Страница:
Дверь в переделанный под жилище грузовой модуль открылась с шипением, и звук этот был вовсе не механический, потому что грузовые модули не оборудованы гидравликой. Сердитое, раздраженное шипение издал хозяин комнаты. Киборг был облачен в алый балахон немыслимой красы, который резко контрастировал со злым бледным лицом.
— Чего понадобилось?
Мордашка протиснулся внутрь. Грузовые модули были разделены на три помещения, самое просторное отводилось под нечто вроде гостиной, во втором стояли две койки, а самое маленькое служило туалетом и душевой кабиной. Оглядевшись по сторонам, Гарик отметил, что терминал в центральной комнате включен, но экран пуст.
— Тут никого нет.
— Тебе обязательно орать на всю базу? Дама в спальне.
— Там тоже никого нет.
— Хочешь назвать меня лжецом? — Тон не обиделся, даже злость у него прошла, а в голосе звучало любопытство.
— Когда ты флиртуешь или крутишь романы, то не пьешь, — Мордашка демонстративно втянул носом воздух. — От тебя разит алкоголем на стандартный километр, клянусь.
Фанан безразлично пожал плечами и выудил из складок струящегося балахона пузатую бутылку, несомненно похищенную из добычи Нетопырок с «Бардерии». Киборг протянул бутыль Лорану.
— Хлебнешь?
— Нет. В чем дело, Тон?
Фанан закрыл дверь модуля и сел. Вернее, рухнул как подкошенный на продавленный диванчик.
— Теперь я быстрее пьянею.
— Возраст берет свое?
— Да нет, — киборг качнул головой. — Чем меньше масса тела, тем хуже усваивается спирт, ты не знал? С каждым годом все меньше живого тела, все больше — машина. Вот выпивка и действует быстрее.
Мордашка придвинул стул от компьютера, оседлал его, сложив руки на спинке.
— Не уверен, что понимаю.
— Она не заинтересовалась, Мордашка.
— Лара?
— Угу. А еще — в разное время — Фалинн, Тирия, различные дамы на базе Фолор, на Борлейас, Корусканте… Да, еще Шалла, Диа, а в самую последнюю попытку — Лара.
Тон откупорил бутылку и сделал глоток, который сумел бы свалить и ранкора.
— Может, стоит поработать над техникой? Какого рода предложение ты ей сделал?
— В том-то и дело. Мы просто сидели рядом, разговаривали, смотрели в глаза. Лара сочла мои шутки забавными. Заинтересовалась рассказами о нашей кампании против Тригита. Я ей даже понравился. И все. Ноль. Вакуум. Я ничего у нее не просил. Я давно уже никому ничего не предлагаю.
— Слушай, мы же на войне, наша личная жизнь ограничена. Уверен, ты еще отыщешь кого-нибудь…
— Договоришь эту дурацкую фразу — размажу тебя физиономией по стенке, — негромко обронил Фанан.
Голос у киборга был мягкий, даже добрый, но сомнений не оставлял. Тон даже не смотрел на Мордашку, он не шевелился, не был напряжен, и вот тут Гарик испугался по-настоящему.
— Ты не понимаешь…
— Так заставь меня понять! — взмолился Лоран.
Фанан уставился в низкий потолок с живописными потеками, как будто собирался разглядеть сквозь него звездное небо и получить от вселенной подсказку.
— Давным-давно, — начал он, — во время битвы при Эндоре фрегат, на котором я служил военным врачом, попал под заградительный огонь. Нам вырвали из обшивки целую секцию, часть народа высосало в открытый космос. Меня ударило упавшим бимсом… раскаленным…
Тон помолчал.
— Вот я помогаю пилоту с контузией, а в следующую минуту этот парень уже две недели как мертв, а я просыпаюсь с искусственной ногой и имплантом на голове. И с тех пор ни одна женщина не взглянула на меня с интересом.
— Дело ведь не в протезах, Тон.
— Считаешь, что я не знаю этого, слабоумный ты нерф?
Светящийся красным оптический рецептор, который служил киборгу левым глазом, придал выражению особую зловещую ноту.
— Но когда в лазарете тебя бьют раскаленной балкой по голове, что-то все равно умирает. В данном случае погибло мое будущее. Все, кто смотрит на меня, может твердо сказать: «У него нет будущего». Но, скорее всего, это видят одни лишь женщины.
— Что за чушь!
— У механических протезов нет будущего, Мордашка. Даже самый распоследний синтдроид может рассчитывать на взаимность. Каждый раз, когда я получаю увечье, от меня отрезают еще один кусок и заменяют имплантом, только потому что мне повезло родиться с идиотской аллергией на бакту! И с каждым разом я еще на один шаг удаляюсь от того молокососа-доктора, у которого будущее имелось. Он никогда не вернется, Мордашка. Здесь его нет… по большей части.
— Тон…
— Только не утомляй меня фразочками, что я не знаю, о чем говорю, потому что пьян и пребываю в дурном настроении из-за того, что сорвался пересып со смазливой блондинкой. Я в курсе, что пьян, угрюм и замкнут. Истина в том, что в трезвом виде ничего не меняется. Даже когда я наслаждаюсь каждой секундой существования. Будущего нет, и в будущем никого нет.
— А друзья?
По сумрачному лицу киборга скользнула тень прежней улыбки.
— Гарик, я тебя очень люблю, но заниматься любовью предпочитаю с женщинами, — хмыкнул Фанан и вновь стал серьезным. — У меня есть друзья, и я им благодарен. Но они — мое настоящее. А когда я заглядываю за рамки в будущее, там никого нет. И самого будущего тоже нет.
— Не знаю, что тебе сказать, — честно признался Лоран. — Я просто хочу, чтобы ты не кис…
— А уж я-то как хочу!
— Отдай бутылку.
— Да-да-да, завтра боевой вылет. Я знаю.
Фанан без возражений расстался с пустой на две трети бутылью.
— Если не готов завтра лететь, так и скажи.
— Слушаюсь, лейтенант.
Мордашка открыл рот, но формальность ответа вышибла из головы последние мысли. Беседовать по душам расхотелось, оставалось только расстроено покачать головой и уйти.
Глава 10
— Чего понадобилось?
Мордашка протиснулся внутрь. Грузовые модули были разделены на три помещения, самое просторное отводилось под нечто вроде гостиной, во втором стояли две койки, а самое маленькое служило туалетом и душевой кабиной. Оглядевшись по сторонам, Гарик отметил, что терминал в центральной комнате включен, но экран пуст.
— Тут никого нет.
— Тебе обязательно орать на всю базу? Дама в спальне.
— Там тоже никого нет.
