Страница:
— Заткнитесь и фокусируйте, темный лорд.
— Уже.
— Хорошо. Теперь вы, дарай-князь. Кинжал. Хорошо. Поднесите рану к ее рту. Теперь начинайте речитатив... Хорошо.
Эмоции.
Появляются эмоции.
Появляются и исчезают эмоции.
Я мыслю?!?
— Готово.
— Что-то не похоже.
— Не понимаю... Она должна уже осознать себя.
— Она не очень любит делать то, что должна. Что-то вроде аллергической реакции. Позвольте, Тэмино тор...
— Благодарю вас.
Ощущение нежного, но весьма чувствительного толчка.
— Антея! Антея, не дури. Ну же, просыпайся, любимая. Неужели ты не хочешь вернуться к такому замечательному мне?!
Ответ сформировался автоматически.
— Нет.
Вот так мое повторное существование началось с автоматического и всепоглощающего, точно безусловный рефлекс, «Нет». Диагностично.
Стоп.
Мое. Существование.
Вот дерьмо.
— Аррек, я тебя ненавижу.
— Добро пожаловать назад, любимая.
Теперь пришло осознание и всего остального. У меня есть тело (каждая клеточка которого зверски болит). Есть эмоции (в данный момент все вокруг так мрачно). Есть мысли (совершенно непечатного содержания).
Ergo, я существую.
Вот ведь влипла!
Даже на фоне боли, и отчаяния, и мрачных размышлений я ощущала себя... не полной. Пустой. Бессильной.
Эль ушла, и я оказалась совершенно не готова к оглушающему одиночеству, обрушившемуся на меня с ее отсутствием. Поймала себя на том, что судорожно мечусь в собственном сознании, пытаясь найти это противоречивое присутствие, наполнявшее каждый день, каждую минуту моего существования смыслом и волшебством. Я чувствовала себя как многомерная фигура, вдруг, в одночасье, превратившаяся в плоский, примитивный набросок. Глубина восприятия и понимания оказалась безвозвратно утерянной.
Пустота. Беспомощность. Бесцветность.
Плоскость.
Ущербность.
Я чувствовала себя убогой пародией на разумное существо.
Но в то же время что-то мешало погрузиться в самоубийственное переживание абсолютности этой потери. В глубине души шевелилось что-то хилое, слабое, нелепое. Бестолковое, точно еще не оперившийся птенец. Едва заметная дрожь пальцев — не изменение, но потенциал изменения. Смутно ощущаемые импульсы — неразвитые, нетренированные, но несущие в себе способность творить. Возможность. Обещание большего.
И вдруг с изумлением поняла — это и есть я. Танцовщица-вене, носительница Драконьей Крови. Не просто незначительная составная часть многоцветной богини.
Ой...
Поставленная в тупик сделанными открытиями, я решила пока отложить самоанализ и попробовала обратить внимание на то, что меня окружает.
Из сумбура внешних ощущений удалось без труда вычленить ментальное присутствие трех премерзких субъектов.
Смотрящий-в-Глубины. Ну что взять с демона?
Тэмино тор Эошаан. И она мне за все ответит!
Аррек арр Вуэйн. Но он будет существовать, пока я не доберусь до какого-нибудь оружия. Только что осознав концепцию замужества, я уже решила, что в ближайшем будущем собираюсь р-ррезко овдоветь.
Выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, я открыла глаза. Во плоти здесь присутствовал один Аррек. Дарай-князь был растрепан, истощен, с ног до головы покрыт ранами разной степени тяжести. Самая свежая из них красовалась на правом запястье, и, судя по бледности перламутрового сияния, из-за этого небольшого пореза он потерял неправдоподобно много крови. Слизнув с губ соленый привкус, я уже не сомневалась, куда делась живительная жидкость.
Черноволосый князь сидел прямо на снегу, прижимая меня к себе так крепко, что эластичные кости эль-ин протестующе прогнулись, пытаясь справиться с давлением. Я слабо пискнула, и арр ослабил хватку. Чуть-чуть.
Двое других «спасателей» выглядели не менее потрепанно. Они присутствовали только как астральные проекции, но, прозрачные и лишенные красок, это были две самые усталые астральные проекции, какие мне когда-либо доводилось видеть! Тэмино казалась настолько истощенной, что едва удерживала свое ментальное тело от распада. Темный, хотя его самоконтроль был более совершенен, тоже явно прикладывал усилия, чтобы не раствориться в воздухе.
Сквозь них обоих можно было без труда разглядывать прекрасный в своей неподвижности ледяной пейзаж. Тонкие, летящие ввысь ветви замерзших деревьев, узорное кружево тончайшего инея. Геометрическое совершенство снежных арок. Математическая феерия ледяных колонн. Моргнув, я поняла, что темные пятна, застывшие в глубине полупрозрачных скал, — это крылатые фигуры. И, судя по стремительно замерзающей неподалеку луже, меня саму не так давно выплавили из точно такой же голубовато-серебряной глыбы.
— Тор Эошаан, как ты могла? — В моем голосе смешались боль и неприятие ее предательства.
Тэмино равнодушно пожала ушами, совершенно не тронутая проникновенным криком раненой души.
— Это показалось достойным вызовом моему мастерству, — спокойно ответила абсолютно гениальная и абсолютно лишенная каких-либо моральных ограничений Обрекающая. — Справиться с ту-истощением — такой подвиг будут воспевать, пока существует наш клан.
Она казалась уравновешенной, довольной собой — существо, выполнившее невыполнимую по определению задачу и отдавшееся честно заработанной усталости. Подведенные красными тенями глаза выглядели абсурдно трагичными на холодном, лишенном каких-либо эмоций лице. Белоснежное платье Обрекающей даже не шевельнулось под ударами ледяного ветра.
— Ты...
— Все оказалось даже сложнее, чем предполагали самые пессимистичные прогнозы, но в конечном счете у меня получилось. Остальное зависит от смертного, — она не глядя протянула руку прекрасному демону, и Смотрящий помог эфирному телу Матери некромантов подняться на ноги.
— Выбираться будете сами. Мы и так задержались дольше, чем диктует разум.
Прежде чем я успела сказать еще хоть слово, они исчезли в завываниях мертвого ветра. Ментальное присутствие погасло, точно задули и без того едва трепетавшую свечу. Некроманты сделали свое черное дело и вернулись в мир живых, предоставив нам самим выбираться из этого холодного и совершенного мира мертвых.
