Страница:
— Погоди, Лео. Мне некогда заниматься изучением социологии. — Таррин хмыкнул и замолчал, а Болан, как ни в чем не бывало, продолжил: — Я не принимаю твой аргумент. Но, когда ты говоришь, что коррумпированный начальник цеха, который по-крупному торгует наркотиками, получает крупные деньги и держит рабочего у себя в кулаке, вот тогда — да, я согласен с твоим доводом.
— Я сказал Гарольду, что попытаюсь убедить тебя оставить Детройт в покое. И я выполнил свое обещание.
— О'кей. А теперь попытайся помочь мне. Кто главный сводник в этом городе?
— Его трудно прищучить, — ответил Таррин. — Тони Квазо знал имя, но... да, ты знаешь...
— Хорошо, ты мне только намекни, Лео.
— Старым леопардам трудно сменить место охоты.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что старые дураки не меняются. Они, конечно, пытаются создать себе имидж, заводят полулегальное дело и все такое, но, ты знаешь, сержант, сводник останется сводником до могилы.
— Я думаю, мне не нужен сводник, — задумчиво произнес Болан. — Кто здесь хозяин самого доходного полулегального бизнеса?
— Кто-то из промышленников, — быстро ответил Таррин.
— О'кей, просветите меня, профессор.
— Тебе в основном известна эта история. В ее основу положен, скажем, принцип прачечной...
— О'кей, я понял. Кто отмывает деньги и как?
— Им был бы Буч Кэссиди.
— То есть Бобби Кассиопея, — перевел Болан.
— Точно. Он получил эту привилегию от боссов Синдиката и превращает их грязные деньги в ценные бумаги, продает их и покупает акции, муниципальные облигации и так далее, затем превращает все это в недвижимость, больницы, дома престарелых — ты только назови, и Буч Кэссиди купит то, что ты пожелаешь. Временами, конечно, не обходится без жертв. Это называется получением быстрых прибылей за счет стабильности компании. Затем деньга переводятся на счета в швейцарские банки, откуда возвращаются назад, чтобы купить еще больше, компаниям стать еще крупнее — начинается следующий виток каннибализации, а затем аферы продолжаются уже на очень высоком международном уровне.
— Не этот ли парень стоял за спиной «Интернэшнл Бэнкерз Холдинг»? — спросил Болан.
— Он самый. И немного обжегся на этом деле, — Таррин мягко рассмеялся, — благодаря одному мастеру блицев, которого я называю своим другом.
— А ты мог бы связать Кассиопею с международной торговлей девушками? — продолжал допытываться Болан.
— Безусловно. Парень действует с размахом. Так же и развлекается. Ничто так не нравится ему, как обдирать компании, заводы, брокерские конторы. Все идет на подкуп государственных чиновников и жадных руководителей штата. Ну, а теперь о девушках... Просто удивительно, как на глазах дуреют прожженные бизнесмены или политиканы от одной лишь мысли попробовать запретную, но такую соблазнительную молоденькую девочку... Эй, сержант! Мой шофер уже нервничает, извини, но у меня больше нет времени.
— Ты рассказал мне все, что требовалось, Лео. Спасибо.
— Погоди секунду. Ты можешь оставлять мне сообщения в отеле «Шератон-Кадиллак».
— Хорошо. Там будет твоя штаб-квартира?
— Нет, скорее, — почтовый ящик. А мы будем тусоваться где-нибудь в другом месте. Но я буду заходить в отель через каждые четыре часа, чтобы забрать сообщения и письма, оставленные для меня. Только не с самого утра, а начиная с середины дня.
— Великолепно. Пока, Лео.
Мак повесил трубку и вернулся к автомобилю, где его нетерпеливо ждала Тоби Ранджер.
— С кем ты так долго разговаривал — уж не с Богом ли?
— С его наместником на земле, — ответил Болан с широкой улыбкой, осветившей его жесткое лицо.
Тоби завела двигатель и спросила.
— Куда теперь?
— В центральное полицейское управление.
— Что?!
Она вопросительно уставилась на него.
— Ты же слышала, что я сказал.
— Уж не хочешь ли ты высадить меня там и...
— Нет, выхожу я, а не ты.
— Что такое?
— Тоби, делай, что я тебе сказал. Отвези меня в центральное управление. У меня там есть дело.
— Ты что — рехнулся?!
— Может быть. Ну, давай, гони!
— Сержант, у тебя точно крыша поехала, — пробормотала девушка, все еще не уверенная в том, что правильно поняла его безумную команду.
— Тоби, отпусти педаль тормоза. Поверни руль немножко влево, затем постепенно отпускай сцепление, добавляя одновременно газа...
— Заткнись! — завизжала Тоби, выведенная из себя его менторским тоном.
Но Болан только усмехался, отчего она заводилась еще больше. Машина влилась в поток движения, и Тоби перестроилась в левый ряд, чтобы на перекрестке свернуть на Вудворд. Она была так взвинчена, что раз за разом допускала досадные ошибки в вождении. И все же они без особых происшествий прибыли к месту назначения, где припарковались прямо на служебной стоянке.
— Я не знаю, что ты собираешься здесь делать, но может быть я смогу заменить тебя? — предложила Тоби срывающимся голосом.
— Возвращайся домой и жди моего звонка. Ты понадобишься мне, Тоби. Да и не только мне.
— А кому еще?
— Канадке... — ответил он, поцеловал ее и вышел из машины.
Миновав автостоянку, Мак направился прямо ко входу в здание и исчез за огромной массивной дверью.
Тоби развернулась и поехала домой, утирая слезы, застилавшие глаза сплошной пеленой.
— Черт бы тебя побрал!.. — шептала она. — Только бы ты вернулся ко мне целым и невредимым.
Глава 13
Глава 14
Глава 15
— Я сказал Гарольду, что попытаюсь убедить тебя оставить Детройт в покое. И я выполнил свое обещание.
— О'кей. А теперь попытайся помочь мне. Кто главный сводник в этом городе?
— Его трудно прищучить, — ответил Таррин. — Тони Квазо знал имя, но... да, ты знаешь...
— Хорошо, ты мне только намекни, Лео.
