Страница:
И капитан Уильям Ланкастер решился совершить перелет из Лондона в Кейптаун. В тридцатых годах это было смелым проектом. Однако одного желания было мало. Для осуществления головокружительного полета он нуждался прежде всего в летательном аппарате и деньгах на бензин, продукты, снаряжение и сотню мелочей, за каждую из которых надо было платить. У него не было денег, и он не знал никого, кто бы ему одолжил необходимую сумму.
Совершенно отчаявшись, Билл вернулся к людям, которые одни продолжали верить в него и все еще любили – к своим родителям и жене.
Старшие Ланкастеры продали большую часть имущества, чтобы их сын смог купить самолет. Жена дала ему все свои сбережения. После долгих недель поисков он нашел самолет, который не был слишком дорогим и годился для полета. По крайней мере, Уильям Ланкастер так полагал. Это был маленький одноместный двухплоскостной самолет, на котором незадолго до этого сэр Чарльз Кинфорд Смит пытался побить рекорд на трассе из Австралии в Англию, что ему не удалось.
Это был скоростной летательный аппарат, потреблявший мало топлива, что как нельзя лучше подходило Ланкастеру. Однако самолет не был приспособлен для дальних перелетов. А для ночных полетов совсем не годился. У него не было даже фюзеляжной подсветки. В темноте на этом самолете летчик должен был освещать свой путь фонариком. Но капитан Ланкастер не боялся трудностей. Вероятно потому, что ему не оставалось ничего другого.
Он стартовал с аэродрома в Лимпне (графство Кент) 11 апреля 1933 года, снаряженный не лучше гимназистов, отправляющихся в однодневный загородный поход в соседний заповедник. Его запасы состояли из нескольких бутербродов с маслом и глиняной посудины с водой. Вероятно, он рассчитывал только на то, что ему будет сопутствовать удача. Это может показаться покорностью перед судьбой, шагом отчаяния. Однако Ланкастер не думал об опасности, он стремился прославиться и снова оказаться в центре общественного внимания. Он начал свой рекордный полет, во время которого сложил голову.
Перед вылетом он простился с родителями; уже у самолета пожилая миссис Ланкастер умоляла своего сына ни за что на свете не покидать летательного аппарата, если у него вдруг случится вынужденная посадка в пустыне, а ждать у самолета спасателей. Затем он еще раз помахал, рукой, взлетел, сделал прощальный круг над аэродромом.
В первый же день после непродолжительной остановки в Барселоне капитан достиг североафриканского Реггане, где приземлился поздно вечером абсолютно измученный. Пока местные механики проверяли самолет и заправляли его горючим, он прилег недалеко на траву и попытался хотя бы ненадолго заснуть. Это ему не удалось. Он был слишком возбужден. Через неполные три часа Ланкастер продолжил свой полет.
Стояла чудесная тихая африканская ночь, но безлунная. Чудесная для влюбленных, но отвратительная для ночного полета. Наземный персонал аэродрома в Реггане предупреждал Уильяма Ланкастера, что его аппарат непригоден для ночных полетов, и пытались отговорить его от безумной затеи. Однако он не прислушался к их советам, думая только о своем рекорде, сенсации, статьях в газетах, славе и дальнейшей безоблачной жизни.
Он пролетел еще триста километров в кромешной тьме африканской ночи. Затем поднялся встречный ветер. Скорость его самолета, по приблизительным оценкам специалистов, упала как минимум на семьдесят километров в час. Потом отказал мотор. Капитану Ланкастеру пришлось совершить вынужденную посадку в полнейшей темноте в пустыне. Во время посадки самолет перевернулся, однако пилот избежал ранений.
Из его записей в дневнике позднее стало ясно, что он отнюдь не считал свое положение безвыходным. Пилот лег, и поскольку был очень уставшим, сразу заснул. Утром, когда его разбудило палящее солнце, Ланкастер попытался отремонтировать свой самолет, однако после нескольких часов работы понял, что привести в порядок летательный аппарат, глубоко увязший в мягком песке, ему не под силу.
Капитан Ланкастер прожил в пустыне без воды и пищи, под палящим солнцем, на раскаленном песке еще целых одиннадцать дней. Он регулярно вел дневник, пытался даже записывать свои мысли и идеи. Писал обо всем на свете. Не писал только об одном: о смерти Хадена Кларка. Согласно обещанию, данному матери перед отлетом, капитан ни на шаг не отошел от самолета. А от местности, где пролегал оживленный караванный путь и где ему могли оказать помощь, Ланкастера отделял всего день пути.
12 апреля его ждали на аэродроме в Гао. Когда он не прилетел, начались поиски самолета. Со многих аэродромов в воздух поднялись летательные аппараты и низко кружили над пустыней, пока хватало горючего. Затем пилоты возвращались на ближайшие аэродромы, заправляли свои машины и снова летели, чтобы спасти коллегу. Однако ни одному из них не удалось найти ни самолет, ни попавшего в авиакатастрофу летчика.
– Я бы все отдал за глоток воды, – из последних сил написал обреченный путешественник и навсегда остался на горячем песке, уже не поставив точку в конце последнего предложения своей биографии. Более тридцати лет пролежал он в Сахаре, прежде чем его мумию случайно нашел военный патруль.
ДЕЛО БРАТЬЕВ РЕНО
Совершенно отчаявшись, Билл вернулся к людям, которые одни продолжали верить в него и все еще любили – к своим родителям и жене.
Старшие Ланкастеры продали большую часть имущества, чтобы их сын смог купить самолет. Жена дала ему все свои сбережения. После долгих недель поисков он нашел самолет, который не был слишком дорогим и годился для полета. По крайней мере, Уильям Ланкастер так полагал. Это был маленький одноместный двухплоскостной самолет, на котором незадолго до этого сэр Чарльз Кинфорд Смит пытался побить рекорд на трассе из Австралии в Англию, что ему не удалось.
Это был скоростной летательный аппарат, потреблявший мало топлива, что как нельзя лучше подходило Ланкастеру. Однако самолет не был приспособлен для дальних перелетов. А для ночных полетов совсем не годился. У него не было даже фюзеляжной подсветки. В темноте на этом самолете летчик должен был освещать свой путь фонариком. Но капитан Ланкастер не боялся трудностей. Вероятно потому, что ему не оставалось ничего другого.
