Патрацкая Наталья. Зерно Фараона

   Самолет набрал высоту и заурчал, словно в его желудке было много пива, а не бензина. Маня прищурилась, глядя в голубое небо. Она чувствовала, что военного с одной звездочкой на погонах ей больше не увидеть. Телевизора в землянке у нее не было, газеты она читала крайне редко, но сердцем чувствовала, что сделала большую глупость.
   Правильно чувствовала. Самолет пошел в пике, и нырнул в землю. Маня прямо ахнула.
   Она этого не хотела, у нее самой журчало в желудке, и она покинула аэродром в поисках пресловутой пищи. Ей перепал пакет молока, булка, и больше у нее денег не было. Маня пошла к своему насесту с пакетом молока, и булкой. Впервые ее задержали с этим пакетом молока, но молоко спасло, и ее отпустили. Народу понаехало, мужиков видимо, не видимо. Все вокруг упавшего самолета суетились, ели пробралась она к своему насесту.
   Видит она сквозь листву, что останки люди собирают, два ведра набрали. Ужас прямо охватил ее. Решила она, что не будет больше бензин разбавлять, а то такие мужики в землю врезаются, жуть, какие красивые. Через сутки народу стало поменьше, и она пошла на место падения самолета. Бульдозеры уже почти все сравняли. В луже лежала рука, в другом месте она обнаружила ухо, под ухом была родинка или грязь. Все, что насобирала, положила на бугорок и исчезла. Нашла погон с одной звездочкой и взяла его в качестве сувенира от красивого военного.
   От молока шумело в голове, не ее это напиток, ей бы бутылку, и голова не болела.
   Молоко промыло одну извилину в ее мозгу, и Маня вспомнила, что у нее был муж, летчик, что он летал на Яке, поэтому она и живет рядом с запасным аэродромом.
   Она еще что-то пыталась вспомнить и не хотела вспоминать, а чего она не хотела вспоминать, она не помнила. Маню осенила простая мысль, что надо помянуть погибших, а нечем. Тут она заметила, что на аэродром идет женщина в сопровождении двух военных, в форме такой же, как у погибшего майора. На аэродром их не пустили, появилась охрана, а только что никого не было. Они постояли и ушли, оставив… Женщина сорвалась с места, и правильно сделала, у ворот стояла бутылка и лежала закуска, и граненый стаканчик. Маня потянулась за бутылкой, охранник схватил ее за руку:
   – Куда, Маня!? Не для тебя стоит.
   – А ты откуда меня знаешь?
   – Ты меня не помнишь?
   Маня напрягла всю свою память, но не могла вспомнить ровным счетом ничего.
   – Не помню! – вскрикнула Маня.
   – Я друг твоего покойного мужа.
   – У меня нет покойного мужа. Я одна! – гордо заявила женщина.
   – Совсем ты плохая стала, а какая красавица была, – заговорил охранник.
   – Ты меня не тревожь, – сказала Маня, описывая рукой в воздухе движения.
   – Ты, что за воздух держишься?
   К ним подошла женщина в форме:
   – О, опять Маня здесь бродит, ушла бы она, куда подальше пока идет выяснение падения самолета.
   – И эта меня знает, – пробурчала Маня.
   – А кто тебя не знает! – в сердцах сказала женщина в форме, – раньше от тебя всегда пахло цветочными духами, а теперь! – и она с горечью махнула рукой.
   – Ирина, ты чего волнуешься за нее, побродит тут лето и уйдет.
   – Маня, ты пол можешь мыть? – с надеждой на понимание спросила Ирина.
   – У меня земля вместо пола ее мыть не надо.
   – Уборщицей будешь работать, тут в административном здании?
   Взгляд Мани покрылся мглой, и она побрела к насесту.
   – Ирина, она не в себе, что ты от нее хочешь?
   – Вернуть к жизни.
   – Напрасны твои усилия, ты лучше скажи, почему Як разбился?
