Страница:
Система работала и в обратном направлении, позволяя ему (при желании, которого пока, по вполне понятным причинам, не наблюдалось) передавать эль-ин собственные мысли... Или на равных общаться с собственным компьютерным компонентом. Чем Ворон сейчас и занимался.
Компьютерный компонент хандрил по-черному. Все программное обеспечение и все высшие нервные процессы в порядке, но ничего не работает. Пока что удалось выяснить только, что причиной столь плачевного состояния был вот этот конкретный багряноволосый Хранящий. Но что именно он сделал? Если с софтом и с ЦНС все в порядке... Значит, надо искать ответ где-то ближе к периферии. Быть может, эффекторный компонент. Конкретная биохимия... Биосинтетическая сеть, пронизывающая тело, была сконструирована на основе собственного ДНК Ворона. Если бы ее каким-то образом заразили биологическим вирусом... Очень специфичным вирусом...
— Ураган-Блуждающий-в-Вершинах исследует историю возникновения и развития вене и вообще изменчивости эль-ин как явления. Вы и в самом деле думаете, что этот... смертный может быть ему интересен?
— Определенное сходство с самыми примитивными нашими способами адаптации имеется. Разумеется, на предысторическом уровне. И им никогда не приходилось сталкиваться с жесткими формами влияния Ауте. Не говоря уже о формирующем воздействии Драконов Судьбы... Но не думаю, что нам удастся найти лучшую модель для построения исторического эксперимента...
— Гм!
Вирус действительно обнаружился. Ощущая какой-то озлобленный азарт, Ворон направил к пораженным структурам дополнительные биосинтетические фагоциты и запустил синтез специфических антител. Разумеется, если бы все было так просто, проблема, давно была бы ликвидирована...
Вирус представлял собой так называемый «циркулирующий каскад». Очень сложные биохимические компоненты сочетались при крайне специфических условиях, что заставляло их раз за разом проходить замкнутую на самой себе цепочку реакций. Каждый новый шаг в цепочке означал появление нового вируса. Шагов были сотни, и каждый обладал особыми характеристиками и сопровождался различными побочными эффектами. Нано-молекулы Ворона просто не успевали блокировать их все, и в результате его внутренние системы поддержания гомеостаза откачивали все больше и больше ресурсов, оставляя его совершенно беспомощным перед другими способами вторжения.
— А как насчет его биоэлектронного усиления? Оно действительно напоминает наши имплантанты?
— В зачаточном состоянии. Но он на правильном пути, тоже пытается расширить свои аналитические способности и уже начал искать подходы к языку. Тут собрана весьма занятная коллекция толкований сен-образов...
— А что будет, если выстрелить в него из дз-зирта?..
— Трудно сказать. Может, попробовать?
Ворон полностью сосредоточился на невидимой битве, разгоревшейся внутри его тела. Оливулца бросало то в жар, то в холод, волнами накатывали то приступы эйфории, то тошнота. То, что творилось сейчас с его вегетативной системой, не поддавалось описанию. И всякий раз, когда смертному казалось, что ему удалось прорваться, на пути к свободе вновь возникал какой-нибудь причудливый монстр органической химии.
— Думаю, хватит, — резанул по ушам спокойный тон Хранящего. Ворон пьяно поднял глаза, с удивлением сообразив, что Страж Крови впервые за все это время обращается прямо к нему. — У вас есть неплохие задатки, юноша, но не настолько, чтобы тягаться с мастером. Может быть, через пару тысячелетий практики вы и сможете бросить мне вызов.
И взмахнул ушами, обращаясь к Зимнему: «Он подойдет».
Беловолосый скривился, будто ему дали попробовать что-то нестерпимо кислое. Но даже гримаса в его исполнении казалась невыразимо изящной.
— Сам пойдешь? — холодно (а как же еще?) обратился он к смертному. — Или тащить тебя на дистантном контроле?
Ворон серьезно обдумал вопрос. Идти своими ногами на встречу... к кому, интересно?.. не было ни малейшего желания. «Исторический эксперимент», так его лингвистическая программа перевела мысли Хранящего. Очаровательная перспектива. С другой стороны, пока есть хотя бы иллюзорная мера свободы, есть и надежда на лучшее.
— Сам.
Оковы, опутывавшие тело, исчезли.
Двое Атакующих уже отвернулись, не испытывая ни малейшего сомнения, что смертный последует за ними. Он и последовал. Не сопротивляясь, а сконцентрировавшись на восстановлении утраченного биохимического баланса. Страж Крови замыкал процессию.
Ворон отнюдь не был склонен обманывать себя, считая, что эти трое игнорируют его так основательно, как пытались продемонстрировать. Да, они высокомерны, но в только что разыгравшейся сценке слишком явственно ощущалось присутствие свойственной эльфам надломленной театральности. Однажды эль-ин уже отнеслись к оливулцам без должного внимания, этак полупрезрительно указав смертным на их место. Кончилось это тем, что рассвирепевший Император приказал обрушить на глупых нелюдей биооружие, что и послужило причиной Эпидемии. И Ворон, по зрелом размышлении, вынужден был признать, что то было не самое удачное решение. Он не имел бы ничего против, передохни все эльфы до последнего. Но ушастые твари, вместо того чтобы загнуться от специально сконструированного в императорских лабораториях вируса, как-то выжили. И были... как бы это сказать помягче... недовольны.
На следующее утро у Оливула появилась новая Императрица. И ни одно из государств Ойкумены и пикнуть не посмело по данному поводу.
Ворон шел, буравя взглядом спины эль-лордов, стараясь не обращать внимание на то, что коридор, по которому они движутся, образуется всего в метре от их лиц только для того, чтобы тут же сомкнуться прямо за их лопатками. Да, эльфы определенно не испытывали трудностей с контролем собственных помещений. Оливулец потуже стянул ментальные барьеры, пытаясь спастись от накатывающей на разум волнами ледяной и пьянящей, как наркотик, ненависти Зимнего. Говорили, что во время Эпидемии белокрылый потерял жену...
Двое эль-воинов, с синхронностью, не доступной ни одному человеческому существу, скользнули на места слева и справа от него. Пробежавшие по спине мурашки подсказали, что тот, что шел позади, тоже придвинулся поближе. А вот это уже несколько излишне демонстративно. Кого они от него охраняют?
