Страница:
— Мне пришло в голову, что вы, возможно, продолжаете надеяться, что я изменю свое решение и избавлю вас от незавидной судьбы. — Харт упорно смотрел прямо перед собой, не отрывая взгляда от лошадиных голов. — У меня есть определенные планы. И я совершенно точно знаю, какая мне нужна жена: сильная, независимая, привычная к трудностям и, что очень важно, стремящаяся работать во имя будущего. Конечно, я предпочел бы образованную жену, но готов отказаться от этого требования, если придется выбирать между образованием и способностью позаботиться о себе.
Сьюзен повернулась навстречу ветру, налетавшему со стороны заснеженной гряды.
— Вы что, опять плачете? — Он наклонился и заглянул ей в глаза.
— Я ничего не могу с собой поделать, — прошептала Сьюзен, прижимая платок к глазам. Она знала, что мужчины не выносят слез. Когда женщины плачут, они либо сдаются, либо сердятся, как это случилось однажды с Боуи, либо приходят в состояние холодного раздражения, как мистер Харт.
— Проклятие! Как вас угораздило отправиться на Запад? Вам здесь не место!
— Мне посоветовал это мой поверенный в Вашингтоне, — пролепетала она в носовой платок.
— А вы, конечно, не могли немного подумать или разузнать, что к чему. Клиент вовсе не обязан принимать на веру каждое слово адвоката. Окончательное решение всегда за клиентом.
— «Отправляйтесь на Запад» — так сказал мистер Дюбейдж.
— Миссис Стоун, — Харт покачал головой, — ваше будущее внушает мне серьезные опасения.
— Мне тоже, мистер Харт. — Она шмыгнула носом в платок. — О, мне тоже.
Каунти-Крик оказался больше Оулз-Бьютта и мог похвастаться судом, тюрьмой и церковью, увенчанной настоящим шпилем. Мистер Харт обменивался кивками с многочисленными знакомыми, встречавшимися на Мейн-стрит, тогда как Сьюзен со сдержанным интересом рассматривала витрины. Речка, давшая название городу, протекала сразу за домами, поэтому здесь было больше деревьев, чем в Оулз-Бьютте. Но пятнадцать миль заметно сказались на окружающем ландшафте, и жителям Каунти-Крика не представлялась возможность любоваться прекрасным видом горного хребта Титон, который Сьюзен успела полюбить.
Мистер Харт свернул с Мейн-стрит налево и, прищелкивая языком, направил лошадей к бревенчатому дому.
Сьюзен молча ждала, пока он остановил фургон и привязал лошадей.
— Мне следовало бы поинтересоваться раньше, кто такая миссис Уинтерс.
— Миссис Уинтерс — суперинтендант всех школ в этом округе.
С расширившимися от изумления глазами Сьюзен уставилась на него.
— Женщина — суперинтендант школ? — Это не укладывалось у нее в голове.
— Вайоминг считает делом чести придерживаться прогрессивных взглядов. Как известно, дети занимают главное место в жизни женщин, а следовательно, женщины должны принимать активное участие в их образовании.
Сьюзен все так же недоверчиво смотрела на него.
— Но предоставить женщине пост, наделяющий ее властью и ответственностью?
— Вам это не по душе? — осведомился Харт.
— Нет. Просто я никогда не слышала ни о чем подобном.
Ее поражало и восхищало то, что женщина добровольно взвалила на свои плечи столь тяжелую ношу. Сьюзен даже заподозрила, что мистер Харт подшучивает над ней, выдумав такую невероятную историю.
— Разве миссис Уинтерс не приходится принимать важные решения?
— Уверяю вас, эта леди вполне справляется со своей задачей.
Спустившись с помощью мистера Харта на землю, Сьюзен поправила юбки и накидку и посмотрела на него.
— Так это правда? Вы не шутите?
— Разумеется, нет.
— Почему вы привезли меня сюда? — Предстоящая встреча с такой необычной женщиной нервировала Сьюзен. Наверное, миссис Уинтерс похожа на мужчину своей внушительностью и напористостью. Да и как ей быть другой? Вряд ли они найдут, что сказать друг другу. Сьюзен не понимала, с чего мистер Харт взял, что им нужно встретиться.
— В Оулз-Бьютте есть здание школы, — объяснил мистер Харт, наблюдая за выражением ее лица. — Это однокомнатный дом, расположенный в полутора милях от города. Бывшая учительница, мисс Абрахам, вышла замуж два года назад и переехала в Ларами. С тех пор в Оулз-Бьютте нет учительницы.
Озарение постепенно снизошло на Сьюзен, и она ахнула.
— Вы… вы считаете, что я могла бы преподавать в школе?
— Вы образованны. Мне кажется, преподавание все же лучший способ зарабатывать на хлеб и кров, чем продавать себя в борделе миссис Хаук.
Облизнув губы, Сьюзен быстро повернулась к бревенчатому дому.
— Я никогда никого не учила. Мне это даже в голову не приходило. — Она проглотила комок в горле. — Не знаю, получится ли у меня. И согласится ли миссис Уинтерс дать мне эту работу?
Он осторожно взял ее за локоть и подтолкнул вперед.
— Я договорился о собеседовании. Что из этого получится — зависит от вас.
— Но как, по-вашему, я смогу? Мне следует попытаться?
Харт нахмурился:
— Миссис Стоун, пожалуйста, не рассчитывайте, что я буду принимать за вас решения. Вы взрослая женщина и должны сами знать, чего хотите.
Пока они стояли перед дверью в ожидании, когда кто-нибудь отзовется на стук, мистер Харт внимательно посмотрел на Сьюзен.
— Полагаю, что, устроив вам это собеседование, я могу считать себя свободным от всяких обязательств по отношению к вам.
Нервная дрожь пробежала по телу Сьюзен. Возможно, это то самое чудо, о котором она молилась, спасение, на которое перестала надеяться. Сердце ее гулко билось, во рту пересохло. Она подняла лицо к мистеру Харту:
— Посмотрите на меня! Моя прическа в порядке? Локоны не развились от ветра?
— По-моему, ваши волосы в полном порядке. Впереди завитушки. Полагаю, так и должно быть, — удивленно ответил он.
— Я не слишком бледна? Черное всегда бледнит меня! — Сьюзен начала лихорадочно щипать себя за щеки. — Почему вы не предупредили меня заранее? Я бы надела шелковое платье, а не шерстяное! О Боже, я так нервничаю, что сейчас упаду в обморок!
— Только не это! — встревожился он. — Миссис Стоун, вы прекрасно выглядите, и я просто уверен, что собеседование пройдет наилучшим образом. — Однако Харт вовсе не казался уверенным.
Дверь широко распахнулась, и на пороге появилась приветливо улыбающаяся невысокая женщина.
— Мистер Харт, как приятно вас видеть! А вы, должно быть, миссис Стоун? Прошу вас, входите.
