Страница:
— Вы помните, что сказал капитан? Мы должны попытаться впихнуть в нее какую-нибудь еду.
— Это меня не пугает, — ответила Клара с несчастным видом. — Самое ужасное — выносить горшки.
Теперь их у них было три.
Откинув голову, Клара глубоко вдохнула свежий морской воздух, напоенный солью, потом распрямила плечи и решительно двинулась на свой пост, но ноги несли ее туда неохотно. Джульетта радовалась, что не ей досталась в удел морская болезнь и что не ей приходится молить о смерти. Не очень искренне браня себя за чувство превосходства, испытываемое ею по отношению к Зое, Джульетта раздумывала, не стоит ли уйти в салон. Но и он был заполнен мужчинами. В большинстве они производили приличное впечатление и старались не сквернословить в ее присутствии, но она знала, что стесняет их. Более того, они не понимали, зачем Джульетта отправилась на Аляску, и, вероятно, считали это пустой затеей. Впрочем, если они так считали, то, разумеется, были правы, потому что она думала точно так же.
— Красиво, — услышала она тихий и вкрадчивый голос у самого уха.
Джульетта вся сжалась, потом резко выпрямилась и посмотрела на высокого мужчину, появившегося рядом с ней у перил. Краем глаза она заметила зеленый шарф, торчавший из кармана его рубашки. Борода его уже отросла и оказалась того же мягкого и богатого оттенка, что и его каштановые волосы. Но что она отметила про себя, так это его ослепительные ярко-синие глаза.
— Море. Я говорил о море. Красиво, не правда ли?
При обычных обстоятельствах Джульетта не подумала бы завести беседу с незнакомцем. Но после двух недель плавания на судне, где пассажиры были упакованы плотно, как сельди в бочке, больше никого нельзя было считать незнакомцем.
— Действительно, это так, — пробормотала она смущенно.
Джульетта никогда не отличалась красноречием, если ей приходилось беседовать с малознакомыми людьми, особенно с мужчинами.
— Разрешите представиться. Я Бенджамин Дир из Сан-Франциско, Калифорния. — Сняв шляпу, он изучал ее лицо, очевидно, ожидая ответа.
Джульетта, поколебавшись, назвала свое имя. На все время путешествия они договорились пользоваться своими девичьими именами, чтобы не вызывать сплетен и непристойных пересудов.
— Я не причиню вам неудобства, если закурю, мисс Марч?
Значит, он не собирается уходить. А она не могла продолжать свою прогулку по палубе, потому что потасовка все еще продолжалась.
— Пожалуйста, курите. — Было бы невежливо протестовать, когда густой черный дым висел сплошным облаком над палубой.
— Похоже, мы довольно часто встречаемся здесь, — сказал он, выбрасывая спичку.
— Прошу прощения? — Джульетта скорее взошла бы на костер, чем признала тот факт, что тоже это заметила.
— Мы жили в одном отеле в Сиэтле, — пояснил он, — и я встречал вас на складе снаряжения и инструментов. А теперь мы оказались на борту одного корабля. Интересные совпадения, правда?
Джульетта тоже подумала об этом, но ничего не сказала, а продолжала смотреть на море, краем глаза ухитряясь следить за ним. Ей льстило, что он ее запомнил. Правда, ее удивило отчасти то, что и она запомнила его.
— Меня удивляет, зачем такая леди, как вы, отправилась на Юкон. Извините, но вы не похожи на искательниц приключений, стремящихся урвать свой кусочек счастья на золотоносных нивах Клондайка.
Большинство людей смотрят друг на друга, видя только внешнее и составляя лишь общее впечатление. Но Бен Дир смотрел на нее так внимательно и проникновенно, словно видел ее насквозь. Смущенная этим взглядом, Джульетта с трудом преодолела соблазн провести рукой по волосам, пригладить их или увлажнить губы языком. Даже Жан-Жак не смотрел на нее так внимательно, так задумчиво и нежно. Она ощутила, как непривычное тепло растеклось по ее телу, и поспешно опустила глаза, хмурясь и кусая губы.
— А вы собираетесь искать золото, мистер Дир?
Несмотря на бороду и обычную одежду старателя, Дир не походил на золотоискателя. Для простого рабочего он изъяснялся на очень хорошем языке. В нем отсутствовала лихорадочная нервозность, характерная для искателей приключений, этакая смесь возбуждения и отчаяния.
— Конечно.
— О! — В ее восклицании было столько разочарования, что оно прозвучало резче, чем она хотела бы. Невольно Джульетта показала, что считает его выше других пассажиров.
Ее внезапная мрачность позабавила его, и Бен рассмеялся. Джульетту поразили богатый тембр его голоса и красота лица, освещенного улыбкой. Темные волосы, синие глаза, широкие плечи, высокий, стройный и поджарый. Смутившись, она покраснела.
— За исключением вас и, вероятно, ваших подруг или спутниц, — сказал Бен, — здесь каждый намерен составить состояние в Клондайке.
— Намерен или мечтает об этом?
— Надеется — это слово самое точное. И большинство из них ждет разочарование. Я слышал, что весь берег реки Клондайк уже застолблен. — Он положил руки на поручни и подался вперед, потом выпустил колечко дыма. — Только первые старатели набрели на несметные богатства, ну и, конечно, следующая партия претендентов тоже. Но годом позже… Я сомневаюсь, что те, кто направляется в Доусон сейчас, найдут достаточно золота, даже чтобы оправдать путешествие туда.
Брови Джульетты изумленно взметнулись вверх.
— Но… если это правда, зачем же вы едете на Аляску?
Она тотчас же пожалела о своем вопросе.
— Год назад моя жена умерла от менингита. — Его пальцы прикоснулись к уголку зеленого шарфа, торчавшего из кармана рубашки.
— О, прошу прощения, — пролепетала Джульетта.
— Единственное, что интересовало меня в течение этого года, — Клондайк. — Выпрямившись, Бен посмотрел на нее в упор. — Мне надо испытать себя и узнать, смогу ли я снова стать тем мужчиной, которым был. — Он, видимо, почувствовал некоторую неловкость от своей откровенности, пожал плечами и улыбнулся. — Может так получиться, что я найду самородок или пару.
— Надеюсь, вам повезет, — серьезно ответила Джульетта.
Они оба потеряли дорогих людей. Его жена умерла. Ее так называемый муж сбежал от нее и предал. Хотя она и не смогла бы сказать этого вслух, но в их печали и горечи было нечто общее. Если исключить то, что мистер Дир двигался вперед, а она застряла на месте.
