Поначалу Кынчо думал, что иметь "чистые руки" - это лишь значит каждый раз мыть руки перед едой, а он терпеть не мог воды и мыла. Но Майор Димчо ему растолковал, что "чистые руки" в том смысле, как понимал это Симеон Бесстрашный, означают чистые чувства в сердце и чистые помыслы в голове, другими словами - чистую совесть.
- Майор, - спросил Кынчо, - как ты думаешь, а у меня чистые руки?
- Не знаю. Много ты врал в последнее время?
- Нет.
- А красть - ничего не крал?
Кынчо призадумался. Потом повёл Майора за сарай. Оглянулся по сторонам, стал разрывать землю руками и вырыл изумительный, сверкающий ятаган с вычеканенными на рукояти цифрами "1874".
- Ух, хорош! - воскликнул Майор. - Откуда он у тебя?
- Папин, - уклончиво ответил Кынчо. - Для экспедиции взял.
- А отец знает?
- Нет.
Майор подумал и сказал:
- Ну ничего, это ведь для борьбы против империалистов. А обращаться ты с ним умеешь? Раз-раз! - Он взмахнул ятаганом, и тот со свистом разрезал воздух. - Сто очков за такую штуку, это уж точно!
- Димчо, - снова спросил Кынчо, ещё больше раскрыв большие свои глаза, чистые у меня руки?
- Ну конечно! - ответил командир Красной бригады.
Они отнесли ятаган на базу.
С материально-технической стороны бригады были, можно сказать, почти готовы к отъезду. Всего запасено вдоволь: и продовольствия, и всякого снаряжения, в том числе нейлоновых чулок, американских сигарет, французских духов и трубочек с белым порошком. Радиопередатчики тоже были готовы, недоставало лишь микрофонов. С оружием дело обстояло хуже: кроме браунинга без обоймы, который нашли тогда в тайнике, ничего больше не было. Но и эта проблема в скором времени должна быть разрешена, потому что после письма Симеона Бесстрашного ничто, ну буквально никакие трудности не могли остановить интербригадовцев.
В сущности, оставались нерешёнными всего несколько незначительных вопросов. Как писала в те дни газета "Звёздный голос", они сводились к следующему:
1. Командир Красной бригады должен исправить двойку по родному языку.
2. Наско должен прочно закрепить шестёрку по арифметике. Это для него теперь пустяки, потому что в последнее время он выполняет домашние задания всё лучше и лучше.
3. Командир Чёрной бригады Саша Кобальт Болокуду должен любой ценой перейти в шестой класс, потому что не может династронавт быть необразованным. Какой пример он подаст народам колониальных стран? Но, разумеется, это не даёт ему права стричься.
4. Следует принять самые энергичные меры для ращения бород и усов. Если же до седьмого июня они не появятся, надо найти научный способ, как их вырастить в один присест.
5. Обратиться в Министерство иностранных дел с просьбой выдать заграничные паспорта на Кубу и в Южно-Африканскую Республику. С Кубой просто: есть приглашение от Фиделя Кастро. А вот с Южной Африкой сложнее, потому что с этим государством нет дипломатических отношений. Следовательно, надо просить паспорта в Гвинею, а оттуда через Конго, Танганьику и джунгли нелегально переправляться в Преторию.
6-е, и последнее: проверить, насколько чисты у интербригадовцев руки.
Следующая неделя была объявлена авральной - для окончательного разрешения этих вопросов. Начали с самого лёгкого. Рони Дакалка сел и настрочил в Министерство иностранных дел два одинаковых заявления:
Товарищ министр, мы, нижеподписавшиеся члены Федерации динамичных астронавтов, убедительно просим Вас выдать нам паспорта для поездки за границу - на Кубу (в Гвинею). Мы едем туда для того, чтобы:
а) познакомиться с жизнью местного населения в этих странах,
б) обменяться опытом с местными пионерами,
в) помочь им организовать на месте Федерации динамичных астронавтов, что будет способствовать быстрейшему овладению наукой о космосе.
Отъезд намечен на первую половину июня. Мы собираемся пробыть на Кубе (в Гвинее) до конца каникул.
С уважением (подписи),
Как видите, Рони ловко обошёл вопрос об американских диверсантах на Кубе и белых расистах в Южной Африке и вообще о помощи революционному движению колониальных народов. Зачем ставить Министерство иностранных дел в затруднительное положение? Только бы уехать, а там будет проще!
Вложили заявления в конверт и опустили в почтовый ящик.
Потом созвали общее собрание, чтобы обсудить остальные неотложные дела, в первую очередь - отметки. Майор Димчо обещал лопнуть, но двойку по болгарскому исправить, а Наско заявил, что беспокоиться не о чем - шестёрка по арифметике обеспечена. Вот увидите! И он с благодарностью подумал о своём чудесном, верном, послушном роботе, который так исправно решает за него все задачки.
Труднее обстояло дело с Сашей Кобальт Болокуду. Заставить его постричься нельзя, это ясно, но и школу бросать тоже нельзя. Миша Эквилибрист предложил послать классной руководительнице грозное письмо с предупреждением, что, если она не допустит Сашу на занятия, ей не поздоровится. Но это предложение встретило дружный отпор. Федерация не признаёт террора! Лучше направить делегацию и уговорить учительницу простить Сашу. Прекрасно! Делегация так делегация!
Что касается бород и усов, то все в один голос жаловались, что бритьё совершенно не помогает, а от брошюры, которую Рони купил в букинистическом магазине, никакой пользы. Не помогают также никакие кремы. Что делать, чёрт побери? Положение выглядело безвыходным. Но династронавты, как известно, никогда не отчаиваются. Решили думать, искать, пробовать до последней минуты. Наука не топчется на месте, авось кого-нибудь озарит, и выход будет найден.
Теперь о "чистых руках". Доклада по этому пункту никто не готовил. Просто каждый мог задавать вопросы и высказываться о делах и поступках товарищей.
Например:
- Где вы взяли рельс? - спрашивает кто-нибудь.
- На вокзале, - отвечает Саша Кобальт Болокуду.
- Это честно, как, по-вашему?
- Нет, нет, нет... - говорят остальные.
- Рельс вернуть!
Либо:
- А твоя мама знает, что ты сдала её юбку в утильсырьё?
- Я... нет... потому что... - мямлит Вихра,
- Сегодня же скажешь!
Или:
- Кто лазил по чужим чердакам?
- Я!
- Больше не смей, а то скостим сто очков.
И ещё:
- Кто подложил в школе дохлую мышь в сумку нянечке?
- Я.
- Она от испуга чуть не рехнулась. Ещё раз такое сделаешь, на неделю исключим из Федерации.
Либо же:
- Ты почему вчера в автобусе не уступил места старушке?
- Подумаешь!.. Я устал...
- Сбавить пятьдесят очков за невоспитанность.
И так далее, и тому подобное...
Кынчо здорово трусил! Не притянули бы к ответу за ятаган.