Он стартовал с аэродрома в Лимпне (графство Кент) 11 апреля 1933 года, снаряженный не лучше гимназистов, отправляющихся в однодневный загородный поход в соседний заповедник. Его запасы состояли из нескольких бутербродов с маслом и глиняной посудины с водой. Вероятно, он рассчитывал только на то, что ему будет сопутствовать удача. Это может показаться покорностью перед судьбой, шагом отчаяния. Однако Ланкастер не думал об опасности, он стремился прославиться и снова оказаться в центре общественного внимания. Он начал свой рекордный полет, во время которого сложил голову.
Перед вылетом он простился с родителями; уже у самолета пожилая миссис Ланкастер умоляла своего сына ни за что на свете не покидать летательного аппарата, если у него вдруг случится вынужденная посадка в пустыне, а ждать у самолета спасателей. Затем он еще раз помахал, рукой, взлетел, сделал прощальный круг над аэродромом.
В первый же день после непродолжительной остановки в Барселоне капитан достиг североафриканского Реггане, где приземлился поздно вечером абсолютно измученный. Пока местные механики проверяли самолет и заправляли его горючим, он прилег недалеко на траву и попытался хотя бы ненадолго заснуть. Это ему не удалось. Он был слишком возбужден. Через неполные три часа Ланкастер продолжил свой полет.
Стояла чудесная тихая африканская ночь, но безлунная. Чудесная для влюбленных, но отвратительная для ночного полета. Наземный персонал аэродрома в Реггане предупреждал Уильяма Ланкастера, что его аппарат непригоден для ночных полетов, и пытались отговорить его от безумной затеи. Однако он не прислушался к их советам, думая только о своем рекорде, сенсации, статьях в газетах, славе и дальнейшей безоблачной жизни.
Он пролетел еще триста километров в кромешной тьме африканской ночи. Затем поднялся встречный ветер. Скорость его самолета, по приблизительным оценкам специалистов, упала как минимум на семьдесят километров в час. Потом отказал мотор. Капитану Ланкастеру пришлось совершить вынужденную посадку в полнейшей темноте в пустыне. Во время посадки самолет перевернулся, однако пилот избежал ранений.
Из его записей в дневнике позднее стало ясно, что он отнюдь не считал свое положение безвыходным. Пилот лег, и поскольку был очень уставшим, сразу заснул. Утром, когда его разбудило палящее солнце, Ланкастер попытался отремонтировать свой самолет, однако после нескольких часов работы понял, что привести в порядок летательный аппарат, глубоко увязший в мягком песке, ему не под силу.
Капитан Ланкастер прожил в пустыне без воды и пищи, под палящим солнцем, на раскаленном песке еще целых одиннадцать дней. Он регулярно вел дневник, пытался даже записывать свои мысли и идеи. Писал обо всем на свете. Не писал только об одном: о смерти Хадена Кларка. Согласно обещанию, данному матери перед отлетом, капитан ни на шаг не отошел от самолета. А от местности, где пролегал оживленный караванный путь и где ему могли оказать помощь, Ланкастера отделял всего день пути.
12 апреля его ждали на аэродроме в Гао. Когда он не прилетел, начались поиски самолета. Со многих аэродромов в воздух поднялись летательные аппараты и низко кружили над пустыней, пока хватало горючего. Затем пилоты возвращались на ближайшие аэродромы, заправляли свои машины и снова летели, чтобы спасти коллегу. Однако ни одному из них не удалось найти ни самолет, ни попавшего в авиакатастрофу летчика.
– Я бы все отдал за глоток воды, – из последних сил написал обреченный путешественник и навсегда остался на горячем песке, уже не поставив точку в конце последнего предложения своей биографии. Более тридцати лет пролежал он в Сахаре, прежде чем его мумию случайно нашел военный патруль.
ДЕЛО БРАТЬЕВ РЕНО
Этот современный город из стекла и бетона сто лет назад выглядел совершенно иначе. В 1868 году Симор (штат Индиана) был утопавшим в грязи поселком, состоявшим сплошь из деревянных домов, который освещался ночью двумя-тремя одинокими фонарями. 11 декабря с самого утра дул холодный северный ветер, а ночью подморозило. Небо было затянуто тучами, стояла кромешная тьма.
Несмотря на скверную погоду, около полуночи между домами появились мужчины. Сначала один, затем другой, третий… Они молча кивали друг другу и также безмолвно шли в одном направлении. Когда на какое-то мгновение их фигуры освещались желтым светом фонаря, стоящего на одном из перекрестков, становилось видно, что лица людей скрыты под красными полотняными масками. Все они были вооружены пистолетами, кольтами, что у кого было. Мужчины шли тихо, молча, и было ясно, что эта полночная встреча не была случайной.
На первый взгляд они не отличались друг от друга. Но у некоторых из них на спинах виднелись цифры, нарисованные мелом. Это – организаторы встречи. Они отдавали короткие команды, выстраивали всех в колонну. И вот отряд сформирован. Человек с цифрой «один» на пальто поднял руку, колонна пришла в движение. Путь ее недалек – до перрона Симорского вокзала. Короткое ожидание, и через несколько минут подошел поезд. Без спешки, спокойно и дисциплинированно, красные маски сели в вагон. Мужчины с номерами на спинах еще чего-то ждали на перроне. Они смотрели в одну сторону. Зажегся фонарик. Один из людей в масках взобрался на телеграфный столб. Достигнув верхушки, он вынул из кармана кусачки и перерезал телеграфный провод. Потом слез и сел в поезд. Только после этого маска с цифрой «один» на спине подала знак машинисту: поезд может отправляться. По всей видимости, это особый поезд. И пассажиры его тоже необычные.
Все два часа пути от Симора до Джефферсонвилля люди в масках сидели, сосредоточенно глядя перед собой в темноту. Разговаривали между собой только в случае необходимости и много курили. Потом заскрипели тормоза, и все молча встали. Они знали, что будет пересадка.
Одни исследователи истории криминалистики США писали, что машинист с составом уже ждал отряд на станции, он знал в чем дело и был готов доставить «путешественников» к цели. В других же источниках утверждалось, что он не соглашался с ночной акцией и отказывался выехать в Нью-Олбани, и тогда людям в масках пришлось заставить его повиноваться.