— Ну, — сказал он, выбрасывая сигару в море, — мисс Уайлдер чувствует себя лучше?
О Боже! Он наводил справки и знал ее имя и имена ее спутниц еще до того, как заговорил с ней. Глубоко вздохнув, Джульетта сделала отчаянное усилие, стараясь придать своему лицу трагическое выражение:
— Я боюсь, мисс Уайлдер умирает.
К своему стыду, Джульетта не могла заставить себя скорбеть об участи Зои и неотвратимости ее смерти. Зоя не обнаруживала ни малейших признаков благодарности за все то, что Джульетта и Клара делали для нее. Смех Бена Дира вернул Джульетту к действительности — ей все еще предстоит быть сиделкой Зои.
— Люди редко умирают от морской болезни, хотя мисс Уайлдер, вероятно, желает себе смерти. Она поправится на следующей неделе, как только мы прибудем в доки Дайи.
Бен Дир заметил Клару, поднимавшуюся на палубу. На животе ее красовалось большое влажное пятно, и вид у нее был далеко не счастливый.
— Она еще жива, — рявкнула Клара, — но только потому, что у меня в руках не оказалось оружия! — Она кивнула Бенджамину Диру: — Я Клара Клаус, а вы мистер Дир. Я слышала, как капитан обращался к вам. — Она повернулась к Джульетте: — Теперь ваша очередь спускаться в ад.
— Клара! Что за выражения!
— Мистер Дир, прошу прощения за фамильярность, но не подскажете ли вы, где на этом судне можно достать выпивку? И не угостите ли вы меня?
Плутоватая улыбка появилась на губах Дира.
— Думаю, нам удастся раздобыть виски.
— Отлично! Из-за ядовитой гадюки, с которой я вынуждена делить каюту, я очень нуждаюсь в укрепляющем средстве. Ведите меня к нему!
Смеясь, Бен Дир предложил Кларе руку, и они направились в салон, оставив Джульетту одну. Она почувствовала нечто весьма похожее на ревность, видя, как мистер Дир удаляется под руку с Кларой. И тотчас же Джульетта твердо решила не допустить, чтобы эта чертова Клара Клаус отняла у нее еще одного мужчину.
Теперь, когда сообщили, что через день они причалят к берегу, все возрастающее возбуждение сменило скуку, изнурявшую пассажиров. Привлеченная гулом громких мужских голосов, Клара подняла ворот своего плаща, чтобы защитить щеки от пронзительного холодного ветра, и направилась в салон. Скоро наступит ее очередь дежурить возле Зои.
Клара подошла к двери в салон, откуда доносился гулкий, как набат, голос Барретта, перекрывавший все остальные голоса. Удивившись собственной нерешительности, она помедлила.
Они встречались на палубе десятки раз, и при каждой встрече он приветствовал ее, приподнимая шляпу, и смотрел так, словно в ней заключалось его спасение, но ни разу не сделал попытки заговорить.
Проскользнув в дверь, Клара села за один из длинных столов почти в самом конце салона и прислушалась.
— У нас будет столько раундов, сколько потребуется, чтобы свалить обоих противников, — говорил он, время от времени бросая на Клару выразительный взгляд своих карих, как у медведя, глаз. — Мы напишем имена на бумажках и бросим их в шляпу, а потом начнем вытягивать по две зараз до тех пор, пока у каждого не будет партнера для первого раунда турнира.
— О каком турнире идет речь? — спросила Клара человека, сидевшего слева от нее.
— Собираются мериться силой рук, мэм. Кто кого перетянет.
Клара так и думала.
— А приз для выигравшего есть?
— Сто долларов и бесплатная выпивка от пуза в течение месяца в салуне «Голый медведь». — Видя ее недоумение, он пояснил: — Барретт — хозяин этого местечка в Доусоне.
Значит, Медведь был владельцем салуна! По мнению Клары, это было куда надежнее, чем золотоискательство, потому что не каждому удавалось найти заветный металл. А продавая еду, виски и ночлег, вам трудно разориться.
Заинтересованная, она наблюдала, как мужчины тянули бумажки из шляпы, а Медведь составлял пары бойцов и записывал их имена на доске мелом.
Сто долларов! Это была огромная сумма за столь ничтожно малую работу. Гуго Бошу приходилось стоять над пышущей жаром сковородкой по два месяца, чтобы заработать такие деньги, в Сиэтле средний служащий работал бы три месяца. Если учесть бесплатные напитки в любом количестве, то сумма, вероятно, удваивалась.
Подумав с минуту, Клара встала и устремила пристальный взгляд на Медведя Барретта. Она смотрела на него до тех пор, пока он не почувствовал ее неотступного взгляда и не повернулся. Тогда она обратилась к нему:
— Могу я задать вопрос?
— Вы все, чичако[1], заткнитесь! Я хочу послушать, что скажет эта маленькая леди.
Комплимент Кларе очень понравился. Однако, судя по хмурым взглядам и не слишком любезному бормотанию, участникам соревнования этот перерыв пришелся не по вкусу. Но спорить с Медведем никто не отважился.
Его прищуренные карие глазки разглядывали ее, особое внимание уделяя полоске тела, видневшейся между краями плаща. Взгляд Барретта был вызывающе дерзким.
Наконец Клара спросила:
— В этом соревновании может участвовать любой пассажир?
Его губы растянулись в усмешке, показав крупные и крепкие зубы.
— А у вас есть кто-то, на чье участие вы готовы поставить?
— Да. Я сама.
Все засмеялись, однако смех тут же стих, когда люди поняли, что Клара говорит серьезно. Потом две дюжины голов повернулись к Медведю.
— Она же женщина! Это несправедливо. Это все равно что позволить ее противнику без труда перейти на другой, более высокий уровень. Мы не допустим, чтобы женщина участвовала в борьбе!
Пока звучали эти возмущенные возгласы, Медведь и Клара уже начали свою борьбу, она наблюдала за ним и за тем, как менялось выражение его лица. Когда Клара заметила, что в глазах его заплясали смешинки, она поняла, что победила.
— Право участвовать в соревнованиях стоит пять долларов, — прогудел Медведь, предполагая, что высокая оплата, возможно, отпугнет ее.
Буря криков протеста пронеслась по салону, пока Клара считала имена участников соревнований, написанные на доске. Ей стало ясно, что мистер Барретт, предлагая награду победителю, тем не менее недурно заработает на этом турнире. Она пожалела, что не задумалась об этом раньше. Медведь откинул со лба всклокоченные золотые кудри и презрительно улыбнулся:
— Вы что, маменькины сынки, боитесь одной крошечной женщины?
