Страница:
Перестройка экономики в агрессивных целях требовала колоссальных средств. Наставником Гитлера по финансовым вопросам монополии сделали бывшего президента Имперского банка Я. Шахта. Он знал закулисные тайны "делового мира" и располагал широкими личными связями в кругах финансистов США и Англии. Познакомившись еще в 1931 г. на квартире Геринга с Гитлером, куда он явился вместе с Тиссеном (лучшей рекомендации нельзя было и придумать), Шахт становится ревностным сторонником "фюрера". Рассказывая о деятельности Шахта накануне захвата власти фашистами, один из его биографов пишет:
"В последующие недели были пущены в ход такие интриги, о каких не прочтешь ни в одном романе... Для Шахта характерно, что в эти дни он повсюду, в каждом разговоре, в каждом публичном выступлении, и особенно в наиболее трудные моменты, которые пришлось пережить Гитлеру... заявлял, что Германию может спасти один человек - Гитлер".
После установления фашистского режима Шахта вновь назначили президентом Имперского банка, который магнаты сделали центром финансирования военной программы. О прямом участии германского финансового капитала в подготовке агрессивной войны и ремилитаризации страны свидетельствует, в частности, один из меморандумов, подготовленных Шахтом для Гитлера.
"С самого начала рейхсбанк сознавал, что успех в области внешней политики может быть достигнут лишь путем реконструкции германских вооруженных сил. Он принял на себя в значительной степени ответственность за финансирование вооружения, несмотря на вытекавшие отсюда опасности для стабильности валюты. Это оправдывалось необходимостью, которая отодвинула на задний план все прочие соображения, необходимостью вооружиться немедленно и из ничего и, кроме того, в замаскированной форме, так, чтобы это делало возможным проведение внушающей доверие внешней политики".
Не менее характерен и другой документ по вопросам финансирования войны. Его составил летом 1939 г. Функ, сменивший Шахта на посту президента Рейхсбанка. В меморандуме обосновывалось предложение "внести в законы по вопросам финансирования войны идею оплаты военных издержек, рассчитывая на доход в будущем, после окончания войны".
Расчет на богатую добычу в результате разбойничьей войны стал основой денежных манипуляций германских монополистов. Для маскировки источников покрытия расходов на вооружение гитлеровцы широко прибегали, помимо ограбления масс путем повышения налогов, к выпуску бумажных денег и фальшивых векселей. Крупную жульническую комбинацию, прикрытую авторитетом Имперского банка, разработал Шахт.
Смысл аферы заключался в следующем. Военные заказы оплачивались векселями не существовавшей в природе фиктивной компании "Металлургише форшунг-гезельшафт" (сокращенно "МЕФО"). Банкам было дано указание принимать векселя к оплате, но средств для их погашения не было. Игра строилась на том, что векселя давали 4% годовых. И фабрикантам, не сомневавшимся в их добротности, было выгоднее вместо наличных держать у себя в кассе эти фальшивые бумажки.
Махинация Шахта дала возможность изъять у предпринимателей значительную часть их кассовой наличности. Разумеется, если бы векселя были предъявлены к оплате, наступила бы финансовая катастрофа.
Система векселей "МЕФО" применялась до 1 апреля 1938 г. К этому времени для оплаты заказов на производство вооружений было выдано счетов на 12 млрд. марок. Выдумка Шахта была особенно удобна для гитлеровцев в связи с тем, что векселя "МЕФО" не фигурировали ни в публиковавшихся отчетах Рейхсбанка, ни в. цифрах бюджета. Это обеспечивало секретность финансирования программы вооружений.
Резкий перевод экономики страны на военные рельсы был чреват серьезными последствиями. Дело в том, что чрезмерное развитие военных отраслей вызывало все возраставшую потребность в стратегическом сырье{17}. Вместе с тем свертывались экспортные отрасли промышленности, обеспечивавшие поступление валюты. Финансовая задолженность Германии по займам 20-х годов еще более усугубляла положение" Получался заколдованный круг, который должен был привести к экономической катастрофе. Надвигавшийся кризис грозил крушением фашистского режима. Его спасти не могли никакие финансовые аферы Шахта{*6}.
"Безоружная Германия - угроза миру"
На выручку пришел международный капитал. "Тайные" думы и чувства, определявшие позицию США и Англии в связи с начавшейся в конце 1933 г. в капиталистическом мире бешеной гонкой вооружений, лучше всего раскрывают слова В. И. Ленина.
"Сотни и тысячи миллионов рублей, - писал он в статье "Вооружения и капитализм" в 1913 г., - расходуются Англией и другими странами на приготовления к войне, - разумеется, все это делается исключительно в интересах мира, в интересах охраны культуры, в интересах родины, цивилизации и т. д.
А в качестве акционеров и директоров предприятий судостроительных, пороховых, динамитных, пушечных и т. д. мы видим адмиралов и знаменитейших государственных деятелей Англии из обеих партий: и консервативной, и либеральной. Золотой дождь льется прямо в карманы буржуазных политиков, которые составляют тесную международную шайку, подстрекающую народы к соревнованию в деле вооружений..."{18}
Действительно, в начале 30-х годов список членов английского правительства и наиболее видных политических деятелей напоминал перечень представителей мощных военных концернов и тесно связанных с ними фирм и банков. Премьер-министр Болдуин - совладелец военных заводов компании "Болдуине лимитед", увеличившей свои доходы за время пребывания его у власти. Министр финансов Н. Чемберлен, вскоре сменивший Болдуина на посту премьера, располагал значительным количеством акций военной фирмы "Бирмингэм смолл армс К°", а еще раньше занимал там директорское кресло. Крупным акционером военно-химического концерна "ИКИ" являлся министр иностранных дел Саймон. Военный министр Хэйлшем, министр внутренних дел Гильмур, а также министр колоний Кэнлиф-Листер связали судьбу своих капиталов с военно-промышленным концерном "Виккерс". Призывая избирателей не скупиться на расширение английских вооружений, многие из этих деятелей, известные прогерманской ориентацией, сознательно шли на то, чтобы продавать гитлеровцам продукцию своих заводов. Вот почему правящие круги Англии восприняли с плохо скрытым одобрением уход фашистской Германии с конференции и выход из Лиги наций. Как раз в те дни британская печать опубликовала заявление, отличавшееся циничной откровенностью:
"Будут ли немцы снова воевать? С моей точки зрения, в этом нет никакого сомнения, и я твердо уверен, что в один прекрасный день мы либо позволим немцам вооружиться, либо сами вооружим их. Перед лицом грозной опасности с Востока невооруженная Германия была бы подобна созревшему плоду, который только того и ждет, чтобы русские сорвали его. Если бы немцы не смогли сами защитить себя, мы должны были бы выступить в их защиту. Одна из наибольших угроз миру - полная безоружность Германии".
