Паркер Т. Джефферсон. Час печали

   Мерси продолжала двигать плечами и связанными руками. Она прилагала невероятные усилия, но ей так и не удалось как следует раскачаться.
   Колеску взял бутылку с какой-то жидкостью и начал выливать ее в сосуд, прикрепленный к прибору для бальзамирования.
   Мерси знала, что надо потянуть время. Возможно, если она отвлечет Колеску и выгадает хотя бы несколько минут, кто-нибудь обнаружит ее. Но только как? "Я ведь и сама понятия не имею, где нахожусь!"
   И тут Мерси сковал леденящий страх. Ей казалось, что она тонет: ей не хватает воздуха, и она не может кричать. Мерси попыталась успокоиться, снова раскачалась, но сумочка со стилетом находилась минимум в ярде от кончиков ее пальцев. Она запаниковала. К горлу подступила тошнота. Мерси снова попробовала овладеть собой. "Успокойся. Ты все преодолеешь. Ты выпутаешься".
   – Ну, детка, держись, – сказал Колеску.
   Он подошел к ней и сильнее затянул веревку на ногах. Мерси в ужасе издала беззвучный крик, и... что-то словно сломалось внутри ее.
   Она беспомощно болталась головой вниз, силясь вцепиться в Колеску. Мерси хотела причинить ему боль и выиграть время.
   Она слышала звук льющейся жидкости и судорожно трясла головой. "Боже! Как больно!"
   Колеску поднял рычаг на стене, поднес прибор для бальзамирования поближе к Мерси и поставил его на бетонный пол.
   Силы покидали ее. Она думала, как бы поудачнее ухватить Колеску, отвлечь его, а следовательно, дать коллегам время найти ее.
   Он приближался: волосы волнами лежали на плечах, ботинки сияли.
   – Успокойся, дорогуша, – сказал он. – Все равно не достанешь. Ты ничего не можешь поделать, девочка.
   В ладони он сжимал тряпицу с хлороформом.
   Колеску наступил ботинками ей на пальцы. Мерси знала: наступи он всем весом, и она потеряла бы несколько суставов. Паникуя, Мерси дергалась так сильно, как только могла. Она пыталась вырвать пальцы из-под его подошв, но тщетно. Колеску крепко схватил ее за волосы и прижал тряпку к лицу. Впервые в жизни Мерси представила себе врата рая. И они не открывались.
   Мерси погрузилась в черную пустоту.

* * *

   Колеску развернул кусок большой серой материи, которой обычно накрывают заново хромированные части автомобиля, и расстелил ее на полу. Затем опустил на ткань Мерси и снял с нее рубашку. Потом расстегнул бронежилет и сорвал майку.
   Легко касаясь ее смуглой кожи, Колеску поцеловал оба соска, с удовольствием чувствуя, как они твердеют между зубами.
   Колеску стащил с Мерси ботинки, брюки и трусики. Он работал оперативно, но без спешки.
   Наконец он собрал ее волосы в чудесную корону из темных завитков.
   Колеску встал и посмотрел на нее. Нагая Мерси была еще красивее, чем он ожидал: крупная, хорошо сложенная, сильная, но гладкая, словно молодая кобылка. Мускулистые, но стройные ноги. И совсем немного волос на теле – обычно брюнетки слишком волосаты. Но поросль волос великолепно контрастировала со смуглой гладкой кожей.
   Колеску сожалел, что придется бальзамировать ее сейчас. Он наслаждался неспешной эротической процедурой и совсем не хотел спешить. С другой стороны, полутора часов достаточно для того, чтобы получить удовольствие и нужный результат. А если кто-то придет в мастерскую раньше, он просто положит Мерси и прибор в автомобиль, поедет в ближайший мотель и там закончит начатое. Звук работающего телевизора заглушит пыхтение бальзамирующей машины. Может, по "ящику" будут показывать какой-нибудь старый вестерн...
   Колеску потрогал красные следы от веревки, оставшиеся у Мерси на щиколотках, а затем отметины на запястьях. Он знал, что они быстро исчезнут. Сейчас было еще рано развязывать Мерси и снимать скотч с ее лица. Нужно подождать. Матаморос придвинул прибор и нажал на кнопку "пуск", просто так, для проверки. Мотор уверенно заработал, и Колеску выключил аппарат.
   Итак, надо найти вену и вставить трубку. А потом начать массаж. Удалить из Мерси жизнь и влить консервирующую жидкость. Сохранить Мерси навеки.
   Колеску взял скальпель и нащупал пальцами яремную вену рядом с ключицей. Вот она! Чудесная жилка, трепещущая, словно маленькая змейка!
   Колеску довольно улыбнулся.