Но, к его изумлению, никто даже не заикнулся об этом. Очевидно, ятаган был чересчур большой ценностью и никому не хотелось с ним расставаться.
Собрание подходило к концу, когда вдруг, точно разорвавшаяся бомба, прозвучал последний вопрос:
- Пускай Наско скажет, откуда у него нейлоновые чулки, духи и всё прочее!
Наско небрежно передёрнул плечами.
- Не ваше дело. Секрет!
- Никаких секретов от Федерации! Ты обязан сказать. Может, ты их украл?
Наско возмущённо воскликнул:
- Что я - вор? Просто нашёл клад.
- Где этот клад?
- Не скажу. Это мой личный клад. Тут все повскакали на ноги, заорали:
- Что значит личный?.. Обманщик!.. Предатель!.. Судить!.. Товарищеским судом!..
Наско встал в боксёрскую позицию. Саша Кобальт Болокуду встал напротив. Никиж весело залаял, думая, что начинается игра. Запахло порохом.
- Тихо! - крикнул Майор. - Тихо! Ставлю на голосование. Кто за то, чтобы Наско показал, где его клад, поднимите руку.
Руку подняли все. Наско пришлось капитулировать. Против коллектива не пойдёшь! И главный разведчик поведал о зелёном чемодане, спрятанном под досками на чердаке. Всем захотелось увидеть его своими глазами.
Отправились на чердак. Никиж вприпрыжку бежал за ними.
Поднялись по лестнице. Наско привёл их к кладовке. Вытащили кольцо с замком, вошли.
Мысленно прощаясь с сотнями драгоценных очков, Наско приподнял доску. Показался зелёный чемодан, а в нём - чулки, сигареты, трубочки с порошком...
Долго сидели они на корточках вокруг чемодана, с горечью думая о том, что всё это уже не принадлежит им больше. Потрясённый Кынчо морщил носик, а Никиж недоуменно бродил вокруг и всё время к чему-то усиленно принюхивался, рычал и снова принюхивался...
Наконец Майор Димчо скрепя сердце проговорил:
- Делать нечего, вернём чемодан владельцу.
- Да почём я знаю, кто владелец! - воскликнул Наско.
- Разыщем.
- Давайте сообщим в милицию, - предложила Вихра. - Они найдут владельца и вернут ему чемодан.
На том и порешили.
И вот, во имя "чистых рук", Наско Некалка пятью минутами позже стучался к сержанту Марко.
При виде Наско сержант насторожился. Какой ещё сюрприз ему хотят преподнести? Нет уж! Больше его не проведут!
- Здравствуйте, - сказал Наско.
- Здравствуй, - осторожно ответил сержант. - В чём дело?
- Товарищ сержант, я - делегация от династронавтов. Пришёл сообщить, что Федерация обнаружила... гм...
Наско поперхнулся, потому что заметил в глазах сержанта недобрые огоньки.
- Что, что вы там опять обнаружили? - глухо спросил участковый.
- Клад, - признался Наско.
У сержанта так всё и запрыгало перед глазами. С новой остротой вспомнилось, как он с пистолетом и фонарём в руках преследовал в зловонном канале банды правонарушителей. У него заныло под ложечкой.
- Убирайся! Вон отсюда! - закричал он. - Чтоб я вас больше не видел! Я вас выселю из этого квартала! Измучили вы меня, душу вымотали, династронавты проклятые! Вон!
Наско поспешил удалиться.
В итоге - у главного разведчика руки чисты, а чемодан на месте. Вот как бывает! Судьба - особа капризная, никогда не знаешь, какое она выкинет коленце...
14. У РОБОТА НЕПОЛАДКИ, В ТЕЛЕВИЗОРАХ ТОЖЕ.
Наско не мог предвидеть удара, который готовила ему судьба. На следующее утро на уроке арифметики учитель вызвал его и сказал:
- Наско, сегодня у тебя домашнее задание почему-то выполнено скверно, из рук вон... Много ошибок. Вот, полюбуйся!
Наско взглянул: действительно вся тетрадка исчёркана красными чернилами.
Молнией сверкнула мысль: ПЭЦО ошибся! Он обернулся к Димчо: Майор чуть не с головой ушёл под парту, весь красный - краснее, чем Марс на ночном небе.
Учитель велел Наско взять мел и решать задачу на доске. Но Наско только сопел, чертил какие-то бессмысленные знаки, решительно не зная, с чего начать. С передних парт неслись подсказки, но поди пойми, что к чему, когда он даже представления не имел, как подступиться к задаче.
- Что с тобой, Наско? - озадаченно спросил учитель. - Ведь только позавчера я поставил тебе шестёрку за такую же точно задачу: быстро же у тебя вылетело из головы! Имей в виду: если так пойдёт дальше, буду спрашивать тебя устно. Садись.
Наско забрал тетрадь и вернулся за парту в полном смятении. На перемене он подошёл к Димчо и спросил:
- Это что за шутки, Майор, а? Димчо был ужасно смущён.
- Наверно, робот ошибся...
- Разве роботы могут ошибаться? Они ведь как автоматы: щёлк-щёлк, и готово.
Вид у Майора был вконец измученный. Бледный, худой, глаза мутные, взгляд рассеянный. Он почти перестал слушать на уроках. Последние несколько дней его доконали: конец учебного года на носу, со дня на день могут прибыть паспорта, а он ещё не готов. Дело не только в тысяче организационных мелочей, и даже не в том, что борода упорно не желает расти. Дело - в двойке по родному языку, которую надо во что бы то ни стало исправить на шестёрку. А сверх всего ещё и робот! Димчо каждый вечер допоздна повторял грамматику, перечитывал хрестоматию, а потом, вместо того чтобы лечь спать, садился решать задачки для Наско... Робот ПЭЦО должен был действовать безотказно, он не имел права на осечку, на ошибки. И вот пожалуйста, взял и ошибся! И лучшему другу, главному разведчику, теперь грозил провал! Не сегодня-завтра Наско вызовут к доске и влепят такую двойку, что не видать ему Кубы как своих ушей!
- Разве роботы ошибаются, Майор, а? - допытывался Наско. - Ведь это автоматы.
- Ну и что с того? - огрызнулся расстроенный Майор. - Автоматы - их люди делают. Если когда создавали автомат, вкралась ошибка, то и автомат тоже понаделает ошибок сколько хочешь. У робота сейчас в мозгу то, что раньше было в мозгу у конструктора. Арифметика, физика, химия, даже грамматика...
- Как же так? Выходит, твой отец, когда конструировал ПЭЦО, ошибся? недоверчиво спросил Наско.
- Мой папа никогда не ошибается! - с жаром вступился за отца Майор. - Это не он, это техник, наверно. Я вечером попрошу папу вскрыть робота и проверить. Может, в голове какой-нибудь винтик выпал!
- Отдать тебе задачки? Майору ужасно хотелось сказать "нет", но, увидев скорбное лицо Наско, он утвердительно кивнул.