Теперь Ворон шел плечом к плечу с хрупкими птицеподобными существами, каждое из которых было ниже его на добрую голову. Их крылья, странный сплав энергии и материи, обвивались вокруг оливулца завихрениями разноцветного дыма. В глазах наконец перестало двоиться, и Ворон чуть повернул голову, искоса разглядывая легкий не то макияж, не то татуировку, украшающую голубоватыми узорами темно-шоколадную кожу его соседа справа. Точно, клан Атакующих. Подчиненный Зимнего, ни разу за всю встречу не позволивший себе прокомментировать происходящее.
Почему они все нанесли столь официальный макияж? Обычно эльфы не слишком серьезно относились к подобным изыскам, приберегая их для особых случаев. Для них быть красивым значило высказать уважение тому, перед чьими глазами собираешься предстать.
Но ради кого эль-воины могли нанести ритуальную раскраску сейчас? Не для него же, в самом деле. Ноздри Ворона затрепетали: намечалось что-то крайне интересное. Но для него — почти наверняка летальное.
Они вдруг оказались на месте. Коридор открылся в просторное, наполненное светом и бликами помещение, меблированное в тяжеловатой манере дарайского официального стиля. Воздух звенел от наполняющих его голосов и мыслей. Более десятка эль-лордов свободно расселись на полу, на бортиках бассейнов, на диванах. Кто-то даже свисал с потолка, точно остроухая летучая мышь.
Все как один повернулись к вошедшим. Кое-кто даже вскочил на ноги, приветствуя Зимнего. Ворон судорожно пытался довести себя до достаточно сносного состояния, чтобы войти в боевой транс. Осмотрелся, фиксируя положение вероятных противников и их клановую принадлежность. Пестрая компания.
Зимний скользнул вперед, ведя свою группу через кабинет, и оливулцу совсем не понравилась мгновенно установившаяся вокруг выжидающая тишина. И еще меньше — те взгляды, которыми его провожали. И дело было не в пресловутом эльфийском высокомерии, к которому он за тридцать пять лет власти этих тварей успел привыкнуть. Было что-то оскорбительное в пристальном внимании, с которым эль-лорды изучали оперативника СБ. Что-то расчетливое. Оценивающее. Измеряющее.
И сочувствующее.
Предчувствие кошмара окрасило восприятие в контрастные тона.
А потом Зимний остановился перед креслом, у подлокотника которого стояли еще два воина непонятной клановой принадлежности, судя по всему, выполняющие функции телохранителей, и вскинул крылья в уважительном приветствии, склонив свою гордую голову.
Оливулец замер и тоже согнулся (предварительно получив невидимый окружающим удар в солнечное сплетение). Теперь, по крайней мере, ему понятна причина повышенных мер безопасности, торжественного макияжа и прочей суеты.
В кресле, изящно перекрестив длинные стройные ноги, сидела эль-леди.
Она была совсем не похожа на могучую и высокомерную правительницу. Она вообще была ни на кого не похожа. Хрупкое, истонченное создание — даже среди себе подобных эльфийка казалась уязвимой. Округлые когти выглядели совсем не угрожающе, выглядывающие из-под верхней губы клыки казались скорее диковинным украшением, нежели оружием. Кожа женщины была светлой, но не безупречной белизны, как у Зимнего, а ближе к тому розоватому оттенку, который характерен для людей. Простое белое платье — что странно, поскольку белый никак не мог быть ее личным цветом. Волосы эль-леди, стянутые в высокий хвост, переливались нежно-розовым, с вкраплениями лавандовых, фиолетовых и золотистых прядей, и почему-то это выглядело естественно. Диковатый разрез светло-голубых глаз подчеркивался странным макияжем: воспаленно-красные тени заставляли глаза казаться припухшими, точно на грани слез, и это добавляло облику женщины какой-то бессильной грусти.
Эль-леди завораживала своей юной уязвимостью.
Завораживала...
Ворон очнулся, лишь когда заметил взгляд, брошенный на незнакомку стоящим рядом с ним воином. Взгляд, в котором читалось искреннее почтение, крепко замешенное на здоровом страхе. Так на беззащитных юных дурочек не смотрят. Оперативник попытался запустить боевой режим — и был блокирован. Из-за спины что-то неразборчиво, но угрожающе зашипел Страж Крови.
— Это он? — Голос незнакомки оказался очень тихим и очень мелодичным.
Ответил ей Зимний.
— Да, торра. И я все еще считаю...
— Благодарю вас, воин.
— Да, торра.
Даже сквозь напряжение оливулец мысленно присвистнул. Вот это да!
Общество эль-ин — матриархат. Как у хрупких и по большей части довольно безалаберных эль-леди получается контролировать сильных, агрессивных и чертовски умных эль-лордов, до сих пор оставалось загадкой. Особенно если учесть, что соотношение полов на Эль-онн было примерно один к десяти и каждая женщина представляла собой слишком большую ценность, чтобы быть чем-то, кроме тщательно оберегаемого сокровища.
Возможно поэтому, когда двадцать лет назад космические пираты попытались было захватить в рабство несколько эльфиек, реакция Хранительницы была немедленной и жесткой. Очень. От похитителей не осталось ничего, что можно было бы похоронить. И сразу после того случая все девушки были отозваны обратно на Эль-онн. Конечно, некоторые и сейчас изредка появлялись в Ойкумене, но в основном с сугубо официальными миссиями и под такой охраной... Даже здесь, в Вэридэ-онн, встретить эльфийку было большой редкостью. Насколько известно Ворону, единственная, кто жила здесь постоянно, — сама темноглазая Вэридэ тор Шеррн, личная посланница Хранительницы.
Но и ставший притчей во языцех пиетет эльфов к существам женского пола, частично распространявшийся даже на представительниц людской расы, не объяснял того, почему так спокойно и властно эта девчушечка поставила на место одного из древнейших и могущественнейших воинов, известного, помимо всего прочего, пугающе крутым нравом. Кем она может быть?
Будто услышав его мысленный вопрос, женщина повернулась в сторону Ворона.
— Прошу простить нашу невоспитанность, смертный. Я — эль-ин Тэмино тор Эошаан, Мать клана Эошаан. Боюсь, что некоторое время мне придется побыть вашим непосредственным начальником. — Она действительно извинилась: губами и чуть шевельнувшимися ушами. Невероятно для эль-ин. У Ворона тут же возникла жутковатая уверенность, что эти красивые губы часто улыбаются, но мало смеются. Слушать дисгармоничные, но такие музыкальные переливы тихого голоса можно было бесконечно.
Он промолчал, потому что сказать что-нибудь, кроме «Да, торра», было немыслимо. Мать клана. Это многое объясняло. Но...
Что-то в ней было не так. Чуть меньше высокомерия, чуть больше сочувствия. В ее присутствии остальные даже озаботились несколько прикрыть собственные эмоции, дав Ворону наконец сосредоточиться хоть на чем-то, помимо пси-защиты. Хотя оливулец прекрасно понимал — девушка вполне способна демонстрировать собственные эмоции и собственное сознание так, как сочтет нужным, для более успешного запудривания мозгов — излучаемая ею искренняя симпатия все равно сбивала с толку.
Ей было его жалко. Это отнюдь не добавляло оптимизма.
— Эль-Шеррн, вы уверены, что он действительно подойдет? — Девушка повернулась к Стражу Крови, брови ее болезненно изогнулись. Воздух над головами эльфов почти искрился от интенсивного обмена информацией, большую часть которой Ворон не был способен понять. Он чувствовал себя биологическим материалом, который продают с аукциона, расхваливая достоинства и пытаясь скрыть недостатки. Безжалостно задавил в себе гнев и возмущение. Не сейчас.
— Нет, госпожа. Но из всех возможных вариантов этот — самый оптимальный. Другие не стоило даже рассматривать.
— Но насколько устойчива его психика? — Уши чуть дрогнули, снова затанцевали призрачные сен-образы.
— Я бы сказал, что для человека, — это слово в устах эль-ин звучало изысканнейшим оскорблением, — более чем просто устойчива. Работа, которую он выполнял до этого времени, требовала хороших адаптационных способностей. Он привык менять личности как перчатки, в то же время сохраняя стержневую основу неприкосновенной. Взять хотя бы активнейшее участие в так называемом Сопротивлении.
Ворон продолжал безмятежно улыбаться, не позволив ни одной панической мысли затуманить собственное сознание. Леди Тэмино равнодушно дернула ухом.
— А это что такое?
— Очередная кучка оливулских патриотов, — на этот раз ответил Зимний. Красиво и (кто бы сомневался!) презрительно сделал отметающий жест белоснежной рукой. — Хотя, признаю, наиболее серьезная из них всех. Мы с огромным удовольствием наблюдали за эволюцией этой организации в последние тридцать пять лет. Хранительница даже носится с идеей претворить некоторые из положений их программы в жизнь, чтобы облегчить сосуществование Эль-онн и Оливула.
— Очень интересно, — чувствовалось, что леди Тэмино глубоко плевать на оливулско-эльфийские отношения вообще, и Сопротивление в частности, но, раз уж остальные зачем-то сочли нужным поднять этот вопрос, она готова потратить несколько секунд, чтобы обсудить всякие глупости. И даже скука ее выглядела очаровательно-трагичной. — Значит, он. Ну что же. Будем работать с тем, что есть.
А Ворон тем временем, чтобы отвлечься от мыслей о Сопротивлении (Сколько они уже знают? И Императрица действительно?..), пытался найти в облике эль-леди какое-либо указание на ее клановую принадлежность. Он никогда раньше не слышал об Эошаан, а значит, о них не слышал никто из людей. Что же это за таинственная властительница с внешностью печального цыпленка и хваткой боевого сокола? Не из Хранящих, которые в основном и осуществляли административные функции и на Эль-онн, и в Империи. Не из Изменяющихся с их непредсказуемыми выходками и гениальными учеными. Не из Атакующих, и даже не из отстраненно-пугающих Расплетающих Сновидения...
— Прошу простить меня, торра Тэмино, — услышал он, словно со стороны, собственный голос. — Не дозволите ли вы задать вопрос?
Все замерли. Такой наглости от него не ожидали. Ну, а сам вопрос, когда он был задан, поверг-таки этих высокомерных тварей в неподдельно-изящное изумление.
— Скажите, каково название вашего клана в переводе на койне?
Тишина. А Тэмино вдруг улыбнулась, и не было в этой улыбке ни слабости, ни уязвимости. Ни жалости.
— Хвалю ваш выбор, эль-лорды. Он подойдет. — И, повернувшись к Ворону, жестко, но с ноткой печального извинения: — Клан Эошаан на человеческом языке можно назвать Обрекающими на Жизнь.
И вновь Ворона накрыло предчувствием, на этот раз почти непереносимым.
«Неприятности. Крупные неприятности. Очень крупные неприятности».
ТАНЕЦ ПЕРВЫЙ, СОЛО
Компьютерный компонент хандрил по-черному. Все программное обеспечение и все высшие нервные процессы в порядке, но ничего не работает. Пока что удалось выяснить только, что причиной столь плачевного состояния был вот этот конкретный багряноволосый Хранящий. Но что именно он сделал? Если с софтом и с ЦНС все в порядке... Значит, надо искать ответ где-то ближе к периферии. Быть может, эффекторный компонент. Конкретная биохимия... Биосинтетическая сеть, пронизывающая тело, была сконструирована на основе собственного ДНК Ворона. Если бы ее каким-то образом заразили биологическим вирусом... Очень специфичным вирусом...
— Ураган-Блуждающий-в-Вершинах исследует историю возникновения и развития вене и вообще изменчивости эль-ин как явления. Вы и в самом деле думаете, что этот... смертный может быть ему интересен?
— Определенное сходство с самыми примитивными нашими способами адаптации имеется. Разумеется, на предысторическом уровне. И им никогда не приходилось сталкиваться с жесткими формами влияния Ауте. Не говоря уже о формирующем воздействии Драконов Судьбы... Но не думаю, что нам удастся найти лучшую модель для построения исторического эксперимента...
— Гм!
Вирус действительно обнаружился. Ощущая какой-то озлобленный азарт, Ворон направил к пораженным структурам дополнительные биосинтетические фагоциты и запустил синтез специфических антител. Разумеется, если бы все было так просто, проблема, давно была бы ликвидирована...
Вирус представлял собой так называемый «циркулирующий каскад». Очень сложные биохимические компоненты сочетались при крайне специфических условиях, что заставляло их раз за разом проходить замкнутую на самой себе цепочку реакций. Каждый новый шаг в цепочке означал появление нового вируса. Шагов были сотни, и каждый обладал особыми характеристиками и сопровождался различными побочными эффектами. Нано-молекулы Ворона просто не успевали блокировать их все, и в результате его внутренние системы поддержания гомеостаза откачивали все больше и больше ресурсов, оставляя его совершенно беспомощным перед другими способами вторжения.
