Страница:
Комиссар Филиппинского бюро расследований заснул после двенадцати, потому что пил пунш, и теперь у него раскалывалась голова.,Он в потемках спустился в гараж, сел в машину и отправился в Рисал – один из «красивейших пригородов Манилы. После войны там поселилось много богачей. В старых тенистых садах они построили виллы с бассейнами, выложенными голубым кафелем.
Джордж Мюррей лежал на кровати. Одна пуля попала ему прямо между глаз, вторая угодила в шею, третья раздробила челюсть, а четвертая пробила сердце. Двери на балкон были открыты. Госпожа Мюррей с четырьмя детьми находилась внизу, в холле. Она плакала. Девочки всхлипывали, растирая слезы по лицу.
– Кто-то его застрелил, – причитала жена. – Кто-то забрался через балкон и застрелил его.
Комиссар Сентенера кивнул инспектору Фернандесу, по прозвищу Диндо, из отдела по расследованию убийств и попросил увести детей. Затем подождал, пока госпожа Мюррей успокоится. Темноволосая красавица лет тридцати с изящной фигурой и бархатистой кожей, темные янтарные глаза которой покраснели от слез, сначала говорила, постоянно запинаясь.
– Вы присутствовали при этом? – спросил комиссар Сентенера.
– Нет. Я спала внизу. Вдруг услышала выстрелы.
– Когда это было?
– Точно не знаю. Я не посмотрела на часы.
– Вы поднялись наверх?
– Джордж пришел где-то после четырех, заглянул в мою комнату и сказал, чтобы до десяти его не будили.
– Откуда он вернулся так поздно?
– Сказал, что у него была деловая встреча.
– Не говорил, где?
– Внизу, в городе.
– В отёле?
– Не знаю.
– И вы снова легли спать?
– Нет. Было очень душно, и я не могла заснуть. Пошла на кухню и сварила себе кофе. Еще вода не успела закипеть, как раздались выстрелы.
– Значит, когда раздались выстрелы, вы находились внизу, в кухне?
– Да, господин комиссар, – подтвердила она.
– А затем?
– Затем я побежала наверх. На ступеньках я столкнулась с Марией.
– Кто такая Мария?
– Мария Нарраль, гувернантка наших детей.
– Она бежала сверху?
– Да. Я же говорю, что столкнулась с ней на ступеньках.
– Вы не могли бы объяснить, почему она бежала вниз?
– Ее комната наверху. Вероятно, услышав выстрелы, решила посмотреть на детей. Я тоже сначала зашла в детскую.
– С ними было все в порядке?
– Они спали. Я вошла в спальню и увидела его скорчившегося на постели. Двери на балкон были распахнуты. Я сказала Марии, чтобы она разбудила шофера, – он живет в небольшом бунгало в конце сада возле гаража – и послала его за врачом. Но было уже поздно.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Нет. Кого я могу подозревать?
– У вашего мужа были враги?
– Порядочно.
– Вы не думаете, что кто-то из них?
– Понятия не имею. Я никогда не вмешивалась в его дела. Но он всегда имел при себе револьвер.
– В тот вечер тоже?
– В тот вечер нет.
– Откуда вам это известно?
– Я присутствовала, когда он одевался. Я еще просила, чтобы он никуда не ходил, чтобы хоть один вечер побыл со мной дома.
– Что он на это ответил?
– Что приехал Том, и он должен поговорить с ним, что может застать его только сегодня, так как завтра он уезжает в Гонконг.
– Где он должен был с ним встретиться?
– Этого он не сказал.
Водитель оказался седоватым малайцем с испорченными зубами. Одетый в свою ливрею с золотыми галунами он вошел в холл и остановился у двери. Комиссар Сентенера отвел его в сторону и спросил:
– Куда вы возили хозяина?
– Никуда. Привел в порядок «кадиллак», но он меня от пустил и сказал, что поедет сам, а я могу отдыхать.
– В котором часу он выехал?
– Около десяти.
– Куда?
– Этого он не сказал.
– Куда он обычно ездил по вечерам?
– На Ривьеру.
– В отель «Филиппинас» на бульваре Роксас?
– Нет, господин, в «Ривьера-Ройал».
– С кем он там встречался?
– Извините, этого не знаю. Я всегда ждал на улице.
– Оставайтесь здесь, – сказал комиссар Сентенера и еще спросил. – Как вас зовут?
– Руди Манлапас.
– Как долго вы здесь служите?
– Третий год.
– Вы довольны своим местом?
– Да, господин.
Затем комиссар Сентенера взял водителя под руку, повел его к двери, ведущей на нижнюю террасу, и тихо спросил:
– Как зовут?
– Кого?
– Ту женщину?
Водитель от неожиданности приоткрыл рот. Такого прямого вопроса он явно не ожидал и поэтому сразу ответил:
– Карола Варг.
– Киноактриса?
– Да, господин комиссар.
– Спасибо, Манлапас. Я сразу подумал, что Том женского пола.
Джордж Мюррей родился в Канзас-Сити, вырос в Соединенных Штатах, но после окончания второй мировой войны поселился на Филиппинах. Американцу было за тридцать, он прекрасно выглядел, всегда элегантно одевался, имел значительное состояние и влиятельные связи. Несмотря на то, что у него не было никакой фирмы или конторы, он заключал крупные торговые сделки и много зарабатывал.
Во время войны он служил в Европе в «Криминал инвести-гэйшн дивижн» американской армии, – следственном отделении военной полиции, но не занимал больших постов и дослужился только до сержанта. Перед самым окончанием войны его перевели на Филиппины, где он должен был вылавливать контрабандистов и торговцев на «черном рынке». Они продавали и покупали продукты и материалы, но в первую очередь консервы, похищенные с военных складов. Поскольку во многих случаях товары продавали сами американские офицеры, начальники продуктовых складов, то Мюррей кое-чему научился и познакомился с деловыми людьми. Никто и никогда не уличил его в получении взяток или в участии в незаконных сделках. Однако фактом было то, что через три года после окончания войны он стал миллионером.
– Вы удивитесь, комиссар, – сказал инспектор Фернандес, посмотрев полицейскую картотеку.
– Не удивлюсь, Диндо, я уже давно перестал удивляться.
– Когда закончилась война, он уволился из армии, но остался в Маниле.
– Это означает, что продолжал заниматься торговлей, – заметил комиссар Сентенера.
– Вы удивитесь, комиссар, – повторил Диндо, но комиссар снова его перебил.
– Я же сказал, что не удивлюсь.
