Страница:
– Как это?
– Объясню на примере. Один из методов оценки чистоты потока – засеивание. Ты берешь случайные числа, кладешь их рядами на экране в виде точек своей яркости и так засеиваешь весь экран. И смотришь. Если поток идеально чистый, то экран будет казаться гладким и серым, какие бы там разношерстные точки ни стояли рядом. А вот если поток грязный… то будут заметны пятна, полосы, черточки, рябь – грязь, одним словом. И когда такой грязный поток идет в атомный синтезатор, то в получившемся продукте может оказаться что угодно: от вкраплений атомов свинца до радиации. Арбуз выйдет несъедобным, а бутылка треснет от внутренних натяжений.
– Да ты физик! – с уважением произнес Арсений.
– Пришлось кое-чего почитать, – согласился Данила. – Короче говоря, ни мозг, ни математическая формула, ни вихрь Мерсенна, ни щелчки от датчиков распада изотопа – ничто тебе по-настоящему чистый поток не даст. Если речь о промышленных объемах, понятное дело. Потому что любые генераторы случайных чисел зажаты факторами, и из этих факторов не выпрыгнешь. «Э-э-э, ну еще раз тридцать пять…» – передразнил он.
– Да ты еще и математик! – изумился Арсений.
– Да нет же! – отмахнулся Данила и встал. – Какой из меня математик? Просто читал статьи, общался с искателями, нахватался терминов. Собственно, я тебе уже всю теорию рассказал. Ничего больше искателю знать не надо.
Он подошел к столику, налил себе еще вина, затем Арсению, затем растерянно оглянулся в поисках бокала для Верочки.
– Я алкоголь сейчас не пью, – ответила она.
Арсений профессионально покачал бокал и принялся разглядывать на просвет густые винные дорожки, ползущие по стеклу.
– А я-то думаю, из чего они такое хорошее вино делают за копейки в синтезаторах? – спросил он задумчиво. – Оказывается, потоки… Но я все равно не понял: что же вы ищете, когда втыкаете в землю свои штырьки?
Данила снова стал серьезен.
– Грубо говоря, мы ищем шум. Потому что случайность взять больше неоткуда, кроме как из самого разного окружающего шума. Берем любые шумы, какие только можно найти в природе. Шум в эфире, магнитные колебания от порыва ветра, излучение ядра Земли, реликтовый шум Галактики – из всего можно вытрясти поток случайных чисел.
– Так в чем проблема?
– В том, что эти потоки все грязные.
– Объясни, – попросил Арсений.
– Ну… – Данила задумался. – Чтоб тебе, как музыканту, было понятней: они все ритмичные. Как будто вся Вселенная – гигантский оркестр с дирижером. Понимаешь? Мы-то всегда думали, что вокруг хаос и энтропия. А когда появился атомный синтезатор, понадобилось набрать полные пригоршни этого хаоса. Пригляделись, и оказалось, что хаоса вокруг не очень-то и много.
– Но ведь это шум… – произнесла Верочка.
– Если бы… – Данила грустно покачал головой. – Шум – это когда ты не чувствуешь мелодии, потому что она такая сложная, что не может уместиться в твоей голове. Может быть, чтобы услышать эту музыку, нужно быть размером со Вселенную. Просто представь, что тебе показали три числа, допустим 73, 144 и 59. И тебе никак не дано узнать – это три совсем случайных числа или крошечный кусок какой-то математической функции. Или список цен на комплект дизайнерской одежды: ботинки, штаны, куртка. И в итоге выясняется, тебе просто показали твое собственное давление и пульс. И значит, эти числа вовсе не случайные, а зависят от возраста, погоды, от количества приседаний в фитнес-клубе или от курса твоих акций, который ты услышал секунду назад. Понимаешь? Мы слышим так мало нот, что просто не можем понять, из какой они симфонии. Но когда ты начинаешь работать с миллиардами, триллионами, квантиллионами случайных чисел, полученных от самых разных, вроде бы, случайных шумов, то ты начинаешь понимать, что где-то за кулисами есть Дирижер, или Композитор, или что-то типа того. Понимаешь? И это даже не про религию. Это – вообще. Просто выясняется, что у любых шумов все равно общие гармоники – что на Земле, что под землей, что в космосе. Ты думал, это был случайный порыв ветра и скрип дуба, а это вполне закономерное движение воздуха, которым дирижируют облака и приливы, а ими дирижируют вспышки на Солнце, а те подчиняются галактическим гравитационным ударам, и все это – одна бесконечная, сложнейшая, но безумно гармоничная песня, которая звучит от Большого взрыва до наших дней…
Данила умолк. Арсений и Верочка теперь глядели на него с нескрываемым уважением.
– Как вкусно ты излагаешь! – с восторгом сказал Арсений.
Верочка задумчиво поежилась и плотнее укуталась в свой плед.
– А ведь как странно получается… – произнесла она медленно. – Выходит, человечество думало, что преобразует окружающий хаос и создает гармонию. А как докатились до синтеза материи – нам самим понадобился хаос. Стали искать его вокруг – а во Вселенной гармония. Так, может, это мы хаос создаем?
– Ага, – подхватил Арсений, – нам кажется, что мы творцы и сочинили собственную музыку, а на самом деле мы просто фальшивая скрипка, которая возомнила, будто придумала собственную ноту и принялась играть не в такт с общим оркестром. Так выходит?
Данила кивнул.
– Я сам часто об этом думаю. Это очень большая философия – случайные числа.
– Мистика, – уточнил Арсений.
Данила усмехнулся.
– Нет, дружище, философия. А мистика – это другое. Это когда ты стоишь в чистом поле и замечаешь, что в этой точке прет поток в сто раз чище, чем на том же поле, но в двух шагах в сторону… Вот тут начинается мистика и истерика! Потому что объяснения никакого нет. Понимаешь? Ты поехал к Ниагарскому водопаду, сделал замеры – а там ноль. Встал посреди Москвы в парке Горького – ноль. Шел месяц пешком по глухой тайге – ноль. На пляжах Юкатана – ноль. А потом какой-нибудь искатель Стив Бол – слышал про такого, нет? Да слышал, конечно, – он в пустыне посреди Соединенных Штатов съезжает с трассы на бензоколонку, та оказывается заброшенной, но он просто ради интереса делает замер – и эта крошечная точка планеты сегодня дает девять процентов всей генерации, добываемой в мире! Девять процентов денег! – Данила вскинул вверх руки, глаза его горели. – Ну вот как это, скажи? Как такое может быть? Как этот Бол – очкарик! сопляк! недоучившийся студент! клоун с дешевым измерителем за триста долларов, которым вообще ничего толкового не намеришь! – и он теперь возглавляет список самых богатых людей планеты?
– Там, наверно, старое индейское кладбище, под этой бензоколонкой, – пошутил Арсений.
Но Данила был серьезен.
