Паскаль Фрэнсин. Беглянка

   Перед началом заседания Элизабет увидела Рикки. Он сидел рядом с матерью и младшей сестрой. Все они сидели, опустив глаза. Казалось, их страшила даже одна мысль о том, чтобы встретиться взглядами друг с другом.
   Бабушка и дедушка Рикки сидели за одним столом с мистером Уэйкфилдом и Марианной Уэст, партнером отца но фирме. Элизабет была поражена, с каким вниманием и заботой, щадя их чувства, защищал права этих двух пожилых людей ее отец.
   Они говорили с сильным итальянским акцентом и часто, перед тем как объяснить что-то судье, советовались с мистером Уэйкфилдом. Когда судья упоминал имя их сына, отца Рикки, они, словно стыдясь за него, опускали глаза.
   Мистер Уэйкфилд сказал Элизабет, что когда-то, очень давно, бабушка и дедушка Рикки приехали в Америку из Италии. Всю жизнь они много работали, чтобы обеспечить себе спокойную жизнь на старости лет. И вот сейчас, в таком возрасте, они через суд отвоевывали право видеть своих внуков.
   «Ведь это же совсем несправедливо!» – размышляла про себя Элизабет.
   Она была поражена внезапной остановкой слушания. Судья просто объявил о прекращении слушания и сказал, что объявляется перерыв. Казалось, что ничего больше нельзя решить, но тем не менее всех информировали, что следующее заседание состоится в пятницу, где и будет вынесено окончательное решение.
   Нед Уэйкфилд знаком показал дочери, что через пару минут встретится с ней в холле. По всей видимости, он должен был еще что-то обсудить со своими клиентами.
   Элизабет собрала свои записи и вышла в коридор. Она остановилась около фонтанчика с питьевой водой и уже собралась попить, как вдруг услышала, что Рикки Копальдо окликнул ее.
   – Привет, – поздоровалась она.
   Рикки был мрачнее тучи и настроен, как показалось Элизабет, очень враждебно.
   – Я слышал, ты собираешься написать статью в газету об этом процессе, – произнес он.
   Элизабет подняла голову и посмотрела Рикки прямо в глаза.
   – Да, собираюсь!
   – Лиз, я всегда считал, что мы с тобой хорошие друзья...
   – Я тоже.
   – Тогда послушай, – его голос звучал очень сурово, а сам Рикки был полон решимости убедить ее в чем-то, – я прошу тебя не писать этой статьи.
   Элизабет даже растерялась.
   – Но... Но почему?– ничего не понимая, спросила она.
   Рикки не дал ей ничего сказать.
   – Я знаю, что для тебя это хороший и выигрышный материал. Но пойми, это моя личная жизнь, и мне не хотелось бы, чтобы из нее стряпали сенсационную публикацию! Пожалуйста, Элизабет! – Его глаза превратились в узенькие щелочки.
   Не произнося больше ни слова, Рикки повернулся и пошел прочь по коридору.
   Энни Уитмен, подруга Рикки, тоже была сегодня в суде. Элизабет не успела с ней еще переговорить, так как сидела далеко от нее. В тот момент, когда Рикки разговаривал с Элизабет, Энни стояла неподалеку, не вмешиваясь в их беседу. Она видела, как уходил Рикки, но не стала догонять его, понимая, что ее другу просто необходимо побыть сейчас одному. Энни подошла к Элизабет, которая все еще стояла около фонтанчика, пытаясь сообразить, что же происходит. Энни поправила волосы и попыталась изобразить улыбку на лице, хотя улыбаться было, прямо скажем, нечему.
   – Не сердись на него, Лиз, я уверена, Рикки не хотел тебя обидеть! Просто ему действительно очень тяжело переносить то, что сейчас происходит с его семьей.
   – Я знаю, – ответила Элизабет.
   – Он очень сердит на своего отца. Это из-за него их семья осталась совсем без денег. Правда, Рикки сейчас работает, и то, что он получает, полностью отдает матери, но ведь это совсем немного.
