Страница:
До самолета было всего двадцать шагов, когда они услышали голос.
— Стоять. И без фокусов. Говорил Дельгадо.
Он стоял в десяти шагах от них у большого камня. В руке у него был «магнум» сорок четвертого калибра, наставленный на Модести. Рядом с ним стояли трое молодцов с автоматами, которые они были готовы в любой момент пустить в ход. Это были люди из подразделения Дельгадо.
Вилли Гарвин так и не надел рубашки. Она по-прежнему была у него у руке. Сбруя с ножами выделялась на его загорелом торсе.
— Не вздумай хвататься за свои ножики, Гарвин, — предупредил Дельгадо Вилли. — Я знаю, ты парень шустрый, но я все равно успею выстрелить раньше. Не в тебя, но в Модести.
Дельгадо двинулся вперед и остановился в шести шагах от нее.
— Ты тоже не пытайся выхватывать свою пушку. Потому как все равно не успеешь, — предупредил он ее.
Она ответила не сразу. Вилли уголком глаза следил за ее рукой, за той, что была ближе к нему. Он увидел, что большой и указательный пальцы Модести образовали кружок, а три остальных указывали вниз. Он перевел взгляд на троих с автоматами, выбросив на время из головы Дельгадо.
— Так, так, — спокойно отозвалась Модести. — Что же заставило тебя совершить прогулку этой прекрасной ночью, Майк?
— Меня грыз червячок сомнения, радость моя, — улыбнулся Дельгадо. — Мне никак не верилось, что вы с Вилли поцапались и стали врагами. Но вообще-то вы неплохо разыграли спектакль, у вас этого не отнять. Но я-то знаю тебя лучше, чем остальные. Гораздо лучше, как ты сама, наверно, помнишь.
— Нас встречает слишком маленькая делегация, — сказала Модести.
— Маленькая, да удаленькая. — Его глаза сверкнули в лунном свете. Он не скрывал отличного настроения. — И опять-таки это принесет мне кое-какую пользу. Мне совсем не помешает парочка хороших отметок в дневнике. А то Карц, по-моему, думает, что мне следовало бы заранее понять, что ты окажешься непригодной, несмотря даже на Люсиль.
Модести подумала, что Дельгадо явно не знает о том, что они успели побывать на складе и поработать там на славу, иначе он не стоял бы и не упивался своим триумфом.
— Значит, ты проверил мои апартаменты в серале? — спросила она.
— Только час назад, и то после нескольких часов мучительной бессонницы, радость моя. И оказалось, что тебя и след простыл. И Вилли тоже сгинул. Вот я и собрал этих достойных, симпатичных молодых людей, и мы тихо, без лишнего шума решили проверить, как поживает наш самолет. На всякий пожарный случаи. Вдруг вам захочется нас покинуть, не попрощавшись.
Модести устало пожала плечами.
— Мы сделали крюк. По реке, через долину. Потом пришлось ждать, чтобы убрать патруль без шума.
— Да, не повезло. — Он сочувственно улыбнулся, но «магнум» не шелохнулся. — Это лишний раз доказывает важность нюансов.
— Почему бы тебе не присоединиться к нам, Майк? — тихо спросила Модести, дабы создать у него впечатление, что это ее единственная надежда.
— Нет уж, спасибо, радость моя, — усмехнулся Дельгадо. — Я люблю быть с теми, кто побеждает. Равно как и эти молодцы, что стоят за мной. А тебе не победить. Ты женщина, причем женщина с остатками того, что называется совестью. А это лишний балласт.
— Наверно, ты прав.
— Конечно, я прав. Видишь ли, я могу тебя пристрелить на месте, и, разумеется, это несколько огорчит меня, но не лишит сна, поверь… — Улыбка Дельгадо сделалась мягкой, голос — тихим. Ирландский акцент стал особенно заметен. — А вот ты так и не решилась бы нажать на спуск, даже если бы у тебя и была пушка, верно, киса? Ты это понимаешь? Я ведь для тебя кто — человек, который впервые доставил тебе райское блаженство. Давным-давно… Помнишь? Ну конечно, помнишь… Удивительный Майк Дельгадо. Ты никогда не смогла бы застрелить того, кто научил тебя летать к звездам…
Модести чуть ссутулилась.
— Никто не может знать про это наверняка, — произнесла она тихо и устало и повернулась к Вилли, так что Дельгадо оказался справа от нее. — Жаль, что у нас ничего не вышло, Вилли. Ничего не попишешь.
Ее левая рука сделала беспомощный жест, отвлекая внимание Дельгадо, а ее заслоненная туловищем правая рука метнулась со скоростью молнии к кобуре с кольтом. Она выстрелила со спины, через поясницу, — прием, способный преподнести противнику неприятный сюрприз, если, конечно, пуля попадет в цель.
Грохот «магнума», опоздавшего на какую-то долю секунды, перекрыл звуки кольта. Модести почувствовала жгучую боль выше локтя и увидела, что Дельгадо оседает на землю. Затем что-то блеснуло в темноте, и один из автоматчиков зашатался, а потом стал заваливаться на спину. Из груди у него торчала рукоятка ножа.
Модести упала на бок, успев выстрелить. Ей показалось, что одна пуля угодила сразу в двоих подручных Дельгадо. Один завертелся вокруг своей оси и последним остаточным рефлексом нажал на спуск автомата, послав в небеса короткую очередь. Второй просто осел на землю, немеющими пальцами хватаясь за рукоятку ножа, вонзившегося ему в горло. Модести поднялась на колени. Вилли проверил всех четверых. Потом подошел к Модести, постучал пальцем по своей груди и сказал:
— Навылет, Принцесса, прямо в сердце. Модести посмотрела на неподвижный труп Дельгадо и сказала:
— Так ему и надо. Погиб от тщеславия.
Вилли кивнул, и тут на его лице появилось тревожное выражение: он понял, что Модести держится за руку, из которой хлещет кровь. Тяжелая пуля прорвала кожу и мускульную ткань, прочертив глубокую борозду в два дюйма длиной.
— Посади меня в самолет, Вилли, — хрипло сказала Модести.
Тем временем в караульной, в двух милях от самолета, вспыхнули огни. Кто-то выстрелил три раза подряд, подавая сигнал тревоги. Вилли Гарвин помог Модести подняться в самолет, и сам влез следом. Модести держалась за руку, зажимая рану, в голове у нее все плыло. Между пальцами текла кровь. Вилли присел рядом, вытаскивая из кармана брюк индивидуальный пакет.
— Положи здесь и взлетай, — сказала она срывающимся голосом. — Давай, Вилли.