Пораженная, Сьюзен уставилась на нее. Миссис Уинтерс совсем не соответствовала ее ожиданиям. Такая же миниатюрная и женственная, как и Сьюзен, она была в хорошо сшитом темно-бордовом платье. Шею ее украшала камея, жемчужные капельки свисали с ушей. Пышные пепельные волосы, уложенные на затылке в незамысловатый пучок, оставляли открытым круглое лицо. Простой, но элегантный стиль обличал в ней женшину решительную и с чувством собственного достоинства. Миссис Уинтерс явно обладала этими качествами.
Проводив мистера Харта в боковую комнату, миссис Уинтерс пригласила Сьюзен в залитое солнцем помещение в задней части дома и предложила ей сесть перед столом, на котором царил идеальный порядок.
Миссис Уинтерс тоже села, облокотилась о стол и улыбнулась.
— Я не привыкла вести пустые разговоры, миссис Стоун, поэтому перейдем сразу к делу, если не возражаете.
Сьюзен стиснула на коленях дрожащие руки.
— Надеюсь, вы извините меня, но я никак не привыкну к мысли, что женщина может быть суперинтендантом школ!
Миссис Уинтерс решительно отмахнулась от этого замечания.
— Вайоминг отчаянно нуждается в учителях, миссис Стоун. В отличие от многих областей мы не требуем, чтобы учителя были мужчинами или незамужними женщинами. Здесь, на Западе, мы платим самую высокую зарплату.
— А… какова эта зарплата?
— Если я решу взять вас на работу, Вайоминг будет платить вам пятьдесят долларов в месяц; помимо этого, мы предоставим вам мебель и жилье. Это на десять долларов больше, чем получают учителя в Денвере.
— О Господи милосердный! — Слезы облегчения и благодарности навернулись на глаза Сьюзен. — Жилье и пятьдесят долларов в месяц — это же Божья благодать!
— Предполагается, что вы обеспечите своих учеников книгами, грифельными досками и учебными пособиями. Город предоставит дрова и выполнит необходимый ремонт школы. Опоздания и неоправданные пропуски занятий совершенно недопустимы. Я жду от своих учителей активной общественной позиции, миссис Стоун.
— Активной позиции? — неуверенно повторила Сьюзен.
— Полагаю, если я возьму вас на работу, вы примете участие во всех общественных начинаниях и сможете защитить интересы учеников, отстаивая свое мнение по всем вопросам, касающимся детей. В спорных случаях можно, разумеется, обращаться ко мне.
— Я? — недоверчиво прошептала Сьюзен. — Вы думаете, что я способна отстаивать свое мнение? Перед мужчинами и городским советом?
— Если понадобится, то да, миссис Стоун. Именно этого я жду от вас. А теперь я хотела бы больше узнать о вашей квалификации. Как бы я ни стремилась обеспечить детей Вайоминга учителями, я не намерена доверять столь ответственный пост кому попало Вы должны соответствовать нашим требованиям.
Никогда прежде Сьюзен не встречала женщину, подобную Генриетте Уинтерс. Ее было нетрудно представить себе во главе стола в светском собрании, но в решительности и деловитости она не уступала мужчинам. Приятная улыбка не сходила с мягких губ миссис Уинтерс, однако произносимые ими слова звучали жестко и конкретно. Она смотрела в упор, не отводя взгляда. Сьюзен подумала, что эта леди могла бы командовать армией и никто не подверг бы сомнению ее полномочия.
Испуганная и подавленная, Сьюзен коротко вздохнула и перечислила все учебные заведения, где училась.
— Ваша квалификация выше всяких похвал, — удовлетворенно заметила миссис Уинтерс.
— У меня нет никакого опыта; я никогда не думала, что буду работать, не говоря уже о преподавании в школе. Я не имею ни малейшего представления, с чего начать, и совсем не уверена, что справлюсь. Видимо, вначале следует пройти подготовку.
— Нет. — Пронзительный взгляд миссис Уинтерс задержался на судорожно сжатых руках Сьюзен. — Вы выбрали неудачный момент, чтобы продемонстрировать свою скромность. Настоятельно прошу вас не изображать сомнений, если вы не испытываете их на самом деле. Вы должны отстаивать свои интересы и говорить, разумеется искренне, о своих достоинствах. Я готова смириться с тем, что у моих учителей нет опыта, но мне необходимо знать, что они добьются успеха. Может быть, попробуем еще раз? — Она улыбнулась. — Вы уверены, что сможете держать в руках целый класс и дать образование своим подопечным?
— Не знаю, — сдавленно прошептала Сьюзен.
Миссис Уинтерс вздохнула:
— Как бы вы поступили, миссис Стоун, если бы старший ученик, скажем, мальчик лет пятнадцати, принялся тиранить младшего ребенка, ну, скажем, восьми лет?
Сьюзен прикусила губу, испытывая мучительную нерешительность.
— Полагаю, я бы попросила старшего мальчика прекратить, — наконец вымолвила она.
— А если бы он не послушался?
— Думаю… я поговорила бы с его отцом.
— В серьезных случаях вмешательство родителей оправданно в качестве крайней меры. Но вы единственный взрослый человек в классе, миссис Стоун. Вам следует самой решить эту проблему.
Сьюзен, не в силах найти ответ, взмокла от напряжения, и под мышками проступили влажные пятна.
— Предположим, что вашего ученика укусила гремучая змея. Что бы вы сделали?
Сьюзен ахнула и содрогнулась:
— О Господи! Неужели такое возможно?
— Слава Богу, ни с кем из наших учеников этого пока не случилось, но гремучие змеи иногда заползают в школы.
При одной мысли о подобной возможности Сьюзен ощутила головокружение и полную беспомощность.
— Я бы, наверное, упала в обморок, — вырвалось у нее.
— Понятно. — Подумав, миссис Уинтерс поднялась из-за стола. Лицо ее выражало искреннее сожаление. — Благодарю вас за то, что нашли время посетить меня, миссис Стоун. Я хотела бы предложить вам эту должность, но главное для учителя — стойкость, решительность, изобретательность, уверенность в себе и независимость. Никто не должен усомниться в том, что он всегда вполне владеет ситуацией. — Обойдя вокруг стола, миссис Уинтерс положила руки на плечо Сьюзен. — Думаю, вы согласны со мной, что преподавание не может быть результатом случайного выбора.
Сьюзен кивнула, борясь с охватившей ее безнадежностью. Сквозь слезы, застилавшие глаза, она видела раскрашенных женщин перед окнами борделя миссис Хаук. На следующей неделе Сьюзен станет одной из них. Ее сын будет расти в публичном доме.
Онемев от ощущения собственного ничтожества, она последовала за миссис Уинтерс в переднюю часть дома. И, только увидев, как хозяйка обменялась разочарованным взглядом с мистером Хартом, Сьюзен обрела дар речи.
