Страница:
– От него дождешься, как же. – Вернувшийся из лавки Пьер протянул мне квадратную в основании бутылку.
– Вот ты как заговорил? – встрепенулся Пратт. – Сдача где?
– Сдача? Какая сдача? – даже не обернулся к нам возница и взмахнул поводьями. – А! Сдача! Наверное, в дыру в кармане вывалилась.
– Зас…нец! – Джек развалился на скамье и толкнул меня в бок: – Ты пить не собираешься, что ли?
– Не делай так больше, – поморщился я и прижал бутыль к рассаженной скуле.
– Справился бы он! – фыркнул рыжий. – Шляпу потерял, плащ на помойку выкидывать можно.
– Иди ты знаешь куда? – зарычал я. – Все, проехали…
«Хромой бродяга» – доходный дом на закатной окраине – за последнее время изрядно пообветшал. Штукатурка пластами обвалилась, на крытой черепицей крыше темнели прорехи. У парадного крыльца жильцы навалили целую гору мусора, дверь и вовсе была закопчена, будто под ней разводили костер.
Да и сам район запаршивел не меньше. К грязи на улицах, конечно, не привыкать – чай, не дворцовая площадь, но в пресловутом порту и то чище. Я уж про физиономии прохожих не говорю. Мало того, что рвань и пьянь, так еще чуть ли не у половины глаза мутные, будто у снулой рыбы. Уличные шлюхи из своих нор уже днем повылазили, а неподалеку от перекрестка какой-то молодняк в помойной канаве костер развел.
И куда, хотелось бы мне знать, наша доблестная Стража смотрит?
– Развели гадючник, – с недовольным видом огляделся по сторонам Джек. – Еще ведь недавно приличный район был, а теперь как в порту.
– В порту лучше, – возразил я. – В порту все давно поделено, беспределыциков там сразу под пирсы спускают.
– Ты об этих, что ли? – кивнул на оборванцев у костра Пратт.
– Угу.
В этот момент дверь какого-то непонятного заведения на первом этаже дома напротив «Хромого бродяги» распахнулась, и оттуда на мостовую вылетел прилично одетый господин. Он рухнул прямо в грязь, с трудом поднялся на ноги и неровной походкой поплелся по улице. Оборвыши двинулись следом, но потом вдруг чего-то испугались и резко свернули в подворотню.
– Раз боятся, значит, стражники сюда еще заглядывают, – философски заметил Пьер.
– Они своего не упустят, – выбрался из пролетки Джек. – Свисток у тебя с собой? Если что – свисти. Мы спасем.
– Как бы вас самих спасать не пришлось.
– Глупости говоришь. – Рыжий пройдоха остановился на крыльце доходного дома, дожидаясь меня. – Да ты просто скажи, что Себастьяна Марта знаешь, и все сразу разбегутся.
– Ага, как те, в кабаке…
– Хватит трепаться уже. – Я распахнул перекошенную дверь и прошел внутрь. В нос сразу ударил едкий запах мочи и вонь подгорелой пищи. Ну и свежей блевотиной тоже, если не ошибаюсь, попахивает. Тот еще букет, в общем.
Дверь комнатушки консьержа оказалась приоткрыта, я подошел к ней и несколько раз легонько стукнул костяшками пальцев по косяку.
– Чего надо? – дыхнул на меня перегаром выглянувший на стук парень в грязной майке и домашних штанах с вытянутыми коленями. – Комнаты меньше чем на день не сдаем.
– Жиль Закиль у себя? – внимательно приглядываясь к его опухшей физиономии, поинтересовался я.
– А вам-то что? – моментально насторожился консьерж. – Вы шпики, да? Шпикам тут делать нечего!
– Полегче на поворотах, – усмехнулся стоявший у меня за спиной Джек. – Тебе простой вопрос задали…
– Убирайтесь! – Парень ухватил приставленную к стене палку и оскалился. – А не то мигом с лестницы спущу!
Я спокойно отвел дубинку в сторону и резким ударом в подбородок сбил консьержа с ног. Подождал, пока он немного очухается и начнет, упираясь руками в пол, подниматься на четвереньки, и со всего маху пнул по ребрам. Консьерж отлетел к незаправленной кровати и ошалело затряс головой.
– Вы чего?! – завопил он, но тут же взвыл от боли, когда Джек врезал ему по ключице поднятой с пола дубинкой. Что-то хрустнуло, парень завалился на спину и заскулил от боли.
– Тебе задали простой вопрос: у себя ли Жиль Закиль? – примерился для нового удара Пратт, но для начала все же уточнил: – Не хочешь ответить?
– Нету! – взвизгнул консьерж, прикрывая голову левой рукой. Правая рука у него обвисла и не шевелилась. – Нету его, нету!
– А где он?
– В клубе!
– В клубе? Каком клубе?
– Просто клуб. Притон на первом этаже дома напротив.
– Если его там нет, мы вернемся, – пообещал я и забрал у Джека дубинку. Чувствую, она мне сегодня еще пригодится. Клуб, ну надо же!
– Мансарду не будем проверять? – уточнил рыжий, когда мы вышли на крыльцо.
Какой-то заходивший в дом забулдыга попытался бесцеремонно отодвинуть его в сторону, Джек толчком в грудь столкнул грубияна прямо в помойную канаву. Пьяница выругался, но к крыльцу приближаться больше не рискнул.
– Не думаю, что консьерж врал, – покачал я головой и на всякий случай все же предупредил так и сидевшего на козлах пролетки Пьера: – Если вдруг увидишь светловолосого толстяка с отрубленным мизинцем на левой руке, пусть он нас подождет. Хорошо?
– Просто попросить его задержаться?
– Попроси или по башке дай, мне без разницы. Главное, чтобы он никуда не ушел.
– Понял? – издевательски усмехнулся Пратт. – Исполняй!
– Откуда вы только взялись на мою голову? – не остался в долгу горестно вздохнувший Пьер.
Я на эту сентенцию ничего отвечать не стал и, постаравшись по уши не уделаться в грязи, перебежал через дорогу. Дернул ручку той самой двери, из которой выкинули прилично одетого господина, но она оказалась заперта.
– Кто там еще? – В открывшееся смотровое окошко на нас глянули два налитых кровью глаза. – Это закрытое заведение!
Вступать в споры с вышибалой я не стал и, прежде чем он успел захлопнуть окошечко, со всей мочи ткнул его в широкую переносицу прихваченной с собой палкой. Громила моментально исчез из виду; мне же, привстав на цыпочки, без особого труда удалось нашарить засов и отодвинуть его в сторону.
– Очень непродуманная система, – вслед за мной проходя в распахнутую дверь, усмехнулся Джек.
– Ничему жизнь людей не учит, – согласился с ним я, переступил через валявшегося в отключке вышибалу и потянул носом воздух. – Опиумная курильня?
