Страница:
У братьев Мурьетта совесть была чиста, поэтому рано утром они надели чистые рубашки и отправились в Лос-Муэртос. Они не догадывались, что слова Билла Лонга были только коварной ловушкой, что трагедия будет иметь свое продолжение. Хоакин хорошо знал, что Хесус не украл мула, а тот в свою очередь хорошо знал североамериканца, у которого купил животное, У них не было причин опасаться Билла Лонга.
Уже приближаясь к поселку, они увидели, что перед местным салуном несмотря на ранний час толпятся люди. Держа в руках стаканчики с виски, они что-то взволнованно обсуждали. Хоакин увидел среди них Билла Лонга. Но Билл тоже их заметил. Он выбрался из толпы, шагнул к братьям Мурьетта, указал на них рукой и крикнул:
– Это те самые конокрады, повесьте их!
Кража лошадей! На Диком Западе за это преступление полагалось только одно наказание – петля. Билл Лонг об этом знал, и Хесус с Хоакином тоже. Двадцать пять золотоискателей, которых щедрым угощением в салуне Билл Лонг склонил на свою сторону, зловеще приближались к братьям. Хесус понимал, что ему не сможет помочь никакая защита, Хоакин пытался объясниться. А Билл Лонг подбадривал собутыльников, как тренер команду регбистов. На мексиканцев посыпались удары твердых кулаков, четыре дюжины рук схватили их железной хваткой. Толпа людей медленно, но верно перемещалась к ближайшему дереву. Чья-то угодливая рука перебросила через сук лассо, потом вверх взлетело второе. И вот уже готовые петли ждут своих жертв.
О следующей фазе жестокой игры известно далеко не все. Документы молчат, говорят лишь дошедшая до нас легенда да господин Джон Роллин Ридж, но он свидетель ненадежный – увлекается романтическим приукрашиванием.
Итак, дерево, две петли и толпа возбужденных золотоискателей, считающих себя защитниками справедливости и вершителями закона, и собирающихся повесить братьев Мурьетта. И вдруг на сцене появляется некое духовное лицо. По всей видимости, это монах-бродяга или местный проповедник, которого все знают, потому что время от времени он погребает их приятелей и их жертвы. Божий человек видит, что здесь собираются совершить преступление, и, пытаясь перекричать две дюжины подвыпивших мужчин, обращается к собравшимся с проповедью.
Сначала над ним посмеиваются, затем все же начинают размышлять над грехом, который могли бы совершить, затем уже слушают не только проповедника, но и защитников обоих братьев и начинают сомневаться в порядочности Билла Лонга, которого они знают как драчуна и мошенника. Проповедник в конце концов совершает чудо: старатели обещают ему, что не вздернут на дереве двоих подозреваемых, но, очевидно, невиновных. Однако заявляют священнику: «Преподобный отец, мы хотя бы вздуем их хорошенько. Ни одному из этих желтых дьяволов не может повредить приличная лекция по катехизису. Это сброд, народ жуликов и конокрадов!..»
Проповедник удалился, довольный, что ему удалось уберечь толпу от тяжелого греха – убийства невиновных, а Хесус с Хоакином облегченно вздохнули. Они верили, что спаслись, что теперь смогут спокойно все объяснить и доказать факт купли мула.
Но они рано радовались. Янки ненавидели мексиканцев больше, чем те могли себе это представить. Кто знает, почему? Наверное, из-за собственных угрызений совести, ведь они не так давно завоевали эту мексиканскую землю, которая принадлежала мексиканцам с незапамятных времен. И янки выплеснули свою ненависть на братьев.
Трепка, которая должна была стать воспитательной лекцией «цивилизованных белых» для «желтых примитивов», закончилась трагически. Один из янки старательно отрезал Хесусу оба уха, а другой, который, очевидно, не хотел отставать от своих приятелей, в свалке нанес ему несколько ножевых ранений. Он никуда специально не целился, просто тыкал ножом, куда придется. Хоакин отделался куда проще, но ему пришлось смотреть, как янки мучили без всяких на то причин невинного Хесуса. Он закрыл глаза…
Когда позднее утомленные и довольные собой золотоискатели-янки вернулись в пивную, Хоакин из последних сил подполз к своему брату. Хесус был мертв. Трагедия повторилась.
Несколько часов они лежали рядом. Мертвый Хесус и Хоакин в беспамятстве. Затем Хоакин пришел в себя, на четвереньках дополз до первой хижины и попросил о помощи. Ему помогли отнести мертвого брата к лесу. Хоакин сел возле мертвого и вновь просидел так всю ночь. Утром встал, одолжил в поселке лопату и кирку. Выкопав яму, Хоакин похоронил брата и поставил над могилой памятник из камней.
Он вернулся к индейцу в лагерь в Мэрфи-Диггинс. Взял из хижины одеяло, пистолет и котелок. Он ушел в горы. В этих краях его уже никто никогда не видел. Но Хоакин Мурьетта находился здесь. Все скоро в этом убедились.
События следующих дней всех поразили. Во вторник один золотоискатель отправился на свой участок и в нескольких шагах от цели упал замертво. Двое следующих были убиты пулями из кольта на промывке золота в разгар работы. Еще одного нашли с маленькой дырочкой во лбу перед воротами конюшни. Пятый упал с коня и уже не поднялся. Они умерли внезапно, каждый по-разному и все же у всех было нечто общее. Все они присутствовали при убийстве Хесуса Мурьетты, и у всех трупов на лбу была найдена грозная буква «М».
Весть о мести мексиканца за убийство брата разнеслась по поселкам золотоискателей словно молния. Все, кто тогда присутствовал на расправе, испугались и стали сваливать вину друг на друга. Билл Лонг и его ближайшие сообщники решили, что для них будет лучше собрать свои вещи и перебраться на новое место промывки. Одни из них уехали ночью, поодиночке, другие предпочли отправиться группой, ибо так они чувствовали себя в большей безопасности. Все они договорились собраться в Мэривилле. Но не собрались там – не доехали.
Одного из них ковбои, которые гнали недалеко от Стоктона свои стада к железнодорожной станции, нашли в прерии. На лбу у него был уже знакомый всем знак «М». Когда однажды утром перевозчик Найтс пришел к своей лодке, его ждал неразговорчивый пассажир. Старик оттолкнул лодку от берега и попытался начать разговор с ранним пассажиром, но тот за всю дорогу не произнес ни слова. Перевозчик подогнал лодку к берегу, однако незнакомец продолжал молча сидеть. «Никак парень уснул», – решил старик и коснулся спящего шестом. Пассажир качнулся и медленно боком сполз на дно лодки. Он был мертв. На его лбу стояла метка «М».
Хоакин был вездесущ. В течение первой же недели он расквитался с целой дюжиной янки, которые принимали участие в убийстве его брата Хесуса. За следующую неделю ему удалось разыскать еще семерых виновных.
