Пендлтон Дон. Рейнджер из Колорадо

   Не брезгуя мелкими грошовыми делишками вроде проституции и игорного бизнеса, Риззи в действительности был крупным финансистом, вложившим огромные капиталы в многочисленные легальные предприятия Денвера и других городов Соединенных Штатов. Он возглавлял финансовую компанию, был владельцем сети ресторанов и стриптиз-баров, владел половиной акций коммерческого центра, а совсем недавно занялся торговлей недвижимостью в районе Манкос на юго-западе Колорадо. Сразу по прибытии в Денвер Болан провел расследование в отношении Риззи и пришел к выводу, что особого интереса тот не представляет. Впрочем, теперь, кажется, настало время заняться Риззи вплотную. Возможно, он и не имеет отношение к проводимой против Болана операции, но поскольку все эти силы сосредоточены на его территории, его, скорее всего, могли поставить в известность о предстоящих событиях.
   Болан намеревался с ним побеседовать, а точнее, послушать, что тот способен рассказать. Это была, конечно, рискованная затея. Противник просто обязан был предвидеть, что Болан отважится на такое. Он засек две машины, патрулировавшие квартал, когда в первый раз проехал по нему на стареньком грузовике. Еще один ничем не приметный автомобиль стоял метрах в пятидесяти от дома Риззи, и Болан безошибочно определил, что это могут быть только полицейские. Значит, «источник» информации мог, действительно, многое рассказать, уж коли денверская полиция бросила такие силы на его охрану. И все же Болан решил нанести Томасу Риззи визит «вежливости».
   Впрочем, Болан мог извлечь даже некоторую выгоду из того, что его противник отрядил против него столь многочисленное войско. Их было не только слишком много, но они были при всем при том еще и чересчур разномастными. Кроме полиции, в квартале присутствовала и некая третья сила — люди Рейнджера: они не высовывались, однако их зловещая тень, казалось, нависла над всем кварталом. Болан почувствовал это совершенно интуитивно, а он привык доверять своей интуиции.
   Он был без машины, слабо вооружен, одет точно так же, как и во время поездки в аэропорт, и подходил к дому со стороны фасада. Учитывая сложившиеся обстоятельства, такая тактика была наиболее оптимальной. Он мог легко свернуть в сторону при малейшей опасности либо, по обстановке, продолжать идти вперед.
   Весь квартал состоял из особняков, в которых проживала исключительно избранная публика. Садики вокруг домов были тщательно ухожены и кое-где обнесены столь высокими заборами, что из-за них виднелись лишь верхушки деревьев. Вокруг дома Риззи ограды не было. Он стоял в гордом одиночестве на вершине невысокого холма, метрах в тридцати от проезжей части. Эдакое белоснежное строение в колониальном стиле, с высокими колоннами и огромным крыльцом. Вымощенная камнем и обсаженная низенькими сосенками аллея вела к самому дому и служила одновременно стоянкой для машин. Здесь же размещался гараж на три машины с комнатами для прислуги на втором этаже.
   Когда рано утром Болан проезжал мимо в первый раз, на овальной стоянке виднелись четыре машины и еще одна стояла перед гаражом. Полицейская машина была припаркована на другой стороне улицы через несколько домов, откуда полицейские имели возможность хорошо видеть все, что происходило у Риззи. Не только по этой, но и по соседним улицам сновали патрульные машины, готовые в случае необходимости вмешаться в ход событий. Впрочем, передвигались они на достаточном удалении, что делало попытку пробраться в поместье Риззи не такой уж и невозможной.
   Но опытный глаз Болана подметил и кое-какие другие детали, которые не могли не настораживать. Взять, например, беспрерывно разъезжавший по кварталу грузовичок молочника. Обычно люди, занимающиеся подобным делом, спешат как можно скорее доставить заказы своим клиентам и перебраться в следующий квартал. Этот же торчал здесь уже более четверти часа.
   За несколько минут до появления молочника в квартале побывал почтальон, который тоже потратил слишком много времени на свою работу. Он только и делал, что раскатывал взад и вперед на своем мотороллере.
   А теперь вот на сцене появился аварийный фургончик телефонных сетей. Он остановился у ближайшего столба, и «техник» принялся бесцельно шататься вдоль улицы. Кто бы стал вызывать ремонтников в такую рань?
   Возможно, все эти люди были из полиции, но уж как-то слишком много их торчало здесь для обычной проверки. Если им действительно поручили оцепить квартал, чтобы предотвратить любую неожиданность, то именно в этом месте их было чересчур много.
