Страница:
— Стараюсь вести себя, словно так оно и есть. Завтра я буду его оплакивать. Но сейчас, Лео, мне необходимо...
Таррин снова вздохнул и вытащил из кармана маленький клочок бумаги.
— Вот. Это что касается телефонов. А если ты и впрямь стремишься утонуть в работе, могу подкинуть тебе еще одну задачку. Золото.
— Что?
— Золото, металл желтого цвета, заставляющий сильнее биться сердца, металл, ради которого люди готовы на все. Как ты думаешь, каким образом старики-мафиози рассчитывают завладеть одним миллиардом долларов в золоте?
Броньола ошеломленно заморгал.
— Ты шутишь?
— Миллиард — тысяча миллионов золотом.
— Да что ты несешь?
Таррин поудобнее устроился на сиденье и откусил кончик новой сигары.
— А несу я, как ты выражаешься, вот что: сегодня вечером этот вопрос обсуждался у стариков. Как и где спрятать подобную сумму, как превратить ее в наличность, не привлекая к себе внимание?
— Но где они сумели столько раздобыть?
Таррин пожал плечами.
— Это не проблема. Похоже, для них это уже пройденный этап. Или почти пройденный. Вопрос в том лишь, как распорядиться таким состоянием.
— Но это же чудовищная сумма, Лео!
— Королевский выкуп, Гарольд. Если ты на самом деле хочешь поработать, пока я буду оплакивать Мака, советую тебе поискать короля, за которого готовы заплатить такие деньги, и того, кто мог бы их заплатить.
— Похищение?
— Говорю тебе: миллиард золотом. Кто же заплатит миллиард золотом в качестве выкупа? Нет, я вполне серьезно и проблема серьезная. Но они не знают, что им делать с миллиардом золотом, и вот это меня беспокоит.
Броньола как-то странно поглядел на друга. Тот сокрушенно покачал головой:
— У нас есть запасы золота в Колорадо? В Денвере?
Броньола по-прежнему неотрывно смотрел на него.
— Нет. А разве эта история с золотом имеет какое-то отношение к тому, что происходит в Колорадо?
— Думаю, скорее она имеет отношение к смерти Мака.
— Каким образом?
Таррин потупился и неуверенно начал говорить:
— Не знаю. За голову Болана было назначено вознаграждение в миллион долларов, и эта сумма лежала в ожидании своего часа. Им вовсе не нужно было золото, чтобы найти миллион долларов. Но вопрос о золоте встал именно тогда, когда они узнали о смерти Болана.
— Я спрашиваю, — перебил его Броньола, — я спрашиваю тебя: не слишком ли поздно?
— Слишком поздно — для чего?
— Было время, я мечтал стать священником. Думал, это единственное занятие, которое не принесет мне разочарование. Но я был молод, и мысли мои переключились на другое. Теперь я не чувствую себя таким уж молодым и задаю себе вопрос: а не слишком ли поздно?
— Да, — мрачно сказал Лео. — Слишком поздно. Послушай меня, Гарольд, ты сам не доживешь до конца собственной исповеди. Выбери что-нибудь попроще, скажем, комнату, в которой можно запереться и как следует напиться.
Броньола взглянул на часы.
— Мысль, достойная того, чтобы поднять за нее стакан. Я произнесу тост за твою мысль, еще один — за непризнанных героев, третий — за пропавших друзей и последний — за конец цивилизации. Паркер, отвезите нас домой.
Глава 18
Глава 19
Таррин снова вздохнул и вытащил из кармана маленький клочок бумаги.
— Вот. Это что касается телефонов. А если ты и впрямь стремишься утонуть в работе, могу подкинуть тебе еще одну задачку. Золото.
— Что?
— Золото, металл желтого цвета, заставляющий сильнее биться сердца, металл, ради которого люди готовы на все. Как ты думаешь, каким образом старики-мафиози рассчитывают завладеть одним миллиардом долларов в золоте?
Броньола ошеломленно заморгал.
— Ты шутишь?
— Миллиард — тысяча миллионов золотом.
— Да что ты несешь?
Таррин поудобнее устроился на сиденье и откусил кончик новой сигары.
— А несу я, как ты выражаешься, вот что: сегодня вечером этот вопрос обсуждался у стариков. Как и где спрятать подобную сумму, как превратить ее в наличность, не привлекая к себе внимание?
— Но где они сумели столько раздобыть?
Таррин пожал плечами.
— Это не проблема. Похоже, для них это уже пройденный этап. Или почти пройденный. Вопрос в том лишь, как распорядиться таким состоянием.
— Но это же чудовищная сумма, Лео!
— Королевский выкуп, Гарольд. Если ты на самом деле хочешь поработать, пока я буду оплакивать Мака, советую тебе поискать короля, за которого готовы заплатить такие деньги, и того, кто мог бы их заплатить.
— Похищение?
— Говорю тебе: миллиард золотом. Кто же заплатит миллиард золотом в качестве выкупа? Нет, я вполне серьезно и проблема серьезная. Но они не знают, что им делать с миллиардом золотом, и вот это меня беспокоит.
Броньола как-то странно поглядел на друга. Тот сокрушенно покачал головой:
— У нас есть запасы золота в Колорадо? В Денвере?
Броньола по-прежнему неотрывно смотрел на него.
— Нет. А разве эта история с золотом имеет какое-то отношение к тому, что происходит в Колорадо?
— Думаю, скорее она имеет отношение к смерти Мака.
— Каким образом?
Таррин потупился и неуверенно начал говорить:
— Не знаю. За голову Болана было назначено вознаграждение в миллион долларов, и эта сумма лежала в ожидании своего часа. Им вовсе не нужно было золото, чтобы найти миллион долларов. Но вопрос о золоте встал именно тогда, когда они узнали о смерти Болана.
— Я спрашиваю, — перебил его Броньола, — я спрашиваю тебя: не слишком ли поздно?
— Слишком поздно — для чего?
— Было время, я мечтал стать священником. Думал, это единственное занятие, которое не принесет мне разочарование. Но я был молод, и мысли мои переключились на другое. Теперь я не чувствую себя таким уж молодым и задаю себе вопрос: а не слишком ли поздно?
— Да, — мрачно сказал Лео. — Слишком поздно. Послушай меня, Гарольд, ты сам не доживешь до конца собственной исповеди. Выбери что-нибудь попроще, скажем, комнату, в которой можно запереться и как следует напиться.
Броньола взглянул на часы.