В роковых событиях, закончившихся смертью Хесуса, участвовал некий авантюрист Миссури Билл. Ему повезло и не повезло одновременно. Когда Хоакин вышел на его след, бандит уже сидел в тюрьме за другое убийство. Но предприимчивому преступнику уже через несколько дней удалось сбежать из неуютной камеры. Однако лучше бы он этого не делал. Оставшись за решеткой, бандит сохранил бы себе жизнь. Убежав от шерифа, он попал в руки мстителя Мурьетты. На пятый день после побега из тюрьмы его нашли мертвым с буквой «М» на лбу.
В живых оставалось еще десятеро, присутствовавших при убийстве. Джек Макгиннис укрылся в Неваде. Он думал, что забрался достаточно далеко, и ему ничто не угрожает. Макгиннис продолжал вести разгульную жизнь, слонялся днем и ночью по барам, салунам. Однажды во время игры в покер он повздорил с каким-то иностранцем. Раздался выстрел, иностранец упал. В тот же день Джека судили и он закончил свою жизнь на виселице. Хоакин Мурьетта присутствовал на его похоронах. Он опоздал всего на день.
Мститель преодолевал на коне огромные расстояния. Сотни километров пути не были препятствием для выполнения его замыслов. Слишком поздно появившись в Неваде, Хоакин повернул коня и вернулся в Калифорнию. Ведь там оставались те, кого еще не настигло возмездие. И Мурьетта отправился по их следам, Он уже был не один. К нему присоединился другой мексиканец – Мануэль Гарсиа, по прозвищу Трехпалый Джек. Несмотря на различные точки зрения, которых на сегодняшний день придерживаются писатели и историки относительно оценки личности Мурьетты, в характеристике Трехпалого Джека все они единодушны. Это был профессиональный и жестокий убийца.
Трехпалый Джек сопровождал Хоакина в его странствиях. Однажды они разбили «лагерь на берегу какой-то реки. Путники разожгли огонь и повесили над ним котелок с фасолью. Едва они прилегли на траве, как на противоположном берегу появились четыре всадника. Увидев костер, неизвестные въехали в реку и по мелководью направились к Хоакину и его спутнику. Очевидно, у Мурьетты была феноменальная память. Удача также сопутствовала ему. В приближающихся он узнал своих противников. Без предупреждения Хоакин поднял пистолет, прицелился, и первый всадник упал с коня прямо в реку. Так как у Мурьетты был однозарядный пистолет, он тут же взял заряженный пистолет Джека и застрелил второго. Двое остальных пришли в себя и стали защищаться. Но Хоакин Мурьетта стрелял лучше их. После двух следующих выстрелов они также сползли с коней. Один был мертв, другой еще дышал. Хоакин Мурьетта склонился над ним.
– Узнаешь меня? Ведь ты был, когда убивали моего брата Хесуса!?
– Да, – ответил мужчина.
– Дай я с ним побеседую, – сказал Трехпалый Джек и, вытянув нож, перерезал раненому горло.
Утверждают, что Хоакин Мурьетта отомстил почти всем, кто только имел отношение к смерти его жены Роситы и брата Хесуса. В конце года на разных кладбищах стало на двадцать девять гробов больше. Только Билл Лонг по-прежнему скрывался от него. Мститель гонялся за своей жертвой из края в край. Но ему не повезло: Билла Лонга застрелили в каком-то баре. Очевидцы утверждали, так во всяком случае писали тогда газеты, что Хоакин Мурьетта, узнав о случившемся, плакал от досады и злости одновременно.
Постепенно мститель стал легендарной личностью. Люди, сидя вечерами вокруг костров, обсуждали его поступки. Ковбои и золотоискатели были на его стороне, верили в его правоту. Для мексиканцев он стал героем, воплощением их стремления отомстить белым янки за свое бесправное положение. Хоакин для многих стал символом борьбы против гнета, против поработителей, которые грабили их землю, а для американцев по той же причине он стал опасным. Мексиканский герой им был не нужен.
Хоакина обвинили в убийствах и заочно приговорили к казни. Однако самый лучший палач не сможет набросить петлю на шею мексиканцу, если тот живет где-то в горах. Тем более, если он окружил себя кучей отпетых сорвиголов. Банда напоминала организованную воинскую часть со строгой дисциплиной и твердыми правилами. Утверждают, что Хоакин даже назначил офицеров, которые выбрали свой штаб. Каждая операция тщательно готовилась и имела своего руководителя.
Люди Мурьетты нападали на почтовые кареты, перевозившие золото, грабили банки. Говорят, что сначала банда грабила не столько для себя, сколько для того, чтобы помочь нуждающимся. А их было предостаточно.
Калифорния в то время нуждалась в деньгах больше, чем когда-либо. Власти раздобывали их повышением налогов. Кто хотел добывать золото, сначала должен был заплатить двадцать долларов за право на разведку. Бедняки мексиканцы добирались до Калифорнии пешком и с пустыми кошельками, но для многих из них этот путь был единственной надеждой на будущую счастливую жизнь. Мало кто из них мог бы заплатить целиком необходимую сумму. И все же они платили налог и получали 5у шерифов разрешение на добычу золота. Деньги им, как утверждают, давал Мурьетта.
Большинство простых людей считало, что хотя Хоакин Мурьетта убивает и грабит, он не совершает тем самым смертный грех, так как грабя кареты, везущие государственное золото, банки, где хранятся государственные деньги, он платит за вновь прибывших золотоискателей несправедливо взимаемый властями налог… Хоакин стал легендарным героем, мексиканцы оказывали ему всяческое уважение и помощь. При необходимости они становились многочисленной армией информаторов, вовремя предупреждали его о грозящей опасности. Защитники закона были беспомощны. Парни Мурьетты стали не просто бандой опасных преступников, а силой, ставящей под угрозу авторитет властей.
Шайка росла, число налетов увеличивалось, Мурьетте надо было кормить своих людей, а маленькая армия расходовала много припасов. Трехпалый Джек стал адъютантом Хоакина. Где бы он не появлялся, всюду сеял страх своими жестокими действиями.
Среда может испортить хорошего человека. Хоакин когда-то был честным и прямодушным парнем. Обстоятельства вынудили его стать убийцей. Но со временем он превратился в жестокого бандита, запил. Теперь его люди стали творить беззакония на свой страх и риск, никто их больше не сдерживал. Банда Мурьетты стала грабить и убивать без разбора. Мексиканцы, которые раньше горой стояли за Хоакина, теперь изменили свое отношение к нему.