Он закрыл дверцу самолета и выкинул из головы все, что не относилось к его предстоящей задаче. Только через три-четыре минуты люди на мотоциклах из караульной успеют перекрыть долину. Они пока не знают, что именно случилось, и только слышали выстрелы. Зато они сразу смекнут, что происходит, как только заработают моторы «Голубки».
Вилли включил освещение на приборной доске, потом занялся подачей горючего, открыл главный клапан. Приведя в действие аккумулятор и генераторы, он наклонился и нашарил ручку насоса для включения двигателя.
Сорок пять секунд.
Он слегка приоткрыл дроссельные заслонки, потом протянул руку к кнопке стартера первого двигателя. Левый мотор ожил, потом настал черед правого. Вилли убрал парковочный тормоз, потом еще прибавил газу.
Самолет двинулся вперед. Вилли вывел его на взлетную полосу. Он опять прибавил газу. Двигатели взревели, самолет стал набирать скорость. Вилли тяжело вздохнул: жаль, у него не было нескольких лишних минут, чтобы разогреть машину, но что толку понапрасну мечтать…
Моторы «джипси» работали без срывов. Стрелка индикатора скорости показала семьдесят, потом восемьдесят…
Машина пробежала с полмили. Вилли взял на себя колонку штурвала. Две фигурки на мотоциклах ринулись по сторонам, солдаты стаскивали с плеча винтовки.
«Голубка» плавно оторвалась от земли. Вилли нажал на кнопку, чтобы убрать шасси. Теперь под ними проплывало «бутылочное горло» долины, и горы поднимались ввысь, однако пространства для маневров было вполне достаточно. Внезапно в левом крыле появился ряд отверстий, а затем пуля с глухим стуком ударила в какую-то твердую деталь фюзеляжа.
Но взлет состоялся. Теперь Вилли уверенно вел машину над крутыми склонами в южной части долины.
Вилли Гарвин испустил протяжный выдох, и затем самолет стал ложиться на крыло, чтобы двинуться над долинкой в форме полумесяца, отходившей от главной долины. Это был еще один необходимый маневр, чтобы набрать высоту и выбраться из-под малых хребтов. Вилли внимательно следил уже несколько дней за тем, как взлетают и совершают посадку летчики «Голубки».
Теперь самолет шел над лесистой местностью вокруг озера. Здесь уже было настолько просторно, что даже большой транспортный самолет мог вполне развернуться и набрать высоту.
Вилли позволил себе немного расслабиться и оглянулся через плечо. Модести сидела, прислонившись к переборке у открытой двери, что вела в кабину. На руке у плеча белела повязка, и она завязывала концы второй рукой и зубами. Но кровь продолжала идти, и загорелое лицо Модести теперь приобрело восковой оттенок. Большой желтый синяк на одной стороне лица выделялся сейчас особенно четко, а распухшие губы казались бесцветными. Да, «магнум» сорок четвертого калибра обладал страшной убойной силой.
Модести усилием воли заставила себя улыбнуться, обнажив сломанный зуб. С большим трудом она пробралась в кабину и кое-как залезла в кресло второго пилота справа от Вилли. Медленно, неуклюже, действуя лишь одной рукой, она застегнула ремень.
Когда Вилли снова посмотрел на Модести, то увидел, что она вытащила из кармашка брюк конго и вставила его под мышку раненой руки. Затем она взяла здоровой рукой раненую и крепко прижала ее к боку.
— Кровь остановилась? — тревожно спросил Вилли.
— Вроде бы… — слабо отозвалась Модести. — Ты сможешь выбраться отсюда, Вилли?
— Пара пустяков, — как ни в чем не бывало солгал он, проходя на вираже над северным краем озера и постепенно набирая высоту. — Ну а что будем делать, когда выберемся отсюда, Принцесса? Куда полетим? В Кабул?
— Нет… — Модести еле-еле качнула головой. — Мы не знаем, кто там наши друзья. Когда выберешься из лабиринта, бери курс на юго-запад. Ориентиром возьмешь Тарнак. Американцы прокладывают где-то в тех местах дорогу. Попробуй найти ее… их… если хватит горючего…
— Хорошо. — Вилли глянул вниз. Они уже летели на высоте трех тысяч футов. Гигантским зеркалом под ними поблескивало озеро. — Пора бы, черт побери… — начал он, и в этот момент из-под хребта вдруг полыхнуло, словно выстрелила гигантская пушка. Сорок тонн боеприпасов дали выход своей дикой ярости через отверстие в пещере.
Вилли снова накренил машину, обернувшись, чтобы посмотреть на гору. Поначалу казалось, что все осталось, как было. Затем он увидел, как из середины склона появилась серебряная нитка и устремилась в долину. Затем из другой точки в горе возникла вторая нитка, пошире. Вилли попытался подсчитать количество воды, удерживаемое горным кряжем, но оставил затею как лишенную практического значения. Теперь уже гору испещрило с десяток нитей, на глазах делавшихся все толще. На сероватом фоне гор стали возникать черные линии, они расширялись, превращались в полосы, пятна. Словно в замедленной съемке гора стала распадаться на части, а через проломы в долину неслись потоки воды из озера.
— Просто прелесть, — констатировал Вилли, не скрывая удовлетворения, — пусть теперь Карц возьмет тряпку и вытрет лужу. Нет, ты видела, как эта горушка стала крошиться? Прямо загляденье…
Он осекся. Голова Модести упала. Глаза закрылись. Если бы не пристегнутый ремень, она бы вывалилась из кресла. Конго валялось на полу. Раненая рука безжизненно повисла. Снова через бинт стала проступать кровь.
Вилли Гарвин выругался. Ему стало не по себе. На какое-то время его охватила паника, и на лбу появилась испарина. Модести потеряла слишком много крови — и продолжала ее терять. Конечно, «Голубку» можно было поставить на автопилот, но лишь когда они выберутся из этого горного лабиринта, а на это даже в лучшем случае уйдет пара часов. И это если ему удастся найти выход. Только тогда он сумеет заставить себя позволить этой птичке лететь самостоятельно, а сам займется рукой Модести.
Вилли сделал еще один вираж для набора высоты, а сам тем временем колошматил и топтал свой страх, пока тот не приказал долго жить, дав Вилли возможность хладнокровно оценить ситуацию.
Ну, что ж, скоро начнет светать. Это плюс. Кроме того, «Голубка» показала себя послушной птичкой. Если не считать трех-четырех сложных отрезков, местоположение которых неплохо врезалось ему в память, в целом он, Вилли, может вести машину, что называется, одной левой.
Вилли протянул руку, коснулся ладонью перевязанной руки Модести, осторожно сомкнул пальцы.