— Старым леопардам трудно сменить место охоты.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что старые дураки не меняются. Они, конечно, пытаются создать себе имидж, заводят полулегальное дело и все такое, но, ты знаешь, сержант, сводник останется сводником до могилы.
— Я думаю, мне не нужен сводник, — задумчиво произнес Болан. — Кто здесь хозяин самого доходного полулегального бизнеса?
— Кто-то из промышленников, — быстро ответил Таррин.
— О'кей, просветите меня, профессор.
— Тебе в основном известна эта история. В ее основу положен, скажем, принцип прачечной...
— О'кей, я понял. Кто отмывает деньги и как?
— Им был бы Буч Кэссиди.
— То есть Бобби Кассиопея, — перевел Болан.
— Точно. Он получил эту привилегию от боссов Синдиката и превращает их грязные деньги в ценные бумаги, продает их и покупает акции, муниципальные облигации и так далее, затем превращает все это в недвижимость, больницы, дома престарелых — ты только назови, и Буч Кэссиди купит то, что ты пожелаешь. Временами, конечно, не обходится без жертв. Это называется получением быстрых прибылей за счет стабильности компании. Затем деньга переводятся на счета в швейцарские банки, откуда возвращаются назад, чтобы купить еще больше, компаниям стать еще крупнее — начинается следующий виток каннибализации, а затем аферы продолжаются уже на очень высоком международном уровне.
— Не этот ли парень стоял за спиной «Интернэшнл Бэнкерз Холдинг»? — спросил Болан.
— Он самый. И немного обжегся на этом деле, — Таррин мягко рассмеялся, — благодаря одному мастеру блицев, которого я называю своим другом.
— А ты мог бы связать Кассиопею с международной торговлей девушками? — продолжал допытываться Болан.
— Безусловно. Парень действует с размахом. Так же и развлекается. Ничто так не нравится ему, как обдирать компании, заводы, брокерские конторы. Все идет на подкуп государственных чиновников и жадных руководителей штата. Ну, а теперь о девушках... Просто удивительно, как на глазах дуреют прожженные бизнесмены или политиканы от одной лишь мысли попробовать запретную, но такую соблазнительную молоденькую девочку... Эй, сержант! Мой шофер уже нервничает, извини, но у меня больше нет времени.
— Ты рассказал мне все, что требовалось, Лео. Спасибо.
— Погоди секунду. Ты можешь оставлять мне сообщения в отеле «Шератон-Кадиллак».
— Хорошо. Там будет твоя штаб-квартира?
— Нет, скорее, — почтовый ящик. А мы будем тусоваться где-нибудь в другом месте. Но я буду заходить в отель через каждые четыре часа, чтобы забрать сообщения и письма, оставленные для меня. Только не с самого утра, а начиная с середины дня.
— Великолепно. Пока, Лео.
Мак повесил трубку и вернулся к автомобилю, где его нетерпеливо ждала Тоби Ранджер.
— С кем ты так долго разговаривал — уж не с Богом ли?
— С его наместником на земле, — ответил Болан с широкой улыбкой, осветившей его жесткое лицо.
Тоби завела двигатель и спросила.
— Куда теперь?
— В центральное полицейское управление.
— Что?!
Она вопросительно уставилась на него.
— Ты же слышала, что я сказал.
— Уж не хочешь ли ты высадить меня там и...
— Нет, выхожу я, а не ты.
— Что такое?
— Тоби, делай, что я тебе сказал. Отвези меня в центральное управление. У меня там есть дело.
— Ты что — рехнулся?!
— Может быть. Ну, давай, гони!
— Сержант, у тебя точно крыша поехала, — пробормотала девушка, все еще не уверенная в том, что правильно поняла его безумную команду.
— Тоби, отпусти педаль тормоза. Поверни руль немножко влево, затем постепенно отпускай сцепление, добавляя одновременно газа...
— Заткнись! — завизжала Тоби, выведенная из себя его менторским тоном.
Но Болан только усмехался, отчего она заводилась еще больше. Машина влилась в поток движения, и Тоби перестроилась в левый ряд, чтобы на перекрестке свернуть на Вудворд. Она была так взвинчена, что раз за разом допускала досадные ошибки в вождении. И все же они без особых происшествий прибыли к месту назначения, где припарковались прямо на служебной стоянке.
— Я не знаю, что ты собираешься здесь делать, но может быть я смогу заменить тебя? — предложила Тоби срывающимся голосом.
— Возвращайся домой и жди моего звонка. Ты понадобишься мне, Тоби. Да и не только мне.
— А кому еще?
— Канадке... — ответил он, поцеловал ее и вышел из машины.
Миновав автостоянку, Мак направился прямо ко входу в здание и исчез за огромной массивной дверью.
Тоби развернулась и поехала домой, утирая слезы, застилавшие глаза сплошной пеленой.
— Черт бы тебя побрал!.. — шептала она. — Только бы ты вернулся ко мне целым и невредимым.
Глава 13
Высокий здоровенный полицейский с открытой записной книжкой в руке деловито сновал по оперативному залу. Он беседовал с членами ударного подразделения, изучал директивы начальства и делал короткие пометки в своем блокноте. Никто не обращал на него внимания: маховик громоздкой полицейской машины постепенно набирал обороты.
Парень неторопливо прошел мимо Джона Холзера, встретился с ним взглядом, улыбнулся и снова углубился в изучение инструкции по действиям в чрезвычайной обстановке.
Указав на него подбородком, Холзер спросил у одного из коллег:
— Кто этот парень?
— А кто его знает! — ответил полицейский. — Нас собрали отовсюду, люди приехали из таких мест, о существовании которых я до сегодняшнего утра даже не подозревал!
— Но мне почему-то кажется, что я его знаю... По крайней мере, где-то встречал.
— Так спроси у него.
— И спрошу.
Однако парень не стоял на месте. Холзер проследил за ним взглядом и увидел, как тот прошел в сектор, занимаемый ФБР, обменялся рукопожатием с агентом из спецподразделения и, перекинувшись с ним парой фраз, скрылся за дверью отдела тактического планирования.
Холзер быстро подошел к фэбээровцу и спросил:
— Кто этот парень?
— Который?
— С которым ты только что поздоровался. Он прошел в комнату к «тактикам».
— А! Это Страйкер.
— Он один из ваших людей?