- Давай! - со вздохом произнёс он. - Только бы папа его починил.
Наско похлопал Майора по плечу и назидательно сказал:
- Пускай твой папа заглянет в учебник арифметики и в грамматику, чтоб в другой раз не ошибаться.
* * *
Вечером оба долго сидели в сарае, испытывая радиопередатчик. На деньги, вырученные накануне за утильсырьё, они купили микрофон и теперь старательно переключали рацию то на передачу, то на приём, напряжённо ожидая ответа на свои сигналы, потому что наверху, на чердаке дома, где жил Саша, разместилась вторая рация и её тоже настраивали то на приём, то на передачу...
Они решили для начала передавать одни цифры и больше ничего - обычная проба. Но похоже, что оба аппарата были ещё не совсем исправны, потому что они немилосердно пищали, хрипели, ревели, трещали, и мало того - из них вылетали какие-то зловещие искры.
Как раз в это самое время на телестудии яростно зазвонили телефоны:
- Что за безобразие? Ничего не видно!.. Ничего не слышно!.. В эфире немыслимые помехи!..
- У вас местные помехи.
Через несколько минут зазвонил телефон и в квартире участкового милиционера.
- Алло! Говорит режиссёр Антон Антонов. Товарищ сержант, вы что, не видите, что происходит в вашем квартале? Снова сорвали мою передачу... Боже мой! Эти завистники хотят меня погубить!..
Сержант схватил фуражку - и на улицу. Первым делом он зашёл к Моревым, чтобы своими глазами посмотреть, из-за чего весь сыр-бор.
Он застал родителей Наско у телевизора. Удобно устроившись в низких креслах, они смотрели очередное творение режиссёра Антонова.
Хотя на экране вместо изображения мелькали чёрные молнии, бешено вращались какие-то треугольники и аппарат немилосердно трещал, заставляя Моревых испуганно подскакивать, они не покидали своего поста; с тех пор как был куплен телевизор, никто и ничто не могло их оторвать от него. Тут, перед телевизором, они ели, читали, принимали гостей, решали кроссворды, а хозяин дома даже в бридж играл здесь же, ни на секунду не отводя зачарованного взгляда от голубого экрана.
Поняв, что от столь увлечённых телезрителей ему ничего не добиться, сержант пошёл в обход по улицам. Что происходит во вверенном ему квартале7 Он шёл прислушиваясь, оглядываясь по сторонам, но и на этот раз ничего не обнаружил. Всё было тихо, мирно, как всегда.
* * *
Закончив свои, к сожалению, не совсем успешные испытания, интербригадовцы убрали передатчики на место и разошлись по домам. Наско моментально пристроился рядышком с родителями у телевизора. Передачу режиссёра Антонова сменил приключенческий фильм в девяти сериях "Чудовище из Пернамбуку". Изображение, звук - всё было идеально, и Наско немало дивился кислому настроению папы, ругательски ругавшего каких-то "пиратов эфира".
Но спокойно досмотреть фильм до конца Наско не смог - мешал закравшийся в душу страх: а вдруг отец Димчо не отремонтирует робота? Вдруг ПЭЦО опять неверно решит задачи?
"Вызовут к доске - не выкрутишься... А тогда прости-прощай Куба!"
Ещё до того, как дикторша произнесла "Спокойной ночи, товарищи", Наско одолела зевота, и он лёг в постель. Однако страх неотступно терзал его душу...
15. РОБОТ ВЗБУНТОВАЛСЯ.
Придя домой после испытания раций, Майор Димчо немедленно засел за грамматику. Спустя какое-то время это занятие ему наскучило, и он ненадолго раскрыл роман "Туманность Андромеды", который, по правде говоря, знал уже наизусть. Кто виноват, что так мало пишут научно-фантастических книг? Потом Димчо сыграл сам с собой партию в шахматы, полистал "Любовь Жанны Ней" (почему-то при этом ему пришла на ум Вихра) и снова принялся учить уроки. Часов около десяти, смертельно усталый, он вынул тетрадку Наско Некалки и включил робот.
Тут вошёл папа и сказал:
- Пора спать.
- Сейчас, сейчас, ещё минутку.
Ах, как его подмывало сказать: "Папа, пожалуйста, помоги роботу решить эти задачи...", но не позволила гордость - он как-никак династронавт, да и роботу тоже полагается быть честным.
- Доделаешь завтра, - сказал папа, и Димчо пришлось лечь в постель.
Ну, это для него не помеха: сколько раз он тайком читал под одеялом при свете электрического фонарика! То же самое проделал он и сейчас: раскрыл тетрадку, прикрепил фонарик к пуговице пижамной куртки, вооружился карандашом и надавил на кнопку "Арифметика"...
Решая задачи, он неожиданно испытал какое-то странное ощущение. Потрогал голову - квадратная, вместо глаз - электронные лампы. Пощупал уши - там микрофоны... Грудь холодная, из металла, а вместо пуговиц - кнопки, на которых написано: "Физика", "Химия", "Арифметика"... Пальцы превратились в крюки, под носом протянулись проволочные усы-антенны... Хотел заговорить, но вместо человеческого голоса из мембраны, которая находилась во рту, вылетел металлический звук:
- Добрый день, мой господин! Я робот ПЭЦО, ваш верный раб. Какие будут приказания?
Перед ним стоял Наско Некалка, в бриджах, сапогах, на голове колониальный шлем, в руке хлыст. Вылитый колонизатор. Усы отрастил. Нахально смеётся и размахивает хлыстом:
- Отвечай, черномазая обезьяна, ты почему мне не все задачки решил?
ПЭЦО задрожал. Хоть он и автомат, но у него тоже есть самолюбие.
- Мой господин, я старался как мог. Весь день решал.
- Этого мало! Решай всю ночь! Не решишь - меня вызовут к доске, и тогда я никуда не поеду. Понятно тебе это? - орал Наско.
- Но, мой господин, - металлическим голосом проговорил ПЭЦО, - у меня нет больше сил. Мне необходимо электропитание, иначе я могу сбиться в подсчётах.
- Роботы не имеют права ошибаться! - разорялся Наско. - За работу! Марш! И стал хлестать его по спине.
- Не бейте меня, мой господин! - пытался робот вразумить своего хозяина. Не бейте! Я...
- Ты ещё учить меня будешь, чёрная обезьяна? Вот тебе, вот тебе, вот тебе!..
И стал наносить ему умелые, боксёрские удары по мембране, по антеннам, по микрофонам в ушах. Потом вскочил верхом ему на спину... В голове у ПЭЦО что-то хрустнуло - должно быть, лопнул провод, соединявший центр повиновения головного мозга с сердцем. Робот почувствовал, как в нём пробуждаются человеческие чувства: воля к борьбе, бунтарский дух, страстная жажда свободы. Посмотрел на свои руки: чистые. Вспомнил письмо Симеона Бесстрашного: "...Продолжайте бороться до тех пор, пока на земле не останется ни угнетателей, ни угнетённых!" Все его полупроводники, конденсаторы и трансформаторы наполнились необычайной силой.