– Зря иронизируешь, – сказал он. – Там ничего такого нет. Это мистика, понимаешь? Если законы физики не дают ответа, люди становятся мистиками. Тебе бы послушать рассказы бывалых искателей – столько легенд, примет и суеверий, что религия отдыхает. У нас есть один сумасшедший математик, который говорит, что вывел закон сохранения энтропии, из которого следует, что энтропия – это материя Бога, а места потоков – обиталище душ.
– Я разве не так сказал? – снова усмехнулся Арсений. – Индейское кладбище.
– Да нет же! – Данила с досадой рубанул воздух левой ладонью. – Знаешь, сколько я кладбищ объездил? Индейских, еврейских, дневнеегипетских – от Ваганьково до Пер-Лашеза, от Освенцима до Хиросимы, обелиски и братские могилы времен Второй мировой… Там везде ноль!
Арсений смешно надул щеки и развел руками.
– Но согласись, – примиряюще сказал он, – это же случайные числа. Если бы месторождения случайных чисел возникали не случайным образом… это было бы нелогично, да?
Данила вздохнул и ничего не ответил.
– А что он сделал с той бензоколонкой? – спросила вдруг Верочка. – Ну, тот студент?
– Что? – очнулся Данила. – С бензоколонкой? Выкупил кусок земли двадцать на двадцать метров. Поставили ангар с охраной и колючей проволокой. Внутри смонтировали генераторы, к ним подключили штук сто кабелей оптоволоконных толщиной в ногу – и продают поток на все заводы мира. Фотки есть в сети. И ведь прикинь, ему ничего делать не надо – поток сам прет из земли, а парень – самый богатый человек планеты! И так может любой! Понимаешь? Не надо быть математиком! Ты, я, Верочка – каждый может продать квартиру, купить трейлер и хорошее оборудование и искать свой поток!
Снова наступила тишина.
– Так ты нашел? – спросил наконец Арсений.
Данила досадно поморщился.
– Так, по мелочам… Одну точку в Крыму мы нашли на двоих с парнем… Ну и под Красноярском, в горах, у меня есть своя маленькая… Но тухлая, туда даже кабель тянуть нерентабельно. Так что я в основном с лендлордов зарабатываю. Сейчас модно стало вызвать искателя померить свои земли. А у меня сертификат, профессиональное оборудование, все дела.
– Я бы так жить не смогла, наверно, – призналась Верочка. – Без дома, всю жизнь в фургончике, ужас…
– Почему? – повернулся к ней Арсений. – Наверно, тоже интересное дело. Слушай, Данила, а у тебя этот приборчик с собой?
– Конечно, если к машине сходить…
– Сходим завтра, покажешь, как это? – предложил Арсений.
– Ты прикалываешься или тебе правда интересно? – насторожился Данила. – Да я хоть сейчас сбегаю принесу! Это реально такой азарт, ты не представляешь!
Данила привычно расчехлил кофр и выложил на лужайку сперва зонд, затем провода, затем сам вычислительный модуль с дисплеем.
– Солидно, – констатировал Арсений, ощупывая толстый провод, словно змеящийся в пальцах. – Я думал, это махонький приборчик.
– Это ты большие не видел! – усмехнулся Данила.
– Розетка вам нужна? – деловито спросила Верочка.
– Какая, к черту, розетка, это ж полевой модуль, у него свое питание. – Данила похлопал по кофру. – Самая мощная портативная модель. По крайней мере, пять лет назад была, сейчас уже помощнее есть.
– А в чем разница? – спросил Арсений.
– Долго объяснять, – отмахнулся Данила. – Там внутри процессоры специализированные, очень много и очень мощные. Ну и качество измерителей. Грубо говоря, дешевый прибор сработает только если в самый центр попал, плюс-минус пять метров. А дорогая аппаратура сможет и за пятьдесят метров учуять.
Данила аккуратно вонзил зонд глубоко в почву – теперь эта штука со своей рукояткой напоминала комара, качающегося на изогнутом жале. Он подсоединил провода к модулю, и экран тихо засветился. На нем замелькали вереницы цифр.
– Ну? – лукаво спросил Арсений. – Есть чего?
– Погоди минутку, торопыга, – отмахнулся Данила. – Только давай договоримся сразу: не расстраиваться, о’кей?
– О, я буду рыдать! – хохотнул Арсений. – Буду рвать на себе бороду!
Данила поманил его рукой:
– Смотри сюда, я расскажу. Наверху экрана ничего интересного – параметры потока, зависят от модели зонда. Вот мелькает вектор энтропии, по нему ничего не определишь. У потока много критериев чистоты, но методов оценки еще больше. Сначала смотрим сюда: хи-квадрат Пирсона, а ниже критерий Кохрена.
– Какого хрена? – пошутил Арсений.
Данила обернулся с обидой.
– Джон Кохрен – древний математик, не смешно. Далее: вот эта жирная полоска очень важна, называется Диехард-Марсалья: если она хоть чуть позеленеет – это победа. На таблицы не смотри совсем, я сам не знаю, что это. Диаграммы цветные – тоже не помню, как называются, плюем на них. Квадратик сбоку – засев, я о нем рассказывал, но смысла в нем мало, там ничего простым глазом не разглядишь. А вот по центру нарисован большой спидометр со стрелкой, видишь? Это общая оценка, она – точнее всего. Если стрелка не лежит бревном на нуле, а начнет подпрыгивать… – Данила осекся. – Так, а где стрелка-то? – Он уставился в экран и остолбенел.
Арсений вежливо потряс его за плечо.
– Ты в порядке?
Данила не отвечал. Арсений склонился над дисплеем и вдруг увидел стрелку. Она лежала бревном, но только не на нуле, а в противоположном конце шкалы. Раздался мелодичный перезвон, бег цифр на экране замер, и теперь ярко мигала жирная зеленая полоса. Послышалось жужжание, аппарат выплюнул белый листок-распечатку.
– Похоже, машина глючит, – произнес Данила странным тоном.
Он аккуратно отсоединил провод и достал из кофра другой. Затем подумал, порылся в кофре и достал другой зонд, новенький – разорвал зубами полиэтиленовую упаковку и со щелчком расправил. Отошел на два метра и вонзил у самого столика. Затем посмотрел вверх, прошептал что-то, стыдливо перекрестился и нажал кнопку.
Арсений почтительно встал на шаг позади. Тихо подошла Верочка и обняла Арсения за плечи. Все глядели на экран. В этот раз стрелка спидометра не лежала на другом конце шкалы, а плясала посередине, хаотично раскачиваясь вправо-влево, как одинокая береза на ветру. Данила обернулся и посмотрел на Арсения. Глаза у Данилы были совершенно круглые.
– ……. – неуклюже и беспомощно выругался он. – Это даже не бензоколонка в Аризоне. Это вообще что-то нереальное! Причем, в самую точку попали, видишь, чуть в сторону – уже поток стихает, но все равно адская сила! Слушай, да мы с тобой дико богаты, Сеня! Ты понимаешь?!