   – Я только недавно узнала, что Рикки работает...
   Энни взяла Элизабет под локоть, подвела ее к кожаному дивану, стоявшему у стены, и осторожно усадила.
   – Никто не знал, – сказала она. – Рикки никому не говорил об этом, даже мне. Когда он наконец рассказал мне о своей работе, ему пришлось рассказать обо всем остальном тоже. Поэтому я сегодня здесь. Сейчас он очень нуждается в нашей поддержке, Лиз!
   – Но почему он позволил матери так поступить? – спросила Элизабет. – Ведь для родителей его отца все это очень тяжело перенести...
   – Рикки очень любит дедушку и бабушку, – ответила Энни. – Именно поэтому он так болезненно переносит этот процесс в суде. Я думаю, он очень сердит на своего отца, но что он может сделать для бабушки и дедушки? Их сын не заботится о них. Но Рикки все же полагает, что мать одумается после этого предварительного слушания, и все встанет на свои места.
   Энни сидела с плотно сжатыми губами и смотрела в ту сторону, куда недавно ушел Рикки.
   Элизабет тихонько дотронулась до Энни и сказала:
   – Я думаю, будет лучше, если ты пойдешь и поищешь Рикки.
   Энни улыбнулась:
   – Спасибо тебе, Лиз!
   – Это тебе большое спасибо, что поддержала меня!
   Энни встала и отправилась на поиски своего любимого.
   Элизабет была тронута тем, как Энни заботится о друге. Она тоже переживала вместе с Рикки его горе и, что было особенно важно, любила его! Элизабет восхищалась Энни.
   Голос Неда Уэйкфилда прервал ее размышления:
   – Ну что, ты собрала уже какой-нибудь материал, чтобы начать работу?
   – Я только что разговаривала с Рикки, – тихо произнесла Элизабет.
   – Да? И что он тебе сказал?
   – Он попросил меня не писать статью, – ответила Элизабет. – Сказал, что не хочет, чтобы заметки с этого процесса попали в газеты...
   Элизабет даже поежилась, вспоминая разговор с Рикки Копальдо.
   Папа взял дочь под руку, и они медленно пошли по коридору.
   – Ну и как теперь быть с твоей статьей? – осторожно спросил он.
   – Я даже не знаю! – чуть не плача ответила Элизабет. – Ведь то, о чем я собиралась писать, действительно личное дело семьи Копальдо...
   – Послушай, я думаю, что ты сможешь найти еще много серьезных тем для публикаций, не обижая и не задевая никого при этом. Ведь это же только начало твоей будущей блестящей карьеры. Своими статьями ты должна делать людей лучше, а не причинять им боль и страдание...
   Элизабет остановилась и с улыбкой посмотрела на отца.
   – Пап, ты самый классный парень из всех, кого я только встречала!
   – Да? У тебя что, проблемы с Тоддом? – В ответ улыбнулся папа.
   – Нет! – засмеялась Элизабет. – Но ты так много даешь мне! Спасибо тебе, пана!
   – О, я просто не узнаю вас обоих – от прежнего горя не осталось ни следа! – сказала Марианна, подходя к отцу с дочерью. – А как вы относитесь к тому, чтобы пойти и как следует перекусить? Я угощаю!
   Нед Уэйкфилд легонько толкнул Элизабет.
   – Я сдеру с тебя деньги за совет. И вообще, если мне кто-то предлагает поесть, я никогда не отказываюсь!
   – Как это ни странно, но он не врет! – сказала Марианна Элизабет.
   И смеющаяся троица направилась к выходу.

8

   Четвертый раз Шейла предлагала Джессике пива, и четвертый раз Джессика отказывалась.
   Некоторое время назад Ники заехал за Джессикой и сказал ей, что они отправляются на вечеринку. Единственно, что он не сказал ей, что вечеринка состоится в районе Тьерра-Верде, то есть в часе езды от Ласковой Долины.