— А как насчет его биоэлектронного усиления? Оно действительно напоминает наши имплантанты?
— В зачаточном состоянии. Но он на правильном пути, тоже пытается расширить свои аналитические способности и уже начал искать подходы к языку. Тут собрана весьма занятная коллекция толкований сен-образов...
— А что будет, если выстрелить в него из дз-зирта?..
— Трудно сказать. Может, попробовать?
Ворон полностью сосредоточился на невидимой битве, разгоревшейся внутри его тела. Оливулца бросало то в жар, то в холод, волнами накатывали то приступы эйфории, то тошнота. То, что творилось сейчас с его вегетативной системой, не поддавалось описанию. И всякий раз, когда смертному казалось, что ему удалось прорваться, на пути к свободе вновь возникал какой-нибудь причудливый монстр органической химии.
— Думаю, хватит, — резанул по ушам спокойный тон Хранящего. Ворон пьяно поднял глаза, с удивлением сообразив, что Страж Крови впервые за все это время обращается прямо к нему. — У вас есть неплохие задатки, юноша, но не настолько, чтобы тягаться с мастером. Может быть, через пару тысячелетий практики вы и сможете бросить мне вызов.
И взмахнул ушами, обращаясь к Зимнему: «Он подойдет».
Беловолосый скривился, будто ему дали попробовать что-то нестерпимо кислое. Но даже гримаса в его исполнении казалась невыразимо изящной.
— Сам пойдешь? — холодно (а как же еще?) обратился он к смертному. — Или тащить тебя на дистантном контроле?
Ворон серьезно обдумал вопрос. Идти своими ногами на встречу... к кому, интересно?.. не было ни малейшего желания. «Исторический эксперимент», так его лингвистическая программа перевела мысли Хранящего. Очаровательная перспектива. С другой стороны, пока есть хотя бы иллюзорная мера свободы, есть и надежда на лучшее.
— Сам.
Оковы, опутывавшие тело, исчезли.
Двое Атакующих уже отвернулись, не испытывая ни малейшего сомнения, что смертный последует за ними. Он и последовал. Не сопротивляясь, а сконцентрировавшись на восстановлении утраченного биохимического баланса. Страж Крови замыкал процессию.
Ворон отнюдь не был склонен обманывать себя, считая, что эти трое игнорируют его так основательно, как пытались продемонстрировать. Да, они высокомерны, но в только что разыгравшейся сценке слишком явственно ощущалось присутствие свойственной эльфам надломленной театральности. Однажды эль-ин уже отнеслись к оливулцам без должного внимания, этак полупрезрительно указав смертным на их место. Кончилось это тем, что рассвирепевший Император приказал обрушить на глупых нелюдей биооружие, что и послужило причиной Эпидемии. И Ворон, по зрелом размышлении, вынужден был признать, что то было не самое удачное решение. Он не имел бы ничего против, передохни все эльфы до последнего. Но ушастые твари, вместо того чтобы загнуться от специально сконструированного в императорских лабораториях вируса, как-то выжили. И были... как бы это сказать помягче... недовольны.
На следующее утро у Оливула появилась новая Императрица. И ни одно из государств Ойкумены и пикнуть не посмело по данному поводу.
Ворон шел, буравя взглядом спины эль-лордов, стараясь не обращать внимание на то, что коридор, по которому они движутся, образуется всего в метре от их лиц только для того, чтобы тут же сомкнуться прямо за их лопатками. Да, эльфы определенно не испытывали трудностей с контролем собственных помещений. Оливулец потуже стянул ментальные барьеры, пытаясь спастись от накатывающей на разум волнами ледяной и пьянящей, как наркотик, ненависти Зимнего. Говорили, что во время Эпидемии белокрылый потерял жену...
Двое эль-воинов, с синхронностью, не доступной ни одному человеческому существу, скользнули на места слева и справа от него. Пробежавшие по спине мурашки подсказали, что тот, что шел позади, тоже придвинулся поближе. А вот это уже несколько излишне демонстративно. Кого они от него охраняют?
Теперь Ворон шел плечом к плечу с хрупкими птицеподобными существами, каждое из которых было ниже его на добрую голову. Их крылья, странный сплав энергии и материи, обвивались вокруг оливулца завихрениями разноцветного дыма. В глазах наконец перестало двоиться, и Ворон чуть повернул голову, искоса разглядывая легкий не то макияж, не то татуировку, украшающую голубоватыми узорами темно-шоколадную кожу его соседа справа. Точно, клан Атакующих. Подчиненный Зимнего, ни разу за всю встречу не позволивший себе прокомментировать происходящее.
Почему они все нанесли столь официальный макияж? Обычно эльфы не слишком серьезно относились к подобным изыскам, приберегая их для особых случаев. Для них быть красивым значило высказать уважение тому, перед чьими глазами собираешься предстать.
Но ради кого эль-воины могли нанести ритуальную раскраску сейчас? Не для него же, в самом деле. Ноздри Ворона затрепетали: намечалось что-то крайне интересное. Но для него — почти наверняка летальное.
Они вдруг оказались на месте. Коридор открылся в просторное, наполненное светом и бликами помещение, меблированное в тяжеловатой манере дарайского официального стиля. Воздух звенел от наполняющих его голосов и мыслей. Более десятка эль-лордов свободно расселись на полу, на бортиках бассейнов, на диванах. Кто-то даже свисал с потолка, точно остроухая летучая мышь.
Все как один повернулись к вошедшим. Кое-кто даже вскочил на ноги, приветствуя Зимнего. Ворон судорожно пытался довести себя до достаточно сносного состояния, чтобы войти в боевой транс. Осмотрелся, фиксируя положение вероятных противников и их клановую принадлежность. Пестрая компания.
Зимний скользнул вперед, ведя свою группу через кабинет, и оливулцу совсем не понравилась мгновенно установившаяся вокруг выжидающая тишина. И еще меньше — те взгляды, которыми его провожали. И дело было не в пресловутом эльфийском высокомерии, к которому он за тридцать пять лет власти этих тварей успел привыкнуть. Было что-то оскорбительное в пристальном внимании, с которым эль-лорды изучали оперативника СБ. Что-то расчетливое. Оценивающее. Измеряющее.
И сочувствующее.
Предчувствие кошмара окрасило восприятие в контрастные тона.
