Патрацкая Наталья. Зерно Фараона

   – Что ж ты молчала? Мне поговорить не с кем, а тут любовь моя пропадает, так, где говоришь, встретимся? Ты знаешь, лучшие комнаты в этом доме, они на месяц в нашем распоряжении, а неделю мы уже потеряли. Куда вино принести?
   – Вы не шутите? А то завтра меня возьмете и уволите!
   – Стрекоза, я приглашаю тебя на любовное свидание без свидетелей, говори, где здесь лучшая спальня?
   – Лучшая спальня у Егора Сергеевича. А вдруг он вернется? Лучше вы ко мне придете.
   – А почему ни ко мне?
   – У меня надежнее, жду вечером, после ужина, чтобы повар спать лег спокойно.
   – Разумно, я приду…
   Муж Эммы, давно жил праведной жизнью, он уже и забыл, как это все может быть, без ее участия. Красивый мужчина, с густой шевелюрой наполовину седых волос, появился на пороге спальной комнаты Стрекозы. Он был несколько обескуражен простым убранством ее комнаты, у него в комнате все было в стиле люкс, а у нее словно свалка старых вещей, далеко не антикварного вида. Среди этого мебельного хлама сидела приятная женщина, в платье с белым воротником, в белых босоножках.
   Его чувства попали в состояние облома, не по приколу хозяину любить служанку в нищих условиях.
   – Стрекоза, перейдем в холл, там приятнее, и вид из окна лучше.
   Да, ангел любви куда-то улетел.
   Она, выпив вина в присутствии Кирилла Николаевича, почувствовала, что она человек, ей импонировало его внимание, рядом с ним ей было приятно во всех отношениях. Она перестала себя чувствовать горничной, душа ее возвысилась до уровня собеседника, и она спокойно отстегнула белый воротник со своего платья.
   Невольно женщина потянула молнию на платье до груди, маленькая золотая цепочка лучше подходила к моменту их общения. Егор Сергеевич рядом с ними не задержался за столом, привезя комод, он покинул территорию дачи.
   Кирилл и Стрекоза вышли из-за стола и, не сговариваясь, направились к его спальне. Обстановка полностью соответствовала моменту, оба они высокие и в меру стройные, остановились у кровати и обнялись, в порыве, своих проснувшихся чувств.
   Редкое единство взглядов привело их в душ, они стояли под струями воды, улыбаясь, словно смывали с себя прикосновения прошлой жизни.
   Ей доставляло удовольствие касаться его тела, в струях прохладной воды, он с внезапным желанием, с удовольствием ощущал новые, волнующие импульсы в своем теле, о которых последнее время подзабыл. Они вытерли друг друга полотенцами, не касаясь себя, словно их души уже переселились в любимые тела. Так и дошли они до кровати, продолжая ощущать себя в двух кратном увеличении импульсов желания.
   Желание, страсть, влечение, прикосновение, поцелуи, объятия воссоединили их требующие любви тела. Они поплыли по воле волн царственного желания любви.
   Шустрый Виталик сделал так, что новые звонки с предложениями антикварной мебели поступали к нему, он наклеивал на мебель немного янтарных камней, после этого заказ поступал ко мне, вот откуда взялась в разных местах мебель с гранатом.
   Виталик скупил все гранатовые бусы в городе и заказал их за его пределами.
   А Лера верила в чудеса, только первые часы были на самом деле Гранатовые, важен результат.
   Уже стоял готовый к продаже комод с гранатовыми камнями, а Виталик услышал очередное предложение от неких наследников. Ему предлагали шкаф – шарманку, естественно без гранатовых камней, а у него весь гранат кончились, хоть объявление давай – скупаю гранатовые бусы.
   Если мебель была без гранатовых камней, то она попадала на реставрационные работы в магазин, а если на ней заблудился хоть один гранатовый камушек, она попадала отцу Виталика Селедкина. Вот в чем состоял прикол и бизнес любовь с Лерой, хотя второго случая судьба не предоставила.