Клара чуть не лишилась чувств. После жаркой дискуссии мужчины наконец смирились и молча уставились на нее. Она уже слышала достаточно, чтобы понять, что их раздражает ее вмешательство в их мужские забавы и ни один из них не согласится сразиться с ней.
— Похоже, кроме меня, нет желающих, мисс Клаус. — Медведь улыбнулся ей как сообщнице полной особого значения улыбкой. — Заранее прошу прощения за то, что отбираю у вас деньги и собираюсь положить вас на обе лопатки.
Из толпы послышался недовольный голос:
— Ты не можешь принимать участие в своем турнире, это против правил.
— Но я буду принимать в нем участие. — Барретт поднял свои огромные ручищи, чтобы заставить публику замолчать. — После того как я ее побью, я выйду из игры.
Клара-то рассчитывала на какого-нибудь тощего мужичонку, но ничего, она могла потягаться и с достойным противником. Запрокинув голову, Клара изучала Медведя прищуренными глазами. Сила, конечно, была главным в этом поединке, но стратегия важнее. Он был крупным, мощным и уверенным в себе, но оставался мужчиной. И его можно было одолеть!
— Когда начало? — спросила она. Ей было лестно то, что он продолжал разглядывать ее с головы до ног.
— Первый раунд завтра утром после завтрака.
Отлично, у нее оставалось время на подготовку.
Их каюта выглядела и пахла так же чудовищно, как и раньше. Зоя, распростертая на нижней полке в точно такой же позе, в какой она ее покинула, продолжала метаться и стонать. Как всегда безукоризненно одетая Джульетта дремала на своей походной кровати.
— Мне понадобится ваша помощь, — объявила ей Клара, опускаясь на колени, чтобы достать свой дорожный мешок. Она рассказала им о турнире и что первое соревнование намечено на утро.
— Что вы наделали! — Зоя села на своей полке и уставилась на нее. — Да вы рехнулись! — пробормотала она, прежде чем снова рухнуть навзничь.
Клара разыскала свое лучшее платье и принялась разглаживать образовавшиеся на нем складки и морщины, расправляя его перед чадящей лампой. Оно прекрасно подойдет для ее цели.
— Что бы вы ни задумали, Зоя вам не помощница. Она все еще умирает, — заметила Джульетта покорным тоном великомученицы.
— Зато на ее могильном камне будет достойная надпись о том, что она умерла с иглой в руке. Поднимайтесь, Зоя, необходимо объединить наши усилия. Это платье придется переделать.
Глава 6
— Это меня не пугает, — ответила Клара с несчастным видом. — Самое ужасное — выносить горшки.
Теперь их у них было три.
Откинув голову, Клара глубоко вдохнула свежий морской воздух, напоенный солью, потом распрямила плечи и решительно двинулась на свой пост, но ноги несли ее туда неохотно. Джульетта радовалась, что не ей досталась в удел морская болезнь и что не ей приходится молить о смерти. Не очень искренне браня себя за чувство превосходства, испытываемое ею по отношению к Зое, Джульетта раздумывала, не стоит ли уйти в салон. Но и он был заполнен мужчинами. В большинстве они производили приличное впечатление и старались не сквернословить в ее присутствии, но она знала, что стесняет их. Более того, они не понимали, зачем Джульетта отправилась на Аляску, и, вероятно, считали это пустой затеей. Впрочем, если они так считали, то, разумеется, были правы, потому что она думала точно так же.
— Красиво, — услышала она тихий и вкрадчивый голос у самого уха.
Джульетта вся сжалась, потом резко выпрямилась и посмотрела на высокого мужчину, появившегося рядом с ней у перил. Краем глаза она заметила зеленый шарф, торчавший из кармана его рубашки. Борода его уже отросла и оказалась того же мягкого и богатого оттенка, что и его каштановые волосы. Но что она отметила про себя, так это его ослепительные ярко-синие глаза.
— Море. Я говорил о море. Красиво, не правда ли?
При обычных обстоятельствах Джульетта не подумала бы завести беседу с незнакомцем. Но после двух недель плавания на судне, где пассажиры были упакованы плотно, как сельди в бочке, больше никого нельзя было считать незнакомцем.
— Действительно, это так, — пробормотала она смущенно.
Джульетта никогда не отличалась красноречием, если ей приходилось беседовать с малознакомыми людьми, особенно с мужчинами.
— Разрешите представиться. Я Бенджамин Дир из Сан-Франциско, Калифорния. — Сняв шляпу, он изучал ее лицо, очевидно, ожидая ответа.
Джульетта, поколебавшись, назвала свое имя. На все время путешествия они договорились пользоваться своими девичьими именами, чтобы не вызывать сплетен и непристойных пересудов.
— Я не причиню вам неудобства, если закурю, мисс Марч?
Значит, он не собирается уходить. А она не могла продолжать свою прогулку по палубе, потому что потасовка все еще продолжалась.
— Пожалуйста, курите. — Было бы невежливо протестовать, когда густой черный дым висел сплошным облаком над палубой.
— Похоже, мы довольно часто встречаемся здесь, — сказал он, выбрасывая спичку.
— Прошу прощения? — Джульетта скорее взошла бы на костер, чем признала тот факт, что тоже это заметила.
— Мы жили в одном отеле в Сиэтле, — пояснил он, — и я встречал вас на складе снаряжения и инструментов. А теперь мы оказались на борту одного корабля. Интересные совпадения, правда?
Джульетта тоже подумала об этом, но ничего не сказала, а продолжала смотреть на море, краем глаза ухитряясь следить за ним. Ей льстило, что он ее запомнил. Правда, ее удивило отчасти то, что и она запомнила его.
— Меня удивляет, зачем такая леди, как вы, отправилась на Юкон. Извините, но вы не похожи на искательниц приключений, стремящихся урвать свой кусочек счастья на золотоносных нивах Клондайка.
Большинство людей смотрят друг на друга, видя только внешнее и составляя лишь общее впечатление. Но Бен Дир смотрел на нее так внимательно и проникновенно, словно видел ее насквозь. Смущенная этим взглядом, Джульетта с трудом преодолела соблазн провести рукой по волосам, пригладить их или увлажнить губы языком. Даже Жан-Жак не смотрел на нее так внимательно, так задумчиво и нежно. Она ощутила, как непривычное тепло растеклось по ее телу, и поспешно опустила глаза, хмурясь и кусая губы.
