Подняв руки, окатив толпу пламенным взором сразу семи глаз, Освенца спросила:
- Кого нет среди нас... кого вы больше всего ненавидите!
- Виорах-х-х-ха!! - армия взорвалась десятками тысяч глоток. От мощного рева начавшая было остывать лава вдруг всколыхнулась, заходила ходуном, заплескалась, словно в блюдце кипяченое молоко под слоем пенки. Внезапный всплеск заставил всех обернуться. Завороженными взглядами спасатели наблюдали за тем, как оживает, просыпается Звен. Кое-кто, вздохнув, улыбнулся, у других в глазах блеснула надежда, третьи, потупив влажный взор, ковыряли мечами каменистую землю. Но Освенца, в одиночестве стоя позади толпы, сокрушенно покачала головой:
- Это ненадолго. То, что вы видите, обман. Чудесный обман, которого хотели ваши сердца. Состояние Звена на самом деле очень серьезно. И с каждым мгновеньем становится все хуже. Звен неумолимо остывает. Рано или поздно он замерзнет, как большая сильная река, уставшая бороться с дьявольски крепким морозом. Да, с дьявольски крепким!
Седьмой глаз оракула, сделав медленный виток, черканул, подобно лазерному лучу, по лицам спасателей. С напряженным вниманием все ожидали от Освенцы спасительного откровения или безжалостного приговора.
- Когда Звен окончательно застынет, он покроется пленкой, по прочности превосходящей любой ваш панцирь. Это значит, что тогда ни одна душа не сможет больше покинуть Юфилодор. Души навеки останутся пленниками в аду. И мы вместе с ними. Но ужасней другое. Люди и иные создания, которых Бог одарил душой, не смогут продолжить свой род. Младенцы, едва явившись на свет, погибнут, не дождавшись прихода души.
- Мы и без тебя знаем, что ждет нас и тех, за кого мы готовы положить свои жизни! - грубо вмешался парсизот, стоявший в шаге от Дьяченко. Невероятно свирепая физиономия воина не обещала ничего хорошего ни врагам, ни союзникам. Валька вздрогнул, вспомнив силу его кулаков. Во время последней драки этот парень подбил ему глаз. Теперь, черт, он неотступно следовал за Дьяченко. Над головой сурового воина, над его грязно-розовой ракушкой взошел кроваво-красный месяц - каменный рог, знак принадлежности к дикому ордену парсизотов-мстителей.
- Оракул, ты нагло пользуешься нами, ты тратишь время впустую! продолжал рычать рогатый парсизот. - Ты или безнадежно глупа, Освенца, или враг наш. Я требую... Мы требуем, чтобы ты сейчас же назвала имя той сволочи, из-за которой сдыхает старина Звен! Из-за нее, мать твою, гибнут свободные души! Имя, оракул! Иначе я перережу глотку одному из твоих друзей.
С этими словами краснолунный воин метнулся к человеку, одной рукой прижал его к могучей груди, другой - приставил клинок к Валькиному горлу. От страха Дьяченко чуть не наделал в штаны. "Держись, Вал, я сейчас!" - сквозь плотные ряды воинов к нему попытался прорваться здоровяк Владомир, но в последний момент его удержала быстрая рука Амелиски.
- Отпусти человека, сынок, - внезапно раздался голос Екоро. Маленький вождь парсизотов возник как из-под земли. Он встал между оракулом и сыном, продолжавшим упрямо удерживать Дьяченко. Нож, правда, воин опустил.
- Атреко, не часто я велю тебе, твой царь и отец. Отпусти человека, - в другой раз приказал Екоро и после того, как грозный сын, пыхнув очами, нехотя оттолкнул Дьяченко, добавил. - И впредь слушайся воли оракула так же, как воли отцовской. Ты оказался глух к словам Освенцы, мой сын. Вы все оказались глухи! - царь парсизотов обвел осуждающим взглядом столпившихся вокруг воинов. - Оракул назвала имя врага, решившего погубить Звен, а следом разделаться с душами. Ведь так, Освенца?
- Именно так, государь, - кивнула Освенца. - Вы все прокричали имя его - Виорах!
- Дьявол?! Но как он мог?! Откуда ему стало известно о нашем походе?! - вновь взорвалась воинственная толпа - в глазах многих спасателей еще стояла картина ужасной гибели душ. Атреко кричал громче всех: - Виорах слишком далеко отсюда, чтобы нам навредить! А человек - вот он! От человека, как от дьявола, можно ожидать чего угодно!
- Хорошо, - неожиданно согласилась оракул. - Возможно, в твоих словах есть доля правды. Правда есть в словах каждого, кто здесь собрался. Поэтому... поэтому Атреко отправится с человеком к дьяволу.
- Что это?! Не слушайте ее, это уловка! Оракул хочет потянуть время! - недовольно загудело войско парсизотов, видимо, наиболее близкое к непримиримому Атреко.
- Молчать!! - рявкнул Екоро, взгляд его метал гром и молнии. Молчать! Как вы, благородные спасатели душ, могли заподозрить такое в оракуле?!
- Тише, братья, - мягко попросила Освенца. - Если человек и вправду виновен, то насколько глубоко он пал, может знать только дьявол. Но если виновен сам Виорах, то добыть правду об этом способен лишь один из нас человек.
- Я пойду с ними, оракул! - почти над самым ухом Дьяченко прокричал знакомый голос. Валька немедленно отыскал глазами того, кто вызвался сопровождать его. Человек не скрывал своей радости.
- Хорошо, Владомир, пусть вас будет трое,- улыбнувшись, молвила Освенца. Ее седьмой глаз, на миг померкнув, засветился добрым чистым светом.
Валька поцеловал Амелиску, потерся небритой щекой о гладкую поверхность ее изящных рогов, шепнул на прощание: "Не забывай, я люблю тебя" и три храбреца покинули войско спасателей. Они уже давно скрылись из виду, а спасатели, как зачарованные, все провожали их взглядами. Встревоженными, озабоченными, любящими, благословляющими и ненавидящими - такими разными взглядами.
До логова дьявола Атреко и Владомир не дошли. В лабиринте ада пришлось им сложить свои буйные головы. Сначала смертельно был ранен отрок. Случилось это, когда они уже пересекли ворота - те самые, из которых, казалось, совсем недавно они покинули лабиринт, спеша к берегам золотого Звена. Владомир шел первым, Атреко, скорчив недовольную гримасу, замыкал их маленькую группу. Шли молча, занятые невеселыми думками. Лишь отрок, на дух не переносивший хандру и уныние, время от времени нарушал тягостное молчание перченой шуткой или совершенно бредовой, фантастической историей. Чаще всего про кого-нибудь из четырехсот трех богов, явленных на адский свет его господином.
- А знаете, парни, как нашему Валу удалось одолеть бога ... ? обычно так, сохраняя серьезную мину, начинал травить очередную байку рогатый балагур. Вот и сейчас он спросил без тени улыбки, а сам краем глаза проследил за реакцией Дьяченко. Однако тот поначалу даже бровью не повел. Владомир, проявляя настойчивость, уточнил. - Да-да, Сахавала, того самого монстра, у которого член заместо хвоста?