Какое-то время я просто лежала в объятиях Аррека, впитывая его тепло и исцеляющую энергию. Затем не без сожаления взяла себя в руки. Отстранилась. Встретилась взглядом с его нахальными серыми глазами.
— Гад.
Это была всего лишь констатация очевидного факта.
Он улыбнулся, показав слишком много зубов. Аррек пребывал в подозрительно хорошем настроении для человека, запертого в каком-то жутко холодном загробном мире с существом, в данный момент больше всего на свете желавшем стереть мерзкую улыбку с его совершенных губ. Ладно, допустим, я сейчас была не в состоянии устроить хотя бы хорошую истерику, не говоря уже о качественной драке, но просто для приличия мог бы поостеречься!
Ага. Как же.
С обреченным стоном прислонилась лбом к плечу мужа.
— Как тебе это удалось?
— С трудом, — признал и без того очевидное дарай-князь. Погладил меня по волосам, жестом собственническим, испуганным и заботливым. Я со вздохом, скорее напоминающим рыдание, расслабилась около его такого теплого тела. Обернула крылья вокруг нас обоих и почувствовала, как к ним добавляется плащ из бледных, каких-то полупризрачных Вероятностей, призванный сохранить тепло в этом месте, напоминающем самый холодный и самый одинокий из кругов ада.
— Мне довольно быстро стало ясно, что умереть тебе все же придется, — начал рассказывать Аррек. — Во-первых, это было абсолютно необходимо для окончательного установления между нами связи, которая позволит справиться с ту-истощением. Во-вторых, оставался вопрос выбора новой Хранительницы. Тебе никогда не позволили бы занимать этот пост и после истечения срока регентства.
— Я сама себе не позволила.
— И это тоже. В общем, когда стало ясно, что без тяжелой некромантии не обойтись, следующий ход был очевиден.
— Ты спутался с Обрекающими. Болван.
— Я начал устанавливать контакты с кланом Эошаан, — не обращая внимания на мои комментарии, продолжил Аррек. — И довольно быстро понял, что одних их будет недостаточно. Для выполнения такой задачи нужны были знания, выходящие за пределы того, что позволяли себе эти не слишком обремененные правилами ребята.
— И ты спутался с темными эльфами, — грустно заключила я. Подходящего эпитета для описания глупости такого масштаба просто не существовало.
— В некотором роде. Было много различных идей, на проработку их всех ушло довольно много времени, но, в конце концов, я вышел на d'ha'meo'el-in. И на Смотрящего. Постепенно вырисовался план действий — и проблемы, связанные с ним. Стало ясно, что мало будет просто оживить тебя после того, как Эль перейдет к новой Хранительнице. Существовала большая вероятность, что после нескольких десятилетий контакта с божеством ты окажешься просто... не способна существовать отдельно от Эль.
Я зябко передернула плечами, еще глубже вжимаясь в его объятия, слишком хорошо понимая, что имел в виду Видящий Истину.
Эпидемия и последовавшие за ней события весьма эффективно затормозили мое развитие, заставив с пути самопознания свернуть на прямую и безрадостную тропу саморазрушения. Антея тор Дернул была абсурдно молода, когда приняла в свое сознание богиню. Не знала ни саму себя, ни собственную силу, более того, не имела ни малейшего желания познавать — какой смысл? Эль-э-ин живет на украденное время и обычно слишком сконцентрирована на цели, чтобы тратить это время на всякую чушь. Я была ребенком, несформированным, ничего толком не умеющим, по самые остроконечные уши увязшим в подростковых комплексах. И вот на этого неуверенного в себе ребенка обрушилось все великолепие многоцветной богини.
И появилась Хранительница. Дочь клана Шеррн. Антея из клана Дернул, какой она могла бы стать, заснула на дне коллективного разума, так толком и не проснувшись. Да и вообще...
Отнять у меня контакт с богиней означало только одно — смерть. Если не физическую, то духовную. После такого Антея тор Дернул должна была бы оказаться окончательно и бесповоротно сломленной.
Только вот проблема: в данный момент я чувствовала себя замерзшей, несчастной, сердитой, раздраженной. Я хандрила по-черному, но не ощущала себя такой уж ужасающе сломленной.
Отсюда вывод?
Взмахнула ушами и начала перебирать собственные мысли и чувства. Что это было? Что дало мне столь твердое ощущение себя, позволившее восстановить из небытия никогда по-настоящему и не существовавшую личность?
...Поэзия в движении. Краски, вплетенные в музыку. Гармония, расцветающая в глубине первозданного хаоса...
Ох!
Творчество. Вдохновение. Сатори.
Какими словами описать молнию?
Сен-образ, подаренный когда-то отцом, всплыл из глубин сознания, вспорхнул в холодный и пустой воздух, на мгновение разбив невыносимо скучную тишину мертвого мира:
Зажмурилась. Усилием воли не позволила когтям впиться в плечи Аррека — на нем и без того живого места не было. Сквозь зубы.
— И кто же, позволь поинтересоваться, придумал этот замечательный план?
— Лейруору, — он носом ткнулся мне в ухо. — Когда ты назначила последнюю дату и вдруг оказалось, что у нас осталось всего три дня, пришлось начать действовать, не слишком заботясь о побочных эффектах. Надо было срочно заставить тебя осознать, что ты есть на самом деле. Единственный способ сделать это достаточно быстро — это обратиться к Драконьей Крови. Но ты, с детства убедив себя, что и в подметки не годишься своему великому отцу, в упор не желала понять, на что способна. Единственный, кто мог бы заставить столь упрямое существо выйти за привычные рамки и осознать собственные возможности, — это твой Учитель.
— О нет. Только не отчим. Только не тогда, когда дело касается папиной крови.
— Точно. Все упиралось в идиотский любовный треугольник. Ты давно (и абсолютно правильно!) решила, что ради собственного самосохранения от их бесконечных склок надо держаться подальше. И настолько привыкла фильтровать все, что касалось взаимоотношений между своими тремя родителями, что просто не услышала бы отчима, вздумай он начать говорить о Драконьей Крови. Раниэль-Атеро даже пытаться не стал.
— Я не хочу знать, — пробормотала я, вспоминая собственную реакцию на подобные ситуации в прошлом.
— Вот именно. И тут выяснилось, что у Раниэля-Атеро есть вполне адекватный двойник. Лейруору была полностью уверена, что ты среагируешь на темного короля в точности как на своего Учителя: раскроешься навстречу новому опыту, сможешь воспринять то, что при других обстоятельствах увидеть была просто не в состоянии. И она оказалась права.