Верочка отшатнулась. Данила вскочил, обнял друга и стал трясти его за плечи:
– Это нереальное бабло! Ты будешь жить на собственном острове! Во дворце!
Арсений недоверчиво кашлянул. Наступила тишина.
– Я не смогу с острова ездить преподавать, – сказала Верочка.
– К черту преподавать! – обернулся Данила. – Они сами будут к тебе ездить преподавать!
– Кто? – тихо спросила Верочка.
Данила перевел взгляд на Арсения. Тот аккуратно отцепил руки Данилы от своей жилетки.
– Давай подумаем, как нам теперь с этим жить. Он будет толстый, этот кабель? – Арсений скептически оглядел пятачок между домом и дубом.
Данила покачал головой.
– Дуб убирается, дом убирается, – сообщил он деловито. – Генераторы сейчас делают компактные, но участок это займет полностью. Как, говоришь, звать твоего соседа-генерала? Я позвоню юристу Филу, разработаем с ним план, как у него отжать участок, соседние на всякий случай тоже имеет смысл скупить, вдруг и туда добивает…
– Все! Стоп! – Арсений поднял руку. – Ты, Данила, парень азартный, но не пори горячку, ладно? Что значит, дом убирается? А жить нам где?
Данила изумленно посмотрел на него.
– Ты построишь себе хоть башню в Кремле, – сказал он серьезно. – Что тебе этот двухэтажный курятник?
– Так это мой дом, я здесь вырос!
– Лучшие строители мира тебе его перевезут на другой участок, не разбирая!
– Хорошо, а дуб?
– Купишь все дубы мира, какие понравятся!
Арсений покачал головой.
– Это моя фамильная дача, – сказал он. – Здесь жили все мои предки. Этот дуб сажал мой прадед, великий композитор.
Данила его не слушал. Он перенес кофр в темноту к забору, а вскоре поволок в другой конец участка, хрустя ветками сирени. Толстые петли провода волочились по земле.
– Ну вот, – послышался его бодрый голос из-за угла дома, – генерала можно не беспокоить: там полнейший ноль. Уверен, что и у соседей справа… Да! И у них ноль! Ты не представляешь, Арсений, какой ты везунчик!
Данила вернулся и вонзил свой электрод рядом с первым. Стрелка на экране ожила и проползла по кругу до конца шкалы, а под шкалой загорелось: 98 %.
Верочка зябко поежилась и испуганно посмотрела на мужа. Арсений решительно выдернул оба электрода и вручил их Даниле.
– Мы поигрались, и хватит, – сказал он. – Пора сворачивать приборы.
– А я не играл, – возразил Данила, вытирая об штаны руки, испачканные в земле. – Я делал тебе настоящий замер. И он дал настоящий результат!
– Спасибо, я оплачу твой выезд, – сухо сказал Арсений. – Но нашей семье это не надо, понимаешь?
Данила нахмурился.
– Что значит – не надо? – не понял он. – Вам не надо денег? Уже миллиардеры, что ли?
– Сядь, пожалуйста, я тебе одну вещь расскажу. – Арсений мягко указал на шезлонг. – Знаешь… я ему скажу, ладно, дорогая? Мы с Верочкой ждем ребенка.
Данила опешил.
– Живого? В собственном животе? – он покосился на Верочку и только сейчас понял, что ему казалось нескладным в ее фигуре. – Ну вы даете! Мало того, что живете друг с другом столько лет, мало того, что вам понадобился свой живой ребенок, так вы его и сами рожать будете? А почему не сдать гены в инкубатор на выращивание? Если в Китае заказывать – там это сейчас вообще копейки стоит, я слышал…
– В общем, у нас будет ребенок, – сухо повторил Арсений.
– Ну… прекрасно. Тем более! Ему не нужны деньги? – Данила заглянул другу в глаза. – Ты, по-моему, не осознал: это нереально мощный источник! Это нереальные деньги!
Арсений глубоко вздохнул.
– Данила, зачем тебе нереальные деньги? – спросил он. – Тебе нужны деньги? Я тебе дам денег, у меня отложено немного. Хочешь? Мы, слава богу, живем в эру синтезаторов. Еда бесплатна. Лекарства бесплатны. Одежда бесплатна. Телекиноигры бесплатны. Даже машину можно бесплатно получить раз в пять лет. Девяносто процентов людей Земли вообще не работают! Смотрят игру, жрут пиво с чипсами, подбирают на ночь пару через сети встреч и прекрасно обходятся без денег!
Данила агрессивно вскинулся.
– Тебе нравится муниципальная гадость? А ты сам жрешь бесплатную еду из уличного автомата?
– Не буду врать, что пробовал весь ассортимент, – спокойно возразил Арсений. – Но, допустим, ланчпак по-китайски люблю. Чем плохо? Сто лет назад за такой едой очереди в кафе выстраивались по пятницам. А двести лет назад – и у королей такой еды не было.
– А я только бесплатную еду и жру год за годом! И одежда на мне, – Данила дернул себя за воротник так, что послышался треск, – тоже из бесплатного магазина!
– Ну купи себе в дизайнерском магазине майку, копейки же! Я еще понимаю, ты бы сказал, что тебе дом нужен. Да ведь тоже не проблема: стройматериалы сейчас дешевые, позвоним Зондеру, а я тебе подкину заказ по музыке, возьмешь кредит, годик-другой покрутишься, будет дом…
– Сеня! – Данила повысил голос. – Ты с ума сошел? Нас с тобой ждут миллиарды! Нам больше никогда не придется ничего делать! Хочешь – сиди, музицируй, хочешь – путешествуй!
Арсений пожал плечами:
– А нам и так ничего делать не надо. Я музицирую, ты – путешествуешь… – Он поймал его взгляд и вдруг тоже стал серьезен: – Послушай внимательно, Данила, один раз. Ты – человек риска, а я – человек спокойствия. Ты… – Он тщательно подбирал слова, – получаешь кайф от азарта. А я – от уюта. Ты бредишь выигрышем, ты живешь не здесь с нами, а в будущем, которое сам себе выдумал. А я живу здесь, я люблю саму игру. Ты надеешься, что будет лучше, а я беспокоюсь, что станет хуже. Огромные деньги – это огромные проблемы. Зачем они мне? И жизненный опыт на моей стороне, а не на твоей. Понимаешь, о чем я?
– Нет.
– Вот смотри, – Арсений миролюбиво развел руками, – мы сейчас расчистим площадку, разломаем мой дом, спилим деревья, накупим генераторов – небось, тоже диких денег стоят? А через месяц твой поток возьмет и иссякнет.