— Думаю, что да.
— Так ты думаешь или знаешь?
— Я тебе уже все сказал, — с некоторым раздражением ответил представитель ФБР.
— О'кей, это его кличка или что? — настаивал лейтенант из Кросс Пойнта. — Я имею в виду, есть ли какая-то связь между его фамилией и ударным подразделением?[1]
— Слушай, чего ты от меня хочешь? — раздосадованно воскликнул фэбээровец. — Иди пошути с кем-нибудь другим. Я занят!
И с этими словами он демонстративно развернул перед носом Холзера утреннюю газету.
— Да, похоже у тебя действительно дел по горло, — проворчал лейтенант, открывая дверь в кабинет тактического планирования.
Высокий парень разговаривал с лейтенантом из подразделения по борьбе с проституцией и наркотиками. Незнакомец показывал что-то на крупномасштабной карте города, которая висела на стене, но лейтенант отрицательно качал головой и тыкал пальцем совершенно в другое место. Спор был в самом разгаре, когда высокий парень взглянул поверх головы лейтенанта и посмотрел прямо в глаза Холзеру. Холодный изучающий взгляд незнакомца заставил детектива вздрогнуть, затем ощущение дискомфорта прошло, а парень поднял руку и поманил Холзера пальцем. Именно его, никого другого! Холзер поджал губы и подошел.
— Джон Холзер, не так ли? Из Кросс Пойнта?
Холзер утвердительно кивнул головой.
— А вы...
— Вы знакомы с лейтенантом Келсо? Он представляет отдел по борьбе с пороками нашего общества.
Оба лейтенанта переглянулись и кивком головы поприветствовали друг друга.
— Мы встречались, — с раздражением ответил Келсо.
— Возможно, на ежегодном полицейском балу, — саркастически добавил Холзер.
— В твоем районе, Холзер, полно дерьма, — буркнул Келсо. — У тебя под носом постоянно вертится половина известных в Детройте гангстеров.
— Три четверти, — в тон ему ответил Холзер, пытаясь вспомнить, где же он видел высокого пижона.
Однако незнакомец не дал ему сосредоточиться.
— Вот Келсо говорит, что в треугольнике Эйт Майл между Западным Детройтом и Харпер Вудс наведен полный порядок, мафия там полностью нейтрализована.
— Это район напротив комплекса высшей школы? — спросил Холзер, мельком глянув на карту.
— Точно, — ответил Келсо. — Там рядышком разместились три учебных заведения: колледжи Богоматери Регины и Восточный лютеранский.
— Но они же находятся в районе Харпер Вудс! — уточнил высокий парень.
— Ну и что? Да, из-за них раньше было много шума, но теперь я могу с уверенностью утверждать, что треугольник от Келли до Хайес и вверх до Эйт Майл чист. Мы прочесываем этот район раз в неделю, и я со всей ответственностью заявляю, что там теперь полный порядок.
— Это очень близко к твоему участку, Холзер, — спокойно заметил незнакомец. — Ты согласен с Келсо?
— Не совсем, — ответил Холзер.
— А, черт! — взорвался лейтенант, — назови хоть одно заведение, которое мы пропустили!
Холзер потянулся к карте.
— Как насчет салона Линды? Когда я посетил ее пару дней назад, жизнь там била ключом.
Келсо тоже уставился на карту.
— О чем ты говоришь?
— Линда — золовка Палуки Джо Венедетти. А ты знаешь, чем занимается Палука Джо, Келси?
— Где это? Покажи мне, где это?!
Лейтенант из Кросс Пойнта какое-то время внимательно разглядывал карту. Для него не остался незамеченным маневр незнакомца, сделавшего шаг в сторону и оказавшегося у него за спиной. Но когда Холзер оторвался от карты, парня уже и след простыл.
Келсо заносил новые данные в свой служебный блокнот и делал пометки на своей карте.
— О'кей, — проворчал он. — Может, ты прав, но я все же проверю. Ты лучше... Эй, что случилось, Холзер? Ты выглядишь так, будто увидел привидение.
— Кто этот парень, Келсо?
— Ты о ком? Об этом здоровяке? Я думал, ты его знаешь. Черт возьми, он же представил тебя.
— Да, но кто представил его тебе? — бесцветным голосом спросил Холзер, чувствуя, как у него засосало под ложечкой. Не произнося больше ни слова, он вышел из комнаты и бросился в офис спецподразделения ФБР.
Агент федерального бюро оторвался от газеты, мельком взглянул на него и продолжил чтение.
— Страйкер к вам больше не заходил?
— У вас навязчивая идея, мистер, рекомендую вам отдохнуть день-другой, — ответил агент.
Но Холзер уже не слышал его. Он торопливо шел по коридору, не замечая обычного гула голосов и суматохи, свойственной такому крупному учреждению. Теперь он был убежден, что смог «вычислить» личность высокого незнакомца.
Но, черт возьми, это же невозможно! Ни один здравомыслящий человек никогда не отважился бы разгуливать по вражескому штабу, заглядывать в секретные бумаги через плечо оперативных работников и тем более вступать с ними в дебаты по вопросам стратегии и тактики!
Никто... Хотя есть один человек, способный на это. Пожалуй, он пошел бы на риск. Тот, кто постоянно совершенствуется в своем деле, добивается лучших результатов.
И в то же время Джон Холзер с отчаянием чувствовал, что, если подтвердятся его подозрения, он будет выглядеть в глазах всего города полным идиотом. Как же! Он беседовал с самим... И где?! В центральном полицейском управлении! О, Господи, неисповедимы пути твои...
Лейтенант нашел нужное досье и быстро пролистал его: анфас, правый профиль, левый — черт! — похоже! Но на работу художника не всегда можно положиться — она во многом зависит от наблюдательности свидетеля. Однако сходство было несомненным!
Холзер швырнул папку на стол и выбежал в коридор, с каждой секундой все больше и больше приходя в ужас от случившегося.
Этот тип назвал его по имени — он знал его! Откуда? Скорее всего, спросил у кого-нибудь. Ведь и сам Холзер таким же образом наводил справки о Страйкере.
Должно быть, у этого парня в голове не мозги, а компьютер. Разве может нормальный человек запросто войти в кабинет оперативного планирования и, едва скользнув взглядом по картам и схемам, тут же выйти с готовым планом противодействия?