Я зарычала.
— Задача заключалась в том, чтобы столкнуть тебя с королем демонов и заставить вас обсудить Кровь Дракона. Причем так, чтобы ни ты, ни он ничего не заподозрили. Для этого вас обоих пришлось несколько... подтолкнуть в нужном направлении. Мы не были в восторге от столь рискованного плана, но Лейри не видела другого выхода. И я согласился подыграть ей.
Он снова погладил мои волосы, успокаивая, заставляя расслабиться. Исцеляя. Тихий голос точно обволакивал, унося прочь напряжение и ужас недавно прошедших дней.
— Тэмино пришлось срочно отправляться к демоническим Дворам, чтобы заполучить Смотрящего, — без него невозможно было провести это воскрешение. И Лейри решила воспользоваться ситуацией. Она заявилась к нам на завтрак, и мы осторожно попытались привлечь твое внимание к деятельности Обрекающих. Потом я узнал, что Лейри через третьи руки подкинула темному королю идею, что некоторые его текущие проблемы (вроде стаи диких альфа-ящеров под окнами) можно было бы решить при помощи Крови Дракона и одного мерзкого старого ритуала.
— Ауте милосердная... неужели она считала нас настолько предсказуемыми?
— Полагаю, теперь она хорошо усвоила урок. Предполагалось, что вы с Раниэлем столкнетесь на приеме у принца Дариэля, и темный спасует, сообразив, кем на самом деле является носительница Крови. Между вами должен был состояться разговор в эльфийском политическом стиле полный скрытых подтекстов и завуалированных угроз. Король, надеясь выудить нужные сведения, упомянул бы о Крови Дракона, а ты, реагируя на него как на Учителя, разобралась бы в ситуации и нашла эту решающе важную частичку себя. — Он вздохнул. — Должен признать, в теории план был хорош. Лейри он так нравился, что девочка до сих пор винит в последующих катастрофах что и кого угодно, только не сам план.
— Она не учла фактор энтропии, который всегда несут в себе демоны, — проворчала я.
— Она много чего не учла. Все полетело в бездну еще на первых этапах. Принц вошел в раж. Темный Король совсем взбесился. А потом неожиданно появился еще и Ийнэль со своей вендеттой. Неприятности посыпались одна за другой. Я вынужден был одновременно контролировать всю эту безумную затею, проводить подготовку к твоему оживлению и пытаться не дать тебе зайти слишком далеко в изменении собственного сознания. Ну а потом демоны перегнули палку и в раж вошла уже ты сама. Такого, признаться, не ожидал никто...
От чувства вины и унижения у меня судорожно задергались уши. Даже вспоминать об этом было дико: я, которая когда-то приложила столько усилий, чтобы избежать войны, затеяла свою собственную. Да еще с врагом, который, пойди что-нибудь не так, мог обойтись нам дороже, чем все люди Ойкумены со всеми их бомбами.
Как, во имя Ауте, я до такого докатилась?!
Эль-ин отличаются гибкостью сознания. При помощи самовнушения мы можем свободно менять свои принципы и установки, подстраиваясь под конкретные обстоятельства с легкостью, что и не снилась так гордящимся своей адаптивностью homo sapiens. Готовясь к торжественному самоубийству, я произвела в своей психике изменения, на которые никогда не отважилась бы, сложись все по-другому. И сейчас, оглядываясь назад, на это холодное, равнодушное, расчетливое существо, оставалось только содрогаться от инстинктивной брезгливости.
Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно. Но какова бы ни была моральная сторона проблемы, нельзя было не признать: в эти последние дни из меня получилась на удивление толковая Хранительница. Почти такая, какой ей и положено быть.
Бр-р-ррр...
Может, и не стоит так остро переживать потерю связи с Эль. И потерю власти, что одно и то же.
Угу. Точно. Продолжай убеждать себя в этом, Антея. Может, через пару столетий и убедишь!
Аррек продолжил свой рассказ:
— Но в конечном итоге все получилось. Раниэль заставил Кровь не просто заговорить в тебе, а прямо-таки заорать во все горло. Ашен чуть не пробил крышу в Дернул-онн, когда почувствовал пробуждение дракона в своей ненаглядной девочке. И, как это ни удивительно, мы все-таки дожили до дня Бала, не разнеся эту Вселенную на доатомные составляющие.
— И тут случился сам Бал.
— О да, — он почему-то странно развеселился. — И тут случился Бал. Думаю, арры безвозвратно утратили первенство в области самых экстравагантных вечеринок. Такого Ойкумена еще не видела.
— И вряд ли увидит, — проворчала я, пытаясь понять, когда же торжественное харакири пошло наперекосяк настолько, что закончилось здесь, в этом ледяном аду. Вдруг прищурилась, уловив несоответствие.
— Чтобы подготовить меня к воскрешению, вам нужно было навести на меня изменение, — рассуждения вслух помогают сосредоточиться, когда мысли парализованы холодом и жалостью к себе. Внутренности, в которые вонзился кинжал-аакра, с каждой минутой болели все больше. — Повесить на мою душу что-то вроде маркеров или даже наводящих жучков, которые помогли бы потом отыскать и по песчинкам собрать заново. Значит... ах ты... ты...
Он засмеялся. Засмеялся!
— Ты вовсе не устраивал демонстрацию протеста, когда заявился на Бал, размахивая бутылкой вонючего вина! Вам просто надо было заставить меня отключить обонятельные рецепторы! Я всегда ощущала наведенное извне изменение как аромат, наверняка почувствовала бы и это... Если бы не заткнула нос из-за того, что мой консорт вылил на себя чуть ли не бочку спиртного!
Мысль, что кто-то мог с такой легкостью предсказывать столь импульсивные реакции, должна была бы напугать любую уважающую себя эль-леди до потери сознания, но Аррек уже давно приучил меня ничему не удивляться. Искусство манипулировать окружающими было у него в крови, как у меня — умение танцевать.
Я прокручивала в памяти события вечера. Вот Вииала поднимает мою ладонь... вонзает в нее острые белые клыки. Алая кровь на ее губах. Вызов в зеленых, как изумруды, глазах.