– Так не бывает, – усмехнулся Данила, – точка не может иссякнуть, такого не было ни разу, почитай любые статьи. В Афганистане было – так там гору взорвали, на которой поток обнаружился. Если есть поток – значит, в земле какие-то уникальные условия. Понимаешь? Это вечный источник благополучия!
– Хорошо, а если завтра изобретут синтезатор, которому уже не нужны случайные числа? И тогда что? Ты сел в трейлер и поехал дальше. А я останусь на развалинах, в долгах, с дурацкими генераторами, с беременной женой на руках. И в таком нервном стрессе, что не смогу работать, писать музыку. А ведь мне надо работать – это моя жизнь. Ты меня понимаешь?
– Нет.
Арсений развел руками.
– Данила, при всей моей симпатии к тебе… Это мой клочок земли, мои фамильные владения, моя маленькая планета. И здесь я тебе ничего не дам строить – это разрушит мой мир. А у меня очень уютный мир, я им дорожу.
– Твой мир останется! Мы просто перенесем его в другое место – перенесем дом, сад, лужайку, калитку с табличкой, дуб…
– Дуб перенести нельзя.
– Дался тебе этот дуб, будь он проклят!
– Не смей так говорить! Это дуб моего прадеда. Мой отец под ним рос. Я под ним вырос.
– Мы обязательно все уладим – я позвоню юристу Филу, он придумает хитрый способ…
– Нет, – твердо повторил Арсений.
– Не будем спешить, – деликатно предложил Данила. – Обсудим утром на свежую голову!
– Утро ничего не изменит.
– Сеня, у нас с тобой уже нет выхода. За нас все решила судьба! Поток найден. Рано или поздно о нем узнают все!
– Кто же расскажет? – удивился Арсений. – Мы с Верочкой точно будем молчать, нам это не надо. Ты своим искателям про чужую точку тоже ни за что не проболтаешься – мало ли, найдут способ перехватить…
Данила вдруг понял, что Арсений стал гораздо циничнее, чем ему всегда казалось.
– Ладно, – сказал он мрачно, – детали обсудим и обдумаем. Это все реально мелочи! Эти вопросы решаются! Все будет хорошо.
– Нет! – ответил Арсений твердо.
– Аааа-тставить разговорчики! – вдруг оглушительно рявкнуло из-за забора. – Рота, отбой, мля, час ночи! Сейчас вызову полицию, кому не ясно?
– Виноваты, товарищ генерал, будет тишина, оркестровая пауза! – торопливо крикнул Арсений. – Гость уже уходит!
Данила вернулся через три дня без предупреждения – днем, нарядный, с бутылкой дорогого дизайнерского шампанского, с большим тортом и шикарным букетом роз в модной световой упаковке, мигавшей разноцветными искорками. Он остановился перед калиткой, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и крепко сжал в кармане связку ключей от трейлера. Угрюмая решимость на его лице медленно сменилась улыбкой, и только тогда он позвонил в звонок.
Послышались шаги, Арсений открыл калитку.
– Ну, привет, – сказал он немного грустно. – Уговаривать приехал? Я надеялся, после наших телефонных бесед мы больше к этому разговору не вернемся…
Данила покачал головой.
– Приехал просто в гости, пообщаться, – уверил он.
– Ну… – с сомнением вздохнул Арсений, – что ж, заходи…
Из дома настороженно выглянула Верочка – лицо ее было испуганным. «Вот же люди дремучие, – подумал Данила, – им хочешь как лучше, а они пугаются…» Он подошел к крыльцу и галантно протянул Верочке букет. Она немного оттаяла.
Расположились снова на лужайке. Верочка осталась в доме, сославшись на головную боль. Арсений нарезал торт, разлил шампанское в два бокала и устроился в шезлонге напротив Данилы.
– Ну, начинай просто общаться… – усмехнулся он.
– О’кей, – кивнул Данила. – Э-э-э… Над чем сейчас работаешь? Может, расскажешь? Сыграешь?
Арсений молчал, сосредоточенно глядя, как из какой-то невидимой точки на дне бокала непрерывной тонкой струйкой бегут вверх пузырьки шампанского и лопаются на поверхности. Почему именно из этой точки? Почему не из какой-то другой? Там же ничего нет в стекле бокала в этом месте. Если выпить шампанское и налить снова, такая же вереница пузырьков начнет подниматься из совсем другой точки, бог знает, кем и как выбранной на этот раз…
– Данила, – сказал Арсений, – я так понимаю, ты придумал какой-то важный аргумент. Ну так выскажи его, не держи в себе, я ж вижу, как тебя распирает. Обсудим.
Данила вздохнул.
– Благотворительность, – сказал он. – Благотворительность! Ты представляешь, сколько людей ты сможешь сделать счастливыми?
– Счастливыми – вряд ли, – покачал головой Арсений. – Богатыми – может быть. А счастливыми – точно нет. Когда-то люди были счастливы, если им хватало хлеба пережить зиму. Сегодня никто не голодает, и разве все счастливы? – Арсений оторвал взгляд от цепочки пузырьков в бокале и перевел на Данилу. – Вот тебя я могу сделать счастливым? Ты уверен, что для счастья нужны деньги. Давай я тебе дам денег? Ты станешь счастлив?
Данила помотал головой:
– Арсений, чтоб ты не думал – мне твоих денег не надо вообще. Ты небось решил, что я это хочу ради денег? Да я прямо сейчас напишу тебе расписку, что ни на какие деньги с твоей точки не претендую! Зная тебя двадцать лет, зная нашу дружбу, я не сомневаюсь, что ты мне и так отсыплешь немного. Я это делаю ради тебя! Ради твоей Верочки, пойми! Я вам хочу помочь! А ты сможешь помочь многим другим людям! Построишь дома, больницы, курорты! С такими деньгами-то!
– Но мы же не новые деньги нашли, а новый поток. Купят его здесь – значит, не купят в другом месте. Денег на планете не прибавится.
– Вот ты так рассуждаешь, а может, в эту секунду где-то в мире умирает ребенок!
– Но я не врач, – возразил Арсений. – И мы нашли здесь не поток лекарств и не поток новых врачей… – Он внимательно посмотрел на Данилу. – А знаешь, где умирает этот ребенок?
– Нет, но…
– А я знаю. Хочешь, скажу? Он умирает прямо здесь, в эту секунду. Пока ты борешься за свои мифы. Это ведь твой ребенок умирает, Данила…
– Но у меня нет детей!
– Вот именно. – Арсений откинулся в шезлонге и уставился в пронзительно синее небо и раскидистую крону дуба над головой. – Представь, что его душа тебя сейчас слышит. Скажи ему это! Объясни ему, почему его нет и не будет. Где твоя благотворительность, Данила?
Данила полез в карман и с грохотом выложил на стол магнитные ключи от трейлера с брелоком-кубиком, задумчиво покрутил их по поверхности столика вправо-влево. Затем аккуратно положил левую ладонь на верхушку бокала, сжал его пальцами и решительно встал.