— Нет! — Она коснулась локтя миссис Уинтерс. Щеки ее загорелись, отчаяние придало силу голосу. — Прошу вас, миссис Уинтерс, измените свое решение. Обещаю вам, что я справлюсь с этой работой! Если змея заползет в класс, я убью ее. — Как — Сьюзен не знала. Но если истребление змей входит в обязанности учителя, ей придется набраться для этого храбрости. — Если старший мальчик не перестанет задирать младшего, я накажу его или выгоню из класса. — Она встретила изумленный взгляд миссис Уинтерс. — Если вы дадите мне шанс, я стану лучшей учительницей из всех, кого вам приходилось нанимать! Я буду стараться больше, чем кто-либо другой!
После секундного колебания миссис Уинтерс взяла Сьюзен за руку и снова повела в залитый солнцем кабинет.
— Простите, мистер Харт. Кажется, мы с миссис Стоун еще не закончили собеседование.
Спустя два часа раскрасневшаяся и потрясенная собственным триумфом Сьюзен выплыла из двери и позволила мистеру Харту помочь ей забраться в фургон. Она так дрожала, что ей не удавалось спокойно держать руки на коленях.
— Я буду учительницей! — возбужденно прошептала Сьюзен, когда мистер Харт сел рядом и взял в руки вожжи. Ее глаза потемнели от беспокойства. — Знать бы только как. — Она глубоко вздохнула, стараясь преодолеть волнение. — Как-нибудь справлюсь. Это ведь временно.
— Временно?
Сьюзен положила затянутые в перчатку пальцы ему на локоть и тут же отдернула руку.
— Пожалуйста, не говорите миссис Уинтерс, но я не собираюсь преподавать дольше чем пару месяцев.
— А что же произойдет в конце этих двух-трех месяцев?
— Я намерена экономить каждый полученный цент, — тихо проговорила она, думая о примитивных условиях жизни в Оулз-Бьютте. Теперь, когда перед ней забрезжил выход, жалкий городишко представлялся ей вполне терпимым, не более чем неприятной интерлюдией. — Скопив достаточно денег, я найму человека, чтобы он съездил в Канзас и доставил тело моего мужа в Вашингтон.
— Безусловно, это похвальное намерение, — заметил, нахмурившись, мистер Харт. — Но каким образом его выполнение связано с окончанием вашего контракта?
Солнце сверкнуло в ее возбужденном взгляде.
— Как вы не понимаете? Тогда суд по делам о наследстве снимет арест с имущества капитана Стоуна, и у нас с Нэйтом появятся деньги, чтобы уехать из этого жуткого места! У меня снова будет дом и слуги. Много еды и никаких забот. Все станет как раньше. — Она прижала кончики пальцев к глазам. — Я хочу этого больше всего на свете.
Скоро у нее появятся средства, чтобы обойти мистера Дюбейджа и обеспечить свое и Нэйта будущее. Все, что ей нужно, — это свидетельство о смерти Боуи или его тело. Теперь Сьюзен видела возможность получить и то и другое.
Глава 8
Сьюзен повернулась навстречу ветру, налетавшему со стороны заснеженной гряды.
— Вы что, опять плачете? — Он наклонился и заглянул ей в глаза.
— Я ничего не могу с собой поделать, — прошептала Сьюзен, прижимая платок к глазам. Она знала, что мужчины не выносят слез. Когда женщины плачут, они либо сдаются, либо сердятся, как это случилось однажды с Боуи, либо приходят в состояние холодного раздражения, как мистер Харт.
— Проклятие! Как вас угораздило отправиться на Запад? Вам здесь не место!
— Мне посоветовал это мой поверенный в Вашингтоне, — пролепетала она в носовой платок.
— А вы, конечно, не могли немного подумать или разузнать, что к чему. Клиент вовсе не обязан принимать на веру каждое слово адвоката. Окончательное решение всегда за клиентом.
— «Отправляйтесь на Запад» — так сказал мистер Дюбейдж.
— Миссис Стоун, — Харт покачал головой, — ваше будущее внушает мне серьезные опасения.
— Мне тоже, мистер Харт. — Она шмыгнула носом в платок. — О, мне тоже.
Каунти-Крик оказался больше Оулз-Бьютта и мог похвастаться судом, тюрьмой и церковью, увенчанной настоящим шпилем. Мистер Харт обменивался кивками с многочисленными знакомыми, встречавшимися на Мейн-стрит, тогда как Сьюзен со сдержанным интересом рассматривала витрины. Речка, давшая название городу, протекала сразу за домами, поэтому здесь было больше деревьев, чем в Оулз-Бьютте. Но пятнадцать миль заметно сказались на окружающем ландшафте, и жителям Каунти-Крика не представлялась возможность любоваться прекрасным видом горного хребта Титон, который Сьюзен успела полюбить.
Мистер Харт свернул с Мейн-стрит налево и, прищелкивая языком, направил лошадей к бревенчатому дому.
Сьюзен молча ждала, пока он остановил фургон и привязал лошадей.
— Мне следовало бы поинтересоваться раньше, кто такая миссис Уинтерс.
— Миссис Уинтерс — суперинтендант всех школ в этом округе.
С расширившимися от изумления глазами Сьюзен уставилась на него.
— Женщина — суперинтендант школ? — Это не укладывалось у нее в голове.
— Вайоминг считает делом чести придерживаться прогрессивных взглядов. Как известно, дети занимают главное место в жизни женщин, а следовательно, женщины должны принимать активное участие в их образовании.
Сьюзен все так же недоверчиво смотрела на него.
— Но предоставить женщине пост, наделяющий ее властью и ответственностью?
— Вам это не по душе? — осведомился Харт.
— Нет. Просто я никогда не слышала ни о чем подобном.
Ее поражало и восхищало то, что женщина добровольно взвалила на свои плечи столь тяжелую ношу. Сьюзен даже заподозрила, что мистер Харт подшучивает над ней, выдумав такую невероятную историю.
— Разве миссис Уинтерс не приходится принимать важные решения?
— Уверяю вас, эта леди вполне справляется со своей задачей.
Спустившись с помощью мистера Харта на землю, Сьюзен поправила юбки и накидку и посмотрела на него.
— Так это правда? Вы не шутите?
— Разумеется, нет.
— Почему вы привезли меня сюда? — Предстоящая встреча с такой необычной женщиной нервировала Сьюзен. Наверное, миссис Уинтерс похожа на мужчину своей внушительностью и напористостью. Да и как ей быть другой? Вряд ли они найдут, что сказать друг другу. Сьюзен не понимала, с чего мистер Харт взял, что им нужно встретиться.
— В Оулз-Бьютте есть здание школы, — объяснил мистер Харт, наблюдая за выражением ее лица. — Это однокомнатный дом, расположенный в полутора милях от города. Бывшая учительница, мисс Абрахам, вышла замуж два года назад и переехала в Ларами. С тех пор в Оулз-Бьютте нет учительницы.
Озарение постепенно снизошло на Сьюзен, и она ахнула.
— Вы… вы считаете, что я могла бы преподавать в школе?
