Ньюкомб Роберт. Врата рассвета

   — Твои рассуждения мне понятны, но дело в том, что ты не знал Фейли так, как я, — отозвался Виг. — Повторяю, она руководствовалась прежде всего интересами дела, практически не принимая в расчет личные потребности. Она никогда не отдала бы Селесту на попечение Эмили, потому что это обременило бы последнюю. Эмили должна была располагать полной свободой, чтобы, передвигаясь по стране, собирать сведения, завоевывать расположение влиятельных людей и, в конечном счете, оказаться при дворе твоего отца.
   — Ты говорил, что поначалу Фейли хотела сделать Селесту пятой волшебницей, — задумчиво произнесла Шайлиха. — Почему же она отказалась от этого намерения? Почему, отправляя сюда Сакку, не велела ей найти свою дочь, что, наверное, было совсем нетрудно? И главное, почему предпочла меня своей дочери? Это выглядит как-то… бессердечно!
   — Бессердечно, — повторил слепой маг. — Мне очень жаль говорить тебе такие вещи, Селеста, но это слово лучше всего характеризует женщину, которая была твоей матерью. Как только Шайлиха появилась на свет, стало ясно, что исключительные качества ее крови в большей степени соответствуют планам Фейли. И она, не колеблясь, оставила все мысли о тебе. Если бы ей удалось обратить в свою веру Избранную, та стала бы лучшей предводительницей Шабаша, чем сама Фейли или ее дочь. Поэтому Фейли прежде всего занялась Шайлихой, считая, что, в случае успеха, всегда успеет вернуться за дочерью.
   — И где же моя мать сейчас? — подавленно спросила Селеста.
   — Все они, за исключением Сакку, погибли, уничтоженные вызванными ими самими в результате неправильного проведения ритуала «причастия кровью» смертоносными лучами. А вторая госпожа Шабаша покончила жизнь самоубийством, прыгнув с крыши Цитадели, их логова, не желая отдавать Тристану его еще не родившегося сына, — с нотками грусти в голосе ответил Виг.
   Принц опустил взгляд. «Николас, мой первенец», — с болью подумал он.
   Неожиданно в разговор снова вступил Феган.
   — Виг, мы упустили из виду две очень важные вещи, с которыми нужно разобраться как можно быстрее.
   — Какие же? — спросил Верховный маг.
   — Первое и самое настоятельное — «чары времени», наложенные на Селесту. Если Рагнар догадается, что она с нами, а не просто сбежала, он в приступе ярости может применить «заклинание смерти». Вряд ли ты захочешь потерять свою дочь, едва обретя ее. Значит, мы должны немедленно наложить на нее свои чары, перекрывающие первые. Тогда, что бы ни сделал Рагнар, наши заклинания будут продолжать действовать. Если он отменит свои, она почувствует легкое недомогание, не более того. — Феган перевел взгляд на прекрасную женщину в зеленом платье. — Если ты почувствуешь что-то необычное, когда мы наложим на тебя свое заклинание, тут же поведай об этом, дитя мое.
   Та кивнула в знак согласия.
   — Ты говорил о двух вещах, — напомнил увечному магу Тристан. — В чем же заключается вторая?
   — Сейчас мне пришло в голову, что на самом деле есть еще и третья, — с улыбкой ответил Феган. — Правда, две последние связаны между собой. Ну-ка, попробуй угадать, о чем речь.
   Принц внезапно почувствовал, что все эти разговоры о магии его смертельно утомили.
   — Нет у меня настроения гадать, — резко произнес он. — Я устал и хочу одного: просто получить ответ на свой вопрос.
   Виг знакомым движением вскинул бровь, а Феган задумчиво поджал губы. «Начинается, — сокрушенно подумал он. — Если существует средство, способное излечить Тристана, я должен его найти как можно быстрее».