Поезд остановился на вокзале в Нью-Олбани в три двадцать утра. Еще было темно и дул сильный ветер. Люди с цифрами на пальто направились к зданию вокзала и подали знак ожидавшему всаднику. Он приблизился к ним и произнес странное приветствие, скорее похожее на пароль:
– Salus populi suprema lex [2].
– Salus populi suprema lex, – ответил «номер первый».
– Все в порядке. Телеграфная связь прервана, – сообщил связной.
Они снова построились и колонной направились в город. Теперь они шли быстрее. Их шаги отчетливо раздавались в ночной тиши. Люди вели себя более шумно, взволнованно покашливали, некоторые держали в руках оружие, как бы ожидая нападения из темноты. Они прошли через город, остановились возле государственной тюрьмы. Из-под красных масок раздавалось раздраженное ворчание. Люди уже не стояли спокойно, а нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
Ночная акция была хорошо подготовлена. Командиры заранее назначили тех, кто должен был позаботиться о случайных прохожих, которые могли стать нежеланными свидетелями. Караульные задерживали каждого, кто появлялся поблизости, отводили на вокзал, закрывали в пустых вагонах, угрожая, что при первой же попытке к бегству или криках о помощи они будут связаны и им заткнут кляпом рот.
Мужчин в масках было несколько десятков, и они были вооружены. Люди спешили уступить им дорогу. Так без помех они пришли к тюрьме и постучали в ворота. Оказалось, что надзиратели и шериф уже ждут их. Весть о их появлении достигла тюрьмы раньше, чем они пришли туда сами.
«Номер первый», очевидно, командир вооруженного отряда, сообщил шерифу, кто они и зачем пришли. Он представился командующим главного штаба Комитета бдительности Южной Индианы (в то время Комитета безопасности Южной Индианы) и потребовал выдачи братьев Рено, которые содержались в тюрьме у шерифа Фулленло.
Шериф Фулленло известен сегодняшним американцам по фотографии, которая сохранилась в Национальном архиве США. Это был крепкий мужчина с козлиной бородкой. Шериф попытался защитить правопорядок, а вместе с ним и себя, оказал сопротивление превосходящим силам противника, но быстро сдался. Даже если бы на его месте был бы могучий богатырь, против толпы вооруженных людей он оказался бы бессильным. Надзиратели же сдались сразу, поняв, что им все равно ничего не удастся сделать.
Один из людей с цифрой на спине взял у надзирателя ключи и направился с ними к камерам. К нему присоединилось еще несколько человек. Откуда-то появилась толстая пеньковая веревка. Мужчины передавали ее из рук в руки, пока веревка не оказалась у тех, кто стоял в первой шеренге. С ней они и вошли в узкий тюремный коридор.
Блок, в котором находились камеры братьев Рено, выглядел почти так же, как и в современных американских тюрьмах: кирпичные стены, стальные решетчатые двери. Камеры располагались в два яруса. Железные лестницы вели на верхнюю галерею. Конструкции лестницы и галереи, по которым входили в камеры на втором этаже, подпирались стойками, прикрепленными к стене при помощи арматуры. Строители и не подозревали, что она-то и сыграет роковую роль в ту темную декабрьскую ночь.
Первой была очередь Фрэнка Рено, жилистого мужчины с бородкой, которая тряслась от страха. Он заикался, отчаянно звал на помощь, умолял людей в масках помиловать его, в чем-то клялся. Но все было напрасно. Чья-то рука накинула петлю ему на шею, другая перебросила пеньковую веревку через стальную конструкцию галереи второго этажа. Остальным оставалось только тянуть.
Фрэнк Рено несколько минут бился в конвульсиях, раскачивался и наконец повис без движения. Мужчина с фонарем осветил его труп, затем посмотрел на командира. Тот коротко приказал: – Номера «три» и «пять» позаботятся об Уильяме Рено!
Двое в масках открыли камеру номер семь и выволокли брата повешенного. Уильям Рено тоже клялся и умолял. Он знал, что его ждет, так как сквозь решетчатые двери камеры наблюдал за каждым движением мужчин в масках. Ему набросили петлю на шею и вздернули на другой поперечине.
Затем пришла очередь Симеона Рено. Он не желал расставаться с жизнью так дешево, как его братья. Симеон понимал, что у него нет ни малейшей надежды остаться в живых при таком большом числе вооруженных противников, но все же попытался спастись. Это был жест отчаявшегося человека, осужденного на смерть. Он вырвал из стенки камеры чугунный умывальник, и, подняв его, пошел на людей в масках. Уже через пару минут умывальник валялся на каменном полу, а Симеон раскачивался рядом с братьями.
Братьев Рено казнили. Но у людей с пеньковыми веревками была приготовлена петля и для Чарли Андерсона. Они открыли камеру, выволокли отчаянно сопротивлявшегося Чарли, набросили петлю ему на шею и также вздернули на поперечине. Андерсон извивался изо всех сил. Толстая пеньковая веревка не выдержала тяжести тела, повешенный сорвался и распластался на железном полу галереи. Люди в масках заколебались, посмотрели друг на друга вопросительно. Не был ли это знак судьбы? Значит ли это, что казнь не должна повториться?
«Первый номер» отдал приказание. Мужчины подали с первого этажа еще одну веревку и на этот раз поднимали Чарли Андерсона медленно и осторожно. Он уже и не шевельнулся. Зато, как утверждают, вдруг ожил Симеон Рено. По крайней мере, так позднее рассказывали заключенные, которые из своих камер наблюдали за страшным представлением. Они также сообщили, что люди в масках хотели перевешать всех заключенных, но их командир не разрешил.
– Мы сделали все, о чем договаривались, – сказал он.
И люди в масках ушли.
В коридорах тюрьмы никого уже не осталось, и с улицы не доносилось ни звука, но насмерть перепуганные заключенные все еще оцепенело смотрели на висящие тела. Вдруг они затаили дыхание. Симеон Рено снова зашевелился. Он извивался, перебирал в воздухе ногами, пытался за что-нибудь ухватиться. Отчаянная борьба за жизнь продолжалась, как утверждали заключенные, целых полчаса. Затем повешенный затих.
Люди в масках снова построились перед тюрьмой в колонну, беспрепятственно прошли через город, еще в предрассветных сумерках сели в вагон ожидавшего поезда, который доставил их назад в Симор.
