Страница:
По одной из популярных версий, пражские события выглядят следующим образом.
23 марта 1945 г. Гитлер заявил, что существование 1-й русской дивизии оправдано лишь в том случае, если рассматривать ее как регулярную дивизию вермахта. Тем самым он недвусмысленно дал понять, что ее место на фронте. 6 марта дивизия в полном составе выступила в район действий 9-й армии генерала Буссе на плацдарм "Эрленгоф". 13 апреля после мощной артиллерийской подготовки и бомбовых ударов авиации два полка дивизии атаковали позиции 119-го укрепленного района советской 33-й армии южнее Фюрстенберга. Атака 3-го полка с юга после упорного боя, перешедшего в рукопашную схватку, была отбита уже к середине дня с большими потерями для наступающих. Более успешными были действия 2-го полка, атаковавшего плацдарм с севера при поддержке 12 танков и нескольких самоходных орудий. Здесь "власовцам" удалось овладеть первой линией советских окопов и продержаться на ней до следующего дня. Широко распропагандированное утверждение, что при первом контакте с красноармейцами их значительная часть сразу же перейдет на сторону "РОА", оказалось полностью несостоятельным. По всей видимости, такой оборот дела явился совершенно неожиданным для командного состава дивизии, и генерал Буняченко во избежание бессмысленных потерь и вопреки немецким приказам отвел дивизию на тыловой рубеж и спустя некоторое время двинулся в сторону Праги.
В первых числах мая она уже находилась недалеко от Праги, где к этому времени вспыхнуло национальное восстание. На его подавление были брошены крупные немецкие силы, в том числе – части СС. Восставшие, положение которых стало критическим, по радио обратились ко всем союзникам с просьбой о помощи. В том числе и к 1-й дивизии ВС КОНР. На совещании командиров полков было принято решение поддержать пражан и оказать им помощь.
Вечером 5 мая части 1-й дивизии вошли в Прагу и вступили в бой с немецкими войсками. К 7 мая значительная часть города оказалась в руках восставших и 1-й дивизии, которая к этому времени достигла восточных пригородов. Однако Чешский национальный совет, принявший на себя роль правительства, большинство в котором получили коммунисты, заявил, что "не желает иметь никакого дела с изменниками и немецкими наемниками". Опасаясь оказаться в зоне подступающих к Праге войск 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза И.С. Конева, Буняченко отдал приказ о прекращении боевых действий и выходе из города.
Такова общая версия событий, сформированная главным образом бывшими "власовцами" и западными средствами массовой информации в период "холодной войны". Несколько иную картину рисуют документальные свидетельства.
Дело в том, что ни в опубликованных исследованиях, ни в доступных автору архивных материалах не было обнаружено ни одного документа, подтверждающего факт призыва руководителей чешского восстания к 1-й дивизии ВС КОНР оказать им вооруженную помощь. Нет ни одного слова о помощи чехам и в протоколах допросов генералов и офицеров РОА: Власова, Буняченко, Николаева, Жуковского и др. В этих документах действия 1-й дивизии объясняются процессом разложения личного состава и потерей контроля над военнослужащими командованием дивизии. Этот факт опровергает также распространенную версию авторов воспоминаний – участников событий об устной просьбе о помощи.
По всей видимости, действия бойцов 1-й дивизии в Праге стали последним выплеском злости, отчаяния, обреченности и ненависти по отношению к немцам – чувства, которые были преобладающими и ранее, но сдерживались благодаря дисциплине и авторитету командиров частей. Приказ Буняченко о боевых действиях в Праге был единственной возможностью удержать солдат от непредсказуемых действий и анархии. Такого же мнения придерживался и известный писатель-историк В.О. Богомолов. Ознакомившись с более чем 600 следственными делами военнослужащих 1-й дивизии ВС КОНР, включая старший офицерский состав, он не встретил ни одного упоминания об освободительной миссии "власовцев".
Немаловажным фактором боев в чешской столице стали и политические мотивы. Отдавая приказ о боевых действиях против немцев, Буняченко рассчитывал, что Прага попадет в зону оккупации американских войск и, таким образом, освобождение города станет "козырной картой" в переговорах о предоставлении чинам РОА политического убежища. Когда же Буняченко узнал, что американские войска приостановили наступление в этом направлении и Прага будет взята Красной армией, он в спешном порядке оставил город и двинулся в сторону расположения армий союзников.
11 мая в районе Шлиссельбурга 1-я дивизия ВС КОНР сложила оружие перед американскими войсками. Однако высшее американское командование отказалось принять ее в плен, мотивируя это решение тем, что дивизия находилась на территории, которую должны были занять советские войска.
В течение 13-14 мая 1945 г. частями 25-го советского танкового корпуса была пленена большая часть солдат и офицеров 1-й дивизии – около 11 тыс. человек и захвачена вся материальная часть, включая 5 танков, 5 самоходных установок, 2 бронетранспортера, 3 бронемашины, 38 легковых и 64 грузовых автомобиля, а также 1378 лошадей [1485].
Так закончилась эпопея "власовской армии". Тем не менее нельзя не отметить, что участие на стороне восставших пражан частей 1-й дивизии ВС КОНР в определенной степени облегчило вступление в город Советской армии. Всего же в течение ожесточенных боев в ходе освобождения восточной Чехословакии погибло свыше 80 тысяч советских и 6 тысяч чехословацких солдат.