— Господи, Принцесса, — пробормотал он. — Не уходи от меня. Не оставляй одного.
Затем он взял себя в руки, выкинул из головы все лишнее и сосредоточился на управлении машиной.
Над долиной занимался рассвет. Озеро уменьшилось наполовину, а вода продолжала хлестать через растерзанную горную преграду.
Вся долина, растянувшаяся на четыре мили, была затоплена. В районе аэродрома глубина достигала пяти-шести футов. Возле «бутылочного горла» было мельче — от двух до четырех футов. Бараки и машины стояли над водой, и огни отражались в ее ряби.
То здесь, то там проплывали трупы. На арене собралась целая группа солдат. Они молча и растерянно взирали на происходящее. Из дворца доносились вопли женщин.
Многие воины армии Карца уже покинули лагерь вплавь или пешком, направившись к лощинам, уходившим вверх, в горы. Двухэтажные бараки, где хранились комбинезоны летучей пехоты, оказались затоплены, и от реактивных костюмов теперь не было никакого толку.
Суррат, Хамид и Бретт находились в частично затопленной части дворца, где хранилось продовольствие. Они завершали приготовления к предстоявшему путешествию. Снаружи на ступеньках стоял Тамаз с автоматом на плече. У него был остолбенелый вид. Он с удивлением уставился на нагруженную рюкзаками троицу.
— Что вы задумали? — спросил он.
— Уходить, — отозвался Бретт. — Что же еще, черт возьми!
— Но это невозможно. — На тяжелом лице Тамаза появилось искреннее изумление.
— Хотим попробовать. Суррат считает, что надо двинуться на запад, совершить небольшой бросок через горы и выйти к реке южнее. Наверно, он прав.
— Но Карц не давал приказа уходить.
— Карц? — злобно усмехнулся Бретт. — Так ты спроси его. Вот и он собственной персоной.
К ним и впрямь двигалась тяжелая, похожая на изваяние фигура. Они застыли в ожидании, пока он поднимался по ступенькам. Лицо его было по-прежнему бесстрастным, но зрачки превратились в булавочные головки. Он обвел взглядом своих помощников, и на какое-то время его «я» подействовало на них гипнотически — их охватил страх. Затем он заговорил пронзительным, срывающимся, словно у школьника, голосом:
— Осушить долину. К полудню аэродром должен опять вступить в строй. Транспортные средства перевести на сухие места. Наладить работу радиостанции.
От визгливых звуков его голоса страх улетучился. Хамид презрительно улыбнулся и ответил:
— Дайте указания Либманну.
— Либманн мертв, — взвизгнул Карц. — Я убил его собственноручно. Он отказался подчиняться. Не выполнил приказ. Ведра и швабры. — Его монгольская голова начала раскачиваться из стороны в сторону, как у гигантской куклы. — Ведра и швабры!
Суррат посмотрел на Тамаза и рассмеялся мерзким смехом.
— Приказ… — сказал он. — Вот тебе и приказ.
На лице Тамаза смешались воедино смущение, огорчение и даже страдание. Он скинул с плеча автомат, нацелил на Карца, щелкнул затвором.
— Непригоден, — произнес он, не веря сам себе. — Боже мой, он оказался непригоден…
Его слова заглушила длинная автоматная очередь.
Глава 21
— Стоять. И без фокусов. Говорил Дельгадо.
Он стоял в десяти шагах от них у большого камня. В руке у него был «магнум» сорок четвертого калибра, наставленный на Модести. Рядом с ним стояли трое молодцов с автоматами, которые они были готовы в любой момент пустить в ход. Это были люди из подразделения Дельгадо.
Вилли Гарвин так и не надел рубашки. Она по-прежнему была у него у руке. Сбруя с ножами выделялась на его загорелом торсе.
— Не вздумай хвататься за свои ножики, Гарвин, — предупредил Дельгадо Вилли. — Я знаю, ты парень шустрый, но я все равно успею выстрелить раньше. Не в тебя, но в Модести.
Дельгадо двинулся вперед и остановился в шести шагах от нее.
— Ты тоже не пытайся выхватывать свою пушку. Потому как все равно не успеешь, — предупредил он ее.
Она ответила не сразу. Вилли уголком глаза следил за ее рукой, за той, что была ближе к нему. Он увидел, что большой и указательный пальцы Модести образовали кружок, а три остальных указывали вниз. Он перевел взгляд на троих с автоматами, выбросив на время из головы Дельгадо.
— Так, так, — спокойно отозвалась Модести. — Что же заставило тебя совершить прогулку этой прекрасной ночью, Майк?
— Меня грыз червячок сомнения, радость моя, — улыбнулся Дельгадо. — Мне никак не верилось, что вы с Вилли поцапались и стали врагами. Но вообще-то вы неплохо разыграли спектакль, у вас этого не отнять. Но я-то знаю тебя лучше, чем остальные. Гораздо лучше, как ты сама, наверно, помнишь.
— Нас встречает слишком маленькая делегация, — сказала Модести.
— Маленькая, да удаленькая. — Его глаза сверкнули в лунном свете. Он не скрывал отличного настроения. — И опять-таки это принесет мне кое-какую пользу. Мне совсем не помешает парочка хороших отметок в дневнике. А то Карц, по-моему, думает, что мне следовало бы заранее понять, что ты окажешься непригодной, несмотря даже на Люсиль.
Модести подумала, что Дельгадо явно не знает о том, что они успели побывать на складе и поработать там на славу, иначе он не стоял бы и не упивался своим триумфом.
— Значит, ты проверил мои апартаменты в серале? — спросила она.
— Только час назад, и то после нескольких часов мучительной бессонницы, радость моя. И оказалось, что тебя и след простыл. И Вилли тоже сгинул. Вот я и собрал этих достойных, симпатичных молодых людей, и мы тихо, без лишнего шума решили проверить, как поживает наш самолет. На всякий пожарный случаи. Вдруг вам захочется нас покинуть, не попрощавшись.
Модести устало пожала плечами.
— Мы сделали крюк. По реке, через долину. Потом пришлось ждать, чтобы убрать патруль без шума.
— Да, не повезло. — Он сочувственно улыбнулся, но «магнум» не шелохнулся. — Это лишний раз доказывает важность нюансов.
— Почему бы тебе не присоединиться к нам, Майк? — тихо спросила Модести, дабы создать у него впечатление, что это ее единственная надежда.
— Нет уж, спасибо, радость моя, — усмехнулся Дельгадо. — Я люблю быть с теми, кто побеждает. Равно как и эти молодцы, что стоят за мной. А тебе не победить. Ты женщина, причем женщина с остатками того, что называется совестью. А это лишний балласт.
— Наверно, ты прав.