Шериф и его помощники долгое время были бессильны в борьбе с беспощадными бандитами. Однажды, когда они отправились на поиски преступников в горы, люди Мурьетты их выследили и окружили. Однако защитников закона на этот раз было больше, и им удалось захватить двоих членов банды Мурьетты. Их повесили на первом же дереве для устрашения остальных. Хоакин поклялся отомстить. Вскоре после этого его люди застрелили шерифа Боба Кларка. А это даже по тем временам считалось слишком. Губернатор Джон Биглер установил вознаграждение в размере тысячи пятисот долларов за живого или мертвого бандита. Объявления об этом были вывешены повсюду. Около плаката в поселке золотоискателей Стоктон часами простаивали группки любопытных, обсуждавших шансы Хоакина в борьбе против защитников закона. Любопытно, что власти не знали тогда даже полного имени разыскиваемого бандита. В документах, которые я нашел в Нью-Йоркской публичной библиотеке, везде написано только «Хоакин».
Рассказывают, но это не подтверждено документами, что в то время в Стоктоне среди спорщиков появился неизвестный мексиканец, подошел к приклеенному плакату, достал из кармана ручку и, когда никто не видел, сделал под надписью о вознаграждении приписку: «Добавлю еще десять тысяч. Хоакин».
Еще довольно долгое время банда Мурьетты наводила ужас на те края. Весной 1853 года ранчеры решили разделаться с разбойниками сами. Шериф Гарри Лов собрал группу хороших стрелков и пошел с ними в горы по следу банды.
25 июля Лов и семнадцать его смельчаков наткнулись высоко в горах на нескольких мексиканцев, сидящих вокруг костра. Бой был коротким, но яростным. Двое мексиканцев остались лежать на земле, еще двоих ранчерам удалось обезоружить. Одним из убитых оказался Мануэль Гарсия, по прозвищу Трехпалый Джек. Вторым был Хоакин Мурьетта, бандит, за голову которого к тому времени уже было обещано вознаграждение в пять тысяч долларов.
В доказательство победы шериф Лов отрезал голову Хоакина и трехпалую руку Гарсиа. 12 августа на том самом месте, где бандит на приказе о собственном аресте приписал свой дерзкий вызов, висело новое объявление:
«Только один день сегодня в Стоктон-Хаусе с девяти часов утра до шести вечера будет выставлена голова известного бандита Хоакина и рука самого страшного грабителя и убийцы Трехпалого Джека».
Как сообщал Кей Гард, власти позаботились, чтобы голова и рука были законсервированы в сосуде с чистым спиртом. Затем их перевезли в Сакраменто, после чего они стали экспонатами какой-то передвижной выставки, вызвавшей значительный интерес во многих городах Калифорнии.
Мексиканцы, знавшие Хоакина, подтвердили, что это действительно голова известного бандита Мурьетты. Однако позднее нашлись другие, клявшиеся, что она при жизни принадлежала Хоакину Валенсуэло. Газета «Элта Калифорния», выходившая в те годы в Сан-Франциско, опубликовала статью, автор которой утверждал, что акция ранчеров, точнее ее результат, был мошеннически подстроен шерифом Гарри Ловом, желавшим успокоить общественное мнение и снискать себе популярность. Почтенные калифорнийские историки Банкрофт и Хиттел утверждают обратное. Трудно найти правду о криминальных делах времен Дикого Запада.
ДЕЛО АВСТРАЛИЙСКОГО ШКОЛЬНИКА
Уже приближаясь к поселку, они увидели, что перед местным салуном несмотря на ранний час толпятся люди. Держа в руках стаканчики с виски, они что-то взволнованно обсуждали. Хоакин увидел среди них Билла Лонга. Но Билл тоже их заметил. Он выбрался из толпы, шагнул к братьям Мурьетта, указал на них рукой и крикнул:
– Это те самые конокрады, повесьте их!
Кража лошадей! На Диком Западе за это преступление полагалось только одно наказание – петля. Билл Лонг об этом знал, и Хесус с Хоакином тоже. Двадцать пять золотоискателей, которых щедрым угощением в салуне Билл Лонг склонил на свою сторону, зловеще приближались к братьям. Хесус понимал, что ему не сможет помочь никакая защита, Хоакин пытался объясниться. А Билл Лонг подбадривал собутыльников, как тренер команду регбистов. На мексиканцев посыпались удары твердых кулаков, четыре дюжины рук схватили их железной хваткой. Толпа людей медленно, но верно перемещалась к ближайшему дереву. Чья-то угодливая рука перебросила через сук лассо, потом вверх взлетело второе. И вот уже готовые петли ждут своих жертв.
О следующей фазе жестокой игры известно далеко не все. Документы молчат, говорят лишь дошедшая до нас легенда да господин Джон Роллин Ридж, но он свидетель ненадежный – увлекается романтическим приукрашиванием.
Итак, дерево, две петли и толпа возбужденных золотоискателей, считающих себя защитниками справедливости и вершителями закона, и собирающихся повесить братьев Мурьетта. И вдруг на сцене появляется некое духовное лицо. По всей видимости, это монах-бродяга или местный проповедник, которого все знают, потому что время от времени он погребает их приятелей и их жертвы. Божий человек видит, что здесь собираются совершить преступление, и, пытаясь перекричать две дюжины подвыпивших мужчин, обращается к собравшимся с проповедью.
Сначала над ним посмеиваются, затем все же начинают размышлять над грехом, который могли бы совершить, затем уже слушают не только проповедника, но и защитников обоих братьев и начинают сомневаться в порядочности Билла Лонга, которого они знают как драчуна и мошенника. Проповедник в конце концов совершает чудо: старатели обещают ему, что не вздернут на дереве двоих подозреваемых, но, очевидно, невиновных. Однако заявляют священнику: «Преподобный отец, мы хотя бы вздуем их хорошенько. Ни одному из этих желтых дьяволов не может повредить приличная лекция по катехизису. Это сброд, народ жуликов и конокрадов!..»
Проповедник удалился, довольный, что ему удалось уберечь толпу от тяжелого греха – убийства невиновных, а Хесус с Хоакином облегченно вздохнули. Они верили, что спаслись, что теперь смогут спокойно все объяснить и доказать факт купли мула.
Но они рано радовались. Янки ненавидели мексиканцев больше, чем те могли себе это представить. Кто знает, почему? Наверное, из-за собственных угрызений совести, ведь они не так давно завоевали эту мексиканскую землю, которая принадлежала мексиканцам с незапамятных времен. И янки выплеснули свою ненависть на братьев.
Трепка, которая должна была стать воспитательной лекцией «цивилизованных белых» для «желтых примитивов», закончилась трагически. Один из янки старательно отрезал Хесусу оба уха, а другой, который, очевидно, не хотел отставать от своих приятелей, в свалке нанес ему несколько ножевых ранений. Он никуда специально не целился, просто тыкал ножом, куда придется. Хоакин отделался куда проще, но ему пришлось смотреть, как янки мучили без всяких на то причин невинного Хесуса. Он закрыл глаза…
Когда позднее утомленные и довольные собой золотоискатели-янки вернулись в пивную, Хоакин из последних сил подполз к своему брату. Хесус был мертв. Трагедия повторилась.
