Палмер Диана. Полюбить никогда не поздно

   Тед с интересом рассматривал веселенькие цветочки на ее платье. Корин рывком натянула простыню до подбородка.
   — Ну что, опять за старое? Худышка, жердь, спичка, гвоздь?
   Тед невольно рассмеялся, хотя вид Корин вызывал у него тревогу — бледная, ссадины на лице, на руках кровоподтеки. Сердится, смешная девочка…
   — Да нет, у тебя фигурка как из слоновой кости!
   Корин улыбнулась.
   — Сэнди отправилась хлопотать на кухню.
   — Слышу. Грохочет так, будто решила разгромить все до основания. Пойду помогу, Я, например, здорово делаю омлет — с луком, ветчиной, картошкой, сыром, помидорами. — Стой, стой! Сандра готовит сэндвичи. Дело нехитрое. И кухня останется цела.
   — Да, нехитрое. Зато хлеба ни крошки. За завтраком миссис Бэрд — это наша экономка — сказала, что из остатков она сделала гренки. Правда, если есть сухари, можно сделать гренки в вине. Так и быть, открою тайну — Сэнди жарит бифштексы.
   — Боже милостивый, — простонала Корин — таланты Сэнди в области кулинарного искусства ей были известны не понаслышке.
   — Ну вот, один «готов», слышишь, горелым запахло?
   На кухне громко чертыхалась Сэнди.
   — Пойди же, помоги ей!
   — Черта с два! Мне здесь интересней. — Тед попытался рывком скинуть простыню.
   Пальцы Корин вцепились в нее еще крепче.
   — Оставь свои штучки! Этот номер не пройдет! — встревоженно вскрикнула она.
   — Чего ты боишься? — Тед начинал сердиться: он терпеть не может всякие подходы.
   Никаких штучек! Он положил большую горячую руку на ее грудь и, глядя в глаза, ждал, что она будет делать. От его руки исходило тепло, но Корин тут же застонала от боли — Тед задел свежие раны. Схватив за запястье, она попыталась отвести его руку.
   Тед удивился — два года назад она была совсем другая. Что же, он больше не нравится ей? А может, прав был Барри — Корин просто фригидна? Но Барри с жуткой обидой рассказывал, что Корин помнит его, Теда, а он, Барри, ночей не спит, ревнует, измучился. Тед сгорал от любопытства. Она изменилась, определенно изменилась. Что-то новое появилось в ней. Он не смог бы точно сказать, что именно, но чувствовал это. Теду стало отчего-то грустно.
   Насупившись, он неохотно убрал руку.
   — Однако… для женщины, которая была когда-то страстно увлечена мною, ты на удивление сдержанна. Пальцем тебя не тронь!
   — Как ты можешь, Тед? Привык искать в женщинах только удовольствие! Догадываюсь, ты растоптал немало судеб. Да, была увлечена. И до сих пор вспоминаю об этом, но гоняться за тобой не собираюсь.
   — Заметил. Однако и мастерица ты третировать людей. Вот так и бедного Барри допекла.
   Как же тяжело сохранять спокойствие, когда внутри все кипит!
   — Ну хватит о Барри. Я устала повторять — моей вины здесь нет.
   — Да что ты говоришь!
   Нет, он решил доконать ее! Корин опять натянула простыню до подбородка.
   — Ну чего ты? Я и не думаю трогать тебя.
   — Терпеть не могу, когда на меня пялятся, как ты сейчас. Да! А два года назад говорил, что и смотреть не на что.
   — Помню, говорил, и очень резко. Мне потом даже жалко тебя стало. Сестра не рассказывала почему?
   — Уже не помню. В любом случае мне ничего другого не оставалось, как махнуть рукой.
   — Еще бы! Ты прекрасно поняла — меня не заарканить. Твои домогательства мне надоели, вот я и решил отделаться от тебя.
   — Результат превзошел все ожидания. Тед вскинул подбородок.
   — А почему ты все-таки вышла за Барри?
   — Он сделал мне предложение.
   — И ты решила: «А не сходить ли мне замуж?» Как все просто!
   Корин отвела взгляд. Невыносимо!
   — Он — единственный, кто помог мне. Корин умолкла. Что, Тед тупица, что ли? Так, прямиком, и объявить ему, что он сам, своими руками, толкнул ее в объятия Барри?
   Если бы он был тогда чуточку повнимательней. Стоп! Хватит думать об этом! — приказала себе Корин.
   Тед резко поднялся, шагнул к окну.
   — Скажи, ты любила его?
   — Я… да, любила. Вначале. — Тонкие пальцы нервно теребили кружева на пододеяльнике.
   — И он нравился тебе как мужчина? Корин вздрогнула — как он груб! Тед смотрел в окно, на луга, на пастбища…
   Он все прекрасно помнил. Да, наговорил тогда девочке гадостей. Вспомнить тошно! Он полез в карман, достал пачку сигарет, машинально вытащил одну, но не закурил, сунул обратно.
   — Знаешь, Корин, в тот вечер я обещал сестре вернуться домой пораньше.
   Ах вот как — маленький мальчик! Обещал вернуться пораньше! Врунишка!
   — И ты кинулся со всех ног! Верится с трудом — какая обязательность!
   — Но Сэнди — моя сестра.
   — И единственная женщина в мире, которую ты терпишь.
   Тед уселся на подоконник, скрестил на груди руки и положил ногу на ногу.
   — Ну, если бы я очень, очень захотел, то вытерпел бы и тебя, — криво ухмыльнувшись, заявил он, — да только не испытываю ни малейшего желания. — И он спрыгнул с подоконника.
   — Ясно как день! В чем же тогда смысл рассказа?
   — А вот в чем — ты еще долго будешь приходить в себя, придется потерпеть, смириться. Делать нечего — поживешь у нас, потерпишь мой характерец!
   Корин с трудом села.
   — Да я бы уехала хоть сейчас!
   — А тебе некуда ехать! У тебя нет дома! Корин упала навзничь, морщась от боли.
   Ни одного живого места! А тут еще Тед со своими выкрутасами…
   — Ты прав. Тяжко остаться без угла. Теду захотелось крикнуть ей: да я ненавижу тебя за свою же душевную слабость! Скользнув взглядом по темноволосой головке, он заметил серебряные нити в шелковистых прядях.
   — Седеешь, Корин. Не успеешь оглянуться — придет старость, — протянул Тед.
   — Что же тут удивительного? Ты уже давно поседел, верно? А когда-то у тебя был такой же цвет волос, как у меня.
   — Да, я поседел очень рано, мне еще и тридцати не было.
   — Ах, черт подери, да пропади все пропадом! — донеслось с кухни.
   — Пойду-ка я сам займусь готовкой, пока есть что готовить, а то Сэнди все испортит.
   А ее пришлю к тебе. Вам будет весело вдвоем.
   — Я бы помогла. Дома, бывало, я все готовила сама.
   — Да ну? — равнодушно бросил Тед. — Случая не было попробовать твою стряпню.
   Корин отвернулась к стенке. Яснее ясного: она ему не нужна. Когда Барри ухаживал за ней, он словно сквозь землю провалился. И сейчас… ушел, не взглянув. Никогда Тед не любил ее по-настоящему. Так, относился к ней как в цветку, который можно сорвать и бросить. А теперь, вся израненная, она ему и вовсе не нужна. Но даже если… Бог с тобой, Корин, одернула она себя. Какое «если»? Забудь даже думать о нем! У твоего чувства нет будущего.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Когда женщина начинает интересоваться нарядами и задумывается, какую прическу ей сделать, — будьте уверены, все идет нормально, за нее можно не беспокоиться. Настал день, когда Корин захотелось принарядиться, и она вспомнила о платьях, оставшихся в доме Тины… Дела пошли на поправку! Сначала она не решалась просить Сэнди съездить туда и забрать ее вещи — нелегко вспоминать о «холодном доме» свекрови.
   И снова на помощь пришла верная подруга:
   Сэнди поговорила с миссис Бэрд, и та поспешила заглянуть к Корин.
   — Корин, дорогая, вот платья моей дочки! Она у меня такая же худенькая, как. и вы. Выбирайте.
   Дочка миссис Бэрд, выйдя замуж, уехала с мужем за границу.
   У Корин сразу поднялось настроение — теперь она одета с ног до головы. А что еще женщине надо?
   Жизнь в доме Реганов шла своим чередом: Сэнди трудилась в своей фирме (ее девиз с детства: работа, работа и еще раз работа!), Тед с головой ушел в заботы о ферме: новшества, усовершенствования, он буквально не отходил от двух жеребых кобыл. Поголовье скота увеличивается, хозяйство растет, скоро он станет заправским фермером! Корин понимала его — стоило ему, усталому, переступить порог, она тут же умолкала, да и вообще старалась как можно реже попадаться ему на глаза.
   Но, несмотря ни на что, глядя на Теда, она вспоминала себя юной девчушкой, беззаботной, по уши влюбленной… Что ни говорите, а это — самые лучшие в жизни воспоминания!
   Ну конечно же, Тед все заметил. Его помощники — молодые простецкие ребята — не отказывали себе в удовольствии пошутить:
   — Шеф! Девчонка глаз с тебя не спускает! Что ж ты теряешься?
   Придя как-то вечером домой, Тед, хмурый как туча, возник на пороге ее комнаты.
   — Ужинаешь у себя? Сэнди не приедет сегодня, а у меня — гостья. Она — мой адвокат. Прилетает вечером из Виктории.
   Корин опешила. Да, конечно, она не выйдет, к чему мешать?
   — Да, Тед, я поужинаю здесь, у себя, — заверила она его.
   Тед не сомневался, что сразил ее наповал. Но, испытующе глядя Корин в глаза, решил все-таки добить:
   — Слушай, Корин, займись в конце концов, чем-нибудь, сидишь целыми днями без дела… Ну, хотя бы вяжи. Или научись плести кружева! Я привезу из Виктории все, что надо: спицы, пяльцы — или как это там называется? Могла бы связать себе платье…
   Корин молчала.
   — Или ты вообразила, что лучше торчать у окна и следить за каждым моим шагом? Ты что, меня караулишь? И не надоело тебе?
   — Да я вовсе не на тебя смотрю, а на лошадей!
   — Я понимаю — твоей отдушиной всегда был парашютный спорт, но, Корин, это занятие не женское, придется отвыкать от опасных увлечений.
   Корин сжалась в комок: он дает ей понять, что все в доме работают, все заняты делом, она одна бездельничает и таращится на работягу миллионера. Спокойствие, Корин! Вдох! Выдох!
   — Ты прав, я обязательно займусь делом. — Корин опустила голову.
   — Вот и хорошо! Заодно сестрицу научишь, а то она все со своими компьютерами возится! И прошу тебя, не строй из себя жертву! Не изображай мученицу! Это я извожу себя — не уберег Барри, не помог вовремя, если уж ты, жена, не пожелала его спасти!
   Тед специально, назло Корин, пригласил Лилиан — свою знакомую, С которой иногда ходил в театр. Вообще-то она была ему ни к чему — дел по горло, не до баб, — но пусть Корин позлится, пусть ей будет больно! Заодно проверит ее на выдержку! Тед был взбешен — работники порядком надоели ему своими подковырками. Надо раз и навсегда проучить эту дурочку.
   — Как только я смогу передвигаться, то немедленно подыщу себе жилье и освобожу вас от своего присутствия. — Корин прекрасно видела, в каком состоянии Тед.
   — Я подумаю, как тебе помочь. — Тед переступил с ноги на ногу.
   — Спасибо, если сможешь найти не очень дорогую квартиру, я буду очень тебе благодарна. Устроюсь и начну искать работу.
   Хватит с нее, в конце концов! Ядовитые намеки, бесконечные напоминания о ее несуществующей вине, якобы мимоходом брошенные упреки. Тед никак не оправится от стресса — это ясно. Его можно понять. Потерять любимого кузена! Ужасно, конечно. Но стресс довел его до озверения. А там, глядишь, и руку на нее поднимет — все это мы уже проходили.
   Тед как будто прочел ее мысли:
   — Корин, я постараюсь помочь тебе. Выясню, можно ли добиться пособия по вдовству.
   Корин молча кивнула — начнешь благодарить, опять не угодишь.
   — Пойду пришлю к тебе миссис Бэрд. Закажешь ей ужин, хорошо?
   — Что всем, то и мне. Ничего специального.
   Тед молча повернулся и вышел. Замедлив шаги, подумал — зря я так! Корри столько перенесла за последнее время, а я — эх, медный лоб!
   Но Тед недолго переживал укоры совести: не в его характере было переживать — надо жить весело! Насвистывая, он вошел к себе, скинул джинсы, рубашку, встал под душ. Теплые струи, смывая пыль и грязь, будто весенними ручьями омыли душу, он и думать забыл о Корин и ее проблемах. Напевая, стал одеваться к ужину — надел новые модные, зауженные книзу брюки из белого вельвета, сшитую у модного портного рубашку — черную в белую полоску. Помедлил: какой галстук? Широкий — он же ковбой! Довершил костюм пиджаком из белой коломянки.
   Оглядев себя в зеркале, Тед остался очень доволен собой. Взглянул на часы, заторопился к машине — с минуты на минуту прибывает самолет из Виктории.
 
   За стеной раздавались взрывы смеха, шутки — Тед и его гостья веселились от души. Корин казалось, что никто и никогда не испытывал таких душевных мук. Она пыталась внушить себе: «Держись, не падай духом!», но еще больше приходила в отчаяние. Какая тоска! Она крутилась в постели, переворачивала подушки — ничего не помогало. Ее била дрожь. Господи! И Сэнди нет, не с кем словом перемолвиться. Приходится терпеть — не бросать же подруге из-за нее работу. За стеной продолжали раздаваться оживленные голоса, веселая болтовня, взрывы смеха. Ни телевизора, ни приемника — что же делать?
   В комнату вошла миссис Бэрд и тут же взялась перемывать косточки гостье Теда.
   — Кофе, видите ли, слишком крепок для мадам, — она поставила поднос с ужином на стол, — а в приправе к салату «оливье» нет латука! А я-то старалась — ну как же, званый обед! Нет, вы не подумайте — разворчалась! Но где это видано: мяса она не ест — в нем холестерин, десерта не надо — боюсь потолстеть. — Миссис Бэрд, уперев руки в бока, встала перед Корин.
   — Подождите секундочку, миссис Бэрд, — не выдержала Корин, — скажите, эта Лилиан… она хорошенькая?
   Миссис Бэрд материнским чутьем поняла, что творится в душе Корин.
   — Все относительно. — Она пригладила разлохматившуюся прическу. — По-своему, пожалуй, да. Шикарно упакована, смазливое личико. Они с Тедом знают друг друга с детства. Уж как она мечтала выйти за него замуж, просто заболела от любви. Но у Теда и в мыслях не было жениться. Хм, можно сказать — разбил сердце бедной девушке. Хотя… разошлись мирно, остались друзьями, как видите. Но я уверена: сделай он ей предложение — не раздумывая выскочит за него замуж!
   Из соседней комнаты донесся новый взрыв смеха, звон бокалов. По лицу Корин струились слезы. Она выключила свет, вытянулась, закрыв глаза. Господи! И нет никого, с кем можно поговорить по душам. И некому вразумить — что ей делать? Она вытащила маленькую фотографию матери. Ее звали Жемчужинка… Родом из богатой сельской семьи, она приехала в начале 50-х в Америку, учиться в университете в Хьюстоне. Познакомилась с отцом Корин на рынке, вышла за него замуж и осталась в Америке. Как не хватало Корин доброго, мудрого совета умной мамы! Мама погибла в автомобильной катастрофе… Наплакавшись всласть, Корин неожиданно для самой себя уснула.
   На следующий день, облачившись в джинсы и блузку с надписью «Техас», Корин забралась с ногами в кресло и уткнулась в газету, которую принесла ей миссис Бэрд. И не вздумай подойти к окну, приказала она себе.
   Пробежав глазами хронику происшествий, с головой ушла в разгадывание кроссвордов и забыла обо всем на свете. Потом отложила газету и задумалась — искать работу? Нет, сначала надо прийти в себя, сейчас не время. Хоть бы Сэнди приехала сегодня домой, вздохнув, подумала Корин, — надо вырваться из этой ловушки. После вчерашнего она уже не чувствовала себя в этом доме легко и свободно.
