– Ну хорошо, что все-таки случилось? Давай выкладывай.
И Джессика выложила. Она рассказала сестре всю историю с начала до конца.
– Вот, – закончила она, – такой вот ужасный рассказ о том, как я была обманута и предана семьей Эгбсргов.
Эта театральная фраза была чересчур высокопарна даже для Элизабет.
– Давай, Джессика, посмотрим фактам в лицо. Единственный человек во всей этой истории, который действительно обманывал, – это ты.
Лицо Джессики приняло самое печальное выражение.
– Хорошо, я это признаю. Может быть, я не во всем была честной, но я поплатилась за это, не так ли? Никакой работы в кино, никаких «Оскаров», и вся школа смеется надо мной и Уинстоном Эгбергом. Все думают, что я действительно в него влюбилась.
– Уинстон – очень хороший парень, Джессика, и все в школе так думают, кроме тебя и твоих подружек-снобов, – твердо заявила Элизабет.
Теперь настало время для последнего признания Джессики.
– Значит, ты не будешь против, если я скажу кое-кому в школе, что я любезничала с Уинстоном для того, чтобы доставить тебе удовольствие? – с надеждой спросила Джессика.
– Ох, Джессика! – засмеялась Элизабет. – Нет, это не имеет значения. Это всего-навсего еще одна сплетня, о которой скоро все забудут.
Джон принес их заказ. Не медля ни минуты, Джессика жадно набросилась на еду.
– Так настоящий кинорежиссер все-таки когда-нибудь приедет к нам в город? – спросила Элизабет, откусывая маленький кусочек от своего гамбургера.
– Не знаю и знать не хочу. – Джессика запихнула в рот пригоршню жареной картошки.
Затем она посмотрела на Элизабет взглядом, в котором появился проблеск надежды.
– Постой-ка...
Элизабет тяжело вздохнула.
– Я ведь уже проделала всю подготовительную работу с Эгбергами, верно? Фил Дэвис обязательно появится в Ласковой Долине в ближайшее время, и я хочу быть готовой к его приезду.
– Готовой? А каким образом? – устало спросила Элизабет.
– Я, конечно, должна поддерживать хорошие отношения с его любимым племянником.
– Но ты только что сказала...
Джессика проглотила еще один кусок гамбургера и отхлебнула коктейль.
– Послушай, Лиз, подожди меня здесь, хорошо? Только что пришла Лила, и я хочу кое о чем ее спросить. – С этими словами она сорвалась со своего места и оставила Элизабет одну.
Элизабет нисколько не удивили все эти хитроумные интриги сестры, за нее-то она была совершенно спокойна. Джессика могла сама о себе позаботиться. Если бы только она могла сказать то же самое о Стивене!
Ужасно, что Стивен так упорно цепляется за воспоминания о Трисии. Трисия не хотела бы, чтобы так было, – Элизабет была уверена в этом. Если бы только найти способ, чтобы заставить понять это Стивена и Бетси!
«Постой-ка, – сказала себе Элизабет, – думаю, что знаю, как это сделать».
14
15
16
И Джессика выложила. Она рассказала сестре всю историю с начала до конца.
– Вот, – закончила она, – такой вот ужасный рассказ о том, как я была обманута и предана семьей Эгбсргов.
Эта театральная фраза была чересчур высокопарна даже для Элизабет.
– Давай, Джессика, посмотрим фактам в лицо. Единственный человек во всей этой истории, который действительно обманывал, – это ты.
Лицо Джессики приняло самое печальное выражение.
– Хорошо, я это признаю. Может быть, я не во всем была честной, но я поплатилась за это, не так ли? Никакой работы в кино, никаких «Оскаров», и вся школа смеется надо мной и Уинстоном Эгбергом. Все думают, что я действительно в него влюбилась.
– Уинстон – очень хороший парень, Джессика, и все в школе так думают, кроме тебя и твоих подружек-снобов, – твердо заявила Элизабет.
Теперь настало время для последнего признания Джессики.
– Значит, ты не будешь против, если я скажу кое-кому в школе, что я любезничала с Уинстоном для того, чтобы доставить тебе удовольствие? – с надеждой спросила Джессика.
– Ох, Джессика! – засмеялась Элизабет. – Нет, это не имеет значения. Это всего-навсего еще одна сплетня, о которой скоро все забудут.
Джон принес их заказ. Не медля ни минуты, Джессика жадно набросилась на еду.
– Так настоящий кинорежиссер все-таки когда-нибудь приедет к нам в город? – спросила Элизабет, откусывая маленький кусочек от своего гамбургера.
– Не знаю и знать не хочу. – Джессика запихнула в рот пригоршню жареной картошки.
Затем она посмотрела на Элизабет взглядом, в котором появился проблеск надежды.
– Постой-ка...
Элизабет тяжело вздохнула.
– Я ведь уже проделала всю подготовительную работу с Эгбергами, верно? Фил Дэвис обязательно появится в Ласковой Долине в ближайшее время, и я хочу быть готовой к его приезду.
– Готовой? А каким образом? – устало спросила Элизабет.
– Я, конечно, должна поддерживать хорошие отношения с его любимым племянником.
– Но ты только что сказала...
Джессика проглотила еще один кусок гамбургера и отхлебнула коктейль.
– Послушай, Лиз, подожди меня здесь, хорошо? Только что пришла Лила, и я хочу кое о чем ее спросить. – С этими словами она сорвалась со своего места и оставила Элизабет одну.