Приведенные слова принадлежали А. Бальфуру, председателю правления сталелитейных фирм "Артур Бальфур энд компани лимитед" и "Кэпитл стил уоркс, Шеффилд", директору банка "Нэшнл провиншл бэнк". Он высказал без обиняков надежды реакционных кругов английской буржуазии. Подобный курс, считали они, открывал перспективу руками немцев сокрушить Советский Союз, да к тому же изрядно заработать на поставках оружия Германии. Толкая фашистский рейх на путь милитаризации, стратеги лондонского Сити рассчитывали также ослабить германских конкурентов на мировом рынке. В условиях депрессии, наступившей после кризиса 1929 - 1933 гг., экономический аспект такого курса казался не менее привлекательным, чем политический.
Такие же взгляды преобладали и в кругах крупного капитала США. Успехи советского народа в строительстве социализма, рост революционной энергии рабочего класса в капиталистических странах встревожили мировую буржуазию. Американская реакция шла на сговор с германским фашизмом, чтобы использовать его для борьбы против СССР. В том же направлении действовали и факторы экономического порядка. В первые годы после возникновения третьего рейха Уолл-стрит еще рассчитывал, что в результате тесного переплетения капиталов и интересов американских и германских монополий и захваченных США в 20-х годах сильных позиций в экономике Германии ему удастся сделать фашистское государство младшим партнером в борьбе против империалистических конкурентов. Заокеанские монополисты учитывали и выгоды гонки вооружений, ибо появлялась возможность загрузить бездействующие предприятия. Взятый гитлеровцами курс на подготовку к войне привел в действие 60 американских заводов в Германии, которые стали давать прибыль.
В конце 1933 г. визит "фюреру" нанесли два крупных американских банкира. После беседы с Гитлером Олдрич и Манн пришли к выводу, что "с ним можно вести дела".
Помощь международного финансового капитала гитлеровцам выразилась прежде всего в многомиллиардном подарке. Германию освободили от выплаты долгов по займам 20-х годов{19}. В течение лишь года она "добилась" сокращения платежей сначала до 75, затем - до 40 и наконец до 3%. "Моральная поддержка" ведущих американских и английских банков дала возможность гитлеровцам спасти от краха начатую программу вооружений.
При этом финансисты США и Англии не оказались в убытке. Германская задолженность была списана за счет мелких держателей облигаций государственных займов в названных странах. Германия использовала высвободившиеся средства на приобретение вооружений и стратегического сырья, т. е. они попали в карман к тем же иностранным монополиям. Рассчитывая, что расходы на вооружение Германии с лихвой окупятся после ее похода на Восток, британские банкиры пошли на предоставление гитлеровцам новых займов и коммерческих кредитов. Англия стала основным поставщиком стратегического сырья для фашистской Германии. "Без Англии в качестве платежного учреждения и без возможности продлить сроки кредитов... - отмечала одна из британских газет в мае 1935 г., - Германия не смогла бы осуществить свои планы... Снова и снова Германия отказывалась от своих обязательств, публичных и частных, но она продолжала покупать шерсть, хлопок, никель, каучук и нефть, пока ее потребности не были удовлетворены, а финансирование этих закупок проводилось прямо или косвенно через Лондон".
Еще более наглядно пособничество иностранных монополий гитлеровским агрессорам проявилось в военно-технической области. Приведем такой пример. Одним из узких мест в подготовке гитлеровцев к войне было обеспечение армии мотомеханизированными средствами, конструирование и производство авиационных моторов. Монополии США и Англии помогли и в этом. Исключительно интересные данные, относящиеся к рассматриваемому вопросу, содержатся в материалах комиссии американского конгресса под председательством сенатора Ная{20}.
По данным комиссии, американские авиационные фирмы, пока в Женеве велись разговоры о разоружении, снабжали фашистский рейх самолетами и авиационными моторами. Стоимость поставок нарастала в геометрической прогрессии и особенно увеличилась после выхода Германии из Лиги наций. Сумма экспорта составляла в 1931 г. 2 тыс. долл. 1932 г. 6 тыс. - " - 1933 г. 272 тыс. - " - 1934 г. с 1. I. по 31.VIII) - 1445 тыс. долл.
Согласно некоторым данным, эти цифры занижены. Как пишет бывший американский посол в Берлине Додд, ежемесячно Германия покупала в США по 100 самолетов. Насколько выгодны были поставки, можно судить по тому, что фирма "Юнайтед эйркрафт корпорейшн" с приходом Гитлера к власти удвоила число рабочих на одном из заводов и утроила мощность другого.
Британские фирмы старались не отставать от своих американских конкурентов. Англия в те годы являлась главным экспортером оружия и военных материалов. В начале 30-х годов на ее долю падала одна треть мирового экспорта вооружений. Британские фирмы поставляли в Германию самолеты и авиационные моторы самых новейших видов. Из 28 типов германских военных самолетов в 1935 г, 11 имели английские и американские моторы, поставленные фирмами "Ролльс-Ройс", "Армстронг-Сидли", "Прэтт-Уитни" и др.
Британские фирмы широко пропагандировали свою продукцию в немецких военных журналах. Рекламировались танки и пулеметы концерна "Виккерс-Армстронг". На одной из реклам, выпущенной в 1934 г., был изображен новейший английский бомбардировщик со свастикой на крыльях.
