Значит, великого Учителя от Бога и надо искать на землях сынов Израиля. Ведь ни учителя общин, ни мудрецы Востока, купаясь свободно в своих религиозных знаниях, не могли осветить полностью ту Истину, которая, как ослепительная молния, вспыхивала во мне и сотрясала мой дух. Бог - это Жизнь, - думал я, - а значит, религиозное Учение Сына Божьего о Боге должно быть не догматичным, а живым, как нектар жизни, как целительный бальзам для человечества.
   Осознав все это, благодаря Твоему Духу Истины, Господи, я вернулся на земли Иудейские, чтобы здесь отыскать Учителя.
   Вся земля моего народа стенала и призывала Мессию, Спасителя, Который освободит сынов Израиля от чужеземного ига и, разорвав путы рабства, сделает их земли обетованными, а Сам станет их Царем. Так мир, благодать и покой снизойдут от Бога на землю. Как бы этого хотелось! Но, увы! Этого не произойдет. Да, так чувствует мое сердце. Тем более до моих ушей доходили рассказы о появляющихся "спасителях-мессиях", которые призывали к борьбе, к восстанию иудеев против римского ига. Но, конец был всегда плачевный, так как новоявленного мессию римские воины распинали на кресте. Нет! Эти новоявленные мессии не есть истинные духовные учителя, они просто бунтовщики, подстрекатели к борьбе за житейскую свободу против римской власти и ее ига. Но Бог Отец есть Любящий! Он не может устами Своего Сына призывать к борьбе, чтобы одни народы убивали другие народы. Ведь все народы есть божии сыны, которых Он Любит и желает им всех благ и духовного прозрения на их греховные деяния. Поэтому Сын Божий на Земле должен не возбуждать гнев одного народа на другой, а примирять их и зарождать в их сердцах любовь. Как же можно войти в Царство Бога, в Царство Любви, если ты в своем сердце, в своей душе не обрел все виды любви как благодатные энергии жизни, счастья, блаженства? Да, Бог есть Любовь, а значит, просящий у Бога для себя счастья, помощи должен сам в своей жизни обретать на практике эту Любовь, тогда благодать Божия может снизойти на просящего и просящий сможет получить просимое. Только подобное сможет притянуть к себе подобное, как любовь притягивает Любовь. Если хочешь обрести счастье на земле, то проявляй к окружающим свою любовь и благодари всегда Бога за все!
   Если новоявленные мессии не есть истинные духовные учителя народа, тогда мне надо идти к пророку, - думал Иисус. - Пророк в народе на то и пророк, чтобы предрекать будущее, а значит, он сможет распознать, кто я есмь. Ибо, как говорят, глазами пророка смотрит сам Господь, а устами пророка Господь обличает грешных. Пусть на меня взглянет пророк, коль его глаза - Господни глаза, его уста - Господни уста. Тогда я успокоюсь, не претендуя ни на что. Господи, каким бы путем Ты меня ни повел, да будет воля Твоя! Мои сомнения в Твоих руках. Утверди меня в том, что во мне вспыхивает, как общечеловеческое или не дай во мне взрасти гордыне и тщеславию, чтобы без Тебя присвоить себе сан Мессии".
   Солнце постепенно скатывалось по небосводу к западу, пытаясь своими лучами проникнуть к лицу Иисуса, приподнимая тень от накидки. Иисус не пытался защищаться от солнечных лучей, ибо ему показалось, что Господь нежным взглядом и с теплой любовью через солнечные лучи смотрит на него. Более того, в их потоке Иисус на своем лице не ощущал палящего жжения, а чувствовал печать прикосновения Божьей руки, как любящая мать прикладывает свою руку к лицу сына, благословляя.
   "Боже! Что это?! Благословение или проявление Твоей Любви ко мне, чтобы утешить и успокоить? Господи, когда Ты прикасаешься ко мне, то мое сердце благодаря Твоей благодати, которую я переживаю в данный момент, переполняется от Любви к Тебе, и мне хочется обнять все человечество Твоею Любовью.
   Боже! Что-то подобное, такое же Твое прикосновение я ощущал и тогда, когда я пришел к Иоанну и принял из его рук крещение.
   От людей я слышал, что он - Твой пророк, Господи! И дух мой при помощи Твоего Духа направил мои стопы к этому пророку, которого в народе называли Крестителем, ибо он производил обряд над теми людьми, кто каялся и хотел очиститься от содеянных грехов перед приходом Мессии.
