Страница:
– Инсилай, – Локи склонился над учеником.
Лицо Илая осталось каменно-неподвижным. Глаза его мертвым, кукольно-фарфоровым взглядом безразлично смотрели куда-то в потолок.
– Он не понимает тебя, – прошептала Варвара.
– Он меня не слышит, – уточнил Локи и пощелкал пальцами перед широко открытыми глазами Инсилая, – и не видит, – добавил он с тяжелым вздохом.
– Может, он не до конца вернулся? – предположил Краш.
– Может быть, – рассеянно ответил Маг и легонько встряхнул Волшебника за плечи.
Гримаса страдания исказила лицо Инсилая, он дернулся на полу под руками Мага, но не издал ни звука. Мастерство Локи вернуло его в реальность, но не сняло колдовства с Илая-Волшебника и не избавило от боли Илая-человека. Из всего происходящего оглушенный превращениями Инсилай понял только то, что снова обречен на слепоту, глухоту, немоту и бесконечные побои и унижения. Он опять был один на один с целым светом, но на сей раз энергии для колдовства было в избытке, а руки, хоть и с переломанными пальцами, были свободны от пут. Волшебник мысленно собрался в комок и приготовился защищаться.
– Что с ним, – испугалась Варвара, – ему плохо, Локи. Смотри, он стал белее ильты.
– Вижу, – сквозь зубы бросил Маг, – Илка была права, тут что-то не так. Что же они с ним сделали, хотел бы я знать! – Кольцо свидетеля вдруг запульсировало серебристо-белым светом на безымянном пальце Локи. Он досадливо поморщился. – Проклятье, только этики мне сейчас и не хватало. Смотри-ка, а ведь достали, хоть и в Ваурии, а еще говорят, связи нет!
– Что это? – спросила Варвара.
– Господин Элрой разыскивает ценного свидетеля. На нормальную работу у меня осталось ровно двадцать четыре часа.
– А потом?
– Не знаю, девочка. Давай сначала проживем эти часы.
Волшебница испуганно покосилась на Мага, но спросить не решилась ни о чем. Локи снова занялся Инсилаем и, взяв его за запястье, нащупал пульс.
– Ну что, Маня, как человек, он сейчас вполне жив. Сердце бьется, дыхание восстановилось, руки уже горячие. Тут все в порядке.
– Не слышу радости в твоем голосе.
– Так ведь и нечему радоваться, племянница. Я уже говорил тебе, что сущности Инсилая так переплелись, что намертво держат друг друга. В свое время Волшебник не позволил умереть человеку, а теперь он же не дает ему жить. Тауровское колдовство, направленное против Ин-силая-Волшебника, действует и на Инсилая-человека. И разорвать этот замкнутый круг я не в состоянии. Знай мы, каким колдовством воспользовались, было бы проще. Не на много, но все же полегче. Магистр у себя дома, а, значит, сильнее… я не смогу снять его волшебство обобщенным заклинанием, не хватит энергии. Пробовать очищать Илая от всех существующих проклятий по списку, жизни не хватит, я уж не говорю об энергии. Не выяснив, на что было направлено колдовство Таура, не стоит и начинать.
– Что делать? – Варвара присела рядом с Локи.
– Думать. Нет безвыходных ситуаций, есть Волшебники, которым лень искать выход.
– Таур не мог заколдовать посланца, – Краш оторвался от созерцания ослепительно красивой Мани и посмотрел на Мага, – Магистр исчез прямо с поля битвы. Инси-лай в это время был вполне жив. Это наверняка колдовство обратного эффекта. А их не так много.
– Дай бог здоровья твоему учителю, – витиевато поблагодарил Локи, по тону его было не ясно, сказано это с издевательством или с уважением. Краш вскинул брови. – Нет-нет, – успокоил Маг, – ты абсолютно прав. Это уже вполне реальный объем работ. Ну, господа Волшебники и примкнувшие к ним Чародеи, напрягите свою память и вспомните известные вам проклятья обратного эффекта.
Краш задумался. Варвара, под строгим взглядом Локи почувствовавшая себя ученицей, стала перечислять известные ей проклятья, по-детски загибая пальцы.
– Колдовство неподвижности, проклятье безумия, обезьянье проклятье, колдовство великой ночи, или черной Та, проклятие медного гроша и… ой, забыла. Еще два. Я точно знаю, их семь.
– Девять, – уточнил Локи, – хотя, имея дело с Магистром, можно рассчитывать и на двенадцать.
– Двенадцать? – расстроился Краш. – Так много…
– Почему двенадцать? – возмутилась Варвара. – Я на сто процентов уверена, что их ровно семь.
– Это ты знаешь, что их семь, – уточнил Локи, – я знаю, что их девять, а что знает Магистр, мы сейчас все равно не выясним.
– Вспомнила, – обрадовалась волшебница, – колдовство сломанной ветки и могильного камня. Что-то еще?
– Существует еще колдовство бессмертия и заклятие вечной любви, – сообщил Локи.
– Разве можно заклясть дарами? – удивилась Варвара. – Я бы не отказалась ни от вечной любви, ни от вечной жизни.
– Просто ты слишком молода, девочка, – вздохнул Маг, – тебе еще трудно понять, что жизнь становится невыносимой, когда ты уже сделал все то, что было положено тебе сделать в этом мире, а сил сделать что-то сверх сделанного уже не имеешь. Когда каждый новый день длиннее предыдущего, когда цель, к которой ты шел, достигнута, а новой нет и не будет, когда нет будущего и осталось только прошлое… Тогда от усталости ума и слабости тела ты впадаешь в состояние забытого на грядке овоща: съесть не съели и сгнить не получается… Нет, красавица, избави боже от такого дара.
– А любовь?
