Пендлтон Дон. Тайфун над Майами

   — Я его представитель, — смутившись, ответил Бальдероне.
   Неожиданно ему в голову пришла совсем простая, но очевидная мысль. Вин поднес к губам рацию и отрывисто заговорил:
   — Внимание всем! Он, видимо, пересел в Джэксонвилле на другой самолет и прибыл последним рейсом "Истерн Эрлайнз"! Не знаю, как это случилось, но мы его просмотрели... Перекройте все выезды из аэропорта! Снимите наблюдение со взлетно-посадочной полосы!
   Пилот с нескрываемым любопытством следил за Бальдероне. Он открыл планшетку и достал из нее маленький пакет, завернутый в красочную оберточную бумагу с шелковым бантом сверху.
   — Мой клиент предупредил, что меня встретят. Послушайте... Если здесь происходит что-то незаконное, то я не имею к этому никакого отношения. Клиент поручил мне доставить этот пакет... Но теперь, если речь идет...
   Едва сдерживая клокочущую внутри ярость, Бальдероне смотрел на пилота. Тот замолчал и протянул ему пакет.
   — Что это? — скрипнул зубами Бальдероне.
   — Имя написано на этикетке, — так же нелюбезно ответил пилот "Сессны". — Получателя, если вы умеете читать, зовут мистер Джон Дж. Порточчи. И это все, что мне известно.
   Он оглянулся и увидел, что какие-то люди шныряют вокруг его самолета и копаются в салоне.
   — Послушайте, — мрачно заявил летчик. — Я летаю на самолетах и этим зарабатываю себе на жизнь. Я не знал, что этот тип...
   — Нет, нет. Вы ошибаетесь, — быстро перебил его Бальдероне. — Мы просто не можем понять, почему он сам не прилетел сюда. Забудьте об этом инциденте. Все в рамках закона.
   Он проворно обернулся, сделал знак людям, копошившимся у "Сессны", и направился к своей машине, перебрасывая пакет с ладони на ладонь, словно он жег ему пальцы.
   — Вот тебе и инстинкт, — пробормотал он, усаживаясь в машину.
   — Что в пакете? — поинтересовался шофер.
   — Черт его знает, — со вздохом ответил Бальдероне. — Для бомбы слишком мал... Но если это и не она, то все равно что-нибудь не менее неприятное. Адресовано Джонни, представляешь?
   Новая мысль пришла ему в голову, и на лице Бальдероне засветилась надежда.
   — Тебе не кажется, что мне следовало бы вскрыть пакет? Может быть, мы ошиблись с этим самолетом и он доставил Джонни что-то важное? Что, если он забыл в Финиксе какой-нибудь документ?..
   Водитель пожал плечами.
   — Есть только один способ узнать это.
   — Да... — пробурчал Бальдероне, разглядывая пакет со всех сторон.
   Наконец он решился, глубоко вздохнул и, вытерев со лба обильно выступивший пот, развязал шелковый бант. Ничего не произошло. Тогда мафиози развернул празднично захрустевшую нарядную обертку и достал из нее маленькую прямоугольную коробочку. Внутри на бархатной подушечке лежал, поблескивая, снайперский значок армии США. Бальдероне побледнел как смерть и почти беззвучно прошептал:
   — Ах, черт!..

* * *

   До позиции наблюдателей было не больше ста метров. Высокий мужчина, сидя в надраенной до блеска машине из бюро проката, с нескрываемым интересом разглядывал в бинокль лица людей, суетившихся возле ангаров на площадке технического обслуживания самолетов. Его особое внимание привлекал плотный человек, которому пилот передал пакет. Человек с биноклем удовлетворенно улыбнулся, заметив потрясение и растерянность, отразившиеся на лице объекта наблюдения при виде содержимого пакета. Вдоволь налюбовавшись этим зрелищем, мужчина отложил бинокль в сторону, закурил и стал терпеливо ждать продолжения спектакля. На лбу у него еще виднелся легкий след от кожаного ободка, украшавшего его голову всего несколько минут тому назад, а на подбородке — там, где раньше красовалась татуировка, — осталось едва заметное пятнышко от синего химического карандаша.