   Креститель-пророк являлся духовным наставником, научая пришедших к нему праведной жизни. Мне рассказали, что, обращаясь к пришедшим, он говорил: "У кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища, делай то же".[4] Как это прекрасно! Ведь Ты, Господи, меня вразумлял: кто отдает нуждающемуся от щедрот своих, тот еще больше вознаграждается. Ибо отдающий всегда восполняется. Если человек есть образ кувшина, то полный кувшин нельзя наполнить новым и более прекрасным напитком, если из него не отлить старое или не освободить его.
   Я очень рад за этого пророка, ибо, когда к нему пришли мытари, чтобы через обряд крещения очиститься от своих грехов, последние спросили, обращаясь к нему: "Учитель! Что нам делать? Как нам теперь поступать? Ведь мы сборщики налогов, а значит, мы грешим?" Креститель отвечал им: "Ничего не требуйте более определенного вам".[5]
   Да! Он поистине Учитель, ибо наставления его удивительны.
   О, мое сердце взыграло от радости, когда я узнал, что к нему приходили и воины, испрашивая его совета, как им быть, как не впадать в грех. Его наставления им были таковы: "Никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем".[6] Говорящий так воистину достоин, чтобы его называли Учителем.
   Слышал я и о том, что как-то народ собрался вокруг Крестителя и был в ожидании - в глубине души надеясь, что он и есть Христос (Мессия). Он же, помолчав, как бы уловив их чаяния, воззвал к пришедшему народу, чтобы слышали все: "Я крещу вас водою, смывая с вас ваши грехи, но идет Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем..."[7]
   Креститель помолчал немного, переводя свой дух, а затем продолжил: "Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым..."[8]
   "Господи! - Иисус взывал к Своему Богу, - о ком это говорил Креститель? Значит, Креститель не Мессия? Или, может быть, он Твой пророк? Где же этот Сильнейший его, Который уже идет? И если он не достоин развязать ремень обуви Идущего за ним, значит, Креститель и есть тот, который сможет узнать Его? Видимо, к нему я и должен идти, чтобы расспросить пророка об этом Сильнейшем, каков Его человеческий образ и откуда ожидать Его прихода.
   Да, проходя мимо Галилеи, - Иисус продолжал вспоминать, - я даже не зашел к себе домой, а направился прямо к Иордану, чтобы отыскать Крестителя и через крещение его получить благословение и услышать ответы на те вопросы, которые меня тревожат.
   О! Чем ближе я подходил к Крестителю, тем больше трепетало мое сердце. Я не сводил с него глаз и медленно приближался к нему. Издалека я не мог его рассмотреть, только видел, как он беседовал с человеком, который решался покаяться перед ним, как перед Богом. Затем Креститель отводил его в сторону от посторонних глаз, где человек раздевался донага, входил в воду и становился на колени перед Крестителем, который стоял уже по пояс в воде, вздымая руки кверху. Креститель пригоршнями брал воду и поливал преклоненную голову покаявшегося, приговаривая: "Смываю с тебя грехи твои". Потом говорил: "Иди и больше не греши!"
   Когда Иисус подошел ближе, Креститель стоял к нему спиной и вел беседу с небольшой группой людей.
   "О, как колотилось мое сердце, - вспомнил Иисус, - я боялся потревожить чем-либо Крестителя, пронизывая своим взглядом его непричесанные темные длинные волосы, скатывавшиеся волнами по плечам и спине. Его тело не казалось грубым, хотя оно потемнело от солнца и мышцы хорошо просматривались. Креститель был строен и гармонично сложен. Его набедренная повязка была из верблюжьей шерсти..."
   "Уже и секира при корне дерев лежит, - доносились слова Крестителя до меня, - всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь..."[9]
   Креститель вдруг замолчал, почувствовал, видимо, мой взгляд на спине и осторожно повернулся, разворачиваясь ко мне всей своей фигурой.
   "Боже! Да это же Иоанн! - мысленно воскликнул я тогда, - сын Елисаветы и Захарии, мой двоюродный брат, с которым я в детстве встречался и играл. А когда нам было около тринадцати и так как наши матери были вдовами, нас отдали учиться в общину ессеев, где мы и пребывали вместе до моего отправления на Восток.