– Сначала он работал кассиром экспортно-импортной фирмы.
– Какой?
– Не удалось установить, кому она принадлежала и что продавала. И название ее ни о чем не говорит: «Артуро Т. Сантьяго». Но она приносила прибыль, и Мюррею в том числе. В 1947 году, практически через несколько месяцев после окончания войны, он уже достаточно заграбастал. За два года он купил шикарную яхту «Мистресс» за двести тысяч долларов и женился на Эстер дель Росарио.
– На этой заплаканной госпоже?
– Да. И взял ее с четырьмя детьми. Все дети красавицы Эстер от первого брака.
– С филиппинцем, – добавил комиссар Сентенера и усмехнулся.
– Как вы догадались?
– А разве вы их не видели? Это же вылитые филиппинцы.
Филиппины сыграли заметную роль в истории второй мировой войны. В манильской бухте расположен остров Коррегидор. Сейчас это туристский аттракцион с разрушенной в результате бомбардировок крепостью и огромными пушками. Во время войны, остров стал сначала местом позорного поражения на Тихом океане американских войск под командованием генерала Макартура, а позднее – местом его знаменитой победы над японскими оккупантами. После войны американцы создали здесь парк с монументом в память о жертвах войны, со многими тысячами белых крестов и мозаичными панно со схемами отдельных сражений. После победы в Маниле на острове Лусоне осталось много американцев, поскольку это место удобно для торговли. Манила стала столицей контрабандистов и спекулянтов со всей округи. Во время послевоенного хаоса никто не спрашивал, откуда у кого деньги и что он с ними делает. Мюррей торговал военными «излишками» – скупал по мизерным и перепродавал по самым высоким ценам продукты со складов американской военной администрации, а также военный провиант, в котором армия не нуждалась: «джипы», которые и до сегодняшнего дня колесят по Маниле в качестве такси, списанное оружие и различную амуницию.
– Кстати, комиссар, – сказал инспектор Фернандес. Яхта принадлежит не только ему. Они купили ее вместе.
– С кем?
– С никем.
– Что за ответ, Диндо?
– Разве вам говорит что-нибудь фамилия Смит? Смит или «никто» – это одно и то же. Эта его «Мистресс» – неплохое судно. На ней можно перевозить не только грузы, но и пассажиров. Дело в том, что яхта хорошо известна в портах Сингапура, Гонконга, Макау, а также в Африке.
– Да не тяни, Диндо! Что она перевозит?
– Оружие и амуницию. В Индонезию, Малайзию, Юго-Восточную Азию. У Мюррея, должно быть, были исключительные связи и хорошие сообщники. В то время, когда в Маниле трудно было купить даже приличный велосипед, он разъезжал на двух автомобилях – «бьюике» и «додже». А теперь держись, комиссар, знаешь, что мы нашли в его письменном столе?
– Не тяни, Диндо!
– Некий господин Стюард из Гонконга написал господину Мюррею за одиннадцать дней до его убийства, что он срочно должен выслать двенадцать тысяч снарядов ЗО-М-1.
– Для чего они предназначены?
– Надо спросить парней из технического отдела. По-моему, для безоткатных орудий. Но там было еще одно письмо, которое заинтересует вас еще больше, шеф. Оно от капитана Джонсона – это очередной «Смит». И вот что в том письме – я для верности переписал: «Уже несколько дней у меня на хвосте сингапурская полиция. Боб сообщил, что обо мне расспрашивал агент американской военной полиции. Вам следует быть более осторожным. Постарайтесь как можно быстрее выслать очередную партию. Боб утверждает, что необходимо установить более высокие цены. Я придерживаюсь того же мнения».
Комиссар Сентенера знал, откуда дует ветер. Где-то в начале 1948 года американская армия передала филиппинскому правительству военную базу «Калатан» в провинции Батангас. Во время второй мировой войны она была одной из самых больших военных баз американской армии в районе Филиппинских островов. Поскольку американцы решили, что вооружение и различное оснащение им больше не нужны, то передали все это манильс-кому правительству. Там было на миллионы: бронированных автомобилей, «джипов», танкеров, оружия и боеприпасов. Как выяснилось, именно Мюррей был уполномочен филиппинским правительством перебросить часть этого имущества на другие филиппинские базы.
– Вы понимаете, что он делал, комиссар?
– Да. То же, что и другие. Воровал. По дороге сбывал «налево» военное снаряжение и оружие на многие миллионы долларов. По прибытии в порт назначения количество ящиков было таким же, как и при отправке. Но новенькие автоматы исчезали, а в ящиках оставалось только старье. Так он легко и быстро зарабатывал миллионы. В некоторых ящиках позднее были обнаружены камни и песок. Но кого это тогда интересовало? Когда полгода спустя мошенничество раскрыли, то уже было поздно искать преступника.
– Я помню эту историю, комиссар. В деле было замешано немало высокопоставленных лиц, кажется, даже министров. По этому все замяли.
У многих были причины «убрать» неудобного американца, который знал слишком много, и служащие Филиппинского бюро расследований Сентенера и Фернандес спокойно могли отнести убийство к разряду множества подобных преступлений, совершенных в бурное послевоенное время. В Маниле, как и в любом другом месте Филиппин, убийство вплоть до настоящего времени не является чем-то из ряда вон выходящим. Однако в этом деле были и другие подозрительные и даже весьма подозрительные обстоятельства, убеждавшие в том, что ветер дует с другой стороны.
В то роковое утро, на рассвете, инспектор Диндо Фернандес наткнулся в другом конце большого сада на перепуганную воспитательницу детей Мюррея.
– Что вы здесь делаете? – спросил он.
– Мадам отправила меня сюда, чтобы я не путалась под ногами.
– Когда она вас сюда отправила? – заинтересовался инспектор Фернандес.
– Сразу после того, как раздались выстрелы.
– Вы были наверху или выстрелы разбудили вас?
– Яне спала. Дело в том, что примерно в половине пятого утра ко мне пришла госпожа с маленьким Эдди и сказала, что он не может заснуть и хочет побыть у меня.
– Вы оставили его у себя в постели?