   Болан шагал вверх по улице, стараясь держаться середины проезжей части и не глядя по сторонам. Он прошел рядом с фургончиком молочника и поравнялся с патрульной машиной. Там он присел на край тротуара спиной к машине и принялся массировать мышцы ног.
   — У вас тут служба не бей лежачего, — негромко произнес он, даже не поворачивая головы.
   — Это только кажется, — ответит чей-то усталый голос. — Ну как там дела?
   — Уже светло, — сказал Болан. — Он вряд ли придет.
   — Как знать. Мы знакомы?
   — Надеюсь, что нет, — спокойно отозвался Болан. — Мне платят не за то, чтобы такие парни, как вы, знали меня в лицо. Обратили внимание на молочника?
   В машине помолчали.
   — Ну а в чем дело?
   — Что-то он здесь слишком долго торчит.
   — Знаете, что обычно говорят о молочниках?
   — Только не про этого. Он все время сидит в грузовичке. Пойдите-ка лучше и проверьте!
   — Гм!.. Он что, не из ваших?..
   — Среди моих парней такого нет. А вон там, на углу, болтается еще какой-то тип из телефонных сетей.
   — Ну и что?
   — Вы часто видели, чтобы они ремонтировали линию среди ночи?
   До него донесся недовольный вздох. Затем из кабины раздалось потрескивание радиостанции. Болан поднялся и отряхнул брюки.
   — Проверяем, — послышалось из машины.
   Болан одобрительно кивнул и зашагал прочь. Пока все шло нормально. Полицейские не могли не клюнуть на его уловку — ведь они были простыми пешками в большой игре, которую вели их начальники.
   Всегда трудно определить личность противника. К счастью для Болана, эта истина была применима ко всем.

* * *

   Джеку Сантини, по кличке «Рыбак», прошедшая ночь показалась нескончаемой. Он был просто счастлив, когда, наконец, забрезжил рассвет. Выключив наружное освещение, он вышел на крыльцо, чтобы глотнуть свежего воздуха и проверить обстановку. Утренняя прохлада взбодрила его, и он залюбовался восходом солнца. Мир действительно был прекрасен — пожалуй, даже слишком прекрасен для населяющего его поганого человеческого рода. Бывший рыбак из Сан-Франциско очень любил природу — чувство тем более понятное, если учесть, что двенадцать лет он провел за решеткой тюрьмы Сан-Квентин. Томас Риззи был его другом детства — они вместе выросли в Норт Бич, пригороде Сан-Франциско. В восемнадцать лет Риззи отправился в Нью-Йорк и там примкнул к одному из крупных мафиозных кланов. Сантини же стал плавать на судне своего дяди, а затем познакомился с Сильвией и женился на ней. Детишки посыпались у них, словно горох из дырявого мешка. Они наплодили столько ртов, что заработка простого рыбака стало катастрофически не хватать, чтобы их прокормить.
   Тогда-то Сантини и начал выполнять всякие мелкие поручения для преступного мира, а потом стал работать на ростовщиков Сан-Франциско. Как правило, ему приходилось выколачивать кулаками долги из несговорчивых клиентов, порою просто топить их трупы в бухте. Громила-рыбак очень скоро снискал себе славу морского могильщика. Деньги, получаемые за эту вторую работу, вкупе с тем, что он получал на основной, помогали семье сводить концы с концами. Именно так и выразился прокурор в своем обвинительном заключении. Сантини способствовал бесследному исчезновению более двадцати трупов и был замешан в многочисленных убийствах. Всего на рыболовных суднах он провел не более пяти лет. В конце концов, его приговорили к пяти годам тюремного заключения за сообщничество. Его жена Сильвия воспользовалась этим и развелась с ним. Она забрала детишек и навсегда исчезла из поля зрения Джека Сантини «Рыбака». Зато после печального развода он неоднократно встречался с камерами Сан-Квентина.
   Конец его несчастьям положил Томас Риззи. Он забрал его с собой в Денвер, нашел ему там место и привел в довольно респектабельный вид. Риззи сколотил состояние, умело вкладывая в дело капитал, полученный от различных воротил нью-йоркской мафии. Особенно он преуспел в сделках с недвижимостью, благодаря чему и стал самой мощной фигурой в этом регионе.