— Конечно, я прав. Видишь ли, я могу тебя пристрелить на месте, и, разумеется, это несколько огорчит меня, но не лишит сна, поверь… — Улыбка Дельгадо сделалась мягкой, голос — тихим. Ирландский акцент стал особенно заметен. — А вот ты так и не решилась бы нажать на спуск, даже если бы у тебя и была пушка, верно, киса? Ты это понимаешь? Я ведь для тебя кто — человек, который впервые доставил тебе райское блаженство. Давным-давно… Помнишь? Ну конечно, помнишь… Удивительный Майк Дельгадо. Ты никогда не смогла бы застрелить того, кто научил тебя летать к звездам…
Модести чуть ссутулилась.
— Никто не может знать про это наверняка, — произнесла она тихо и устало и повернулась к Вилли, так что Дельгадо оказался справа от нее. — Жаль, что у нас ничего не вышло, Вилли. Ничего не попишешь.
Ее левая рука сделала беспомощный жест, отвлекая внимание Дельгадо, а ее заслоненная туловищем правая рука метнулась со скоростью молнии к кобуре с кольтом. Она выстрелила со спины, через поясницу, — прием, способный преподнести противнику неприятный сюрприз, если, конечно, пуля попадет в цель.
Грохот «магнума», опоздавшего на какую-то долю секунды, перекрыл звуки кольта. Модести почувствовала жгучую боль выше локтя и увидела, что Дельгадо оседает на землю. Затем что-то блеснуло в темноте, и один из автоматчиков зашатался, а потом стал заваливаться на спину. Из груди у него торчала рукоятка ножа.
Модести упала на бок, успев выстрелить. Ей показалось, что одна пуля угодила сразу в двоих подручных Дельгадо. Один завертелся вокруг своей оси и последним остаточным рефлексом нажал на спуск автомата, послав в небеса короткую очередь. Второй просто осел на землю, немеющими пальцами хватаясь за рукоятку ножа, вонзившегося ему в горло. Модести поднялась на колени. Вилли проверил всех четверых. Потом подошел к Модести, постучал пальцем по своей груди и сказал:
— Навылет, Принцесса, прямо в сердце. Модести посмотрела на неподвижный труп Дельгадо и сказала:
— Так ему и надо. Погиб от тщеславия.
Вилли кивнул, и тут на его лице появилось тревожное выражение: он понял, что Модести держится за руку, из которой хлещет кровь. Тяжелая пуля прорвала кожу и мускульную ткань, прочертив глубокую борозду в два дюйма длиной.
— Посади меня в самолет, Вилли, — хрипло сказала Модести.
Тем временем в караульной, в двух милях от самолета, вспыхнули огни. Кто-то выстрелил три раза подряд, подавая сигнал тревоги. Вилли Гарвин помог Модести подняться в самолет, и сам влез следом. Модести держалась за руку, зажимая рану, в голове у нее все плыло. Между пальцами текла кровь. Вилли присел рядом, вытаскивая из кармана брюк индивидуальный пакет.
— Положи здесь и взлетай, — сказала она срывающимся голосом. — Давай, Вилли.
Он закрыл дверцу самолета и выкинул из головы все, что не относилось к его предстоящей задаче. Только через три-четыре минуты люди на мотоциклах из караульной успеют перекрыть долину. Они пока не знают, что именно случилось, и только слышали выстрелы. Зато они сразу смекнут, что происходит, как только заработают моторы «Голубки».
Вилли включил освещение на приборной доске, потом занялся подачей горючего, открыл главный клапан. Приведя в действие аккумулятор и генераторы, он наклонился и нашарил ручку насоса для включения двигателя.
Сорок пять секунд.
Он слегка приоткрыл дроссельные заслонки, потом протянул руку к кнопке стартера первого двигателя. Левый мотор ожил, потом настал черед правого. Вилли убрал парковочный тормоз, потом еще прибавил газу.
Самолет двинулся вперед. Вилли вывел его на взлетную полосу. Он опять прибавил газу. Двигатели взревели, самолет стал набирать скорость. Вилли тяжело вздохнул: жаль, у него не было нескольких лишних минут, чтобы разогреть машину, но что толку понапрасну мечтать…
Моторы «джипси» работали без срывов. Стрелка индикатора скорости показала семьдесят, потом восемьдесят…
Машина пробежала с полмили. Вилли взял на себя колонку штурвала. Две фигурки на мотоциклах ринулись по сторонам, солдаты стаскивали с плеча винтовки.
«Голубка» плавно оторвалась от земли. Вилли нажал на кнопку, чтобы убрать шасси. Теперь под ними проплывало «бутылочное горло» долины, и горы поднимались ввысь, однако пространства для маневров было вполне достаточно. Внезапно в левом крыле появился ряд отверстий, а затем пуля с глухим стуком ударила в какую-то твердую деталь фюзеляжа.
Но взлет состоялся. Теперь Вилли уверенно вел машину над крутыми склонами в южной части долины.
Вилли Гарвин испустил протяжный выдох, и затем самолет стал ложиться на крыло, чтобы двинуться над долинкой в форме полумесяца, отходившей от главной долины. Это был еще один необходимый маневр, чтобы набрать высоту и выбраться из-под малых хребтов. Вилли внимательно следил уже несколько дней за тем, как взлетают и совершают посадку летчики «Голубки».
Теперь самолет шел над лесистой местностью вокруг озера. Здесь уже было настолько просторно, что даже большой транспортный самолет мог вполне развернуться и набрать высоту.
Вилли позволил себе немного расслабиться и оглянулся через плечо. Модести сидела, прислонившись к переборке у открытой двери, что вела в кабину. На руке у плеча белела повязка, и она завязывала концы второй рукой и зубами. Но кровь продолжала идти, и загорелое лицо Модести теперь приобрело восковой оттенок. Большой желтый синяк на одной стороне лица выделялся сейчас особенно четко, а распухшие губы казались бесцветными. Да, «магнум» сорок четвертого калибра обладал страшной убойной силой.
Модести усилием воли заставила себя улыбнуться, обнажив сломанный зуб. С большим трудом она пробралась в кабину и кое-как залезла в кресло второго пилота справа от Вилли. Медленно, неуклюже, действуя лишь одной рукой, она застегнула ремень.
Когда Вилли снова посмотрел на Модести, то увидел, что она вытащила из кармашка брюк конго и вставила его под мышку раненой руки. Затем она взяла здоровой рукой раненую и крепко прижала ее к боку.
— Кровь остановилась? — тревожно спросил Вилли.
— Вроде бы… — слабо отозвалась Модести. — Ты сможешь выбраться отсюда, Вилли?