Несколько часов они лежали рядом. Мертвый Хесус и Хоакин в беспамятстве. Затем Хоакин пришел в себя, на четвереньках дополз до первой хижины и попросил о помощи. Ему помогли отнести мертвого брата к лесу. Хоакин сел возле мертвого и вновь просидел так всю ночь. Утром встал, одолжил в поселке лопату и кирку. Выкопав яму, Хоакин похоронил брата и поставил над могилой памятник из камней.
Он вернулся к индейцу в лагерь в Мэрфи-Диггинс. Взял из хижины одеяло, пистолет и котелок. Он ушел в горы. В этих краях его уже никто никогда не видел. Но Хоакин Мурьетта находился здесь. Все скоро в этом убедились.
События следующих дней всех поразили. Во вторник один золотоискатель отправился на свой участок и в нескольких шагах от цели упал замертво. Двое следующих были убиты пулями из кольта на промывке золота в разгар работы. Еще одного нашли с маленькой дырочкой во лбу перед воротами конюшни. Пятый упал с коня и уже не поднялся. Они умерли внезапно, каждый по-разному и все же у всех было нечто общее. Все они присутствовали при убийстве Хесуса Мурьетты, и у всех трупов на лбу была найдена грозная буква «М».
Весть о мести мексиканца за убийство брата разнеслась по поселкам золотоискателей словно молния. Все, кто тогда присутствовал на расправе, испугались и стали сваливать вину друг на друга. Билл Лонг и его ближайшие сообщники решили, что для них будет лучше собрать свои вещи и перебраться на новое место промывки. Одни из них уехали ночью, поодиночке, другие предпочли отправиться группой, ибо так они чувствовали себя в большей безопасности. Все они договорились собраться в Мэривилле. Но не собрались там – не доехали.
Одного из них ковбои, которые гнали недалеко от Стоктона свои стада к железнодорожной станции, нашли в прерии. На лбу у него был уже знакомый всем знак «М». Когда однажды утром перевозчик Найтс пришел к своей лодке, его ждал неразговорчивый пассажир. Старик оттолкнул лодку от берега и попытался начать разговор с ранним пассажиром, но тот за всю дорогу не произнес ни слова. Перевозчик подогнал лодку к берегу, однако незнакомец продолжал молча сидеть. «Никак парень уснул», – решил старик и коснулся спящего шестом. Пассажир качнулся и медленно боком сполз на дно лодки. Он был мертв. На его лбу стояла метка «М».
Хоакин был вездесущ. В течение первой же недели он расквитался с целой дюжиной янки, которые принимали участие в убийстве его брата Хесуса. За следующую неделю ему удалось разыскать еще семерых виновных.
В роковых событиях, закончившихся смертью Хесуса, участвовал некий авантюрист Миссури Билл. Ему повезло и не повезло одновременно. Когда Хоакин вышел на его след, бандит уже сидел в тюрьме за другое убийство. Но предприимчивому преступнику уже через несколько дней удалось сбежать из неуютной камеры. Однако лучше бы он этого не делал. Оставшись за решеткой, бандит сохранил бы себе жизнь. Убежав от шерифа, он попал в руки мстителя Мурьетты. На пятый день после побега из тюрьмы его нашли мертвым с буквой «М» на лбу.
В живых оставалось еще десятеро, присутствовавших при убийстве. Джек Макгиннис укрылся в Неваде. Он думал, что забрался достаточно далеко, и ему ничто не угрожает. Макгиннис продолжал вести разгульную жизнь, слонялся днем и ночью по барам, салунам. Однажды во время игры в покер он повздорил с каким-то иностранцем. Раздался выстрел, иностранец упал. В тот же день Джека судили и он закончил свою жизнь на виселице. Хоакин Мурьетта присутствовал на его похоронах. Он опоздал всего на день.
Мститель преодолевал на коне огромные расстояния. Сотни километров пути не были препятствием для выполнения его замыслов. Слишком поздно появившись в Неваде, Хоакин повернул коня и вернулся в Калифорнию. Ведь там оставались те, кого еще не настигло возмездие. И Мурьетта отправился по их следам, Он уже был не один. К нему присоединился другой мексиканец – Мануэль Гарсиа, по прозвищу Трехпалый Джек. Несмотря на различные точки зрения, которых на сегодняшний день придерживаются писатели и историки относительно оценки личности Мурьетты, в характеристике Трехпалого Джека все они единодушны. Это был профессиональный и жестокий убийца.
Трехпалый Джек сопровождал Хоакина в его странствиях. Однажды они разбили «лагерь на берегу какой-то реки. Путники разожгли огонь и повесили над ним котелок с фасолью. Едва они прилегли на траве, как на противоположном берегу появились четыре всадника. Увидев костер, неизвестные въехали в реку и по мелководью направились к Хоакину и его спутнику. Очевидно, у Мурьетты была феноменальная память. Удача также сопутствовала ему. В приближающихся он узнал своих противников. Без предупреждения Хоакин поднял пистолет, прицелился, и первый всадник упал с коня прямо в реку. Так как у Мурьетты был однозарядный пистолет, он тут же взял заряженный пистолет Джека и застрелил второго. Двое остальных пришли в себя и стали защищаться. Но Хоакин Мурьетта стрелял лучше их. После двух следующих выстрелов они также сползли с коней. Один был мертв, другой еще дышал. Хоакин Мурьетта склонился над ним.
– Узнаешь меня? Ведь ты был, когда убивали моего брата Хесуса!?
– Да, – ответил мужчина.
– Дай я с ним побеседую, – сказал Трехпалый Джек и, вытянув нож, перерезал раненому горло.
Утверждают, что Хоакин Мурьетта отомстил почти всем, кто только имел отношение к смерти его жены Роситы и брата Хесуса. В конце года на разных кладбищах стало на двадцать девять гробов больше. Только Билл Лонг по-прежнему скрывался от него. Мститель гонялся за своей жертвой из края в край. Но ему не повезло: Билла Лонга застрелили в каком-то баре. Очевидцы утверждали, так во всяком случае писали тогда газеты, что Хоакин Мурьетта, узнав о случившемся, плакал от досады и злости одновременно.
Постепенно мститель стал легендарной личностью. Люди, сидя вечерами вокруг костров, обсуждали его поступки. Ковбои и золотоискатели были на его стороне, верили в его правоту. Для мексиканцев он стал героем, воплощением их стремления отомстить белым янки за свое бесправное положение. Хоакин для многих стал символом борьбы против гнета, против поработителей, которые грабили их землю, а для американцев по той же причине он стал опасным. Мексиканский герой им был не нужен.
