Кстати, можете называть меня Мишей. Вы очень красивы, я ничуть не покривлю душой, если скажу, что вы - звезда этого сабантуйчика.
   - Спасибо, Миша. Мне приятно слышать это... в пятый раз. А первым, кто сказал, что я звезда, был мистер Чарльз.
   - Алена, - укоризненно сказал Бетти. - Просто Чарльз. По верьте, я ещё не так стар.
   - Действительно, - с серьезными видом подтвердил Чернов. - У него всего лишь двое внуков, поэтому не называйте господина Бетти дедушкой, обращайтесь просто: дядя Чарли.
   Юля весело засмеялась, игриво поглядывая на Чернова удиви тельными голубыми глазами. Бетти вежливо улыбнулся.
   - Миша большой шутник, - сказал он.
   - Очень большой, - холодно заметила Раиса.
   - Ну и как вам здесь после Лондона? - спросил Чернов, не отрывая взгляда от Юли.
   - Я училась в Оксфорде, - с улыбкой сказала она. - Здесь, в Москве, конечно мне больше нравится. Но эта презентация... честно говоря, скучновато. Все такие солидные, важные. Говорят о вещах, в которых я ничего не понимаю.
   - Да, это не лучшее место для веселья, - кивнул Чернов. - Но я... я мог бы показать, где можно отлично отдохнуть и повесе литься. Если вы, конечно, не возражаете.
   - Не возражаю... Если вы, Миша, будете себя прилично вес ти. - А то я сижу дома, почти нигде не бываю. Знаете, как это получается? Возвращаешься домой, а твои друзья и подруги - по терялись. Замуж повыходили, женились, адрес изменился...
   Чернов обрадованно улыбнулся. Это уже кое-что! Похоже, она не возражает против более близкого знакомства. Какая девчонка! Видел бы её Лаврентьев, мигом забыл бы о своей ростовской бан дитке! А может быть, прямо сейчас увести её отсюда? Скучно здесь - это, вроде, как намек... Чернов посмотрел на Раису, по том на Чарльза и понял: не позволят.
   - А вы что изучали в Оксфорде, Алена? - спросил он.
   - Искусствоведение. Меня интересуют импрессионисты и пост модернистские течения в современной живописи.
   Юля мысленно поблагодарила мать. Здорово она все придума ла. И альбомы по живописи нашла: посмотри, дочка, запомни, что сможешь. Но главное, делай вид, что устала от учебы, хочешь немного отдохнуть.
   - У меня есть отличные альбомы импрессионистов. А ещё - Гойи, Босха, Сальвадора Дали. Хотелось бы услышать мнение ком петентного человека об этих художниках.
   - Может быть и услышите... - она кокетливо склонила набок голову.
   Чернов заметил, что их затянувшийся разговор не очень нра вится Бетти и Раисе.
   - Скоро будет музыка, мы потанцуем, Алена?
   - Если вы пригласите меня, Миша.
   - А вы не спешите принимать приглашения других, не то я вряд ли успею приблизиться.
   - Постараюсь...
   Чернов направился к Гене Краевскому, который с интересом наблюдал за встречей двух непримиримых врагов и был удивлен тем, что Раиса Омельченко довольно спокойно говорила с гене ральным директором ненавистной ей "Колеи".
   - Очень симпатичный молодой человек. Мама, почему ты счи таешь его проходимцем? - наивно спросила Юля.
   - Да потому что вырвал из моих и твоих рук огромный кусок пирога, поджав губы, сказала Раиса. - Спроси у Чарльза, он тебе объяснит.
   - Мы подготовили соглашение о сотрудничестве, - грустным голосом начал объяснять Бетти, не дожидаясь, когда его спро сят. - Все было о`кей. Но менеджер Чернова, некий господин Лав рентьев оказался лично знаком с сыном Джека Нормана, Майклом. Они стали делать свою игру. Они проиграли бы, но случился... беспорядок у Белого дома в Москве, октябрь девяносто третьего. И Джек Норман... стал думать осторожно. Он видел: у Раисы боль шие связи с депутатами, они в тюрьме. И делал ставку на Чернова и Лаврентьева. Я говорил: не надо так. А его сын Майкл говорил: надо. Я не сын, - Бетти вздохнул, развел руками. - Так вышло. Большая прибыль получили от этого.