– Она самая.
Тут на шум прибежал какой-то хлыщ в надетой прямо на голое тело кожаной жилетке, углядел валявшегося на полу охранника и, ойкнув, попытался исчезнуть в витавших в помещении клубах дыма. Попытался неудачно – моментально нагнавший странного типа Джек ухватил его за ухо и вполсилы стукнул кулаком под ребра.
– А жарко тут у вас.
Я расстегнул куртку и окинул внимательным взглядом обстановку притона. Вот именно что обстановку – лежавшие на кушетках опиумные курильщики от мебели сейчас ничем в общем-то и не отличались.
– Я не здешний, просто зашел, – начал юлить хлыщ в жилетке. – Отпустите меня, а?
– Заткнись! – Джек выкрутил ему ухо, и парень, закусив губу, привстал на цыпочки.
– Жиль Закиль где? – Для убедительности я легонько ткнул содержателя притона дубинкой под дых, а потом похлопал моментально обмякшего парня по щекам. – Ну-ну, не покидай нас. Где Закиль?
– Там, – махнул рукой в сторону одной из дверей тот, безуспешно пытаясь набрать в легкие воздуха.
– Показывай, – не особо сдерживаясь, хлопнул его по спине Пратт, и бедняга едва не полетел кубарем, споткнувшись об одну из лежанок.
– Здесь он, здесь.
Парень провел нас в комнату, ничем не отличавшуюся от предыдущей. Разве что тут несколько курильщиков еще не впали в навеянное дурманом забытье и лениво наблюдали за поднимавшимися к потолку струйками дыма.
– Светловолосый толстяк, говоришь? – уставился на меня Джек, когда содержатель притона остановился рядом с лежанкой, на которой валялся худой, словно щепка, мужчина с осунувшимся лицом и расползшейся на всю голову плешью.
– Угу, – кивнул я мгновение спустя. Признать в этом задохлике Жиля удалось вовсе не сразу. Все мы меняемся, и меняемся далеко не в лучную сторону, но не настолько же!
Пратт откинул дерюгу и проверил руку:
– Ну надо же! Насчет мизинца ты угадал!
– Что значит угадал? Я его и отрезал.
При этих словах содержатель притона вздрогнул и вновь попытался удрать, но его опять перехватил Джек:
– Стоять! Часто у вас Жиль появляется?
– Постоянно здесь околачивается, – не стал запираться парень.
– Ладно, пошли, – позвал я приятеля и направился на выход. – Этому даже картофельные очистки из мусорной корзины никто украсть не поручит.
– На площадь Грегора Первого сейчас? Там что?
– Там неподалеку один жулик квартиру снимает. Он это дельце легко провернуть мог, да и охранников на днях подыскивал.
– Охранников? Ну, тогда поехали…
Пока ехали, Джек преспокойно себе дремал. Меня аж зло разобрало. Тут пытаешься выход найти, мысли в голове, как очумевшие тараканы, носятся, а этот – спит. Вот ведь сволочь!
Я с превеликим трудом удержался от того, чтобы не отвесить ему леща, потом огляделся по сторонам и успокоился: пролетка уже подъезжала к площади Грегора Первого. Впереди замаячила конная статуя основателя правящей династии, и Пьер придержал лошадей, пропуская выехавшую навстречу карету.
– Джек! – куда сильней, чем требовалось, ткнул я приятеля локтем в бок, стоило нам свернуть на Янтарную улицу.
– А! Чего?! – встрепенулся тот.
– Приехали. – Я выскочил на мостовую и зашагал к парадному двухэтажного доходного дома.
– Так мы спорим? – нагнал меня Пратт и, прикрыв ладонью рот, широко зевнул.
– Чем ты ночами занимаешься?
– Работаю, – не моргнув глазом, соврал рыжий пройдоха. Или не соврал? Да кто этих рыжих разберет? Может, и в самом деле вкалывает.
– И как, печень еще позволяет столько работать? – Я хлопнул приятеля по пояснице и дернул ручку входной двери. Заперто.
– По себе людей не судят, – ухмыльнулся Джек и несколько раз стукнул молоточком.
– Тебе видней…
Тут за дверью послышались шаркающие шаги, и старческий голос довольно невежливо поинтересовался, какого беса нам надо.
– Стража! – громогласно рявкнул Пратт. – Отпирайте немедленно!
– Ой, Святые, что ж стряслось-то? – В приоткрывшуюся дверь выглянула сгорбленная старушка.
– Господин Ланц здесь проживает?
– Это Якоб-то?
Привратница, как завороженная, уставилась на предъявленную Джеком бляху старшего дознавателя, а потом судорожно принялась поправлять съехавший на один бок чепец. На мою рассаженную скулу она, по счастью, внимания не обратила.
– Он самый, – подтвердил Пратт.
– Здесь он живет, здесь. Третий год уже квартиру снимает…
– Сейчас у себя?
– Якоб-то? Нет, давненько уже куда-то запропал. С ним бывает.
– Когда последний раз появлялся?
– Да уж несколько дней не было. Несколько, да…
– Когда приходил последний раз?
– Дайте, Святые, памяти, – затеребила в руках платочек старушка. – Третью ночь он не является. Точно – третью! Плату пять дней назад подняли, и я…
– Какая квартира? – перебил бабушку Джек.
– Второй этаж, дверь налево. Да, как подниметесь, сразу налево.
– Ключ?
– Да где ж я его возьму? Нету у меня ключей, у домовладельца только…
– Придется дверь ломать. – Я по скрипучей лестнице начал подниматься на второй этаж и, перегнувшись через перила, подмигнул рыжему. Тот не подвел и состроил зверское выражение лица.
– Как же так? – залепетала старушка. – Не позволю!
– Пьер, тащи топор! – выглянул Джек к дожидавшемуся нас на улице парню.
– Не губите! С меня ведь вычтут… – запричитала бабка. – Не надо, родные…
– Ключ, – повторил Пратт.
Пустившая слезу бабка скрылась в своей каморке под лестницей, но вскоре вернулась обратно:
– Возьмите…
– Лови! – Пратт кинул мне ключ и обернулся к вошедшему с улицы Пьеру: – Отбой. Но ты не уходи, побудь пока с бабушкой. Побудь, побудь, ничего с пролеткой не случится.
– Проходи, милок…
– Я в дверях постою, – отказался парень. – Имущество казенное, не расплачусь, если что.
– Окна квартиры куда выходят? – уточнил я у старухи. – Во двор или на улицу?
– Во двор…
Я поднялся на второй этаж, отыскал нужную дверь и принюхался. Показалось или в самом деле тухлятиной несет? Странный какой-то запах. Может, суп у кого прокис?
– Джек! Ничего не чуешь?
– Да вроде нет, – принюхался рыжий.
