Новиков Николай Васильевич. Мерцание золотых огней

   Бутылка не разбилась, я ночью побежала и принесла её. И до сих пор храню...
   Может, сесть в машину и поехать к ней? Прямо сейчас? От Олимпийского проспекта до Протопоповского переулка самое много
   - минут семь ехать. И они будут вместе, всю ночь! А остальное - да черт с ним! Так ведь она теперь не впустит его. Не откроет дверь и, наверное, права будет. Если девушка, любимая, говорит, что любит его, хочет его, надо бежать к ней, сломя голову! А он сказал, что занят... Конечно занят - сидит и думает, каким ду раком был! Не откроет... Я приеду, слышишь?! Я приеду к тебе!
   Не слышит.
   Ну тогда - оставь меня в покое! Уйди из моей памяти, уйди из сердца, из этой спальни, из этого города! Надо успокоиться и забыть тебя, так будет легче обоим!
   Я люблю тебя и хочу тебя...
   Разве такое можно забыть?!
   50
   Полковник Синицкий поднял голову, сердито взглянул на Ива ненко и махнул рукой:
   - Садись, лейтенант. Что за дерьмо с тобой происходит в последнее время?
   Иваненко осторожно присел на стул перед огромным столом, на котором лежала всего лишь одна папка с бумагами. "Ну вот и началось", - с тоской подумал Иваненко, а вслух сказал:
   - Виноват, товарищ полковник.
   - Сам знаю, что виноват. У тебя сколько дел?
   - Восемь. Я вам докладывал, что материалы по трем делам готовы для передачи в суд.
   - Ну так передавай! Какого хрена тянешь? А по другим делам
   - тишь, да гладь у тебя?
   Иваненко понял, что все это - лишь предисловие к разговору о деле, из-за которого и вызвал его Синицкий. Дело Колготина. Лаврентьев вспомнил о своем заявлении, сказал Чернову, тот на уськал отца, генерал приказал полковнику разобраться и нака зать. По всей строгости.
   - По другим делам, товарищ полковник, отрабатываем версии, проводим следственные эксперименты.
   - Плохо, Иваненко, очень плохо! Я не понимаю, что с тобой произошло? Был один из лучших работников, я на тебя надеялся, понимаешь, наиболее ответственные дела поручал. И ты ведь рас путывал их! Одно дело банкира Кобелькова чего стоит! А сейчас? Я просто не узнаю тебя!
   Иваненко молчал. По опыту знал - перебивать полковника - только себе вредить, Уж лучше пусть выговорится.
   - Да что с тобой происходит, Саша?! - рявкнул Синицкий и уставился на Иваненко в ожидании ответа.
   Несмотря на грозный тон, лейтенант приободрился. Если пол ковник обращается к подчиненному по имени, это уже хороший знак. Значит, и к нему можно обратиться не по-уставному.
   - Альберт Иванович, вы ведь вызвали меня по вполне опреде ленному вопросу, - сказал Иваненко. - По делу об ограблении предпринимателя Лаврентьева. Я принес следственные материалы, готов ответить на любые вопросы. И даже готов, если сочтете нужным, подать рапорт об увольнении.
   - Ишь ты, какой шустрый! - полковник усмехнулся, покачал головой. Ну давай, что там по этому делу.
   Иваненко положил перед полковником папку со следственными материалами. В ней было и заявление Лаврентьева. По дороге в этот кабинет Иваненко гадал, знает начальник о Юле, или нет? Говорить о ней, или не стоит? Да так и не решил. Синицкий по листал бумаги и с удивлением посмотрел на подчиненного.
   - Ну и в чем тут проблема, Саша? Взяли с поличным, в своих деяниях признался, медики подтвердили нанесение тяжелой травмы. Не пойму, что хочет Чернов? И почему этот Лаврентьев пошел на попятный?
   Сказать о Юле или нет?
   - Мне кажется, товарищ полковник, Лаврентьев в конце-кон цов обиделся на нас, что все так получилось. И, чтобы дискреди тировать операцию, написал эту чушь. Доказать это несложно. Я могу вызвать Лаврентьева, он ответит на ваши вопросы, а потом поговорим с Колготиным. И все станет ясным.