   Служебная машина, стоявшая возле ангаров, тронулась и подъехала к зданию службы обеспечения полетов. Человек с плохо отмытым подбородком тут же завел свою машину, по-прежнему не сводя глаз с коренастого крепыша, который пересаживался в "линкольн" и призывно махал руками, собирая своих людей.
   Небольшой караван с "линкольном" во главе выехал через служебные ворота и свернул к автомагистрали, ведущей в город.
   Сидя в бюро начальника службы обеспечения частных полетов, пилот "Сессны" рассказывал ему о своем странном приключении.
   — ...и нанял меня, чтобы добраться до Майами. Но когда до Нового Орлеана оставалось всего десять минут лета, он сказал, что хочет совершить посадку в Джэксонвилле, чтобы сделать срочный звонок. После этого он дал мне точное время прибытия в Майами... Короче, за дополнительные услуги я взял с него на сто долларов больше обычного тарифа. Думаю, что в этом нет ничего плохого... Но вы видели того типа, который взял у меня пакет? Бр-р-р... Настоящий головорез. Хотелось бы мне знать, в какое дерьмо я вляпался и стоят ли того мои лишние сто долларов?..
   На платформе, доминирующей над проснувшимся аэропортом, два "фотографа" упаковывали свое оборудование. Взволнованные люди, одетые в сшитые на заказ костюмы, методично осматривали все залы, салоны и туалеты аэропорта, не пропуская в поисках иллюзорной жертвы ни одного закоулка.
   Микроавтобус с музыкантами резво мчался в Майами, в одном из пригородов которого проходил очередной рок-фестиваль. Члены группы, кое-как устроившись в тесном салоне, оживленно обсуждали неожиданное "приключение".
   Одна из девушек с круглыми от волнения глазами сбивчиво выразила свое мнение:
   — Вы знаете... нам бы следовало выяснить, кто он и почему прячется... Короче, я хочу сказать, что он может быть черт знает кем...
   — Иногда следует прислушиваться к своему внутреннему голосу, — заметил бородач — лидер группы. — Это все равно, что с девчонками. Нужно исходить из того, как они на тебя смотрят, понимаете? Короче, я ему сказал: "Конечно, старик, можешь нести мою гитару..." Должен сказать, что мне он понравился, хотя явно замешан в темных делишках.
   Тот самый тип, о котором говорили музыканты, в это время направлялся в Майами Бич, следуя на безопасной дистанции за вереницей машин, набитых мафиози — его кровными врагами. Палачу удался план скрытого проникновения в Майами...

Глава 4

   Мак Болан не считал себя суперменом, он просто умел реально оценивать свои возможности. В школе смерти, какой стали для его поколения душные джунгли Вьетнама, он крепко-накрепко усвоил, что знания в сочетании с решительными действиями и безграничной самоотверженностью возводят любого человека в ранг высших существ. Сверхчеловек? Нет. Совершенная боевая машина? Пожалуй. Таков был сержант Мак Болан. Его ремеслом стала война, война особая, в котле которой человек либо умирает, либо приобретает новые, исключительные качества. Сержант выжил и на всю жизнь запомнил уроки, преподанные войной на полях сражений в юго-восточной Азии. И теперь он вернулся, чтобы практиковать свое ремесло в джунглях преступности, на этот раз американских.
   Он не считал себя ни крестоносцем, ни патриотом. Его совсем не вдохновляла новая роль строгого воспитателя нашкодившей мафии.
