Страница:
увидеть какого-нибудь помещика, они поднимают крик: "Вор! Он вор!" Что с
ними делать, просто ума не приложу?
- Зарежь и зажарь! - приказал помещик.
И Гершеле пришлось это выполнить.
Гершеле однажды выпил лишнего и, лежа у себя на завалинке, ругался и
бранился. Проходят люди, спрашивают:
- Гершеле, кого ты так ругаешь?
- Хозяина дома!
- Что он тебе сделал?
- Почему он устроил завалинку снаружи? - отвечает Гершеле. - Теперь
всем ясно, что я пьян. Сделал бы внутри, никто бы меня в таком состоянии не
увидел...
Под Меджибожем стоял полк. Среди офицеров имелся полковник, большой
ненавистник евреев. Даже своему кобелю, чтобы досадить евреям, он дал кличку
"Жид".
Однажды полковник заявился на ярмарку. Пока он ходил по лавкам, солдат
нес за ним покупки, а пес бежал рядом. Но полковнику угодно было еще и
покуражиться. В одной большой лавке, где толпилось много народу, он стал
командовать псу - Жид туда, Жид сюда, изобрази то, изобрази это, отнеси,
принеси...
В лавке находились сплошь евреи, всем было неприятно, но все молчали -
куда денешься?
Тем временем появился Гершеле. Посмотрел, послушал и тяжко вздохнул.
Полковник ему:
- Ты чего вздыхаешь?
- Кобеля жаль...
- Это почему?
- Такая умница, но... еврей... Не будь бедняга евреем, он бы многого
достиг - уж точно вышел бы в полковники...
Как-то приехал Гершеле в одно местечко, и все стали к нему захаживать,
смеяться его шуткам.
Вот пришли в шелковых платках, с нитками жемчуга на шее три уважаемых
женщины и говорят:
- Реб Герш, почему вы свои басни рассказываете только мужчинам, разве у
вас ничего нет для женщин? Вот вам три полтинника, расскажите и нам
что-нибудь.
Гершеле, как бы не обнаруживая интереса, глянул на полтинники, но все
же взял их, положил в карман и сказал:
- Если вам уж так хочется... послушайте историю. Жила в одном местечке
обыкновенная женщина, чья-то жена. Жила, пока не умерла. Как поступили с
покойницей? Вы правы, ее похоронили, закопали, словом, сделали все как
положено. На следующее утро приходит сторож кладбища и видит, что земля
выкинула покойницу. Раввин полистал ученые книги и нашел, что, если
еврейская женщина хоть раз пренебрегла обязанностью печь халу, земля эту
женщину не примет.
- Что же с ней делать, ребе? - спрашивают.
- Ее надо сжечь, - велел раввин.
Попытались это сделать, но и огонь ее не взял.
Раввин говорит:
- Очевидно, она забывала благословлять субботние свечи, вот огонь ее и
не взял. Что же делать? Конечно, утопить. Привязали ей к ногам тяжелый
камень и бросили в речку. Однако вода выбросила несчастную. Стали гадать -
почему? И догадались: наверно не соблюдала омовений в микве, поэтому вода ее
и выбросила.
Услыхав столь печальную историю, все три женщины заплакали, а Гершеле
стал их успокаивать:
- Не пугайтесь - вы-то благочестивые еврейки. Все что положено
соблюдаете. Так что не беспокойтесь: и земля вас примет, и огонь спалит, и
вода проглотит!
Гершеле задолжал одному человеку, и тот проходу ему не давал - где ни
встретит, сразу про деньги. Даже домой к Гершеле заявился. Гершеле радушно
позвал гостя к столу. Кредитор сперва помалкивал, однако вскоре заладил -
отдавай деньги! Гершеле успокаивает его, а тот стучит по столу:
- Деньги! Сию минуту чтоб были деньги!
А Гершеле улыбается.
- Ты еще смеешься надо мной? - кричит гость.
- Я смеюсь потому, что ты стучишь по столу, который у меня уже лет
двадцать. Если бы он давал деньги, я его давно бы в щепки разнес...
Некто строил в Меджибоже дом. Гершеле пришел поглядеть.
Хозяин показывает.
- Здесь будет зала, здесь - спальня, там - комната для детей, тут -
кухня... Ну как?
Гершеле не понравилось. По его мнению, там, где будет кухня, надо
делать залу, на месте детской - спальню. Хозяин стал приводить свои резоны,
Гершеле - свои. Наконец, хозяин не выдержал:
- Невежа, как ты можешь советовать, где зала и где кухня - ведь строю
дом я, а не ты!
Гершеле и бровью не повел.
- Ты забыл пословицу, что один строит, а другой живет в том, что
построил первый. Вдруг мне придется жить в этом доме? Вот я и хочу, чтобы
все было по-моему...
Однажды в зимний день Гершеле пришел на базарную площадь, выбрал пустое
место и стал обмерять его палкой, делая при этом на снегу знаки. Народ
глядит и удивляется. Гершеле ноль внимания. Мало того - улегся на снег и,
похоже, собирается даже вздремнуть.
- Гершеле, ты это что? - спрашивают люди.
- Я решил, - говорит Гершеле, - построить себе на этом месте дом.
Конечно, когда появятся деньги. А пока я все вымерил и наметил, где какая
будет комната. Здесь же у меня кухня, вот я и прилег на печи...
- В снег?
- Э! У меня дома на печи сейчас попрохладней...
Гершеле идет по улице, подходит к одному человеку и радостно
восклицает:
- Как поживаете, реб Тодрес? Мы так давно не виделись, и вы так
изменились, что я вас еле узнал!
- Ошибаетесь, мой дорогой, - отвечает человек, - меня зовут Янкель, а
не Тодрес.
- Ну и ну! - удивился Гершеле. - Смотрите, как люди меняются! Даже
имя...
Однажды Гершеле встретился на свадьбе с пськой Маршалеком, а два таких
балагура на одной свадьбе - два кота в мешке. Вот пська и предлагает
Гершеле:
- Давай договоримся, кто лучше соврет, тот на свадьбе и останется.
- Давай, - согласился Гершеле. Кинули жребий. Первым врать выпало
пське. Он и начал:
- Встаю я с утра, а еще темновато, гляжу - сидит на крыше блоха и
зевает. Кинул я ей камешек в рот, она и подавилась...
На что Гершеле:
- Чистая правда! Я - свидетель!
Несколько богатых молодчиков потешались на базаре над простым народом:
тот, мол, голодранец, этот - оборванец, а тот - голота...
Гершеле слушал-слушал и говорит:
- Смеетесь над бедняками, да?.. А думаете, легко стать нищим? Уверяю
вас, я своими глазами видел, как богачи, крепкие хозяева, денежные мешки
продавали дома, имения, золото, серебро - распродавали все, что у них было,
последнюю рубашку отдавали, чтобы стать бедными. Вы еще намыкаетесь, пока
такого добьетесь...
Гершеле снял квартиру, но хозяину долго не платил. Тот требовал деньги,
требовал и, наконец, решил должника выдворить.