— Ви взяла у меня свежий образец тканей и ауры для окончательной корректировки изменения. Ей пришлось это сделать. Они не могли пойти обычным путем — лишенная обоняния или нет, но я заметила бы, что втянута в танец. Значит, все происходило так. Танцевала, разумеется, мама. Первоначальную настройку произвела, когда пришла ко мне после в Шеррн-онн... Ничего удивительного, что она выглядела такой утомленной, это была убийственно сложная задача.
В самый ответственный момент врывается Лейри, окровавленная, с глазами дикими и полными решимости...
Аррек кивнул в ответ на мои рассуждения.
— Весь тщательно подготовленный на этот вечер сценарий полетел в бездну, когда демоны решили внести свой посильный вклад. Нам пришлось импровизировать.
Тетя Ви устраивает представление с падением. Разумеется, ей надо было отвлечь внимание, чтобы я не заметила, как глубоко Мать Изменяющихся ушла в изменение. Быстрое прикосновение, когда Даратея подняла свою старую подругу с пола. Должно быть, именно тогда Ви передала маме образцы для корректировки. Эти структуры набросили сверху на заранее подготовленный рисунок танца. Так вот где Даратея пропадала последние два дня, а я-то удивлялась, куда подевалась Властительница Изменяющихся! Совсем не похоже на могущественную леди тор Дернул, которая всегда старается держаться в стороне от политических бурь.
Эль-онн!
Заскрипела зубами, вспоминая.
Вот он, этот момент. Мгновенная потеря ориентации, когда хрупкая черноволосая вене порывисто обняла свою дочь. Как, во имя Ауте, я умудрилась не заметить? При таком мощном воздействии, оставайся у меня способность ощущать запах, наверное, задохнулась бы от аромата, затопившего восприятие! Только запредельная концентрация на цели могла помешать понять, что происходит.
Ну и, конечно, Зимний, почти мгновенно влез со своими злобными комментариями. «Ты ближе всех подходишь к параметрам божественности », ха! Но приходится признать, отвлекающий маневр сработал отлично, позволив маме незаметно ускользнуть из поля зрения.
Как они могли?
Я замерла, глядя в плечо Арреку широко открытыми, ничего не видящими глазами, пораженная масштабом этого... этого предательства. Все они. Все. Еще можно было понять Аррека, он человек, он по-другому воспринимает смерть...
— Больше нет.
— Что?
— Я отдал себя Эль в качестве платы. Поклялся в верности, прошел посвящение, пообещал свою душу после смерти, и так далее. Перед тобой, дорогая, стопроцентный, совершенно закоренелый эль-ин.
— В качестве платы? — тупо переспросила я. А затем содрогнулась, раздавленная этим последним, окончательным ударом. И Эль тоже? Она, которая делила мое сознание.
Она, которая знала мои мысли, мои чувства, мою боль.
Она...
— Она пообещала невмешательство, — тихо, успокаивающе произнес Аррек. — Невмешательство и свободу выбора. Она, по-своему, мудра.
Я ответила взглядом холодным и презрительным, с каждым мгновением все более далеким.
Предатели.
Все они. Ауте, за что? Неужели никто из них, ни один, не понимает? Не видит, что значит быть эль-э-ин?
Неужели они не могут понять, что детский плач и сейчас звенит у меня в ушах?
Аррек встряхнул меня — довольно чувствительно.
— Может быть, — сквозь зубы прошипел он, явно начиная сердиться, — ты все-таки допустишь мысль, что мы желаем тебе добра? И что, быть может, мы даже правы?
Я оскалилась на него. Правы?
Глупец.
Хотя... не могу не признать, я испытала некое странное, не совсем рациональное облегчение, когда узнала, что Лейри отнюдь не пыталась меня убить. Ауте свидетель, тот факт, что она чуть было не устроила мне смерть по ошибке, должен был вызывать гораздо большее беспокойство. И тем не менее... Моя дочь не пыталась пробить себе дорогу к власти, убрав меня с пути. Осознание этого было удивительно приятно.
Аррек поднял глаза к небу, что означало: «Я никогда не пойму эту ненормальную эльфийку». Я могла лишь согласно тряхнуть ушами.
— И что же произошло после того, как меня не стало? — Этот вопрос мне удалось задать спокойным, даже светским тоном.
Дарай-князь наградил меня долгим, пристальным взглядом, но послушно позволил сменить тему.
— Ну, всех присутствующих удостоили божественного промывания мозгов. Снимаю шляпу, дорогая, это был действительно сильный ход. Не думаю, что те, кто смотрел представление по головидению, заметили что-то, помимо яркой вспышки света в момент передачи Источника...
— Я решила, что такой масштаб божественного вмешательства будет немного слишком...
— ...но вряд ли в этом была необходимость. Ойкумена и без того в должной степени потрясена смертью Хранительницы Антеи и последовавшим за этим трагическим представлением. Юная Хранительница Лейруору произвела самое благоприятное — решительное, романтичное и трогательное — впечатление на своих новых подданных и будущих союзников. В общем, Эль-онн и Империя совместно пережили запланированный катарсис, который, похоже, на самом деле очистил их от ненависти и в некотором роде примирил с перспективой совместного существования. И будь я проклят, если понимаю, как тебе это удалось.
— У Нефрит научилась, — рассеянно пробормотала я.
— Нефрит в таких делах всегда была... э-э, есть... непревзойденная мастерица, — он отвел глаза, и я скорее представила, чем почувствовала на самом деле, как мой всегда такой сдержанный муж неуверенно ежится. Похоже, опыт общения с Эль выбил Видящего Истину из колеи гораздо сильнее, чем тот готов был признать. Или дарай-князь просто узнал о смерти и посмертии больше, чем ему хотелось бы знать? — Как бы там ни было, все были слишком заняты, чтобы заметить, что я подхватил в воздухе и унес во внутренние покои твое бездыханное тело. Тэмино смогла начать работать спустя всего несколько минут после смерти.
— Как... удачно.
— Прекрати, — он вновь провел рукой по моим волосам, и снова меня поразило сочетание собственнических ухваток и какой-то нехарактерной для него уязвимости, заметной в каждом жесте. — Я в жизни не чувствовал себя таким беспомощным и таким испуганным, как тогда, когда смотрел на твое бездыханное тело на столе у некромантки. Она... оправдала свою репутацию.
Это прозвучало весьма зловеще. Ауте, ну почему я не додумалась включить кремацию в список официальных увеселений?
— И что же сотворили с моими несчастными останками? — Вопрос прозвучал угрожающе.
— Уже.