- Слушай ты, расист! - Голос его гремел так, что тряслись стены. - Никаких задач я тебе больше решать не стану. Сам решай! Я свободный робот и подчиняться тебе не буду! Долой угнетателей! Да здравствует свобода!
Металлическое его туловище затряслось от гнева, и Наско свалился на землю.
А робот уверенно зашагал к Сьерре-Маэстре, чтобы помогать кубинским пионерам.
* * *
Наско тяжко застонал и вскочил на ноги. Перед ним стоял ПЭЦО почтительный, послушный, весь внимание.
- Я к вашим услугам, мой господин.
Значит, исправен. Наско мгновенно успокоился. Громко зевнул, подошёл к роботу, нажал на кнопку с надписью "Уборка".
ПЭЦО сразу пришёл в движение и, тяжело передвигая массивные ноги, быстро застелил кровать, подмёл пол, аккуратно сложил раскиданные по столу книги, вымыл окно и снова застыл по стойке "смирно".
Наско нажал кнопку "Уголь". ПЭЦО послушно захватил два ведра, спустился в подвал и принёс не только уголь, но ещё и охапку дров.
Наско надавил кнопку "Завтрак", и ПЭЦО мигом притащил на подносе стакан молока и булочку.
- А теперь садись, решай мне задачки! - приказал Наско и надавил на кнопку "Арифметика". Робот послушно сел, взял карандаш и стал решать задачки, а Наско снова растянулся на кушетке.
Через пять минут всё было готово. Наско забрал тетрадку и отправился в школу, велев ПЭЦО к его возвращению купить хлеба, кусок мыла, наготовить щепок для растопки, принести бельё из прачечной, сдать в магазин пустые банки... и ещё много-много других поручений.
- Будет исполнено, - сказал ПЭЦО. И действительно, вернувшись к обеду домой, Наско убедился, что всё сделано. Только у робота был немного утомлённый вид. Ну и что такого? Ведь он не человек, а машина! И Наско приказал ему вычистить ботинки, пришить к рубахе оторвавшуюся пуговицу, натереть полы, а потом засадил за уроки по письму, по ботанике и по арифметике. - К моему приходу чтоб было готово!
- Будет исполнено! - покорно ответил робот. До вечера Наско гонял в футбол, рисовал, ходил в разведку, в кино, в тир. К его приходу всё было сделано, за исключением задачек по арифметике. ПЭЦО трясся как в лихорадке.
- Ты почему не решил задачек? - спросил Наско.
- Мой господин, - растерянно ответил ПЭЦО, - у меня от чрезмерной перегрузки перегорела клемма правила пропорций. Я нездоров. Вылечи меня, пожалуйста, смени провод!
- Но я не умею чинить роботов! - возмутился Наско.
- Это совсем просто! - успокоил его ПЭЦО. - Тебе ведь знакома задача о двух поездах, которые выходят одновременно один из Софии, другой из Кюстендила? К полученному ответу прибавь две единицы, Это длина провода, который надо сменить у меня в голове.
"Как же быть? - подумал Наско. - А если я не смогу решить эту задачу?" Но всё-таки взял карандаш и сел за стол. Увы, дело не шло. Он успел давным-давно забыть и умножение, и деление, и правило пропорций. На что ему? Ведь вместо него всё решал ПЭЦО!
Целый час бился он над задачей. А робот всё это время трясся и стонал. Убедившись в том, что арифметические подсчёты ему не под силу, Наско решил действовать иным путём. Он отвинтил крышку на голове у робота, заглянул внутрь и обомлел: никогда ещё не видел он такой путаницы проводов, ламп, транзисторов, конденсаторов, трансформаторов, сопротивлений... Как обнаружить в этом хаосе провод, который относится к правилу пропорций? Наско принялся водить пальцем наугад. Ткнул тут - вылетела искра, ткнул там - что-то загудело. Нащупал какую-то проволочку, дёрнул. И вдруг...
...Вдруг произошло нечто ужасное! ПЭЦО взревел сиреной, скорчился, потом снова выпрямился, стал как безумный бегать, прыгать, танцевать "Ча-ча-ча", рок-н-ролл и твист, кувыркаться через голову, шагать по кроватям, по стенам, карабкаться на портьеры - всё быстрей и быстрей. Его металлическое туловище тряслось и громыхало, точно мешок с пустыми жестянками...
Потом, как раз в тот момент, когда он вышагивал по потолку, что-то в нём щёлкнуло, и он грохнулся на пол вниз головой, превратившись в груду дымящегося железного лома, проводов и ламп...
- ПЭЦО! - в отчаянии завопил Наско. - ПЭЦО!
Но тот безмолвствовал...
И вдруг Наско - уже в школе. Учитель протягивает указку в его сторону.
- Ну-ка, пожалуй к доске и реши нам задачу о двух поездах, одновременно отправившихся один из Софии, другой из Кюстендила.
Наско взял в руку мел и поглядел на доску: огромная-преогромная, до самой Кубы длиной. Как быть? Как заполнить эту доску цифрами, когда он не знает даже правила пропорций?
- Садись! - сказал учитель. - Двойка. ...И Наско соскочил с кровати в холодном поту, Пора бежать в школу. Он быстро оделся и умчался, не позавтракав.
16. ТРИ УДАРА СУДЬБЫ.
Говорят: "Хорошее начало - полдела откачало". А этот день начался прескверно: Наско опоздал на первый урок, и учитель болгарского языка отчитал его при всём классе. Да ещё страшный сон, который он видел ночью, не шёл из головы! А вдруг этот сон вещий? Наско был рассеян и почти не слышал того, что говорилось на уроке.
А учитель тем временем вызвал к доске Майора Димчо. Ну и мука - сидеть и смотреть, как терзают главного династронавта!
Майор тоже находился под впечатлением виденного ночью сна, но, хотя совсем не выспался, решил во что бы то ни стало одолеть преграду, отделявшую его от Сьерры-Маэстры. И он вступил в титаническое единоборство с учителем, с пройденным материалом, с самим собой... Представил себе, что он на Кубе попал в руки империалистических агентов и они подвергают его нечеловеческим пыткам. Разве он сдастся? Как бы не так! Вы ещё не знаете Майора Димчо! Потом он представил себя на месте Симеона Бесстрашного, там, на площадке в водосточном канале. Газ уже подбирается к губам, но рядом Вихра... Димчо почувствовал прилив новых сил, голова разом прояснилась, и он заговорил как по-писаному, буквально ошеломив учителя своими познаниями.
- Молодчина! - сказал учитель и вписал в журнал красавицу шестёрку.
"Хорошо, что вызвали его, а не меня, - подумал Наско. - Мне бы наверняка влепили пару".