   Позавтракав без аппетита, она сложила тарелки на поднос, и тут раздался скрип тормозов. Минуту спустя в комнату ворвалась Сэнди и повалилась на кровать, раскинув руки.
   — Ох, и устала же я! — простонала она. — Возилась с установкой компьютера для одного клиента. Думала — никогда не справлюсь! Одолела наконец! Взяла выходной, побуду с вами. Ну, что новенького?
   — Дела — лучше некуда, — усмехнулась Корин, — поможешь мне подыскать квартиру?
   — Что, опять дурацкие выходки Теда?
   — Все уже обговорили… вчера. Его раздражает мое присутствие. Уверяет, что я слежу за ним — «вожделенным взглядом», как он выразился. Но это не так, поверь! А просто… Старая любовь не ржавеет!
   Сэнди села, убрала волосы со лба.
   — Почему бы тебе не дать ему понять это?
   — Зачем? Он прямо сказал, что терпит меня только из жалости. Стану я навязываться!
   — Вчера заезжала Лилиан? Миссис Бэрд сказала. — Сэнди притворялась равнодушной. — Ты видела ее?
   — Нет, не удостоилась чести.
   — Ну, братец! Знаешь, Корри, я хотела как лучше. Думала, ты побудешь здесь, поправишься — у нас тут тихо, спокойно. Но не получается. К чему тебе лишние волнения? Я-то надеялась… Ну да ладно, не имеет значения. Вижу, тебе не терпится уехать.
   — Да! Пожалуйста, Сэнди, помоги мне!
   — Договорились. Сделаем так — я перевезу тебя к себе, в Викторию, в мою квартиру. Все равно стоит пустая. Места хватит. Довольно трепать нервы из-за моего братца!
   — Я не буду тебе обузой.
   — Брось, Корин. Ты моя лучшая подруга. Захочешь — поедем вместе в Хьюстон. Я ведь работаю и в главном офисе фирмы в Хьюстоне, и в филиале в Виктории. Подумаем насчет работы для тебя. Только сначала тебе надо поправиться, набраться сил.
   — Сэнди, не в службу, а в дружбу… привези мои вещи.
   — Конечно, привезу. Кто ж поможет, как не друг? Давай прямо после обеда и слетаю.
   — Ты не представляешь, как я благодарна тебе! Ключ у Генри. Ты легко найдешь его. Он живет на втором этаже над гаражом. Присматривает за хозяйством. Думаю, Тина оценила его и он по-прежнему там, в ее доме. Поднимешься наверх, вторая дверь направо — моя спальня. Вещи в стенном шкафу. Посмотри, пожалуйста, не осталось ли чего в комоде, хотя я уже все собрала, уложила, даже книги и безделушки. В верхнем ящике комода — шкатулка с семейными реликвиями.
   — Привезу, привезу, не волнуйся. Переедем в Викторию — все забудется, как кошмарный сон. Пойду приготовлю кофе, поищу чего-нибудь вкусненького.
   Скоро Сэнди вернулась, неся дымящийся кофейник и корзинку с пирожными. Ах, как освежающе запахло мокко! У Корин сразу улучшилось настроение. Подруги дружно принялись за пирожные.
   — Послушай, Сэнди, — несмело начала Корин, — откуда Тед все знает? Ну буквально все! Представляешь, что он мне посоветовал? Заняться плетением кружев, говорит — привезу тебе спицы да пяльцы, можешь себе представить?
   — Да? — Сэнди задумчиво посмотрела на подругу. — Я никогда не рассказывала тебе, что в юности ему очень нравилась девушка родом из Пенсильвании, немка? Ее далекий предок попал в Америку во время Войны за независимость. Гессенский наемник. Ну, это долгая история. У меня осталась салфеточка, которую она связала. Искусная была кружевница… Она уехала с мужем в Европу. — Сэнди вздохнула. — Пойду переоденусь, надо еще найти чемодан.
   Только за ней закрылась дверь, как явился Тед.
   — Ну вот, опять сидишь сложа руки?
   — Имею же я право, в конце концов, поговорить с подругой, чего ты пристал? — огрызнулась Корин. — У нас свои, женские секреты!
   — Мне дела нет до твоих секретов! Быстро же ты забыла и думать о Барри!