– Мы еще не успели заснуть, когда послышались какие-то громкие звуки. Сначала я подумала, что где-то на улице у какой-то машины, лопнули шины, не обратила на эти звуки внимания. Но вскоре пошла в туалет, он находится наверху, и увидела, как мадам Мюррей выходит из спальни хозяина. Она хотела пойти вниз, но раздумала, вернулась и прошла мимо меня. Проходя мимо приоткрытых дверей спальни, я заглянула вовнутрь и увидела мертвого господина и госпожу с детьми. Заметив меня, она подошла ко мне, взяла под руку, отвела в холл и сказала, что если кто-нибудь будет спрашивать, мне надо сказать, будто я слышала урчание выхлопной трубы автомобиля, лай собаки, что в это время я находилась в кухне, и мы встретились с ней на лестнице.
– Почему вы должны были все это сказать?
– Этого я не знаю.
– Вы слышали лай собаки?
– Нет.
– А где находятся ваши собаки?
– За забором, в, будках.
– Сколько их?
– Четыре.
– Четыре собаки, и ни одна не залаяла? – мысленно удивился инспектор Фернандес.
– Вы не знаете, сеньора Нарраль, двери на балкон в ту ночь были открыты?
– Нет. Точно нет! Я сама их закрывала перед тем, как пойти спать. Я делаю это каждый день, это входит в мои обязанности.
– Вы не знаете, носил ли с собой господин Мюррей пистолет?
– Носил, Все носят пистолеты, какой у кого имеется. Но я слышала, как сеньор перед отъездом расспрашивал сеньору, где его пистолет. Обычно он лежал у него под подушкой.
– Что же ответила госпожа Мюррей?
– Сеньора сказала, что не знает, но я перед этим видела, как она спрятала его в корзинку с шитьем.
Это была важная информация, и комиссар Сентенера с инспектором Фернандесом снова отправились на виллу. Госпожа Мюррей уже успокоилась, отвечала тихим, уставшим голосом, но толково и без запинки.
– Скажите нам, пожалуйста, что произошло до того, как ваш муж ушел из дома на встречу с Томом?
– Ничего особенного. Джордж сделал коктейль. Мы выпили немного спиртного со льдом. Он включил проигрыватель, и мы немного потанцевали. Затем он сказал, что должен идти, принял душ, надел светло-серый костюм. Я просила его не уходить, хотя бы сегодня побыть со мной.
– Он часто уходил без вас?
– Ежедневно. Говорил, что должен идти.
– А потом?
– Потом искал револьвер. Спросил, не видела ли я его. Когда я сказала, что нет, он пробормотал, что вероятно, оставил его в машине и ушел.
– А вы действительно не знали, где его револьвер?
– Нет, конечно нет. Водитель подготовил для него «кадиллак», но муж отправил его спать и сказал, что поедет сам. Затем пошел дождь, и мы отправились спать.
– Няня тоже?
– Вероятно. Что ей было делать ночью?
Полицейские поблагодарили за содействие, попрощались и вернулись в контору. Там невыспавшийся комиссар Сентенера рухнул на стул, пододвинул вентилятор, направил его прямо себе в лицо и стал рассуждать:
– Возможно, что Мюррея убил конкурент, враг или наемный убийца. Он мог взобраться на террасу, открыть дверь и выстрелить с близкого расстояния. Но почему молчали собаки? Почему они залаяли только после выстрелов, а не тогда, когда убийца ходил по саду или когда перелезал через забор?
– В ту ночь шел дождь, – сказал инспектор Фернанандес, – но на мокрой земле не было обнаружено никаких слов.
– Откуда шла няня Нарраль, когда госпожа Мюррей встретила ее на лестнице? Спускалась сверху, значит могла идти из спальни Мюррея?
Затем всплыло еще одно важное обстоятельство. Эксперты обнаружили в спальне две брошенные белые перчатки. Их точное местонахождение запечатлела фотокамера полицейского фотографа. Однако после того, как инспектор Фернандес вернулся из сада, где допросил няню Нарраль, то нашел на ковре только одну перчатку. Экспертиза установила, что на ней имеются остатки азотнокислой соли, возникающей при выстреле.
– Это ваша перчатка, госпожа Мюррей? – спросил комиссар Сентенера.
– Да, – произнесла вдова.
– В лаборатории на ней были обнаружены следы азотнокислой соли. Вы можете объяснить их происхождение?
– Я удобряла цветы, и к ней могло пристать немного нитратов.
– Весьма правдоподобно. Спасибо, госпожа Мюррей.
Карола Варг была хотя и не знаменитой, но очень красивой актрисой. Джордж Мюррей познакомился с ней необычным способом. Когда один голливудский режиссер снимал в манильской бухте приключенческий фильм «Сагур», ему потребовалось судно, и он нанял яхту Мюррея «Мистресс». Карола Варг исполняла в этом фильме главную роль. Они познакомились на палубе, а затем стали встречаться чаще.
– Мы жили как муж и жена уже довольно долго, – сказала Карола Варг комиссару Сентенера. – В тот вечер в «Ривьере» он сказал мне две важные вещи. Одну я поняла, а вторую нет. Он попросил моей руки. Сказал, что разведется и женится на мне, если я соглашусь.
– А вторая?
– Это случилось, когда мы возвращались домой. Он был задумчив, смотрел,, из машины в темноту, пожал мне руку и сказал, что хотел бы умереть у меня, если ему суждено умереть.
– Вы поехали на вашу виллу?
– Но всего на минутку. Было очень поздно, а у меня ведь каждый день съемки.
– В котором часу он уехал домой?
– Около четырех.
– Вы знали, что Мюррей женат?
– Сначала не знала. Он мне об этом не рассказывал. Потом я узнала это от подруги; но сначала не придала этому значения. Потом мне сказали, что госпожа Мюррей очень ревнивая женщина и что может отомстить мне. Я любила Джорджа и думала только об одном – стать знаменитой актрисой и быть ему ровней. Джордж был джентльменом и очень богатым…
Полицейские подсели к вентилятору и стали сопоставлять результаты расследования. На улице снова пошел дождь, когда комиссар заявил:
– Это сделала его жена. Только она могла пробраться в спальню так, что не залаяли собаки, только она могла попасть на балкон второго этажа, не оставив на размокшей земле следов. Просто она вошла в спальню изнутри. Доказательство, что стреляла она – ее перчатка. Вторую, вероятно, она выбросила вместе с пистолетом. В «кадиллаке» Мюррея никакого пистолета не обнаружено. Немало людей было заинтересовано в смерти Мюррея, и любой из высоких государственных чинов мог нанять убийцу. Мюррей слишком много знал компрометирующего их, но был убит из ревности своей собственной женой.
– Ну что, пошли спать, – сказал инспектор Фернандес и стал составлять протокол по делу манильской красавицы Эстер Мюррей.