Элизабет нисколько не удивили все эти хитроумные интриги сестры, за нее-то она была совершенно спокойна. Джессика могла сама о себе позаботиться. Если бы только она могла сказать то же самое о Стивене!
Ужасно, что Стивен так упорно цепляется за воспоминания о Трисии. Трисия не хотела бы, чтобы так было, – Элизабет была уверена в этом. Если бы только найти способ, чтобы заставить понять это Стивена и Бетси!
«Постой-ка, – сказала себе Элизабет, – думаю, что знаю, как это сделать».
14
Когда Элизабет свернула на Уэнтворт-авеню, вид улицы сразу же сильно изменился в худшую сторону. Тротуары были завалены мусором, осколки битого стекла блестели на солнце. Это было совсем не похоже на ту Ласковую Долину, которую она знала и любила.
Она медленно ехала по улице, разыскивая дом Бетси Мартин. Когда она нашла его, она ужаснулась, увидев, что это был один из самых уродливых домов в квартале. Дом крайне нуждался в покраске, а палисадник зарос сорняками.
Элизабет припарковала машину, огляделась вокруг, но не стала выходить, пока не убедилась, что рядом нет «фольксвагена» ее брата. Настроение Стивена во многом зависело от Бетси. Элизабет знала, что Бетси причиняла Стивену боль не нарочно, что, наверное, она думала, что таким образом может ему помочь. Задачей Элизабет было показать Бетси, что она ошибалась. К счастью, она знала один секрет, который мог помочь ей добиться этого.
Элизабет вышла из машины и решительно поднялась по осевшим ступеням. Звонок не работал, и она громко постучала.
Дверь осторожно приоткрылась, и Элизабет увидела карие глаза Бетси, подозрительно вглядывающиеся в нее.
– Элизабет! – воскликнула Бетси удивленным голосом.
Затем она открыла дверь немного пошире.
– Что ты здесь делаешь?
– Бетси, – настойчиво заявила Элизабет, – мне нужно поговорить с тобой. Это очень важно, иначе бы я не приехала.
Бетси молча открыла дверь и впустила ее. Элизабет и Бетси прошли в маленькую, аккуратную гостиную. На окнах висели чистые, хотя и вылинявшие занавески, а вязаный шерстяной плед покрывал спинку кресла-качалки. На стене висело несколько акваралей Трисии, хотя их яркие тона лишь подчеркивали грязные потеки на стенах.
Элизабет села в кресло-качалку и жестом показала на стул рядом с собой.
– Сядь, Бетси, давай поговорим.
Бетси осторожно села на стул.
– Бетси, – начала Элизабет, – когда ты жила у нас, мы, кажется, отлично ладили друг с другом.
Ледяное выражение лица Бетси оттаяло. Ее мысли вернулись в прошлое, и она вспомнила все то хорошее, что Элизабет сделала для нее, когда она жила в доме Уэйкфилдов после смерти Трисии.
– Мы были больше чем просто друзьями, – ответила Бетси. – Ты по-настоящему помогла мне прийти в себя.
– Я это говорю не затем, что хочу, чтобы ты меня благодарила, Бетси. Я только хотела напомнить, что я не враг тебе.
Бетси поглядела вдаль.
– У меня такое чувство, что вы с Джессикой не очень-то рады тому, что я встречаюсь со Стивом.
– Дело не в ваших встречах, Бетси. Дело в том, что во время этих встреч вы говорите только о Трисии.
Бетси внезапно пришла в ярость:
– А почему нам нельзя этого делать? Для нас обоих она была самым лучшим человеком в мире.
– Я знаю об этом, но сейчас я хочу рассказать тебе о некоторых вещах, которые были важны для нее: о двух обещаниях.
– Обещаниях? – с удивлением переспросила Бетси.
– Да, и ты знаешь об одном из них. Умирая, Трисия взяла со Стивена слово, что он будет заботиться о тебе.
Бетси покраснела:
– Зачем ты напоминаешь об этом, Лиз? Я и так причинила ему кучу хлопот.
– Да, – согласилась Элизабет, – потому что Стив думал, что это означает взять на себя полную ответственность за твою жизнь. Но ведь это еще далеко не все, и как раз об этом я и хочу с тобой поговорить.
– А какое было другое обещание?
– Об этом ты не знаешь. Это обещание, которое я дала Трисии по ее просьбе и потом намеренно его нарушала. В то время я думала, что поступаю правильно. Сейчас я в этом не так уверена.
– Расскажи мне об этом, – горячо попросила Бетси.
Элизабет откинулась в кресле и начала рассказывать:
– Видишь ли, когда Трисия узнала, что у нее лейкемия, она решила не говорить Стиву, что она больна. Она просто поссорилась с ним и притворилась, что он ее больше не интересует.
– Почему же она так поступила?
– Она вообразила, что в конечном счете это будет не так болезненно для него, потому что к тому времени, когда она умрет, он уже забудет про нее.
– Я помню, когда они поссорились. – Бетси встала и заходила по потертому ковру. – Трисия тогда была в таком отчаянии, но я была слишком пьяной или перебрала таблеток, чтобы спрашивать, что в конце концов происходит.
– Тогда я тоже узнала о том, что Трисия смертельно больна, – продолжала Элизабет. – А она взяла с меня слово не говорить Стиву. Некоторое время я держала слово, но в конце концов решила, что они оба будут счастливы, если проведут ее последние недели вместе. И тогда я рассказала Стивену всю правду.
Бетси перестала ходить взад-вперед и опять села.