   — Барри хватало утешительниц и без меня!
   — Понятное дело! Ты у нас — кремень, бесстрашная парашютистка. Тебе раз плюнуть — хлопнуть дверью, отказаться от денег. Твой девиз — «презираю слабость»! Теперь-то я понимаю: бедный мой кузен, чтобы хоть как-то самоутвердиться, сначала робко просил любви, потом начал искать забвения в спиртном, ну а дальше — больше: бабы! А что оставалось делать? Ты не оценила своего счастья, Корин! Посмотришь на тебя — ну прямо маленькая девочка! Беззащитная такая! Но ты — классический «тихий омут»! Волевая, бесстрашная. Тебе выпала невиданная удача — встретить такого человека, как Барри, — мягкого, доброго, ласкового парня! Поверь, я знал его лучше всех, даже лучше Тины! Он был вечным амортизатором в семье… ну да, с такой мамочкой, как тетушка! И твой характерец тоже не мед! Бесчувственная кукла! Вместо того чтобы приласкать беднягу — ну с кем не бывает, клюкнул малость — ты позволила ему пьяному сесть за руль! — Тед, изо всех сил хлопнув дверью, вылетел из комнаты.
   Корин схватилась за сердце. Даже слез не было. Неужели это никогда не кончится… Может, прямо сейчас собрать последние силы и уйти? А может, убить его, тут же, в его собственном доме, кухонным ножом? Э, нет — слишком просто. Это не игрушки. Тогда что, борьба? Ну что ж, честная борьба — не так плохо! — решила она.
   Так… Сэнди с минуты на минуту уедет, Тед отправится к своим кобылам, надо вызвать, нет, поймать такси — и быстро в Хьюстон. В Хьюстоне наверняка есть общежитие Христианской ассоциации женской молодежи. Решено! Там она найдет пристанище — пусть скромное, неважно, но это лучше, чем бесконечно трепать себе нервы. Ну погоди, Тед! Вот приду в себя — и не дам тебе спуску!
   — Я поехала, — Сэнди просунула голову в дверь, — Тед подвезет меня. Мы скоро вернемся. Чао!
   Корин помахала подруге рукой, улыбнулась — пока!
   Прекрасно! Они едут вместе! Несколько минут Корин сидела тихонько, как мышонок, — вдруг вернутся? Нет — Сэнди перекинулась парой слов с миссис Бэрд, хлопнула дверца машины, взревел мотор — все, уехали! Она облегченно перевела дух.
   Морщась от боли, встала, выпрямилась, на лице — спокойное равнодушие, выглянула в коридор.
   — Миссис Бэрд! Как? Они уже уехали? Я забыла попросить Сэнди привезти мне ночную рубашку. Ах, какое невезение! Она даже не знает, где искать. Придется поехать самой. Вы позволите мне на время воспользоваться вещами вашей дочери?
   — Господи, Корин, ну конечно же, только зачем вам ехать? Они же все привезут! Вы еще так слабы, дорогая!
   — Но я постеснялась при Теде попросить привезти мне еще кое-что, ну, вы понимаете, чисто женские дела. — Корин смущенно потупилась и покраснела.
   — Лучше вам остаться дома, я позвоню, скажу Сэнди. — Миссис Бэрд нахмурилась.
   «Да отпусти же ты меня!» — Корин теряла терпение.
   — Не стоит, — она мило улыбнулась, — честное слово, я чувствую себя нормально. Услышав гудок, она стала прощаться.
   — Вот и такси. Все будет хорошо.
   — Но вы такая бледная, останьтесь!
   — Я гораздо выносливей, чем кажусь! Я позвоню.
   — Как? Разве вы не вернетесь?
   — Не знаю, может быть, останусь там. Мы обсудим с Тедом и Сэнди все на месте.
   — Отлично, тогда я спокойна. Берегите себя!
   — О да! До свидания, дорогая миссис Бэрд!
   Она медленно вышла на улицу, стараясь не морщиться от боли и идти прямо. Вот уж не думала, что так трудно даются всего несколько шагов. Сердце стучало молоточками.
 
   А тем временем Тед и Сэнди, разыскав Генри в его крошечной чистенькой квартирке, старательно внушали ему: мы — друзья Корин, она живет у нас, приехали взять ее вещи.