Но всё это были ещё пустяки. Самое страшное оказалось впереди. Первый удар обрушился на династронавтов в перемену, когда их делегация подошла к Сашиной классной руководительнице. Они, конечно, скрыли, что делегаты, назвались просто Сашиными друзьями.
- Майор, - спросил Кынчо, - как ты думаешь, а у меня чистые руки?
- Не знаю. Много ты врал в последнее время?
- Нет.
- А красть - ничего не крал?
Кынчо призадумался. Потом повёл Майора за сарай. Оглянулся по сторонам, стал разрывать землю руками и вырыл изумительный, сверкающий ятаган с вычеканенными на рукояти цифрами "1874".
- Ух, хорош! - воскликнул Майор. - Откуда он у тебя?
- Папин, - уклончиво ответил Кынчо. - Для экспедиции взял.
- А отец знает?
- Нет.
Майор подумал и сказал:
- Ну ничего, это ведь для борьбы против империалистов. А обращаться ты с ним умеешь? Раз-раз! - Он взмахнул ятаганом, и тот со свистом разрезал воздух. - Сто очков за такую штуку, это уж точно!
- Димчо, - снова спросил Кынчо, ещё больше раскрыв большие свои глаза, чистые у меня руки?
- Ну конечно! - ответил командир Красной бригады.
Они отнесли ятаган на базу.
С материально-технической стороны бригады были, можно сказать, почти готовы к отъезду. Всего запасено вдоволь: и продовольствия, и всякого снаряжения, в том числе нейлоновых чулок, американских сигарет, французских духов и трубочек с белым порошком. Радиопередатчики тоже были готовы, недоставало лишь микрофонов. С оружием дело обстояло хуже: кроме браунинга без обоймы, который нашли тогда в тайнике, ничего больше не было. Но и эта проблема в скором времени должна быть разрешена, потому что после письма Симеона Бесстрашного ничто, ну буквально никакие трудности не могли остановить интербригадовцев.
В сущности, оставались нерешёнными всего несколько незначительных вопросов. Как писала в те дни газета "Звёздный голос", они сводились к следующему:
1. Командир Красной бригады должен исправить двойку по родному языку.
2. Наско должен прочно закрепить шестёрку по арифметике. Это для него теперь пустяки, потому что в последнее время он выполняет домашние задания всё лучше и лучше.
3. Командир Чёрной бригады Саша Кобальт Болокуду должен любой ценой перейти в шестой класс, потому что не может династронавт быть необразованным. Какой пример он подаст народам колониальных стран? Но, разумеется, это не даёт ему права стричься.
4. Следует принять самые энергичные меры для ращения бород и усов. Если же до седьмого июня они не появятся, надо найти научный способ, как их вырастить в один присест.
5. Обратиться в Министерство иностранных дел с просьбой выдать заграничные паспорта на Кубу и в Южно-Африканскую Республику. С Кубой просто: есть приглашение от Фиделя Кастро. А вот с Южной Африкой сложнее, потому что с этим государством нет дипломатических отношений. Следовательно, надо просить паспорта в Гвинею, а оттуда через Конго, Танганьику и джунгли нелегально переправляться в Преторию.
6-е, и последнее: проверить, насколько чисты у интербригадовцев руки.
Следующая неделя была объявлена авральной - для окончательного разрешения этих вопросов. Начали с самого лёгкого. Рони Дакалка сел и настрочил в Министерство иностранных дел два одинаковых заявления:
Товарищ министр, мы, нижеподписавшиеся члены Федерации динамичных астронавтов, убедительно просим Вас выдать нам паспорта для поездки за границу - на Кубу (в Гвинею). Мы едем туда для того, чтобы:
а) познакомиться с жизнью местного населения в этих странах,
б) обменяться опытом с местными пионерами,
в) помочь им организовать на месте Федерации динамичных астронавтов, что будет способствовать быстрейшему овладению наукой о космосе.
Отъезд намечен на первую половину июня. Мы собираемся пробыть на Кубе (в Гвинее) до конца каникул.
С уважением (подписи),
Как видите, Рони ловко обошёл вопрос об американских диверсантах на Кубе и белых расистах в Южной Африке и вообще о помощи революционному движению колониальных народов. Зачем ставить Министерство иностранных дел в затруднительное положение? Только бы уехать, а там будет проще!
Вложили заявления в конверт и опустили в почтовый ящик.
Потом созвали общее собрание, чтобы обсудить остальные неотложные дела, в первую очередь - отметки. Майор Димчо обещал лопнуть, но двойку по болгарскому исправить, а Наско заявил, что беспокоиться не о чем - шестёрка по арифметике обеспечена. Вот увидите! И он с благодарностью подумал о своём чудесном, верном, послушном роботе, который так исправно решает за него все задачки.
Труднее обстояло дело с Сашей Кобальт Болокуду. Заставить его постричься нельзя, это ясно, но и школу бросать тоже нельзя. Миша Эквилибрист предложил послать классной руководительнице грозное письмо с предупреждением, что, если она не допустит Сашу на занятия, ей не поздоровится. Но это предложение встретило дружный отпор. Федерация не признаёт террора! Лучше направить делегацию и уговорить учительницу простить Сашу. Прекрасно! Делегация так делегация!
Что касается бород и усов, то все в один голос жаловались, что бритьё совершенно не помогает, а от брошюры, которую Рони купил в букинистическом магазине, никакой пользы. Не помогают также никакие кремы. Что делать, чёрт побери? Положение выглядело безвыходным. Но династронавты, как известно, никогда не отчаиваются. Решили думать, искать, пробовать до последней минуты. Наука не топчется на месте, авось кого-нибудь озарит, и выход будет найден.
Теперь о "чистых руках". Доклада по этому пункту никто не готовил. Просто каждый мог задавать вопросы и высказываться о делах и поступках товарищей.
Например:
- Где вы взяли рельс? - спрашивает кто-нибудь.
- На вокзале, - отвечает Саша Кобальт Болокуду.
- Это честно, как, по-вашему?
- Нет, нет, нет... - говорят остальные.
- Рельс вернуть!
Либо:
- А твоя мама знает, что ты сдала её юбку в утильсырьё?
- Я... нет... потому что... - мямлит Вихра,
- Сегодня же скажешь!
Или:
- Кто лазил по чужим чердакам?
- Я!
- Больше не смей, а то скостим сто очков.
И ещё:
- Кто подложил в школе дохлую мышь в сумку нянечке?
- Я.
- Она от испуга чуть не рехнулась. Ещё раз такое сделаешь, на неделю исключим из Федерации.
Либо же:
- Ты почему вчера в автобусе не уступил места старушке?
- Подумаешь!.. Я устал...
- Сбавить пятьдесят очков за невоспитанность.
И так далее, и тому подобное...
Кынчо здорово трусил! Не притянули бы к ответу за ятаган.
Но, к его изумлению, никто даже не заикнулся об этом. Очевидно, ятаган был чересчур большой ценностью и никому не хотелось с ним расставаться.