– Это последнее время, которое они провели вместе, было прекрасным. Сказать Стиву было самое правильное из того, что нужно было сделать.
Элизабет спокойно взглянула на нее:
– Ты так думаешь? Когда-то я тоже так считала. А теперь я думаю, что совершила ужасную ошибку.
– Но почему? – воскликнула Бетси.
– Потому что Трисия была права. Если бы я сдержала слово, Стив бы уже успокоился. А сейчас он страдает все сильнее и сильнее.
Секунду Бетси с удивлением смотрела на Элизабет. Затем по ее глазам стало заметно, что она поняла, что Элизабет имела в виду.
– Ты думаешь, это я виновата в том, что происходит со Стивом, ведь так?
– Да, и ты тоже, Бетси. Боюсь, что ты тоже.
По щекам Бетси потекли слезы.
– Как ты могла подумать, что я сделаю что-нибудь, чтобы причинить боль Стивену?
– Я думаю, что нарочно – нет, – уверила ее Элизабет, – но на мой взгляд, случилось вот что: Стив не может начать смотреть вперед, в будущее, потому что ты заставляешь его жить в прошлом.
– Я никогда ни о чем таком не думала. Я просто чувствовала что-то вроде священного долга хранить память о Трисии. И единственные люди, которые могли это сделать, были Стивен и я.
– Да, Бетси, но тебе гораздо проще хранить память о Трисии и продолжать жить своей жизнью. Для тебя нет ничего ужасного в том, чтобы всегда помнить о Трисии и встречаться с Джейсоном. Но для Стива все гораздо сложнее.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – медленно сказала Бетси. – Каждый раз, когда Кара пыталась войти в его жизнь, я была тут как тут, настаивая на том, что он должен помнить о Трисии.
Прежде чем сказать наконец то, зачем она сюда приехала, Элизабет тщательно обдумала каждое слово.
– Все хотят помнить о ком-то, кого больше нет, Бетси, но ты все еще так привязана к Трисии. Почему?
– А ты не догадываешься, Лиз? – спросила Бетси, повысив голос.
– Почему бы тебе не сказать мне?
– Я стараюсь быть Трисии хорошей сестрой именно сейчас, когда ее больше нет, потому что я была такой плохой при ее жизни. – После этого признания Бетси не выдержала и разрыдалась.
Элизабет встала и обняла Бетси за плечи. Потребовалось некоторое время, чтобы Бетси взяла себя в руки. Тогда она продолжила:
– Мы были совершенно обычной семьей до тех пор, пока моя мать не заболела и не умерла. Тогда все начало рушиться на глазах. Папа начал пить. Когда я была еще только подростком, я тоже начала пить. Мы оба пытались забыться. Трисия была сильнее нас, она всегда старалась о нас заботиться. Но ей самой был нужен кто-то, кто бы позаботился о ней. Я тогда ничем не могла ей помочь.
– Трисия знала, как сильно ты любила ее – перебила Элизабет.
– Конечно, знала. Это-то и делало ее такой чудесной сестрой. Она была ласковой и снисходительной. Она всегда старалась, чтобы я бросила выпивку и наркотики и начала нормальную жизнь.
– И ты сделала это, – ободряюще сказала Элизабет. – Твоя сестра гордилась бы тобой.
– О да, я сделала это. Только слишком поздно, вот и все. Так же слишком поздно, как и тогда, когда я пришла в больницу, чтобы навестить Трисию прежде, чем она умрет. – Голос Бетси дрожал, когда она говорила эти слова, полные искреннего раскаяния.
– Ты очень счастливая, Бетси, – начала Элизабет. – У тебя есть шанс, который выпадает немногим. Ты все еще можешь исполнить последнее желание своей сестры.
– Могу? – с надеждой в голосе спросила Бетси.
– Теперь ты знаешь, что Трисия хотела освободить Стива, чтобы он мог продолжать свою жизнь.
– Да, я понимаю.
– Теперь от тебя зависит заставить его поверить в это. Мы говорили ему об этом, но все было без толку.
– Значит, ты хочешь, чтобы я позвонила ему, – сказала Бетси, порывисто вставая. – Я могу сделать это прямо сейчас.
– Здесь есть одна загвоздка, – вздохнула Элизабет. – Я не уверена в том, что одни только слова убедят его в этом. Он так запутался. И он жестоко обидел Кару. Я не знаю, найдут ли они когда-нибудь свою дорогу обратно друг к другу.
Бетси рывком уселась обратно на стул. Ее смущение прошло, и онговорила с твердой решимостью:
– В этой ситуации виновата в основном я. Я все испортила, и, значит, мне и распутывать.
– Но как?
– Я должна сделать так, чтобы Стив понял, что он должен повернуться лицом к будущему. Это то, чего хотела Трисия, и хочу я.
– Это будет нелегко, – сказала ей Элизабет.
Бетси улыбнулась Элизабет своей чудесной улыбкой.
– Да, нелегко, – сказала она, – но, кажется, я знаю, что именно нужно сделать.
Она медленно ехала по улице, разыскивая дом Бетси Мартин. Когда она нашла его, она ужаснулась, увидев, что это был один из самых уродливых домов в квартале. Дом крайне нуждался в покраске, а палисадник зарос сорняками.
Элизабет припарковала машину, огляделась вокруг, но не стала выходить, пока не убедилась, что рядом нет «фольксвагена» ее брата. Настроение Стивена во многом зависело от Бетси. Элизабет знала, что Бетси причиняла Стивену боль не нарочно, что, наверное, она думала, что таким образом может ему помочь. Задачей Элизабет было показать Бетси, что она ошибалась. К счастью, она знала один секрет, который мог помочь ей добиться этого.