— Вы образованны. Мне кажется, преподавание все же лучший способ зарабатывать на хлеб и кров, чем продавать себя в борделе миссис Хаук.
Облизнув губы, Сьюзен быстро повернулась к бревенчатому дому.
— Я никогда никого не учила. Мне это даже в голову не приходило. — Она проглотила комок в горле. — Не знаю, получится ли у меня. И согласится ли миссис Уинтерс дать мне эту работу?
Он осторожно взял ее за локоть и подтолкнул вперед.
— Я договорился о собеседовании. Что из этого получится — зависит от вас.
— Но как, по-вашему, я смогу? Мне следует попытаться?
Харт нахмурился:
— Миссис Стоун, пожалуйста, не рассчитывайте, что я буду принимать за вас решения. Вы взрослая женщина и должны сами знать, чего хотите.
Пока они стояли перед дверью в ожидании, когда кто-нибудь отзовется на стук, мистер Харт внимательно посмотрел на Сьюзен.
— Полагаю, что, устроив вам это собеседование, я могу считать себя свободным от всяких обязательств по отношению к вам.
Нервная дрожь пробежала по телу Сьюзен. Возможно, это то самое чудо, о котором она молилась, спасение, на которое перестала надеяться. Сердце ее гулко билось, во рту пересохло. Она подняла лицо к мистеру Харту:
— Посмотрите на меня! Моя прическа в порядке? Локоны не развились от ветра?
— По-моему, ваши волосы в полном порядке. Впереди завитушки. Полагаю, так и должно быть, — удивленно ответил он.
— Я не слишком бледна? Черное всегда бледнит меня! — Сьюзен начала лихорадочно щипать себя за щеки. — Почему вы не предупредили меня заранее? Я бы надела шелковое платье, а не шерстяное! О Боже, я так нервничаю, что сейчас упаду в обморок!
— Только не это! — встревожился он. — Миссис Стоун, вы прекрасно выглядите, и я просто уверен, что собеседование пройдет наилучшим образом. — Однако Харт вовсе не казался уверенным.
Дверь широко распахнулась, и на пороге появилась приветливо улыбающаяся невысокая женщина.
— Мистер Харт, как приятно вас видеть! А вы, должно быть, миссис Стоун? Прошу вас, входите.
Пораженная, Сьюзен уставилась на нее. Миссис Уинтерс совсем не соответствовала ее ожиданиям. Такая же миниатюрная и женственная, как и Сьюзен, она была в хорошо сшитом темно-бордовом платье. Шею ее украшала камея, жемчужные капельки свисали с ушей. Пышные пепельные волосы, уложенные на затылке в незамысловатый пучок, оставляли открытым круглое лицо. Простой, но элегантный стиль обличал в ней женшину решительную и с чувством собственного достоинства. Миссис Уинтерс явно обладала этими качествами.
Проводив мистера Харта в боковую комнату, миссис Уинтерс пригласила Сьюзен в залитое солнцем помещение в задней части дома и предложила ей сесть перед столом, на котором царил идеальный порядок.
Миссис Уинтерс тоже села, облокотилась о стол и улыбнулась.
— Я не привыкла вести пустые разговоры, миссис Стоун, поэтому перейдем сразу к делу, если не возражаете.
Сьюзен стиснула на коленях дрожащие руки.
— Надеюсь, вы извините меня, но я никак не привыкну к мысли, что женщина может быть суперинтендантом школ!
Миссис Уинтерс решительно отмахнулась от этого замечания.
— Вайоминг отчаянно нуждается в учителях, миссис Стоун. В отличие от многих областей мы не требуем, чтобы учителя были мужчинами или незамужними женщинами. Здесь, на Западе, мы платим самую высокую зарплату.
— А… какова эта зарплата?
— Если я решу взять вас на работу, Вайоминг будет платить вам пятьдесят долларов в месяц; помимо этого, мы предоставим вам мебель и жилье. Это на десять долларов больше, чем получают учителя в Денвере.
— О Господи милосердный! — Слезы облегчения и благодарности навернулись на глаза Сьюзен. — Жилье и пятьдесят долларов в месяц — это же Божья благодать!
— Предполагается, что вы обеспечите своих учеников книгами, грифельными досками и учебными пособиями. Город предоставит дрова и выполнит необходимый ремонт школы. Опоздания и неоправданные пропуски занятий совершенно недопустимы. Я жду от своих учителей активной общественной позиции, миссис Стоун.
— Активной позиции? — неуверенно повторила Сьюзен.
— Полагаю, если я возьму вас на работу, вы примете участие во всех общественных начинаниях и сможете защитить интересы учеников, отстаивая свое мнение по всем вопросам, касающимся детей. В спорных случаях можно, разумеется, обращаться ко мне.
— Я? — недоверчиво прошептала Сьюзен. — Вы думаете, что я способна отстаивать свое мнение? Перед мужчинами и городским советом?
— Если понадобится, то да, миссис Стоун. Именно этого я жду от вас. А теперь я хотела бы больше узнать о вашей квалификации. Как бы я ни стремилась обеспечить детей Вайоминга учителями, я не намерена доверять столь ответственный пост кому попало Вы должны соответствовать нашим требованиям.
Никогда прежде Сьюзен не встречала женщину, подобную Генриетте Уинтерс. Ее было нетрудно представить себе во главе стола в светском собрании, но в решительности и деловитости она не уступала мужчинам. Приятная улыбка не сходила с мягких губ миссис Уинтерс, однако произносимые ими слова звучали жестко и конкретно. Она смотрела в упор, не отводя взгляда. Сьюзен подумала, что эта леди могла бы командовать армией и никто не подверг бы сомнению ее полномочия.
Испуганная и подавленная, Сьюзен коротко вздохнула и перечислила все учебные заведения, где училась.
— Ваша квалификация выше всяких похвал, — удовлетворенно заметила миссис Уинтерс.
— У меня нет никакого опыта; я никогда не думала, что буду работать, не говоря уже о преподавании в школе. Я не имею ни малейшего представления, с чего начать, и совсем не уверена, что справлюсь. Видимо, вначале следует пройти подготовку.
— Нет. — Пронзительный взгляд миссис Уинтерс задержался на судорожно сжатых руках Сьюзен. — Вы выбрали неудачный момент, чтобы продемонстрировать свою скромность. Настоятельно прошу вас не изображать сомнений, если вы не испытываете их на самом деле. Вы должны отстаивать свои интересы и говорить, разумеется искренне, о своих достоинствах. Я готова смириться с тем, что у моих учителей нет опыта, но мне необходимо знать, что они добьются успеха. Может быть, попробуем еще раз? — Она улыбнулась. — Вы уверены, что сможете держать в руках целый класс и дать образование своим подопечным?
— Не знаю, — сдавленно прошептала Сьюзен.
Миссис Уинтерс вздохнула:
— Как бы вы поступили, миссис Стоун, если бы старший ученик, скажем, мальчик лет пятнадцати, принялся тиранить младшего ребенка, ну, скажем, восьми лет?