Собрание подходило к концу, когда вдруг, точно разорвавшаяся бомба, прозвучал последний вопрос:
- Пускай Наско скажет, откуда у него нейлоновые чулки, духи и всё прочее!
Наско небрежно передёрнул плечами.
- Не ваше дело. Секрет!
- Никаких секретов от Федерации! Ты обязан сказать. Может, ты их украл?
Наско возмущённо воскликнул:
- Что я - вор? Просто нашёл клад.
- Где этот клад?
- Не скажу. Это мой личный клад. Тут все повскакали на ноги, заорали:
- Что значит личный?.. Обманщик!.. Предатель!.. Судить!.. Товарищеским судом!..
Наско встал в боксёрскую позицию. Саша Кобальт Болокуду встал напротив. Никиж весело залаял, думая, что начинается игра. Запахло порохом.
- Тихо! - крикнул Майор. - Тихо! Ставлю на голосование. Кто за то, чтобы Наско показал, где его клад, поднимите руку.
Руку подняли все. Наско пришлось капитулировать. Против коллектива не пойдёшь! И главный разведчик поведал о зелёном чемодане, спрятанном под досками на чердаке. Всем захотелось увидеть его своими глазами.
Отправились на чердак. Никиж вприпрыжку бежал за ними.
Поднялись по лестнице. Наско привёл их к кладовке. Вытащили кольцо с замком, вошли.
Мысленно прощаясь с сотнями драгоценных очков, Наско приподнял доску. Показался зелёный чемодан, а в нём - чулки, сигареты, трубочки с порошком...
Долго сидели они на корточках вокруг чемодана, с горечью думая о том, что всё это уже не принадлежит им больше. Потрясённый Кынчо морщил носик, а Никиж недоуменно бродил вокруг и всё время к чему-то усиленно принюхивался, рычал и снова принюхивался...
Наконец Майор Димчо скрепя сердце проговорил:
- Делать нечего, вернём чемодан владельцу.
- Да почём я знаю, кто владелец! - воскликнул Наско.
- Разыщем.
- Давайте сообщим в милицию, - предложила Вихра. - Они найдут владельца и вернут ему чемодан.
На том и порешили.
И вот, во имя "чистых рук", Наско Некалка пятью минутами позже стучался к сержанту Марко.
При виде Наско сержант насторожился. Какой ещё сюрприз ему хотят преподнести? Нет уж! Больше его не проведут!
- Здравствуйте, - сказал Наско.
- Здравствуй, - осторожно ответил сержант. - В чём дело?
- Товарищ сержант, я - делегация от династронавтов. Пришёл сообщить, что Федерация обнаружила... гм...
Наско поперхнулся, потому что заметил в глазах сержанта недобрые огоньки.
- Что, что вы там опять обнаружили? - глухо спросил участковый.
- Клад, - признался Наско.
У сержанта так всё и запрыгало перед глазами. С новой остротой вспомнилось, как он с пистолетом и фонарём в руках преследовал в зловонном канале банды правонарушителей. У него заныло под ложечкой.
- Убирайся! Вон отсюда! - закричал он. - Чтоб я вас больше не видел! Я вас выселю из этого квартала! Измучили вы меня, душу вымотали, династронавты проклятые! Вон!
Наско поспешил удалиться.
В итоге - у главного разведчика руки чисты, а чемодан на месте. Вот как бывает! Судьба - особа капризная, никогда не знаешь, какое она выкинет коленце...
14. У РОБОТА НЕПОЛАДКИ, В ТЕЛЕВИЗОРАХ ТОЖЕ.
Наско не мог предвидеть удара, который готовила ему судьба. На следующее утро на уроке арифметики учитель вызвал его и сказал:
- Наско, сегодня у тебя домашнее задание почему-то выполнено скверно, из рук вон... Много ошибок. Вот, полюбуйся!
Наско взглянул: действительно вся тетрадка исчёркана красными чернилами.
Молнией сверкнула мысль: ПЭЦО ошибся! Он обернулся к Димчо: Майор чуть не с головой ушёл под парту, весь красный - краснее, чем Марс на ночном небе.
Учитель велел Наско взять мел и решать задачу на доске. Но Наско только сопел, чертил какие-то бессмысленные знаки, решительно не зная, с чего начать. С передних парт неслись подсказки, но поди пойми, что к чему, когда он даже представления не имел, как подступиться к задаче.
- Что с тобой, Наско? - озадаченно спросил учитель. - Ведь только позавчера я поставил тебе шестёрку за такую же точно задачу: быстро же у тебя вылетело из головы! Имей в виду: если так пойдёт дальше, буду спрашивать тебя устно. Садись.
Наско забрал тетрадь и вернулся за парту в полном смятении. На перемене он подошёл к Димчо и спросил:
- Это что за шутки, Майор, а? Димчо был ужасно смущён.
- Наверно, робот ошибся...
- Разве роботы могут ошибаться? Они ведь как автоматы: щёлк-щёлк, и готово.
Вид у Майора был вконец измученный. Бледный, худой, глаза мутные, взгляд рассеянный. Он почти перестал слушать на уроках. Последние несколько дней его доконали: конец учебного года на носу, со дня на день могут прибыть паспорта, а он ещё не готов. Дело не только в тысяче организационных мелочей, и даже не в том, что борода упорно не желает расти. Дело - в двойке по родному языку, которую надо во что бы то ни стало исправить на шестёрку. А сверх всего ещё и робот! Димчо каждый вечер допоздна повторял грамматику, перечитывал хрестоматию, а потом, вместо того чтобы лечь спать, садился решать задачки для Наско... Робот ПЭЦО должен был действовать безотказно, он не имел права на осечку, на ошибки. И вот пожалуйста, взял и ошибся! И лучшему другу, главному разведчику, теперь грозил провал! Не сегодня-завтра Наско вызовут к доске и влепят такую двойку, что не видать ему Кубы как своих ушей!
- Разве роботы ошибаются, Майор, а? - допытывался Наско. - Ведь это автоматы.
- Ну и что с того? - огрызнулся расстроенный Майор. - Автоматы - их люди делают. Если когда создавали автомат, вкралась ошибка, то и автомат тоже понаделает ошибок сколько хочешь. У робота сейчас в мозгу то, что раньше было в мозгу у конструктора. Арифметика, физика, химия, даже грамматика...
- Как же так? Выходит, твой отец, когда конструировал ПЭЦО, ошибся? недоверчиво спросил Наско.
- Мой папа никогда не ошибается! - с жаром вступился за отца Майор. - Это не он, это техник, наверно. Я вечером попрошу папу вскрыть робота и проверить. Может, в голове какой-нибудь винтик выпал!
- Отдать тебе задачки? Майору ужасно хотелось сказать "нет", но, увидев скорбное лицо Наско, он утвердительно кивнул.
- Давай! - со вздохом произнёс он. - Только бы папа его починил.