Она созналась в убийстве утром следующего дня. В среду 26 октября 1949 года суд приговорил ее к пожизненному заключению, а вскоре высший суд отклонил ее кассационную жалобу.
Выходя из зала суда, комиссар Сентенера сказал инспектору Фернандесу:
– Она чересчур сильно любила его. Поэтому убила, чтобы не делить с другой женщиной.
НЕНАСЫТНЫЙ МИЛЛИОНЕР
Джордж Мюррей лежал на кровати. Одна пуля попала ему прямо между глаз, вторая угодила в шею, третья раздробила челюсть, а четвертая пробила сердце. Двери на балкон были открыты. Госпожа Мюррей с четырьмя детьми находилась внизу, в холле. Она плакала. Девочки всхлипывали, растирая слезы по лицу.
– Кто-то его застрелил, – причитала жена. – Кто-то забрался через балкон и застрелил его.
Комиссар Сентенера кивнул инспектору Фернандесу, по прозвищу Диндо, из отдела по расследованию убийств и попросил увести детей. Затем подождал, пока госпожа Мюррей успокоится. Темноволосая красавица лет тридцати с изящной фигурой и бархатистой кожей, темные янтарные глаза которой покраснели от слез, сначала говорила, постоянно запинаясь.
– Вы присутствовали при этом? – спросил комиссар Сентенера.
– Нет. Я спала внизу. Вдруг услышала выстрелы.
– Когда это было?
– Точно не знаю. Я не посмотрела на часы.
– Вы поднялись наверх?
– Джордж пришел где-то после четырех, заглянул в мою комнату и сказал, чтобы до десяти его не будили.
– Откуда он вернулся так поздно?
– Сказал, что у него была деловая встреча.
– Не говорил, где?
– Внизу, в городе.
– В отёле?
– Не знаю.
– И вы снова легли спать?
– Нет. Было очень душно, и я не могла заснуть. Пошла на кухню и сварила себе кофе. Еще вода не успела закипеть, как раздались выстрелы.
– Значит, когда раздались выстрелы, вы находились внизу, в кухне?
– Да, господин комиссар, – подтвердила она.
– А затем?
– Затем я побежала наверх. На ступеньках я столкнулась с Марией.
– Кто такая Мария?
– Мария Нарраль, гувернантка наших детей.
– Она бежала сверху?
– Да. Я же говорю, что столкнулась с ней на ступеньках.
– Вы не могли бы объяснить, почему она бежала вниз?
– Ее комната наверху. Вероятно, услышав выстрелы, решила посмотреть на детей. Я тоже сначала зашла в детскую.
– С ними было все в порядке?
– Они спали. Я вошла в спальню и увидела его скорчившегося на постели. Двери на балкон были распахнуты. Я сказала Марии, чтобы она разбудила шофера, – он живет в небольшом бунгало в конце сада возле гаража – и послала его за врачом. Но было уже поздно.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Нет. Кого я могу подозревать?
– У вашего мужа были враги?
– Порядочно.
– Вы не думаете, что кто-то из них?
– Понятия не имею. Я никогда не вмешивалась в его дела. Но он всегда имел при себе револьвер.
– В тот вечер тоже?
– В тот вечер нет.
– Откуда вам это известно?
– Я присутствовала, когда он одевался. Я еще просила, чтобы он никуда не ходил, чтобы хоть один вечер побыл со мной дома.
– Что он на это ответил?
– Что приехал Том, и он должен поговорить с ним, что может застать его только сегодня, так как завтра он уезжает в Гонконг.
– Где он должен был с ним встретиться?
– Этого он не сказал.
Водитель оказался седоватым малайцем с испорченными зубами. Одетый в свою ливрею с золотыми галунами он вошел в холл и остановился у двери. Комиссар Сентенера отвел его в сторону и спросил:
– Куда вы возили хозяина?
– Никуда. Привел в порядок «кадиллак», но он меня от пустил и сказал, что поедет сам, а я могу отдыхать.
– В котором часу он выехал?
– Около десяти.
– Куда?
– Этого он не сказал.
– Куда он обычно ездил по вечерам?
– На Ривьеру.
– В отель «Филиппинас» на бульваре Роксас?
– Нет, господин, в «Ривьера-Ройал».
– С кем он там встречался?
– Извините, этого не знаю. Я всегда ждал на улице.
– Оставайтесь здесь, – сказал комиссар Сентенера и еще спросил. – Как вас зовут?
– Руди Манлапас.
– Как долго вы здесь служите?
– Третий год.
– Вы довольны своим местом?
– Да, господин.
Затем комиссар Сентенера взял водителя под руку, повел его к двери, ведущей на нижнюю террасу, и тихо спросил:
– Как зовут?
– Кого?
– Ту женщину?
Водитель от неожиданности приоткрыл рот. Такого прямого вопроса он явно не ожидал и поэтому сразу ответил:
– Карола Варг.
– Киноактриса?
– Да, господин комиссар.
– Спасибо, Манлапас. Я сразу подумал, что Том женского пола.
Джордж Мюррей родился в Канзас-Сити, вырос в Соединенных Штатах, но после окончания второй мировой войны поселился на Филиппинах. Американцу было за тридцать, он прекрасно выглядел, всегда элегантно одевался, имел значительное состояние и влиятельные связи. Несмотря на то, что у него не было никакой фирмы или конторы, он заключал крупные торговые сделки и много зарабатывал.
Во время войны он служил в Европе в «Криминал инвести-гэйшн дивижн» американской армии, – следственном отделении военной полиции, но не занимал больших постов и дослужился только до сержанта. Перед самым окончанием войны его перевели на Филиппины, где он должен был вылавливать контрабандистов и торговцев на «черном рынке». Они продавали и покупали продукты и материалы, но в первую очередь консервы, похищенные с военных складов. Поскольку во многих случаях товары продавали сами американские офицеры, начальники продуктовых складов, то Мюррей кое-чему научился и познакомился с деловыми людьми. Никто и никогда не уличил его в получении взяток или в участии в незаконных сделках. Однако фактом было то, что через три года после окончания войны он стал миллионером.
– Вы удивитесь, комиссар, – сказал инспектор Фернандес, посмотрев полицейскую картотеку.
– Не удивлюсь, Диндо, я уже давно перестал удивляться.
– Когда закончилась война, он уволился из армии, но остался в Маниле.
– Это означает, что продолжал заниматься торговлей, – заметил комиссар Сентенера.
– Вы удивитесь, комиссар, – повторил Диндо, но комиссар снова его перебил.