Вооружение фашистской Германии для "похода на Восток, разумеется, отнюдь не ограничивалось авиацией. Американские финансово-промышленные группы Моргана, Дюпона, Рокфеллера и Форда вложили капиталы в отрасли, имевшие наибольшее значение в военном отношении. Принадлежавшие Дюпонам ("Дженерал моторс") заводы "Опель" в Рюссельсгейме, крупнейшие тогда в капиталистической Европе, снабжали гитлеровскую армию автомашинами, танками, мотоциклами, запасными частями для самолетов. На вооружение нацистов работал также построенный Фордом мощный автомобильный завод в Кёльне. О горючем для германских танков и самолетов позаботились американские и английские нефтяные компании. Накануне войны примерно одна треть заправочных пунктов в третьем рейхе принадлежала Германо-американской нефтяной компании. Большая часть ее капитала (55 из 63 млн. марок) была собственностью рокфеллеровской "Стандард ойл". Четверть средств немецкого общества "Газолин" принадлежала "Стандард ойл", остальная часть - "ИГ Фарбениндустри" и английскому тресту "Роял-датч шелл". "Стандард ойл" помогла создать запасы первосортного горючего на 20 млн. долл., а перед самой войной построить завод авиационного бензина. Электро- и радиоаппаратурой снабжал Морган, в руках которого находилось не менее двух пятых германской промышленности, выпускавшей данную продукцию. Поскольку гитлеровское правительство "заморозило" капиталы и прибыли иностранных компаний (т. е. запретило их вывоз из страны), монополии США и Англии направили "свободные" средства на расширение своих предприятий в Германии или на приобретение акций немецких фирм. Например, моргановская "С. Лоренц" приобрела 30% акций бременских заводов "Фокке-Вульф", производящих военные самолеты.
Благодаря щедрой и разносторонней помощи международного, в первую очередь американского, капитала фашистская Германия за короткий срок создала мощную военную промышленность. Она была способна производить тысячи танков, самолетов, артиллерийских орудий и т. п. Это позволило гитлеровцам начать уже вполне конкретно планировать войну за установление мирового господства, Осенью 1936 г, был принят так называемый "четырехлетний план". Его основные задачи "фюрер" сформулировал так:
1. Немецкая армия должна быть за четыре года готова к действию.
2. Немецкая экономика должна за четыре года подготовиться к войне.
Мировой экономический кризис 1929 - 1933 гг. резко обострил классовую борьбу в странах капитала и межимпериалистические противоречия. Система договоров, закрепившая передел мира после первой мировой войны, была основательно подорвана. Фашистские Германия и Италия, милитаристская Япония стали требовать нового передела мира. США, Англия и Франция, на словах заявляя о миролюбии, тоже искали выхода из тупика за счет новой войны. Они считали, что новая война была необходима для спасения капитализма. Их замысел заключался в том, чтобы руками фашистских агрессоров уничтожить Советский Союз, разгромить революционное и демократическое движение на Западе, национально-освободительное движение в угнетенных странах Востока. Вместе с тем, по их расчетам, война должна была привести к ослаблению Германии, Италии и Японии как конкурентов. Поэтому западные державы всячески помогали германскому империалистическому зверю снова подняться на ноги и отрастить клыки. Такую же политику США и Англия проводили в отношении Японии.
Антисоветская деятельность правящих кругов западных держав, враждебная интересам мира и предательская по отношению к собственным народам, явилась одним из основных факторов возникновения второй мировой войны"{*7}.
Глава III.
Коллективная борьба против коллективной безопасности (1933 - 1935 гг.) СССР
Мир неделим!
Марсель, 9 октября 1934 г. В 2 часа дня сюда прибыл югославский король Александр. В порту его встречал министр иностранных дел Франции Барту. Они садятся в открытую автомашину. В сопровождении небольшого конного эскорта официальный кортеж направился к ратуше. По обеим сторонам улицы многолюдная толпа, сдерживаемая редкой цепью полицейских.
Король еще сравнительно молод. На нем парадная военная форма с плюмажем и эполетами. Сегодня Александр необычно бледен, отсутствует самодовольная улыбка, скрывающая жестокость. Он с тревогой поглядывает на неспокойную толпу. Ведь уже давно в Белграде ходят слухи, что хорватские террористы готовят на него покушение.
Слева от короля, в темном костюме, держа цилиндр на коленях, сидит Барту. Он стар, большая лысая голова и золотое пенсне придают вид скорее ученого, чем политического деятеля. Внешне он спокоен. Но ему известны факты, о которых решили не сообщать королю. Несколько дней назад полиция арестовала группу анархистов, готовивших покушение в Марселе. Префект полиции заверил, что будут приняты особые меры предосторожности. И вместе с тем нет обещанного эскорта мобильных гвардейцев, да и кортеж почему-то движется со скоростью ленивого пешехода. Это беспокоит...
В тот момент, когда машина поравнялась со зданием Биржи, раздался резкий свист. Из толпы выбежал человек и, прорвавшись сквозь цепь охраны, вскочил на подножку. Неизвестный делает несколько выстрелов. Король убит наповал. Барту смертельно ранен. Полковник, ехавший верхом рядом с машиной, ударом сабли смертельно ранил преступника. Взбудораженная толпа топчет его тело...
Убийцей был некий Калеман, чья татуировка указывала на принадлежность к организации македонских националистов. В 1936 г. на суде во Франции было установлено, что нити заговора из центра "усташей"{21} в поместье Янка Пуста (на территории Венгрии, близ югославской границы) тянулись в Берлин и Рим. Главу хорватских террористов Павелича заочно приговорили к смертной казни, трех человек, причастных к убийству, осудили на каторжные работы.
О связи Павелича с Альфредом Розенбергом, в ту пору руководителем внешнеполитического бюро нацистской партии, и с Муссолини, чьим любимцем он был, на суде не говорилось. Усилиями гитлеровской агентуры и будущих французских коллаборационистов дело замяли. Только в 1958 г. стали известны документы, которые свидетельствуют, что одним из организаторов марсельского убийства являлся помощник германского военного атташе в Париже Ганс Шпейдель.