Наско похлопал Майора по плечу и назидательно сказал:
- Пускай твой папа заглянет в учебник арифметики и в грамматику, чтоб в другой раз не ошибаться.
* * *
Вечером оба долго сидели в сарае, испытывая радиопередатчик. На деньги, вырученные накануне за утильсырьё, они купили микрофон и теперь старательно переключали рацию то на передачу, то на приём, напряжённо ожидая ответа на свои сигналы, потому что наверху, на чердаке дома, где жил Саша, разместилась вторая рация и её тоже настраивали то на приём, то на передачу...
Они решили для начала передавать одни цифры и больше ничего - обычная проба. Но похоже, что оба аппарата были ещё не совсем исправны, потому что они немилосердно пищали, хрипели, ревели, трещали, и мало того - из них вылетали какие-то зловещие искры.
Как раз в это самое время на телестудии яростно зазвонили телефоны:
- Что за безобразие? Ничего не видно!.. Ничего не слышно!.. В эфире немыслимые помехи!..
- У вас местные помехи.
Через несколько минут зазвонил телефон и в квартире участкового милиционера.
- Алло! Говорит режиссёр Антон Антонов. Товарищ сержант, вы что, не видите, что происходит в вашем квартале? Снова сорвали мою передачу... Боже мой! Эти завистники хотят меня погубить!..
Сержант схватил фуражку - и на улицу. Первым делом он зашёл к Моревым, чтобы своими глазами посмотреть, из-за чего весь сыр-бор.
Он застал родителей Наско у телевизора. Удобно устроившись в низких креслах, они смотрели очередное творение режиссёра Антонова.
Хотя на экране вместо изображения мелькали чёрные молнии, бешено вращались какие-то треугольники и аппарат немилосердно трещал, заставляя Моревых испуганно подскакивать, они не покидали своего поста; с тех пор как был куплен телевизор, никто и ничто не могло их оторвать от него. Тут, перед телевизором, они ели, читали, принимали гостей, решали кроссворды, а хозяин дома даже в бридж играл здесь же, ни на секунду не отводя зачарованного взгляда от голубого экрана.
Поняв, что от столь увлечённых телезрителей ему ничего не добиться, сержант пошёл в обход по улицам. Что происходит во вверенном ему квартале7 Он шёл прислушиваясь, оглядываясь по сторонам, но и на этот раз ничего не обнаружил. Всё было тихо, мирно, как всегда.
* * *
Закончив свои, к сожалению, не совсем успешные испытания, интербригадовцы убрали передатчики на место и разошлись по домам. Наско моментально пристроился рядышком с родителями у телевизора. Передачу режиссёра Антонова сменил приключенческий фильм в девяти сериях "Чудовище из Пернамбуку". Изображение, звук - всё было идеально, и Наско немало дивился кислому настроению папы, ругательски ругавшего каких-то "пиратов эфира".
Но спокойно досмотреть фильм до конца Наско не смог - мешал закравшийся в душу страх: а вдруг отец Димчо не отремонтирует робота? Вдруг ПЭЦО опять неверно решит задачи?
"Вызовут к доске - не выкрутишься... А тогда прости-прощай Куба!"
Ещё до того, как дикторша произнесла "Спокойной ночи, товарищи", Наско одолела зевота, и он лёг в постель. Однако страх неотступно терзал его душу...
15. РОБОТ ВЗБУНТОВАЛСЯ.
Придя домой после испытания раций, Майор Димчо немедленно засел за грамматику. Спустя какое-то время это занятие ему наскучило, и он ненадолго раскрыл роман "Туманность Андромеды", который, по правде говоря, знал уже наизусть. Кто виноват, что так мало пишут научно-фантастических книг? Потом Димчо сыграл сам с собой партию в шахматы, полистал "Любовь Жанны Ней" (почему-то при этом ему пришла на ум Вихра) и снова принялся учить уроки. Часов около десяти, смертельно усталый, он вынул тетрадку Наско Некалки и включил робот.
Тут вошёл папа и сказал:
- Пора спать.
- Сейчас, сейчас, ещё минутку.
Ах, как его подмывало сказать: "Папа, пожалуйста, помоги роботу решить эти задачи...", но не позволила гордость - он как-никак династронавт, да и роботу тоже полагается быть честным.
- Доделаешь завтра, - сказал папа, и Димчо пришлось лечь в постель.
Ну, это для него не помеха: сколько раз он тайком читал под одеялом при свете электрического фонарика! То же самое проделал он и сейчас: раскрыл тетрадку, прикрепил фонарик к пуговице пижамной куртки, вооружился карандашом и надавил на кнопку "Арифметика"...
Решая задачи, он неожиданно испытал какое-то странное ощущение. Потрогал голову - квадратная, вместо глаз - электронные лампы. Пощупал уши - там микрофоны... Грудь холодная, из металла, а вместо пуговиц - кнопки, на которых написано: "Физика", "Химия", "Арифметика"... Пальцы превратились в крюки, под носом протянулись проволочные усы-антенны... Хотел заговорить, но вместо человеческого голоса из мембраны, которая находилась во рту, вылетел металлический звук:
- Добрый день, мой господин! Я робот ПЭЦО, ваш верный раб. Какие будут приказания?
Перед ним стоял Наско Некалка, в бриджах, сапогах, на голове колониальный шлем, в руке хлыст. Вылитый колонизатор. Усы отрастил. Нахально смеётся и размахивает хлыстом:
- Отвечай, черномазая обезьяна, ты почему мне не все задачки решил?
ПЭЦО задрожал. Хоть он и автомат, но у него тоже есть самолюбие.
- Мой господин, я старался как мог. Весь день решал.
- Этого мало! Решай всю ночь! Не решишь - меня вызовут к доске, и тогда я никуда не поеду. Понятно тебе это? - орал Наско.
- Но, мой господин, - металлическим голосом проговорил ПЭЦО, - у меня нет больше сил. Мне необходимо электропитание, иначе я могу сбиться в подсчётах.
- Роботы не имеют права ошибаться! - разорялся Наско. - За работу! Марш! И стал хлестать его по спине.
- Не бейте меня, мой господин! - пытался робот вразумить своего хозяина. Не бейте! Я...
- Ты ещё учить меня будешь, чёрная обезьяна? Вот тебе, вот тебе, вот тебе!..
И стал наносить ему умелые, боксёрские удары по мембране, по антеннам, по микрофонам в ушах. Потом вскочил верхом ему на спину... В голове у ПЭЦО что-то хрустнуло - должно быть, лопнул провод, соединявший центр повиновения головного мозга с сердцем. Робот почувствовал, как в нём пробуждаются человеческие чувства: воля к борьбе, бунтарский дух, страстная жажда свободы. Посмотрел на свои руки: чистые. Вспомнил письмо Симеона Бесстрашного: "...Продолжайте бороться до тех пор, пока на земле не останется ни угнетателей, ни угнетённых!" Все его полупроводники, конденсаторы и трансформаторы наполнились необычайной силой.