   Обычно Джессика любила вечеринки. Но эта была совсем не такая, к которым она привыкла. Джессика не знала людей, которые собрались там. Но главное, что отличало эту вечеринку от других, так это то, что вокруг было много пива.
   «Не волнуйся, – твердила про себя Джессика, – в этом ведь нет ничего страшного!»
   Впервые Джессика встречалась с друзьями Ники, и ей очень хотелось, чтобы ему не было стыдно за нее. В течение всего вечера Джессика пыталась убедить себя, что не стоит обращать внимание на то, что компания какая-то сомнительная, что все вокруг пьют слишком много пива. Главное, все делать так, чтобы показать Ники, насколько естественно она чувствует себя в такой ситуации. Хоть это было и совсем не так!
   Вечеринка проходила у парня по имени Майк. Его родители на неделю уехали во Флориду, и поэтому этот молодой человек и его жилище на целых семь дней были предоставлены сами себе. На самом деле, вечеринки просто сменяли одна другую с тех нор, как уехали родители. В доме царил настоящий кавардак: пол был завален пустыми пивными банками и коробками из-под пиццы; вся мебель была сдвинута в угол, чтобы освободить побольше места для танцев. Перед домом можно было устраивать распродажу подержанных автомобилей и мотоциклов – такое огромное количество их там расположилось.
   Единственное, что успокаивало Джессику, так это то, что, если сравнивать дом Майка с ее собственной спальней, последняя все же окажется чище!
   Джессика сидела на софе и разговаривала с двумя девушками, которых видела впервые в жизни. Шейла, сидевшая напротив, была накрашена так, словно собиралась не на вечеринку, а на бал-маскарад. Что-то было отталкивающее и неприятное в этой девушке. Джессика больше симпатизировала второй своей собеседнице. Ее звали Джун. Она была очень хорошенькой, с вьющимися каштановыми волосами и огромными голубыми глазами. Джессике приглянулась она еще и из-за того, что Джун, как и сама Джессика, не пила ничего, кроме кока-колы, в отличие от других собравшихся здесь девушек. Джун просто тихонько сидела рядом с Шейлой и слушала рассказ о ее приятеле Тэде.
   Ники на вечеринке уделял Джессике не так уж много внимания. Вскоре после того, как они приехали, он ушел в другую комнату играть со своими приятелями в покер. Но время от времени он обязательно заглядывал к Джессике. Ники выглядел радостным и счастливым, и Джессика понимала, что он благодарен ей за то, что она дает ему возможность общаться со своими друзьями.
   Казалось, Ники совсем не похож на тех людей, с которыми он общался. Правда, он тоже выпил несколько банок пива, но создавалось такое впечатление, что этот человек от пива не получает никакого удовольствия.
   – Ты не думаешь так, Джес?
   Джессика взглянула на Шейлу, которая, по всей видимости, хотела получить ответ на какой-то интересующий ее вопрос.
   – Что? Прости, я не расслышала...
   – Этот парень занимает все твои мысли. – Улыбнулась Шейла. – Я говорила, что Тэд слишком долго танцует с этой Сьюзен. Не кажется ли тебе, что он до сих пор влюблен в нее?
   – Возможно, – согласилась Джессика, даже не представляя себе, кто такая эта Сьюзен.
   Ей просто не очень хотелось продолжать разговор с Шейлой.
   – Слушай, Джун. – Шейла поняла, что от Джессики она ничего не добьется, и переключилась на свою подружку. – Люди, которые когда-то были вместе, а потом расстались, не могут оставаться друзьями, верно? И здесь не может быть никаких других точек зрения!
   Шейла выбросила пустую банку из-под пива и потянулась за новой порцией.
   – Ты не хочешь, Джес? – в пятый раз спросила она Джессику.
   Джессика постаралась изобразить милую улыбку:
   – Нет, спасибо!
   – Джес, взгляни сюда! – Джун указала Джессике на банки с пепси. – Может, дать тебе?