- Поищу себе другого, - сказал он.
- Не делайте такой глупости, - стал отговаривать его Гершеле: - Вам же
хуже будет.
Я жилец самый выгодный.
- Ты - выгодный?
- Конечно, - спокойно сказал Гершеле. - Зачем кого-то искать, даже не
зная, будет он платить или нет? Переживать, рассчитывать, требовать деньги.
А обо мне вам уже точно известно, что я не плачу...
- За пятьдесят рублей я берусь поставить дом! - хвастался Гершеле на
рынке. Все смеялись, не веря, что так дешево можно что-то построить.
- Дайте мне в задаток пятьдесят рублей, - заявил Гершеле, - и я докажу,
что говорю правду.
Ему дали задаток, и Гершеле сказал следующее:
- У меня три дочки, и я сижу с ними в глубокой яме - вот вам фундамент.
Жена моя столкнет лбами кого хочешь - ей будет нетрудно сделать это и с
четырьмя стенами. В народе говорят: "Небом покрыто, полем огорожено" - это
потолок и забор. Не хватает только крыши - вот я и взял задаток. Пятидесяти
рублей как раз хватит...
Приходит как-то Гершеле к своему другу и сопернику Хайкелю Хакрену, а
тот моет голову водкой.
- Ты спятил? - удивился Гершеле. - Кто моет голову водкой?
- Это мое открытие, - отвечает Хайкель. - В результате долгих
экспериментов я обнаружил, что водка - лучшее средство для роста волос.
- Глупости! - воскликнул Гершеле. - Будь это так, у меня в горле давно
бы борода выросла!
Гершеле шел пешком из Бердичева в Житомир. По дороге догоняет его
балагула Зорах и говорит:
- Садись, Гершеле, подвезу.
- Не сяду, - отвечает Гершеле, - мне не выгодно...
- Я ж бесплатно.
- Зато дорога будет длиннее.
- Как это? - удивляется балагула. - Хоть пешком, хоть подводой - до
Житомира тридцать верст: какая тебе разница?
- Большая, - говорит Гершеле. - Когда едешь, колесо крутится все
тридцать верст, а ноги я переставляю по очереди - то есть каждая проходит
только половину дороги или пятнадцать верст... Понял теперь, почему мне
ехать не выгодно?
- Не знаете ли средства от мышей? - спросил однажды сосед у Гершеле
Острополера. - Их у меня столько, что просто нет спасенья.
- Существует только одно средство, и оно, по-моему, самое надежное, -
говорит Гершеле.
- Что это за средство?
- Оно простое, - отвечает Гершеле. - Я не сомневаюсь, что вы -
благочестивый человек и оставили с Пасхи кусочек афикомена. Вот и покрошите
его у норки. Мыши крошки съедят и больше ничего не тронут - после афикомена
есть не положено!
- Так-то оно так, - говорит сосед, - мыто с вами про это знаем, но мыши
понятия не имеют.
- Не беспокойтесь, - заверяет Гершеле, - им это известно, так как
недавно они съели мой "Шулхан-Арух", а там, как вы знаете, как раз насчет
этого говорится.
Однажды Гершеле ненамеренно посадил одному человеку на кафтан пятно.
Тот потащил Гершеле к раввину:
- Пусть оплатит новый кафтан.
- Сколько же ты хочешь денег? - спрашивает раввин.
- Три рубля, - говорит человек.
- Дай ему эти деньги, - рассудил раввин.
У Гершеле с собой три рубля были, и он расплатился. Довольный истец
собрался уходить, но Гершеле его не пускает.
- Стой! - говорит он. - Я тебе заплатил за целый кафтан, и теперь этот
- мой! Ну-ка снимай!
- Пошли! - говорит потерпевший. - Я дома его отдам.
А Гершеле на это:
- Нет! Не желаю, чтобы кафтан носили другие. Раз он мой - снимай
немедленно!..
В Меджибоже жил знаменитый хасидский ребе - звали его реб Борух. Он
всегда ходил мрачный. Для поднятия настроения приближенные советовали ребе
завести шута.
Ребе согласился, и его сподвижники кинулись искать достойного.
Тут в Меджибож приехали как раз хасиды из волынского местечка Острополь
и рассказали меджибожским, что в Острополе проживает известный всей округе
шутками и проделками бедный резник Гершеле.
- Поезжайте, - говорят, - к нам, уговорите Гершеле, чтобы перебрался в
Меджибож и пошел в шуты к ребе.
Так и сделали. Долго уламывать Гершеле не пришлось. Собрал он пожитки,
залез с женой и детьми в нанятую меджибожскими хасидами телегу и поехал.
Дорога не очень далекая, но и не близкая. Остановились на ночь в корчме.
Гершеле тут, конечно, знали, и он подумал: "Наверняка ко мне и к моим
домашним в корчме отнесутся, как к беднякам; надо бы надуть корчмаря".
Подоткнул он полы лапсердака, разгладил пейсы, взял у извозчика кнут и
первым заявился в корчму. - Привез госпожу с детишками! Давайте лучшую
комнату! - возгласил он и стукнул кнутовищем об пол. В корчме было полно
народу, корчмарка носилась как угорелая и, даже не глянув на мнимого
возчика, сказала:
- Взойдите, будьте добры, наверх и выберите, что понравится.
Гершеле занял лучшую комнату, расположился там со своими домочадцами, а
затем заказал еду, какую подают обычно важным гостям.
Управившись с посетителями, хозяйка вспомнила о знатных проезжих,
пожелавших у нее остановиться, и прибежала спросить, не нужно ли
чего-нибудь. Увидев постояльцев, она подняла гвалт:
- Голодранцы! Как вы сюда попали? Вон сейчас же!
На шум сбежались люди ребе, и корчмарка вопит:
- Этот человек соврал! Он сказал, что привез госпожу с детьми...
Хасиды стали стыдить Гершеле:
- Как можно такое позволить!
- Для меня жена, чтобы она была здорова, - госпожа, - ответил Гершеле.
- А мои дети, чтоб они тоже были здоровы, не сироты подзаборные! Так что
хватит шуметь!
Посланцы ребе поняли, с кем имеют дело, и как могли успокоили
корчмарку.
Приехав поздно ночью в Меджибож, Гершеле сразу пошел к ребе. Тот сидел
и, понурив голову, думал. Гершеле подбежал к столу, схватил свечку, нагнулся
и стал словно бы что-то искать, а ребе удивленно спрашивает:
- Что вы тут ищете, человече?
- Ваш нос, ребе, - ответил Гершеле. - Вы его так сильно повесили, что
наверняка уже потеряли...
Ребе засмеялся, а Гершеле стал придворным шутом.
У цадика подали к столу жареного индюка. Один из гостей, какой-то
раввин, подвинул птицу к себе и, не обращая внимания на присутствующих, стал
ее жадно поедать. Неподалеку сидел Гершеле. Увидев, что раввин никого к
индюку не подпустит, Гершеле принялся громко рассказывать:
- Однажды меня пригласили на свадьбу веселить людей. Выхожу из дому,
встречаю раввина. "Куда, ребе, идете?" - спрашиваю. "На свадьбу", - говорит
раввин. "А кумовья кто?" Отвечает, что такие-то и такие. "Тогда, - говорю, -
я тоже с вами пойду". "Пожалуйста, - говорит он, - пойдемте вместе".