   Иоанн смотрел на меня, раскрыв широко глаза, и выражение его лица указывало на необычайное удивление. Он молчал и только своими огненными глазами окидывал меня сверху донизу. Импульсивность его движения была приостановлена чем-то, что он заметил во мне. Я был внутренне сильно возбужден, и оттого мне казалось, что какой-то энергетический столб слегка давил на мою голову и пронизывал всю мою плоть.
   Я оказался вне времени, ибо мне на ум пришли слова, которые я в детстве слышал о своем брате. Ибо слух о пророчестве Захарии о своем новорожденном сыне распространялся по всей нагорной стране Иудейской. Поговаривали, что рука Господня была с Захарией и Дух Святой снизошел на него, отчего он пророчествовал: "Благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой, и сотворил избавление ему, и воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего... что спасет нас от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас... И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицем Господа - приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их... просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира".[10]
   "Приготовить пути Ему, Господу, - мысленно повторил Иисус, - пред лицем Господа... Господи! Как же Тебя узнает Иоанн, пророк Твой, когда Тебя никто не видел. Ты даже не показал лица Твоего Моисею! Да и как, Господи, Тебе приготовить пути, которые Ты уже все знаешь?! Только если ты войдешь в плоть человеческую, тогда можно узреть лицо Твое. А так как Ты на землю придешь с Миссией, тогда пророки приготавливают пути Тебе. Но Ты, Господи, Бог Всевышний! Ты пребываешь везде, всегда и во всем! А значит, Тебе не надо специально воплощаться в человеческую плоть. Это Сын Твой, Дух Истины входит в человеческую плоть, чтобы исполнить Миссию Свою на Земле, то есть дать людям то, что они испрашивают у Тебя, Господи".
   * * *
   Иоанн был изумлен, глядя на подошедшего к нему. Лучи солнца слепили его глаза, и от этого ему казалось, что фигура стоящего перед ним по своему контуру сияла золотисто-фиолетовым светом. Сколько он перевидал людей, приходящих к нему, и даже тех, которые претендовали или считали себя духовными учителями сынов Израиля! Иногда они были в белых одеждах, чтобы подчеркнуть свою духовность. Многие из них были фарисеями и саддукеями, сущность которых Иоанн выявлял и порой клеймил их во всеуслышание. Да, Иоанн, благодаря Духу, который пребывал в нем, мог видеть греховную сущность приходящих к нему. Особенно тех, которые пытались подходить тайно, чтобы испросить у него: "Не я ли тот Мессия, которого ждет Израиль?" Иоанн жестко смотрел на такого и лишь произносил: "Сотвори достойный плод покаяния, чтобы избежать будущего гнева", - и отворачивался. Новоявленный мессия вдруг ощущал, что как будто его окатывали ледяной водой для отрезвления и ему ничего не оставалось, как быстро развернуться и исчезнуть поскорее с глаз Крестителя.
   Этот же человек, который сейчас стоял перед Иоанном, сиял царственной кротостью, являя божественное смирение, и даже казался робким.
   - Кто ты? - спросил Иоанн.
   - Ты знаешь, - мягко и сдержанно ответил Иисус, продолжая смотреть любовно в лицо Иоанна.
   - Я?
   - Взгляни внимательно на меня...
   Иисус хотел продолжить свою речь, но остановился. Ему вдруг неожиданно захотелось развести руки в стороны и воскликнуть: "Иоанн! Ты что, не узнаешь меня, ведь я твой брат, сын Марии и Иосифа. Как я рад тебя видеть! Сколько лет пролетело с тех пор, как мы с тобой виделись". Ему хотелось обнять Иоанна, как обычно делают родные люди, когда долго не видятся. Но какая-то неведомая сила суровости, исходящая от Иоанна, мгновенно остудила в Иисусе этот юношеский порыв любви.
   Иоанн в глазах стоящего перед ним человека увидел сияние большой любви, которую он никогда ни у кого не видел. Он замялся, ибо не знал, что сказать.
   - Я не знаю тебя, - в смятении изрек Иоанн.
   Хотя в пришельце он уже узнавал Иисуса, да, это тот самый Иисус, его брат, который всегда в общине ессеев выделялся неординарностью, удивительной скромностью, большим терпением и выносливостью. Он прошел все испытания к девятнадцати годам и считался уже посвященным. Даже настоятель общины не мог его удерживать в школе и дал ему полную свободу в выборе дальнейшего жизненного пути. Никто не знал, куда он исчез. Теперь он, живой и здоровый, стоял перед ним.
