Страница:
В двадцать минут шестого двадцать два гангстера, похожих друг на друга как близнецы-братья, прошли «обработку» возле трапа, и двое полицейских поднялись в салон самолета.
Ньюли вошел в здание и приблизился к Болану со снисходительной улыбкой:
— Так вы еще здесь? А я думал, уже вышли из игры.
— Вы отлично поработали, Ньюли, — одобрительно заметил Болан. — Что-нибудь есть?
— Ничего, — невозмутимо ответил капитан. — У них у всех судебные удостоверения и документы на ношение оружия. Как вам это нравится? Какой-то федеральный судья выдал этим «гориллам» лицензию на убийства. Все равно, я проверю их груз и перепишу все до последней мелочи. Загляните завтра. Я сделаю для вас копию протокола.
— Буду очень благодарен, — сказал Болан, не отводя глаз от окна.
— Чего вы ждете?
— Кое-кого недостает, — объяснил Болан. — Их главарь еще не выходил.
И в эту минуту Болан его увидел: он показался на трапе, зажатый между двумя полицейскими. Палач никогда не видел этого человека, но безошибочно узнал Черного Туза, словно у того была приколота табличка на лацкане пиджака. Это чувствовалось во всем — в походке, в одежде, в особенном взгляде, который был направлен словно в никуда, но замечал все вокруг.
На короткий миг эти глаза остановились на большом окне, и Палач понял: его тоже опознали.
— Вот он, Ньюли, — ледяным тоном произнес Болан. — Пропустите его через вашу мясорубку и следите в оба. Если вы узнаете, кто он на самом деле, этот день станет главным в вашей жизни.
Полицейский переводил взгляд с человека, стоявшего рядом с ним у окна, на другого, который медленно спускался по трапу. Сначала в этом взгляде читалось лишь растущее недоумение, но потом Ньюли стал, кажется, что-то понимать.
Болан слишком уважал этого капитана, чтобы продолжать игру. Он пожал ему руку, коротко пожелал удачи и быстро зашагал к выходу.
Война за Атланту набирала обороты. Теперь Болану следовало быстро сгруппировать силы и разработать план бой, прежде чем противник его переиграет. Нужно было спешить и раздобыть кое-какие разведданные, пока «свои» солдаты не перекрыли ему дороги.
А еще он не должен подвести двоих союзников, которые хоть и не участвовали в боевых действиях, но могли серьезно пострадать от любого неверного шага Палача.
Болан вернулся к красному «корвету» и приказал своей соблазнительной спутнице:
— Включай рацию, мисс Супергонка. Теперь у нас действительно мало времени.
Ничего не скажешь, занятная война — лучше не бывает.
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Ньюли вошел в здание и приблизился к Болану со снисходительной улыбкой:
— Так вы еще здесь? А я думал, уже вышли из игры.
— Вы отлично поработали, Ньюли, — одобрительно заметил Болан. — Что-нибудь есть?
— Ничего, — невозмутимо ответил капитан. — У них у всех судебные удостоверения и документы на ношение оружия. Как вам это нравится? Какой-то федеральный судья выдал этим «гориллам» лицензию на убийства. Все равно, я проверю их груз и перепишу все до последней мелочи. Загляните завтра. Я сделаю для вас копию протокола.
— Буду очень благодарен, — сказал Болан, не отводя глаз от окна.
— Чего вы ждете?
— Кое-кого недостает, — объяснил Болан. — Их главарь еще не выходил.
И в эту минуту Болан его увидел: он показался на трапе, зажатый между двумя полицейскими. Палач никогда не видел этого человека, но безошибочно узнал Черного Туза, словно у того была приколота табличка на лацкане пиджака. Это чувствовалось во всем — в походке, в одежде, в особенном взгляде, который был направлен словно в никуда, но замечал все вокруг.
На короткий миг эти глаза остановились на большом окне, и Палач понял: его тоже опознали.
— Вот он, Ньюли, — ледяным тоном произнес Болан. — Пропустите его через вашу мясорубку и следите в оба. Если вы узнаете, кто он на самом деле, этот день станет главным в вашей жизни.