Драма закончилась. Она вошла в историю криминалистики под многими названиями. Одна из газет того времени даже назвала ее «Симорским карнавалом преступлений». В действительности же это была тщательно продуманная и подготовленная акция добровольных гражданских объединений охраны порядка штата Индиана, одна из операций в войне честных людей против грабителей и убийц, с которыми не могли справиться государственные органы.
Взять закон в свои руки – не лучшее решение, во многих случаях ведущее к анархии. Но в те времена и при тех обстоятельствах в местности, где не было полицейских отделений, способных к принятию действенных мер против преступников, где шерифы нередко были заодно с грабителями и убийцами, во времена, когда во всем Чикаго насчитывалось всего десять полисменов, честные граждане решили сами бороться с преступным миром. В этом большую помощь им оказал лучший детектив Американского континента того времени Аллан Пинкертон.
Семья Рено заслуживает, чтобы о ней рассказать подробнее. Пятеро братьев: Фрэнк, Джон, Симеон, Клинтон и Уильям были убийцами, грабителями, бандитами, принадлежавшими к паноптикуму американского преступного мира. У них была сестра по имени Лаура Эллен, и некоторые исследователи утверждаю, что именно она являлась душой семейного грабительского клана.
Парни выросли в седле, во время гражданской войны они воевали и мародерствовали в ударных отрядах, хорошо проявили себя в деле и вернулись живыми и здоровыми. Семья Рено жила в маленьком городке Рокфорд. Вернувшись домой, братья увидели сожженные дома. Рокфорд полностью сгорел. Они остались без крова.
В окрестностях Симора рыскали банды преступников, главным образом молодых людей, которые терроризировали всю округу. Во время гражданской войны они научились грабить и убивать во имя своего флага, и теперь не могли приспособиться к мирной жизни. К тому же они не имели понятия, как заработать на жизнь. Демобилизованные братья Рено, таким образом, попали в человеческие джунгли, где действовали только законы крепкого кулака.
Они приспособились к обстоятельствам и организовали семейную банду. Не исключено, что на свою сторону братья привлекли сестру Лауру. Однако представляется маловероятным, что ей принадлежал решающий голос в семейном «предприятии». Все свои силы братья Рено направляли на преступления и авантюры. Их «общество по практическому осуществлению преступлений» начало успешно действовать, и чем дальше, тем успешнее. Вскоре они совершили два первых ограбления и, если верить хронике тех лет, провели операцию прямо как в кино.
На всем скаку, размахивая кольтами, братья ворвались на улицы Элджина (штат Иллинойс). По своему личному опыту времен гражданской войны они знали, как важен фактор неожиданности. Напуганные внезапным нападением люди не могут долго обороняться.
Но на улицах Элджина некому было пугаться. Городок был пуст. Оказалось, что накануне жители избрали нового мэра и в этот день собрались в здании муниципалитета послушать его программную речь. Братья Рено узнали об этом от одинокого прохожего и тут же приняли решение. Прежде всего они удостоверились, что в ратуше на собрании присутствует шериф с помощниками. После этого бандиты оставили своих дозорных и преспокойно отправились в городской банк, где потребовали у кассира все наличные. Кассир исполнил их приказ, так как понял, что помощи ждать неоткуда. Убедили его в этом и направленные на него кольты. Затем бандиты заглянули в кассы нескольких магазинов, забрали все, что им приглянулось и, никем не преследуемые, покинули Элджин.
В тот же день новый мэр сообщил о случившемся в Инди-анаполис, но полицейский аппарат тех времен не имел возможности решительно вмешаться в действия бандитов, и они продолжали бесчинствовать. Но вот по следам преступников отправился известный детектив Аллан Пинкертон, которого наняли пострадавшие банки и семья богатого фабриканта, который исчез как раз на той территории, где хозяйничала банда братьев Рено.
Аллан Пинкертон к тому времени уже прославился своими первыми громкими делами и знал, что делает. Он послал на родину гангстеров своего агента. По одной версии его звали Фил Оутс, по другой – Дик Уинскотт. Руководство операцией Пинкертон поручил шефу своего чикагского бюро Джорджу Бангсу.
Оутс (или Уинскотт) на первых порах получил единственное задание: втереться в доверие к братьям Рено, войти с ними в как можно более тесный контакт и заполучить их портреты. Он прибыл в Рокфорд под именем Джона Брауна и открыл там пивную. Сразу же после приезда он распустил слух, что сбежал из спрингфилдской тюрьмы, где сидел за убийство. Аллан Пинкертон даже поместил в местных газетах объявление об его розыске. Конечно, это послужило прекрасной рекомендацией для головорезов Рено. Они приняли «беглого преступника» в свою компанию и немало времени просиживали в его пивной.
В настоящее время существуют две версии того, как агенту удалось выполнить свое задание. Согласно первой, он так хорошо рисовал, что вскоре передал центральному бюро Пинкертона точные портреты членов банды Рено и подробные их описания. Согласно другой, агент умудрился некоторых из них усадить перед фотокамерой. Эта версия представляется менее правдоподобной. Фотография в то время находилась на стадии зарождения, переносные камеры еще не были изобретены, а значит агент должен был заманить своих собутыльников в фотоателье.
Как бы там ни было, Оутс (или Уинскотт) отлично справился с заданием. Он отослал портреты в Чикаго, но сразу после этого исчез. Что с ним случилось – выяснить не удалось. Не исключено, что братья Рено раскрыли его подлинное лицо и расправились с ним.
6 октября (по другим источникам 22 марта) 1866 года банда приготовилась к необычной операции. Братья Рено первыми в мире отважились ограбить почтовый вагон компании «Адаме экспресс», следовавший в составе одного из скорых поездов компании «Железная дорога Огайо и Миссисипи», всего в нескольких милях от своей базы в Симоре.
Во всех поездах дальнего следования сразу за локомотивом имелся почтовый вагон «Адаме экспресс». Он предназначался не только для доставки почтовых отправлений, но и для перевозки ценностей. Так что в примитивном сейфе иногда находились мешки с золотом, ящички с драгоценными камнями или золотыми монетами. Но так как никому и в голову не приходило, что поезд может подвергнуться ограблению, их сопровождал единственный невооруженный почтальон.
Четыре брата сели вечером в поезд в Симоре, заняли деревянную лавку и стали безучастно смотреть на проплывающие за окном пейзажи. Они ничем не отличались от остальных пассажиров. Когда же совсем стемнело и почти все в вагоне уснули, братья вышли на площадку.
Долго не раздумывали. Один из них встал в дверях, из которых они вышли, а остальные начали перелезать в соседний вагон. Это был почтовый вагон «Адаме экспресс». Для опытных гангстеров не составляло труда открыть обитые жестью двери, поскольку они прихватили с собой необходимые инструменты. Затем один за другим бандиты скрылись внутри. Никто ничего не видел, ни один из пассажиров не заметил ничего подозрительного. Даже служащий компании, находившийся в самом почтовом вагоне, ничего не услышал из-за стука колес и пыхтения локомотива. Поэтому он не мог понять, что происходит, когда вдруг перед ним из темноты выросли четыре фигуры с направленными на него кольтами и потребовали ключи от сейфа. У почтальона Уильяма Грейнджера ключей не было, так как сейф фирмы Адамса могли отпирать только начальники контор компании на вокзалах в пунктах назначения. Только они имели ключи от сейфа. Это была простая и мудрая мера предосторожности. Работники почты не брали на себя ответственность за ценные отправления. Это хорошо знал Уильям Грейнджер, но не знали братья Рено, и поэтому они всячески пытались заставить почтальона отдать ключи от сейфа. Напрасно он уверял, что ключей у него нет. Грабители ему не поверили и избили так, что он потерял сознание, открыли дверь и выбросили его на ходу из вагона. Возможно, это и навело их на мысль точно так же поступить с неприступным сейфом.
Это было трудным делом, но преступникам оно удалось. Прежде чем выбросить сейф из вагона, они просигналили фонарем своим сообщникам. Вероятно, те следовали за поездом на резвых скакунах. Как считают, ими руководила Лаура Рено. Когда все было кончено, грабители сорвали стоп-кран. Поезд остановился, и они исчезли в темноте. Еще до рассвета им удалось найти сейф. Никаких усилий, чтобы открыть сейф, не требовалось, так как в результате удара о землю замки раскрылись и деньги лежали вокруг. Бандиты подобрали почти десять тысяч долларов (по тем временам сумма весьма значительная) и скрылись с места происшествия.
Нападение произошло между станциями Симор и Норт-Вер-нон. У Аллана Пинкертона уже был договор с компанией «Адаме экспресс» о поисках преступников, поэтому ему сообщили о случившемся по телефону в Саут-Бенд, где он вел расследование по другому делу. Детектив немедленно связался со своим бюро в Чикаго и узнал от Джорджа Бангса не только о нападении, но и о загадочном исчезновении почтальона Грейнджера. Сопоставляя все известные на то время данные о преступлениях в штате Индиана, Пинкертон пришел к выводу, что ограбление могла совершить банда братьев Рено. И кто знает, не сотрудничал ли с ними тот почтальон. Братья Рено уже хорошо были известны детективу. В его картотеке имелись точные описания, характеристики и портреты бандитов. Поэтому он поручил Джорджу Бангсу немедленно поднять все материалы, заказать себе отдельный поезд и выехать в Столицу штата Индианаполис, где они должны встретиться и договориться о дальнейших действиях.
В те времена единственным средством дальних сообщений была железная дорога, по которой регулярно, согласно расписанию, ходили поезда. Но при необходимости к локомотиву присоединяли один вагон, и такой специальный поезд потом следовал в нужном направлении вне расписания. В таком поезде Пинкертон и отправился в Индианаполис. Туда же следовал директор его бюро в Чикаго Бангс со всеми необходимыми документами.
На вокзале города Аргоса Аллана Пинкертона догнала телеграмма. Резидент его агентуры в Цинциннати сообщал ему важные сведения. Были разысканы и допрошены свидетели, которые описали подозрительных пассажиров. Судя по описаниям, это действительно были братья Рено. Но самое важное сообщалось в конце телеграммы: сотрудники компании Адамса, проезжавшие на дрезине, обнаружили в кустарнике возле насыпи тяжелораненого почтальона Грейнджера. Они доставили его в больницу в Цинциннати, где он пока лежит без сознания. Пинкертрн решил сначала встретиться с Бангсом в Индианаполисе, а затем как можно быстрее следовать в Цинциннати.
Началась гонка со временем. Машинист и кочегары спецпоезда, в котором ехал Пинкертон, делали все возможное, чтобы как можно быстрее попасть в пункт назначения, где находился раненый. Единственный очевидец нападения мог, если бы позволило состояние его здоровья, описать преступников и опознать их по портретам.
В проведении операции помогли телеграфисты железнодорожной компании. Пинкертон связался не только с помощниками, но и с клиникой доктора Кортейна, где находился Грейнджер. Как сообщал агент Пинкертона в Цинциннати, Роберт Джонс, пострадавший был в безнадежном состоянии. Врачи не были уверены, что он сможет дожить до приезда Бангса и Пинкертона.
Несмотря на это, к прибытию детективов все было старательно подготовлено. Роберт Джонс разыскал государственного прокурора Гатмана и вместе с ним ждал в экипаже возле здания вокзала в Цинциннати. Когда особый поезд с Пинкертоном и Бангсом, который присоединился к шефу в Индианаполисе, прибыл на станцию, Джонс и прокурор Гатман встретили их неприятным известием: почтальон находится в крайне тяжелом состоянии.
Несмотря на скверную погоду, около полуночи между домами появились мужчины. Сначала один, затем другой, третий… Они молча кивали друг другу и также безмолвно шли в одном направлении. Когда на какое-то мгновение их фигуры освещались желтым светом фонаря, стоящего на одном из перекрестков, становилось видно, что лица людей скрыты под красными полотняными масками. Все они были вооружены пистолетами, кольтами, что у кого было. Мужчины шли тихо, молча, и было ясно, что эта полночная встреча не была случайной.
На первый взгляд они не отличались друг от друга. Но у некоторых из них на спинах виднелись цифры, нарисованные мелом. Это – организаторы встречи. Они отдавали короткие команды, выстраивали всех в колонну. И вот отряд сформирован. Человек с цифрой «один» на пальто поднял руку, колонна пришла в движение. Путь ее недалек – до перрона Симорского вокзала. Короткое ожидание, и через несколько минут подошел поезд. Без спешки, спокойно и дисциплинированно, красные маски сели в вагон. Мужчины с номерами на спинах еще чего-то ждали на перроне. Они смотрели в одну сторону. Зажегся фонарик. Один из людей в масках взобрался на телеграфный столб. Достигнув верхушки, он вынул из кармана кусачки и перерезал телеграфный провод. Потом слез и сел в поезд. Только после этого маска с цифрой «один» на спине подала знак машинисту: поезд может отправляться. По всей видимости, это особый поезд. И пассажиры его тоже необычные.