   До того, как Болан объявил войну мафии, его близкие друзья отзывались о нем как о человеке дружелюбном, предупредительном и мягком. Если не принимать в расчет характер его заданий в юго-восточной Азии, то не было никаких оснований полагать, что под его внешней оболочкой кроется натура холодная и жестокая. Во Вьетнаме Болан не скрывал своей "специальности" ни от журналистов, ни от историков. Он им просто заявил, что не выпрашивал разрешения на убийства — ему отдавали соответствующие приказы.
   Теперь Мак не питал никаких иллюзий относительно своей американской "специальности". Условия остались прежними, изменились только место и враг. Война продолжалась...
   Ясным ноябрьским утром Мак Болан лежал на балконе одной из квартир десятого этажа высотного жилого дома, каких немало выросло за последнее время вдоль всего пляжа. Через оптику мощного карабина, нацеленного на внутренний дворик отдаленного здания, он спокойно изучал лицо человека, удачно вписавшееся в сетку прицела.
   Болан чуть-чуть подвернул верньер оптического прицела, вводя последнюю поправку, и еще раз внимательно смерил взглядом расстояние до цели, затем вздохнул и пробормотал:
   — Ну, вот и ты, наконец...
   Мак не был лично знаком с человеком, которого собирался убить, но его репутация была ему хорошо известна. Его имя часто произносилось в доме Диджордже в Палм-Спрингсе — одном из звеньев длинной цепочки контрабанды наркотиков между Мексикой и Соединенными Штатами. Сам Болан не имел никаких претензий к Джонни "Музыканту", зато тысячи молодых парней и девчат, попавших в порочный круг сомнительных и дорогостоящих наслаждений, за которые потом приходилось расплачиваться жизнью, имели веские причины желать скорейшей кончины человеку, который находился в перекрестье оптического прицела Палача.
   Болан взял ручку и на страничке блокнота произвел короткий расчет, затем снова припал к окуляру прицела и тщательно осмотрел площадку вокруг цели. Он вовсе не хотел, чтобы при казни присутствовали посторонние свидетели. Мак снова ввел поправку и испытующе посмотрел на флаг, лениво полощущийся на флагштоке вышки для прыжков в воду, — он хотел убедиться, что ветер не изменил направление. Ручка снова побежала по странице блокнота, оставляя за собой неровную цепочку цифр. Расчет был закончен, а Болан готов к акции. Судьба же доделает все остальное.

* * *

   Порточчи уютно устроился в шезлонге на краю бассейна. В одной руке он держал запотевший стакан, другой рассеянно поглаживал волосатую грудь. Он лежал, закинув ногу на ногу, и пальцами одной из них отбивал ритм неслышной мелодии.
   Напротив него на складном алюминиевом стульчике сидела очаровательная молодая женщина в цветастом бикини. Грациозно подняв руки, она поправляла свою сложную прическу. Порточчи не обращал на нее никакого внимания, зато с явным неудовольствием смотрел на коренастого человека, стоявшего у шезлонга.
   — А теперь послушай меня, Джонни, — сказал Бальдероне, — я не собираюсь выслушивать твои оскорбления и не потерплю их. Если тебе не нравится, как я организовал засаду на Болана, занимайся этим сам. Только не говори мне...
   — А-а! Хватит, Винни, — проворчал Порточчи, потягивая из стакана коктейль. — Ты не первый, кого этот парень провел вокруг пальцев.
   — Я понимаю, что ты чувствуешь, — ответил Бальдероне. — Я имею в виду снайперский значок и все такое. Но ведь мы даже не знаем, здесь ли Болан.
   — Здесь, — заявил Порточчи своему коллеге. Некоторое время он нервно грыз ногти, потом спросил: — Что сказал об этом Сиро?
   Бальдероне, как зачарованный, наблюдал за ритмичным подергиванием пальцев на ноге Порточчи, которые жили, казалось, своей особой независимой жизнью.
   — Я тебе уже говорил. Он хочет, чтобы ты оставался здесь, в "Сэндбэнке". Поэтому расслабься и отдыхай. Когда ты понадобишься ему, он даст тебе знать. А пока совещание идет полным ходом: решают, что делать с Боланом.