— Хочешь назвать меня лжецом? — Тон не обиделся, даже злость у него прошла, а в голосе звучало любопытство.
— Когда ты флиртуешь или крутишь романы, то не пьешь, — Мордашка демонстративно втянул носом воздух. — От тебя разит алкоголем на стандартный километр, клянусь.
Фанан безразлично пожал плечами и выудил из складок струящегося балахона пузатую бутылку, несомненно похищенную из добычи Нетопырок с «Бардерии». Киборг протянул бутыль Лорану.
— Хлебнешь?
— Нет. В чем дело, Тон?
Фанан закрыл дверь модуля и сел. Вернее, рухнул как подкошенный на продавленный диванчик.
— Теперь я быстрее пьянею.
— Возраст берет свое?
— Да нет, — киборг качнул головой. — Чем меньше масса тела, тем хуже усваивается спирт, ты не знал? С каждым годом все меньше живого тела, все больше — машина. Вот выпивка и действует быстрее.
Мордашка придвинул стул от компьютера, оседлал его, сложив руки на спинке.
— Не уверен, что понимаю.
— Она не заинтересовалась, Мордашка.
— Лара?
— Угу. А еще — в разное время — Фалинн, Тирия, различные дамы на базе Фолор, на Борлейас, Корусканте… Да, еще Шалла, Диа, а в самую последнюю попытку — Лара.
Тон откупорил бутылку и сделал глоток, который сумел бы свалить и ранкора.
— Может, стоит поработать над техникой? Какого рода предложение ты ей сделал?
— В том-то и дело. Мы просто сидели рядом, разговаривали, смотрели в глаза. Лара сочла мои шутки забавными. Заинтересовалась рассказами о нашей кампании против Тригита. Я ей даже понравился. И все. Ноль. Вакуум. Я ничего у нее не просил. Я давно уже никому ничего не предлагаю.
— Слушай, мы же на войне, наша личная жизнь ограничена. Уверен, ты еще отыщешь кого-нибудь…
— Договоришь эту дурацкую фразу — размажу тебя физиономией по стенке, — негромко обронил Фанан.
Голос у киборга был мягкий, даже добрый, но сомнений не оставлял. Тон даже не смотрел на Мордашку, он не шевелился, не был напряжен, и вот тут Гарик испугался по-настоящему.
— Ты не понимаешь…
— Так заставь меня понять! — взмолился Лоран.
Фанан уставился в низкий потолок с живописными потеками, как будто собирался разглядеть сквозь него звездное небо и получить от вселенной подсказку.
— Давным-давно, — начал он, — во время битвы при Эндоре фрегат, на котором я служил военным врачом, попал под заградительный огонь. Нам вырвали из обшивки целую секцию, часть народа высосало в открытый космос. Меня ударило упавшим бимсом… раскаленным…
Тон помолчал.
— Вот я помогаю пилоту с контузией, а в следующую минуту этот парень уже две недели как мертв, а я просыпаюсь с искусственной ногой и имплантом на голове. И с тех пор ни одна женщина не взглянула на меня с интересом.
— Дело ведь не в протезах, Тон.
— Считаешь, что я не знаю этого, слабоумный ты нерф?
Светящийся красным оптический рецептор, который служил киборгу левым глазом, придал выражению особую зловещую ноту.
— Но когда в лазарете тебя бьют раскаленной балкой по голове, что-то все равно умирает. В данном случае погибло мое будущее. Все, кто смотрит на меня, может твердо сказать: «У него нет будущего». Но, скорее всего, это видят одни лишь женщины.
— Что за чушь!
— У механических протезов нет будущего, Мордашка. Даже самый распоследний синтдроид может рассчитывать на взаимность. Каждый раз, когда я получаю увечье, от меня отрезают еще один кусок и заменяют имплантом, только потому что мне повезло родиться с идиотской аллергией на бакту! И с каждым разом я еще на один шаг удаляюсь от того молокососа-доктора, у которого будущее имелось. Он никогда не вернется, Мордашка. Здесь его нет… по большей части.
— Тон…
— Только не утомляй меня фразочками, что я не знаю, о чем говорю, потому что пьян и пребываю в дурном настроении из-за того, что сорвался пересып со смазливой блондинкой. Я в курсе, что пьян, угрюм и замкнут. Истина в том, что в трезвом виде ничего не меняется. Даже когда я наслаждаюсь каждой секундой существования. Будущего нет, и в будущем никого нет.
— А друзья?
По сумрачному лицу киборга скользнула тень прежней улыбки.
— Гарик, я тебя очень люблю, но заниматься любовью предпочитаю с женщинами, — хмыкнул Фанан и вновь стал серьезным. — У меня есть друзья, и я им благодарен. Но они — мое настоящее. А когда я заглядываю за рамки в будущее, там никого нет. И самого будущего тоже нет.
— Не знаю, что тебе сказать, — честно признался Лоран. — Я просто хочу, чтобы ты не кис…
— А уж я-то как хочу!
— Отдай бутылку.
— Да-да-да, завтра боевой вылет. Я знаю.
Фанан без возражений расстался с пустой на две трети бутылью.
— Если не готов завтра лететь, так и скажи.
— Слушаюсь, лейтенант.
Мордашка открыл рот, но формальность ответа вышибла из головы последние мысли. Беседовать по душам расхотелось, оставалось только расстроено покачать головой и уйти.
Глава 10
Тирия начала размахивать инфочипом еще с порога.
— Кому письмо из дома?!
Лара неуверенно улыбнулась.
— Если хочешь, могу погулять, пока ты читаешь его. Без проблем.
— А это не мне. У меня родных почти не осталось, да и Топравы, можно считать, не осталось, так что весточек оттуда не дождешься.
Нотсиль не удивилась. Только отшельники не знали, что города Топравы сравняли с землей, а жителей превратили в дикарей. Империя очень убедительно дала понять обитателям Галактики, что не надо оказывать поддержку повстанцам и мятежникам.
Тирия беспечно мотнула светлым хвостиком.
— Письмо адресовано тебе. Так что на прогулку отправляешься не ты, а я.
Лара не без любопытства взяла протянутый инфочип и сунула в разъем на терминале. Сначала появилось ее имя и требование ввести пароль. Судя по размеру файла, там был не просто текст, а запись голоса с изображением, скорее всего.
— Все в порядке, от тебя у меня секретов нет. Оставайся.
Она отстучала кодовое слово.
Появившееся лицо принадлежало довольно красивому, нагловатому и самоуверенному мужчине с длинными черными волосами. Дополнение в виде щеточки аккуратных усов казалось вполне уместным. Фоном служила светлая стена и стол с несколькими плоскими голограммами; его стало видно, когда камера отодвинулась, показав мужчину в полный рост. За открытым окном простиралась выжженная земля.