   Джессика отчаянно замотала головой, понимая, что за сегодняшний вечер не сможет больше выпить ни глотка жидкости.
   – Спасибо, не надо. Скажи, в какой школе ты учишься, Джун?
   Шейла успела встрять в разговор еще до того, как ее подруга открыла рот:
   – Она не учится в школе.
   – Не учится? – Джессика удивленно посмотрела на девушку – ей никак не могло быть больше шестнадцати лет.
   – Нет. – Джун выдавила из себя некоторое подобие улыбки. – Я бросила в прошлом году, сейчас я работаю официанткой.
   Джессика решила сменить тему разговора.
   – Ники хорошо играет в покер, да?
   – О да, он классный игрок, – ответила Шейла, – но ты просто не представляешь себе, как классно играет Тэд.
   В этот момент Джессика увидела, что Ники и Майк закончили игру и направляются к ним.
   – Ну что, – улыбаясь Джессике, спросил Ники, – вы скучали без нас, да?
   – Конечно, – ответила Шейла. Джессика попыталась улыбнуться и тоже ответила:
   – Конечно, скучали!
   Ники сел рядом с Джессикой и обнял ее за плечи. В другой руке у него была банка с пивом, и время от времени он к ней прикладывался. Внешне не было заметно никаких признаков опьянения, но Джессика уже начала волноваться, что им пора бы уже ехать домой и сможет ли Ники вести машину.
   – Мы, наверное, должны уже собираться, – как бы невзначай обронила она.
   – Почему? – встрепенулся Майк. – Ведь вечеринка только началась!
   Хозяин дома развалился в кресле рядом с Джун и тщетно пытался прикурить сигарету.
   Вскоре к их компании присоединился Тэд. Джессика убедилась, что Шейла по праву им гордится. Ее парень действительно был очень хорош собой. Тэд уселся на подлокотник кресла, в котором сидела Шейла.
   – Я слышал, Шепард, ты собираешься нас покинуть?
   – Не он, – ответил Майк, – его девушка.
   Джессике почему-то резануло слух какое-то безликое слово «девушка». Здесь она не была уже Джессикой Уэйкфилд, а стала для всех просто очередной подружкой Ники.
   – Эй, – окликнул Тэд Ники, – я думал, что мы провеселимся всю ночь!
   Но Ники не среагировал на провокацию.
   – Вы, но не я. – Он с улыбкой посмотрел на Джессику. – У меня очень важный день завтра...
   Джессика с облегчением вздохнула, обрадовавшись, что Ники пришел ей на помощь. Они быстро распрощались со всеми и, держась за руки, покинули этот гостеприимный дом.
   Джессику беспокоило то, что Ники не очень-то твердо стоял на ногах. Может быть, он выпил больше пива, чем она думала. Джессика уже собралась сказать ему о том, что, наверное, будет лучше, если она поведет машину, как вдруг Ники остановился.
   – Подожди секунду, – попросил он.
   – Что с тобой? – испугалась Джессика.
   – Все в порядке. Я просто хотел задержать эти прекрасные, но быстро исчезающие мгновения.
   Джессика подняла голову и посмотрела на небо. Ночь действительно была великолепна. Дом Майка располагался в зеленой зоне Тьерра-Верды. Воздух был чистый, а все небо усыпано звездами, и только музыка, доносившаяся из дома, нарушала очарование этой ночи.
   – Прости меня! – тихо сказал Ники.
   – Ты о чем?
   – Тебе ведь уже порядком надоело здесь...
   Джессика опустила глаза.
   – Нет, это не так, честно.
   Ники улыбнулся, словно поверив ей, что она замечательно провела время.
   – Здорово, конечно, что ты так говоришь. Но я знаю, что ты меня обманываешь... Ведь это же по моей вине ты скучала. Послушай, крошка, тебе, наверное, очень плохо со мной, да?
   Джессика встала на цыпочки и нежно поцеловала его.