   – Черный ящик нашли, такие люди разбились! – воскликнула Ирина и всхлипнула.
   – Молчи, имена не называй!
   Маня побрела вдоль рва, зарастающего травой и кустарником к своей землянке.
   Рядом с землянкой стояли люди, она спряталась за большой куст и стала слушать.
   – Здесь нашли погон, погибшего майора.
   – Что если он жив?
   – Это невозможно, его останки обнаружены на месте аварии.
   – Да, но кто-то в кучку сложил останки именно майора, их узнали его друзья.
   – Странно, есть вероятность, что в старой землянке живет человек, надо ее сравнять с землей, и поставить плиту.
   – Будет выполнено, товарищ…
   Мани дальнейшее было не интересно, ее летнюю дачу собрались засыпать, заасфальтировать. Она пошла в сторону от людей, от траншеи, куда глаза глядят.
   Споткнулась, упала, очнулась в палате.
   – Миша, Маня в себя пришла, – сказала Ирина.
   – Маня, ты меня узнаешь? – задал свой обычный вопрос Миша, он ей задавал его уже не первый раз.
   – Миша, это ты? – прошептала Маня.
   – Я! Узнала, она меня узнала! – закричал радостно Миша, – все-таки она жена летчика.
   – Маня у меня для тебя есть духи, цветочные, – сказала Ирина.
   – Спасибо, проведи ими рядом с носом, я так соскучилась по этим приторным запахам прошлого! – громче произнесла Маня.
   – Маня, твоя сестра приехала. Позвать ее? – спросил Миша.
   – Кто она? Я ей не нужна.
   – Ты мне нужна.
   – Миша, зачем я тебе такая нужна?
   – Ты красивая, ты сама не знаешь, какая ты красивая! Ты вылечишься, и все будет хорошо!
   – А я болею? Чем?
   – Тебе было плохо, очень плохо. Твой муж погиб.
   – Не помню мужа, тебя помню, Ирину помню, сестру не помню.
   – Ты нас видела последнее время, а ее давно не видела.
   – Маня, ты хочешь работать? – спросила Ирина.
   – Хочу, но я не помню, что значит работать.
   В палату вошел врач, интересный блондин, красивого мужского возраста.
   – Она пришла в себя? Ей надо отдохнуть.
   – Доктор, она тут помнит, тут не помнит, – сказала Ирина.
   – Она вспомнит, через неделю приходите, раньше не надо.
   Через неделю в палату пришел Миша Мухин, принес цветы, фрукты и платье.
   – Маня, здравствуй!
   – Привет, Миша!
   – Я к тебе с подарками.
   – Вот спасибо, платье в цветочек! Здорово, как! По сезону. Размер мой.
   – Одевай. Пойдем гулять в парке, тебе разрешили прогулки.
   – Сейчас одену.
   Миша вышел. Маня взяла платье, уткнулась в него носом и разрыдалась, она впервые заплакала, после гибели мужа. Со слезами утекало ее состояние 'помню – не помню', она все вспомнила. Посмотрела Маня на платье, в нем появилась мокрое пятно. Она его встряхнула, одела, умыла лицо водой из-под крана. Покрутилась Маня перед зеркалом. Женщины в палате затаили дыхание, Маня из жалкого создания, на их глазах превратилась в цветущую женщину в платье с цветочками. Маня вскочила, посмотрела на ноги, на тапочки неизвестного размера, и села на кровать.
   Одна из женщин сообразила и дала ей свои босоножки. Маня взлетела от радости, надела их, они ей были как раз, и выскочила из палаты. Миша смотрел на дело своих рук и засветился от счастья, что Маня, прекрасная Маня, вернулась к жизни.
   Она гордо сошла с крыльца и пошла с ним в парк, спрятанный от посторонних глаз забором. По парку ходили люди, встречались известные актеры, Маня их узнавала, улыбалась и шла с Мишей дальше.