   Егор Сергеевич от Виталика узнал о готовом комоде с гранатом, и немедленно появился перед очами Леры. Она мысленно обругала Виталика, так ей не хотелось с комодом расставаться, но клиент есть клиент. Вслух Лера сказала, что такой предмет интерьера для продажи готов, в голове у нее промелькнула любовь с Виталиком у этого комода. Ехать, демонстрировать комод, Егору Сергеевичу у нее желания не было, Лера вспомнила про Леночку, та в последнее время стала такой модной женщиной, что не грех ее представить дорогому клиенту.
   Леночка, поехала показывать товар лицом, господину Егору Сергеевичу. Комод, весь из себя, с деревянными вензелями в тон янтарным часам, с гранатом, весь полированный светился в комнате Родьки. Егор Сергеевич, как увидел это сокровище, так и присел на распахнутый диван.
   Леночка подошла к комоду, встала рядом с ним на скрещенных ногах, в черных босоножках на шпильках, отделанных крупными стразами по вырезу и по широкой застежке, в узкой части точеных ног.
   Белые бриджи, черный топик, украшенный, такими же стразами по воротнику на шее, завершали летний наряд девушки. Белые волосы крупными волнами опускались на молодую грудь, не рожавшей женщины, ее грудь полностью скрывал топик, оголяя руки и плечи.
   Егор Сергеевич смотрел то на комод, то на Леночку в летнем наряде, купленном на его деньги, хотя оба они об этом и не догадывались. Под руку меценату попался маленький флакончик, мельком глянув на надпись, он прочитал 'пихтовое масло', только тут он осмотрел диван, на котором сидел и заметил в углу, сбившуюся простынь. На окнах сквозь офисные, прямые жалюзи, просвечивалась решетка.
   Леночка уловила взгляды импозантного мужчины, внешний облик которого превосходил все ее требования к мужчинам, но она продолжала стоять у комода, как статуя. Он забросил флакончик с коварным содержимым в угол комнаты, и встал с убогого дивана.
   – Я беру этот комод, можно возвращаться в магазин.
   Из закрытой одеждой груди женщины вырвался вдох сожаления, что такой мужчина так быстро появился и исчез из ее жизни. Комод привезли на дачу. Егор Сергеевич пошел в свою комнату, по дороге, в холле заметил дядю Кирилла со Стрекозой. На ней грудь была закрыта, белый воротник вокруг шеи, довершал наряд, а он подумал, что это бабы стали прятать то, что ему больше всего нравиться в их облике.
   Племянник присоединился к компании, он смотрел на Стрекозу, а думал о Марго, зря он ее вернул Алексашке, ну и что, что молоко у нее кончилась…
   Леночка так захотела Егора Сергеевича, что позвонила любимому Алексашке, и назначила ему встречу у себя дома, ведь его жена вернулась от Егора Сергеевича…
   А он, дойдя до своей комнаты, тут же позвонил Эмме, и сказал ей, чтобы она приехала на дачу к своему благоверному Кириллу. Он меньше всего хотел увеличивать число наследников дяди Кирилла, ведь у него с Эммой детей не было, а у Стрекозы была дочь Инна.
   Инна, в отсутствии матери, замечательно третировала бабушку, она просто почти дома не была, пропадала на пляже, у подруг, на скамейке в парке с друзьями.
   Бабушке оставалось смотреть на часы, греть воду, отключенную на летний ремонт и по возможности молчать. На ее упреки Инна реагировала круто и неожиданно, так, что бабушка кормила внучку и помалкивала.
   На даче продолжались свои метаморфозы, после отличной любовной ночи, Кирилл предложил привезти на дачу Инну, дочь Стрекозы. Он, знал, что еще такая ночь ему в ближайшие дни не под силу и решил упрочить свое отношение с женщиной, сделав приятное предложение ее дочери. За Инной он сам съездил на машине. Инне на даче очень понравилось, она внесла оживление в местное общество и частенько сидела с Кириллом Николаевичем в его беседке, пока ее мать работала по дому.