— Хорошо. Теперь вы, дарай-князь. Кинжал. Хорошо. Поднесите рану к ее рту. Теперь начинайте речитатив... Хорошо.
Эмоции.
Появляются эмоции.
Появляются и исчезают эмоции.
Я мыслю?!?
— Готово.
— Что-то не похоже.
— Не понимаю... Она должна уже осознать себя.
— Она не очень любит делать то, что должна. Что-то вроде аллергической реакции. Позвольте, Тэмино тор...
— Благодарю вас.
Ощущение нежного, но весьма чувствительного толчка.
— Антея! Антея, не дури. Ну же, просыпайся, любимая. Неужели ты не хочешь вернуться к такому замечательному мне?!
Ответ сформировался автоматически.
— Нет.
Вот так мое повторное существование началось с автоматического и всепоглощающего, точно безусловный рефлекс, «Нет». Диагностично.
Стоп.
Мое. Существование.
Вот дерьмо.
— Аррек, я тебя ненавижу.
— Добро пожаловать назад, любимая.
Теперь пришло осознание и всего остального. У меня есть тело (каждая клеточка которого зверски болит). Есть эмоции (в данный момент все вокруг так мрачно). Есть мысли (совершенно непечатного содержания).
Ergo, я существую.
Вот ведь влипла!
Даже на фоне боли, и отчаяния, и мрачных размышлений я ощущала себя... не полной. Пустой. Бессильной.
Эль ушла, и я оказалась совершенно не готова к оглушающему одиночеству, обрушившемуся на меня с ее отсутствием. Поймала себя на том, что судорожно мечусь в собственном сознании, пытаясь найти это противоречивое присутствие, наполнявшее каждый день, каждую минуту моего существования смыслом и волшебством. Я чувствовала себя как многомерная фигура, вдруг, в одночасье, превратившаяся в плоский, примитивный набросок. Глубина восприятия и понимания оказалась безвозвратно утерянной.
Пустота. Беспомощность. Бесцветность.
Плоскость.
Ущербность.
Я чувствовала себя убогой пародией на разумное существо.
Но в то же время что-то мешало погрузиться в самоубийственное переживание абсолютности этой потери. В глубине души шевелилось что-то хилое, слабое, нелепое. Бестолковое, точно еще не оперившийся птенец. Едва заметная дрожь пальцев — не изменение, но потенциал изменения. Смутно ощущаемые импульсы — неразвитые, нетренированные, но несущие в себе способность творить. Возможность. Обещание большего.
И вдруг с изумлением поняла — это и есть я. Танцовщица-вене, носительница Драконьей Крови. Не просто незначительная составная часть многоцветной богини.
Ой...
Поставленная в тупик сделанными открытиями, я решила пока отложить самоанализ и попробовала обратить внимание на то, что меня окружает.
Из сумбура внешних ощущений удалось без труда вычленить ментальное присутствие трех премерзких субъектов.
Смотрящий-в-Глубины. Ну что взять с демона?
Тэмино тор Эошаан. И она мне за все ответит!
Аррек арр Вуэйн. Но он будет существовать, пока я не доберусь до какого-нибудь оружия. Только что осознав концепцию замужества, я уже решила, что в ближайшем будущем собираюсь р-ррезко овдоветь.
Выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, я открыла глаза. Во плоти здесь присутствовал один Аррек. Дарай-князь был растрепан, истощен, с ног до головы покрыт ранами разной степени тяжести. Самая свежая из них красовалась на правом запястье, и, судя по бледности перламутрового сияния, из-за этого небольшого пореза он потерял неправдоподобно много крови. Слизнув с губ соленый привкус, я уже не сомневалась, куда делась живительная жидкость.
Черноволосый князь сидел прямо на снегу, прижимая меня к себе так крепко, что эластичные кости эль-ин протестующе прогнулись, пытаясь справиться с давлением. Я слабо пискнула, и арр ослабил хватку. Чуть-чуть.
Двое других «спасателей» выглядели не менее потрепанно. Они присутствовали только как астральные проекции, но, прозрачные и лишенные красок, это были две самые усталые астральные проекции, какие мне когда-либо доводилось видеть! Тэмино казалась настолько истощенной, что едва удерживала свое ментальное тело от распада. Темный, хотя его самоконтроль был более совершенен, тоже явно прикладывал усилия, чтобы не раствориться в воздухе.
Сквозь них обоих можно было без труда разглядывать прекрасный в своей неподвижности ледяной пейзаж. Тонкие, летящие ввысь ветви замерзших деревьев, узорное кружево тончайшего инея. Геометрическое совершенство снежных арок. Математическая феерия ледяных колонн. Моргнув, я поняла, что темные пятна, застывшие в глубине полупрозрачных скал, — это крылатые фигуры. И, судя по стремительно замерзающей неподалеку луже, меня саму не так давно выплавили из точно такой же голубовато-серебряной глыбы.
— Тор Эошаан, как ты могла? — В моем голосе смешались боль и неприятие ее предательства.
Тэмино равнодушно пожала ушами, совершенно не тронутая проникновенным криком раненой души.
— Это показалось достойным вызовом моему мастерству, — спокойно ответила абсолютно гениальная и абсолютно лишенная каких-либо моральных ограничений Обрекающая. — Справиться с ту-истощением — такой подвиг будут воспевать, пока существует наш клан.
Она казалась уравновешенной, довольной собой — существо, выполнившее невыполнимую по определению задачу и отдавшееся честно заработанной усталости. Подведенные красными тенями глаза выглядели абсурдно трагичными на холодном, лишенном каких-либо эмоций лице. Белоснежное платье Обрекающей даже не шевельнулось под ударами ледяного ветра.
— Ты...
— Все оказалось даже сложнее, чем предполагали самые пессимистичные прогнозы, но в конечном счете у меня получилось. Остальное зависит от смертного, — она не глядя протянула руку прекрасному демону, и Смотрящий помог эфирному телу Матери некромантов подняться на ноги.
— Выбираться будете сами. Мы и так задержались дольше, чем диктует разум.
Прежде чем я успела сказать еще хоть слово, они исчезли в завываниях мертвого ветра. Ментальное присутствие погасло, точно задули и без того едва трепетавшую свечу. Некроманты сделали свое черное дело и вернулись в мир живых, предоставив нам самим выбираться из этого холодного и совершенного мира мертвых.