   Глаза без всякой хитрости, можно сказать покорно, взирали на говорящего хозяина дома. Хозяину лесть в глазах слуги, пусть временного, очень нравилась.
   Посторонний наблюдатель мог бы сказать, что между ними протекает беседа, полностью устраивающая обе стороны переговоров. Хозяин, Кирилл давал указания бригадиру ремонтной бригады Огарку. Огарок составлял контракт, оговаривал цену, время, материалы. Бригада, в составе трех человек, сидела на крыльце и курила, перед очередной работой. Кирилл купил по бросовой цене особняк своего друга у его жены, а теперь по минимальной цене хотел сделать в нем капитальный ремонт.
   Огарок обладал одной способностью, когда он видел, что хозяин скупой и будет прижимать его бригаду, он начинал смотреть так преданно в глаза хозяину, что о нем трудно было бы даже подумать, что бригадир чем-то не доволен. И внешне все было тип – топ.
   Миша Мухин прибыл на место преступления. В хорошо отремонтированной квартире лежал труп хозяйки без всяких следов насильственной смерти. Три его помощника осматривали квартиру, следов грабежа не было. Все в квартире было аккуратно расставлено, пыли и той нигде не было. Полированные поверхности мебели сияли первозданной чистотой. Хрустальная ваза стояла монументом чистоты, на связанной крючком салфетке по середине обеденного стола. Стулья, как солдаты на параде, ровно стояли по обе стороны стола. Редко бригаде Миши приходилось видеть такую чистоту на месте преступления. Все предметы стояли на своих местах, и даже мертвая хозяйка лежала на своем месте, на раскрытой постели, в которую она легла в опрятной ночной рубашке с кружевами, спать, и уснула красиво вечным сном. У входа в квартиру стояли два человека, вызванных из соседних квартир в качестве понятых при осмотре места преступления.
   Соседи осмотрели квартиру и сели на два стула в комнате, где лежала хозяйка.
   Даже эти два стула всегда стояли при входе в комнату. Миша и его люди пожимали плечами в знак полной неопределенности происшествия, они не понимали, зачем их вообще вызвали, ну умерла женщина, они-то здесь при чем? Зачем одна из понятых их вызвала, а сама сидела и молчала, с ужасом разглядывая лежащую хозяйку квартиры?
   Недоволен был вызовом Миша Мухин, не видел он, куда можно приложить свой ум великого сыщика, все здесь было так славно, даже умершая женщина лежала красиво.
   Миша с сотрудниками покинул помещение, в него пришли другие люди с другими задачами. Звонок из морга нового к делу ничего не добавил, там поставили диагноз, сердечная недостаточность или что, то очень похожее на…
   Раздался телефонный звонок.
   – Миша, – говорил человек, в чью обязанность входило давать последнее заключение в жизни человека, – понимаешь, эта женщина, из квартиры с идеальной чистотой, умерла так же странно, как еще два человека до нее. У нас в городке я один даю медицинский отбой населению, других людей нет. Могу сказать, что в ее смерти есть нечто странное, я, конечно, поставил дежурный, сердечный диагноз, но моя совесть и мозг прибывают в неспокойном состоянии.
   – Тебя, что в этом вопросе тревожит?
   – Есть ощущение, что это похоже на отравление неизвестным мне веществом, химия наука еще та, бог знает, чего эта женщина вдохнула перед смертью.
   – Но внешне она не казалась отравленной, следов мученья на ее лице не было.
   – В том – то и дело, что больше похоже на сердечный приступ, я тебе дам, фамилии еще двух человек, с очень похожей смертью, поищи, что между ними общего…
   Миша и его бригада сыщиков в городе были единственными представителями сыскной братии. Не было у них конкурентов, все дела городка были у них. Он мужчина в самом расцвете лет, был главой местной милиции, обладал умом, неадекватным мышлением в поисках преступника. Но данные о трех подозрительных смертях, были так малы. Хотя, как сказал ему, младший лейтенант, обошедший все три квартиры умерших людей, на которых из морга дали наводку, во всех трех квартирах был недавно сделан ремонт, чувствовалась одна бригада ремонтников.