Хоакина обвинили в убийствах и заочно приговорили к казни. Однако самый лучший палач не сможет набросить петлю на шею мексиканцу, если тот живет где-то в горах. Тем более, если он окружил себя кучей отпетых сорвиголов. Банда напоминала организованную воинскую часть со строгой дисциплиной и твердыми правилами. Утверждают, что Хоакин даже назначил офицеров, которые выбрали свой штаб. Каждая операция тщательно готовилась и имела своего руководителя.
Люди Мурьетты нападали на почтовые кареты, перевозившие золото, грабили банки. Говорят, что сначала банда грабила не столько для себя, сколько для того, чтобы помочь нуждающимся. А их было предостаточно.
Калифорния в то время нуждалась в деньгах больше, чем когда-либо. Власти раздобывали их повышением налогов. Кто хотел добывать золото, сначала должен был заплатить двадцать долларов за право на разведку. Бедняки мексиканцы добирались до Калифорнии пешком и с пустыми кошельками, но для многих из них этот путь был единственной надеждой на будущую счастливую жизнь. Мало кто из них мог бы заплатить целиком необходимую сумму. И все же они платили налог и получали 5у шерифов разрешение на добычу золота. Деньги им, как утверждают, давал Мурьетта.
Большинство простых людей считало, что хотя Хоакин Мурьетта убивает и грабит, он не совершает тем самым смертный грех, так как грабя кареты, везущие государственное золото, банки, где хранятся государственные деньги, он платит за вновь прибывших золотоискателей несправедливо взимаемый властями налог… Хоакин стал легендарным героем, мексиканцы оказывали ему всяческое уважение и помощь. При необходимости они становились многочисленной армией информаторов, вовремя предупреждали его о грозящей опасности. Защитники закона были беспомощны. Парни Мурьетты стали не просто бандой опасных преступников, а силой, ставящей под угрозу авторитет властей.
Шайка росла, число налетов увеличивалось, Мурьетте надо было кормить своих людей, а маленькая армия расходовала много припасов. Трехпалый Джек стал адъютантом Хоакина. Где бы он не появлялся, всюду сеял страх своими жестокими действиями.
Среда может испортить хорошего человека. Хоакин когда-то был честным и прямодушным парнем. Обстоятельства вынудили его стать убийцей. Но со временем он превратился в жестокого бандита, запил. Теперь его люди стали творить беззакония на свой страх и риск, никто их больше не сдерживал. Банда Мурьетты стала грабить и убивать без разбора. Мексиканцы, которые раньше горой стояли за Хоакина, теперь изменили свое отношение к нему.
Шериф и его помощники долгое время были бессильны в борьбе с беспощадными бандитами. Однажды, когда они отправились на поиски преступников в горы, люди Мурьетты их выследили и окружили. Однако защитников закона на этот раз было больше, и им удалось захватить двоих членов банды Мурьетты. Их повесили на первом же дереве для устрашения остальных. Хоакин поклялся отомстить. Вскоре после этого его люди застрелили шерифа Боба Кларка. А это даже по тем временам считалось слишком. Губернатор Джон Биглер установил вознаграждение в размере тысячи пятисот долларов за живого или мертвого бандита. Объявления об этом были вывешены повсюду. Около плаката в поселке золотоискателей Стоктон часами простаивали группки любопытных, обсуждавших шансы Хоакина в борьбе против защитников закона. Любопытно, что власти не знали тогда даже полного имени разыскиваемого бандита. В документах, которые я нашел в Нью-Йоркской публичной библиотеке, везде написано только «Хоакин».
Рассказывают, но это не подтверждено документами, что в то время в Стоктоне среди спорщиков появился неизвестный мексиканец, подошел к приклеенному плакату, достал из кармана ручку и, когда никто не видел, сделал под надписью о вознаграждении приписку: «Добавлю еще десять тысяч. Хоакин».
Еще довольно долгое время банда Мурьетты наводила ужас на те края. Весной 1853 года ранчеры решили разделаться с разбойниками сами. Шериф Гарри Лов собрал группу хороших стрелков и пошел с ними в горы по следу банды.
25 июля Лов и семнадцать его смельчаков наткнулись высоко в горах на нескольких мексиканцев, сидящих вокруг костра. Бой был коротким, но яростным. Двое мексиканцев остались лежать на земле, еще двоих ранчерам удалось обезоружить. Одним из убитых оказался Мануэль Гарсия, по прозвищу Трехпалый Джек. Вторым был Хоакин Мурьетта, бандит, за голову которого к тому времени уже было обещано вознаграждение в пять тысяч долларов.
В доказательство победы шериф Лов отрезал голову Хоакина и трехпалую руку Гарсиа. 12 августа на том самом месте, где бандит на приказе о собственном аресте приписал свой дерзкий вызов, висело новое объявление:
«Только один день сегодня в Стоктон-Хаусе с девяти часов утра до шести вечера будет выставлена голова известного бандита Хоакина и рука самого страшного грабителя и убийцы Трехпалого Джека».
Как сообщал Кей Гард, власти позаботились, чтобы голова и рука были законсервированы в сосуде с чистым спиртом. Затем их перевезли в Сакраменто, после чего они стали экспонатами какой-то передвижной выставки, вызвавшей значительный интерес во многих городах Калифорнии.
Мексиканцы, знавшие Хоакина, подтвердили, что это действительно голова известного бандита Мурьетты. Однако позднее нашлись другие, клявшиеся, что она при жизни принадлежала Хоакину Валенсуэло. Газета «Элта Калифорния», выходившая в те годы в Сан-Франциско, опубликовала статью, автор которой утверждал, что акция ранчеров, точнее ее результат, был мошеннически подстроен шерифом Гарри Ловом, желавшим успокоить общественное мнение и снискать себе популярность. Почтенные калифорнийские историки Банкрофт и Хиттел утверждают обратное. Трудно найти правду о криминальных делах времен Дикого Запада.
ДЕЛО АВСТРАЛИЙСКОГО ШКОЛЬНИКА
В январе 1788 года к побережью Австралии приблизилась флотилия из восемнадцати кораблей под британским флагом. В их трюмах под военным конвоем содержалось 778 осужденных преступников. Им был предоставлен последний шанс жить без решеток на окнах и без железных ядер на ногах, но за это они навсегда должны были покинуть Англию и построить на австралийском побережье лагерь, став колонистами на далеком континенте.
Их высадили на берег. Корабли с конвоем ушли в океан. Преступникам предстояло здесь жить, значит надо было работать, ничего другого им не оставалось. Страна была прекрасной, но необжитой, поэтому тот, кто хотел построить дом, сначала должен был выкорчевать девственный лес.