   Иоанн знал пророчество своего Отца и по мере своих возможностей пытался исполнить его. Когда ему было около тридцати, Дух Господний вывел его из общины ессеев, помогая Иоанну нести миссию пророка и учителя. Да, Иоанн среди приходящих к нему искал того, кто должен быть сильнее его. Чтобы привлечь к себе внимание, он должен всенародно открыть одну из тайн школы посвящения - крещение в воде. Он знал, что благодаря этому крещению он притянет к себе как раз Того, пред лицем Которого он должен приготовить путь Господу, то есть Сыну Божьему, Мессии, Христу. Он, и только он, как пророк должен узнать, угадать этого Его.
   Иоанн вдруг вспомнил, когда его спросили фарисеи: "Что же ты крестишь, если ты не Христос, ни Илия, ни пророк?" И он им ответил: "Я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете: Он-то Идущий за мною, но Который стал впереди меня... Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю".[11]
   Когда Иоанн из уст Иисуса услышал слова: "Взгляни внимательно на меня...", - то он невольно подумал, что Иисус хотел сказать: "Я пришел. Я Тот, которого ты все время ждешь и ищешь, молясь Господу: "Как я Его узнаю? Дай, Господи, мне знаменье! Укажи мне, Господи, на Того, кто есть Твой Посланец, Сын Божий, Мессия, Христос!"
   Иисус мысленно обращался к Иоанну, вопросительно устремив свой взор к Крестителю: "Пророк лишь раскрывает уста, а Господь вкладывает в них Свое Слово. Кто я? Дай мне ответ, ведь ты пророк! Я сомневающийся! Я боюсь сам себе сказать, кто я есмь. Если я сам заявлю во всеуслышание, кто я есмь, тогда я поистине уже не тот, за кого я себя принимаю. Не я, а ты, Креститель, должен мне это сказать. На твоих устах и лежит эта миссия: определить, кто есть Господний, то есть Мессия".
   Вдруг Иоанну показалось, что перед ним стоит не Иисус, сын Марии и Иосифа, а Ангел Господень. Но у него невольно вырвались слова, которые Иоанн подготовил, чтобы сказать Иисусу буквально за секунду до этого видения:
   - Что ты хочешь... - и умолк из-за увиденного.
   - Креститься у тебя, - ответил Иисус, ибо он не мог сказать Иоанну все то, что до этого думал, чтобы не породить в себе гордыню и тщеславие.
   Иоанн, видя уже перед собой Ангела Господня, стал удерживать Его, говоря:
   - Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?[12]
   Иисус же еще не ведал, что Иоанн в его облике видит Ангела Господня, и был удивлен теми словами, которые произносил Иоанн. Он на мгновение замялся и не знал, что ответить, но какая-то неведомая сила Духа открыла его уста, и Иисус с мягкой теплотой кротко ответил:
   - Оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду.[13]
   Уста Иисуса умолкли, а мысль в голове продолжалась: "Ты, Иоанн, если являешься пророком и крестишь людей, чтобы среди них распознать Мессию, то должен крестить. Ибо только в крещении и сможешь определить Его, как посвященного, который, прежде чем стать таковым, проходит крещение".
   Иоанн, как бы уловив эту мысль, посмотрел на ноги Иисуса. Из-под полы длинного хитона выглядывала левая нога в сандалии, удерживаемая кожаными завязками.
   "Вот тот, Сильнейший, у Которого я не могу, не достоин развязать ремень обуви, - подумал Иоанн. - И если Он просит креститься, то я должен это сделать".
   - Хорошо! - сказал Иоанн, - пойдем.
   Повернувшись, он направился к Иордану, указав то место, где надо раздеться.
   Иисус знал: чтобы принять крещение, надо полностью обнажиться. Ибо как ребенка омывают от крови после материнских родовых мук как от греховного налета, так и человек обновляется после крещения из рук Учителя, смывая с себя налет невидимой энергии греховности.
   Сняв с себя одежды, Иисус вошел в воду и встал на колени перед Иоанном, смиренно опустив голову, сложив крестом руки на груди.
