Пендлтон Дон. Встреча в Кливленде

   — Вставишь стекло! — крикнул он дворецкому. Бьянки с невозмутимым лицом, будто ничего и не случилось, коротко кивнул:
   — Конечно, босс, вставим.
   Соренсон застыл на стуле, с ужасом глядя перед собой.
   Морелло вихрем пронесся по комнате, переворачивая столики и кидая в стены мелкие предметы. Пока все это продолжалось, Бьянки даже не шелохнулся — казалось, его совершенно не интересовало, что вытворяет его хозяин. Когда припадок ярости прошел, Морелло вновь уселся в кресло. На губах его заиграла удовлетворенная ухмылка.
   — Уберешь все это дерьмо, — приказал он дворецкому.
   — Все уберем, босс, не беспокойтесь, — заверил Бьянки, не двигаясь, однако, с места.
   — Принести мою игрушку.
   — Прямо сейчас?
   — Прямо сейчас.
   Дворецкий вышел и тотчас вернулся, неся увесистый предмет, обернутый промасленной бумагой. Осторожно положив его на стол перед Морелло, он с равнодушным видом отступил к двери.
   Широко раскрытыми глазами Соренсон уставился на непонятную «игрушку». Морелло нежно отогнул концы бумаги и высвободил автоматический пистолет. Тонкая пленка масла блестела на голубом металле, полированная деревянная рукоятка и барабан прямо-таки сияли.
   — Как тебе эта штучка? — спросил босс Соренсона, указывая на револьвер.
   — Ну, это... действительно отличное оружие, — сдавленным голосом произнес ошеломленный собеседник.
   — Совершенно новенький, а? Держу пари, любой коллекционер выложил бы за него десять, а то и все двенадцать тысяч долларов. Это «томпсон», модель 1921 А. Когда-то им владел мой папаша, который говорил, что еще раньше этот пистолет принадлежал Чарли Лаки. Слыхал, небось, о Лучано? Они с моим стариком были как два пальца на одной руке.
   — Живая история, — промямлил Соренсон.
   — Правильно. — Морелло повертел барабан. — Когда я беру его, мне сразу становится хорошо. Даже лучше, чем с женщиной. Понимаешь меня? — Он встал, обошел стол и уселся на угол прямо напротив Соренсона. — Мак Болан, говоришь?
   Соренсон, до смерти перепуганный и не зная, как себя вести, дрожащим голосом ответил:
   — Так он мне сказал.
   — Фредди.
   — Да, сэр?
   — Вызови Гаса и других боевиков. Сообщи им.
   — Непременно, сэр.
   — Я хочу, чтобы они двинули корабль.
   — Вниз по реке?
   — Нет. Пошлите его на север.
   — Хорошо. Прямо сейчас?
   — Как только смогут. Уберите всех девочек и все оборудование. Пусть новички заработают себе на макароны. Когда они сумеют развести пары?
   — Через несколько часов. Придется объявить боевую готовность. Вероятно, вам лучше тоже отправиться, босс.
   — Ну-ну, Фредди. Когда это Тони Морелло убегал от драки? — Он погладил револьвер. — Ведь у меня есть чудовище Элиот Несс. — Он ухмыльнулся своей шутке и направил дуло пистолета в лицо Соренсону. — Оцени, старина Мел: Лох-Несс — Элиот Несс. Он тоже любил подобные штучки. Вот уж был сущий дьявол, и не важно теперь, на чьей стороне. Фредди, ты должен сказать Гасу, чтобы он защитил корпорацию.
   — О'кей, я скажу ему. — Взгляд дворецкого не выражал ровным счетом ничего.
   — Наверняка, будет жарко, и это прекрасно. Скажи Гасу, пусть берет столько помощников, сколько необходимо. В каждом горячем споре мне нужны самые весомые аргументы.
   — Да, сэр, — невозмутимо ответил Бьянки. — Я передам ему.
   — Ну, старина Мел...
   — Да, мистер Морелло?