В Европе в то время господин-советник Гете уже напечатал «Эгмонта» и писал «Торквато Тассо», в Соединенных Штатах разрабатывали проект Билля о правах – первые десять поправок к конституции 1787 года, – который вступил в действие в 1789 году. В Англии уже работала пятьдесят одна текстильная фабрика, а Вольфганг Амадей Моцарт вспоминал о прошлогоднем триумфе пражской премьеры оперы «Дон Джиованни».
Почти восемь сотен убийц, воров, а также мятежников, которых король желал держать как можно дальше от трона, поневоле взялись за строительство первых домов будущего Сиднея. Сегодня здесь раскинулся великолепный город, в котором находится оперный театр, единственный в своем роде, не имеющий равных себе во всем мире. Театр строили пятнадцать лет. Государственная комиссия определила место для его постройки: на конце небольшого полуострова, выдающегося в залив, pi сделала это удачно. Здание имеет 183 метра в длину и 118 метров в ширину, самая высокая точка его 67 метров. Внутри имеются концертный зал на 2690 мест, оперная сцена на 1547 мест и зал камерной музыки для 419 слушателей, два ресторана, 60 костюмерных для артистов, библиотека, зал для отдыха со столовой и баром для исполнителей, шесть дневных баров для посетителей и еще драматический театр на 544 места. Расходы на его сооружение – 102 миллиона австралийских долларов. Часть была покрыта доходами от «Оперной лотереи».
Бэзил Торн был коммивояжером, имел довольно приличный доход, но мечтал о быстром обогащении. Каждую неделю он покупал себе билет «Оперной лотереи» с верой, что однажды выиграет и станет самостоятельным предпринимателем. 1 июня 1960 года его мечта сбылась. На купленный им билет выпал главный выигрыш – 100 тысяч австралийских фунтов (австралийские доллары были введены в качестве национальной валюты в феврале 1966 года). О своем счастье он узнал во время поездки по торговым делам в Ганнедаг, промышленный город, стоящий на слиянии рек Пион и Пил на Ливерпульском плоскогорье. В сиднейском аэропорту счастливого обладателя выигрышного билета уже ожидали репортеры, чтобы распроситъ его о жизненных планах. Однако Бэзил Торн спешил домой, к своей жене Фреде и двум детям.
Семья Торнов занимала двухэтажный семейный домик в одном из красивейших районов Сиднея – Бонди. Сегодня он считается районом богачей. Бонди расположен в бухте с пляжами, устланными золотистым песком, окруженными виллами и садами, спортивными площадками. Семья Торнов поселилась на Эдвард-стрит недавно, переехав в Бонди в начале 1960 года, но у них здесь уже появились друзья. Например, Филлис Смит. Она отвозила каждое утро сына Торнов в школу.
Супруги Торн не были натурализованными автралийцами. Бэзил Торн в свое время учился в Шотландском колледже и гордился этим, так как это учебное заведение имело прекрасную репутацию. По этой причине он определил туда и своего сына Грейма. Шотландский колледж находится в районе Бель-вью-Хилл, который считается одним из лучших. Земельные участки тут самые хорошие, а виллы самые роскошные. Я проходил дорогой маленького Грейма. В те дни в Европе уже стояла поздняя осень, а в Сиднее весна была в полном разгаре. Изгороди были усеяны цветами, газоны за белыми изгородями походили на огромные бархатные покрывала. Внизу в бухте плескалось море.
Грейм вышел из дома в полдевятого. Он был одет в серую школьную форму, на спине – ранец с учебниками. Пляжи еще были пустые, киоски с печеной рыбой, жареным картофелем и молочные бары также открывались позднее. Он направился по Эдвард-стрит к улице Веллингтона, повернул за угол, прошел между виллами к О'Брайен-стрит. На углу его ждали в машине госпожа Смит и ее двое детей, которые учились в том же колледже. Она отвезла их в Бельвью-Хилл.
В четверг 7 июля 1960 года госпожа Смит подъехала около девяти утра к дому Торнов и позвонила у ворот.
– Что случилось, госпожа Смит? – спросила Фреда Торн уже от двери.
– Грейм не ждал нас на углу.
– Значит, он пошел в школу пешком.
– В том-то и дело, что нет. Я спрашивала, и учитель сказал, что он еще не приходил.
– Господи, не приходил!
– Ваш муж дома? – спросила госпожа Смит. – Надо сообщить об этом в полицию.
– Бэзил в командировке в Кемпси. Я сама позвоню туда. Не случилось ли с ним что-нибудь! Я читала, что недавно во Франции похитили сына у Эрика Пежо – хозяина автомобильного завода…
В полицейском участке в Бонди дежурил сержант О'Шен. Он записал сообщение, сел в машину и отправился на Эдвард-стрит. Едва он присел, чтобы записать показания Фреды Торн, как зазвонил телефон.
– Слушаю, – сказала госпожа Торн.
– Это госпожа Торн? – спросил неизвестный мужской го-лос.
– Да.
– Я хотел бы поговорить с вашим мужем.
– Что вам угодно?
– Ваш сын у меня.
Она опустилась на стул, ее руки задрожали. Сержант понял, что что-то происходит, и пришел ей на помощь. Ему пришла в голову отличная идея. Сержант взял трубку и сказал:
– Торн у телефона, что вам нужно?
– У меня ваш сын, – повторил мужчина. – Вы получите его, если сегодня во второй половине дня передадите мне двадцать пять тысяч фунтов. Сегодня во второй половине дня. До пяти часов.
– Послушайте, где же я возьму столько денег? – сказал сержант О'Шен, не знавший, что главный выигрыш «Оперной лотереи» выпал на приобретенный Бэзилом Торном билет.
– До пяти у вас времени достаточно. Я говорю серьезно. Или я получу эти деньги до пяти, или брошу мальчишку акулам.
– Хорошо, но… – мямлил сержант, – но как я с вами встречусь?
– Я еще позвоню, – сказал неизвестный и положил трубку.
Сержант не дописал свой протокол. Он сразу же набрал номер центрального бюро Службы уголовных расследований (Criminal Investigatoin Branch). Эта полицейская служба считается одной из лучших в стране. Дело принял детектив сержант Фримен.
– Подождите меня, – приказал он О'Шену, отдал распоряжения подчиненным, сел в машину и помчался на Эдвард-стрит.
Начало колонизации Австралии положили преступники из английских тюрем. Но и позднее туда переселялись авантюристы со всего мира. Несмотря на это, криминалистика на континенте не достигла того уровня развития, который она получила в Европе. При этом полицейские часто выглядели, по меньшей мере, как непрофессионалы. Похищение ребенка было для сержанта Фримена полной неожиданностью. Он не знал, что ему делать, с какого конца браться за расследование, ведь до этого в истории австралийской криминалистики был отмечен только один подобный случай. За двадцать восемь лет до описываемых событий был похищен богатый скотопромышленник Перротт. Его держали взаперти в одном из домов на сиднейской Роскоу-стрит и вынудили выписать чек на сто тысяч фунтов. Полиция арестовала похитителя при попытке получить деньги в банке. Это произошло в феврале 1932 года, когда сержанта О'Шена еще не было на свете.