— А вы собираетесь искать золото, мистер Дир?
Несмотря на бороду и обычную одежду старателя, Дир не походил на золотоискателя. Для простого рабочего он изъяснялся на очень хорошем языке. В нем отсутствовала лихорадочная нервозность, характерная для искателей приключений, этакая смесь возбуждения и отчаяния.
— Конечно.
— О! — В ее восклицании было столько разочарования, что оно прозвучало резче, чем она хотела бы. Невольно Джульетта показала, что считает его выше других пассажиров.
Ее внезапная мрачность позабавила его, и Бен рассмеялся. Джульетту поразили богатый тембр его голоса и красота лица, освещенного улыбкой. Темные волосы, синие глаза, широкие плечи, высокий, стройный и поджарый. Смутившись, она покраснела.
— За исключением вас и, вероятно, ваших подруг или спутниц, — сказал Бен, — здесь каждый намерен составить состояние в Клондайке.
— Намерен или мечтает об этом?
— Надеется — это слово самое точное. И большинство из них ждет разочарование. Я слышал, что весь берег реки Клондайк уже застолблен. — Он положил руки на поручни и подался вперед, потом выпустил колечко дыма. — Только первые старатели набрели на несметные богатства, ну и, конечно, следующая партия претендентов тоже. Но годом позже… Я сомневаюсь, что те, кто направляется в Доусон сейчас, найдут достаточно золота, даже чтобы оправдать путешествие туда.
Брови Джульетты изумленно взметнулись вверх.
— Но… если это правда, зачем же вы едете на Аляску?
Она тотчас же пожалела о своем вопросе.
— Год назад моя жена умерла от менингита. — Его пальцы прикоснулись к уголку зеленого шарфа, торчавшего из кармана рубашки.
— О, прошу прощения, — пролепетала Джульетта.
— Единственное, что интересовало меня в течение этого года, — Клондайк. — Выпрямившись, Бен посмотрел на нее в упор. — Мне надо испытать себя и узнать, смогу ли я снова стать тем мужчиной, которым был. — Он, видимо, почувствовал некоторую неловкость от своей откровенности, пожал плечами и улыбнулся. — Может так получиться, что я найду самородок или пару.
— Надеюсь, вам повезет, — серьезно ответила Джульетта.
Они оба потеряли дорогих людей. Его жена умерла. Ее так называемый муж сбежал от нее и предал. Хотя она и не смогла бы сказать этого вслух, но в их печали и горечи было нечто общее. Если исключить то, что мистер Дир двигался вперед, а она застряла на месте.
— Ну, — сказал он, выбрасывая сигару в море, — мисс Уайлдер чувствует себя лучше?
О Боже! Он наводил справки и знал ее имя и имена ее спутниц еще до того, как заговорил с ней. Глубоко вздохнув, Джульетта сделала отчаянное усилие, стараясь придать своему лицу трагическое выражение:
— Я боюсь, мисс Уайлдер умирает.
К своему стыду, Джульетта не могла заставить себя скорбеть об участи Зои и неотвратимости ее смерти. Зоя не обнаруживала ни малейших признаков благодарности за все то, что Джульетта и Клара делали для нее. Смех Бена Дира вернул Джульетту к действительности — ей все еще предстоит быть сиделкой Зои.
— Люди редко умирают от морской болезни, хотя мисс Уайлдер, вероятно, желает себе смерти. Она поправится на следующей неделе, как только мы прибудем в доки Дайи.
Бен Дир заметил Клару, поднимавшуюся на палубу. На животе ее красовалось большое влажное пятно, и вид у нее был далеко не счастливый.
— Она еще жива, — рявкнула Клара, — но только потому, что у меня в руках не оказалось оружия! — Она кивнула Бенджамину Диру: — Я Клара Клаус, а вы мистер Дир. Я слышала, как капитан обращался к вам. — Она повернулась к Джульетте: — Теперь ваша очередь спускаться в ад.
— Клара! Что за выражения!
— Мистер Дир, прошу прощения за фамильярность, но не подскажете ли вы, где на этом судне можно достать выпивку? И не угостите ли вы меня?
Плутоватая улыбка появилась на губах Дира.
— Думаю, нам удастся раздобыть виски.
— Отлично! Из-за ядовитой гадюки, с которой я вынуждена делить каюту, я очень нуждаюсь в укрепляющем средстве. Ведите меня к нему!
Смеясь, Бен Дир предложил Кларе руку, и они направились в салон, оставив Джульетту одну. Она почувствовала нечто весьма похожее на ревность, видя, как мистер Дир удаляется под руку с Кларой. И тотчас же Джульетта твердо решила не допустить, чтобы эта чертова Клара Клаус отняла у нее еще одного мужчину.
Теперь, когда сообщили, что через день они причалят к берегу, все возрастающее возбуждение сменило скуку, изнурявшую пассажиров. Привлеченная гулом громких мужских голосов, Клара подняла ворот своего плаща, чтобы защитить щеки от пронзительного холодного ветра, и направилась в салон. Скоро наступит ее очередь дежурить возле Зои.
Клара подошла к двери в салон, откуда доносился гулкий, как набат, голос Барретта, перекрывавший все остальные голоса. Удивившись собственной нерешительности, она помедлила.
Они встречались на палубе десятки раз, и при каждой встрече он приветствовал ее, приподнимая шляпу, и смотрел так, словно в ней заключалось его спасение, но ни разу не сделал попытки заговорить.
Проскользнув в дверь, Клара села за один из длинных столов почти в самом конце салона и прислушалась.
— У нас будет столько раундов, сколько потребуется, чтобы свалить обоих противников, — говорил он, время от времени бросая на Клару выразительный взгляд своих карих, как у медведя, глаз. — Мы напишем имена на бумажках и бросим их в шляпу, а потом начнем вытягивать по две зараз до тех пор, пока у каждого не будет партнера для первого раунда турнира.
— О каком турнире идет речь? — спросила Клара человека, сидевшего слева от нее.
— Собираются мериться силой рук, мэм. Кто кого перетянет.
Клара так и думала.
— А приз для выигравшего есть?
— Сто долларов и бесплатная выпивка от пуза в течение месяца в салуне «Голый медведь». — Видя ее недоумение, он пояснил: — Барретт — хозяин этого местечка в Доусоне.
Значит, Медведь был владельцем салуна! По мнению Клары, это было куда надежнее, чем золотоискательство, потому что не каждому удавалось найти заветный металл. А продавая еду, виски и ночлег, вам трудно разориться.