   - Да на хрена мне заниматься этой ерундистикой? А Чернов? При чем тут генерал?
   - Лаврентьев близкий друг его сына, работают в одной ком мерческой фирме.
   - Ну вот и пусть работают! - Синицкий швырнул папку так, что она скользнула по столу и упала бы на пол, если бы Иваненко ни поймал её на лету. - А кстати, откуда информация о предпола гаемом ограблении? И почему вы сразу не изолировали преступни ка?
   - Альберт Иванович, информацию я получил от своего осве домителя. А Лаврентьев потребовал, чтобы мы представили ему возможность увидеться с преступником до ареста, хотел понять, почему тот решил ограбить его. Он парень крепкий, знает каратэ, но когда увидел пистолет - растерялся.
   - Короче так, Саша. Ежели Лаврентьев не имеет претензий к грабителю, хочет, чтобы мы выпустили его - выпустим. У нас без того работы по горло! Не хватало ещё заниматься всякими там, понимаешь, капризными бизнесменами!
   - Но, товарищ полковник, вина Колготина практически дока зана. А заявление Лаврентьева - явная ложь. Ведь он же присутс твовал при аресте и ни слова не сказал против! Как же так?
   - А так. Оформляй документы и чтобы завтра этого Колготина здесь не было. Еще вопросы есть?
   - Никак нет, товарищ полковник.
   - А у меня есть. Хреново стал работать в последнее время, лейтенант. Что случилось?
   Иваненко пожал плечами.
   - Да вроде бы все нормально, Альберт Иванович.
   - Баба? - догадался полковник.
   - Было дело, товарищ полковник. Но это уже в прошлом.
   - Одна в прошлом, десять других в будущем, понял, Саша? Через пару дней доложишь, какие сдвиги по всем делам, висящим на тебе. Не будет сдвигов - будут соответствующие выводы. Мои. Пока свободен. А этого...
   - Колготина?
   - Ну да. К едрене фене отсюда! Бизнесмен утверждает, что это его друг, пришел по приглашению - пусть будет так. Но если мы ещё раз возьмем Колготина, спросим бизнесмена, на хрена он затеял освобождение преступника? Ступай, и забудь о той, кото рая в прошлом. Десять в будущем - намного интереснее.
   Иваненко вышел из кабинета. Вроде бы - пронесло. Или гене рал Чернов не так силен, как прежде, или начальник отдела решил не отдавать сотрудника, которому доверяет. Скорее всего, и пер вое и второе. Можно было перевести дух. Можно было бы... да мысли о Юле не давали покоя. Где она сейчас? С кем? Вчера за держался у подъезда, видел, как ушел телохранитель. Значит, ос талась одна в квартире. В такой момент - и одна! Глупая девчон ка, могла бы спокойно все объяснить, он бы понял, остался прос то так охранять ее! Спал бы на коврике в прихожей!
   Или она все же объяснила ему спокойно, что пришло время расстаться, а он не понял, не поверил? Конечно, вчера он вел себя неправильно. Не смог сдержать себя, не смог...
   А что теперь делать? Оформлять документы на освобождение Колготина... Приказ начальника. Не вздумает ли ещё и Колготин отомстить Юле? А если они сговорятся с Черновым и Лаврентьевым? Да все может быть!
   Трудно ей будет одной. Даже с такой мамашей, даже с телох ранителями - ох, как трудно! Позвонить? Так ведь не станет и разговаривать... Эх, Юлька, Юлька! Завтра... теперь уже - завт ра выходит на работу, большим начальником себя возомнила.
   Он решил позвонить ей завтра. Она же сказала, что им вре менно не следует встречаться. Временно! Выйдет на службу - на чальница, героиня, победитель! Глядишь, и добрее станет. И, мо жет быть, скажет: приходи, Саня, я соскучилась по тебе...