   Порточчи проследил за взглядом Бальдероне, прикованным к его пляшущим пальцам. Его голос стал внезапно нежным и сладким, как мед: — Послушай, Винни... Сиро не видел, что оставил этот человек после себя в Палм-Спрингсе. А я был там. Эти старики, собравшиеся за круглым столом... они тоже ничего не видели. Ни ты, ни эта сучка, которая сидит передо мной, — вы ничего не видели. А вот Джонни Порточчи видел все собственными глазами, Винни. Поэтому он не может позволить себе такой роскоши — расслабиться и отдыхать, когда над головой у него, как меч, висит проклятый снайперский знак. Скажи об этом Сиро — капо Лаванжетта. Передай ему, что Джонни Порточчи чует, как в Майами Бич разит присутствием Болана, и что нашей Организации пора принять активные меры, чтобы устранить неприятный запах...
   — И не рассчитывай на это, Джонни. Я ничего не скажу Сиро. Ты все объяснишь ему сам.
   Ноздри Порточчи побелели, руки затряслись и он заорал:
   — Тогда скажи этой потаскухе, чтоб она сняла свой лифчик! Объясни ей, что Джонни Порточчи любит голые сиськи, но он до сих пор не знает, есть они у нее или нет!
   Девушка живо подняла голову. В ее глазах застыло непередаваемое чувство... то ли страха, то ли злости. Она уронила руки вдоль тела и посмотрела в лицо Вина Бальдероне. Она знала, и это читалось в ее глазах, что Джонни воспользовался ею, чтобы выпустить пар, разрядить напряжение, достигшее опасной отметки, и, естественно, искала поддержки у того, на чью помощь рассчитывала.
   — Кончай, Джонни, — вздохнул Бальдероне. — Это все же публичный бассейн. Не может же она раздеться здесь догола! Не нервничай... Забирай ее к себе в номер. Там она с удовольствием покажет тебе сиськи!
   — Я сам сделаю это! — рявкнул Порточчи, свирепея с каждой секундой все больше и больше.
   Он приподнялся в шезлонге, готовый броситься на девушку, но вдруг остановился, не завершив движения, — с его лицом произошло что-то непонятное. Гримаса ярости, искажавшая его лицо, исчезла, уступая место новой кошмарной маске: рот безобразно широко раскрылся в беззвучном крике, безупречный римский нос провалился во внезапно открывшуюся красную воронку, из которой во все стороны полетели куски мяса, ошметки мозга, обломки костей и зубов вперемешку с кровью и розовой пеной. Чудовищной силы удар отбросил Порточчи на подушки шезлонга. Его тело судорожно дернулось и замерло без движения.
   Глаза Бальдероне растерянно бегали по безжизненному телу и наконец остановились на пальцах ног, словно он никак не мог взять в толк, почему они больше не дергаются. И только в этот момент раздалось отдаленное, гулкое "бабах!" мощного карабина.
   Девушка истерично завизжала, пытаясь удержаться на неустойчивом, наполовину сложившемся стульчике. Она пыталась заставить себя отвести взгляд от окровавленного трупа Джонни Порточчи, но это ей никак не удавалось, и ее долгий пронзительный крик встревоженной птицей метался во внутреннем дворике отеля "Сэндбэнк".
   Даже не успев как следует испугаться, Бальдероне в смятении отшатнулся от шезлонга. Его рука инстинктивно потянулась за оружием. Но в следующую долю секунды сработал другой, более могучий инстинкт, от рождения заложенный в гены человека матерью природой, — инстинкт самосохранения. Бальдероне что было сил помчался под укрытие стен отеля, напрочь забыв о том, что у него есть оружие. Может быть, именно в этот момент он окончательно понял, что никакой инстинкт уже не в состоянии помочь ему.
   Возможно, Майами Вино вспомнил, что ему самому не раз приходилось находиться с другой стороны карабина и наблюдать за тем, как отчаянно, на последнем дыхании, бежали от смерти другие.