   Соседи подтвердили недавний ремонт в трех квартирах, описали внешний облик ремонтной бригады. Описания бригады во всех трех случаях совпали. Миша, естественно решил найти ремонтную бригаду, после ремонта, которой люди, а точнее хозяева квартир умирали. Новость поползла по городку, народ сам стал делать весенние ремонты. Распространители новости часто собирались в магазине, где продавали товары для ремонтных работ.
   Спрос на ремонтные бригады резко упал.
   Миша зашел в одну такую квартиру, а точнее последнюю, чистую, медленно заполняющуюся пылью, сел на стул у двери, и как истукан, стал осматривать единственную комнату в квартире, умершей женщины, в сорочке с кружевами.
   Родственников у нее близких не было, жила одна, решила сделать ремонт в однокомнатной квартире, да еще быстро, с помощью бригады, и сделала на свою голову.
   Спрашивается, куда торопилась?
   Миша сидел на стуле, и осматривал комнату, он был уверен, что смертельная опасность таилась в этих стенах или потолке. Он посмотрел на люстру, но там, где обычно висят люстры, был чистый и ровный потолок. Миша, встал, и включил свет, над постелью вспыхнула бра, на противоположной стороне вспыхнули ярким светом, такие же лампочки бра. Миша улыбнулся.
   Бра излучали яркий свет из маленьких ламп, маленькие плафоны, скрывали модные лампочки. Миша понял и пошел в магазин, где продавали такие красивые бра. В магазине сказали, что помнят женщину, купившую два бра. В этих бра стоят трансформаторы, понижающие напряжение, в результате лампы светят от 12 вольт, очень экономичны в употреблении. Цифра 12 засела в голове Миши, он подумал, или вспомнил, что все соседи утверждали, что хозяева квартир умерли через две недели после ремонта, или через 14 дней.
   – Товарищ младший лейтенант, тебе не кажется странным, что 12 вольт и четырнадцать дней где-то рядом?
   – В центре цифра тринадцать, Миша, ты это хочешь сказать? Чертова дюжина.
   – Сними бра со стен и отнеси в магазин, пусть посмотрят, нет ли чего лишнего в этих трансформаторах.
   – Будет сделано, господин начальник.
   В магазине, продавец, седовласый мужчина, посмотрел на бра со стороны трансформаторов и сказал:
   – В одном бра есть непонятное устройство, его здесь не было, мы проверяли бра перед продажей, но что это за устройство я не знаю.
   Миша взял бра, положил в коробку, которую услужливо дал ему продавец и пришел в отдел.
   – Лейтенант в одном бра есть лишнее устройство.
   – Миша, ты не помнишь, где какое бра висело?
   – Помню, бра с лишним устройством висело над постелью.
   – Вот и ладно, осталось выяснить, что за устройство, сними его и отнеси на экспертизу, пусть там подумают.
   Экспертиза показала, что это устройство способно извергать отравляющее вещество, по сигналу встроенного таймера. Устройство питалось через трансформатор, время действия – тринадцать дней.
   Маню выписали из больницы в неизвестность. Миша, встретил ее у входа, и предложил довести до дома. В памяти Мани опять появилась состояние: помнит – не помнит, но она решила пусть об этом думает Миша. Он привел ее к однокомнатной квартире, находящейся на первом этаже. Соседки, сидящие у подъезда узнали Маню, радостно закричали, потом заплакали. Мужчина посмотрела на эмоции женщин, отвел одну старушку в сторону:
   – Скажите, что здесь произошло?
   – О, молодой человек! Тут такое было!
   – Ладно, Маня из этой квартиры? – и он показал рукой на окна однокомнатной квартиры, где умерла женщина под бра.
   – Маня, наш человек, она из этой квартиры, да ее мы давно не видели.