– Ну, здесь еще проще, Маня. Любовь – это арка, которую двое строят на зыбком песке. Она устоит и будет прекрасна лишь в том случае, когда она симметрична. То есть вклад в общее дело должен быть равным, каждый должен отдать для строительства все имеющиеся у него кирпичики: взаимность чувств, искренность отношений, чистоту души, радость и горе. Влюбленные отдают себя друг другу целиком и полностью, ведь любовь подразумевает щедрость. Так и бывает, и миллионы ворот в небеса стоят в долине страсти. Но ведь мы говорим о вечной любви, девочка… Вечность – это очень большой срок. И, увы, частенько бывает так, что кто-то начинает чуть-чуть хитрить и экономить на строительстве, если не вовсе манкировать своими обязанностями. То времени не хватило сказать «я люблю тебя», то случайно забылась годовщина свадьбы; кто-то горем постеснялся поделиться, а кто-то радостью решил насладиться в одиночку. И пошло и покатилось, а ведь мы на песке, здесь очень трудно построить на века. И вот с одной стороны выпадает кирпичик. Всего один, этого никто не замечает, а зря, ведь другие, рядом с ним, потеряв опору, уже начали расшатываться. Немного равнодушия, чуточку беспечности, капля измены – и вместо храма любви ты имеешь груду развалин. А любовь-то у нас вечная, ты не забыла? Это очень грустно быть навеки прикованным к руинам страсти.
– Разве нельзя построить заново? – спросил Краш.
– Можно, только возведенная вновь арка станет еще более хрупкой и развалить ее сможет даже дуновение ветра. Да и не много найдется желающих пить чай из склеенной чашки.
– Но ведь бывает любовь на всю жизнь, – тихо сказала Варвара.
– Конечно, – улыбнулся Локи, – но это уже дар богов, а не проклятье Волшебника. – Маг встал. – Если вы не против, мы продолжим наш экскурс в основы философии колдовства в другое время и в другом месте. А сейчас займемся анализом ситуации. Из всего вышеперечисленного нам подходит только четыре проклятия: великой ночи, сломанной ветки, обезьянье и могильного камня. С чего начнем?
– Если мы вычислим, с какой целью наносилось проклятье, мы сможем исключить ненужное, – сказал Краш, присаживаясь на ближайший уступ.
– Сложное вычисление, – констатировала Варвара, она снова спустилась на пол и стала медленно ходить по склепу, сжав руками виски, – чужая душа потемки, а душа Магистра вдвойне. Уравнение с бесконечным количеством неизвестных.
– Не совсем, ведь нам известны цели Таура, – напомнил Локи, – изломать посланца по максимуму и любой ценой удержать его в Ваурии. Значит, ночь и камень отпадают, они не несут физических страданий. Остается обезьянье проклятье и сломанной ветки. Одно из двух, это не так много.
– С этой точки зрения, с веткой я согласна, – сказала Варвара, – а вот обезьяны сомнительны, отсутствие основных органов чувств, конечно, неприятно, но едва ли может причинить боль.
– При условии, что ты при этом не стоишь под ударами, – между делом заметил Маг, – не имея возможности их отразить. Итак, сломанная ветка. Твой дух и разум сломлен, ты не можешь противостоять боли и отчаянию. Ты рабски покорен и принимаешь удары судьбы как должное… Мысль о побеге даже не приходит тебе в голову, ты просто выполняешь чьи-то приказы и безропотно страдаешь морально и физически, не имея сил к сопротивлению.
– Наш случай, – пробормотал Краш, – я видел посланца у столбов перед тем, как его отравили мертвой водой. Он не делал и малейшей попытки освободиться, хо – тя спина его была черной от побоев, а плетуна не было и в помине.
– Вот как… помоги мне, Краш, я хочу видеть его спину, – они попытались приподнять Волшебника с пола, но стоило им взять посланца за руки, как в ту же секунду Краш отлетел к стене, а Локи едва устоял на ногах, получив сильнейший энергетический удар от казавшегося почти мертвым Инсилая.
– Остаются мартышки, – пробормотал Маг, потирая ладонью солнечное сплетение, – методом эксперимента выяснилось, что веток никто не ломал.
– Бей своих, чужие напугаются, – Краш, сильно приложившийся затылком в процессе полета, двумя руками держался за голову, скорчившись у стены.
– Для него сейчас все чужие, – успокоил Локи, – он слеп, глух и нем.
«Ну, что нем, слава богу, – подумала Варвара, действия бывшего ученика убедили ее в том, что он более, чем жив. – Если б дар речи у него сохранился, ручаюсь, мы с Крашем узнали бы много новых слов и затейливых словосочетаний. А ведь там, в Мерлин-Лэнде, я сидела на бочке с порохом. Силушка-то какая! Разозлился бы по-настоящему и владела бы я не домом, садом и бассейном, а воронкой от атомного взрыва на пару кварталов. Спасибо Локи, научил его собой владеть. Черт, а ведь когда Инсилай в моей мастерской ушами дымил, это ж он пары спускал, чтоб не испепелить нас вместе с нашими претензиями».
– Я к нему больше не подойду, – сказал Краш, с трудом восстановив вертикальное положение, – он Посланник Мерлина, а я простой Чародей. Испепелит и не заметит. Я его опасаюсь.
– Ладно, – Локи шевельнул рукой и Варваре показалось, что Инсилай поник на полу, хотя он и до этого лежал совершенно неподвижно. – Иди сюда, он уже не опасен.
Краш топтался у стены и помогать не спешил.
– Иди сюда, – терпеливо повторил Локи, – он без сознания.
Чародей на уговоры поддавался слабо, на приличном расстоянии ему казалось безопаснее. Огненное копье воткнулось у босых ног Краша, камни пола треснули и расползлись, открыв пылающую бездну. Полыхнуло огнем и дымом. Юноша в панике прижался к стене.
– На твоем месте я бы больше боялся живого Мага, чем полумертвого Волшебника, – громыхнул Локи, плиты пола сомкнулись, выбросив напоследок фонтан искр.
– Уже иду, – упавшим голосом сказал Краш, проклиная про себя тот день и час, когда его угораздило понадеяться на помощь Локи.
Увидев преисполненного чувством собственного достоинства Великолепного, Гектор опешил. Он ожидал чего угодно, но не такой уверенности и спокойствия. Было это тем более удивительно, что по злому умыслу или просто по забывчивости с Мага не сняли наручники.
– Почему Вы в кольцах? Что случилось? – не добившись ответа от муниципалов, господин Феми попытался получить разъяснения от клиента. – Что здесь происходит?
– Мне плевать, что здесь происходит, – Белес поудобнее уселся в кресле. – Ты нужен мне не за этим.
Адвокат понял, что дело из просто интересного переходит в категорию супер.
– Я к Вашим услугам, господин Белес. – В душе он потирал руки. – В чем Вас обвиняют?
– В разрушении Трои, – буркнул Белее. – Гектор, ты должен слетать в Москву.
– В Москву? – оторопел адвокат. – Там-то Вы что натворили?
– Я и в троянской войне не участвовал, – по секрету сообщил Великолепный. – Заберешь там одного человечка.
– Минутку. Если Вы связно объясните мне, что произошло, я добьюсь, чтоб Вас немедленно выпустили под залог. Потом мы поговорим о Москве.
– Гектор, я плачу тебе за то, чтобы ты выполнял мои поручения, а не морочил мне голову ненужными советами.
– Вам что, в тюрьме понравилось? – озадачился адвокат.
– Да, у меня бессрочный отпуск за счет муниципалов.
– Будем вчинять встречный иск по упущенной прибыли? – оживился господин Феми. Несколько запутанный запросами клиента, он с радостью вступил на твердую почву закона.
– Не исключено, – ухмыльнулся Белее.
– Что я должен сделать? – адвокат понял, что в игре Великолепного ему отведена роль исполнителя, и решил не настаивать на разъяснениях.
– Во-первых, ты сегодня же подашь протест по поводу незаконного ареста моих учениц Маши и Катарины.
– Серьезные процессуальные нарушения?
– Нет, конечно, наоборот, все по закону, но пока будут разбираться, пару дней мы девчонкам выиграем.
– Если постараться, можно и неделю.
– Так постарайся. Потом сделаешь генеральную доверенность Лоре на ведение дел «Пегаса». Ограничение ответственности на пять, нет, пять многовато, на два миллиона мерлинов.
– По какой статье Вам предъявили обвинение? – уточнил адвокат.
– О моих делах мы поговорим позже, – отмахнулся Белее, – я не закончил поручения.
– Если закон предусматривает арест Ваших счетов…
– Не предусматривает, – отрезал Великолепный, – свой гонорар ты получишь.
– Я имел в виду совсем другое, – оскорбился Феми.
– Я удвою оплату, если ты хоть пару минут помолчишь.
– У нас не ограниченное время свидания, – проворчал адвокат, но замолчал.
– Теперь самое сложное, – Белее вздохнул, недобрым словом помянув про себя Катарину. – Пойдешь в магистрат и выяснишь точную дату рождения дочери моей ученицы Катарины.
Гектор молчал, или всерьез рассчитывал на двойной гонорар, или не хотел нервировать клиента.
– Я не помню, как зовут девчонку, – добавил Великолепный, не глядя на Феми, – но у нее совершенно непроизносимое имя. Пока понятно?
– Да, но это невозможно, – спокойно сообщил Гектор.
– Почему, – удивился Белес, давно вычеркнувший из своей жизни это слово.
– Данных маловато и сведения конфиденциальные. Информацию выдадут только по запросу суда. Разве что выдвинуть обвинение…
– Ну ты сказал, этого еще не хватало. Давай теперь новорожденных будем в суд таскать. – усмехнулся Белее. – Экстремал юридических решений… Как адвокат, ты должен знать, что если где-то существует нужная тебе информация, значит, наверняка есть и тот, кто продаст тебе этот секрет по сходной цене.
– Я попробую. Что дальше?
– Дальше хуже, – успокоил Великолепный, – ты найдешь девчонку и привезешь ее сюда сразу же, как ей исполнится четырнадцать.
– И где мне ее искать?
– Вроде бы она в Москве.
– Москва… только я знаю не меньше дюжины городов, городков и поселков с таким названием. Земля, пограничные измерения, Внеземелье?
– Земля, разумеется.
– У дяди Сэма или с Ильичами?
– Россия, наверно. Да не знаю я толком, я тебе за это и плачу, чтоб ты мог решать такие мелочи своими силами!
– Боюсь, к совершеннолетию Вашей протеже мне не успеть, – Гектор почесал затылок, – поиск по таким приметам займет лет сто.
– Вымогатель, – проворчал Белее, – нет невыполнимых поручений, просто есть работа, которая дорого стоит, но это ты и без меня хорошо знаешь. Надеюсь, все ясно?
– Вполне.
– Тогда позаботься, чтоб мне освободили руки и займись делом.
«Ну что, – думал советник, – своего ты добился. Помощь пришла. Правда, не к тебе, а к посланцу, но помогая ему, они помогают Властелину. Хотя, конечно, это риск. Большой риск. Два колдуна в одной связке, да каких колдуна. Черный Маг и Волшебник с утроенной силой. А ведь ты сам позаботился о силе посланца… ты не боишься, Арси? Боюсь, конечно, только не я это придумал, Таур велел ввести ему эликсир, – сам себе ответил советник, – мое дело прокукарекать, а там хоть не рас-светай. Только кто тебе сказал, что им удастся вернуть Посланника к жизни? Тарра. Мне поведала об этом Тар-ра. Она предсказывает продолжение третьей Битвы. Предсказание отразилось в зеркале судьбы сегодня ночью. Странно… Сегодня, а Магистр, похоже, знал об этом уже давно. Знал или догадывался? Проклятая Бэсс-ния со своими дурацкими законами, почему мохнатые уродцы могут шляться к нам, как к себе домой, а мы к ним и от них только по предсказанию? А если Властелин не вернется? Что я буду делать с этим колдовским десантом? Знать бы, сколько их и чего стоят. Судя по тому, как на уровне мерцает, прибыло их сюда порядком и с энергией у них все в порядке». Советник потянулся в кресле и обернулся к часовым у дверей:
– Послали, наконец, за скалетом Гарди?
– Он уже ждет, господин советник, – доложил Хурст, немедленно появляясь на пороге.
– Чего ждет, – проворчал советник, – мне, что, его, как барышню, десять раз приглашать?