– Объясню на примере. Один из методов оценки чистоты потока – засеивание. Ты берешь случайные числа, кладешь их рядами на экране в виде точек своей яркости и так засеиваешь весь экран. И смотришь. Если поток идеально чистый, то экран будет казаться гладким и серым, какие бы там разношерстные точки ни стояли рядом. А вот если поток грязный… то будут заметны пятна, полосы, черточки, рябь – грязь, одним словом. И когда такой грязный поток идет в атомный синтезатор, то в получившемся продукте может оказаться что угодно: от вкраплений атомов свинца до радиации. Арбуз выйдет несъедобным, а бутылка треснет от внутренних натяжений.
– Да ты физик! – с уважением произнес Арсений.
– Пришлось кое-чего почитать, – согласился Данила. – Короче говоря, ни мозг, ни математическая формула, ни вихрь Мерсенна, ни щелчки от датчиков распада изотопа – ничто тебе по-настоящему чистый поток не даст. Если речь о промышленных объемах, понятное дело. Потому что любые генераторы случайных чисел зажаты факторами, и из этих факторов не выпрыгнешь. «Э-э-э, ну еще раз тридцать пять…» – передразнил он.
– Да ты еще и математик! – изумился Арсений.
– Да нет же! – отмахнулся Данила и встал. – Какой из меня математик? Просто читал статьи, общался с искателями, нахватался терминов. Собственно, я тебе уже всю теорию рассказал. Ничего больше искателю знать не надо.
Он подошел к столику, налил себе еще вина, затем Арсению, затем растерянно оглянулся в поисках бокала для Верочки.
– Я алкоголь сейчас не пью, – ответила она.
Арсений профессионально покачал бокал и принялся разглядывать на просвет густые винные дорожки, ползущие по стеклу.
– А я-то думаю, из чего они такое хорошее вино делают за копейки в синтезаторах? – спросил он задумчиво. – Оказывается, потоки… Но я все равно не понял: что же вы ищете, когда втыкаете в землю свои штырьки?
Данила снова стал серьезен.
– Грубо говоря, мы ищем шум. Потому что случайность взять больше неоткуда, кроме как из самого разного окружающего шума. Берем любые шумы, какие только можно найти в природе. Шум в эфире, магнитные колебания от порыва ветра, излучение ядра Земли, реликтовый шум Галактики – из всего можно вытрясти поток случайных чисел.
– Так в чем проблема?
– В том, что эти потоки все грязные.
– Объясни, – попросил Арсений.
– Ну… – Данила задумался. – Чтоб тебе, как музыканту, было понятней: они все ритмичные. Как будто вся Вселенная – гигантский оркестр с дирижером. Понимаешь? Мы-то всегда думали, что вокруг хаос и энтропия. А когда появился атомный синтезатор, понадобилось набрать полные пригоршни этого хаоса. Пригляделись, и оказалось, что хаоса вокруг не очень-то и много.
– Но ведь это шум… – произнесла Верочка.
– Если бы… – Данила грустно покачал головой. – Шум – это когда ты не чувствуешь мелодии, потому что она такая сложная, что не может уместиться в твоей голове. Может быть, чтобы услышать эту музыку, нужно быть размером со Вселенную. Просто представь, что тебе показали три числа, допустим 73, 144 и 59. И тебе никак не дано узнать – это три совсем случайных числа или крошечный кусок какой-то математической функции. Или список цен на комплект дизайнерской одежды: ботинки, штаны, куртка. И в итоге выясняется, тебе просто показали твое собственное давление и пульс. И значит, эти числа вовсе не случайные, а зависят от возраста, погоды, от количества приседаний в фитнес-клубе или от курса твоих акций, который ты услышал секунду назад. Понимаешь? Мы слышим так мало нот, что просто не можем понять, из какой они симфонии. Но когда ты начинаешь работать с миллиардами, триллионами, квантиллионами случайных чисел, полученных от самых разных, вроде бы, случайных шумов, то ты начинаешь понимать, что где-то за кулисами есть Дирижер, или Композитор, или что-то типа того. Понимаешь? И это даже не про религию. Это – вообще. Просто выясняется, что у любых шумов все равно общие гармоники – что на Земле, что под землей, что в космосе. Ты думал, это был случайный порыв ветра и скрип дуба, а это вполне закономерное движение воздуха, которым дирижируют облака и приливы, а ими дирижируют вспышки на Солнце, а те подчиняются галактическим гравитационным ударам, и все это – одна бесконечная, сложнейшая, но безумно гармоничная песня, которая звучит от Большого взрыва до наших дней…
Данила умолк. Арсений и Верочка теперь глядели на него с нескрываемым уважением.
– Как вкусно ты излагаешь! – с восторгом сказал Арсений.
Верочка задумчиво поежилась и плотнее укуталась в свой плед.
– А ведь как странно получается… – произнесла она медленно. – Выходит, человечество думало, что преобразует окружающий хаос и создает гармонию. А как докатились до синтеза материи – нам самим понадобился хаос. Стали искать его вокруг – а во Вселенной гармония. Так, может, это мы хаос создаем?
– Ага, – подхватил Арсений, – нам кажется, что мы творцы и сочинили собственную музыку, а на самом деле мы просто фальшивая скрипка, которая возомнила, будто придумала собственную ноту и принялась играть не в такт с общим оркестром. Так выходит?
Данила кивнул.
– Я сам часто об этом думаю. Это очень большая философия – случайные числа.
– Мистика, – уточнил Арсений.
Данила усмехнулся.
– Нет, дружище, философия. А мистика – это другое. Это когда ты стоишь в чистом поле и замечаешь, что в этой точке прет поток в сто раз чище, чем на том же поле, но в двух шагах в сторону… Вот тут начинается мистика и истерика! Потому что объяснения никакого нет. Понимаешь? Ты поехал к Ниагарскому водопаду, сделал замеры – а там ноль. Встал посреди Москвы в парке Горького – ноль. Шел месяц пешком по глухой тайге – ноль. На пляжах Юкатана – ноль. А потом какой-нибудь искатель Стив Бол – слышал про такого, нет? Да слышал, конечно, – он в пустыне посреди Соединенных Штатов съезжает с трассы на бензоколонку, та оказывается заброшенной, но он просто ради интереса делает замер – и эта крошечная точка планеты сегодня дает девять процентов всей генерации, добываемой в мире! Девять процентов денег! – Данила вскинул вверх руки, глаза его горели. – Ну вот как это, скажи? Как такое может быть? Как этот Бол – очкарик! сопляк! недоучившийся студент! клоун с дешевым измерителем за триста долларов, которым вообще ничего толкового не намеришь! – и он теперь возглавляет список самых богатых людей планеты?
– Там, наверно, старое индейское кладбище, под этой бензоколонкой, – пошутил Арсений.
Но Данила был серьезен.
