Теперь бы еще Малькольма Паре на месте застать…
На квартиру я вернулся только под вечер. Разулся, накинул куртку на вешалку и прямо в одежде повалился на кровать. Вымотался за день – сил нет. Да и на нервах все это время. Синица в руке неожиданно обернулась мерзкой жабой, и надежд на обратную метаморфозу практически не осталось.
Якоб Ланц под замком, но ничего толком не знает. Ош мертв. Неизвестного толстяка давно след простыл, и задержать его поможет только чудо. Даже от набросанного со слов Ловкача портрета сейчас толку немного. Упустили мы время, упустили. Жуликов, которых я по просьбе Мешка Костей к делу пристраивал, и тех не найти. Как в воду канули…
Так что настроение, откровенно говоря, было хуже некуда. Что нам сейчас вообще остается? Сидеть и ждать у моря погоды? А тем временем наконечники спокойно вывезут из Стильга…
Когда раздался стук в дверь, я соскочил с кровати, вытащил из-за голенища сапога шило и, заведя руку за спину, крикнул:
– Кто там?
– Открывай! – рявкнул из-за двери Джек.
– Чего надо?
Я отодвинул в сторону засов и посторонился, пропуская Рауля Лурингу.
Тот прошел в комнату, мельком глянул в висевшее на стене зеркало и, поправив растрепавшуюся шевелюру, направился к столу.
– Мы решили обсудить сложившуюся ситуацию.
– Надеюсь, ты не против? – съехидничал Джек Пратт и помахал у меня перед лицом бутылью с вином. – Штопор есть?
– У меня просто склад штопоров, – тяжело вздохнул я и запер дверь. Ничего обсуждать не хотелось. Ничего уже не хотелось. – Внутрь протолкни.
– Да уж разберусь как-нибудь. – Рыжий прямо на пол сбил ножом с горлышка бутылки сургуч и огляделся по сторонам. – Кружки, кружки у тебя точно должны быть. Морякам без кружек никак.
Я вытащил из шкафа три оловянные кружки, выставил их на стол и уселся на кровать. Успевший откупорить бутыль Джек набулькал мне вина и пододвинул стул к раскладывавшему на подоконнике какие-то бумаги графу.
– Портреты толстяка на границу отправили? – поинтересовался я.
– Да, – кивнул Рауль. – Но надежды на них мало.
– Ты лучше скажи, что по Ошу думаешь. – Джек пригубил вино, разглядывая разложенные графом записи.
– Завербовали его давно. Лет семь назад, если не раньше…
– В поле зрения ни тайной службы, ни надзорной коллегии он не попадал, – заметил Луринга.
– И тем не менее, – пожал я плечами. – Вполне возможно, его использовали втемную. Записей по марионеткам не нашли?
– Думаешь, они должны были быть?
– Не исключено. Не зря же поджог пытались устроить.
– Паре пока молчит, – вздохнул граф, в один присест осушил кружку и отодвинул ее Джеку. – Мне вот что непонятно: какое отношение имеет к этому делу Ланье. То ли он прячущийся за ширмой кукловод, то ли его просто подставили.
– И почему решили убрать Оша, – вновь наполнил кружку графа Пратт.
– Все просто: те двое марионеток действовали не сами по себе. Дожидавшийся их на улице сообщник увидел, что мы захватили Ловкача, сложил два плюс два, и судьба Мешка Костей была решена. – Я поднялся с кровати и взял бутыль. Оражское «Червонное», девятьсот шестидесятого года. Наверняка граф из погребов отца прихватил. – Да он теперь им и не нужен был больше, по большому счету.
– Кому – им? – уставился на меня Джек.
– Еретикам.
– Уверен?
– У тебя есть другие кандидатуры?
– Пока нет.
– Вот видишь.
– И все же меня не оставляет ощущение, что мы упустили какой-то важный момент, – нахмурился Рауль. – Знать бы наверняка насчет Ланье!
Я заходил от стены к стене.
– Зачем Ланье привлекать к этому делу Оша? Пусть медики неправильно определили время смерти Джоэля и Грая, и наконечники похитили именно они, пусть. Но никакого смысла в этом случае усложнять схему не было. Ланье не дурак.
– Никто и не спорит, – зевнул Джек.
– Тогда исходим из того, что Ланье решили сделать козлом отпущения, – задумался граф.
– Дела настолько плохи?
– Я даже представить боюсь, что будет, если Драгарн не получит обещанных наконечников, – вздохнул Рауль. – Дела на фронтах, сам знаешь, не ахти…
– Новые известия? – заинтересовался я.
– Без наконечников Марну нам не отстоять.