В 1945 году, после окончания Второй мировой войны, независимость и целостность Чехословакии были восстановлены. Однако спустя короткое время в стране разразился правительственный кризис. Особенно накалилась обстановка в июле 1947-го – феврале 1948 года. Коммунисты раскрыли "заговор" в Словакии, что повлекло за собой массовые аресты лидеров словацкой Демократической партии. Представители Коммунистической партии отказались сотрудничать со словацкими демократами и подали в отставку. Их поддержал премьер-министр Готвальд, и процедура назначения членов корпуса уполномоченных (правительства) была изменена. В ноябре 1947 съезд Чехословацкой социал-демократической партии сместил прокоммунистически настроенного Фирлингера и избрал лидером социал-демократов более независимого Богумила Лаушмана. В феврале 1948-го большинство кабинета министров выступило с протестом против деятельности министра внутренних дел, члена КПЧ, который наводнил полицию коммунистами. Этот шаг, бросавший вызов коммунистам, привел к открытому столкновению. 20 февраля 1948 года по заранее согласованному сценарию подали в отставку двенадцать членов кабинета министров (представители Чехословацкой национально-социалистической, Чехословацкой народной партии и словацкой Демократической партии). Они предполагали, что президент Бенеш, сам бывший ставленником крупной чешской промышленной буржуазии, отправит в отставку весь кабинет министров и сформирует правительство без коммунистов. Однако этого не произошло, поскольку в тот же день ЦК КПЧ призвал к однодневной всеобщей политической стачке, назначил по согласованию с профсоюзами съезд представителей трудовых коллективов страны, делегаты которого должны были прибыть в Прагу для поддержки действий правительства ЧСР. Одновременно с этим в Прагу начали прибывать вооруженные отряды рабочей милиции с мест, в Братиславе и других городах и поселках коммунистические и профсоюзные функционеры начали создавать по распоряжению ЦК КПЧ Комитеты действий, бравшие под контроль буржуазные муниципалитеты и фактически начавшие осуществлять функции новой народной власти. Кроме того, прибывшие в страну незадолго до февральских событий чехословацкие коммунисты, бывшие до этого за рубежом и прошедшие соответствующую военную подготовку в рядах антифашистского сопротивления, были организованы в специальные группы, взявшие под контроль узлы связи, радиостанции, аэродромы, штаб-квартиры буржуазных партий и редакции крупнейших буржуазных газет. Полиция и армия не вмешивались в происходящее, исходя из полученных ими приказов от коммунистов, возглавлявших министерство внутренних дел (Вацлав Носек) и спецслужбы, равно как и от связанного с советской разведкой с еще довоенных времен беспартийного генерала Людвика Свободы, являвшегося министром национальной обороны. 25 февраля Бенеш принял отставку министров-антикоммунистов, а двумя днями позже принял новое правительство, сформированное из коммунистов, представителей левого крыла социал-демократов и нескольких членов других партий. Единственный независимый министр; Ян Масарик, был вскоре найден мертвым – было объявлено, что он покончил жизнь самоубийством. 6 июня президент Бенеш ушел в отставку, а 3 сентября умер. Новую конституцию подписал президент Клемент Готвальд, который назначил премьер-министром Антонина Запотоцкого (после смерти Готвальда в марте 1953 года был избран президентом).
Новое правительство приняло решение о национализации крупных промышленных предприятий и банков, ликвидации путем земельной реформы остатков помещичьего землевладения на селе, ввело в действие новое трудовое законодательство. 27 июня 1948 года произошло объединение КПЧ и социал-демократической партии в единую марксистскую организацию, сохранившую название КПЧ. В 1960 году была провозглашена Чехословацкая Социалистическая Республика [1486]. Через восемь лет страну потрясла "пражская весна".
Информация о неблагоприятных тенденциях в развитии идеологической ситуации в Чехословакии начала поступать в Москву уже в 1967 году, причем как по дипломатическим каналам из советского посольства в Праге, так и от лидеров некоторых социалистических стран, в частности Польши, ГДР, Болгарии.
Так, в информации ЦК КПСС для партийного актива о событиях в Чехословакии от 23 марта 1968 года отмечалось, что в 1967 году в Чехословакии "состоялись студенческие демонстрации с антиправительственными и антисоветскими лозунгами; на съезде писателей выявилась оппозиция политике КПЧ, были предъявлены требования об отмене цензуры, осуществлении "либерализации" общественной жизни. В КПЧ и вне ее рядов стали возникать острые дискуссии, в ходе которых ставились под сомнение некоторые направления политики партии по вопросам экономики, науки и культуры" [1487].
Донесения стали еще более тревожными, когда в средствах массовой информации Чехословакии стала звучать открытая критика деятельности А. Новотного, являвшегося первым секретарем ЦК КПЧ и президентом Чехословакии [1488]. Не прошли незамеченными и выступления пражских студентов в ноябре 1967 года, требовавших осуществления реформ системы образования. Отмечалась критика политического курса страны на собраниях чехословацких писателей.
В декабре 1967 года по приглашению руководства КПЧ в Прагу прибыл Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Эта поездка выявила серьезные разногласия в Президиуме ЦК КПЧ, что вызвало беспокойство советского руководителя. Нарушение сплоченности в рядах партии, по его мнению, могло быть использовано "для ревизии генеральной линии КПЧ". Опасения Москвы вскоре оправдались.
В январе 1968 года в Праге состоялся пленум ЦК КПЧ, на котором было принято решение о разделении постов Первого секретаря ЦК КПЧ и Президента ЧССР. 5 января 1968 года первым секретарем ЦК КПЧ был избран А. Дубчек, до этого занимавший пост первого секретаря ЦК КП Словакии, по мнению Новотного – лидер словацких националистов.
Кандидатура А. Дубчека, считавшегося просоветски настроенным, устроила Москву. В Кремле чехословацкого партийного лидера называли не иначе как Александр Степанович, а Л.И. Брежнев вообще предпочитал называть его уменьшительно-ласково – Сашей. Тем более что на первой после своего избрания встрече с Брежневым, состоявшейся 30- 31 января в Москве, А. Дубчек обещал даже не делать радикальных персональных перемещений. Однако он вскоре нарушил свое слово и стал назначать партийных секретарей, заведующих отделами ЦК и министров, не согласуя кандидатуры с Москвой. Для Брежнева такое "неуважение" стало первым тревожным сигналом отхода Дубчека от "коллективной линии социалистического содружества" [1489].