– Зря иронизируешь, – сказал он. – Там ничего такого нет. Это мистика, понимаешь? Если законы физики не дают ответа, люди становятся мистиками. Тебе бы послушать рассказы бывалых искателей – столько легенд, примет и суеверий, что религия отдыхает. У нас есть один сумасшедший математик, который говорит, что вывел закон сохранения энтропии, из которого следует, что энтропия – это материя Бога, а места потоков – обиталище душ.
– Я разве не так сказал? – снова усмехнулся Арсений. – Индейское кладбище.
– Да нет же! – Данила с досадой рубанул воздух левой ладонью. – Знаешь, сколько я кладбищ объездил? Индейских, еврейских, дневнеегипетских – от Ваганьково до Пер-Лашеза, от Освенцима до Хиросимы, обелиски и братские могилы времен Второй мировой… Там везде ноль!
Арсений смешно надул щеки и развел руками.
– Но согласись, – примиряюще сказал он, – это же случайные числа. Если бы месторождения случайных чисел возникали не случайным образом… это было бы нелогично, да?
Данила вздохнул и ничего не ответил.
– А что он сделал с той бензоколонкой? – спросила вдруг Верочка. – Ну, тот студент?
– Что? – очнулся Данила. – С бензоколонкой? Выкупил кусок земли двадцать на двадцать метров. Поставили ангар с охраной и колючей проволокой. Внутри смонтировали генераторы, к ним подключили штук сто кабелей оптоволоконных толщиной в ногу – и продают поток на все заводы мира. Фотки есть в сети. И ведь прикинь, ему ничего делать не надо – поток сам прет из земли, а парень – самый богатый человек планеты! И так может любой! Понимаешь? Не надо быть математиком! Ты, я, Верочка – каждый может продать квартиру, купить трейлер и хорошее оборудование и искать свой поток!
Снова наступила тишина.
– Так ты нашел? – спросил наконец Арсений.
Данила досадно поморщился.
– Так, по мелочам… Одну точку в Крыму мы нашли на двоих с парнем… Ну и под Красноярском, в горах, у меня есть своя маленькая… Но тухлая, туда даже кабель тянуть нерентабельно. Так что я в основном с лендлордов зарабатываю. Сейчас модно стало вызвать искателя померить свои земли. А у меня сертификат, профессиональное оборудование, все дела.
– Я бы так жить не смогла, наверно, – призналась Верочка. – Без дома, всю жизнь в фургончике, ужас…
– Почему? – повернулся к ней Арсений. – Наверно, тоже интересное дело. Слушай, Данила, а у тебя этот приборчик с собой?
– Конечно, если к машине сходить…
– Сходим завтра, покажешь, как это? – предложил Арсений.
– Ты прикалываешься или тебе правда интересно? – насторожился Данила. – Да я хоть сейчас сбегаю принесу! Это реально такой азарт, ты не представляешь!
Данила привычно расчехлил кофр и выложил на лужайку сперва зонд, затем провода, затем сам вычислительный модуль с дисплеем.
– Солидно, – констатировал Арсений, ощупывая толстый провод, словно змеящийся в пальцах. – Я думал, это махонький приборчик.
– Это ты большие не видел! – усмехнулся Данила.
– Розетка вам нужна? – деловито спросила Верочка.
– Какая, к черту, розетка, это ж полевой модуль, у него свое питание. – Данила похлопал по кофру. – Самая мощная портативная модель. По крайней мере, пять лет назад была, сейчас уже помощнее есть.
– А в чем разница? – спросил Арсений.
– Долго объяснять, – отмахнулся Данила. – Там внутри процессоры специализированные, очень много и очень мощные. Ну и качество измерителей. Грубо говоря, дешевый прибор сработает только если в самый центр попал, плюс-минус пять метров. А дорогая аппаратура сможет и за пятьдесят метров учуять.
Данила аккуратно вонзил зонд глубоко в почву – теперь эта штука со своей рукояткой напоминала комара, качающегося на изогнутом жале. Он подсоединил провода к модулю, и экран тихо засветился. На нем замелькали вереницы цифр.
– Ну? – лукаво спросил Арсений. – Есть чего?
– Погоди минутку, торопыга, – отмахнулся Данила. – Только давай договоримся сразу: не расстраиваться, о’кей?
– О, я буду рыдать! – хохотнул Арсений. – Буду рвать на себе бороду!
Данила поманил его рукой:
– Смотри сюда, я расскажу. Наверху экрана ничего интересного – параметры потока, зависят от модели зонда. Вот мелькает вектор энтропии, по нему ничего не определишь. У потока много критериев чистоты, но методов оценки еще больше. Сначала смотрим сюда: хи-квадрат Пирсона, а ниже критерий Кохрена.
– Какого хрена? – пошутил Арсений.
Данила обернулся с обидой.
– Джон Кохрен – древний математик, не смешно. Далее: вот эта жирная полоска очень важна, называется Диехард-Марсалья: если она хоть чуть позеленеет – это победа. На таблицы не смотри совсем, я сам не знаю, что это. Диаграммы цветные – тоже не помню, как называются, плюем на них. Квадратик сбоку – засев, я о нем рассказывал, но смысла в нем мало, там ничего простым глазом не разглядишь. А вот по центру нарисован большой спидометр со стрелкой, видишь? Это общая оценка, она – точнее всего. Если стрелка не лежит бревном на нуле, а начнет подпрыгивать… – Данила осекся. – Так, а где стрелка-то? – Он уставился в экран и остолбенел.
Арсений вежливо потряс его за плечо.
– Ты в порядке?
Данила не отвечал. Арсений склонился над дисплеем и вдруг увидел стрелку. Она лежала бревном, но только не на нуле, а в противоположном конце шкалы. Раздался мелодичный перезвон, бег цифр на экране замер, и теперь ярко мигала жирная зеленая полоса. Послышалось жужжание, аппарат выплюнул белый листок-распечатку.
– Похоже, машина глючит, – произнес Данила странным тоном.
Он аккуратно отсоединил провод и достал из кофра другой. Затем подумал, порылся в кофре и достал другой зонд, новенький – разорвал зубами полиэтиленовую упаковку и со щелчком расправил. Отошел на два метра и вонзил у самого столика. Затем посмотрел вверх, прошептал что-то, стыдливо перекрестился и нажал кнопку.
Арсений почтительно встал на шаг позади. Тихо подошла Верочка и обняла Арсения за плечи. Все глядели на экран. В этот раз стрелка спидометра не лежала на другом конце шкалы, а плясала посередине, хаотично раскачиваясь вправо-влево, как одинокая береза на ветру. Данила обернулся и посмотрел на Арсения. Глаза у Данилы были совершенно круглые.
– ……. – неуклюже и беспомощно выругался он. – Это даже не бензоколонка в Аризоне. Это вообще что-то нереальное! Причем, в самую точку попали, видишь, чуть в сторону – уже поток стихает, но все равно адская сила! Слушай, да мы с тобой дико богаты, Сеня! Ты понимаешь?!