Все два часа пути от Симора до Джефферсонвилля люди в масках сидели, сосредоточенно глядя перед собой в темноту. Разговаривали между собой только в случае необходимости и много курили. Потом заскрипели тормоза, и все молча встали. Они знали, что будет пересадка.
Одни исследователи истории криминалистики США писали, что машинист с составом уже ждал отряд на станции, он знал в чем дело и был готов доставить «путешественников» к цели. В других же источниках утверждалось, что он не соглашался с ночной акцией и отказывался выехать в Нью-Олбани, и тогда людям в масках пришлось заставить его повиноваться.
Поезд остановился на вокзале в Нью-Олбани в три двадцать утра. Еще было темно и дул сильный ветер. Люди с цифрами на пальто направились к зданию вокзала и подали знак ожидавшему всаднику. Он приблизился к ним и произнес странное приветствие, скорее похожее на пароль:
– Salus populi suprema lex [2].
– Salus populi suprema lex, – ответил «номер первый».
– Все в порядке. Телеграфная связь прервана, – сообщил связной.
Они снова построились и колонной направились в город. Теперь они шли быстрее. Их шаги отчетливо раздавались в ночной тиши. Люди вели себя более шумно, взволнованно покашливали, некоторые держали в руках оружие, как бы ожидая нападения из темноты. Они прошли через город, остановились возле государственной тюрьмы. Из-под красных масок раздавалось раздраженное ворчание. Люди уже не стояли спокойно, а нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
Ночная акция была хорошо подготовлена. Командиры заранее назначили тех, кто должен был позаботиться о случайных прохожих, которые могли стать нежеланными свидетелями. Караульные задерживали каждого, кто появлялся поблизости, отводили на вокзал, закрывали в пустых вагонах, угрожая, что при первой же попытке к бегству или криках о помощи они будут связаны и им заткнут кляпом рот.
Мужчин в масках было несколько десятков, и они были вооружены. Люди спешили уступить им дорогу. Так без помех они пришли к тюрьме и постучали в ворота. Оказалось, что надзиратели и шериф уже ждут их. Весть о их появлении достигла тюрьмы раньше, чем они пришли туда сами.
«Номер первый», очевидно, командир вооруженного отряда, сообщил шерифу, кто они и зачем пришли. Он представился командующим главного штаба Комитета бдительности Южной Индианы (в то время Комитета безопасности Южной Индианы) и потребовал выдачи братьев Рено, которые содержались в тюрьме у шерифа Фулленло.
Шериф Фулленло известен сегодняшним американцам по фотографии, которая сохранилась в Национальном архиве США. Это был крепкий мужчина с козлиной бородкой. Шериф попытался защитить правопорядок, а вместе с ним и себя, оказал сопротивление превосходящим силам противника, но быстро сдался. Даже если бы на его месте был бы могучий богатырь, против толпы вооруженных людей он оказался бы бессильным. Надзиратели же сдались сразу, поняв, что им все равно ничего не удастся сделать.
Один из людей с цифрой на спине взял у надзирателя ключи и направился с ними к камерам. К нему присоединилось еще несколько человек. Откуда-то появилась толстая пеньковая веревка. Мужчины передавали ее из рук в руки, пока веревка не оказалась у тех, кто стоял в первой шеренге. С ней они и вошли в узкий тюремный коридор.
Блок, в котором находились камеры братьев Рено, выглядел почти так же, как и в современных американских тюрьмах: кирпичные стены, стальные решетчатые двери. Камеры располагались в два яруса. Железные лестницы вели на верхнюю галерею. Конструкции лестницы и галереи, по которым входили в камеры на втором этаже, подпирались стойками, прикрепленными к стене при помощи арматуры. Строители и не подозревали, что она-то и сыграет роковую роль в ту темную декабрьскую ночь.
Первой была очередь Фрэнка Рено, жилистого мужчины с бородкой, которая тряслась от страха. Он заикался, отчаянно звал на помощь, умолял людей в масках помиловать его, в чем-то клялся. Но все было напрасно. Чья-то рука накинула петлю ему на шею, другая перебросила пеньковую веревку через стальную конструкцию галереи второго этажа. Остальным оставалось только тянуть.
Фрэнк Рено несколько минут бился в конвульсиях, раскачивался и наконец повис без движения. Мужчина с фонарем осветил его труп, затем посмотрел на командира. Тот коротко приказал: – Номера «три» и «пять» позаботятся об Уильяме Рено!
Двое в масках открыли камеру номер семь и выволокли брата повешенного. Уильям Рено тоже клялся и умолял. Он знал, что его ждет, так как сквозь решетчатые двери камеры наблюдал за каждым движением мужчин в масках. Ему набросили петлю на шею и вздернули на другой поперечине.
Затем пришла очередь Симеона Рено. Он не желал расставаться с жизнью так дешево, как его братья. Симеон понимал, что у него нет ни малейшей надежды остаться в живых при таком большом числе вооруженных противников, но все же попытался спастись. Это был жест отчаявшегося человека, осужденного на смерть. Он вырвал из стенки камеры чугунный умывальник, и, подняв его, пошел на людей в масках. Уже через пару минут умывальник валялся на каменном полу, а Симеон раскачивался рядом с братьями.
Братьев Рено казнили. Но у людей с пеньковыми веревками была приготовлена петля и для Чарли Андерсона. Они открыли камеру, выволокли отчаянно сопротивлявшегося Чарли, набросили петлю ему на шею и также вздернули на поперечине. Андерсон извивался изо всех сил. Толстая пеньковая веревка не выдержала тяжести тела, повешенный сорвался и распластался на железном полу галереи. Люди в масках заколебались, посмотрели друг на друга вопросительно. Не был ли это знак судьбы? Значит ли это, что казнь не должна повториться?