– Скалета Гарди к господину советнику! – вытянувшись по стойке «смирно», распорядился Хурст.
Дью вошел в кабинет, одолеваемый мрачными предчувствиями. Повышенное внимание советника к его персоне наводило на грустные мысли. Больше всего он боялся обнаружить в комнате Краша или Фло. Увидев, что Арси пребывает в одиночестве, Дью воспрял духом.
– Присаживайтесь, господин скалет, – с улыбкой предложил советник и жестом приказал уйти охране.
– Есть, – Дью придержав меч, уселся на табурет.
– Не так официально, Гарди, – Арси все еще колебался, но выхода не было, – я могу доверять Вам, полковник?
– Я приносил присягу Властелину, господин советник.
– Но я не Магистр, и мне Вы на верность не присягали.
– Я клялся в верности Ваурии. Сегодня Вы ее Властелин, и можете рассчитывать на меня. – Вообще-то Дью никогда и никому не приносил военной присяги, но он надеялся, что за него это сделал убиенный им скалет Горди, и тем самым избавил его, Дью, от клятвопреступления.
– Прекрасно, – «Что-то он крутит, – насторожился Арси, – Слишком умный для вояки. Искушает… сегодня Вы Властелин… уж не Таур ли проверяет меня на верность? А если он просто не верит в возвращение Магистра и обеспечивает себе карьеру? А сам-то ты в возвращение веришь? Я верю в то, что на нулевом уровне у меня орудует шайка волшебников, и мне надо принять меры к тому, чтоб они не разнесли Сан Палисс по кирпичику», – советник пристально посмотрел в глаза Дью, – потому что я намерен поручить Вам особо важное задание.
– Приказывайте, – демонстрируя осознание торжественности момента, скалет Гарди вскочил по стойке «смирно», Дью при этом едва сдерживал смех.
– Сядь и не ори, – смерив взглядом собеседника, вполголоса сказал Арси, – прекрати эту показуху, дело серьезное.
– Да, советник, – почти по-домашнему ответил Дью, оставив полковничьи замашки.
– У нас гости, Гарди, – Арси говорил, тщательно подбирая слова, по привычке испытывая недоверие даже к потенциальному союзнику, – они пришли за Посланником.
Дью покосился на карту, пульсирующую многоцветьем ярких точек, и вопросительно посмотрел на советника.
– Надеюсь, – продолжал Арси, – они сделают то, за чем пришли, но вот выйти из крепости мы им не позволим.
– Там колдуют, – напомнил Гарди, – и очень мощно.
– Они и должны колдовать, – усмехнулся Арси, – иначе им не вернуть к жизни их приятеля. А мы должны держать руку на пульсе, чтобы вовремя пресечь их колдовские штучки.
– Простите, советник, Вы уверены, что мы сможем это сделать? – засомневался Дью. – Даже если мы снимем защиту с крепости и сконцентрируем все экраны на нулевом уровне, совсем не факт, что техника сможет удержать такую серьезную компанию.
– А ведь я не ошибся в Вас, скалет, – Арси с уважением посмотрел на полковника, и, подойдя к карте, четко проговорил: – Аргус, перекрой нулевой уровень полной мощностью, с крепости защиту снять. – Он вернулся на место. – Что значит стратег… а я и не подумал о таком простом ходе…
– Всегда к Вашим услугам, – пробормотал Дью, отчаянно чертыхаясь про себя. «Ну, я дурак! Своими руками поставил ловушку на братца и его друзей. Вот уж, воистину, простота хуже воровства. Еще немного, и я или дослужусь до генеральских погон от Арси, или получу кочергой по башке от Краша и его приятелей».
– С Вашей помощью мы выиграли немного времени, – советник так проникся, что заговорил с Дью на «Вы», – но это только передышка. Ведь мы должны контролировать ситуацию до момента возвращения Магистра. Аргус может не справиться, но это не страшно, наши козыри в другой колоде… Они не уйдут отсюда без дочери Локи и мальчишки-подмастерья, а их мы спрячем так, что их не найдут никогда. Этим Вы и займетесь немедленно, скалет Гарди.
Арси тщательно запер дверь своего кабинета, поставил в коридоре часовых и распорядился позвать Альфа.
– Пошли, – приказал он Дью, – сначала мальчишка.
Глава 15
Лицо Илая осталось каменно-неподвижным. Глаза его мертвым, кукольно-фарфоровым взглядом безразлично смотрели куда-то в потолок.
– Он не понимает тебя, – прошептала Варвара.
– Он меня не слышит, – уточнил Локи и пощелкал пальцами перед широко открытыми глазами Инсилая, – и не видит, – добавил он с тяжелым вздохом.
– Может, он не до конца вернулся? – предположил Краш.
– Может быть, – рассеянно ответил Маг и легонько встряхнул Волшебника за плечи.
Гримаса страдания исказила лицо Инсилая, он дернулся на полу под руками Мага, но не издал ни звука. Мастерство Локи вернуло его в реальность, но не сняло колдовства с Илая-Волшебника и не избавило от боли Илая-человека. Из всего происходящего оглушенный превращениями Инсилай понял только то, что снова обречен на слепоту, глухоту, немоту и бесконечные побои и унижения. Он опять был один на один с целым светом, но на сей раз энергии для колдовства было в избытке, а руки, хоть и с переломанными пальцами, были свободны от пут. Волшебник мысленно собрался в комок и приготовился защищаться.
– Что с ним, – испугалась Варвара, – ему плохо, Локи. Смотри, он стал белее ильты.
– Вижу, – сквозь зубы бросил Маг, – Илка была права, тут что-то не так. Что же они с ним сделали, хотел бы я знать! – Кольцо свидетеля вдруг запульсировало серебристо-белым светом на безымянном пальце Локи. Он досадливо поморщился. – Проклятье, только этики мне сейчас и не хватало. Смотри-ка, а ведь достали, хоть и в Ваурии, а еще говорят, связи нет!
– Что это? – спросила Варвара.
– Господин Элрой разыскивает ценного свидетеля. На нормальную работу у меня осталось ровно двадцать четыре часа.