А потом Зимний остановился перед креслом, у подлокотника которого стояли еще два воина непонятной клановой принадлежности, судя по всему, выполняющие функции телохранителей, и вскинул крылья в уважительном приветствии, склонив свою гордую голову.
Оливулец замер и тоже согнулся (предварительно получив невидимый окружающим удар в солнечное сплетение). Теперь, по крайней мере, ему понятна причина повышенных мер безопасности, торжественного макияжа и прочей суеты.
В кресле, изящно перекрестив длинные стройные ноги, сидела эль-леди.
Она была совсем не похожа на могучую и высокомерную правительницу. Она вообще была ни на кого не похожа. Хрупкое, истонченное создание — даже среди себе подобных эльфийка казалась уязвимой. Округлые когти выглядели совсем не угрожающе, выглядывающие из-под верхней губы клыки казались скорее диковинным украшением, нежели оружием. Кожа женщины была светлой, но не безупречной белизны, как у Зимнего, а ближе к тому розоватому оттенку, который характерен для людей. Простое белое платье — что странно, поскольку белый никак не мог быть ее личным цветом. Волосы эль-леди, стянутые в высокий хвост, переливались нежно-розовым, с вкраплениями лавандовых, фиолетовых и золотистых прядей, и почему-то это выглядело естественно. Диковатый разрез светло-голубых глаз подчеркивался странным макияжем: воспаленно-красные тени заставляли глаза казаться припухшими, точно на грани слез, и это добавляло облику женщины какой-то бессильной грусти.
Эль-леди завораживала своей юной уязвимостью.
Завораживала...
Ворон очнулся, лишь когда заметил взгляд, брошенный на незнакомку стоящим рядом с ним воином. Взгляд, в котором читалось искреннее почтение, крепко замешенное на здоровом страхе. Так на беззащитных юных дурочек не смотрят. Оперативник попытался запустить боевой режим — и был блокирован. Из-за спины что-то неразборчиво, но угрожающе зашипел Страж Крови.
— Это он? — Голос незнакомки оказался очень тихим и очень мелодичным.
Ответил ей Зимний.
— Да, торра. И я все еще считаю...
— Благодарю вас, воин.
— Да, торра.
Даже сквозь напряжение оливулец мысленно присвистнул. Вот это да!
Общество эль-ин — матриархат. Как у хрупких и по большей части довольно безалаберных эль-леди получается контролировать сильных, агрессивных и чертовски умных эль-лордов, до сих пор оставалось загадкой. Особенно если учесть, что соотношение полов на Эль-онн было примерно один к десяти и каждая женщина представляла собой слишком большую ценность, чтобы быть чем-то, кроме тщательно оберегаемого сокровища.
Возможно поэтому, когда двадцать лет назад космические пираты попытались было захватить в рабство несколько эльфиек, реакция Хранительницы была немедленной и жесткой. Очень. От похитителей не осталось ничего, что можно было бы похоронить. И сразу после того случая все девушки были отозваны обратно на Эль-онн. Конечно, некоторые и сейчас изредка появлялись в Ойкумене, но в основном с сугубо официальными миссиями и под такой охраной... Даже здесь, в Вэридэ-онн, встретить эльфийку было большой редкостью. Насколько известно Ворону, единственная, кто жила здесь постоянно, — сама темноглазая Вэридэ тор Шеррн, личная посланница Хранительницы.
Но и ставший притчей во языцех пиетет эльфов к существам женского пола, частично распространявшийся даже на представительниц людской расы, не объяснял того, почему так спокойно и властно эта девчушечка поставила на место одного из древнейших и могущественнейших воинов, известного, помимо всего прочего, пугающе крутым нравом. Кем она может быть?
Будто услышав его мысленный вопрос, женщина повернулась в сторону Ворона.
— Прошу простить нашу невоспитанность, смертный. Я — эль-ин Тэмино тор Эошаан, Мать клана Эошаан. Боюсь, что некоторое время мне придется побыть вашим непосредственным начальником. — Она действительно извинилась: губами и чуть шевельнувшимися ушами. Невероятно для эль-ин. У Ворона тут же возникла жутковатая уверенность, что эти красивые губы часто улыбаются, но мало смеются. Слушать дисгармоничные, но такие музыкальные переливы тихого голоса можно было бесконечно.
Он промолчал, потому что сказать что-нибудь, кроме «Да, торра», было немыслимо. Мать клана. Это многое объясняло. Но...
Что-то в ней было не так. Чуть меньше высокомерия, чуть больше сочувствия. В ее присутствии остальные даже озаботились несколько прикрыть собственные эмоции, дав Ворону наконец сосредоточиться хоть на чем-то, помимо пси-защиты. Хотя оливулец прекрасно понимал — девушка вполне способна демонстрировать собственные эмоции и собственное сознание так, как сочтет нужным, для более успешного запудривания мозгов — излучаемая ею искренняя симпатия все равно сбивала с толку.
Ей было его жалко. Это отнюдь не добавляло оптимизма.
— Эль-Шеррн, вы уверены, что он действительно подойдет? — Девушка повернулась к Стражу Крови, брови ее болезненно изогнулись. Воздух над головами эльфов почти искрился от интенсивного обмена информацией, большую часть которой Ворон не был способен понять. Он чувствовал себя биологическим материалом, который продают с аукциона, расхваливая достоинства и пытаясь скрыть недостатки. Безжалостно задавил в себе гнев и возмущение. Не сейчас.
— Нет, госпожа. Но из всех возможных вариантов этот — самый оптимальный. Другие не стоило даже рассматривать.
— Но насколько устойчива его психика? — Уши чуть дрогнули, снова затанцевали призрачные сен-образы.
— Я бы сказал, что для человека, — это слово в устах эль-ин звучало изысканнейшим оскорблением, — более чем просто устойчива. Работа, которую он выполнял до этого времени, требовала хороших адаптационных способностей. Он привык менять личности как перчатки, в то же время сохраняя стержневую основу неприкосновенной. Взять хотя бы активнейшее участие в так называемом Сопротивлении.
Ворон продолжал безмятежно улыбаться, не позволив ни одной панической мысли затуманить собственное сознание. Леди Тэмино равнодушно дернула ухом.
— А это что такое?