В феврале – начале марта 1968 года относительно спокойная ситуация в Чехословакии была нарушена. Этому во многом способствовала фактическая отмена цензуры в прессе. До этого скрытое недовольство существовавшими порядками, накопившееся в обществе, в первую очередь среди интеллигенции, вырвалось наружу. Началась открытая критика стиля и методов работы КПЧ, профсоюзов, органов безопасности и юстиции. Под давлением общественного мнения со своих постов были сняты ряд секретарей ЦК, руководителей профсоюзов, министр внутренних дел и генеральный прокурор. На массовых митингах стали выдвигаться требования отставки А. Новотного с поста президента страны, что и произошло на внеочередном расширенном Пленуме ЦК КПЧ 28 марта. Новым президентом ЧССР стал ветеран антифашистского движения генерал Л. Свобода.
На фоне всех этих событий продолжали ухудшаться отношения СССР с Румынией: реальной стала угроза ее выхода из Варшавского договора. Критика, раздававшаяся в чехословацкой прессе в адрес Варшавского договора, вызывала опасения, что и Чехословакия может последовать за Румынией. А это привело бы к фактической ликвидации или, по крайней мере, значительному ослаблению западных границ стран ОВД.
Кризисная ситуация в Чехословакии не осталась без внимания западных структур психологической войны. Страну наводнили иностранные "туристы" и журналисты. 3 марта в передаче, посвященной мировым событиям, пражское радио не без гордости сообщало:
"Сегодня наша страна вновь является предметом разговоров, и регистрационные списки в пражских отелях за последние недели представляют собой перечень крупнейших мировых компаний прессы, радио и телевидения". И далее: "Немного обидно, что все эти гости приезжают в основном из стран, расположенных к западу от наших границ. В дружественных и союзных странах… насколько мы можем судить по их прессе, событиям в Чехословакии уделяется гораздо меньше внимания, и информация о них, как правило, очень скудна" [1490].
О наплыве западных "журналистов" отмечалось и в "Политическом письме Посольства СССР в США об основных направлениях американской пропаганды в связи с событиями в Чехословакии", датированном 3 октября 1968 года и подписанном послом СССР в США А. Добрыниным.
В нем говорилось:
"Как показывает анализ высказываний американских официальных лиц – как в публичных выступлениях, так и в беседах с нами и с другими дипломатическими представителями в Вашингтоне, – а также наши наблюдения за деятельностью в эти дни американской прессы, радио, телевидения, американская пропаганда, проводя клеветническую кампанию вокруг Чехословакии, стремится:
– воздействовать на ход событий в самой Чехословакии, всячески поощряя антисоциалистические силы в ней, оказывая этим силам моральную, политическую поддержку и "мобилизуя" на оказание такой поддержки реакцию, как в США, так и в других капиталистических странах;
– затруднить проведение Советским Союзом и другими странами Варшавского договора мер по нормализации положения в Чехословакии;
– поддержать и активизировать антисоциалистические силы в таких странах, как Югославия или Румыния, и различного рода идеологически незрелые и неустойчивые элементы в странах Варшавского Договора, войска которых находятся в Чехословакии;
– бросить тень на Советский Союз как основную опору антиимпериалистических сил в мире, в глазах прогрессивной общественности западных стран и стран "третьего мира" с целью ослабления советского влияния в этих странах и внешнеполитических позиций СССР в целом;
– отвлечь внимание от агрессивной войны США во Вьетнаме и империалистической политики США на Ближнем Востоке, а также в других районах мира".
Далее в письме отмечалось:
"Характерной чертой этой кампании с организационной стороны является то, что она строилась, особенно в первые дни, на наличии небывало многочисленной группы корреспондентов американской прессы, радио и телевидения в ЧССР как в период, предшествовавший введению союзных войск, так и в последующем.
Эти журналисты поставляли обширный печатный, фото- и телевизионный материал, заполнявший в первые дни почти целиком первые полосы газет, обычные и специальные выпуски последних известий радио и телевидения. Можно сказать, что именно этими материалами, подаваемыми в духе сенсации и "драматизма", буквально нагнеталась антисоветская истерия в США. Распространялись слухи об "убийствах", вымыслы о "терроре" и т.п., которые хотя в некоторых случаях и опровергались затем, но, тем не менее, оказывали определенное воздействие на американского обывателя.
На этой основе, с использованием эмоционального воздействия сообщений американских корреспондентов, выступавших в роли "очевидцев в Праге", велась обработка населения и подготовка разного рода "демонстраций", "протестов" в печати и т.п. Одновременно американская пропаганда поставляла материал (и при этом задавала тон) империалистической и проимпериалистической пропаганде в других странах, особенно в странах Азии, Африки и Латинской Америки. Что касается Европы, где, как известно, усердствовали английская, западногерманская и французская пропагандистские службы, то здесь имело место самое тесное "сотрудничество": в США, например, широко перепечатывались "аналитические" статьи В. Зорзы, а европейская буржуазная печать использовала и клеветнические материалы американских телеграфных агентств, газет и радио".
И, наконец:
"Обращают на себя также внимание призывы в прессе США к более активному использованию форм и методов психологической войны, в том числе усилению радиовойны с помощью специально созданных на Западе радиостанций, вещающих от имени "чехословацкого подполья" [1491].
О связях радиостанций, вещавших на Чехословакию, с западными разведывательными службами в 1960-1970-е годы рассказал чехословацкий разведчик капитан Павел Минарджик, проработавший на радио "Свободная Европа" семь лет [1492].
В одном из интервью болгарскому журналу "Антени" он заявил следующее:
"Большинство ведущих сотрудников "Свободной Европы" – работники ЦРУ. Кук, Браун, Фишер и целый ряд других. Через них ЦРУ осуществляет руководство обеими радиостанциями ("Свободная Европа" и "Свобода". – А.О.).Таким образом, это непосредственная связь. Кроме работников ЦРУ, в "Свободной Европе" сотрудничают и работники военной разведки G2. И в этом смысле связь осуществляется непосредственно. Радиостанции "Свободная Европа" и "Свобода" поддерживают ряд контактов с центрами изучения социалистических стран и СССР, с институтами Остфоршунга и другими центрами идеологических диверсий" [1493].