   Он успел добежать только до угла бассейна, который на пятьдесят процентов был его собственностью, когда какая-то чудовищная сила сбила его с ног и швырнула в чистую воду. Окутываясь облаками алой крови, фонтаном хлещущей из страшной раны, Майами Вино медленно ушел на дно бассейна, не услышав второго "ба-бах!" снайперской винтовки.

Глава 5

   Капитан Хэннон, до крайности взволнованный происшествием, остановил машину у парадного подъезда и вошел в шикарный холл отеля. Он на минуту остановился, оглядываясь, чтобы проникнуться царящей здесь атмосферой, затем прошел через притихший холл и мимо раскидистых пальм в кадках к выходу в патио, где располагался бассейн. Там уже было полно полиции. Полицейские в форме не давали разойтись немногочисленным клиентам и служащим отеля, оказавшимся в патио, а люди в гражданской одежде опрашивали свидетелей происшествия и записывали их показания в одинаковые блокноты. Два других детектива стояли, нагнувшись, возле шезлонга и рассматривали труп мужчины в плавках. Чуть дальше судебный медэксперт, стоя на коленях, изучал другой труп, который, похоже, только что выудили из воды.
   Один из детективов поднял голову, увидел идущего к ним капитана и, выпрямившись, поприветствовал его.
   — Работа снайпера, капитан, — объявил он. — Док сказал, что стреляли утяжеленной пулей большого калибра.
   Капитан коротко кивнул и подошел поближе к шезлонгу.
   — Значит, это и есть Джонни Порточчи!
   Один из детективов лейтенант Роберт Вильсон утвердительно кивнул головой.
   — Он остановился здесь вчера вечером. Что именно вас интересует, капитан? Он был одной из ваших особо важных персон?
   Вместо ответа капитан что-то неразборчиво пробурчал и стал шарить по карманам в поисках сигарет. Он закурил, медленно выдохнул дым и сказал:
   — Нет, но я наслышан о нем. Когда мне сообщили о происшествии, я решил приехать и взглянуть сам. Имя покойника вам ничего не говорит, лейтенант?
   Вильсон покачал головой, глядя на кашу из мяса и осколков костей, которая когда-то была головой.
   — Мы знаем только, что потерпевшего звали Джон Дж. Порточчи и он прибыл из Финикса. Это все.
   — Крупная шишка тамошнего рэкета, — объяснил Хэннон.
   Он обернулся и бросил косой взгляд в сторону бассейна.
   — Кто вторая жертва?
   — Один из владельцев отеля, — ответил Вильсон, сопровождая капитана ко второму трупу. — Его звали Винсент Энтони Бальдероне, пятьдесят шесть лет, холост, имел здесь квартиру. Это пока все, что нам известно о нем.
   Капитан стоял за спиной судебно-медицинского эксперта и разглядывал мертвое тело.
   — Я могу кое-что добавить к вашей информации, — насмешливо сказал он. — Да и вы сами о многом вспомните, если постараетесь. Вам что-нибудь говорит имя Майами Вино?
   Молодой детектив обошел тело кругом.
   — Да, конечно. В прошлом году дело этого типа расследовала комиссия по борьбе с преступностью... Кажется, в прошлом году, верно?
   — Да, и еще годом раньше, и еще... Так можно продолжать до бесконечности. На него имеется досье толщиной с вашу руку. Без него не обходилась ни одна незаконная афера на территории штата, лейтенант. Это один из местных руководителей мафии. До этого он сумел отвертеться от одиннадцати обвинений в убийстве, предъявленных ему еще в трех различных штатах. Во всех случаях речь шла о гангстерских разборках, в которых он прямо или косвенно принимал участие. И каждый раз из-за отсутствия доказательств он выходил сухим из воды. У него богатая биография.