   Инна от скуки обошла дачу Егора Сергеевича со всех сторон, заметила одни странные окна, закрытые ставнями. Она их приоткрыла, за ставнями шли стекла, ажурная металлическая решетка, плотные вишневые портьеры. Девочка не выдержала своего любопытства и спросила у матери, а что находиться в этой комнате, в других окнах даже решеток не было, и шторы везде были легкие.
   Стрекоза ответила, что у нее ключей от этой комнаты нет, Инна спросила у Кирилла Николаевича, тот сказал, что там находиться музей их семьи, он еще в стадии подготовки. Повар ничего не добавил к информации, зато охранник, которому пришлось заносить в комнату славянский шкаф, сказал, что там находиться склад древней мебели.
   Поговорив с охранником, она попросила выпустить ее за ворота, осмотреть дачный поселок, пообещав ему вернуться через час. Дачный поселок состоял из внушительных заборов с большими, новыми домами, ничего интересного девочка для себя не обнаружила, если не считать машину, выезжающую из чужих ворот, она попросила довезти ее до города. Так она оказалась на свободе. Трое суток она гуляла по подругам, потом появилась в квартире отца. Прохору Степановичу она рассказала о даче с музеем, который так и не видела, тот сразу понял, куда исчезает вся антикварная мебель с гранатом в деревянных вензелях.
   Выпросив у отца денег на жизнь, она пошла к бабушке, у нее и осталась до возвращения Стрекозы с дачи.
   Прохор Степанович что-то пропустил в этой жизни, все женщины вышли из-под его власти, хоть шаром покати, а никого нет. Лера куда-то уехала, исчезла и Стрекоза, не сказав ему ни единого слова. Оставалась на месте его первая женщина, мать Паши. На безрыбье и рак рыба, поехал Прохор Степанович навестить мать своего старшего сына. Удивительная она женщина, всегда спокойно реагировала на отъезды и возвращение блудного Прохора Степановича.
   Паша ухмылялся отцу и уходил к другу. Они оставались вдвоем, как два старых друга, без большой любви, без эмоций, просто сидели и беседовали. Он оставлял ей деньги, но чувства в нем не возникали, словно все давно бурьяном поросло. Косить бурьян чувств было лень, поговорив немного о Паше, Прохор Степанович уезжал в свою холостяцкую квартиру. Прохор Степанович решил осуществить задуманное, его безумно тянула Марго. Он приоделся и пошел к ее дому, ждать, когда она появится с коляской во дворе.
   На этот раз ему повезло. Первым вышел из подъезда Алексашка и ушел в сторону дома Леночки, потом появилась Марго с детской коляской. Прохор Степанович встал перед ней, как Орфей. Он весь лучился силой, желаньем и любовью к молодой матери.
   Марго грустно улыбнулась и покатила коляску по своему излюбленному маршруту в парке, Прохор Степанович шел рядом. Они разговорились.
   В это время к ее подъезду подъехала крутая, большая машина Егора Сергеевича, он вышел из нее и увидел силуэты Прохора Степановича и Инессы Евгеньевны, на аллее парка. Драка с могучим Прохором Степановичем в планы Егора Сергеевича не входила.
   Егор Сергеевич подъехал на машине к аллее, вышел навстречу парочке, и просто сказал:
   – Привет! Прохор Степанович, а твоя жена Стрекоза Ивановна у меня на даче обслуживает своего начальника Кирилла Николаевича, вчера они в холле пили вино.
   Прохор Степанович в лице изменился, а Егор Сергеевич продолжал говорить, улыбаясь:
   – Если хочешь, тебя к ней отвезут на свидание, и он кивнул своему шоферу.
   Что оставалось делать Прохору Степановичу? Любовь – любовью, но жена дороже, он сел в машину и его повезли к ней на дачу.