   - Пусть ваша компания заключит другой контракт, с маминой фирмой, сказала Юля. - Я думаю, компьютеров хватит всем. Пусть будет конкуренция.
   - Это не получится, Алена. Чернов и Лаврентьев собирают здесь, в России, компьютеры "Форс". Везти из Америки - цена бу дет выше. Нет смысла. А сейчас они получают крупнейшую партию новой машины. И уже все продали. Спрос на неё очень большой. Потом, через полгода, и её будут собирать здесь.
   - Надо сделать так, чтобы эта партия досталась "Спарте", - с улыбкой сказала Юля.
   - Это нельзя, - опять вздохнул Бетти. - Контракт уже подпи сан. Вы очаровательны, Алена, когда говорите о бизнесе. Ваша наивность прелестна. Если бы я вел с вами переговоры, сделал бы любые уступки.
   - Ты уже пробовал делать уступки, Чарльз, - усмехнулась Ра иса. - И ничего из этого не вышло.
   Она встретилась взглядом с депутатом Государственной Думы, который некогда бывал у неё в гостях и отошла к нему.
   - Я ничего не понимаю в бизнесе, но догадываюсь: чтобы поправить дела маминой фирмы, нужно получить эту партию новых компьютеров. Тогда все будет по-справедливому. Чарльз, ведите со мной переговоры и скажите, как это можно сделать?
   - Я понимаю, Алена, вы хотите помочь Раисе, но, к сожале нию, это возможно лишь в том случае, если фирма "Колея" отка жется от этого контракта. Но это исключено.
   - Ну и не надо, - Юля мгновенно потеряла интерес к этому разговору и повернулась к щеголеватому американцу, терпеливо ожидавшему своей очереди поговорить с красивой россиянкой. Он тотчас же сказал что-то по-английски, но Юля засмеялась, пока чала головой. - Я в Оксфорде намучилась с этим английским вот как, - она грациозно провела ребром ладошки по горлу. - Там никто не говорит на русском, поэтому я здесь не хочу говорить на анг лийском. Вы понимаете по-русски?
   Американец растерянно пожал плечами, повернулся к Бетти, надеясь на его помощь, но тот, воспользовавшись замешательством соотечественника, взял Юлю под руку, отвел в сторону.
   - Алена, мы могли бы поговорить об этом... о том, как сде лать помощь Раисе. Но не здесь. Вы ведь хотите помочь матери, я правильно понимаю?
   - Конечно, Чарльз. Дела её фирмы совсем плохи, мне это не нравится. Я, правда, не знаю, что делать, но... может быть, вы подскажете? Мама так переживает...
   - О, конечно подскажу. Я думаю, мы найдем решение. Вы не возражаете, если я позвоню вам? Только не надо говорить об этом Раисе. Мы сделаем сюрприз.
   Юля мысленно усмехнулась. Она понимала, какой сюрприз хо чет сделать её матери этот седой волокита. Ну что ж, пусть поп робует! Это входит в её планы.
   - Правда? Я с нетерпением буду ждать вашего звонка, Чарльз. Поверьте, мне очень хочется помочь маме. А правда, что скоро будет музыка и танцы?
   - Да, да, Алена. Позвольте вас заранее пригласить на пер вый танец?
   - Спасибо, Чарльз, но вы опоздали. Я обещала первый танец вашему коллеге Михаилу Чернову.
   Она отыскала глазами Чернова у противоположной стены и с улыбкой подмигнула ему.
   "Фак ю... коллега!" - подумал Бетти.
   39
   Надюша посмотрела в глаза Лаврентьеву и, опустив голову, еле слышно сказала:
   - Здравствуйте, Вадим Павлович.
   - Привет. Чернов у себя?
   - Звонил из дому, сказал, что выезжает.
   - Зайди ко мне, - приказал Лаврентьев.