   Риззи всегда был противником жестоких мер. Он никогда никого не трогал, и если и привлекался к судебной ответственности, то лишь за самые ничтожные прегрешения перед законом. Он был скорее волшебником, который придумывал самые хитроумные трюки, чтобы успешно провернуть очередное дельце. В Сан-Франциско его называли за глаза «Беспечный».
   Джек Сантини не выносил его на дух.
   И в этом не было ничего удивительного: Джек ненавидел весь мир вообще и себя самого в частности. Он считал, что, сотворяя мир, Бог допустил одну-единственную ошибку: создал человека.
   Но сам по себе мир был прекрасен. И не погань его своим присутствием человек, мир был бы просто совершенством.
   Джек в последний раз взглянул на заснеженные горные вершины подошел к краю крыльца, закурил и позвал:
   — Джим! Эдди!
   Долговязый подросток, закутанный в теплое пальто, вылез из-под крыльца, с трудом переставляя затекшие ноги.
   — Я здесь, Джек!
   — Где Эдди?
   Еще один человек появился из-за угла с южной стороны дома.
   — Да здесь я! Что там стряслось?
   — Вы свободны до завтра. Соберите своих людей и возвращайтесь домой. Спасибо за помощь.
   — В следующий раз постарайся, чтобы погода была похожа на лето, — буркнул закоченевший подросток.
   — Мистер Риззи ценит то, что вы для него сделали. Вы сами убедитесь, когда увидите выписанные вам чеки. А сейчас мотайте отсюда. Найдите себе девчонок и потрахайтесь хорошенько. Это согревает.
   Сантини проследил, как они собирают людей и рассаживают их по машинам. Полная нелепость — нанимать почасовиков: такое удовольствие стоило огромных денег. Куда разумнее нанимать ребят на неделю, а то и на целый месяц, чтобы они все время были под рукой. Но мистер Риззи, по кличке «Беспечный», не хотел даже слышать ни о чем подобном. Если бы целая орава бандитов жила у него в доме, это слишком бросалось бы в глаза и подрывало его имидж крупного торговца недвижимостью. Кое-кто мог бы вообразить, будто почтенный мистер Риззи поддерживает связи с мафией. Ему такое вовсе ни к чему!
   «Рыбак» последний раз затянулся, посмотрел, как отъезжают машины почасовиков, и подумал о людском лицемерии. Затем, задрав голову и полюбовавшись игрой солнечных лучей на заснеженных вершинах гор, в сердцах плюнул и нехотя поплелся в дом.
   Едва машины с наемниками выехали на улицу и повернули на запад, сзади вдруг послышался громкий крик, и Джек, изумленно оглянувшись, замер как вкопанный. По улице бежал человек в белой форме, а за ним — помощник шерифа. Метрах в пятидесяти к востоку какая-то машина поспешно сорвалась с места, и тотчас ей вдогонку раздалась автоматная очередь.
   — Вот дьявол! — ругнулся Сантини и устремился в дом.
   Риззи «Беспечный» в домашнем халате стоял у лестницы на первом этаже и вопил:
   — Джек! Я только что слышал выстрелы!
   — Это полиция за кем-то гоняется на улице.
   — А может быть, это ОН?
   — Это может быть сам Христос. Или мальчишка, умыкнувший у кого-нибудь парочку канделябров. Но будь начеку, Томми. Возвращайся к себе в комнату и запри дверь на замок. Надеюсь, Ал наверху?
   — Нет, он спустился за кофе.
   — Ладно, сейчас его пришлю. Оставайся в своей комнате!
   «Беспечный» нехотя удалился наверх. Он не любил, когда с ним разговаривали таким тоном, и Сантини об этом отлично знал, равно как и о том, что, очарованный подобной бесцеремонностью, Риззи считал его незаменимым. Сантини всегда ему приказывал, и Риззи его за это уважал. Так повелось с самого их раннего детства, хотя Томми и был самым хитрым из них. Впрочем, Сантини никогда и не старался постигнуть всей подоплеки их отношений, ему было достаточно, как они складывались, и он безоговорочно принимал все правила игры.
   Он уже направлялся на кухню, чтобы отослать оттуда телохранителя Риззи, когда дверь в комнате наверху с грохотом распахнулась и человек в шелковом домашнем халате, пятясь, шагнул через порог.
   Он двигался, как плохо отрегулированный робот, закрыв от страха глаза и чуть дыша. Почти вплотную к нему следовал мужчина высокого роста и могучего телосложения — подняв руку с пистолетом, он глубоко засунул ствол в рот Риззи.