Сьюзен прикусила губу, испытывая мучительную нерешительность.
— Полагаю, я бы попросила старшего мальчика прекратить, — наконец вымолвила она.
— А если бы он не послушался?
— Думаю… я поговорила бы с его отцом.
— В серьезных случаях вмешательство родителей оправданно в качестве крайней меры. Но вы единственный взрослый человек в классе, миссис Стоун. Вам следует самой решить эту проблему.
Сьюзен, не в силах найти ответ, взмокла от напряжения, и под мышками проступили влажные пятна.
— Предположим, что вашего ученика укусила гремучая змея. Что бы вы сделали?
Сьюзен ахнула и содрогнулась:
— О Господи! Неужели такое возможно?
— Слава Богу, ни с кем из наших учеников этого пока не случилось, но гремучие змеи иногда заползают в школы.
При одной мысли о подобной возможности Сьюзен ощутила головокружение и полную беспомощность.
— Я бы, наверное, упала в обморок, — вырвалось у нее.
— Понятно. — Подумав, миссис Уинтерс поднялась из-за стола. Лицо ее выражало искреннее сожаление. — Благодарю вас за то, что нашли время посетить меня, миссис Стоун. Я хотела бы предложить вам эту должность, но главное для учителя — стойкость, решительность, изобретательность, уверенность в себе и независимость. Никто не должен усомниться в том, что он всегда вполне владеет ситуацией. — Обойдя вокруг стола, миссис Уинтерс положила руки на плечо Сьюзен. — Думаю, вы согласны со мной, что преподавание не может быть результатом случайного выбора.
Сьюзен кивнула, борясь с охватившей ее безнадежностью. Сквозь слезы, застилавшие глаза, она видела раскрашенных женщин перед окнами борделя миссис Хаук. На следующей неделе Сьюзен станет одной из них. Ее сын будет расти в публичном доме.
Онемев от ощущения собственного ничтожества, она последовала за миссис Уинтерс в переднюю часть дома. И, только увидев, как хозяйка обменялась разочарованным взглядом с мистером Хартом, Сьюзен обрела дар речи.
— Нет! — Она коснулась локтя миссис Уинтерс. Щеки ее загорелись, отчаяние придало силу голосу. — Прошу вас, миссис Уинтерс, измените свое решение. Обещаю вам, что я справлюсь с этой работой! Если змея заползет в класс, я убью ее. — Как — Сьюзен не знала. Но если истребление змей входит в обязанности учителя, ей придется набраться для этого храбрости. — Если старший мальчик не перестанет задирать младшего, я накажу его или выгоню из класса. — Она встретила изумленный взгляд миссис Уинтерс. — Если вы дадите мне шанс, я стану лучшей учительницей из всех, кого вам приходилось нанимать! Я буду стараться больше, чем кто-либо другой!
После секундного колебания миссис Уинтерс взяла Сьюзен за руку и снова повела в залитый солнцем кабинет.
— Простите, мистер Харт. Кажется, мы с миссис Стоун еще не закончили собеседование.
Спустя два часа раскрасневшаяся и потрясенная собственным триумфом Сьюзен выплыла из двери и позволила мистеру Харту помочь ей забраться в фургон. Она так дрожала, что ей не удавалось спокойно держать руки на коленях.
— Я буду учительницей! — возбужденно прошептала Сьюзен, когда мистер Харт сел рядом и взял в руки вожжи. Ее глаза потемнели от беспокойства. — Знать бы только как. — Она глубоко вздохнула, стараясь преодолеть волнение. — Как-нибудь справлюсь. Это ведь временно.
— Временно?
Сьюзен положила затянутые в перчатку пальцы ему на локоть и тут же отдернула руку.
— Пожалуйста, не говорите миссис Уинтерс, но я не собираюсь преподавать дольше чем пару месяцев.
— А что же произойдет в конце этих двух-трех месяцев?
— Я намерена экономить каждый полученный цент, — тихо проговорила она, думая о примитивных условиях жизни в Оулз-Бьютте. Теперь, когда перед ней забрезжил выход, жалкий городишко представлялся ей вполне терпимым, не более чем неприятной интерлюдией. — Скопив достаточно денег, я найму человека, чтобы он съездил в Канзас и доставил тело моего мужа в Вашингтон.
— Безусловно, это похвальное намерение, — заметил, нахмурившись, мистер Харт. — Но каким образом его выполнение связано с окончанием вашего контракта?
Солнце сверкнуло в ее возбужденном взгляде.
— Как вы не понимаете? Тогда суд по делам о наследстве снимет арест с имущества капитана Стоуна, и у нас с Нэйтом появятся деньги, чтобы уехать из этого жуткого места! У меня снова будет дом и слуги. Много еды и никаких забот. Все станет как раньше. — Она прижала кончики пальцев к глазам. — Я хочу этого больше всего на свете.
Скоро у нее появятся средства, чтобы обойти мистера Дюбейджа и обеспечить свое и Нэйта будущее. Все, что ей нужно, — это свидетельство о смерти Боуи или его тело. Теперь Сьюзен видела возможность получить и то и другое.
Глава 8
Округ Галливер, Канзас
Боуи трудился от зари до захода солнца, работая больше, чем когда-либо в жизни, кроме первых лет, проведенных в армии. Он помогал Джону Хоукинзу восстанавливать мили поверженной изгороди, закреплять осевшие за зиму крыши, чистить колодец и колоть дрова, справляясь в полной мере со своей долей дневных забот. В непогоду, когда по равнинам гуляла метель, Боуи и Джон Хоукинз хозяйничали в амбаре, чинили прохудившиеся кастрюли для Лодиши, дубили шкуры, ремонтировали фермерские инструменты.
Работа была благом, закалявшим тело и притуплявшим мысль. Тяжелый физический труд давал выход гневу, отчаянию, чувству вины и так некстати ожившим сексуальным потребностям.
Вечером после ужина мужчины играли в шашки за кухонным столом, а Лодиша шила, штопала или терла сковороды песком и уксусом. Рози читала им вслух, то и дело прикладываясь к бутылке. Когда же речь ее становилась невнятной, она тихо сползала на пол со своего стула возле лампы и Боуи относил ее в постель.
Большую часть воскресных вечеров Рози проводила в Пэшн-Кроссинге, напиваясь до бесчувствия и обстреливая заведение Гарольда. Затем — как, например, сегодня — Боуи отмахивал пешком пять миль до города и выкупал ее из тюрьмы.
Он не выносил вида Рози после очередной попойки и возмущался тем, что она творит с собой. Но еще больше его раздражала необходимость общаться с помощником шерифа Карлом Сэндсом.
Боуи поднял глаза и заметил на крыльце тюрьмы Сэндса. Тот, пригревшись на солнце, лениво наблюдал, как Боуи по колено в грязи пробирается через Мейн-стрит. Когда капитан наконец добрался до тюрьмы, Сэндс перебросил зубочистку с одной стороны ухмыляющегося рта в другую.