   – Что ты, конечно, нет, Ники! С тобой любой будет чувствовать себя хорошо, правда! Это, наверное, из-за того, что происходит у меня дома.
   – Происходит – что? – переспросил Ники. – Слушай, Джес, может быть, будет лучше, если ты все мне расскажешь... А, Джессика?
   Джессика посмотрела на него. Она никому ни за что не рассказала бы об этом, даже Каре... Но Ники... Ему можно было бы доверить все!
   И Джессика все ему рассказала. И о том, как ее семья относится к ней, и о том, как она ссорится с родителями, Элизабет, Стивеном. Она рассказала ему то, в чем никогда не призналась бы даже самой себе, – о том, что ее родители не хотят ее видеть рядом с собой, что в их жизни нет места ей, Джессике Уэйкфилд!
   – Конечно, это всегда случается с теми, кто создает столько проблем окружающим! Элизабет исправляет мои ошибки, выгораживая меня перед родителями. Но это же не может продолжаться всю жизнь! – с горечью произнесла Джессика в заключение своей тирады. – Я думаю, было бы лучше, если бы я вообще не появлялась на свет!
   Ники молча слушал Джессику, чувствуя, что сейчас ей просто необходимо выговориться. Когда она замолчала, Ники заговорил, пытаясь вложить в свою речь всю уверенность, которой только обладал:
   – Я знаю, ты сейчас ненавидишь тех людей, о которых говоришь. Я знаю, как легко можно ошибиться, и я тоже совершал те же ошибки, что и ты. Но моя семья действительно совершенно не интересуется мной. Никто не скучает, когда меня нет рядом. Мой отец занят только тем, что делает деньги, а моя мать все свое время проводит около моего брата...
   – Я скучаю по тебе, – тихо сказала Джессика.
   Ники замолчал на мгновение.
   – Все твои проблемы очень просто можно решить, – наконец сказал он.
   – Что? – переспросила Джессика, не понимая, о чем он говорит.
   – Хорошо, слушай. – Было похоже, что Ники колебался, но сейчас его голос был полон решимости сказать что-то очень важное. – Ты помнишь, я рассказывал тебе об одном деле в Сан-Франциско?
   – Да, конечно, – ответила Джессика, все еще не понимая, к чему он клонит.
   – Ну так вот, я звонил туда и сказал своему приятелю, что приеду в пятницу.
   – В пятницу? – изумилась Джессика. – В эту пятницу? Но ведь это же уже послезавтра...
   – Да.
   – Так скоро... – протянула задумчиво Джессика.
   – Ну я же не могу договариваться об этом за год. Послушай, – Ники взял обе руки Джессики в свои и заглянул в ее глаза, – я хотел сказать тебе... В общем, я хочу, чтобы ты поехала со мной!
   В первое мгновение Джессика просто потеряла дар речи. Она нервно рассмеялась, все еще не веря, что Ники говорит серьезно.
   – Ники... – Это было единственное слово, которое она могла сейчас произнести.
   – Джессика! Послушай меня! Я знаю, что вряд ли можно найти еще двух людей, которые по образу жизни были бы так не похожи друг на друга, как мы с тобой. Но мне кажется, мы можем многого достичь вместе. В конце концов, не так уж важно, как ты живешь, а важно, что ты думаешь. И может, здесь мы не так уж и отличаемся друг от друга, Джес. Мы должны это осознать! Здесь же, кроме нас, никто этого понять не сможет... Ты не такая, как все остальные, Джес. Ты особенная! Ты из числа тех людей, общаться с которыми я всегда стремился, но мне никогда еще не удавалось найти с ними общий язык. Но ты, Джессика Уэйкфилд, перевернула все!
   Джессика стояла как вкопанная, а слова Ники долетали до нее словно с другой планеты. Ники говорил решительно и убедительно; он давал Джессике время подумать, не требовал от нее мгновенного решения. Но где-то в глубине сознания у Джессики вдруг возникло ощущение, что она уже ответила ему.