Я отпер замок, тихонько толкнул дверь и едва сдержал рвотный позыв – из квартиры так и шибануло мертвечиной. Кисло-сладкая вонь, казалось, заполонила собой весь дом, и шансы отыскать Ловкача живым стремительно пошли вниз.
Да чтоб тебя! Бесов праздник!
– Надо было спорить, – забрал у меня бутылку с бренди слегка позеленевший Джек и отступил к лестнице.
Настежь распахнув дверь, я зажал нос пальцами и прошел в комнату. Покойник лежал на кровати с толстой пуховой периной, почерневшей от впитавшейся в нее крови.
Вот ведь гадство!
Я быстро прошел к окну, распахнул его настежь и выбежал обратно в коридор. Забрал у Джека бутылку и тщательно смочил в бренди носовой платок.
– И что ты собираешься там найти? – Пратт открыл запыленное окошко и жадно вдохнул свежего воздуха.
– Мало ли. – Я повязал платок на лицо и распорядился. – Отправляй Пьера за коронером и стражниками.
– Чего?
– Пьера! За коронером!
– Понял.
Джек побежал на первый этаж, я тяжело вздохнул и вернулся в квартиру Ловкача. В комнате с покойником задерживаться не стал и сразу заглянул на крохотную кухоньку. Орудия убийства долго искать не пришлось: они лежали прямо посреди стола на заботливо подстеленном полотенце. Пара ножей, трехзубая вилка, молоток и топорик. Все в засохшей крови и каких-то бурых ошметках.
Не тратя впустую на них свое время, я набрался решимости и отправился к трупу. Точнее, к тому, что от него осталось. А осталось от него не так уж и много – над Ловкачом явно поработали профессионалы. Местами – точно по живому – с мошенника содрали кожу, пальцы отрезали, колени и локти раздробили, а из распоротого живота торчали сизые ленты кишок.
И лицо… Ух, лучше не смотреть, еще приснится…
Да уж, кто бы ни учинил это паскудство, нервы у него были просто железные. Даже раны прижигать не забывал, дабы клиент преждевременно от потери крови не умер. Это потом уже мошенника выпотрошили, как свинью.
– Выходит, мы остались без главного подозреваемого? – Вернувшийся через некоторое время Джек остановился в дверях, глянул на сожженное до костей лицо и оскалышрованный череп и сразу присосался к бутылке. – Что будем делать?
– Ты знаешь, – я заглянул в очаг и, обнаружив среди углей лишь обгоревший кляп, задумчиво хмыкнул, – меня сейчас больше интересует другой вопрос…
– Зачем вообще его пытали? – сообразил Пратт.
– И это тоже.
И в самом деле: что такого мог знать обычный исполнитель? С какой целью его в буквальном смысле слова разделали на куски? Не из садизма – это точно. Слишком много возни для простого сведения счетов.
– А что еще?
– В первую очередь… – Я присмотрелся к вывороченному крючку на оконной раме и обернулся к Джеку: – В первую очередь меня интересует, зачем убийцы забрали с собой скальп! Вот скажи: ну зачем он им мог понадобиться, а?
Глава 4
– Вот ты как заговорил? – встрепенулся Пратт. – Сдача где?
– Сдача? Какая сдача? – даже не обернулся к нам возница и взмахнул поводьями. – А! Сдача! Наверное, в дыру в кармане вывалилась.
– Зас…нец! – Джек развалился на скамье и толкнул меня в бок: – Ты пить не собираешься, что ли?
– Не делай так больше, – поморщился я и прижал бутыль к рассаженной скуле.
– Справился бы он! – фыркнул рыжий. – Шляпу потерял, плащ на помойку выкидывать можно.
– Иди ты знаешь куда? – зарычал я. – Все, проехали…
«Хромой бродяга» – доходный дом на закатной окраине – за последнее время изрядно пообветшал. Штукатурка пластами обвалилась, на крытой черепицей крыше темнели прорехи. У парадного крыльца жильцы навалили целую гору мусора, дверь и вовсе была закопчена, будто под ней разводили костер.
Да и сам район запаршивел не меньше. К грязи на улицах, конечно, не привыкать – чай, не дворцовая площадь, но в пресловутом порту и то чище. Я уж про физиономии прохожих не говорю. Мало того, что рвань и пьянь, так еще чуть ли не у половины глаза мутные, будто у снулой рыбы. Уличные шлюхи из своих нор уже днем повылазили, а неподалеку от перекрестка какой-то молодняк в помойной канаве костер развел.
И куда, хотелось бы мне знать, наша доблестная Стража смотрит?
– Развели гадючник, – с недовольным видом огляделся по сторонам Джек. – Еще ведь недавно приличный район был, а теперь как в порту.
– В порту лучше, – возразил я. – В порту все давно поделено, беспределыциков там сразу под пирсы спускают.
– Ты об этих, что ли? – кивнул на оборванцев у костра Пратт.
– Угу.
В этот момент дверь какого-то непонятного заведения на первом этаже дома напротив «Хромого бродяги» распахнулась, и оттуда на мостовую вылетел прилично одетый господин. Он рухнул прямо в грязь, с трудом поднялся на ноги и неровной походкой поплелся по улице. Оборвыши двинулись следом, но потом вдруг чего-то испугались и резко свернули в подворотню.
– Раз боятся, значит, стражники сюда еще заглядывают, – философски заметил Пьер.
– Они своего не упустят, – выбрался из пролетки Джек. – Свисток у тебя с собой? Если что – свисти. Мы спасем.
– Как бы вас самих спасать не пришлось.
– Глупости говоришь. – Рыжий пройдоха остановился на крыльце доходного дома, дожидаясь меня. – Да ты просто скажи, что Себастьяна Марта знаешь, и все сразу разбегутся.
– Ага, как те, в кабаке…
– Хватит трепаться уже. – Я распахнул перекошенную дверь и прошел внутрь. В нос сразу ударил едкий запах мочи и вонь подгорелой пищи. Ну и свежей блевотиной тоже, если не ошибаюсь, попахивает. Тот еще букет, в общем.
Дверь комнатушки консьержа оказалась приоткрыта, я подошел к ней и несколько раз легонько стукнул костяшками пальцев по косяку.
– Чего надо? – дыхнул на меня перегаром выглянувший на стук парень в грязной майке и домашних штанах с вытянутыми коленями. – Комнаты меньше чем на день не сдаем.
– Жиль Закиль у себя? – внимательно приглядываясь к его опухшей физиономии, поинтересовался я.
– А вам-то что? – моментально насторожился консьерж. – Вы шпики, да? Шпикам тут делать нечего!
– Полегче на поворотах, – усмехнулся стоявший у меня за спиной Джек. – Тебе простой вопрос задали…
– Убирайтесь! – Парень ухватил приставленную к стене палку и оскалился. – А не то мигом с лестницы спущу!