— Ну что, трус? Что ж ты за мужик, если не можешь удержать дома пьяную жену?
— Сколько я должен? — Боуи извлек из кармана брюк деньги, взятые из коробки для штрафов и ущерба. Если бы не скудные средства, вырученные Лодишей за яйца, им пришлось бы оставить Рози в тюрьме. Иногда, как с неудовольствием признавался себе Боуи, мысль предоставить Рози собственной судьбе казалась ему весьма заманчивой.
Уплатив штраф и три доллара за ущерб, он направился к конюшне за Айвенго и фургоном. Когда Боуи вернулся к фасаду здания, Сэндс, ухватив Рози за шиворот, выволакивал ее наружу. Подтолкнув девушку к ступенькам, он наподдал ей сзади сапогом и громко заржал, когда она приземлилась на четвереньки в грязь.
С быстротой молнии Боуи соскочил с сиденья фургона, подбежал к крыльцу, вцепился Сэндсу в горло и с силой прижал его к стене. Сверкая глазами, он склонился над Сэндсом и ощутил его зловонное дыхание.
— Только попробуй тронуть ее еще раз, и я переломаю тебе руки! Клянусь, Сэндс.
Помощник шерифа ударил его в живот, и они повалились на землю, размахивая кулаками, хрипя и круша все вокруг. Наконец шериф Гейн растащил их и встал между ними, переводя дуло револьвера с одного на другого.
— Что, черт побери, здесь происходит?
— Этот сукин сын напал на представителя закона!
— Вот как? Тебе есть что сказать, Стоун?
Рози как вихрь взлетела на крыльцо тюрьмы, стряхивая с рук и ботинок холодную грязь.
— Сэндс ногой столкнул меня со ступенек, а Стоун всего лишь пытался меня защитить! — Рози бросила на Боуи взгляд, красноречиво говоривший, что он вел себя как последний дурак и что она не потерпит вмешательства в свои дела.
Из толпы, собравшейся при первых признаках драки, выступил Лем Сорренсон, один из собутыльников Рози. Он сдвинул шляпу на затылок.
— Старушка Рози верно говорит, шериф. — Некоторое время Лем задумчиво взирал на Боуи. — Уж не знаю, какой мужик станет отсиживаться в сторонке, когда его жену валяют в грязи. Хоть и не по душе мне поддерживать труса и убийцу, но что было, то было.
Боуи стиснул зубы, стараясь не обращать внимание на боль в разбитой губе, и заговорил, повернувшись к толпе:
— Здесь нет никакой «старушки Рози». Это миссис Стоун, и я буду признателен, если вы впредь станете обращаться к ней соответствующим образом и с уважением.
— Ах, простите, бес попутал, — протянул Сорренсон с ошарашенным видом. — Я что-то иногда забываю, что ваша в тюрьме повенчанная жена теперь уважаемая дама.
— Извольте обращаться к ней как к миссис Стоун, — повторил Боуи, сузив глаза. — В тот день, когда вы начнете называть жену преподобного Паулсона Минни, можете мою жену звать Рози.
— О, ради Бога! — Рози вытерла рукой подбородок, оставив на нем грязное пятно, и свирепо уставилась на шерифа. — Теперь-то мы можем идти домой? У меня голова гудит, как барабан Четвертого июля[2].
— Попридержи свой норов, понял? — Шериф приблизил лицо к Боуи. — Лед под твоими ногами ох как тонок. На этот раз я, так и быть, не стану вмешиваться, — он бросил косой взгляд на своего помощника, — но на твоем месте я не связывался бы с законом. Ты меня хорошо слышишь, Стоун?
— Мне лишние проблемы ни к чему. — Боуи в упор посмотрел на Сэндса через плечо шерифа. — Единственное, на чем я настаиваю, — чтобы к моей жене относились с тем же уважением, что и к любой женщине в округе Галливер.
Сэндс было хохотнул, но шериф успокоил его грозной гримасой.
— Ты мне не нравишься, Стоун. Будь моя воля, тебя бы повесили, как ты того заслуживаешь. Но полагаю, в твоей просьбе есть свой резон. — Он выразительно посмотрел на сальные пряди, свисавшие из-под шляпы Рози, и ее грязную одежду. — Может, это и смешно, но не в том суть. — Шериф повернулся к толпе с видом, свидетельствовавшим о том, что он сам не в восторге от происходящего, да что поделать. — Роз… то есть миссис Стоун, не бог весть что, и все мы это знаем. Но тут многие ей обязаны, а это что-нибудь да значит. Правда и то, что она теперь замужем. Так что ничего ужасного не случится с городом, если обращаться к ней по фамилии мужа. Передайте это остальным при случае. — Повернувшись к Стоуну, он добавил: — Я не хотел бы видеть тебя в городе некоторое время, понял?
Боуи попытался помочь Рози сесть в фургон, но она, одарив его неприязненным взглядом, оттолкнула. Поджав губы, он обошел вокруг Айвенго и влез на свое сиденье с другой стороны.
Помощник шерифа Сэндс сплюнул на крыльцо и крикнул им вслед:
— Не думай, что тебе это сойдет с рук, Стоун!
— Угораздило же тебя сунуться! — воскликнула Рози, как только они выехали из города и покатили по прерии. — Что, черт подери, на тебя нашло? — Опустив голову, она прижала пальцы к вискам и застонала. — Господи! Сегодня весь день будет солнечно! Снег сверкает, словно из него торчат иголки.
— Меня бесит, что никто в Пэшн-Кроссинге не считает нужным обращаться к тебе как к замужней даме. Это простая вежливость, в которой не отказывают ни одной женщине в округе, — процедил Боуи сквозь зубы. Ребра немилосердно ныли, а из губы сочилась кровь каждый раз, как он пытался что-то сказать.
— Ха! Еще немного, и ты потребуешь, чтобы я надела юбку и шляпку с перьями! Так вот, не надейся. А если думаешь, будто в этом городе меня начнут уважать только потому, что ты так велел, то на это тоже Не слишком-то рассчитывай. — Она вытерла грязные руки о брюки. — У тебя есть виски? — Не дождавшись ответа, Рози ударила его ногой по голени. — Проклятие! Сколько раз говорить тебе, чтобы ты брал с собой бутылку, когда приезжаешь за мной?! Наверное, и курева нет!
— Я не намерен помогать тебе губить свое здоровье. — Боуи протяжно вздохнул и посмотрел на нее, пытаясь представить себе, как она выглядела после ванны. — Пьянство не изменит прошлого. Пора забыть все, что было, и начать жить с чистого листа.
— Меня тошнит от твоих нравоучений! Не пей, не кури, не выражайся, ничего не помни… Да мне проще перестать жить! — Рози уставилась на его крепко стиснутую челюсть. — Все никак не можешь понять, да? Если я чего и хочу в этом жалком мире, так это забыть, что он сделал со мной! И я бы забыла, будь у меня шанс высказать ему все и пристрелить ублюдка! Все было бы иначе!
