Леди Джанет посмотрела в окно, где уже светило солнце, и попыталась вообразить себе холод, мрак и сырость пещеры, которая ей вдруг представилась огромным черным монстром, дремлющим под землей миллион лет. Она спросила:
— Они не стали подниматься по шахте, не проверили, есть ли там решетка?
— Нет. Они сказали, что займутся этим сегодня вечером, и если решетка и в самом деле имеется, то без труда снимут ее.
— Где они сейчас?
— Пошли назад, к замку, чтобы хорошенько разобраться в обстановке…
— Пошли назад?
— Да. Они проводили меня до того места, где мы оставили машины. Тогда-то и началась фантастика. Мы прошли через несколько долин — то и дело ложились плашмя и оглядывали окрестности минут пять. Потом Вилли перебирался на следующий холм или хребет. Он вроде бы и не торопился, но двигался очень проворно. Он вдруг исчезал, словно растворялся, потом мы с Модести следовали за ним. У них автоматические винтовки — М-16. И они постоянно прикрывали друг друга.
— Что же в этом фантастичного?
— Видите ли… Они вообще-то не из пугливых, но тут они вдруг сосредоточились на операции, делали все, чтобы не рисковать.
— Это обнадеживает.
— Да. Это удивительное зрелище — они оба в деле. Они почти и не говорили, но действовали синхронно, как пара рук.
— Это тоже обнадеживает. — Леди Джанет затушила сигарету. Квинн посмотрел на нее, но промолчал. Она улыбнулась. — Ну а теперь я, пожалуй, приму ванну. А вы можете поспать.
— Попробую, — сказал он, подавляя зевоту. — Разбудите в полдень?
— Хорошо. А когда будут спать Модести и Вилли?
— Между сумерками и тем временем, когда они решили проникнуть в замок, то есть в три часа утра. Они будут спать в пещере. Там осталось снаряжение, спальники, еда.
Леди Джанет прикрыла глаза и снова их открыла со словами:
— Хорошо, что вы захватили карманные шахматы, Квинн. Вряд ли мы с вами будем сегодня ночью крепко спать.
Лежа на столе у окна и глядя в бинокль, мистер Секстон пробормотал:
— Да, они действительно полностью соответствуют своей репутации. Молодцы.
— Вы по-прежнему их не видите? — спросил полковник Джим.
— Нет. — Мистер Секстон поднялся и отошел от окна. — Не вижу, а я, учтите, меняю ракурс наблюдения вот уже несколько часов.
— Их может тут и не быть, — сказал Меллиш, отрываясь от записей, которые он штудировал.
— Они тут, — с улыбкой заверил его мистер Секстон. — Проводят разведку. Пытаются найти лучший способ проникнуть в замок и потом его покинуть. Меня удивляет только, почему они поместили тех двоих в «Красный лев». Обычно они работают только на пару.
— Когда они, по-вашему, попробуют нанести нам визит? — спросил полковник Джим, потирая рукой щеку.
— Сегодня ночью. Они знают, что Таррант у нас на крюке, а потому поторопятся.
— Согласен. Вопрос в том, как они это проделают, верно?
— Есть несколько способов проникнуть в замок, все они далеки от идеального, и мы готовы к любому из них. — Секстон посмотрел на часы. — Клара и Ангел скоро вернутся, и мы, наверно, узнаем что-то новое.
— Да. — Полковник Джим стал делать себе выпивку. — Меня только беспокоит, как они все же нас вычислили. Может, этот тип на скале увидел, как вы забирали Тарранта? Но все равно, откуда ему было узнать про замок? Где случилась утечка?
— Неплохо бы узнать ответ на этот вопрос, — весело отозвался мистер Секстон. — Вот когда к нам пожалуют Блейз и Гарвин, мы все у них спросим.
Леди Джанет и Квинн сидели в маленькой гостиной «Красного льва». Час назад они поели. Ланч был украшен перебранкой двух пожилых французов, о которых ранее упомянул хозяин. Эти господа теперь удалились на закрытую террасу и стали играть в карты, то и дело громко выражая свои чувства.
— Вы когда-нибудь вернетесь в авиацию? — спросила Джанет.
— Не знаю, — отозвался Квинн, глядя на кофейную гущу в чашке. — Как-то пока не думал об этом. Авиакомпании не любят лихих пилотов, которые отправляют на тот свет пассажиров. Вы бы, например, полетели с таким летчиком?
— Я думаю, вам просто не повезло. Но если руководство пассажирских авиакомпаний считает именно так, как вы говорите, существуют и другие возможности. Мой деверь в Штатах, например, может вам помочь. Среди прочего, он владеет грузовой авиакомпанией.
— Вы очень добры. — Квинн посмотрел на нее с любопытством. — Но вам, наверно, это нелегко дается… Я в смысле Вилли и Модести… Не сейчас, а вообще…
На какое-то мгновение Джанет обдала его холодом: дала знать о себе многовековая гордость шотландских аристократов.
— Я не нуждаюсь в сочувствии, Квинн, — отрезала она.
— Извините, я, право…
Она подняла руку, желая заставить его замолчать. Взгляд ее вдруг помягчел. Она сказала:
— Я не хотела, как говорят, поставить вас на место. Просто в этом отношении я, наверно, слишком чувствительна. Я научилась с этим мириться. Когда я впервые увидела Модести и поняла, что она для Вилли значит, я воспылала к ней ненавистью. Но потом взяла себя в руки. Все это дело прошлое…
— Она вам нравится?
Леди Джанет вопросительно подняла брови, потом пожала плечами.
— Я уважаю ее. Она не проявляет снисходительности, не напоминает о своем превосходстве. Она никогда не использует в собственных целях свое влияние на Вилли. По крайней мере, этого не заметно. Я ценю ее добрую волю. Разумеется, ее хорошее отношение ко мне идет через Вилли, но факт остается фактом. Это нечто реальное, настоящее. Но у нас никогда не будет задушевных бесед, дружеской близости… — Леди Джанет помолчала, потом продолжила: — Есть еще одно обстоятельство. Не скрою, Вилли нравится мне больше, чем любой другой мужчина… Он умен, он добр, и он удивительно понимает женщин. Он умеет повысить тебе настроение, а в наши дни это уже редкость. Но он не всегда был таким. Если верить ему, когда-то он был жутко мерзким типом, пока не появилась Модести и не вытащила его из тюрьмы где-то на Востоке…
— После чего он и начал работать на нее?
— Да. Он словно родился заново. Поэтому сегодняшний Вилли — как бы творение Модести, и мне следует быть ей за это благодарной.
— Очень немногие женщины готовы это признать, — сказал Квинн, с уважением глядя на свою собеседницу. Он понизил голос и добавил: — Что может быть хуже ожидания?