42

   Хесс повернул налево на улице Пальметто, несясь на своем "шевроле" на полной скорости. Миновав лодочную станцию, стройку и частные дома, он наконец увидел окна с надписью: "Автомастерская Прэта". Хесс объехал здание и остановился.
   Сама мастерская находилась за двумя металлическими дверями. Серебристого фургона рядом не было. Хесс поставил машину так, чтобы блокировать выезд из обеих дверей, а затем связался с диспетчером и сообщил о своем местонахождении. Он также попросил поскорее выслать к автомастерской полицейских из Коста-Месы. Диспетчер сообщил, что копов направили на вооруженное ограбление, произошедшее как раз в том районе, и они скоро прибудут к Хес-су. Но главная новость заключалась в том, что люди шерифа обнаружили какой-то фургон на шоссе Ортега.
   Хесс вышел из машины, надел шляпу и подошел к дверям. Сторожевые псы начали лаять на всю округу. Двери были заперты изнутри, как он и предполагал. И если там кто-то находился, то наверняка уже знал о прибытии Хесса.
   Он обошел здание и оказался у главного входа. Никакого фургона. Хесс тяжело дышал. Ему хотелось, чтобы сердце перестало биться так неистово, но оно не слушалось. Оно давно уже не подчинялось ему.
   Нагнувшись под окнами, Хесс медленно продвигался вперед. Над его головой проплыли буквы надписи "Автомастерская Прэта". Хесс наступил на растущий под ногами плющ и прошмыгнул мимо скамейки, окруженной окурками. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Спина сильно болела, и как Хесс ни старался, он не мог не обращать на это внимания.
   Входная стеклянная дверь тоже была закрыта. Хесс посмотрел сквозь стекло, прикрыв лицо по бокам руками, и увидел часть мастерской. Ему показалось, что в свете лампы мелькнула оранжевая веревка, и он решил не терять ни минуты.
   Сердце неистово билось. Ноги путались в плюще.
   Со второй попытки Хесс разбил дверь.
   Стекло раскололось прямо под словом "Прэт". Из рамы торчали острые осколки. Хесс достал пистолет и выбил их, а затем осторожно залез внутрь. Балансируя на ломком стекле, валяющемся на полу, Хесс быстро прошел вперед.
   Секунду спустя он уже вбегал в рабочий отсек мастерской.
   Хесс сразу увидел серебристый фургон. Затем желто-черный автомобиль. Оранжевую веревку. Живую обнаженную Мерси, лежащую на полу. Заметив Хесса, Мерси закивала головой. На лице у нее была клейкая лента, и Тим слышал из-под нее сдавленный крик.
   Приземистый длинноволосый человек выскочил из-за "кобры" и ранил Тима в живот.
   Хесс моментально отреагировал и выстрелил сам.
   Блондин выглядел точно так, как его описала Камала Петерсен. Хесс выстрелил еще два раза, и ему показалось, что пули отлетели от металла. В ответ снова последовала стрельба. Хесс припал к земле и, когда вновь поднял голову, не увидел ничего, кроме серебристого фургона. Одна из задних дверей открылась и впустила в помещение солнечный свет. Мужчина выбежал на улицу.
   Тим бросился к Мерси. Ее взгляд был незамутненным и сосредоточенным, а на шее от напряжения вздулись вены. Мерси пыталась говорить.
   – Все хорошо, – сказал Хесс, но голос его прозвучал очень неуверенно. – Вот...
   Он достал карманный ножик и разрезал ленту у Мерси на запястьях. Хесс с трудом справлялся с лезвием, так как обе его руки были в крови. Он убеждал себя не смотреть на рану и не трогать ее, но все же не устоял. Хесс взглянул на живот, но заметил лишь окровавленные рубашку и ремень. Пуля проделала небольшое отверстие, диаметром с тонкий карандаш. Однако вытащить пулю куда сложнее, чем засадить.
   Теперь Хесс чувствовал себя так, словно кто-то проткнул его веслом. А тело пыталось сомкнуться вокруг инородного предмета и заполнить брешь. Хесс достал маленький пистолет из кобуры, прикрепленной к ноге, и отдал его Мерси.
   Несколько секунд спустя Хесс был уже на улице и смотрел вслед Похитителю Сумочек. Сейчас он был примерно в ста ярдах от Хесса, и Тим видел, как его светлые волосы блестели на солнце.
   Хесс с трудом подавил тошноту. Кровь намочила нижнее белье и стекала в ботинки.
   Хесс побежал.
   По пути он думал о том, как глупо поступил, не надев бронежилет, и усмехнулся. Зато шляпу напялил!