Не дождавшись ответа, отрок сам все и выложил:
- Вал-то парень не промах. Когда бог схватил его за горло, Вал вцепился в его член. "Ты что, засранец, делаешь?" - удивился Сахавала. "Душу тебя", - прохрипел Вал. "Да ну, у меня ж голова в другом месте!" - пораженный выходкой человека, бог разжал пальцы. "Мне лучше знать", - Вал упрямо настаивал на своем и душил, душил... Сахавала и кончил. "Все. Конец тебе. Вон сколько мозгов вылезло", - вынес приговор Вал. А бог, придя в ужас, бросился наутек.
- И что - это все? - свирепая рожа Атреко выражала неподдельное любопытство.
- Ну что ты! Ведь самое странное, что Вал не ошибся. То и в самом деле были мозги.
- Да ну! - окончательно попался Атреко.
- Я тебе говорю! Слыхал когда-нибудь про астроваров?.. Нет? Эх, да разве можно что-нибудь почуять с такой башней на голове!
- Ну-ну, потише, - зашипев, Атреко схватился за меч.
- Значит, не слыхал. А зря. Эти самые астровары еще те чудаки. Наподобие карликов. Рассказывают, они не то в брюхах богов живут, не то, наоборот, сами плодят их.
- Ну ты, Владомир, разошелся! Знай-то меру, - хмыкнув, Валька покрутил головой. - Чтобы какие-то уродцы рожали богов. Пусть даже с душой демона. Для этого Виорах придумал лукры.
- Не все так просто, Вал. Но дай мне закончить историю. В конце концов она ж про тебя!.. Так вот. Мало кто верит, но Вал и вправду потянул не за конец бесноватого бога, а за голову астровара. Как раз в эту минуту карлик невесть зачем высунулся из божьего паха, да тут же угодил в ручищи нашего приятеля. Хрясть - мозги-то и повылазили!
Ухмыльнувшись, Дьяченко беззлобно ткнул кулаком отрока в бок. Атреко, поняв, что его развели, вновь замкнулся в себе, надев на лицо привычную злобную маску.
Так они дошли до ворот в лабиринт. Но не сделали и десяти шагов по ближайшему проходу, как под ноги им бросились мерзкие твари - жуткая помесь крыс, собак и еще каких-то бродячих созданий. За считанные мгновения воины порубили их на куски, истекавшие вонючей темно-зеленой дрянью. Один такой кусок Атреко зачем-то кинул в свою дорожную сумку. Угрюмый и молчаливый парсизот по-прежнему вел себя недружелюбно к человеку. Даже не пытаясь скрыть своих чувств, он презирал Дьяченко. Однажды Атреко исчез. Пропал в заброшенных, заваленных грудами обломков, костей и прочего мусора коридорах лабиринта. Три дня не было от мрачного парсизота ни слуху ни духу. В это время и случилась беда. На спящих Владомира и Вальку напали. В тот час они мирно посапывали, прижавшись спинами друг к другу, задремав после простого ужина пряными лепешками и корешками рач, захваченными в дорогу заботливым отроком. Дьяченко приснилась его обычная жизнь - та первая жизнь, от которой, как ни странно, он до сих пор не отвык. Он увидел как наяву знакомый перекресток, людей, переходящих улицу, выходящих из церкви, жующих чебуреки, останавливающих маршрутки... Неизвестно, что снилось отроку - ему первому вонзили в бок клинок.
Несмотря на рану, Владомир нашел в себе силы встать на ноги и биться как лев. Нападавших - созданий с ужасным обличьем, патлатых, косматых, со спутанной шерстью - была тьма-тьмущая! Вновь прижавшись спинами друг к другу, друзья кромсали мечами звероподобных недругов. Неведомо, что те хотели от двух храбрецов: нападавшие издавали лишь нечленораздельные вопли и рычание. Сквозь суматоху боя Дьяченко разглядел: у многих из них головы были... крысиные. Он тотчас вспомнил первых хлопов, крысоголовых, обменивавших души одних людей на жертвоприношения других. "Ах вы ублюдки!!" Отчего-то сходство это еще больше разозлило Вальку, придало ему духу и сил. Позабыв об опасности, он яростно вклинился в самую гущу нелюдей, рубя, рубя, рубя чужие головы, шеи, руки... Кто знает, где была победа - близко ли, далеко ли. Когда однажды против Дьяченко не стало ни одного врага, он не поверил своим глазам. Сердце колотилось как бешеное, легкие натруженно хрипели, точно после десятикилометрового кросса. "Владомир, неужто это все?" - прерывисто дыша, воскликнул Валька, но вместо крика вышел едва слышный шепот. Не счастливый, а смертельно уставший, он обернулся... и увидел скрючившегося на земле отрока. Тот тихонько, словно ребенок, стонал.
- Матерь божия! - невольно вырвалось у человека. - Владомир!!
Он кинулся к раненому другу, но добежать не успел - внезапно дорогу ему преградил Атреко. Глаза парсизота жгли нехорошим, змеиным огнем. Правда, других глаз у него человек и не помнил.
- Откуда ты взялся? - не понял сначала Валька. - Тут такое творилось! Видишь, сколько их. Вон, кажись, Владомира серьезно зацепили. Пойдем поглядим, какая помощь нужна ему.
- Нет, - как обычно прорычал парсизот. - С отроком все кончено. Он мертв. Теперь пришла твоя очередь.
- Что?! - вскрикнув, Дьяченко невольно отступил назад. Только сейчас до него дошло. - Сволочь, так это ты... ты... ты подстроил?! Ты прислал этих...
Одним-единственным ударом кулака Атреко свалил человека с ног. Встал коленом на грудь, вцепился железными пальцами в горло - в глазах Дьяченко тотчас все помутилось, поплыло, жизнь утратила резкость.
- Я убью тебя, человек! Ты недостоин... Я не знаю, чего ты недостоин, но больше ты не жиле...
Громадная тяжесть вдруг придавила Дьяченко, горячее и влажное потекло по лицу, остро запахло свежей смертью... Зато как легко стало горлу!
Владомир, едва удерживаясь на ногах, скинул с Вальки труп парсизота. Он заколол его в спину. У Владомира не было другого выхода. У отрока больше не было никаких сил. Он сел прямо на убитого им Атреко.
- Прости, Вал, дальше тебе придется идти одному. Я оставляю тебя. Я устал.
Он так и умер, сидя на мертвом сыне царя парсизотов. Дьяченко похоронил их обоих, сложив над ними из обломков крошечные пирамиды.
*24*
Ко вторым воротам в лабиринт он пришел вконец разбитым и опустошенным. Ворота оказались раздавлены обрушившейся на них смотровой площадкой. Не успел Дьяченко как следует рассмотреть место грандиозного побоища, как вдруг его окликнули. Он тут же поспешил на голос. Повсюду в разных позах застыли трупы хлопов. Многие из них какой-то чудовищной силой были разорваны на куски. "Не иначе Оззо прошелся здесь", - покачал головой Валька. В следующую секунду среди обломков, под рухнувшей колонной он разглядел того, кто его звал. У хлопа отсутствовала нижняя часть туловища. Удивительно, как он еще был жив.