   — Спокойно, «Рыбак». Не вздумай шуметь, — сурово приказал незнакомец.
   Сантини успел уже порыться в полицейских документах, и ему попадались там фотороботы Болана, так что он имел некоторое представление о его облике. Но действительность превзошла все ожидания: то был воистину самый невероятный человек из всех, с кем доводилось сталкиваться Джеку Сантини.
   Своим величием Мак Болан неожиданно напомнил ему ледяные пики Колорадо...
   При виде Болана в душе его наступило такое спокойствие, которого ему еще никогда не доводилось испытывать.
   — Я не сделаю ни одного лишнего движения, Болан, — заверил Сантини, разводя руками в стороны, чтобы показать, что у него нет оружия.
   — Позови Ала. Я хочу на него взглянуть.
   Сантини позвал парнишку и спокойно ему посоветовал:
   — Не строй из себя героя, малыш. Сохраняй спокойствие, и мы узнаем, что угодно этому господину.
   Паренек остановился как вкопанный, плеснув на себя обжигающий кофе, но даже не обратил на боль внимание, зачарованно глядя на Болана.
   — Мне угодно, — пояснил тот, — побеседовать с твоим шефом. Сходи за машиной и поставь ее перед дверью. Вы останетесь здесь, а мы уедем. И не делайте глупости, если хотите, чтобы он вернулся к завтраку. Только дернетесь — и ни один из вас никогда больше не сядет за стол.
   — Благодаря ему я зарабатываю на жизнь, мистер Болан. Мне нужны ваши гарантии, если вы хотите, чтобы я вел себя смирно.
   Губы великана искривились в некоем подобии улыбки.
   — Если бы я хотел его прикончить, «Рыбак», ты бы никогда даже не узнал, что я заходил в дом. Будем считать, у нас нечто вроде перемирия. Ты ведь знаешь, на что я способен?
   — Еще бы! Это всякому известно.
   — Вот и ладно. Только пусть машину подгонит этот мальчуган. На улице полно полицейских. — Болан снова осклабился. — Они направляются на восток, а мы поедем в противоположную сторону. — Он смерил телохранителя ледяным взглядом. — Марш за машиной!
   Тот вопросительно посмотрел на Сантини и выскочил за дверь.
   Они двинулись вниз по лестнице. Теперь ствол черного пистолета словно прилип к уху Риззи. Тот от страха пускал слюни и полностью утратил вид человека, которого все привыкли называть «Беспечный». Когда они сошли вниз, Риззи едва держался на ногах, и Болан вынужден был поддерживать его одной рукой.
   Выпученные от ужаса глаза Риззи уставились на невозмутимого Сантини.
   — Ради Бога, Джек, — жалко проблеял Риззи.
   — Не бойся, Томми. Он не причинит тебе зло.
   «Рыбак» медленно приблизился к двери и вышел на крыльцо. Горы, залитые утренним светом, стали просто ослепительно красивы.
   Сантини и паренек-телохранитель неподвижно стояли у машины, положив руки на капот, пока Болан и его пленник садились в нее.
   Секунду спустя машина сорвалась с места, и юноша с восторгом воскликнул:
   — Ты когда-нибудь видел такого парня?
   Джек задумчиво рассматривал небо и вершины гор. Затем он вытащил револьвер, не глядя крутанул барабан и спрятал оружие в кобуру.
   — Нет, мне никогда не доводилось встречать таких парней, — наконец ответил он.
   Джек Сантини думал о дне, когда он сможет отойти от дел и обосноваться в маленькой хижине поближе к небу.
   — Ты думаешь, он его отпустит?
   — Что? — рассеянно переспросил он. — А тебе-то что до этого?
   И пошел в дом, чтобы больше вообще ни о чем не думать.

Глава 7

   Риззи было около сорока. Среднего роста, стройный, почти тщедушный, он коротко стриг свои темные волосы, носил тоненькие черные усики, а при том, что кожу имел смуглую, запросто мог сойти за араба. До крайности напуганный, он всем телом прижался к противоположной дверце и за все время ни разу даже не посмотрел Болану в глаза.
   Машина у него была что надо — роскошный спортивный «понтиак» с полукруглыми сиденьями и центральной приборной доской. Болан уверенно вел автомобиль через шикарный квартал Литлтон.
   За десять минут они не обмолвились ни словом. Решив наконец, что Риззи дошел до кондиции, Болан остановил машину на пустынной стоянке позади торгового центра, закурил и сказал своему пленнику:
   — Ты влип в нехорошую историю, Риззи.