А если Холзер не сможет найти его, не сможет задержать и потребовать предъявить удостоверение личности, что тогда? Что делать? Бежать к командиру и просить внести коррективы в предстоящую операцию? А с какой стати? Да потому, что молодой самонадеянный лейтенант из Кросс Пойнта считает, что, сам того не подозревая, болтал с Маком Боланом в главном штабе детройтской полиции!
Холзер выбежал в вестибюль, оттуда на улицу. С полминуты вертел по сторонам головой, но, не увидев знакомой высоченной фигуры, побежал к автостоянке.
Болана нигде не было.
Ну, что теперь, Холзер?
А ничего. Кто в это поверит?
Зато теперь он знал Палача, знал, как он выглядит, как ходит и как держит голову, знал тембр его голоса и помнил блеск серо-голубых холодных глаз. При следующей встрече Болана не придется представлять лейтенанту Холзеру.
Значит, Страйкер, да?
Напряжение спало, и Холзер рассмеялся про себя. Одураченными оказались объединенные силы полиции. Сверхъестественными способностями Болан не обладал, просто он был супервоенным, и с этим — черт возьми! — нельзя было не согласиться.
Парень неторопливо прошел мимо Джона Холзера, встретился с ним взглядом, улыбнулся и снова углубился в изучение инструкции по действиям в чрезвычайной обстановке.
Указав на него подбородком, Холзер спросил у одного из коллег:
— Кто этот парень?
— А кто его знает! — ответил полицейский. — Нас собрали отовсюду, люди приехали из таких мест, о существовании которых я до сегодняшнего утра даже не подозревал!
— Но мне почему-то кажется, что я его знаю... По крайней мере, где-то встречал.
— Так спроси у него.
— И спрошу.
Однако парень не стоял на месте. Холзер проследил за ним взглядом и увидел, как тот прошел в сектор, занимаемый ФБР, обменялся рукопожатием с агентом из спецподразделения и, перекинувшись с ним парой фраз, скрылся за дверью отдела тактического планирования.
Холзер быстро подошел к фэбээровцу и спросил:
— Кто этот парень?
— Который?
— С которым ты только что поздоровался. Он прошел в комнату к «тактикам».
— А! Это Страйкер.
— Он один из ваших людей?
— Думаю, что да.
— Так ты думаешь или знаешь?
— Я тебе уже все сказал, — с некоторым раздражением ответил представитель ФБР.
— О'кей, это его кличка или что? — настаивал лейтенант из Кросс Пойнта. — Я имею в виду, есть ли какая-то связь между его фамилией и ударным подразделением?[1]
— Слушай, чего ты от меня хочешь? — раздосадованно воскликнул фэбээровец. — Иди пошути с кем-нибудь другим. Я занят!
И с этими словами он демонстративно развернул перед носом Холзера утреннюю газету.
— Да, похоже у тебя действительно дел по горло, — проворчал лейтенант, открывая дверь в кабинет тактического планирования.
Высокий парень разговаривал с лейтенантом из подразделения по борьбе с проституцией и наркотиками. Незнакомец показывал что-то на крупномасштабной карте города, которая висела на стене, но лейтенант отрицательно качал головой и тыкал пальцем совершенно в другое место. Спор был в самом разгаре, когда высокий парень взглянул поверх головы лейтенанта и посмотрел прямо в глаза Холзеру. Холодный изучающий взгляд незнакомца заставил детектива вздрогнуть, затем ощущение дискомфорта прошло, а парень поднял руку и поманил Холзера пальцем. Именно его, никого другого! Холзер поджал губы и подошел.
— Джон Холзер, не так ли? Из Кросс Пойнта?
Холзер утвердительно кивнул головой.
— А вы...
— Вы знакомы с лейтенантом Келсо? Он представляет отдел по борьбе с пороками нашего общества.
Оба лейтенанта переглянулись и кивком головы поприветствовали друг друга.
— Мы встречались, — с раздражением ответил Келсо.
— Возможно, на ежегодном полицейском балу, — саркастически добавил Холзер.
— В твоем районе, Холзер, полно дерьма, — буркнул Келсо. — У тебя под носом постоянно вертится половина известных в Детройте гангстеров.
— Три четверти, — в тон ему ответил Холзер, пытаясь вспомнить, где же он видел высокого пижона.
Однако незнакомец не дал ему сосредоточиться.
— Вот Келсо говорит, что в треугольнике Эйт Майл между Западным Детройтом и Харпер Вудс наведен полный порядок, мафия там полностью нейтрализована.
— Это район напротив комплекса высшей школы? — спросил Холзер, мельком глянув на карту.
— Точно, — ответил Келсо. — Там рядышком разместились три учебных заведения: колледжи Богоматери Регины и Восточный лютеранский.
— Но они же находятся в районе Харпер Вудс! — уточнил высокий парень.
— Ну и что? Да, из-за них раньше было много шума, но теперь я могу с уверенностью утверждать, что треугольник от Келли до Хайес и вверх до Эйт Майл чист. Мы прочесываем этот район раз в неделю, и я со всей ответственностью заявляю, что там теперь полный порядок.
— Это очень близко к твоему участку, Холзер, — спокойно заметил незнакомец. — Ты согласен с Келсо?
— Не совсем, — ответил Холзер.
— А, черт! — взорвался лейтенант, — назови хоть одно заведение, которое мы пропустили!
Холзер потянулся к карте.
— Как насчет салона Линды? Когда я посетил ее пару дней назад, жизнь там била ключом.
Келсо тоже уставился на карту.
— О чем ты говоришь?
— Линда — золовка Палуки Джо Венедетти. А ты знаешь, чем занимается Палука Джо, Келси?
— Где это? Покажи мне, где это?!
Лейтенант из Кросс Пойнта какое-то время внимательно разглядывал карту. Для него не остался незамеченным маневр незнакомца, сделавшего шаг в сторону и оказавшегося у него за спиной. Но когда Холзер оторвался от карты, парня уже и след простыл.
Келсо заносил новые данные в свой служебный блокнот и делал пометки на своей карте.