– А потом?
– Не знаю, девочка. Давай сначала проживем эти часы.
Волшебница испуганно покосилась на Мага, но спросить не решилась ни о чем. Локи снова занялся Инсилаем и, взяв его за запястье, нащупал пульс.
– Ну что, Маня, как человек, он сейчас вполне жив. Сердце бьется, дыхание восстановилось, руки уже горячие. Тут все в порядке.
– Не слышу радости в твоем голосе.
– Так ведь и нечему радоваться, племянница. Я уже говорил тебе, что сущности Инсилая так переплелись, что намертво держат друг друга. В свое время Волшебник не позволил умереть человеку, а теперь он же не дает ему жить. Тауровское колдовство, направленное против Ин-силая-Волшебника, действует и на Инсилая-человека. И разорвать этот замкнутый круг я не в состоянии. Знай мы, каким колдовством воспользовались, было бы проще. Не на много, но все же полегче. Магистр у себя дома, а, значит, сильнее… я не смогу снять его волшебство обобщенным заклинанием, не хватит энергии. Пробовать очищать Илая от всех существующих проклятий по списку, жизни не хватит, я уж не говорю об энергии. Не выяснив, на что было направлено колдовство Таура, не стоит и начинать.
– Что делать? – Варвара присела рядом с Локи.
– Думать. Нет безвыходных ситуаций, есть Волшебники, которым лень искать выход.
– Таур не мог заколдовать посланца, – Краш оторвался от созерцания ослепительно красивой Мани и посмотрел на Мага, – Магистр исчез прямо с поля битвы. Инси-лай в это время был вполне жив. Это наверняка колдовство обратного эффекта. А их не так много.
– Дай бог здоровья твоему учителю, – витиевато поблагодарил Локи, по тону его было не ясно, сказано это с издевательством или с уважением. Краш вскинул брови. – Нет-нет, – успокоил Маг, – ты абсолютно прав. Это уже вполне реальный объем работ. Ну, господа Волшебники и примкнувшие к ним Чародеи, напрягите свою память и вспомните известные вам проклятья обратного эффекта.
Краш задумался. Варвара, под строгим взглядом Локи почувствовавшая себя ученицей, стала перечислять известные ей проклятья, по-детски загибая пальцы.
– Колдовство неподвижности, проклятье безумия, обезьянье проклятье, колдовство великой ночи, или черной Та, проклятие медного гроша и… ой, забыла. Еще два. Я точно знаю, их семь.
– Девять, – уточнил Локи, – хотя, имея дело с Магистром, можно рассчитывать и на двенадцать.
– Двенадцать? – расстроился Краш. – Так много…
– Почему двенадцать? – возмутилась Варвара. – Я на сто процентов уверена, что их ровно семь.
– Это ты знаешь, что их семь, – уточнил Локи, – я знаю, что их девять, а что знает Магистр, мы сейчас все равно не выясним.
– Вспомнила, – обрадовалась волшебница, – колдовство сломанной ветки и могильного камня. Что-то еще?
– Существует еще колдовство бессмертия и заклятие вечной любви, – сообщил Локи.
– Разве можно заклясть дарами? – удивилась Варвара. – Я бы не отказалась ни от вечной любви, ни от вечной жизни.
– Просто ты слишком молода, девочка, – вздохнул Маг, – тебе еще трудно понять, что жизнь становится невыносимой, когда ты уже сделал все то, что было положено тебе сделать в этом мире, а сил сделать что-то сверх сделанного уже не имеешь. Когда каждый новый день длиннее предыдущего, когда цель, к которой ты шел, достигнута, а новой нет и не будет, когда нет будущего и осталось только прошлое… Тогда от усталости ума и слабости тела ты впадаешь в состояние забытого на грядке овоща: съесть не съели и сгнить не получается… Нет, красавица, избави боже от такого дара.
– А любовь?
– Ну, здесь еще проще, Маня. Любовь – это арка, которую двое строят на зыбком песке. Она устоит и будет прекрасна лишь в том случае, когда она симметрична. То есть вклад в общее дело должен быть равным, каждый должен отдать для строительства все имеющиеся у него кирпичики: взаимность чувств, искренность отношений, чистоту души, радость и горе. Влюбленные отдают себя друг другу целиком и полностью, ведь любовь подразумевает щедрость. Так и бывает, и миллионы ворот в небеса стоят в долине страсти. Но ведь мы говорим о вечной любви, девочка… Вечность – это очень большой срок. И, увы, частенько бывает так, что кто-то начинает чуть-чуть хитрить и экономить на строительстве, если не вовсе манкировать своими обязанностями. То времени не хватило сказать «я люблю тебя», то случайно забылась годовщина свадьбы; кто-то горем постеснялся поделиться, а кто-то радостью решил насладиться в одиночку. И пошло и покатилось, а ведь мы на песке, здесь очень трудно построить на века. И вот с одной стороны выпадает кирпичик. Всего один, этого никто не замечает, а зря, ведь другие, рядом с ним, потеряв опору, уже начали расшатываться. Немного равнодушия, чуточку беспечности, капля измены – и вместо храма любви ты имеешь груду развалин. А любовь-то у нас вечная, ты не забыла? Это очень грустно быть навеки прикованным к руинам страсти.
– Разве нельзя построить заново? – спросил Краш.
– Можно, только возведенная вновь арка станет еще более хрупкой и развалить ее сможет даже дуновение ветра. Да и не много найдется желающих пить чай из склеенной чашки.
– Но ведь бывает любовь на всю жизнь, – тихо сказала Варвара.
– Конечно, – улыбнулся Локи, – но это уже дар богов, а не проклятье Волшебника. – Маг встал. – Если вы не против, мы продолжим наш экскурс в основы философии колдовства в другое время и в другом месте. А сейчас займемся анализом ситуации. Из всего вышеперечисленного нам подходит только четыре проклятия: великой ночи, сломанной ветки, обезьянье и могильного камня. С чего начнем?
– Если мы вычислим, с какой целью наносилось проклятье, мы сможем исключить ненужное, – сказал Краш, присаживаясь на ближайший уступ.