   – Ты можешь ничего не отвечать мне, я прекрасно понимаю, как все это будет тяжело для твоей семьи. Но подумай, может, им и правда будет лучше без тебя. – С каждым словом Ники и сам все больше и больше убеждался в том, в чем убеждал Джессику. – Мне будет очень плохо без тебя! Может быть, мы с тобой все-таки не совершим ошибку. И не думаешь ли ты, что все то, что ты имеешь здесь, где-то в другом месте покажется тебе совершенно ненужным и незначительным. Может быть, где-то мир будет казаться тебе лучше, и ты наконец почувствуешь себя нужной в нем!
   Теперь Джессика уже совсем не была уверена в том, что Ники уговорит ее. Ей всегда казалось, что люди, которые бегут из дома, – словно побежденные, что они просто больше не могут бороться с окружающим их миром.
   Да, но ведь Ники часто уезжал из дома...
   Джессика представила себя возвращающейся в Ласковую Долину через несколько лет. Она станет свободной и независимой, уверенной в себе. И она, Джессика Уэйкфилд, сама, без посторонней помощи, сможет устроить свою жизнь. Когда ее семья вновь увидит ее, они поймут, как ошибались, когда больше любили не ее, а Элизабет.
   Когда Джессика вспомнила про сестру, ее уверенность была уже не так велика, как секунду назад. Она и Элизабет всегда были как одно целое. До последнего времени они всегда хорошо понимали друг друга. Элизабет действительно много значила для Джессики... И еще был Стивен, и даже родители...
   Несмотря ни на что, Джессика все же любила их и надеялась, что они тоже все-таки, хоть чуть-чуть, любят ее...
   – Ники, – начала она, – я очень благодарна тебе за то, что ты говоришь мне все это. Но, понимаешь...
   Ники мягко перебил ее:
   – Я знаю все «но», которые ты сейчас перечислишь мне...
   – Я не могу, Ники. – Джессика обняла его и поцеловала. – Ты ведь понимаешь меня?
   – Я все понимаю, Джессика. Но давай договоримся, что ты просто подумаешь об этом, ладно?
   – Ники...
   – Просто подумай. Хорошо?
   Джессика посмотрела в его глаза. В этот момент она была почти уверена, что любит Ники.
   – Хорошо!
   Ники улыбнулся:
   – Отлично! А сейчас, я думаю, будет лучше, если я отвезу тебя домой.
   – А ты сможешь вести машину? – осторожно спросила Джессика.
   – Конечно, не волнуйся, крошка, все в порядке, – ответил он, растроганный ее вниманием и заботой.
   Джессика чувствовала себя немного неловко. Ей не хотелось, чтобы Ники казалось, что она не доверяет ему. Но Джессика действительно не была уверена в том, что Ники в состоянии вести машину.
   Она села в машину и быстро пристегнула ремень безопасности, надеясь, что Ники не заметит этого.
   Ники завел машину и резко рванул с места так, что песок и гравий полетели из-под колес.
   Джессика мгновенно пожалела, что села вперед. Она видела, как Ники лавирует между деревьями, причем на очень большой скорости.
   Джессика обычно очень любила быструю езду, но сейчас она попросила своего лихого водителя ехать потише. Но ее просьбы были встречены лишь угрюмым молчанием. Словно Ники и не слышал ее вовсе. «Мустанг» как сумасшедший мчался по дороге, и создавалось такое впечатление, что его водитель сосредоточивается только тогда, когда ему необходимо стряхнуть пепел с сигареты и попасть при этом в узенькую щелочку приоткрытого окна.
   Они уже подъехали к холму, когда Ники, невзирая на сплошную желтую линию посередине дороги, выехал на полосу встречного движения, чтобы обогнать вперед и идущий автомобиль. Джессика от ужаса крепко вцепилась в сиденье, и, когда машина приблизилась к вершине подъема, она уже не могла понять, свет чьих фар видит впереди – их машины или движущейся им навстречу.