   – Что в квартире произошло без нее?
   – Я по порядку расскажу, значит так, в начале исчез ее муж, Алексашка.
   – Это я знаю, дальше.
   – Приехала его сестра, сказала, что квартира ее и выгнала Маню.
   – Вот оно как! Но у Алексашки сестры не было!
   – А она поверила, и Маня бедная ушла, куда глаза глядят.
   – Ушла к аэродрому, где последнее время работал ее муж.
   – Да? А в квартиру въехала его сестра, потом она позвала артель строителей, они сделали ей ремонт, а она после ремонта, через две недели и умерла.
   – А как в квартиру попасть?
   – Милый ты наш, да тут милиция туда – сюда ходит, у них ключи.
   – Спасибо, пусть Маня с вами посидит на скамейке, я найду ключи.
   – Да, ладно, присмотрим за ней.
   – Еще вопрос, а как вы определили, что в квартире мертвая женщина?
   – Этаж первый, собаки выли, опять же форточка была открыта, запах пошел, дни теплые стояли.
   – За Маней присмотрите, – сказал Миша Мухин, остановил машину и поехал в отделении милиции.
   Маня, наконец, вернулась в свою маленькую квартиру. Она сидела на лавочке в окружении старушек, и по мере их рассказов ее глаза прояснялись. Бродила она месяц без квартиры, а ей показалось, что вечность. Квартиру открыли. Маня зашла, села на стул и заплакала. Старушка заглянула в квартиру и тут же вышла. Мане дали поплакать, потом отдали ей таблетки, что с собой ей дала в больнице медсестра, в бумажных кулечках. Женщина успокоилась.
   Миша принес два бра, сам их повесил. Мане разрешили жить в квартире ее мужа, ведь жила она в ней раньше, а дело о наследстве сразу не решается. Труп летчика и остатки самолета нашли, но трупа мужа Мани не было.
   Детектив Миша Мухин и лейтенант сели за стол, обсудить детали дела об убийствах после ремонта. Третье убийство частично оголилось, как провода, зачищенные перед пайкой. Кто поставил устройство, им было неизвестно, но кое-что было понятно.
   Два первых дела были в состоянии не поднятой целины. И, где та бригада, что ремонты делала, было совсем неизвестно.
   – Миша, на аэродроме, отец мне говорил, взорвался еще один самолет. Не связана ли гибель летчиков с теми двумя квартирами?
   – Лейтенант, ну ты молодец! Давай, займись расследованием гибели летчиков в быту.
   – Служу…- сказал лейтенант, вскинул руку под воображаемый козырек и вышел из отделения милиции на улицу.
   Сел Миша в машину и покатил в сторону аэродрома. Дежурная повела на место падения самолета.
   – Скажите, а что Маня здесь делала? – спросил Миша.
   – Шаталась, как неприкаянная.
   – И все? Чем жила, что ела?
   – Я не нянька взрослой женщине.
   – А вы ее раньше не могли в больницу отправить?
   – Так она, как лань пуганная, к ней не подступишься, ее в лесу нашли, лежала без сознания, тогда и отправили в больницу.
   – Еще вопрос, что она могла бы ты сказать о гибели летчиков? Как охраняются самолеты и горючее, есть к ним доступ?
   – Есть, и нет.
   – Загадка для местных товарищей, а мне подробней, пожалуйста.
   – Умный, вы! А, едемте, посмотрим на горючее в натуре.
   В ангаре стояли бочки без особого присмотра, рядом с одной бочкой было натоптано женскими ногами, почти босыми.
   – А это следы Мани?
   – Не мои следы, это точно, а Маня иногда босая ходила, других женщин на аэродроме нет.
   – Возьму я горючее на экспертизу. Еще вопрос: из этой бочки для последнего полета самолета, горючее брали?
   – Брали.
   – Подождем, результатов. И расскажите мне о погибших.