   Он стремительно вошел в кабинет, положил на стол "дипло мат" с цифровыми замками. Потом разделся, повесил в шкаф дуб ленку и шапку, сел в кресло, внимательно посмотрел на дверь. Будто бы повинуясь его взгляду, она распахнулась, впуская сек ретаршу. Девушка остановилась на ковровой дорожке за два шага до стола и официальным тоном сказала:
   - Я вас слушаю, Вадим Павлович.
   - Подойди ближе.
   Надюша подошла, но остановилась не рядом с его креслом, а с другой стороны стола, куда Лаврентьев не мог дотянуться. Он усмехнулся.
   - Отлично, Надюша. Именно этого я ожидал, поэтому и поло жил "дипломат" на край. Открой его.
   - Зачем? - она внимательно посмотрела на босса. - Что там?
   - Бомба с дистанционным управлением! - засмеялся Лавренть ев. - Ну, смелей, Надюша, открывай!
   - Я не знаю код...
   - Просто нажми на кнопки. Ну?
   Девушка выполнила эту странную просьбу, которая больше по ходила на приказание. В "дипломате" лежали три красные розы.
   - Возьми цветы, - сказал Лаврентьев, с улыбкой глядя на её неуверенные движения.
   Надюша взяла розы и с вызовом посмотрела на него. Понятно, хочет извиниться за свое идиотское, да просто хамское поведе ние. Да только она не собирается его прощать. Разве воспитанная девушка может простить такое?!
   - Мне не... - начала было она, но Лаврентьев прервал её.
   - Это ещё не все, Надюша. Цветы, разумеется, тебе. Я так понимаю, ты не хочешь принимать их. Отлично. Тогда брось их прямо в меня.
   - В вас? - Надюша сосредоточенно наморщила лобик, пытаясь понять, что все это значит.
   - В меня, в меня! Ты пришла с цветами, а я поступил так, будто швырнул их в тебя. Теперь можешь сделать то же самое. Швыряй, не бойся. Можешь добавить, что тебе не нужны никакие подарки от такого негодяя. Ну, смелее!
   - А как же шипы? Глаза можно выколоть, или руки поранить, если вы прикрываться будете, - совсем растерялась Надюша.
   - Делай, что тебе говорят!
   Она повертела букет в руках и неуверенно бросила его в Лаврентьева. Тот поймал цветы, положил на стол.
   - Слабенько получилось, неубедительно. Ну да ладно. Будем считать, что в цветочном вопросе мы с тобой квиты. Теперь пе рейдем ко второму номеру нашей программы. Чтобы и здесь мы были в расчете, я сейчас покажу тебе сеанс стриптиза, мужского, ра зумеется. А ты, когда я разденусь, не обратишь на это никакого внимания. Более того, можешь сказать мне какую-нибудь гадость.
   Лаврентьев легко вскочил на стол, распахнул пиджак и при нялся расстегивать ремень на брюках. Надюша с ужасом в глазах наблюдала за его действиями. Но как только до неё окончательно дошло, что сейчас он снимет брюки и будет стоять перед нею го лый на столе, Надюша метнулась вперед, обхватила руками ноги Лаврентьева.
   - Вадим Павлович, пожалуйста! Прошу вас, не надо!
   - Почему? - удивился Лаврентьев. - Как же в таком случае мы сможем помириться?
   - Я уже не обижаюсь на вас, честное слово! Только пожа луйста, не делайте этого. А вдруг кто-то зайдет, вы представля ете, что будет?
   Вадим спрыгнул со стола, сел в кресло, внимательно наблю дая за девушкой.
   - Надюша, я был болен, ужасно себя чувствовал, а на боль ных не обижаются, ты и сама знаешь. А теперь докажи, что не обижаешься, подойди ближе.
   Девушка вздохнула с облегчением и... улыбнулась.
   - Ох, Вадим Павлович, с вами не соскучишься, - сказала она, подходя к его креслу.
   Лаврентьев медленно провел ладонью по её длинной ноге, за дирая толстую серую юбку. Сегодня на девушке были колготки. Как и всегда.