   — Ты просто драная крыса.
   — Нет, сэр, пожалуйста... Вы не так думаете, я ничего ему не сказал.
   — Тогда почему ты живой, а не покойник?
   Похолодев от страха и пытаясь как можно глубже вжаться в сиденье стула, Соренсон едва слышно пробормотал:
   — Я рассказал ему сказку, и он купился. Он купился!
   Морелло громко захохотал.
   — Мак Болан купился на сказку, ты слышал, Фредди? Мак Болан купился на сказку!
   «Томпсон» в руке Морелло сверкнул, задергался и начал непрерывно плевать огнем, наполняя комнату неимоверным грохотом.
   Соренсон был буквально сметен со стула чудовищным свинцовым градом, а сам стул превратился в жалкую груду обломков. Весь пол в комнате усеяли куски мебели и битое оконное стекло вперемешку с малиновыми ошметками, которые еще недавно были живым человеком и носили имя Соренсон. Едкий пороховой дым синими клубами вился под потолком. Казалось, конца не будет этому безумию. Конец, однако, сразу наступил, лишь только опустел магазин.
   Морелло весело хихикнул и сказал:
   — Вот так-то, Фредди. Кстати, система безопасности ни к черту не работает. Нужно срочно привести ее в порядок.
   Ни один мускул не дрогнул на лице Бьянки, когда он ответил:
   — Да, сэр. Я об этом позабочусь.
   — И это не комната, а какой-то хлев. Позор, позор! Убери всю эту дрянь, Фредди.
   — Ваше слово, сэр, для меня закон, — бесстрастно отозвался Бьянки. — Все будет исполнено, сэр. Вы же знаете, что я сам не терплю, когда в доме беспорядок. Еще что-нибудь нужно?
   — Ты должен доставить Болана сюда. Живым!
   На сей раз Бьянки промолчал. Он давно выработал в себе привычку не давать Тони Морелло никаких обещаний, если не мог их выполнить. Поэтому он всегда был на хорошем счету и ни за что не отвечал.

Глава 8

   Не успел Бен Логан, покончив с завтраком, развернуть утреннюю газету, чтобы, попивая крепкий кофе, ознакомиться с ее содержанием, как неожиданно экономка объявила о приходе посетителя.
   — Какой-то мистер Кристина — так он представился. Говорит, у него к вам срочное дело.
   Логан недоуменно глянул поверх газеты на свою экономку.
   — Я не знаю никакого...
   — Но он уверяет, что его имя вам хорошо известно.
   — Х-м... — Бен отложил газету. — Миссис Логан уже проснулась?
   Экономка отрицательно покачала головой.
   — Я только что заглядывала к ней. Она еще крепко спит. Но ей, по-моему, лучше.
   — Проведи его в библиотеку, Анни, — распорядился Логан. — Через минуту я буду.
   Экономка удалилась.
   Недовольно ворча, Логан направился в ванную, почистил зубы, тщательно причесался, с досадой разглядывая все более заметную седину в волосах, после чего вернулся в спальню и повязал галстук. Затем сунул под ремень брюк короткоствольный револьвер 38-го калибра и застегнул поверх него пиджак. Теперь он был готов идти в библиотеку.
   Посетитель стоял у книжной полки, лениво изучая корешки толстых томов. Он был высок, атлетически сложен и небрежно одет. Может, от того, как незнакомец держал голову, или от странного выражения его глаз, но Логан сразу же почувствовал себя не в своей тарелке. Желая избавиться от этого дурацкого ощущения, он нарочито громко притворил дверь и с вызовом спросил:
   — Что вам нужно?
   Посетитель широким жестом обвел книжные полки:
   — Мне нравится ваша библиотека, — заявил он. — Книги многое говорят о своем хозяине. У вас стоящие книги, капитан.
   — Я тоже так считаю, — враждебно произнес Логан. — Но, полагаю, к вашему визиту они не имеют никакого отношения. Что вам понадобилось в моем доме?
