Страница:
Вурт молча согласился, опутив веки.
– И как можно скорее, – добавил Дон Морас своим въедливым голосом. – Мы должны провернуть сделку с Тринидадом в самые сжатые сроки. Ternalgumprob-lema?[97]
– Нет, больше ничего.
Вурт стоял, вяло почесывая между ног. Дон Морас еле сдерживал раздражение. Как только эта навозная куча Вурт уладит вопрос с Пакирри, он займется им лично.
– Ты свободен, – бросил Дон Морас сквозь сжатые зубы.
Вурт повернулся было к обитой кожей двери, но вдруг остановился на полпути.
– Да, совсем забыл, есть еще одна проблема, – сообщил он, медленно поворачиваясь.
– Что еще за проблема? – переспросил Дон Морас внезапно осевшим голосом.
– Вот, – ответил Вурт, медленно нажимая на спусковой крючок своего пистолета. – Goedereis![98]
Пуля весом 8,10 грамма вылетела из пистолета со скоростью 350 метров в секунду, попала ровно между глаз Дона Мораса, как раз на уровне панамы, и вышла через затылок, взорвавшись пурпурным гейзером. Вурту было забавно наблюдать, как пальцы старика продолжают барабанить по подлокотнику кресла. Он не стал терять время и подходить к трупу, открыл дверь в часовню, скрытую за драпировкой, и остановился на пороге. Под выбеленным известью сводом было прохладно и сумрачно. Гризельда, стоявшая на коленях перед алтарем рядом с огромным букетом антуриумов, подняла на него глаза, увидела направленное на нее оружие, открыла от удивления рот и получила пулю прямо в сердце. Ее тело, подброшенное ударом, столкнуло гипсовую статую святой Риты, которая беззвучно опрокинулась на цветы.
Оба убийства, абсолютно бесшумные благодаря привинченному к дулу глушителю, заняли не более двух минут. Ополоснув в кропильнице запачканные порохом руки, Вурт спокойно вышел из часовни и направился к кабинету, где должен был находиться Ив и остальной персонал. Работа еще не была завершена.
Все произошло очень быстро, без ненужных слез и стенаний. Никто просто не успел опомниться. Выполнив свою задачу, он остановился перед висевшим в столовой венецианским зеркалом, чтобы убедиться, что его одежда не запачкана подозрительными пятнами. Ему усмехнулся труп молодой служанки, застигнутой пулей в тот самый момент, когда она чистила столовое серебро: посмертный оскал обнажил зубы. Хорошенькая девчонка. Из чистого хулиганства он запечатлел легкий поцелуй на еще теплых губах и вышел на свежий ночной воздух. Лестница, выдолбленная прямо в склоне крутой скалы, привела его к частному причалу. Охранник направил пучок света электрического фонаря на гостя и, узнав Вурта, поднес руку к фуражке.
– Goedenavond, mynheer Voort, hoe maaktиhet?[99] — вежливо поинтересовался он, привычный к не совсем обычному распорядку дня обитателей дома.
– Heelgoed,Andy,dank и[100], – ответил Фрэнки, выпуская ему пулю в сердце.
Энди тяжело рухнул на землю. Перешагнув через его массивное тело, Вурт прыгнул в одну из двух лодок с подвесным мотором, нажал на газ и взял курс от берега. Он уложился в нужное время. Лучше не бывает. Пройдя две мили, он причалил к стоявшей на якоре небольшой яхте, над которой развевался нидерландский флаг, и проворно вскарабкался на борт. Ожидавший его моряк вопросительно приподнял брови, и он ответил ему кивком головы. Человек запустил мотор.
– Мне нужно позвонить, – бросил Вурт, закрывая за собой дверь каюты. – Не беспокой меня.
Он улыбнулся, вспомнив прежнего Фрэнки Вурта, это ничтожество с его убогими делишками. С тех пор как он убил всех этих типов на Фронт-стрит, он понял, в чем его предназначение, его карма. О нет, он уже не тот жалкий Фрэнки. Теперь он был сильным – сильным и опасным, как змея, совершающая молниеносный бросок. Да уж, мир еще не скоро его забудет. И для начала надо заняться черным ублюдком, засадившим его в тюрьму. Подумать только, как раз в тот день, когда он сделался равным Пакирри, с ним связался человек, который больше всего на свете хотел проучить этого Леруа, любителя копаться в грязном белье.
Он достал из кармана мятый клочок бумаги и с удовлетворением прочел несколько нацарапанных на нем строчек. То-то она удивится.
Телефонный звонок прозвучал два раза, затем смолк, потом раздалось еще три звонка, и все. С довольной улыбкой Васко опустил гантели. Это был условленный знак: Вурт ликвидировал старого Мораса. Прекрасно. Он с удовлетворением оглядел свою мощную грудную клетку, поиграл мускулами. Тело борца, душа конквистадора, храбрость укротителя и миллионы долларов в перспективе. Возможно, жизнь и не прекрасна, зато как она пьянит и возбуждает!
В мотеле, в своей крохоткой комнатке, возле освещенного лунным светом окна, в полумраке неподвижно сидел человек. В желтой пластмассовой пепельнице догорала сигарета. Он осторожно зажал ее между большим и указательным пальцами. Может, хоть на этот раз все получится? Может, он теперь поймет наконец, что чувствуют другие? Горящий конец сигареты он прижал к голой коже, под самым пупком. Кожа зашипела, и он уловил запах горелого мяса. Но нет, ничего не вышло, у него никогда не выходило. В отчаянии он сунул сигарету в рот и выпустил большое облако дыма, не отрывая взгляда от неподвижного, спокойного моря. Который час? Он взглянул на свой хронометр со светящимися стрелками: должно быть, Вурт уже в пути. От этой мысли стало спокойнее. Если он не в состоянии сделать больно себе, возможно, он сумеет причинить боль другим, с безрадостной улыбкой подумал он. Откуда-то издалека доносились бешеные ритмы тяжелого рока.
Задребезжал радиотелефон, Фрэнсис Го затормозил и прибавил громкость. Но голос Камиля все равно звучал очень слабо:
– Мы только что… получили факс… Дон Морас… убит на свой вилле в Доминике… вместе с женой и всеми слугами…
Го стиснул огромными ручищами обтянутый кожей руль. Неплохо начинается воскресенье. Возможно, Аниту Хуарес послали на Антильские острова именно с этим заданием? А в Гран-Бурге она появилась, просто чтобы запутать следы? Но в таком случае ей следовало бы лететь на Доминику, вместо того чтобы болтаться здесь по улицам. Кто же в итоге выполнил контракт по Дону Морасу? Наверняка кто-то не робкого десятка. И к тому же имеющий возможность подойти к жертве достаточно близко. Вне всякого сомнения, один из его ближайших пособников. Молодой и зубастый волк, которому Пакирри, должно быть, посулил золотые горы. Да, похоже, на горизонте вырисовывалось довольно любопытное гангстерское побоище.