Элизабет вышла из машины и решительно поднялась по осевшим ступеням. Звонок не работал, и она громко постучала.
Дверь осторожно приоткрылась, и Элизабет увидела карие глаза Бетси, подозрительно вглядывающиеся в нее.
– Элизабет! – воскликнула Бетси удивленным голосом.
Затем она открыла дверь немного пошире.
– Что ты здесь делаешь?
– Бетси, – настойчиво заявила Элизабет, – мне нужно поговорить с тобой. Это очень важно, иначе бы я не приехала.
Бетси молча открыла дверь и впустила ее. Элизабет и Бетси прошли в маленькую, аккуратную гостиную. На окнах висели чистые, хотя и вылинявшие занавески, а вязаный шерстяной плед покрывал спинку кресла-качалки. На стене висело несколько акваралей Трисии, хотя их яркие тона лишь подчеркивали грязные потеки на стенах.
Элизабет села в кресло-качалку и жестом показала на стул рядом с собой.
– Сядь, Бетси, давай поговорим.
Бетси осторожно села на стул.
– Бетси, – начала Элизабет, – когда ты жила у нас, мы, кажется, отлично ладили друг с другом.
Ледяное выражение лица Бетси оттаяло. Ее мысли вернулись в прошлое, и она вспомнила все то хорошее, что Элизабет сделала для нее, когда она жила в доме Уэйкфилдов после смерти Трисии.
– Мы были больше чем просто друзьями, – ответила Бетси. – Ты по-настоящему помогла мне прийти в себя.
– Я это говорю не затем, что хочу, чтобы ты меня благодарила, Бетси. Я только хотела напомнить, что я не враг тебе.
Бетси поглядела вдаль.
– У меня такое чувство, что вы с Джессикой не очень-то рады тому, что я встречаюсь со Стивом.
– Дело не в ваших встречах, Бетси. Дело в том, что во время этих встреч вы говорите только о Трисии.
Бетси внезапно пришла в ярость:
– А почему нам нельзя этого делать? Для нас обоих она была самым лучшим человеком в мире.
– Я знаю об этом, но сейчас я хочу рассказать тебе о некоторых вещах, которые были важны для нее: о двух обещаниях.
– Обещаниях? – с удивлением переспросила Бетси.
– Да, и ты знаешь об одном из них. Умирая, Трисия взяла со Стивена слово, что он будет заботиться о тебе.
Бетси покраснела:
– Зачем ты напоминаешь об этом, Лиз? Я и так причинила ему кучу хлопот.
– Да, – согласилась Элизабет, – потому что Стив думал, что это означает взять на себя полную ответственность за твою жизнь. Но ведь это еще далеко не все, и как раз об этом я и хочу с тобой поговорить.
– А какое было другое обещание?
– Об этом ты не знаешь. Это обещание, которое я дала Трисии по ее просьбе и потом намеренно его нарушала. В то время я думала, что поступаю правильно. Сейчас я в этом не так уверена.
– Расскажи мне об этом, – горячо попросила Бетси.
Элизабет откинулась в кресле и начала рассказывать:
– Видишь ли, когда Трисия узнала, что у нее лейкемия, она решила не говорить Стиву, что она больна. Она просто поссорилась с ним и притворилась, что он ее больше не интересует.
– Почему же она так поступила?
– Она вообразила, что в конечном счете это будет не так болезненно для него, потому что к тому времени, когда она умрет, он уже забудет про нее.
– Я помню, когда они поссорились. – Бетси встала и заходила по потертому ковру. – Трисия тогда была в таком отчаянии, но я была слишком пьяной или перебрала таблеток, чтобы спрашивать, что в конце концов происходит.
– Тогда я тоже узнала о том, что Трисия смертельно больна, – продолжала Элизабет. – А она взяла с меня слово не говорить Стиву. Некоторое время я держала слово, но в конце концов решила, что они оба будут счастливы, если проведут ее последние недели вместе. И тогда я рассказала Стивену всю правду.
Бетси перестала ходить взад-вперед и опять села.
– Это последнее время, которое они провели вместе, было прекрасным. Сказать Стиву было самое правильное из того, что нужно было сделать.
Элизабет спокойно взглянула на нее:
– Ты так думаешь? Когда-то я тоже так считала. А теперь я думаю, что совершила ужасную ошибку.
– Но почему? – воскликнула Бетси.
– Потому что Трисия была права. Если бы я сдержала слово, Стив бы уже успокоился. А сейчас он страдает все сильнее и сильнее.
Секунду Бетси с удивлением смотрела на Элизабет. Затем по ее глазам стало заметно, что она поняла, что Элизабет имела в виду.
– Ты думаешь, это я виновата в том, что происходит со Стивом, ведь так?
– Да, и ты тоже, Бетси. Боюсь, что ты тоже.
По щекам Бетси потекли слезы.
– Как ты могла подумать, что я сделаю что-нибудь, чтобы причинить боль Стивену?
– Я думаю, что нарочно – нет, – уверила ее Элизабет, – но на мой взгляд, случилось вот что: Стив не может начать смотреть вперед, в будущее, потому что ты заставляешь его жить в прошлом.
– Я никогда ни о чем таком не думала. Я просто чувствовала что-то вроде священного долга хранить память о Трисии. И единственные люди, которые могли это сделать, были Стивен и я.