- Убей меня, - одними губами взмолился хлоп. Дьяченко, как завороженный, уставился на змейку, выползшую из растерзанного живота хлопа. Змейка на мгновение замерла, будто в свою очередь старалась разглядеть человека, - но в следующий миг шмыгнула в расщелину между обвалившимися стенами. Дьяченко, тряхнув головой, занес высоко меч - хлоп закрыл глаза, ожидая удара.
- Нет. Прежде ты скажешь, где скрывается Виорах. Он нужен мне живым или мертвым.
- Я не знаю, где он. Возможно, там, наверху, - едва двигая губами, произнес хлоп. - Оттуда долго раздавался страшный шум. Я видел, как Оззо пытался прорваться туда.
- Оззо?! Так он еще жив?!
- Жив? Ха-ха-ха, это чудовище не остановить самому дьяволу! рассмеявшись, хлоп выпустил изо рта кровавую пену.
- Я хочу видеть его.
- Что ж, тогда попытайся взобраться по этим обломкам. Думаю, наверху ты разыщешь обоих... Только, прошу тебя, прикончи меня.
Дьяченко вытер окровавленный меч о грязный плащ мертвого хлопа и, не спеша, стал карабкаться вверх. Метр за метром, раздирая одежду, расцарапывая в кровь руки и тело. От смотровой площадки уцелел лишь небольшой, размером примерно два на три метра, участок. Как раз перед входом на лестницу, по которой однажды Валька спустился сюда. Он вспомнил бесчисленные, бесконечные анфилады ада, насквозь продуваемые волшебным ветром-светом, вспомнил яблоню, восседавшего в ее ветвях старого змея - мастера искушать плодами греха...
- Где ты, дьявол? - спросил у неизвестности Дьяченко и, мысленно перекрестившись, вошел в черный проем. В нем пахло застоявшимся временем и чужими страхами. На ощупь добрался до первых ступеней, едва-едва посеребренных, словно на них выпал снег. Пригляделся. То свет, пролившись, казалось, с недостижимой высоты, цеплялся за ступени слабым лучом. "Господи, помилуй меня еще раз", - Валька вздохнул и принялся подниматься по лестнице. Однако прошел от силы сорок ступеней, как вдруг наткнулся на чудовище. Исполинская туша его перегородила лестницу, громадные конечности безжизненно раскинулись в стороны, свисая со ступеней. Страх мгновенно сковал Валькины члены. Он встал как вкопанный, с ужасом чувствуя, как струйка мочи стекает по левой штанине.
В первый момент Дьяченко принял чудовище за поверженного Оззо. Собрав все мужество, человек на носочках приблизился к нему, не дыша, склонился низко-низко, пытаясь разглядеть, живо ли оно... И тут же в ужасе отпрянул, зацепился ногой за что-то позади себя, неловко упал на спину, едва не покатился вниз, чудом успев схватиться за штырь, подпиравший перила. Застонал от боли, но тут же замолк. Почудилось: чудовище вскочило со ступеней и хищно кинулось на него... Слава Богу - всего лишь почудилось. Дрожа весь, человек снова был рядом с ним. Его необъяснимо влекло к нему, как иных притягивает бездна или огонь. Но какая же жуткая харя у монстра! Бр-р! Оззо казался Вальке милей.
- Не бойся. Подойди ближе, - чудовище внезапно ожило. Голос, который звал Вальку, на удивление был ему хорошо знаком. - Я знаю, что ты узнал меня, человече. Это хорошо. Я очень долго ждал тебя... Так подойди ко мне-е-е!!
Сила голоса вдруг стала немыслимой. Невыносимой для Валькиного слуха и сердца - сердечко испуганной пичужкой забилось в груди. Виорах был по-прежнему силен и ужасен. Но что это?.. Вслед за страхом к человеку прихлынула волна удивительной бодрости и легкости. Будто и не прошел он десятки кровавых километров, не лишил самолично жизни десяток недругов или просто чужих, не вовремя вставших у него на пути. Дьяченко понял, что вновь поддался очарованию дьявола. Но ведь он сознательно искал с ним встречи!
Человек подошел ближе к Виораху. Точнее, к тому странному существу, что сейчас говорило его голосом. В который раз пересилив страх, вновь подступивший к сердцу, Валька не отрываясь смотрел на дьявола. И не узнавал. Как день сменяет ночь, как ночь сменяет день, одно за другим Виорах менял свои обличья - одно за другим.
- Когда я переберу все свои лики, все свои сущности, когда я вспомню все свои имена: сатана, люцифер, дьявол, демон, князь тьмы, Виорах, Воланд... - это будет означать лишь одно: я умер, - снова заговорило с человеком таинственное существо, умиравшее сейчас на ступенях. - С моей смертью кончится все. Кончится сама смерть, но кончится и жизнь. Вернее, жизнь не продолжится. Резко оборвется на какой-нибудь обыденной ноте. Никто и не заметит, как кончится жизнь. Жизнь сольется со смертью. Все рухнет. С моей смертью все сгинет... Так не дай мне перебрать все мои имена! Опереди судьбу, человече!
Но Дьяченко не отвечал. Не двигаясь, как зачарованный, он наблюдал за фантастическим действом: дьявол, как маски, продолжал менять свои обличья. Валька диву давался: и близко ничего похожего на Виораха - один лишь знакомый голос, один-единственный на всех демонов, скрывавшихся в дьяволе. Как ночь спустя светлый миг сменяет ночь, как один исторический и культурный слой приходит на смену другому, на глазах Дьяченко происходила завораживающая картина невероятных превращений, возможно, впервые случившихся с Виорахом. Тот словно исповедовался перед случайным человеком, отчитывался за дьявольские свои деяния.
...Ужасный морской змей, у которого из глаз росли усы, сменил строгое мужское лицо с холодными глазами и красивым ртом, испачканным ярко-алой кровью. Обдав из пасти неземной вонью, змей уступил место морде волка, заканчивавшейся мощным орлиным клювом. На кончике клюва повисла блестящая черная капля, в ней мелькнуло Валькино отражение... Морда мутанта исчезла - на ее месте возникло невинное дитя. Дьяченко, не в силах больше смотреть, отвернулся: он вспомнил опасного "Ребенка Розмари".
- Нет уж, тебе придется смотреть до конца. Раз ты не желаешь остановить мой распад.
- Я пришел сюда совсем с другой целью.
- Знаю. А вот ты не знаешь всего: одно с другим связано.
Когда Дьяченко повернул-таки голову, он не увидел больше люциферова сына. Теперь на Вальку немо уставилась жуткая старуха, из ее пустых глазниц, ввалившегося носа и рта манили к себе желтые сухие пальцы.
- Ой ты, Господи, что это?! - вскрикнул он.