   — Прежде всего, в трактате Эглофа сказано, что, по его мнению, «отсроченные заклинания» могут передаваться из поколения к поколению — при условии, что они не успели проявиться в родителях, — сказал увечный маг. — Чтобы убедиться, соответствует ли это действительности, нужно как можно быстрее проверить кровное имя Морганы. Шайлиха родила ее уже после того, как Фейли наложила на принцессу заклинание, но до того, как обнаружилась ее способность к общению с бабочками. Позитивный результат подтвердит теорию Эглофа, поскольку с самого рождения с Морганой имели дело только мы, а никто из нас на ее кровь никакого воздействия не оказывал. — Феган замолчал, задумчиво прищурив глаза. — Все это даст такой толчок развитию магии, о котором никто из нас не смел и помыслить. Кроме того, надо проверить и кровь принца. И если в его кровном имени также обнаружатся ответвления, характерные для «отсроченных заклинаний»… Невозможно предугадать, к чему это может привести.
   Увечный маг положил руки на стол и обвел всех сидящих за ним серьезным, напряженным взглядом, свидетельствующим о том, какое значение он придает последующим словам.
   — Теперь я считаю, что Фейли была гораздо искуснее в магии, чем мы думали прежде. Ее опыты с «отсроченными заклинаниями» открывают целый мир неизведанных возможностей, как положительных, так и дурных. Вообще-то я от всей души надеюсь, что эти знания умерли вместе с первой госпожой Шабаша. И в то же время какая-то часть моей натуры — безудержно любопытная, надо признаться, часть — отчаянно желает узнать, как Фейли все это проделывала. Боюсь, наличие «отсроченных заклинаний» имеет гораздо больше отношения к нашим текущим неприятностям, чем мы предполагаем.
   Внезапно его прервал резкий стук в дверь. И тут же, не дожидаясь разрешения, в комнату буквально ввалился Шеннон, с неизменной фляжкой в руке. Его так сильно шатало, что он вынужден был прислониться к дверному косяку, чтобы не упасть. Хмельной гном часто вызывал у Тристана невольную улыбку, но только не сейчас. Было ясно, что Малютка напуган до смерти.
   — Что стряслось? — осведомился Феган.
   — Прости, господин, но только к нам пришла какая-то женщина! — заплетающимся языком пролепетал гном. — И она немедленно желает видеть господина Вига.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

   Шагая по вызову своего юного господина, Рагнар трепетал от ярости. Прошло всего несколько часов после того, как он обнаружил исчезновение Селесты. Она уже не впервые покидала Пещеру, но на этот раз он сильно опасался, что наложница покинула его навсегда. Эта мысль привела охотника за кровью в такое бешенство, что он даже не сразу отправился на поиски, потратив драгоценное время на то, чтобы дать волю воображению и во всех подробностях представить себе, как именно заставит он дерзкую заплатить за пережитые им волнения.
   Выбравшись из Пещеры, Рагнар, как обычно, прибег к магии, чтобы почувствовать «одаренную» кровь Селесты. Ее кровь была такого высокого качества, что он всегда без труда находил женщину, как бы далеко она ни удалялась. Однако сегодня результат был ошеломляющим — охотник за кровью не почувствовал ничего. Кто-то, искусно владеющий магией, маскировал кровь Селесты, и Рагнар догадывался о том, кто был способен на такое, — ее отец. Человек, которого он ненавидел более всех на свете.
   Как всегда, из-под двери Николаса пробивалось лазурное мерцание. Стремясь успокоиться, охотник за кровью сделал несколько глубоких вдохов и расправил плечи. Открыв дверь, он увидел, что Николас не только увеличил размеры своего обиталища, но и изменил его внутреннее убранство. Сам он, как обычно, в белом одеянии, парил над полом, выложенным полированным мрамором, закрыв глаза и медленно поворачиваясь в воздухе.