— Пара пустяков, — как ни в чем не бывало солгал он, проходя на вираже над северным краем озера и постепенно набирая высоту. — Ну а что будем делать, когда выберемся отсюда, Принцесса? Куда полетим? В Кабул?
— Нет… — Модести еле-еле качнула головой. — Мы не знаем, кто там наши друзья. Когда выберешься из лабиринта, бери курс на юго-запад. Ориентиром возьмешь Тарнак. Американцы прокладывают где-то в тех местах дорогу. Попробуй найти ее… их… если хватит горючего…
— Хорошо. — Вилли глянул вниз. Они уже летели на высоте трех тысяч футов. Гигантским зеркалом под ними поблескивало озеро. — Пора бы, черт побери… — начал он, и в этот момент из-под хребта вдруг полыхнуло, словно выстрелила гигантская пушка. Сорок тонн боеприпасов дали выход своей дикой ярости через отверстие в пещере.
Вилли снова накренил машину, обернувшись, чтобы посмотреть на гору. Поначалу казалось, что все осталось, как было. Затем он увидел, как из середины склона появилась серебряная нитка и устремилась в долину. Затем из другой точки в горе возникла вторая нитка, пошире. Вилли попытался подсчитать количество воды, удерживаемое горным кряжем, но оставил затею как лишенную практического значения. Теперь уже гору испещрило с десяток нитей, на глазах делавшихся все толще. На сероватом фоне гор стали возникать черные линии, они расширялись, превращались в полосы, пятна. Словно в замедленной съемке гора стала распадаться на части, а через проломы в долину неслись потоки воды из озера.
— Просто прелесть, — констатировал Вилли, не скрывая удовлетворения, — пусть теперь Карц возьмет тряпку и вытрет лужу. Нет, ты видела, как эта горушка стала крошиться? Прямо загляденье…
Он осекся. Голова Модести упала. Глаза закрылись. Если бы не пристегнутый ремень, она бы вывалилась из кресла. Конго валялось на полу. Раненая рука безжизненно повисла. Снова через бинт стала проступать кровь.
Вилли Гарвин выругался. Ему стало не по себе. На какое-то время его охватила паника, и на лбу появилась испарина. Модести потеряла слишком много крови — и продолжала ее терять. Конечно, «Голубку» можно было поставить на автопилот, но лишь когда они выберутся из этого горного лабиринта, а на это даже в лучшем случае уйдет пара часов. И это если ему удастся найти выход. Только тогда он сумеет заставить себя позволить этой птичке лететь самостоятельно, а сам займется рукой Модести.
Вилли сделал еще один вираж для набора высоты, а сам тем временем колошматил и топтал свой страх, пока тот не приказал долго жить, дав Вилли возможность хладнокровно оценить ситуацию.
Ну, что ж, скоро начнет светать. Это плюс. Кроме того, «Голубка» показала себя послушной птичкой. Если не считать трех-четырех сложных отрезков, местоположение которых неплохо врезалось ему в память, в целом он, Вилли, может вести машину, что называется, одной левой.
Вилли протянул руку, коснулся ладонью перевязанной руки Модести, осторожно сомкнул пальцы.
— Господи, Принцесса, — пробормотал он. — Не уходи от меня. Не оставляй одного.
Затем он взял себя в руки, выкинул из головы все лишнее и сосредоточился на управлении машиной.
Над долиной занимался рассвет. Озеро уменьшилось наполовину, а вода продолжала хлестать через растерзанную горную преграду.
Вся долина, растянувшаяся на четыре мили, была затоплена. В районе аэродрома глубина достигала пяти-шести футов. Возле «бутылочного горла» было мельче — от двух до четырех футов. Бараки и машины стояли над водой, и огни отражались в ее ряби.
То здесь, то там проплывали трупы. На арене собралась целая группа солдат. Они молча и растерянно взирали на происходящее. Из дворца доносились вопли женщин.
Многие воины армии Карца уже покинули лагерь вплавь или пешком, направившись к лощинам, уходившим вверх, в горы. Двухэтажные бараки, где хранились комбинезоны летучей пехоты, оказались затоплены, и от реактивных костюмов теперь не было никакого толку.
Суррат, Хамид и Бретт находились в частично затопленной части дворца, где хранилось продовольствие. Они завершали приготовления к предстоявшему путешествию. Снаружи на ступеньках стоял Тамаз с автоматом на плече. У него был остолбенелый вид. Он с удивлением уставился на нагруженную рюкзаками троицу.
— Что вы задумали? — спросил он.
— Уходить, — отозвался Бретт. — Что же еще, черт возьми!
— Но это невозможно. — На тяжелом лице Тамаза появилось искреннее изумление.
— Хотим попробовать. Суррат считает, что надо двинуться на запад, совершить небольшой бросок через горы и выйти к реке южнее. Наверно, он прав.
— Но Карц не давал приказа уходить.
— Карц? — злобно усмехнулся Бретт. — Так ты спроси его. Вот и он собственной персоной.
К ним и впрямь двигалась тяжелая, похожая на изваяние фигура. Они застыли в ожидании, пока он поднимался по ступенькам. Лицо его было по-прежнему бесстрастным, но зрачки превратились в булавочные головки. Он обвел взглядом своих помощников, и на какое-то время его «я» подействовало на них гипнотически — их охватил страх. Затем он заговорил пронзительным, срывающимся, словно у школьника, голосом:
— Осушить долину. К полудню аэродром должен опять вступить в строй. Транспортные средства перевести на сухие места. Наладить работу радиостанции.
От визгливых звуков его голоса страх улетучился. Хамид презрительно улыбнулся и ответил:
— Дайте указания Либманну.
— Либманн мертв, — взвизгнул Карц. — Я убил его собственноручно. Он отказался подчиняться. Не выполнил приказ. Ведра и швабры. — Его монгольская голова начала раскачиваться из стороны в сторону, как у гигантской куклы. — Ведра и швабры!
Суррат посмотрел на Тамаза и рассмеялся мерзким смехом.
— Приказ… — сказал он. — Вот тебе и приказ.
На лице Тамаза смешались воедино смущение, огорчение и даже страдание. Он скинул с плеча автомат, нацелил на Карца, щелкнул затвором.
— Непригоден, — произнес он, не веря сам себе. — Боже мой, он оказался непригоден…
Его слова заглушила длинная автоматная очередь.
Глава 21
— Насколько я понимаю, — говорил министр, — вы не получили от Модести Блейз ничего, кроме той телеграммы из Стамбула месяц назад?
— Ни слова, господин министр. — На лице Тарранта изобразилось легкое недоумение.