— Привет, Лара. Как-то не могу представить, чтобы ты сидела и думала, что услышишь обо мне…
Девушка нахмурилась. Это еще кто? Память услужливо подсунула информацию. Лара уже видела этого человека — всего несколько раз, в файлах, которые зубрила некоторое время назад. Потом Лара сообразила, что в комнате не одна, и глуповато приоткрыла рот.
— Это же… это… Товин, — пролепетала девушка. — Мой брат.
— А разве он не?..
— Знаю, ты думала, будто я погиб, — произнес франтоватый молодец, насладившись точно рассчитанной паузой. — Собственно, я придерживался того же самого мнения о тебе. Кажется, у нас с тобой судьба одинакова. Я тут заключил с городским констеблем несколько своеобразных сделок и заслужил жизнь праведную на вилле на морском берегу. Имя у меня, как ты понимаешь, теперь новое… Знаешь, когда разрушили Новый Старгород, я вернулся домой и узнал, что всего, что я когда-то знал, не существует. И вдруг недавно выясняю, что сестренка-то жива, оказывается. Не поверишь, как я обрадовался.
У себя на плече Лара почувствовала руку Тирии.
— Поздравляю, — шепнула на ухо Тирия, обнимая соседку.
Знала бы она, в каком направлении галопом скакали мысли Лары!
Надо как-то ответить этому деревенскому красавчику. Разорвать все связи с семейством Нотсиль и не открыть своего истинного лица.
Кстати, о лицах. Лара присмотрелась к голограммам на столе. Семейные сценки: мать и отец сидят на привязанных к дереву самодельных качелях, Товин — гораздо моложе нынешнего — плавает в бассейне, а на молотилке со счастливой дурацкой ухмылкой на круглом лице восседает Лара в драной соломенной шляпе…
Не настоящая Лара, а она — Гара — в домотканой одежде, с выгоревшими бровями, щеки покраснели от слишком жаркого летнего солнца, нос облуплен. Девушка остановила запись и некоторое время всматривалась в застывшую картинку, желая лишь одного — чтобы та исчезла, испарилась, растворилась, что угодно, но только бы ее не было.
Мир переворачивался в очередной раз. Лара обмякла в объятиях Тирии, позволив той поддержать себя. Услышала голос:
— Эй, да что с тобой? А, понимаю… такое потрясение. Я приведу доктора Фанана.
Достаточно, чтобы воскреснуть.
— Никаких врачей! Я в полном порядке.
Она почти не слышала собственных слов. Не надо, чтобы кто-то видел ее сейчас. По крайней мере до тех пор, пока она не рассортирует по полочкам мысли и чувства.
Она никогда не была на Альдивах. Ни разу в жизни не имела дела с молотилками. Несколько стандартных недель назад она носила другое имя и жила другой жизнью.
Или нет? Может быть, она и есть настоящая Лара Нотсиль, а воспоминания о другом человеке — кошмар, страшный сон, не более? Она вновь запустила послание, едва попав в клавишу трясущимся пальцем.
Теперь ее «брат» рассматривал персональную деку.
— Какая ирония, не находишь? Помнишь, ты подавала запрос на перевод в Гриентон, хотела работать в «Продуктах Лачани»? Я отыскал оригинал твоего письма, хочешь, прочитаю?
Товин помолчал, как будто ждал ответа.
— «Не будете ли вы заинтересованы в найме меня на работу на место техника? Необходимыми знаниями и опытом я обладаю. Крайне надеюсь на ваше согласие».
Лара закрыла глаза. Она бы и уши заткнула, чтобы отгородиться от мира. Слова письма ей были знакомы, она сама их написала. А раз эти слова принадлежат Ларе Нотсиль, значит, она Нотсиль и есть. А никакая не Гара.
— Ну так вот, тут ответ тебе пришел. Кажется, ребята ничего не слышали про уничтожение Нового Старгорода или послали ответ раньше. Другими словами, они не знали, что ты умерла. Я хочу сказать, что тебе предлагают работу, которую ты так хотела получить. И даже назначили содержание, на которое ты рассчитывала. Они там действительно заинтересовались.
Товин щелкнул пальцами.
— Слушай меня, сестренка, — с серьезной убедительностью заговорил он, перестав ухмыляться. — Я понимаю так, что ты пристроилась где-то на Корусканте. Менять столицу на наше захолустье ты едва ли станешь, и если ты счастлива, так все в порядке. Но что-то я сомневаюсь в том. Все эти высотные здания, неба не видать… Короче, если тебе все еще нужна та работа, черкни мне пару фраз. А я дам знать тем ребятам, могу даже оплатить билет до Альдив. Просто дай мне знать.
Взгляд его метнулся куда-то за пределы экрана.
— Похоже, время заканчивается. В общем, хочешь ты еще на них работать, не хочешь, но свяжись со мной. Ну пока. Будь здорова.
Он неуверенно улыбнулся, картинка замерла. Поверх неподвижного лица всплыли слова — хроника путешествия письма с Альдив до прежней убогой квартирки на Корусканте, возвращение в центральное почтовое управление и через все военные препоны и преграды секретности — на «Тедевиум», а оттуда — на «Мон Ремонду». О последнем этапе пути умолчали, присутствие Призраков на Хальмаде было засекречено по высшему разряду.
Лара сидела перед терминалом и пыталась вдохнуть в легкие воздух, одновременно выясняя, что же с ней творится.
Запрос на самом деле вышел из ее рук, но писала она его не в Новом Старгороде (ну и название!), а на Корусканте, и адресовала не неизвестным «Продуктам как их там», а военачальнику Зсинжу. Она, Гара Петотель, написала письмо, а не фальшивая личность.
Дыхание наконец-то нормализовалось, как будто Лара распустила слишком тугой пояс, стягивающий ей живот. Она знала, кто она такая.
Но почему Товин Нотсиль цитировал письмо, которое она отправила военачальнику? Очевидно, без Зсинжа не обошлось. Товин заодно с ним. Он связник.
Голова опять закружилась. Зсинж вступил в игру, и маска Лары перестала быть спасением. К горлу подкатил комок, а в глазах защипало от навернувшихся слез. Легендарная способность начинать и прекращать плач по желанию на этот раз не сработала. Лара спрятала лицо в ладонях и разревелась по-настоящему.
— Да что же это такое?! — всплеснула руками Тирия. — Это же хорошие новости! Может, все-таки сходишь к врачу?
— Никаких врачей!