— Поздно думать о мести. Ты вбила себе в голову, что Фрэнк Блевинз все еще видит и слышит тебя. Он умер, Рози. Блевинз уже три года как мертв. Мне жаль, что ты ничего не высказала ему. И еще мне жаль, что жизнь несправедлива, но теперь уже ничего не изменишь. Все в прошлом.
Рози поерзала на сиденье, набираясь сил для новой схватки в непрерывной баталии, которую они вели с того момента, как она рассказала Боуи о Фрэнке Блевинзе. Темный румянец разлился по ее щекам.
— Он работал на этой ферме одиннадцать лет. Одиннадцать лет! И ни разу не получил дохода. Но при этом умудрялся считать себя лучшим фермером всех времен. Ладно, я докажу ему, что я лучше! Вот как я намерена победить, Стоун, вот как я покончу со всем этим. Я докажу ему, что могу управлять этой трижды проклятой фермой лучше, чем он! В этом моя месть! И клянусь, он все увидит и услышит! Не зря же я зарыла его здесь, во дворе, перед полями, где одолею его!
Ничто не могло заставить Рози отступиться от ее навязчивой идеи. И как ни странно, в глубине души Боуи понимал, что ею движет. Месть — могучий стимул. И едва ли найдется много способов отомстить покойнику. Черт его знает, может, она и права. Может, собрав хороший урожай, она удовлетворит потребность в мести и ненависть умрет. Может, тогда Рози перестанет пить и к ней постепенно вернется самоуважение.
— А что, если тебе не удастся сделать ферму прибыльной?
— Удастся рано или поздно, потому что я лучше его.
Он попытался зайти с другой стороны.
— Ну ладно, допустим, ты отомстишь… а что дальше? — Рози посмотрела на него пустым взглядом, словно не поняла вопроса. — Ты что, совсем не думала о будущем?
— Черт, Стоун, у меня будущего не больше, чем у тебя. — Она повернула заляпанное грязью лицо в сторону тающих островков снега, разбросанных по прерии. — Степные собачки выбрались из нор, — рассеянно заметила Рози, глядя на выводок, расположившийся справа от дороги, и повела рукой. — Возможно, покончив с этим, отправлюсь в Калифорнию, где всегда тепло. Куплю клочок земли и буду выращивать лимоны и апельсины. Зачем думать об этом заранее? — Помолчав, она устремила на Боуи пронизывающий взгляд. — После первого приличного урожая можешь сматываться на все четыре стороны, но не раньше. Ты ведь не собираешься сбежать, не дождавшись, а?
Боуи трудился от зари до захода солнца, работая больше, чем когда-либо в жизни, кроме первых лет, проведенных в армии. Он помогал Джону Хоукинзу восстанавливать мили поверженной изгороди, закреплять осевшие за зиму крыши, чистить колодец и колоть дрова, справляясь в полной мере со своей долей дневных забот. В непогоду, когда по равнинам гуляла метель, Боуи и Джон Хоукинз хозяйничали в амбаре, чинили прохудившиеся кастрюли для Лодиши, дубили шкуры, ремонтировали фермерские инструменты.
Работа была благом, закалявшим тело и притуплявшим мысль. Тяжелый физический труд давал выход гневу, отчаянию, чувству вины и так некстати ожившим сексуальным потребностям.
Вечером после ужина мужчины играли в шашки за кухонным столом, а Лодиша шила, штопала или терла сковороды песком и уксусом. Рози читала им вслух, то и дело прикладываясь к бутылке. Когда же речь ее становилась невнятной, она тихо сползала на пол со своего стула возле лампы и Боуи относил ее в постель.
Большую часть воскресных вечеров Рози проводила в Пэшн-Кроссинге, напиваясь до бесчувствия и обстреливая заведение Гарольда. Затем — как, например, сегодня — Боуи отмахивал пешком пять миль до города и выкупал ее из тюрьмы.
Он не выносил вида Рози после очередной попойки и возмущался тем, что она творит с собой. Но еще больше его раздражала необходимость общаться с помощником шерифа Карлом Сэндсом.
Боуи поднял глаза и заметил на крыльце тюрьмы Сэндса. Тот, пригревшись на солнце, лениво наблюдал, как Боуи по колено в грязи пробирается через Мейн-стрит. Когда капитан наконец добрался до тюрьмы, Сэндс перебросил зубочистку с одной стороны ухмыляющегося рта в другую.
— Ну что, трус? Что ж ты за мужик, если не можешь удержать дома пьяную жену?
— Сколько я должен? — Боуи извлек из кармана брюк деньги, взятые из коробки для штрафов и ущерба. Если бы не скудные средства, вырученные Лодишей за яйца, им пришлось бы оставить Рози в тюрьме. Иногда, как с неудовольствием признавался себе Боуи, мысль предоставить Рози собственной судьбе казалась ему весьма заманчивой.
Уплатив штраф и три доллара за ущерб, он направился к конюшне за Айвенго и фургоном. Когда Боуи вернулся к фасаду здания, Сэндс, ухватив Рози за шиворот, выволакивал ее наружу. Подтолкнув девушку к ступенькам, он наподдал ей сзади сапогом и громко заржал, когда она приземлилась на четвереньки в грязь.
С быстротой молнии Боуи соскочил с сиденья фургона, подбежал к крыльцу, вцепился Сэндсу в горло и с силой прижал его к стене. Сверкая глазами, он склонился над Сэндсом и ощутил его зловонное дыхание.
— Только попробуй тронуть ее еще раз, и я переломаю тебе руки! Клянусь, Сэндс.
Помощник шерифа ударил его в живот, и они повалились на землю, размахивая кулаками, хрипя и круша все вокруг. Наконец шериф Гейн растащил их и встал между ними, переводя дуло револьвера с одного на другого.
— Что, черт побери, здесь происходит?
— Этот сукин сын напал на представителя закона!
— Вот как? Тебе есть что сказать, Стоун?
Рози как вихрь взлетела на крыльцо тюрьмы, стряхивая с рук и ботинок холодную грязь.
— Сэндс ногой столкнул меня со ступенек, а Стоун всего лишь пытался меня защитить! — Рози бросила на Боуи взгляд, красноречиво говоривший, что он вел себя как последний дурак и что она не потерпит вмешательства в свои дела.
Из толпы, собравшейся при первых признаках драки, выступил Лем Сорренсон, один из собутыльников Рози. Он сдвинул шляпу на затылок.
— Старушка Рози верно говорит, шериф. — Некоторое время Лем задумчиво взирал на Боуи. — Уж не знаю, какой мужик станет отсиживаться в сторонке, когда его жену валяют в грязи. Хоть и не по душе мне поддерживать труса и убийцу, но что было, то было.
Боуи стиснул зубы, стараясь не обращать внимание на боль в разбитой губе, и заговорил, повернувшись к толпе:
— Здесь нет никакой «старушки Рози». Это миссис Стоун, и я буду признателен, если вы впредь станете обращаться к ней соответствующим образом и с уважением.