Выстрел, сразивший французского министра иностранных дел, ярко осветил на мгновение тревожную обстановку в Европе. Между силами, отстаивающими мир, и силами войны шла острая борьба. Демократическая общественность в большинстве капиталистических государств была озабочена развитием событий и требовала от своих правительств принять действенные меры для предотвращения нового военного конфликта. Необходимость их понимали и наиболее трезво мыслящие буржуазные деятели. К ним принадлежал Барту.
В таких условиях роль Советского государства в борьбе за сохранение мира необычайно возросла. Кроме СССР и Монгольской Народной Республики, в тот период не было правительств, искренне заинтересованных не только в том, чтобы отвести угрозу от собственных границ, но и спасти сотни миллионов трудящихся всех континентов от надвигавшейся войны. Верный ленинской идее мира, которая лежит в основе его политики, верный своему интернациональному долгу, Советский Союз стал ведущей силой в борьбе за сохранение мира.
Для решения этой задачи требовалось правильное понимание всеми правительствами и народами перспектив развития международной обстановки. Между тем многие буржуазные политики утверждали, будто агрессоры ограничатся лишь "локальными" войнами, не представляющими опасности для судеб всего мира. Трудно было придумать более порочную и опасную для человечества концепцию, чем эта. Парализуя сопротивление и разобщая народы, подобная точка зрения предоставляла агрессорам возможность душить более слабых противников поодиночке. Ее инициаторы выступили, по существу, с требованием легализации войны, предоставления свободы экспансионистам. Правительство и Коммунистическая партия Советского Союза вскрыли несостоятельность "теории" локализации войны и выдвинули идею неделимости мира. Советская формула "мир неделим" означала, что в тех исторических условиях война, возникшая в любом районе земного шара, была бы чревата опасностью превратиться в мировую. Отсюда очевидной была равная заинтересованность всех миролюбивых народов в обуздании агрессоров. Это положение стало объективной основой предложенного правительством СССР принципа коллективной безопасности. В противовес тезису буржуазного мира - безопасность агрессии - Советский Союз выдвинул принципиально противоположный тезис - безопасность народов.
Решение о развертывании борьбы за коллективную безопасность было принято ЦК ВКП(б) в декабре 1933 г. Оно определило главное направление внешнеполитической деятельности Советского государства накануне второй мировой войны. Реальный и наиболее надежный путь обеспечения мира Советское правительство видело в создании региональных пактов взаимной помощи. Оно заявило о своей готовности принять участие в таком пакте с широким привлечением европейских государств.
"Обеспечение мира не может зависеть только от одних наших усилий и требует сотрудничества и содействия других государств, - говорил народный комиссар иностранных дел M. M. Литвинов на IV сессии ЦИК СССР 29 декабря 1933 г. - Стремясь поэтому к установлению и поддержанию дружественных отношений со всеми государствами, мы уделяем особое внимание укреплению отношений и максимальному сближению с теми из них, которые, как и мы, дают доказательства своего искреннего стремления к сохранению мира и готовы противодействовать нарушителям мира. Мы никогда не отказывались и не отказываемся от организованного международного сотрудничества, имеющего своей целью укрепление мира. Не будучи доктринерами, мы не отказываемся от использования тех или иных существующих или могущих образоваться международных объединений и организаций, если у нас есть или будут основания рассчитывать на их служение делу мира".
Воплощением идеи коллективной безопасности явился проект "Восточного пакта", разработанный в результате советско-французских переговоров. Как предусматривалось, участниками пакта, помимо СССР и Франции, должны были стать государства Центральной и Восточной Европы - Польша, Чехословакия, Литва, Латвия, Эстония, а также Финляндия. Кроме того, было решено пригласить присоединиться к пакту и Германию. Это парализовало бы возможности гитлеровцев осуществить свои агрессивные замыслы. А в случае отказа они разоблачили бы себя как потенциального нарушителя мира{22},
Заметный поворот Франции к сближению с Советским Союзом, имевший место в рассматриваемый период, явился результатом действия многих факторов. Огромную роль играло упрочение международных позиций СССР, активная деятельность советской дипломатии в защиту мира, за обуздание фашистской агрессии. Вместе с тем трудящиеся массы Франции во главе с коммунистической партией настоятельно требовали от правящих кругов нормализовать отношения с СССР и объединить усилия во имя укрепления мира в Европе, Немалая заслуга принадлежит и таким буржуазным деятелям, как Э. Эррио, Ж. Поль-Бонкур, Л. Барту, П. Кот. Далекие от симпатий к коммунизму, они обладали широким политическим кругозором и трезво оценивали факты. Поэтому они должны были прийти к выводу о жизненной необходимости для их страны союза с СССР. Интересная иллюстрация того пути, который привел Эррио к решению заключить пакт с СССР, содержится в его мемуарах.
"...Международная обстановка действительно скверная, - отмечает он в записи, относящейся к апрелю - маю 1935 г., - Германия сорвалась с цепи... Германия вооружается, не признавая никаких ограничений. Мне кажется, что на протяжении моей политической карьеры я предпринял все возможное, чтобы склонить ее к соглашению с нами... От нее довольно легко добиться подписи под каким-либо документом, но она не уважает этой подписи. Весьма прискорбно, но это факт...
Что же делать? Франция с ее 40 миллионами жителей не сможет одна противостоять государству с 60-миллионным населением... Где нам искать поддержки?
Итак, я изучаю карту. Я вижу на ней только одну страну, которая была бы для нас необходимым противовесом и могла бы создать в случае войны второй фронт. Это Советский Союз... Даже царь при всем своем деспотизме пошел некогда на союз с республикой. Неужели наша буржуазия, наша печать окажутся менее умными?.. По моему мнению, это диктует сама логика развития и даже просто здравый смысл".
Насколько эффективным средством борьбы против захватнических замыслов гитлеровцев мог явиться "Восточный пакт", свидетельствует реакция на него в Германии.