   За заборами громко лаяли собаки. Хесс старался заставить легкие и ноги работать синхронно, в одном ритме. Однако ему приходилось дважды вдыхать и выдыхать, делая всего один шаг. Тиму казалось, что он находится в каком-то странном сне, в иной реальности. Вероятно, необычные ощущения были связаны с большой потерей крови.
   Главное – бежать вперед и не выпускать из виду Похитителя Сумочек! Расстояние между ними сократилось почти вполовину.
   "Еще чуть-чуть, и ты достанешь его! Выстрелишь прямо ему в задницу!" От невыносимой боли в животе Хесс сморщился.
   Согнувшись, Тим бежал за своей добычей. Наполненные кровью ботинки противно хлюпали. Хесс уже с трудом держал "кольт" и даже хотел переместить его в другую руку, но опасался выронить. Колеску отдалялся. "Видимо, я теряю скорость". Хесс напряг все силы и побежал быстрее.
   Похититель Сумочек неожиданно свернул направо. Хесс рванул за ним, стараясь не терять из виду яркую рубашку и белокурые волосы.
   Они неслись вдоль пустынной улицы, затем свернули во двор частного детского садика. Хесс заметил удивленный взгляд японца, державшего в руках букет цветов.
   Колеску и Хесс выбежали к грязному болотистому берегу реки, поросшему бамбуком и сорняками. В зарослях жили уличные кошки и бездомные нищие. Колеску оглянулся и нырнул в бамбук.
   И тут ноги отказали Тиму. Он с трудом удержал равновесие и развел руки, как канатоходец. Однако "кольт" сильно перевешивал, и Хесс чуть не упал на бок. Он разочарованно отметил, что во время бега шляпа не слетела с его головы. "Неужели я двигался так медленно?"
   Колеску скрылся из виду, перемахнув через забор, и тут мимо Хесса пронеслась Мерси. Казалось, она бежала со скоростью света, и в руке у нее блестело что-то маленькое и серебристое.
   – Я поймаю его! – крикнула она на бегу.
   Хесс почувствовал, что больше не может стоять. Перед тем как упасть, он повернул голову, чтобы не сломать нос. Лежа в грязи, Тим увидел, как молодое тело Мерси с легкостью перемахнуло через забор.
   К удовольствию Хесса, его шляпа наконец-то упала. А в руке он все еще сжимал "кольт". За всю свою жизнь Хесс ни разу не выронил и не потерял табельного оружия.
   С трудом поднявшись на колени, Хесс взял запачканную шляпу, медленно встал и убрал в кобуру пистолет, выглядевший абсурдно и неуместно в детском саду.
   Хесс присел на первую попавшуюся деревянную скамейку. Вокруг их было несметное количество: розовых, красных, желтых и белых. А рядом даже бил маленький фонтан; он изображал дельфина, пускающего брызги.
   Тим откинулся на спинку скамейки, отряхнул и надел шляпу. Он даже не посмотрел на рану, болевшую так, словно живот прожгли насквозь.
   Хесс учащенно дышал и не мог насытиться воздухом.
   К нему приближался японец с цветами в руках.
   Тиму сейчас совсем не хотелось разговаривать, но он понимал, что должен что-то сказать ему, как-то объяснить свое поведение. К тому же он, вооруженный, сидел рядом с детским учреждением и занимал превосходную лавочку.
   Хесс выпрямился и положил руки на мокрые от крови бедра. Он пытался придумать какие-то объясняющие слова, но мысли путались у него в голове.
   "Привет. Я Тим Хесс..."
   Японец еще издали начал внимательно разглядывать его.
   – Ты хороший или плохой? – спросил он, подойдя совсем близко.
   Очень медленно Хесс снял шляпу и положил ее рядом. Ему нужны были время и силы для ответа. Он хотел, чтобы его правильно поняли и чтобы его слова звучали четко и ясно.
   – Я полицейский... Мы ловим преступников. Они снова появляются. Десятками, сотнями... Я не много сделал в жизни. Мало о ком... заботился. Обо мне вряд ли кто вспомнит. Я бы очень хотел иметь детей. Но у меня... их нет. Я спас три жизни. Три. Это точно. Может, еще несколько... совершенно случайно. Но три спасенные жизни – это главное, что... я сделал... для того, чтобы быть... полезным. Полезным, понимаете? Как уборщик мусора... или строитель. Или врач. Вот и все...
   Японец слился с горизонтом, а его цветы взорвались в небе ярким разноцветным салютом.
   – Значит, ты поработал на славу, старик.
   – Мне кажется, я готов...
   – Молчи. Я позову кого-нибудь на помощь.