   Легкая улыбка скользнула по лицу гостя.
   — Мне всегда интересно знать, кто тот человек, которого я приговорил, — откликнулся он на удивление добродушным тоном.
   Логан внезапно ощутил слабость во всем теле. Он вздохнул, достал пистолет из-за пояса и швырнул на кушетку.
   — Так вы не один из них, — тихо сказал он. — Что ж, игра окончена. Я знал, что этот день настанет. Мне всегда было интересно, как я его встречу.
   — Ну и как? — вкрадчиво осведомился посетитель.
   — Вы знаете... с облегчением. Мы можем проделать все тихо? Моя жена больна...
   — Все зависит от нас, — пожал плечами гость. — Что с вашей женой?
   — У нее рак. Это длится уже десять лет, — печально сообщил Логан, слегка смешавшись от того, что человек, который явился подвести черту под его жизнью, неожиданно проявляет какую-то чисто человеческую заинтересованность. — Врачи говорят, надежды нет.
   — Сочувствую. Должно быть, она здорово боролась, если сумела протянуть столько лет.
   — Благодарю, вы правы. Храбрая женщина. — Логан, казалось, утратил чувство реальности. — Я думаю, она осталась жить только ради детей. Они теперь выросли и разъехались. Какой смысл дальше бороться? Так она, наверное, считает. Я не виню ее. Я тоже перестал бороться, судя по всему. К чему я это говорю? Я вовсе не взываю к... Ну, хорошо. Давайте закругляться. Что от меня требуется в данный момент? И на что я могу рассчитывать?
   — Я не полицейский, капитан, — спокойно сказал посетитель.
   Логан почувствовал, как у него нервно задергалось правое веко.
   — Вы не полицейский?
   — Нет.
   — А кто вы?
   Посетитель достал что-то из кармана и бросил Логану. Непонятный предмет с металлическим звоном упал возле самых ног Бена. Логан нагнулся и поднял с пола тяжелый блестящий значок. Некоторое время он с любопытством вертел его в пальцах, пока наконец не осознал, что же это такое. У Бена мигом пересохло в горле, и он с тоской посмотрел на свой револьвер, лежащий на кушетке.
   — Похоже, и впрямь игра закончена, — убито прошептал Логан.
   — Мне нравятся ваши книги. Теперь это так редко случается.
   — Ничего, если я сяду?
   — Пожалуйста, — ответил Болан.
   Стараясь не глядеть в сторону кушетки, Логан бочком опустился в кресло возле письменного стола.
   — У меня какая-то полная мешанина в голове сейчас, — признался он. — Это кошмар. Будто поймал жену в постели со своим лучшим другом. Или прилюдно надул на ковер.
   Несколько секунд гость не шевелился. Затем плавными шагами приблизился к Бену и раскованно уселся на край стола, одной ногой упираясь в пол, а другой непринужденно покачивая на весу.
   — Ты не первый, — сообщил он, раскуривая сигарету. — И ты не последний. Но для тебя еще не все потеряно, Логан. Ты можешь искупить свою вину.
   Логан вздохнул.
   — Нет. Я опозорил честь мундира. Я опозорил свою жену и самого себя. Этому нет искупления.
   — Твоя жена знает?
   — Слава Богу, нет! Из-за этого все и случилось. Я не мог позволить им... после всего, что она перенесла...
   — А вдруг она поймет именно так, как надо? Она же борец! Доверься ей. Ты еще молодой, энергичный мужчина. У вас давно уже, наверное, не было пылких, нежных отношений. Почему? Разве это нормально?
   Логана опять охватило чувство нереальности происходящего. Палач, Гнев Божий, Мак Болан собственной персоной бесцеремонно разгуливал по его, Бена Логана, библиотеке, демонстрируя при этом странное, почти дружеское участие в судьбе несомненного врага. И он выглядел искренним! По-настоящему озабоченным!