– Я же сказал, что не удивлюсь.
– Сначала он работал кассиром экспортно-импортной фирмы.
– Какой?
– Не удалось установить, кому она принадлежала и что продавала. И название ее ни о чем не говорит: «Артуро Т. Сантьяго». Но она приносила прибыль, и Мюррею в том числе. В 1947 году, практически через несколько месяцев после окончания войны, он уже достаточно заграбастал. За два года он купил шикарную яхту «Мистресс» за двести тысяч долларов и женился на Эстер дель Росарио.
– На этой заплаканной госпоже?
– Да. И взял ее с четырьмя детьми. Все дети красавицы Эстер от первого брака.
– С филиппинцем, – добавил комиссар Сентенера и усмехнулся.
– Как вы догадались?
– А разве вы их не видели? Это же вылитые филиппинцы.
Филиппины сыграли заметную роль в истории второй мировой войны. В манильской бухте расположен остров Коррегидор. Сейчас это туристский аттракцион с разрушенной в результате бомбардировок крепостью и огромными пушками. Во время войны, остров стал сначала местом позорного поражения на Тихом океане американских войск под командованием генерала Макартура, а позднее – местом его знаменитой победы над японскими оккупантами. После войны американцы создали здесь парк с монументом в память о жертвах войны, со многими тысячами белых крестов и мозаичными панно со схемами отдельных сражений. После победы в Маниле на острове Лусоне осталось много американцев, поскольку это место удобно для торговли. Манила стала столицей контрабандистов и спекулянтов со всей округи. Во время послевоенного хаоса никто не спрашивал, откуда у кого деньги и что он с ними делает. Мюррей торговал военными «излишками» – скупал по мизерным и перепродавал по самым высоким ценам продукты со складов американской военной администрации, а также военный провиант, в котором армия не нуждалась: «джипы», которые и до сегодняшнего дня колесят по Маниле в качестве такси, списанное оружие и различную амуницию.
– Кстати, комиссар, – сказал инспектор Фернандес. Яхта принадлежит не только ему. Они купили ее вместе.
– С кем?
– С никем.
– Что за ответ, Диндо?
– Разве вам говорит что-нибудь фамилия Смит? Смит или «никто» – это одно и то же. Эта его «Мистресс» – неплохое судно. На ней можно перевозить не только грузы, но и пассажиров. Дело в том, что яхта хорошо известна в портах Сингапура, Гонконга, Макау, а также в Африке.
– Да не тяни, Диндо! Что она перевозит?
– Оружие и амуницию. В Индонезию, Малайзию, Юго-Восточную Азию. У Мюррея, должно быть, были исключительные связи и хорошие сообщники. В то время, когда в Маниле трудно было купить даже приличный велосипед, он разъезжал на двух автомобилях – «бьюике» и «додже». А теперь держись, комиссар, знаешь, что мы нашли в его письменном столе?
– Не тяни, Диндо!
– Некий господин Стюард из Гонконга написал господину Мюррею за одиннадцать дней до его убийства, что он срочно должен выслать двенадцать тысяч снарядов ЗО-М-1.
– Для чего они предназначены?
– Надо спросить парней из технического отдела. По-моему, для безоткатных орудий. Но там было еще одно письмо, которое заинтересует вас еще больше, шеф. Оно от капитана Джонсона – это очередной «Смит». И вот что в том письме – я для верности переписал: «Уже несколько дней у меня на хвосте сингапурская полиция. Боб сообщил, что обо мне расспрашивал агент американской военной полиции. Вам следует быть более осторожным. Постарайтесь как можно быстрее выслать очередную партию. Боб утверждает, что необходимо установить более высокие цены. Я придерживаюсь того же мнения».
Комиссар Сентенера знал, откуда дует ветер. Где-то в начале 1948 года американская армия передала филиппинскому правительству военную базу «Калатан» в провинции Батангас. Во время второй мировой войны она была одной из самых больших военных баз американской армии в районе Филиппинских островов. Поскольку американцы решили, что вооружение и различное оснащение им больше не нужны, то передали все это манильс-кому правительству. Там было на миллионы: бронированных автомобилей, «джипов», танкеров, оружия и боеприпасов. Как выяснилось, именно Мюррей был уполномочен филиппинским правительством перебросить часть этого имущества на другие филиппинские базы.
– Вы понимаете, что он делал, комиссар?
– Да. То же, что и другие. Воровал. По дороге сбывал «налево» военное снаряжение и оружие на многие миллионы долларов. По прибытии в порт назначения количество ящиков было таким же, как и при отправке. Но новенькие автоматы исчезали, а в ящиках оставалось только старье. Так он легко и быстро зарабатывал миллионы. В некоторых ящиках позднее были обнаружены камни и песок. Но кого это тогда интересовало? Когда полгода спустя мошенничество раскрыли, то уже было поздно искать преступника.
– Я помню эту историю, комиссар. В деле было замешано немало высокопоставленных лиц, кажется, даже министров. По этому все замяли.
У многих были причины «убрать» неудобного американца, который знал слишком много, и служащие Филиппинского бюро расследований Сентенера и Фернандес спокойно могли отнести убийство к разряду множества подобных преступлений, совершенных в бурное послевоенное время. В Маниле, как и в любом другом месте Филиппин, убийство вплоть до настоящего времени не является чем-то из ряда вон выходящим. Однако в этом деле были и другие подозрительные и даже весьма подозрительные обстоятельства, убеждавшие в том, что ветер дует с другой стороны.
В то роковое утро, на рассвете, инспектор Диндо Фернандес наткнулся в другом конце большого сада на перепуганную воспитательницу детей Мюррея.
– Что вы здесь делаете? – спросил он.
– Мадам отправила меня сюда, чтобы я не путалась под ногами.
– Когда она вас сюда отправила? – заинтересовался инспектор Фернандес.
– Сразу после того, как раздались выстрелы.
– Вы были наверху или выстрелы разбудили вас?
– Яне спала. Дело в том, что примерно в половине пятого утра ко мне пришла госпожа с маленьким Эдди и сказала, что он не может заснуть и хочет побыть у меня.
– Вы оставили его у себя в постели?