- Слушай ты, расист! - Голос его гремел так, что тряслись стены. - Никаких задач я тебе больше решать не стану. Сам решай! Я свободный робот и подчиняться тебе не буду! Долой угнетателей! Да здравствует свобода!
Металлическое его туловище затряслось от гнева, и Наско свалился на землю.
А робот уверенно зашагал к Сьерре-Маэстре, чтобы помогать кубинским пионерам.
* * *
Наско тяжко застонал и вскочил на ноги. Перед ним стоял ПЭЦО почтительный, послушный, весь внимание.
- Я к вашим услугам, мой господин.
Значит, исправен. Наско мгновенно успокоился. Громко зевнул, подошёл к роботу, нажал на кнопку с надписью "Уборка".
ПЭЦО сразу пришёл в движение и, тяжело передвигая массивные ноги, быстро застелил кровать, подмёл пол, аккуратно сложил раскиданные по столу книги, вымыл окно и снова застыл по стойке "смирно".
Наско нажал кнопку "Уголь". ПЭЦО послушно захватил два ведра, спустился в подвал и принёс не только уголь, но ещё и охапку дров.
Наско надавил кнопку "Завтрак", и ПЭЦО мигом притащил на подносе стакан молока и булочку.
- А теперь садись, решай мне задачки! - приказал Наско и надавил на кнопку "Арифметика". Робот послушно сел, взял карандаш и стал решать задачки, а Наско снова растянулся на кушетке.
Через пять минут всё было готово. Наско забрал тетрадку и отправился в школу, велев ПЭЦО к его возвращению купить хлеба, кусок мыла, наготовить щепок для растопки, принести бельё из прачечной, сдать в магазин пустые банки... и ещё много-много других поручений.
- Будет исполнено, - сказал ПЭЦО. И действительно, вернувшись к обеду домой, Наско убедился, что всё сделано. Только у робота был немного утомлённый вид. Ну и что такого? Ведь он не человек, а машина! И Наско приказал ему вычистить ботинки, пришить к рубахе оторвавшуюся пуговицу, натереть полы, а потом засадил за уроки по письму, по ботанике и по арифметике. - К моему приходу чтоб было готово!
- Будет исполнено! - покорно ответил робот. До вечера Наско гонял в футбол, рисовал, ходил в разведку, в кино, в тир. К его приходу всё было сделано, за исключением задачек по арифметике. ПЭЦО трясся как в лихорадке.
- Ты почему не решил задачек? - спросил Наско.
- Мой господин, - растерянно ответил ПЭЦО, - у меня от чрезмерной перегрузки перегорела клемма правила пропорций. Я нездоров. Вылечи меня, пожалуйста, смени провод!
- Но я не умею чинить роботов! - возмутился Наско.
- Это совсем просто! - успокоил его ПЭЦО. - Тебе ведь знакома задача о двух поездах, которые выходят одновременно один из Софии, другой из Кюстендила? К полученному ответу прибавь две единицы, Это длина провода, который надо сменить у меня в голове.
"Как же быть? - подумал Наско. - А если я не смогу решить эту задачу?" Но всё-таки взял карандаш и сел за стол. Увы, дело не шло. Он успел давным-давно забыть и умножение, и деление, и правило пропорций. На что ему? Ведь вместо него всё решал ПЭЦО!
Целый час бился он над задачей. А робот всё это время трясся и стонал. Убедившись в том, что арифметические подсчёты ему не под силу, Наско решил действовать иным путём. Он отвинтил крышку на голове у робота, заглянул внутрь и обомлел: никогда ещё не видел он такой путаницы проводов, ламп, транзисторов, конденсаторов, трансформаторов, сопротивлений... Как обнаружить в этом хаосе провод, который относится к правилу пропорций? Наско принялся водить пальцем наугад. Ткнул тут - вылетела искра, ткнул там - что-то загудело. Нащупал какую-то проволочку, дёрнул. И вдруг...
...Вдруг произошло нечто ужасное! ПЭЦО взревел сиреной, скорчился, потом снова выпрямился, стал как безумный бегать, прыгать, танцевать "Ча-ча-ча", рок-н-ролл и твист, кувыркаться через голову, шагать по кроватям, по стенам, карабкаться на портьеры - всё быстрей и быстрей. Его металлическое туловище тряслось и громыхало, точно мешок с пустыми жестянками...
Потом, как раз в тот момент, когда он вышагивал по потолку, что-то в нём щёлкнуло, и он грохнулся на пол вниз головой, превратившись в груду дымящегося железного лома, проводов и ламп...
- ПЭЦО! - в отчаянии завопил Наско. - ПЭЦО!
Но тот безмолвствовал...
И вдруг Наско - уже в школе. Учитель протягивает указку в его сторону.
- Ну-ка, пожалуй к доске и реши нам задачу о двух поездах, одновременно отправившихся один из Софии, другой из Кюстендила.
Наско взял в руку мел и поглядел на доску: огромная-преогромная, до самой Кубы длиной. Как быть? Как заполнить эту доску цифрами, когда он не знает даже правила пропорций?
- Садись! - сказал учитель. - Двойка. ...И Наско соскочил с кровати в холодном поту, Пора бежать в школу. Он быстро оделся и умчался, не позавтракав.
16. ТРИ УДАРА СУДЬБЫ.
Говорят: "Хорошее начало - полдела откачало". А этот день начался прескверно: Наско опоздал на первый урок, и учитель болгарского языка отчитал его при всём классе. Да ещё страшный сон, который он видел ночью, не шёл из головы! А вдруг этот сон вещий? Наско был рассеян и почти не слышал того, что говорилось на уроке.
А учитель тем временем вызвал к доске Майора Димчо. Ну и мука - сидеть и смотреть, как терзают главного династронавта!
Майор тоже находился под впечатлением виденного ночью сна, но, хотя совсем не выспался, решил во что бы то ни стало одолеть преграду, отделявшую его от Сьерры-Маэстры. И он вступил в титаническое единоборство с учителем, с пройденным материалом, с самим собой... Представил себе, что он на Кубе попал в руки империалистических агентов и они подвергают его нечеловеческим пыткам. Разве он сдастся? Как бы не так! Вы ещё не знаете Майора Димчо! Потом он представил себя на месте Симеона Бесстрашного, там, на площадке в водосточном канале. Газ уже подбирается к губам, но рядом Вихра... Димчо почувствовал прилив новых сил, голова разом прояснилась, и он заговорил как по-писаному, буквально ошеломив учителя своими познаниями.
- Молодчина! - сказал учитель и вписал в журнал красавицу шестёрку.
"Хорошо, что вызвали его, а не меня, - подумал Наско. - Мне бы наверняка влепили пару".
Но всё это были ещё пустяки. Самое страшное оказалось впереди. Первый удар обрушился на династронавтов в перемену, когда их делегация подошла к Сашиной классной руководительнице. Они, конечно, скрыли, что делегаты, назвались просто Сашиными друзьями.