   Лаврентьев с наслаждением вдыхал знакомые с детства запахи родной квартиры. Здесь ничего не изменилось, даже после того, как он переехал в собственную квартиру, в его комнате все оста лось по-прежнему. Книги, плакаты на стенах, не самая дорогая стереосистема, пианино... Блестящий паркет и - ни малейшего намека на пыль даже в самых отдаленных углах. Он привык к этой стерильной чистоте, порядку - иначе и быть не могло, есть мать у тебя санэпидемиолог. Привык... И так хорошо было вернуться сюда, послушать старые пластинки, полистать знакомые с детства энциклопедии, подумать...
   О том, что услышал вчера поздно вечером.
   Павел Сергеевич пришел в комнату сына с бутылкой коньяка "Белый аист" и двумя рюмками. Неторопливо наполнил хрустальные посудины ароматным напитком цвета крепкозаваренного чая.
   - Ну, давай, сын, выпьем за добрый вечер. У меня сегодня была тяжелейшая операция, шесть часов длилась. А у тебя, как я понимаю, возникли проблемы. Но все же этот вечер мне кажется добрым, потому что я дома, и ты, наконец-то, дома. За это.
   - Добрый вечер, папа, - сказал Вадим.
   Он отпил глоток, поставил рюмку на полированный подлокот ник старого кресла. Павел Сергеевич сделал то же самое.
   - Ну, рассказывай, что у тебя стряслось. Фирма обанкроти лась? Поставщик подвел? Теперь у нас бухгалтеры, да снабженцы в большом почете.
   - С фирмой все нормально, хотя, может быть, придется уйти оттуда, с Мишкой возникли разногласия. Но это мелочи. Папа, мне нужен твой совет.
   - Я слушаю, сын.
   - Но это... личный вопрос. Можно сказать, интимный. Только с тобой я могу поговорить о таких вещах.
   - Говори, - кивнул Павел Сергеевич. - Иногда мне кажется, что нынешняя молодежь понимает в таких вопросах много больше нашего, но, если, это в моих силах - с удовольствием помогу.
   - Понимаешь, папа, я люблю одну девушку.
   - Это не Люда, я правильно понимаю?
   - Правильно.
   - Влюбился, или любишь?
   - Влюбился и люблю. Вчера она мне звонила, ей было страшно одной, хотела, чтобы я приехал, а я... я говорил с ней доволь но-таки грубо. Потом всю ночь не мог уснуть, а утром приехал сюда, в той квартире оставаться было совсем невыносимо.
   - Зачем же ты разговаривал с нею грубо? - удивился Павел Сергеевич. По-моему, я всегда говорил, что с приятной женщиной нужно говорить ласково, с неприятной - вежливо.
   - Я был очень зол на нее. Трудно объяснить, почему, да вай-ка, я тебе расскажу все по порядку.
   Павел Сергеевич очень внимательно слушал сына. Он маши нально взял свою рюмку с коньяком, но выпить смог только после того, как Вадим закончил свой рассказ.
   - Видишь ли, Вадим, я всегда доверял тебе. Когда ты объ явил о том, что собираешься жениться на Жене, я не возражал, хотя и понимал, что она вряд ли станет хорошей женой. Потом ты познакомил меня с Людой и ничего не сказал о своих намерениях. И я тебе ничего не сказал, хотя и Люда, честно говоря, мне не понравилась. Но сегодня ты впервые сказал, что любишь девушку. И, судя по твоему рассказу, она - личность весьма и весьма не ординарная. Ты сказал, что её в детстве изнасиловали. Видишь ли, Вадим, для девушки это очень серьезная психологическая травма. Зачастую после этого они становятся подозрительными, готовы обидеться на малейший неосторожный жест со стороны муж чины. Нужно быть особенно внимательным, ласковым, нужно время, чтобы убедить её в своих чувствах, в своей искренности и благо желательности. А ты, как я понимаю, вел себя не совсем по-джентльменски.
   - Но ведь ничего не знал, папа!
   - Я могу тебе сказать, что такая девушка может стать вер ной и преданной женой, настоящей спутницей жизни, или - прес тупницей. Если она окончательно озлобится, потеряет веру в доб ро - добра от неё ждать не следует. Ты вчера говорил с нею, как с преступницей, ты толкал её на этот путь, а она, может быть, просила у тебя защиты. Может быть, считала тебя своей последней надеждой, несмотря на все, что произошло. В таком случае, мне совершенно непонятна твоя позиция. Или забудь её, или наберись терпения, друг мой.