— Кошмар. — Она посмотрела на часы. Завтра, в полдень, если от Модести и Вилли не поступит никаких известий, ей придется сделать два звонка. Один в Париж человеку по имени Рене Вобуа, другой в Лондон Джеку Фрейзеру. Она должна будет сказать, что Модести и Вилли отправились в замок Лансье навестить друга и не вернулись. Ей сделалось немного не по себе: она представила, как томительно потечет время завтра утром, когда от Вилли и Модести не будет известий.
— У вас вывих или растяжение? — спросил Квинн. — Я заметил, что вы хромаете.
— У меня ампутирована половина ноги, — просто ответила Джанет. — Результат автомобильной аварии несколько лет назад.
— О Боже! — Он потер глаза со словами: — Простите бестактного старину Квинна.
— Нормальная реакция. Старина Квинн волнуется, ибо он еще очень молод.
— Еще сутки, и я постарею лет на десять.
— А я к полуночи стану древней старухой. Вы представляете, что они собираются сделать, когда окажутся в замке?
— Не совсем. Но полагаю, прежде всего надо понять, где негодяи, чтобы лишить их свободы действий. Затем необходимо найти Тарранта, позвонить нам и велеть не волноваться, а потом гордо удалиться с освобожденным другом.
— А как они собираются лишить противника свободы действий?
— По возможности бесшумно. У них есть неплохой набор разных приспособлений, в том числе и пульверизаторы с эфиром. Но если они натолкнутся на вооруженное сопротивление, то церемониться не станут. — Квинн помолчал и добавил: — Я видел, как Модести уложила троих бандитов в пять секунд. Если Вилли такой же мастер, в чем лично я не сомневаюсь, тогда нам нет нужды особо волноваться.
— Повторяйте эту фразу мне раз в час, — сказала Джанет, похлопав его по руке.
Их беседу прервало появление хозяина.
— Прошу прощения, мадам. Пришла английская дама, которая не говорит по-французски. Я не могу понять, что ей угодно. Не могли бы вы помочь мне?
При упоминании английской дамы и Квинн, и Джанет вскочили и возбужденно переглянулись. Квинн заметил:
— Нет, это вряд ли Модести. Слишком рано.
— Пойдемте, послушаем ее.
В маленьком дворе стояла женщина в легкой куртке, а голова ее была повязана платком. Из-под платка выбивались золотистые пряди. Большой нос придавал лицу несколько хищное выражение.
— Чем можем помочь? — спросила леди Джанет. — Я немного говорю по-французски.
В широко расставленных глазах женщины показалось явное облегчение.
— Слава Всевышнему. Вы шотландка?
— Мы разбросаны по всему миру, — с улыбкой отозвалась Джанет. — Что случилось?
— Я путешествую с племянницей, и наша машина сломалась в нескольких сотнях ярдов отсюда на дороге. Боюсь, что все из-за моей глупости. В гараже, где мы брали машину, мне сказали, что надо внимательно посматривать на топливомер, он устроен не как в английских машинах, но я совсем забыла.
— Значит, все дело в бензине? — спросил Квинн.
— Да. Похоже. У меня была запасная канистра, но когда я налила бензин, оказалось, что аккумулятор уже сел. По крайней мере, так мне объяснила Ангелина. Я в этом мало что смыслю…
— Тут неподалеку есть гараж, — сказала Джанет. — Там вам могут помочь.
— Господи, я только что оттуда… Хозяина нет, а его жена говорит, что он вернется часа через два.
— Ничего, — откликнулся Квинн. — Мы вас подвезем и все уладим.
— Это очень любезно с вашей стороны…
Пять минут спустя, когда дорога нырнула в лощину, Квинн затормозил около голубого «ситроена-сафари» с кузовом «универсал». У машины стояла хорошенькая девушка в коротком белом платье. Квинн открыл дверь, чтобы вылезти, но тут раздалось легкое «Ох!». Он повернул голову и замер. Джанет сидела, неловко запрокинув голову назад. Она была очень бледна. Квинн услышал голос шотландки.
— Пожалуйста, оставайтесь на месте, мистер Квинн. — Одной рукой она держала Джанет за волосы, а в другой у нее был тонкий нож, острие которого упиралось в шею Джанет.
— На полдюйма вглубь, и она погибнет, мистер Квинн, — предупредила шотландка.
Девушка в белом уже оказалась у машины Квинна.
— Она запросто это сделает, можешь поставить на это свой член, приятель, — усмехнулась она.
— Пожалуйста, без грязных выражений, Ангел, — сурово осадила ее шотландка. — Садись в машину и поезжай, только не быстро. А вы, мистер Квинн, поедете за ней. И советую без фокусов. Например, не вздумайте резко затормозить. Нож сразу войдет в артерию, и все… Мы проедем милю-другую, потом пересядем из вашей машины в нашу. У вас не будет шанса проявить героизм, мистер Квинн. У Ангела в сумочке лежит пистолет с глушителем. Ну, я все ясно изложила?
Бледный Квинн кивнул. Руки его на руле дрожали. Ангел хлопнула дверью, и краем глаза Квинн заметил, как Джанет чуть поморщилась, когда острие ножа впилось глубже в шею от сотрясения машины. «Ситроен» объехал их, двинулся вперед и Квинн послушно тронулся за ним. Руки и ноги вдруг сделались как чугунные, в голове царил кавардак.
Пятьдесят минут спустя Квинн и Джанет уже лежали на полу фургона лицом к лицу. Их руки были скованы наручниками но со стороны казалось, что они просто заключили друг друга в объятия. В боковое окно Квинн заметил замок, стоявший на склоне горы. К нему от долины вела извилистая немощеная дорога. За рулем сидела шотландка и распространялась о вязании кружев «кроше», но ее спутница, судя по отсутствию каких-либо ответных реплик, совершенно не интересовалась этим предметом.
Квинн решил, что Модести и Вилли явно наблюдают за замком откуда-нибудь из долины. Они, наверно, обратили внимание на отъезд «ситроена» из замка и теперь зафиксировали его возвращение. Если они смотрят сейчас в бинокль, то, конечно же, все увидят…
Он попытался приподняться и зашевелился, стараясь освободиться от Джанет, но Ангел резко сказала:
— Знаешь, что я с тобой сделаю, Квинн, если ты сейчас же не опустишь свою долбаную башку?
Он повернулся и увидел в зеркале ее глаза. Ему показалось, что они являют собой оскорбление для такого прелестного личика. В них светилось ликование маленького дьяволенка, которому доставляют наслаждение такие вещи, о которых лучше не упоминать вслух.