Верочка отшатнулась. Данила вскочил, обнял друга и стал трясти его за плечи:
– Это нереальное бабло! Ты будешь жить на собственном острове! Во дворце!
Арсений недоверчиво кашлянул. Наступила тишина.
– Я не смогу с острова ездить преподавать, – сказала Верочка.
– К черту преподавать! – обернулся Данила. – Они сами будут к тебе ездить преподавать!
– Кто? – тихо спросила Верочка.
Данила перевел взгляд на Арсения. Тот аккуратно отцепил руки Данилы от своей жилетки.
– Давай подумаем, как нам теперь с этим жить. Он будет толстый, этот кабель? – Арсений скептически оглядел пятачок между домом и дубом.
Данила покачал головой.
– Дуб убирается, дом убирается, – сообщил он деловито. – Генераторы сейчас делают компактные, но участок это займет полностью. Как, говоришь, звать твоего соседа-генерала? Я позвоню юристу Филу, разработаем с ним план, как у него отжать участок, соседние на всякий случай тоже имеет смысл скупить, вдруг и туда добивает…
– Все! Стоп! – Арсений поднял руку. – Ты, Данила, парень азартный, но не пори горячку, ладно? Что значит, дом убирается? А жить нам где?
Данила изумленно посмотрел на него.
– Ты построишь себе хоть башню в Кремле, – сказал он серьезно. – Что тебе этот двухэтажный курятник?
– Так это мой дом, я здесь вырос!
– Лучшие строители мира тебе его перевезут на другой участок, не разбирая!
– Хорошо, а дуб?
– Купишь все дубы мира, какие понравятся!
Арсений покачал головой.
– Это моя фамильная дача, – сказал он. – Здесь жили все мои предки. Этот дуб сажал мой прадед, великий композитор.
Данила его не слушал. Он перенес кофр в темноту к забору, а вскоре поволок в другой конец участка, хрустя ветками сирени. Толстые петли провода волочились по земле.
– Ну вот, – послышался его бодрый голос из-за угла дома, – генерала можно не беспокоить: там полнейший ноль. Уверен, что и у соседей справа… Да! И у них ноль! Ты не представляешь, Арсений, какой ты везунчик!
Данила вернулся и вонзил свой электрод рядом с первым. Стрелка на экране ожила и проползла по кругу до конца шкалы, а под шкалой загорелось: 98 %.
Верочка зябко поежилась и испуганно посмотрела на мужа. Арсений решительно выдернул оба электрода и вручил их Даниле.
– Мы поигрались, и хватит, – сказал он. – Пора сворачивать приборы.
– А я не играл, – возразил Данила, вытирая об штаны руки, испачканные в земле. – Я делал тебе настоящий замер. И он дал настоящий результат!
– Спасибо, я оплачу твой выезд, – сухо сказал Арсений. – Но нашей семье это не надо, понимаешь?
Данила нахмурился.
– Что значит – не надо? – не понял он. – Вам не надо денег? Уже миллиардеры, что ли?
– Сядь, пожалуйста, я тебе одну вещь расскажу. – Арсений мягко указал на шезлонг. – Знаешь… я ему скажу, ладно, дорогая? Мы с Верочкой ждем ребенка.
Данила опешил.
– Живого? В собственном животе? – он покосился на Верочку и только сейчас понял, что ему казалось нескладным в ее фигуре. – Ну вы даете! Мало того, что живете друг с другом столько лет, мало того, что вам понадобился свой живой ребенок, так вы его и сами рожать будете? А почему не сдать гены в инкубатор на выращивание? Если в Китае заказывать – там это сейчас вообще копейки стоит, я слышал…
– В общем, у нас будет ребенок, – сухо повторил Арсений.
– Ну… прекрасно. Тем более! Ему не нужны деньги? – Данила заглянул другу в глаза. – Ты, по-моему, не осознал: это нереально мощный источник! Это нереальные деньги!
Арсений глубоко вздохнул.
– Данила, зачем тебе нереальные деньги? – спросил он. – Тебе нужны деньги? Я тебе дам денег, у меня отложено немного. Хочешь? Мы, слава богу, живем в эру синтезаторов. Еда бесплатна. Лекарства бесплатны. Одежда бесплатна. Телекиноигры бесплатны. Даже машину можно бесплатно получить раз в пять лет. Девяносто процентов людей Земли вообще не работают! Смотрят игру, жрут пиво с чипсами, подбирают на ночь пару через сети встреч и прекрасно обходятся без денег!
Данила агрессивно вскинулся.
– Тебе нравится муниципальная гадость? А ты сам жрешь бесплатную еду из уличного автомата?
– Не буду врать, что пробовал весь ассортимент, – спокойно возразил Арсений. – Но, допустим, ланчпак по-китайски люблю. Чем плохо? Сто лет назад за такой едой очереди в кафе выстраивались по пятницам. А двести лет назад – и у королей такой еды не было.
– А я только бесплатную еду и жру год за годом! И одежда на мне, – Данила дернул себя за воротник так, что послышался треск, – тоже из бесплатного магазина!
– Ну купи себе в дизайнерском магазине майку, копейки же! Я еще понимаю, ты бы сказал, что тебе дом нужен. Да ведь тоже не проблема: стройматериалы сейчас дешевые, позвоним Зондеру, а я тебе подкину заказ по музыке, возьмешь кредит, годик-другой покрутишься, будет дом…
– Сеня! – Данила повысил голос. – Ты с ума сошел? Нас с тобой ждут миллиарды! Нам больше никогда не придется ничего делать! Хочешь – сиди, музицируй, хочешь – путешествуй!
Арсений пожал плечами:
– А нам и так ничего делать не надо. Я музицирую, ты – путешествуешь… – Он поймал его взгляд и вдруг тоже стал серьезен: – Послушай внимательно, Данила, один раз. Ты – человек риска, а я – человек спокойствия. Ты… – Он тщательно подбирал слова, – получаешь кайф от азарта. А я – от уюта. Ты бредишь выигрышем, ты живешь не здесь с нами, а в будущем, которое сам себе выдумал. А я живу здесь, я люблю саму игру. Ты надеешься, что будет лучше, а я беспокоюсь, что станет хуже. Огромные деньги – это огромные проблемы. Зачем они мне? И жизненный опыт на моей стороне, а не на твоей. Понимаешь, о чем я?
– Нет.
– Вот смотри, – Арсений миролюбиво развел руками, – мы сейчас расчистим площадку, разломаем мой дом, спилим деревья, накупим генераторов – небось, тоже диких денег стоят? А через месяц твой поток возьмет и иссякнет.