— Ах, простите, бес попутал, — протянул Сорренсон с ошарашенным видом. — Я что-то иногда забываю, что ваша в тюрьме повенчанная жена теперь уважаемая дама.
— Извольте обращаться к ней как к миссис Стоун, — повторил Боуи, сузив глаза. — В тот день, когда вы начнете называть жену преподобного Паулсона Минни, можете мою жену звать Рози.
— О, ради Бога! — Рози вытерла рукой подбородок, оставив на нем грязное пятно, и свирепо уставилась на шерифа. — Теперь-то мы можем идти домой? У меня голова гудит, как барабан Четвертого июля[2].
— Попридержи свой норов, понял? — Шериф приблизил лицо к Боуи. — Лед под твоими ногами ох как тонок. На этот раз я, так и быть, не стану вмешиваться, — он бросил косой взгляд на своего помощника, — но на твоем месте я не связывался бы с законом. Ты меня хорошо слышишь, Стоун?
— Мне лишние проблемы ни к чему. — Боуи в упор посмотрел на Сэндса через плечо шерифа. — Единственное, на чем я настаиваю, — чтобы к моей жене относились с тем же уважением, что и к любой женщине в округе Галливер.
Сэндс было хохотнул, но шериф успокоил его грозной гримасой.
— Ты мне не нравишься, Стоун. Будь моя воля, тебя бы повесили, как ты того заслуживаешь. Но полагаю, в твоей просьбе есть свой резон. — Он выразительно посмотрел на сальные пряди, свисавшие из-под шляпы Рози, и ее грязную одежду. — Может, это и смешно, но не в том суть. — Шериф повернулся к толпе с видом, свидетельствовавшим о том, что он сам не в восторге от происходящего, да что поделать. — Роз… то есть миссис Стоун, не бог весть что, и все мы это знаем. Но тут многие ей обязаны, а это что-нибудь да значит. Правда и то, что она теперь замужем. Так что ничего ужасного не случится с городом, если обращаться к ней по фамилии мужа. Передайте это остальным при случае. — Повернувшись к Стоуну, он добавил: — Я не хотел бы видеть тебя в городе некоторое время, понял?
Боуи попытался помочь Рози сесть в фургон, но она, одарив его неприязненным взглядом, оттолкнула. Поджав губы, он обошел вокруг Айвенго и влез на свое сиденье с другой стороны.
Помощник шерифа Сэндс сплюнул на крыльцо и крикнул им вслед:
— Не думай, что тебе это сойдет с рук, Стоун!
— Угораздило же тебя сунуться! — воскликнула Рози, как только они выехали из города и покатили по прерии. — Что, черт подери, на тебя нашло? — Опустив голову, она прижала пальцы к вискам и застонала. — Господи! Сегодня весь день будет солнечно! Снег сверкает, словно из него торчат иголки.
— Меня бесит, что никто в Пэшн-Кроссинге не считает нужным обращаться к тебе как к замужней даме. Это простая вежливость, в которой не отказывают ни одной женщине в округе, — процедил Боуи сквозь зубы. Ребра немилосердно ныли, а из губы сочилась кровь каждый раз, как он пытался что-то сказать.
— Ха! Еще немного, и ты потребуешь, чтобы я надела юбку и шляпку с перьями! Так вот, не надейся. А если думаешь, будто в этом городе меня начнут уважать только потому, что ты так велел, то на это тоже Не слишком-то рассчитывай. — Она вытерла грязные руки о брюки. — У тебя есть виски? — Не дождавшись ответа, Рози ударила его ногой по голени. — Проклятие! Сколько раз говорить тебе, чтобы ты брал с собой бутылку, когда приезжаешь за мной?! Наверное, и курева нет!
— Я не намерен помогать тебе губить свое здоровье. — Боуи протяжно вздохнул и посмотрел на нее, пытаясь представить себе, как она выглядела после ванны. — Пьянство не изменит прошлого. Пора забыть все, что было, и начать жить с чистого листа.
— Меня тошнит от твоих нравоучений! Не пей, не кури, не выражайся, ничего не помни… Да мне проще перестать жить! — Рози уставилась на его крепко стиснутую челюсть. — Все никак не можешь понять, да? Если я чего и хочу в этом жалком мире, так это забыть, что он сделал со мной! И я бы забыла, будь у меня шанс высказать ему все и пристрелить ублюдка! Все было бы иначе!
— Поздно думать о мести. Ты вбила себе в голову, что Фрэнк Блевинз все еще видит и слышит тебя. Он умер, Рози. Блевинз уже три года как мертв. Мне жаль, что ты ничего не высказала ему. И еще мне жаль, что жизнь несправедлива, но теперь уже ничего не изменишь. Все в прошлом.
Рози поерзала на сиденье, набираясь сил для новой схватки в непрерывной баталии, которую они вели с того момента, как она рассказала Боуи о Фрэнке Блевинзе. Темный румянец разлился по ее щекам.
— Он работал на этой ферме одиннадцать лет. Одиннадцать лет! И ни разу не получил дохода. Но при этом умудрялся считать себя лучшим фермером всех времен. Ладно, я докажу ему, что я лучше! Вот как я намерена победить, Стоун, вот как я покончу со всем этим. Я докажу ему, что могу управлять этой трижды проклятой фермой лучше, чем он! В этом моя месть! И клянусь, он все увидит и услышит! Не зря же я зарыла его здесь, во дворе, перед полями, где одолею его!
Ничто не могло заставить Рози отступиться от ее навязчивой идеи. И как ни странно, в глубине души Боуи понимал, что ею движет. Месть — могучий стимул. И едва ли найдется много способов отомстить покойнику. Черт его знает, может, она и права. Может, собрав хороший урожай, она удовлетворит потребность в мести и ненависть умрет. Может, тогда Рози перестанет пить и к ней постепенно вернется самоуважение.
— А что, если тебе не удастся сделать ферму прибыльной?
— Удастся рано или поздно, потому что я лучше его.
Он попытался зайти с другой стороны.
— Ну ладно, допустим, ты отомстишь… а что дальше? — Рози посмотрела на него пустым взглядом, словно не поняла вопроса. — Ты что, совсем не думала о будущем?
— Черт, Стоун, у меня будущего не больше, чем у тебя. — Она повернула заляпанное грязью лицо в сторону тающих островков снега, разбросанных по прерии. — Степные собачки выбрались из нор, — рассеянно заметила Рози, глядя на выводок, расположившийся справа от дороги, и повела рукой. — Возможно, покончив с этим, отправлюсь в Калифорнию, где всегда тепло. Куплю клочок земли и буду выращивать лимоны и апельсины. Зачем думать об этом заранее? — Помолчав, она устремила на Боуи пронизывающий взгляд. — После первого приличного урожая можешь сматываться на все четыре стороны, но не раньше. Ты ведь не собираешься сбежать, не дождавшись, а?