— Очередная кучка оливулских патриотов, — на этот раз ответил Зимний. Красиво и (кто бы сомневался!) презрительно сделал отметающий жест белоснежной рукой. — Хотя, признаю, наиболее серьезная из них всех. Мы с огромным удовольствием наблюдали за эволюцией этой организации в последние тридцать пять лет. Хранительница даже носится с идеей претворить некоторые из положений их программы в жизнь, чтобы облегчить сосуществование Эль-онн и Оливула.
— Очень интересно, — чувствовалось, что леди Тэмино глубоко плевать на оливулско-эльфийские отношения вообще, и Сопротивление в частности, но, раз уж остальные зачем-то сочли нужным поднять этот вопрос, она готова потратить несколько секунд, чтобы обсудить всякие глупости. И даже скука ее выглядела очаровательно-трагичной. — Значит, он. Ну что же. Будем работать с тем, что есть.
А Ворон тем временем, чтобы отвлечься от мыслей о Сопротивлении (Сколько они уже знают? И Императрица действительно?..), пытался найти в облике эль-леди какое-либо указание на ее клановую принадлежность. Он никогда раньше не слышал об Эошаан, а значит, о них не слышал никто из людей. Что же это за таинственная властительница с внешностью печального цыпленка и хваткой боевого сокола? Не из Хранящих, которые в основном и осуществляли административные функции и на Эль-онн, и в Империи. Не из Изменяющихся с их непредсказуемыми выходками и гениальными учеными. Не из Атакующих, и даже не из отстраненно-пугающих Расплетающих Сновидения...
— Прошу простить меня, торра Тэмино, — услышал он, словно со стороны, собственный голос. — Не дозволите ли вы задать вопрос?
Все замерли. Такой наглости от него не ожидали. Ну, а сам вопрос, когда он был задан, поверг-таки этих высокомерных тварей в неподдельно-изящное изумление.
— Скажите, каково название вашего клана в переводе на койне?
Тишина. А Тэмино вдруг улыбнулась, и не было в этой улыбке ни слабости, ни уязвимости. Ни жалости.
— Хвалю ваш выбор, эль-лорды. Он подойдет. — И, повернувшись к Ворону, жестко, но с ноткой печального извинения: — Клан Эошаан на человеческом языке можно назвать Обрекающими на Жизнь.
И вновь Ворона накрыло предчувствием, на этот раз почти непереносимым.
«Неприятности. Крупные неприятности. Очень крупные неприятности».
ТАНЕЦ ПЕРВЫЙ, СОЛО
Andante
Представьте себе Императрицу межзвездной империи, тайком пробирающуюся в собственные владения, чтобы спланировать свою смерть.
Представили? Ну и воображение у вас, господа...
Не смогли? Значит, никогда не были знакомы с эль-ин.
На Оливул-Приму, центральную планету Оливулской Империи, я прибыла, стараясь никому не попасться на глаза. Выскользнула из щели между Вероятностями, сопровождаемая лишь размытыми тенями своих телохранителей, слилась с буйными джунглями мегаполиса, невидимая и почти не существующая. И долго бродила, сама не понимая зачем, скользя среди зданий-деревьев. Смотрела на людей, на их странную, на мой взгляд, полностью лишенную смысла деятельность.
И наслаждалась изысканностью охватившей меня тоски.
Мне надо было подумать. Разложить все по полочкам, попытаться сориентироваться в свалившемся на меня водовороте парадоксов. И решить, как быть дальше.
Поправка: как не быть дальше.
Прежде всего — должна ли я уйти с поста Хранительницы-регента? Да. Это даже не обсуждалось. Моя наследница, Лейруору тор Шеррн уже сейчас демонстрировала куда более точное восприятие ситуации и куда более глубокий ее анализ... Не говоря уже обо всем остальном.
Значит, это берем за аксиому.
Прости, любимый...
Дальше.
Что дальше? Смерть?
Мы редко задумываемся о смерти. Точнее говоря, мы делаем все возможное и невозможное, чтобы не задумываться о ней вообще. Если бы реальность периодически не появлялась перед нашим порогом и этак напоминающе не стучалась в окошко, полагаю, мы вообще исключили бы подобное слово из нашего обихода.
Глупо. Но здесь, кажется, никто и не претендовал на особую мудрость.
И тем не менее...
У бессмертных эль-ин существует древнее, как танец, упражнение.
Представьте свою жизнь.
Представьте, каким мир был до вас. Ваши корни, ваш исток. Генетический комплекс в сочетании с культурным наследием. Тысячи лет. Тысячи поколений. Рождались и умирали цивилизации, создавались и рушились королевства. Были написаны музыкальные пьесы, созданы удивительные изобретения, сказаны мудрые слова. Появилась ваша прапрабабушка. Ваш дедушка. Ваши отец с матерью.
И появились вы.
Знаменательное событие, не так ли?
Вы появились. Вы существовали, вы, так или иначе, оставили после себя какой-то след. Представьте себе свою жизнь: прошлое, настоящее, будущее. Представьте ее чередой событий, чувств, мыслей. Представьте ее нераздельным целым. Общим впечатлением. Сен-образом.
Задержитесь на этом образе, рассмотрите его со всех сторон.
А теперь мысленно перенеситесь в будущее — на несколько минут или на сотню лет. В тот момент, когда вас не станет.
Вас. Не станет. Не будет. Совсем.
Это осознать довольно сложно, так что и не пытайтесь. В экзистенциальные дебри лезть лень, сосредоточимся лучше на сугубо практических вопросах.
Вас больше не существует. Удерживая этот факт в уме, снова посмотрите на себя. На истоки: была ли ваша жизнь достойна того, что было до вас? На саму жизнь: была ли это жизнь или же просто существование?
А потом посмотрите на то, что останется после вас. Посмотрите внимательно. Вдумчиво. Задайте себе вопрос. И сами на него ответьте.
Понимая, что откладывать дальше уже просто некуда, я покорно вздохнула и проделала это упражнение. Вопрос мне не понравился. Ответ — тем более.
Еще раз. Результат тот же самый.
Хорошо. Ладно. Допустим. На депрессию времени нет, так что сразу переходим ко второму вопросу.
Что делать?!
Я достала блокнот, световой карандаш, внутренне предупредила саму себя, что список получится довольно длинным.
Первое. Проблема Оливула. Тут достигнуто уже многое, но все это пока висит в воздухе. Подуй посильнее — и непрочную конструкцию унесет куда-нибудь совсем не в ту сторону. Необходимо прочно пришвартовать Империю к Эль-онн, чтобы этот союз воспринимался как... Как данность. Так люди смотрят на солнце: можно сколько угодно ворчать по поводу обжигающих лучей, даже запастись защитным кремом, но вздумай какой-нибудь псих это солнце погасить...