В другом интервью – корреспонденту АПН М. Абелеву Минарджик уточнил сведения об упомянутых выше сотрудниках ЦРУ.
Ричард Кук – исполнительный директор радиостанций "Свободная Европа" и "Свобода". Он прибыл в Мюнхен из отдела исследований ЦРУ. Некоторое время работал как представитель ЦРУ в госдепартаменте США, где занимался делегациями из Советского Союза. В "Свободной Европе" с 1963 года.
Ганс Фишер – директор кадрового и административного управления обеих радиостанций в Мюнхене. Сотрудничал с американской разведкой еще в 1944 году, в ЦРУ – с 1947 года.
Среди других сотрудников разведывательных служб США в руководстве "Свободной Европы" Минарджик упоминает политического советника директора радиостанции Ральфа Уолтера, являвшегося штатным сотрудником ЦРУ, Хью Эбота – руководителя, отвечающего за контроль над содержанием передач, являвшегося подполковником американской разведывательной службы, Фреде Эйдлине, переехавшего в двадцатые годы вместе с родителями из России. На "Свободной Европе" он стал работать с 23 августа 1968 года, политическим советником чехословацкого отдела. До этого проходил спецподготовку во Франции, Швейцарии и Австрии. С 1963 года по заданию ЦРУ неоднократно выезжал в Чехословакию для налаживания контактов с оппозиционно настроенной молодежью [1494].
О непосредственной связи "Свободной Европы" и ЦРУ с событиями 1968 года в Чехословакии Павел Минарджик рассказал в одной из передач Чехословацкого радио:
"У меня была возможность ознакомиться с одним материалом с грифом "Совершенно секретно" и привезти его. Он был подготовлен Комитетом радио "Свободная Европа" и называется "Задачи радиостанции "Свободная Европа". В нем 43 страницы, где рассматриваются все вопросы, связанные с идеологическими диверсиями против социалистических стран. Там можно найти все лозунги – это небезынтересно, – которые были позже в полной мере реализованы в Чехословакии в кризисный период 1968-1969 годов" [1495].
В первой главе документа, в частности, отмечалось:
"Главное направление деятельности "Свободной Европы", подчеркивая особые интересы лиц интеллектуального труда, добиться их отхода от марксизма-ленинизма, пошатнуть основы социалистического строя. В этих условиях оппозиционно настроенные элементы получат возможность укрепить свой авторитет, одновременно поставив под сомнение компетентность высших партийных органов. По мере углубления этот процесс приведет к тому, что руководящий политический аппарат будет все более отстраняться от действительного руководства, фактическая власть перейдет к новым центрам, в которых сосредоточится оппозиция. Они должны полностью взять под свой контроль такие группы населения, как писатели, художники, артисты, верующие, техническая интеллигенция и другие. В результате новая элита завоюет доверие масс и вызовет недоверие к партийным органам" [1496]. Заметим, что этот документ был составлен в 1963 году – год, который французская газета "Франс кюльтюр" назвала "вступлением к пражской весне 1968 года".
Одним из наиболее убедительных свидетельств существования в Чехословакии организованного подполья является тот факт, что уже к 8 часам 21 августа, то есть через несколько часов после введения в страну союзных войск, во всех областях Чехословакии начало действовать около полутора десятков нелегальных радиостанций, именовавших себя "свободным, легальным чехословацким радиовещанием".
Подпольные радиостанции были также заранее смонтированы в автомашинах, поездах, устанавливались в бункерах МПВО, на чердаках жилых зданий и частных квартирах, в общественных зданиях. В отдельные дни работало до 30-35 подпольных радиостанций.
Оппозиционерам удалось захватить ряд радиопередатчиков, подготовленных для обороны страны, и сеть радиопередатчиков организации Союза сотрудничества с армией.
Более того, все подпольные радиопередатчики были объединены в сложную систему, руководители которой диктовали порядок, сроки и время радиопередач. Не подлежит сомнению, что она создавалась в течение длительного времени, задолго до 21 августа. Так, например, 21-22 августа в эфире появились передачи подпольных радиостанций под разными наименованиями: "Прага", "Градец Кралове", "Ческе-Будеевице", "Брно", "Плзень". 22 августа стали работать передатчики "Братислава", "Чехословакия-1".
Двумя днями позже к ним присоединились радиостанции "Южная Морава", "Западная Чехия", "Восточная Словакия", "Южная Чехия" и другие. Как стало известно позже, многие из них осуществляли свою подрывную деятельность с территории ФРГ. 25 августа агентство Рейтер свидетельствовало в своем сообщении: "Пункты радиоконтроля в ФРГ объявили, что в Чехословакии начали действовать 19 более или менее мощных подпольных радиостанций".
Одновременно с ними вышли в эфир заранее подготовленные десятки передвижных подпольных радиопередатчиков, вещавших на коротких и ультракоротких волнах. Вступили в действие также и четыре подпольных канала телевидения. Помимо пропагандистских целей эти подпольные радио- и телеустановки служили наиболее быстрым средством передачи шифрованных и открытых сообщений, координирующих действия подполья, а также передавали на Запад зашифрованные разведывательные данные. Не отказывались они и от откровенной дезинформации. Примерами тому служат передачи подпольной радиостанции "Центральная Словакия". Так, 25 августа она сообщила, что "скоро развернется борьба против советских танков. В Западной Германии готовятся офицеры специальных подразделений, которые готовы в любой момент поддержать чехословацких революционеров". Далее радиостанция призывала чехов "создать такие условия для оккупантов, чтобы каждое дерево, каждый дом, каждый куст стреляли по военнослужащим Советской армии".