– Данциг держится уже который месяц…
– В Данциге заняла круговую оборону чуть ли не треть всех экзекуторов Пламенной Длани. Мы перекинуть столько экзорцистов в тот же Магрев позволить себе не можем.
– Надо Ловкача по новой допросить, – решил вдруг Джек и поставил кружку с вином на стол. – Чтоб от и до, ни одной мелочи не упуская…
– Завтра допросим. – Граф начал убирать выложенные на подоконник бумаги в кожаный тубус. На то, что из мошенника удастся вытрясти хоть что-то полезное, он явно не рассчитывал. – Поздно уже.
– Да, поздновато… – не упустил я возможности намекнуть незваным гостям на свое желание отправиться на боковую.
– Завтра… – Пратт осторожно, стараясь не взболтать осадок, вылил остатки вина себе в кружку, – завтра с самого утра за тобой заеду.
– Договорились.
– Для начала поговорите с Паре, вдруг что-то его людям разузнать получится, – сказал, поднимаясь, Рауль. – Они всю ночь работать будут.
– Хорошо. – Джек осушил кружку. – До завтра…
– Приятных снов, – усмехнулся я и запер за гостями дверь.
И чего приходили? Вина выпить негде было? Или решили проверить, как я тут устроился? Ладно, неважно. С Ловкачом завтра и в самом деле потолковать еще раз стоит. Да и по знакомым пройтись не помешает. Вдруг у кого после смерти Оша язык развяжется? Но это все завтра.
А сейчас – спать.
Разбудил меня на рассвете следующего дня стук в дверь. И хоть дрых всю ночь как убитый, голова была чугунной, глаза не открывались, да и в целом самочувствие оставляло желать лучшего.
– Рыжий, ты, что ли? – натягивая штаны, поинтересовался я.
– Депеша от господина Пратта, – по-армейски четко доложил из-за двери Сержант.
– Иду. – Я босиком дошлепал до зеркала и глянул на свою опухшую после сна физиономию. Подивился красным глазам, отодвинул засов и поплелся обратно к кровати. – Заходи!
– Доброе утро, господин Март. – Как-то очень уж неуверенно подчиненный Джека Пратта проскользнул в комнату.
– Что-нибудь срочное? – застегивая рубаху, уточнил я.
– Да нет, не особо.
Сержант посторонился, пропуская в дверь незнакомого темноволосого парня, который первым делом принялся разглядывать свое отражение в висевшем на стене зеркале.
На квартиру я вернулся только под вечер. Разулся, накинул куртку на вешалку и прямо в одежде повалился на кровать. Вымотался за день – сил нет. Да и на нервах все это время. Синица в руке неожиданно обернулась мерзкой жабой, и надежд на обратную метаморфозу практически не осталось.
Якоб Ланц под замком, но ничего толком не знает. Ош мертв. Неизвестного толстяка давно след простыл, и задержать его поможет только чудо. Даже от набросанного со слов Ловкача портрета сейчас толку немного. Упустили мы время, упустили. Жуликов, которых я по просьбе Мешка Костей к делу пристраивал, и тех не найти. Как в воду канули…
Так что настроение, откровенно говоря, было хуже некуда. Что нам сейчас вообще остается? Сидеть и ждать у моря погоды? А тем временем наконечники спокойно вывезут из Стильга…
Когда раздался стук в дверь, я соскочил с кровати, вытащил из-за голенища сапога шило и, заведя руку за спину, крикнул:
– Кто там?
– Открывай! – рявкнул из-за двери Джек.
– Чего надо?
Я отодвинул в сторону засов и посторонился, пропуская Рауля Лурингу.
Тот прошел в комнату, мельком глянул в висевшее на стене зеркало и, поправив растрепавшуюся шевелюру, направился к столу.
– Мы решили обсудить сложившуюся ситуацию.
– Надеюсь, ты не против? – съехидничал Джек Пратт и помахал у меня перед лицом бутылью с вином. – Штопор есть?
– У меня просто склад штопоров, – тяжело вздохнул я и запер дверь. Ничего обсуждать не хотелось. Ничего уже не хотелось. – Внутрь протолкни.
– Да уж разберусь как-нибудь. – Рыжий прямо на пол сбил ножом с горлышка бутылки сургуч и огляделся по сторонам. – Кружки, кружки у тебя точно должны быть. Морякам без кружек никак.
Я вытащил из шкафа три оловянные кружки, выставил их на стол и уселся на кровать. Успевший откупорить бутыль Джек набулькал мне вина и пододвинул стул к раскладывавшему на подоконнике какие-то бумаги графу.
– Портреты толстяка на границу отправили? – поинтересовался я.
– Да, – кивнул Рауль. – Но надежды на них мало.