Не хватало ей сейчас только Фанана с его вечным зубоскальством! И так непонятно, что делать. Всего несколько дней назад она отказалась от плана, расхотела служить Зсинжу, решила остаться там, где ей нравилось, среди друзей. И вот у нее опять отнимали жизнь, которую она только-только наладила.
Лара встала со стула, ноги тряслись и не слушались.
— Мне нужно проветриться…
Губы растянулись в неумелую улыбку.
— Конечно, я понимаю. Если захочешь поговорить…
— Спасибо.
Выскочив из модуля, Лара помчалась по Каньону, забираясь в глубь шахты — чем глубже, тем дальше от всех. Тем лучше.
Вернувшись за излюбленный столик, Мордашка старательно конспектировал свои соображения по поводу завтрашнего вылета. От усердия даже высунул кончик языка. Впрочем, не настолько он был погружен в это занятие, чтобы не заметить, как мимо ураганом промчалась Лара, Гарик посмотрел ей вслед и вернулся к писательскому труду, но тут же все бросил и стал наблюдать за беглянкой, пока та не исчезла из виду. Потом задумчиво почесал переносицу.
Лара была сердита, вопросов нет. Но дело не только в этом. Коротенькие, семенящие шажки, ссутуленные плечи, опущенная голова женщины, которая с детских лет привыкла к жизни в доверху наполненных паранойей и позерством рукотворных ущельях столицы… Корускант? Но каким образом?
Наверное, адмирал Тригит научил ее столичным манерам… В таком объяснении был хоть какой-то смысл. Адмирала должна была раздражать размашистая походка фермерской девчонки с Альдив, вот он и перекроил Лару по своему вкусу. Здорово же ему пришлось потрудиться.
Интересно, какой зверь ее укусил? Мордашка и не подозревал, что Лара на грани срыва. Наверное, никто из Призраков не догадывался. Если повезет, то Лара, сообразив, обратится за помощью к друзьям. Ну а пока этого не произошло, Гарику остается лишь наблюдать. И готовиться.
Нельзя сказать, что к записям Мордашка вернулся со спокойной душой.
В «квартале» от своего жилища среди незадействованных пустых контейнеров Лара наткнулась на Тайнера; рослый лейтенант трудился над манекеном — сооруженным из эластичного, податливого материала чучелом, достаточно упрямом, чтобы выстоять под градом кулаков, локтей и колен, который на него обрушивал Келл. Минуты через две здоровяк обратил внимание на зрительницу и остановился. Со встопорщенной, слипшейся челки капал пот.
— Это так ты напряжение снимаешь? — полюбопытствовала Лара.
— Ага…
— А что ты делаешь, когда хочется просто кричать?
Тайнер указал глубже в шахту.
— Через два блока увидишь дверь с электронным замком и герметичной защитой. Дальше заброшенный туннель. Свет и сила тяжести там есть, только не заходи за желтую границу.
— Спасибо.
Лейтенант не соврал. Как только дверь в пустой туннель закрылась, Лара почувствовала, что отрезана от всех живых существ в Галактике. Ее окружали надежные каменные стены и прочные металлические перегородки.
Лара кричала, пока не сорвала голос. Злой крик эхом метался по полуосвещенному коридору и терялся вдалеке за отмеченной желтым цветом границей. Девушка орала, визжала и вопила, а когда голоса почти не осталось, устало привалилась к шершавой стене, съехала по ней на пол и закрыла лицо руками.
Маленькие каникулы завершились. Самое время вновь браться за хваленый ум и думать, как аналитик, а не растерянная девица.
Во-первых, Зсинж собрался украсть ее будущее — то, которое она выбрала для себя и которое ей нравится. Что делать?
Во-вторых, у нее кризис личности. В том смысле, что маска вот-вот слетит, чего опытный разведчик допускать не должен. И уж тем более не следует пребывать в душевном смятении. Какой бы заманчивой ни казалась личность Лары Нотсиль, нельзя забывать, что с рождения и навсегда ее зовут Гарой Петотель. И что с этим делать?
Так, начнем по порядку. Проблема номер один.
Возможное решение: вернуться к изначальному плану и присоединиться к военачальнику. Лара решительно замотала головой. На Лависаре она уже решила, что Зсинж не стоит доверия — ни сейчас, ни в будущем. И не стоит ни ее, ни чьей другой помощи. Пусть удача улыбается другим — не ему. У него нет чести.
Возможное решение; покаяться перед командиром. Нет, это решит только часть проблем. Ведж Антиллес, может быть, примет ее помощь в войне против Зсинжа, но больше никогда в жизни не поверит ей на слово. И никто другой не поверит. А к доверию, оказывается, привыкаешь быстрее, чем к спайсу. И если лишить ее веры, Лара не сможет жить, поскольку вообще не понимает, как существовала до сих пор. А если не отвлекаться на романтику, есть еще одна очень веская причина держать рот на замке. Причина носит чин лейтенанта и имя Мин Дойнос. Командир эскадрильи «Коготь». Бывший командир, так как некая Гара Петотель, выполняя задание, внедрила искаженную информацию в базу данных Новой Республики, после чего эскадрилья «Коготь» вылетела навстречу собственной гибели. Уцелел лишь лейтенант Дойнос. И если Мин узнает, кто автор гениального обмана, ему в голову может прийти мысль о возмездии. Неразумно как-то иметь снайпера в заклятых врагах.
Возможное решение: отложить возвращение к Зсинжу, может, даже скормить военачальнику искусную ложь и продолжить сражаться на стороне мятежни… Новой Республики. Если Зсинжа не будет, он не сможет разоблачить Лару. Если взяться с умом и проделать все ловко, может и получиться. Вот этим она и займется.
Теперь поразмышляем об эмоциональном кризисе.
Ты должна стать тем человеком, роль которого исполняешь, произнес вкрадчивый мужской голос. Звук его ласкал ухо. Посторонний слушатель счел бы, что его обладатель действительно заботится и тревожится о собеседнике. Лара знала правду, никакой заботой там и не пахло.
Но чей это голос? Лара не вспомнила и предположила, что он принадлежит одному из ее учителей, которые готовили ее для работы в разведке. Контекст прояснил остальное.
Зацепки спрячь глубоко в памяти. Активируешь их — вернешься к себе. Достигни цели, а все лишнее похорони под маской выбранной личности.
Лица по-прежнему не было, голос существовал отдельно от человека. Лара видела лишь мужской силуэт на фоне ослепительного света, от которого слезились глаза, такой он был яркий.
Отпусти Гару. На весь сегодняшний день ты становишься Кирни.