- Только твоего бога не хватало здесь! - разозлился Виорах. В эту минуту он принял облик черепахи. - Забудь о боге и слушай меня. Одно связано с другим, повторяю. Если ты не помешаешь моему распаду, я не остановлю охлаждение Звена. Огненная река остынет, и тогда ни одна душа, из-за которых вы так трясетесь, не покинет ада. Ты слышишь: ни одна душа! Ни один отрок, ни один фэзир, ни один парсизот... Ха-ха-ха, вас здесь больше, чем демонов! Теперь вы в ловушке, вы у меня под колпаком, имя которому - Юфилодор! Я одним махом уничтожу все спасателей, этих назойливых, тупоголовых тварей, помешанных на свободе чужих душ. Человечество неминуемо выродится, задохнется без свежих душ. И вот тогда я смогу наконец прибрать к рукам все мироздание!..
- Если я не остановлю ваш распад, ваше величество, - не скрывая иронии, закончил тираду Виораха Дьяченко.
- А-ха-ха! Тонко подмечено!
- Только я не вижу никакой связи между агонией дьявола и охлаждением Звена. Разве что...
- Вот именно, человече! Вы улавливаете все с ходу! За это я вас, наверное, и выбрал. Да-да, ты не ошибся, человече: я энергетический вампир, если объяснять сей феномен знакомыми тебе терминами. А если еще проще: я цепляюсь за жизнь так же, как ты, человече, - на Вальку был устремлен мудрый и немного печальный взгляд крокодила с передними заячьими зубами. - Силы мои неуклонно тают, распад длится уже двадцать третьи сутки. Я перебрал великое множество способов, чтобы хотя бы замедлить его. Все напрасно. Тогда я соединился со Звеном. Теперь он мой единственный источник энергии. Но рано или поздно я исчерпаю свои имена, а Звен неизбежно остынет... Поспеши, человече, пока в нем еще теплится огнь. Ведь я не знаю, в кого превращусь после смерти. Вдруг это будет дьявол опасней того, кого ты успел познать во мне?
- Но что же случилось? Кто встал на вашем пути?.. Оззо?
- Он самый. Оззо оказался сильней меня.
- Наверное, это была битва титанов?
- Вовсе нет, - новое превращение Виораха породило карлика с уродливым личиком, карлик скорчил презрительную гримасу. - Конечно, нет, человече. С той безголовой машиной я не встретился даже взглядом. Меня погубило осознание собственной слабости. Мой совет: никогда глубоко не задумывайся над тем, как ты слаб... Так вот, я всегда знал, что, кроме вашего бога, придет еще один и он окажется сильней меня. И ты, человече, первым принес мне ту страшную весть: должен родиться бог, что сильнее дьявола!
- Я принес такую весть?!
- Весть, новость или, лучше сказать, информацию, заложенную в замечательной фигурке единорога. Помню, ты называл его другим именем. Не Оззо... Вот - Сувенир!
- Чушь! При чем тут сувенир?!
- Верно, сувенир - всего лишь скорлупа. Сейчас она валяется, никому не нужная, в одном разрушенном лукре. Четыреста третьем по счету... Но вот беда, Оззо - или кто он, твой сувенир? - и в самом деле сильней меня.
- Где он? - Дьяченко опасливо огляделся по сторонам. Когда вновь вернул взгляд на дьявола, того уже не было - перед Валькой лежал его клиент Хек.
- Не так далеко, как тебе хотелось бы надеяться. В эту самую минуту, пока ты борешься с собственной слабостью, Оззо готовится сразиться со змеем Ингэлом. Новый бог жаждет овладеть деревом познания...
- Постойте! Но я знаю, что змея больше нет!
- Что я слышу! Опять Амелиска! Похоже, она рассказала тебе, как старик издох, после чего она проглотила его?.. Или змей вообще не коснулся ее юного чела? - Хек-Виорах насмешливо скривил губы. О чудо - настоящие губы Амелиски!.. Дьявол продолжал насмехаться над доверчивостью человека. Хорошенькая, но совсем недалекая девочка. Впрочем, какой и положено быть подлинной искусительнице.
- Так значит, змей жив и сейчас он сражается с Оззо.
- Вот-вот сразится, - уточнил Виорах. - На стороне Оззо нездешняя сила, принесенная тобой, человече, из будущего.
- Из будущего? Я считал, что попал сюда из параллельного мира.
- Хм, мы опять с тобой об одном и том же. Принимай мир и судьбу так, как тебе удобно. Но не выноси окончательных суждений. Заблуждение смерти подобно... Итак, мощь Оззо непредсказуема. А на стороне Ингэла порядком увядшая мудрость. Эх, давненько я не проводил ей ревизию! Если Оззо убьет змея и вкусит плод познания, наши шансы одолеть бронзового бога сведутся к нулю.
- Что я должен сделать?
- Убить Оззо.
- Я?!
- И чем быстрей, тем лучше. Не забывай: мой распад продолжается, я тяну энергию из Звена, река замерзает. Подумай, на какую участь ты обрекаешь оставшиеся в аду души.
- Но...
- Начни с поиска сувенира, - образ Хека удивительным образом задержался в умирающем дьяволе. - Я уже говорил: его ты найдешь в том лукре, где медный единорог переродился в бога.
- Где же я его найду?! Вон сколько их, этих лукров, накопано по всему лабиринту! Будто стадо кротов прошло!
- Избавься от эмоций, а все вопросы оставь себе. Не гоже пытать меня по каждому пустяку. Твои лучшие советчики - рассудок и совесть. Но слушай дальше. Когда найдешь сувенир, не спеши убивать Оззо.
- Убивать?! Да я не знаю, с какой стороны подойти к нему! Другого такого монстра я еще не встречал!
- Не преувеличивай, человече, но и не обольщайся. Подумай, с кем ты сейчас так мирно беседуешь.
После этих слов Дьяченко на минуту замолчал, будто от внезапного укора совести. Потупил очи, почесал затылок, покряхтел смущенно, но нашел-таки силы посмотреть в глаза дьяволу. В это самое мгновение Виорах обернулся белым голубем с двумя хлебными зернами вместо глаз.
- Ну шо там... конечно... не буду я его сразу мочить, - пробубнил Дьяченко. - Какой же интерес сразу его замочить?
- В таком случае, что ты станешь с ним делать? - тихо и нежно спросил Виорах. Затем, превратившись в дикобраза с головой речной рыбы, как заорет. - Какого черта ты тогда станешь искать сувенир, если не собираешься ничего делать?! Ты с Оззо заодно!
Дьяченко снова опешил, губы его заметно задрожали. Дьявол был вне себя! Таким человек видел его впервые... Или хорошенько забыл, что гнев Виораха ужасен. "Боже, что делать?!" - Валька попытался вспомнить хоть одну молитву, хоть на миг привлечь к себе внимание Господа. Но Виорах опередил. Безобразный демон в образе дикобраза сгинул. Нежданно-негаданно уступил место любимому Валькиному созданию - его милой бабушке. Не стало больше колючего, испытующего, испепеляющего взора дьявола, сомневающегося в его, Валькиной, верности!.. Боже, о чем он - ведь он и не думал продавать душу дьяволу! Чур, чур его!..
Добрейшая Екатерина Федоровна ласкала сейчас взглядом запутавшегося, запуганного, загнанного внучка. Вот уж полных семь лет как покойная Екатерина Федоровна, царство ей небес...