Идем мы вдвоем и встречаем индюка. "Куда идешь, индюк?" - спрашиваем.
"На свадьбу", - говорит индюк. "К таким-то и таким-то?" - интересуемся. "Да,
- отвечает индюк, - к таким-то и таким-то". "Пошли вместе", - предлагаем.
Идем уже втроем и встречаем черта. "Куда, черт, идешь?" - спрашиваем. "На
свадьбу", - говорит. "К таким-то и таким-то?" - уточняем.
"Да, к ним". - "Пошли вместе". Черт согласился, и мы уже идем вчетвером
- я, раввин, индюк и черт. Пришли к реке. Мне перейти реку - раз плюнуть.
Черту - тоже. А у индюка и раввина вряд ли получится. Как быть? Думали мы,
гадали и придумали: черт взял раввина, я - индюка, и мы благополучно
перебрались на другой берег".
С этими словами Гершеле придвинул к себе блюдо с индюком.
А раввин сидел разинув рот и таращил глаза.
При цадике состоял габе - самодовольный злой человек. Все его
побаивались и предпочитали не связываться - габе во всем угождал цадику, и
тот к нему благоволил. Ничего и никого не боявшийся Гершеле (даже самому
цадику от него доставалось) не упускал случая поиздеваться над габе. Тот,
конечно, затаил на Гершеле досаду и не упускал случая шута унизить.
Однажды за столом зашел разговор о характере и внешности человека.
Собеседники сходились в том, что тощие люди, как правило, злонравны, а
толстяки, наоборот, добродушны, мягки, покладисты и не расположены к злу.
- Если так, - заметил ребе, - мой староста сама доброта - он, чтоб не
сглазить, весьма дородный.
Габе заулыбался, слова цадика ему польстили. Все с готовностью
согласились, только Гершеле был иного мнения.
- А мне кажется, - сказал он, - что габе жирный по другой причине...
- Вот как, - заинтересовались все, - это почему бы?
- А я сейчас расскажу вам, - продолжил Гершеле, - кое-что из жизни
зверей и птиц. У орла, как вы знаете, жирный хребет. Почему? Потому что
сверху он опасности не ждет - выше орла никто не летает. Охотнику тоже
сверху в него не попасть. Поэтому за хребет он спокоен и там нарастает жир.
А вот утка ходит низко к земле и за хребет очень переживает - тот же орел
может в него вцепиться. И человеку она со спины доступна. Живот же у нее в
безопасности - тут ей бояться нечего, поэтому на животе полно жира. Теперь
возьмем свинью - она жирна со всех сторон. Почему?
Потому что и низко к земле держится, и слишком тяжеловесна, чтобы можно
было ее уцепить сверху.
- Какой же вывод, Гершеле? - загалдели слушатели.
- А такой, - ответил Гершеле, - что последнее вполне приложимо к нашему
старосте. Он не боится ни Бога на небе, ни людей на земле, то есть в
безопасности сверху и снизу, и оттого тучен со всех сторон. Так не схож ли
он поэтому со свиньей?
Однажды Гершеле восседал вместе с хасидами за праздничным столом у
ребе. Всем подали к супу ложки, одному только Гершеле забыли. Ребе, заметив
такое, сказал: "Гершеле, ты кашляни - и тебе дадут ложку". Гершеле кашлянул,
и прислужник тут же принес ложку. После трапезы ребе понадобилось побывать в
уборной.
Спустя малое время оттуда раздался кашель. Гершеле схватил ложку,
бросился к уборной и сунул ее в щель.
- Вот вам ложка, ребе! Цадик рассердился и, воротясь к столу, сказал
присутствующим:
- За грубую шутку следует Гершеле наказать. Придумайте как.
Тут как раз внесли жареного гуся, и у Гершеле слюнки потекли.
- Отдадим гуся Гершеле, - решили хасиды, - и что он станет делать с
гусем, то мы сделаем с ним: отломит крылышко - мы ему сломаем руку, возьмет
ногу - вырвем ногу. Услыхав такое, Гершеле поворотил гуся и принялся
целовать его в гузку.
Хасиды обомлели, а цадик рассмеялся.
Гершеле попросил у ребе денег на шабес, и тот ему дал.
Накануне следующей субботы Гершеле опять пришел просить.
Ребе рассердился:
- Я тебя звал в Меджибож балагурить, а не деньги клянчить!
- Правильно, ребе. Но на "балагурить", как и на субботу, тоже надо
иметь.
Гершеле говорит цадику:
- Очень хочется купить корову...
- И купи.
- Денег таких нету, ребе.
- А кто тебе велит покупать сразу? Купи не сразу...
Пошел Гершеле на рынок и купил коровью ногу. На следующий день притащил
еще ногу. Через несколько дней принес легкие и печенку, потом - голову. И
все потихоньку складывал к ребе в шкаф. Можно себе представить, какая пошла
вонь!
Ребе разнервничался, велел произвести уборку во всех комнатах -
никакого проку. Воняет еще пуще. Тут ребе, открыв случайно шкаф, обнаружил
причину и сразу понял, чья это работа.
- Твоя работа? - спрашивает он Гершеле.
- Моя, - признался Гершеле, - и, пожалуйста, не сердитесь. Я поступил,
как вы советовали. Помните, я сказал, что хочу купить корову, но денег у
меня нет, и вы посоветовали покупать не сразу? Вот я и купил сперва одну
ногу, потом еще одну, потом легкие с печенкой и голову и все складывал к вам
в шкаф. Кому же еще я могу доверять и быть спокоен, что не украдут, кроме
вас, ребе? Когда соберу всю корову, вы мне ее и отдадите...
Гершеле как-то спросил ребе Боруха:
- Ребе, все евреи хорошо знают, что наши законоучители, такие, скажем,
как рабби Акива, рабби Элеазар, рабби Шимон бен Иохаи, хотя были бедные и
неимущие, куда поважней нынешних цадиков, а нынешние, которые и в сравнение
с законоучителями не идут, богаты, разъезжают в запряженных четверней
каретах и едят на золоте. Как такое понять, ребе?
- А ты сам объясни причину, - отвечает ребе.
- И объясню, - отвечает Гершеле. - Вот, скажем, видел я на базаре
слепого лирника, ой как он играл и пел! Но что он имеет за свою игру?
Немного муки, бублик, копейку... И видел я кантора, который подражает тому
лирнику, даже песенки его исполняет, а берет за субботу полсотни и сто
пятьдесят за новогодние праздники...
- Что же ты хочешь сказать, Гершеле? - нетерпеливо спрашивает ребе.
- А то, - отвечает Гершеле, - что на белом свете фальшивые вещи ценятся
выше настоящих.
Ребе улыбнулся, а Гершеле решил его поддеть.