Девушка вздрогнула, открыла глаза. Как она позабыла про Кирни Слейн! Ее самая первая роль, созданная для тренировки. Столичная вертихвостка и студентка, кое-как изучающая экономику, дочь владельца гостиницы, которой никогда не существовало. Под маской Кирни она вошла в общество, сплетничала с офицерскими женами, флиртовала, рекламировала себя, как все те, чьей единственной целью в жизни было выйти замуж за подающего надежды военного.
Лара опять покачала головой. Кирни недосягаема, Кирни давно умерла. Как только учеба закончилась, отпала необходимость в глуповатой веселой студенточке, и учителя запретили пользоваться этим именем, манерой держаться и думать.
Если найдешь практичное применение, вспомни. Если дело лишь в сантиментах, отбрось и забудь. Таинственный преподаватель говорил не просто о деталях чужой жизни, он имел в виду привязанность к вымышленному человеку, как будто к другу. Запрещались даже воспоминания. Предполагалось, что из памяти выскабливается все, что не имеет отношения к профессии и непосредственному заданию.
Она скучала по Кирни, та глупышка была такой жизнерадостной и беспечной.
Некоторое время — до того, как оказаться на борту «Неуязвимого», — она была Чиан Меззине, офицером связи с республиканского фрегата «Мать морей». Лара могла слово в слово вспомнить секретные коммюнике, которые посылала своему куратору, а после адмиралу Тригиту, а вот жизни Чиан не помнила вовсе. Как она развлекалась? С кем встречалась? Были ли у нее друзья? Любила ли она?..
С головой определенно незадача, в ней что-то развинтилось еще в детстве. Очень хотелось наладить аппарат, только Лара не знала, с чего начинать.
Тут Лара сообразила, что уже довольно долго разглядывает пару ног, обутых в армейские ботинки. Поднять взгляд и выяснить, кому они принадлежат, следовало хотя бы из вежливости. Оказалось — Мину Дойносу. Лейтенант был в летном комбинезоне, а на плече у него висела зачехленная снайперская винтовка.
— Тебе плохо? — кореллианин протягивал носовой платок.
Ларя взяла смятый клочок ткани и стала рассматривать.
— Им можно вытереть глаза, — подсказал Мин.
— А-а… да. Спасибо.
Она промокнула слезы, хотя и не помнила, чтобы плакала.
— Слышал, ты получила радостные новости. Но по тебе не скажешь, что ты счастлива, — долговязый кореллианин пожал плечами. — Ладно, не мое дело. Но если тебе хочется поговорить…
В том-то и дело, что хочется! Учителя никогда не одобрили бы столь непрофессионального поступка
— Письмо от брата, — сердито сказала девушка. — Я-то думала, его убили. Так ведь нет, выжил!
Дойнос прислонил винтовку к стене и сел на пол напротив Лары.
— Что же в этом плохого? Радоваться надо.
— Вот еще! Я… мне… не хочу я за него радоваться. Он преступник. Он в тюрьме сидел, сбежал, наверное, иначе как бы он уцелел? Вот такой он человек. Как я могу радоваться? Если бы ты знал моего брата так, как я, сразу понял бы, что это за письмо… Сарказм из него так и тек. Никто, кроме меня, не понимает. Брат хочет втянуть меня в свои игры, иначе вообще не стал бы меня разыскивать. Ему от меня что-то надо.
Потирая длинными нервными пальцами подбородок, Мин что-то обдумывал. Затем поделился мыслью:
— А он мог переметнуться к Зсинжу?
— Что?!
Лейтенант так и не узнал, насколько сейчас был близок к тому, чтобы получить по голове прикладом собственной винтовки.
— Да ты выслушай меня! Известно, что вся Призрачная эскадрилья и коммандер Антиллес лично мешают Зсинжу спокойно жить. Давай предположим, что военачальник отыскал в списках твое имя, проверил твою биографию, разузнал, что твой брат жив и здоров, и разыскал этого прощелыгу. Мог твой братец соблазниться деньгами?
В голове бушевал такой водоворот, что Ларе казалось, будто она слышит его рев. Настоящее и прошлое, вымысел и реальность притягивало друг к другу, как ни старалась она их разъединить. Столкновение было неизбежным.
— И стандартной секунды не помедлил бы.
— Значит, у нас два варианта. Либо твой брат хочет вытянуть у тебя немного кредиток, либо заманить к Зсинжу в ловушку. Возможно такое?
— Возможно.
— Нам надо все выяснить. То есть… не хочу влезать в твои семейные дрязги, но, если через твоих родственников военачальник угрожает тебе, он и со всеми нами может поступить аналогично. Нам надо знать.
— Ты прав. Но мне придется все сделать самой. Никому другому брат не поверит.
— И пусть его. Но зачем же все делать самой? А вдруг там и правда ловушка? Заходишь ты в дом, брат стреляет в тебя из парализатора, перевязывает ленточкой, а свора «Хищников» волочет тебя на «Железный кулак» для допроса с пристрастием.
Лара в ответ дернула плечом и удивилась — выяснилось, что не придумала страх, что на самом деле боится.
— Ты прав, — повторила она.
— И если ты не против, я составлю план операции и изложу его Антиллесу. На Альдивы ты отправишься с командой поддержки…
— Ты хочешь мне помочь? Правда, хочешь? Не знаю, как тебя благодарить…
Голова кружилась от спутанных мыслей, свои и чужие воспоминания накладывались Друг на друга. Непохожие личности устроили гвалт. В таком состоянии сложно придумать четкий и крепкий план.
— Считай, что все уже сделано. Дойнос встал, поднял снайперку.
— А она тебе здесь зачем?
— Метров через двести туннель поворачивает, — охотно пояснил кореллианин. — Получается широкая галерея, прямая, как лазерный луч. С километр длиной, наверное. Я установил там мишени и время от времени тренируюсь.
— За пределами искусственной гравитации? Мин застенчиво улыбнулся.
— Трудновато, конечно. Но командир взял меня сюда за меткую стрельбу, мне нельзя расслабляться, полагаю. А потом, упражнения помогают сконцентрироваться и думать ясно.
— Может, и мне попробовать? Ясная голова мне совсем не помешает.
Лейтенант опять улыбнулся.
— Кому письмо из дома?!
Лара неуверенно улыбнулась.
— Если хочешь, могу погулять, пока ты читаешь его. Без проблем.
— А это не мне. У меня родных почти не осталось, да и Топравы, можно считать, не осталось, так что весточек оттуда не дождешься.
Нотсиль не удивилась. Только отшельники не знали, что города Топравы сравняли с землей, а жителей превратили в дикарей. Империя очень убедительно дала понять обитателям Галактики, что не надо оказывать поддержку повстанцам и мятежникам.
Тирия беспечно мотнула светлым хвостиком.
— Письмо адресовано тебе. Так что на прогулку отправляешься не ты, а я.