Какое-то время я просто лежала в объятиях Аррека, впитывая его тепло и исцеляющую энергию. Затем не без сожаления взяла себя в руки. Отстранилась. Встретилась взглядом с его нахальными серыми глазами.
— Гад.
Это была всего лишь констатация очевидного факта.
Он улыбнулся, показав слишком много зубов. Аррек пребывал в подозрительно хорошем настроении для человека, запертого в каком-то жутко холодном загробном мире с существом, в данный момент больше всего на свете желавшем стереть мерзкую улыбку с его совершенных губ. Ладно, допустим, я сейчас была не в состоянии устроить хотя бы хорошую истерику, не говоря уже о качественной драке, но просто для приличия мог бы поостеречься!
Ага. Как же.
С обреченным стоном прислонилась лбом к плечу мужа.
— Как тебе это удалось?
— С трудом, — признал и без того очевидное дарай-князь. Погладил меня по волосам, жестом собственническим, испуганным и заботливым. Я со вздохом, скорее напоминающим рыдание, расслабилась около его такого теплого тела. Обернула крылья вокруг нас обоих и почувствовала, как к ним добавляется плащ из бледных, каких-то полупризрачных Вероятностей, призванный сохранить тепло в этом месте, напоминающем самый холодный и самый одинокий из кругов ада.
— Мне довольно быстро стало ясно, что умереть тебе все же придется, — начал рассказывать Аррек. — Во-первых, это было абсолютно необходимо для окончательного установления между нами связи, которая позволит справиться с ту-истощением. Во-вторых, оставался вопрос выбора новой Хранительницы. Тебе никогда не позволили бы занимать этот пост и после истечения срока регентства.
— Я сама себе не позволила.
— И это тоже. В общем, когда стало ясно, что без тяжелой некромантии не обойтись, следующий ход был очевиден.
— Ты спутался с Обрекающими. Болван.
— Я начал устанавливать контакты с кланом Эошаан, — не обращая внимания на мои комментарии, продолжил Аррек. — И довольно быстро понял, что одних их будет недостаточно. Для выполнения такой задачи нужны были знания, выходящие за пределы того, что позволяли себе эти не слишком обремененные правилами ребята.
— И ты спутался с темными эльфами, — грустно заключила я. Подходящего эпитета для описания глупости такого масштаба просто не существовало.
— В некотором роде. Было много различных идей, на проработку их всех ушло довольно много времени, но, в конце концов, я вышел на d'ha'meo'el-in. И на Смотрящего. Постепенно вырисовался план действий — и проблемы, связанные с ним. Стало ясно, что мало будет просто оживить тебя после того, как Эль перейдет к новой Хранительнице. Существовала большая вероятность, что после нескольких десятилетий контакта с божеством ты окажешься просто... не способна существовать отдельно от Эль.
Я зябко передернула плечами, еще глубже вжимаясь в его объятия, слишком хорошо понимая, что имел в виду Видящий Истину.
Эпидемия и последовавшие за ней события весьма эффективно затормозили мое развитие, заставив с пути самопознания свернуть на прямую и безрадостную тропу саморазрушения. Антея тор Дернул была абсурдно молода, когда приняла в свое сознание богиню. Не знала ни саму себя, ни собственную силу, более того, не имела ни малейшего желания познавать — какой смысл? Эль-э-ин живет на украденное время и обычно слишком сконцентрирована на цели, чтобы тратить это время на всякую чушь. Я была ребенком, несформированным, ничего толком не умеющим, по самые остроконечные уши увязшим в подростковых комплексах. И вот на этого неуверенного в себе ребенка обрушилось все великолепие многоцветной богини.
И появилась Хранительница. Дочь клана Шеррн. Антея из клана Дернул, какой она могла бы стать, заснула на дне коллективного разума, так толком и не проснувшись. Да и вообще...
Отнять у меня контакт с богиней означало только одно — смерть. Если не физическую, то духовную. После такого Антея тор Дернул должна была бы оказаться окончательно и бесповоротно сломленной.
Только вот проблема: в данный момент я чувствовала себя замерзшей, несчастной, сердитой, раздраженной. Я хандрила по-черному, но не ощущала себя такой уж ужасающе сломленной.
Отсюда вывод?
Взмахнула ушами и начала перебирать собственные мысли и чувства. Что это было? Что дало мне столь твердое ощущение себя, позволившее восстановить из небытия никогда по-настоящему и не существовавшую личность?
...Поэзия в движении. Краски, вплетенные в музыку. Гармония, расцветающая в глубине первозданного хаоса...
Ох!
Творчество. Вдохновение. Сатори.
Какими словами описать молнию?
Сен-образ, подаренный когда-то отцом, всплыл из глубин сознания, вспорхнул в холодный и пустой воздух, на мгновение разбив невыносимо скучную тишину мертвого мира:
Только теперь я поняла, о чем говорил Золотой Дракон Судьбы.
Дракона образ
Явится тогда,
Когда придет
Мгновенье
Творчества.
Зажмурилась. Усилием воли не позволила когтям впиться в плечи Аррека — на нем и без того живого места не было. Сквозь зубы.
— И кто же, позволь поинтересоваться, придумал этот замечательный план?
— Лейруору, — он носом ткнулся мне в ухо. — Когда ты назначила последнюю дату и вдруг оказалось, что у нас осталось всего три дня, пришлось начать действовать, не слишком заботясь о побочных эффектах. Надо было срочно заставить тебя осознать, что ты есть на самом деле. Единственный способ сделать это достаточно быстро — это обратиться к Драконьей Крови. Но ты, с детства убедив себя, что и в подметки не годишься своему великому отцу, в упор не желала понять, на что способна. Единственный, кто мог бы заставить столь упрямое существо выйти за привычные рамки и осознать собственные возможности, — это твой Учитель.
— О нет. Только не отчим. Только не тогда, когда дело касается папиной крови.
— Точно. Все упиралось в идиотский любовный треугольник. Ты давно (и абсолютно правильно!) решила, что ради собственного самосохранения от их бесконечных склок надо держаться подальше. И настолько привыкла фильтровать все, что касалось взаимоотношений между своими тремя родителями, что просто не услышала бы отчима, вздумай он начать говорить о Драконьей Крови. Раниэль-Атеро даже пытаться не стал.
— Я не хочу знать, — пробормотала я, вспоминая собственную реакцию на подобные ситуации в прошлом.