   Иоанн знал эту позу при посвящении. Он опустил руки в Иордан, нагнувшись перед Иисусом, как бы кланяясь ему. Зачерпнув воды в свою чашу из ладоней, он вознес эту "чашу" над головой Иисуса и вылил воду. Вода, стекавшая с рук Иоанна, переливалась разными цветами радуги под лучами солнца и создавала ореол над головой его брата. Иоанн вновь опустил руки в воду, чтобы повторить это чарующее явление, тем более он ждал знаменье, чудо. Поэтому он проделывал свое крещение величественно и торжественно, медленно и весомо. Глаза его наслаждались увиденным ореолом, который переливался над головой Иисуса, как будто осыпанный изумрудными и алмазными камнями.
   Когда Иоанн в третий раз занес руки с водой над головой своего брата, что-то заставило его поднять голову в небо и он увидел белого голубя, кругами летающего над ними.
   "Это знаменье!" - подумал Иоанн и замер, а его руки разворачивались, и из ладоней на голову Иисуса стекала третья порция очистительной воды.
   Иоанн вдруг увидел, как белый голубь растворился в воздухе, а сверкающий поток необъяснимого света окутал их двоих. В этом потоке света он услышал величественный голос, который звучал как бы всюду, вокруг него и в его голове. Этот небесный голос говорил: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение".[14]
   Иисус от третьей порции воды ощутил необъяснимую благодать. Такое же трепетное чувство благодати он испытал будучи отроком, впервые принимая таинство крещения от Учителя общины. Мягкий свет разлился перед его глазами, хотя глаза у него были закрыты. Свет становился ярким, бархатным и не слепил. Иисусу казалось, что этот свет нежно, с большой любовью обнимает его. И вдруг раздался небесный голос. Этот голос как будто заполнял своим звучанием всю землю и в то же время вибрации этого голоса он ощущал внутри себя.
   "Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!"[15] звучал глас сверху.
   - Ты чист! - сказал Иоанн, ибо сам был в нерешительности, чтобы изречь: "Смываются с тебя грехи".
   Иоанн еще раз взглянул на небо, чтобы убедиться, летает ли там белый голубь, как знаменье для него, но увидел лишь маленькое белое облачко, которое на его глазах растворилось и исчезло.
   Иисус, глядя на Иоанна снизу, оставаясь в воде на коленях, подумал, что это сказал Иоанн: "Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!" Почти так же говорил и настоятель общины, когда таинство посвящения заканчивалось.
   - Да будет так! - ответил Иисус Иоанну, затем встал из воды и направился к своим одеждам.
   Сомнения проникли в его душу, ибо он не осознал, кто же сказал ему: "Ты Сын Мой возлюбленный..." - Иоанн, или же это был глас с небес от Господа.
   "Я не могу об этом спросить Иоанна, так как посвящаемый, услышав эту фразу от Учителя, Посвященного, трепетал, благоговел и должен был хранить этот словесный знак Учителя в своем сердце тайно. Ибо эта тайна давала возможность обретать в себе еще большую духовную силу от своего Учителя. А моим Учителем теперь являешься Ты, Господи!"
   Иоанн, выйдя из воды, направился к толпе, где стояли и его ученики, следя внимательно за всей этой сценой. Его движения являли недоумение. Он остановился. И, словно пребывая в забытьи, поднял руки к небу и изрек: "Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира; Сей есть, о Котором я сказал: "за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня".[16]
   Народ и ученики Иоанна не поняли, к кому относятся эти слова: к тому, которого он только что крестил, или это призыв к небесам, где, возможно, он увидел видение небесного Агнца-Ангела в облике Сына Человеческого.
   Одеваясь, Иисус слышал этот возглас Иоанна и опять был в сомнении: "К кому относились эти слова - ко мне? Но ведь я еще не муж, поскольку не женат". Иисус в задумчивости медленно шел от воды за Иоанном и остановился в стороне так, что оказался впереди Крестителя, не зная, как ему быть дальше. Он даже не заметил, как только что на деле исполнил то, о чем изрек Иоанн.
   Креститель взглянул на Иисуса и сам был удивлен, так как его последняя фраза исполнилась, воплотилась на его глазах. Затем он сделал несколько шагов к Иисусу и сказал:
   - Нам надо поговорить наедине. Приди, когда народ уйдет.