   Волнистая рябь энергии, словно живая, пульсировала по стенам помещения. Николас превратил их в своеобразную шахматную доску, разбив на голубые и розовые квадраты.
   Приглядевшись к своему господину, Рагнар заметил, что его облик снова изменился. Сейчас он выглядел молодым человеком лет примерно двадцати, с полностью сформировавшимся телом — и очень сильно напоминал своего отца. Да, отныне охотник за кровью никогда не будет воспринимать его как «мальчика». Интересно, сколько времени понадобится его господину, чтобы вытянуть все могущество из Парагона?
   Но не это более всего поразило охотника за кровью. Он ошеломленно замер на пороге: множество мальчиков и девочек, находящихся в помещении, играли, болтали друг с другом и весело смеялись, делая попытки использовать в играх свои магические способности. Их поведение резко контрастировало с безмятежной отстраненностью Николаса.
   Рагнар знал, что тот недавно отсылал куда-то Птиц и Скрунджа, но никак не ожидал ничего подобного.
   — Садись, — негромко, но с повелительными нотками в голосе велел юноша.
   Он перестал вращаться, однако продолжал парить в воздухе. За спиной охотника за кровью возникло невысокое кресло, и тот послушно опустился в него. Николас открыл темные миндалевидные глаза и посмотрел на Рагнара с таким серьезным выражением, какое тому редко приходилось видеть.
   — Судя по состоянию твоего разума, ты сильно обеспокоен, — продолжал он. — Однако волнения твои излишни. По качеству крови Селеста уступает лишь мне и Избранным. Но тебя в ней привлекает не это, а ее красота и покорность, не так ли? Немаловажную роль играет и то, что она — дочь Вига. Повторяю: ее бегство не должно тебя расстраивать. Пройдет совсем немного времени, и, если пожелаешь, все женщины Евтракии будут твоими.
   — Тебе известно, где она, мой господин? — спросил Рагнар.
   — В Редуте, со своим отцом и остальными, — ответил Николас. — По правде говоря, ты сам виноват в случившемся. Тебе непременно захотелось продемонстрировать свой трофей Вигу и Избранному, и подобный результат был неизбежен. Я почувствовал, что твоя женщина каким-то образом уже виделась ранее с принцем. Мне кажется, тогда она не знала, кто он такой на самом деле, но по какой-то причине прониклась к нему доверием. Я знаю, что она покинула Пещеру и нашла моего отца и мага на тропе, где мы оставили их, но не стал ничего предпринимать и позволил ей уйти с ними.
   — Ты позволил ей уйти, мой господин? — не веря своим ушам, переспросил Рагнар. Будь на месте Николаса кто угодно другой, охотник за кровью, не задумываясь, убил бы его на месте. — Но почему?
   — Она не значит для меня ровным счетом ничего. — Юноша безмятежно улыбнулся. — Это — твое развлечение, не мое. И если эта женщина для чего-то мне понадобится, я ее без труда найду. Да и вообще, с магами она в большей безопасности, чем с тобой. — Ему явно доставило удовольствие бесить Рагнара. — К тому же, кроме всего прочего, теперь она не будет отвлекать тебя от исполнения твоих обязанностей, не так ли? Сейчас Виг и Феган не станут заниматься ее обучением — им, мягко говоря, не до того. — Николас больше не улыбался. Заметив это, Рагнар с трудом проглотил ком в горле. — Не сомневаюсь, их воссоединение сопровождалось целым потоком слез. Встреча дочери с давным-давно потерянным отцом — невероятно трогательная сцена. И теперь Виг, конечно, маскирует кровь Селесты. Но ему не скрыть ее от меня.
   — Вероломная сука, — пробормотал Рагнар. — Если ты не возражаешь, мой господин, я хотел бы отменить наложенные на нее «чары времени». Пусть прямо на глазах у Вига его прекрасная дочь, о существовании которой он прежде даже не догадывался, обратится в груду праха.