- Кого нет среди нас... кого вы больше всего ненавидите!
- Виорах-х-х-ха!! - армия взорвалась десятками тысяч глоток. От мощного рева начавшая было остывать лава вдруг всколыхнулась, заходила ходуном, заплескалась, словно в блюдце кипяченое молоко под слоем пенки. Внезапный всплеск заставил всех обернуться. Завороженными взглядами спасатели наблюдали за тем, как оживает, просыпается Звен. Кое-кто, вздохнув, улыбнулся, у других в глазах блеснула надежда, третьи, потупив влажный взор, ковыряли мечами каменистую землю. Но Освенца, в одиночестве стоя позади толпы, сокрушенно покачала головой:
- Это ненадолго. То, что вы видите, обман. Чудесный обман, которого хотели ваши сердца. Состояние Звена на самом деле очень серьезно. И с каждым мгновеньем становится все хуже. Звен неумолимо остывает. Рано или поздно он замерзнет, как большая сильная река, уставшая бороться с дьявольски крепким морозом. Да, с дьявольски крепким!
Седьмой глаз оракула, сделав медленный виток, черканул, подобно лазерному лучу, по лицам спасателей. С напряженным вниманием все ожидали от Освенцы спасительного откровения или безжалостного приговора.
- Когда Звен окончательно застынет, он покроется пленкой, по прочности превосходящей любой ваш панцирь. Это значит, что тогда ни одна душа не сможет больше покинуть Юфилодор. Души навеки останутся пленниками в аду. И мы вместе с ними. Но ужасней другое. Люди и иные создания, которых Бог одарил душой, не смогут продолжить свой род. Младенцы, едва явившись на свет, погибнут, не дождавшись прихода души.
- Мы и без тебя знаем, что ждет нас и тех, за кого мы готовы положить свои жизни! - грубо вмешался парсизот, стоявший в шаге от Дьяченко. Невероятно свирепая физиономия воина не обещала ничего хорошего ни врагам, ни союзникам. Валька вздрогнул, вспомнив силу его кулаков. Во время последней драки этот парень подбил ему глаз. Теперь, черт, он неотступно следовал за Дьяченко. Над головой сурового воина, над его грязно-розовой ракушкой взошел кроваво-красный месяц - каменный рог, знак принадлежности к дикому ордену парсизотов-мстителей.
- Оракул, ты нагло пользуешься нами, ты тратишь время впустую! продолжал рычать рогатый парсизот. - Ты или безнадежно глупа, Освенца, или враг наш. Я требую... Мы требуем, чтобы ты сейчас же назвала имя той сволочи, из-за которой сдыхает старина Звен! Из-за нее, мать твою, гибнут свободные души! Имя, оракул! Иначе я перережу глотку одному из твоих друзей.
С этими словами краснолунный воин метнулся к человеку, одной рукой прижал его к могучей груди, другой - приставил клинок к Валькиному горлу. От страха Дьяченко чуть не наделал в штаны. "Держись, Вал, я сейчас!" - сквозь плотные ряды воинов к нему попытался прорваться здоровяк Владомир, но в последний момент его удержала быстрая рука Амелиски.
- Отпусти человека, сынок, - внезапно раздался голос Екоро. Маленький вождь парсизотов возник как из-под земли. Он встал между оракулом и сыном, продолжавшим упрямо удерживать Дьяченко. Нож, правда, воин опустил.
- Атреко, не часто я велю тебе, твой царь и отец. Отпусти человека, - в другой раз приказал Екоро и после того, как грозный сын, пыхнув очами, нехотя оттолкнул Дьяченко, добавил. - И впредь слушайся воли оракула так же, как воли отцовской. Ты оказался глух к словам Освенцы, мой сын. Вы все оказались глухи! - царь парсизотов обвел осуждающим взглядом столпившихся вокруг воинов. - Оракул назвала имя врага, решившего погубить Звен, а следом разделаться с душами. Ведь так, Освенца?
- Именно так, государь, - кивнула Освенца. - Вы все прокричали имя его - Виорах!
- Дьявол?! Но как он мог?! Откуда ему стало известно о нашем походе?! - вновь взорвалась воинственная толпа - в глазах многих спасателей еще стояла картина ужасной гибели душ. Атреко кричал громче всех: - Виорах слишком далеко отсюда, чтобы нам навредить! А человек - вот он! От человека, как от дьявола, можно ожидать чего угодно!
- Хорошо, - неожиданно согласилась оракул. - Возможно, в твоих словах есть доля правды. Правда есть в словах каждого, кто здесь собрался. Поэтому... поэтому Атреко отправится с человеком к дьяволу.
- Что это?! Не слушайте ее, это уловка! Оракул хочет потянуть время! - недовольно загудело войско парсизотов, видимо, наиболее близкое к непримиримому Атреко.
- Молчать!! - рявкнул Екоро, взгляд его метал гром и молнии. Молчать! Как вы, благородные спасатели душ, могли заподозрить такое в оракуле?!
- Тише, братья, - мягко попросила Освенца. - Если человек и вправду виновен, то насколько глубоко он пал, может знать только дьявол. Но если виновен сам Виорах, то добыть правду об этом способен лишь один из нас человек.
- Я пойду с ними, оракул! - почти над самым ухом Дьяченко прокричал знакомый голос. Валька немедленно отыскал глазами того, кто вызвался сопровождать его. Человек не скрывал своей радости.
- Хорошо, Владомир, пусть вас будет трое,- улыбнувшись, молвила Освенца. Ее седьмой глаз, на миг померкнув, засветился добрым чистым светом.
Валька поцеловал Амелиску, потерся небритой щекой о гладкую поверхность ее изящных рогов, шепнул на прощание: "Не забывай, я люблю тебя" и три храбреца покинули войско спасателей. Они уже давно скрылись из виду, а спасатели, как зачарованные, все провожали их взглядами. Встревоженными, озабоченными, любящими, благословляющими и ненавидящими - такими разными взглядами.
До логова дьявола Атреко и Владомир не дошли. В лабиринте ада пришлось им сложить свои буйные головы. Сначала смертельно был ранен отрок. Случилось это, когда они уже пересекли ворота - те самые, из которых, казалось, совсем недавно они покинули лабиринт, спеша к берегам золотого Звена. Владомир шел первым, Атреко, скорчив недовольную гримасу, замыкал их маленькую группу. Шли молча, занятые невеселыми думками. Лишь отрок, на дух не переносивший хандру и уныние, время от времени нарушал тягостное молчание перченой шуткой или совершенно бредовой, фантастической историей. Чаще всего про кого-нибудь из четырехсот трех богов, явленных на адский свет его господином.
- А знаете, парни, как нашему Валу удалось одолеть бога ... ? обычно так, сохраняя серьезную мину, начинал травить очередную байку рогатый балагур. Вот и сейчас он спросил без тени улыбки, а сам краем глаза проследил за реакцией Дьяченко. Однако тот поначалу даже бровью не повел. Владомир, проявляя настойчивость, уточнил. - Да-да, Сахавала, того самого монстра, у которого член заместо хвоста?