— Так вот, — весело продолжала эта чертовка, — я сейчас обмотаю вокруг шеи этой твоей птички струну и потяну. И ты увидишь, как вываливается и чернеет ее язык. Это, поверь мне, незабываемое зрелище. — Она толкнула локтем подругу. — Слушай, Клара, дай-ка я с ней поработаю. А потом мы скажем, что она начала вопить или что-то еще.
— И не надейся, дорогая моя, — сухо отозвалась шотландка. — Неужели ты думаешь, что я стану врать из-за тебя полковнику Джиму? Он велел нам доставить их целыми и невредимыми, и мы доставим их целыми и невредимыми.
— А, все это херня, — мрачно отреагировала девица в белом, недовольная, что ее замыслу не суждено осуществиться, по крайней мере, пока.
Ошеломленный Квинн снова опустил голову. Лицо Джанет было совсем рядом, бледное и мрачное. И хотя в глазах ее Квинн не увидел надежды, взгляд оставался спокойным. Джанет легонько коснулась губами его щеки и шепнула: «Мужайтесь». Это был голос истинной аристократки, которую везут на казнь. Квинн понял, что все потеряно, кроме чести.
Глава 9
— Они не стали подниматься по шахте, не проверили, есть ли там решетка?
— Нет. Они сказали, что займутся этим сегодня вечером, и если решетка и в самом деле имеется, то без труда снимут ее.
— Где они сейчас?
— Пошли назад, к замку, чтобы хорошенько разобраться в обстановке…
— Пошли назад?
— Да. Они проводили меня до того места, где мы оставили машины. Тогда-то и началась фантастика. Мы прошли через несколько долин — то и дело ложились плашмя и оглядывали окрестности минут пять. Потом Вилли перебирался на следующий холм или хребет. Он вроде бы и не торопился, но двигался очень проворно. Он вдруг исчезал, словно растворялся, потом мы с Модести следовали за ним. У них автоматические винтовки — М-16. И они постоянно прикрывали друг друга.
— Что же в этом фантастичного?
— Видите ли… Они вообще-то не из пугливых, но тут они вдруг сосредоточились на операции, делали все, чтобы не рисковать.
— Это обнадеживает.
— Да. Это удивительное зрелище — они оба в деле. Они почти и не говорили, но действовали синхронно, как пара рук.
— Это тоже обнадеживает. — Леди Джанет затушила сигарету. Квинн посмотрел на нее, но промолчал. Она улыбнулась. — Ну а теперь я, пожалуй, приму ванну. А вы можете поспать.
— Попробую, — сказал он, подавляя зевоту. — Разбудите в полдень?
— Хорошо. А когда будут спать Модести и Вилли?
— Между сумерками и тем временем, когда они решили проникнуть в замок, то есть в три часа утра. Они будут спать в пещере. Там осталось снаряжение, спальники, еда.
Леди Джанет прикрыла глаза и снова их открыла со словами:
— Хорошо, что вы захватили карманные шахматы, Квинн. Вряд ли мы с вами будем сегодня ночью крепко спать.
Лежа на столе у окна и глядя в бинокль, мистер Секстон пробормотал:
— Да, они действительно полностью соответствуют своей репутации. Молодцы.
— Вы по-прежнему их не видите? — спросил полковник Джим.
— Нет. — Мистер Секстон поднялся и отошел от окна. — Не вижу, а я, учтите, меняю ракурс наблюдения вот уже несколько часов.
— Их может тут и не быть, — сказал Меллиш, отрываясь от записей, которые он штудировал.
— Они тут, — с улыбкой заверил его мистер Секстон. — Проводят разведку. Пытаются найти лучший способ проникнуть в замок и потом его покинуть. Меня удивляет только, почему они поместили тех двоих в «Красный лев». Обычно они работают только на пару.
— Когда они, по-вашему, попробуют нанести нам визит? — спросил полковник Джим, потирая рукой щеку.
— Сегодня ночью. Они знают, что Таррант у нас на крюке, а потому поторопятся.
— Согласен. Вопрос в том, как они это проделают, верно?
— Есть несколько способов проникнуть в замок, все они далеки от идеального, и мы готовы к любому из них. — Секстон посмотрел на часы. — Клара и Ангел скоро вернутся, и мы, наверно, узнаем что-то новое.
— Да. — Полковник Джим стал делать себе выпивку. — Меня только беспокоит, как они все же нас вычислили. Может, этот тип на скале увидел, как вы забирали Тарранта? Но все равно, откуда ему было узнать про замок? Где случилась утечка?
— Неплохо бы узнать ответ на этот вопрос, — весело отозвался мистер Секстон. — Вот когда к нам пожалуют Блейз и Гарвин, мы все у них спросим.
Леди Джанет и Квинн сидели в маленькой гостиной «Красного льва». Час назад они поели. Ланч был украшен перебранкой двух пожилых французов, о которых ранее упомянул хозяин. Эти господа теперь удалились на закрытую террасу и стали играть в карты, то и дело громко выражая свои чувства.
— Вы когда-нибудь вернетесь в авиацию? — спросила Джанет.
— Не знаю, — отозвался Квинн, глядя на кофейную гущу в чашке. — Как-то пока не думал об этом. Авиакомпании не любят лихих пилотов, которые отправляют на тот свет пассажиров. Вы бы, например, полетели с таким летчиком?
— Я думаю, вам просто не повезло. Но если руководство пассажирских авиакомпаний считает именно так, как вы говорите, существуют и другие возможности. Мой деверь в Штатах, например, может вам помочь. Среди прочего, он владеет грузовой авиакомпанией.
— Вы очень добры. — Квинн посмотрел на нее с любопытством. — Но вам, наверно, это нелегко дается… Я в смысле Вилли и Модести… Не сейчас, а вообще…
На какое-то мгновение Джанет обдала его холодом: дала знать о себе многовековая гордость шотландских аристократов.
— Я не нуждаюсь в сочувствии, Квинн, — отрезала она.
— Извините, я, право…
Она подняла руку, желая заставить его замолчать. Взгляд ее вдруг помягчел. Она сказала:
— Я не хотела, как говорят, поставить вас на место. Просто в этом отношении я, наверно, слишком чувствительна. Я научилась с этим мириться. Когда я впервые увидела Модести и поняла, что она для Вилли значит, я воспылала к ней ненавистью. Но потом взяла себя в руки. Все это дело прошлое…
— Она вам нравится?
Леди Джанет вопросительно подняла брови, потом пожала плечами.