— Мысль, достойная того, чтобы поднять за нее стакан. Я произнесу тост за твою мысль, еще один — за непризнанных героев, третий — за пропавших друзей и последний — за конец цивилизации. Паркер, отвезите нас домой.
Глава 18
Пока друзья собирались выпить за упокой его души, Болан наблюдал за перемещениями противника.
Половина всех солдат в «Сноу Трэйлз», разделившись на две группы, находилась в карауле. Взвод «Альфа» нес внутреннюю охрану лагеря в районе плато. Он состоял из пехотинцев и горных егерей. Взвод «Браво» на снегоходах осуществлял патрулирование в непосредственной близости от лагеря, а также на верхних склонах и отдаленных подступах вплоть до дороги N 40.
Вторая половина личного состава размещалась в бараках, где люди могли отдохнуть и поспать, что они сейчас и делали, поскольку еле держались на ногах после целого дня, проведенного в эпицентре снежной бури.
Болан насчитал в общей сложности около трехсот человек, не говоря об офицерах. Это были отборные войска с настоящими солдатами, отважными, умственно развитыми и достаточно волевыми, чтобы, не жалуясь, переносить все тяготы армейской службы.
Дисциплина в этих подразделениях была просто удивительной, особенно если учесть, что это была все же нерегулярная армия и власть офицеров зависела только от доверия к ним их солдат.
Впрочем, по своей четкой организованности они не отличались ни от одной современной армии. Каждая команда, хоть и небольшая, держалась автономно, готовая, тем не менее, действовать сообща с остальными. Это была армия первого эшелона, самостоятельно решавшая все проблемы транспорта и снабжения. По наблюдениям Болана, у них не возникало никаких затруднений со средствами связи и управления войсками.
В этом исключительно боеспособном подразделении спецназа офицеры все держали под своим неусыпным контролем, и Болан не видел ни одной слабинки, которой мог бы воспользоваться.
С другой стороны, столь четкая армейская дисциплина облегчала выполнение стоящей перед ним задачи, поскольку ему легче было вжиться в образ солдата: действовать, как они, думать, как они, и ничем от них не отличаться.
И это давало ему определенный шанс.
Скович сидел в командирском грузовике-кунге, куда он забрался уже во второй раз, чтобы отогреться, и просматривал журнал со списком личного состава. Болан — он же Поласки — разъезжал по плато на беговых лыжах и искал возможность для перехода к более решительным действиям. Он уже вторично проверил часовых, и люди понемногу начинали привыкать к тому, что он проскальзывает мимо них, словно тень — но тень, облеченная большой властью. Впрочем, ему лично толку от этого не было никакого. Он не мог отойти в сторону от проторенных тропинок, и не было никакого резона вступать в бой со значительно превосходящими силами противника. Однако он располагал относительной свободой перемещения, а впоследствии, когда он решится перейти в наступление, это, безусловно, пригодится. Так что, учитывая сложившуюся обстановку, все пока шло нормально. Вот только слишком, на его взгляд, медленно.
Перед тем как затесаться в ряды неприятеля, Болан спрятал оружие под анораком. У него было шесть гранат и несколько зажигательных бомб. «Отомаг» с шестью обоймами и «беретта» с четырьмя, кинжал и несколько удавок. Отличный набор, но явно недостаточный, чтобы уничтожить три сотни человек.
Болан снова начал анализировать обстановку. Вот уже несколько часов подряд он только и делал, что пытался обойти противника, избавиться от преследователей и отступить, чтобы успеть предупредить своих людей в Вашингтоне. Он действовал, как разведчик, который, будучи на вражеской территории и зная, что находится в окружении, пытается любой ценой ускользнуть от врага, добраться до своих и доложить обо всем, что удалось узнать.
Но стоп! Может быть, выход в том-то и заключался, чтобы, смешавшись с неприятелем, проникнуть в его ряды?
Зачем ему отступать?
Он находился в их лагере и на время стал одним из них. У него появилась возможность бороться с ними изнутри. Раз уж он не в силах был покинуть лагерь, чтобы обезвредить заговорщиков, то ведь он мог попытаться сделать это, оставаясь среди них.
Как только он принял такое решение, ему сразу пришла мысль о бронемашинах. Одна из них стояла на подъездном пути, а две другие находились позади главного корпуса под охраной часового из взвода «Браво». Этот солдат, не входивший в группу Сковича, не имел права на регулярные перерывы, чтобы попить кофе, как парни из взвода «Альфа». Это был забытый всеми солдат, оторванный от своей группы и места ее дислокации. Он стоял на посту, начиная с полуночи, и его еще ни разу никто не сменил.
Вот с кого следовало начинать!
Болан проехал в непосредственной близости от часового и окинул его оценивающим взглядом. Парень торчал между двумя бронемашинами, скрестив руки на груди и сгорбившись, чтобы не слишком мерзнуть. Тогда Болан развернулся и неторопливо подкатил к нему. У часового лыж не было. Он топтался взад и вперед между бронемашинами и утрамбовал на снегу приличную площадку. На сапогах у него образовалась толстая снежная корка, а шерстяной шлем заиндевел по краям.
— Порядок? — спросил Болан.
Часовой настолько промерз, что с трудом говорил.
— Терпеть можно, — едва слышно ответил он.
— Очень сомнительно. Похоже, во взводе «Браво» про тебя совсем забыли?
— Меня сменят в два часа. Уж как-нибудь достою.
— У наших перерыв каждые пятнадцать минут. С вашим графиком ты долго тут не протянешь. Сходи-ка в грузовик снабжения и выпей горячего кофейку, а я подменю тебя. Заодно и ноги отогреешь.
— Спасибо, но лучше уж я останусь здесь.
— Я тебе приказываю! Ты, конечно, охраняешь бронемашины вашего взвода, но находитесь вы на моей территории.
— А ты что, сержант, начальник караула?
— Один из них.
— Да, я видел, как ты несколько раз проезжал мимо. Я думал, самое трудное досталось егерям, но если по совести...
— Я тебя подменяю. Даю тебе пятнадцать минут.
Парень отошел было на несколько шагов, но вдруг остановился.
— Согласен, здесь твоя территория. Но если меня оштрафуют, платить будешь ты. Тебя как зовут?
— Скович.
— Спасибо, Скович.
Солдат взвода «Браво» медленно зашагал прочь, а Болан тут же принялся за работу. Он открыл крышки капота на обеих машинах и сунул под двигатель каждой по гранате с наполовину вытянутой чекой, при помощи тонкой проволочки соединив кольца с педалью газа. Метод простой, но достаточно надежный. Стоит только нажать на педаль газа, и чеку полностью вырвет из запала, тогда — неминуемый взрыв, машины будут полностью выведены из строя. Но этого Болану показалось недостаточно. Тогда он отсоединил топливный шланг и полил горючим двигатель, после чего тщательно ликвидировал следы своей деятельности.