- Но кому я все рассказываю? - сказал он. - Вы же подумаете, что вас
это не касается.
Реб Борух сердито глянул на своего шута.
Как-то раз жена ребе ни с того ни с сего отчитала Гершеле, он, однако,
ссориться с ней не стал, решив, что при случае обиду вспомнит. Спустя
какое-то время жена цадика пожелала познакомиться с женой Гершеле.
- Хорошо, - сказал Гершеле, - но имейте в виду, она глуха как пень и
приходится, когда разговариваешь, громко кричать.
Жена ребе сказала, что примет это к сведению.
Гершеле пришел домой и сообщил жене, что супруга ребе желает с ней
познакомиться, но поскольку она глуха как пень, при разговоре следует
кричать как можно громче.
Когда жена Гершеле пришла к супруге цадика, обе подняли такой крик, что
сам ребе в своем домике услышал, а хасиды, сидевшие с ним за столом, те
просто испугались и прибежали.
Видят, обе женщины из кожи вон лезут, пытаясь перекричать друг дружку.
Хасиды спрашивают жену ребе, что случилось. Та отвечает, что Гершеле ей
сказал, будто его жена глуха как пень и, разговаривая с ней, надо громко
кричать.
Услыхав такое, жена Гершеле ахнула:
- Но и мне он сказал, что жена ребе глуха и ничего не слышит!
Хасиды рассмеялись и пошли сообщить ребе, отчего был крик. А жена ребе
догадалась, что Гершеле отплатил ей за обиду.
Цадик реб Борух был строг и вспыльчив. Чуть что - сорвет ермолку и так
отхлещет провинившегося служку, что у того неделю щеки горят. Всем
доставалось от ребе. Кроме его любимца Гершеле. И служки, ясное дело,
Гершеле завидовали.
Причем один, которого Гершеле слишком уж донимал шуточками, даже вышел
из себя и пригрозил:
- Когда умрешь, я тебе спокойно лежать в могиле не дам.
На следующий день Гершеле явился к цадику весьма удрученный.
- Что такое, Гершеле? - спрашивает реб Борух. - Тебе нездоровится?
- Ой, ребе, пока что я здоров, - отвечает Гершеле. - Но не могу
обойтись без вашей ермолки. Подарите ее мне.
- Пожалуйста, но зачем?
- Понимаете, ребе, ваш служка грозится, что даже в могиле не даст мне
покоя. Вот я и хочу, чтобы меня похоронили в вашей ермолке, от одного
воспоминания о которой у него поджилки дрожат.
Однажды Гершеле ехал с хасидами, и те всю дорогу насмехались над его
драным сюртуком, худыми сапогами, засаленной ермолкой. Нищий, мол, он и есть
нищий - и все в хохот. Обидно Гершеле, а возразить нечего. Однако про себя
он решил:
"Не будь я Гершеле, если это веселье им дорого не обойдется".
А хасиды вовсе распоясались, и один из них говорит:
- Слушай, Гершеле, а ты ведь должен нам обед.
- Это почему?
- А потому! Получил высокую должность - живешь в шутах у ребе, а мы и
не отпраздновали такое.
- Да, да, обед! - подхватили остальные. - Пускай отнесет в заклад
жемчуга жены, но обед чтобы был!
- А если у нее нет жемчугов?
- Пускай тогда купит!.. Слушал все это Гершеле, слушал и говорит:
- Согласен - я ваш должник. Настаиваете на обеде? Будет вам обед.
А тут как раз - корчма. Гершеле, однако, в корчму идти отказался,
сказав, что задолжал корчмарю. У хасидов новый повод для шуток над бедным
балагуром - всему свету он должен!
- Ты не зайдешь, а мы зайдем, - говорят, - отдохнем немного,
подкрепимся, а ты шагай себе потихоньку дальше, мы тебя догоним.
Гершеле того и надо. Через часа три пришел к еще одной корчме, достал
из мешка субботний лапсердак, переоделся, бодро вошел и сказал корчмарю:
- Чтоб вы знали, к вам скоро заедет карета с очень богатыми людьми. Они
послали меня вперед. Приготовьте фаршированной рыбы, но самой лучшей. Мяса -
самого жирного. И хорошей водки. И всего должно быть в избытке. О деньгах не
беспокойтесь - торговаться с вами не будут. Это же такие люди! И
поторопитесь - скоро вечер, а они собираются пробыть у вас до рассвета.
Веселятся они потому, что пару дней назад на них напали разбойники, но они
спаслись и по этому случаю собираются устроить пир. А у вас, говорят, можно
достать все что ни пожелаешь, так что не подкачайте - такие гости для
корчмарей большая удача.
Корчмарь тут же крикнул корчмарку и сообщил радостную новость. Оба
кинулись варить, печь, прибираться - такие гости! Гершеле распорядился
зажечь все лампы и свечи и даже стал помогать стряпать. Убедившись, что все
в порядке, он отправился встречать спутников.
Те подъезжают, видят Гершеле бежит навстречу. Они даже испугались:
- Гершеле, что случилось, чего ты так несешься?
- Такая удача! - говорит он запыхавшись. - Такой случай! Господь вас
наградил!
- Как? Чем?
А Гершеле на это:
- Вы хотели обед? Господь услыхал вас! В этой корчме уже неделю гуляют,
всякого прохожего и проезжего хозяин тащит к столу, кормит-поит, а денег не
берет.
- Он что, сумасшедший?
- Э, тут целая история. На него напали разбойники, но он спасся и на
радостях пирует. Когда я сюда пришел, тут веселилась целая компания
проезжих. Ели, пили, и корчмарь не взял с них ни копейки, наоборот, даже
благодарил, что уважили. Не успели те отъехать, столы опять накрывают -
вдруг еще кто заглянет. Вы будете у хозяина почетнейшими посетителями! Шутка
ли сказать - приближенные цадика! Только насчет денег не заикайтесь. Вы его
этим обидите, ведь он пирует, чтобы возблагодарить Господа...
Хасиды, ясное дело, обрадовались и остановились у корчмы. Смотрят,
Гершеле не соврал. Дом сияет как на праздник, столы ломятся, хозяева
улыбаются. Хасиды, не раздумывая, уселись за стол и принялись пировать.
Хозяин между тем в лепешку разбивается, ставит новые блюда, подливает
вино, даже старый вишняк из погреба притащил. Хасиды пьют, объедаются,
пускаются в пляс и снова за стол. Так прошла ночь. Когда рассвело, явился
возница, стучит кнутом - пора ехать. Едва Гершеле услыхал стук - его и след
простыл. Хасиды пьяны, еле на ногах держатся, с трудом на телегу влезают.
Вдруг - крик. Выбегает корчмарь. "Гевалт, где деньги"? Сталкивает с
козел кучера: не пущу, пока не заплатите! Но теперь уже кричат хасиды: какие
деньги? Им же сказали, что хозяин пирует по случаю спасения от
разбойников...
- Какие разбойники? - вопит корчмарь. - Ваш человек заказал богатый
обед по случаю вашего спасения от злодеев! Он велел ничего не жалеть - а за
ними делать, просто ума не приложу?