   — Сам знаю, — пробормотал тот. — Можно мне сигарету?
   Болан протянул ему прикуренную сигарету и вытащил себе из пачки другую.
   — Здесь ведь твоя территория?
   — В некотором роде, — ответил Риззи, нервно выдыхая дым.
   — Так твоя это территория или нет?
   — Да.
   — Стало быть, я должен тебя благодарить за тот торжественный прием, который мне оказали вчера в горах?
   — Не... не-е понимаю.
   — А что тут понимать? Это ведь был маскарад. Они все вырядились солдатами.
   — Послушайте, — возразил Риззи, — я не знаю, о чем вы говорите.
   Тут он немного переборщил.
   Болан вытащил значок снайпера и бросил его на приборную доску.
   На лице Риззи отразилось беспокойство, и он отвел глаза в сторону.
   — Очень жаль, — сказал Болан. — А ведь меня только это и интересует.
   Сказано это было таким тоном, что Риззи буквально подскочил.
   — Погодите! Ладно! Возможно, я кое-что и знаю. Это поможет мне сохранить жизнь? Вы это имеете в виду?
   — Совершенно верно.
   — Так что же вы хотите узнать?
   — Кто такой Рейнджер?
   Взгляд Риззи в панике заметался по машине и остановился на значке. В его голосе послышались отчаяние и покорность.
   — Я не так высоко взлетел, как вы думаете. Я простой подручный. Да, у меня есть офис, но не более того, я просто... как бы это выразиться, просто представитель. Мне говорят: «сделай это» — и я делаю. Но у меня лично никакой власти нет.
   — Я не спрашиваю, есть ли у тебя власть, Риззи. Я желаю знать — кто такой Рейнджер?
   — Но именно это я и пытаюсь вам объяснить. Мне не известно даже, о ком вы говорите.
   — Очень жаль, — бесстрастно произнес Болан. — Ну что ж, Риззи, забирай этот значок и выходи из машины.
   Риззи смертельно побледнел.
   — Но что вы соби...
   — Выходи!
   — Погодите! Минуточку! Я ведь хочу вам помочь! Но нужно задавать посильные вопросы! Я не знаю никакого Рейнджера!
   От голоса Болана повеяло воистину арктическим холодом.
   — Ты отлично знал об уготовленной мне встрече.
   — Да. Мне приказали зашиться и ни во что не вмешиваться. Даже речи не было, чтобы меня к этому привлекать. У нас грандиозные планы в этом регионе! Тут можно открыть просто фантастические по доходности месторождения. Вот почему они не хотят, чтобы я хоть чем-то был скомпрометирован. А к тому, что произошло вчера, я не имею никакого отношения.
   — Но ты же знал, что готовится?
   — Я вам уже сказал.
   — Кто тебя ввел в курс дела, Риззи?
   — Они.
   — Кто — они?
   — Люди из Нью-Йорка. Вы сами знаете.
   — Не все, — возразил Болан. — Повтори-ка для меня, что они тебе сказали.
   — Они сказали, что там запретная зона. И что мне лучше держаться в стороне. Вообще ни во что не вмешиваться.
   — А когда это было?
   — Вчера. Я заехал в свой клуб пропустить стаканчик, и они мне туда позвонили. Они сказали, что дело должно состояться. Что я должен вернуться домой и хорошенько запереть все двери. Я так и сделал. Домой я приехал в семь вечера и всю ночь просидел дома.
   — Невероятно интересно! — перебил его Болан. — Продолжай!
   — Как? Это все. Мне еще раз позвонили около девяти вечера и сказали, что операция провалилась и пусть я по-прежнему сижу дома, но только вызову охрану. Тогда мы наняли людей для охраны и провели всю ночь в ожидании.
   — Но никто не пришел.
   — Да. Только вы — сегодня утром. Клянусь вам, как перед Богом, Болан, это все, что я знаю.
   Болан пристально посмотрел на охваченного ужасом человечка и произнес:
   — О'кей, я тебе верю. А что это за месторождения, о которых ты говорил?
   Глаза Риззи подернулись легкой дымкой.
   — О! К вам это не имеет ни малейшего отношения. Просто выгодное дельце. Сланцевые скалы, под которыми целое море нефти. По крайней мере, так думают специалисты.
   — Собираешься заняться нефтедобычей, Риззи?