– Да, Бетси, но тебе гораздо проще хранить память о Трисии и продолжать жить своей жизнью. Для тебя нет ничего ужасного в том, чтобы всегда помнить о Трисии и встречаться с Джейсоном. Но для Стива все гораздо сложнее.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – медленно сказала Бетси. – Каждый раз, когда Кара пыталась войти в его жизнь, я была тут как тут, настаивая на том, что он должен помнить о Трисии.
Прежде чем сказать наконец то, зачем она сюда приехала, Элизабет тщательно обдумала каждое слово.
– Все хотят помнить о ком-то, кого больше нет, Бетси, но ты все еще так привязана к Трисии. Почему?
– А ты не догадываешься, Лиз? – спросила Бетси, повысив голос.
– Почему бы тебе не сказать мне?
– Я стараюсь быть Трисии хорошей сестрой именно сейчас, когда ее больше нет, потому что я была такой плохой при ее жизни. – После этого признания Бетси не выдержала и разрыдалась.
Элизабет встала и обняла Бетси за плечи. Потребовалось некоторое время, чтобы Бетси взяла себя в руки. Тогда она продолжила:
– Мы были совершенно обычной семьей до тех пор, пока моя мать не заболела и не умерла. Тогда все начало рушиться на глазах. Папа начал пить. Когда я была еще только подростком, я тоже начала пить. Мы оба пытались забыться. Трисия была сильнее нас, она всегда старалась о нас заботиться. Но ей самой был нужен кто-то, кто бы позаботился о ней. Я тогда ничем не могла ей помочь.
– Трисия знала, как сильно ты любила ее – перебила Элизабет.
– Конечно, знала. Это-то и делало ее такой чудесной сестрой. Она была ласковой и снисходительной. Она всегда старалась, чтобы я бросила выпивку и наркотики и начала нормальную жизнь.
– И ты сделала это, – ободряюще сказала Элизабет. – Твоя сестра гордилась бы тобой.
– О да, я сделала это. Только слишком поздно, вот и все. Так же слишком поздно, как и тогда, когда я пришла в больницу, чтобы навестить Трисию прежде, чем она умрет. – Голос Бетси дрожал, когда она говорила эти слова, полные искреннего раскаяния.
– Ты очень счастливая, Бетси, – начала Элизабет. – У тебя есть шанс, который выпадает немногим. Ты все еще можешь исполнить последнее желание своей сестры.
– Могу? – с надеждой в голосе спросила Бетси.
– Теперь ты знаешь, что Трисия хотела освободить Стива, чтобы он мог продолжать свою жизнь.
– Да, я понимаю.
– Теперь от тебя зависит заставить его поверить в это. Мы говорили ему об этом, но все было без толку.
– Значит, ты хочешь, чтобы я позвонила ему, – сказала Бетси, порывисто вставая. – Я могу сделать это прямо сейчас.
– Здесь есть одна загвоздка, – вздохнула Элизабет. – Я не уверена в том, что одни только слова убедят его в этом. Он так запутался. И он жестоко обидел Кару. Я не знаю, найдут ли они когда-нибудь свою дорогу обратно друг к другу.
Бетси рывком уселась обратно на стул. Ее смущение прошло, и онговорила с твердой решимостью:
– В этой ситуации виновата в основном я. Я все испортила, и, значит, мне и распутывать.
– Но как?
– Я должна сделать так, чтобы Стив понял, что он должен повернуться лицом к будущему. Это то, чего хотела Трисия, и хочу я.
– Это будет нелегко, – сказала ей Элизабет.
Бетси улыбнулась Элизабет своей чудесной улыбкой.
– Да, нелегко, – сказала она, – но, кажется, я знаю, что именно нужно сделать.
15
Наступали сумерки, когда Стивен прошел под часами в романском стиле на стене школы Ласковой Долины. Он сверил свои часы. Было семь. Стивен мысленно вернулся к странной записке, которую мать оставила на его столе. Он поехал покататься на велосипеде, пытаясь привести свои мысли в порядок. Когда он приехал домой, все уже ушли, и он поднялся к себе и нашел эту записку. Вот что в ней было написано:
«Мы поехали ужинать. Если проголодаешься, еда в холодильнике. Не забудь встретиться со своим другом под часами школы Ласковой Долины в 19.00».
Стивен ломал голову, пытаясь сообразить, с кем это он должен был встретиться. Но в голову ничего не приходило.
Это, должно быть, что-то важное, потому что мама подчеркнула слова «не забудь».
Стивен был на месте без десяти семь, чтобы уж наверняка не опоздать на эту таинственную встречу, но не увидел там никого, кроме юного Тедди Коллинза. Тедди был шестилетним сыном Роджера Коллинза, и так как их дом стоял недалеко от здания школы, Тедди часто катался на велосипеде по широкой школьной лужайке. Тедди и Стивен были старыми приятелями, и мальчишка дружески помахал Стивену рукой, когда тот проходил мимо.
Стивен снова посмотрел на часы. Было пять минут восьмого. Как глупо. Наверное, кто-нибудь подшутил над ним. Подожду еще пять минут, решил Стивен, и пойду домой. И тут он услышал шорох у себя за спиной. Он обернулся и увидел Кару Уокер, которая вышла из тени. На лице Кары было написано удивление, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, как удивился сам Стивен.
Они неуверенно посмотрели друг на друга.
– Кара, что ты здесь делаешь? – спросил Стивен.
Кару возмутил тон его голоса.
– Об этом я тебя хотела спросить.