- Зарежь и зажарь! - приказал помещик.
И Гершеле пришлось это выполнить.
Гершеле однажды выпил лишнего и, лежа у себя на завалинке, ругался и
бранился. Проходят люди, спрашивают:
- Гершеле, кого ты так ругаешь?
- Хозяина дома!
- Что он тебе сделал?
- Почему он устроил завалинку снаружи? - отвечает Гершеле. - Теперь
всем ясно, что я пьян. Сделал бы внутри, никто бы меня в таком состоянии не
увидел...
Под Меджибожем стоял полк. Среди офицеров имелся полковник, большой
ненавистник евреев. Даже своему кобелю, чтобы досадить евреям, он дал кличку
"Жид".
Однажды полковник заявился на ярмарку. Пока он ходил по лавкам, солдат
нес за ним покупки, а пес бежал рядом. Но полковнику угодно было еще и
покуражиться. В одной большой лавке, где толпилось много народу, он стал
командовать псу - Жид туда, Жид сюда, изобрази то, изобрази это, отнеси,
принеси...
В лавке находились сплошь евреи, всем было неприятно, но все молчали -
куда денешься?
Тем временем появился Гершеле. Посмотрел, послушал и тяжко вздохнул.
Полковник ему:
- Ты чего вздыхаешь?
- Кобеля жаль...
- Это почему?
- Такая умница, но... еврей... Не будь бедняга евреем, он бы многого
достиг - уж точно вышел бы в полковники...
Как-то приехал Гершеле в одно местечко, и все стали к нему захаживать,
смеяться его шуткам.
Вот пришли в шелковых платках, с нитками жемчуга на шее три уважаемых
женщины и говорят:
- Реб Герш, почему вы свои басни рассказываете только мужчинам, разве у
вас ничего нет для женщин? Вот вам три полтинника, расскажите и нам
что-нибудь.
Гершеле, как бы не обнаруживая интереса, глянул на полтинники, но все
же взял их, положил в карман и сказал:
- Если вам уж так хочется... послушайте историю. Жила в одном местечке
обыкновенная женщина, чья-то жена. Жила, пока не умерла. Как поступили с
покойницей? Вы правы, ее похоронили, закопали, словом, сделали все как
положено. На следующее утро приходит сторож кладбища и видит, что земля
выкинула покойницу. Раввин полистал ученые книги и нашел, что, если
еврейская женщина хоть раз пренебрегла обязанностью печь халу, земля эту
женщину не примет.
- Что же с ней делать, ребе? - спрашивают.
- Ее надо сжечь, - велел раввин.
Попытались это сделать, но и огонь ее не взял.
Раввин говорит:
- Очевидно, она забывала благословлять субботние свечи, вот огонь ее и
не взял. Что же делать? Конечно, утопить. Привязали ей к ногам тяжелый
камень и бросили в речку. Однако вода выбросила несчастную. Стали гадать -
почему? И догадались: наверно не соблюдала омовений в микве, поэтому вода ее
и выбросила.
Услыхав столь печальную историю, все три женщины заплакали, а Гершеле
стал их успокаивать:
- Не пугайтесь - вы-то благочестивые еврейки. Все что положено
соблюдаете. Так что не беспокойтесь: и земля вас примет, и огонь спалит, и
вода проглотит!
Гершеле задолжал одному человеку, и тот проходу ему не давал - где ни
встретит, сразу про деньги. Даже домой к Гершеле заявился. Гершеле радушно
позвал гостя к столу. Кредитор сперва помалкивал, однако вскоре заладил -
отдавай деньги! Гершеле успокаивает его, а тот стучит по столу:
- Деньги! Сию минуту чтоб были деньги!
А Гершеле улыбается.
- Ты еще смеешься надо мной? - кричит гость.
- Я смеюсь потому, что ты стучишь по столу, который у меня уже лет
двадцать. Если бы он давал деньги, я его давно бы в щепки разнес...
Некто строил в Меджибоже дом. Гершеле пришел поглядеть.
Хозяин показывает.
- Здесь будет зала, здесь - спальня, там - комната для детей, тут -
кухня... Ну как?
Гершеле не понравилось. По его мнению, там, где будет кухня, надо
делать залу, на месте детской - спальню. Хозяин стал приводить свои резоны,
Гершеле - свои. Наконец, хозяин не выдержал:
- Невежа, как ты можешь советовать, где зала и где кухня - ведь строю
дом я, а не ты!
Гершеле и бровью не повел.
- Ты забыл пословицу, что один строит, а другой живет в том, что
построил первый. Вдруг мне придется жить в этом доме? Вот я и хочу, чтобы
все было по-моему...
Однажды в зимний день Гершеле пришел на базарную площадь, выбрал пустое
место и стал обмерять его палкой, делая при этом на снегу знаки. Народ
глядит и удивляется. Гершеле ноль внимания. Мало того - улегся на снег и,
похоже, собирается даже вздремнуть.
- Гершеле, ты это что? - спрашивают люди.
- Я решил, - говорит Гершеле, - построить себе на этом месте дом.
Конечно, когда появятся деньги. А пока я все вымерил и наметил, где какая
будет комната. Здесь же у меня кухня, вот я и прилег на печи...
- В снег?
- Э! У меня дома на печи сейчас попрохладней...
Гершеле идет по улице, подходит к одному человеку и радостно
восклицает:
- Как поживаете, реб Тодрес? Мы так давно не виделись, и вы так
изменились, что я вас еле узнал!
- Ошибаетесь, мой дорогой, - отвечает человек, - меня зовут Янкель, а
не Тодрес.
- Ну и ну! - удивился Гершеле. - Смотрите, как люди меняются! Даже
имя...
Однажды Гершеле встретился на свадьбе с пськой Маршалеком, а два таких
балагура на одной свадьбе - два кота в мешке. Вот пська и предлагает
Гершеле:
- Давай договоримся, кто лучше соврет, тот на свадьбе и останется.
- Давай, - согласился Гершеле. Кинули жребий. Первым врать выпало
пське. Он и начал:
- Встаю я с утра, а еще темновато, гляжу - сидит на крыше блоха и
зевает. Кинул я ей камешек в рот, она и подавилась...
На что Гершеле:
- Чистая правда! Я - свидетель!
Несколько богатых молодчиков потешались на базаре над простым народом:
тот, мол, голодранец, этот - оборванец, а тот - голота...
Гершеле слушал-слушал и говорит:
- Смеетесь над бедняками, да?.. А думаете, легко стать нищим? Уверяю
вас, я своими глазами видел, как богачи, крепкие хозяева, денежные мешки
продавали дома, имения, золото, серебро - распродавали все, что у них было,
последнюю рубашку отдавали, чтобы стать бедными. Вы еще намыкаетесь, пока
такого добьетесь...
Гершеле снял квартиру, но хозяину долго не платил. Тот требовал деньги,
требовал и, наконец, решил должника выдворить.
- Поищу себе другого, - сказал он.
- Не делайте такой глупости, - стал отговаривать его Гершеле: - Вам же
хуже будет.
Я жилец самый выгодный.
- Ты - выгодный?
- Конечно, - спокойно сказал Гершеле. - Зачем кого-то искать, даже не
зная, будет он платить или нет? Переживать, рассчитывать, требовать деньги.
А обо мне вам уже точно известно, что я не плачу...
- За пятьдесят рублей я берусь поставить дом! - хвастался Гершеле на
рынке. Все смеялись, не веря, что так дешево можно что-то построить.
- Дайте мне в задаток пятьдесят рублей, - заявил Гершеле, - и я докажу,
что говорю правду.
Ему дали задаток, и Гершеле сказал следующее:
- У меня три дочки, и я сижу с ними в глубокой яме - вот вам фундамент.
Жена моя столкнет лбами кого хочешь - ей будет нетрудно сделать это и с
четырьмя стенами. В народе говорят: "Небом покрыто, полем огорожено" - это
потолок и забор. Не хватает только крыши - вот я и взял задаток. Пятидесяти
рублей как раз хватит...
Приходит как-то Гершеле к своему другу и сопернику Хайкелю Хакрену, а
тот моет голову водкой.
- Ты спятил? - удивился Гершеле. - Кто моет голову водкой?
- Это мое открытие, - отвечает Хайкель. - В результате долгих
экспериментов я обнаружил, что водка - лучшее средство для роста волос.
- Глупости! - воскликнул Гершеле. - Будь это так, у меня в горле давно
бы борода выросла!
Гершеле шел пешком из Бердичева в Житомир. По дороге догоняет его
балагула Зорах и говорит:
- Садись, Гершеле, подвезу.
- Не сяду, - отвечает Гершеле, - мне не выгодно...
- Я ж бесплатно.
- Зато дорога будет длиннее.
- Как это? - удивляется балагула. - Хоть пешком, хоть подводой - до
Житомира тридцать верст: какая тебе разница?
- Большая, - говорит Гершеле. - Когда едешь, колесо крутится все
тридцать верст, а ноги я переставляю по очереди - то есть каждая проходит
только половину дороги или пятнадцать верст... Понял теперь, почему мне
ехать не выгодно?
- Не знаете ли средства от мышей? - спросил однажды сосед у Гершеле
Острополера. - Их у меня столько, что просто нет спасенья.
- Существует только одно средство, и оно, по-моему, самое надежное, -
говорит Гершеле.
- Что это за средство?
- Оно простое, - отвечает Гершеле. - Я не сомневаюсь, что вы -
благочестивый человек и оставили с Пасхи кусочек афикомена. Вот и покрошите
его у норки. Мыши крошки съедят и больше ничего не тронут - после афикомена
есть не положено!
- Так-то оно так, - говорит сосед, - мыто с вами про это знаем, но мыши
понятия не имеют.
- Не беспокойтесь, - заверяет Гершеле, - им это известно, так как
недавно они съели мой "Шулхан-Арух", а там, как вы знаете, как раз насчет
этого говорится.
Однажды Гершеле ненамеренно посадил одному человеку на кафтан пятно.
Тот потащил Гершеле к раввину:
- Пусть оплатит новый кафтан.
- Сколько же ты хочешь денег? - спрашивает раввин.
- Три рубля, - говорит человек.
- Дай ему эти деньги, - рассудил раввин.
У Гершеле с собой три рубля были, и он расплатился. Довольный истец
собрался уходить, но Гершеле его не пускает.
- Стой! - говорит он. - Я тебе заплатил за целый кафтан, и теперь этот
- мой! Ну-ка снимай!
- Пошли! - говорит потерпевший. - Я дома его отдам.
А Гершеле на это:
- Нет! Не желаю, чтобы кафтан носили другие. Раз он мой - снимай
немедленно!..
В Меджибоже жил знаменитый хасидский ребе - звали его реб Борух. Он
всегда ходил мрачный. Для поднятия настроения приближенные советовали ребе
завести шута.
Ребе согласился, и его сподвижники кинулись искать достойного.
Тут в Меджибож приехали как раз хасиды из волынского местечка Острополь
и рассказали меджибожским, что в Острополе проживает известный всей округе
шутками и проделками бедный резник Гершеле.
- Поезжайте, - говорят, - к нам, уговорите Гершеле, чтобы перебрался в
Меджибож и пошел в шуты к ребе.
Так и сделали. Долго уламывать Гершеле не пришлось. Собрал он пожитки,
залез с женой и детьми в нанятую меджибожскими хасидами телегу и поехал.
Дорога не очень далекая, но и не близкая. Остановились на ночь в корчме.
Гершеле тут, конечно, знали, и он подумал: "Наверняка ко мне и к моим
домашним в корчме отнесутся, как к беднякам; надо бы надуть корчмаря".
Подоткнул он полы лапсердака, разгладил пейсы, взял у извозчика кнут и
первым заявился в корчму. - Привез госпожу с детишками! Давайте лучшую
комнату! - возгласил он и стукнул кнутовищем об пол. В корчме было полно
народу, корчмарка носилась как угорелая и, даже не глянув на мнимого
возчика, сказала:
- Взойдите, будьте добры, наверх и выберите, что понравится.
Гершеле занял лучшую комнату, расположился там со своими домочадцами, а
затем заказал еду, какую подают обычно важным гостям.
Управившись с посетителями, хозяйка вспомнила о знатных проезжих,
пожелавших у нее остановиться, и прибежала спросить, не нужно ли
чего-нибудь. Увидев постояльцев, она подняла гвалт:
- Голодранцы! Как вы сюда попали? Вон сейчас же!
На шум сбежались люди ребе, и корчмарка вопит:
- Этот человек соврал! Он сказал, что привез госпожу с детьми...
Хасиды стали стыдить Гершеле:
- Как можно такое позволить!
- Для меня жена, чтобы она была здорова, - госпожа, - ответил Гершеле.
- А мои дети, чтоб они тоже были здоровы, не сироты подзаборные! Так что
хватит шуметь!
Посланцы ребе поняли, с кем имеют дело, и как могли успокоили
корчмарку.
Приехав поздно ночью в Меджибож, Гершеле сразу пошел к ребе. Тот сидел
и, понурив голову, думал. Гершеле подбежал к столу, схватил свечку, нагнулся
и стал словно бы что-то искать, а ребе удивленно спрашивает:
- Что вы тут ищете, человече?
- Ваш нос, ребе, - ответил Гершеле. - Вы его так сильно повесили, что
наверняка уже потеряли...
Ребе засмеялся, а Гершеле стал придворным шутом.
У цадика подали к столу жареного индюка. Один из гостей, какой-то
раввин, подвинул птицу к себе и, не обращая внимания на присутствующих, стал
ее жадно поедать. Неподалеку сидел Гершеле. Увидев, что раввин никого к
индюку не подпустит, Гершеле принялся громко рассказывать:
- Однажды меня пригласили на свадьбу веселить людей. Выхожу из дому,
встречаю раввина. "Куда, ребе, идете?" - спрашиваю. "На свадьбу", - говорит
раввин. "А кумовья кто?" Отвечает, что такие-то и такие. "Тогда, - говорю, -
я тоже с вами пойду". "Пожалуйста, - говорит он, - пойдемте вместе".