– Так не бывает, – усмехнулся Данила, – точка не может иссякнуть, такого не было ни разу, почитай любые статьи. В Афганистане было – так там гору взорвали, на которой поток обнаружился. Если есть поток – значит, в земле какие-то уникальные условия. Понимаешь? Это вечный источник благополучия!
– Хорошо, а если завтра изобретут синтезатор, которому уже не нужны случайные числа? И тогда что? Ты сел в трейлер и поехал дальше. А я останусь на развалинах, в долгах, с дурацкими генераторами, с беременной женой на руках. И в таком нервном стрессе, что не смогу работать, писать музыку. А ведь мне надо работать – это моя жизнь. Ты меня понимаешь?
– Нет.
Арсений развел руками.
– Данила, при всей моей симпатии к тебе… Это мой клочок земли, мои фамильные владения, моя маленькая планета. И здесь я тебе ничего не дам строить – это разрушит мой мир. А у меня очень уютный мир, я им дорожу.
– Твой мир останется! Мы просто перенесем его в другое место – перенесем дом, сад, лужайку, калитку с табличкой, дуб…
– Дуб перенести нельзя.
– Дался тебе этот дуб, будь он проклят!
– Не смей так говорить! Это дуб моего прадеда. Мой отец под ним рос. Я под ним вырос.
– Мы обязательно все уладим – я позвоню юристу Филу, он придумает хитрый способ…
– Нет, – твердо повторил Арсений.
– Не будем спешить, – деликатно предложил Данила. – Обсудим утром на свежую голову!
– Утро ничего не изменит.
– Сеня, у нас с тобой уже нет выхода. За нас все решила судьба! Поток найден. Рано или поздно о нем узнают все!
– Кто же расскажет? – удивился Арсений. – Мы с Верочкой точно будем молчать, нам это не надо. Ты своим искателям про чужую точку тоже ни за что не проболтаешься – мало ли, найдут способ перехватить…
Данила вдруг понял, что Арсений стал гораздо циничнее, чем ему всегда казалось.
– Ладно, – сказал он мрачно, – детали обсудим и обдумаем. Это все реально мелочи! Эти вопросы решаются! Все будет хорошо.
– Нет! – ответил Арсений твердо.
– Аааа-тставить разговорчики! – вдруг оглушительно рявкнуло из-за забора. – Рота, отбой, мля, час ночи! Сейчас вызову полицию, кому не ясно?
– Виноваты, товарищ генерал, будет тишина, оркестровая пауза! – торопливо крикнул Арсений. – Гость уже уходит!
Данила вернулся через три дня без предупреждения – днем, нарядный, с бутылкой дорогого дизайнерского шампанского, с большим тортом и шикарным букетом роз в модной световой упаковке, мигавшей разноцветными искорками. Он остановился перед калиткой, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и крепко сжал в кармане связку ключей от трейлера. Угрюмая решимость на его лице медленно сменилась улыбкой, и только тогда он позвонил в звонок.
Послышались шаги, Арсений открыл калитку.
– Ну, привет, – сказал он немного грустно. – Уговаривать приехал? Я надеялся, после наших телефонных бесед мы больше к этому разговору не вернемся…
Данила покачал головой.
– Приехал просто в гости, пообщаться, – уверил он.
– Ну… – с сомнением вздохнул Арсений, – что ж, заходи…
Из дома настороженно выглянула Верочка – лицо ее было испуганным. «Вот же люди дремучие, – подумал Данила, – им хочешь как лучше, а они пугаются…» Он подошел к крыльцу и галантно протянул Верочке букет. Она немного оттаяла.
Расположились снова на лужайке. Верочка осталась в доме, сославшись на головную боль. Арсений нарезал торт, разлил шампанское в два бокала и устроился в шезлонге напротив Данилы.
– Ну, начинай просто общаться… – усмехнулся он.
– О’кей, – кивнул Данила. – Э-э-э… Над чем сейчас работаешь? Может, расскажешь? Сыграешь?
Арсений молчал, сосредоточенно глядя, как из какой-то невидимой точки на дне бокала непрерывной тонкой струйкой бегут вверх пузырьки шампанского и лопаются на поверхности. Почему именно из этой точки? Почему не из какой-то другой? Там же ничего нет в стекле бокала в этом месте. Если выпить шампанское и налить снова, такая же вереница пузырьков начнет подниматься из совсем другой точки, бог знает, кем и как выбранной на этот раз…
– Данила, – сказал Арсений, – я так понимаю, ты придумал какой-то важный аргумент. Ну так выскажи его, не держи в себе, я ж вижу, как тебя распирает. Обсудим.
Данила вздохнул.
– Благотворительность, – сказал он. – Благотворительность! Ты представляешь, сколько людей ты сможешь сделать счастливыми?
– Счастливыми – вряд ли, – покачал головой Арсений. – Богатыми – может быть. А счастливыми – точно нет. Когда-то люди были счастливы, если им хватало хлеба пережить зиму. Сегодня никто не голодает, и разве все счастливы? – Арсений оторвал взгляд от цепочки пузырьков в бокале и перевел на Данилу. – Вот тебя я могу сделать счастливым? Ты уверен, что для счастья нужны деньги. Давай я тебе дам денег? Ты станешь счастлив?
Данила помотал головой:
– Арсений, чтоб ты не думал – мне твоих денег не надо вообще. Ты небось решил, что я это хочу ради денег? Да я прямо сейчас напишу тебе расписку, что ни на какие деньги с твоей точки не претендую! Зная тебя двадцать лет, зная нашу дружбу, я не сомневаюсь, что ты мне и так отсыплешь немного. Я это делаю ради тебя! Ради твоей Верочки, пойми! Я вам хочу помочь! А ты сможешь помочь многим другим людям! Построишь дома, больницы, курорты! С такими деньгами-то!
– Но мы же не новые деньги нашли, а новый поток. Купят его здесь – значит, не купят в другом месте. Денег на планете не прибавится.
– Вот ты так рассуждаешь, а может, в эту секунду где-то в мире умирает ребенок!
– Но я не врач, – возразил Арсений. – И мы нашли здесь не поток лекарств и не поток новых врачей… – Он внимательно посмотрел на Данилу. – А знаешь, где умирает этот ребенок?
– Нет, но…
– А я знаю. Хочешь, скажу? Он умирает прямо здесь, в эту секунду. Пока ты борешься за свои мифы. Это ведь твой ребенок умирает, Данила…
– Но у меня нет детей!
– Вот именно. – Арсений откинулся в шезлонге и уставился в пронзительно синее небо и раскидистую крону дуба над головой. – Представь, что его душа тебя сейчас слышит. Скажи ему это! Объясни ему, почему его нет и не будет. Где твоя благотворительность, Данила?
Данила полез в карман и с грохотом выложил на стол магнитные ключи от трейлера с брелоком-кубиком, задумчиво покрутил их по поверхности столика вправо-влево. Затем аккуратно положил левую ладонь на верхушку бокала, сжал его пальцами и решительно встал.