Не дождавшись ответа, отрок сам все и выложил:
- Вал-то парень не промах. Когда бог схватил его за горло, Вал вцепился в его член. "Ты что, засранец, делаешь?" - удивился Сахавала. "Душу тебя", - прохрипел Вал. "Да ну, у меня ж голова в другом месте!" - пораженный выходкой человека, бог разжал пальцы. "Мне лучше знать", - Вал упрямо настаивал на своем и душил, душил... Сахавала и кончил. "Все. Конец тебе. Вон сколько мозгов вылезло", - вынес приговор Вал. А бог, придя в ужас, бросился наутек.
- И что - это все? - свирепая рожа Атреко выражала неподдельное любопытство.
- Ну что ты! Ведь самое странное, что Вал не ошибся. То и в самом деле были мозги.
- Да ну! - окончательно попался Атреко.
- Я тебе говорю! Слыхал когда-нибудь про астроваров?.. Нет? Эх, да разве можно что-нибудь почуять с такой башней на голове!
- Ну-ну, потише, - зашипев, Атреко схватился за меч.
- Значит, не слыхал. А зря. Эти самые астровары еще те чудаки. Наподобие карликов. Рассказывают, они не то в брюхах богов живут, не то, наоборот, сами плодят их.
- Ну ты, Владомир, разошелся! Знай-то меру, - хмыкнув, Валька покрутил головой. - Чтобы какие-то уродцы рожали богов. Пусть даже с душой демона. Для этого Виорах придумал лукры.
- Не все так просто, Вал. Но дай мне закончить историю. В конце концов она ж про тебя!.. Так вот. Мало кто верит, но Вал и вправду потянул не за конец бесноватого бога, а за голову астровара. Как раз в эту минуту карлик невесть зачем высунулся из божьего паха, да тут же угодил в ручищи нашего приятеля. Хрясть - мозги-то и повылазили!
Ухмыльнувшись, Дьяченко беззлобно ткнул кулаком отрока в бок. Атреко, поняв, что его развели, вновь замкнулся в себе, надев на лицо привычную злобную маску.
Так они дошли до ворот в лабиринт. Но не сделали и десяти шагов по ближайшему проходу, как под ноги им бросились мерзкие твари - жуткая помесь крыс, собак и еще каких-то бродячих созданий. За считанные мгновения воины порубили их на куски, истекавшие вонючей темно-зеленой дрянью. Один такой кусок Атреко зачем-то кинул в свою дорожную сумку. Угрюмый и молчаливый парсизот по-прежнему вел себя недружелюбно к человеку. Даже не пытаясь скрыть своих чувств, он презирал Дьяченко. Однажды Атреко исчез. Пропал в заброшенных, заваленных грудами обломков, костей и прочего мусора коридорах лабиринта. Три дня не было от мрачного парсизота ни слуху ни духу. В это время и случилась беда. На спящих Владомира и Вальку напали. В тот час они мирно посапывали, прижавшись спинами друг к другу, задремав после простого ужина пряными лепешками и корешками рач, захваченными в дорогу заботливым отроком. Дьяченко приснилась его обычная жизнь - та первая жизнь, от которой, как ни странно, он до сих пор не отвык. Он увидел как наяву знакомый перекресток, людей, переходящих улицу, выходящих из церкви, жующих чебуреки, останавливающих маршрутки... Неизвестно, что снилось отроку - ему первому вонзили в бок клинок.
Несмотря на рану, Владомир нашел в себе силы встать на ноги и биться как лев. Нападавших - созданий с ужасным обличьем, патлатых, косматых, со спутанной шерстью - была тьма-тьмущая! Вновь прижавшись спинами друг к другу, друзья кромсали мечами звероподобных недругов. Неведомо, что те хотели от двух храбрецов: нападавшие издавали лишь нечленораздельные вопли и рычание. Сквозь суматоху боя Дьяченко разглядел: у многих из них головы были... крысиные. Он тотчас вспомнил первых хлопов, крысоголовых, обменивавших души одних людей на жертвоприношения других. "Ах вы ублюдки!!" Отчего-то сходство это еще больше разозлило Вальку, придало ему духу и сил. Позабыв об опасности, он яростно вклинился в самую гущу нелюдей, рубя, рубя, рубя чужие головы, шеи, руки... Кто знает, где была победа - близко ли, далеко ли. Когда однажды против Дьяченко не стало ни одного врага, он не поверил своим глазам. Сердце колотилось как бешеное, легкие натруженно хрипели, точно после десятикилометрового кросса. "Владомир, неужто это все?" - прерывисто дыша, воскликнул Валька, но вместо крика вышел едва слышный шепот. Не счастливый, а смертельно уставший, он обернулся... и увидел скрючившегося на земле отрока. Тот тихонько, словно ребенок, стонал.
- Матерь божия! - невольно вырвалось у человека. - Владомир!!
Он кинулся к раненому другу, но добежать не успел - внезапно дорогу ему преградил Атреко. Глаза парсизота жгли нехорошим, змеиным огнем. Правда, других глаз у него человек и не помнил.
- Откуда ты взялся? - не понял сначала Валька. - Тут такое творилось! Видишь, сколько их. Вон, кажись, Владомира серьезно зацепили. Пойдем поглядим, какая помощь нужна ему.
- Нет, - как обычно прорычал парсизот. - С отроком все кончено. Он мертв. Теперь пришла твоя очередь.
- Что?! - вскрикнув, Дьяченко невольно отступил назад. Только сейчас до него дошло. - Сволочь, так это ты... ты... ты подстроил?! Ты прислал этих...
Одним-единственным ударом кулака Атреко свалил человека с ног. Встал коленом на грудь, вцепился железными пальцами в горло - в глазах Дьяченко тотчас все помутилось, поплыло, жизнь утратила резкость.
- Я убью тебя, человек! Ты недостоин... Я не знаю, чего ты недостоин, но больше ты не жиле...
Громадная тяжесть вдруг придавила Дьяченко, горячее и влажное потекло по лицу, остро запахло свежей смертью... Зато как легко стало горлу!
Владомир, едва удерживаясь на ногах, скинул с Вальки труп парсизота. Он заколол его в спину. У Владомира не было другого выхода. У отрока больше не было никаких сил. Он сел прямо на убитого им Атреко.
- Прости, Вал, дальше тебе придется идти одному. Я оставляю тебя. Я устал.
Он так и умер, сидя на мертвом сыне царя парсизотов. Дьяченко похоронил их обоих, сложив над ними из обломков крошечные пирамиды.
*24*
Ко вторым воротам в лабиринт он пришел вконец разбитым и опустошенным. Ворота оказались раздавлены обрушившейся на них смотровой площадкой. Не успел Дьяченко как следует рассмотреть место грандиозного побоища, как вдруг его окликнули. Он тут же поспешил на голос. Повсюду в разных позах застыли трупы хлопов. Многие из них какой-то чудовищной силой были разорваны на куски. "Не иначе Оззо прошелся здесь", - покачал головой Валька. В следующую секунду среди обломков, под рухнувшей колонной он разглядел того, кто его звал. У хлопа отсутствовала нижняя часть туловища. Удивительно, как он еще был жив.