23 марта 1945 г. Гитлер заявил, что существование 1-й русской дивизии оправдано лишь в том случае, если рассматривать ее как регулярную дивизию вермахта. Тем самым он недвусмысленно дал понять, что ее место на фронте. 6 марта дивизия в полном составе выступила в район действий 9-й армии генерала Буссе на плацдарм "Эрленгоф". 13 апреля после мощной артиллерийской подготовки и бомбовых ударов авиации два полка дивизии атаковали позиции 119-го укрепленного района советской 33-й армии южнее Фюрстенберга. Атака 3-го полка с юга после упорного боя, перешедшего в рукопашную схватку, была отбита уже к середине дня с большими потерями для наступающих. Более успешными были действия 2-го полка, атаковавшего плацдарм с севера при поддержке 12 танков и нескольких самоходных орудий. Здесь "власовцам" удалось овладеть первой линией советских окопов и продержаться на ней до следующего дня. Широко распропагандированное утверждение, что при первом контакте с красноармейцами их значительная часть сразу же перейдет на сторону "РОА", оказалось полностью несостоятельным. По всей видимости, такой оборот дела явился совершенно неожиданным для командного состава дивизии, и генерал Буняченко во избежание бессмысленных потерь и вопреки немецким приказам отвел дивизию на тыловой рубеж и спустя некоторое время двинулся в сторону Праги.
В первых числах мая она уже находилась недалеко от Праги, где к этому времени вспыхнуло национальное восстание. На его подавление были брошены крупные немецкие силы, в том числе – части СС. Восставшие, положение которых стало критическим, по радио обратились ко всем союзникам с просьбой о помощи. В том числе и к 1-й дивизии ВС КОНР. На совещании командиров полков было принято решение поддержать пражан и оказать им помощь.
Вечером 5 мая части 1-й дивизии вошли в Прагу и вступили в бой с немецкими войсками. К 7 мая значительная часть города оказалась в руках восставших и 1-й дивизии, которая к этому времени достигла восточных пригородов. Однако Чешский национальный совет, принявший на себя роль правительства, большинство в котором получили коммунисты, заявил, что "не желает иметь никакого дела с изменниками и немецкими наемниками". Опасаясь оказаться в зоне подступающих к Праге войск 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза И.С. Конева, Буняченко отдал приказ о прекращении боевых действий и выходе из города.
Такова общая версия событий, сформированная главным образом бывшими "власовцами" и западными средствами массовой информации в период "холодной войны". Несколько иную картину рисуют документальные свидетельства.
Дело в том, что ни в опубликованных исследованиях, ни в доступных автору архивных материалах не было обнаружено ни одного документа, подтверждающего факт призыва руководителей чешского восстания к 1-й дивизии ВС КОНР оказать им вооруженную помощь. Нет ни одного слова о помощи чехам и в протоколах допросов генералов и офицеров РОА: Власова, Буняченко, Николаева, Жуковского и др. В этих документах действия 1-й дивизии объясняются процессом разложения личного состава и потерей контроля над военнослужащими командованием дивизии. Этот факт опровергает также распространенную версию авторов воспоминаний – участников событий об устной просьбе о помощи.
По всей видимости, действия бойцов 1-й дивизии в Праге стали последним выплеском злости, отчаяния, обреченности и ненависти по отношению к немцам – чувства, которые были преобладающими и ранее, но сдерживались благодаря дисциплине и авторитету командиров частей. Приказ Буняченко о боевых действиях в Праге был единственной возможностью удержать солдат от непредсказуемых действий и анархии. Такого же мнения придерживался и известный писатель-историк В.О. Богомолов. Ознакомившись с более чем 600 следственными делами военнослужащих 1-й дивизии ВС КОНР, включая старший офицерский состав, он не встретил ни одного упоминания об освободительной миссии "власовцев".
Немаловажным фактором боев в чешской столице стали и политические мотивы. Отдавая приказ о боевых действиях против немцев, Буняченко рассчитывал, что Прага попадет в зону оккупации американских войск и, таким образом, освобождение города станет "козырной картой" в переговорах о предоставлении чинам РОА политического убежища. Когда же Буняченко узнал, что американские войска приостановили наступление в этом направлении и Прага будет взята Красной армией, он в спешном порядке оставил город и двинулся в сторону расположения армий союзников.
11 мая в районе Шлиссельбурга 1-я дивизия ВС КОНР сложила оружие перед американскими войсками. Однако высшее американское командование отказалось принять ее в плен, мотивируя это решение тем, что дивизия находилась на территории, которую должны были занять советские войска.
В течение 13-14 мая 1945 г. частями 25-го советского танкового корпуса была пленена большая часть солдат и офицеров 1-й дивизии – около 11 тыс. человек и захвачена вся материальная часть, включая 5 танков, 5 самоходных установок, 2 бронетранспортера, 3 бронемашины, 38 легковых и 64 грузовых автомобиля, а также 1378 лошадей [1485].
Так закончилась эпопея "власовской армии". Тем не менее нельзя не отметить, что участие на стороне восставших пражан частей 1-й дивизии ВС КОНР в определенной степени облегчило вступление в город Советской армии. Всего же в течение ожесточенных боев в ходе освобождения восточной Чехословакии погибло свыше 80 тысяч советских и 6 тысяч чехословацких солдат.