   - Папа, я не могу её забыть! Я хотел, чтобы она позвонила, позвала на помощь, но потом понял: хотел для того, чтобы поста вить её на место. Отомстить за то, что выгнала меня...
   - Ну, отомстил. Легче стало?
   - Нет... Но я понял это лишь после того, как поговорил с ней. И не сомневаюсь, что если позвоню теперь сам, она будет говорить со мной в таком же тоне, как и я с ней вчера.
   - А чего ты хотел? Сам толкнул её на это.
   - Какой-то заколдованный круг получается... - Вадим взял бутылку, налил себе коньяка, залпом выпил.
   Звонок в дверь заставил Павла Сергеевича подняться с крес ла.
   - Наверное, мать вернулась. Нынче работы у неё много, а толку никакого... - сказал он и направился в прихожую.
   Однако, Павел Сергеевич ошибся. Спустя минуту в комнату вошел Чернов, поставил на стол бутылку водки "Кутузов" и протя нул Лаврентьеву руку.
   - Вадик, мы оба были неправы. К черту все разногласия, да вай мириться и - выходи завтра на службу. Я разрешил все проб лемы, теперь можно с уверенностью смотреть в будущее. Но я хочу делать это вместе с тобой.
   - Привет, Мишка, - Лаврентьев пожал Чернову руку, показал на диван. Садись. Мы тут с отцом говорим о жизни.
   Павел Сергеевич принес третью рюмку, налил Чернову конь яка, ободряюще хлопнул гостя по плечу.
   - Молодец, что пришел. Выпей с нами.
   - Павел Сергеевич, с вами и пить и говорить - одно удо вольствие. Жаль, что так редко это бывает.
   - А ты почаще заглядывай, Миша. Ну что там у вас в фирме?
   - Все спрашивают: где Вадим? Ваш сын настолько популярен, что без него все встало. Но я не поэтому пришел за ним. Сам чувствую себя неуверенно без сержанта Лаврентьева. Ей-Богу! Ва дик, все нормально?
   - Нормально, - улыбнулся Вадим. - Ну и как же ты решил слож ные проблемы? Выбил у Нормана ещё одну партию?
   - Эту вернул! Еще утром закончил переговоры с Омельченко, он сам вышел на меня. Звонил тебе, но ни там, ни здесь никто не подходил к телефону.
   - Я спал, - честно признался Вадим. - И что же Омельченко?
   - Да что! Завел старую песню: из-за вас мы в девяносто третьем понесли убытки, теперь не хотим ставить вас в неловкое положение. В общем двести тысяч, и контракт ваш. Я подумал и согласился. Черт с ним, больше пришлось бы платить штрафов. Те перь умнее будем, вот и все.
   - Двести тысяч - долларов? - с серьезным видом уточнил Па вел Сергеевич.
   - Не рублей же, - пожал плечами Чернов. - Я так понимаю, они и не собирались заниматься компьютерами, просто хотели все-таки сорвать с нас деньги и успокоиться.
   - Ничего не понимаю, - пожал плечами Вадим. - А Юля собира лась завтра выходить на работу в "Спарту" и заниматься именно компьютерами. Какими, если эта партия все-таки - наша?
   - Никакими. На двести тысяч компанию они вряд ли возро дят, уверенно сказал Чернов. - Ну, может быть, станет эта шлюш ка вокзальная продавать колготки или губную помаду!
   - Миша, Миша! - укоризненно сказал Павел Сергеевич. - Нельзя так говорить о женщине.
   - Павел Сергеевич, вы бы знали, что она сотворила с нами, негодяйка эта, ещё и не такое бы сказали!
   - Никогда! - решительно сказал Павел Сергеевич и посмотрел на сына.
   Вадим опустил голову.
   - Вы бы видели её, - с жаром продолжал Чернов. - Красивая, ссс... ладно, не буду. Но подлая - я таких ещё не встречал. Мо жете представить себе: девица приехала в Москву и обдурила стольких людей за какую-то неделю! В том числе и Вадика. Ну ладно - мы, конечно, устоять было практически невозможно. Но старик Бетти! Американец! И он попался на её удочку! Просто фантастическая аферистка. Пора делать куклу и показывать в программе НТВ вместе с Ельциным и другими знаменитыми полити ками!