43

   Мерси гналась за Похитителем Сумочек, прорываясь сквозь стену бамбука. Она почти не видела Колеску в густых зарослях и напрягала зрение, чтобы не потерять его из виду совсем. Напуганные кошки разбегались в стороны.
   Наконец Мерси оказалась на поляне с горящим костром, вокруг которого стояли трое мужчин с грязными бородами. Ее появление ошарашило их.
   Мерси сама не поняла, как очутилась в этом месте. Пары хлороформа еще не совсем выветрились в тот момент, когда она увидела Хесса в мастерской. Мерси помнила только то, что пыталась его предостеречь, затем услышала выстрелы и увидела убегающего Колеску. Она почти машинально оделась, взяла оставленный Хессом пистолет, подняла свою сумочку и выбежала наружу. Тим в это время погнался за Колеску. Мерси последовала за ними, на ходу срывая ленту с лица. Теперь ее кожу сильно жгло.
   Снова нырнув в заросли, Мерси продолжила преследование. Колеску находился уже в тридцати ярдах от нее. Она старалась дышать размеренно и глубоко – ядовитый газ постепенно выходил из ее организма. Мерси знала, что если Колеску остановится, то выстрелит в нее, поэтому внимательно следила за каждым его движением. Вспомнив о раненом Хессе, она побежала еще быстрее. Колеску явно выдыхался. Расстояние между полицейским и преступником сокращалось.

* * *

   Колеску совсем не был уверен в том, что его ослабленные гормонами мышцы выдержат долгую погоню. Рано или поздно ему придется остановиться и начать стрельбу. Матаморос сжимал в руках полицейский пистолет Мерси, но не умел с ним обращаться. То, что он попал в старика Хесса, было просто неожиданной удачей! "Судя по звуку, я ранил его!"
   Жилет теперь казался Колеску невыносимо тяжелым и слишком давил на грудь. Однако именно он спас Матамороса от пуль Хесса. Колеску хотел снять жилет и увеличить скорость, но опасался, что Мерси начнет стрелять. Он оглянулся и увидел ее, решительную и обозленную. А уж Колеску прекрасно знал, как отчаянны разгневанные женщины.
   "Все решили какие-то десять секунд! Я уже приготовился сделать надрез и воткнуть трубку в вену!"
   Колеску услышал, как чья-то машина подъехала к мастерской, затем как кто-то проверяет двери. Он сразу догадался, что это старый напарник Мерси. Фашист. Тогда Матаморос надел бронежилет, который снял с Мерси, и стал ждать копа. Он собирался убить его, а потом продолжить с Мерси. От вечности ее отделяло лишь десять секунд!
   Колеску вспомнил о матери и о чувстве облегчения, которое он испытал, прикончив ее. "И зачем я так долго медлил?"
   Затем он подумал о Труди Пауэрс и о том, как испугалась она, когда Аист упал на землю. Потом о Лаэл, Джанет и Ронни, от которых, к счастью, избавился. Все они были эгоистичными, капризными кокетками!
   Заросли кончились, и Колеску оказался у сухого русла реки. Он знал, что пора действовать.
   Матаморос заметил большой куст и спрятался за ним, прижав пистолет к груди. Он зажмурил один глаз, а другим заглянул в дуло. Ему показалось, что он смотрит в глубокую темную яму.

* * *

   Мерси выбежала к руслу и остановилась. Колеску исчез из виду.
   И вдруг она заметила край его локтя за кустом.
   Мерси приблизилась к нему и выстрелила дважды.
   Пули попали во что-то металлическое.
   "Мой бронежилет!"
   Тогда Мерси ринулась навстречу Колеску, ударила его ногой по запястью и выбила из руки пистолет. Ее движения были так ловки и быстры, что Похититель Сумочек не успел опомниться.
   Вынув стилет, Мерси воткнула его Колеску в горло, не защищенное бронежилетом. Матаморос выпучил глаза, откинул голову и потрогал кровоточащее отверстие под подбородком.
   Упав на колени, он схватился руками за шею.
   Колеску смотрел на Мерси снизу вверх. Его глаза казались очень печальными. Парик наполовину слез, обнажив лысеющую голову.
   – Спа...сибо, – прохрипел Колеску.
   – Пожалуйста! – ответила Мерси.
   Колеску бросил взгляд на пистолет у ног, и Мерси откинула его в куст.
   После чего поднесла к голове Колеску свой пистолет.
   – Спа...си...
   – Пожалуйста!
   Мерси нажала на спусковой крючок. Лицо Матамороса перекосилось, а череп превратился в желто-красное месиво. Но глаза все еще смотрели на Мерси.
   – Спа...
   Она выстрелила снова.