"Политические цели нового предложения о пакте легко различимы, отмечалось в циркулярном письме министра иностранных дел Нейрата от 8 июня 1934 г. - Германия будет вовлечена в систему, где господствующее положение займут Фракция и Советский Союз... В силу своего центрального положения Германия окажется во власти русско-французской политики..."
"В последующие недели были пущены в ход такие интриги, о каких не прочтешь ни в одном романе... Для Шахта характерно, что в эти дни он повсюду, в каждом разговоре, в каждом публичном выступлении, и особенно в наиболее трудные моменты, которые пришлось пережить Гитлеру... заявлял, что Германию может спасти один человек - Гитлер".
После установления фашистского режима Шахта вновь назначили президентом Имперского банка, который магнаты сделали центром финансирования военной программы. О прямом участии германского финансового капитала в подготовке агрессивной войны и ремилитаризации страны свидетельствует, в частности, один из меморандумов, подготовленных Шахтом для Гитлера.
"С самого начала рейхсбанк сознавал, что успех в области внешней политики может быть достигнут лишь путем реконструкции германских вооруженных сил. Он принял на себя в значительной степени ответственность за финансирование вооружения, несмотря на вытекавшие отсюда опасности для стабильности валюты. Это оправдывалось необходимостью, которая отодвинула на задний план все прочие соображения, необходимостью вооружиться немедленно и из ничего и, кроме того, в замаскированной форме, так, чтобы это делало возможным проведение внушающей доверие внешней политики".
Не менее характерен и другой документ по вопросам финансирования войны. Его составил летом 1939 г. Функ, сменивший Шахта на посту президента Рейхсбанка. В меморандуме обосновывалось предложение "внести в законы по вопросам финансирования войны идею оплаты военных издержек, рассчитывая на доход в будущем, после окончания войны".
Расчет на богатую добычу в результате разбойничьей войны стал основой денежных манипуляций германских монополистов. Для маскировки источников покрытия расходов на вооружение гитлеровцы широко прибегали, помимо ограбления масс путем повышения налогов, к выпуску бумажных денег и фальшивых векселей. Крупную жульническую комбинацию, прикрытую авторитетом Имперского банка, разработал Шахт.
Смысл аферы заключался в следующем. Военные заказы оплачивались векселями не существовавшей в природе фиктивной компании "Металлургише форшунг-гезельшафт" (сокращенно "МЕФО"). Банкам было дано указание принимать векселя к оплате, но средств для их погашения не было. Игра строилась на том, что векселя давали 4% годовых. И фабрикантам, не сомневавшимся в их добротности, было выгоднее вместо наличных держать у себя в кассе эти фальшивые бумажки.
Махинация Шахта дала возможность изъять у предпринимателей значительную часть их кассовой наличности. Разумеется, если бы векселя были предъявлены к оплате, наступила бы финансовая катастрофа.
Система векселей "МЕФО" применялась до 1 апреля 1938 г. К этому времени для оплаты заказов на производство вооружений было выдано счетов на 12 млрд. марок. Выдумка Шахта была особенно удобна для гитлеровцев в связи с тем, что векселя "МЕФО" не фигурировали ни в публиковавшихся отчетах Рейхсбанка, ни в. цифрах бюджета. Это обеспечивало секретность финансирования программы вооружений.
Резкий перевод экономики страны на военные рельсы был чреват серьезными последствиями. Дело в том, что чрезмерное развитие военных отраслей вызывало все возраставшую потребность в стратегическом сырье{17}. Вместе с тем свертывались экспортные отрасли промышленности, обеспечивавшие поступление валюты. Финансовая задолженность Германии по займам 20-х годов еще более усугубляла положение" Получался заколдованный круг, который должен был привести к экономической катастрофе. Надвигавшийся кризис грозил крушением фашистского режима. Его спасти не могли никакие финансовые аферы Шахта{*6}.
"Безоружная Германия - угроза миру"
На выручку пришел международный капитал. "Тайные" думы и чувства, определявшие позицию США и Англии в связи с начавшейся в конце 1933 г. в капиталистическом мире бешеной гонкой вооружений, лучше всего раскрывают слова В. И. Ленина.
"Сотни и тысячи миллионов рублей, - писал он в статье "Вооружения и капитализм" в 1913 г., - расходуются Англией и другими странами на приготовления к войне, - разумеется, все это делается исключительно в интересах мира, в интересах охраны культуры, в интересах родины, цивилизации и т. д.
А в качестве акционеров и директоров предприятий судостроительных, пороховых, динамитных, пушечных и т. д. мы видим адмиралов и знаменитейших государственных деятелей Англии из обеих партий: и консервативной, и либеральной. Золотой дождь льется прямо в карманы буржуазных политиков, которые составляют тесную международную шайку, подстрекающую народы к соревнованию в деле вооружений..."{18}
Действительно, в начале 30-х годов список членов английского правительства и наиболее видных политических деятелей напоминал перечень представителей мощных военных концернов и тесно связанных с ними фирм и банков. Премьер-министр Болдуин - совладелец военных заводов компании "Болдуине лимитед", увеличившей свои доходы за время пребывания его у власти. Министр финансов Н. Чемберлен, вскоре сменивший Болдуина на посту премьера, располагал значительным количеством акций военной фирмы "Бирмингэм смолл армс К°", а еще раньше занимал там директорское кресло. Крупным акционером военно-химического концерна "ИКИ" являлся министр иностранных дел Саймон. Военный министр Хэйлшем, министр внутренних дел Гильмур, а также министр колоний Кэнлиф-Листер связали судьбу своих капиталов с военно-промышленным концерном "Виккерс". Призывая избирателей не скупиться на расширение английских вооружений, многие из этих деятелей, известные прогерманской ориентацией, сознательно шли на то, чтобы продавать гитлеровцам продукцию своих заводов. Вот почему правящие круги Англии восприняли с плохо скрытым одобрением уход фашистской Германии с конференции и выход из Лиги наций. Как раз в те дни британская печать опубликовала заявление, отличавшееся циничной откровенностью:
"Будут ли немцы снова воевать? С моей точки зрения, в этом нет никакого сомнения, и я твердо уверен, что в один прекрасный день мы либо позволим немцам вооружиться, либо сами вооружим их. Перед лицом грозной опасности с Востока невооруженная Германия была бы подобна созревшему плоду, который только того и ждет, чтобы русские сорвали его. Если бы немцы не смогли сами защитить себя, мы должны были бы выступить в их защиту. Одна из наибольших угроз миру - полная безоружность Германии".