— Вот именно. И тут выяснилось, что у Раниэля-Атеро есть вполне адекватный двойник. Лейруору была полностью уверена, что ты среагируешь на темного короля в точности как на своего Учителя: раскроешься навстречу новому опыту, сможешь воспринять то, что при других обстоятельствах увидеть была просто не в состоянии. И она оказалась права.
Я зарычала.
— Задача заключалась в том, чтобы столкнуть тебя с королем демонов и заставить вас обсудить Кровь Дракона. Причем так, чтобы ни ты, ни он ничего не заподозрили. Для этого вас обоих пришлось несколько... подтолкнуть в нужном направлении. Мы не были в восторге от столь рискованного плана, но Лейри не видела другого выхода. И я согласился подыграть ей.
Он снова погладил мои волосы, успокаивая, заставляя расслабиться. Исцеляя. Тихий голос точно обволакивал, унося прочь напряжение и ужас недавно прошедших дней.
— Тэмино пришлось срочно отправляться к демоническим Дворам, чтобы заполучить Смотрящего, — без него невозможно было провести это воскрешение. И Лейри решила воспользоваться ситуацией. Она заявилась к нам на завтрак, и мы осторожно попытались привлечь твое внимание к деятельности Обрекающих. Потом я узнал, что Лейри через третьи руки подкинула темному королю идею, что некоторые его текущие проблемы (вроде стаи диких альфа-ящеров под окнами) можно было бы решить при помощи Крови Дракона и одного мерзкого старого ритуала.
— Ауте милосердная... неужели она считала нас настолько предсказуемыми?
— Полагаю, теперь она хорошо усвоила урок. Предполагалось, что вы с Раниэлем столкнетесь на приеме у принца Дариэля, и темный спасует, сообразив, кем на самом деле является носительница Крови. Между вами должен был состояться разговор в эльфийском политическом стиле полный скрытых подтекстов и завуалированных угроз. Король, надеясь выудить нужные сведения, упомянул бы о Крови Дракона, а ты, реагируя на него как на Учителя, разобралась бы в ситуации и нашла эту решающе важную частичку себя. — Он вздохнул. — Должен признать, в теории план был хорош. Лейри он так нравился, что девочка до сих пор винит в последующих катастрофах что и кого угодно, только не сам план.
— Она не учла фактор энтропии, который всегда несут в себе демоны, — проворчала я.
— Она много чего не учла. Все полетело в бездну еще на первых этапах. Принц вошел в раж. Темный Король совсем взбесился. А потом неожиданно появился еще и Ийнэль со своей вендеттой. Неприятности посыпались одна за другой. Я вынужден был одновременно контролировать всю эту безумную затею, проводить подготовку к твоему оживлению и пытаться не дать тебе зайти слишком далеко в изменении собственного сознания. Ну а потом демоны перегнули палку и в раж вошла уже ты сама. Такого, признаться, не ожидал никто...
От чувства вины и унижения у меня судорожно задергались уши. Даже вспоминать об этом было дико: я, которая когда-то приложила столько усилий, чтобы избежать войны, затеяла свою собственную. Да еще с врагом, который, пойди что-нибудь не так, мог обойтись нам дороже, чем все люди Ойкумены со всеми их бомбами.
Как, во имя Ауте, я до такого докатилась?!
Эль-ин отличаются гибкостью сознания. При помощи самовнушения мы можем свободно менять свои принципы и установки, подстраиваясь под конкретные обстоятельства с легкостью, что и не снилась так гордящимся своей адаптивностью homo sapiens. Готовясь к торжественному самоубийству, я произвела в своей психике изменения, на которые никогда не отважилась бы, сложись все по-другому. И сейчас, оглядываясь назад, на это холодное, равнодушное, расчетливое существо, оставалось только содрогаться от инстинктивной брезгливости.
Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно. Но какова бы ни была моральная сторона проблемы, нельзя было не признать: в эти последние дни из меня получилась на удивление толковая Хранительница. Почти такая, какой ей и положено быть.
Бр-р-ррр...
Может, и не стоит так остро переживать потерю связи с Эль. И потерю власти, что одно и то же.
Угу. Точно. Продолжай убеждать себя в этом, Антея. Может, через пару столетий и убедишь!
Аррек продолжил свой рассказ:
— Но в конечном итоге все получилось. Раниэль заставил Кровь не просто заговорить в тебе, а прямо-таки заорать во все горло. Ашен чуть не пробил крышу в Дернул-онн, когда почувствовал пробуждение дракона в своей ненаглядной девочке. И, как это ни удивительно, мы все-таки дожили до дня Бала, не разнеся эту Вселенную на доатомные составляющие.
— И тут случился сам Бал.
— О да, — он почему-то странно развеселился. — И тут случился Бал. Думаю, арры безвозвратно утратили первенство в области самых экстравагантных вечеринок. Такого Ойкумена еще не видела.
— И вряд ли увидит, — проворчала я, пытаясь понять, когда же торжественное харакири пошло наперекосяк настолько, что закончилось здесь, в этом ледяном аду. Вдруг прищурилась, уловив несоответствие.
— Чтобы подготовить меня к воскрешению, вам нужно было навести на меня изменение, — рассуждения вслух помогают сосредоточиться, когда мысли парализованы холодом и жалостью к себе. Внутренности, в которые вонзился кинжал-аакра, с каждой минутой болели все больше. — Повесить на мою душу что-то вроде маркеров или даже наводящих жучков, которые помогли бы потом отыскать и по песчинкам собрать заново. Значит... ах ты... ты...
Он засмеялся. Засмеялся!
— Ты вовсе не устраивал демонстрацию протеста, когда заявился на Бал, размахивая бутылкой вонючего вина! Вам просто надо было заставить меня отключить обонятельные рецепторы! Я всегда ощущала наведенное извне изменение как аромат, наверняка почувствовала бы и это... Если бы не заткнула нос из-за того, что мой консорт вылил на себя чуть ли не бочку спиртного!
Мысль, что кто-то мог с такой легкостью предсказывать столь импульсивные реакции, должна была бы напугать любую уважающую себя эль-леди до потери сознания, но Аррек уже давно приучил меня ничему не удивляться. Искусство манипулировать окружающими было у него в крови, как у меня — умение танцевать.
Я прокручивала в памяти события вечера. Вот Вииала поднимает мою ладонь... вонзает в нее острые белые клыки. Алая кровь на ее губах. Вызов в зеленых, как изумруды, глазах.