   Егор Сергеевич остался на аллее парка, с детской коляской, в которой еще не уснул его сын… или не его.
   Прохор Степанович проехал квартал на машине Егора Сергеевича и попросил ее остановить, ему стукнуло в голову, что мешать Стрекозе он не будет, а лучше пойдет домой. Прохор Степанович, войдя в дом, лег ничком на диван, а, проснувшись, на автомате позвонил Лере, она, почувствовав шестым чувством, охлаждение к ней Виталика, пригласила Прохор Степановича к себе в квартиру.
   Выспавшийся Прохор Степанович приехал незамедлительно…
   Хороший ужин довершил объединение. Рядом с Прохором Степановичем она себя чувствовала хорошо. С ним ей было спокойно и надежно. А он поделился своей информацией, она не особо удивилась, и сделала предположение, раз есть комод, шкаф, то должна быть кровать и трюмо. Он намек понял, и предложил предоставить наброски двух ново-древних предметов.
   Дерево теперь старили до изготовления предметов, Виталика решили не подключать, а все сделать не мебельной фирме Прохора Степановича, а Гранат купить в другом городе.
 

Глава 17

 
   Пустые мечты На следующий день Марго встретила Егор Сергеевич. Они дошли с коляской, по аллеи до местного пляжа. У пруда, в вечерних лучах солнца, лежали несколько человек, две девушки привлекли их внимание, на одной из них были только маленькие трусики, открытые публике груди, свободно волновались от ее дыханья. В трех шагах от них, на скамейке сидел молодой мужчина, тянул пиво из банки, и не отрывал глаз от доступных взгляду грудей. Егор Сергеевич от того зрелища, почувствовал пробуждение своих желаний, он готов был оторваться от Марго и ринуться к доступным грудям.
   Марго это почувствовала и просто сказала:
   – Егор Сергеевич, идем в твой номер в гостинице, ко мне домой нельзя, Алексашка может вернуться.
   – Марго, а как же малыш, ему надо есть, а в гостинице нет детского питания?
   – Да, не волнуйся, ты, у меня вновь появилось молоко.
   – Но оно ведь кончилось?
   – Не кончилось, а несколько дней его действительно было мало, а сейчас вполне хватит покормить нашего сына, если ты молоко не съешь за него.
   – Не съем, оставлю ребенку, жаль, что я потратился на эту дачу, теперь у меня в городе нет квартиры, пойдем в мой номер в гостинице, здесь рядом.
   – Я знаю.
   Они поцеловались, проезжая мимо пляжа, унося импульсы желаний…
   Ребенок спал, его оставили спать в коляске. Егор Сергеевич и Марго, по очереди приняв душ, по накатанным отношениям, вступили в новую фазу своей любви, но без участия грудного молока.
   Егор Сергеевич отодвинулся от нее и спросил, глядя в гостиничный потолок:
   – Марго, у тебя была однокомнатная квартира, она еще есть? Мне этот номер в гостинице обходится в копеечку.
   – Тяжелый случай, после рождения малыша, мы из моей однокомнатной квартиры переехали в трехкомнатную квартиру свекрови, Инессы Евгеньевны, она, скрипя зубами, переехала в нашу квартиру. Дальше – хуже. Мою квартиру она отдала Родьке, его квартиру забрала для реставрационной мастерской, так, как она находиться на первом этаже, а себе купила двух комнатную квартиру в новостройке. Вот как!
   – Слушай, а чего я тут с тобой время трачу, если у тебя ничего нет? Шла бы ты к своему Алексашке, раз у вас на троих теперь трехкомнатная квартира.
   – А у нас с тобой сын, ты забыл? И у тебя есть шикарный загородный дом.
   – Но у тебя нет ничего, ведь квартира у вас общая!
   – У меня есть наш сын.
   – Так забирай его и дуй к своему хозяину квартиры!