Солдат вернулся на удивление скоро — минут через десять, однако у Болана все уже было готово. Выглядел солдат гораздо веселее, и Болан не преминул ему об этом сообщить, добавив:
— Так-то лучше, а?
— Все равно пусть это останется между нами, — попросил его солдат. — Мне парень в машине сказал, что ты вовсе не Скович.
Болан тихонько засмеялся.
— Сковичу ничего не стоит заплатить небольшой штраф, так что не переживай: все останется между нами.
— Ясное дело, у сержанта денег хватает. Не то что у меня. Я уже рассчитал до последнего цента, на что потрачу свои денежки.
— Ну да? И что ты собираешься с ними делать?
— Буду целый год греть бока на Карибских островах. Я все хорошо обдумал. Наберу красивых девчонок и буду каждый день наливаться ромом с колой.
— Смотри поосторожней с красивыми девчонками, парень. Они тебя обдерут до нитки. Сам потом будешь удивляться, куда денежки подевались.
— Нет. Я и об этом подумал, — серьезно ответил часовой. — Я твердо решил: тысяча долларов в неделю и ни цента больше.
— Тысяча! Так тебе на целый год и хватит!
— Ты что, двойку по арифметике имел? При таком раскладе я и два года протяну.
Болан быстренько произвел подсчет и поехал прочь, обуреваемый мрачными предчувствиями. Операция эта и в самом деле была задумана с грандиозным размахом. Сто тысяч долларов! На человека! Неужели такую сумму должны были получить все рядовые? На триста человек это составляло тридцать миллионов долларов! Что же все-таки должно было произойти? Неужели разовая операция? Принять участие в ней, а затем жить себе припеваючи? И на этом точка?
Значит, ставка в этой игре была поистине огромной. Но кто готов отвалить такие деньги за одну-единственную операцию?
Что же в действительности творилось, если Хэрлсон предложил ему генеральские звезды и неисчислимые богатства? Тридцать миллионов долларов за убийство одного только человека?
Болан направился прямиком к командирскому грузовичку, расстегнул анорак, стащил с головы шерстяной шлем и сел за стол напротив Сковича.
Тот был приблизительно одного возраста с Боланом, со свирепыми глазами и тонкогубым злым ртом. Он поднял голову и вперил в Болана немигающий взгляд.
— Кто вы такой?
— Поласки.
— Неправда.
Он еще раз оглядел Болана и начал потихоньку отодвигаться от стола, усеянного листками с бесчисленным множеством цифр.
— Не делай этого, — спокойно сказал Болан.
На свет появилась «беретта». Толстый глушитель на конце ствола напоминал вытянутую картофелину.
У Сковича задрожали руки, но он не осмелился убрать их со стола.
— Не могу поверить, — холодно произнес он.
— Постарайся все-таки, — посоветовал Болан.
— Чего ты хочешь?
— Твою шкуру.
Руки задрожали еще сильнее, но остались на столе.
— Ладно! Если она тебе нужна, возьми ее!
— Не беспокойся, я так и сделаю. Я тебя убью, Скович, с тобой все ясно. И не бойся, тебе даже не будет больно. Обещаю. А ты ничего не хочешь мне сказать?
— Отчего же? Чтоб ты сдох, сержант!
— И все? Ты сейчас все потеряешь, лишишься своих денег — и тебе нечего мне сказать? Неужто ты не сожалеешь о том, что сделал против своей страны?
— Моей страны! — презрительно сплюнул Скович. — Нет, ты и в самом деле идиот. Прав был капитан. Он с тебя тоже спустит шкуру, тварь.
— Поговорим лучше о тебе. Ты никому ничего не должен и ты хочешь, чтобы Америка была предана огню и мечу?
— Ошибаешься, Болан. Мне-то как раз они кое-что должны. И должна нам всем Америка. Даже тебе. Ты мог ведь примкнуть к нам. Разве тебе об этом не известно?
— Со мной никогда не говорили о деньгах, Скович.
Тот презрительно осклабился.
— Еще бы, — холодно произнес Болан. — Несколько тысяч долларов — и за что? Да я трачу столько каждый день на боеприпасы!
Скович промолчал. Он с презрением смотрел на Болана, в глазах его застыла дикая злоба. «Беретта» тихонько кашлянула, и у Сковича вдруг появился третий глаз посреди лба. Он откинулся назад и упал, опрокинув стул, на котором сидел.
Болан вздохнул, взял со стола бумаги Сковича и принялся их изучать.
Это были какие-то расчеты, все основанные на сумме в двести пятьдесят тысяч долларов. Болан сложил листок и сунул его в карман.
— Вот, значит, сколько причиталось? Двести пятьдесят тысяч долларов...
Сержант Скович продал свою душу за двести пятьдесят тысяч. Делом заправляли серьезные люди, которые не признавали шуток, особенно с деньгами. По подсчетам Сковича, выходило, что его штрафовали три раза. И каждый раз на пять тысяч долларов. Неудивительно, что часовой из взвода «Браво» совсем не рвался покидать свой пост. Вот, стало быть, чем поддерживалась дисциплина в отряде. Вознаграждение было достаточно велико, чтобы гарантировать преданность и честное отношение к службе со стороны солдат. Удачная формула.
Болан оттащил труп Сковича в угол кунга и накрыл одеялом.
— Ты еще немного продвинулся на пути к истине, — процедил он.
Половина всех солдат в «Сноу Трэйлз», разделившись на две группы, находилась в карауле. Взвод «Альфа» нес внутреннюю охрану лагеря в районе плато. Он состоял из пехотинцев и горных егерей. Взвод «Браво» на снегоходах осуществлял патрулирование в непосредственной близости от лагеря, а также на верхних склонах и отдаленных подступах вплоть до дороги N 40.
Вторая половина личного состава размещалась в бараках, где люди могли отдохнуть и поспать, что они сейчас и делали, поскольку еле держались на ногах после целого дня, проведенного в эпицентре снежной бури.
Болан насчитал в общей сложности около трехсот человек, не говоря об офицерах. Это были отборные войска с настоящими солдатами, отважными, умственно развитыми и достаточно волевыми, чтобы, не жалуясь, переносить все тяготы армейской службы.
Дисциплина в этих подразделениях была просто удивительной, особенно если учесть, что это была все же нерегулярная армия и власть офицеров зависела только от доверия к ним их солдат.
Впрочем, по своей четкой организованности они не отличались ни от одной современной армии. Каждая команда, хоть и небольшая, держалась автономно, готовая, тем не менее, действовать сообща с остальными. Это была армия первого эшелона, самостоятельно решавшая все проблемы транспорта и снабжения. По наблюдениям Болана, у них не возникало никаких затруднений со средствами связи и управления войсками.
В этом исключительно боеспособном подразделении спецназа офицеры все держали под своим неусыпным контролем, и Болан не видел ни одной слабинки, которой мог бы воспользоваться.
С другой стороны, столь четкая армейская дисциплина облегчала выполнение стоящей перед ним задачи, поскольку ему легче было вжиться в образ солдата: действовать, как они, думать, как они, и ничем от них не отличаться.
И это давало ему определенный шанс.
Скович сидел в командирском грузовике-кунге, куда он забрался уже во второй раз, чтобы отогреться, и просматривал журнал со списком личного состава. Болан — он же Поласки — разъезжал по плато на беговых лыжах и искал возможность для перехода к более решительным действиям. Он уже вторично проверил часовых, и люди понемногу начинали привыкать к тому, что он проскальзывает мимо них, словно тень — но тень, облеченная большой властью. Впрочем, ему лично толку от этого не было никакого. Он не мог отойти в сторону от проторенных тропинок, и не было никакого резона вступать в бой со значительно превосходящими силами противника. Однако он располагал относительной свободой перемещения, а впоследствии, когда он решится перейти в наступление, это, безусловно, пригодится. Так что, учитывая сложившуюся обстановку, все пока шло нормально. Вот только слишком, на его взгляд, медленно.
Перед тем как затесаться в ряды неприятеля, Болан спрятал оружие под анораком. У него было шесть гранат и несколько зажигательных бомб. «Отомаг» с шестью обоймами и «беретта» с четырьмя, кинжал и несколько удавок. Отличный набор, но явно недостаточный, чтобы уничтожить три сотни человек.
Болан снова начал анализировать обстановку. Вот уже несколько часов подряд он только и делал, что пытался обойти противника, избавиться от преследователей и отступить, чтобы успеть предупредить своих людей в Вашингтоне. Он действовал, как разведчик, который, будучи на вражеской территории и зная, что находится в окружении, пытается любой ценой ускользнуть от врага, добраться до своих и доложить обо всем, что удалось узнать.
Но стоп! Может быть, выход в том-то и заключался, чтобы, смешавшись с неприятелем, проникнуть в его ряды?
Зачем ему отступать?
Он находился в их лагере и на время стал одним из них. У него появилась возможность бороться с ними изнутри. Раз уж он не в силах был покинуть лагерь, чтобы обезвредить заговорщиков, то ведь он мог попытаться сделать это, оставаясь среди них.
Как только он принял такое решение, ему сразу пришла мысль о бронемашинах. Одна из них стояла на подъездном пути, а две другие находились позади главного корпуса под охраной часового из взвода «Браво». Этот солдат, не входивший в группу Сковича, не имел права на регулярные перерывы, чтобы попить кофе, как парни из взвода «Альфа». Это был забытый всеми солдат, оторванный от своей группы и места ее дислокации. Он стоял на посту, начиная с полуночи, и его еще ни разу никто не сменил.
Вот с кого следовало начинать!
Болан проехал в непосредственной близости от часового и окинул его оценивающим взглядом. Парень торчал между двумя бронемашинами, скрестив руки на груди и сгорбившись, чтобы не слишком мерзнуть. Тогда Болан развернулся и неторопливо подкатил к нему. У часового лыж не было. Он топтался взад и вперед между бронемашинами и утрамбовал на снегу приличную площадку. На сапогах у него образовалась толстая снежная корка, а шерстяной шлем заиндевел по краям.
— Порядок? — спросил Болан.
Часовой настолько промерз, что с трудом говорил.
— Терпеть можно, — едва слышно ответил он.
— Очень сомнительно. Похоже, во взводе «Браво» про тебя совсем забыли?
— Меня сменят в два часа. Уж как-нибудь достою.
— У наших перерыв каждые пятнадцать минут. С вашим графиком ты долго тут не протянешь. Сходи-ка в грузовик снабжения и выпей горячего кофейку, а я подменю тебя. Заодно и ноги отогреешь.
— Спасибо, но лучше уж я останусь здесь.
— Я тебе приказываю! Ты, конечно, охраняешь бронемашины вашего взвода, но находитесь вы на моей территории.
— А ты что, сержант, начальник караула?
— Один из них.
— Да, я видел, как ты несколько раз проезжал мимо. Я думал, самое трудное досталось егерям, но если по совести...
— Я тебя подменяю. Даю тебе пятнадцать минут.
Парень отошел было на несколько шагов, но вдруг остановился.
— Согласен, здесь твоя территория. Но если меня оштрафуют, платить будешь ты. Тебя как зовут?
— Скович.
— Спасибо, Скович.
Солдат взвода «Браво» медленно зашагал прочь, а Болан тут же принялся за работу. Он открыл крышки капота на обеих машинах и сунул под двигатель каждой по гранате с наполовину вытянутой чекой, при помощи тонкой проволочки соединив кольца с педалью газа. Метод простой, но достаточно надежный. Стоит только нажать на педаль газа, и чеку полностью вырвет из запала, тогда — неминуемый взрыв, машины будут полностью выведены из строя. Но этого Болану показалось недостаточно. Тогда он отсоединил топливный шланг и полил горючим двигатель, после чего тщательно ликвидировал следы своей деятельности.
Солдат вернулся на удивление скоро — минут через десять, однако у Болана все уже было готово. Выглядел солдат гораздо веселее, и Болан не преминул ему об этом сообщить, добавив:
— Так-то лучше, а?
— Все равно пусть это останется между нами, — попросил его солдат. — Мне парень в машине сказал, что ты вовсе не Скович.
Болан тихонько засмеялся.
— Сковичу ничего не стоит заплатить небольшой штраф, так что не переживай: все останется между нами.
— Ясное дело, у сержанта денег хватает. Не то что у меня. Я уже рассчитал до последнего цента, на что потрачу свои денежки.
— Ну да? И что ты собираешься с ними делать?
— Буду целый год греть бока на Карибских островах. Я все хорошо обдумал. Наберу красивых девчонок и буду каждый день наливаться ромом с колой.
— Смотри поосторожней с красивыми девчонками, парень. Они тебя обдерут до нитки. Сам потом будешь удивляться, куда денежки подевались.
— Нет. Я и об этом подумал, — серьезно ответил часовой. — Я твердо решил: тысяча долларов в неделю и ни цента больше.
— Тысяча! Так тебе на целый год и хватит!
— Ты что, двойку по арифметике имел? При таком раскладе я и два года протяну.
Болан быстренько произвел подсчет и поехал прочь, обуреваемый мрачными предчувствиями. Операция эта и в самом деле была задумана с грандиозным размахом. Сто тысяч долларов! На человека! Неужели такую сумму должны были получить все рядовые? На триста человек это составляло тридцать миллионов долларов! Что же все-таки должно было произойти? Неужели разовая операция? Принять участие в ней, а затем жить себе припеваючи? И на этом точка?
Значит, ставка в этой игре была поистине огромной. Но кто готов отвалить такие деньги за одну-единственную операцию?
Что же в действительности творилось, если Хэрлсон предложил ему генеральские звезды и неисчислимые богатства? Тридцать миллионов долларов за убийство одного только человека?
Болан направился прямиком к командирскому грузовичку, расстегнул анорак, стащил с головы шерстяной шлем и сел за стол напротив Сковича.
Тот был приблизительно одного возраста с Боланом, со свирепыми глазами и тонкогубым злым ртом. Он поднял голову и вперил в Болана немигающий взгляд.
— Кто вы такой?
— Поласки.
— Неправда.
Он еще раз оглядел Болана и начал потихоньку отодвигаться от стола, усеянного листками с бесчисленным множеством цифр.
— Не делай этого, — спокойно сказал Болан.
На свет появилась «беретта». Толстый глушитель на конце ствола напоминал вытянутую картофелину.
У Сковича задрожали руки, но он не осмелился убрать их со стола.
— Не могу поверить, — холодно произнес он.
— Постарайся все-таки, — посоветовал Болан.
— Чего ты хочешь?
— Твою шкуру.
Руки задрожали еще сильнее, но остались на столе.
— Ладно! Если она тебе нужна, возьми ее!
— Не беспокойся, я так и сделаю. Я тебя убью, Скович, с тобой все ясно. И не бойся, тебе даже не будет больно. Обещаю. А ты ничего не хочешь мне сказать?
— Отчего же? Чтоб ты сдох, сержант!
— И все? Ты сейчас все потеряешь, лишишься своих денег — и тебе нечего мне сказать? Неужто ты не сожалеешь о том, что сделал против своей страны?
— Моей страны! — презрительно сплюнул Скович. — Нет, ты и в самом деле идиот. Прав был капитан. Он с тебя тоже спустит шкуру, тварь.
— Поговорим лучше о тебе. Ты никому ничего не должен и ты хочешь, чтобы Америка была предана огню и мечу?
— Ошибаешься, Болан. Мне-то как раз они кое-что должны. И должна нам всем Америка. Даже тебе. Ты мог ведь примкнуть к нам. Разве тебе об этом не известно?
— Со мной никогда не говорили о деньгах, Скович.
Тот презрительно осклабился.
— Еще бы, — холодно произнес Болан. — Несколько тысяч долларов — и за что? Да я трачу столько каждый день на боеприпасы!
Скович промолчал. Он с презрением смотрел на Болана, в глазах его застыла дикая злоба. «Беретта» тихонько кашлянула, и у Сковича вдруг появился третий глаз посреди лба. Он откинулся назад и упал, опрокинув стул, на котором сидел.
Болан вздохнул, взял со стола бумаги Сковича и принялся их изучать.
Это были какие-то расчеты, все основанные на сумме в двести пятьдесят тысяч долларов. Болан сложил листок и сунул его в карман.
— Вот, значит, сколько причиталось? Двести пятьдесят тысяч долларов...
Сержант Скович продал свою душу за двести пятьдесят тысяч. Делом заправляли серьезные люди, которые не признавали шуток, особенно с деньгами. По подсчетам Сковича, выходило, что его штрафовали три раза. И каждый раз на пять тысяч долларов. Неудивительно, что часовой из взвода «Браво» совсем не рвался покидать свой пост. Вот, стало быть, чем поддерживалась дисциплина в отряде. Вознаграждение было достаточно велико, чтобы гарантировать преданность и честное отношение к службе со стороны солдат. Удачная формула.
Болан оттащил труп Сковича в угол кунга и накрыл одеялом.
— Ты еще немного продвинулся на пути к истине, — процедил он.
Глава 19
В доме Унди почти не было света. По всей видимости, здесь обосновался штаб проведения операции.
Болан сменил часового у входа в дом и отослал его подкрепиться к грузовику обеспечения.
— Кто сейчас в доме? — спросил он у часового перед тем, как тот ушел.
— Командиры взводов «Альфа» и «Браво» и еще какой-то тип, которого я раньше не видел.
— Судя по всему, они решили отдохнуть в комфорте.
— В этом преимущество офицерского звания, — философски ответил часовой.
Болан снял лыжи, поднялся по ступенькам крыльца и, открыв дверь, вошел в дом.
Свет горел только в гостиной. На стенах были развешаны карты и схемы проведения операции. У камина стояла на треноге доска, испещренная непонятными, нарисованными цветными мелками диаграммами. Диван отодвинули в сторону, а на его месте установили стационарную армейскую радиостанцию.
Этим и объяснялось, почему солдатам было запрещено появляться в доме. Запрет действовал с тех пор, как Болан примкнул к бойцам взвода «Альфа». И вот теперь он проник в самое сердце штаба противника.
Скинув анорак и повесив его у двери, Болан подошел к доске и погрузился в изучение диаграмм. Неожиданно на пороге двери, которая вела в кухню, появился человек в носках. В кобуре на бедре у него висел «кольт» 45-го калибра, а в руках человек держал стакан молока и сандвичи.
Болан узнал лейтенанта Томаса, командовавшего снегоходами.
Когда тот заговорил, у Болана отпали всякие сомнения.
— Что вы здесь делаете, солдат?
— Здесь теплее, чем на улице, — спокойно ответил Болан, пристально глядя на лейтенанта.
Его молодое лицо несло отпечаток жестокости и злобы. Казалось, всех этих людей слепили по одному образцу и подобию.
— Это обойдется тебе в тысячу долларов, — брызгая слюной, рявкнул Томас.
Болан догадался, что на него налагают штраф.
— Похоже, вы сегодня потеряли несколько человек убитыми? — Болан улыбнулся одними уголками губ. — Если тебе нужна замена, я предлагаю свои услуги.
Томас начал проявлять беспокойство. Болан заметил, что кобура у того на бедре расстегнута и он исподволь подносит к ней руку. Томас резко спросил:
— Как вас зовут, солдат?
— Болан. Мак Сэмюэль Болан. Сержант.
Хладнокровия Томасу было не занимать. Ни одна жилка не дернулась на его лице, когда он вдруг, словно тигр, прыгнул вперед. Но Болан был готов к этому.
Он встретил его страшным ударом ноги в живот, от которого Томас буквально переломился пополам. Подскочив к нему сзади, Болан мгновенно набросил удавку ему на шею.
Томас умер очень быстро, так и держась одной рукой за живот, а другой пытаясь оторвать от шеи душивший его шнурок. Смерть его была абсолютно беззвучной.
Болан оттащил труп за диван и поднялся по лестнице на второй этаж, где располагались номера. В первой комнате он нашел спящего мафиози и перерезал ему горло. Человек, находившийся в следующем номере, успел лишь приподняться на локте, когда Болан распахнул дверь. Но он даже не успел толком рассмотреть того, кто принес ему смерть.
Вытерев кинжал об одеяло, Болан обошел все остальные комнаты, но на втором этаже больше никого не было.
Он обронил значок снайпера на площадке второго этажа и спустился на первый, чтобы обыскать остальную часть дома. Но дом оказался пуст.
Похоже, капитан Хэрлсон не спал вместе со своими офицерами, так что на сей раз ему невероятно повезло.
Взяв лист бумаги и карандаш со стола рядом с передатчиком, Болан срисовал диаграммы, изображенные на доске, и кое-какие пометки, которыми пестрели развешанные на стенах карты.
Затем он подошел к радиопередатчику, чтобы получше его рассмотреть. Передатчик мог работать на высоких, сверхвысоких и ультравысоких частотах. Кроме того, устройство, по всей видимости, было подключено к телефонной сети. Этим и объяснялось, почему мафиози не стали обрезать телефонную линию, а лишь переколотили все телефонные аппараты в доме.
Болан вышел на улицу и увидел, что часовой уже вернулся от грузовика обеспечения и теперь стоял перед входом, удивленно озираясь по сторонам. Болан окликнул его:
— Солдат!
— Слушаю! — отозвался тот, становясь почти по стойке смирно.
— Все в порядке. Я тут обсуждаю с офицерами проблемы организации патрулирования. Так что подмени меня на время.
— Но ведь я...
— Ничего страшного, я тебя здесь подстрахую. Дай каждому часовому пять минут отдохнуть. Начни с первого, который справа, и дальше обойди всех по часовой стрелке. Ясно?
— Ясно. А надо...
— Это приказ дежурного офицера. Выполняй!
Ошарашенный солдат ушел. Болан постоял у двери, пока не увидел, как первый часовой покинул свой пост и направился к машине обеспечения. Тогда Болан вернулся в дом и тотчас подошел к передатчику.
Он быстро сообразил, как тот подключается к телефону, и набрал номер абонента, находившегося за тридевять земель отсюда, искренне надеясь, что буря не повредила линии связи.
— Прямо здесь открывать или в другом каком месте?
— В другом, — буркнул Броньола.
Паркер включил передачу, и машина плавно тронулась с места.
— Не следовало бы так поступать, — вслух подумал Броньола. — Не время сейчас напиваться, Лео. Мы могли бы сделать что-нибудь более полезное.
— Придумай, что, и я пойду за тобой хоть на край света.
— Есть ведь еще большая проблема с Пентагоном. Можно было бы начать с нее.
— И на каком уровне эта проблема?
— На уровне двухзвездного генерала. В этом я уверен. А может быть, и повыше. Вот почему я не могу ничего предпринять, не посоветовавшись с Президентом.
Таррин вздохнул.
— В таком случае тебе нужен самолет.
Внезапно зазвонил телефон.
Таррин замолчал и принялся покусывать кончик сигары, а Броньола, поморщившись, снял трубку.
— "Джуно-2", — произнес он.
Несколько секунд он молча слушал, затем встрепенулся, положил Таррину ладонь на колено и крепко сжал.
— Да, на этой линии нам бояться нечего. Она, пожалуй, единственная, которую они еще не прослушивают. — Он переключил аппарат на режим громкоговорящей связи и продолжил: — Мы уже несколько часов как решили, что ты погиб. Куда ты пропал?
У Лео лихорадочно застучало сердце, когда он услышал голос своего лучшего друга.
— Они меня обложили почти сразу после полудня. Времени у меня в обрез. Я сейчас в «Сноу Трэйлз». Это их передовая база, но у них есть еще две других. Я сейчас нахожусь в их лагере и, думаю, смогу здесь справиться с ними один. Но нужно послать людей в другие лагеря. И главное: задержите Президента в Вашингтоне и усильте его охрану. Хоть в бункер его посадите, если сочтете нужным. Необходимо...
— Что ты имеешь в виду? — перебил его Броньола. — Президента нет в Вашингтоне. С минуты на минуту его самолет должен приземлиться в Лоури Филд.
— Это военно-воздушная база возле Денвера?
— Да.
— Какой у него предусмотрен маршрут?
— О чем ты?
— Они собираются напасть на Президента.
— Боже мой! Ты уверен?
— Совершенно. Я сейчас нахожусь в оперативном отделе их штаба. Они нападут на Президента, если вы не сумеете им помешать.
Таррин зашевелился и подал знак Броньоле.
— Со мной Лео, — сказал Броньола. — Он очень доволен, что ты не покинул нас навеки.
— Я тоже. Скажи ему, что он не ошибся. Это самая невероятная махинация из всех, с какими до сих пор нам доводилось сталкиваться. Как ты считаешь, тебе удастся принять необходимые меры?
— Сам пока не знаю. Надо подумать. У них, похоже, отличная конспирация на всех уровнях. А я, наоборот, не знаю, кому можно доверить такую ответственную информацию. Я...
— Объяви всеобщую тревогу, а там будет видно. Я, со своей стороны, попытаюсь сделать все, что в моих силах. Так каков маршрут Президента?
— Он на вертолете полетит в горы. Может, мне удастся перехватить его в Лоури.
— Ты должен перехватить его любой ценой и где угодно, Гарольд! У вас предусмотрена постоянная связь?
— В принципе, да. Но сработает ли она на этот раз, одному Богу известно. Как они организованы?
— В три боевых отряда, бронетехника, альпийские стрелки и вертолеты. Но что-то мне во всем этом не нравится, Гарольд. Слишком уж велики масштабы операции. Навряд ли речь идет о простом убийстве.
— Что же тогда?
— Похищение.
Броньола взглянул на Таррина, и тот вскрикнул:
— Выкуп!
Снова раздался голос Болана:
— Но не думаю, что они ограничатся одним Президентом. Вероятно, они захватят всю его семью. Не в одиночестве же он путешествует!
— О да! — воскликнул Броньола.
— Сомневаюсь, чтобы тут была замешана политика. Похоже, все делается только из-за денег. Как ты думаешь, сколько они запросят за него? И сколько правительство согласится отстегнуть за Президента и его семью?
— Ну, скажем, миллиард золотом, — с горечью в голосе произнес Таррин.
— У нас тут есть кое-какие соображения по этому поводу, — заметил Броньола. — Лео мне сказал, что старики в Нью-Йорке вели разговоры про миллиард золотом. Целый миллиард, понимаешь?
— Что ж, логично. Но это единственная логичная вещь во всем этом дурдоме. Что лишний раз доказывает: теперь они действительно затеяли грандиозное дело. Сколько это, один миллиард? Я что-то никак не соображу.
— Тысяча миллионов, — проворчал Броньола. — Я тоже с трудом это себе представляю, но в Капитолии они жонглируют миллиардами каждый божий день.
— Заставь Президента вернуться домой, Гарольд. Пошли кого-нибудь вместо него. Нужно покончить с этими людьми. И немедленно. У меня больше нет времени, пока.
В динамике что-то щелкнуло и раздался гудок. Броньола поискал под аппаратом записную книжку с номерами телефонов и набрал нужный.
Паркер с заговорщическим видом подмигнул Лео в зеркальце заднего вида:
— Говорил же вам — не хороните его раньше времени!
Таррин лишь улыбнулся в ответ:
— Да, но это еще не конец. Так что придержите пока бутылки. Может, они еще и понадобятся.
Лео никак не мог переварить услышанное. Похитить Президента США и всю его семью? Нет, решительно в этом мире не осталось ничего святого.
Броньола нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику, ожидая связь со своим абонентом.
— Это будет конец нашей цивилизации. Мы не можем позволить им сделать это, Лео. Мы не можем...
Болан сменил часового у входа в дом и отослал его подкрепиться к грузовику обеспечения.
— Кто сейчас в доме? — спросил он у часового перед тем, как тот ушел.
— Командиры взводов «Альфа» и «Браво» и еще какой-то тип, которого я раньше не видел.
— Судя по всему, они решили отдохнуть в комфорте.
— В этом преимущество офицерского звания, — философски ответил часовой.
Болан снял лыжи, поднялся по ступенькам крыльца и, открыв дверь, вошел в дом.
Свет горел только в гостиной. На стенах были развешаны карты и схемы проведения операции. У камина стояла на треноге доска, испещренная непонятными, нарисованными цветными мелками диаграммами. Диван отодвинули в сторону, а на его месте установили стационарную армейскую радиостанцию.
Этим и объяснялось, почему солдатам было запрещено появляться в доме. Запрет действовал с тех пор, как Болан примкнул к бойцам взвода «Альфа». И вот теперь он проник в самое сердце штаба противника.
Скинув анорак и повесив его у двери, Болан подошел к доске и погрузился в изучение диаграмм. Неожиданно на пороге двери, которая вела в кухню, появился человек в носках. В кобуре на бедре у него висел «кольт» 45-го калибра, а в руках человек держал стакан молока и сандвичи.
Болан узнал лейтенанта Томаса, командовавшего снегоходами.
Когда тот заговорил, у Болана отпали всякие сомнения.
— Что вы здесь делаете, солдат?
— Здесь теплее, чем на улице, — спокойно ответил Болан, пристально глядя на лейтенанта.
Его молодое лицо несло отпечаток жестокости и злобы. Казалось, всех этих людей слепили по одному образцу и подобию.
— Это обойдется тебе в тысячу долларов, — брызгая слюной, рявкнул Томас.
Болан догадался, что на него налагают штраф.
— Похоже, вы сегодня потеряли несколько человек убитыми? — Болан улыбнулся одними уголками губ. — Если тебе нужна замена, я предлагаю свои услуги.
Томас начал проявлять беспокойство. Болан заметил, что кобура у того на бедре расстегнута и он исподволь подносит к ней руку. Томас резко спросил:
— Как вас зовут, солдат?
— Болан. Мак Сэмюэль Болан. Сержант.
Хладнокровия Томасу было не занимать. Ни одна жилка не дернулась на его лице, когда он вдруг, словно тигр, прыгнул вперед. Но Болан был готов к этому.
Он встретил его страшным ударом ноги в живот, от которого Томас буквально переломился пополам. Подскочив к нему сзади, Болан мгновенно набросил удавку ему на шею.
Томас умер очень быстро, так и держась одной рукой за живот, а другой пытаясь оторвать от шеи душивший его шнурок. Смерть его была абсолютно беззвучной.
Болан оттащил труп за диван и поднялся по лестнице на второй этаж, где располагались номера. В первой комнате он нашел спящего мафиози и перерезал ему горло. Человек, находившийся в следующем номере, успел лишь приподняться на локте, когда Болан распахнул дверь. Но он даже не успел толком рассмотреть того, кто принес ему смерть.
Вытерев кинжал об одеяло, Болан обошел все остальные комнаты, но на втором этаже больше никого не было.
Он обронил значок снайпера на площадке второго этажа и спустился на первый, чтобы обыскать остальную часть дома. Но дом оказался пуст.
Похоже, капитан Хэрлсон не спал вместе со своими офицерами, так что на сей раз ему невероятно повезло.
Взяв лист бумаги и карандаш со стола рядом с передатчиком, Болан срисовал диаграммы, изображенные на доске, и кое-какие пометки, которыми пестрели развешанные на стенах карты.
Затем он подошел к радиопередатчику, чтобы получше его рассмотреть. Передатчик мог работать на высоких, сверхвысоких и ультравысоких частотах. Кроме того, устройство, по всей видимости, было подключено к телефонной сети. Этим и объяснялось, почему мафиози не стали обрезать телефонную линию, а лишь переколотили все телефонные аппараты в доме.
Болан вышел на улицу и увидел, что часовой уже вернулся от грузовика обеспечения и теперь стоял перед входом, удивленно озираясь по сторонам. Болан окликнул его:
— Солдат!
— Слушаю! — отозвался тот, становясь почти по стойке смирно.
— Все в порядке. Я тут обсуждаю с офицерами проблемы организации патрулирования. Так что подмени меня на время.