   Генри хмуро выслушал их, молча достал ключи.
   — Что ж, пойдемте.
   Отперев входную дверь, провел их в комнату Корин.
   — Вот, полюбуйтесь. — Он отпер стенной шкаф, брат с сестрой застыли в изумлении: как, всего три платья? Они глазам своим не верили. — Да, он держал ее в черном теле, — Генри прекрасно заметил их изумление, — и при этом изводил скандалами, да какими! Пыталась убежать, но он перекрыл все каналы — переписку вскрывали и прочитывали, телефонные разговоры подслушивали И передавали ему, знакомым звонили и советовали держаться от нее подальше: она, мол, больна, а вы знаете, чем? — и далее обычное вранье. Господи, да я бы уже давно отсюда сбежал, пропади оно пропадом, это окаянное место, да жалко было бросать ее одну, она бы не выдержала, сломалась… Тед гневно сверкнул глазами:
   — Что вы такое плетете? Мой кузен, наша семья — одна из самых известных и уважаемых в городе. Он же миллионер!
   — Да, миллионер… Мог купить всех и вся, встречного и поперечного… Ему удалось в какой-то мере превратить ее в отверженную, к этому он и стремился. Следил за каждым ее шагом, а сам… пользовался услугами самых дорогих шлюх Хьюстона, одевался у лучших портных, менял без конца лимузины.
   Тед, сжав кулаки, с грозным видом двинулся на Генри, но тот и не шелохнулся.
   — Скажу больше, — повысил он голос, — в ту ночь, накануне роковой вечеринки, он ночевал дома, вел себя как бесноватый, пырнул ее ножом, мне пришлось срочно везти ее к врачу. Всю дорогу я ломал голову — что сказать, как объяснить? Барри, от которого разило, как из винной бочки, увязался следом, плел всякие небылицы о том, как жена расшиблась, спускаясь без парашюта на листе алюминия… Врач смотрел на него как на сумасшедшего, но что он мог сделать? Барри умел купить всех, заткнуть рот, запугать. Ее теперь считают виноватой во всем, а Барри — мучеником и вообще ходячей добродетелью! Боже мой, если бы вы только видели, сколько крови она потеряла в тот раз!
   Брат с сестрой, замерев от ужаса, слушали, не веря своим ушам.
   — Он ранил ее, говорите?! — запинаясь, переспросил Тед.
   — Да, ударил ножом. Я зашел вечером узнать, не надо ли ему чего-нибудь. Вижу — он швырнул ее на кушетку, вопит, грозится оставить без гроша, опозорить, она — такая, она — сякая, он применит крутые меры! И применил… Согласитесь — это какое-то странное, извращенное чувство. Верещал о какой-то открытке, она, дескать, порочна до мозга костей, но если исправится, то он, возможно, простит ее, и они по-прежнему будут жить, как жили раньше. Да только жизни-то никакой не было! Одно мучение! Весь следующий день он пропадал где-то, шлялся, должно быть, с дружками по ресторанам, а вечером заявился — собирайся, поехали на вечеринку!
   — Так это все из-за открытки? — Тед рухнул на стул.
   — Да, сэр. Он словно помешался. Нет, я никогда не понимал его отношения к жене. Все же была в его любви, если это можно так назвать, какая-то извращенность. А вы говорите — из старинной семьи, уважаемые люди! Короче, пришлось мне везти их на эту злосчастную вечеринку — ну как ему, полупьяному, было сесть за руль? А после вечеринки он выволок Корин на улицу, грозился Закатить грандиозный скандал — возможно, и убил бы, но тут я выскочил из машины, оттащил от него Корин. Ну, он сел за руль и укатил… навстречу гибели. Мы и глазом не успели моргнуть. А теперь вот он мертв, но скажу вам честно — мне его не жалко ничуточки. Я вижу, мистер Реган, мне вас не убедить. — Он повернулся к Сэнди: — Мисс Реган, попросите ее показать вам раны. Убедитесь, насколько все серьезно. И еще — не было никакой аварии планера. Она скрывала, все скрывала от друзей, от знакомых! Ведь это он столкнул ее с лестницы, вы об этом слышали?