— Я уважаю ее. Она не проявляет снисходительности, не напоминает о своем превосходстве. Она никогда не использует в собственных целях свое влияние на Вилли. По крайней мере, этого не заметно. Я ценю ее добрую волю. Разумеется, ее хорошее отношение ко мне идет через Вилли, но факт остается фактом. Это нечто реальное, настоящее. Но у нас никогда не будет задушевных бесед, дружеской близости… — Леди Джанет помолчала, потом продолжила: — Есть еще одно обстоятельство. Не скрою, Вилли нравится мне больше, чем любой другой мужчина… Он умен, он добр, и он удивительно понимает женщин. Он умеет повысить тебе настроение, а в наши дни это уже редкость. Но он не всегда был таким. Если верить ему, когда-то он был жутко мерзким типом, пока не появилась Модести и не вытащила его из тюрьмы где-то на Востоке…
— После чего он и начал работать на нее?
— Да. Он словно родился заново. Поэтому сегодняшний Вилли — как бы творение Модести, и мне следует быть ей за это благодарной.
— Очень немногие женщины готовы это признать, — сказал Квинн, с уважением глядя на свою собеседницу. Он понизил голос и добавил: — Что может быть хуже ожидания?
— Кошмар. — Она посмотрела на часы. Завтра, в полдень, если от Модести и Вилли не поступит никаких известий, ей придется сделать два звонка. Один в Париж человеку по имени Рене Вобуа, другой в Лондон Джеку Фрейзеру. Она должна будет сказать, что Модести и Вилли отправились в замок Лансье навестить друга и не вернулись. Ей сделалось немного не по себе: она представила, как томительно потечет время завтра утром, когда от Вилли и Модести не будет известий.
— У вас вывих или растяжение? — спросил Квинн. — Я заметил, что вы хромаете.
— У меня ампутирована половина ноги, — просто ответила Джанет. — Результат автомобильной аварии несколько лет назад.
— О Боже! — Он потер глаза со словами: — Простите бестактного старину Квинна.
— Нормальная реакция. Старина Квинн волнуется, ибо он еще очень молод.
— Еще сутки, и я постарею лет на десять.
— А я к полуночи стану древней старухой. Вы представляете, что они собираются сделать, когда окажутся в замке?
— Не совсем. Но полагаю, прежде всего надо понять, где негодяи, чтобы лишить их свободы действий. Затем необходимо найти Тарранта, позвонить нам и велеть не волноваться, а потом гордо удалиться с освобожденным другом.
— А как они собираются лишить противника свободы действий?
— По возможности бесшумно. У них есть неплохой набор разных приспособлений, в том числе и пульверизаторы с эфиром. Но если они натолкнутся на вооруженное сопротивление, то церемониться не станут. — Квинн помолчал и добавил: — Я видел, как Модести уложила троих бандитов в пять секунд. Если Вилли такой же мастер, в чем лично я не сомневаюсь, тогда нам нет нужды особо волноваться.
— Повторяйте эту фразу мне раз в час, — сказала Джанет, похлопав его по руке.
Их беседу прервало появление хозяина.
— Прошу прощения, мадам. Пришла английская дама, которая не говорит по-французски. Я не могу понять, что ей угодно. Не могли бы вы помочь мне?
При упоминании английской дамы и Квинн, и Джанет вскочили и возбужденно переглянулись. Квинн заметил:
— Нет, это вряд ли Модести. Слишком рано.
— Пойдемте, послушаем ее.
В маленьком дворе стояла женщина в легкой куртке, а голова ее была повязана платком. Из-под платка выбивались золотистые пряди. Большой нос придавал лицу несколько хищное выражение.
— Чем можем помочь? — спросила леди Джанет. — Я немного говорю по-французски.
В широко расставленных глазах женщины показалось явное облегчение.
— Слава Всевышнему. Вы шотландка?
— Мы разбросаны по всему миру, — с улыбкой отозвалась Джанет. — Что случилось?
— Я путешествую с племянницей, и наша машина сломалась в нескольких сотнях ярдов отсюда на дороге. Боюсь, что все из-за моей глупости. В гараже, где мы брали машину, мне сказали, что надо внимательно посматривать на топливомер, он устроен не как в английских машинах, но я совсем забыла.
— Значит, все дело в бензине? — спросил Квинн.
— Да. Похоже. У меня была запасная канистра, но когда я налила бензин, оказалось, что аккумулятор уже сел. По крайней мере, так мне объяснила Ангелина. Я в этом мало что смыслю…
— Тут неподалеку есть гараж, — сказала Джанет. — Там вам могут помочь.
— Господи, я только что оттуда… Хозяина нет, а его жена говорит, что он вернется часа через два.
— Ничего, — откликнулся Квинн. — Мы вас подвезем и все уладим.
— Это очень любезно с вашей стороны…
Пять минут спустя, когда дорога нырнула в лощину, Квинн затормозил около голубого «ситроена-сафари» с кузовом «универсал». У машины стояла хорошенькая девушка в коротком белом платье. Квинн открыл дверь, чтобы вылезти, но тут раздалось легкое «Ох!». Он повернул голову и замер. Джанет сидела, неловко запрокинув голову назад. Она была очень бледна. Квинн услышал голос шотландки.
— Пожалуйста, оставайтесь на месте, мистер Квинн. — Одной рукой она держала Джанет за волосы, а в другой у нее был тонкий нож, острие которого упиралось в шею Джанет.
— На полдюйма вглубь, и она погибнет, мистер Квинн, — предупредила шотландка.
Девушка в белом уже оказалась у машины Квинна.
— Она запросто это сделает, можешь поставить на это свой член, приятель, — усмехнулась она.
— Пожалуйста, без грязных выражений, Ангел, — сурово осадила ее шотландка. — Садись в машину и поезжай, только не быстро. А вы, мистер Квинн, поедете за ней. И советую без фокусов. Например, не вздумайте резко затормозить. Нож сразу войдет в артерию, и все… Мы проедем милю-другую, потом пересядем из вашей машины в нашу. У вас не будет шанса проявить героизм, мистер Квинн. У Ангела в сумочке лежит пистолет с глушителем. Ну, я все ясно изложила?
Бледный Квинн кивнул. Руки его на руле дрожали. Ангел хлопнула дверью, и краем глаза Квинн заметил, как Джанет чуть поморщилась, когда острие ножа впилось глубже в шею от сотрясения машины. «Ситроен» объехал их, двинулся вперед и Квинн послушно тронулся за ним. Руки и ноги вдруг сделались как чугунные, в голове царил кавардак.
Пятьдесят минут спустя Квинн и Джанет уже лежали на полу фургона лицом к лицу. Их руки были скованы наручниками но со стороны казалось, что они просто заключили друг друга в объятия. В боковое окно Квинн заметил замок, стоявший на склоне горы. К нему от долины вела извилистая немощеная дорога. За рулем сидела шотландка и распространялась о вязании кружев «кроше», но ее спутница, судя по отсутствию каких-либо ответных реплик, совершенно не интересовалась этим предметом.
Квинн решил, что Модести и Вилли явно наблюдают за замком откуда-нибудь из долины. Они, наверно, обратили внимание на отъезд «ситроена» из замка и теперь зафиксировали его возвращение. Если они смотрят сейчас в бинокль, то, конечно же, все увидят…
Он попытался приподняться и зашевелился, стараясь освободиться от Джанет, но Ангел резко сказала:
— Знаешь, что я с тобой сделаю, Квинн, если ты сейчас же не опустишь свою долбаную башку?
Он повернулся и увидел в зеркале ее глаза. Ему показалось, что они являют собой оскорбление для такого прелестного личика. В них светилось ликование маленького дьяволенка, которому доставляют наслаждение такие вещи, о которых лучше не упоминать вслух.
— Так вот, — весело продолжала эта чертовка, — я сейчас обмотаю вокруг шеи этой твоей птички струну и потяну. И ты увидишь, как вываливается и чернеет ее язык. Это, поверь мне, незабываемое зрелище. — Она толкнула локтем подругу. — Слушай, Клара, дай-ка я с ней поработаю. А потом мы скажем, что она начала вопить или что-то еще.
— И не надейся, дорогая моя, — сухо отозвалась шотландка. — Неужели ты думаешь, что я стану врать из-за тебя полковнику Джиму? Он велел нам доставить их целыми и невредимыми, и мы доставим их целыми и невредимыми.
— А, все это херня, — мрачно отреагировала девица в белом, недовольная, что ее замыслу не суждено осуществиться, по крайней мере, пока.
Ошеломленный Квинн снова опустил голову. Лицо Джанет было совсем рядом, бледное и мрачное. И хотя в глазах ее Квинн не увидел надежды, взгляд оставался спокойным. Джанет легонько коснулась губами его щеки и шепнула: «Мужайтесь». Это был голос истинной аристократки, которую везут на казнь. Квинн понял, что все потеряно, кроме чести.
Глава 9
Модести Блейз проснулась и какое-то время лежала в полной тьме своего спальника. Рядом заворочался Вилли.
— Два часа, Принцесса, — сказал он.
— Похоже, — согласилась она. — Сейчас. — Посветив фонариком, она сообщила: — Без пяти. Зажги лампу.
Они находились в пятидесяти ярдах от входа в пещеру, на широком каменистом участке. Под рубашками и брюками у них было надето теплое белье, но все равно они почувствовали леденящий холод, как только оставили теплые спальники.
Они надели легкие стеганые куртки, армейские ботинки, нейлоновые комбинезоны, затем скатали спальники и спрятали их в узкой расселине между камнями. Вилли взялся за парусиновый рюкзак и спросил:
— Винтовки берем?
Модести на мгновение задумалась, потом отрицательно покачала головой.
— Нет, если дойдет до перестрелки, от них мало толку, да и тащиться с ними по пещере одна морока. Лучше возьму «кольт».
Кобура с «кольтом» была у нее на бедре под комбинезоном и курткой, которые она собиралась сразу снять, как только они окажутся в замке.
Вилли захватил два ножа. Обычно он держал их в ножнах, один над другим, и носил сбрую слева на груди. Но сегодня нужно было протискиваться в узкие щели, и он разместил их на правом и левом бедре. Ножи он сделал собственноручно. То, как он обращался с ними, вызывало восхищение или ужас у тех, кто получал возможность посмотреть на это — в зависимости от того, к какому лагерю принадлежал очевидец. Эти ножи были специально отвороненными, чтобы не сверкать, отражая свет. При обычном броске с расстояния в двадцать футов они совершали полный оборот, но если расстояние уменьшалось, Вилли мог отрегулировать полет легким движением кисти.
Модести, убрав спальники и винтовки в расселину, посмотрела на часы.
— Два пятнадцать, Вилли.
Он кивнул, вскинул на спину рюкзак, и они двинулись в пещеру Лансье. Их пластиковые шлемы были снабжены электрическими лампочками. Кроме того, у Вилли был еще и довольно мощный ручной фонарь. По мере углубления в пещеру холод делался все более ощутимым.
Первой шла Модести. Маршрут, ранее указанный Квинном, отпечатался в ее памяти. Они протискивались по узким проходам, внезапно оказываясь в широких коридорах. Это требовало повышенной осторожности. Подземный лабиринт создали не люди, а природа, поработавшая над этим творением не один миллион лет, в том числе и в ледниковый период.
Модести и Вилли спустились в пятнадцатифутовую яму, потом перешли речушку и стали подниматься по уходящей вверх каменной тропе. Они оказались в сталактитовой пещере, которая словно копировала архитектуру человеческой цивилизации, хотя эти шедевры приобрели свои нынешние очертания задолго до того, как люди научились пользоваться первыми инструментами. Сталактиты, свисавшие с купола пещеры, уходившего ввысь на семьдесят футов, не отличались особыми размерами, но зато росли густо, сверкая, словно иголки из серебра, в свете лампочек «туристов». Сталагмитов, которые, напротив, росли бы с пола, в этой пещере не было. Стены были волнистыми, словно шторы. По всему периметру этой залы подземного дворца виднелись белые пятна известняковых залежей.
Посередине, почти от стены до стены, простирался водоем неизвестной глубины, и его ширина достигала двадцати трех футов. Каменистые берега, подходя к краю водоема, обрывались на высоте восемнадцати дюймов. Откуда появлялись и куда уходили воды из этого озерца, определить было невозможно. Течение если и существовало, то было крайне слабым, во всяком случае на поверхности.
В прошлое посещение Модести и Вилли оставили в пещере надутую резиновую лодку. Сейчас ее достали из впадины в стене. Модести дождалась, когда Вилли спустит лодку на воду, потом осторожно забралась в нее и, устроившись лицом к тому месту, откуда они пришли, стала грести ладонями, отчего лодка двинулась к противоположному концу водоема. Вилли держал в руках моток нейлонового шнура, один конец которого был прикреплен к корме. Когда Модести высадилась на другом берегу, он стал проворно сматывать трос, подогнал к себе лодку и сам совершил переправу, после чего спрятал лодку за большим выступом скалы. За бассейном начинался небольшой участок плоской поверхности, переходивший потом в подъем у дальней стены залы.
Эта стена была словно разрезана в трех местах. Модести двинулась к правой расселине, где находилось небольшое треугольное отверстие, в которое они еле влезли и затем восемьдесят ярдов проделали ползком. Потом они оказались в гроте, где увидели узкую, почти горизонтальную щель. Пятнадцать ярдов Вилли преодолел за пять минут, с трудом протискивая между плитами свое крупное тело. Затем продвижение сделалось полегче, если не считать подъема в десять футов, за которым начиналась каменистая площадка. Но тут они еще раньше с помощью Квинна установили небольшую веревочно-металлическую лесенку.