– Сложное вычисление, – констатировала Варвара, она снова спустилась на пол и стала медленно ходить по склепу, сжав руками виски, – чужая душа потемки, а душа Магистра вдвойне. Уравнение с бесконечным количеством неизвестных.
– Не совсем, ведь нам известны цели Таура, – напомнил Локи, – изломать посланца по максимуму и любой ценой удержать его в Ваурии. Значит, ночь и камень отпадают, они не несут физических страданий. Остается обезьянье проклятье и сломанной ветки. Одно из двух, это не так много.
– С этой точки зрения, с веткой я согласна, – сказала Варвара, – а вот обезьяны сомнительны, отсутствие основных органов чувств, конечно, неприятно, но едва ли может причинить боль.
– При условии, что ты при этом не стоишь под ударами, – между делом заметил Маг, – не имея возможности их отразить. Итак, сломанная ветка. Твой дух и разум сломлен, ты не можешь противостоять боли и отчаянию. Ты рабски покорен и принимаешь удары судьбы как должное… Мысль о побеге даже не приходит тебе в голову, ты просто выполняешь чьи-то приказы и безропотно страдаешь морально и физически, не имея сил к сопротивлению.
– Наш случай, – пробормотал Краш, – я видел посланца у столбов перед тем, как его отравили мертвой водой. Он не делал и малейшей попытки освободиться, хо – тя спина его была черной от побоев, а плетуна не было и в помине.
– Вот как… помоги мне, Краш, я хочу видеть его спину, – они попытались приподнять Волшебника с пола, но стоило им взять посланца за руки, как в ту же секунду Краш отлетел к стене, а Локи едва устоял на ногах, получив сильнейший энергетический удар от казавшегося почти мертвым Инсилая.
– Остаются мартышки, – пробормотал Маг, потирая ладонью солнечное сплетение, – методом эксперимента выяснилось, что веток никто не ломал.
– Бей своих, чужие напугаются, – Краш, сильно приложившийся затылком в процессе полета, двумя руками держался за голову, скорчившись у стены.
– Для него сейчас все чужие, – успокоил Локи, – он слеп, глух и нем.
«Ну, что нем, слава богу, – подумала Варвара, действия бывшего ученика убедили ее в том, что он более, чем жив. – Если б дар речи у него сохранился, ручаюсь, мы с Крашем узнали бы много новых слов и затейливых словосочетаний. А ведь там, в Мерлин-Лэнде, я сидела на бочке с порохом. Силушка-то какая! Разозлился бы по-настоящему и владела бы я не домом, садом и бассейном, а воронкой от атомного взрыва на пару кварталов. Спасибо Локи, научил его собой владеть. Черт, а ведь когда Инсилай в моей мастерской ушами дымил, это ж он пары спускал, чтоб не испепелить нас вместе с нашими претензиями».
– Я к нему больше не подойду, – сказал Краш, с трудом восстановив вертикальное положение, – он Посланник Мерлина, а я простой Чародей. Испепелит и не заметит. Я его опасаюсь.
– Ладно, – Локи шевельнул рукой и Варваре показалось, что Инсилай поник на полу, хотя он и до этого лежал совершенно неподвижно. – Иди сюда, он уже не опасен.
Краш топтался у стены и помогать не спешил.
– Иди сюда, – терпеливо повторил Локи, – он без сознания.
Чародей на уговоры поддавался слабо, на приличном расстоянии ему казалось безопаснее. Огненное копье воткнулось у босых ног Краша, камни пола треснули и расползлись, открыв пылающую бездну. Полыхнуло огнем и дымом. Юноша в панике прижался к стене.
– На твоем месте я бы больше боялся живого Мага, чем полумертвого Волшебника, – громыхнул Локи, плиты пола сомкнулись, выбросив напоследок фонтан искр.
– Уже иду, – упавшим голосом сказал Краш, проклиная про себя тот день и час, когда его угораздило понадеяться на помощь Локи.
***
Хоть Гектор Феми и был одним из самых высокооплачиваемых адвокатов Эйра, выгодным делам он предпочитал интересные. Когда Лора выдернула его с великолепного обеда с представителями Бахнии, он ни секунды не сожалел. Белее очень редко вступал в конфликт с законом. Максимум риска – неправильная парковка и оскорбление магическим действием третьей степени. Сейчас, если верить Лоре, Белеса увели из дома в наручниках, с кучей обвинений, самым легким из которых было оскорбление муниципала при исполнении. Дело обещало быть интересным и стоило того, чтоб бросить обед с бахцами на уровне аперитива. Примчавшись в тюрьму, Гектор неожиданно натолкнулся на молчаливое сопротивление властей. В свидании с клиентом адвокату отказывали без объяснения причин, ссылаясь на никому не ведомые поправки к гражданскому кодексу. Господин Феми предъявил удостоверение коллегии и полное издание гражданско-правового кодекса республики Эйр в тридцати трех томах, на скорую руку сотворив стеллаж с книгами прямо посреди приемной. Секретарь по связям с общественностью от новоявленной библиотеки шарахнулся, а от беседы с адвокатом отказался, сославшись на отсутствие дежурного дознавателя и сформулированного обвинения по данному делу. Теперь само собой получалось, что Белес не арестован, а всего лишь задержан до выяснения обстоятельств, что упрощало положение секретаря и осложняло ситуацию Белеса, ибо по закону задержанным адвокат не полагался за отсутствием состава преступле – ния. Гектор так заинтересовался происходящим, что, бросив все дела, намертво уселся в приемной, демонстративно отметив время прибытия: задержание больше чем на три часа, все по тому же закону, плавно переходило в арест, вне зависимости от наличия или отсутствия обвинения. На втором часу ожидания власти сдались и встречу с клиентом адвокату предоставили. Потребовав, правда, в компенсацию дематериализовать стеллаж и все тридцать три тома закона. Господин Феми проворчал что-то нелицеприятное, уменьшил библиотеку до размеров пудреницы, подсунул ее на секретарский стол и с чувством выполненного долга направился к Велесу.Увидев преисполненного чувством собственного достоинства Великолепного, Гектор опешил. Он ожидал чего угодно, но не такой уверенности и спокойствия. Было это тем более удивительно, что по злому умыслу или просто по забывчивости с Мага не сняли наручники.