Лара не без любопытства взяла протянутый инфочип и сунула в разъем на терминале. Сначала появилось ее имя и требование ввести пароль. Судя по размеру файла, там был не просто текст, а запись голоса с изображением, скорее всего.
— Все в порядке, от тебя у меня секретов нет. Оставайся.
Она отстучала кодовое слово.
Появившееся лицо принадлежало довольно красивому, нагловатому и самоуверенному мужчине с длинными черными волосами. Дополнение в виде щеточки аккуратных усов казалось вполне уместным. Фоном служила светлая стена и стол с несколькими плоскими голограммами; его стало видно, когда камера отодвинулась, показав мужчину в полный рост. За открытым окном простиралась выжженная земля.
— Привет, Лара. Как-то не могу представить, чтобы ты сидела и думала, что услышишь обо мне…
Девушка нахмурилась. Это еще кто? Память услужливо подсунула информацию. Лара уже видела этого человека — всего несколько раз, в файлах, которые зубрила некоторое время назад. Потом Лара сообразила, что в комнате не одна, и глуповато приоткрыла рот.
— Это же… это… Товин, — пролепетала девушка. — Мой брат.
— А разве он не?..
— Знаю, ты думала, будто я погиб, — произнес франтоватый молодец, насладившись точно рассчитанной паузой. — Собственно, я придерживался того же самого мнения о тебе. Кажется, у нас с тобой судьба одинакова. Я тут заключил с городским констеблем несколько своеобразных сделок и заслужил жизнь праведную на вилле на морском берегу. Имя у меня, как ты понимаешь, теперь новое… Знаешь, когда разрушили Новый Старгород, я вернулся домой и узнал, что всего, что я когда-то знал, не существует. И вдруг недавно выясняю, что сестренка-то жива, оказывается. Не поверишь, как я обрадовался.
У себя на плече Лара почувствовала руку Тирии.
— Поздравляю, — шепнула на ухо Тирия, обнимая соседку.
Знала бы она, в каком направлении галопом скакали мысли Лары!
Надо как-то ответить этому деревенскому красавчику. Разорвать все связи с семейством Нотсиль и не открыть своего истинного лица.
Кстати, о лицах. Лара присмотрелась к голограммам на столе. Семейные сценки: мать и отец сидят на привязанных к дереву самодельных качелях, Товин — гораздо моложе нынешнего — плавает в бассейне, а на молотилке со счастливой дурацкой ухмылкой на круглом лице восседает Лара в драной соломенной шляпе…
Не настоящая Лара, а она — Гара — в домотканой одежде, с выгоревшими бровями, щеки покраснели от слишком жаркого летнего солнца, нос облуплен. Девушка остановила запись и некоторое время всматривалась в застывшую картинку, желая лишь одного — чтобы та исчезла, испарилась, растворилась, что угодно, но только бы ее не было.
Мир переворачивался в очередной раз. Лара обмякла в объятиях Тирии, позволив той поддержать себя. Услышала голос:
— Эй, да что с тобой? А, понимаю… такое потрясение. Я приведу доктора Фанана.
Достаточно, чтобы воскреснуть.
— Никаких врачей! Я в полном порядке.
Она почти не слышала собственных слов. Не надо, чтобы кто-то видел ее сейчас. По крайней мере до тех пор, пока она не рассортирует по полочкам мысли и чувства.
Она никогда не была на Альдивах. Ни разу в жизни не имела дела с молотилками. Несколько стандартных недель назад она носила другое имя и жила другой жизнью.
Или нет? Может быть, она и есть настоящая Лара Нотсиль, а воспоминания о другом человеке — кошмар, страшный сон, не более? Она вновь запустила послание, едва попав в клавишу трясущимся пальцем.
Теперь ее «брат» рассматривал персональную деку.
— Какая ирония, не находишь? Помнишь, ты подавала запрос на перевод в Гриентон, хотела работать в «Продуктах Лачани»? Я отыскал оригинал твоего письма, хочешь, прочитаю?
Товин помолчал, как будто ждал ответа.
— «Не будете ли вы заинтересованы в найме меня на работу на место техника? Необходимыми знаниями и опытом я обладаю. Крайне надеюсь на ваше согласие».
Лара закрыла глаза. Она бы и уши заткнула, чтобы отгородиться от мира. Слова письма ей были знакомы, она сама их написала. А раз эти слова принадлежат Ларе Нотсиль, значит, она Нотсиль и есть. А никакая не Гара.
— Ну так вот, тут ответ тебе пришел. Кажется, ребята ничего не слышали про уничтожение Нового Старгорода или послали ответ раньше. Другими словами, они не знали, что ты умерла. Я хочу сказать, что тебе предлагают работу, которую ты так хотела получить. И даже назначили содержание, на которое ты рассчитывала. Они там действительно заинтересовались.
Товин щелкнул пальцами.
— Слушай меня, сестренка, — с серьезной убедительностью заговорил он, перестав ухмыляться. — Я понимаю так, что ты пристроилась где-то на Корусканте. Менять столицу на наше захолустье ты едва ли станешь, и если ты счастлива, так все в порядке. Но что-то я сомневаюсь в том. Все эти высотные здания, неба не видать… Короче, если тебе все еще нужна та работа, черкни мне пару фраз. А я дам знать тем ребятам, могу даже оплатить билет до Альдив. Просто дай мне знать.
Взгляд его метнулся куда-то за пределы экрана.
— Похоже, время заканчивается. В общем, хочешь ты еще на них работать, не хочешь, но свяжись со мной. Ну пока. Будь здорова.
Он неуверенно улыбнулся, картинка замерла. Поверх неподвижного лица всплыли слова — хроника путешествия письма с Альдив до прежней убогой квартирки на Корусканте, возвращение в центральное почтовое управление и через все военные препоны и преграды секретности — на «Тедевиум», а оттуда — на «Мон Ремонду». О последнем этапе пути умолчали, присутствие Призраков на Хальмаде было засекречено по высшему разряду.
Лара сидела перед терминалом и пыталась вдохнуть в легкие воздух, одновременно выясняя, что же с ней творится.
Запрос на самом деле вышел из ее рук, но писала она его не в Новом Старгороде (ну и название!), а на Корусканте, и адресовала не неизвестным «Продуктам как их там», а военачальнику Зсинжу. Она, Гара Петотель, написала письмо, а не фальшивая личность.
Дыхание наконец-то нормализовалось, как будто Лара распустила слишком тугой пояс, стягивающий ей живот. Она знала, кто она такая.
Но почему Товин Нотсиль цитировал письмо, которое она отправила военачальнику? Очевидно, без Зсинжа не обошлось. Товин заодно с ним. Он связник.