«Первый номер» отдал приказание. Мужчины подали с первого этажа еще одну веревку и на этот раз поднимали Чарли Андерсона медленно и осторожно. Он уже и не шевельнулся. Зато, как утверждают, вдруг ожил Симеон Рено. По крайней мере, так позднее рассказывали заключенные, которые из своих камер наблюдали за страшным представлением. Они также сообщили, что люди в масках хотели перевешать всех заключенных, но их командир не разрешил.
– Мы сделали все, о чем договаривались, – сказал он.
И люди в масках ушли.
В коридорах тюрьмы никого уже не осталось, и с улицы не доносилось ни звука, но насмерть перепуганные заключенные все еще оцепенело смотрели на висящие тела. Вдруг они затаили дыхание. Симеон Рено снова зашевелился. Он извивался, перебирал в воздухе ногами, пытался за что-нибудь ухватиться. Отчаянная борьба за жизнь продолжалась, как утверждали заключенные, целых полчаса. Затем повешенный затих.
Люди в масках снова построились перед тюрьмой в колонну, беспрепятственно прошли через город, еще в предрассветных сумерках сели в вагон ожидавшего поезда, который доставил их назад в Симор.
Драма закончилась. Она вошла в историю криминалистики под многими названиями. Одна из газет того времени даже назвала ее «Симорским карнавалом преступлений». В действительности же это была тщательно продуманная и подготовленная акция добровольных гражданских объединений охраны порядка штата Индиана, одна из операций в войне честных людей против грабителей и убийц, с которыми не могли справиться государственные органы.
Взять закон в свои руки – не лучшее решение, во многих случаях ведущее к анархии. Но в те времена и при тех обстоятельствах в местности, где не было полицейских отделений, способных к принятию действенных мер против преступников, где шерифы нередко были заодно с грабителями и убийцами, во времена, когда во всем Чикаго насчитывалось всего десять полисменов, честные граждане решили сами бороться с преступным миром. В этом большую помощь им оказал лучший детектив Американского континента того времени Аллан Пинкертон.
Семья Рено заслуживает, чтобы о ней рассказать подробнее. Пятеро братьев: Фрэнк, Джон, Симеон, Клинтон и Уильям были убийцами, грабителями, бандитами, принадлежавшими к паноптикуму американского преступного мира. У них была сестра по имени Лаура Эллен, и некоторые исследователи утверждаю, что именно она являлась душой семейного грабительского клана.
Парни выросли в седле, во время гражданской войны они воевали и мародерствовали в ударных отрядах, хорошо проявили себя в деле и вернулись живыми и здоровыми. Семья Рено жила в маленьком городке Рокфорд. Вернувшись домой, братья увидели сожженные дома. Рокфорд полностью сгорел. Они остались без крова.
В окрестностях Симора рыскали банды преступников, главным образом молодых людей, которые терроризировали всю округу. Во время гражданской войны они научились грабить и убивать во имя своего флага, и теперь не могли приспособиться к мирной жизни. К тому же они не имели понятия, как заработать на жизнь. Демобилизованные братья Рено, таким образом, попали в человеческие джунгли, где действовали только законы крепкого кулака.
Они приспособились к обстоятельствам и организовали семейную банду. Не исключено, что на свою сторону братья привлекли сестру Лауру. Однако представляется маловероятным, что ей принадлежал решающий голос в семейном «предприятии». Все свои силы братья Рено направляли на преступления и авантюры. Их «общество по практическому осуществлению преступлений» начало успешно действовать, и чем дальше, тем успешнее. Вскоре они совершили два первых ограбления и, если верить хронике тех лет, провели операцию прямо как в кино.
На всем скаку, размахивая кольтами, братья ворвались на улицы Элджина (штат Иллинойс). По своему личному опыту времен гражданской войны они знали, как важен фактор неожиданности. Напуганные внезапным нападением люди не могут долго обороняться.
Но на улицах Элджина некому было пугаться. Городок был пуст. Оказалось, что накануне жители избрали нового мэра и в этот день собрались в здании муниципалитета послушать его программную речь. Братья Рено узнали об этом от одинокого прохожего и тут же приняли решение. Прежде всего они удостоверились, что в ратуше на собрании присутствует шериф с помощниками. После этого бандиты оставили своих дозорных и преспокойно отправились в городской банк, где потребовали у кассира все наличные. Кассир исполнил их приказ, так как понял, что помощи ждать неоткуда. Убедили его в этом и направленные на него кольты. Затем бандиты заглянули в кассы нескольких магазинов, забрали все, что им приглянулось и, никем не преследуемые, покинули Элджин.
В тот же день новый мэр сообщил о случившемся в Инди-анаполис, но полицейский аппарат тех времен не имел возможности решительно вмешаться в действия бандитов, и они продолжали бесчинствовать. Но вот по следам преступников отправился известный детектив Аллан Пинкертон, которого наняли пострадавшие банки и семья богатого фабриканта, который исчез как раз на той территории, где хозяйничала банда братьев Рено.
Аллан Пинкертон к тому времени уже прославился своими первыми громкими делами и знал, что делает. Он послал на родину гангстеров своего агента. По одной версии его звали Фил Оутс, по другой – Дик Уинскотт. Руководство операцией Пинкертон поручил шефу своего чикагского бюро Джорджу Бангсу.
Оутс (или Уинскотт) на первых порах получил единственное задание: втереться в доверие к братьям Рено, войти с ними в как можно более тесный контакт и заполучить их портреты. Он прибыл в Рокфорд под именем Джона Брауна и открыл там пивную. Сразу же после приезда он распустил слух, что сбежал из спрингфилдской тюрьмы, где сидел за убийство. Аллан Пинкертон даже поместил в местных газетах объявление об его розыске. Конечно, это послужило прекрасной рекомендацией для головорезов Рено. Они приняли «беглого преступника» в свою компанию и немало времени просиживали в его пивной.
В настоящее время существуют две версии того, как агенту удалось выполнить свое задание. Согласно первой, он так хорошо рисовал, что вскоре передал центральному бюро Пинкертона точные портреты членов банды Рено и подробные их описания. Согласно другой, агент умудрился некоторых из них усадить перед фотокамерой. Эта версия представляется менее правдоподобной. Фотография в то время находилась на стадии зарождения, переносные камеры еще не были изобретены, а значит агент должен был заманить своих собутыльников в фотоателье.
Как бы там ни было, Оутс (или Уинскотт) отлично справился с заданием. Он отослал портреты в Чикаго, но сразу после этого исчез. Что с ним случилось – выяснить не удалось. Не исключено, что братья Рено раскрыли его подлинное лицо и расправились с ним.