* * *

   Мерси увидела, что Хесс сидит на скамейке. Его шляпа лежала рядом, а голова безвольно повисла. Тим напоминал старичка, заснувшего в парке. Его одежда была багровой от крови, а под скамейкой образовалась небольшая лужица.
   Мерси опустилась на колени перед напарником. Хесс смотрел вниз, на землю, и его лицо казалось умиротворенным. Черты смягчились. Хесс сейчас был таким же, как в ту ночь, когда задремал у окна, а Мерси захотелось потрогать его волосы.
   Она коснулась его щеки.
   Заметив идущего к ним человека, Мерси встала.
   К скамейке приближался японец, но теперь в руках он нес не цветы, а одеяло.
   Увидев испачканную кровью женщину с пистолетом, японец остановился чуть поодаль.
   – Он полицейский, – сказал он. – Никто о нем не вспомнит. Он спас жизнь троим людям.
   – Четверым. Дайте мне одеяло, пожалуйста.

* * *

   Весной Мерси взяла ребенка с собой и поехала на пляж. Было уже поздно, и ночь дышала непривычной для мая прохладой.
   Ребенок кричал почти всю дорогу, что совершенно не удивило Мерси. Он всегда либо плакал, либо хотел есть, либо спал. Младенец не отличался особой красотой: он был длинным и очень худым, с черными тоненькими волосиками. Голос у него был неправдоподобно громким для такого крошечного существа.
   Когда закончились мучительные двенадцатичасовые роды и Мерси увидела этот жалкий комочек, она зарыдала.
   Последние девять месяцев были для Мерси невыносимыми. Похоронив Хесса, она почувствовала, что потеряла частицу себя самой. Притом лучшую частицу. А через полгода умерла ее мама. Мерси даже не думала, что это так подкосит ее. Отец был безутешен. Мерси никогда не видела его в таком ужасном состоянии. И сейчас он хотел жить вместе с дочерью.
   Затем она сообщила Брайтону о своем желании уйти в декрет. Теперь ей больше не светило место главы отдела к сорока годам и шерифа к пятидесяти восьми. Брайтон кивнул и изобразил сожаление. На самом деле его ничуть не беспокоило будущее Мерси. Она собиралась стать матерью-одиночкой, и ее карьера была обречена на провал. Может, и не навсегда, но, вероятно, надолго. Природа сыграла с ней злую шутку.
   Мерси остановила машину, взяла ребенка на руки и пошла к океану. В свете убывающей луны виднелись острые скалы. Недавно прошел шторм, и волны еще не до конца успокоились.
   Ночной океан немного пугал Мерси. Хотя, конечно, он не был таким страшным, как Колеску в бамбуковых зарослях...
   Мерси шла по молу, и волны добегали до ее ступней. Хорошо, что она надела прочные ботинки на толстой подошве.
   Мерси посмотрела на темную воду и заставила себя подумать о некоторых приятных вещах, случившихся за последние месяцы. Во-первых, в январе ее наградили за поимку Похитителя Сумочек. Во-вторых, значительно повысили зарплату. И наконец, Чак Брайтон выразил готовность оставить ее в отделе убийств.
   Мерси понимала, что так ее, возможно, поощряли за прекращение тяжбы с Филом Кемпом. Она была рада, что отозвала иск, ибо не хотела этой битвы. Другие женщины продолжали наступление, и Кемп до конца не отмылся, но Мерси это больше не волновало.
   Пресса, охотно обсуждавшая все детали дела о Похитителе Сумочек, не отметила самого ужасного: оружие Мерси убило Хесса. Не упоминалось и о том, что сержант Мерси Рэйборн сначала не поверила напарнику и не распознала в Колеску убийцу. И ей казалось, что все забыли и о смерти Хесса, и о его жизни, принесенной в жертву непонятно чему.
   Но Мерси знала, что не забудет того страшного дня и унесет воспоминание о нем с собой в могилу.
   И Хесс никогда не отпустит ее.