— Ви взяла у меня свежий образец тканей и ауры для окончательной корректировки изменения. Ей пришлось это сделать. Они не могли пойти обычным путем — лишенная обоняния или нет, но я заметила бы, что втянута в танец. Значит, все происходило так. Танцевала, разумеется, мама. Первоначальную настройку произвела, когда пришла ко мне после в Шеррн-онн... Ничего удивительного, что она выглядела такой утомленной, это была убийственно сложная задача.
В самый ответственный момент врывается Лейри, окровавленная, с глазами дикими и полными решимости...
Аррек кивнул в ответ на мои рассуждения.
— Весь тщательно подготовленный на этот вечер сценарий полетел в бездну, когда демоны решили внести свой посильный вклад. Нам пришлось импровизировать.
Тетя Ви устраивает представление с падением. Разумеется, ей надо было отвлечь внимание, чтобы я не заметила, как глубоко Мать Изменяющихся ушла в изменение. Быстрое прикосновение, когда Даратея подняла свою старую подругу с пола. Должно быть, именно тогда Ви передала маме образцы для корректировки. Эти структуры набросили сверху на заранее подготовленный рисунок танца. Так вот где Даратея пропадала последние два дня, а я-то удивлялась, куда подевалась Властительница Изменяющихся! Совсем не похоже на могущественную леди тор Дернул, которая всегда старается держаться в стороне от политических бурь.
Эль-онн!
Заскрипела зубами, вспоминая.
Вот он, этот момент. Мгновенная потеря ориентации, когда хрупкая черноволосая вене порывисто обняла свою дочь. Как, во имя Ауте, я умудрилась не заметить? При таком мощном воздействии, оставайся у меня способность ощущать запах, наверное, задохнулась бы от аромата, затопившего восприятие! Только запредельная концентрация на цели могла помешать понять, что происходит.
Ну и, конечно, Зимний, почти мгновенно влез со своими злобными комментариями. «Ты ближе всех подходишь к параметрам божественности », ха! Но приходится признать, отвлекающий маневр сработал отлично, позволив маме незаметно ускользнуть из поля зрения.
Как они могли?
Я замерла, глядя в плечо Арреку широко открытыми, ничего не видящими глазами, пораженная масштабом этого... этого предательства. Все они. Все. Еще можно было понять Аррека, он человек, он по-другому воспринимает смерть...
— Больше нет.
— Что?
— Я отдал себя Эль в качестве платы. Поклялся в верности, прошел посвящение, пообещал свою душу после смерти, и так далее. Перед тобой, дорогая, стопроцентный, совершенно закоренелый эль-ин.
— В качестве платы? — тупо переспросила я. А затем содрогнулась, раздавленная этим последним, окончательным ударом. И Эль тоже? Она, которая делила мое сознание.
Она, которая знала мои мысли, мои чувства, мою боль.
Она...
— Она пообещала невмешательство, — тихо, успокаивающе произнес Аррек. — Невмешательство и свободу выбора. Она, по-своему, мудра.
Я ответила взглядом холодным и презрительным, с каждым мгновением все более далеким.
Предатели.
Все они. Ауте, за что? Неужели никто из них, ни один, не понимает? Не видит, что значит быть эль-э-ин?
Неужели они не могут понять, что детский плач и сейчас звенит у меня в ушах?
Аррек встряхнул меня — довольно чувствительно.
— Может быть, — сквозь зубы прошипел он, явно начиная сердиться, — ты все-таки допустишь мысль, что мы желаем тебе добра? И что, быть может, мы даже правы?
Я оскалилась на него. Правы?
Глупец.
Хотя... не могу не признать, я испытала некое странное, не совсем рациональное облегчение, когда узнала, что Лейри отнюдь не пыталась меня убить. Ауте свидетель, тот факт, что она чуть было не устроила мне смерть по ошибке, должен был вызывать гораздо большее беспокойство. И тем не менее... Моя дочь не пыталась пробить себе дорогу к власти, убрав меня с пути. Осознание этого было удивительно приятно.
Аррек поднял глаза к небу, что означало: «Я никогда не пойму эту ненормальную эльфийку». Я могла лишь согласно тряхнуть ушами.
— И что же произошло после того, как меня не стало? — Этот вопрос мне удалось задать спокойным, даже светским тоном.
Дарай-князь наградил меня долгим, пристальным взглядом, но послушно позволил сменить тему.
— Ну, всех присутствующих удостоили божественного промывания мозгов. Снимаю шляпу, дорогая, это был действительно сильный ход. Не думаю, что те, кто смотрел представление по головидению, заметили что-то, помимо яркой вспышки света в момент передачи Источника...
— Я решила, что такой масштаб божественного вмешательства будет немного слишком...
— ...но вряд ли в этом была необходимость. Ойкумена и без того в должной степени потрясена смертью Хранительницы Антеи и последовавшим за этим трагическим представлением. Юная Хранительница Лейруору произвела самое благоприятное — решительное, романтичное и трогательное — впечатление на своих новых подданных и будущих союзников. В общем, Эль-онн и Империя совместно пережили запланированный катарсис, который, похоже, на самом деле очистил их от ненависти и в некотором роде примирил с перспективой совместного существования. И будь я проклят, если понимаю, как тебе это удалось.
— У Нефрит научилась, — рассеянно пробормотала я.
— Нефрит в таких делах всегда была... э-э, есть... непревзойденная мастерица, — он отвел глаза, и я скорее представила, чем почувствовала на самом деле, как мой всегда такой сдержанный муж неуверенно ежится. Похоже, опыт общения с Эль выбил Видящего Истину из колеи гораздо сильнее, чем тот готов был признать. Или дарай-князь просто узнал о смерти и посмертии больше, чем ему хотелось бы знать? — Как бы там ни было, все были слишком заняты, чтобы заметить, что я подхватил в воздухе и унес во внутренние покои твое бездыханное тело. Тэмино смогла начать работать спустя всего несколько минут после смерти.
— Как... удачно.
— Прекрати, — он вновь провел рукой по моим волосам, и снова меня поразило сочетание собственнических ухваток и какой-то нехарактерной для него уязвимости, заметной в каждом жесте. — Я в жизни не чувствовал себя таким беспомощным и таким испуганным, как тогда, когда смотрел на твое бездыханное тело на столе у некромантки. Она... оправдала свою репутацию.
Это прозвучало весьма зловеще. Ауте, ну почему я не додумалась включить кремацию в список официальных увеселений?
— И что же сотворили с моими несчастными останками? — Вопрос прозвучал угрожающе.