Идем мы вдвоем и встречаем индюка. "Куда идешь, индюк?" - спрашиваем.
"На свадьбу", - говорит индюк. "К таким-то и таким-то?" - интересуемся. "Да,
- отвечает индюк, - к таким-то и таким-то". "Пошли вместе", - предлагаем.
Идем уже втроем и встречаем черта. "Куда, черт, идешь?" - спрашиваем. "На
свадьбу", - говорит. "К таким-то и таким-то?" - уточняем.
"Да, к ним". - "Пошли вместе". Черт согласился, и мы уже идем вчетвером
- я, раввин, индюк и черт. Пришли к реке. Мне перейти реку - раз плюнуть.
Черту - тоже. А у индюка и раввина вряд ли получится. Как быть? Думали мы,
гадали и придумали: черт взял раввина, я - индюка, и мы благополучно
перебрались на другой берег".
С этими словами Гершеле придвинул к себе блюдо с индюком.
А раввин сидел разинув рот и таращил глаза.
При цадике состоял габе - самодовольный злой человек. Все его
побаивались и предпочитали не связываться - габе во всем угождал цадику, и
тот к нему благоволил. Ничего и никого не боявшийся Гершеле (даже самому
цадику от него доставалось) не упускал случая поиздеваться над габе. Тот,
конечно, затаил на Гершеле досаду и не упускал случая шута унизить.
Однажды за столом зашел разговор о характере и внешности человека.
Собеседники сходились в том, что тощие люди, как правило, злонравны, а
толстяки, наоборот, добродушны, мягки, покладисты и не расположены к злу.
- Если так, - заметил ребе, - мой староста сама доброта - он, чтоб не
сглазить, весьма дородный.
Габе заулыбался, слова цадика ему польстили. Все с готовностью
согласились, только Гершеле был иного мнения.
- А мне кажется, - сказал он, - что габе жирный по другой причине...
- Вот как, - заинтересовались все, - это почему бы?
- А я сейчас расскажу вам, - продолжил Гершеле, - кое-что из жизни
зверей и птиц. У орла, как вы знаете, жирный хребет. Почему? Потому что
сверху он опасности не ждет - выше орла никто не летает. Охотнику тоже
сверху в него не попасть. Поэтому за хребет он спокоен и там нарастает жир.
А вот утка ходит низко к земле и за хребет очень переживает - тот же орел
может в него вцепиться. И человеку она со спины доступна. Живот же у нее в
безопасности - тут ей бояться нечего, поэтому на животе полно жира. Теперь
возьмем свинью - она жирна со всех сторон. Почему?
Потому что и низко к земле держится, и слишком тяжеловесна, чтобы можно
было ее уцепить сверху.
- Какой же вывод, Гершеле? - загалдели слушатели.
- А такой, - ответил Гершеле, - что последнее вполне приложимо к нашему
старосте. Он не боится ни Бога на небе, ни людей на земле, то есть в
безопасности сверху и снизу, и оттого тучен со всех сторон. Так не схож ли
он поэтому со свиньей?
Однажды Гершеле восседал вместе с хасидами за праздничным столом у
ребе. Всем подали к супу ложки, одному только Гершеле забыли. Ребе, заметив
такое, сказал: "Гершеле, ты кашляни - и тебе дадут ложку". Гершеле кашлянул,
и прислужник тут же принес ложку. После трапезы ребе понадобилось побывать в
уборной.
Спустя малое время оттуда раздался кашель. Гершеле схватил ложку,
бросился к уборной и сунул ее в щель.
- Вот вам ложка, ребе! Цадик рассердился и, воротясь к столу, сказал
присутствующим:
- За грубую шутку следует Гершеле наказать. Придумайте как.
Тут как раз внесли жареного гуся, и у Гершеле слюнки потекли.
- Отдадим гуся Гершеле, - решили хасиды, - и что он станет делать с
гусем, то мы сделаем с ним: отломит крылышко - мы ему сломаем руку, возьмет
ногу - вырвем ногу. Услыхав такое, Гершеле поворотил гуся и принялся
целовать его в гузку.
Хасиды обомлели, а цадик рассмеялся.
Гершеле попросил у ребе денег на шабес, и тот ему дал.
Накануне следующей субботы Гершеле опять пришел просить.
Ребе рассердился:
- Я тебя звал в Меджибож балагурить, а не деньги клянчить!
- Правильно, ребе. Но на "балагурить", как и на субботу, тоже надо
иметь.
Гершеле говорит цадику:
- Очень хочется купить корову...
- И купи.
- Денег таких нету, ребе.
- А кто тебе велит покупать сразу? Купи не сразу...
Пошел Гершеле на рынок и купил коровью ногу. На следующий день притащил
еще ногу. Через несколько дней принес легкие и печенку, потом - голову. И
все потихоньку складывал к ребе в шкаф. Можно себе представить, какая пошла
вонь!
Ребе разнервничался, велел произвести уборку во всех комнатах -
никакого проку. Воняет еще пуще. Тут ребе, открыв случайно шкаф, обнаружил
причину и сразу понял, чья это работа.
- Твоя работа? - спрашивает он Гершеле.
- Моя, - признался Гершеле, - и, пожалуйста, не сердитесь. Я поступил,
как вы советовали. Помните, я сказал, что хочу купить корову, но денег у
меня нет, и вы посоветовали покупать не сразу? Вот я и купил сперва одну
ногу, потом еще одну, потом легкие с печенкой и голову и все складывал к вам
в шкаф. Кому же еще я могу доверять и быть спокоен, что не украдут, кроме
вас, ребе? Когда соберу всю корову, вы мне ее и отдадите...
Гершеле как-то спросил ребе Боруха:
- Ребе, все евреи хорошо знают, что наши законоучители, такие, скажем,
как рабби Акива, рабби Элеазар, рабби Шимон бен Иохаи, хотя были бедные и
неимущие, куда поважней нынешних цадиков, а нынешние, которые и в сравнение
с законоучителями не идут, богаты, разъезжают в запряженных четверней
каретах и едят на золоте. Как такое понять, ребе?
- А ты сам объясни причину, - отвечает ребе.
- И объясню, - отвечает Гершеле. - Вот, скажем, видел я на базаре
слепого лирника, ой как он играл и пел! Но что он имеет за свою игру?
Немного муки, бублик, копейку... И видел я кантора, который подражает тому
лирнику, даже песенки его исполняет, а берет за субботу полсотни и сто
пятьдесят за новогодние праздники...
- Что же ты хочешь сказать, Гершеле? - нетерпеливо спрашивает ребе.
- А то, - отвечает Гершеле, - что на белом свете фальшивые вещи ценятся
выше настоящих.
Ребе улыбнулся, а Гершеле решил его поддеть.