– Мы еще не успели заснуть, когда послышались какие-то громкие звуки. Сначала я подумала, что где-то на улице у какой-то машины, лопнули шины, не обратила на эти звуки внимания. Но вскоре пошла в туалет, он находится наверху, и увидела, как мадам Мюррей выходит из спальни хозяина. Она хотела пойти вниз, но раздумала, вернулась и прошла мимо меня. Проходя мимо приоткрытых дверей спальни, я заглянула вовнутрь и увидела мертвого господина и госпожу с детьми. Заметив меня, она подошла ко мне, взяла под руку, отвела в холл и сказала, что если кто-нибудь будет спрашивать, мне надо сказать, будто я слышала урчание выхлопной трубы автомобиля, лай собаки, что в это время я находилась в кухне, и мы встретились с ней на лестнице.
– Почему вы должны были все это сказать?
– Этого я не знаю.
– Вы слышали лай собаки?
– Нет.
– А где находятся ваши собаки?
– За забором, в, будках.
– Сколько их?
– Четыре.
– Четыре собаки, и ни одна не залаяла? – мысленно удивился инспектор Фернандес.
– Вы не знаете, сеньора Нарраль, двери на балкон в ту ночь были открыты?
– Нет. Точно нет! Я сама их закрывала перед тем, как пойти спать. Я делаю это каждый день, это входит в мои обязанности.
– Вы не знаете, носил ли с собой господин Мюррей пистолет?
– Носил, Все носят пистолеты, какой у кого имеется. Но я слышала, как сеньор перед отъездом расспрашивал сеньору, где его пистолет. Обычно он лежал у него под подушкой.
– Что же ответила госпожа Мюррей?
– Сеньора сказала, что не знает, но я перед этим видела, как она спрятала его в корзинку с шитьем.
Это была важная информация, и комиссар Сентенера с инспектором Фернандесом снова отправились на виллу. Госпожа Мюррей уже успокоилась, отвечала тихим, уставшим голосом, но толково и без запинки.
– Скажите нам, пожалуйста, что произошло до того, как ваш муж ушел из дома на встречу с Томом?
– Ничего особенного. Джордж сделал коктейль. Мы выпили немного спиртного со льдом. Он включил проигрыватель, и мы немного потанцевали. Затем он сказал, что должен идти, принял душ, надел светло-серый костюм. Я просила его не уходить, хотя бы сегодня побыть со мной.
– Он часто уходил без вас?
– Ежедневно. Говорил, что должен идти.
– А потом?
– Потом искал револьвер. Спросил, не видела ли я его. Когда я сказала, что нет, он пробормотал, что вероятно, оставил его в машине и ушел.
– А вы действительно не знали, где его револьвер?
– Нет, конечно нет. Водитель подготовил для него «кадиллак», но муж отправил его спать и сказал, что поедет сам. Затем пошел дождь, и мы отправились спать.
– Няня тоже?
– Вероятно. Что ей было делать ночью?
Полицейские поблагодарили за содействие, попрощались и вернулись в контору. Там невыспавшийся комиссар Сентенера рухнул на стул, пододвинул вентилятор, направил его прямо себе в лицо и стал рассуждать:
– Возможно, что Мюррея убил конкурент, враг или наемный убийца. Он мог взобраться на террасу, открыть дверь и выстрелить с близкого расстояния. Но почему молчали собаки? Почему они залаяли только после выстрелов, а не тогда, когда убийца ходил по саду или когда перелезал через забор?
– В ту ночь шел дождь, – сказал инспектор Фернанандес, – но на мокрой земле не было обнаружено никаких слов.
– Откуда шла няня Нарраль, когда госпожа Мюррей встретила ее на лестнице? Спускалась сверху, значит могла идти из спальни Мюррея?
Затем всплыло еще одно важное обстоятельство. Эксперты обнаружили в спальне две брошенные белые перчатки. Их точное местонахождение запечатлела фотокамера полицейского фотографа. Однако после того, как инспектор Фернандес вернулся из сада, где допросил няню Нарраль, то нашел на ковре только одну перчатку. Экспертиза установила, что на ней имеются остатки азотнокислой соли, возникающей при выстреле.
– Это ваша перчатка, госпожа Мюррей? – спросил комиссар Сентенера.
– Да, – произнесла вдова.
– В лаборатории на ней были обнаружены следы азотнокислой соли. Вы можете объяснить их происхождение?
– Я удобряла цветы, и к ней могло пристать немного нитратов.
– Весьма правдоподобно. Спасибо, госпожа Мюррей.
Карола Варг была хотя и не знаменитой, но очень красивой актрисой. Джордж Мюррей познакомился с ней необычным способом. Когда один голливудский режиссер снимал в манильской бухте приключенческий фильм «Сагур», ему потребовалось судно, и он нанял яхту Мюррея «Мистресс». Карола Варг исполняла в этом фильме главную роль. Они познакомились на палубе, а затем стали встречаться чаще.
– Мы жили как муж и жена уже довольно долго, – сказала Карола Варг комиссару Сентенера. – В тот вечер в «Ривьере» он сказал мне две важные вещи. Одну я поняла, а вторую нет. Он попросил моей руки. Сказал, что разведется и женится на мне, если я соглашусь.
– А вторая?
– Это случилось, когда мы возвращались домой. Он был задумчив, смотрел,, из машины в темноту, пожал мне руку и сказал, что хотел бы умереть у меня, если ему суждено умереть.
– Вы поехали на вашу виллу?
– Но всего на минутку. Было очень поздно, а у меня ведь каждый день съемки.
– В котором часу он уехал домой?
– Около четырех.
– Вы знали, что Мюррей женат?
– Сначала не знала. Он мне об этом не рассказывал. Потом я узнала это от подруги; но сначала не придала этому значения. Потом мне сказали, что госпожа Мюррей очень ревнивая женщина и что может отомстить мне. Я любила Джорджа и думала только об одном – стать знаменитой актрисой и быть ему ровней. Джордж был джентльменом и очень богатым…
Полицейские подсели к вентилятору и стали сопоставлять результаты расследования. На улице снова пошел дождь, когда комиссар заявил:
– Это сделала его жена. Только она могла пробраться в спальню так, что не залаяли собаки, только она могла попасть на балкон второго этажа, не оставив на размокшей земле следов. Просто она вошла в спальню изнутри. Доказательство, что стреляла она – ее перчатка. Вторую, вероятно, она выбросила вместе с пистолетом. В «кадиллаке» Мюррея никакого пистолета не обнаружено. Немало людей было заинтересовано в смерти Мюррея, и любой из высоких государственных чинов мог нанять убийцу. Мюррей слишком много знал компрометирующего их, но был убит из ревности своей собственной женой.
– Ну что, пошли спать, – сказал инспектор Фернандес и стал составлять протокол по делу манильской красавицы Эстер Мюррей.