В 1945 году, после окончания Второй мировой войны, независимость и целостность Чехословакии были восстановлены. Однако спустя короткое время в стране разразился правительственный кризис. Особенно накалилась обстановка в июле 1947-го – феврале 1948 года. Коммунисты раскрыли "заговор" в Словакии, что повлекло за собой массовые аресты лидеров словацкой Демократической партии. Представители Коммунистической партии отказались сотрудничать со словацкими демократами и подали в отставку. Их поддержал премьер-министр Готвальд, и процедура назначения членов корпуса уполномоченных (правительства) была изменена. В ноябре 1947 съезд Чехословацкой социал-демократической партии сместил прокоммунистически настроенного Фирлингера и избрал лидером социал-демократов более независимого Богумила Лаушмана. В феврале 1948-го большинство кабинета министров выступило с протестом против деятельности министра внутренних дел, члена КПЧ, который наводнил полицию коммунистами. Этот шаг, бросавший вызов коммунистам, привел к открытому столкновению. 20 февраля 1948 года по заранее согласованному сценарию подали в отставку двенадцать членов кабинета министров (представители Чехословацкой национально-социалистической, Чехословацкой народной партии и словацкой Демократической партии). Они предполагали, что президент Бенеш, сам бывший ставленником крупной чешской промышленной буржуазии, отправит в отставку весь кабинет министров и сформирует правительство без коммунистов. Однако этого не произошло, поскольку в тот же день ЦК КПЧ призвал к однодневной всеобщей политической стачке, назначил по согласованию с профсоюзами съезд представителей трудовых коллективов страны, делегаты которого должны были прибыть в Прагу для поддержки действий правительства ЧСР. Одновременно с этим в Прагу начали прибывать вооруженные отряды рабочей милиции с мест, в Братиславе и других городах и поселках коммунистические и профсоюзные функционеры начали создавать по распоряжению ЦК КПЧ Комитеты действий, бравшие под контроль буржуазные муниципалитеты и фактически начавшие осуществлять функции новой народной власти. Кроме того, прибывшие в страну незадолго до февральских событий чехословацкие коммунисты, бывшие до этого за рубежом и прошедшие соответствующую военную подготовку в рядах антифашистского сопротивления, были организованы в специальные группы, взявшие под контроль узлы связи, радиостанции, аэродромы, штаб-квартиры буржуазных партий и редакции крупнейших буржуазных газет. Полиция и армия не вмешивались в происходящее, исходя из полученных ими приказов от коммунистов, возглавлявших министерство внутренних дел (Вацлав Носек) и спецслужбы, равно как и от связанного с советской разведкой с еще довоенных времен беспартийного генерала Людвика Свободы, являвшегося министром национальной обороны. 25 февраля Бенеш принял отставку министров-антикоммунистов, а двумя днями позже принял новое правительство, сформированное из коммунистов, представителей левого крыла социал-демократов и нескольких членов других партий. Единственный независимый министр; Ян Масарик, был вскоре найден мертвым – было объявлено, что он покончил жизнь самоубийством. 6 июня президент Бенеш ушел в отставку, а 3 сентября умер. Новую конституцию подписал президент Клемент Готвальд, который назначил премьер-министром Антонина Запотоцкого (после смерти Готвальда в марте 1953 года был избран президентом).
Новое правительство приняло решение о национализации крупных промышленных предприятий и банков, ликвидации путем земельной реформы остатков помещичьего землевладения на селе, ввело в действие новое трудовое законодательство. 27 июня 1948 года произошло объединение КПЧ и социал-демократической партии в единую марксистскую организацию, сохранившую название КПЧ. В 1960 году была провозглашена Чехословацкая Социалистическая Республика [1486]. Через восемь лет страну потрясла "пражская весна".
Информация о неблагоприятных тенденциях в развитии идеологической ситуации в Чехословакии начала поступать в Москву уже в 1967 году, причем как по дипломатическим каналам из советского посольства в Праге, так и от лидеров некоторых социалистических стран, в частности Польши, ГДР, Болгарии.
Так, в информации ЦК КПСС для партийного актива о событиях в Чехословакии от 23 марта 1968 года отмечалось, что в 1967 году в Чехословакии "состоялись студенческие демонстрации с антиправительственными и антисоветскими лозунгами; на съезде писателей выявилась оппозиция политике КПЧ, были предъявлены требования об отмене цензуры, осуществлении "либерализации" общественной жизни. В КПЧ и вне ее рядов стали возникать острые дискуссии, в ходе которых ставились под сомнение некоторые направления политики партии по вопросам экономики, науки и культуры" [1487].
Донесения стали еще более тревожными, когда в средствах массовой информации Чехословакии стала звучать открытая критика деятельности А. Новотного, являвшегося первым секретарем ЦК КПЧ и президентом Чехословакии [1488]. Не прошли незамеченными и выступления пражских студентов в ноябре 1967 года, требовавших осуществления реформ системы образования. Отмечалась критика политического курса страны на собраниях чехословацких писателей.
В декабре 1967 года по приглашению руководства КПЧ в Прагу прибыл Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Эта поездка выявила серьезные разногласия в Президиуме ЦК КПЧ, что вызвало беспокойство советского руководителя. Нарушение сплоченности в рядах партии, по его мнению, могло быть использовано "для ревизии генеральной линии КПЧ". Опасения Москвы вскоре оправдались.
В январе 1968 года в Праге состоялся пленум ЦК КПЧ, на котором было принято решение о разделении постов Первого секретаря ЦК КПЧ и Президента ЧССР. 5 января 1968 года первым секретарем ЦК КПЧ был избран А. Дубчек, до этого занимавший пост первого секретаря ЦК КП Словакии, по мнению Новотного – лидер словацких националистов.
Кандидатура А. Дубчека, считавшегося просоветски настроенным, устроила Москву. В Кремле чехословацкого партийного лидера называли не иначе как Александр Степанович, а Л.И. Брежнев вообще предпочитал называть его уменьшительно-ласково – Сашей. Тем более что на первой после своего избрания встрече с Брежневым, состоявшейся 30- 31 января в Москве, А. Дубчек обещал даже не делать радикальных персональных перемещений. Однако он вскоре нарушил свое слово и стал назначать партийных секретарей, заведующих отделами ЦК и министров, не согласуя кандидатуры с Москвой. Для Брежнева такое "неуважение" стало первым тревожным сигналом отхода Дубчека от "коллективной линии социалистического содружества" [1489].