Войдя в полицейский участок, он столкнулся с Дюбуа, который пребывал в невероятном возбуждении, вопервых, из-за Мораса, так глупо позволившего себя прикончить, и, во-вторых, из-за типа по фамилии Леруа, приходившего сюда днем и поведавшего потрясающую историю. Несмотря на то что Го не выказал особого энтузиазма, Камиль проследовал за ним до самого кабинета, рассказывая все с малейшими подробностями. Го слушал его молча, откинувшись на спинку кресла, перемалывая челюстями жевательную резинку. Наконец, выдохшись, Камиль замолчал.
– Любопытно, – вынужден был признать Го, вытаскивая жвачку изо рта и принимаясь катать ее между большим и указательным пальцами. – Несколько притянуто за уши, но любопытно. Скажи мне, Камиль, что тебя больше всего поразило в этой истории?
Дюбуа на мгновение задумался. Это что, какая-то ловушка? Он сделал глупость? Он с размаху бросился в воду:
– По-моему, он говорил искренне, в самом деле искренне. Может, имеет смысл взглянуть на те старые дела. А вдруг убийство Хуарес и мальчишек имеет к этому какое-то отношение?
– С одной стороны, Аниту Хуарес убил профессионал, как и обоих мальчишек. Судебный врач подтвердил, что, прежде чем бросить в воду, их убили. С другой стороны, нет никаких доказательств, что Лоран Дюма и в самом деле оказалась жертвой преступления. Если что и должно было тебя поразить, так это то, что все это галиматья, – сделал вывод Го, расплываясь в широченной улыбке, – а у нас с тобой полно работы, дорогой мой Камиль. И хватит морочить мне голову всякой ерундой. Тебе нужно найти, откуда эти мальчишки. Потом проследить путь Хуарес после приземления: я хочу знать, сколько раз она ходила писать и куда… На этом все, спасибо…
Камиль вышел с пылающими щеками, не говоря ни слова. Этого следовало ожидать. Но с какой стати он поверил этому дурацкому детективу? А эта история с девицей, на которую якобы напали на разрушенном сахарном заводе, какие-то украденные письма… Прямо Рультабий[101] какой-то! Он внезапно остановился. Кстати, что этот Леруа говорил про письма? Будто бы отец Луизы Родригес изложил там свои сомнения по поводу самоубийства Лоран Дюма, ну да, и якобы поделился этими сомнениями с копами, ведущими расследования, то есть с Фрэнсисом Го и с Даррасом. И если Камиль не ошибается, Го никогда ни с кем об этом не говорил.
Он почувствовал настоятельное желание спуститься в архив.
Как только Дюбуа вышел, Го тяжело поднялся с кресла. Ну конечно, этот засранец сейчас отправится в подвал. Но там он ничего не найдет, все давным-давно прибрано. Последняя компрометирующая бумажка превратилась в пепел не далее как сегодня.
Глава 14
Глава 15
– И как можно скорее, – добавил Дон Морас своим въедливым голосом. – Мы должны провернуть сделку с Тринидадом в самые сжатые сроки. Ternalgumprob-lema?[97]
– Нет, больше ничего.
Вурт стоял, вяло почесывая между ног. Дон Морас еле сдерживал раздражение. Как только эта навозная куча Вурт уладит вопрос с Пакирри, он займется им лично.
– Ты свободен, – бросил Дон Морас сквозь сжатые зубы.
Вурт повернулся было к обитой кожей двери, но вдруг остановился на полпути.
– Да, совсем забыл, есть еще одна проблема, – сообщил он, медленно поворачиваясь.
– Что еще за проблема? – переспросил Дон Морас внезапно осевшим голосом.
– Вот, – ответил Вурт, медленно нажимая на спусковой крючок своего пистолета. – Goedereis![98]
Пуля весом 8,10 грамма вылетела из пистолета со скоростью 350 метров в секунду, попала ровно между глаз Дона Мораса, как раз на уровне панамы, и вышла через затылок, взорвавшись пурпурным гейзером. Вурту было забавно наблюдать, как пальцы старика продолжают барабанить по подлокотнику кресла. Он не стал терять время и подходить к трупу, открыл дверь в часовню, скрытую за драпировкой, и остановился на пороге. Под выбеленным известью сводом было прохладно и сумрачно. Гризельда, стоявшая на коленях перед алтарем рядом с огромным букетом антуриумов, подняла на него глаза, увидела направленное на нее оружие, открыла от удивления рот и получила пулю прямо в сердце. Ее тело, подброшенное ударом, столкнуло гипсовую статую святой Риты, которая беззвучно опрокинулась на цветы.
Оба убийства, абсолютно бесшумные благодаря привинченному к дулу глушителю, заняли не более двух минут. Ополоснув в кропильнице запачканные порохом руки, Вурт спокойно вышел из часовни и направился к кабинету, где должен был находиться Ив и остальной персонал. Работа еще не была завершена.
Все произошло очень быстро, без ненужных слез и стенаний. Никто просто не успел опомниться. Выполнив свою задачу, он остановился перед висевшим в столовой венецианским зеркалом, чтобы убедиться, что его одежда не запачкана подозрительными пятнами. Ему усмехнулся труп молодой служанки, застигнутой пулей в тот самый момент, когда она чистила столовое серебро: посмертный оскал обнажил зубы. Хорошенькая девчонка. Из чистого хулиганства он запечатлел легкий поцелуй на еще теплых губах и вышел на свежий ночной воздух. Лестница, выдолбленная прямо в склоне крутой скалы, привела его к частному причалу. Охранник направил пучок света электрического фонаря на гостя и, узнав Вурта, поднес руку к фуражке.
– Goedenavond, mynheer Voort, hoe maaktиhet?[99] — вежливо поинтересовался он, привычный к не совсем обычному распорядку дня обитателей дома.
– Heelgoed,Andy,dank и[100], – ответил Фрэнки, выпуская ему пулю в сердце.
Энди тяжело рухнул на землю. Перешагнув через его массивное тело, Вурт прыгнул в одну из двух лодок с подвесным мотором, нажал на газ и взял курс от берега. Он уложился в нужное время. Лучше не бывает. Пройдя две мили, он причалил к стоявшей на якоре небольшой яхте, над которой развевался нидерландский флаг, и проворно вскарабкался на борт. Ожидавший его моряк вопросительно приподнял брови, и он ответил ему кивком головы. Человек запустил мотор.