Приведенные слова принадлежали А. Бальфуру, председателю правления сталелитейных фирм "Артур Бальфур энд компани лимитед" и "Кэпитл стил уоркс, Шеффилд", директору банка "Нэшнл провиншл бэнк". Он высказал без обиняков надежды реакционных кругов английской буржуазии. Подобный курс, считали они, открывал перспективу руками немцев сокрушить Советский Союз, да к тому же изрядно заработать на поставках оружия Германии. Толкая фашистский рейх на путь милитаризации, стратеги лондонского Сити рассчитывали также ослабить германских конкурентов на мировом рынке. В условиях депрессии, наступившей после кризиса 1929 - 1933 гг., экономический аспект такого курса казался не менее привлекательным, чем политический.
Такие же взгляды преобладали и в кругах крупного капитала США. Успехи советского народа в строительстве социализма, рост революционной энергии рабочего класса в капиталистических странах встревожили мировую буржуазию. Американская реакция шла на сговор с германским фашизмом, чтобы использовать его для борьбы против СССР. В том же направлении действовали и факторы экономического порядка. В первые годы после возникновения третьего рейха Уолл-стрит еще рассчитывал, что в результате тесного переплетения капиталов и интересов американских и германских монополий и захваченных США в 20-х годах сильных позиций в экономике Германии ему удастся сделать фашистское государство младшим партнером в борьбе против империалистических конкурентов. Заокеанские монополисты учитывали и выгоды гонки вооружений, ибо появлялась возможность загрузить бездействующие предприятия. Взятый гитлеровцами курс на подготовку к войне привел в действие 60 американских заводов в Германии, которые стали давать прибыль.
В конце 1933 г. визит "фюреру" нанесли два крупных американских банкира. После беседы с Гитлером Олдрич и Манн пришли к выводу, что "с ним можно вести дела".
Помощь международного финансового капитала гитлеровцам выразилась прежде всего в многомиллиардном подарке. Германию освободили от выплаты долгов по займам 20-х годов{19}. В течение лишь года она "добилась" сокращения платежей сначала до 75, затем - до 40 и наконец до 3%. "Моральная поддержка" ведущих американских и английских банков дала возможность гитлеровцам спасти от краха начатую программу вооружений.
При этом финансисты США и Англии не оказались в убытке. Германская задолженность была списана за счет мелких держателей облигаций государственных займов в названных странах. Германия использовала высвободившиеся средства на приобретение вооружений и стратегического сырья, т. е. они попали в карман к тем же иностранным монополиям. Рассчитывая, что расходы на вооружение Германии с лихвой окупятся после ее похода на Восток, британские банкиры пошли на предоставление гитлеровцам новых займов и коммерческих кредитов. Англия стала основным поставщиком стратегического сырья для фашистской Германии. "Без Англии в качестве платежного учреждения и без возможности продлить сроки кредитов... - отмечала одна из британских газет в мае 1935 г., - Германия не смогла бы осуществить свои планы... Снова и снова Германия отказывалась от своих обязательств, публичных и частных, но она продолжала покупать шерсть, хлопок, никель, каучук и нефть, пока ее потребности не были удовлетворены, а финансирование этих закупок проводилось прямо или косвенно через Лондон".
Еще более наглядно пособничество иностранных монополий гитлеровским агрессорам проявилось в военно-технической области. Приведем такой пример. Одним из узких мест в подготовке гитлеровцев к войне было обеспечение армии мотомеханизированными средствами, конструирование и производство авиационных моторов. Монополии США и Англии помогли и в этом. Исключительно интересные данные, относящиеся к рассматриваемому вопросу, содержатся в материалах комиссии американского конгресса под председательством сенатора Ная{20}.
По данным комиссии, американские авиационные фирмы, пока в Женеве велись разговоры о разоружении, снабжали фашистский рейх самолетами и авиационными моторами. Стоимость поставок нарастала в геометрической прогрессии и особенно увеличилась после выхода Германии из Лиги наций. Сумма экспорта составляла в 1931 г. 2 тыс. долл. 1932 г. 6 тыс. - " - 1933 г. 272 тыс. - " - 1934 г. с 1. I. по 31.VIII) - 1445 тыс. долл.
Согласно некоторым данным, эти цифры занижены. Как пишет бывший американский посол в Берлине Додд, ежемесячно Германия покупала в США по 100 самолетов. Насколько выгодны были поставки, можно судить по тому, что фирма "Юнайтед эйркрафт корпорейшн" с приходом Гитлера к власти удвоила число рабочих на одном из заводов и утроила мощность другого.
Британские фирмы старались не отставать от своих американских конкурентов. Англия в те годы являлась главным экспортером оружия и военных материалов. В начале 30-х годов на ее долю падала одна треть мирового экспорта вооружений. Британские фирмы поставляли в Германию самолеты и авиационные моторы самых новейших видов. Из 28 типов германских военных самолетов в 1935 г, 11 имели английские и американские моторы, поставленные фирмами "Ролльс-Ройс", "Армстронг-Сидли", "Прэтт-Уитни" и др.
Британские фирмы широко пропагандировали свою продукцию в немецких военных журналах. Рекламировались танки и пулеметы концерна "Виккерс-Армстронг". На одной из реклам, выпущенной в 1934 г., был изображен новейший английский бомбардировщик со свастикой на крыльях.