Я спокойно отвел дубинку в сторону и резким ударом в подбородок сбил консьержа с ног. Подождал, пока он немного очухается и начнет, упираясь руками в пол, подниматься на четвереньки, и со всего маху пнул по ребрам. Консьерж отлетел к незаправленной кровати и ошалело затряс головой.
– Вы чего?! – завопил он, но тут же взвыл от боли, когда Джек врезал ему по ключице поднятой с пола дубинкой. Что-то хрустнуло, парень завалился на спину и заскулил от боли.
– Тебе задали простой вопрос: у себя ли Жиль Закиль? – примерился для нового удара Пратт, но для начала все же уточнил: – Не хочешь ответить?
– Нету! – взвизгнул консьерж, прикрывая голову левой рукой. Правая рука у него обвисла и не шевелилась. – Нету его, нету!
– А где он?
– В клубе!
– В клубе? Каком клубе?
– Просто клуб. Притон на первом этаже дома напротив.
– Если его там нет, мы вернемся, – пообещал я и забрал у Джека дубинку. Чувствую, она мне сегодня еще пригодится. Клуб, ну надо же!
– Мансарду не будем проверять? – уточнил рыжий, когда мы вышли на крыльцо.
Какой-то заходивший в дом забулдыга попытался бесцеремонно отодвинуть его в сторону, Джек толчком в грудь столкнул грубияна прямо в помойную канаву. Пьяница выругался, но к крыльцу приближаться больше не рискнул.
– Не думаю, что консьерж врал, – покачал я головой и на всякий случай все же предупредил так и сидевшего на козлах пролетки Пьера: – Если вдруг увидишь светловолосого толстяка с отрубленным мизинцем на левой руке, пусть он нас подождет. Хорошо?
– Просто попросить его задержаться?
– Попроси или по башке дай, мне без разницы. Главное, чтобы он никуда не ушел.
– Понял? – издевательски усмехнулся Пратт. – Исполняй!
– Откуда вы только взялись на мою голову? – не остался в долгу горестно вздохнувший Пьер.
Я на эту сентенцию ничего отвечать не стал и, постаравшись по уши не уделаться в грязи, перебежал через дорогу. Дернул ручку той самой двери, из которой выкинули прилично одетого господина, но она оказалась заперта.
– Кто там еще? – В открывшееся смотровое окошко на нас глянули два налитых кровью глаза. – Это закрытое заведение!
Вступать в споры с вышибалой я не стал и, прежде чем он успел захлопнуть окошечко, со всей мочи ткнул его в широкую переносицу прихваченной с собой палкой. Громила моментально исчез из виду; мне же, привстав на цыпочки, без особого труда удалось нашарить засов и отодвинуть его в сторону.
– Очень непродуманная система, – вслед за мной проходя в распахнутую дверь, усмехнулся Джек.
– Ничему жизнь людей не учит, – согласился с ним я, переступил через валявшегося в отключке вышибалу и потянул носом воздух. – Опиумная курильня?
– Она самая.
Тут на шум прибежал какой-то хлыщ в надетой прямо на голое тело кожаной жилетке, углядел валявшегося на полу охранника и, ойкнув, попытался исчезнуть в витавших в помещении клубах дыма. Попытался неудачно – моментально нагнавший странного типа Джек ухватил его за ухо и вполсилы стукнул кулаком под ребра.
– А жарко тут у вас.
Я расстегнул куртку и окинул внимательным взглядом обстановку притона. Вот именно что обстановку – лежавшие на кушетках опиумные курильщики от мебели сейчас ничем в общем-то и не отличались.
– Я не здешний, просто зашел, – начал юлить хлыщ в жилетке. – Отпустите меня, а?
– Заткнись! – Джек выкрутил ему ухо, и парень, закусив губу, привстал на цыпочки.
– Жиль Закиль где? – Для убедительности я легонько ткнул содержателя притона дубинкой под дых, а потом похлопал моментально обмякшего парня по щекам. – Ну-ну, не покидай нас. Где Закиль?
– Там, – махнул рукой в сторону одной из дверей тот, безуспешно пытаясь набрать в легкие воздуха.
– Показывай, – не особо сдерживаясь, хлопнул его по спине Пратт, и бедняга едва не полетел кубарем, споткнувшись об одну из лежанок.
– Здесь он, здесь.
Парень провел нас в комнату, ничем не отличавшуюся от предыдущей. Разве что тут несколько курильщиков еще не впали в навеянное дурманом забытье и лениво наблюдали за поднимавшимися к потолку струйками дыма.
– Светловолосый толстяк, говоришь? – уставился на меня Джек, когда содержатель притона остановился рядом с лежанкой, на которой валялся худой, словно щепка, мужчина с осунувшимся лицом и расползшейся на всю голову плешью.
– Угу, – кивнул я мгновение спустя. Признать в этом задохлике Жиля удалось вовсе не сразу. Все мы меняемся, и меняемся далеко не в лучную сторону, но не настолько же!
Пратт откинул дерюгу и проверил руку:
– Ну надо же! Насчет мизинца ты угадал!
– Что значит угадал? Я его и отрезал.
При этих словах содержатель притона вздрогнул и вновь попытался удрать, но его опять перехватил Джек:
– Стоять! Часто у вас Жиль появляется?
– Постоянно здесь околачивается, – не стал запираться парень.
– Ладно, пошли, – позвал я приятеля и направился на выход. – Этому даже картофельные очистки из мусорной корзины никто украсть не поручит.
– На площадь Грегора Первого сейчас? Там что?
– Там неподалеку один жулик квартиру снимает. Он это дельце легко провернуть мог, да и охранников на днях подыскивал.
– Охранников? Ну, тогда поехали…
Пока ехали, Джек преспокойно себе дремал. Меня аж зло разобрало. Тут пытаешься выход найти, мысли в голове, как очумевшие тараканы, носятся, а этот – спит. Вот ведь сволочь!
Я с превеликим трудом удержался от того, чтобы не отвесить ему леща, потом огляделся по сторонам и успокоился: пролетка уже подъезжала к площади Грегора Первого. Впереди замаячила конная статуя основателя правящей династии, и Пьер придержал лошадей, пропуская выехавшую навстречу карету.
– Джек! – куда сильней, чем требовалось, ткнул я приятеля локтем в бок, стоило нам свернуть на Янтарную улицу.
– А! Чего?! – встрепенулся тот.
– Приехали. – Я выскочил на мостовую и зашагал к парадному двухэтажного доходного дома.
– Так мы спорим? – нагнал меня Пратт и, прикрыв ладонью рот, широко зевнул.
– Чем ты ночами занимаешься?
– Работаю, – не моргнув глазом, соврал рыжий пройдоха. Или не соврал? Да кто этих рыжих разберет? Может, и в самом деле вкалывает.