Через сто ярдов от площадки находилась та самая шахта, шириной в пять футов, что вела в замок. В середине было углубление, по которому бежала вода, пересекая коридор у ног Вилли и Модести и исчезая затем в темноте. Они оставили здесь тросы, крюки и специальный молоток с медной головкой двадцать часов назад, когда Квинн показал им это место. Он, правда, не мог сообщить им длины ската, но по прикидкам Вилли скат поднимался к замку без изгибов под углом в сорок градусов.
Вилли положил фонарь на каменный выступ, снял рюкзак и вопросительно посмотрел на Модести. Она кивнула и наклонилась над мешком с альпинистским снаряжением. Вилли же подошел к скату и начал отыскивать там выступы и углубления, за которые можно было бы зацепиться.
Затем он начал протискиваться вверх по скату, словно огромное причудливое насекомое. Когда он преодолел несколько ярдов, вслед за ним двинулась Модести. Она сделала петлю и закрепила ее у себя на локте, а другой конец веревки присоединила к мешку со снаряжением. Они надеялись, что им не придется вбивать крюки в стену. Если же этого не удастся избежать, мягкая медная насадка была призвана уменьшить шум.
Вилли преодолел еще тридцать футов, затем перевернулся на спину. В свете лампы на своем шлеме Модести заметила, что скат на этом отрезке поднимается вверх почти вертикально, а потолок — низкий и с выпуклостями, что позволяло продвигаться, пользуясь руками и ногами, как лазают трубочисты по дымоходу.
Затем скат снова пошел под прежним углом в сорок градусов. Вилли прополз еще двадцать футов и опять остановился. Скат тут расширялся. Вилли помахал рукой Модести, которая подползла к нему. В четырех футах от них виднелась вертикальная стена в человеческий рост. Ее нижняя часть была природного происхождения, и в ее основании имелось отверстие, через которое и бежал поток. Затем на высоте трех футов начиналась уже каменная кладка. Прямо под потолком имелась щель, словно в гигантском почтовом ящике, — четыре фута в ширину и два в высоту. Решетки не было, но снизу торчало три ржавых железных «пенька» — основы для тяжелых прутьев, что некогда загораживали отверстие.
Модести подобралась к щели, встала так, чтобы вода сбегала по выемке между ее расставленных ног, и сунула руку в щель. Скинув с локтя петлю, она закрепила ее за один железный пенек. Затем сняла лампу со шлема и стала с ее помощью всматриваться в отверстие. Лампа высветила нечто вроде погреба, покрытого паутиной. Пол был устлан толстым ковром пыли. Сбоку шли ступеньки, которые вели к массивной деревянной двери. Этот подвал был со сводами, и свет лампы не мог осветить его целиком, но Модести предположила, что, по крайней мере, одна его часть использовалась как мастерская — может быть, в годы немецкой оккупации. У одной стены стоял длинный большой верстак с тисками. На стене над верстаком виднелись широкие и пустые полки для инструментов. Под верстаком стояли всевозможные банки, канистры, бутылки. С потолка на проводе свисали две лампы.
Модести обернулась, кивнула Вилли и затем стала протискиваться в узкое отверстие. Оказавшись внутри, она осветила фонариком помещение, потом призывно махнула рукой Вилли.
Он уже наполовину пролез через щель, когда вдруг в погребе вспыхнул свет. Повернув голову, Вилли увидел человека в черном блейзере, который с улыбкой появился из-за колонны. Модести положила на пол лампу и быстро двинулась к человеку. Вилли успокоился, увидев, что у того пустые руки. Модести, конечно же, уложит его в два счета.
Вилли повернулся спиной к ним и продолжил начатое. Он услышал мягкий звук столкновения, короткое «ах» и затем звук падения тела на каменный пол. Он выпрямился и повернулся со словами:
— Черт возьми, Принцесса…
Но слова застряли у него в горле, потому что увиденное повергло Вилли в шок, вернее, в серию шоков. Модести неподвижно лежала на полу, и шлем ее откатился в сторону. Проклятый бородач уже находился в воздухе, вытянув одну ногу, чтобы ударить Вилли в грудь, в область сердца.
Раздумывать было некогда. Инстинкт и тут не подкачал, заставив Вилли кое-как, неуклюже отпрянуть. Нога противника лишь задела Вилли, но и этого оказалось достаточно, чтобы он отлетел в сторону, проклиная на чем свет стоит громоздкое обмундирование и понимая, что ему противостоит большой мастер единоборств. Бородач же, не успев толком приземлиться, снова взмыл в воздух, оттолкнувшись от пола, словно от трамплина. Он опустился на землю, качнулся в одну сторону, потом в другую, потом сделал стремительный выпад, ударив Вилли ребром ладони.
Так и не обретя равновесия, Вилли ухватил противника за запястье и занес ногу, метя противнику в колено. Тот, однако, одним плавным движением освободился от его захвата, убрал ногу от выпада Вилли и той же ногой нанес невероятный удар, угодив Вилли в голову. Вилли, шатаясь, как пьяный, отскочил назад. Из глаз его посыпались искры. То, как играючи избавился бородач от его захвата, стало новым шоком для Вилли. Он решил упасть на пол на спину так, чтобы потом получить возможность ударить ногами снизу вверх, но удар по голове нарушил координацию движений и ориентировку. Вилли совершил оплошность — он откинулся спиной на верстак, так что тиски вонзились ему в тело.
Тотчас же плечо его словно пронзило током. Вилли повернулся, пытаясь ухватиться рукой за чертов верстак и достать ногой фигуру, очертания которой уже расплывались у него в глазах. Человек в черном спокойно парировал этот выпад, а затем расчетливо ударил его ребром ладони между челюстью и ухом.
Вилли Гарвин сполз на пол и затих. Мистер Секстон обернулся и, глядя в темноту, куда не проникал свет, сказал:
— Все кончено, полковник Джим.
Тот не замедлил появиться из своего укрытия, а за ним вышел Да Круз, вооруженный девятимиллиметровым двадцатизарядным пистолетом Стечкина. Мистер Секстон наклонился над Модести Блейз, пальцем поднял веко, затем выпрямился. Полковник Джим не без раздражения сказал:
— Я ведь просил вас, чтобы они были взяты живыми.
— Они целы и невредимы, — весело откликнулся тот, затем поправился: — Гарвин, впрочем, не совсем… Ударился спиной о тиски.
Акулий рот полковника Джима раскрылся в усмешке.
— Ничего, это я переживу.
— Впрочем, я разочарован, — сказал мистер Секстон, пощипывая свою бородку. — Не скрою, я рассчитывал на интересный поединок. Разве что потом повезет больше.
— Они вам не доставили особых хлопот, — буркнул полковник Джим. — Их явно перехвалили.
— Все относительно, — весело сказал бородатый человек. — Они на самом деле очень даже неплохи. — Он поглядел на Модести. — Она, правда, была без шансов. Элемент неожиданности. Не думала встретить противника моего уровня. — Он улыбнулся. — Я ее понимаю: ведь таких, как я, больше нет. Но у нее быстрая реакция и отличная координация… Особенно если учесть, что она явилась в такой неудобной одежде. — Потом мистер Секстон перевел взгляд на Вилли. — У него была какая-то доля секунды, чтобы понять, что его ожидает. И он тоже не ударил в грязь лицом. Конечно, я сильнее… Я это проверил… Но у него отличные данные и неплохие навыки. Жаль, что так вышло с плечом. Даже если обошлось без переломов, теперь он неделю-другую не сможет как следует работать этой рукой.
— Два часа, Принцесса, — сказал он.
— Похоже, — согласилась она. — Сейчас. — Посветив фонариком, она сообщила: — Без пяти. Зажги лампу.
Они находились в пятидесяти ярдах от входа в пещеру, на широком каменистом участке. Под рубашками и брюками у них было надето теплое белье, но все равно они почувствовали леденящий холод, как только оставили теплые спальники.
Они надели легкие стеганые куртки, армейские ботинки, нейлоновые комбинезоны, затем скатали спальники и спрятали их в узкой расселине между камнями. Вилли взялся за парусиновый рюкзак и спросил:
— Винтовки берем?
Модести на мгновение задумалась, потом отрицательно покачала головой.
— Нет, если дойдет до перестрелки, от них мало толку, да и тащиться с ними по пещере одна морока. Лучше возьму «кольт».
Кобура с «кольтом» была у нее на бедре под комбинезоном и курткой, которые она собиралась сразу снять, как только они окажутся в замке.
Вилли захватил два ножа. Обычно он держал их в ножнах, один над другим, и носил сбрую слева на груди. Но сегодня нужно было протискиваться в узкие щели, и он разместил их на правом и левом бедре. Ножи он сделал собственноручно. То, как он обращался с ними, вызывало восхищение или ужас у тех, кто получал возможность посмотреть на это — в зависимости от того, к какому лагерю принадлежал очевидец. Эти ножи были специально отвороненными, чтобы не сверкать, отражая свет. При обычном броске с расстояния в двадцать футов они совершали полный оборот, но если расстояние уменьшалось, Вилли мог отрегулировать полет легким движением кисти.
Модести, убрав спальники и винтовки в расселину, посмотрела на часы.
— Два пятнадцать, Вилли.
Он кивнул, вскинул на спину рюкзак, и они двинулись в пещеру Лансье. Их пластиковые шлемы были снабжены электрическими лампочками. Кроме того, у Вилли был еще и довольно мощный ручной фонарь. По мере углубления в пещеру холод делался все более ощутимым.
Первой шла Модести. Маршрут, ранее указанный Квинном, отпечатался в ее памяти. Они протискивались по узким проходам, внезапно оказываясь в широких коридорах. Это требовало повышенной осторожности. Подземный лабиринт создали не люди, а природа, поработавшая над этим творением не один миллион лет, в том числе и в ледниковый период.
Модести и Вилли спустились в пятнадцатифутовую яму, потом перешли речушку и стали подниматься по уходящей вверх каменной тропе. Они оказались в сталактитовой пещере, которая словно копировала архитектуру человеческой цивилизации, хотя эти шедевры приобрели свои нынешние очертания задолго до того, как люди научились пользоваться первыми инструментами. Сталактиты, свисавшие с купола пещеры, уходившего ввысь на семьдесят футов, не отличались особыми размерами, но зато росли густо, сверкая, словно иголки из серебра, в свете лампочек «туристов». Сталагмитов, которые, напротив, росли бы с пола, в этой пещере не было. Стены были волнистыми, словно шторы. По всему периметру этой залы подземного дворца виднелись белые пятна известняковых залежей.
Посередине, почти от стены до стены, простирался водоем неизвестной глубины, и его ширина достигала двадцати трех футов. Каменистые берега, подходя к краю водоема, обрывались на высоте восемнадцати дюймов. Откуда появлялись и куда уходили воды из этого озерца, определить было невозможно. Течение если и существовало, то было крайне слабым, во всяком случае на поверхности.
В прошлое посещение Модести и Вилли оставили в пещере надутую резиновую лодку. Сейчас ее достали из впадины в стене. Модести дождалась, когда Вилли спустит лодку на воду, потом осторожно забралась в нее и, устроившись лицом к тому месту, откуда они пришли, стала грести ладонями, отчего лодка двинулась к противоположному концу водоема. Вилли держал в руках моток нейлонового шнура, один конец которого был прикреплен к корме. Когда Модести высадилась на другом берегу, он стал проворно сматывать трос, подогнал к себе лодку и сам совершил переправу, после чего спрятал лодку за большим выступом скалы. За бассейном начинался небольшой участок плоской поверхности, переходивший потом в подъем у дальней стены залы.
Эта стена была словно разрезана в трех местах. Модести двинулась к правой расселине, где находилось небольшое треугольное отверстие, в которое они еле влезли и затем восемьдесят ярдов проделали ползком. Потом они оказались в гроте, где увидели узкую, почти горизонтальную щель. Пятнадцать ярдов Вилли преодолел за пять минут, с трудом протискивая между плитами свое крупное тело. Затем продвижение сделалось полегче, если не считать подъема в десять футов, за которым начиналась каменистая площадка. Но тут они еще раньше с помощью Квинна установили небольшую веревочно-металлическую лесенку.
Через сто ярдов от площадки находилась та самая шахта, шириной в пять футов, что вела в замок. В середине было углубление, по которому бежала вода, пересекая коридор у ног Вилли и Модести и исчезая затем в темноте. Они оставили здесь тросы, крюки и специальный молоток с медной головкой двадцать часов назад, когда Квинн показал им это место. Он, правда, не мог сообщить им длины ската, но по прикидкам Вилли скат поднимался к замку без изгибов под углом в сорок градусов.
Вилли положил фонарь на каменный выступ, снял рюкзак и вопросительно посмотрел на Модести. Она кивнула и наклонилась над мешком с альпинистским снаряжением. Вилли же подошел к скату и начал отыскивать там выступы и углубления, за которые можно было бы зацепиться.
Затем он начал протискиваться вверх по скату, словно огромное причудливое насекомое. Когда он преодолел несколько ярдов, вслед за ним двинулась Модести. Она сделала петлю и закрепила ее у себя на локте, а другой конец веревки присоединила к мешку со снаряжением. Они надеялись, что им не придется вбивать крюки в стену. Если же этого не удастся избежать, мягкая медная насадка была призвана уменьшить шум.
Вилли преодолел еще тридцать футов, затем перевернулся на спину. В свете лампы на своем шлеме Модести заметила, что скат на этом отрезке поднимается вверх почти вертикально, а потолок — низкий и с выпуклостями, что позволяло продвигаться, пользуясь руками и ногами, как лазают трубочисты по дымоходу.
Затем скат снова пошел под прежним углом в сорок градусов. Вилли прополз еще двадцать футов и опять остановился. Скат тут расширялся. Вилли помахал рукой Модести, которая подползла к нему. В четырех футах от них виднелась вертикальная стена в человеческий рост. Ее нижняя часть была природного происхождения, и в ее основании имелось отверстие, через которое и бежал поток. Затем на высоте трех футов начиналась уже каменная кладка. Прямо под потолком имелась щель, словно в гигантском почтовом ящике, — четыре фута в ширину и два в высоту. Решетки не было, но снизу торчало три ржавых железных «пенька» — основы для тяжелых прутьев, что некогда загораживали отверстие.
Модести подобралась к щели, встала так, чтобы вода сбегала по выемке между ее расставленных ног, и сунула руку в щель. Скинув с локтя петлю, она закрепила ее за один железный пенек. Затем сняла лампу со шлема и стала с ее помощью всматриваться в отверстие. Лампа высветила нечто вроде погреба, покрытого паутиной. Пол был устлан толстым ковром пыли. Сбоку шли ступеньки, которые вели к массивной деревянной двери. Этот подвал был со сводами, и свет лампы не мог осветить его целиком, но Модести предположила, что, по крайней мере, одна его часть использовалась как мастерская — может быть, в годы немецкой оккупации. У одной стены стоял длинный большой верстак с тисками. На стене над верстаком виднелись широкие и пустые полки для инструментов. Под верстаком стояли всевозможные банки, канистры, бутылки. С потолка на проводе свисали две лампы.
Модести обернулась, кивнула Вилли и затем стала протискиваться в узкое отверстие. Оказавшись внутри, она осветила фонариком помещение, потом призывно махнула рукой Вилли.
Он уже наполовину пролез через щель, когда вдруг в погребе вспыхнул свет. Повернув голову, Вилли увидел человека в черном блейзере, который с улыбкой появился из-за колонны. Модести положила на пол лампу и быстро двинулась к человеку. Вилли успокоился, увидев, что у того пустые руки. Модести, конечно же, уложит его в два счета.
Вилли повернулся спиной к ним и продолжил начатое. Он услышал мягкий звук столкновения, короткое «ах» и затем звук падения тела на каменный пол. Он выпрямился и повернулся со словами:
— Черт возьми, Принцесса…
Но слова застряли у него в горле, потому что увиденное повергло Вилли в шок, вернее, в серию шоков. Модести неподвижно лежала на полу, и шлем ее откатился в сторону. Проклятый бородач уже находился в воздухе, вытянув одну ногу, чтобы ударить Вилли в грудь, в область сердца.
Раздумывать было некогда. Инстинкт и тут не подкачал, заставив Вилли кое-как, неуклюже отпрянуть. Нога противника лишь задела Вилли, но и этого оказалось достаточно, чтобы он отлетел в сторону, проклиная на чем свет стоит громоздкое обмундирование и понимая, что ему противостоит большой мастер единоборств. Бородач же, не успев толком приземлиться, снова взмыл в воздух, оттолкнувшись от пола, словно от трамплина. Он опустился на землю, качнулся в одну сторону, потом в другую, потом сделал стремительный выпад, ударив Вилли ребром ладони.
Так и не обретя равновесия, Вилли ухватил противника за запястье и занес ногу, метя противнику в колено. Тот, однако, одним плавным движением освободился от его захвата, убрал ногу от выпада Вилли и той же ногой нанес невероятный удар, угодив Вилли в голову. Вилли, шатаясь, как пьяный, отскочил назад. Из глаз его посыпались искры. То, как играючи избавился бородач от его захвата, стало новым шоком для Вилли. Он решил упасть на пол на спину так, чтобы потом получить возможность ударить ногами снизу вверх, но удар по голове нарушил координацию движений и ориентировку. Вилли совершил оплошность — он откинулся спиной на верстак, так что тиски вонзились ему в тело.
Тотчас же плечо его словно пронзило током. Вилли повернулся, пытаясь ухватиться рукой за чертов верстак и достать ногой фигуру, очертания которой уже расплывались у него в глазах. Человек в черном спокойно парировал этот выпад, а затем расчетливо ударил его ребром ладони между челюстью и ухом.
Вилли Гарвин сполз на пол и затих. Мистер Секстон обернулся и, глядя в темноту, куда не проникал свет, сказал:
— Все кончено, полковник Джим.
Тот не замедлил появиться из своего укрытия, а за ним вышел Да Круз, вооруженный девятимиллиметровым двадцатизарядным пистолетом Стечкина. Мистер Секстон наклонился над Модести Блейз, пальцем поднял веко, затем выпрямился. Полковник Джим не без раздражения сказал:
— Я ведь просил вас, чтобы они были взяты живыми.
— Они целы и невредимы, — весело откликнулся тот, затем поправился: — Гарвин, впрочем, не совсем… Ударился спиной о тиски.
Акулий рот полковника Джима раскрылся в усмешке.
— Ничего, это я переживу.
— Впрочем, я разочарован, — сказал мистер Секстон, пощипывая свою бородку. — Не скрою, я рассчитывал на интересный поединок. Разве что потом повезет больше.
— Они вам не доставили особых хлопот, — буркнул полковник Джим. — Их явно перехвалили.
— Все относительно, — весело сказал бородатый человек. — Они на самом деле очень даже неплохи. — Он поглядел на Модести. — Она, правда, была без шансов. Элемент неожиданности. Не думала встретить противника моего уровня. — Он улыбнулся. — Я ее понимаю: ведь таких, как я, больше нет. Но у нее быстрая реакция и отличная координация… Особенно если учесть, что она явилась в такой неудобной одежде. — Потом мистер Секстон перевел взгляд на Вилли. — У него была какая-то доля секунды, чтобы понять, что его ожидает. И он тоже не ударил в грязь лицом. Конечно, я сильнее… Я это проверил… Но у него отличные данные и неплохие навыки. Жаль, что так вышло с плечом. Даже если обошлось без переломов, теперь он неделю-другую не сможет как следует работать этой рукой.