– Мама оставила мне записку, чтобы я здесь встретил кого-то, – сказал он ей.
– Смешно, – тихо сказала Кара, – я тоже получила записку от моей мамы, и в ней было сказано то же самое. Она у меня с собой. – Она протянула ему смятую записку, и Стивен взглянул на нее.
Без сомнения, кто-то велел Каре; быть у школы под часами, в семь.
– Значит, это не твоих рук дело? – спросил Стивен.
– Вряд ли, – ледяным тоном ответила Кара.
– Я не это хотел сказать, Кара. Я рад, что у меня есть шанс поговорить с тобой без посторонних.
Кара повернулась к нему спиной.
– Стив, я думаю, мы причинили друг другу достаточно боли. Давай не будем делать еще хуже.
Какое-то время они стояли в неловком молчании.
– Интересно, кто все это придумал? – наконец спросил Стивен.
Кара повернулась к нему:
– Возможно, кто-нибудь из близняшек. Может быть, Джессика?
– Я не знаю.
– Моя мама не стала бы участвовать в чем-то таком, во всяком случае, я так не думаю.
– А моя мама написала бы, что это Джессика меня зовет. Она очень хорошо знает ее голос.
Они снова замолчали. Затем Стивен подошел к Каре и положил руки ей на плечи.
– Ну раз уж кто-то все это подстроил, не думаешь ли ты, что нам нужно, по крайней мере, постараться все исправить?
Теплое прикосновение рук Стивена растопило ледяную маску, которая появилась на лице Кары, как только она его увидела.
– Хорошо, но не думаю, что нам есть что сказать друг другу. Ты уже признался мне, что ты не чувствуешь себя свободным, чтобы встречаться со мной.
И тут к ним подъехал Тедди Коллинз.
– Стив, Кара, – позвал он, – идите сюда!
– Зачем это? – спросил Стивен.
– У меня кое-что для вас есть.
Стивен и Кара взглянули друг на друга. Что такое могло быть для них у Тедди Коллинза?
– Наверное, он что-нибудь нашел, – предположила Кара. – Мы можем тоже подшутить над ним.
Они подошли к нему и к своему удивлению увидели у него в руках два больших одинаковых пакета. Они были очень красиво завернуты, и на одном была карточка с надписью «Стивену», а на другом – «Каре».
– Где ты это нашел, Тедди? – потребовал Стивен.
– Мне сказали не говорить, я и не буду, – ответил он гордо.
– Тебе дал их кто-то чужой? – спросила Кара. – Ты ведь знаешь, что нельзя разговаривать с людьми, которых ты не знаешь.
– Нет, – с негодованием произнес Тедди, – я их знаю.
– Так их было несколько, – понизив голос, сказал Стивен Каре. – Круг сужается. Ну, молодой человек, давай их сюда. На них наши имена.
– Сти-ве-ну, – тщательно прочитав имя, Тедди торжественно вручил Стиву его пакет. – Каре, – сказал он, улыбаясь тому, что такое важное задание было наконец выполнено.
– Спасибо, – хором сказали Стивен и Кара.
Они помахали руками Тедди, который на полной скорости умчался прочь.
Стивен и Кара сели на ступеньки школы.
– Ну что, откроем? – спросил Стивен.
– Не могу дождаться, чтобы узнать, что все это значит, – ответила Кара, вскрывая свой пакет.
Когда пакеты были открыты, они не могли сдержать своего удивления. Кара держала в руках прекрасно нарисованный карандашный портрет Стивена. Он превосходно передавал его привлекательность и добрый характер. У Стивена оказался портрет Кары, в котором каждая черточка была столь же прекрасной, как и сама девушка.
– Только один человек мог сделать это, – медленно сказал Стивен. – Бетси Мартин.
– Но почему? – спросила смущенная Кара. – Ведь именно она протестовала против того, чтобы мы были вместе.
Сейчас по глазам Стивена было видно, как он взволнован, а его голос дрожал от счастья:
– Неужели ты не понимаешь? Она передумала.
Стивен почувствовал огромное облегчение. Затем Кара заметила листок бумаги, который упал на землю.
– Стив, посмотри, я думаю, здесь какая-то записка.
Стивен наклонился и поднял ее.
– Да, это записка от Бетси. – Он прочитал ее вслух:
«Дорогой Стив,
Я наконец поняла то, что Трисия знала давно: такой прекрасный человек, как ты, должен смотреть в будущее, а не оглядываться на прошлое. Ты сделал мою сестру такой счастливой, пока она была жива. Теперь пришло время тебе принести свою доброту и привязанность кому-нибудь, кого ты считаешь достойным. Делай то, что хотела Трисия, Стивен: пользуйся жизнью и всем тем прекрасным, что она может предложить.
С любовью, Бетси»
Стивен был настолько тронут поступком Бетси, что не мог найти слов. Это меняло все.
В конце концов он повернулся к Каре, которая тихо сидела рядом с ним.
– Я... Я... – запинался он.
– Я знаю, Стив. Время начать все сначала. И если я все еще нужна тебе, я здесь.
Стивен обнял Кару.
– Да-да, конечно, ты нужна мне. – Он нежно поцеловал Кару в губы.
Сердце Стивена было переполнено счастьем, и он почувствовал, как будто Трисия улыбалась им.
«Мы поехали ужинать. Если проголодаешься, еда в холодильнике. Не забудь встретиться со своим другом под часами школы Ласковой Долины в 19.00».
Стивен ломал голову, пытаясь сообразить, с кем это он должен был встретиться. Но в голову ничего не приходило.