В феврале – начале марта 1968 года относительно спокойная ситуация в Чехословакии была нарушена. Этому во многом способствовала фактическая отмена цензуры в прессе. До этого скрытое недовольство существовавшими порядками, накопившееся в обществе, в первую очередь среди интеллигенции, вырвалось наружу. Началась открытая критика стиля и методов работы КПЧ, профсоюзов, органов безопасности и юстиции. Под давлением общественного мнения со своих постов были сняты ряд секретарей ЦК, руководителей профсоюзов, министр внутренних дел и генеральный прокурор. На массовых митингах стали выдвигаться требования отставки А. Новотного с поста президента страны, что и произошло на внеочередном расширенном Пленуме ЦК КПЧ 28 марта. Новым президентом ЧССР стал ветеран антифашистского движения генерал Л. Свобода.
На фоне всех этих событий продолжали ухудшаться отношения СССР с Румынией: реальной стала угроза ее выхода из Варшавского договора. Критика, раздававшаяся в чехословацкой прессе в адрес Варшавского договора, вызывала опасения, что и Чехословакия может последовать за Румынией. А это привело бы к фактической ликвидации или, по крайней мере, значительному ослаблению западных границ стран ОВД.
Кризисная ситуация в Чехословакии не осталась без внимания западных структур психологической войны. Страну наводнили иностранные "туристы" и журналисты. 3 марта в передаче, посвященной мировым событиям, пражское радио не без гордости сообщало:
"Сегодня наша страна вновь является предметом разговоров, и регистрационные списки в пражских отелях за последние недели представляют собой перечень крупнейших мировых компаний прессы, радио и телевидения". И далее: "Немного обидно, что все эти гости приезжают в основном из стран, расположенных к западу от наших границ. В дружественных и союзных странах… насколько мы можем судить по их прессе, событиям в Чехословакии уделяется гораздо меньше внимания, и информация о них, как правило, очень скудна" [1490].
О наплыве западных "журналистов" отмечалось и в "Политическом письме Посольства СССР в США об основных направлениях американской пропаганды в связи с событиями в Чехословакии", датированном 3 октября 1968 года и подписанном послом СССР в США А. Добрыниным.
В нем говорилось:
"Как показывает анализ высказываний американских официальных лиц – как в публичных выступлениях, так и в беседах с нами и с другими дипломатическими представителями в Вашингтоне, – а также наши наблюдения за деятельностью в эти дни американской прессы, радио, телевидения, американская пропаганда, проводя клеветническую кампанию вокруг Чехословакии, стремится:
– воздействовать на ход событий в самой Чехословакии, всячески поощряя антисоциалистические силы в ней, оказывая этим силам моральную, политическую поддержку и "мобилизуя" на оказание такой поддержки реакцию, как в США, так и в других капиталистических странах;
– затруднить проведение Советским Союзом и другими странами Варшавского договора мер по нормализации положения в Чехословакии;
– поддержать и активизировать антисоциалистические силы в таких странах, как Югославия или Румыния, и различного рода идеологически незрелые и неустойчивые элементы в странах Варшавского Договора, войска которых находятся в Чехословакии;
– бросить тень на Советский Союз как основную опору антиимпериалистических сил в мире, в глазах прогрессивной общественности западных стран и стран "третьего мира" с целью ослабления советского влияния в этих странах и внешнеполитических позиций СССР в целом;
– отвлечь внимание от агрессивной войны США во Вьетнаме и империалистической политики США на Ближнем Востоке, а также в других районах мира".
Далее в письме отмечалось:
"Характерной чертой этой кампании с организационной стороны является то, что она строилась, особенно в первые дни, на наличии небывало многочисленной группы корреспондентов американской прессы, радио и телевидения в ЧССР как в период, предшествовавший введению союзных войск, так и в последующем.
Эти журналисты поставляли обширный печатный, фото- и телевизионный материал, заполнявший в первые дни почти целиком первые полосы газет, обычные и специальные выпуски последних известий радио и телевидения. Можно сказать, что именно этими материалами, подаваемыми в духе сенсации и "драматизма", буквально нагнеталась антисоветская истерия в США. Распространялись слухи об "убийствах", вымыслы о "терроре" и т.п., которые хотя в некоторых случаях и опровергались затем, но, тем не менее, оказывали определенное воздействие на американского обывателя.
На этой основе, с использованием эмоционального воздействия сообщений американских корреспондентов, выступавших в роли "очевидцев в Праге", велась обработка населения и подготовка разного рода "демонстраций", "протестов" в печати и т.п. Одновременно американская пропаганда поставляла материал (и при этом задавала тон) империалистической и проимпериалистической пропаганде в других странах, особенно в странах Азии, Африки и Латинской Америки. Что касается Европы, где, как известно, усердствовали английская, западногерманская и французская пропагандистские службы, то здесь имело место самое тесное "сотрудничество": в США, например, широко перепечатывались "аналитические" статьи В. Зорзы, а европейская буржуазная печать использовала и клеветнические материалы американских телеграфных агентств, газет и радио".
И, наконец:
"Обращают на себя также внимание призывы в прессе США к более активному использованию форм и методов психологической войны, в том числе усилению радиовойны с помощью специально созданных на Западе радиостанций, вещающих от имени "чехословацкого подполья" [1491].
О связях радиостанций, вещавших на Чехословакию, с западными разведывательными службами в 1960-1970-е годы рассказал чехословацкий разведчик капитан Павел Минарджик, проработавший на радио "Свободная Европа" семь лет [1492].
В одном из интервью болгарскому журналу "Антени" он заявил следующее:
"Большинство ведущих сотрудников "Свободной Европы" – работники ЦРУ. Кук, Браун, Фишер и целый ряд других. Через них ЦРУ осуществляет руководство обеими радиостанциями ("Свободная Европа" и "Свобода". – А.О.).Таким образом, это непосредственная связь. Кроме работников ЦРУ, в "Свободной Европе" сотрудничают и работники военной разведки G2. И в этом смысле связь осуществляется непосредственно. Радиостанции "Свободная Европа" и "Свобода" поддерживают ряд контактов с центрами изучения социалистических стран и СССР, с институтами Остфоршунга и другими центрами идеологических диверсий" [1493].