   - Да, Вадим кое-что рассказывал мне. И что, действитель но, красивая девушка?
   - Не то слово, Павел Сергеевич! Ноги - от коренных зубов растут, глаза голубые, лицо - даже не знаю, с чем сравнить. Я, как увидел её, голову потерял. Жениться собрался, можете себе представить?! Но теперь - и близко не подойду, даже если очень просить будет. Черт с ней, мстить не собираюсь, Вадим прав - я сам был дураком. Но теперь!..
   - Вы меня заинтриговали, ребята, - усмехнулся Павел Сергее вич. Вадим, а ты чего молчишь?
   - Думаю, папа.
   - А ты не думай, сын, пригласи её как-нибудь к нам. Очень хочется посмотреть, что это за чудо такое, если даже Михаил собрался жениться.
   - Не вздумай, Вадик! - замахал руками Чернов. - Она Павла Сергеевича уведет от Ольги Васильевны.
   В дверь снова позвонили.
   - Пригласи, пригласи, - сказал Павел Сергеевич, направляясь в прихожую. - Это, надеюсь, наша мать вернулась. Вы, ребята, по толкуйте, а потом будем ужинать.
   - Ты что, Вадик? Серьезно решил с ней встретиться? - спро сил Чернов, по-хозяйски наполняя рюмки.
   - Да нет, Мишка, это ты заинтриговал отца своими красочны ми описаниями, - сказал Лаврентьев.
   51
   Юля придирчиво посмотрела на себя в зеркале трюмо и оста лась довольна. Элегантный черный костюм, который она вчера ку пила в фирменном магазине, отлично сидел на ней: удлиненный пиджак, короткая юбка, ослепительно-белая блузка с золотыми пу говицами и новая прическа превратили Юлю в красивую деловую женщину, настоящую леди!
   Почти весь вчерашний день она посвятила подготовке к пер вому выходу на ответственную работу. Генеральный менеджер! Зву чит. Это не продавец в книжном магазине, не барменша в рестора не. Генеральный менеджер! Правда, не совсем ясно, что же это такое, но мать будет рядом, объяснит. Да и сама она постарается быстренько разобраться в своей новой должности. Приедет на ино марке, пройдет в свой кабинет, сядет в кресло...
   Здорово!
   Интересно, мать её представит сотрудникам фирмы? Наверное. Может быть, цветы ей подарят, поздравят с первым рабочим днем. А мужчины будут глазеть и говорит комплименты!
   Здорово.
   И не нужен ей никакой Лаврентьев. Подумаешь, обиделся за то, что оставила с носом его дурацкую "Колею"! Как они с Черно вым увели у матери контракт - это нормально, а как с ними сде лали то же самое - афера!
   Сам тогда аферист! Еще пожалеет, что так разговаривал с нею позавчера. Пожалеет, да только поздно будет. Мало того, что она сама позвонила ему, попросила приехать, даже сказала такое, что никогда и никому не говорила прежде! А он все равно не при ехал. Ну и не надо.
   Юля посмотрела на часы: половина девятого. Пора выходить, она ведь предупредила Игоря, чтобы ждал её ровно в половине де вятого.
   Даже не верилось, что все получилось так хорошо. Волнующая радость заполняла грудь Юли - точно такое же настроение у неё было давным-давно, когда с букетом цветов первый раз в жизни шагала в школу. Теперь вот первый раз в жизни приедет на ино марке в свой офис, войдет в свой кабинет...
   Здорово, здорово, здорово!
   Она надела дубленку, взяла сумочку, пакет с туфлями - ка залось, что в сапогах ходить по офису несолидно - и пошла вниз.
   Каково же было её изумление, когда у подъезда не оказалось ни Игоря, ни машины. Вернее, машины-то стояли, да все чужие. Синей иномарки, на которой она приехала сюда позавчера и следа не было. Юля прошла вдоль дома, может он остановился за углом? С кем-то разговорился и забыл о том, что сегодня должен везти её в офис? Но и за углом Игоря с машиной не было.