Что надо для этого сделать, тоже понятно. С первого дня Завоевания, когда Антея тор Дернул своей магией уничтожила всех, хоть как-то связанных с правящим родом, это имя было в умах оливулцев связано со всем самым мерзким, самым отвратительным в эль-ин. Отношение, которое я тщательно культивировала в течение тридцати лет. Если же на место Хранительницы придет женщина, которая даже не связана со мной кровными узами... Нет. Мало уступить место Наследнице — надо это сделать красиво. Уйти, как жила, — как легенда, как дикий дух, свободный и непредсказуемый. Удивить их. Да так, чтобы шок от этого впечатался в их упрямые мозги неизгладимым следом. Чтобы само их мышление сдвинулось, точно картина в калейдоскопе, открывая новые перспективы и заставляя прошлое видеть в совершенно ином свете.
В общем, от меня требовалось превратить рутинный процесс перехода в посмертие в грандиозное шоу. Именно то, что лучше всего получается у эль-ин.
Второе. Эйхаррон. Что-то совсем я за этими заботами позабыла о своих любимых аррах. Конечно, сотрудничество с ними до сих пор было во многих отношениях взаимовыгодным, так что тут особых проблем вроде возникнуть не должно... Разве что... Аррека ведь ко мне приставили не столько за тем, чтобы скрепить принятие эль-ин как еще одной, давно потерянной ветви народа арров, а чтобы он меня контролировал. И следил за соблюдением интересов Великих Домов. Не то чтобы мой супруг особенно рьяно исполнял эту часть своих многочисленных обязанностей, но осознание, что он есть и даже иногда строчит какие-то отчеты, давало высшим дараям ни с чем не сравнимое чувство контроля над ситуацией. Что позволяло им расслабиться и заниматься делом. Но вот когда к власти придет Лейри... Ее-то кто будет «контролировать»? Как бы кое-кто излишне высокопоставленный не впал в панику... Об этом тоже надо подумать — и учесть.
Третье. Любимые мои соотечественники. С ними, правда, пока все более-менее тихо. Вииала и Зимний сообща удерживали эту ватагу от того, чтобы те не натворили столько бед, сколько могли бы. А Лейруору, кажется, уже сейчас имеет в кланах большее влияние, чем я. Здесь все должно быть в порядке. Но, Ауте Милосердная, почему, стоит вскользь употребить словечко «должно», и ты можешь быть уверена: в порядке уже точно ничего не будет?!
Четвертое. Северд-ин. Они же Безликие. Они же легендарные последователи Пути Меча. Прирожденные убийцы. Воины без страха и упрека. Стопроцентные психи. И пятеро из них, полная боевая звезда, сейчас невидимыми тенями скользили за моей спиной — бессменные телохранители на протяжении всего периода регентства. Хорошие, между прочим, телохранители, столько раз спасали мою многострадальную шкуру, что теперь все уже и не вспомнишь. Только вот почему они взялись за эту неблагодарную работу? И что они будут делать, когда меня не станет? Давно следовало прояснить намерения Безликих, но я, как всегда, пустила дела на самотек. Зарубка на память: «Дура. Нашла кого игнорировать!»
Пятое. Демоны. D'ha'meo'el-in. Темные эль-ин. Перворожденные. Р-родственнички. А вот с ними сложнее. Все годы моего правления темные сидели сравнительно тихо, но последнее время стали поступать тревожные доклады. Хорошо бы разобраться с этим, чтоб не оставлять Лейри в подарок такое «наследство». Все-таки опыта у девочки еще маловато, особенно когда дело доходит до порождений Ауте. Тут как раз сподручнее работать кому-нибудь из клана Изменяющихся. Но время, время! Определи свои приоритеты, Антея.
Шестое. Аррек. Хотя эту проблему, наверно, надо было ставить на первое место. Почти уже не осталось сомнений, что именно мой консорт с его махинациями и несравненным искусством целителя был причиной, по которой до сих пор не нахлынуло ту-истощение. По идее, смертельный процесс должен был начаться месяцы назад, как только Лейруору достигла совершеннолетия и я прекратила цепляться за жизнь. Но дни проходили один за другим, смерть не шла. А неделю назад Аррек пропал, оставив лишь короткое сообщение, что он «в порядке и занят». Чем занят?
Представили? Ну и воображение у вас, господа...
Не смогли? Значит, никогда не были знакомы с эль-ин.
На Оливул-Приму, центральную планету Оливулской Империи, я прибыла, стараясь никому не попасться на глаза. Выскользнула из щели между Вероятностями, сопровождаемая лишь размытыми тенями своих телохранителей, слилась с буйными джунглями мегаполиса, невидимая и почти не существующая. И долго бродила, сама не понимая зачем, скользя среди зданий-деревьев. Смотрела на людей, на их странную, на мой взгляд, полностью лишенную смысла деятельность.
И наслаждалась изысканностью охватившей меня тоски.
Мне надо было подумать. Разложить все по полочкам, попытаться сориентироваться в свалившемся на меня водовороте парадоксов. И решить, как быть дальше.
Поправка: как не быть дальше.
Прежде всего — должна ли я уйти с поста Хранительницы-регента? Да. Это даже не обсуждалось. Моя наследница, Лейруору тор Шеррн уже сейчас демонстрировала куда более точное восприятие ситуации и куда более глубокий ее анализ... Не говоря уже обо всем остальном.
Значит, это берем за аксиому.
Прости, любимый...
Дальше.
Что дальше? Смерть?
Мы редко задумываемся о смерти. Точнее говоря, мы делаем все возможное и невозможное, чтобы не задумываться о ней вообще. Если бы реальность периодически не появлялась перед нашим порогом и этак напоминающе не стучалась в окошко, полагаю, мы вообще исключили бы подобное слово из нашего обихода.
Глупо. Но здесь, кажется, никто и не претендовал на особую мудрость.
И тем не менее...
У бессмертных эль-ин существует древнее, как танец, упражнение.
Представьте свою жизнь.
Представьте, каким мир был до вас. Ваши корни, ваш исток. Генетический комплекс в сочетании с культурным наследием. Тысячи лет. Тысячи поколений. Рождались и умирали цивилизации, создавались и рушились королевства. Были написаны музыкальные пьесы, созданы удивительные изобретения, сказаны мудрые слова. Появилась ваша прапрабабушка. Ваш дедушка. Ваши отец с матерью.