– И как, печень еще позволяет столько работать? – Я хлопнул приятеля по пояснице и дернул ручку входной двери. Заперто.
– По себе людей не судят, – ухмыльнулся Джек и несколько раз стукнул молоточком.
– Тебе видней…
Тут за дверью послышались шаркающие шаги, и старческий голос довольно невежливо поинтересовался, какого беса нам надо.
– Стража! – громогласно рявкнул Пратт. – Отпирайте немедленно!
– Ой, Святые, что ж стряслось-то? – В приоткрывшуюся дверь выглянула сгорбленная старушка.
– Господин Ланц здесь проживает?
– Это Якоб-то?
Привратница, как завороженная, уставилась на предъявленную Джеком бляху старшего дознавателя, а потом судорожно принялась поправлять съехавший на один бок чепец. На мою рассаженную скулу она, по счастью, внимания не обратила.
– Он самый, – подтвердил Пратт.
– Здесь он живет, здесь. Третий год уже квартиру снимает…
– Сейчас у себя?
– Якоб-то? Нет, давненько уже куда-то запропал. С ним бывает.
– Когда последний раз появлялся?
– Да уж несколько дней не было. Несколько, да…
– Когда приходил последний раз?
– Дайте, Святые, памяти, – затеребила в руках платочек старушка. – Третью ночь он не является. Точно – третью! Плату пять дней назад подняли, и я…
– Какая квартира? – перебил бабушку Джек.
– Второй этаж, дверь налево. Да, как подниметесь, сразу налево.
– Ключ?
– Да где ж я его возьму? Нету у меня ключей, у домовладельца только…
– Придется дверь ломать. – Я по скрипучей лестнице начал подниматься на второй этаж и, перегнувшись через перила, подмигнул рыжему. Тот не подвел и состроил зверское выражение лица.
– Как же так? – залепетала старушка. – Не позволю!
– Пьер, тащи топор! – выглянул Джек к дожидавшемуся нас на улице парню.
– Не губите! С меня ведь вычтут… – запричитала бабка. – Не надо, родные…
– Ключ, – повторил Пратт.
Пустившая слезу бабка скрылась в своей каморке под лестницей, но вскоре вернулась обратно:
– Возьмите…
– Лови! – Пратт кинул мне ключ и обернулся к вошедшему с улицы Пьеру: – Отбой. Но ты не уходи, побудь пока с бабушкой. Побудь, побудь, ничего с пролеткой не случится.
– Проходи, милок…
– Я в дверях постою, – отказался парень. – Имущество казенное, не расплачусь, если что.
– Окна квартиры куда выходят? – уточнил я у старухи. – Во двор или на улицу?
– Во двор…
Я поднялся на второй этаж, отыскал нужную дверь и принюхался. Показалось или в самом деле тухлятиной несет? Странный какой-то запах. Может, суп у кого прокис?
– Джек! Ничего не чуешь?
– Да вроде нет, – принюхался рыжий.
Я отпер замок, тихонько толкнул дверь и едва сдержал рвотный позыв – из квартиры так и шибануло мертвечиной. Кисло-сладкая вонь, казалось, заполонила собой весь дом, и шансы отыскать Ловкача живым стремительно пошли вниз.
Да чтоб тебя! Бесов праздник!
– Надо было спорить, – забрал у меня бутылку с бренди слегка позеленевший Джек и отступил к лестнице.
Настежь распахнув дверь, я зажал нос пальцами и прошел в комнату. Покойник лежал на кровати с толстой пуховой периной, почерневшей от впитавшейся в нее крови.
Вот ведь гадство!
Я быстро прошел к окну, распахнул его настежь и выбежал обратно в коридор. Забрал у Джека бутылку и тщательно смочил в бренди носовой платок.
– И что ты собираешься там найти? – Пратт открыл запыленное окошко и жадно вдохнул свежего воздуха.
– Мало ли. – Я повязал платок на лицо и распорядился. – Отправляй Пьера за коронером и стражниками.
– Чего?
– Пьера! За коронером!
– Понял.
Джек побежал на первый этаж, я тяжело вздохнул и вернулся в квартиру Ловкача. В комнате с покойником задерживаться не стал и сразу заглянул на крохотную кухоньку. Орудия убийства долго искать не пришлось: они лежали прямо посреди стола на заботливо подстеленном полотенце. Пара ножей, трехзубая вилка, молоток и топорик. Все в засохшей крови и каких-то бурых ошметках.
Не тратя впустую на них свое время, я набрался решимости и отправился к трупу. Точнее, к тому, что от него осталось. А осталось от него не так уж и много – над Ловкачом явно поработали профессионалы. Местами – точно по живому – с мошенника содрали кожу, пальцы отрезали, колени и локти раздробили, а из распоротого живота торчали сизые ленты кишок.
И лицо… Ух, лучше не смотреть, еще приснится…
Да уж, кто бы ни учинил это паскудство, нервы у него были просто железные. Даже раны прижигать не забывал, дабы клиент преждевременно от потери крови не умер. Это потом уже мошенника выпотрошили, как свинью.
– Выходит, мы остались без главного подозреваемого? – Вернувшийся через некоторое время Джек остановился в дверях, глянул на сожженное до костей лицо и оскалышрованный череп и сразу присосался к бутылке. – Что будем делать?
– Ты знаешь, – я заглянул в очаг и, обнаружив среди углей лишь обгоревший кляп, задумчиво хмыкнул, – меня сейчас больше интересует другой вопрос…
– Зачем вообще его пытали? – сообразил Пратт.
– И это тоже.
И в самом деле: что такого мог знать обычный исполнитель? С какой целью его в буквальном смысле слова разделали на куски? Не из садизма – это точно. Слишком много возни для простого сведения счетов.
– А что еще?
– В первую очередь… – Я присмотрелся к вывороченному крючку на оконной раме и обернулся к Джеку: – В первую очередь меня интересует, зачем убийцы забрали с собой скальп! Вот скажи: ну зачем он им мог понадобиться, а?
Глава 4
Белый рыцарь. Слова и дела
Месяц Святого Огюста Зодчего
Второй месяц осени принес в Ольнас затянувшие небо от горизонта до горизонта тяжелые тучи и противный серый дождь. Ручьи моментально превратились в небольшие речушки, вода в каналах поднялась и грозила в скором времени затопить набережные, дороги местами так и вовсе превратились в непролазные топи. Дождю не было видно ни конца ни края, на лужах вспухали и тут же лопались крупные пузыри, а стылый ветер рвал с деревьев пожухлые листья и распахивал надетые по случаю непогоды плащи.
Но то на улице. В герцогском замке было сухо и относительно тепло, гулявшие же по коридорам сквозняки не шли ни в какое сравнение с гонявшими по двору опавшую листву вихрями. Книга, бутылочка бренди, теплый плед да придвинутое к камину кресло – и отвратительная погода не доставит ровным счетом никаких неудобств.