   – Как, знаешь! Алексашка отец ребенка, а не ты, Егор Сергеевич! Как бы он мог быть твоим ребенком, если мы с тобой познакомились через твой аппетит, к грудному молоку? – сказала она, покормив грудью, проснувшегося в коляске малыша и вышла на улицу.
   Темнело, тополиный пух притаился среди травы, Марго с помощью случайного помощника, поставила коляску с малышом в автобус и поехала домой.
   Алексашка с Родькой сидели в креслах, рядом с мраморным столом и пили пиво.
   – Алексашка, вон она, приехала, – вскричал Родька и пошел в соседнюю квартиру.
   Алексашка поцеловал Марго. Жизнь есть жизнь. Невостребованная любовь Алексашки требовала выхода. Ребенок спал. Пришлось ей второй раз за вечер выполнить супружеский долг. Долг есть долг.
   Егор Сергеевич, послав подальше бедную Марго, помня о том, что богатым он стал из-за одной богатой женщины, решил приумножить свое богатство за счет новой, состоятельной женщины, и прямо скажем еще молодой. В своем районе города он знал всех, благополучных дам, к ним относилась и Лера. Он решил взять ее для себя даром. Он привел себя в порядок, посетил все салоны красоты, даже мышцы покачал и явился с букетом в кабинет директора антикварного салона, известного в своем городе, благодаря ее находчивости.
   Лера сидела в своем кабинете и просматривала наброски Прохора Степановича, мельком посмотрев на Егора Сергеевича, она сказала ему, что есть предположение, что в одном из соседних городов найдена еще одна реликвия прошлого с Гранатом.
   Кто бы сомневался, – подумал Егор Сергеевич, а вслух сказал:
   – Дорогая Лера спасибо вам за участие в создание музея, примите мой скромный букет, – и поднес мне великолепный, многоярусный букет цветов, – у меня есть предложение: посетите мою скромную дачу, посмотрите музей в действие, через неделю.
   – Егор Сергеевич, возражений нет, заезжайте через неделю, если не забудете о своих словах.
   Стрекоза за месяц отмыла все помещения дома Егора Сергеевича, последней комнатой был местный музей, ключи от которого она получила в последнюю очередь. В комнате, за вишневыми портьерами ей было немного жутко, казалось, что предметы старины были живыми, они светились, подмигивали Гранатом. Она, дрожа всем телом, протирала загадочную мебель, утыканную темными камешками, и с величайшим наслаждением закрыла дверь этой комнаты; радуясь, что срок ее работы на даче подошел к концу. Она получила расчет.
   Кирилл Николаевич, уезжающий одновременно с ней, подвез ее до дома, а сам поехал в гостиницу, не заглянув в свою квартиру.
   На следующий день на дачу приехали Егор Сергеевич и Лера, кроме них там был повар и охранник. Она отметила чистоту, царившую везде в этом современном доме.
   В отличие от Марго, она не была аморфной дамой, и настояла на первоочередном визите в музей. В комнате, с закрытыми ставнями, с плотными, бархатными портьерами вишневого цвета, пришлось включить свет. Мебель была, ей вся знакома, она отметила, что размеры комнаты позволяют добавлять в нее предметы, это ее больше всего интересовало.
   – Егор Сергеевич, все хорошо, но стены современные, и портят интерьер и общее впечатление, не лучше ли сделать стены из деревянных панелей, выполненных под старину, и еще, нельзя ли добавить маленькую комнату к музею и собирать две коллекции отдельно: столовую, спальню.
   – Лера, как вы глобально мыслите! Я с вами согласен, но сейчас у меня на это нет свободных средств, хотя в скором времени они будут непременно.
   – Ладно, отделка стен помещений музея, за мой счет, надеюсь, еще одну комнату вы сюда добавите.
   Егор Сергеевич мысленно обрадовался, правильной дорогой шли его мысли, видимо ей он очень понравился; он подумал, что за букет цветов он купил деревянные панели в двух комнатах. Хороший план!