Заинтересованная, она наблюдала, как мужчины тянули бумажки из шляпы, а Медведь составлял пары бойцов и записывал их имена на доске мелом.
Сто долларов! Это была огромная сумма за столь ничтожно малую работу. Гуго Бошу приходилось стоять над пышущей жаром сковородкой по два месяца, чтобы заработать такие деньги, в Сиэтле средний служащий работал бы три месяца. Если учесть бесплатные напитки в любом количестве, то сумма, вероятно, удваивалась.
Подумав с минуту, Клара встала и устремила пристальный взгляд на Медведя Барретта. Она смотрела на него до тех пор, пока он не почувствовал ее неотступного взгляда и не повернулся. Тогда она обратилась к нему:
— Могу я задать вопрос?
— Вы все, чичако[1], заткнитесь! Я хочу послушать, что скажет эта маленькая леди.
Комплимент Кларе очень понравился. Однако, судя по хмурым взглядам и не слишком любезному бормотанию, участникам соревнования этот перерыв пришелся не по вкусу. Но спорить с Медведем никто не отважился.
Его прищуренные карие глазки разглядывали ее, особое внимание уделяя полоске тела, видневшейся между краями плаща. Взгляд Барретта был вызывающе дерзким.
Наконец Клара спросила:
— В этом соревновании может участвовать любой пассажир?
Его губы растянулись в усмешке, показав крупные и крепкие зубы.
— А у вас есть кто-то, на чье участие вы готовы поставить?
— Да. Я сама.
Все засмеялись, однако смех тут же стих, когда люди поняли, что Клара говорит серьезно. Потом две дюжины голов повернулись к Медведю.
— Она же женщина! Это несправедливо. Это все равно что позволить ее противнику без труда перейти на другой, более высокий уровень. Мы не допустим, чтобы женщина участвовала в борьбе!
Пока звучали эти возмущенные возгласы, Медведь и Клара уже начали свою борьбу, она наблюдала за ним и за тем, как менялось выражение его лица. Когда Клара заметила, что в глазах его заплясали смешинки, она поняла, что победила.
— Право участвовать в соревнованиях стоит пять долларов, — прогудел Медведь, предполагая, что высокая оплата, возможно, отпугнет ее.
Буря криков протеста пронеслась по салону, пока Клара считала имена участников соревнований, написанные на доске. Ей стало ясно, что мистер Барретт, предлагая награду победителю, тем не менее недурно заработает на этом турнире. Она пожалела, что не задумалась об этом раньше. Медведь откинул со лба всклокоченные золотые кудри и презрительно улыбнулся:
— Вы что, маменькины сынки, боитесь одной крошечной женщины?
Клара чуть не лишилась чувств. После жаркой дискуссии мужчины наконец смирились и молча уставились на нее. Она уже слышала достаточно, чтобы понять, что их раздражает ее вмешательство в их мужские забавы и ни один из них не согласится сразиться с ней.
— Похоже, кроме меня, нет желающих, мисс Клаус. — Медведь улыбнулся ей как сообщнице полной особого значения улыбкой. — Заранее прошу прощения за то, что отбираю у вас деньги и собираюсь положить вас на обе лопатки.
Из толпы послышался недовольный голос:
— Ты не можешь принимать участие в своем турнире, это против правил.
— Но я буду принимать в нем участие. — Барретт поднял свои огромные ручищи, чтобы заставить публику замолчать. — После того как я ее побью, я выйду из игры.
Клара-то рассчитывала на какого-нибудь тощего мужичонку, но ничего, она могла потягаться и с достойным противником. Запрокинув голову, Клара изучала Медведя прищуренными глазами. Сила, конечно, была главным в этом поединке, но стратегия важнее. Он был крупным, мощным и уверенным в себе, но оставался мужчиной. И его можно было одолеть!
— Когда начало? — спросила она. Ей было лестно то, что он продолжал разглядывать ее с головы до ног.
— Первый раунд завтра утром после завтрака.
Отлично, у нее оставалось время на подготовку.
Их каюта выглядела и пахла так же чудовищно, как и раньше. Зоя, распростертая на нижней полке в точно такой же позе, в какой она ее покинула, продолжала метаться и стонать. Как всегда безукоризненно одетая Джульетта дремала на своей походной кровати.
— Мне понадобится ваша помощь, — объявила ей Клара, опускаясь на колени, чтобы достать свой дорожный мешок. Она рассказала им о турнире и что первое соревнование намечено на утро.
— Что вы наделали! — Зоя села на своей полке и уставилась на нее. — Да вы рехнулись! — пробормотала она, прежде чем снова рухнуть навзничь.
Клара разыскала свое лучшее платье и принялась разглаживать образовавшиеся на нем складки и морщины, расправляя его перед чадящей лампой. Оно прекрасно подойдет для ее цели.
— Что бы вы ни задумали, Зоя вам не помощница. Она все еще умирает, — заметила Джульетта покорным тоном великомученицы.
— Зато на ее могильном камне будет достойная надпись о том, что она умерла с иглой в руке. Поднимайтесь, Зоя, необходимо объединить наши усилия. Это платье придется переделать.
Глава 6
Ночью сильно похолодало, и словно по волшебству на горизонте появился берег Аляски. Восходящее солнце высветило снежные шапки гор, казалось, поднимавшиеся прямо из моря.
Клара зябко поежилась, она наконец осознала, что находится на пороге величайшего приключения в своей жизни. Ей захотелось раскинуть руки и обнять все, что она увидела с палубы в этот рассветный час. Клара еще долго стояла, наслаждаясь величественным зрелищем, потом решительно направилась в дымный и шумный салон корабля.
Первый раунд борьбы уже начался. На доске были вычеркнуты имена нескольких пар борцов. Мужчины боролись почти возле каждого столика, а за этим процессом придирчиво наблюдали те, чей поединок уже закончился или еще не начинался.
Золотистая голова Барретта возвышалась над окружающими, как утес. Накануне он вымыл и красиво причесал волосы, подбородок и верхняя губа были тщательно выскоблены. Он переоделся — теперь на нем были темные шерстяные штаны, жилет с золотистыми полосками и черный галстук-бабочка.
Клара смотрела на него, когда он отлепил от губ сигару и опустился на колени, чтобы получше оценить расстояние между столом и руками потных и разгоряченных мужчин.
— У нас появился победитель! — выкрикнул он, и наблюдавшие за схваткой в этом углу салона издали одобрительные вопли. Человек, стоявший у доски, добавил новое имя к списку участников второго раунда соревнований. И в этот момент Медведь заметил ее. Челюсть его отвисла, а рука непроизвольно дернулась. И в этом не было ничего удивительного, потому что Клара выглядела просто сногсшибательно.
Для начала следует сказать, что на ней не было шляпы. Джульетта и Зоя причесали ее так, что теперь голова Клары напоминала фонтан, брызжущий рыжими кудрями. Они завили ей челку и спустили длинные локоны вдоль щек и ушей. Это сооружение венчало черное страусовое перо, удерживаемое причудливой шпилькой с бриллиантами.
Черный плащ, принадлежавший Джульетте, сидел на ней в обтяжку, но его высокий стоячий ворот оттенял ее лицо и длинные серьги с цейлонскими бриллиантами Джульетты. Платье принадлежало ей, но башмаки были украшены матерчатыми розами, созданными руками Зои, как и лучшая Зоина сумочка, к которой она тоже пришпилила розу. Слегка смутившись и покраснев под внимательным взглядом Барретта, Клара открыла сумочку и извлекла из нее пятидолларовую бумажку.
— Могу я заплатить свой взнос за участие в соревнованиях? — спросила она, когда он поспешно приблизился к ней.
— Есть правило, согласно которому плата за участие с леди не взимается. — Взгляд Барретта медленно скользил по ее волосам, сверкающим серьгам, потом спустился ниже, к шее, и еще ниже — до первой ленты, придерживавшей у шеи плащ.
— Вчера такого правила еще не существовало.
— Это новое правило, — перебил он, продолжая ее разглядывать. — Сегодня утром, мисс Клаус, вы выглядите прелестно. Очень, очень изысканно.
— О, благодарю вас, мистер Барретт. — Клара уронила пятидолларовую купюру в лучшую сумочку Зои. Он продолжал смотреть на нее, и от его восхищенного взгляда по всему ее телу разливалось тепло.
— Должно быть, вы удивлены, что я не заговаривал с вами до вчерашнего дня.
— Вовсе нет, — солгала Клара.
— Пока вчера кто-то не назвал мне вашего имени, я думал, что вы замужем.
— Неужели?
Так вот что значили его выразительные взгляды: «Я бы хотел заговорить с вами, но вы замужем». И тотчас же настроение Клары улучшилось.
— Я хочу сказать, что вы выглядите как порядочная, уважаемая дама, и я не замечал, чтобы вы беседовали с кем-нибудь из мужчин. Казалось, приблизиться к вам и заговорить с вами совершенно невозможно.
Только теперь Клара поняла всю сложность своего положения. Она была замужем и в то же время оставалась незамужней. Она не могла поощрять мистера Барретта и не должна была этого делать.
— Я просто хочу сказать, что вы не производите впечатления женщины, готовой поощрить ухаживание… О черт возьми! Я и сам не знаю, что говорю. — Медведь широко улыбнулся ей. — Так вы готовы со мной сразиться?
— Думаю, да, — сказала Клара, опуская глаза и медленно стягивая с рук перчатки палец за пальцем. Обручальное кольцо, казавшееся ей когда-то необыкновенным, теперь потеряло свою ценность. Кроме того, обручальные кольца ведь обычно делают из золота, а не серебра. И это тоже было подделкой, как и ее брак.
В подтверждение тому Медведь, как она заметила, не обратил особого внимания на кольцо, оно не вызвало у него никаких подозрений. С его точки зрения, кольцо было просто украшением, а не свидетельством того, что у Клары где-то был муж.
— Вы правша? — спросил Барретт, направляясь к столу, где их дожидалась толпа мужчин.
— Да, я действую правой рукой.
Она старалась быть достойной его, а он вел себя как вельможа. Клара рядом с ним казалась себе маленькой и хрупкой. Еще никогда в жизни она не встречала мужчины, который заставил бы ее чувствовать себя маленькой. Свидетели их предстоящего единоборства смотрели на Медведя, собиравшегося представить Клару Бену Диру, который должен был стать судьей их поединка.
— Мисс Клаус и я встречались, — сообщил Бен Дир, улыбнувшись при виде ее удивительной прически и бриллиантов в волосах и ушах.
— Эй, Медведь, ты не переживешь, если она тебя побьет! — заявил кто-то под общий хохот.
Медведь ухмыльнулся и подмигнул Кларе:
— Я достаточно большой мальчик, чтобы принять поражение с достоинством.
Его тон и подмигивание убедили Клару в том, что он не верил в возможность своего проигрыша. Ему это и в голову не приходило.
— Каковы правила? — спросила она Бенджамина Ди-ра. — Ведь, кажется, не существует особых правил для такого рода соревнований.
— Вы можете опереться локтем на книгу, — сказал тот, указывая на толстый словарь, — это даст вам возможность приподнять свой локоть до уровня руки Медведя. Но как только вы поставите локоть на книгу, вы уже не имеете права двигать рукой или поднимать ее.
«Все эти объяснения для тех, кто не имеет ни малейшего понятия о такого рода состязаниях», — подумала Клара, но ничего не сказала. Она скрестила ноги, при этом ее юбка слегка приподнялась, обнажив лодыжки, обтянутые черными чулками. Для ее роста и комплекции они выглядели довольно стройными. Эти лодыжки, как и башмаки, украшенные матерчатыми розочками, казались изящными рядом с массивными ножищами Медведя.
Барретт невольно бросил взгляд на ее ноги, на что Клара и рассчитывала, и тотчас же отвернулся. Но в его глазах она увидела именно такое выражение, какое и должна была увидеть. Такой взгляд бывает у мужчин, когда они ненароком увидят часть женского тела, не предназначенную для обозрения, и понимают, что женщина знает об этом, и у них возникает непреодолимое искушение посмотреть снова. Поэтому во взгляде Медведя Клара прочла выражение удивления, смущения, удовольствия и вины. Однако важнее всего было торжество, которое он не мог скрыть, торжество от того, что ему удалось подглядеть часть женских прелестей, обычно скрытых от чужих глаз.
— Ладно. Отойдите все назад! — скомандовал Бенджамин Дир, делая знак зрителям. — Дайте соревнующимся пространство, чтобы они могли собраться с силами и свободно дышать.
Никто, разумеется, не принимал этого состязания всерьез, и никому и в голову не приходило делать на них ставки. Дир кивнул Медведю и Кларе:
— Начинайте.
Она подняла руку, выпростав ее из-под плаща, подалась вперед и уперлась локтем в словарь. Клара опасалась, что ее рука утонет в массивной лапище Медведя, хотя у нее были крупные руки. Но что ее действительно поразило, так это собственная реакция на его прикосновение. Ее будто ударило электрическим током.