   Юля вернулась к подъезду, остановилась, не зная, что де лать дальше. Ожидать Игоря или "ловить" машину и ехать в офис? Время близилось к девяти, не хотелось опаздывать, но и приез жать на такси тоже не хотелось. Она уже привыкла к мысли, что её привезет синяя иномарка, а у дверей будут стоять сотрудники, встречать новую начальницу.
   Наверное, с цветами...
   Надо было позвонить матери, но раньше не догадалась, дума ла: скоро встретится с нею в офисе, а теперь - не возвращаться же домой. Дурная примета. И куда он запропастился этот отврати тельный телохранитель? Может попал в аварию? Или обиделся и ре шил вообще не приезжать за нею? Что ж они все такие обидчивые?! Ну ладно, если это так, она скажет матери, и этот Игорь с трес ком вылетит из фирмы!
   Ей такие работники не нужны!
   Нехорошее предчувствие закралось в сердце, испортило все настроение. А может, все это не случайно? Может что-то ужасное произошло с матерью, с фирмой? Господи, только не это! Теперь уже казалось, что с цветами её вряд ли будут встречать, а может и вообще удивятся: чего это она пришла сюда?
   Юля вздохнула и торопливо зашагала к Проспекту Мира, там легче было "поймать" машину.
   Когда она подошла к офису "Спарты", показалось, что сердце оборвалось в груди. В этом здании просто-напросто никого не бы ло. Даже охранника у двери! Юля раз-другой толкнула её - закры то. Если бы не крупные синие буквы на фасаде дома, извещающие о том, что фирма "Спарта" находится именно здесь, Юля подумала бы, что ошиблась адресом.
   Но нет. Она пришла, куда надо... Попыталась заглянуть в окно - ничего не увидела. И растерялась. Да что ж это такое? Мать ещё не вернулась из Питера? Но кто-то ведь должен рабо тать! Она же сделала им контракт, который сулил огромную при быль, надо ведь работать дальше!
   Никого...
   Вот и вышла на работу, вот и получила свой кабинет с компьютером! Да что же стряслось? Неужели мать обманула ее? Об манула?! Не может быть! Юля в растерянности огляделась и вдруг увидела Игоря, бросилась ему навстречу.
   - Что случилось, Игорь? Почему ты не приехал утром? - зак ричала она. - Почему здесь никого нет?
   - Потому что райком закрыт, все ушли на фронт, - усмехнулся Игорь. Не понимаешь, да? Короче, фирма больше не существует. Я в ней не работаю. Поэтому и не приехал за тобой.
   - Как не существует?! - ужаснулась Юля.
   - А так. Твои предки куда-то смылись. Продали свои машины, дом, квартиру и свалили, наверное, на Мальту, у них там вилла. Будут греть на солнышке старые кости.
   - Я ничего не понимаю... - дрожащими губами выговорила Юля. - Они не могли уехать... А я как же?
   - Не знаю. Вчера днем твоя мамаша попросила меня передать письмо, он вытащил из кармана куртки запечатанный конверт, протянул Юле. - Я и передаю. Это, наверное, последнее "прости". По крайней мере, она сказала, что ты поймешь её и не станешь судить строго.
   Юля взяла конверт, повертела его в руках, бросила в сумоч ку. Если мать и вправду уехала, ничего не сказав ей, то и чи тать это послание ни к чему.
   Предали! Бросили! Зачем тогда было говорить о должности, о кабинете? Зачем так подло обманывать? Она ведь вчера целый день только и думала о своей новой работе, готовилась... Господи, а она-то верила матери! Даже мысли не возникало, что все эти сло ва - ложь.
   - Тебя куда-нибудь подбросить? - спросил Игорь. - У меня тачка за углом.
   - Нет, спасибо... - прошептала Юля.
   И, опустив голову, побрела в сторону Проспекта Мира. Хоте лось поскорее вернуться в квартиру, позвонить матери за город. А вдруг она не уехала? Может, возникли какие-то сложности?
   Все-таки не верилось, что самый близкий, родной человек так подло обманул её.