Это, должно быть, что-то важное, потому что мама подчеркнула слова «не забудь».
Стивен был на месте без десяти семь, чтобы уж наверняка не опоздать на эту таинственную встречу, но не увидел там никого, кроме юного Тедди Коллинза. Тедди был шестилетним сыном Роджера Коллинза, и так как их дом стоял недалеко от здания школы, Тедди часто катался на велосипеде по широкой школьной лужайке. Тедди и Стивен были старыми приятелями, и мальчишка дружески помахал Стивену рукой, когда тот проходил мимо.
Стивен снова посмотрел на часы. Было пять минут восьмого. Как глупо. Наверное, кто-нибудь подшутил над ним. Подожду еще пять минут, решил Стивен, и пойду домой. И тут он услышал шорох у себя за спиной. Он обернулся и увидел Кару Уокер, которая вышла из тени. На лице Кары было написано удивление, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, как удивился сам Стивен.
Они неуверенно посмотрели друг на друга.
– Кара, что ты здесь делаешь? – спросил Стивен.
Кару возмутил тон его голоса.
– Об этом я тебя хотела спросить.
– Мама оставила мне записку, чтобы я здесь встретил кого-то, – сказал он ей.
– Смешно, – тихо сказала Кара, – я тоже получила записку от моей мамы, и в ней было сказано то же самое. Она у меня с собой. – Она протянула ему смятую записку, и Стивен взглянул на нее.
Без сомнения, кто-то велел Каре; быть у школы под часами, в семь.
– Значит, это не твоих рук дело? – спросил Стивен.
– Вряд ли, – ледяным тоном ответила Кара.
– Я не это хотел сказать, Кара. Я рад, что у меня есть шанс поговорить с тобой без посторонних.
Кара повернулась к нему спиной.
– Стив, я думаю, мы причинили друг другу достаточно боли. Давай не будем делать еще хуже.
Какое-то время они стояли в неловком молчании.
– Интересно, кто все это придумал? – наконец спросил Стивен.
Кара повернулась к нему:
– Возможно, кто-нибудь из близняшек. Может быть, Джессика?
– Я не знаю.
– Моя мама не стала бы участвовать в чем-то таком, во всяком случае, я так не думаю.
– А моя мама написала бы, что это Джессика меня зовет. Она очень хорошо знает ее голос.
Они снова замолчали. Затем Стивен подошел к Каре и положил руки ей на плечи.
– Ну раз уж кто-то все это подстроил, не думаешь ли ты, что нам нужно, по крайней мере, постараться все исправить?
Теплое прикосновение рук Стивена растопило ледяную маску, которая появилась на лице Кары, как только она его увидела.
– Хорошо, но не думаю, что нам есть что сказать друг другу. Ты уже признался мне, что ты не чувствуешь себя свободным, чтобы встречаться со мной.
И тут к ним подъехал Тедди Коллинз.
– Стив, Кара, – позвал он, – идите сюда!
– Зачем это? – спросил Стивен.
– У меня кое-что для вас есть.
Стивен и Кара взглянули друг на друга. Что такое могло быть для них у Тедди Коллинза?
– Наверное, он что-нибудь нашел, – предположила Кара. – Мы можем тоже подшутить над ним.
Они подошли к нему и к своему удивлению увидели у него в руках два больших одинаковых пакета. Они были очень красиво завернуты, и на одном была карточка с надписью «Стивену», а на другом – «Каре».
– Где ты это нашел, Тедди? – потребовал Стивен.
– Мне сказали не говорить, я и не буду, – ответил он гордо.
– Тебе дал их кто-то чужой? – спросила Кара. – Ты ведь знаешь, что нельзя разговаривать с людьми, которых ты не знаешь.
– Нет, – с негодованием произнес Тедди, – я их знаю.
– Так их было несколько, – понизив голос, сказал Стивен Каре. – Круг сужается. Ну, молодой человек, давай их сюда. На них наши имена.
– Сти-ве-ну, – тщательно прочитав имя, Тедди торжественно вручил Стиву его пакет. – Каре, – сказал он, улыбаясь тому, что такое важное задание было наконец выполнено.
– Спасибо, – хором сказали Стивен и Кара.
Они помахали руками Тедди, который на полной скорости умчался прочь.
Стивен и Кара сели на ступеньки школы.
– Ну что, откроем? – спросил Стивен.
– Не могу дождаться, чтобы узнать, что все это значит, – ответила Кара, вскрывая свой пакет.
Когда пакеты были открыты, они не могли сдержать своего удивления. Кара держала в руках прекрасно нарисованный карандашный портрет Стивена. Он превосходно передавал его привлекательность и добрый характер. У Стивена оказался портрет Кары, в котором каждая черточка была столь же прекрасной, как и сама девушка.
– Только один человек мог сделать это, – медленно сказал Стивен. – Бетси Мартин.
– Но почему? – спросила смущенная Кара. – Ведь именно она протестовала против того, чтобы мы были вместе.
Сейчас по глазам Стивена было видно, как он взволнован, а его голос дрожал от счастья:
– Неужели ты не понимаешь? Она передумала.
Стивен почувствовал огромное облегчение. Затем Кара заметила листок бумаги, который упал на землю.
– Стив, посмотри, я думаю, здесь какая-то записка.
Стивен наклонился и поднял ее.