– Почему Вы в кольцах? Что случилось? – не добившись ответа от муниципалов, господин Феми попытался получить разъяснения от клиента. – Что здесь происходит?
– Мне плевать, что здесь происходит, – Белес поудобнее уселся в кресле. – Ты нужен мне не за этим.
Адвокат понял, что дело из просто интересного переходит в категорию супер.
– Я к Вашим услугам, господин Белес. – В душе он потирал руки. – В чем Вас обвиняют?
– В разрушении Трои, – буркнул Белее. – Гектор, ты должен слетать в Москву.
– В Москву? – оторопел адвокат. – Там-то Вы что натворили?
– Я и в троянской войне не участвовал, – по секрету сообщил Великолепный. – Заберешь там одного человечка.
– Минутку. Если Вы связно объясните мне, что произошло, я добьюсь, чтоб Вас немедленно выпустили под залог. Потом мы поговорим о Москве.
– Гектор, я плачу тебе за то, чтобы ты выполнял мои поручения, а не морочил мне голову ненужными советами.
– Вам что, в тюрьме понравилось? – озадачился адвокат.
– Да, у меня бессрочный отпуск за счет муниципалов.
– Будем вчинять встречный иск по упущенной прибыли? – оживился господин Феми. Несколько запутанный запросами клиента, он с радостью вступил на твердую почву закона.
– Не исключено, – ухмыльнулся Белее.
– Что я должен сделать? – адвокат понял, что в игре Великолепного ему отведена роль исполнителя, и решил не настаивать на разъяснениях.
– Во-первых, ты сегодня же подашь протест по поводу незаконного ареста моих учениц Маши и Катарины.
– Серьезные процессуальные нарушения?
– Нет, конечно, наоборот, все по закону, но пока будут разбираться, пару дней мы девчонкам выиграем.
– Если постараться, можно и неделю.
– Так постарайся. Потом сделаешь генеральную доверенность Лоре на ведение дел «Пегаса». Ограничение ответственности на пять, нет, пять многовато, на два миллиона мерлинов.
– По какой статье Вам предъявили обвинение? – уточнил адвокат.
– О моих делах мы поговорим позже, – отмахнулся Белее, – я не закончил поручения.
– Если закон предусматривает арест Ваших счетов…
– Не предусматривает, – отрезал Великолепный, – свой гонорар ты получишь.
– Я имел в виду совсем другое, – оскорбился Феми.
– Я удвою оплату, если ты хоть пару минут помолчишь.
– У нас не ограниченное время свидания, – проворчал адвокат, но замолчал.
– Теперь самое сложное, – Белее вздохнул, недобрым словом помянув про себя Катарину. – Пойдешь в магистрат и выяснишь точную дату рождения дочери моей ученицы Катарины.
Гектор молчал, или всерьез рассчитывал на двойной гонорар, или не хотел нервировать клиента.
– Я не помню, как зовут девчонку, – добавил Великолепный, не глядя на Феми, – но у нее совершенно непроизносимое имя. Пока понятно?
– Да, но это невозможно, – спокойно сообщил Гектор.
– Почему, – удивился Белес, давно вычеркнувший из своей жизни это слово.
– Данных маловато и сведения конфиденциальные. Информацию выдадут только по запросу суда. Разве что выдвинуть обвинение…
– Ну ты сказал, этого еще не хватало. Давай теперь новорожденных будем в суд таскать. – усмехнулся Белее. – Экстремал юридических решений… Как адвокат, ты должен знать, что если где-то существует нужная тебе информация, значит, наверняка есть и тот, кто продаст тебе этот секрет по сходной цене.
– Я попробую. Что дальше?
– Дальше хуже, – успокоил Великолепный, – ты найдешь девчонку и привезешь ее сюда сразу же, как ей исполнится четырнадцать.
– И где мне ее искать?
– Вроде бы она в Москве.
– Москва… только я знаю не меньше дюжины городов, городков и поселков с таким названием. Земля, пограничные измерения, Внеземелье?
– Земля, разумеется.
– У дяди Сэма или с Ильичами?
– Россия, наверно. Да не знаю я толком, я тебе за это и плачу, чтоб ты мог решать такие мелочи своими силами!
– Боюсь, к совершеннолетию Вашей протеже мне не успеть, – Гектор почесал затылок, – поиск по таким приметам займет лет сто.
– Вымогатель, – проворчал Белее, – нет невыполнимых поручений, просто есть работа, которая дорого стоит, но это ты и без меня хорошо знаешь. Надеюсь, все ясно?
– Вполне.
– Тогда позаботься, чтоб мне освободили руки и займись делом.
***
Арси не сводил глаз с плана крепости. На нулевом уровне вот уже не меньше часа не прекращались всплески энергии колдовства. Сначала они были золотисто-красными, затем к ним добавились серебристо-голубые, сейчас там полыхало уже всеми цветами радуги и окончания световой феерии не предвиделось.«Ну что, – думал советник, – своего ты добился. Помощь пришла. Правда, не к тебе, а к посланцу, но помогая ему, они помогают Властелину. Хотя, конечно, это риск. Большой риск. Два колдуна в одной связке, да каких колдуна. Черный Маг и Волшебник с утроенной силой. А ведь ты сам позаботился о силе посланца… ты не боишься, Арси? Боюсь, конечно, только не я это придумал, Таур велел ввести ему эликсир, – сам себе ответил советник, – мое дело прокукарекать, а там хоть не рас-светай. Только кто тебе сказал, что им удастся вернуть Посланника к жизни? Тарра. Мне поведала об этом Тар-ра. Она предсказывает продолжение третьей Битвы. Предсказание отразилось в зеркале судьбы сегодня ночью. Странно… Сегодня, а Магистр, похоже, знал об этом уже давно. Знал или догадывался? Проклятая Бэсс-ния со своими дурацкими законами, почему мохнатые уродцы могут шляться к нам, как к себе домой, а мы к ним и от них только по предсказанию? А если Властелин не вернется? Что я буду делать с этим колдовским десантом? Знать бы, сколько их и чего стоят. Судя по тому, как на уровне мерцает, прибыло их сюда порядком и с энергией у них все в порядке». Советник потянулся в кресле и обернулся к часовым у дверей:
– Послали, наконец, за скалетом Гарди?
– Он уже ждет, господин советник, – доложил Хурст, немедленно появляясь на пороге.
– Чего ждет, – проворчал советник, – мне, что, его, как барышню, десять раз приглашать?
– Скалета Гарди к господину советнику! – вытянувшись по стойке «смирно», распорядился Хурст.
Дью вошел в кабинет, одолеваемый мрачными предчувствиями. Повышенное внимание советника к его персоне наводило на грустные мысли. Больше всего он боялся обнаружить в комнате Краша или Фло. Увидев, что Арси пребывает в одиночестве, Дью воспрял духом.
– Присаживайтесь, господин скалет, – с улыбкой предложил советник и жестом приказал уйти охране.
– Есть, – Дью придержав меч, уселся на табурет.
– Не так официально, Гарди, – Арси все еще колебался, но выхода не было, – я могу доверять Вам, полковник?
– Я приносил присягу Властелину, господин советник.
– Но я не Магистр, и мне Вы на верность не присягали.
– Я клялся в верности Ваурии. Сегодня Вы ее Властелин, и можете рассчитывать на меня. – Вообще-то Дью никогда и никому не приносил военной присяги, но он надеялся, что за него это сделал убиенный им скалет Горди, и тем самым избавил его, Дью, от клятвопреступления.
– Прекрасно, – «Что-то он крутит, – насторожился Арси, – Слишком умный для вояки. Искушает… сегодня Вы Властелин… уж не Таур ли проверяет меня на верность? А если он просто не верит в возвращение Магистра и обеспечивает себе карьеру? А сам-то ты в возвращение веришь? Я верю в то, что на нулевом уровне у меня орудует шайка волшебников, и мне надо принять меры к тому, чтоб они не разнесли Сан Палисс по кирпичику», – советник пристально посмотрел в глаза Дью, – потому что я намерен поручить Вам особо важное задание.
– Приказывайте, – демонстрируя осознание торжественности момента, скалет Гарди вскочил по стойке «смирно», Дью при этом едва сдерживал смех.
– Сядь и не ори, – смерив взглядом собеседника, вполголоса сказал Арси, – прекрати эту показуху, дело серьезное.
– Да, советник, – почти по-домашнему ответил Дью, оставив полковничьи замашки.
– У нас гости, Гарди, – Арси говорил, тщательно подбирая слова, по привычке испытывая недоверие даже к потенциальному союзнику, – они пришли за Посланником.
Дью покосился на карту, пульсирующую многоцветьем ярких точек, и вопросительно посмотрел на советника.
– Надеюсь, – продолжал Арси, – они сделают то, за чем пришли, но вот выйти из крепости мы им не позволим.
– Там колдуют, – напомнил Гарди, – и очень мощно.
– Они и должны колдовать, – усмехнулся Арси, – иначе им не вернуть к жизни их приятеля. А мы должны держать руку на пульсе, чтобы вовремя пресечь их колдовские штучки.
– Простите, советник, Вы уверены, что мы сможем это сделать? – засомневался Дью. – Даже если мы снимем защиту с крепости и сконцентрируем все экраны на нулевом уровне, совсем не факт, что техника сможет удержать такую серьезную компанию.
– А ведь я не ошибся в Вас, скалет, – Арси с уважением посмотрел на полковника, и, подойдя к карте, четко проговорил: – Аргус, перекрой нулевой уровень полной мощностью, с крепости защиту снять. – Он вернулся на место. – Что значит стратег… а я и не подумал о таком простом ходе…
– Всегда к Вашим услугам, – пробормотал Дью, отчаянно чертыхаясь про себя. «Ну, я дурак! Своими руками поставил ловушку на братца и его друзей. Вот уж, воистину, простота хуже воровства. Еще немного, и я или дослужусь до генеральских погон от Арси, или получу кочергой по башке от Краша и его приятелей».
– С Вашей помощью мы выиграли немного времени, – советник так проникся, что заговорил с Дью на «Вы», – но это только передышка. Ведь мы должны контролировать ситуацию до момента возвращения Магистра. Аргус может не справиться, но это не страшно, наши козыри в другой колоде… Они не уйдут отсюда без дочери Локи и мальчишки-подмастерья, а их мы спрячем так, что их не найдут никогда. Этим Вы и займетесь немедленно, скалет Гарди.
Арси тщательно запер дверь своего кабинета, поставил в коридоре часовых и распорядился позвать Альфа.
– Пошли, – приказал он Дью, – сначала мальчишка.
Глава 15
Все-таки зря я впутал Киру в свои дела. Маленькая наивная птичка… Ее сердечко трепещет от любви. Жаль, не рискнул обойтись без волшебства, теперь чувствую себя старым пердуном. Что за жизнь? Колдовать на любовь к самому себе, да разве раньше я бы пошел на такое? Старею. Но мне нужна была уверенность, что девочка не предаст меня. Уверенность… Кровь Христова, а что, без колдовства я не мог верить в свои силы? Разве нет женщины, способной не предать меня просто так, без всякого волшебства, только потому, что я есть у нее в этой жизни? У меня не было времени на поиски, поэтому я подстраховался. Врешь, сам себя пытаешься обмануть. Не времени у тебя не было, а уверенности в себе. Чем ты рисковал? Да ничем. Инсилай был в Альваре, а кроме вас двоих кольцо Мерлина никому особо и не требовалось. Максимум неприятностей – потеряют или выбросят. Но если б тебя предали перед Битвой…, это было бы совсем не в твою пользу, и ты постарался, чтоб этого не случилось. Докатился до любовной ворожбы, старый осел. Молодец. Что дальше? Порчу на посланца наводить будешь или на поиск молодильных яблочек подашься в тридесятое царство-государство? Самое время, девочка твоя-то тебе во внучки годится, герой-любовник.