* * *

   Бриз ласкал лицо и трепал волосы. Серебристая луна отражалась в черной воде. Мерси шла все дальше по молу, и безграничный океан окружал ее. Это океан Хесса.
   – Смотри, Тим, – сказала она, глядя на малыша. – Вот что любил твой отец.
   Странно. Это слово, которое Мерси слышала тысячи раз, теперь звучало для нее как-то особенно. Она произнесла его только для себя и ребенка, и было в нем что-то сокровенное, истинное, нерушимое и священное.
   Мерси стояла и смотрела на воду. Волнение усиливалось. Горизонт был неразличим в темноте. Наверное, так же трудно увидеть и свое будущее. Огромная волна поднялась над скалами, и в бурлящей воде заблестела луна. Мерси впервые наблюдала такую пугающую и прекрасную игру стихии.
   И вдруг из ее глаз брызнули слезы. Такие же соленые, как вода океана. Мерси плакала о Хессе, о себе и о ребенке. О Джерри Керби. О женщинах, убитых Колеску, о пациентах приюта "Розовый сад", о никчемном ла Лонде...
   Но больше всего, конечно, о Хессе. Ей казалось, что он, стоя по ту сторону реки смерти, каждую минуту обвиняет ее в своей гибели.
   – Отпусти меня, Хесс!
   Волны не ответили. Тим умер тихо, и в глазах его застыл огонек надежды.
   – Отпусти меня! Я любила и потеряла тебя. Я убила тебя, Хесс. Я никогда не забуду об этом. Ты хочешь, чтобы я мучилась? Я чертовски жалею, что убила тебя! Прости меня, Хесс!
   Мерси шмыгнула носом и посмотрела на океан.
   "Я могу сделать шаг и отдаться волнам. Пусть все решит океан. Хотя нет. Я так просто не сдамся. Я не спасла твоего папу, Тим. Я так старалась, но не вышло..."
   Но теперь что-то покинуло ее душу. Хесс как будто растворился в волнах и отпустил ее. Мерси стало грустно, и она снова заплакала, но вскоре успокоилась.
   Она повернула обратно, крепко прижимая Тима к груди. Мальчик обхватил руками ее шею.
   Мерси захотелось напоследок взглянуть на волны, любимые волны Хесса, но ее внезапно накрыл ревущий пенистый поток.
   Ей показалось, что их с Тимом зачерпнула огромная пятерня, собираясь бросить в пучину. Во второй раз в жизни на нее напали сзади, и она вновь не видела своего похитителя.
   В голове Мерси стучала единственная мысль: во что бы то ни стало спасти Тима!
   Она знала, что нужно как можно быстрее выплыть на поверхность, иначе ребенок умрет, но волна погрузила их слишком глубоко. Мерси даже не могла понять, где поверхность, а где дно. Открыв глаза, она увидела лишь черную бездну. Ей не хватало дыхания. Тогда Мерси решила расслабиться и позволить воде вытолкнуть ее.
   Она собрала волю в кулак и через пару секунд оказалась на поверхности.
   Мерси держала Тима обеими руками. Она боролась за их жизни. Тим хватался за свою.
   Их высоко подняла волна, и Мерси еще крепче сжала младенца.
   Она закрыла глаза и приготовилась к тому, что их выбросит на берег.
   "Я держу тебя, Тим! Это все, что я могу сделать, но сейчас я наверняка сделаю это. Я извинилась перед тобой за то, что убила тебя. Но теперь я не выпущу тебя, Тим. Ни волны, ни весь океан не заставят меня отпустить тебя! Я сильнее их!"
   В ушах у Мерси раздавался шум, а глаза жгло от соли.
   Она лежала на берегу и смотрела на звезды. Тим громко плакал, сжимая в кулачках воротник ее куртки.
   Волны отступили, оставив их на мокром песке.

* * *

   Я хотел бы поблагодарить Роберта Боеттгера, декана факультета патологоанатомии колледжа Сайпресс и Франклина Барра из «Пасифик вью мемориал парк» за их экскурс в мир бальзамирования. Спасибо терапевту Бетси Сквайерс за ознакомление с темой химической кастрации, а также Шерри Мериман за информацию об автомобильных кражах и противоугонных устройствах. Отдельное спасибо Пэм Берксон из медицинского центра Ирвина за информацию о химиотерапии и Ларри Рэглу, бывшему заведующему лабораторией криминалистики, за его терпение и ответы на мои вопросы.
   Автор