— О'кей, — проворчал он. — Может, ты прав, но я все же проверю. Ты лучше... Эй, что случилось, Холзер? Ты выглядишь так, будто увидел привидение.
— Кто этот парень, Келсо?
— Ты о ком? Об этом здоровяке? Я думал, ты его знаешь. Черт возьми, он же представил тебя.
— Да, но кто представил его тебе? — бесцветным голосом спросил Холзер, чувствуя, как у него засосало под ложечкой. Не произнося больше ни слова, он вышел из комнаты и бросился в офис спецподразделения ФБР.
Агент федерального бюро оторвался от газеты, мельком взглянул на него и продолжил чтение.
— Страйкер к вам больше не заходил?
— У вас навязчивая идея, мистер, рекомендую вам отдохнуть день-другой, — ответил агент.
Но Холзер уже не слышал его. Он торопливо шел по коридору, не замечая обычного гула голосов и суматохи, свойственной такому крупному учреждению. Теперь он был убежден, что смог «вычислить» личность высокого незнакомца.
Но, черт возьми, это же невозможно! Ни один здравомыслящий человек никогда не отважился бы разгуливать по вражескому штабу, заглядывать в секретные бумаги через плечо оперативных работников и тем более вступать с ними в дебаты по вопросам стратегии и тактики!
Никто... Хотя есть один человек, способный на это. Пожалуй, он пошел бы на риск. Тот, кто постоянно совершенствуется в своем деле, добивается лучших результатов.
И в то же время Джон Холзер с отчаянием чувствовал, что, если подтвердятся его подозрения, он будет выглядеть в глазах всего города полным идиотом. Как же! Он беседовал с самим... И где?! В центральном полицейском управлении! О, Господи, неисповедимы пути твои...
Лейтенант нашел нужное досье и быстро пролистал его: анфас, правый профиль, левый — черт! — похоже! Но на работу художника не всегда можно положиться — она во многом зависит от наблюдательности свидетеля. Однако сходство было несомненным!
Холзер швырнул папку на стол и выбежал в коридор, с каждой секундой все больше и больше приходя в ужас от случившегося.
Этот тип назвал его по имени — он знал его! Откуда? Скорее всего, спросил у кого-нибудь. Ведь и сам Холзер таким же образом наводил справки о Страйкере.
Должно быть, у этого парня в голове не мозги, а компьютер. Разве может нормальный человек запросто войти в кабинет оперативного планирования и, едва скользнув взглядом по картам и схемам, тут же выйти с готовым планом противодействия?
А если Холзер не сможет найти его, не сможет задержать и потребовать предъявить удостоверение личности, что тогда? Что делать? Бежать к командиру и просить внести коррективы в предстоящую операцию? А с какой стати? Да потому, что молодой самонадеянный лейтенант из Кросс Пойнта считает, что, сам того не подозревая, болтал с Маком Боланом в главном штабе детройтской полиции!
Холзер выбежал в вестибюль, оттуда на улицу. С полминуты вертел по сторонам головой, но, не увидев знакомой высоченной фигуры, побежал к автостоянке.
Болана нигде не было.
Ну, что теперь, Холзер?
А ничего. Кто в это поверит?
Зато теперь он знал Палача, знал, как он выглядит, как ходит и как держит голову, знал тембр его голоса и помнил блеск серо-голубых холодных глаз. При следующей встрече Болана не придется представлять лейтенанту Холзеру.
Значит, Страйкер, да?
Напряжение спало, и Холзер рассмеялся про себя. Одураченными оказались объединенные силы полиции. Сверхъестественными способностями Болан не обладал, просто он был супервоенным, и с этим — черт возьми! — нельзя было не согласиться.
Глава 14
С первых же дней отчаянной битвы в Питтсфилде Болан готовился к неизбежному вооруженному противостоянию, которое рано или поздно должно было вывести его за черту закона.
И эта подготовка носила отрицательный характер.
Полицейские были обычными людьми, не лучше и не хуже других. Большинство из тех, с кем он встречался, были хорошими ребятами, честно исполнявшими свои служебные обязанности, любящими мужьями и отцами, преисполненными чувства ответственности за свои семьи, профессиональными солдатами, каждый день игравшими с судьбой в кошки-мышки.
Полицейский вступал в игру на выживание с того момента, как только надевал портупею с кобурой и цеплял на грудь значок. Знание правил этой игры необходимо, когда приходится иметь дело с теми особями человеческой породы, которые думают и действуют только в своих интересах, наплевав при этом на общество и дисциплину. Вообще-то подавляющее большинство людей не любит дисциплину. Поэтому полицейские и поставлены следить за тем, чтобы люди жили вместе, отвечая за свои поступки перед Богом, обществом и самими собой.
Мак Болан не объявлял войну людям в синей форме, хотя никто кроме него этого не знал. Их главной обязанностью считалась охрана законности и правопорядка. А Болан нарушал закон. Это он шел не в ногу со всеми. Но Мак всегда уважал людей, которые честно выполняли свой долг.
Болан не убил ни одного полицейского. Эта война того не стоила. Она означала нечто значительно большее, нежели просто истребление клубка гремучих змей. Она имела более глубокие корни, и ее основной мотив гласил: добро должно восторжествовать над злом.
Об этом нельзя забывать и оправдывать убийство полицейского. Нельзя переходить на личности, считать кого-то хорошим или плохим. Значок полицейского символизировал собой свободу в обществе равных людей. Так понимал Болан. Значок свидетельствовал о том, что здесь нет места законам джунглей, что здравомыслящие люди собрались с целью построить порядочное общество и не позволят джунглям преступности взять верх над коллективным разумом.
Человек со значком полицейского стремился сдержать рост этих джунглей и иногда становился их жертвой. Встречались нечестные полицейские, что служило еще одним доказательством несовершенства человека. Человек не мог принизить ценность значка. Сам по себе значок являлся символом совершенства идеи и пользовался уважением тех, кто искал у него защиты, кто не желал жить в джунглях зла и страха.
Болан, развязавший крестовый поход против зла, не мог стрелять в символ добра. И потому его готовность к конфликту с законом вылилась в негативное отношение к самому сильному инстинкту любого воина — инстинкту самосохранения.