   Логан глухо возразил:
   — Она не вынесет этого. Ей придется увидеть ту пленку. — От мысли, что такое и впрямь могло бы произойти, Логана невольно передернуло. — Меня, должно быть, чем-то сильно трахнули по голове. Я даже не помню, как очутился там! Я проснулся, а с двух сторон — голые девки. Почти дети! Моложе моих собственных!
   — А что они хотели от тебя?
   Логан рывком поднялся с кресла и подошел к окну. Сейчас он просто не мог смотреть в глаза собеседнику.
   — Моя работа связана с охраной правопорядка. Вот и ответ на ваш вопрос.
   — Не совсем, — покачал головой Болан. — Мне нужны подробности.
   — Так взгляните хотя бы на проклятую «Кристину»! Зарегистрирована в Либерии, команда итальянская, а американские воды не покидала уже десять месяцев. Это плавучий арсенал, бордель, притон и еще черт знает что.
   — Это интересно. А что еще?
   — В прошлом месяце на озере произошло кораблекрушение. В кавычках, разумеется. Вероятно, они попросту устроили пожар в моторном отделении. Корабль загорелся, взорвался и затонул. Шестерых человек в одночасье не стало. Мои новые «друзья» предложили, чтобы наше расследование не вступало в противоречие с моими собственными интересами. И в отчет было записано кораблекрушение.
   — Кому принадлежало судно?
   — Местному журналисту, Джею Кармоди.
   — Чем он занимался?
   — Всего и не перечислишь. У него было много интересов. Вполне уважаемый в городе человек.
   — Он состоял членом вашего загородного клуба?
   — Да. Входил в исполнительный комитет.
   — С «Кристиной» он тоже был связан?
   — Вот уж не знаю.
   — Этот ваш загородный клуб — чистый?
   — Что вы имеете в виду?
   — Это просто собрание городских тузов, и только? Кливлендская Полусотня?
   — У нас больше пятидесяти членов, хотя не все из Полусотни состоят в клубе. А вот я, к примеру, его член.
   Болан ядовито усмехнулся:
   — Твоя должность оплачивается почти так же, как и должность полковника, верно? Сколько получается? Двадцать тысяч в год, включая довольствие?
   — Да, где-то так, — согласился Логан. — Но, чтобы стать членом нашего клуба, не нужно быть слишком богатым.
   — Но нужно быть очень чистым.
   Логан опустил глаза.
   — По крайней мере, в общественном мнении.
   — Тебе не хотелось снова сделаться чистым?
   — Я несколько раз вполне серьезно обдумывал возможность самоубийства.
   — Для твоей жены это был бы страшный удар.
   — Я знаю. Поэтому и живу.
   — Что ж... — Болан слез со стола и глубоко вздохнул. — Продержись еще чуть-чуть, капитан.
   — Вы собираетесь встряхнуть этот город?
   — Я уже начал, — спокойно отозвался Болан.
   — Могу я чем-нибудь помочь?
   — Старайся сохранить себя чистым — это и будет для меня лучшей помощью. Твоя жена может путешествовать?
   — Нет. Она постоянно принимает болеутоляющие средства.
   Болан нахмурился.
   — И все-таки я советую куда-нибудь уехать, пусть даже на карете «скорой помощи». Я уже здорово поддел ребят. Морелло непредсказуем. Ладно, я пошел.
   — Спасибо, — сказал Логан.
   Болан улыбнулся и вышел.
   Теперь Логан испытывал удивительное чувство, будто родился заново. Чувство головокружительной надежды. Чем все завершится, он не знал, но главное сейчас было другое: над Кливлендом подул новый ветер.
   Из передней раздались голоса — экономка прощалась с гостем. Затем входная дверь хлопнула, и наступила тишина. Логан приблизился к окну, глядя вдогонку Болану. Что и говорить — прекрасный человек. Прекрасный. И даже самые объективные передачи новостей не воздают ему и сотой доли того, чего он действительно достоин.
   Когда Болан спускался по ступенькам, к дому подъехал небольшой автомобиль. Молодая, смутно знакомая женщина выскочила из кабины, тотчас замерев при виде Болана. Где-то дальше по улице раздался надсадный вой двигателя — сюда спешил еще один автомобиль.