Книга, бренди, плед… Впервые за много лет Ричард Йорк завидовал тем, кто может позволить себе отложить все дела и устроиться у разожженного очага. И вовсе не из-за дождей и холодов, нет – причина царившего в душе Белого рыцаря смятения заключалась совсем в другом.
Просто он чувствовал, что проигрывает. Проигрывает навалившимся со всех сторон объективным обстоятельствам. И хоть на первый взгляд все шло, как и должно, а в его действия не закралось ни одной ошибки, командир Гвардии отчаянно хандрил.
Можно ли, ни разу не ошибившись, проиграть карточную партию?
Легко!
Когда против тебя играет краплеными картами сама судьба, победы не видать. Хоть из кожи вон вылезь – останешься в дураках.
Ричард давно уже чувствовал, что вскоре стрясется какая-нибудь пакость. Чувствовал, но откуда ждать беды, как ни старался, понять так и не смог. Интуиция твердила одно, разум убеждал в обратном, и Белый рыцарь жутко устал, пытаясь докопаться до истины.
По всему выходило – причин для беспокойства нет ни малейших. Ланс, получив разрешение на провод войск, с ходу в пух и прах разгромил армию Озерков. И пусть в Марне дела у еретиков шли вовсе не так успешно, исход вторжения был предопределен заранее. И Стильгу рано или поздно придется с этим смириться.
Казалось, можно расслабиться и наслаждаться жизнью, но Ричард просто не находил себе места от беспокойства. И поэтому, вместо того чтобы сесть и разобрать накопившиеся за последнее время бумаги, он накинул на плечи белый гвардейский плащ и отправился обходить посты.
Вот только, несмотря на донимавшие рыцаря дурные предчувствия, все было в полном порядке: караульные исправно несли службу, а их сменщики прятались от дождя в казарме. Под конец Ричард Йорк заглянул в гостиную герцогини, но и там царила идиллия. Гвардейцы не пили, не приставали к дежурной фрейлине и вообще вели себя так, как и подобает себя вести гвардейцам ее высочества.
Капитан кивком ответил на приветствия подчиненных и уточнил у занятой рукоделием Лиины:
– Ее высочество свободна?
– Ее высочество принимает графа Кимберли, – оторвавшись от вышивки, хитро прищурилась девушка.
– Ну надо же! – буркнул Белый рыцарь и отвернулся к выходящему во двор окну. В последние дни Сола проводила наедине с послом слишком много времени, и Ричарда это нисколько не радовало. Разумеется, ее высочество вправе сама выбирать, с кем и сколько общаться, но Высший есть Высший. Как бы чего не вышло. – Насчет меня распоряжений не было?
– Нет.
– Замечательно. – Капитан уже собрался уходить, когда заметил маячившего под дождем на той стороне двора баронета Огалиса. – Что, Лиина, теперь у тебя воздыхатели под окнами мокнут?
– Где? – Отложив рукоделие, девушка выскочила из-за стола и перегнулась через подоконник. – А! Этот…
– Зачем парня мучаешь? – усмехнулся Ричард.
– И вовсе не по мне он страдает, – фыркнула Лиина. – Да если и по мне, даром такой ухажер не сдался. Получше жених на примете имеется.
– Как скажешь. – Рыцарь поймал многозначительный взгляд фрейлины и отошел от окна в некотором замешательстве.
– Господин капитан! – заглянул в приоткрывшуюся дверь вестовой. – Вас Виилас вон Ямгайла спрашивает.
– Иду.
Ричард вслед за посыльным спустился по винтовой лестнице на первый этаж, выглянул во двор и призывно махнул рукой стоявшему у крыльца мужчине. Беседовать со старшим братом Локиса на всеобщем обозрении, да еще и под проливным дождем, капитан не собирался.
– Ну, Виилас, как успехи? – поинтересовался Белый рыцарь, когда провел гостя к себе в кабинет и налил вина. Сам пить не стал – выпивку он держал исключительно для таких вот случаев.
– За два десятка человек ручаюсь, – одним махом выпил вино озябший и промокший до нитки мужчина. – Если надо будет больше, тоже не проблема.
– Больше не надо, – покачал головой капитан и задумчиво потеребил мочку уха.
Два десятка отчаянных рубак способны на многое. Например, перебить охрану графа Кимберли и дать возможность Ричарду на практике убедиться, действительно ли невозможно отправить к бесам Высшего. И хоть это была перспектива отнюдь не ближайшего будущего, но рыцарь для себя уже решил, что рано или поздно посла придется убрать. Слишком бурную деятельность тот развил. И слишком часто стал совать свой нос в чужие дела.
– Мало ли какая необходимость возникнет. – Виилас поставил на стол пустой стакан. – Имейте в виду.
– Видно будет. – Капитан отпер сейф и кинул собеседнику кошель, полный серебряных грошей.
– Да пока не за что…
– Бери, – настоял на своем Ричард. С казначеем найти общий язык ему удалось давным-давно, а потому недостатка в средствах капитан не испытывал. – Гвардейские мундиры привезли?
– Да.
– Замечательно, – повеселел рыцарь. – Присмотри, кстати, паренька посообразительней, я его во дворец пристрою.
– Есть такой на примете. Что-нибудь еще?
– Нет, пожалуй. Если понадобишься, я тебя разыщу.
– Тогда до встречи. – И пожавший на прощание капитану руку Виилас вон Ямгайла покинул кабинет.
Оставшись в одиночестве, Ричард тяжело вздохнул и повалился в кресло. Если есть уверенность, что скоро все покатится в тартарары, – это вовсе не повод опускать руки. Наоборот, именно в такой ситуации имеет смысл озаботиться приобретением колоды крапленых карт. Да и рассовать по рукавам парочку святых вовсе не помешает. Лучше уж заранее подсуетиться, чем потом локти с досады кусать. Или червей могильных кормить – в этой игре проигравшим рассчитывать на милость победителей не приходилось.
На начальника тайной жандармерии Ричард наткнулся, когда тот запирал дверь своих апартаментов.
– Ричард? – удивился Юрис Кястайла. – Ты ко мне?
– Я ненадолго, – постарался успокоить его Белый рыцарь. – Есть пара вопросов.
– Ну хорошо, заходи. – Выудив из кармана за серебряную цепочку часы, Юрис досадливо поморщился, потом со вздохом отпер дверь и предупредил: – У меня встреча в городе.
– Я понял. – Капитан прошел в пыльную комнатушку и без приглашения развалился в кресле. – Не нравится мне все это…
– Что конкретно? – Кястайла присел на краешек стула, но тут же взял себя в руки и, распахнув плащ, устроился поудобней. – Или вообще все?
– Именно, что все. – Ричард не обратил внимания на прозвучавшую в словах собеседника усмешку. – Погода, посол, слухи. Затишье это еще, как перед бурей.