- Убей меня, - одними губами взмолился хлоп. Дьяченко, как завороженный, уставился на змейку, выползшую из растерзанного живота хлопа. Змейка на мгновение замерла, будто в свою очередь старалась разглядеть человека, - но в следующий миг шмыгнула в расщелину между обвалившимися стенами. Дьяченко, тряхнув головой, занес высоко меч - хлоп закрыл глаза, ожидая удара.
- Нет. Прежде ты скажешь, где скрывается Виорах. Он нужен мне живым или мертвым.
- Я не знаю, где он. Возможно, там, наверху, - едва двигая губами, произнес хлоп. - Оттуда долго раздавался страшный шум. Я видел, как Оззо пытался прорваться туда.
- Оззо?! Так он еще жив?!
- Жив? Ха-ха-ха, это чудовище не остановить самому дьяволу! рассмеявшись, хлоп выпустил изо рта кровавую пену.
- Я хочу видеть его.
- Что ж, тогда попытайся взобраться по этим обломкам. Думаю, наверху ты разыщешь обоих... Только, прошу тебя, прикончи меня.
Дьяченко вытер окровавленный меч о грязный плащ мертвого хлопа и, не спеша, стал карабкаться вверх. Метр за метром, раздирая одежду, расцарапывая в кровь руки и тело. От смотровой площадки уцелел лишь небольшой, размером примерно два на три метра, участок. Как раз перед входом на лестницу, по которой однажды Валька спустился сюда. Он вспомнил бесчисленные, бесконечные анфилады ада, насквозь продуваемые волшебным ветром-светом, вспомнил яблоню, восседавшего в ее ветвях старого змея - мастера искушать плодами греха...
- Где ты, дьявол? - спросил у неизвестности Дьяченко и, мысленно перекрестившись, вошел в черный проем. В нем пахло застоявшимся временем и чужими страхами. На ощупь добрался до первых ступеней, едва-едва посеребренных, словно на них выпал снег. Пригляделся. То свет, пролившись, казалось, с недостижимой высоты, цеплялся за ступени слабым лучом. "Господи, помилуй меня еще раз", - Валька вздохнул и принялся подниматься по лестнице. Однако прошел от силы сорок ступеней, как вдруг наткнулся на чудовище. Исполинская туша его перегородила лестницу, громадные конечности безжизненно раскинулись в стороны, свисая со ступеней. Страх мгновенно сковал Валькины члены. Он встал как вкопанный, с ужасом чувствуя, как струйка мочи стекает по левой штанине.
В первый момент Дьяченко принял чудовище за поверженного Оззо. Собрав все мужество, человек на носочках приблизился к нему, не дыша, склонился низко-низко, пытаясь разглядеть, живо ли оно... И тут же в ужасе отпрянул, зацепился ногой за что-то позади себя, неловко упал на спину, едва не покатился вниз, чудом успев схватиться за штырь, подпиравший перила. Застонал от боли, но тут же замолк. Почудилось: чудовище вскочило со ступеней и хищно кинулось на него... Слава Богу - всего лишь почудилось. Дрожа весь, человек снова был рядом с ним. Его необъяснимо влекло к нему, как иных притягивает бездна или огонь. Но какая же жуткая харя у монстра! Бр-р! Оззо казался Вальке милей.
- Не бойся. Подойди ближе, - чудовище внезапно ожило. Голос, который звал Вальку, на удивление был ему хорошо знаком. - Я знаю, что ты узнал меня, человече. Это хорошо. Я очень долго ждал тебя... Так подойди ко мне-е-е!!
Сила голоса вдруг стала немыслимой. Невыносимой для Валькиного слуха и сердца - сердечко испуганной пичужкой забилось в груди. Виорах был по-прежнему силен и ужасен. Но что это?.. Вслед за страхом к человеку прихлынула волна удивительной бодрости и легкости. Будто и не прошел он десятки кровавых километров, не лишил самолично жизни десяток недругов или просто чужих, не вовремя вставших у него на пути. Дьяченко понял, что вновь поддался очарованию дьявола. Но ведь он сознательно искал с ним встречи!
Человек подошел ближе к Виораху. Точнее, к тому странному существу, что сейчас говорило его голосом. В который раз пересилив страх, вновь подступивший к сердцу, Валька не отрываясь смотрел на дьявола. И не узнавал. Как день сменяет ночь, как ночь сменяет день, одно за другим Виорах менял свои обличья - одно за другим.
- Когда я переберу все свои лики, все свои сущности, когда я вспомню все свои имена: сатана, люцифер, дьявол, демон, князь тьмы, Виорах, Воланд... - это будет означать лишь одно: я умер, - снова заговорило с человеком таинственное существо, умиравшее сейчас на ступенях. - С моей смертью кончится все. Кончится сама смерть, но кончится и жизнь. Вернее, жизнь не продолжится. Резко оборвется на какой-нибудь обыденной ноте. Никто и не заметит, как кончится жизнь. Жизнь сольется со смертью. Все рухнет. С моей смертью все сгинет... Так не дай мне перебрать все мои имена! Опереди судьбу, человече!
Но Дьяченко не отвечал. Не двигаясь, как зачарованный, он наблюдал за фантастическим действом: дьявол, как маски, продолжал менять свои обличья. Валька диву давался: и близко ничего похожего на Виораха - один лишь знакомый голос, один-единственный на всех демонов, скрывавшихся в дьяволе. Как ночь спустя светлый миг сменяет ночь, как один исторический и культурный слой приходит на смену другому, на глазах Дьяченко происходила завораживающая картина невероятных превращений, возможно, впервые случившихся с Виорахом. Тот словно исповедовался перед случайным человеком, отчитывался за дьявольские свои деяния.
...Ужасный морской змей, у которого из глаз росли усы, сменил строгое мужское лицо с холодными глазами и красивым ртом, испачканным ярко-алой кровью. Обдав из пасти неземной вонью, змей уступил место морде волка, заканчивавшейся мощным орлиным клювом. На кончике клюва повисла блестящая черная капля, в ней мелькнуло Валькино отражение... Морда мутанта исчезла - на ее месте возникло невинное дитя. Дьяченко, не в силах больше смотреть, отвернулся: он вспомнил опасного "Ребенка Розмари".
- Нет уж, тебе придется смотреть до конца. Раз ты не желаешь остановить мой распад.
- Я пришел сюда совсем с другой целью.
- Знаю. А вот ты не знаешь всего: одно с другим связано.
Когда Дьяченко повернул-таки голову, он не увидел больше люциферова сына. Теперь на Вальку немо уставилась жуткая старуха, из ее пустых глазниц, ввалившегося носа и рта манили к себе желтые сухие пальцы.
- Ой ты, Господи, что это?! - вскрикнул он.
- Только твоего бога не хватало здесь! - разозлился Виорах. В эту минуту он принял облик черепахи. - Забудь о боге и слушай меня. Одно связано с другим, повторяю. Если ты не помешаешь моему распаду, я не остановлю охлаждение Звена. Огненная река остынет, и тогда ни одна душа, из-за которых вы так трясетесь, не покинет ада. Ты слышишь: ни одна душа! Ни один отрок, ни один фэзир, ни один парсизот... Ха-ха-ха, вас здесь больше, чем демонов! Теперь вы в ловушке, вы у меня под колпаком, имя которому - Юфилодор! Я одним махом уничтожу все спасателей, этих назойливых, тупоголовых тварей, помешанных на свободе чужих душ. Человечество неминуемо выродится, задохнется без свежих душ. И вот тогда я смогу наконец прибрать к рукам все мироздание!..
- Если я не остановлю ваш распад, ваше величество, - не скрывая иронии, закончил тираду Виораха Дьяченко.
- А-ха-ха! Тонко подмечено!
- Только я не вижу никакой связи между агонией дьявола и охлаждением Звена. Разве что...
- Вот именно, человече! Вы улавливаете все с ходу! За это я вас, наверное, и выбрал. Да-да, ты не ошибся, человече: я энергетический вампир, если объяснять сей феномен знакомыми тебе терминами. А если еще проще: я цепляюсь за жизнь так же, как ты, человече, - на Вальку был устремлен мудрый и немного печальный взгляд крокодила с передними заячьими зубами. - Силы мои неуклонно тают, распад длится уже двадцать третьи сутки. Я перебрал великое множество способов, чтобы хотя бы замедлить его. Все напрасно. Тогда я соединился со Звеном. Теперь он мой единственный источник энергии. Но рано или поздно я исчерпаю свои имена, а Звен неизбежно остынет... Поспеши, человече, пока в нем еще теплится огнь. Ведь я не знаю, в кого превращусь после смерти. Вдруг это будет дьявол опасней того, кого ты успел познать во мне?
- Но что же случилось? Кто встал на вашем пути?.. Оззо?
- Он самый. Оззо оказался сильней меня.
- Наверное, это была битва титанов?
- Вовсе нет, - новое превращение Виораха породило карлика с уродливым личиком, карлик скорчил презрительную гримасу. - Конечно, нет, человече. С той безголовой машиной я не встретился даже взглядом. Меня погубило осознание собственной слабости. Мой совет: никогда глубоко не задумывайся над тем, как ты слаб... Так вот, я всегда знал, что, кроме вашего бога, придет еще один и он окажется сильней меня. И ты, человече, первым принес мне ту страшную весть: должен родиться бог, что сильнее дьявола!
- Я принес такую весть?!
- Весть, новость или, лучше сказать, информацию, заложенную в замечательной фигурке единорога. Помню, ты называл его другим именем. Не Оззо... Вот - Сувенир!
- Чушь! При чем тут сувенир?!
- Верно, сувенир - всего лишь скорлупа. Сейчас она валяется, никому не нужная, в одном разрушенном лукре. Четыреста третьем по счету... Но вот беда, Оззо - или кто он, твой сувенир? - и в самом деле сильней меня.
- Где он? - Дьяченко опасливо огляделся по сторонам. Когда вновь вернул взгляд на дьявола, того уже не было - перед Валькой лежал его клиент Хек.
- Не так далеко, как тебе хотелось бы надеяться. В эту самую минуту, пока ты борешься с собственной слабостью, Оззо готовится сразиться со змеем Ингэлом. Новый бог жаждет овладеть деревом познания...
- Постойте! Но я знаю, что змея больше нет!
- Что я слышу! Опять Амелиска! Похоже, она рассказала тебе, как старик издох, после чего она проглотила его?.. Или змей вообще не коснулся ее юного чела? - Хек-Виорах насмешливо скривил губы. О чудо - настоящие губы Амелиски!.. Дьявол продолжал насмехаться над доверчивостью человека. Хорошенькая, но совсем недалекая девочка. Впрочем, какой и положено быть подлинной искусительнице.
- Так значит, змей жив и сейчас он сражается с Оззо.
- Вот-вот сразится, - уточнил Виорах. - На стороне Оззо нездешняя сила, принесенная тобой, человече, из будущего.
- Из будущего? Я считал, что попал сюда из параллельного мира.
- Хм, мы опять с тобой об одном и том же. Принимай мир и судьбу так, как тебе удобно. Но не выноси окончательных суждений. Заблуждение смерти подобно... Итак, мощь Оззо непредсказуема. А на стороне Ингэла порядком увядшая мудрость. Эх, давненько я не проводил ей ревизию! Если Оззо убьет змея и вкусит плод познания, наши шансы одолеть бронзового бога сведутся к нулю.
- Что я должен сделать?
- Убить Оззо.
- Я?!
- И чем быстрей, тем лучше. Не забывай: мой распад продолжается, я тяну энергию из Звена, река замерзает. Подумай, на какую участь ты обрекаешь оставшиеся в аду души.
- Но...
- Начни с поиска сувенира, - образ Хека удивительным образом задержался в умирающем дьяволе. - Я уже говорил: его ты найдешь в том лукре, где медный единорог переродился в бога.
- Где же я его найду?! Вон сколько их, этих лукров, накопано по всему лабиринту! Будто стадо кротов прошло!
- Избавься от эмоций, а все вопросы оставь себе. Не гоже пытать меня по каждому пустяку. Твои лучшие советчики - рассудок и совесть. Но слушай дальше. Когда найдешь сувенир, не спеши убивать Оззо.
- Убивать?! Да я не знаю, с какой стороны подойти к нему! Другого такого монстра я еще не встречал!
- Не преувеличивай, человече, но и не обольщайся. Подумай, с кем ты сейчас так мирно беседуешь.
После этих слов Дьяченко на минуту замолчал, будто от внезапного укора совести. Потупил очи, почесал затылок, покряхтел смущенно, но нашел-таки силы посмотреть в глаза дьяволу. В это самое мгновение Виорах обернулся белым голубем с двумя хлебными зернами вместо глаз.
- Ну шо там... конечно... не буду я его сразу мочить, - пробубнил Дьяченко. - Какой же интерес сразу его замочить?
- В таком случае, что ты станешь с ним делать? - тихо и нежно спросил Виорах. Затем, превратившись в дикобраза с головой речной рыбы, как заорет. - Какого черта ты тогда станешь искать сувенир, если не собираешься ничего делать?! Ты с Оззо заодно!
Дьяченко снова опешил, губы его заметно задрожали. Дьявол был вне себя! Таким человек видел его впервые... Или хорошенько забыл, что гнев Виораха ужасен. "Боже, что делать?!" - Валька попытался вспомнить хоть одну молитву, хоть на миг привлечь к себе внимание Господа. Но Виорах опередил. Безобразный демон в образе дикобраза сгинул. Нежданно-негаданно уступил место любимому Валькиному созданию - его милой бабушке. Не стало больше колючего, испытующего, испепеляющего взора дьявола, сомневающегося в его, Валькиной, верности!.. Боже, о чем он - ведь он и не думал продавать душу дьяволу! Чур, чур его!..
Добрейшая Екатерина Федоровна ласкала сейчас взглядом запутавшегося, запуганного, загнанного внучка. Вот уж полных семь лет как покойная Екатерина Федоровна, царство ей небес...