— Но ведь я...
— Ничего страшного, я тебя здесь подстрахую. Дай каждому часовому пять минут отдохнуть. Начни с первого, который справа, и дальше обойди всех по часовой стрелке. Ясно?
— Ясно. А надо...
— Это приказ дежурного офицера. Выполняй!
Ошарашенный солдат ушел. Болан постоял у двери, пока не увидел, как первый часовой покинул свой пост и направился к машине обеспечения. Тогда Болан вернулся в дом и тотчас подошел к передатчику.
Он быстро сообразил, как тот подключается к телефону, и набрал номер абонента, находившегося за тридевять земель отсюда, искренне надеясь, что буря не повредила линии связи.
* * *
Паркер вышел из супермаркета, который не закрывался даже ночью, с бумажным мешком, полным бутылок. Он уселся за руль, запустил двигатель, после чего обратился к Броньоле:— Прямо здесь открывать или в другом каком месте?
— В другом, — буркнул Броньола.
Паркер включил передачу, и машина плавно тронулась с места.
— Не следовало бы так поступать, — вслух подумал Броньола. — Не время сейчас напиваться, Лео. Мы могли бы сделать что-нибудь более полезное.
— Придумай, что, и я пойду за тобой хоть на край света.
— Есть ведь еще большая проблема с Пентагоном. Можно было бы начать с нее.
— И на каком уровне эта проблема?
— На уровне двухзвездного генерала. В этом я уверен. А может быть, и повыше. Вот почему я не могу ничего предпринять, не посоветовавшись с Президентом.
Таррин вздохнул.
— В таком случае тебе нужен самолет.
Внезапно зазвонил телефон.
Таррин замолчал и принялся покусывать кончик сигары, а Броньола, поморщившись, снял трубку.
— "Джуно-2", — произнес он.
Несколько секунд он молча слушал, затем встрепенулся, положил Таррину ладонь на колено и крепко сжал.
— Да, на этой линии нам бояться нечего. Она, пожалуй, единственная, которую они еще не прослушивают. — Он переключил аппарат на режим громкоговорящей связи и продолжил: — Мы уже несколько часов как решили, что ты погиб. Куда ты пропал?
У Лео лихорадочно застучало сердце, когда он услышал голос своего лучшего друга.
— Они меня обложили почти сразу после полудня. Времени у меня в обрез. Я сейчас в «Сноу Трэйлз». Это их передовая база, но у них есть еще две других. Я сейчас нахожусь в их лагере и, думаю, смогу здесь справиться с ними один. Но нужно послать людей в другие лагеря. И главное: задержите Президента в Вашингтоне и усильте его охрану. Хоть в бункер его посадите, если сочтете нужным. Необходимо...
— Что ты имеешь в виду? — перебил его Броньола. — Президента нет в Вашингтоне. С минуты на минуту его самолет должен приземлиться в Лоури Филд.
— Это военно-воздушная база возле Денвера?
— Да.
— Какой у него предусмотрен маршрут?
— О чем ты?
— Они собираются напасть на Президента.
— Боже мой! Ты уверен?
— Совершенно. Я сейчас нахожусь в оперативном отделе их штаба. Они нападут на Президента, если вы не сумеете им помешать.
Таррин зашевелился и подал знак Броньоле.
— Со мной Лео, — сказал Броньола. — Он очень доволен, что ты не покинул нас навеки.
— Я тоже. Скажи ему, что он не ошибся. Это самая невероятная махинация из всех, с какими до сих пор нам доводилось сталкиваться. Как ты считаешь, тебе удастся принять необходимые меры?
— Сам пока не знаю. Надо подумать. У них, похоже, отличная конспирация на всех уровнях. А я, наоборот, не знаю, кому можно доверить такую ответственную информацию. Я...
— Объяви всеобщую тревогу, а там будет видно. Я, со своей стороны, попытаюсь сделать все, что в моих силах. Так каков маршрут Президента?
— Он на вертолете полетит в горы. Может, мне удастся перехватить его в Лоури.
— Ты должен перехватить его любой ценой и где угодно, Гарольд! У вас предусмотрена постоянная связь?
— В принципе, да. Но сработает ли она на этот раз, одному Богу известно. Как они организованы?
— В три боевых отряда, бронетехника, альпийские стрелки и вертолеты. Но что-то мне во всем этом не нравится, Гарольд. Слишком уж велики масштабы операции. Навряд ли речь идет о простом убийстве.
— Что же тогда?
— Похищение.
Броньола взглянул на Таррина, и тот вскрикнул:
— Выкуп!
Снова раздался голос Болана:
— Но не думаю, что они ограничатся одним Президентом. Вероятно, они захватят всю его семью. Не в одиночестве же он путешествует!
— О да! — воскликнул Броньола.
— Сомневаюсь, чтобы тут была замешана политика. Похоже, все делается только из-за денег. Как ты думаешь, сколько они запросят за него? И сколько правительство согласится отстегнуть за Президента и его семью?
— Ну, скажем, миллиард золотом, — с горечью в голосе произнес Таррин.
— У нас тут есть кое-какие соображения по этому поводу, — заметил Броньола. — Лео мне сказал, что старики в Нью-Йорке вели разговоры про миллиард золотом. Целый миллиард, понимаешь?
— Что ж, логично. Но это единственная логичная вещь во всем этом дурдоме. Что лишний раз доказывает: теперь они действительно затеяли грандиозное дело. Сколько это, один миллиард? Я что-то никак не соображу.
— Тысяча миллионов, — проворчал Броньола. — Я тоже с трудом это себе представляю, но в Капитолии они жонглируют миллиардами каждый божий день.
— Заставь Президента вернуться домой, Гарольд. Пошли кого-нибудь вместо него. Нужно покончить с этими людьми. И немедленно. У меня больше нет времени, пока.
В динамике что-то щелкнуло и раздался гудок. Броньола поискал под аппаратом записную книжку с номерами телефонов и набрал нужный.
Паркер с заговорщическим видом подмигнул Лео в зеркальце заднего вида:
— Говорил же вам — не хороните его раньше времени!
Таррин лишь улыбнулся в ответ:
— Да, но это еще не конец. Так что придержите пока бутылки. Может, они еще и понадобятся.
Лео никак не мог переварить услышанное. Похитить Президента США и всю его семью? Нет, решительно в этом мире не осталось ничего святого.
Броньола нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику, ожидая связь со своим абонентом.
— Это будет конец нашей цивилизации. Мы не можем позволить им сделать это, Лео. Мы не можем...