– Мне нужно позвонить, – бросил Вурт, закрывая за собой дверь каюты. – Не беспокой меня.
Он улыбнулся, вспомнив прежнего Фрэнки Вурта, это ничтожество с его убогими делишками. С тех пор как он убил всех этих типов на Фронт-стрит, он понял, в чем его предназначение, его карма. О нет, он уже не тот жалкий Фрэнки. Теперь он был сильным – сильным и опасным, как змея, совершающая молниеносный бросок. Да уж, мир еще не скоро его забудет. И для начала надо заняться черным ублюдком, засадившим его в тюрьму. Подумать только, как раз в тот день, когда он сделался равным Пакирри, с ним связался человек, который больше всего на свете хотел проучить этого Леруа, любителя копаться в грязном белье.
Он достал из кармана мятый клочок бумаги и с удовлетворением прочел несколько нацарапанных на нем строчек. То-то она удивится.
Телефонный звонок прозвучал два раза, затем смолк, потом раздалось еще три звонка, и все. С довольной улыбкой Васко опустил гантели. Это был условленный знак: Вурт ликвидировал старого Мораса. Прекрасно. Он с удовлетворением оглядел свою мощную грудную клетку, поиграл мускулами. Тело борца, душа конквистадора, храбрость укротителя и миллионы долларов в перспективе. Возможно, жизнь и не прекрасна, зато как она пьянит и возбуждает!
В мотеле, в своей крохоткой комнатке, возле освещенного лунным светом окна, в полумраке неподвижно сидел человек. В желтой пластмассовой пепельнице догорала сигарета. Он осторожно зажал ее между большим и указательным пальцами. Может, хоть на этот раз все получится? Может, он теперь поймет наконец, что чувствуют другие? Горящий конец сигареты он прижал к голой коже, под самым пупком. Кожа зашипела, и он уловил запах горелого мяса. Но нет, ничего не вышло, у него никогда не выходило. В отчаянии он сунул сигарету в рот и выпустил большое облако дыма, не отрывая взгляда от неподвижного, спокойного моря. Который час? Он взглянул на свой хронометр со светящимися стрелками: должно быть, Вурт уже в пути. От этой мысли стало спокойнее. Если он не в состоянии сделать больно себе, возможно, он сумеет причинить боль другим, с безрадостной улыбкой подумал он. Откуда-то издалека доносились бешеные ритмы тяжелого рока.
Задребезжал радиотелефон, Фрэнсис Го затормозил и прибавил громкость. Но голос Камиля все равно звучал очень слабо:
– Мы только что… получили факс… Дон Морас… убит на свой вилле в Доминике… вместе с женой и всеми слугами…
Го стиснул огромными ручищами обтянутый кожей руль. Неплохо начинается воскресенье. Возможно, Аниту Хуарес послали на Антильские острова именно с этим заданием? А в Гран-Бурге она появилась, просто чтобы запутать следы? Но в таком случае ей следовало бы лететь на Доминику, вместо того чтобы болтаться здесь по улицам. Кто же в итоге выполнил контракт по Дону Морасу? Наверняка кто-то не робкого десятка. И к тому же имеющий возможность подойти к жертве достаточно близко. Вне всякого сомнения, один из его ближайших пособников. Молодой и зубастый волк, которому Пакирри, должно быть, посулил золотые горы. Да, похоже, на горизонте вырисовывалось довольно любопытное гангстерское побоище.
Войдя в полицейский участок, он столкнулся с Дюбуа, который пребывал в невероятном возбуждении, вопервых, из-за Мораса, так глупо позволившего себя прикончить, и, во-вторых, из-за типа по фамилии Леруа, приходившего сюда днем и поведавшего потрясающую историю. Несмотря на то что Го не выказал особого энтузиазма, Камиль проследовал за ним до самого кабинета, рассказывая все с малейшими подробностями. Го слушал его молча, откинувшись на спинку кресла, перемалывая челюстями жевательную резинку. Наконец, выдохшись, Камиль замолчал.
– Любопытно, – вынужден был признать Го, вытаскивая жвачку изо рта и принимаясь катать ее между большим и указательным пальцами. – Несколько притянуто за уши, но любопытно. Скажи мне, Камиль, что тебя больше всего поразило в этой истории?
Дюбуа на мгновение задумался. Это что, какая-то ловушка? Он сделал глупость? Он с размаху бросился в воду:
– По-моему, он говорил искренне, в самом деле искренне. Может, имеет смысл взглянуть на те старые дела. А вдруг убийство Хуарес и мальчишек имеет к этому какое-то отношение?
– С одной стороны, Аниту Хуарес убил профессионал, как и обоих мальчишек. Судебный врач подтвердил, что, прежде чем бросить в воду, их убили. С другой стороны, нет никаких доказательств, что Лоран Дюма и в самом деле оказалась жертвой преступления. Если что и должно было тебя поразить, так это то, что все это галиматья, – сделал вывод Го, расплываясь в широченной улыбке, – а у нас с тобой полно работы, дорогой мой Камиль. И хватит морочить мне голову всякой ерундой. Тебе нужно найти, откуда эти мальчишки. Потом проследить путь Хуарес после приземления: я хочу знать, сколько раз она ходила писать и куда… На этом все, спасибо…
Камиль вышел с пылающими щеками, не говоря ни слова. Этого следовало ожидать. Но с какой стати он поверил этому дурацкому детективу? А эта история с девицей, на которую якобы напали на разрушенном сахарном заводе, какие-то украденные письма… Прямо Рультабий[101] какой-то! Он внезапно остановился. Кстати, что этот Леруа говорил про письма? Будто бы отец Луизы Родригес изложил там свои сомнения по поводу самоубийства Лоран Дюма, ну да, и якобы поделился этими сомнениями с копами, ведущими расследования, то есть с Фрэнсисом Го и с Даррасом. И если Камиль не ошибается, Го никогда ни с кем об этом не говорил.
Он почувствовал настоятельное желание спуститься в архив.
Как только Дюбуа вышел, Го тяжело поднялся с кресла. Ну конечно, этот засранец сейчас отправится в подвал. Но там он ничего не найдет, все давным-давно прибрано. Последняя компрометирующая бумажка превратилась в пепел не далее как сегодня.
Глава 14
Войдя в холл больницы, Даг, погруженный в свои мысли, рассеянно кивнул девушке-регистраторше, прильнувшей к радио. Он как раз направлялся к главной лестнице, когда голос диктора остановил его: «Специальный выпуск. Только что поступило сообщение о том, что на своей роскошной вилле в Доминике убит Филип Морас. Хотя полиции ни разу не удалось собрать достаточное количество улик против него, Филип Морас, или Дон Морас, был широко известен как один из лидеров наркотрафика в зоне Малых Антильских островов».
Так-так, выходит, старый Морас загнулся. Его дорогому «зятьку» Васко это обстоятельство как нельзя кстати. Причем этот самый Васко наверняка приложил руку к неожиданной смерти старого хищника. И подумать только: его Шарлотта во всем этом замазана!
Не переставая бурчать себе под нос, он дошел до палаты Луизы, постучал, открыл дверь и застыл на пороге: палата была пуста.
Даг повернулся к санитарке, которая как раз двигалась ему навстречу, толкая перед собой капельницу на колесиках.
– А куда перевели девушку из сто двенадцатой палаты?
– Луизу Родригес? Она выписалась под расписку и ушла вчера поздно вечером со своим другом, – с недовольным видом объяснила санитарка, с особым отвращением напирая на слово «друг».
– С другом? – повторил Даг, мгновенно представив, как Луиза развлекается в объятиях Франсиско.
– Да, с господином с каштановыми волосами.
Даг посмотрел на нее круглыми от удивления глазами.
– Это что, был белый?
– Ну да, белый и не слишком любезный, – пожав плечами, подтвердила санитарка. – Эдакий уродец, который считает себя неотразимым.
– У него были усы? – продолжал расспрашивать Даг, внезапно почувствовав, как сердце начинает биться сильными толчками.
– Да, такие противные коричневые усики. С его-то толстыми щеками и длинным носом, можно подумать…
Она остановилась и закашлялась.
Вурт! Вурт знал Луизу! Должно быть, вид у Дага был ошеломленный, потому что санитарка взглянула на него с беспокойством.
– Что с вами?
– Нет, нет, ничего, спасибо. А когда она ушла?
– Почти в полночь. Его еще не хотели впускать, но он прорвался до самой двери в палату, а через пять минут она нам сказала, что хочет выписаться.
Не в силах оправиться от изумления, он вышел на улицу. Неужели этот чертов Вурт как-то связан с Луизой? Разве что это был вовсе и не Вурт, а какой-нибудь другой белый, тоже с усами, щекастый и длинноносый… Но нет, инстинкт ему подсказывал, что это был все-таки Вурт. И он пришел за ней накануне вечером. Сейчас они могли находиться уже за тысячу километров отсюда…
Луиза. Лживая Луиза. Подлая Луиза. Но если Луиза была связана с этими убийствами и если Луиза знала Вурта… Означало ли это, что Вурт и есть убийца?
Есть еще и другое объяснение: Луиза ничего не знала о делах Вурта. Но что ее с ним связывало? Вурт не из тех, кто согласился бы похоронить себя заживо в СентМари.
Шагая по улице, Даг медленно массировал виски. А что если Вурт все это время манипулировал Луизой с целью добраться до него, Дага? И возможно, в эту самую минуту Луиза развлекается с Вуртом, хохочущим при мысли о том, как здорово они облапошили придурка Дагобера? Но в таком случае кто столкнул Луизу со стены сахарного завода? Не по своей же воле она сломала себе лопатку? Стоп, стоп, надо успокоиться и хорошенько все обдумать, уговаривал он себя.
Он поднял глаза и заметил, что находится прямо перед церковью. Надо предупредить отца Леже. Он протиснулся сквозь толпу прихожан, выходивших после воскресной утренней мессы, вошел в сумрачный неф и чуть не споткнулся о старуху, сидящую у самого входа, которая испепелила его взглядом. Даг виновато улыбнулся и спросил ее, на месте ли отец Леже.
С презрением оглядев его, она указала на старую деревянную исповедальню, к которой была приколочена табличка. Даг подошел поближе:
«Отец Оноре Леже – с 9 до 10 и с 15 до 16».
Из исповедальни донесся какой-то шум, и вскоре оттуда, тяжело вздыхая, вышла молодая женщина, ярко накрашенная и затянутая в хлопчатобумажное платье. Она бросила на Дага сладострастный взор и, покачивая бедрами, направилась к выходу. Забавная прихожанка, подумал Даг, становясь на ее место и не обращая внимания на возмущение старой дамы, которая дожидалась своей очереди.
– Слушаю вас, сын мой, – произнес отец Леже по ту сторону решетки.
– Луизы больше нет в больнице.
– Луиза… Ее нет в больнице.
– А, это вы, Дагобер. Вы понимаете, что сейчас я работаю?
– Она ушла с Вуртом, этим бандитом, я вам о нем говорил.
– Этот негодяй?
– Ну да. Вы что-нибудь понимаете? Это же бред какой-то!
– Возможно, он ее похитил, – задумчиво произнес отец Леже.
Даг вцепился в решетку.
– Что вы сказали?
– Я говорю, что, возможно, она ушла с ним не по своей воле…
– Черт возьми!
Отец Леже укоризненно кашлянул.
– Следите за своими выражениями и, прошу вас, перестаньте трясти решетку, она и так еле держится. Мне еще нужно полчаса, встретимся у меня дома.
Даг встал, бормоча: «Черт возьми!» – и пошел по проходу, в то время как вконец перепуганная пожилая дама устремилась в исповедальню, истово осеняя себя крестами.
Оказавшись в доме священника, он внезапно решил позвонить Шарлотте. Его вдруг осенила гениальная идея.
– Это тебя, твой папаша, – игривым тоном бросил Васко, передавая ей телефон.
Испепелив его взглядом, Шарлотта вырвала у него телефон из рук.
– Я фейсях фафтракаю, – произнесла она с набитым ртом.
– Приятного аппетита, – ответил Даг. – Скажите-ка, вам знаком человек по имени Вурт? Фрэнки Вурт.
Это была его дочь, но он никак не мог решиться обратиться к ней на «ты».
Она повернулась к Васко, который в этот момент читал финансовую страничку «Тайме», и беззвучно проговорила: «Вурт, он хочет знать про Вурта».
Васко взглянул на нее пустым взглядом и удивленно поднял брови.
– Куда вы пропали? – обеспокоился Даг.
– Минутку.
Она проделала то же мимическое упражнение, и на этот раз явно озадаченный Васко переспросил:
– Торт?
Шарлотта закрыла глаза и преувеличенно бурно задышала: нет, чтобы любить Васко, нужно было ангельское терпение.
Она прошептала:
– Вурт… Фрэнки… Мы знаем его или нет?