Голова опять закружилась. Зсинж вступил в игру, и маска Лары перестала быть спасением. К горлу подкатил комок, а в глазах защипало от навернувшихся слез. Легендарная способность начинать и прекращать плач по желанию на этот раз не сработала. Лара спрятала лицо в ладонях и разревелась по-настоящему.
— Да что же это такое?! — всплеснула руками Тирия. — Это же хорошие новости! Может, все-таки сходишь к врачу?
— Никаких врачей!
Не хватало ей сейчас только Фанана с его вечным зубоскальством! И так непонятно, что делать. Всего несколько дней назад она отказалась от плана, расхотела служить Зсинжу, решила остаться там, где ей нравилось, среди друзей. И вот у нее опять отнимали жизнь, которую она только-только наладила.
Лара встала со стула, ноги тряслись и не слушались.
— Мне нужно проветриться…
Губы растянулись в неумелую улыбку.
— Конечно, я понимаю. Если захочешь поговорить…
— Спасибо.
Выскочив из модуля, Лара помчалась по Каньону, забираясь в глубь шахты — чем глубже, тем дальше от всех. Тем лучше.
***
Вернувшись за излюбленный столик, Мордашка старательно конспектировал свои соображения по поводу завтрашнего вылета. От усердия даже высунул кончик языка. Впрочем, не настолько он был погружен в это занятие, чтобы не заметить, как мимо ураганом промчалась Лара, Гарик посмотрел ей вслед и вернулся к писательскому труду, но тут же все бросил и стал наблюдать за беглянкой, пока та не исчезла из виду. Потом задумчиво почесал переносицу.
Лара была сердита, вопросов нет. Но дело не только в этом. Коротенькие, семенящие шажки, ссутуленные плечи, опущенная голова женщины, которая с детских лет привыкла к жизни в доверху наполненных паранойей и позерством рукотворных ущельях столицы… Корускант? Но каким образом?
Наверное, адмирал Тригит научил ее столичным манерам… В таком объяснении был хоть какой-то смысл. Адмирала должна была раздражать размашистая походка фермерской девчонки с Альдив, вот он и перекроил Лару по своему вкусу. Здорово же ему пришлось потрудиться.
Интересно, какой зверь ее укусил? Мордашка и не подозревал, что Лара на грани срыва. Наверное, никто из Призраков не догадывался. Если повезет, то Лара, сообразив, обратится за помощью к друзьям. Ну а пока этого не произошло, Гарику остается лишь наблюдать. И готовиться.
Нельзя сказать, что к записям Мордашка вернулся со спокойной душой.
В «квартале» от своего жилища среди незадействованных пустых контейнеров Лара наткнулась на Тайнера; рослый лейтенант трудился над манекеном — сооруженным из эластичного, податливого материала чучелом, достаточно упрямом, чтобы выстоять под градом кулаков, локтей и колен, который на него обрушивал Келл. Минуты через две здоровяк обратил внимание на зрительницу и остановился. Со встопорщенной, слипшейся челки капал пот.
— Это так ты напряжение снимаешь? — полюбопытствовала Лара.
— Ага…
— А что ты делаешь, когда хочется просто кричать?
Тайнер указал глубже в шахту.
— Через два блока увидишь дверь с электронным замком и герметичной защитой. Дальше заброшенный туннель. Свет и сила тяжести там есть, только не заходи за желтую границу.
— Спасибо.
Лейтенант не соврал. Как только дверь в пустой туннель закрылась, Лара почувствовала, что отрезана от всех живых существ в Галактике. Ее окружали надежные каменные стены и прочные металлические перегородки.
Лара кричала, пока не сорвала голос. Злой крик эхом метался по полуосвещенному коридору и терялся вдалеке за отмеченной желтым цветом границей. Девушка орала, визжала и вопила, а когда голоса почти не осталось, устало привалилась к шершавой стене, съехала по ней на пол и закрыла лицо руками.
Маленькие каникулы завершились. Самое время вновь браться за хваленый ум и думать, как аналитик, а не растерянная девица.
Во-первых, Зсинж собрался украсть ее будущее — то, которое она выбрала для себя и которое ей нравится. Что делать?
Во-вторых, у нее кризис личности. В том смысле, что маска вот-вот слетит, чего опытный разведчик допускать не должен. И уж тем более не следует пребывать в душевном смятении. Какой бы заманчивой ни казалась личность Лары Нотсиль, нельзя забывать, что с рождения и навсегда ее зовут Гарой Петотель. И что с этим делать?
Так, начнем по порядку. Проблема номер один.
Возможное решение: вернуться к изначальному плану и присоединиться к военачальнику. Лара решительно замотала головой. На Лависаре она уже решила, что Зсинж не стоит доверия — ни сейчас, ни в будущем. И не стоит ни ее, ни чьей другой помощи. Пусть удача улыбается другим — не ему. У него нет чести.
Возможное решение; покаяться перед командиром. Нет, это решит только часть проблем. Ведж Антиллес, может быть, примет ее помощь в войне против Зсинжа, но больше никогда в жизни не поверит ей на слово. И никто другой не поверит. А к доверию, оказывается, привыкаешь быстрее, чем к спайсу. И если лишить ее веры, Лара не сможет жить, поскольку вообще не понимает, как существовала до сих пор. А если не отвлекаться на романтику, есть еще одна очень веская причина держать рот на замке. Причина носит чин лейтенанта и имя Мин Дойнос. Командир эскадрильи «Коготь». Бывший командир, так как некая Гара Петотель, выполняя задание, внедрила искаженную информацию в базу данных Новой Республики, после чего эскадрилья «Коготь» вылетела навстречу собственной гибели. Уцелел лишь лейтенант Дойнос. И если Мин узнает, кто автор гениального обмана, ему в голову может прийти мысль о возмездии. Неразумно как-то иметь снайпера в заклятых врагах.
Возможное решение: отложить возвращение к Зсинжу, может, даже скормить военачальнику искусную ложь и продолжить сражаться на стороне мятежни… Новой Республики. Если Зсинжа не будет, он не сможет разоблачить Лару. Если взяться с умом и проделать все ловко, может и получиться. Вот этим она и займется.
Теперь поразмышляем об эмоциональном кризисе.
Ты должна стать тем человеком, роль которого исполняешь, произнес вкрадчивый мужской голос. Звук его ласкал ухо. Посторонний слушатель счел бы, что его обладатель действительно заботится и тревожится о собеседнике. Лара знала правду, никакой заботой там и не пахло.
Но чей это голос? Лара не вспомнила и предположила, что он принадлежит одному из ее учителей, которые готовили ее для работы в разведке. Контекст прояснил остальное.