   Холодный сырой ветер трепал её каштановые волосы, ноги в тонких колготках замерзли. Юля поплотнее запахнула дубленку, горько усмехнулась: оделась-то для того, чтобы сидеть в теплом кабинете, а приходится брести по шумной, грязной улице... Туфли взяла с собой...
   Сама не заметила, как дошла до Протопоповского переулка. Всю дорогу пыталась понять, что же такое случилось, но разве можно было понять это? Есть, правда, письмо матери, надо будет прочесть, когда вернется в квартиру. Вряд ли там что-то инте ресное, скорее всего - извинения, мол, случилось что-то нехоро шее, вынуждены срочно уехать...
   Юля открыла дверь и замерла, как вкопанная: навстречу ей из кабинета вышел пожилой нерусский человек. Грабитель? А может и вовсе - наемный убийца?! Она хотела бежать, но ноги не слуша лись, понимала, что нужно хотя бы закричать, но и этого не мог ла сделать.
   - Меня зовут Нуртаз, а тебя - Юля, да? - с улыбкой сказал он. - Очень красивая дэвушка, очень. Я теперь тут хозяин, буду жить. Мы договорились с твоими родителями - три дня для того, чтобы перевезти вещи. Мебель оставишь, я за неё заплатил, хоро шая мебель. Потом буду евроремонт делать. Три дня жду.
   - А вы что... вы купили эту квартиру, да? - спросила Юля понемногу приходя в себя.
   - Купил. Могу показать документы. Вчера оформили сделку, все честно. Вот видишь, ключи. Владимир Васильевич сам дал.
   - А сам он где? А мать? Они в своем доме? - спросила Юля, понимая, что ответ будет отрицательным.
   - Дом тоже продали. Я хотел купить, уже все решили, но Владимир Васильевич передумал. Нашел другого покупателя. Ты что, не знаешь, что они уехали? Совсем, понимаешь, уехали. Ни чего не сказали, да? Такая дэвушка! Если хочешь, можешь тут жить, я тебя не обижу. Любить буду.
   - Да нет уж, спасибо, - усмехнулась Юля. - Я только возьму кое-какие свои вещи, документы. Хорошо?
   - Пожалуйста, что хочешь - возьми! Меня хочешь, а?
   - Нет. Друзья ждут на улице, им не понравится, если я за держусь тут, - резко сказала Юля.
   - А, друзья. Юля, а выпить не хочешь? У меня есть джин с тоником, хороший джин!
   - Спасибо, - холодно сказала Юля. - Так вы позволите мне взять то, что нужно?
   - Конечно! У тебя есть три дня, так мы договорились с Вла димиром Васильевичем. А потом я ставлю новые замки.
   Юля боком прошла в спальню, опасаясь, как бы незнакомец ни набросился на нее. Но он, восхищенно качая головой отправился на кухню, где, по-видимому, оставил очень хороший джин с тони ком. Юля торопливо собрала в большую сумку свою одежду, выдрала из букета миниатюрную видеокамеру, вытащила из тумбочки шпионс кий видеомагнитофон, тоже сунула в сумку. Туда же положила нес колько альбомов в картинами импрессионистов, взяла документы. Оглядела с тоской комнату - вещей здесь и вправду было много. Дорогих, красивых вещей, которых, может случиться, никогда уже не будет в её жизни. Три дня... Да куда же она перевезет их?
   Опустив голову, Юля вышла на улицу.
   Ну вот и все. Мало того, что осталась ни с чем, так ещё и нажила себе врагов! Куда идти? Где жить? И вдруг она вспомнила: есть же квартира Колготина! Пока хозяин сидит, она может пожить в ней, а там, глядишь, что-нибудь и придумает...
   Не хотелось возвращаться туда после всего, что она видела в этой квартире и в доме на Рублево-Успенском шоссе, да ничего другого не оставалось. Холодно было в Москве. И сердце в груди заледенело, и мир вокруг превратился в белую безмолвную пусты ню... Наверное, спрятаться от неё можно было только под одея лом. Укрыться с головой и дать волю слезам, чтобы смыли они бе лый иней с глаз, чтобы можно было увидеть, как вокруг ходят лю ди и шумят машины...