   — Конечно, нет. Земли эти являются собственностью правительства. Просто проверну спекуляцию недвижимостью. Если в один прекрасный день решат начать разработку этих мест, начнется неслыханный спрос на недвижимость.
   — Ты из Вашингтона получил информацию о намерениях правительства приступить к разведке нефтяных месторождений?
   — Да нет, вовсе нет! Просто я сам в состоянии все трезво оценить. Рано или поздно этими участками начнут интересоваться. Не так уж трудно сообразить. Тут нет никакого мошенничества, Болан.
   — Согласен. Но неужели ты никогда не слышал об этом Рейнджере?
   — Клянусь, что нет.
   — А о Джинго Морелли?
   Риззи снова отвел глаза в сторону и взглянул на значок.
   — Да, Джинго я знаю. Он из Кливленда.
   — Так что же его привело в Денвер?
   — Он... как бы это сказать?.. Просто пару вечеров в неделю он бывает в клубе. Мы пропускаем по стаканчику, болтаем о прошлом. У нас нет ничего общего. Он же мелкая сошка.
   — Что он делает в Денвере?
   — Развлекается, ловит кайф.
   — Вчера он участвовал в организованном в мою честь празднике. Думаю, лучше сказать мне всю правду.
   — Я и так...
   — Что-то у меня вдруг возникло впечатление, что ты ведешь нечестную игру, Риззи.
   — Как вы могли такое подумать? Неужели я похож на самоубийцу?
   — Решай сам, — оборвал его Болан. — Может статься, сейчас ты и вывернешься, но позже заплатишь за все сполна. Советую тебе подумать как следует. Но решать ты должен сейчас.
   Риззи снова стал мертвенно-бледным. Похоже, он решил заплатить в другой раз, и бремя этого решения тяжелым грузом легло на его плечи. Руки его задрожали и голос дрогнул, когда он попросил еще одну сигарету.
   — Ты уже выкурил свою последнюю, — отрезал Болан.
   — О'кей, но не проговоритесь, что я раскололся. Эти люди всерьез за вас взялись — они хотят убрать вас, Болан.
   — Кто они?
   — Я точно не знаю, но скажу только, что масштабы этой операции просто неслыханные. Вот это я знаю наверняка. И она носит сверхсекретный характер. Джинго мне сказал, что у них тут больше тысячи человек. Они все затаились и только ждут подходящего случая, чтобы вас ликвидировать.
   — А откуда им было известно, что я приеду?
   — Вот этого я не могу знать. Просто догадываюсь... Джинго однажды рассказывал, как они готовили эту западню. Он говорил о каком-то источнике информации... Совершенно точно — они вас ждали! Джинго торчит в городе уже больше месяца.
   — А какова его роль в этом деле?
   — Кто его знает? Послушать его, так всеми операциями командует он. Но, по-моему, это чушь. Он никогда и ничем не командовал. Он просто наемный убийца, и не более того.
   — Но он болтун.
   — Да еще какой!
   — А что он рассказывал про эту тысячу парней?
   — Что на них стоит посмотреть. Да-да, теперь я вспоминаю, он как-то раз назвал их «штурмовыми отрядами». Мне даже показалось, что он говорил о военных. Об армейских подразделениях, если уж точно.
   Риззи по-прежнему был бледен, как полотно.
   — Погодите, погодите, Болан. Что вы у меня спрашивали? Какое-то имя? Я просто сначала не понял, а теперь... Рейнджер? Так ведь?
   Его замешательство казалось абсолютно искренним. У Болана даже возникло ощущение, что Риззи говорит правду и сам удивлен сделанным открытием...
   — Это его кличка, Риззи, — холодно произнес Болан. — Попробуй догадаться, что за всем этим скрывается.
   — Ну вот!.. Скорее всего, именно так. Да иначе и быть не может! Рейнджер должен командовать операцией. Он командует войсками. Так ведь?
   — Тебе виднее.
   — Нет, этого я не знаю. Просто меня озарила догадка.
   По всей видимости, Риззи пытался понравиться Болану и любой ценой стремился, чтобы тот ему поверил. Случай классический, и Болан отлично это понимал. Как только кто-нибудь начинает раскалываться, он уже не в состоянии остановиться, пока не выложит все, что ему известно. Поэтому у Болана не было никаких сомнений относительно искренности Риззи.
   — Ближе к делу, — одернул он мафиози. — Может быть, Джинго называл какие-нибудь имена, когда выхвалялся перед тобой? Ведь он любит прихвастнуть. Хоть что-нибудь... имя, звание...