Вооружение фашистской Германии для "похода на Восток, разумеется, отнюдь не ограничивалось авиацией. Американские финансово-промышленные группы Моргана, Дюпона, Рокфеллера и Форда вложили капиталы в отрасли, имевшие наибольшее значение в военном отношении. Принадлежавшие Дюпонам ("Дженерал моторс") заводы "Опель" в Рюссельсгейме, крупнейшие тогда в капиталистической Европе, снабжали гитлеровскую армию автомашинами, танками, мотоциклами, запасными частями для самолетов. На вооружение нацистов работал также построенный Фордом мощный автомобильный завод в Кёльне. О горючем для германских танков и самолетов позаботились американские и английские нефтяные компании. Накануне войны примерно одна треть заправочных пунктов в третьем рейхе принадлежала Германо-американской нефтяной компании. Большая часть ее капитала (55 из 63 млн. марок) была собственностью рокфеллеровской "Стандард ойл". Четверть средств немецкого общества "Газолин" принадлежала "Стандард ойл", остальная часть - "ИГ Фарбениндустри" и английскому тресту "Роял-датч шелл". "Стандард ойл" помогла создать запасы первосортного горючего на 20 млн. долл., а перед самой войной построить завод авиационного бензина. Электро- и радиоаппаратурой снабжал Морган, в руках которого находилось не менее двух пятых германской промышленности, выпускавшей данную продукцию. Поскольку гитлеровское правительство "заморозило" капиталы и прибыли иностранных компаний (т. е. запретило их вывоз из страны), монополии США и Англии направили "свободные" средства на расширение своих предприятий в Германии или на приобретение акций немецких фирм. Например, моргановская "С. Лоренц" приобрела 30% акций бременских заводов "Фокке-Вульф", производящих военные самолеты.
Благодаря щедрой и разносторонней помощи международного, в первую очередь американского, капитала фашистская Германия за короткий срок создала мощную военную промышленность. Она была способна производить тысячи танков, самолетов, артиллерийских орудий и т. п. Это позволило гитлеровцам начать уже вполне конкретно планировать войну за установление мирового господства, Осенью 1936 г, был принят так называемый "четырехлетний план". Его основные задачи "фюрер" сформулировал так:
1. Немецкая армия должна быть за четыре года готова к действию.
2. Немецкая экономика должна за четыре года подготовиться к войне.
Мировой экономический кризис 1929 - 1933 гг. резко обострил классовую борьбу в странах капитала и межимпериалистические противоречия. Система договоров, закрепившая передел мира после первой мировой войны, была основательно подорвана. Фашистские Германия и Италия, милитаристская Япония стали требовать нового передела мира. США, Англия и Франция, на словах заявляя о миролюбии, тоже искали выхода из тупика за счет новой войны. Они считали, что новая война была необходима для спасения капитализма. Их замысел заключался в том, чтобы руками фашистских агрессоров уничтожить Советский Союз, разгромить революционное и демократическое движение на Западе, национально-освободительное движение в угнетенных странах Востока. Вместе с тем, по их расчетам, война должна была привести к ослаблению Германии, Италии и Японии как конкурентов. Поэтому западные державы всячески помогали германскому империалистическому зверю снова подняться на ноги и отрастить клыки. Такую же политику США и Англия проводили в отношении Японии.
Антисоветская деятельность правящих кругов западных держав, враждебная интересам мира и предательская по отношению к собственным народам, явилась одним из основных факторов возникновения второй мировой войны"{*7}.
Глава III.
Коллективная борьба против коллективной безопасности (1933 - 1935 гг.) СССР
Мир неделим!
Марсель, 9 октября 1934 г. В 2 часа дня сюда прибыл югославский король Александр. В порту его встречал министр иностранных дел Франции Барту. Они садятся в открытую автомашину. В сопровождении небольшого конного эскорта официальный кортеж направился к ратуше. По обеим сторонам улицы многолюдная толпа, сдерживаемая редкой цепью полицейских.
Король еще сравнительно молод. На нем парадная военная форма с плюмажем и эполетами. Сегодня Александр необычно бледен, отсутствует самодовольная улыбка, скрывающая жестокость. Он с тревогой поглядывает на неспокойную толпу. Ведь уже давно в Белграде ходят слухи, что хорватские террористы готовят на него покушение.
Слева от короля, в темном костюме, держа цилиндр на коленях, сидит Барту. Он стар, большая лысая голова и золотое пенсне придают вид скорее ученого, чем политического деятеля. Внешне он спокоен. Но ему известны факты, о которых решили не сообщать королю. Несколько дней назад полиция арестовала группу анархистов, готовивших покушение в Марселе. Префект полиции заверил, что будут приняты особые меры предосторожности. И вместе с тем нет обещанного эскорта мобильных гвардейцев, да и кортеж почему-то движется со скоростью ленивого пешехода. Это беспокоит...
В тот момент, когда машина поравнялась со зданием Биржи, раздался резкий свист. Из толпы выбежал человек и, прорвавшись сквозь цепь охраны, вскочил на подножку. Неизвестный делает несколько выстрелов. Король убит наповал. Барту смертельно ранен. Полковник, ехавший верхом рядом с машиной, ударом сабли смертельно ранил преступника. Взбудораженная толпа топчет его тело...
Убийцей был некий Калеман, чья татуировка указывала на принадлежность к организации македонских националистов. В 1936 г. на суде во Франции было установлено, что нити заговора из центра "усташей"{21} в поместье Янка Пуста (на территории Венгрии, близ югославской границы) тянулись в Берлин и Рим. Главу хорватских террористов Павелича заочно приговорили к смертной казни, трех человек, причастных к убийству, осудили на каторжные работы.
О связи Павелича с Альфредом Розенбергом, в ту пору руководителем внешнеполитического бюро нацистской партии, и с Муссолини, чьим любимцем он был, на суде не говорилось. Усилиями гитлеровской агентуры и будущих французских коллаборационистов дело замяли. Только в 1958 г. стали известны документы, которые свидетельствуют, что одним из организаторов марсельского убийства являлся помощник германского военного атташе в Париже Ганс Шпейдель.