Она созналась в убийстве утром следующего дня. В среду 26 октября 1949 года суд приговорил ее к пожизненному заключению, а вскоре высший суд отклонил ее кассационную жалобу.
Выходя из зала суда, комиссар Сентенера сказал инспектору Фернандесу:
– Она чересчур сильно любила его. Поэтому убила, чтобы не делить с другой женщиной.
НЕНАСЫТНЫЙ МИЛЛИОНЕР
Во французском замке Шато-де-Пелли собралось высшее общество. Новый владелец замка Берни Корнфельд пригласил двести человек гостей. В рыцарском зале пылал огонь – кухня была мала, чтобы приготовить еду для такого количества гостей, и швейцарские повара поджаривали мясо прямо на глазах у приглашенных.
Мало кому удавалось разбогатеть так стремительно, как господину Корнфельду. Его состояние исчислялось миллионами франков. Он владел двумя-замками, тремя самолетами, в Женеве у него была вилла, построенная некогда императором Наполеоном для Джозефины, ему принадлежали конюшни с породистыми лошадьми, вода в его ванны бежала из золотых кранов, на прогулку он брал с собой прирученного ягуара. Друзьями Корн-фельда были миллионеры и ведущие политические деятели. Папа Павел VI удостоил его частной аудиенцией.
Откуда появилось это неожиданное богатство? Бернй Корнфельд был основателем и владельцем Международной инвестиционной фирмы «Инвесторз оверсиз сервисез ЛТД» (ИОС). Он вкладывал деньги своих клиентов в прибыльные дела, проводил торговые операции с акциями, скупал земельные участки, а затем продавал их или строил на них доходные дома, отели, клубы. Одним словом, клиент вместо того, чтобы держать деньги в банке, отдавал их фирме ИОС, которая проводила операции с его вкладами на правах компаньона, и получал проценты от прибыли фирмы. Это казалось выгодным делом, поскольку проценты прибыли фирмы для обеих сторон были выше, чем при обычных банковских вкладах.
Берни Корнфельд, сын румынского эмигранта, родился в Стамбуле и с детства был вынужден самостоятельно зарабатывать на жизнь. Затем его семья переехала в Америку, и он переменил дюжину профессий. Вероятно, это было хорошей школой жизни для парня-бедняка, мечтавшего стать миллионером.
Однако своего часа Берни пришлось дожидаться долго. Он наступил только после войны. Во Франции в то время проходило службу много американских офицеров. У них было высокое жалованье, а поскольку страна после немецкой оккупации была истощена в полном смысле этого слова, то они не знали, куда тратить деньги. Держать их в банке было невыгодно, ибо вклады теряли ценность. В этой ситуации у Берни родилась идея, которая стоила миллионы. Он решил основать общество, которое избавило бы клиентов от заботы о деньгах и гарантировало бы им прибыль.
Американским офицерам это было выгодно. Более того, каждый из них считал себя предпринимателем, хотя и находился на военной службе в Европе. Увольняясь из армии, они оставались клиентами фирмы Корнфельда. ИОС процветала. Собственность фирмы через несколько лет оценивалась почти в девять миллиардов западногерманских марок. Фирма регулярно выплачивала проценты от прибыли, и в газетах писали о ней как об экономическом чуде. Газетчики называли Берни Корнфельда финансовым гением.
Однако он стал жертвой веры в собственную непогрешимость – начал выплачивать больше денег, чем мог себе позволить. И однажды миллион двести тысяч клиентов, разбросанных по всему свету, узнали, что фирма ИОС потерпела финансовый крах. Мелкие акционеры забрали 82 процента своих вкладов. У Корнфельда были влиятельные связи, он сотрудничал с ведущими банками, однако ему никто не помог. С банкротом никто не хотел иметь ничего общего.
Однако спаситель нашелся. Им оказался американский миллионер и финансист Роберт Л. Веско, известный во многих странах мира. Он был другом семьи тогдашнего президента США Ричарда Никсона и использовал это знакомство в своих целях. В свою очередь Веско также оказал Никсонам немало услуг. Особенно Ричарду Никсону. И тогда, когда он должен был стать президентом, и тогда, когда стремился им стать во второй раз.
В первом случае посредником был брат будущего президента Дональд Ф. Никсон, передавший «подарок» Роберта Веско в фонд избирательной кампании Ричарда Никсона, что было ни чем иным, как взяткой. Это произошло в 1968 году. Брат президента помог перевести пятьдесят тысяч долларов с одного банковского счета на другой. А четыре года спустя к Веско пришел второй брат Ричарда Никсона и любезно попросил его выделить на избирательную кампанию двести тысяч долларов. Как выяснилось позже, Веско прекрасно понимал, почему он должен быть таким щедрым.
Дональд Никсон, племянник президента, был рассеянным молодым человеком без определенных интересов. Он увлекался индийской философией, что было в то время модным, одно время заигрывал с хиппи и даже жил где-то на Среднем Востоке в сомнительной коммуне «Дети цветов». Затем вернулся к американской цивилизации, подстригся, побрился и поступил на службу к Веско в качестве секретаря.
Они вместе занимались торговыми сделками, жили в роскошных отелях Флориды и до такой степени сблизились, что можно даже говорить о возникшей между ними дружбе. Дональд Никсон восхищался своим шефом и очень уважал его. Однажды он заявил, что это единственный человек в мире, который ему никогда не лгал.
Когда обанкротился Берни Корнфельд, и журналы словно эпитафии помещали фотографии, иллюстрировавшие его прежнюю роскошную жизнь, эту еле сводившую концы с концами, находившуюся в плачевном состоянии инвестиционную фирму купил Роберт Л. Веско. Разуверившиеся акционеры сначала с надеждой смотрели на Веско, который считался опытнейшим специалистом мирового масштаба в области финансов. Однако их надежда скоро погасла. Через несколько месяцев поползли тревожные слухи: плейбой Корнфельд по сравнению с новым шефом был истинным кладом.
В сенат Соединенных Штатов начали поступать письменные жалобы. В некоторых из них содержались весьма серьезные претензии к Роберту Веско. Когда их стало очень много, властям не оставалось ничего другого, как поручить специальной следственной комиссии сената расследование в отношений ИОС. Три месяца спустя в расчетной ведомости Роберта Веско появилось имя племянника президента. Что это? Случайность? Стечение обстоятельств? Или дальновидность?