   — Можете поставить в ней точку, — прокомментировал последние слова капитана судебный эксперт, со вздохом вставая с колен. У него не хватает трех сантиметров сонной артерии, не говоря уже об остальном. Он умер, прежде чем успел упасть в воду.
   — Похоже на самосуд, — серьезно заметил Вильсон.
   — Скорее всего, так оно и есть, — подтвердил капитан.
   Он попрощался с доктором, взял лейтенанта под руку и отвел в сторону, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.
   — Команда "Д" берет это дело в свои руки, Боб, — тихо сказал он. — В данном случае речь идет не просто о двойном убийстве.
   Вильсон начал было возражать, потом замолчал, проворчав:
   — Это точно?
   — Да. Говорят, что к нам пожаловал сам Палач.
   — Вы это серьезно?
   — Абсолютно, — ответил Хэннон. — Вчера вечером нападению подверглась штаб-квартира Порточчи в Финиксе, перебита большая часть его банды.
   Лейтенант тихонько присвистнул.
   — Значит, он очень быстро перемещается. Почему вы считаете, что он здесь?
   Капитан покачал головой.
   — Ничего определенного... Но на реактивном самолете... Вчера вечером к нам из Финикса прибыл самолет, выполнявший частный рейс. Он поднялся в воздух спустя короткое время после налета на виллу Порточчи. Пассажир покинул борт самолета в Джэксонвилле, но приказал пилоту продолжать полет до Майами, чтобы вручить какой-то пакет тому, кто встретит его в аэропорту. Но его встречал не один человек, а двадцать. У пилота возникли кое-какие подозрения, и перед вылетом в Финикс он сделал заявление в полицию. Я совершенно случайно наткнулся на протокол с его показаниями. Пакет предназначался нашему другу Порточчи... а описание человека, принявшего пакет из рук пилота, как нельзя лучше подходит покойному Бальдероне.
   Лейтенант озадаченно посмотрел на капитана Хэннона.
   — Но я не вижу связи... Я хочу сказать... Какое отношение это имеет к Маку Болану? Если Бальдероне находился в аэропорту, чтобы забрать пакет и...
   — Болан оказался хитрее их всех. Они узнали, что он разгромил их барак в Финиксе, выяснили, что следом за Порточчи из Финикса вылетел частный самолет, и отправились всей компанией в аэропорт, рассчитывая, что Болан сам сунет голову в намыленную петлю. Но тот все предусмотрел. В Джэксонвилле он взял билет на другой рейс и, возможно, прибыл в Майами раньше, чем нанятый им частный самолет. Остальное — дело техники. Болан проследил за Бальдероне от аэропорта до отеля, а потом "паф!" — и две шишки "Коза Ностры" валяются у нас под ногами еще тепленькие. Совпадения здесь быть не может... Это почерк Болана.
   — Выходит, пакет был всего лишь отвлекающим маневром... Либо ухарством.
   — Вероятнее всего, это какая-то хитрость, — ответил Хэннон. — Болан рассчитал все до минуты, чтобы прибыть раньше частного рейса. Он знал, что его будет встречать целая делегация, и подбросил им приманку, на которую они клюнули. Сам он держался в стороне и наблюдал за происходящим, чтобы выяснить, кто есть кто. Затем ему осталось только проследить за мафиози.
   — Немного неубедительно, — ответил Вильсон.
   — Но вполне достаточно, чтобы пробудить интерес команды "Дейд", — весомо возразил капитан. — Я приехал сюда, чтобы поставить вас в известность: с сегодняшнего дня расследованием занимаемся мы. Вы можете отправить свои доклады по делу в бригаду по борьбе с особо опасными преступлениями, но прежде я хотел бы взглянуть на них. Вы понимаете меня?
   — Да, капитан, понимаю, — ответил Вильсон, хмуря брови.