Его превосходительство Роджер Селби вытащил копию телеграммы из папки и стал читать вслух:
— «Не волнуйтесь. Операция провалилась. Просьба выслать бесплатно пять ящиков лучшего скотча Дэйву Коннолли. „Далл Пахмейер констракшн Инк“. Кабул».
— Ах, да, — задумчиво протянул Таррант. — Эта телеграмма была подписана «Блейз», и, как я припоминаю, утвердила вас в справедливости ранее высказанного вами же суждения, что шифрованная телеграмма, поступившая ранее через Корпус милосердия, поднимает ложную тревогу. Вы придерживались убеждения, что Блейз создала воображаемую ветряную мельницу, чтобы с нею сразиться, а теперь вот докладывает о ее уничтожении. У меня есть копия вашей записки.
Селби нервно побарабанил пальцами по столу и спросил:
— Вы не наводили справок относительно второй телеграммы?
— Нет. Если вы правы, господин министр, то в этом нет никакой необходимости. Если же оказалась права Модести, то получается, что в соответствии с выраженным вами ранее пожеланием своими силами расстроить планы противника, именно так и поступила. Тем не менее, я решил выполнить ее просьбу и отправил виски. Не за счет нашего отдела, разумеется, а за свой собственный. Но Модести Блейз — моя давняя приятельница, а потому при встрече, безусловно, вернет долг. Однако мне было бы интересно узнать, кто такой мистер Коннолли.
— Я могу удовлетворить ваше любопытство, Таррант, — ответил Селби холодным тоном, и в глазах его загорелся подозрительный огонек. — Час назад мне звонил посол Соединенных Штатов Америки, и теперь я много чего могу вам рассказать. Ранее этот самый Коннолли был майором американской армии, теперь же он возглавляет группу строителей в южном Афганистане.
— Да, да, американцы много строят в тех краях, — с одобрением отозвался Таррант.
— Судя по всему, — продолжал министр, — двухмоторный самолет совершил вынужденную посадку неподалеку от передового лагеря строителей дороги, которыми руководит Коннолли. Посол процитировал Коннолли, сказав, что в самолете были Модести Блейз, Вилли Гарвин, девочка по имени Люсиль Бруэ, находившаяся под воздействием сильных транквилизаторов, а также две-три пинты крови…
— Чьей?
— Модести Блейз. В нее стреляли.
— Ясно. Тогда это объясняет телеграмму из Стамбула. Мистер Коннолли, судя по всему, оказал большую помощь.
— Им оказала помощь вся группа из фирмы «Далл Пахмейер констракшн». А также разведсеть ЦРУ. Вне всякого сомнения, Джон Далл попросил их проверить, не появятся ли там двое его друзей.
Таррант поджал губы, обдумывая ситуацию.
— Россия вовсю оказывает помощь на севере Афганистана, а Америка делает то же самое на юге, — задумчиво произнес он. — Афганистан — это шпионское гнездо, кишащее агентами разных разведок. Там и у нас есть парочка ребят, вот я и взял на себя смелость на всякий случай предупредить их, если вы не совсем верно оценили ситуацию, господин министр. Но ума не приложу, почему Далл оповестил американских разведчиков.
— Я надеялся, что вы поможете мне прояснить это, — сказал Селби, подозрения которого не нашли подтверждения. — Ситуация сложилась крайне двусмысленная. Если верить послу, Далл обладает связями. Он владеет контрольными пакетами акций в самых разных производственных и финансовых отраслях, к нему прислушиваются в Вашингтоне, и он, похоже, большой друг Модести Блейз. — Селби сделал паузу, листая бумаги в папке. — С другой стороны, именно Даллу она недавно проиграла целое состояние. Как вы это объясняете?
— Тут трудно сказать что-то определенное, господин министр, — пробормотал Таррант. — Ситуация и впрямь непростая. Но и Модести Блейз — личность тоже непростая. Могу лишь предположить, что Далл размышлял так: если она оказалась за «железным занавесом», то и выбираться ей придется через южную границу. Вот он и предупредил своих людей, а также ЦРУ, чтобы ее искали в Афганистане и Иране.
— Она не была за «железным занавесом»! Они с Гарвином оказались в долине в отрогах Гиндукуша. Судя по всему, именно там был лагерь армии освобождения Кувейта.
— Армии освобождения Кувейта? — поднял брови Таррант. — Значит, мои гипотезы небезосновательны? Значит, предупреждение Модести Блейз имело под собой реальную почву?
— Да, — выпалил Селби. — И у меня будут проблемы, черт побери, когда я отправлюсь к премьеру докладывать об этом. Что меня выводит из себя, Таррант, так это телеграмма, в которой женщина галантно предлагает вам не волноваться и просит выслать кому-то там виски, но всю историю рассказывает американской разведке.
— Она не состоит у нас на службе, — парировал Таррант. — Кроме того, она, возможно, поняла, что мы не отреагировали на ее послание. Ну и что же она поведала американцам?
Селби начал рассказ. Таррант слушал с видимым вниманием, хотя до этого уже успел все узнать от Джона Далла. Но и в истории Далла имелись загадочные лакуны, которые, впрочем, версия Селби не смогла заполнить.
— На основании того, что рассказали им Блейз и Гарвин, — продолжал тем временем Селби, — американцы отрядили разведывательный самолет. Они нашли долину, произвели подробную аэросъемку, потом вступили в контакт с афганским правительством. Те в ужасе возвели руки к небу — искренне или нет, сказать нельзя. Они поклялись, что и не подозревали о существовании лагеря в этой долине, и что те, кто там обосновался, сделали это самовольно.
— Им не позавидуешь, — пробормотал Таррант. — Они получают помощь и от Советского Союза и от Соединенных Штатов. И хотели бы получать ее и Дальше.
— Не так уж и важно, знали они об этом или нет, — нетерпеливо перебил его Селби. — Туда была выслана совместная американо-афганская группа. Американцы отправили самолет-амфибию, способный совершить посадку в затопленной долине.
— Затопленной? — переспросил Таррант и кивнул: — Да, это совпадает с тем, что Модести рассказала американской разведке. — Таррант помолчал и добавил с внутреннем ликованием: — Насчет того, что она и ее приятель Гарвин устроили там, в лагере.
— Это все подтвердили, — поджав губы, сказал Селби. — Поисково-разведывательная группа обнаружила там плавающие трупы, пятьдесят наемников и тридцать женщин во дворце над водой, военную базу, а также полный набор планов и карт, в том числе и план молниеносного захвата Кувейта. Операция называлась «Единорог». — Селби покосился на блокнот у локтя и продолжал: — По мнению генерал-майора Рива, военного эксперта вооруженных сил ОПТА, бывшего в составе этой группы, вооружение, транспорт, характер и количество боеприпасов позволяют полагать, что этот план мог быть успешно претворен в жизнь.
— Стало быть, Модести Блейз верно оценила ситуацию с военной точки зрения?
— В конечном счете, да. Тогда мы не могли этого вообразить. Мы ошиблись.
Таррант решил до поры до времени не придираться к этому местоимению «мы». С этим можно разобраться позже. Фрейзер сейчас с ликованием просматривает папки с документацией.
— Что же случилось с основными силами этой армии? — спросил Таррант. В его интонациях появились новые нотки. Он не утратил вежливости, но зато и смущения в его голосе тоже не было.
— Они рассеялись, — сказал Селби. — С самолета были видны отдельные группки, направлявшиеся через горы в самые разные стороны от долины и находившиеся на разных расстояниях от базы. Можно предпринять попытки подобрать их или снабдить указаниями, как двигаться дальше. Но афганцы считают, что лишь треть сумеет выжить. Тех, кто уцелеет, потом можно будет депортировать. Тех, кто остался во дворце, как раз забирают сейчас. Не исключено, что среди них окажутся и британские подданные.
— Да. — Таррант уже получил донесение от своего человека из Кабула, что в течение ближайших суток в Англию высылают двоих британцев. Таррант уже принял меры, чтобы допрашивались они в его отделе.
Селби откинулся на спинку кресла:
— Все это, — мрачно сказал он, — мы узнаем от наших американских партнеров. Хотя на самом деле они должны были бы узнать об этом от нас, Таррант.
— Согласен, — кивнул Таррант. — Но, судя по всему, они приняли рекомендации Далла и поставили на Модести Блейз. Чего мы как раз не сделали. — Он бесстрастно посмотрел на Селби и добавил: — Получается, что Далл говорит куда убедительней, чем я.
Наступило долгое молчание. Таррант вспоминал холодный злой голос Далла, звонившего из американского посольства в Стамбуле.
— Нам удалось их вывезти оттуда, и Модести теперь в нашем стамбульском госпитале. Ее сейчас залатали, но придется делать пересадку кожи на руке, и есть работа для зубного протезиста. Гарвин, правда, сказал, что на ней все заживает быстро, и вообще они оба относятся к этому как-то легко. Но есть эпизоды, о которых они рассказывают подозрительно мало. Понятия не имею, что там произошло на самом деле, но то, о чем я узнал, само по себе сплошной кошмар. — Далл еле-еле сдерживал свои эмоции. — Чтобы послать вам свое сообщение, она бросилась прямо в мясорубку, а если бы вышло, как хотел ваш босс, все ее старания оказались бы напрасными.
— У нас нет ваших ресурсов, — только и мог ответить Таррант.
— Ладно уж… Я-то знаю, что вы сильно рисковали собственной шеей. Но выслушайте меня внимательно. Я хочу, чтобы она пока побыла здесь, а я бы выписал сюда лучших специалистов из Штатов, но она не соглашается ни в какую, и Гарвин ее поддерживает. Они хотят вылететь завтра… Гарвин утверждает, что обо всем сам позаботится, и отказывается от нашей помощи. Я не могу образумить его. Да и она говорит, что они всегда сами о себе заботятся, и обещает позвонить, когда придет в норму. Таррант, а вы не можете повлиять на них?
— Ни слова, господин министр. — На лице Тарранта изобразилось легкое недоумение.
Его превосходительство Роджер Селби вытащил копию телеграммы из папки и стал читать вслух:
— «Не волнуйтесь. Операция провалилась. Просьба выслать бесплатно пять ящиков лучшего скотча Дэйву Коннолли. „Далл Пахмейер констракшн Инк“. Кабул».
— Ах, да, — задумчиво протянул Таррант. — Эта телеграмма была подписана «Блейз», и, как я припоминаю, утвердила вас в справедливости ранее высказанного вами же суждения, что шифрованная телеграмма, поступившая ранее через Корпус милосердия, поднимает ложную тревогу. Вы придерживались убеждения, что Блейз создала воображаемую ветряную мельницу, чтобы с нею сразиться, а теперь вот докладывает о ее уничтожении. У меня есть копия вашей записки.
Селби нервно побарабанил пальцами по столу и спросил:
— Вы не наводили справок относительно второй телеграммы?
— Нет. Если вы правы, господин министр, то в этом нет никакой необходимости. Если же оказалась права Модести, то получается, что в соответствии с выраженным вами ранее пожеланием своими силами расстроить планы противника, именно так и поступила. Тем не менее, я решил выполнить ее просьбу и отправил виски. Не за счет нашего отдела, разумеется, а за свой собственный. Но Модести Блейз — моя давняя приятельница, а потому при встрече, безусловно, вернет долг. Однако мне было бы интересно узнать, кто такой мистер Коннолли.
— Я могу удовлетворить ваше любопытство, Таррант, — ответил Селби холодным тоном, и в глазах его загорелся подозрительный огонек. — Час назад мне звонил посол Соединенных Штатов Америки, и теперь я много чего могу вам рассказать. Ранее этот самый Коннолли был майором американской армии, теперь же он возглавляет группу строителей в южном Афганистане.
— Да, да, американцы много строят в тех краях, — с одобрением отозвался Таррант.
— Судя по всему, — продолжал министр, — двухмоторный самолет совершил вынужденную посадку неподалеку от передового лагеря строителей дороги, которыми руководит Коннолли. Посол процитировал Коннолли, сказав, что в самолете были Модести Блейз, Вилли Гарвин, девочка по имени Люсиль Бруэ, находившаяся под воздействием сильных транквилизаторов, а также две-три пинты крови…
— Чьей?
— Модести Блейз. В нее стреляли.
— Ясно. Тогда это объясняет телеграмму из Стамбула. Мистер Коннолли, судя по всему, оказал большую помощь.
— Им оказала помощь вся группа из фирмы «Далл Пахмейер констракшн». А также разведсеть ЦРУ. Вне всякого сомнения, Джон Далл попросил их проверить, не появятся ли там двое его друзей.
Таррант поджал губы, обдумывая ситуацию.
— Россия вовсю оказывает помощь на севере Афганистана, а Америка делает то же самое на юге, — задумчиво произнес он. — Афганистан — это шпионское гнездо, кишащее агентами разных разведок. Там и у нас есть парочка ребят, вот я и взял на себя смелость на всякий случай предупредить их, если вы не совсем верно оценили ситуацию, господин министр. Но ума не приложу, почему Далл оповестил американских разведчиков.