В марте 1973 года перед федеральным судом в Нью-Йорке предстали Джон Митчелл, Морис Станз, Роберт Веско и Гарри Сирз. Джон Митчелл был министром юстиции правительства Никсона, Морис Станз – министром торговли, а Сирз – председателем отделения Комитета за повторное избрание президента Ричарда Никсона в Нью-Джерси. Бывшие министры Никсона обвинялись в серьезных преступных действиях: заговоре, оказании давления на должностных лиц и лжесвидетельстве.
Мало кому удавалось разбогатеть так стремительно, как господину Корнфельду. Его состояние исчислялось миллионами франков. Он владел двумя-замками, тремя самолетами, в Женеве у него была вилла, построенная некогда императором Наполеоном для Джозефины, ему принадлежали конюшни с породистыми лошадьми, вода в его ванны бежала из золотых кранов, на прогулку он брал с собой прирученного ягуара. Друзьями Корн-фельда были миллионеры и ведущие политические деятели. Папа Павел VI удостоил его частной аудиенцией.
Откуда появилось это неожиданное богатство? Бернй Корнфельд был основателем и владельцем Международной инвестиционной фирмы «Инвесторз оверсиз сервисез ЛТД» (ИОС). Он вкладывал деньги своих клиентов в прибыльные дела, проводил торговые операции с акциями, скупал земельные участки, а затем продавал их или строил на них доходные дома, отели, клубы. Одним словом, клиент вместо того, чтобы держать деньги в банке, отдавал их фирме ИОС, которая проводила операции с его вкладами на правах компаньона, и получал проценты от прибыли фирмы. Это казалось выгодным делом, поскольку проценты прибыли фирмы для обеих сторон были выше, чем при обычных банковских вкладах.
Берни Корнфельд, сын румынского эмигранта, родился в Стамбуле и с детства был вынужден самостоятельно зарабатывать на жизнь. Затем его семья переехала в Америку, и он переменил дюжину профессий. Вероятно, это было хорошей школой жизни для парня-бедняка, мечтавшего стать миллионером.
Однако своего часа Берни пришлось дожидаться долго. Он наступил только после войны. Во Франции в то время проходило службу много американских офицеров. У них было высокое жалованье, а поскольку страна после немецкой оккупации была истощена в полном смысле этого слова, то они не знали, куда тратить деньги. Держать их в банке было невыгодно, ибо вклады теряли ценность. В этой ситуации у Берни родилась идея, которая стоила миллионы. Он решил основать общество, которое избавило бы клиентов от заботы о деньгах и гарантировало бы им прибыль.
Американским офицерам это было выгодно. Более того, каждый из них считал себя предпринимателем, хотя и находился на военной службе в Европе. Увольняясь из армии, они оставались клиентами фирмы Корнфельда. ИОС процветала. Собственность фирмы через несколько лет оценивалась почти в девять миллиардов западногерманских марок. Фирма регулярно выплачивала проценты от прибыли, и в газетах писали о ней как об экономическом чуде. Газетчики называли Берни Корнфельда финансовым гением.
Однако он стал жертвой веры в собственную непогрешимость – начал выплачивать больше денег, чем мог себе позволить. И однажды миллион двести тысяч клиентов, разбросанных по всему свету, узнали, что фирма ИОС потерпела финансовый крах. Мелкие акционеры забрали 82 процента своих вкладов. У Корнфельда были влиятельные связи, он сотрудничал с ведущими банками, однако ему никто не помог. С банкротом никто не хотел иметь ничего общего.
Однако спаситель нашелся. Им оказался американский миллионер и финансист Роберт Л. Веско, известный во многих странах мира. Он был другом семьи тогдашнего президента США Ричарда Никсона и использовал это знакомство в своих целях. В свою очередь Веско также оказал Никсонам немало услуг. Особенно Ричарду Никсону. И тогда, когда он должен был стать президентом, и тогда, когда стремился им стать во второй раз.
В первом случае посредником был брат будущего президента Дональд Ф. Никсон, передавший «подарок» Роберта Веско в фонд избирательной кампании Ричарда Никсона, что было ни чем иным, как взяткой. Это произошло в 1968 году. Брат президента помог перевести пятьдесят тысяч долларов с одного банковского счета на другой. А четыре года спустя к Веско пришел второй брат Ричарда Никсона и любезно попросил его выделить на избирательную кампанию двести тысяч долларов. Как выяснилось позже, Веско прекрасно понимал, почему он должен быть таким щедрым.
Дональд Никсон, племянник президента, был рассеянным молодым человеком без определенных интересов. Он увлекался индийской философией, что было в то время модным, одно время заигрывал с хиппи и даже жил где-то на Среднем Востоке в сомнительной коммуне «Дети цветов». Затем вернулся к американской цивилизации, подстригся, побрился и поступил на службу к Веско в качестве секретаря.
Они вместе занимались торговыми сделками, жили в роскошных отелях Флориды и до такой степени сблизились, что можно даже говорить о возникшей между ними дружбе. Дональд Никсон восхищался своим шефом и очень уважал его. Однажды он заявил, что это единственный человек в мире, который ему никогда не лгал.
Когда обанкротился Берни Корнфельд, и журналы словно эпитафии помещали фотографии, иллюстрировавшие его прежнюю роскошную жизнь, эту еле сводившую концы с концами, находившуюся в плачевном состоянии инвестиционную фирму купил Роберт Л. Веско. Разуверившиеся акционеры сначала с надеждой смотрели на Веско, который считался опытнейшим специалистом мирового масштаба в области финансов. Однако их надежда скоро погасла. Через несколько месяцев поползли тревожные слухи: плейбой Корнфельд по сравнению с новым шефом был истинным кладом.
В сенат Соединенных Штатов начали поступать письменные жалобы. В некоторых из них содержались весьма серьезные претензии к Роберту Веско. Когда их стало очень много, властям не оставалось ничего другого, как поручить специальной следственной комиссии сената расследование в отношений ИОС. Три месяца спустя в расчетной ведомости Роберта Веско появилось имя племянника президента. Что это? Случайность? Стечение обстоятельств? Или дальновидность?
В марте 1973 года перед федеральным судом в Нью-Йорке предстали Джон Митчелл, Морис Станз, Роберт Веско и Гарри Сирз. Джон Митчелл был министром юстиции правительства Никсона, Морис Станз – министром торговли, а Сирз – председателем отделения Комитета за повторное избрание президента Ричарда Никсона в Нью-Джерси. Бывшие министры Никсона обвинялись в серьезных преступных действиях: заговоре, оказании давления на должностных лиц и лжесвидетельстве.