– С погодой ты не по адресу пришел, – начал напряженно размышлять над услышанным начальник тайной жандармерии, – на посла я тоже никак повлиять не могу. А вот слухи… Что за слухи?
– Да начал народец шептаться: мол, преподобного Шумлиуса граф Кимберли чуть ли не собственноручно зарезал. Если так и дальше пойдет, скоро и очевидцы объявятся.
– Что за чушь?! – возмутился Юрис, а потом внимательно глянул на рыцаря. – Или не чушь?
– Чушь, чушь! – отмахнулся Ричард. – И надо бы как-нибудь подоходчивей донести это до горожан. Одним посоветовать нос в чужие дела не совать, другим язык укоротить. Ну, не мне вас учить с чернью разбираться.
– Разберемся, – уверенно заявил Кястайла. – Как бы только это не происки Стильга были…
– Вот и я о том же. Разберитесь. – Капитан поднялся на ноги, но покидать кабинет не спешил. – И еще…
– Да?
– Я просил разузнать о бароне Могулисе…
– Чист! – вскочил со стула Юрис, будто вспомнил о чем-то важном. – Чист, как свежевыпавший снег!
– Такое разве бывает?
– Барон слишком любит поесть и выпить, чтобы лезть в какие-то интриги, – уверенно заявил хозяин кабинета и подошел к двери. – По этому поводу можете не беспокоиться.
– Да я и не беспокоюсь, – пожал плечами Ричард, с затаенным злорадством наблюдая, как Кястайла безуспешно пытается унять дергавший левое веко тик. Неужели и в самом деле торопится? – И последнее…
– Я опаздываю, – взмолился Юрис.
– Я вас провожу, – вышел из кабинета рыцарь и прислонился к стене, дожидаясь, пока начальник тайной жандармерии запрет дверь. – Та информация маркиза Юдолиса об убийстве Высшего в Нильмаре. Есть что-то новое?
– Его застрелили, – зашагал по коридору Кястайла. – Больше выяснить пока ничего не удалось. Если что узнаю, обязательно дам знать.
– Понятно. Ну, не смею вас больше задерживать…
– Всего доброго. – Юрис чуть ли не скатился по ступенькам.
– Всего доброго, – усмехнулся ему в спину Ричард. – Всего…
Как ни странно, настроение после разговора с Кястайлой у него заметно улучшилось. Вроде и полезного ничего узнать не узнал, но в неловкое положение шпика поставил – и на душе сразу потеплело. А если шеф тайной жандармерии в запале своим людям хвосты накрутит, так и вовсе замечательно будет. Вдруг что интересное всплывет? Да и обывателям языки укоротить давно пора.
Выглянув в окно, Белый рыцарь немного поколебался, но все же решил по случаю собачьей погоды традиционную ежедневную тренировку сегодня не устраивать. Парням и так в последнее время несладко приходится. Давно пора с казначеем насчет повышения денежного довольствия потолковать. Тот, конечно, будет отбиваться руками и ногами, но в единовременной выплате не откажет.
Второй месяц осени принес в Ольнас затянувшие небо от горизонта до горизонта тяжелые тучи и противный серый дождь. Ручьи моментально превратились в небольшие речушки, вода в каналах поднялась и грозила в скором времени затопить набережные, дороги местами так и вовсе превратились в непролазные топи. Дождю не было видно ни конца ни края, на лужах вспухали и тут же лопались крупные пузыри, а стылый ветер рвал с деревьев пожухлые листья и распахивал надетые по случаю непогоды плащи.
Но то на улице. В герцогском замке было сухо и относительно тепло, гулявшие же по коридорам сквозняки не шли ни в какое сравнение с гонявшими по двору опавшую листву вихрями. Книга, бутылочка бренди, теплый плед да придвинутое к камину кресло – и отвратительная погода не доставит ровным счетом никаких неудобств.
Книга, бренди, плед… Впервые за много лет Ричард Йорк завидовал тем, кто может позволить себе отложить все дела и устроиться у разожженного очага. И вовсе не из-за дождей и холодов, нет – причина царившего в душе Белого рыцаря смятения заключалась совсем в другом.
Просто он чувствовал, что проигрывает. Проигрывает навалившимся со всех сторон объективным обстоятельствам. И хоть на первый взгляд все шло, как и должно, а в его действия не закралось ни одной ошибки, командир Гвардии отчаянно хандрил.
Можно ли, ни разу не ошибившись, проиграть карточную партию?
Легко!
Когда против тебя играет краплеными картами сама судьба, победы не видать. Хоть из кожи вон вылезь – останешься в дураках.
Ричард давно уже чувствовал, что вскоре стрясется какая-нибудь пакость. Чувствовал, но откуда ждать беды, как ни старался, понять так и не смог. Интуиция твердила одно, разум убеждал в обратном, и Белый рыцарь жутко устал, пытаясь докопаться до истины.
По всему выходило – причин для беспокойства нет ни малейших. Ланс, получив разрешение на провод войск, с ходу в пух и прах разгромил армию Озерков. И пусть в Марне дела у еретиков шли вовсе не так успешно, исход вторжения был предопределен заранее. И Стильгу рано или поздно придется с этим смириться.
Казалось, можно расслабиться и наслаждаться жизнью, но Ричард просто не находил себе места от беспокойства. И поэтому, вместо того чтобы сесть и разобрать накопившиеся за последнее время бумаги, он накинул на плечи белый гвардейский плащ и отправился обходить посты.
Вот только, несмотря на донимавшие рыцаря дурные предчувствия, все было в полном порядке: караульные исправно несли службу, а их сменщики прятались от дождя в казарме. Под конец Ричард Йорк заглянул в гостиную герцогини, но и там царила идиллия. Гвардейцы не пили, не приставали к дежурной фрейлине и вообще вели себя так, как и подобает себя вести гвардейцам ее высочества.
Капитан кивком ответил на приветствия подчиненных и уточнил у занятой рукоделием Лиины:
– Ее высочество свободна?
– Ее высочество принимает графа Кимберли, – оторвавшись от вышивки, хитро прищурилась девушка.
– Ну надо же! – буркнул Белый рыцарь и отвернулся к выходящему во двор окну. В последние дни Сола проводила наедине с послом слишком много времени, и Ричарда это нисколько не радовало. Разумеется, ее высочество вправе сама выбирать, с кем и сколько общаться, но Высший есть Высший. Как бы чего не вышло. – Насчет меня распоряжений не было?
– Нет.
– Замечательно. – Капитан уже собрался уходить, когда заметил маячившего под дождем на той стороне двора баронета Огалиса. – Что, Лиина, теперь у тебя воздыхатели под окнами мокнут?
– Где? – Отложив рукоделие, девушка выскочила из-за стола и перегнулась через подоконник. – А! Этот…
– Зачем парня мучаешь? – усмехнулся Ричард.