— Я надеялся, что вы поможете мне прояснить это, — сказал Селби, подозрения которого не нашли подтверждения. — Ситуация сложилась крайне двусмысленная. Если верить послу, Далл обладает связями. Он владеет контрольными пакетами акций в самых разных производственных и финансовых отраслях, к нему прислушиваются в Вашингтоне, и он, похоже, большой друг Модести Блейз. — Селби сделал паузу, листая бумаги в папке. — С другой стороны, именно Даллу она недавно проиграла целое состояние. Как вы это объясняете?
— Тут трудно сказать что-то определенное, господин министр, — пробормотал Таррант. — Ситуация и впрямь непростая. Но и Модести Блейз — личность тоже непростая. Могу лишь предположить, что Далл размышлял так: если она оказалась за «железным занавесом», то и выбираться ей придется через южную границу. Вот он и предупредил своих людей, а также ЦРУ, чтобы ее искали в Афганистане и Иране.
— Она не была за «железным занавесом»! Они с Гарвином оказались в долине в отрогах Гиндукуша. Судя по всему, именно там был лагерь армии освобождения Кувейта.
— Армии освобождения Кувейта? — поднял брови Таррант. — Значит, мои гипотезы небезосновательны? Значит, предупреждение Модести Блейз имело под собой реальную почву?
— Да, — выпалил Селби. — И у меня будут проблемы, черт побери, когда я отправлюсь к премьеру докладывать об этом. Что меня выводит из себя, Таррант, так это телеграмма, в которой женщина галантно предлагает вам не волноваться и просит выслать кому-то там виски, но всю историю рассказывает американской разведке.
— Она не состоит у нас на службе, — парировал Таррант. — Кроме того, она, возможно, поняла, что мы не отреагировали на ее послание. Ну и что же она поведала американцам?
Селби начал рассказ. Таррант слушал с видимым вниманием, хотя до этого уже успел все узнать от Джона Далла. Но и в истории Далла имелись загадочные лакуны, которые, впрочем, версия Селби не смогла заполнить.
— На основании того, что рассказали им Блейз и Гарвин, — продолжал тем временем Селби, — американцы отрядили разведывательный самолет. Они нашли долину, произвели подробную аэросъемку, потом вступили в контакт с афганским правительством. Те в ужасе возвели руки к небу — искренне или нет, сказать нельзя. Они поклялись, что и не подозревали о существовании лагеря в этой долине, и что те, кто там обосновался, сделали это самовольно.
— Им не позавидуешь, — пробормотал Таррант. — Они получают помощь и от Советского Союза и от Соединенных Штатов. И хотели бы получать ее и Дальше.
— Не так уж и важно, знали они об этом или нет, — нетерпеливо перебил его Селби. — Туда была выслана совместная американо-афганская группа. Американцы отправили самолет-амфибию, способный совершить посадку в затопленной долине.
— Затопленной? — переспросил Таррант и кивнул: — Да, это совпадает с тем, что Модести рассказала американской разведке. — Таррант помолчал и добавил с внутреннем ликованием: — Насчет того, что она и ее приятель Гарвин устроили там, в лагере.
— Это все подтвердили, — поджав губы, сказал Селби. — Поисково-разведывательная группа обнаружила там плавающие трупы, пятьдесят наемников и тридцать женщин во дворце над водой, военную базу, а также полный набор планов и карт, в том числе и план молниеносного захвата Кувейта. Операция называлась «Единорог». — Селби покосился на блокнот у локтя и продолжал: — По мнению генерал-майора Рива, военного эксперта вооруженных сил ОПТА, бывшего в составе этой группы, вооружение, транспорт, характер и количество боеприпасов позволяют полагать, что этот план мог быть успешно претворен в жизнь.
— Стало быть, Модести Блейз верно оценила ситуацию с военной точки зрения?
— В конечном счете, да. Тогда мы не могли этого вообразить. Мы ошиблись.
Таррант решил до поры до времени не придираться к этому местоимению «мы». С этим можно разобраться позже. Фрейзер сейчас с ликованием просматривает папки с документацией.
— Что же случилось с основными силами этой армии? — спросил Таррант. В его интонациях появились новые нотки. Он не утратил вежливости, но зато и смущения в его голосе тоже не было.
— Они рассеялись, — сказал Селби. — С самолета были видны отдельные группки, направлявшиеся через горы в самые разные стороны от долины и находившиеся на разных расстояниях от базы. Можно предпринять попытки подобрать их или снабдить указаниями, как двигаться дальше. Но афганцы считают, что лишь треть сумеет выжить. Тех, кто уцелеет, потом можно будет депортировать. Тех, кто остался во дворце, как раз забирают сейчас. Не исключено, что среди них окажутся и британские подданные.
— Да. — Таррант уже получил донесение от своего человека из Кабула, что в течение ближайших суток в Англию высылают двоих британцев. Таррант уже принял меры, чтобы допрашивались они в его отделе.
Селби откинулся на спинку кресла:
— Все это, — мрачно сказал он, — мы узнаем от наших американских партнеров. Хотя на самом деле они должны были бы узнать об этом от нас, Таррант.
— Согласен, — кивнул Таррант. — Но, судя по всему, они приняли рекомендации Далла и поставили на Модести Блейз. Чего мы как раз не сделали. — Он бесстрастно посмотрел на Селби и добавил: — Получается, что Далл говорит куда убедительней, чем я.
Наступило долгое молчание. Таррант вспоминал холодный злой голос Далла, звонившего из американского посольства в Стамбуле.
— Нам удалось их вывезти оттуда, и Модести теперь в нашем стамбульском госпитале. Ее сейчас залатали, но придется делать пересадку кожи на руке, и есть работа для зубного протезиста. Гарвин, правда, сказал, что на ней все заживает быстро, и вообще они оба относятся к этому как-то легко. Но есть эпизоды, о которых они рассказывают подозрительно мало. Понятия не имею, что там произошло на самом деле, но то, о чем я узнал, само по себе сплошной кошмар. — Далл еле-еле сдерживал свои эмоции. — Чтобы послать вам свое сообщение, она бросилась прямо в мясорубку, а если бы вышло, как хотел ваш босс, все ее старания оказались бы напрасными.
— У нас нет ваших ресурсов, — только и мог ответить Таррант.
— Ладно уж… Я-то знаю, что вы сильно рисковали собственной шеей. Но выслушайте меня внимательно. Я хочу, чтобы она пока побыла здесь, а я бы выписал сюда лучших специалистов из Штатов, но она не соглашается ни в какую, и Гарвин ее поддерживает. Они хотят вылететь завтра… Гарвин утверждает, что обо всем сам позаботится, и отказывается от нашей помощи. Я не могу образумить его. Да и она говорит, что они всегда сами о себе заботятся, и обещает позвонить, когда придет в норму. Таррант, а вы не можете повлиять на них?