Рука Медведя была теплой и крепкой, и Клара почувствовала быстрое биение крови в ней, когда их запястья соприкоснулись. Рукава его рубашки были закатаны, и падающий сверху свет позволял видеть густые волосы на руках, отливавшие темным золотом. Клара ощущала его запах: крахмал от рубашки, сладкий запах мыла, чуть заметный аромат хорошей сигары, уже почти выветрившийся, и приятный для нее аромат брильянтина, который, она была готова поклясться, он обычно не употреблял, потому что его собственные волосы обладали живым и естественным блеском. Его глаза были не далее чем в шести дюймах от ее собственных.
— Какими духами вы пользуетесь? — спросил он своим раскатистым голосом.
— Настоящей немецкой туалетной водой Хойта.
Это был ее собственный одеколон. Она не одалживала его у своих спутниц. Жан-Жак утверждал, что этот аромат возбуждает в нем безумное желание. Сейчас, видя пламя во взгляде Медведя, Клара подумала, что и на других мужчин этот запах действует так же, как на Вилетта. И это было прекрасно! Они сидели так близко, что Клара могла видеть золотистые искры в его карих, как у медведя, глазах и любоваться густыми золотистыми ресницами. Она заметила легкую россыпь крошечных капелек пота на его висках; ей казалось, что он думал о ее стройных щиколотках, о длинных локонах, обрамлявших ее лицо, а также об исходившем от нее аромате, приводившем мужчин в неистовство.
— Готовы? — спросил Дир.
— По правде говоря, нет, — ответила Клара, выпустив руку Медведя и откинувшись на спинку стула. — Здесь слишком жарко, и этот плащ мне мешает. — Она развязала ленты плаща, улыбаясь Бену Диру. — Не будете ли вы так любезны…
— С величайшим удовольствием, — ответил тот, вставая за ее стулом и принимая плащ.
В рядах зрителей послышался странный звук, похожий на шипение пара, за которым последовало странное молчание. Глаза Медведя округлились, челюсть отвисла, и он даже не пытался скрыть своего изумления.
Корсаж Клары, над которым накануне потрудились Зоя и Джульетта, имел столь вызывающе глубокий вырез, что открывал для обозрения значительную часть грудей и верхнюю часть сосков. Ей и самой казалось, что кремовая безупречная кожа, выпирающая из корсажа, представляла весьма любопытное зрелище, а кожа у нее была и в самом деле гладкая и розовая, как персик. У нее были большие и прекрасные груди, будто приглашавшие ласкать и целовать их. Жан-Жак твердил ей это сотни раз.
Клара зябко поежилась, она наконец осознала, что находится на пороге величайшего приключения в своей жизни. Ей захотелось раскинуть руки и обнять все, что она увидела с палубы в этот рассветный час. Клара еще долго стояла, наслаждаясь величественным зрелищем, потом решительно направилась в дымный и шумный салон корабля.
Первый раунд борьбы уже начался. На доске были вычеркнуты имена нескольких пар борцов. Мужчины боролись почти возле каждого столика, а за этим процессом придирчиво наблюдали те, чей поединок уже закончился или еще не начинался.
Золотистая голова Барретта возвышалась над окружающими, как утес. Накануне он вымыл и красиво причесал волосы, подбородок и верхняя губа были тщательно выскоблены. Он переоделся — теперь на нем были темные шерстяные штаны, жилет с золотистыми полосками и черный галстук-бабочка.
Клара смотрела на него, когда он отлепил от губ сигару и опустился на колени, чтобы получше оценить расстояние между столом и руками потных и разгоряченных мужчин.
— У нас появился победитель! — выкрикнул он, и наблюдавшие за схваткой в этом углу салона издали одобрительные вопли. Человек, стоявший у доски, добавил новое имя к списку участников второго раунда соревнований. И в этот момент Медведь заметил ее. Челюсть его отвисла, а рука непроизвольно дернулась. И в этом не было ничего удивительного, потому что Клара выглядела просто сногсшибательно.
Для начала следует сказать, что на ней не было шляпы. Джульетта и Зоя причесали ее так, что теперь голова Клары напоминала фонтан, брызжущий рыжими кудрями. Они завили ей челку и спустили длинные локоны вдоль щек и ушей. Это сооружение венчало черное страусовое перо, удерживаемое причудливой шпилькой с бриллиантами.
Черный плащ, принадлежавший Джульетте, сидел на ней в обтяжку, но его высокий стоячий ворот оттенял ее лицо и длинные серьги с цейлонскими бриллиантами Джульетты. Платье принадлежало ей, но башмаки были украшены матерчатыми розами, созданными руками Зои, как и лучшая Зоина сумочка, к которой она тоже пришпилила розу. Слегка смутившись и покраснев под внимательным взглядом Барретта, Клара открыла сумочку и извлекла из нее пятидолларовую бумажку.
— Могу я заплатить свой взнос за участие в соревнованиях? — спросила она, когда он поспешно приблизился к ней.
— Есть правило, согласно которому плата за участие с леди не взимается. — Взгляд Барретта медленно скользил по ее волосам, сверкающим серьгам, потом спустился ниже, к шее, и еще ниже — до первой ленты, придерживавшей у шеи плащ.
— Вчера такого правила еще не существовало.
— Это новое правило, — перебил он, продолжая ее разглядывать. — Сегодня утром, мисс Клаус, вы выглядите прелестно. Очень, очень изысканно.
— О, благодарю вас, мистер Барретт. — Клара уронила пятидолларовую купюру в лучшую сумочку Зои. Он продолжал смотреть на нее, и от его восхищенного взгляда по всему ее телу разливалось тепло.
— Должно быть, вы удивлены, что я не заговаривал с вами до вчерашнего дня.
— Вовсе нет, — солгала Клара.
— Пока вчера кто-то не назвал мне вашего имени, я думал, что вы замужем.
— Неужели?
Так вот что значили его выразительные взгляды: «Я бы хотел заговорить с вами, но вы замужем». И тотчас же настроение Клары улучшилось.
— Я хочу сказать, что вы выглядите как порядочная, уважаемая дама, и я не замечал, чтобы вы беседовали с кем-нибудь из мужчин. Казалось, приблизиться к вам и заговорить с вами совершенно невозможно.
Только теперь Клара поняла всю сложность своего положения. Она была замужем и в то же время оставалась незамужней. Она не могла поощрять мистера Барретта и не должна была этого делать.