   * * *
   Иисус поднял голову: перед ним лежала голая-голая пустыня. Его воспоминания были такими яркими и образными, что он даже не заметил, сколько времени он так сидит. Свет, который стоял перед его глазами, не позволял уловить, что солнце уже садится. Жара немного спала, дул прохладный ветер. Теперь можно снять накидку. Иисус повернулся к солнцу и стал взглядом провожать опускающийся за горизонт раскаленный медный диск. Он поблагодарил солнце за то, что оно не испепелило его своими лучами, а нежным теплом приняло его таким, каков он есть.
   Проводив светило взглядом, Иисус, встав на колени, поклонился Господу, небу, солнцу, земле, окружающим его невидимым духам пустыни. Затем потянулся, размяв члены тела, и снова сел в той же позе, чтобы погрузиться в дальнейшие размышления и разобраться в своих сомнениях.
   "...Это по совету Иоанна я теперь здесь в пустыне, где раскроется моя сущность и я буду знать, кто я есмь. Когда у нас с Иоанном наедине состоялась беседа, то он мне поведал о духах пустыни. Многие поговаривали, что именно в пустыне можно услышать глас Яхве, бога Израиля. Смельчаков было достаточно. Опираясь на свою праведную жизнь и страдая в ней, они искали справедливости у Господа. Они становились отшельниками и уходили в пустыню, чтобы с глазу на глаз поговорить с богом Яхве, как сделал это Иов, и рассказать Ему о всех несправедливостях...
   Многие смельчаки, находясь в одиночестве, покидали свое место от страха, который духи пустыни насылали на пришельца. А многие исчезали в пустыне бесследно, и никто не ведал, где они: либо их испепелял Яхве, либо их съедали хищники.
   Тогда мне Иоанн сказал: "Я знаю, кто я, а ты не знаешь, кто ты. Я глас вопиющего в пустыне, а ты еще хочешь определиться в себе. Пустыня - вот лучший исследователь твоей души. Если ты чист и в тебе нет греха, тебе нечего бояться зверей. Ибо хищники нападают на тех, у кого есть энергии хищников, даже если эти энергии спрятаны глубоко, в потаенных местах человеческой плоти. Вспомни, - говорил мне Иоанн, - когда Даниила опустили в ров, где находились голодные львы и львицы, звери даже не тронули его. Я сам был в пустыне без воды и пищи, и мне открылось, что я должен крестить и готовить пути Тому, Кто идет за мной, Который сильнее меня. Если ты действительно Тот, Кого я жду, тогда пустыня раскроет тебе это, а я сомневаюсь, - откровенно изрек Иоанн. Помни, - продолжал Иоанн наставлять Иисуса, - духи пустыни явятся к тебе в разных обликах. По их внешнему виду и по их речам ты должен распознать себя, они - зеркало твоей души. Я хотя и крестил тебя и был взволнован, но я не осмеливаюсь выразить сейчас в словах твое назначение в жизни. Поэтому если ты хочешь знать, кто ты, то ищи ответа не у меня. Я не слышу сейчас в себе гласа Господнего. Иди в пустыню к Яхве, Он тебе скажет. Я - человек, а Он - Дух пустыни, бог!
   Только помни, - продолжал Иоанн, - идя в пустыню, не бери ничего с собой, даже суму с чашей и пищей. Чашей и пищей должен для тебя быть Бог. Иди с миром! Да пребудет с тобою Бог!"
   Иисус глубоко вздохнул. Пустыня быстро погружалась во тьму. На небе сиял молодой месяц, а звезд, окутывающих небосвод с востока на запад, становилось все больше и больше.
   "И вот, о Господи, я здесь. Прости меня, грешного, если я с корыстными целями пришел сюда. Молю Тебя, пребудь со мной! Пусть Дух Твой укрепит меня и сделает меня несомневающимся".
   Иисус не заметил, что он уже стоял на коленях, и, то возносил руки вверх, то припадал ниц к земле, потом опять поднимал руки к небу, а затем лбом касался земли...
   "О Господи, моя любовь к Тебе безмерна! Наставь меня на путь истины! Будь моим Путеводителем! Я припадаю к стопам Твоим! К очам Твоим я поднимаю глаза мои. Куда я ни гляну, Ты - везде! Ты - в небе, Ты - в звездах, Ты - в луне, Ты - в воздухе, Ты - в земле, Ты - в камнях, Ты - во мне. И я Благодарю Тебя за это. Будь моим Защитником! Я готов быть смиренным и кротким, милосердным и любящим. Как Ты Любишь все, вся и всех, так пусть эта Твоя Любовь вливается в меня и научает меня быть любвеобильным.