При похищении людей во всем мире действуют одни и те же правила: ни в чем не отказывать преступникам, все им обещать, при необходимости дать требуемое, и только тогда, когда жертва вернется к семье, начинать активный розыск. Всякий раз, когда полиция нарушала эти принципы, расплачиваться приходилось самому похищенному. Сержант Фримен испортил все, что было можно. На Эдвард-стрит примчались несколько полицейских машин, детективы и полицейские в форме обыскивали сады вилл, обшаривали пляжи, осматривали киоски на побережье и магазинчики на улицах. Они привлекли к себе излишнее внимание и, естественно, вспугнули похитителя. Им следовало бы наблюдать за улицей так, чтобы никто из соседей даже не заподозрил об этом, им надо было дождаться дальнейших требований преступника и действовать в соответствии с ними, надо было, в конце концов, дать похитителю возможность получить выкуп и при передаче денег следить за ним из укрытия, но не вмешиваться и не обнаруживать себя до тех пор, пока маленький Грейм Торн не оказался бы дома в безопасности.
Кого хотел обмануть сержант Фримен, когда убеждал журналистов, приехавших со всего города на Эдвард-стрит, что речь идет всего лишь об учениях полицейских частей? Ведь похититель знал, где живут родители его жертвы. Да и журналисты не так наивны, чтобы ни о чем не догадываться, чтобы не расспросить других. Уже из утренних газет читатели узнали, что кто-то похитил школьника Грейма Торна и что он вернется к родителям только после передачи выкупа.
Дальнейшие ошибки были совершены как полицией, так и журналистами. Фреда Торн послала мужу телеграмму в Кемпси, убитый горем отец сел в первый же самолет и в полдень был уже в сиднейском аэропорту. Там его встретили не только сержант Уоркмен, собиравшийся проинформировать Торна о случившемся и дать инструкции, как себя вести дальше, но и репортеры. Они сфотографировали Торна-старшего и на основании нескольких слов или предложений, услышанных от него, сочинили актуальные репортажи для вечерних изданий. Теперь каждый, кого интересовало это дело, узнал из газет, когда и откуда вернулся Бэзил Торн, как он был одет и как выглядел. Таким образом похититель получил информацию, которую можно считать «смертельной» для маленького Грейма. С кем же он тогда разговаривал по телефону, если отец вернулся домой только после обеда? На этот вопрос у преступника мог быть только один ответ: когда он звонил в дом Торнов сообщить о своих условиях, в квартире уже находилась полиция, и кто-то из детективов сыграл роль отца Грейма. Для преступника это была плохая новость. Она могла настолько испугать его, что он решил бы как можно скорее избавиться от похищенного ребенка. Это прекрасно понимал комиссар уголовной полиции Делани, который в полдень подключился к расследованию. Понимал он и то, сколько ошибок уже сделали полицейские, однако ему не оставалось ничего другого, как ждать, пока похититель даст о себе знать.
Их высадили на берег. Корабли с конвоем ушли в океан. Преступникам предстояло здесь жить, значит надо было работать, ничего другого им не оставалось. Страна была прекрасной, но необжитой, поэтому тот, кто хотел построить дом, сначала должен был выкорчевать девственный лес.
В Европе в то время господин-советник Гете уже напечатал «Эгмонта» и писал «Торквато Тассо», в Соединенных Штатах разрабатывали проект Билля о правах – первые десять поправок к конституции 1787 года, – который вступил в действие в 1789 году. В Англии уже работала пятьдесят одна текстильная фабрика, а Вольфганг Амадей Моцарт вспоминал о прошлогоднем триумфе пражской премьеры оперы «Дон Джиованни».
Почти восемь сотен убийц, воров, а также мятежников, которых король желал держать как можно дальше от трона, поневоле взялись за строительство первых домов будущего Сиднея. Сегодня здесь раскинулся великолепный город, в котором находится оперный театр, единственный в своем роде, не имеющий равных себе во всем мире. Театр строили пятнадцать лет. Государственная комиссия определила место для его постройки: на конце небольшого полуострова, выдающегося в залив, pi сделала это удачно. Здание имеет 183 метра в длину и 118 метров в ширину, самая высокая точка его 67 метров. Внутри имеются концертный зал на 2690 мест, оперная сцена на 1547 мест и зал камерной музыки для 419 слушателей, два ресторана, 60 костюмерных для артистов, библиотека, зал для отдыха со столовой и баром для исполнителей, шесть дневных баров для посетителей и еще драматический театр на 544 места. Расходы на его сооружение – 102 миллиона австралийских долларов. Часть была покрыта доходами от «Оперной лотереи».
Бэзил Торн был коммивояжером, имел довольно приличный доход, но мечтал о быстром обогащении. Каждую неделю он покупал себе билет «Оперной лотереи» с верой, что однажды выиграет и станет самостоятельным предпринимателем. 1 июня 1960 года его мечта сбылась. На купленный им билет выпал главный выигрыш – 100 тысяч австралийских фунтов (австралийские доллары были введены в качестве национальной валюты в феврале 1966 года). О своем счастье он узнал во время поездки по торговым делам в Ганнедаг, промышленный город, стоящий на слиянии рек Пион и Пил на Ливерпульском плоскогорье. В сиднейском аэропорту счастливого обладателя выигрышного билета уже ожидали репортеры, чтобы распроситъ его о жизненных планах. Однако Бэзил Торн спешил домой, к своей жене Фреде и двум детям.
Семья Торнов занимала двухэтажный семейный домик в одном из красивейших районов Сиднея – Бонди. Сегодня он считается районом богачей. Бонди расположен в бухте с пляжами, устланными золотистым песком, окруженными виллами и садами, спортивными площадками. Семья Торнов поселилась на Эдвард-стрит недавно, переехав в Бонди в начале 1960 года, но у них здесь уже появились друзья. Например, Филлис Смит. Она отвозила каждое утро сына Торнов в школу.
Супруги Торн не были натурализованными автралийцами. Бэзил Торн в свое время учился в Шотландском колледже и гордился этим, так как это учебное заведение имело прекрасную репутацию. По этой причине он определил туда и своего сына Грейма. Шотландский колледж находится в районе Бель-вью-Хилл, который считается одним из лучших. Земельные участки тут самые хорошие, а виллы самые роскошные. Я проходил дорогой маленького Грейма. В те дни в Европе уже стояла поздняя осень, а в Сиднее весна была в полном разгаре. Изгороди были усеяны цветами, газоны за белыми изгородями походили на огромные бархатные покрывала. Внизу в бухте плескалось море.