- Но кому я все рассказываю? - сказал он. - Вы же подумаете, что вас
это не касается.
Реб Борух сердито глянул на своего шута.
Как-то раз жена ребе ни с того ни с сего отчитала Гершеле, он, однако,
ссориться с ней не стал, решив, что при случае обиду вспомнит. Спустя
какое-то время жена цадика пожелала познакомиться с женой Гершеле.
- Хорошо, - сказал Гершеле, - но имейте в виду, она глуха как пень и
приходится, когда разговариваешь, громко кричать.
Жена ребе сказала, что примет это к сведению.
Гершеле пришел домой и сообщил жене, что супруга ребе желает с ней
познакомиться, но поскольку она глуха как пень, при разговоре следует
кричать как можно громче.
Когда жена Гершеле пришла к супруге цадика, обе подняли такой крик, что
сам ребе в своем домике услышал, а хасиды, сидевшие с ним за столом, те
просто испугались и прибежали.
Видят, обе женщины из кожи вон лезут, пытаясь перекричать друг дружку.
Хасиды спрашивают жену ребе, что случилось. Та отвечает, что Гершеле ей
сказал, будто его жена глуха как пень и, разговаривая с ней, надо громко
кричать.
Услыхав такое, жена Гершеле ахнула:
- Но и мне он сказал, что жена ребе глуха и ничего не слышит!
Хасиды рассмеялись и пошли сообщить ребе, отчего был крик. А жена ребе
догадалась, что Гершеле отплатил ей за обиду.
Цадик реб Борух был строг и вспыльчив. Чуть что - сорвет ермолку и так
отхлещет провинившегося служку, что у того неделю щеки горят. Всем
доставалось от ребе. Кроме его любимца Гершеле. И служки, ясное дело,
Гершеле завидовали.
Причем один, которого Гершеле слишком уж донимал шуточками, даже вышел
из себя и пригрозил:
- Когда умрешь, я тебе спокойно лежать в могиле не дам.
На следующий день Гершеле явился к цадику весьма удрученный.
- Что такое, Гершеле? - спрашивает реб Борух. - Тебе нездоровится?
- Ой, ребе, пока что я здоров, - отвечает Гершеле. - Но не могу
обойтись без вашей ермолки. Подарите ее мне.
- Пожалуйста, но зачем?
- Понимаете, ребе, ваш служка грозится, что даже в могиле не даст мне
покоя. Вот я и хочу, чтобы меня похоронили в вашей ермолке, от одного
воспоминания о которой у него поджилки дрожат.
Однажды Гершеле ехал с хасидами, и те всю дорогу насмехались над его
драным сюртуком, худыми сапогами, засаленной ермолкой. Нищий, мол, он и есть
нищий - и все в хохот. Обидно Гершеле, а возразить нечего. Однако про себя
он решил:
"Не будь я Гершеле, если это веселье им дорого не обойдется".
А хасиды вовсе распоясались, и один из них говорит:
- Слушай, Гершеле, а ты ведь должен нам обед.
- Это почему?
- А потому! Получил высокую должность - живешь в шутах у ребе, а мы и
не отпраздновали такое.
- Да, да, обед! - подхватили остальные. - Пускай отнесет в заклад
жемчуга жены, но обед чтобы был!
- А если у нее нет жемчугов?
- Пускай тогда купит!.. Слушал все это Гершеле, слушал и говорит:
- Согласен - я ваш должник. Настаиваете на обеде? Будет вам обед.
А тут как раз - корчма. Гершеле, однако, в корчму идти отказался,
сказав, что задолжал корчмарю. У хасидов новый повод для шуток над бедным
балагуром - всему свету он должен!
- Ты не зайдешь, а мы зайдем, - говорят, - отдохнем немного,
подкрепимся, а ты шагай себе потихоньку дальше, мы тебя догоним.
Гершеле того и надо. Через часа три пришел к еще одной корчме, достал
из мешка субботний лапсердак, переоделся, бодро вошел и сказал корчмарю:
- Чтоб вы знали, к вам скоро заедет карета с очень богатыми людьми. Они
послали меня вперед. Приготовьте фаршированной рыбы, но самой лучшей. Мяса -
самого жирного. И хорошей водки. И всего должно быть в избытке. О деньгах не
беспокойтесь - торговаться с вами не будут. Это же такие люди! И
поторопитесь - скоро вечер, а они собираются пробыть у вас до рассвета.
Веселятся они потому, что пару дней назад на них напали разбойники, но они
спаслись и по этому случаю собираются устроить пир. А у вас, говорят, можно
достать все что ни пожелаешь, так что не подкачайте - такие гости для
корчмарей большая удача.
Корчмарь тут же крикнул корчмарку и сообщил радостную новость. Оба
кинулись варить, печь, прибираться - такие гости! Гершеле распорядился
зажечь все лампы и свечи и даже стал помогать стряпать. Убедившись, что все
в порядке, он отправился встречать спутников.
Те подъезжают, видят Гершеле бежит навстречу. Они даже испугались:
- Гершеле, что случилось, чего ты так несешься?
- Такая удача! - говорит он запыхавшись. - Такой случай! Господь вас
наградил!
- Как? Чем?
А Гершеле на это:
- Вы хотели обед? Господь услыхал вас! В этой корчме уже неделю гуляют,
всякого прохожего и проезжего хозяин тащит к столу, кормит-поит, а денег не
берет.
- Он что, сумасшедший?
- Э, тут целая история. На него напали разбойники, но он спасся и на
радостях пирует. Когда я сюда пришел, тут веселилась целая компания
проезжих. Ели, пили, и корчмарь не взял с них ни копейки, наоборот, даже
благодарил, что уважили. Не успели те отъехать, столы опять накрывают -
вдруг еще кто заглянет. Вы будете у хозяина почетнейшими посетителями! Шутка
ли сказать - приближенные цадика! Только насчет денег не заикайтесь. Вы его
этим обидите, ведь он пирует, чтобы возблагодарить Господа...
Хасиды, ясное дело, обрадовались и остановились у корчмы. Смотрят,
Гершеле не соврал. Дом сияет как на праздник, столы ломятся, хозяева
улыбаются. Хасиды, не раздумывая, уселись за стол и принялись пировать.
Хозяин между тем в лепешку разбивается, ставит новые блюда, подливает
вино, даже старый вишняк из погреба притащил. Хасиды пьют, объедаются,
пускаются в пляс и снова за стол. Так прошла ночь. Когда рассвело, явился
возница, стучит кнутом - пора ехать. Едва Гершеле услыхал стук - его и след
простыл. Хасиды пьяны, еле на ногах держатся, с трудом на телегу влезают.
Вдруг - крик. Выбегает корчмарь. "Гевалт, где деньги"? Сталкивает с
козел кучера: не пущу, пока не заплатите! Но теперь уже кричат хасиды: какие
деньги? Им же сказали, что хозяин пирует по случаю спасения от
разбойников...
- Какие разбойники? - вопит корчмарь. - Ваш человек заказал богатый
обед по случаю вашего спасения от злодеев! Он велел ничего не жалеть - а за