Зацепки спрячь глубоко в памяти. Активируешь их — вернешься к себе. Достигни цели, а все лишнее похорони под маской выбранной личности.
Лица по-прежнему не было, голос существовал отдельно от человека. Лара видела лишь мужской силуэт на фоне ослепительного света, от которого слезились глаза, такой он был яркий.
Отпусти Гару. На весь сегодняшний день ты становишься Кирни.
Девушка вздрогнула, открыла глаза. Как она позабыла про Кирни Слейн! Ее самая первая роль, созданная для тренировки. Столичная вертихвостка и студентка, кое-как изучающая экономику, дочь владельца гостиницы, которой никогда не существовало. Под маской Кирни она вошла в общество, сплетничала с офицерскими женами, флиртовала, рекламировала себя, как все те, чьей единственной целью в жизни было выйти замуж за подающего надежды военного.
Лара опять покачала головой. Кирни недосягаема, Кирни давно умерла. Как только учеба закончилась, отпала необходимость в глуповатой веселой студенточке, и учителя запретили пользоваться этим именем, манерой держаться и думать.
Если найдешь практичное применение, вспомни. Если дело лишь в сантиментах, отбрось и забудь. Таинственный преподаватель говорил не просто о деталях чужой жизни, он имел в виду привязанность к вымышленному человеку, как будто к другу. Запрещались даже воспоминания. Предполагалось, что из памяти выскабливается все, что не имеет отношения к профессии и непосредственному заданию.
Она скучала по Кирни, та глупышка была такой жизнерадостной и беспечной.
Некоторое время — до того, как оказаться на борту «Неуязвимого», — она была Чиан Меззине, офицером связи с республиканского фрегата «Мать морей». Лара могла слово в слово вспомнить секретные коммюнике, которые посылала своему куратору, а после адмиралу Тригиту, а вот жизни Чиан не помнила вовсе. Как она развлекалась? С кем встречалась? Были ли у нее друзья? Любила ли она?..
С головой определенно незадача, в ней что-то развинтилось еще в детстве. Очень хотелось наладить аппарат, только Лара не знала, с чего начинать.
Тут Лара сообразила, что уже довольно долго разглядывает пару ног, обутых в армейские ботинки. Поднять взгляд и выяснить, кому они принадлежат, следовало хотя бы из вежливости. Оказалось — Мину Дойносу. Лейтенант был в летном комбинезоне, а на плече у него висела зачехленная снайперская винтовка.
— Тебе плохо? — кореллианин протягивал носовой платок.
Ларя взяла смятый клочок ткани и стала рассматривать.
— Им можно вытереть глаза, — подсказал Мин.
— А-а… да. Спасибо.
Она промокнула слезы, хотя и не помнила, чтобы плакала.
— Слышал, ты получила радостные новости. Но по тебе не скажешь, что ты счастлива, — долговязый кореллианин пожал плечами. — Ладно, не мое дело. Но если тебе хочется поговорить…
В том-то и дело, что хочется! Учителя никогда не одобрили бы столь непрофессионального поступка
— Письмо от брата, — сердито сказала девушка. — Я-то думала, его убили. Так ведь нет, выжил!
Дойнос прислонил винтовку к стене и сел на пол напротив Лары.
— Что же в этом плохого? Радоваться надо.
— Вот еще! Я… мне… не хочу я за него радоваться. Он преступник. Он в тюрьме сидел, сбежал, наверное, иначе как бы он уцелел? Вот такой он человек. Как я могу радоваться? Если бы ты знал моего брата так, как я, сразу понял бы, что это за письмо… Сарказм из него так и тек. Никто, кроме меня, не понимает. Брат хочет втянуть меня в свои игры, иначе вообще не стал бы меня разыскивать. Ему от меня что-то надо.
Потирая длинными нервными пальцами подбородок, Мин что-то обдумывал. Затем поделился мыслью:
— А он мог переметнуться к Зсинжу?
— Что?!
Лейтенант так и не узнал, насколько сейчас был близок к тому, чтобы получить по голове прикладом собственной винтовки.
— Да ты выслушай меня! Известно, что вся Призрачная эскадрилья и коммандер Антиллес лично мешают Зсинжу спокойно жить. Давай предположим, что военачальник отыскал в списках твое имя, проверил твою биографию, разузнал, что твой брат жив и здоров, и разыскал этого прощелыгу. Мог твой братец соблазниться деньгами?
В голове бушевал такой водоворот, что Ларе казалось, будто она слышит его рев. Настоящее и прошлое, вымысел и реальность притягивало друг к другу, как ни старалась она их разъединить. Столкновение было неизбежным.
— И стандартной секунды не помедлил бы.
— Значит, у нас два варианта. Либо твой брат хочет вытянуть у тебя немного кредиток, либо заманить к Зсинжу в ловушку. Возможно такое?
— Возможно.
— Нам надо все выяснить. То есть… не хочу влезать в твои семейные дрязги, но, если через твоих родственников военачальник угрожает тебе, он и со всеми нами может поступить аналогично. Нам надо знать.
— Ты прав. Но мне придется все сделать самой. Никому другому брат не поверит.
— И пусть его. Но зачем же все делать самой? А вдруг там и правда ловушка? Заходишь ты в дом, брат стреляет в тебя из парализатора, перевязывает ленточкой, а свора «Хищников» волочет тебя на «Железный кулак» для допроса с пристрастием.
Лара в ответ дернула плечом и удивилась — выяснилось, что не придумала страх, что на самом деле боится.
— Ты прав, — повторила она.
— И если ты не против, я составлю план операции и изложу его Антиллесу. На Альдивы ты отправишься с командой поддержки…
— Ты хочешь мне помочь? Правда, хочешь? Не знаю, как тебя благодарить…
Голова кружилась от спутанных мыслей, свои и чужие воспоминания накладывались Друг на друга. Непохожие личности устроили гвалт. В таком состоянии сложно придумать четкий и крепкий план.
— Считай, что все уже сделано. Дойнос встал, поднял снайперку.
— А она тебе здесь зачем?
— Метров через двести туннель поворачивает, — охотно пояснил кореллианин. — Получается широкая галерея, прямая, как лазерный луч. С километр длиной, наверное. Я установил там мишени и время от времени тренируюсь.
— За пределами искусственной гравитации? Мин застенчиво улыбнулся.
— Трудновато, конечно. Но командир взял меня сюда за меткую стрельбу, мне нельзя расслабляться, полагаю. А потом, упражнения помогают сконцентрироваться и думать ясно.
— Может, и мне попробовать? Ясная голова мне совсем не помешает.
Лейтенант опять улыбнулся.