   Огромными прыжками Болан устремился к девушке. Почти в тот же момент с домом поравнялся роскошный лимузин, и бешеная пулеметная очередь взорвала покой тихого квартала.
   Логан инстинктивно бросился на пол. Стекла в окнах библиотеки брызнули во все стороны, и пули веером разлетелись по комнате, наискосок изрешетив дальнюю стену. Логан не чувствовал страха. Он испытывал лишь безысходное отчаяние. Едва обозначившись, прекрасный свежий ветер навсегда затих у порога Бена Логана, сметенный встречным ураганом пуль.
   Логан зажмурился и тихо застонал. В голове стояла совершенная пустота, и лишь перед мысленным взором бежали строчки, запечатленные в одной из книг, которыми так восхищался Болан несколько минут назад.
   «Не спрашивай, по ком звонит колокол... На острове нет никого... Колокол звонит по тебе».
   Не спрашивай, не спрашивай...

Глава 9

   Небольшой автомобиль подъехал прямо к парадным дверям дома, и Сьюзан Лэндри выпрыгнула из кабины как раз в тот момент, когда Болан вышел на тротуар. Сьюзан сразу узнала своего недавнего спасителя и замерла возле машины, изумленная и смущенная одновременно.
   Прежде чем Болан успел отреагировать на столь неожиданное появление Сьюзан, его внимание уже переключилось на событие иного рода: в полуквартале от дома с обочины рванулся тяжелый лимузин и начал на бешеной скорости приближаться.
   Из заднего окна машины торчал зловещий черный ствол.
   Болан издал гортанный крик, предупреждая об опасности, и бросился к девушке. По-видимому, она не поняла его намерений, но даже в эти страшные мгновения Болан успел восхититься отменной быстротой ее реакции. Миловидное лицо исказила гримаса ненависти: в то же время чувственное тело напряглось для защиты. Поворотом корпуса она ловко ушла с линии ожидаемого нападения и тотчас крутанулась обратно для высокого — приемом каратэ — удара ногой, отлично поставленного и столь же отлично выполненного. Болан предплечьем блокировал удар и, продолжая движение, успел подхватить Сьюзан обеими руками, чтобы немедленно рвануться к укрытию. Они упали на лужайку перед домом Логана и стремительно покатились под защиту декоративной кирпичной изгороди высотой в фут. Болан мертвой хваткой прижимал девушку к себе — та судорожно дергалась, пытаясь высвободиться, и тут автомобиль поравнялся с ними. Раздалась пулеметная очередь.
   Только тогда Сьюзан все поняла.
   Она разом обмякла и затихла в объятиях своего спасителя. Болан ткнул ее лицом в траву и сверху прикрыл собой. Пули бешено лупили в стену совсем рядом с ними, обдавая их осколками кирпича и известковой пылью. От ужаса девушка непроизвольно застонала. Ее юбка задралась до талии, и оголенные бедра била беспрерывная нервная дрожь.
   Конец был таким же внезапным, как и начало. Автомобиль со свистом пронесся по улице, прибавляя скорость, и очень скоро звук его двигателя заглох вдалеке.
   — С тобой все в порядке? — спросил Болан.
   Сьюзан пробормотала что-то невнятное, потом резко села и ответила ему гримасой, которая, вероятно, должна была обозначать улыбку.
   — Боюсь, скоро это войдет уже в привычку, — сказала она дрожащим голосом.
   — Вредная привычка, — отозвался Болан. Он поставил девушку на ноги и принялся ее отряхивать.
   — Но-но! — отстранилась она. — Я сама себя похлопаю где надо.
   — Да ну тебя к чертям! — обозлился не на шутку Болан.
   Он повернулся и собрался идти прочь.
   Как раз в этот момент на пороге дома появился Бен Логан, зажимая в руке пистолет 38-го калибра. Глаза капитана бешено сверкали.