   «Мустанг» преодолел вершину холма, и в глаза Джессике и Ники вдруг ударил ослепительный свет фар встречного автомобиля, который к тому же отчаянно сигналил. Джес пронзительно закричала, когда Ники резко свернул с дороги на обочину, усыпанную гравием. Машина качнулась, несколько раз ударилась обо что-то, а затем опять выскочила на дорогу. Ники не проронил ни слова, но близость опасности, должно быть, напугала и его тоже. Джессика облегченно вздохнула лишь тогда, когда он сбросил газ и машина стала двигаться значительно медленнее.
   Когда они подъехали к окраине Ласковой Долины, шоссе стало значительно свободнее. Ники наклонился, чтобы прикурить очередную сигарету и не заметил красного сигнала светофора, который загорелся, когда они подъезжали к перекрестку. Секундой позже Джессика увидела голубой кабриолет, на бешеной скорости приближающийся к их машине, причем с ее стороны. Она сжалась в комочек и приготовилась к удару, понимая, что столкновение неминуемо. Ники инстинктивно нажал на тормоза и резко крутанул руль влево. «Мустанг» развернулся на сто восемьдесят градусов буквально в сантиметре от голубого автомобиля. Ники попытался удержать машину на дороге, но это было уже выше его сил. Автомобиль занесло на обочину и, перед тем как они окончательно остановились, задел багажником телефонный столб.
   Джессика открыла глаза. Медленно до нее начало доходить, что же все-таки произошло. Хорошо еще, что они не разбились вдребезги, подумала она.
   Джес дотронулась до Ники и почувствовала, что он даже дрожит от только что пережитого потрясения. Не говоря ни слова, он вылез из машины и плюхнулся на землю.
   Джессика поправила свою одежду, пригладила волосы и тоже вылезла наружу. Ники сидел прямо на земле, его невидящий взгляд был устремлен непонятно куда.
   – Ты в порядке? – ласково спросила она.
   – Да, только спина немного болит, – все еще тяжело дыша, ответил он, – так что я вряд ли смогу тащить тебя и машину на себе...
   Джессика заглянула в его глаза, нежно погладила его по голове и спросила еще раз:
   – Ники, ты правда в порядке? Незадачливый водитель собрал в кулак всю силу воли и постарался ответить как можно естественнее:
   – Да, конечно. Не волнуйся обо мне, Джессика! Я лишь немного поцарапался. Я не смог справиться с управлением в трудную минуту, Джес...
   – Но ведь у машин часто отказывают тормоза...
   – К несчастью для нас! – Ники со злостью пнул машину ногой. – Слушай, сейчас мы нуждаемся в ком угодно, но только не в полицейских.
   Джессика огляделась вокруг. Они находились на окраине города. Вдалеке, к счастью, виднелась станция техобслуживания.
   – Что мы теперь будем делать? – осторожно спросила она.
   Ники снова пнул машину и сказал с горечью:
   – Придется позвонить моим предкам...
   Ники вернулся к машине, взял свою куртку и набросил ее Джессике на плечи.
   – Ты в порядке? – спросил он. Джессика стояла, опустив глаза.
   – Да! Я в полном порядке!
   Ники обнял ее за плечи, и они медленно побрели по направлению к станции техобслуживания.
   Джессика, сжавшись в комочек, сидела на заднем сиденье в машине Шепардов. В дороге все сохраняли гробовое молчание.
   Ники был очень похож на своего отца, который, казалось, был таким же упрямым и вспыльчивым, как и его сын. Он даже не дал Ники возможности объяснить, что же произошло, а сразу же разразился длинной нравоучительной тирадой. Его интересовало только то, насколько сильно повреждена машина и сколько денег придется потратить на ее ремонт.
   Мистер Шепард ничего даже не спросил о том, как чувствуют себя Ники и Джессика, в порядке ли они. Мать тоже ничего не сказала, лишь ее взгляды красноречиво свидетельствовали о том, что сын снова разочаровал ее.