Выстрел, сразивший французского министра иностранных дел, ярко осветил на мгновение тревожную обстановку в Европе. Между силами, отстаивающими мир, и силами войны шла острая борьба. Демократическая общественность в большинстве капиталистических государств была озабочена развитием событий и требовала от своих правительств принять действенные меры для предотвращения нового военного конфликта. Необходимость их понимали и наиболее трезво мыслящие буржуазные деятели. К ним принадлежал Барту.
В таких условиях роль Советского государства в борьбе за сохранение мира необычайно возросла. Кроме СССР и Монгольской Народной Республики, в тот период не было правительств, искренне заинтересованных не только в том, чтобы отвести угрозу от собственных границ, но и спасти сотни миллионов трудящихся всех континентов от надвигавшейся войны. Верный ленинской идее мира, которая лежит в основе его политики, верный своему интернациональному долгу, Советский Союз стал ведущей силой в борьбе за сохранение мира.
Для решения этой задачи требовалось правильное понимание всеми правительствами и народами перспектив развития международной обстановки. Между тем многие буржуазные политики утверждали, будто агрессоры ограничатся лишь "локальными" войнами, не представляющими опасности для судеб всего мира. Трудно было придумать более порочную и опасную для человечества концепцию, чем эта. Парализуя сопротивление и разобщая народы, подобная точка зрения предоставляла агрессорам возможность душить более слабых противников поодиночке. Ее инициаторы выступили, по существу, с требованием легализации войны, предоставления свободы экспансионистам. Правительство и Коммунистическая партия Советского Союза вскрыли несостоятельность "теории" локализации войны и выдвинули идею неделимости мира. Советская формула "мир неделим" означала, что в тех исторических условиях война, возникшая в любом районе земного шара, была бы чревата опасностью превратиться в мировую. Отсюда очевидной была равная заинтересованность всех миролюбивых народов в обуздании агрессоров. Это положение стало объективной основой предложенного правительством СССР принципа коллективной безопасности. В противовес тезису буржуазного мира - безопасность агрессии - Советский Союз выдвинул принципиально противоположный тезис - безопасность народов.
Решение о развертывании борьбы за коллективную безопасность было принято ЦК ВКП(б) в декабре 1933 г. Оно определило главное направление внешнеполитической деятельности Советского государства накануне второй мировой войны. Реальный и наиболее надежный путь обеспечения мира Советское правительство видело в создании региональных пактов взаимной помощи. Оно заявило о своей готовности принять участие в таком пакте с широким привлечением европейских государств.
"Обеспечение мира не может зависеть только от одних наших усилий и требует сотрудничества и содействия других государств, - говорил народный комиссар иностранных дел M. M. Литвинов на IV сессии ЦИК СССР 29 декабря 1933 г. - Стремясь поэтому к установлению и поддержанию дружественных отношений со всеми государствами, мы уделяем особое внимание укреплению отношений и максимальному сближению с теми из них, которые, как и мы, дают доказательства своего искреннего стремления к сохранению мира и готовы противодействовать нарушителям мира. Мы никогда не отказывались и не отказываемся от организованного международного сотрудничества, имеющего своей целью укрепление мира. Не будучи доктринерами, мы не отказываемся от использования тех или иных существующих или могущих образоваться международных объединений и организаций, если у нас есть или будут основания рассчитывать на их служение делу мира".
Воплощением идеи коллективной безопасности явился проект "Восточного пакта", разработанный в результате советско-французских переговоров. Как предусматривалось, участниками пакта, помимо СССР и Франции, должны были стать государства Центральной и Восточной Европы - Польша, Чехословакия, Литва, Латвия, Эстония, а также Финляндия. Кроме того, было решено пригласить присоединиться к пакту и Германию. Это парализовало бы возможности гитлеровцев осуществить свои агрессивные замыслы. А в случае отказа они разоблачили бы себя как потенциального нарушителя мира{22},
Заметный поворот Франции к сближению с Советским Союзом, имевший место в рассматриваемый период, явился результатом действия многих факторов. Огромную роль играло упрочение международных позиций СССР, активная деятельность советской дипломатии в защиту мира, за обуздание фашистской агрессии. Вместе с тем трудящиеся массы Франции во главе с коммунистической партией настоятельно требовали от правящих кругов нормализовать отношения с СССР и объединить усилия во имя укрепления мира в Европе, Немалая заслуга принадлежит и таким буржуазным деятелям, как Э. Эррио, Ж. Поль-Бонкур, Л. Барту, П. Кот. Далекие от симпатий к коммунизму, они обладали широким политическим кругозором и трезво оценивали факты. Поэтому они должны были прийти к выводу о жизненной необходимости для их страны союза с СССР. Интересная иллюстрация того пути, который привел Эррио к решению заключить пакт с СССР, содержится в его мемуарах.
"...Международная обстановка действительно скверная, - отмечает он в записи, относящейся к апрелю - маю 1935 г., - Германия сорвалась с цепи... Германия вооружается, не признавая никаких ограничений. Мне кажется, что на протяжении моей политической карьеры я предпринял все возможное, чтобы склонить ее к соглашению с нами... От нее довольно легко добиться подписи под каким-либо документом, но она не уважает этой подписи. Весьма прискорбно, но это факт...
Что же делать? Франция с ее 40 миллионами жителей не сможет одна противостоять государству с 60-миллионным населением... Где нам искать поддержки?
Итак, я изучаю карту. Я вижу на ней только одну страну, которая была бы для нас необходимым противовесом и могла бы создать в случае войны второй фронт. Это Советский Союз... Даже царь при всем своем деспотизме пошел некогда на союз с республикой. Неужели наша буржуазия, наша печать окажутся менее умными?.. По моему мнению, это диктует сама логика развития и даже просто здравый смысл".
Насколько эффективным средством борьбы против захватнических замыслов гитлеровцев мог явиться "Восточный пакт", свидетельствует реакция на него в Германии.
"Политические цели нового предложения о пакте легко различимы, отмечалось в циркулярном письме министра иностранных дел Нейрата от 8 июня 1934 г. - Германия будет вовлечена в систему, где господствующее положение займут Фракция и Советский Союз... В силу своего центрального положения Германия окажется во власти русско-французской политики..."