   — Я уже было решил, что они тебя пришили, — с облегчением выдохнул он, завидев Болана.
   — Поначалу мне тоже так показалось, — усмехнулся тот.
   — Ты ранен, — заявил Логан.
   Действительно, Болан был ранен, но легко. Горячая пуля пробила плащ у него на плече и чиркнула по коже, отчего теперь вниз стекла тоненькая струйка крови.
   Лэндри также заметила это.
   — Проклятый мой язык, — пробормотала она. — Извини, пожалуйста. Позволь мне...
   Будто не замечая, что она хочет перевязать его, Болан отступил на шаг и озабоченно обратился к капитану Логану:
   — То, что я говорил раньше, теперь не имеет смысла. Очевидно, они установили за вами наблюдение. Их не было здесь, когда я пришел, и тем не менее... Либо они просто перехватили эту леди и на всякий случай отправились следом за ней. Но, как бы то ни было, пора отбросить все колебания. Ты понял?
   Логан кивнул, соглашаясь.
   — Еще раз огромное спасибо. Я так и сделаю.
   В окнах соседних домов начали появляться обеспокоенные жильцы.
   — Скоро здесь будет полиция. Тебе, наверное, лучше...
   Но Болан уже зашагал прочь.
   Лэндри закричала:
   — Подожди!
   Ждать Болан не собирался. Не оглядываясь, он быстрой походкой направился к своему автомобилю, предусмотрительно оставленному у тротуара за несколько домов от места происшествия. Забравшись внутрь, он сразу включил зажигание. Задняя дверца распахнулась, и Лэндри скользнула на сиденье.
   — Похлопаешь меня? — сказала она, улыбаясь.
   Болан ответил ей высокомерной усмешкой.
   — Проклятый твой язык, — парировал он и погнал машину вперед.

* * *

   Девушка была картой для любой игры на кливлендском сукне Болана. Она ни на что пока не претендовала, никому не принадлежала да еще заявила Болану при первой же их встрече, что они — непримиримые соперники. В чем именно? В войне идей, важно сообщила она, а это могло означать все, что угодно. От реальной угрозы до пустого сотрясения воздуха.
   Соренсон охарактеризовал ее как несносную ищейку. Ублюдки Тони Морелло дважды за последнее время пытались прикончить ее. Спрашивается: зачем она пошла в дом к Логану? И почему так засмущалась, когда увидела там Болана?
   И почему, черт возьми, она была столь враждебно настроена к человеку, который дважды спас ее от неминуемой смерти?
   Несносная... Да, это подходящее определение. И все же он не мог не восхищаться Сьюзан. Такая молоденькая, такая женственная — и одновременно твердая, владеющая собой. Такая... какая? Пробивная? Точно. Девушка с пробойником... Возможно, в этом вся суть.
   Карта для любой игры — и хорошей и дурной.
   Неожиданно Сьюзан заговорила тихим, каким-то почти кающимся голосом:
   — Не держите меня за неблагодарную дурочку. Конечно, я невероятно обязана вам. Но, честное слово, я ничего не могу поделать, когда мой язык начинает работать сам по себе. Ума не приложу, откуда что берется. Иной раз такую гадость скажешь, а ведь в голове-то сидит совсем другое. Как будто два разных человека уживаются во мне.
   Болан бросил на нее косой взгляд, но промолчал. Она продолжила:
   — Вы имеете полное право не любить меня. Я это признаю. Итак, мы не можем быть друзьями. Но не вижу причин, почему мы не можем быть союзниками.
   Вот здорово, от соперников к союзникам!
   — Мы должны соединить наши усилия. И наши способности. Вы будете подтирать мой зад, я — ваш.
   Нет уж, покорнейше благодарим. Ее пробойник не вызывал ни малейшего восторга.
   — По правде, вы мне тоже не нравитесь. Вы — дикарь, а я ненавижу дикость. Единственная надежда для людей — мир, любовь и доброта.