   Эта мысль доставила охотнику за кровью острое наслаждение. Если Николас больше не хочет, чтобы Селеста принадлежала ему, то он, Рагнар, сделает все, чтобы и Вигу она не досталась.
   Юноша покачал головой, словно разговаривая с несмышленым ребенком.
   — Это совершенно бессмысленно, — ответил он.
   — Не понимаю, мой господин…
   — Виг и Феган, конечно, сразу же проверят ее кровь, чтобы выяснить, обучалась ли Селеста магии. Вообще-то я уверен, что они уже это сделали. Потом они проверят ее кровное имя и убедятся, что она действительно дочь Вига и Фейли. И как только это произойдет, они наложат на нее свои, перекрывающие заклинания, что, судя по всему, уже произошло. Какой, в таком случае, смысл в отмене твоих заклинаний? Тебе, кстати, несказанно повезло, что Фейли нет в живых, — продолжал Николас — Она не простила бы тебе надругательств над своей дочерью; но еще больший ее гнев вызвало бы то, что ты не справился с порученной тебе задачей, позволив Селесте сбежать из-под твоей опеки. И сбежать не куда-нибудь, а к отцу, чего Фейли желала меньше всего. Сейчас, когда она мертва, тебе угрожают лишь двое калек: слепой Виг и безногий Феган. — На его губах заиграла ироническая улыбка, словно эти два мага были просто надоедливыми мухами, которых ему ничего не стоило прихлопнуть одним движением руки. — Так что не тревожься понапрасну. Когда придет время, Селеста снова окажется в твоем распоряжении.
   Рагнар перевел взгляд на играющих детей.
   — Не сочти за дерзость, мой господин, но откуда здесь все эти дети? — спросил он. — Похоже, они «одаренной» крови?
   — Верно, — ответил Николас. — Их доставили сюда мои Птицы. Мальчиков захватили вместе с «магами резерва», а остальные — девочки из Замка у отрогов Толенка.
   В серых, налитых кровью глазах охотника за кровью вспыхнуло выражение любопытства.
   — Замок? Что за замок? Никогда не слышал ни о чем подобном.
   — Это — одна из самых значительных тайн бывшего Синклита, — ответил юноша. — Вряд ли Виг поделился ею даже с Феганом. Это означает, что об этом знаем теперь лишь мы, Виг да насмерть перепуганная женщина по имени Марта. Если, конечно, не считать самих девочек и их родителей. — Он перевел взгляд на резвящихся детей. — Все они — обладающие «одаренной» кровью сыновья и дочери «магов резерва».
   — А могу я спросить, зачем они здесь?
   — Ответ прост. — Николас помолчал, как бы решая, развивать ли дальше эту тему. — Мне нужна их кровь.
   Внезапно у Рагнара внутри все заледенело. Несмотря на все его безумие, такая перспектива казалась ужасной даже ему. «Сначала он получил кровь Избранного, — подумал он. — А теперь ему понадобилась кровь этих детей… Но с какой целью? »
   — Скоро ты все поймешь, — произнес юноша, отвечая на безмолвный вопрос охотника за кровью.
   Рагнар почувствовал, что ему нужно срочно вернуться к себе. Его так и тянуло к заветному сосуду с желтой жидкостью. С другой стороны, охотника за кровью разбирало любопытство, порожденное откровениями Николаса.
   — Дети выглядят вполне счастливыми, — заметил он. — А ведь их неожиданно вырвали из прежней обстановки… Мне, если позволено будет говорить о подобном, это кажется довольно странным.
   — Видишь ли, теперь эти невинные создания верят, что их место здесь и нигде больше. Они искренне убеждены, что их отец — я. — Эти слова явно доставили юноше удовольствие. — Это достигнуто «отсроченными заклинаниями».
   Охотник за кровью знал, каковы способности его господина, и тем не менее в очередной раз был потрясен до глубины души. За все три с лишним столетия он не встречал столь могущественного мага. Проникнуть в сознание одного человека требовало невероятной силы. Но проникнуть в сознание многих, контролировать их мысли, исказить воспоминания прошлого… Это нечто невообразимое! Рагнар замер, в благоговейном ужасе глядя на парящего перед ним молодого человека.
   Был, однако, еще один вопрос, который долгое время не давал покоя охотнику за кровью, но только сейчас, с трудом разлепив ссохшиеся от волнения губы, он решился его задать.
   — Прости, мой господин, но я ни у кого не видел такой силы, какой обладаешь ты. Откуда ты пришел в этот мир?
   — Оттуда, где царят свет и тьма, сила и знание, — ответил Николас. — Твой жалкий разум бессилен даже представить себе, что это такое. Я пришел оттуда, где ныне обитает моя мать, вторая госпожа Шабаша. И туда же отправятся все те, кто не достоин чести жить при новом порядке. — Он протянул руку и коснулся лица красивого мальчика, не сводившего с него сияющего взгляда. — Я пришел оттуда, где властвует сама смерть.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

   Колени Малютки Шеннона тряслись; чувствовалось, что он вне себя от страха.
   Тристан вскочил и встал рядом с Шайлихой и Селестой. Виг и Феган внешне сохраняли спокойствие.
   — Что стряслось? — повторил Верховный маг. — Кто хочет меня видеть? Говори толком!
   Из-за спины гнома выступила полная женщина средних лет и упала к ногам Вига. Обхватив их и уткнув голову ему в колени, она разразилась бурными рыданиями. Принц вопросительно взглянул на Фегана, но тот лишь недоуменно покачал головой.
   — Кто ты? — властно спросил Верховный маг. Женщина подняла голову и резко отшатнулась, взглянув в затянутые белесой пленкой глаза мага.
   — Это я, Марта, — пролепетала она. — Скажи, господин, что с тобой случилось?
   — Марта, — прошептал слепой старик, — это и впрямь ты? — Лицо его омрачилось. — Как ты оказалась здесь? Ведь тебе известно, что это запрещено.
   Она опустила голову и залилась слезами.
   — Все девочек забрали, господин, всех до одной. Это сделал человек в одежде из коричневой кожи, который прилетел на ужасной, невиданной красноглазой твари. Их было множество, этих жутких Птиц, и мы не могли им помешать…
   «Скрундж! — мысленно воскликнул Тристан. — Он, оказывается, летает на этих Птицах!»
   Опасаясь худшего, он посмотрел на гнома и спросил:
   — Кроме этой женщины, никто не проник в Редут?
   — Нет, господин. Она пришла одна.
   — Я знаю эту женщину, ее нам опасаться нечего. Шеннон, войди и закрой за собой дверь, — велел слепой маг.
   Принц вернулся на свое место. Гном тоже уселся рядом с остальными за стол. Виг попросил сесть и Марту. Чувствовалось, что услышанное от нее ошеломило старика; в его незрячих глазах стояли слезы. Он представил Марте остальных собравшихся и сказал:
   — Теперь поведай нам обо всем, ничего не упуская. Но сначала скажи — где Дункан?
   Марта закрыла глаза, на ее лицо набежала скорбная тень.
   — Дункан убит, — внезапно охрипшим голосом прошептала она. — Того, кто был моим мужем более пятидесяти лет, не стало в одно мгновение. Огромная Птица обезглавила его, когда он попытался оказать сопротивление этим тварям. Двор Замка залит его кровью…
   При упоминании о Замке Тристан снова взглянул на Фегана. Не вызывало сомнений, что увечный маг понятия не имел, о чем идет речь.
   Слова женщины заставили Вига содрогнуться.
   — Мне очень жаль, Марта, — негромко произнес он. — Дункан был одним из моих близких друзей. — Верховный маг помолчал, обдумывая следующие слова. — Он был одареннейшим магом, поэтому я и поручил ему столь важное и деликатное дело. Вы вдвоем прекрасно справлялись с ним. Мне будет очень не доставать Дункана.
   — А я просто не представляю, как буду жить без него, — прошептала Марта.
   Принц не мог больше сдерживать свое любопытство.
   — Прости, что вмешиваюсь, Виг, но о чем речь? Кто эта женщина? И что это за Замок, о котором вы упоминаете?
   Не вызывало сомнений, что обсуждать этот вопрос Верховному магу было нелегко. Тем не менее он глубоко вздохнул и начал объяснения.
   — Замок — одна из самых важных тайн Синклита и королевской четы.
   — Отец и мать знали об этом Замке? — удивилась Шайлиха.
   — Да, — ответил Виг. — Более того, это была идея королевы Морганы. Она считала, что нам необходимо вернуться к старым порядкам, сделать так, чтобы мужчины и женщины хотя бы отчасти были поставлены в равные условия. И в конце концов Синклит согласился с ней.
   Тристан недоуменно прищурился.
   — Что за «старые порядки»?
   Слепой маг снова испустил долгий вздох.
   — Речь идет о тех временах, когда женщинам было позволено обучаться магии.
   Принц ошеломленно откинулся в кресле; бросив взгляд на Фегана и Шайлиху, он понял, что те удивлены не меньше него.
   — Виг, — заговорил Феган, — ты хочешь сказать, что…
   — Да, — прервал его Верховный маг. — Таково было желание короля, королевы и Синклита — позволить женщинам практиковать магию.
   В комнате воцарилось молчание.
   — Неужели вдохновительницей этой идеи была наша мать? — спросил Тристан.
   — Да. Она прикладывала немалые усилия, снова и снова убеждая короля и Синклит в том, что женщины «одаренной» крови тоже имеют право обучаться магии. Она мечтала, что когда-нибудь они займут свое законное место рядом с магами и, может быть, даже станут членами Синклита. Моргана была удивительной женщиной и далеко опережала свое время. Однако окончательно склонить Синклит на свою сторону ей помог один совершенно неопровержимый довод, который было невозможно проигнорировать.
   — Какой? — спросил Тристан.
   — Ваше с Шайлихой появление на свет, а также лазурный свет, сопровождающий это событие и предсказанный Манускриптом. Событие, которого все мы давно ждали. Тристан, как мужчина с более сильной кровью, должен был править Евтракией, а после него, если бы возникла такая необходимость, королевский трон могла занять Шайлиха.
   Принц с любопытством перегнулся через весь стол к Вигу.
   — Именно поэтому и родились близнецы? Чтобы в случае моей гибели или же если мне не удастся объединить обе стороны магии, моя сестра прошла обучение и довела дело до конца?
   — Именно так, — ответил Верховный маг. — Однако это далеко не исчерпывающее объяснение.
   «Мой дорогой мальчик, ты о многом еще не догадываешься, — подумал он. — И возможно, никогда и не узнаешь, если мы не сможем найти средство, которое нейтрализует яд, циркулирующий в твоей крови».
   — Однако сейчас не время углубляться в подробности. Марта, расскажи, как все произошло.
   — Девочки играли во дворе, и тут внезапно налетели эти жуткие Птицы. Дункан попытался оказать им сопротивление, но они его убили. — Дрожащей рукой женщина вытащила доверенный ей свиток и положила его перед Вигом. — Тот, в коричневой коже, написал это кровью Дункана и велел мне передать принцу. Птицы похватали девочек и улетели куда-то на юг. Меня заставили сесть на одну из крылатых тварей, которая доставила меня сюда. И вот что важно, Верховный маг. Они, без сомнения, знают, где вы прячетесь и каким образом можно проникнуть в туннели, ведущие в катакомбы Редута. Человек в коричневой коже объяснил мне, что я должна в определенном месте прикоснуться к валуну, и он откатится, открывая вход. Я вошла и вскоре наткнулась вот на этого… — Марта указала рукой на гнома. — Когда рассказала ему обо всем, он привел меня к вам.