В другом интервью – корреспонденту АПН М. Абелеву Минарджик уточнил сведения об упомянутых выше сотрудниках ЦРУ.
Ричард Кук – исполнительный директор радиостанций "Свободная Европа" и "Свобода". Он прибыл в Мюнхен из отдела исследований ЦРУ. Некоторое время работал как представитель ЦРУ в госдепартаменте США, где занимался делегациями из Советского Союза. В "Свободной Европе" с 1963 года.
Ганс Фишер – директор кадрового и административного управления обеих радиостанций в Мюнхене. Сотрудничал с американской разведкой еще в 1944 году, в ЦРУ – с 1947 года.
Среди других сотрудников разведывательных служб США в руководстве "Свободной Европы" Минарджик упоминает политического советника директора радиостанции Ральфа Уолтера, являвшегося штатным сотрудником ЦРУ, Хью Эбота – руководителя, отвечающего за контроль над содержанием передач, являвшегося подполковником американской разведывательной службы, Фреде Эйдлине, переехавшего в двадцатые годы вместе с родителями из России. На "Свободной Европе" он стал работать с 23 августа 1968 года, политическим советником чехословацкого отдела. До этого проходил спецподготовку во Франции, Швейцарии и Австрии. С 1963 года по заданию ЦРУ неоднократно выезжал в Чехословакию для налаживания контактов с оппозиционно настроенной молодежью [1494].
О непосредственной связи "Свободной Европы" и ЦРУ с событиями 1968 года в Чехословакии Павел Минарджик рассказал в одной из передач Чехословацкого радио:
"У меня была возможность ознакомиться с одним материалом с грифом "Совершенно секретно" и привезти его. Он был подготовлен Комитетом радио "Свободная Европа" и называется "Задачи радиостанции "Свободная Европа". В нем 43 страницы, где рассматриваются все вопросы, связанные с идеологическими диверсиями против социалистических стран. Там можно найти все лозунги – это небезынтересно, – которые были позже в полной мере реализованы в Чехословакии в кризисный период 1968-1969 годов" [1495].
В первой главе документа, в частности, отмечалось:
"Главное направление деятельности "Свободной Европы", подчеркивая особые интересы лиц интеллектуального труда, добиться их отхода от марксизма-ленинизма, пошатнуть основы социалистического строя. В этих условиях оппозиционно настроенные элементы получат возможность укрепить свой авторитет, одновременно поставив под сомнение компетентность высших партийных органов. По мере углубления этот процесс приведет к тому, что руководящий политический аппарат будет все более отстраняться от действительного руководства, фактическая власть перейдет к новым центрам, в которых сосредоточится оппозиция. Они должны полностью взять под свой контроль такие группы населения, как писатели, художники, артисты, верующие, техническая интеллигенция и другие. В результате новая элита завоюет доверие масс и вызовет недоверие к партийным органам" [1496]. Заметим, что этот документ был составлен в 1963 году – год, который французская газета "Франс кюльтюр" назвала "вступлением к пражской весне 1968 года".
Одним из наиболее убедительных свидетельств существования в Чехословакии организованного подполья является тот факт, что уже к 8 часам 21 августа, то есть через несколько часов после введения в страну союзных войск, во всех областях Чехословакии начало действовать около полутора десятков нелегальных радиостанций, именовавших себя "свободным, легальным чехословацким радиовещанием".
Подпольные радиостанции были также заранее смонтированы в автомашинах, поездах, устанавливались в бункерах МПВО, на чердаках жилых зданий и частных квартирах, в общественных зданиях. В отдельные дни работало до 30-35 подпольных радиостанций.
Оппозиционерам удалось захватить ряд радиопередатчиков, подготовленных для обороны страны, и сеть радиопередатчиков организации Союза сотрудничества с армией.
Более того, все подпольные радиопередатчики были объединены в сложную систему, руководители которой диктовали порядок, сроки и время радиопередач. Не подлежит сомнению, что она создавалась в течение длительного времени, задолго до 21 августа. Так, например, 21-22 августа в эфире появились передачи подпольных радиостанций под разными наименованиями: "Прага", "Градец Кралове", "Ческе-Будеевице", "Брно", "Плзень". 22 августа стали работать передатчики "Братислава", "Чехословакия-1".
Двумя днями позже к ним присоединились радиостанции "Южная Морава", "Западная Чехия", "Восточная Словакия", "Южная Чехия" и другие. Как стало известно позже, многие из них осуществляли свою подрывную деятельность с территории ФРГ. 25 августа агентство Рейтер свидетельствовало в своем сообщении: "Пункты радиоконтроля в ФРГ объявили, что в Чехословакии начали действовать 19 более или менее мощных подпольных радиостанций".
Одновременно с ними вышли в эфир заранее подготовленные десятки передвижных подпольных радиопередатчиков, вещавших на коротких и ультракоротких волнах. Вступили в действие также и четыре подпольных канала телевидения. Помимо пропагандистских целей эти подпольные радио- и телеустановки служили наиболее быстрым средством передачи шифрованных и открытых сообщений, координирующих действия подполья, а также передавали на Запад зашифрованные разведывательные данные. Не отказывались они и от откровенной дезинформации. Примерами тому служат передачи подпольной радиостанции "Центральная Словакия". Так, 25 августа она сообщила, что "скоро развернется борьба против советских танков. В Западной Германии готовятся офицеры специальных подразделений, которые готовы в любой момент поддержать чехословацких революционеров". Далее радиостанция призывала чехов "создать такие условия для оккупантов, чтобы каждое дерево, каждый дом, каждый куст стреляли по военнослужащим Советской армии".