– И вовсе не по мне он страдает, – фыркнула Лиина. – Да если и по мне, даром такой ухажер не сдался. Получше жених на примете имеется.
– Как скажешь. – Рыцарь поймал многозначительный взгляд фрейлины и отошел от окна в некотором замешательстве.
– Господин капитан! – заглянул в приоткрывшуюся дверь вестовой. – Вас Виилас вон Ямгайла спрашивает.
– Иду.
Ричард вслед за посыльным спустился по винтовой лестнице на первый этаж, выглянул во двор и призывно махнул рукой стоявшему у крыльца мужчине. Беседовать со старшим братом Локиса на всеобщем обозрении, да еще и под проливным дождем, капитан не собирался.
– Ну, Виилас, как успехи? – поинтересовался Белый рыцарь, когда провел гостя к себе в кабинет и налил вина. Сам пить не стал – выпивку он держал исключительно для таких вот случаев.
– За два десятка человек ручаюсь, – одним махом выпил вино озябший и промокший до нитки мужчина. – Если надо будет больше, тоже не проблема.
– Больше не надо, – покачал головой капитан и задумчиво потеребил мочку уха.
Два десятка отчаянных рубак способны на многое. Например, перебить охрану графа Кимберли и дать возможность Ричарду на практике убедиться, действительно ли невозможно отправить к бесам Высшего. И хоть это была перспектива отнюдь не ближайшего будущего, но рыцарь для себя уже решил, что рано или поздно посла придется убрать. Слишком бурную деятельность тот развил. И слишком часто стал совать свой нос в чужие дела.
– Мало ли какая необходимость возникнет. – Виилас поставил на стол пустой стакан. – Имейте в виду.
– Видно будет. – Капитан отпер сейф и кинул собеседнику кошель, полный серебряных грошей.
– Да пока не за что…
– Бери, – настоял на своем Ричард. С казначеем найти общий язык ему удалось давным-давно, а потому недостатка в средствах капитан не испытывал. – Гвардейские мундиры привезли?
– Да.
– Замечательно, – повеселел рыцарь. – Присмотри, кстати, паренька посообразительней, я его во дворец пристрою.
– Есть такой на примете. Что-нибудь еще?
– Нет, пожалуй. Если понадобишься, я тебя разыщу.
– Тогда до встречи. – И пожавший на прощание капитану руку Виилас вон Ямгайла покинул кабинет.
Оставшись в одиночестве, Ричард тяжело вздохнул и повалился в кресло. Если есть уверенность, что скоро все покатится в тартарары, – это вовсе не повод опускать руки. Наоборот, именно в такой ситуации имеет смысл озаботиться приобретением колоды крапленых карт. Да и рассовать по рукавам парочку святых вовсе не помешает. Лучше уж заранее подсуетиться, чем потом локти с досады кусать. Или червей могильных кормить – в этой игре проигравшим рассчитывать на милость победителей не приходилось.
На начальника тайной жандармерии Ричард наткнулся, когда тот запирал дверь своих апартаментов.
– Ричард? – удивился Юрис Кястайла. – Ты ко мне?
– Я ненадолго, – постарался успокоить его Белый рыцарь. – Есть пара вопросов.
– Ну хорошо, заходи. – Выудив из кармана за серебряную цепочку часы, Юрис досадливо поморщился, потом со вздохом отпер дверь и предупредил: – У меня встреча в городе.
– Я понял. – Капитан прошел в пыльную комнатушку и без приглашения развалился в кресле. – Не нравится мне все это…
– Что конкретно? – Кястайла присел на краешек стула, но тут же взял себя в руки и, распахнув плащ, устроился поудобней. – Или вообще все?
– Именно, что все. – Ричард не обратил внимания на прозвучавшую в словах собеседника усмешку. – Погода, посол, слухи. Затишье это еще, как перед бурей.
– С погодой ты не по адресу пришел, – начал напряженно размышлять над услышанным начальник тайной жандармерии, – на посла я тоже никак повлиять не могу. А вот слухи… Что за слухи?
– Да начал народец шептаться: мол, преподобного Шумлиуса граф Кимберли чуть ли не собственноручно зарезал. Если так и дальше пойдет, скоро и очевидцы объявятся.
– Что за чушь?! – возмутился Юрис, а потом внимательно глянул на рыцаря. – Или не чушь?
– Чушь, чушь! – отмахнулся Ричард. – И надо бы как-нибудь подоходчивей донести это до горожан. Одним посоветовать нос в чужие дела не совать, другим язык укоротить. Ну, не мне вас учить с чернью разбираться.
– Разберемся, – уверенно заявил Кястайла. – Как бы только это не происки Стильга были…
– Вот и я о том же. Разберитесь. – Капитан поднялся на ноги, но покидать кабинет не спешил. – И еще…
– Да?
– Я просил разузнать о бароне Могулисе…
– Чист! – вскочил со стула Юрис, будто вспомнил о чем-то важном. – Чист, как свежевыпавший снег!
– Такое разве бывает?
– Барон слишком любит поесть и выпить, чтобы лезть в какие-то интриги, – уверенно заявил хозяин кабинета и подошел к двери. – По этому поводу можете не беспокоиться.
– Да я и не беспокоюсь, – пожал плечами Ричард, с затаенным злорадством наблюдая, как Кястайла безуспешно пытается унять дергавший левое веко тик. Неужели и в самом деле торопится? – И последнее…
– Я опаздываю, – взмолился Юрис.
– Я вас провожу, – вышел из кабинета рыцарь и прислонился к стене, дожидаясь, пока начальник тайной жандармерии запрет дверь. – Та информация маркиза Юдолиса об убийстве Высшего в Нильмаре. Есть что-то новое?
– Его застрелили, – зашагал по коридору Кястайла. – Больше выяснить пока ничего не удалось. Если что узнаю, обязательно дам знать.
– Понятно. Ну, не смею вас больше задерживать…
– Всего доброго. – Юрис чуть ли не скатился по ступенькам.
– Всего доброго, – усмехнулся ему в спину Ричард. – Всего…
Как ни странно, настроение после разговора с Кястайлой у него заметно улучшилось. Вроде и полезного ничего узнать не узнал, но в неловкое положение шпика поставил – и на душе сразу потеплело. А если шеф тайной жандармерии в запале своим людям хвосты накрутит, так и вовсе замечательно будет. Вдруг что интересное всплывет? Да и обывателям языки укоротить давно пора.
Выглянув в окно, Белый рыцарь немного поколебался, но все же решил по случаю собачьей погоды традиционную ежедневную тренировку сегодня не устраивать. Парням и так в последнее время несладко приходится. Давно пора с казначеем насчет повышения денежного довольствия потолковать. Тот, конечно, будет отбиваться руками и ногами, но в единовременной выплате не откажет.