   Вот почему леди овладела каратэ!
   — Но, разумеется, теперь я понимаю вас гораздо лучше. Особенно после недавних событий. Ваша жизнь с детства окружена жестокостью. И я догадываюсь, почему вы считаете, будто вашим единственно правильным ответом на все может быть только жестокость. Вы хотите соответствовать своему окружению.
   Да, девушка. Дурочка — самое верное слово.
   — И все-таки расхождения между нами не носят непреодолимого характера. Если бы вы забыли о своей вендетте, пока мы не покончим со всем этим беспорядком, если бы вы начали сопротивляться неуемному желанию стрелять во все, что вам не нравится, — ну, вы понимаете! — если бы мы оба чуть-чуть...
   Ого, она берет над ним шефство, словно учительница начальной школы, которая раз и навсегда определила для себя быть справедливой, но твердой со школьными хулиганами!..
   Болан насмешливо поинтересовался:
   — И что же это за такое «чуть-чуть»?
   — Ну... сотрудничество. Дружба. Даже, может быть, товарищество.
   — А что это конкретно означает?
   Словно не слыша скепсиса в его словах, она ответила с невозмутимым пафосом:
   — Да все, что захотите!
   Болан тихо хохотнул:
   — Это самое несоблазнительное предложение, которое я когда-либо получал.
   — Иди к черту! — взорвалась Сьюзан. — Я тут пытаюсь разговаривать с ним как... ну, словом...
   — Как с равным? — подсказал Болан.
   — Ты самый невозможный человек!
   — Нет, я просто человек, — спокойно возразил Болан. — Но я убежден: то, что я делаю, — делать необходимо. Не ради меня — ради тебя, ради миллионов подобных тебе. Конечно, согласен с тобой. Единственная надежда для людей — мир, любовь и доброта. Но попытайся перенести это на тех, с кем мы только что столкнулись. Они стреляют не кукурузными зернами. И те два садиста прошлой ночью уж никак не пытались крестить тебя. После уроков, которые ты получила, нормальный человек отказался бы от мысли, что наш мир — добрый мир. А что касается меня, то это не вендетта. Я редко чувствую тягу к убийству. Но я могу убивать и убиваю. Я не ищу оправданий этому — и менее всего перед тобой. Однако учти: я не выпячиваю грудь колесом после каждого успешного убийства. Я не горжусь убийствами. Просто я знаю: если не убить того-то и того-то, сотни, а может, и тысячи порядочных людей потеряют надежду обрести добрый мир, где правит любовь. Ты хочешь стать моим союзником? Тогда ты должна знать, в чем суть моей миссии. Имя ей — искоренение. Да-да, победивший в игре — убивает. И только так. Следом за стадом бегут волки, мисс Лэндри. И я намерен уничтожать каждого, которого встречу.
   — Каждого, — эхом повторила она.
   Болан вздохнул.
   — Надеюсь, теперь ты поняла?
   — Ты пощадил капитана Логана.
   — Он овца, а не волк.
   — Но он такой же, как и остальные. Он позволил себе продаться. Он офицер полиции, пляшущий под их дудку.
   — Он жертва самой старой игры, — печально отозвался Болан. — Заложник любви и ничего другого. Его кандалы — это сострадание... к одной отважной женщине, которая вот уже половину своей супружеской жизни неизлечимо больна. Твои друзья из клуба нашли его единственное слабое место и набросились на него, точно бригада хирургов — очень опытная бригада. Теперь он танцует под их дудку, все так, но будь уверена — это ему не нравится. Увы, скальпель хирурга нацелен в сердце этой отважной женщины. И никто, кроме Бена Логана, не в силах сдержать руку, занесшую скальпель. Могу ли я назвать его преступником? То же самое относится и к тебе. Ты попалась в ловко расставленные сети и сама того не заметила.
   На пару минут в кабине воцарилась тишина. Болан въехал в торговый центр, остановил машину и, откинувшись назад, чтобы открыть девушке дверь, на прощание сказал: