Ньюкомб Роберт. Врата рассвета

   Лазурная жила на стенах пульсировала все сильнее, разгоралась все ярче, вращение Николаса становилось еще более стремительным. По-прежнему не открывая глаз, юноша отдал мысленный приказ, и тут же на внутренних сторонах его запястий возникли глубокие надрезы. Из них, создавая на стенах и полу странный концентрический узор, брызнула унаследованная от Избранного, непревзойденная лазурная кровь.
   «Теперь ты будешь накапливать силу, впитывая ее непосредственно в кровь, — поведали ему голоса с небес. — Но не торопись, забирай понемногу, чтобы твоя кровь успела приспособиться к ней. Если вытянуть силу из Камня слишком быстро, это может привести к смерти. И помни — становясь адептом обеих сторон магии, ты не имеешь права использовать их во взаимодействии. Подобное дозволено лишь нам».
   Николас продолжал высасывать энергию из Парагона. Она принимала форму жидкости, образуя на полу маленькие ручейки. Извиваясь, точно живые, они, казалось, страстно желали воссоединиться с разбрызганной вокруг кровью. Когда это случилось, образовавшийся поток воспарил в воздух, и из лазурной жилы ударили молнии, нацеленные на запястья Николаса. Он закричал от нестерпимой боли и, потеряв сознание, рухнул на пол.
   Медленно приходя в себя, юноша встал. Его грудь тяжело вздымалась, все тело налилось невероятной магической силой. Воздев руки, он увидел, что надрезы исчезли, а между ладонями плещутся волны вновь обретенной энергии.
   «Ты должен стать сосудом, в который хлынут обе стороны магии, — говорили Николасу его небесные родители. — Сбереги их до нашего возвращения. Помни, Избранный — посланник Древних Провидцев, а ты — наш. И сам Избранный сохранил тебя для нас, когда извлек из утробы твоей матери. Близится время, когда он поймет, какую совершил ошибку. Однако следует подождать, прежде чем объявить о себе. Мы понимаем, стремление открыться врагам — немалое искушение для тебя, так же как и желание воссоединить обе стороны магии. Ты можешь не устоять перед этим призывом, как не устояла, несмотря на весь свой опыт, первая госпожа Шабаша. Но помни — это уничтожит все, чего мы с таким трудом добились. Совсем скоро ты займешь свое истинное место и станешь властелином мира».
   Николас улыбнулся. Как верно все, что они ему говорят!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

   Прижимая к себе малышку, Шайлиха вместе с Вигом и Феганом ожидала рассвета на балконе некогда роскошной спальни королевы Морганы в королевском дворце. Когда принцесса оказалась в таких знакомых, но сейчас безжалостно разграбленных покоях матери, на нее нахлынули воспоминания. Казалось, совсем недавно она, Тристан и королева сидели здесь за чаепитием — в тот день, когда мать подарила принцу золотой медальон. У стены стоял разломанный ткацкий станок королевы, за которым ей так нравилось работать, но незаконченный гобелен, который королева Моргана хотела подарить мужу, был украден, как и все предметы обстановки. Пол разоренной комнаты был усеян мусором, осколками стекол и посуды.
   В первые мгновения, оказавшись здесь, Шайлиха едва не разрыдалась, но потом взяла себя в руки, полная решимости сделать все необходимое, чтобы помочь брату.
   Состояние Тристана ужасно беспокоило ее. Только когда с ним случился припадок, принцесса поняла всю тяжесть его состояния. Шайлиха провела у постели так и не пришедшего в сознание брата всю ночь, однако с приближением рассвета все же решила, что должна быть вместе с магами, и оставила его на попечение Марты и Селесты.
   Солнце только-только взошло над горизонтом, обещая прохладный, но ясный день. Открывающаяся с балкона картина, по контрасту с разоренными покоями королевы, выглядела почти идиллически.
   Едва солнечные лучи осветили балкон, Феган сказал:
   — Сейчас в Пазалоне полдень. Пора.
   Затем он закрыл глаза и произнес заклинание, открывающее портал. Появился сверкающий водоворот, удерживать который, судя по выражению лица увечного мага, было весьма непросто.
   — Он выдержит? — прошептала принцесса, обращаясь к Вигу.
   — Выдержит, надеюсь… Только ни в коем случае не заговаривай с ним, — ответил слепой маг.
   Медленно ползли минуты.
   Потом в самом центре вихря что-то промелькнуло. Из сверкающей дымки появился Гелдон. Следом за ним показался Джошуа. В руке он держал окруженную лазурным мерцанием человеческую ступню. Увидев ее, Шайлиха испуганно прикрыла рукой рот.
   Последним на балконе появился человек гигантского роста, опирающийся на костыль. Принцесса оцепенела, изумленно глядя на него: за спиной этого человека были крылья!
   Едва открыв глаза, Феган мгновенно воздвиг вокруг крылатого воина лазурную магическую клетку.
   — Это ни к чему, — заявил Джошуа. — Он наш союзник.
   — Что происходит? — раздражаясь из-за невозможности видеть то, что происходит вокруг, закричал Виг. — Кто здесь?
   — Гелдон, Джошуа и, судя по тому, что я слышал, один из тех, кого Тристан называл Фаворитами, — отозвался увечный маг. Он явно не торопился убирать клетку.
   Шайлиха внимательно оглядела воина, правая нога которого была отсечена на уровне щиколотки. Несмотря на грозный вид, он вызвал у принцессы сочувствие. Смирившись, видимо, со своей судьбой, какова бы она ни была, крылатый воин молча стоял внутри сверкающей клетки.
   — Ты уверен? — спросил Феган Джошуа. В общем-то, одного-единственного, к тому же покалеченного воина вряд ли стоило опасаться, но он хотел услышать подтверждение из уст «мага резерва». — Вот уж кого мы никак не ожидали увидеть, так это одноногого Фаворита. Надо думать, вы с Гелдоном разъясните нам, что к чему.
   Джошуа открыл было рот, но тут взгляд его упал на лицо Вига.
   — Что случилось? — взволнованно спросил он. — Верховный маг…
   — Да, — резко прервал его Феган, сердито сверкая глазами. — Верховный маг ослеп. Это долгая история. Объясни сначала, зачем вы взяли с собой этого воина?
   — Он был ранен, — извиняющимся тоном начал Джошуа. — Его мужественное поведение во время охоты на водяную крысу достойно всяческих похвал. Приживить ему ступню — не в моих силах, но я подумал, что более опытный маг…
   — Водяную крысу? — Феган широко распахнул глаза. — Ты хочешь сказать, что в Пазалоне обитают водяные крысы?
   — Да, — ответил Гелдон, удивляясь такой реакции и одновременно стремясь успокоить увечного мага, обрушившего недовольство на своего собрата. — В стране появилось множество водоемов, которых не было раньше, и в них водятся такие вот твари, охотящиеся на людей. Фавориты прикладывают все силы, уничтожая их, хотя это очень нелегко.
   Шайлиха бросила удивленный взгляд на Фегана.
   — Никогда не слышала о водяных крысах, — заметила она. — А откуда тебе, собственно, известно о них? Ты ведь никогда не бывал в Пазалоне.
   — Когда-то они водились и здесь, — отозвался маг. — Еще одно орудие Шабаша. Может быть, волшебницы задействовали заклинание, чтобы крысы появились, когда их самих не станет.
   Принцесса посмотрела на Фаворита и вдруг увидела, что, глядя куда-то за ее плечо, он с трудом опустился на одно колено и склонил голову.
   — Я живу, чтобы служить, — почтительно произнес крылатый воин.
   Обернувшись, она увидела Тристана.
   Принц стоял в дверном проеме с обнаженным дрегганом в руке, устремив свирепый взгляд на воина в клетке. Грудь Тристана под потертым кожаным жилетом часто вздымалась и опускалась. Он был бледен как мел, в темно-синих глазах полыхала ярость, а обнаженное правое плечо принца покрывал похожий на паутину узор из набухших темных вен.
   Сделав несколько шагов к магической клетке, Тристан спросил, указывая концом дреггана на крылатого воина:
   — Что он здесь делает?
   — Этот воин лишился ступни, — осторожно подбирая слова, ответил Джошуа. — Все, что я смог сделать, — это сохранить обрубок в том состоянии, в каком он был на момент ранения. Мы взяли его с собой, чтобы исцелить. Нам казалось правильным…
   Принц, казалось, его не слушал; он продолжал разглядывать крылатого воина. В его воспаленном мозгу проносились страшные картины злодеяний, учиненных Фаворитами.
   Сделав еще шаг вперед, он бросил Фегану:
   — Убери клетку!
   И застыл с вызывающим видом, ожидая, пока будет выполнен его приказ.
   Увечный маг внимательно посмотрел в глаза Избранному. Он тоже заметил узор на его плече, но, в отличие от Шайлихи, знал, что это означает. И едва ли не впервые в своей жизни, Феган заколебался.
   — Что ты собираешься делать? — спросил он, стараясь не показать своего смятения.
   Конечно, увечный маг не питал никакой симпатии к Фаворитам, однако надеялся, что этот воин сможет сообщить им бесценные сведения, ускользнувшие от внимания Джошуа и Гелдона. Учитывая, как велики ставки, нельзя было позволять принцу убить Фаворита — а в том, что Тристан намеревался совершить именно это, сомнений не было.
   «Однако даже я не в силах остановить его, — подумал Феган. — Что ж, придется позволить ему действовать по своему усмотрению. Хотя бы ради того, чтобы определить, в каком состоянии его разум».
   — Убери клетку! — повторил принц, сверля его яростным взглядом. — Может, мою коронацию и нельзя считать свершившейся, но на данный момент я единственный полновластный правитель Евтракии. И как маг ты обязан повиноваться мне.
   Клетка начала таять. Тристан медленно приблизился к преклонившему колени Фавориту и приставил дрегган к его опущенной голове.
   — Посмотри на меня, — приказал он.
   Воин покорно поднял взгляд. Теперь лезвие дреггана было нацелено ему точно между глаз.
   — Кому ты приносил клятву верности?
   — Избранному, господину всех Фаворитов, — ответил крылатый воин.
   — И кому еще?
   — Трааксу, первому помощнику нашего господина.
   — Ты клянешься своей честью, что не причинишь вреда жителям Евтракии и Пазалона без моего приказа?
   — Клянусь, мой господин.
   Принц придвинул дрегган к голове воина, коснувшись его лба, и слегка надавил на рукоять; из образовавшейся на коже ранки потекла кровь.
   — И последнее, — рявкнул Тристан. — Был ли ты в Тронном зале дворца среди тех, кто убивал магов Синклита, мужа принцессы и мою мать?
   Все с трепетом ждали ответа на этот вопрос — и того, что последует за ним, окажись он положительным.
   — Нет, мой господин, — ответил крылатый воин. — Наше подразделение действовало вне пределов королевского дворца.
   Дыхание принца начало успокаиваться; по-видимому, ему удалось справиться с собой. Он медленно убрал дрегган в ножны и проронил:
   — Можешь встать.
   Фаворит поднялся. Несмотря на костыль, крылатый воин почти на голову возвышался над Тристаном.
   — Как твое имя? — спросил принц.
   — Окс, мой господин.
   Тристан перевел взгляд на Фегана; чувствовалось, что возбуждение, охватившее принца, улеглось.
   — Ты должен понять мои чувства. Меньше всего я ожидал увидеть здесь Фаворита, и в первый момент инстинкты взяли надо мной верх.
   Принцесса заглянула в глаза Тристану.
   — Тебе уже лучше? — взволнованно спросила она, прикоснувшись к обнаженному плечу брата.
   — Все в порядке, Шай. — Принц улыбнулся сестре. — Но я не могу разобраться, что со мной творится. Может быть, объяснят маги?
   — Ты прав, Тристан, это следует обсудить, однако не здесь, — ответил Феган. — Давайте вернемся в Редут.
   Джошуа взял Вига под руку, и собравшиеся в покоях королевы последовали за увечным магом.
   Одна Шайлиха, словно оцепенев, не сдвинулась с места, устремив отрешенный взгляд куда-то в пространство. По ее щекам струились слезы. Тристан мгновенно оказался рядом.
   — Что с тобой? — с тревогой спросил он.
   — Причуда, — растерянно ответила принцесса. — Моя бабочка только что сообщила мне… Лендиум… Там произошло нечто ужасное!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

   Рагнар наблюдал за тем, как «маги резерва» трудятся во благо его господина. Чтобы устроиться со всеми удобствами, он приказал принести из шатра кресло, которое прихватил из Пещеры вместе с большими запасами съестного и вина.
   Охотник за кровью сидел здесь с восхода солнца. Работая ночью и днем, «магам резерва» предстояло заготовить огромное количество строительного материала. Прошли всего сутки со времени уничтожения Лендиума, и по всем признакам утро обещало необычно теплый для этого времени года день. И все же сезон Кристаллов не за горами; особенно скоро он воцарится здесь, на севере Евтракии.
   Рагнар стряхнул с рукава черную, похожую на сажу пыль. Растирая между пальцами ее оставшиеся на ладони частицы, он ощутил исходящую от них мощь.
   «Таинственный материал древних, — думал он, — столетиями находился под запретом, дожидаясь возможности обрести свободу. Кроме Николаса, такой подвиг под силу только двоим Избранным. Но куда им! Они не прошли обучения, а потому не способны на такое».
   Охотник за кровью в очередной раз поднес к губам сосуд с заветной желтой жидкостью и сразу же почувствовал знакомый жар, растекшийся по телу. Он бросил взгляд на огромные мраморные карьеры.
   В них за последние три столетия добывался самый великолепный в Евтракии мрамор. Благодаря ему Эфира, сравнительно небольшая провинция, стала богатейшей в стране. Однако с момента вторжения крылатой армии волшебниц работы в карьерах прекратились… До нынешнего дня.
   «Теперь я окончательно постиг план Николаса. Ничего подобного в нашем мире никогда не происходило», — подумал Рагнар. Он встал и подошел к краю карьера, где кипела бурная деятельность.
   Внизу, добывая мрамор, без устали трудилось огромное количество «магов резерва». Оборванные, грязные, с лицами, похожими на застывшие маски, новые рабы Николаса двигались словно сомнамбулы.
   В этот момент послышались взрывы, и охотник за кровью навострил уши. «Маги резерва» использовали магию для разработки карьера таким способом, какой не применялся сотни, а может, и тысячи лет. Одна группа обрушивала мощные энергетические заряды на известняковый монолит, выламывая из него мрамор, а все остальные, не обращая внимания на пыль и летящие обломки, оттаскивали огромные глыбы превосходного материала.
   «Маги резерва» упорно трудились, не произнося ни слова и не проявляя никаких эмоций. Рагнар улыбнулся. Мрамор, который они добывали, был особый — густо-черного цвета, с яркими прожилками лазури; такого в Евтракии не добывали на протяжении столетий. И именно этот запретный, таинственный материал был необходим Николасу для достижения его целей.
   Над карьером кружили Птицы, следя за тем, чтобы работы не прекращались ни на мгновение. Сам Николас стоял на дне карьера и наблюдал за происходящим. Внезапно он поднялся в воздух и опустился рядом с охотником за кровью.
   — Что-нибудь не так, господин? — встревоженно спросил тот.
   — Нет, тюка я всем доволен, — ответил Николас. — Операция в Лендиуме также прошла успешно. Вы со Скрунджем потрудились на славу.
   Он замолчал, глядя вниз.
   — Жители Лендиума больше нам не помеха, — продолжал юноша таким небрежным тоном, словно имел в виду не уничтожение прекрасного города, а прихлопнутую надоедливую муху. Взгляд его темных миндалевидных глаз не отрывался от снующих в карьере людей. — А сейчас позови Скрунджа.
   Заметив сигнал Рагнара, Птица, несущая на себе седока, тут же начала снижаться, мягко приземлившись рядом с ними.
   Скрундж соскользнул на землю.
   — Ты звал меня, мой господин?
   — Принеси сюда любого из «магов резерва», — велел Николас.
   — Да, мой господин.
   Наемный убийца отдал приказание Птице, и через несколько мгновений она принесла в когтях и бросила у ног юноши человека, лицо, руки и одежда которого были покрыты черной пылью. «Маг резерва» медленно поднялся на ноги, без всякого выражения вперив взор в пространство. t
   — Убей его, — приказал Николас Скрунджу.
   — Повинуюсь, мой господин. Улыбнувшись, убийца подошел к «магу резерва» и вскинул руку с арбалетом. Миниатюрная стрела с желтым наконечником с чмокающим звуком впилась в его лоб. Несчастный замертво упал на спину, широко раскинув руки. Скрундж подошел к убитому, чтобы вырвать стрелу.
   — Нет, — остановил его юноша. — Пусть останется так.
   — Как прикажешь, господин, — покорно ответил Скрундж.
   Николас повернул руки ладонями вверх, и перед ним возник длинный, узкий кусок пергамента.
   — Обезглавь его, — приказал юноша.
   Убийца вытащил меч и одним взмахом отсек голову «мага резерва», а затем поднял ее за волосы на вытянутую руку. Несчастный умер так быстро, что его глаза не успели закрыться. Ветерок покачивал голову, и возникало впечатление, будто она живет независимо от тела.
   Николас прищурился, кровь из головы убитого потекла на пергамент, складываясь в буквы.
   Затем пергамент как бы по собственной воле скатался вокруг торчащей из головы убитого стрелы. Неизвестно откуда взявшаяся ленточка обвила этот свиток.
   — Доставь голову к одному из тайных входов в Редут, — приказал юноша, — и положи там, где ее нельзя не заметить.
   — Будет исполнено. — Скрундж взгромоздился на ожидавшую его Птицу, которая тут же взлетела и устремилась к Таммерланду. Рагнар провожал ее взглядом, пока она не превратилась в едва различимую точку.
   — Еще одно послание Избранному? — спросил охотник за кровью.
   — Да. Моему отцу в этом мире пора сделать выбор. — Взгляд Николаса, казалось, ввинчивался в мозг Рагнара.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

   Внешне спокойно маги выслушали сообщение принцессы об ужасных событиях в Лендиуме. После чего все собравшиеся в бывших покоях королевы спустились в помещение Архива Редута. Гелдон и Джошуа подробно рассказали обо всем, что произошло в Пазалоне. После этого маги удалились для кратковременной приватной беседы. Вернувшись, они занялись ногой Фаворита. Феган и Виг несколько часов усердно трудились, приживляя ему обрубок ноги, и, наконец, добились успеха.
   Потрясенный Окс осторожно встал на обе ноги, пробуя, как правая выдерживает его вес.
   — Окс глазам своим не верит, — пробормотал ошеломленный воин. — Окс невероятно благодарен.
   — Рады, что смогли помочь тебе, — отозвался Верховный маг.
   Феган, посмотрев на Джошуа, сказал:
   — Поручаю Фаворита тебе. Конечно, его подлинный господин — Тристан, но именно ты привел его сюда. У нас с Вигом нет времени следить за ним; можешь смело применять магию, если понадобится. — Он перевел взгляд на Окса. — Ты должен понять, что мы не подозреваем тебя в злых умыслах. Но в Евтракии сейчас творится такое, что мы вынуждены все время быть настороже, и твое появление — полная неожиданность для нас.
   — Окс понимает. — Воин преданно посмотрел на Тристана и склонил голову. — Я живу, чтобы служить.
   «К этому сразу не привыкнешь», — вздохнув, подумал принц.
   По знаку увечного мага Джошуа увел Окса из Архива.
   — Я хочу знать, что со мной происходит, — заявил Тристан.
   — Со временем приступы будут все сильнее и чаще, — мрачно ответил Феган. — Что касается сетки на твоем плече — ее создают выступившие на поверхность вены, и это означает лишь одно — твоя кровь умирает.
   На несколько мгновений воцарилось тягостное молчание.
   — И ничего нельзя сделать? — испуганно спросила Шайлиха.
   — Мы с Феганом прилагаем все усилия, чтобы найти противоядие, и уже обнаружили кое-какие неизвестные ранее ссылки на него в документах, — ответил Верховный маг. — Однако формула его пока не совсем ясна. И даже если мы определим ее, у нас может не хватить времени и сил, чтобы создать противоядие, учитывая, что Парагон слабеет, а вместе с ним угасает и наша сила.
   — Состояние Камня ухудшается, причем с каждым днем все быстрее, — продолжил увечный маг. — По нашим расчетам, через месяц Парагон полностью потеряет свое могущество, и в мире не станет магии. Точнее, вся она окажется в руках того, кто вытягивает силу из Камня. Значительную часть той силы, что осталась у нас с Вигом, забирают попытки выбраться из ситуации, в которой мы оказались. А тот, кто стоит за всем происходящим, напротив, с каждым днем становится все сильнее. Его будет очень трудно остановить.
   — А Манускрипт? — спросил Тристан, глядя на лежащую на столе огромную книгу. — Мы с Вигом рисковали жизнью, чтобы принести его сюда и дать мне возможность прочесть Пророчества. Что, это уже больше не входит в наши планы?
   Снова воцарилось напряженное молчание. Принц и его сестра взволнованно ждали ответа.
   — Увы, Тристан, — заговорил Верховный маг, прекрасно понимая, как тяжело ему это слышать. — Мы не можем позволить тебе обратиться к Манускрипту. По крайней мере, сейчас.
   — Но почему? — В голосе принца разочарование смешивалось со злостью. — Разве не в Манускрипте скрыты ключи ко всем нашим проблемам?
   — Да, это так, — отозвался Феган. — Однако причина всех наших проблем, по большому счету, в том, что творится с твоей кровью. А она, как я уже сказал, умирает. Учитывая твое состояние, невозможно предугадать, что случится, если ты наденешь Камень на шею. И по этой же причине мы не можем начать твое обучение. А тут еще Лендиум…
   — Зачем им было уничтожать Лендиум? — спросил Тристан.
   По губам увечного мага скользнула легкая улыбка.
   — Скажите-ка, что в первую очередь приходит на ум при мысли о Лендиуме?
   — Мрамор, — без колебаний ответила Шайлиха. — Рядом с городом там карьеры с самым лучшим в стране мрамором.
   Виг оперся ладонями на стол и наклонился вперед.
   — Верно. И мы пришли к выводу, что именно в этом корень всех наших неприятностей.
   — Не понимаю, — недоуменно сказал принц.
   — Скажи, тебе когда-нибудь приходилось видеть черный мрамор с лазурными прожилками? — спросил Феган.
   Тристан задумался.
   — Нет. Разве такой существует в природе?
   — Существует, — сказал слепой маг. — Но единственное место, где он залегает, — заброшенный карьер возле Лендиума. Еще триста лет назад Синклит наложил запрет на использование мрамора такого типа. Любые содержащие его строения подлежали сносу, а мрамор свозился в этот карьер и захоранивался там. Так что с тех пор никто и никогда его не использовал. Вокруг карьера была установлена магическая защита, вроде той, что применялась на входе в Пещеру Парагона.
   — Но почему? — спросила Шайлиха. — Что такого особенного в этом мраморе?
   — Он весьма опасен, — ответил Феган, — потому что связан с магией, а точнее говоря, с Древними Провидцами.
   Виг рассказывал Тристану, что Древние Провидцы были первыми правителями Евтракии. Именно они начали практиковать магию и создали сферы Закона и Каприза.
   И Манускрипт тоже написали они — как руководство по практике магии. И Парагон, этот своеобразный проводник магии, без которого нынешнее состояние этого искусства было бы недостижимо, спрятали в Пещере они. В надежде, что следующие поколения людей с «одаренной» кровью найдут Манускрипт и Камень, будут следовать их учению, практиковать только Закон и использовать магию исключительно с добрыми намерениями.
   Еще Верховный маг говорил о борьбе, которую Древним Провидцам пришлось вести с какими-то опасными противниками.
   — Но какое отношение имеет это к нам? — продолжал недоумевать принц.
   — Тристан, — мягким тоном сказал Виг, — должен признаться, что мы многое утаивали от тебя. На самом деле нам гораздо больше известно об Древних Провидцах. Твои родители, как и их предшественники на троне, тоже знали о них. Этот секрет Древних Провидцев мы охраняли весьма тщательно, в особенности с тех пор, как на свет появились вы с Шайлихой.
   — А почему нам ничего не рассказали? — сердито спросил принц. — В конце концов, мы, как вы утверждаете, Избранные.
   — Вот как раз по этой причине вам и не рассказывали, — отозвался Феган. — Вас, Избранных, следовало защищать любой ценой. По нашим понятиям, это означало открывать вам доступ к знаниям понемногу и непременно в нужное время. Ваши родители были согласны с нами.
   — Откуда вы все это взяли? — спросила Шайлиха. — И когда, наконец, мы узнаем всю правду?
   — Тристан должен был узнать ее первым, — произнес Виг, устремив невидящий взгляд в пространство, — в процессе своего обучения. Однако сейчас, как уже было сказано, мы не можем пойти на такой риск. И только если бы он погиб или по какой-либо причине не смог воссоединить обе стороны магии, следовало переложить эту обязанность на тебя. Что же касается того, «откуда мы все это взяли»… Ну, из Манускрипта, конечно. — Верховный маг поджал губы, обдумывая следующие слова. — В этом трактате есть еще один небольшой раздел, о котором вам ничего не известно.
   Эти слова обрушились на Избранных, как удар грома.
   — Ты хочешь сказать, что существует четвертый раздел Манускрипта? — не веря своим ушам, спросил Тристан.
   — Ну, не совсем так, — ответил Виг. — Это, скорее, вводная часть — история Древних Провидцев, написанная ими самими. Она, однако, не завершена. Видимо, не успев закончить ее, они погибли в результате предсказанного ими же величайшего катаклизма. Древние Провидцы опасались, что, если это бедствие произойдет, оно может уничтожить практически все человечество. Судя по всему, так и случилось. Уцелела лишь горстка людей — часть из них обладала «одаренной» кровью. Именно они и стали прародителями нынешнего населения Евтракии.