– Да, это записка от Бетси. – Он прочитал ее вслух:
«Дорогой Стив,
Я наконец поняла то, что Трисия знала давно: такой прекрасный человек, как ты, должен смотреть в будущее, а не оглядываться на прошлое. Ты сделал мою сестру такой счастливой, пока она была жива. Теперь пришло время тебе принести свою доброту и привязанность кому-нибудь, кого ты считаешь достойным. Делай то, что хотела Трисия, Стивен: пользуйся жизнью и всем тем прекрасным, что она может предложить.
С любовью, Бетси»
Стивен был настолько тронут поступком Бетси, что не мог найти слов. Это меняло все.
В конце концов он повернулся к Каре, которая тихо сидела рядом с ним.
– Я... Я... – запинался он.
– Я знаю, Стив. Время начать все сначала. И если я все еще нужна тебе, я здесь.
Стивен обнял Кару.
– Да-да, конечно, ты нужна мне. – Он нежно поцеловал Кару в губы.
Сердце Стивена было переполнено счастьем, и он почувствовал, как будто Трисия улыбалась им.
16
Шум в кафетерии школы Ласковой Долины стоял просто оглушительный, и стол, за которым среди своих друзей сидела Элизабет, был далеко не из самых тихих. Уинстон Эгберг расставлял на столе книги стоймя, одну за другой, чтобы они падали, как костяшки домино. Брюс Пэтмен и Чарли Маркус, один из его друзей по теннисной команде, оживленно обсуждали достоинства разных теннисистов. Элизабет пыталась объяснить Инид задачу по математике, а Лила Фаулер и Сэнди Бэкон поддразнивали Джессику. Они считали очень забавным то, что Джессика потратила не один месяц на разные ухищрения для того, чтобы сблизить ее брата и Кару Уокер, и все-таки понадобилась не кто иная, как Бетси Мартин, чтобы это случилось.
Но Джессика настаивала на том, что все сделала именно она, а Бетси только нанесла последний штрих, да и то под ее, Джессики, наблюдением.
Только Эмили Майер сидела тихо, опустив глаза. Элизабет разок-другой с беспокойством взглянула на нее. Джессика рассказала ей о домашних проблемах Эмили. И действительно, бедняжка выглядела так, как будто дошла до предела.
– Эй, Эмили, – воскликнул с другого конца стола Гай Чесни, – можно «Друидам» сегодня вечером порепетировать у тебя дома?!
– Я... Я думаю, нет, – пробормотала она.
Затем внезапно встала, собрала свои книги и спешно вышла из-за стола.
Элизабет проводила ее взглядом.
– Инид, я сейчас вернусь. – Она прошла за Эмили через кафетерий и вошла в туалетную комнату на другой стороне холла.
Эмили стояла одна у раковины, всхлипывая в бумажное полотенце. Элизабет подошла к ней.
– Эмили? – осторожно сказала она.
Эмили, вздрогнув, взглянула на нее.
– Элизабет, я просто хочу сейчас побыть одна.
– Что случилось? Могу я что-нибудь сделать для тебя?
Эмили отвернулась.
– Ты мне не может помочь. Мой собственный отец хочет отправить меня из Ласковой Долины!
– О, Эмили, я уверена, ты ошибаешься.
– Нет. Я слышала, как он говорил с мачехой. Он сказал, что пора подумать о том, чтобы послать меня в школу-интернат. И разумеется, Карен согласилась.
– Может быть, они думают, что тебе плохо дома, – с сочувствием сказала Элизабет.
– Больше похоже на то, что им плохо, когда я рядом, – с горечью произнесла Эмили.
Потом она добавила, уже не пытаясь сдержать слезы:
– О, Элизабет, что мне делать? Я люблю Ласковую Долину. Я не хочу никуда уезжать!
Но Джессика настаивала на том, что все сделала именно она, а Бетси только нанесла последний штрих, да и то под ее, Джессики, наблюдением.
Только Эмили Майер сидела тихо, опустив глаза. Элизабет разок-другой с беспокойством взглянула на нее. Джессика рассказала ей о домашних проблемах Эмили. И действительно, бедняжка выглядела так, как будто дошла до предела.
– Эй, Эмили, – воскликнул с другого конца стола Гай Чесни, – можно «Друидам» сегодня вечером порепетировать у тебя дома?!
– Я... Я думаю, нет, – пробормотала она.
Затем внезапно встала, собрала свои книги и спешно вышла из-за стола.
Элизабет проводила ее взглядом.
– Инид, я сейчас вернусь. – Она прошла за Эмили через кафетерий и вошла в туалетную комнату на другой стороне холла.
Эмили стояла одна у раковины, всхлипывая в бумажное полотенце. Элизабет подошла к ней.
– Эмили? – осторожно сказала она.
Эмили, вздрогнув, взглянула на нее.
– Элизабет, я просто хочу сейчас побыть одна.
– Что случилось? Могу я что-нибудь сделать для тебя?
Эмили отвернулась.
– Ты мне не может помочь. Мой собственный отец хочет отправить меня из Ласковой Долины!
– О, Эмили, я уверена, ты ошибаешься.
– Нет. Я слышала, как он говорил с мачехой. Он сказал, что пора подумать о том, чтобы послать меня в школу-интернат. И разумеется, Карен согласилась.
– Может быть, они думают, что тебе плохо дома, – с сочувствием сказала Элизабет.
– Больше похоже на то, что им плохо, когда я рядом, – с горечью произнесла Эмили.
Потом она добавила, уже не пытаясь сдержать слезы:
– О, Элизабет, что мне делать? Я люблю Ласковую Долину. Я не хочу никуда уезжать!