В джунглях животное, подвергшееся нападению, не размышляет над своими дальнейшими действиями. Оно подчиняется инстинкту: либо дерется, либо бежит прочь. Если убежать невозможно, то загнанный зверь будет вести борьбу не на жизнь, а на смерть, используя все, что у него есть — клыки, когти, рога...
И именно это беспокоило Болана-человека. Он не хотел, чтобы от инстинкта самосохранения зависел итог его встречи с полицией. Он постарается использовать малейшую возможность для бегства, но хотел быть уверенным, что в том случае, когда его загонят в угол, он сможет подавить свой инстинкт и умереть, если потребуется.
Болан сознательно развивал и культивировал в себе инстинкт смерти — своеобразную внутреннюю систему самоуничтожения, которая могла положить конец его войне. В конце концов, он все равно умрет, но при этом не запачкает своих рук кровью друзей.
Он никогда не убьет солдата, стоящего с ним по одну сторону баррикады.
Если он хотел продолжать свою войну, ему оставалось только одно — избегать полицейских. Избегать и прятаться — вовсе не синонимы. Иногда, чтобы избежать столкновения с полицией, Болану приходилось проникать в среду стражей закона и выдавать себя за одного из них.
Его нахальное вторжение в центральное управление полиции Детройта явилось как раз таким случаем. Ему было необходимо выяснить планы полиции, узнать, где и как пересечь джунгли преступного мира, выжить и не встретиться с полицейскими. А кроме того, Мака интересовало, не следят ли они за тем сектором джунглей, в который он непременно хотел попасть.
Они следили. Жаль...
Несмотря на то, что Бобби Кассиопея считался в мафиозных кругах незначительной фигурой, он все же попал в черный список полиции. Агенты ФБР совсем недавно начали подозревать, что «международный финансовый воротила» обеспечивает прикрытие крупных боссов мафии. Федеральная служба крайне неохотно принялась за разработку Кассиопеи. Открыто проявлять к нему интерес было равносильно курению рядом с открытой бочкой пороха. Включив его в черный список, федеральные агенты рисковали раскрыть свое тихое расследование, но желание получить Болана все же пересилило. И такой поворот событий не нравился Маку.
«Тихая слежка» за Кассиопеей — это понятно. Болан даже симпатизировал Броньоле и другим политическим лидерам, которые не желали ставить под удар дюжину, а то и больше многонациональных компаний, особенно теперь, когда страна балансировала на грани экономического кризиса.
«Энергетическая проблема» была лишь верхушкой айсберга, с которым Болан встретился в Техасе. Под водой же скрывался целый конгломерат гигантских международных корпораций, которые совместными усилиями могли до основания потрясти экономику даже такого гиганта, как США.
Кассиопея не был бандитом в обычном смысле этого слова. Он получил прекрасное образование в одном из престижных колледжей среднего запада, имел диплом юриста и считался признанным авторитетом в области международного права.
В одной из статей, опубликованных в «Ньюсуик», его назвали «золотым ребенком международных финансов», а в более игривом тоне «финансистом-плейбоем западного мира».
Только однажды его имя косвенно упоминалось в связи с аферами теневого бизнеса — несколько лет назад в штате Юта разразился скандал, связанный с продажей фальшивых ценных бумаг. Тогда Кассиопея сумет убедить общественность, что его одурачили, как и всех прочих.
На основании собранной информации Болан знал, что Бобби исполнился 41 год, женат он на итальянской графине, но живут они раздельно, у них двое детей, которые практически всю жизнь провели в самых престижных пансионатах Европы...
Бобби владел притоном в районе Кросс Пойнт Вудс — недалеко от яхт-клуба мафии. Кроме того у него были офисы в деловой части города, рядом с общественным центром, и «убежище» вблизи Болд Маунтин — это между Понтиаком и Флинтом. В одном их этих мест Болан рассчитывал отыскать ключ к загадке исчезновения Жоржетты Шеблё. Наступило такое время, когда от обезличенной войны за идеалы требовалось перейти к войне за жизнь конкретного человека.
Таким человеком была в данном случае Жоржетта.
Болан понимал, что ему необходимо было каким-то образом отрезать Кассиопею от тех, кто наблюдал за ним, заманить Бобби в такое место, где полиция не станет его искать, и приколоть снайперский значок на брюхо этому подонку.
Он должен сделать это. Но как?
И эта подготовка носила отрицательный характер.
Полицейские были обычными людьми, не лучше и не хуже других. Большинство из тех, с кем он встречался, были хорошими ребятами, честно исполнявшими свои служебные обязанности, любящими мужьями и отцами, преисполненными чувства ответственности за свои семьи, профессиональными солдатами, каждый день игравшими с судьбой в кошки-мышки.
Полицейский вступал в игру на выживание с того момента, как только надевал портупею с кобурой и цеплял на грудь значок. Знание правил этой игры необходимо, когда приходится иметь дело с теми особями человеческой породы, которые думают и действуют только в своих интересах, наплевав при этом на общество и дисциплину. Вообще-то подавляющее большинство людей не любит дисциплину. Поэтому полицейские и поставлены следить за тем, чтобы люди жили вместе, отвечая за свои поступки перед Богом, обществом и самими собой.
Мак Болан не объявлял войну людям в синей форме, хотя никто кроме него этого не знал. Их главной обязанностью считалась охрана законности и правопорядка. А Болан нарушал закон. Это он шел не в ногу со всеми. Но Мак всегда уважал людей, которые честно выполняли свой долг.
Болан не убил ни одного полицейского. Эта война того не стоила. Она означала нечто значительно большее, нежели просто истребление клубка гремучих змей. Она имела более глубокие корни, и ее основной мотив гласил: добро должно восторжествовать над злом.
Об этом нельзя забывать и оправдывать убийство полицейского. Нельзя переходить на личности, считать кого-то хорошим или плохим. Значок полицейского символизировал собой свободу в обществе равных людей. Так понимал Болан. Значок свидетельствовал о том, что здесь нет места законам джунглей, что здравомыслящие люди собрались с целью построить порядочное общество и не позволят джунглям преступности взять верх над коллективным разумом.
Человек со значком полицейского стремился сдержать рост этих джунглей и иногда становился их жертвой. Встречались нечестные полицейские, что служило еще одним доказательством несовершенства человека. Человек не мог принизить ценность значка. Сам по себе значок являлся символом совершенства идеи и пользовался уважением тех, кто искал у него защиты, кто не желал жить в джунглях зла и страха.
Болан, развязавший крестовый поход против зла, не мог стрелять в символ добра. И потому его готовность к конфликту с законом вылилась в негативное отношение к самому сильному инстинкту любого воина — инстинкту самосохранения.
В джунглях животное, подвергшееся нападению, не размышляет над своими дальнейшими действиями. Оно подчиняется инстинкту: либо дерется, либо бежит прочь. Если убежать невозможно, то загнанный зверь будет вести борьбу не на жизнь, а на смерть, используя все, что у него есть — клыки, когти, рога...
И именно это беспокоило Болана-человека. Он не хотел, чтобы от инстинкта самосохранения зависел итог его встречи с полицией. Он постарается использовать малейшую возможность для бегства, но хотел быть уверенным, что в том случае, когда его загонят в угол, он сможет подавить свой инстинкт и умереть, если потребуется.
Болан сознательно развивал и культивировал в себе инстинкт смерти — своеобразную внутреннюю систему самоуничтожения, которая могла положить конец его войне. В конце концов, он все равно умрет, но при этом не запачкает своих рук кровью друзей.
Он никогда не убьет солдата, стоящего с ним по одну сторону баррикады.
Если он хотел продолжать свою войну, ему оставалось только одно — избегать полицейских. Избегать и прятаться — вовсе не синонимы. Иногда, чтобы избежать столкновения с полицией, Болану приходилось проникать в среду стражей закона и выдавать себя за одного из них.
Его нахальное вторжение в центральное управление полиции Детройта явилось как раз таким случаем. Ему было необходимо выяснить планы полиции, узнать, где и как пересечь джунгли преступного мира, выжить и не встретиться с полицейскими. А кроме того, Мака интересовало, не следят ли они за тем сектором джунглей, в который он непременно хотел попасть.
Они следили. Жаль...
Несмотря на то, что Бобби Кассиопея считался в мафиозных кругах незначительной фигурой, он все же попал в черный список полиции. Агенты ФБР совсем недавно начали подозревать, что «международный финансовый воротила» обеспечивает прикрытие крупных боссов мафии. Федеральная служба крайне неохотно принялась за разработку Кассиопеи. Открыто проявлять к нему интерес было равносильно курению рядом с открытой бочкой пороха. Включив его в черный список, федеральные агенты рисковали раскрыть свое тихое расследование, но желание получить Болана все же пересилило. И такой поворот событий не нравился Маку.
«Тихая слежка» за Кассиопеей — это понятно. Болан даже симпатизировал Броньоле и другим политическим лидерам, которые не желали ставить под удар дюжину, а то и больше многонациональных компаний, особенно теперь, когда страна балансировала на грани экономического кризиса.
«Энергетическая проблема» была лишь верхушкой айсберга, с которым Болан встретился в Техасе. Под водой же скрывался целый конгломерат гигантских международных корпораций, которые совместными усилиями могли до основания потрясти экономику даже такого гиганта, как США.
Кассиопея не был бандитом в обычном смысле этого слова. Он получил прекрасное образование в одном из престижных колледжей среднего запада, имел диплом юриста и считался признанным авторитетом в области международного права.
В одной из статей, опубликованных в «Ньюсуик», его назвали «золотым ребенком международных финансов», а в более игривом тоне «финансистом-плейбоем западного мира».
Только однажды его имя косвенно упоминалось в связи с аферами теневого бизнеса — несколько лет назад в штате Юта разразился скандал, связанный с продажей фальшивых ценных бумаг. Тогда Кассиопея сумет убедить общественность, что его одурачили, как и всех прочих.
На основании собранной информации Болан знал, что Бобби исполнился 41 год, женат он на итальянской графине, но живут они раздельно, у них двое детей, которые практически всю жизнь провели в самых престижных пансионатах Европы...
Бобби владел притоном в районе Кросс Пойнт Вудс — недалеко от яхт-клуба мафии. Кроме того у него были офисы в деловой части города, рядом с общественным центром, и «убежище» вблизи Болд Маунтин — это между Понтиаком и Флинтом. В одном их этих мест Болан рассчитывал отыскать ключ к загадке исчезновения Жоржетты Шеблё. Наступило такое время, когда от обезличенной войны за идеалы требовалось перейти к войне за жизнь конкретного человека.
Таким человеком была в данном случае Жоржетта.
Болан понимал, что ему необходимо было каким-то образом отрезать Кассиопею от тех, кто наблюдал за ним, заманить Бобби в такое место, где полиция не станет его искать, и приколоть снайперский значок на брюхо этому подонку.
Он должен сделать это. Но как?
Глава 15
Из кабинета тактического планирования Болан направился прямиком в полицейский гараж. Здесь обслуживались служебные автомобили и проводилась настройка их радиостанций на новые частоты спецсвязи со штабом. Это была рутинная работа, но дело осложнилось тем, что уж слишком много радиостанций нужно было перенастроить.
Мастеру «камуфляжа» необходим был один из этих автомобилей. Он быстро оценил обстановку, и его внимание привлек начальник службы эксплуатации автотехники — замотанный мужчина средних лет, которому приходилось выполнять огромный объем работ, обходясь минимальными средствами.
Болан обладал особым даром сходиться с людьми. Возможно, в этом крылся один из главных секретов его успеха.
Он подошел к начальнику автослужбы, улыбнулся и сказал:
— Не торопитесь, ведь все должно было быть сделано еще вчера, не так ли?
В ответ тот мрачно улыбнулся.
— Да, старая песня. Когда становится очень трудно, я посылаю всех к черту и ничего не беру до головы. И тогда сразу дела идут на поправку.
Болан, посмеиваясь, произнес:
— А если вы ошибаетесь, дружище? Если я пришел сюда, чтобы передать новый приказ: перестроить рации на старые частоты?
Улыбка исчезла с лица его собеседника.
— Точно?
Болан опять засмеялся и дружески похлопал начальника автослужбы по плечу.
— Да нет, конечно! Сейчас не время для таких дешевых шуток, — с этими словами Мак передал ему визитную карточку, которую вручил ему кто-то из фэбээровцев.
— Командор хочет, чтобы вы проверили свой список, там должна быть фамилия этого парня. Гляньте, все ли в порядке.
Начальник автослужбы взял карточку и взглянул на нее.
— Почему это федеральная служба не использует свои автомобили? Если они присылают сюда своего человека, пусть обеспечивают его автомобилем.
Болан пожал плечами.
— Вы же знаете, как бывает в такой суете. Но не брать же ему машину напрокат! К тому же всем сейчас заправляет полиция Детройта. Мы — только на третьих ролях.
Офицер засмеялся.
— Ну, ладно...
— Так он есть в списке или нет?
— Нет, — последовал тяжелый вздох, — но будет.
— Благодарю вас. Я заберу машину прямо сейчас. Сами понимаете, это связано с протоколом. Командор не хочет, чтобы гости, разъехавшись, рассказывали о нас всякие сказки.
— Да, — проворчал начальник автослужбы, просматривая регистрационный журнал, в его голосе звучало сочувствие. — Все та же старая песня! — он перевернул журнал и ткнул пальцем в нижнюю строчку.
— Вот, эта готова.
Болан взял шариковую ручку и нацарапал номер своего значка в соответствующей графе.
— Спасибо. С меня пиво!
— Лучше купи мне парочку механиков.
Болан засмеялся и повернулся к автомобилям.
— Первая в этом ряду?
— Да, заправлена и обслужена. У нее были небольшие проблемы с тормозами, но теперь все в порядке.
Болан поблагодарил и подошел к машине. Она была почти новая, без надписей и эмблем, а короткая антенна совсем не бросалась в глаза. Отлично. Мак сел за руль, проверил радиостанцию и как можно быстрее выехал из гаража.
План действий еще не совсем созрел в его голове, но Болан уже знал, что ему делать. А вот как он это сделает, будет зависеть от обстоятельств.
Несмотря на неблагоприятные условия, Палач снова переходил в наступление.
Увеличенные фотоснимки Бобби Кассиопеи, переснятые из журнала и старых газет, лежали на сиденье между ними, вперемежку с фотороботом главного человека дня — Мака Болана.
Ларсон открыл термос с кофе и налил порцию в бумажный стаканчик.
— Тебе плеснуть? — спросил он напарника.
Пападо отрицательно покачал головой и пожаловался:
— Вся задница онемела.
— Ну, так смени позу, — предложил Ларсон.
Мастеру «камуфляжа» необходим был один из этих автомобилей. Он быстро оценил обстановку, и его внимание привлек начальник службы эксплуатации автотехники — замотанный мужчина средних лет, которому приходилось выполнять огромный объем работ, обходясь минимальными средствами.
Болан обладал особым даром сходиться с людьми. Возможно, в этом крылся один из главных секретов его успеха.
Он подошел к начальнику автослужбы, улыбнулся и сказал:
— Не торопитесь, ведь все должно было быть сделано еще вчера, не так ли?
В ответ тот мрачно улыбнулся.
— Да, старая песня. Когда становится очень трудно, я посылаю всех к черту и ничего не беру до головы. И тогда сразу дела идут на поправку.
Болан, посмеиваясь, произнес:
— А если вы ошибаетесь, дружище? Если я пришел сюда, чтобы передать новый приказ: перестроить рации на старые частоты?
Улыбка исчезла с лица его собеседника.
— Точно?
Болан опять засмеялся и дружески похлопал начальника автослужбы по плечу.
— Да нет, конечно! Сейчас не время для таких дешевых шуток, — с этими словами Мак передал ему визитную карточку, которую вручил ему кто-то из фэбээровцев.
— Командор хочет, чтобы вы проверили свой список, там должна быть фамилия этого парня. Гляньте, все ли в порядке.
Начальник автослужбы взял карточку и взглянул на нее.
— Почему это федеральная служба не использует свои автомобили? Если они присылают сюда своего человека, пусть обеспечивают его автомобилем.
Болан пожал плечами.
— Вы же знаете, как бывает в такой суете. Но не брать же ему машину напрокат! К тому же всем сейчас заправляет полиция Детройта. Мы — только на третьих ролях.
Офицер засмеялся.
— Ну, ладно...
— Так он есть в списке или нет?
— Нет, — последовал тяжелый вздох, — но будет.
— Благодарю вас. Я заберу машину прямо сейчас. Сами понимаете, это связано с протоколом. Командор не хочет, чтобы гости, разъехавшись, рассказывали о нас всякие сказки.
— Да, — проворчал начальник автослужбы, просматривая регистрационный журнал, в его голосе звучало сочувствие. — Все та же старая песня! — он перевернул журнал и ткнул пальцем в нижнюю строчку.
— Вот, эта готова.
Болан взял шариковую ручку и нацарапал номер своего значка в соответствующей графе.
— Спасибо. С меня пиво!
— Лучше купи мне парочку механиков.
Болан засмеялся и повернулся к автомобилям.
— Первая в этом ряду?
— Да, заправлена и обслужена. У нее были небольшие проблемы с тормозами, но теперь все в порядке.
Болан поблагодарил и подошел к машине. Она была почти новая, без надписей и эмблем, а короткая антенна совсем не бросалась в глаза. Отлично. Мак сел за руль, проверил радиостанцию и как можно быстрее выехал из гаража.
План действий еще не совсем созрел в его голове, но Болан уже знал, что ему делать. А вот как он это сделает, будет зависеть от обстоятельств.
Несмотря на неблагоприятные условия, Палач снова переходил в наступление.
* * *
Полицейские Ларсон и Пападо уже два часа несли службу и не рассчитывали на скорое окончание дежурства. Они вели наблюдение из машины, припаркованной напротив главного входа в здание «Кадиллак Тауэр», третий детектив находился в вестибюле и имел с ними прямую радиосвязь.Увеличенные фотоснимки Бобби Кассиопеи, переснятые из журнала и старых газет, лежали на сиденье между ними, вперемежку с фотороботом главного человека дня — Мака Болана.
Ларсон открыл термос с кофе и налил порцию в бумажный стаканчик.
— Тебе плеснуть? — спросил он напарника.
Пападо отрицательно покачал головой и пожаловался:
— Вся задница онемела.
— Ну, так смени позу, — предложил Ларсон.