Грейм вышел из дома в полдевятого. Он был одет в серую школьную форму, на спине – ранец с учебниками. Пляжи еще были пустые, киоски с печеной рыбой, жареным картофелем и молочные бары также открывались позднее. Он направился по Эдвард-стрит к улице Веллингтона, повернул за угол, прошел между виллами к О'Брайен-стрит. На углу его ждали в машине госпожа Смит и ее двое детей, которые учились в том же колледже. Она отвезла их в Бельвью-Хилл.
В четверг 7 июля 1960 года госпожа Смит подъехала около девяти утра к дому Торнов и позвонила у ворот.
– Что случилось, госпожа Смит? – спросила Фреда Торн уже от двери.
– Грейм не ждал нас на углу.
– Значит, он пошел в школу пешком.
– В том-то и дело, что нет. Я спрашивала, и учитель сказал, что он еще не приходил.
– Господи, не приходил!
– Ваш муж дома? – спросила госпожа Смит. – Надо сообщить об этом в полицию.
– Бэзил в командировке в Кемпси. Я сама позвоню туда. Не случилось ли с ним что-нибудь! Я читала, что недавно во Франции похитили сына у Эрика Пежо – хозяина автомобильного завода…
В полицейском участке в Бонди дежурил сержант О'Шен. Он записал сообщение, сел в машину и отправился на Эдвард-стрит. Едва он присел, чтобы записать показания Фреды Торн, как зазвонил телефон.
– Слушаю, – сказала госпожа Торн.
– Это госпожа Торн? – спросил неизвестный мужской го-лос.
– Да.
– Я хотел бы поговорить с вашим мужем.
– Что вам угодно?
– Ваш сын у меня.
Она опустилась на стул, ее руки задрожали. Сержант понял, что что-то происходит, и пришел ей на помощь. Ему пришла в голову отличная идея. Сержант взял трубку и сказал:
– Торн у телефона, что вам нужно?
– У меня ваш сын, – повторил мужчина. – Вы получите его, если сегодня во второй половине дня передадите мне двадцать пять тысяч фунтов. Сегодня во второй половине дня. До пяти часов.
– Послушайте, где же я возьму столько денег? – сказал сержант О'Шен, не знавший, что главный выигрыш «Оперной лотереи» выпал на приобретенный Бэзилом Торном билет.
– До пяти у вас времени достаточно. Я говорю серьезно. Или я получу эти деньги до пяти, или брошу мальчишку акулам.
– Хорошо, но… – мямлил сержант, – но как я с вами встречусь?
– Я еще позвоню, – сказал неизвестный и положил трубку.
Сержант не дописал свой протокол. Он сразу же набрал номер центрального бюро Службы уголовных расследований (Criminal Investigatoin Branch). Эта полицейская служба считается одной из лучших в стране. Дело принял детектив сержант Фримен.
– Подождите меня, – приказал он О'Шену, отдал распоряжения подчиненным, сел в машину и помчался на Эдвард-стрит.
Начало колонизации Австралии положили преступники из английских тюрем. Но и позднее туда переселялись авантюристы со всего мира. Несмотря на это, криминалистика на континенте не достигла того уровня развития, который она получила в Европе. При этом полицейские часто выглядели, по меньшей мере, как непрофессионалы. Похищение ребенка было для сержанта Фримена полной неожиданностью. Он не знал, что ему делать, с какого конца браться за расследование, ведь до этого в истории австралийской криминалистики был отмечен только один подобный случай. За двадцать восемь лет до описываемых событий был похищен богатый скотопромышленник Перротт. Его держали взаперти в одном из домов на сиднейской Роскоу-стрит и вынудили выписать чек на сто тысяч фунтов. Полиция арестовала похитителя при попытке получить деньги в банке. Это произошло в феврале 1932 года, когда сержанта О'Шена еще не было на свете.
При похищении людей во всем мире действуют одни и те же правила: ни в чем не отказывать преступникам, все им обещать, при необходимости дать требуемое, и только тогда, когда жертва вернется к семье, начинать активный розыск. Всякий раз, когда полиция нарушала эти принципы, расплачиваться приходилось самому похищенному. Сержант Фримен испортил все, что было можно. На Эдвард-стрит примчались несколько полицейских машин, детективы и полицейские в форме обыскивали сады вилл, обшаривали пляжи, осматривали киоски на побережье и магазинчики на улицах. Они привлекли к себе излишнее внимание и, естественно, вспугнули похитителя. Им следовало бы наблюдать за улицей так, чтобы никто из соседей даже не заподозрил об этом, им надо было дождаться дальнейших требований преступника и действовать в соответствии с ними, надо было, в конце концов, дать похитителю возможность получить выкуп и при передаче денег следить за ним из укрытия, но не вмешиваться и не обнаруживать себя до тех пор, пока маленький Грейм Торн не оказался бы дома в безопасности.
Кого хотел обмануть сержант Фримен, когда убеждал журналистов, приехавших со всего города на Эдвард-стрит, что речь идет всего лишь об учениях полицейских частей? Ведь похититель знал, где живут родители его жертвы. Да и журналисты не так наивны, чтобы ни о чем не догадываться, чтобы не расспросить других. Уже из утренних газет читатели узнали, что кто-то похитил школьника Грейма Торна и что он вернется к родителям только после передачи выкупа.
Дальнейшие ошибки были совершены как полицией, так и журналистами. Фреда Торн послала мужу телеграмму в Кемпси, убитый горем отец сел в первый же самолет и в полдень был уже в сиднейском аэропорту. Там его встретили не только сержант Уоркмен, собиравшийся проинформировать Торна о случившемся и дать инструкции, как себя вести дальше, но и репортеры. Они сфотографировали Торна-старшего и на основании нескольких слов или предложений, услышанных от него, сочинили актуальные репортажи для вечерних изданий. Теперь каждый, кого интересовало это дело, узнал из газет, когда и откуда вернулся Бэзил Торн, как он был одет и как выглядел. Таким образом похититель получил информацию, которую можно считать «смертельной» для маленького Грейма. С кем же он тогда разговаривал по телефону, если отец вернулся домой только после обеда? На этот вопрос у преступника мог быть только один ответ: когда он звонил в дом Торнов сообщить о своих условиях, в квартире уже находилась полиция, и кто-то из детективов сыграл роль отца Грейма. Для преступника это была плохая новость. Она могла настолько испугать его, что он решил бы как можно скорее избавиться от похищенного ребенка. Это прекрасно понимал комиссар уголовной полиции Делани, который в полдень подключился к расследованию. Понимал он и то, сколько ошибок уже сделали полицейские, однако ему не оставалось ничего другого, как ждать, пока похититель даст о себе знать.