   – Это тайна, нет, все знают, что они погибли, не все знают, где погибли, кто погибли. Тайна небольшая сохраняется.
   – Мне их данные нужны, где жили, с кем жили.
   – Один наш летчик, второго прислали из центра, о нем мало чего знаю, майор и все.
   – Все о вашем летчике.
   – Так я здесь и отдел кадров, адрес так скажу, жена у него осталась, ребенок.
   Миша посмотрел на адрес, адрес совпал с одним из тех, что они взяли под контроль из-за убийства после ремонта. Теплым вечером подошел Миша к дому, погибшего летчика, подсел на лавочку к одинокому старику. Оказалась, что сын летчика находился в пионерлагере на две смены, и никто ему не сказал о гибели отца вместе с самолетом, и смерти матери, после ремонта квартиры. Старик про лагерь знал от самого мальчика, он ему все и рассказал. Дед сидел, переживал, а сделать ничего не мог.
   Результаты экспертизы были плачевными, водная эмульсия горючего из бочки, с трудом называлась горючим для самолета. Судить Маню за разбавление горючего водой, смысла не имело, ее вменяемость была относительной. Дежурную можно было привлечь за халатность, круг замкнутый.
   Лейтенант с Мишей решили не лезть в разборку полетов и падений, а заниматься гражданскими делами. Два дела имели окончания на летном поле, как два провода, по которым бежит ток через устройство для впрыскивания ядовитого облачка.
   Кирилл купил дом погибшего майора, это без особого труда выяснил Миша. Покупка дома к убийству не относится, но над ремонтом дома трудилась бригада, по внешним данным подходившая под все описания соседей, квартир после ремонта. В смерти двух женщин было виновно устройство с газом, но не сам ремонт. Миша посмотрел на бригаду и нечего не сказал их бригадиру Огарку. Кто поставил устройство с газом и включил таймер? Вот в чем оставался главный вопрос этого дела. Кому мешали люди?
   Но этот вопрос завис в воздухе с парами авиационного бензина.
 

Глава 28

 
   Белый шарф По пешеходной дорожке, ехала машина, она так внезапно вывернула из пространства, что Эдик (Алексашка) нервно отскочил в сугроб, пропуская машину. Мужчина за рулем на него и не посмотрел. Он ходил пешком, и невольно увидел отпечатки шин на утреннем, нетронутом снеге, все было так прозаично! Просто машина стояла на обочине пешеходной дороги всю ночь, отсюда и возникла неожиданность ее появления.
   На обочине дороги в ряд расположились с десяток машин под легким налетом снега.
   Он увидел место стоянки, проехавшей мимо него машины. Он мимоходом посмотрел на место стоянки машины, от которой вели следы шин на свежем снегу, и увидел белый длинный шарф, который больше напоминал след от протектора, чем шарф. Он оглянулся на машину, которая ехала по пешеходной дороге достаточно медленно, багажник у нее был приоткрыт, из него выглядывала нога или башмак. Прохожих он не заметил, машину догонять не стал, решил, что это не его ума дело и пошел по своим делам.
   Вечером он возвращался этой же дорогой, шарфа на снегу не было, не было и машины, соседние машины тоже отсутствовали. На следующее утро он вновь пошел по своей пешеходной дорожке, но вышел он минут на пять раньше, чем в предыдущий день, все машины стояли на обочине, снежок падал и на серебристую машину.
   Утро выдалось наивным и чистым. Излюбленная тропа Эдика (Алексашки) шла несколько выше уровня, на котором стояли дома. Вдруг от дома отделился человек и быстро стал подниматься по ступеням лестницы, которая вела к пешеходной тропе.