— Я просто хочу сказать, что вы не производите впечатления женщины, готовой поощрить ухаживание… О черт возьми! Я и сам не знаю, что говорю. — Медведь широко улыбнулся ей. — Так вы готовы со мной сразиться?
— Думаю, да, — сказала Клара, опуская глаза и медленно стягивая с рук перчатки палец за пальцем. Обручальное кольцо, казавшееся ей когда-то необыкновенным, теперь потеряло свою ценность. Кроме того, обручальные кольца ведь обычно делают из золота, а не серебра. И это тоже было подделкой, как и ее брак.
В подтверждение тому Медведь, как она заметила, не обратил особого внимания на кольцо, оно не вызвало у него никаких подозрений. С его точки зрения, кольцо было просто украшением, а не свидетельством того, что у Клары где-то был муж.
— Вы правша? — спросил Барретт, направляясь к столу, где их дожидалась толпа мужчин.
— Да, я действую правой рукой.
Она старалась быть достойной его, а он вел себя как вельможа. Клара рядом с ним казалась себе маленькой и хрупкой. Еще никогда в жизни она не встречала мужчины, который заставил бы ее чувствовать себя маленькой. Свидетели их предстоящего единоборства смотрели на Медведя, собиравшегося представить Клару Бену Диру, который должен был стать судьей их поединка.
— Мисс Клаус и я встречались, — сообщил Бен Дир, улыбнувшись при виде ее удивительной прически и бриллиантов в волосах и ушах.
— Эй, Медведь, ты не переживешь, если она тебя побьет! — заявил кто-то под общий хохот.
Медведь ухмыльнулся и подмигнул Кларе:
— Я достаточно большой мальчик, чтобы принять поражение с достоинством.
Его тон и подмигивание убедили Клару в том, что он не верил в возможность своего проигрыша. Ему это и в голову не приходило.
— Каковы правила? — спросила она Бенджамина Ди-ра. — Ведь, кажется, не существует особых правил для такого рода соревнований.
— Вы можете опереться локтем на книгу, — сказал тот, указывая на толстый словарь, — это даст вам возможность приподнять свой локоть до уровня руки Медведя. Но как только вы поставите локоть на книгу, вы уже не имеете права двигать рукой или поднимать ее.
«Все эти объяснения для тех, кто не имеет ни малейшего понятия о такого рода состязаниях», — подумала Клара, но ничего не сказала. Она скрестила ноги, при этом ее юбка слегка приподнялась, обнажив лодыжки, обтянутые черными чулками. Для ее роста и комплекции они выглядели довольно стройными. Эти лодыжки, как и башмаки, украшенные матерчатыми розочками, казались изящными рядом с массивными ножищами Медведя.
Барретт невольно бросил взгляд на ее ноги, на что Клара и рассчитывала, и тотчас же отвернулся. Но в его глазах она увидела именно такое выражение, какое и должна была увидеть. Такой взгляд бывает у мужчин, когда они ненароком увидят часть женского тела, не предназначенную для обозрения, и понимают, что женщина знает об этом, и у них возникает непреодолимое искушение посмотреть снова. Поэтому во взгляде Медведя Клара прочла выражение удивления, смущения, удовольствия и вины. Однако важнее всего было торжество, которое он не мог скрыть, торжество от того, что ему удалось подглядеть часть женских прелестей, обычно скрытых от чужих глаз.
— Ладно. Отойдите все назад! — скомандовал Бенджамин Дир, делая знак зрителям. — Дайте соревнующимся пространство, чтобы они могли собраться с силами и свободно дышать.
Никто, разумеется, не принимал этого состязания всерьез, и никому и в голову не приходило делать на них ставки. Дир кивнул Медведю и Кларе:
— Начинайте.
Она подняла руку, выпростав ее из-под плаща, подалась вперед и уперлась локтем в словарь. Клара опасалась, что ее рука утонет в массивной лапище Медведя, хотя у нее были крупные руки. Но что ее действительно поразило, так это собственная реакция на его прикосновение. Ее будто ударило электрическим током.
Рука Медведя была теплой и крепкой, и Клара почувствовала быстрое биение крови в ней, когда их запястья соприкоснулись. Рукава его рубашки были закатаны, и падающий сверху свет позволял видеть густые волосы на руках, отливавшие темным золотом. Клара ощущала его запах: крахмал от рубашки, сладкий запах мыла, чуть заметный аромат хорошей сигары, уже почти выветрившийся, и приятный для нее аромат брильянтина, который, она была готова поклясться, он обычно не употреблял, потому что его собственные волосы обладали живым и естественным блеском. Его глаза были не далее чем в шести дюймах от ее собственных.
— Какими духами вы пользуетесь? — спросил он своим раскатистым голосом.
— Настоящей немецкой туалетной водой Хойта.
Это был ее собственный одеколон. Она не одалживала его у своих спутниц. Жан-Жак утверждал, что этот аромат возбуждает в нем безумное желание. Сейчас, видя пламя во взгляде Медведя, Клара подумала, что и на других мужчин этот запах действует так же, как на Вилетта. И это было прекрасно! Они сидели так близко, что Клара могла видеть золотистые искры в его карих, как у медведя, глазах и любоваться густыми золотистыми ресницами. Она заметила легкую россыпь крошечных капелек пота на его висках; ей казалось, что он думал о ее стройных щиколотках, о длинных локонах, обрамлявших ее лицо, а также об исходившем от нее аромате, приводившем мужчин в неистовство.
— Готовы? — спросил Дир.
— По правде говоря, нет, — ответила Клара, выпустив руку Медведя и откинувшись на спинку стула. — Здесь слишком жарко, и этот плащ мне мешает. — Она развязала ленты плаща, улыбаясь Бену Диру. — Не будете ли вы так любезны…
— С величайшим удовольствием, — ответил тот, вставая за ее стулом и принимая плащ.
В рядах зрителей послышался странный звук, похожий на шипение пара, за которым последовало странное молчание. Глаза Медведя округлились, челюсть отвисла, и он даже не пытался скрыть своего изумления.
Корсаж Клары, над которым накануне потрудились Зоя и Джульетта, имел столь вызывающе глубокий вырез, что открывал для обозрения значительную часть грудей и верхнюю часть сосков. Ей и самой казалось, что кремовая безупречная кожа, выпирающая из корсажа, представляла весьма любопытное зрелище, а кожа у нее была и в самом деле гладкая и розовая, как персик. У нее были большие и прекрасные груди, будто приглашавшие ласкать и целовать их. Жан-Жак твердил ей это сотни раз.