6 октября (по другим источникам 22 марта) 1866 года банда приготовилась к необычной операции. Братья Рено первыми в мире отважились ограбить почтовый вагон компании «Адаме экспресс», следовавший в составе одного из скорых поездов компании «Железная дорога Огайо и Миссисипи», всего в нескольких милях от своей базы в Симоре.
Во всех поездах дальнего следования сразу за локомотивом имелся почтовый вагон «Адаме экспресс». Он предназначался не только для доставки почтовых отправлений, но и для перевозки ценностей. Так что в примитивном сейфе иногда находились мешки с золотом, ящички с драгоценными камнями или золотыми монетами. Но так как никому и в голову не приходило, что поезд может подвергнуться ограблению, их сопровождал единственный невооруженный почтальон.
Четыре брата сели вечером в поезд в Симоре, заняли деревянную лавку и стали безучастно смотреть на проплывающие за окном пейзажи. Они ничем не отличались от остальных пассажиров. Когда же совсем стемнело и почти все в вагоне уснули, братья вышли на площадку.
Долго не раздумывали. Один из них встал в дверях, из которых они вышли, а остальные начали перелезать в соседний вагон. Это был почтовый вагон «Адаме экспресс». Для опытных гангстеров не составляло труда открыть обитые жестью двери, поскольку они прихватили с собой необходимые инструменты. Затем один за другим бандиты скрылись внутри. Никто ничего не видел, ни один из пассажиров не заметил ничего подозрительного. Даже служащий компании, находившийся в самом почтовом вагоне, ничего не услышал из-за стука колес и пыхтения локомотива. Поэтому он не мог понять, что происходит, когда вдруг перед ним из темноты выросли четыре фигуры с направленными на него кольтами и потребовали ключи от сейфа. У почтальона Уильяма Грейнджера ключей не было, так как сейф фирмы Адамса могли отпирать только начальники контор компании на вокзалах в пунктах назначения. Только они имели ключи от сейфа. Это была простая и мудрая мера предосторожности. Работники почты не брали на себя ответственность за ценные отправления. Это хорошо знал Уильям Грейнджер, но не знали братья Рено, и поэтому они всячески пытались заставить почтальона отдать ключи от сейфа. Напрасно он уверял, что ключей у него нет. Грабители ему не поверили и избили так, что он потерял сознание, открыли дверь и выбросили его на ходу из вагона. Возможно, это и навело их на мысль точно так же поступить с неприступным сейфом.
Это было трудным делом, но преступникам оно удалось. Прежде чем выбросить сейф из вагона, они просигналили фонарем своим сообщникам. Вероятно, те следовали за поездом на резвых скакунах. Как считают, ими руководила Лаура Рено. Когда все было кончено, грабители сорвали стоп-кран. Поезд остановился, и они исчезли в темноте. Еще до рассвета им удалось найти сейф. Никаких усилий, чтобы открыть сейф, не требовалось, так как в результате удара о землю замки раскрылись и деньги лежали вокруг. Бандиты подобрали почти десять тысяч долларов (по тем временам сумма весьма значительная) и скрылись с места происшествия.
Нападение произошло между станциями Симор и Норт-Вер-нон. У Аллана Пинкертона уже был договор с компанией «Адаме экспресс» о поисках преступников, поэтому ему сообщили о случившемся по телефону в Саут-Бенд, где он вел расследование по другому делу. Детектив немедленно связался со своим бюро в Чикаго и узнал от Джорджа Бангса не только о нападении, но и о загадочном исчезновении почтальона Грейнджера. Сопоставляя все известные на то время данные о преступлениях в штате Индиана, Пинкертон пришел к выводу, что ограбление могла совершить банда братьев Рено. И кто знает, не сотрудничал ли с ними тот почтальон. Братья Рено уже хорошо были известны детективу. В его картотеке имелись точные описания, характеристики и портреты бандитов. Поэтому он поручил Джорджу Бангсу немедленно поднять все материалы, заказать себе отдельный поезд и выехать в Столицу штата Индианаполис, где они должны встретиться и договориться о дальнейших действиях.
В те времена единственным средством дальних сообщений была железная дорога, по которой регулярно, согласно расписанию, ходили поезда. Но при необходимости к локомотиву присоединяли один вагон, и такой специальный поезд потом следовал в нужном направлении вне расписания. В таком поезде Пинкертон и отправился в Индианаполис. Туда же следовал директор его бюро в Чикаго Бангс со всеми необходимыми документами.
На вокзале города Аргоса Аллана Пинкертона догнала телеграмма. Резидент его агентуры в Цинциннати сообщал ему важные сведения. Были разысканы и допрошены свидетели, которые описали подозрительных пассажиров. Судя по описаниям, это действительно были братья Рено. Но самое важное сообщалось в конце телеграммы: сотрудники компании Адамса, проезжавшие на дрезине, обнаружили в кустарнике возле насыпи тяжелораненого почтальона Грейнджера. Они доставили его в больницу в Цинциннати, где он пока лежит без сознания. Пинкертрн решил сначала встретиться с Бангсом в Индианаполисе, а затем как можно быстрее следовать в Цинциннати.
Началась гонка со временем. Машинист и кочегары спецпоезда, в котором ехал Пинкертон, делали все возможное, чтобы как можно быстрее попасть в пункт назначения, где находился раненый. Единственный очевидец нападения мог, если бы позволило состояние его здоровья, описать преступников и опознать их по портретам.
В проведении операции помогли телеграфисты железнодорожной компании. Пинкертон связался не только с помощниками, но и с клиникой доктора Кортейна, где находился Грейнджер. Как сообщал агент Пинкертона в Цинциннати, Роберт Джонс, пострадавший был в безнадежном состоянии. Врачи не были уверены, что он сможет дожить до приезда Бангса и Пинкертона.
Несмотря на это, к прибытию детективов все было старательно подготовлено. Роберт Джонс разыскал государственного прокурора Гатмана и вместе с ним ждал в экипаже возле здания вокзала в Цинциннати. Когда особый поезд с Пинкертоном и Бангсом, который присоединился к шефу в Индианаполисе, прибыл на станцию, Джонс и прокурор Гатман встретили их неприятным известием: почтальон находится в крайне тяжелом состоянии.