   Этот человек быстро сел в фиолетовую машину и поехал, по своему прежнему пути, но Эдик (Алексашка) уже стоял не в зоне ее движения, он просто посмотрел на место стоянки машины. Шарфа не было на снегу, и капот отъехавшей машины был плотно закрыт. Он медленно пошел по своей дороге. Внезапно его остановил крик со стороны подъезда, из которого выбежал шофер серебристой машины. Он остановился и посмотрел вниз, туда, где находился подъезд дома: на крыльце стояла девушка, очень похожая на Марго, и махала белым шарфом в след уехавшей машине. Видимо она поняла, что опоздала и быстро зашла в свой подъезд, приложив электронный ключ к дверному замку. У Эдика возникла мысль, что он заглянул в замочную скважину чужой квартиры, которая в прошлой жизни была его собственно, и пошел по своим делам.
   Следующее утро он ждал с нетерпением, непонятно почему, но белый шарф, в тумане снежного утра, казался эйфорией чьей-то зависимости.
   На третье утро в душе Эдика возникло не любопытство, а маленький страх, ему стало страшно за Марго на крыльце дома. Он поймал себя на мысли, что он рад был бы увидеть на крыльце Марго, но встречаться с фиолетовой машиной ему не хотелось.
   Эдик заставил выйти себя из дома в то же время, и идти той же дорогой. Сценарий повторился, но не полностью. По лестнице поднималась Марго с белым шарфом на светлой куртке, ее догонял шофер с фиолетовой машины, машина стояла на своем месте. Судя по всему, Эдик был третьим лишним, они его не замечали, но он без них уже не мог существовать, неожиданно для себя он подошел к паре и спросил:
   – Вы меня не подвезете до центра? – 100 – Согласен, – ответил Эдик мужчине, хоть тот и заломил цену.
   Эдик сел на заднее сиденье машины, рядом с ним на сиденье лежали несколько больших коробок. Шофер и Марго в его присутствие не проронили ни слова. Эдик остановил машину в центре города, и быстро пошел в свой офис, не оглядываясь на машину, ему казалось, что машина стоит, а они смотрят ему в след. Марго повернулась к шоферу фиолетовой машины:
   – Самсон Сергеевич, зачем тебе понадобился этот парень? Он уже сам напросился к нам в машину.
   – Марго, не возникай, посмотрела на него сегодня и довольно. Парень нас заметил.
   Мне он кажется знакомым. Завтра на его глаза не появляйся, а я проеду мимо него, ко мне одному в машину, за такую цену, он проситься не будет.
   Эдик нервно посмотрел на бегущее табло над главным входом в здание, поднялся на свой этаж, сел на свое место и приступил к работе. Рядом с ним, за соседним столом, сидела Надя.
   – Эдик, ты сегодня рано приехал, не спалось с утра?
   – Надя, здравствуй, у меня много дел, – скороговоркой проговорил Эдик.
   – Ты сегодня мне свою работу передаешь, не забыл, тебе в плаванье уходить скоро?
   – Видишь, спешу передать, – буркнул молодой человек и полез в Интернет, потом резко встал и подошел к окну, серебристой машины за окном не было.
   – Эдик, что-то случилось? – праздно поинтересовалась Надя.
   – Девушка, займись своими делами.
   – Уходишь от ответа, значит, случилось, ну и не говори, – обиделась Надя и занялась работой, не обращая внимания на Эдика.
   Эдик устроился на работу под своим вторым лицом, по своим вторым документам, здесь никто не знал, что он человек, убивший любовника жены.
   Светло-серое небо, напоминало курточку Марго. Очень хотелось Эдику посмотреть на ее лицо, глаза; пусть она уехала, но она забрала с собой его мысли и душу. Он решил, что сейчас действительно надо заняться работой. День прошел в молчаливой работе.
   Утром Эдик вышел из дома с белым шарфом на шее, который купил накануне вечером, после работы. Концы шарфа развевались на утреннем ветре. Фиолетовая машина стояла на месте, шофера и Марго Эдик не увидел, он посмотрел на часы, время тоже, но их нет, он вздохнул, и в это время из подъезда выскочил шофер. Эдик кивнул ему, как старому знакомому. Марго не было видно. Шофер заметил белый шарф на парне.