И появились вы.
Знаменательное событие, не так ли?
Вы появились. Вы существовали, вы, так или иначе, оставили после себя какой-то след. Представьте себе свою жизнь: прошлое, настоящее, будущее. Представьте ее чередой событий, чувств, мыслей. Представьте ее нераздельным целым. Общим впечатлением. Сен-образом.
Задержитесь на этом образе, рассмотрите его со всех сторон.
А теперь мысленно перенеситесь в будущее — на несколько минут или на сотню лет. В тот момент, когда вас не станет.
Вас. Не станет. Не будет. Совсем.
Это осознать довольно сложно, так что и не пытайтесь. В экзистенциальные дебри лезть лень, сосредоточимся лучше на сугубо практических вопросах.
Вас больше не существует. Удерживая этот факт в уме, снова посмотрите на себя. На истоки: была ли ваша жизнь достойна того, что было до вас? На саму жизнь: была ли это жизнь или же просто существование?
А потом посмотрите на то, что останется после вас. Посмотрите внимательно. Вдумчиво. Задайте себе вопрос. И сами на него ответьте.
Понимая, что откладывать дальше уже просто некуда, я покорно вздохнула и проделала это упражнение. Вопрос мне не понравился. Ответ — тем более.
Еще раз. Результат тот же самый.
Хорошо. Ладно. Допустим. На депрессию времени нет, так что сразу переходим ко второму вопросу.
Что делать?!
Я достала блокнот, световой карандаш, внутренне предупредила саму себя, что список получится довольно длинным.
Первое. Проблема Оливула. Тут достигнуто уже многое, но все это пока висит в воздухе. Подуй посильнее — и непрочную конструкцию унесет куда-нибудь совсем не в ту сторону. Необходимо прочно пришвартовать Империю к Эль-онн, чтобы этот союз воспринимался как... Как данность. Так люди смотрят на солнце: можно сколько угодно ворчать по поводу обжигающих лучей, даже запастись защитным кремом, но вздумай какой-нибудь псих это солнце погасить...
Что надо для этого сделать, тоже понятно. С первого дня Завоевания, когда Антея тор Дернул своей магией уничтожила всех, хоть как-то связанных с правящим родом, это имя было в умах оливулцев связано со всем самым мерзким, самым отвратительным в эль-ин. Отношение, которое я тщательно культивировала в течение тридцати лет. Если же на место Хранительницы придет женщина, которая даже не связана со мной кровными узами... Нет. Мало уступить место Наследнице — надо это сделать красиво. Уйти, как жила, — как легенда, как дикий дух, свободный и непредсказуемый. Удивить их. Да так, чтобы шок от этого впечатался в их упрямые мозги неизгладимым следом. Чтобы само их мышление сдвинулось, точно картина в калейдоскопе, открывая новые перспективы и заставляя прошлое видеть в совершенно ином свете.
В общем, от меня требовалось превратить рутинный процесс перехода в посмертие в грандиозное шоу. Именно то, что лучше всего получается у эль-ин.
Второе. Эйхаррон. Что-то совсем я за этими заботами позабыла о своих любимых аррах. Конечно, сотрудничество с ними до сих пор было во многих отношениях взаимовыгодным, так что тут особых проблем вроде возникнуть не должно... Разве что... Аррека ведь ко мне приставили не столько за тем, чтобы скрепить принятие эль-ин как еще одной, давно потерянной ветви народа арров, а чтобы он меня контролировал. И следил за соблюдением интересов Великих Домов. Не то чтобы мой супруг особенно рьяно исполнял эту часть своих многочисленных обязанностей, но осознание, что он есть и даже иногда строчит какие-то отчеты, давало высшим дараям ни с чем не сравнимое чувство контроля над ситуацией. Что позволяло им расслабиться и заниматься делом. Но вот когда к власти придет Лейри... Ее-то кто будет «контролировать»? Как бы кое-кто излишне высокопоставленный не впал в панику... Об этом тоже надо подумать — и учесть.
Третье. Любимые мои соотечественники. С ними, правда, пока все более-менее тихо. Вииала и Зимний сообща удерживали эту ватагу от того, чтобы те не натворили столько бед, сколько могли бы. А Лейруору, кажется, уже сейчас имеет в кланах большее влияние, чем я. Здесь все должно быть в порядке. Но, Ауте Милосердная, почему, стоит вскользь употребить словечко «должно», и ты можешь быть уверена: в порядке уже точно ничего не будет?!
Четвертое. Северд-ин. Они же Безликие. Они же легендарные последователи Пути Меча. Прирожденные убийцы. Воины без страха и упрека. Стопроцентные психи. И пятеро из них, полная боевая звезда, сейчас невидимыми тенями скользили за моей спиной — бессменные телохранители на протяжении всего периода регентства. Хорошие, между прочим, телохранители, столько раз спасали мою многострадальную шкуру, что теперь все уже и не вспомнишь. Только вот почему они взялись за эту неблагодарную работу? И что они будут делать, когда меня не станет? Давно следовало прояснить намерения Безликих, но я, как всегда, пустила дела на самотек. Зарубка на память: «Дура. Нашла кого игнорировать!»
Пятое. Демоны. D'ha'meo'el-in. Темные эль-ин. Перворожденные. Р-родственнички. А вот с ними сложнее. Все годы моего правления темные сидели сравнительно тихо, но последнее время стали поступать тревожные доклады. Хорошо бы разобраться с этим, чтоб не оставлять Лейри в подарок такое «наследство». Все-таки опыта у девочки еще маловато, особенно когда дело доходит до порождений Ауте. Тут как раз сподручнее работать кому-нибудь из клана Изменяющихся. Но время, время! Определи свои приоритеты, Антея.
Шестое. Аррек. Хотя эту проблему, наверно, надо было ставить на первое место. Почти уже не осталось сомнений, что именно мой консорт с его махинациями и несравненным искусством целителя был причиной, по которой до сих пор не нахлынуло ту-истощение. По идее, смертельный процесс должен был начаться месяцы назад, как только Лейруору достигла совершеннолетия и я прекратила цепляться за жизнь. Но дни проходили один за другим, смерть не шла. А неделю назад Аррек пропал, оставив лишь короткое сообщение, что он «в порядке и занят». Чем занят?