   Кирилл Николаевич после посещения музея Егора Сергеевича, в последний день на даче, не мог больше работать в своем янтарном кабинете, ему все казалось, что он сидит в музеи, чтобы избавиться от назойливой мысли, он позвонил:
   – Егор, привет, это я; слушай, хочу отдать в твой музей свой Гранатовый кабинет.
   Егор Сергеевич, чуть присвистнул и ответил:
   – Беру, не гладя, если он от Леры.
   – От нее.
   Егор Сергеевич позвонил:
   – Лера, мне Кирилл Николаевич предлагает Гранатовый кабинет в музей, хочу под музей выделить четыре комнаты, надо подумать над названиями и над оформлением.
   – Егор Сергеевич, над этим думать может один человек – Марго, а результат она покажет мне, потом мы его тебе предъявим. Договорились? Она знает планировку твоего дома, ехать ей к тебе не обязательно.
   У Егора Сергеевича возникло ощущение, что его за уши отодрали, как маленького, но и подарки он стал получать весьма весомые.
   Стрекозе, для Инны, Кирилл Николаевич предложил маленькую, породистую собачку.
   Она взяла ее на руки, и больше никому не отдавала, живая игрушка ее вполне устроила.
   Стрекоза сказала Кириллу Николаевичу, что, судя по всему, у них будет ребенок.
   – Стрекоза, быть не может! Мне сорок лет! Детей нет! А если это ребенок Прохора Степановича?
   – А мне всего тридцать лет, и Прохора Степановича в моей жизни нет уже два года, он только иногда передает деньги для Инны.
   – Что делать будешь?
   – И ты спрашиваешь? Я оставляю ребенка, а ты поможешь мне хотя бы пару первых лет с малышом, дальше я сама проживу.
   – О, чем речь! Помогу, чем могу! Я теперь сто процентный мужчина!
   Кирилл Николаевич тут же сообщил эту новость – своей жене Эмме, та, странное дело, без тени ревности, сказала, что ребенку надо помочь родиться и взять его потом себе. Эту новость от своей жены, Кирилл пересказал любовнице Стрекозе, та ответила весьма неожиданно:
   – Ребенка кормить грудью буду я, первый год он будет со мной, а вы с ним можете гулять, а дальше будет видно. Дело в том, что я боюсь, рака груди, а у женщин, кормивших детей грудью, его практически не бывает, я такое где-то слышала.
   – Договорились, береги себя, будем вместе воспитывать нашего ребенка, кстати, для сестры своего ребенка я буду перечислять некую сумму денег с сегодняшнего дня.
   Стрекоза такого счастья и не ожидала. Прохор Степанович, услышав от бывшей жены сенсационную новость, ухом не повел, а только подумал, как хорошо, что он к ней на дачу в машине Егора Сергеевича не поехал, а то бы ребенка ему приписали.
   Стрекоза решила заставить Инну сделать селедку под шубой, но та сделала вид, что не услышала, через сутки мать повторила задачу.
   Дочь разревелась, разрыдалась, в ответ услышала вопли матери, перечисляющей ей наказания. Девочка поняла, что лучше пойти и сделать треклятую селедку под шубой.
   Она еще раз спросила, что надо для этого сварить и сколько. В большую кастрюлю она налила воды, положила в нее много, вымытой свеклы, немного моркови и картофеля. В другую кастрюлю, меньшего размера, она насыпала соли, налила воды, положила яйца. Дальше, самое сложное, разделать селедку, удалив из нее все косточки.
   Мать показала, как надо разделывать селедку, всем нравиться разрывать ее на две части, за хвост, тогда все основные косточки скелета сами выходят из селедки. А дальше начинается мука с маленькими косточками, а потом надо разложить мелкие кусочки селедки на блюдо, и постепенно покрывать селедку шубой, состоящую из тертых овощей, яиц, майонеза…
   В гости к ним, на фирменное блюдо, пришел Кирилл Николаевич, они ему немного обрадовались, видя в его руках вкусные продукты. Стол получился праздничным, но настроение в целом было такое, словно приспустили флаг на корабле. Мужчина был озадачен тем, что ему поспешно пришлось развестись с Эммой.
   Стрекоза прямо ему сказала, что ей не вынести семью из четырех человек. Инна тут же спросила, а кто четвертый, и ей пришлось открыть правду, что скоро у нее будет брат или сестра. Девочка в первый момент обрадовалась, а во второй впала в тоску.
   Возник момент, когда все втроем они были готовы разреветься. Выход нашелся неожиданный. Стрекозу неожиданно скрутило от боли так, что она сжалась в комочек и выскочила из-за стола. Ее не было долго, когда она появилась, то сказала, что четвертого не будет, не получилось. Кирилл обхватил рукой свои челюсти, ему казалось, что его зубы все одновременно заболели. Он почувствовал боль в сердце и стал оседать со стула.
   Стрекоза сама лежала, скорченная от боли и не могла встать. Инна посмотрела на страданья взрослых и бросилась к телефону, вместо скорой помощи она позвонила отцу, тот был дома, и просто бегом прибежал к ним, благо дома находятся в одном квартале.
   Его соперник лежал и еле дышал. Прохор Степанович достал из своего кармана таблетки от боли в сердце и дал их Кириллу. Потом он подошел к своей бывшей жене, с которой не жил и не разводился, из-за ее криков. Он подержал огромную ладонь, на ее животе, и боль из нее стала выходить, словно своей ладонью он ее вытягивал.
   Потом он позвонил в гостиницу и вызвал Эмму, не спрашивая разрешения у больных.
   Пока Эмма ехала к ним, Прохор Степанович сел за стол и съел всю селедку под шубой, потом позвал Инну прогуляться с ним по свежему воздуху, после очередного дождя.
   Эмма вбежала в квартиру, посмотрела на Кирилла, вздохнула, подняла его. Он встал и пошел с ней к машине, к прежней, благополучной жизни. Стрекоза осталась одна, она лежала и смотрела на стол, где не было селедки, но ей она была уже не нужна.
   Лера лежала на новом диване перед новым плоским экраном телевизора, и думала о Егоре. Зацепил он ее своей импозантностью, музеем, планировкой и вообще янтарной мебелью, которая продолжала увеличивать свою численность. Лера готова была ему подарить янтарную кровать, если он ее полюбит, на этой кровати… Мысли вылетели из головы внезапно, а потом назойливо стали крутиться в мозгу, лет пять она жила без мужчин, Самсон Сергеевич любил жить за границей, а тут и так был Виталик, а теперь она задумалась о Егоре Сергеевиче…
   Стыдно? Конечно! Но мысль появилась, потом исчезла, Лера нажала на пульт телевизора и уснула.
   Виталик Селедкин, понял одно, что он зря променял Леру на Леночку, он резко почувствовал уменьшение финансирования. Он попробовал куснуть собственный локоть перед зеркалом, но не получилось, тогда он предложил Леночке забрать у нее театр кукол на тумбе, та обрадовалась:
   – Виталик, забирай свой хлам, только место занимает.
   И он забрал этот хлам и принес его Лере, директору антикварного салона, она, выспавшись в обед дома, сидела на работе в своем офисе с хорошим настроением; и, естественно все пошло по накатанным рельсам реставрации.
   Жара надвинулась внезапно, дневная духота давила и угнетала все существо Марго, после треволнений последних дней, она думала только о том, как избежать мужчин, в жизни. Она отказалась заниматься разработкой интерьера дачи Егора Сергеевича, и вообще участвовать в гонке по выдумыванию янтарной мебели. Да, ей повезло купить Гранатовые часы, но все остальное – без нее. Она занималась ребенком, готовила еду, для себя, чтобы не потерять молоко и все.