   — Ну, а раз так, то не стоит расстраиваться понапрасну. У столичной полиции дел и так по горло, и вешать на нее еще несколько убийств не имеет смысла. Сколько, по-вашему, жертв на счету Палача? Кто они и где они? Зимний сезон в самом разгаре, ежедневно к нам прибывают тысячи человек. Отели переполнены, на пляжах яблоку упасть негде, а тут еще начинается фестиваль рок-музыки. Добавьте сюда транзитных пассажиров, направляющихся в страны карибского бассейна... Вы догадываетесь, что может произойти? Как уберечь их всех, как найти палача-призрака прежде, чем война разразится среди отдыхающих и туристов?
   — Согласен, — спокойно ответил Вильсон. — Это работа для команды "Дейд". Но я хотел бы остаться в деле. Вы можете это устроить?
   Хэннон лукаво улыбнулся.
   — Все уже решено. Теперь вы осуществляете связь и контакты с отделом по борьбе с особо опасными преступлениями. Так что, давайте приниматься за работу. Вам удалось установить, откуда велась стрельба?
   Молодой лейтенант неопределенно покачал головой и жестом руки предложил капитану вернуться к шезлонгу.
   — Давайте еще раз попробуем восстановить события, — задумчиво произнес он. — Нашим единственным свидетелем является молодая истеричная женщина, которая до сих пор не может прийти в себя. Она, по-видимому, находилась здесь, сидела вот на этом складном стуле. Порточчи лежал в шезлонге. Бальдероне держался примерно здесь и беседовал с ним. Девушка сказала, что Порточчи лежал почти так же, как сейчас, но только чуть больше развернувшись в ее сторону. По ее словам, пуля попала в него, когда он потянулся к ней. Удар отбросил его назад. В таком положении мы нашли его, когда прибыли сюда. Доктор сказал, что пуля попала в верхнюю губу, прошла под носом, разнесла нёбо, прошла сквозь горло и вышла у основания затылка, перебив спинной мозг. Примерно такое же заключение мы получили от экспертов после вскрытия. Учитывая угол вхождения пули и то, что Порточчи лежал на спине, повернувшись к девушке, мы полагаем, что стреляли откуда-то со стороны пляжа... Одному Богу известно, откуда... С какой-то возвышенности. Сейчас по пляжу рыщет целая армия наших ребят в поисках свидетелей — может быть, кто-нибудь слышал выстрелы... Вы представляете, сколько высотных зданий им предстоит осмотреть?
   — В вашу систему выводов укладывается такой элемент, как место, где был убит Бальдероне? Вы не пробовали провести триангуляцию?
   — В этом-то вся загвоздка, — ответил Вильсон с печальной улыбкой. — Девушка даже не знала, что Бальдероне убит, пока его труп не выудили из бассейна. Она не помнит, как он двигался, когда первая пуля поразила Порточчи. Поэтому мы не знаем точно, где он находился в момент смерти. Можно предположить, что он бросился бежать, чтобы где-нибудь укрыться. Если это так, то вторая пуля настигла его в двух шагах от спасения. Лужу крови мы обнаружили на мраморных плитах у самого угла бассейна, поэтому считаем, что он был убит именно там.
   Хэннон подошел к краю бассейна и остановился, разглядывая пятна крови, затем обернулся к шезлонгу, а уже с него перевел взгляд на пляж.
   — У меня складывается впечатление, что этой стрельбе предшествовал точный математический расчет, — констатировал капитан с тяжелым вздохом. — Я понимаю ваши затруднения, Боб.
   — Сейчас сюда привезут теодолит, а пока я визуально исключил три первых здания из числа тех, которые могли бы послужить стрелку огневым рубежом. Но на дальности выстрела остается еще около четырех... Однако, если вы утверждаете, что мы имеем дело с Боланом, это число увеличивается до шести. Сейчас я отправлю людей в два других здания.
   Лейтенант быстро пересек патио и скрылся из виду.
   — Как бы то ни было, — пробормотал капитан, разглядывая окровавленный мрамор, — нам на голову свалилась большая неприятность.