Васко кивнул и нажал на кнопку телефона, увеличивающую громкость.
– Ну вот, а то у меня был рот набит. Что вы сказали?
– Знаете ли вы человека по фамилии Вурт?
– Да, немного.
– Послушайте, Шарлотта, это для меня очень важно. Вурт работает на Васко?
Васко отрицательно покачал головой.
– Нет, с чего вы взяли?
– Васко рядом с вами?
– Нет, я одна.
– Лгать отцу нехорошо. Передайте ему трубку.
– И не подумаю.
– Тогда скажите ему от моего имени: я знаю, кто убил Аниту Хуарес. Взамен мне требуется одна услуга.
Возле самого уха Дага раздался голос Васко:
– Quienl Кто это сделал?
– Buenosdias, господин Пакирри, и приятного аппетита.
– Кто это сделал? Черт!
– Нет, не черт, меня зовут Дагобер.
Васко не засмеялся, и Даг быстро проговорил по-английски:
– Это тип, который удрал сегодня с моей невестой. Я очень хотел бы вернуть свою невесту.
– Плевать мне на твою piba![102]
– А мне нет. Я хочу получить ее в целости и сохранности.
Короткое молчание. Вздох.
– Ладно, hombre[103]. Слушаю.
– Вурт. Фрэнки Вурт. Это он замочил Хуарес.
На том конце трубки повисла долгая тишина. Васко повторил «Вурт» с каким-то странным, плотоядным удовольствием.
– Да, Вурт, – сказал Даг.
– Если это дурацкая шутка…
– Никакая это не шутка. У меня стопроцентно достоверная информация.
– Но почему эта ojete[104]. Вурт ее убил?
– Спросите у него самого, когда увидите. Вчера вечером он был в Сент-Мари, точнее, во Вье-Фор. Он пришел в городскую больницу и покинул ее вместе с моей подругой. Потом я потерял его следы.
– Он мне заплатит, – прошептал Васко и добавил: – Где с вами можно встретиться?
Но Даг уже повесил трубку.
Удивленно подняв брови, Шарлотта смотрела, как подпрыгивает поднос с завтраком: Васко был в своем репертуаре. Ну вот, так и есть, покрывало оказалось залито кофе, он торопливо оделся, бормоча себе под нос совершенно непонятные ругательства на своем тарабарском языке, с угрожающим видом пристегнул кобуру и вышел, хлопнув дверью. Тогда она тоже поднялась, убедилась, что ее шелковый пеньюар не пострадал, и, позевывая, направилась в ванную комнату.
Как забавно, что эта мокрица Вурт пристрелил драгоценную Аниту Хуарес. Когда он окажется в лапах Васко, интересно посмотреть, как он станет приставать к ней… Хотя, по правде сказать, если он окажется в лапах Васко, мало вероятно, что у него в штанах что-нибудь останется. Она открыла кран с холодной водой и, улыбаясь, встала под освежающие струи. Затем она подумала о своем отце, и улыбка мгновенно погасла, между тем как вода продолжала струиться по ее лицу ледяными слезами.
– Что вы наделали? – спросил у него отец Леже, выбитый из колеи последними событиями.
– Я сказал Пакирри, что Аниту Хуарес прикончил Вурт.
– Но это же ложь!
– Сделайте вид, что я вам ничего не говорил. Послушайте, я хочу найти Луизу, а у Пакирри гораздо больше возможностей сделать это. Он прочешет со своими ищейками все Антильские острова вдоль и поперек. Я должен знать, что Луиза и Вурт замышляют, а если она была похищена, я должен вырвать ее из рук этого урода. Согласны?
– Я не ставлю под сомнение цель, я не одобряю средства, – заметил отец Леже, наливая себе рома.
– Но как, по-вашему, мне достичь цели, если я буду ограничен в средствах? – возмутился Даг, сжимая в руках бутылку. – Возможно, Вурт и есть тот самый убийца, которого мы ищем.
– А если Васко Пакирри прикончит его руками своих подручных, это вас как-то приблизит к цели? Это вам поможет что-то узнать?
– Я постараюсь с ним поговорить. И если выяснится, что он невиновен, я что-нибудь навру Пакирри, чтобы спасти шкуру. Такое развитие событий вас устраивает?
– Искушение демиурга, – проворчал отец Леже.
– Что?
– Искушение абсолютным господством, властью. Вы принимаете себя за писателя, который манипулирует персонажами по собственному усмотрению, но это реальные люди, Дагобер, а вы не всемогущи.
Телефонный звонок избавил Дага от необходимости отвечать.
Отец Леже с обреченным видом поднял трубку, но, когда он начал говорить, стало видно, что он старается держать себя в руках:
– Нет, к сожалению, мы ее не видели. Похоже, она покинула больницу в сопровождении какого-то белого… Да, знаю… Я понимаю… Вы совершенно правы, нужно предупредить полицию, так будет лучше. Судя по всему, это обычное бегство. Тайный любовник и все такое… Молодые женщины, сами понимаете… Да, до свидания.
– Это мать Луизы?
– Именно. Несчастная вне себя от беспокойства. Ее сын позвонил в Гран-Бург, чтобы сообщить об исчезновении.
Телефон зазвонил снова, и на этот раз трубку поднял Даг.
– Говорит Дюбуа, вы мне звонили?
– Вам что-нибудь говорит имя Фрэнки Вурт?
– Да, а в чем дело? – осторожно произнес Дюбуа.
– Это он разделался с Хуарес, – бросил Даг, суеверно скрещивая пальцы.
– Дерьмо!
– Совершенно с вами согласен. Вчера вечером он пришел в больницу Вье-Фор и вышел оттуда вместе с некой Луизой Родригес.
– Именно так, ее брат только что нам звонил, он сходит с ума от тревоги. Вурт с Луизой Родригес… Я не вижу связи…
– Я тоже, но зато я вижу, что это опасный маньяк, а Луиза сейчас у него в руках.
– Что бы там ни было, уже выписан ордер на его арест. Одному из слуг старого Мораса удалось избежать общей участи, он спрятался в холодильнике. Он утверждает, что последним посетителем в тот день был именно Вурт. Леруа, этот тип хладнокровно застрелил весь персонал, девять человек, из них три женщины и один ребенок. Так что относительно судьбы Луизы Родригес я бы не стал делать оптимистических прогнозов. Разве что она ему для чего-то нужна. Но возможно, на этот счет у вас больше информации, чем у меня, – предположил Дюбуа.
– Я в полной неизвестности, инспектор, поверьте. Как только у меня будут новости, я вам позвоню.
– Очень на это рассчитываю.
Дюбуа, не попрощавшись, повесил трубку. Глядя на телефонный аппарат, Даг вздохнул, затем медленно положил трубку тоже. Если Вурт примется за Луизу… Он почувствовал, что при одной этой мысли у него сводит желудок.
Го с любопытством смотрел, как Камиль кладет трубку.
– Он утверждает, что Аниту Хуарес прикончил именно Вурт. И что он сбежал с Луизой Родригес.
Го выругался сквозь зубы. Ситуация осложнялась. Несколько мгновений он задумчиво барабанил по деревянному столу, затем решился:
– Подай эту девушку в розыск.
Го озабоченно глядел, как Камиль выходит из кабинета. Что еще задумал Инициатор? Он явно недооценил Леруа. А теперь положение было дерьмовое.
Камиль закрыл за собой дверь. Он все думал о том, что вчера обнаружил в архиве: дело Лоран Дюма исчезло. Дело Дженифер Джонсон тоже. А в голове все вертелись слова Леруа: в 1976 году Родригес рассказал о своих подозрениях инспектору Го. Камиль почувствовал настоятельную потребность хорошенько порыться в прошлом своего любезного начальника. Возможно, ему мог бы в этом помочь главный компьютер…
Он отправился в отдел документации, где на специальной подставке царил огромный компьютер IBM, этакий футуристический идол. Но ему не удалось узнать ничего нового: бегство с Гаити, получение гражданства, получение статуса, соответствующего тому, что был у него на Гаити. Политический беженец, все оформлено безукоризненно. Он просмотрел его послужной список: на хорошем счету, начальство уважает, быстрое продвижение по службе. Дюбуа посмотрел дела, по которым Го вел следствие, но не нашел ничего относительно таинственных смертей молодых женщин. Разочарованный в своих ожиданиях, он покинул отдел.
Го улыбался, сидя в своем кабинете. За поисками Дюбуа он следил по собственному монитору. Дюбуа задался вполне уместными вопросами, вот только ответы ничего не могли прояснить. И слава богу, со вздохом подумал Го, потому что убийство офицера полиции именно в этот момент было бы совершенно некстати.
Так-так, выходит, старый Морас загнулся. Его дорогому «зятьку» Васко это обстоятельство как нельзя кстати. Причем этот самый Васко наверняка приложил руку к неожиданной смерти старого хищника. И подумать только: его Шарлотта во всем этом замазана!
Не переставая бурчать себе под нос, он дошел до палаты Луизы, постучал, открыл дверь и застыл на пороге: палата была пуста.
Даг повернулся к санитарке, которая как раз двигалась ему навстречу, толкая перед собой капельницу на колесиках.
– А куда перевели девушку из сто двенадцатой палаты?
– Луизу Родригес? Она выписалась под расписку и ушла вчера поздно вечером со своим другом, – с недовольным видом объяснила санитарка, с особым отвращением напирая на слово «друг».
– С другом? – повторил Даг, мгновенно представив, как Луиза развлекается в объятиях Франсиско.
– Да, с господином с каштановыми волосами.
Даг посмотрел на нее круглыми от удивления глазами.
– Это что, был белый?
– Ну да, белый и не слишком любезный, – пожав плечами, подтвердила санитарка. – Эдакий уродец, который считает себя неотразимым.
– У него были усы? – продолжал расспрашивать Даг, внезапно почувствовав, как сердце начинает биться сильными толчками.
– Да, такие противные коричневые усики. С его-то толстыми щеками и длинным носом, можно подумать…
Она остановилась и закашлялась.
Вурт! Вурт знал Луизу! Должно быть, вид у Дага был ошеломленный, потому что санитарка взглянула на него с беспокойством.
– Что с вами?
– Нет, нет, ничего, спасибо. А когда она ушла?
– Почти в полночь. Его еще не хотели впускать, но он прорвался до самой двери в палату, а через пять минут она нам сказала, что хочет выписаться.
Не в силах оправиться от изумления, он вышел на улицу. Неужели этот чертов Вурт как-то связан с Луизой? Разве что это был вовсе и не Вурт, а какой-нибудь другой белый, тоже с усами, щекастый и длинноносый… Но нет, инстинкт ему подсказывал, что это был все-таки Вурт. И он пришел за ней накануне вечером. Сейчас они могли находиться уже за тысячу километров отсюда…
Луиза. Лживая Луиза. Подлая Луиза. Но если Луиза была связана с этими убийствами и если Луиза знала Вурта… Означало ли это, что Вурт и есть убийца?
Есть еще и другое объяснение: Луиза ничего не знала о делах Вурта. Но что ее с ним связывало? Вурт не из тех, кто согласился бы похоронить себя заживо в СентМари.
Шагая по улице, Даг медленно массировал виски. А что если Вурт все это время манипулировал Луизой с целью добраться до него, Дага? И возможно, в эту самую минуту Луиза развлекается с Вуртом, хохочущим при мысли о том, как здорово они облапошили придурка Дагобера? Но в таком случае кто столкнул Луизу со стены сахарного завода? Не по своей же воле она сломала себе лопатку? Стоп, стоп, надо успокоиться и хорошенько все обдумать, уговаривал он себя.
Он поднял глаза и заметил, что находится прямо перед церковью. Надо предупредить отца Леже. Он протиснулся сквозь толпу прихожан, выходивших после воскресной утренней мессы, вошел в сумрачный неф и чуть не споткнулся о старуху, сидящую у самого входа, которая испепелила его взглядом. Даг виновато улыбнулся и спросил ее, на месте ли отец Леже.
С презрением оглядев его, она указала на старую деревянную исповедальню, к которой была приколочена табличка. Даг подошел поближе:
«Отец Оноре Леже – с 9 до 10 и с 15 до 16».
Из исповедальни донесся какой-то шум, и вскоре оттуда, тяжело вздыхая, вышла молодая женщина, ярко накрашенная и затянутая в хлопчатобумажное платье. Она бросила на Дага сладострастный взор и, покачивая бедрами, направилась к выходу. Забавная прихожанка, подумал Даг, становясь на ее место и не обращая внимания на возмущение старой дамы, которая дожидалась своей очереди.
– Слушаю вас, сын мой, – произнес отец Леже по ту сторону решетки.
– Луизы больше нет в больнице.
– Луиза… Ее нет в больнице.
– А, это вы, Дагобер. Вы понимаете, что сейчас я работаю?
– Она ушла с Вуртом, этим бандитом, я вам о нем говорил.
– Этот негодяй?
– Ну да. Вы что-нибудь понимаете? Это же бред какой-то!
– Возможно, он ее похитил, – задумчиво произнес отец Леже.
Даг вцепился в решетку.
– Что вы сказали?
– Я говорю, что, возможно, она ушла с ним не по своей воле…
– Черт возьми!
Отец Леже укоризненно кашлянул.
– Следите за своими выражениями и, прошу вас, перестаньте трясти решетку, она и так еле держится. Мне еще нужно полчаса, встретимся у меня дома.
Даг встал, бормоча: «Черт возьми!» – и пошел по проходу, в то время как вконец перепуганная пожилая дама устремилась в исповедальню, истово осеняя себя крестами.
Оказавшись в доме священника, он внезапно решил позвонить Шарлотте. Его вдруг осенила гениальная идея.
– Это тебя, твой папаша, – игривым тоном бросил Васко, передавая ей телефон.
Испепелив его взглядом, Шарлотта вырвала у него телефон из рук.
– Я фейсях фафтракаю, – произнесла она с набитым ртом.
– Приятного аппетита, – ответил Даг. – Скажите-ка, вам знаком человек по имени Вурт? Фрэнки Вурт.
Это была его дочь, но он никак не мог решиться обратиться к ней на «ты».
Она повернулась к Васко, который в этот момент читал финансовую страничку «Тайме», и беззвучно проговорила: «Вурт, он хочет знать про Вурта».
Васко взглянул на нее пустым взглядом и удивленно поднял брови.
– Куда вы пропали? – обеспокоился Даг.
– Минутку.
Она проделала то же мимическое упражнение, и на этот раз явно озадаченный Васко переспросил:
– Торт?
Шарлотта закрыла глаза и преувеличенно бурно задышала: нет, чтобы любить Васко, нужно было ангельское терпение.
Она прошептала:
– Вурт… Фрэнки… Мы знаем его или нет?
Васко кивнул и нажал на кнопку телефона, увеличивающую громкость.
– Ну вот, а то у меня был рот набит. Что вы сказали?
– Знаете ли вы человека по фамилии Вурт?
– Да, немного.
– Послушайте, Шарлотта, это для меня очень важно. Вурт работает на Васко?
Васко отрицательно покачал головой.
– Нет, с чего вы взяли?
– Васко рядом с вами?
– Нет, я одна.
– Лгать отцу нехорошо. Передайте ему трубку.
– И не подумаю.
– Тогда скажите ему от моего имени: я знаю, кто убил Аниту Хуарес. Взамен мне требуется одна услуга.
Возле самого уха Дага раздался голос Васко:
– Quienl Кто это сделал?
– Buenosdias, господин Пакирри, и приятного аппетита.
– Кто это сделал? Черт!
– Нет, не черт, меня зовут Дагобер.
Васко не засмеялся, и Даг быстро проговорил по-английски:
– Это тип, который удрал сегодня с моей невестой. Я очень хотел бы вернуть свою невесту.
– Плевать мне на твою piba![102]
– А мне нет. Я хочу получить ее в целости и сохранности.
Короткое молчание. Вздох.
– Ладно, hombre[103]. Слушаю.
– Вурт. Фрэнки Вурт. Это он замочил Хуарес.
На том конце трубки повисла долгая тишина. Васко повторил «Вурт» с каким-то странным, плотоядным удовольствием.
– Да, Вурт, – сказал Даг.
– Если это дурацкая шутка…
– Никакая это не шутка. У меня стопроцентно достоверная информация.
– Но почему эта ojete[104]. Вурт ее убил?
– Спросите у него самого, когда увидите. Вчера вечером он был в Сент-Мари, точнее, во Вье-Фор. Он пришел в городскую больницу и покинул ее вместе с моей подругой. Потом я потерял его следы.
– Он мне заплатит, – прошептал Васко и добавил: – Где с вами можно встретиться?
Но Даг уже повесил трубку.
Удивленно подняв брови, Шарлотта смотрела, как подпрыгивает поднос с завтраком: Васко был в своем репертуаре. Ну вот, так и есть, покрывало оказалось залито кофе, он торопливо оделся, бормоча себе под нос совершенно непонятные ругательства на своем тарабарском языке, с угрожающим видом пристегнул кобуру и вышел, хлопнув дверью. Тогда она тоже поднялась, убедилась, что ее шелковый пеньюар не пострадал, и, позевывая, направилась в ванную комнату.
Как забавно, что эта мокрица Вурт пристрелил драгоценную Аниту Хуарес. Когда он окажется в лапах Васко, интересно посмотреть, как он станет приставать к ней… Хотя, по правде сказать, если он окажется в лапах Васко, мало вероятно, что у него в штанах что-нибудь останется. Она открыла кран с холодной водой и, улыбаясь, встала под освежающие струи. Затем она подумала о своем отце, и улыбка мгновенно погасла, между тем как вода продолжала струиться по ее лицу ледяными слезами.
– Что вы наделали? – спросил у него отец Леже, выбитый из колеи последними событиями.
– Я сказал Пакирри, что Аниту Хуарес прикончил Вурт.
– Но это же ложь!
– Сделайте вид, что я вам ничего не говорил. Послушайте, я хочу найти Луизу, а у Пакирри гораздо больше возможностей сделать это. Он прочешет со своими ищейками все Антильские острова вдоль и поперек. Я должен знать, что Луиза и Вурт замышляют, а если она была похищена, я должен вырвать ее из рук этого урода. Согласны?
– Я не ставлю под сомнение цель, я не одобряю средства, – заметил отец Леже, наливая себе рома.
– Но как, по-вашему, мне достичь цели, если я буду ограничен в средствах? – возмутился Даг, сжимая в руках бутылку. – Возможно, Вурт и есть тот самый убийца, которого мы ищем.
– А если Васко Пакирри прикончит его руками своих подручных, это вас как-то приблизит к цели? Это вам поможет что-то узнать?
– Я постараюсь с ним поговорить. И если выяснится, что он невиновен, я что-нибудь навру Пакирри, чтобы спасти шкуру. Такое развитие событий вас устраивает?
– Искушение демиурга, – проворчал отец Леже.
– Что?
– Искушение абсолютным господством, властью. Вы принимаете себя за писателя, который манипулирует персонажами по собственному усмотрению, но это реальные люди, Дагобер, а вы не всемогущи.
Телефонный звонок избавил Дага от необходимости отвечать.
Отец Леже с обреченным видом поднял трубку, но, когда он начал говорить, стало видно, что он старается держать себя в руках:
– Нет, к сожалению, мы ее не видели. Похоже, она покинула больницу в сопровождении какого-то белого… Да, знаю… Я понимаю… Вы совершенно правы, нужно предупредить полицию, так будет лучше. Судя по всему, это обычное бегство. Тайный любовник и все такое… Молодые женщины, сами понимаете… Да, до свидания.
– Это мать Луизы?
– Именно. Несчастная вне себя от беспокойства. Ее сын позвонил в Гран-Бург, чтобы сообщить об исчезновении.
Телефон зазвонил снова, и на этот раз трубку поднял Даг.
– Говорит Дюбуа, вы мне звонили?
– Вам что-нибудь говорит имя Фрэнки Вурт?
– Да, а в чем дело? – осторожно произнес Дюбуа.
– Это он разделался с Хуарес, – бросил Даг, суеверно скрещивая пальцы.
– Дерьмо!
– Совершенно с вами согласен. Вчера вечером он пришел в больницу Вье-Фор и вышел оттуда вместе с некой Луизой Родригес.
– Именно так, ее брат только что нам звонил, он сходит с ума от тревоги. Вурт с Луизой Родригес… Я не вижу связи…
– Я тоже, но зато я вижу, что это опасный маньяк, а Луиза сейчас у него в руках.
– Что бы там ни было, уже выписан ордер на его арест. Одному из слуг старого Мораса удалось избежать общей участи, он спрятался в холодильнике. Он утверждает, что последним посетителем в тот день был именно Вурт. Леруа, этот тип хладнокровно застрелил весь персонал, девять человек, из них три женщины и один ребенок. Так что относительно судьбы Луизы Родригес я бы не стал делать оптимистических прогнозов. Разве что она ему для чего-то нужна. Но возможно, на этот счет у вас больше информации, чем у меня, – предположил Дюбуа.
– Я в полной неизвестности, инспектор, поверьте. Как только у меня будут новости, я вам позвоню.
– Очень на это рассчитываю.
Дюбуа, не попрощавшись, повесил трубку. Глядя на телефонный аппарат, Даг вздохнул, затем медленно положил трубку тоже. Если Вурт примется за Луизу… Он почувствовал, что при одной этой мысли у него сводит желудок.
Го с любопытством смотрел, как Камиль кладет трубку.
– Он утверждает, что Аниту Хуарес прикончил именно Вурт. И что он сбежал с Луизой Родригес.
Го выругался сквозь зубы. Ситуация осложнялась. Несколько мгновений он задумчиво барабанил по деревянному столу, затем решился:
– Подай эту девушку в розыск.
Го озабоченно глядел, как Камиль выходит из кабинета. Что еще задумал Инициатор? Он явно недооценил Леруа. А теперь положение было дерьмовое.
Камиль закрыл за собой дверь. Он все думал о том, что вчера обнаружил в архиве: дело Лоран Дюма исчезло. Дело Дженифер Джонсон тоже. А в голове все вертелись слова Леруа: в 1976 году Родригес рассказал о своих подозрениях инспектору Го. Камиль почувствовал настоятельную потребность хорошенько порыться в прошлом своего любезного начальника. Возможно, ему мог бы в этом помочь главный компьютер…
Он отправился в отдел документации, где на специальной подставке царил огромный компьютер IBM, этакий футуристический идол. Но ему не удалось узнать ничего нового: бегство с Гаити, получение гражданства, получение статуса, соответствующего тому, что был у него на Гаити. Политический беженец, все оформлено безукоризненно. Он просмотрел его послужной список: на хорошем счету, начальство уважает, быстрое продвижение по службе. Дюбуа посмотрел дела, по которым Го вел следствие, но не нашел ничего относительно таинственных смертей молодых женщин. Разочарованный в своих ожиданиях, он покинул отдел.
Го улыбался, сидя в своем кабинете. За поисками Дюбуа он следил по собственному монитору. Дюбуа задался вполне уместными вопросами, вот только ответы ничего не могли прояснить. И слава богу, со вздохом подумал Го, потому что убийство офицера полиции именно в этот момент было бы совершенно некстати.
Глава 15
Луиза лежала в крохотной круглой комнате, освещенной подвешенной на гвозде ветроустойчивой лампой. Стены, сложенные из крупных камней, были абсолютно голыми, если не считать ржавой лестницы, что оставляла совсем немного места для продавленного матраса, к которому ее привязали ремнями. Окна не было. Не было и двери, внезапно осознала она, не в силах сдержать трепет, двери не было! Она посмотрела наверх, но темная масса круглого деревянного потолка казалась монолитной. Неужели ее похоронили заживо? И она обречена умереть от голода в этом каменном мешке? Она попыталась выпрямиться, но ремни оказались слишком короткими, она повалилась на матрас и закричала от боли, когда сломанная лопатка ударилась о твердое дерево.
Она внезапно вспомнила, что ей доводилось читать о нехватке воздуха. Сколько времени можно продержаться в лишенном вентиляции пространстве два метра на два? Дышать надо медленно. Экономить кислород. Легко сказать, если пульс сто двадцать ударов в минуту. Она вновь увидела лицо человека, склонившегося над ней, его слащавую улыбку, толстый язык, раздвигающий ее губы, и кровь опять ударила ей в голову.
К счастью, пришел другой человек. Тот, на котором был белый медицинский халат. Он оставался в тени и не сказал ни слова за то время, пока похититель заканчивал привязывать ее, лаская мимоходом грудь, свинья! А потом он сделал ей этот укол, и…
Когда он пришел в больницу, ей ни в коем случае нельзя было следовать за ним.
– Здравствуйте, Луиза, я напарник Дага, вам нужно немедленно идти со мной. Даг ранен, кто-то проник к отцу Леже и выстрелил в него. Здесь вам угрожает опасность.
Она внезапно вспомнила, что ей доводилось читать о нехватке воздуха. Сколько времени можно продержаться в лишенном вентиляции пространстве два метра на два? Дышать надо медленно. Экономить кислород. Легко сказать, если пульс сто двадцать ударов в минуту. Она вновь увидела лицо человека, склонившегося над ней, его слащавую улыбку, толстый язык, раздвигающий ее губы, и кровь опять ударила ей в голову.
К счастью, пришел другой человек. Тот, на котором был белый медицинский халат. Он оставался в тени и не сказал ни слова за то время, пока похититель заканчивал привязывать ее, лаская мимоходом грудь, свинья! А потом он сделал ей этот укол, и…
Когда он пришел в больницу, ей ни в коем случае нельзя было следовать за ним.
– Здравствуйте, Луиза, я напарник Дага, вам нужно немедленно идти со мной. Даг ранен, кто-то проник к отцу Леже и выстрелил в него. Здесь вам угрожает опасность.