   Тристан перевел взгляд на Шеннона.
   — И что же тебя так сильно расстроило? — спросил принц. — Рассказ бедной женщины?
   — Ну да, — отозвался гном. — За свои годы я повидал немало ужасов. Но похищение детей… — Голос Малютки, предательски задрожав, оборвался.
   Принц сочувственно кивнул ему, развернул свиток и громко прочел написанное; с каждым словом его пальцы все сильнее сжимали пергамент.
 
   «Сегодня мы захватили детей.
   Это оказалось совсем нетрудно.
   Ваш приспешник Дункан мертв, и я воспользовался его кровью, чтобы написать это послание.
   Когда придет время, принц, и мы встретимся снова, ты будешь ползать в грязи у моих ног, словно покорный пес.
   С.»
 
   Чувствуя, как в его жилах забурлила кровь, Тристан с силой припечатал пергамент к столу и вскочил на ноги. Отшвырнув кресло, он принялся расхаживать по залу, громко стуча каблуками по мраморному полу.
   Прижимая к себе Моргану, Шайлиха ошеломленно взирала на брата. Сейчас перед ней был не зрелый, владеющий собой мужчина, который в последнее время производил на нее такое сильное впечатление. Это был совсем другой Тристан. Этот человек был охвачен дикой яростью, направленной против всех, кто обрушил немыслимые беды на его любимую страну. В надежде на поддержку, принцесса посмотрела на Фегана. Тот движением головы дал понять, что сейчас не следует вмешиваться; сперва принц должен взять себя в руки.
   Увечный маг понимал, что происходит с Тристаном — яд уже начал отравлять его кровь и, следовательно, воздействовать на разум. Первый приступ конвульсий был не за горами. Если они с Вигом не сумеют исцелить принца, он очень скоро может сделаться совершенно неуправляемым, и тогда даже их совместные усилия окажутся бесполезными.
   Никто не двигался, не произносил ни слова; все ждали, пока Тристан придет в себя. Наконец ему удалось справиться с охватившим его гневом, с лица исчезло напряженное выражение; принц снова занял свое место за столом. Шайлиха накрыла его руку своей и улыбнулась.
   Однако брат, что было на него совсем непохоже, не улыбнулся ей в ответ, устремив требовательный взгляд на Верховного мага.
   — Хотелось бы, наконец, выслушать твои объяснения, — резко сказал он. — Что за Замок, о котором говорила эта женщина, и о каких детях шла речь?
   — Меня это тоже крайне заинтересовало, — присоединился к нему Феган.
   Виг глубоко вздохнул.
   — Тристан, помнишь тот день, когда я привел тебя в Редут и показал помещения, где воспитывались сыновья «магов резерва»?
   — Разумеется, — нетерпеливо бросил принц.
   Тот день, среди многих других, ему никогда не забыть. Он прекрасно помнил этих мальчиков — совсем юных, но уже достигших поразительных успехов в искусстве магии.
   — Так вот, они были, как принято говорить, лишь верхушкой айсберга.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил принц.
   — Я имею в виду Замок, — ответил старик. — Когда твоей матери удалось убедить членов Синклита обучать магии девочек, мы решили, что это должно происходить отдельно от мальчиков — и в полной тайне. Даже среди «магов резерва» немногие знали о том, что происходит. Видишь ли, несмотря на то, что Война с волшебницами давно закончилась, многие по-прежнему были категорически против практикования магии женщинами. Мы хотели очень осторожно приучить народ к этой идее, чтобы избежать проявлений непонимания. Воспитанницы Замка не были волшебницами и уж конечно не практиковали Каприз. Это просто маленькие девочки, обучающиеся магии по тем же принципам, что и мы.