– Ты лучше скажи, что по Ошу думаешь. – Джек пригубил вино, разглядывая разложенные графом записи.
– Завербовали его давно. Лет семь назад, если не раньше…
– В поле зрения ни тайной службы, ни надзорной коллегии он не попадал, – заметил Луринга.
– И тем не менее, – пожал я плечами. – Вполне возможно, его использовали втемную. Записей по марионеткам не нашли?
– Думаешь, они должны были быть?
– Не исключено. Не зря же поджог пытались устроить.
– Паре пока молчит, – вздохнул граф, в один присест осушил кружку и отодвинул ее Джеку. – Мне вот что непонятно: какое отношение имеет к этому делу Ланье. То ли он прячущийся за ширмой кукловод, то ли его просто подставили.
– И почему решили убрать Оша, – вновь наполнил кружку графа Пратт.
– Все просто: те двое марионеток действовали не сами по себе. Дожидавшийся их на улице сообщник увидел, что мы захватили Ловкача, сложил два плюс два, и судьба Мешка Костей была решена. – Я поднялся с кровати и взял бутыль. Оражское «Червонное», девятьсот шестидесятого года. Наверняка граф из погребов отца прихватил. – Да он теперь им и не нужен был больше, по большому счету.
– Кому – им? – уставился на меня Джек.
– Еретикам.
– Уверен?
– У тебя есть другие кандидатуры?
– Пока нет.
– Вот видишь.
– И все же меня не оставляет ощущение, что мы упустили какой-то важный момент, – нахмурился Рауль. – Знать бы наверняка насчет Ланье!
Я заходил от стены к стене.
– Зачем Ланье привлекать к этому делу Оша? Пусть медики неправильно определили время смерти Джоэля и Грая, и наконечники похитили именно они, пусть. Но никакого смысла в этом случае усложнять схему не было. Ланье не дурак.
– Никто и не спорит, – зевнул Джек.
– Тогда исходим из того, что Ланье решили сделать козлом отпущения, – задумался граф.
– Дела настолько плохи?
– Я даже представить боюсь, что будет, если Драгарн не получит обещанных наконечников, – вздохнул Рауль. – Дела на фронтах, сам знаешь, не ахти…
– Новые известия? – заинтересовался я.
– Без наконечников Марну нам не отстоять.
– Данциг держится уже который месяц…
– В Данциге заняла круговую оборону чуть ли не треть всех экзекуторов Пламенной Длани. Мы перекинуть столько экзорцистов в тот же Магрев позволить себе не можем.
– Надо Ловкача по новой допросить, – решил вдруг Джек и поставил кружку с вином на стол. – Чтоб от и до, ни одной мелочи не упуская…
– Завтра допросим. – Граф начал убирать выложенные на подоконник бумаги в кожаный тубус. На то, что из мошенника удастся вытрясти хоть что-то полезное, он явно не рассчитывал. – Поздно уже.
– Да, поздновато… – не упустил я возможности намекнуть незваным гостям на свое желание отправиться на боковую.
– Завтра… – Пратт осторожно, стараясь не взболтать осадок, вылил остатки вина себе в кружку, – завтра с самого утра за тобой заеду.
– Договорились.
– Для начала поговорите с Паре, вдруг что-то его людям разузнать получится, – сказал, поднимаясь, Рауль. – Они всю ночь работать будут.
– Хорошо. – Джек осушил кружку. – До завтра…
– Приятных снов, – усмехнулся я и запер за гостями дверь.
И чего приходили? Вина выпить негде было? Или решили проверить, как я тут устроился? Ладно, неважно. С Ловкачом завтра и в самом деле потолковать еще раз стоит. Да и по знакомым пройтись не помешает. Вдруг у кого после смерти Оша язык развяжется? Но это все завтра.
А сейчас – спать.
Разбудил меня на рассвете следующего дня стук в дверь. И хоть дрых всю ночь как убитый, голова была чугунной, глаза не открывались, да и в целом самочувствие оставляло желать лучшего.
– Рыжий, ты, что ли? – натягивая штаны, поинтересовался я.
– Депеша от господина Пратта, – по-армейски четко доложил из-за двери Сержант.
– Иду. – Я босиком дошлепал до зеркала и глянул на свою опухшую после сна физиономию. Подивился красным глазам, отодвинул засов и поплелся обратно к кровати. – Заходи!
– Доброе утро, господин Март. – Как-то очень уж неуверенно подчиненный Джека Пратта проскользнул в комнату.
– Что-нибудь срочное? – застегивая рубаху, уточнил я.
– Да нет, не особо.
Сержант посторонился, пропуская в дверь незнакомого темноволосого парня, который первым делом принялся разглядывать свое отражение в висевшем на стене зеркале.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента