Пендлтон Дон. Переполох в Детройте

   — Пробовал — не помогает.
   — Тогда погоняй шары в кармане. Разгонишь кровь, — ухмыльнулся Ларсон.
   Пападо хихикнул.
   — Разгонишь, как же! Вот если б мне напарницу, а не напарника, тогда... — он мечтательно закатил глаза.
   Ларсон глотнул немного кофе и вдруг быстро опустил стаканчик.
   — Ну-ка, взгляни на этого парня, — полицейский ткнул пальцем в окно, указывая на высокого человека, подходившего к зданию «Кадиллак Тауэр».
   — Да, внешне подходит под описание, но староват.
   — Все-таки, давай проверим.
   Пападо вздохнул и поднес ко рту микрофон миниатюрной рации.
   — Эй, Поль! Присмотрись-ка к человеку, который сейчас войдет в вестибюль.
   Ответ не заставил себя ждать:
   — О'кей.
   Спустя минуту рация снова ожила:
   — "Ударная-3", вы ошиблись.
   Ларсон скорчил рожу, Пападо разочарованно вздохнул. Наблюдение продолжалось. То и дело полицейские терли глаза и крутили головами, стараясь снять напряжение с мышц шеи. Пападо хрустел суставами пальцев и без конца елозил по сиденью, пытаясь найти удобное положение. Минут через десять Ларсон не выдержал и сказал:
   — Черт бы ее побрал, эту полицейскую работу! Вся ее прелесть заключается в том, что ты постоянно борешься с самим собой, а закончится она очками с бифокальными стеклами, мозолями на заднице и ломотой в коленях. И за что нам такие муки, Паппи? Какого черта мы этим занимаемся?
   — Зарабатываем на жизнь, — пожал плечами Пападо.
   — Уж лучше играть в теннис или в гольф. Господи, ну почему на нашу долю выпала такая работа?
   Пападо раздраженно заворочался на сиденье.
   — Слушай, Чак, кончай капать на мозги!
   Ларсон замолчал, но через минуту забубнил снова:
   — Санди хочет разводиться.
   — Красивая женщина. Жаль, — равнодушно отозвался Пападо.
   — Я серьезно говорю. Она дошла до точки. Сказала: «Я или служба».
   — Вот это плохо. Тебе будет ее не хватать, Чак.
   — Брось ты свои шуточки.
   — Я не шучу.
   — Нам никак не удается сводить концы с концами. Еле дотягиваем от зарплаты до зарплаты, оплачиваем счета, иногда пытаемся исхитриться и не заплатить. Ты давно был в бакалейном магазине? Черт... даже не знаю, Паппи!
   — Не знаешь чего?
   — Мы не можем тронуть этих скотов!
   — К чему ты клонишь, Чак?
   — Может, принять от них конверт с деньгами? — пробормотал Ларсон.
   — Эй, полегче парень! — Пападо тяжело взглянул на напарника. — За такие речи я вобью этот конверт тебе в глотку...
   — Дерьмо!
   — Это уж точно. Можешь в нем вываляться с ног до головы, можешь даже принять вовнутрь. И ты сразу почувствуешь себя лучше. Слушай меня внимательно: скорее я позволю жене пойти на панель, чем возьму от них хоть цент!
   — Не знаю, Паппи. Я просто не знаю, как быть.
   — Тогда возьми конверт у того, кто знает. Я вырос среди этого дерьма и насмотрелся на всякое. Ты возьмешь их конверт, дружок, о'кей, а взамен они возьмут твою бессмертную душу и вытрут ею задницу. Послушай, я больше не желаю говорить об этом. Не хочу, и все. Ты меня понял?
   — Понял, понял. Извини, Паппи, я просто пожаловался на судьбу.
   — Я знаю.
   — В следующий раз, когда я начну такой разговор, можешь загнать мне этот чертов конверт в глотку.
   — Так я и сделаю.
   Напарники замолчали.
   На таких дежурствах у полицейских было достаточно времени, чтобы предаваться размышлениям... И в такие моменты тягостные мысли были их главными врагами.
   Через несколько минут включилась рация.
   — Внимание, «Ударная Кадиллак». Говорит «Ударная-7 Хончо».
   Ларсон пробежал глазами таблицу позывных.
   — Это командир мобильной группы, — сказал он напарнику. — Канал «Дельта».
   Пападо нажал на клавишу и взял микрофон.
   — Слушаю, «Хончо-7».
   — Доложите обстановку.
   Пападо взглянул на Ларсона и ответил:
   — Все спокойно. Никто не приходил, никто не выходил.
   — Имелись ли контакты с объектом наблюдения?
   — Никаких. Наблюдатель в здании докладывает, что его нет дома.
   — О'кей, ребята. Можете передохнуть, но будьте начеку и далеко от машины не отходите.
   — Вас понял. Спасибо.
   Пападо положил микрофон и сказал:
   — Я думал, мобильная группа приступит к работе только вечером.
   Ларсон пожал плечами.
   — У них все меняется каждые пять минут. Ну что, сходишь перекусить?
   — Рановато. Но мне хотелось бы размяться. Пожалуй, я пройдусь немного.
   — Хорошо. Только не подбирай случайных конвертов.
   Пападо шутливо ткнул напарника кулаком в подбородок, вышел из машины, затем наклонился к окну и сказал:
   — А ты не подбирай случайных Палачей. Уж подожди, пока я вернусь.
   — Не волнуйся, — ответил Ларсон. — Бьюсь об заклад, что этого парня нет в радиусе пятидесяти миль отсюда.
   Но он ошибался. «Парень», недавно назвавшийся «Ударная-7 Хончо», в это самое время проезжал всего в пятидесяти ярдах от их машины.
   Спустя несколько минут другой скучающий полицейский ответил на вызов «Ударной-9 Хончо», доложил оперативную обстановку и, повернувшись к своему напарнику, со вздохом спросил:
   — У тебя никогда не было чувства, что за агентами, ведущими наблюдение, тоже следят? Сигнал был очень сильный. Бьюсь об заклад, что шеф смотрел на нас на протяжении всего разговора.
   Напарник неопределенно пожал плечами, бросил в рот пластинку жевательной резинки и энергично заработал челюстями.
   — Весь город стоит на ушах, — равнодушно прокомментировал он. — Если хочешь играть, бери карты, которые тебе сдают.
   — А я не желаю играть с джокером в колоде!
   — Командир мобильной группы — не джокер. Благодари Бога, что он где-то рядом и в случае чего сможет оказать тебе помощь.
   — Я слышал, что Болан не стреляет в полицейских.
   — Может и так... А может нет. Откуда ему знать, что ты полицейский? У тебя это на лбу написано светящимися чернилами?
   Патрульный нервно хмыкнул.
   — Ладно, твоя взяла. Кстати, обычно мобильная группа работает только ночью. Думаю, что тревога объявлена не напрасно.
   — Это уж точно. Болан ворвался к нам, паля во все стороны и швыряя гранаты. Он, конечно же, подписывает, кому они предназначены. А в игре, которую он ведет, пули не разбирают, в кого летят. Им ведь все равно. Верно?
   — Да. Полагаю, ты прав.
   Нет, не прав.
   Человек, присвоивший себе позывной «Ударная Хончо», в ходе неофициального дневного дежурства записывал имена и точно знал, в кого стрелять.

Глава 16

   Джон Холзер доверял своим инстинктам. Он всегда считал, что эффективность работы полицейского в первую очередь зависит от интуиции, и уж только потом от того, насколько грамотно используются те или иные средства борьбы с преступностью. Полицейский, который не реагирует на ледяные мурашки, бегущие по спине, — это полицейский лишь наполовину.
   А лейтенант Холзер в течение последних двадцати минут тщетно пытался унять бивший его озноб. В конце концов он совладал с собой и зашел в отдел тактического планирования переговорить с Джо Дэйли — инспектором с тридцатилетним стажем. Дэйли уже давно служил в детройтской полиции и прошел трудный путь от участкового до своего нынешнего достаточно высокого положения. Кроме того, теперь Дэйли был кандидатом на пост окружного инспектора. Ну, а пока он исполнял обязанности дежурного офицера специального ударного подразделения для действий в условиях чрезвычайных обстоятельств. Дэйли дружил еще с отцом Холзера, который тоже был полицейским и погиб при исполнении служебных обязанностей несколько лет тому назад.
   — Сейчас ты похож на щенка, который решил загнать медведя на дерево, но оказался там сам, — нараспев произнес Дэйли. — Тебе не нравится твое подразделение?
   — С этим все в порядке, — ответил Холзер старому другу семьи. — Ты мне лучше скажи вот что, Джо: тебе ничего не подсказывает твоя интуиция?
   — Пока еще нет.
   — Нет?
   — Нет. Но твоя, вижу, уже кое-что нашептала.
   Зазвонил телефон. Инспектор снял трубку, внимательно выслушал своего собеседника, затем отдал короткие, точные приказания. Холзер вздохнул и принялся разглядывать плакаты на стенах.
   Дэйли положил трубку и снова обратился к своему молодому коллеге:
   — Послушай, парень нанес первый удар на твоем участке. Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Ты хочешь предъявить территориальный иск. О'кей. Но хороший полицейский...
   — Не в этом дело, Джо. Э-э... либо я окончательно свихнулся, либо... я разговаривал с этим парнем! Вот прямо здесь, на этом этаже.
   Дэйли удивленно поднял брови.
   — Да? Где?
   Холзер показал глазами налево.
   — Вон там.
   — Где там?
   — Там, где сейчас стоит Келсо.
   — А я думал, мы говорим о Болане...
   Холзер сглотнул набежавшую слюну и продолжил:
   — Именно о нем я и говорю.
   Джо Дэйли поскреб щеку.
   — Когда это случилось?
   Лейтенант из Кросс Пойнта взглянул на часы.
   — Тридцать минут назад.
   — А что же ты сразу ничего не сказал?
   — Парень исчез до того, как моя догадка превратилась в уверенность.
   — Когда это произошло?
   — Как раз в момент его исчезновения. Я искал его. Как ненормальный обежал все здание, смотрел везде. Но... Никаких следов.
   — И до сих пор ты никому ничего не говорил! — подвел итог Дэйли. — Почему?
   — А ты всегда сразу говоришь о своих подозрениях, Джо?
   — Если они на чем-то основываются, то да. Но что ты мне пытаешься доказать, Джонни? Ты утверждаешь, что Мак Болан вот так запросто зашел к нам и вынюхал все, что хотел? Что человек, который никогда раньше здесь не бывал, в первый же раз из сотен одинаковых кабинетов безошибочно выбрал тот единственный, который ему необходим, потом обвел нас вокруг пальца и вышел? И никто не узнал его, кроме тебя?!
   — Да. Да! — Холзер передернул плечами и уставился в стену.
   — Для чего он это сделал?
   — Я и сам думаю об этом последние тридцать минут. Ах, черт побери, Джо! Ты видел досье на этого парня? Он оставлял в дураках полицию многих штатов. Агенты ФБР вот уже несколько лет мечутся, высунув языки, — все пытаются напасть на его след. И не только они. Любой подонок, который может прочитать цену за его голову в специальном субботнем выпуске газет, мечтает заработать на нем состояние. Мафия выделяет отборные группы охотников за головами, чтобы убить его. А он запросто обходит все их ловушки. Как? Каким образом он это делает? У нас даже нет приличного фоторобота этого человека. Как он выглядит на самом деле? Может, полицейские в самом деле отворачиваются, когда он проходит мимо, или они просто не догадываются, что он рядом? Должно же быть какое-то объяснение...
   — Эй, не горячись, успокойся! Ты можешь коротко и внятно объяснить, о чем хочешь мне рассказать, Джонни?
   — Вот то-то и оно, что я сам ничего не знаю, — признал Холзер с несчастным видом, — кроме того, что... черт побери, я знаю, что Болан был здесь. И...
   — Продолжай, я тебя слушаю.
   — Похоже, это не полицейское дело, Джо.
   — А чье же?
   — Я не знаю чье, но чувствую, что не полицейское. Посуди сам! Используемые нами методы работы выбираются исходя из нашего же понимания психологии преступников.
   — А кто доказывает обратное? И кто говорит, что Мак Болан не преступник?
   — Вот в том-то и дело! Тут ты попал в точку, Джо. Именно поэтому Болан приходит и уходит, когда ему заблагорассудится. Наши методы неправильны, Джо! Вот потому мы и зашли в тупик.
   — Ты же полицейский, Джонни!
   — Да, я полицейский.
   — И твой старик был полицейским. Я тоже фараон. Каждый человек в этом чертовом кабинете тоже полицейский. Так как мы должны делать нашу работу? Какой метод мы должны использовать?
   — Болан превосходит нас по всем статьям.
   — Что?
   — Ну ладно, может я использовал не то слово. Но этот парень — солдат. И он ведет войну. Это не гангстерская война в том смысле, к которому мы привыкли. Он сражается не с нами. Он сражается с ними.
   — Ну и что, продолжай!
   Несколько детективов стояли в отдалении и с интересом прислушивались к разговору. Холзер оглянулся на них, пожал плечами и упрямо продолжал:
   — Он был здесь, Джо. В течение десяти минут он ходил по комнате, разговаривал с людьми, читал приказы и инструкции, делал записи. Я думал, что это полицейский, которого где-то уже видел. И я уверен, что примерно то же самое думали и все остальные. Но почему-то мой интерес к нему оказался более глубоким. И он сразу почуял это, Джо. Почуял в тот самый момент, когда я начат задавать себе вопросы. Тогда он сразу перешел в эту комнату, подошел к Келсо и высказал ему какое-то замечание. Тот возразил, и между ними завязался спор. Болан видел, что я иду за ним. Он у кого-то узнал мое имя и, обратившись ко мне, на время усыпил мою бдительность. Он очень быстрый и умный парень. Ему даже удалось втянуть меня в перепалку с Келсо, и пока мы спорили, его и след простыл. А теперь, Джо, скажи мне, знаешь ли ты хоть одного подонка или преступника, который смог бы совершить нечто подобное?
   Старый полицейский некоторое время обдумывал сказанное, а затем с тяжелым вздохом поднялся из-за стола.
   — Ты думаешь, что я пойду к начальнику с твоей гипотезой, похожей на головку швейцарского сыра? В ней больше дыр, чем фактов. Скорее всего, это и был полицейский, которого ты раньше где-то встречал. Ведь сейчас к нам постоянно прибывает пополнение. Скоро сюда прибудет еще один самолет с агентами ФБР на борту. Они слетаются на Болана как пчелы на мед. Можно подумать, что здесь проходит съезд полицейских. У нас есть…
   — Джо... Черт возьми, инспектор! Я изучал рисунки и наброски. Он очень похож, чертовски похож. А интуиция мне все время подсказывает, что...
   — Выйдите отсюда вместе со своей интуицией, — строго сказал Дэйли, но, заметив обиду в глазах молодого полицейского, несколько смягчился и добавил: — Послушай, ты хороший полицейский. И дело свое знаешь. Этого у тебя не отнимешь, Холзер. Но сегодня все слишком нервные. Инстинкты могут подвести, особенно тогда, когда мы начинаем пугаться любой тени. То, что ты мне рассказал, я не могу доложить начальнику. Что я ему скажу? Что человек, из-за которого проведены дорогостоящие мероприятия по мобилизации всех сил полиции, запросто зашел в управление и выведал план операции, которую мы разрабатывали, чтобы поймать его в свои сети? Я не собираюсь делать это, Холзер. Лучше возвращайся к себе в подразделение и забери с собой свою интуицию.
   Сзади кто-то захихикал.
   Холзер открыл было рот, чтоб возразить, но передумал, молча развернулся и, ничего перед собой не видя от злости, направился к выходу.
   Но, не сделав и двух шагов, он столкнулся с полицейским, который пытался привлечь внимание инспектора.
   — Извините, сэр, — озабоченно произнес тот, — но у нас в отделе связи происходят странные вещи!
   Холзер замер и навострил уши.
   — Ну, что там еще?! — раздраженно рявкнул Дэйли.
   — Мобильные подразделения начинают нести службу ночью, так? Никаких изменений не было?
   — Не было, — проворчал Дэйли. — Этот канал связи нам не нужен до...
   — Вот как! Но дело в том, что дежурный оператор ударной группы случайно включил канал «Дельта» и услышал переговоры командира мобильного подразделения с патрулями в Харпер Вудс. Я перепроверил. Еще из двух округов доложили о радиообмене с командирами мобильных групп. Итого: «Ударная-7», «Ударная-8» и «Ударная-9» — все они были на связи.
   Холзер вернулся назад, к столу Дэйли.
   Дежурный офицер уставился на полицейского из отдела связи. Глаза его сузились и превратились в тонкие щелочки. Холзер деликатно кашлянул и спросил:
   — А сейчас твоя интуиция тебе ничего не говорит, Джо?

Глава 17

   — Я рад, что ты нашел мою записку, — раздался в трубке напряженный голос Лео Таррина. — Обстановка накаляется.
   — Будет еще жарче, — ответил Болан. — Я хотел найти тебя. Откуда ты звонишь?
   — Из телефонной будки на улице, недалеко от дома Томми Дамио. Здесь наш штаб, запомни. Ты опоздал на несколько минут, я уже собирался уходить.
   — Извини. Я был занят. Только что получил записку. Случилось что-то непредвиденное?
   — Это связано с Броньолой.
   — Скажи Гарольду...
   — Погоди. Выслушай сначала меня. Дело действительно срочное. Новости прямо из штаб-квартиры. Гарольд просит передать, чтобы ты забыл все прежние поблажки. На этот раз он занимает жесткую позицию. Ситуация очень серьезная. Я цитирую Гарольда: «даже не дыши на человека по имени Буч Кэссиди», конец цитаты. Это приказ, и Гарольд хочет, чтобы ты понял это.
   Болан спокойно ответил:
   — С каких это пор федеральное бюро отдает мне приказы?
   — Это приказ не тебе, дружище, а ему, и исходит он прямо из овального кабинета, насколько я понимаю.
   Болан некоторое время обдумывал эту информацию, а затем, не меняя тона, спросил.
   — Что, все так серьезно?
   — Серьезнее, чем ты думаешь, сержант. Парни из округа Колумбия боятся даже произносить имя Кассиопеи. Они пользуются только кличкой Буч Кэссиди. Грязь, которую они раскапывают, час от часу становится все отвратительней. Вскрываются такие страшные факты, что они...
   Болан решительно перебил его.
   — О'кей, Лео. Скажи Броньоле, что я постараюсь не покалечить этого типа. Но я все равно переговорю с ним.
   — Нет, сержант, нет. Не делай даже этого.
   — Извини, Лео, но у меня есть свои интересы в этом деле. Я буду говорить с Кассиопеей.
   Таррин сдался. В его голосе послышались нотки разочарования и усталости.
   — Я знаю, что тебя не переспоришь. Я доверяю твоему чутью, сержант. Но, ради Бога, агенты федеральной службы не хотят, чтобы Бобби догадался, что они вышли на него.
   — Но он и так уже включен в черный список.
   — Откуда ты знаешь?
   — Знаю. За ним наблюдают.
   Таррин застонал.
   — Не волнуйся, — успокоил его Болан. — Они действуют очень деликатно, и поэтому я надеюсь, что мне удастся без лишнего шума пробраться к этому парню.
   — Будь осторожен. Не верь тому, что ты читал или слышал о полицейских Детройта. Они — крутые ребята и их на мякине не проведешь.
   — Да, — с усмешкой согласился Болан. — Я это уже понял. Ну, все. Подходит мое время. Скоро стемнеет. Ты будешь у Дамио всю ночь?
   — Да. Эй, погоди! Не вешай трубку. У меня есть кое-что лично для тебя. Что-то в этом мафиозном городе не в порядке. Чарли Фивер бьет в барабаны и созывает старую гвардию в то самое заведение, где ты был прошлой ночью. Меня не покидает чувство, что он попытается прибрать власть к своим рукам. А это решительный и смелый шаг для такого типа как Чарли. Он действительно крутой парень, сам посуди: он ходит с такой дыркой в плече, что через нее можно ловить рыбу. И кроме того, он был не просто надежным телохранителем и киллером. Я думаю, ты и сам об этом догадываешься. А сейчас он становится человеком номер один, и старые боссы прислушиваются к его мнению.
   — Ага, значит они снова собираются на тусовку в яхт-клубе?
   — Да. Но только старая гвардия. Это может привести к тому расколу, о котором мы мечтали все эти годы. Детройт всегда был крепок своим единством. Я хочу сказать, что здесь никогда не было противоречий между кланами. И еще один очень интересный факт. Я тебе уже говорил, что боссы с восточного побережья посыпают сюда группы вольных охотников, которым не терпится получить премию за твою голову. Так вот, сейчас их в Детройте собралось более дюжины. Они съехались со всех концов страны. И сразу всем стало тесно. Кое-где былой монолит уже дал трещины, ведь Организация Детройта всегда держалась особняком. Главным образом это была заслуга Бешеного Сала. А сейчас, когда Сал умер и...
   — Он так и не выкарабкался?
   — Я думал, ты знаешь. Он умер сегодня в полдень. Со смертью Сала кое у кого сразу появилось желание подмять Детройт под себя. Чтоб отбиться от акул, Чарли и собирает старую гвардию «Коммиссионе». Остальным недвусмысленно намекнул держаться подальше от Фивера. Пусть, мол, Чарли занимается Боланом, а для вашей защиты мы посылаем своих людей. Поэтому сидите тихо и смотрите, как Чарли Фивер и Мак Болан сшибутся лбами.
   Болан одобрительно проворчал:
   — Превосходный план! У меня такое чувство, будто это я сам написал такой сценарий.
   — Да, с нашей точки зрения план очень хорош. Кстати, вчера вечером ты проделал хорошую работу, и Броньола хочет, чтобы ты знал: ее оценили по достоинству. Твой налет хорошенько встряхнул мафию и сильно озадачил ее партнеров. Прошлой ночью никто не ушел, и в черном списке появилось очень много интересных имен. Весь Синдикат занервничал. Однако Гарольд считает, что было бы лучше, если в ты забыл о существовании Буча Кэссиди. Я сожалею, что даже упомянул это имя.
   — Тебе не о чем сожалеть, Лео. А я его не забуду. У меня к Бобби личный интерес. Даже если мне придется идти на цыпочках, я пойду к нему. Я должен поговорить с ним.
   Таррин вздохнул.
   — Тогда мы будем считать его окончательно засвеченным. Если ты чувствуешь, что должен с ним поговорить, что ж, дело твое — поговори. Но у меня к тебе есть личная просьба.
   — Слушаю.
   — На этом и закругляйся. Поговори с Бучем, узнай у него все, что тебе необходимо, а потом испарись. Уезжай куда-нибудь далеко и сиди тихонько, как мышка, не высовывайся. Это между нами. Если же ты останешься здесь, сержант, ты — мертвец. Твое спасение — твои ноги. За тобой охотятся все: полицейские, спецподразделения ФБР, мафия, вольные стрелки... С наступлением темноты начнут патрулирование мобильные группы — можешь называть их группами уничтожения. У них есть бронеавтомобили, они прекрасно вооружены, владеют самыми разнообразными спецсредствами. Кроме того, час назад в город прибыло специальное полицейское подразделение — в группе только снайперы-мастера, вооруженные отличным оружием.
   — Я знаю об этом, — ответил Болан, теряя терпение. — Но, тем не менее, спасибо за информацию.
   — Это только одна сторона медали. Другая ничуть не лучше. В город съехались «сливки» уличного общества — подонки, вынырнувшие с самого дна. Все вооружены до зубов. Я пока у Дамио. Буффало у Томасетты. Еще три команды из Нью-Йорка размещаются в отеле...
   — Брось, Лео. Я все знаю.
   — Это ты брось. Уходи из города.
   — Не могу.
   — Но почему, черт возьми?! Что тебе так приспичило?
   — Я уже говорил. Личные вопросы.
   — Могилы безлики, сержант. Какую эпитафию заказать для твоей мемориальной доски? «Здесь покоится война Мака Болана»? А может так: «Здесь почила в бозе личная кровная месть»?
   — Забудь о кровной мести. Речь идет о долге и ответственности.
   — О чем?
   — Забудь. Я постараюсь поскорее исчезнуть отсюда.
   — Только не глупи, не лезь снова в тот же притон.
   — Ты имеешь в виду яхт-клуб?
   — Да. Там уже ждут твоего возвращения. Чарли вызвал туда столько стволов, что теперь там буквально не повернуться. Тебе не удастся так же легко справиться с ними, как прошлой ночью.
   — А кто говорит, что прошлой ночью было легко?
   — Ну, хорошо. Считай, что сегодня будет очень тяжело. Послушайся меня, Мак, держись подальше от яхт-клуба.
   — Я так и планирую.
   — О'кей. Да, и вот еще что: не подходи к Гарольду. Вокруг него постоянно вьется свора высокопоставленных бездельников.
   — Знаю, — Болан вздохнул. — Броньола хороший человек. Передай ему мои наилучшие пожелания. Но не извинения. Я сделаю то, что я должен сделать, Лео.
   — Хорошо. Крепись, старик.
   — И ты тоже.
   Болан повесил трубку, посмотрел на полицейский автомобиль, стоящий рядом с телефонной будкой, и бросил в аппарат еще одну монетку. Настало время приводить в готовность резервы.
   — Да, слушаю, — голос Тоби прозвучал в трубке холодно и спокойно.
   — Это я. Ключи найдешь в банке из-под кофе. Они от серого фургона «эконолайн», что стоит внизу, стоянка G-12. Встретимся на углу Келли и Моранг через двадцать минут.
   — Погоди. Скажи хоть приблизительно, где это.
   — К востоку по Эйт Майл до улицы Келли, как раз за бульваром Грэтиот, там ее пересекает улица Моранг.
   — Поняла. А тебе не надо то имущество, что осталось в машине?
   — Я еще утром все перегрузил.
   — Ясно. Что-нибудь еще?
   — Все. Будь в условленном месте.
   Болан повесил трубку, посмотрел на заходящее солнце и пошел к машине.
   Рассвет, закат. Рождение, смерть. Мужчина, женщина. Личность, Вселенная... Мак закурил и завел двигатель.
   Все. Действие началось. Призрак смерти, витавший над Детройтом, выходил на свою ночную вахту.

Глава 18

   Эмерсон как-то заметил, что «обстоятельства сильнее человека».
   Болан не собирался спорить с таким мудрым человеком, тем более, что у него самого не раз возникало такое чувство. Вот и сейчас он задерживался в городе на двадцать часов дольше самим же себе отпущенного срока. Его план действий соответствовал принятой им тактике: нанести удар и скрыться до того, как противник соберется с силами для ответного хода, до того, как в игру вступит полиция, до того, как водоворот непредвиденных обстоятельств затянет в свою воронку.
   Болан презирал смерть — но не жизнь. Он любил жизнь во всех ее проявлениях. Правда, он не особенно жаловал ту жизнь, которую прожил сам. Да и кому нравится путешествие на рекам крови? Но, чтобы жить дальше, Маку оставалось идти только этим путем. А Мак Болан, конечно же, ценил жизнь достаточно высоко и хотел жить для того, чтобы продолжать свою кровавую войну против мафии.
   Да, обстоятельства сильнее человека. И они заставляли Болана торопиться.