Полицейский переводил взгляд с человека, стоявшего рядом с ним у окна, на другого, который медленно спускался по трапу. Сначала в этом взгляде читалось лишь растущее недоумение, но потом Ньюли стал, кажется, что-то понимать.
Болан слишком уважал этого капитана, чтобы продолжать игру. Он пожал ему руку, коротко пожелал удачи и быстро зашагал к выходу.
Война за Атланту набирала обороты. Теперь Болану следовало быстро сгруппировать силы и разработать план бой, прежде чем противник его переиграет. Нужно было спешить и раздобыть кое-какие разведданные, пока «свои» солдаты не перекрыли ему дороги.
А еще он не должен подвести двоих союзников, которые хоть и не участвовали в боевых действиях, но могли серьезно пострадать от любого неверного шага Палача.
Болан вернулся к красному «корвету» и приказал своей соблазнительной спутнице:
— Включай рацию, мисс Супергонка. Теперь у нас действительно мало времени.
Ничего не скажешь, занятная война — лучше не бывает.
Глава 8
Новый начальник федерального оперативного отряда в штате Джорджия был, пожалуй, чересчур молод для такой должности, но ни один из его старших и более опытных коллег не стал претендовать на это место. Дэвид Эклфилд отличался неуемной энергией на поприще государственной службы, и никто бы не посмел назвать его увальнем или тугодумом. А еще он был дьявольски упрям — упрямый полицейский, который за техническими деталями своей профессии не упускал из вида главную задачу.
«Юный Дэвид», как его называли за глаза, был недоволен своей работой в Персиковом штате. Во время недавнего совещания в Вашингтоне он раздраженно стучал кулаком по столу и втолковывал «столичным старцам» проблемы борьбы с преступностью в новых центрах американского Юга.
— Забудьте всю эту дребедень! — сердито поучал Эклфилд. — Мы ведем речь не о старом добром Юге с его хлопковыми плантациями! Со времен Скарлетт О'Хара и Ретта Батлера прошло уже сто лет. Сегодня в Атланте черный мэр! Город входит в двадцатку крупнейших в стране — промышленный, торговый и культурный центр всего этого проклятого Юга. Это уже не край галантных плантаторов и добрых негров, нет, сегодня там бейсбольные и хоккейные клубы, известные по всей стране. Атланта — огромный город, джентльмены, со своей бурной жизнью и запутанными проблемами. В районе Атланты больше тысячи промышленных предприятий: самолеты и удобрения, автомобили и консервы, сталь и бумага, химикаты и мебель. Через город проходят три скоростные автострады. В Атланте один из крупнейших аэропортов страны, три ежедневные газеты, тридцать восемь радио— и телевизионных станций. Это крупный финансовый центр, там находится окружной банк Федерального Резерва. Черт возьми, это один из самых бурно развивающихся регионов страны. Вот почему туда пожаловала мафия. Вы что думаете, они пришли туда, чтобы полакомиться персиками и овсянкой? В район Атланты входит пятнадцать округов и уйма небольших городков. Представляете, сколько правоохранительных структур завязаны в этот узел? Да у меня не хватит людей, чтобы следить за одними только полицейскими! Что я могу сделать, черт подери, с горсткой федеральных агентов и юрисконсультов? И вы меня спрашиваете, почему ухудшается криминальная обстановка? Посмотрите на свои собственные цифры. По числу преступлений Атланта находится между Нью-Йорком и Вашингтоном. Вы знаете, сколько федеральных агентов у вас в Вашингтоне, не говоря уже о Нью-Йорке?
Это была впечатляющая речь — если и не блестящая, то во всяком случае очень смелая. Тем не менее, Эклфилду она принесла лишь неодобрительные взгляды, неубедительные отговорки и смутные обещания. Рассчитывать на помощь Вашингтона не приходилось. Там, наверху, хватало своих проблем — ничуть не менее сложных. Никогда еще ФБР не подвергалось такой критике с самых разных сторон, и деятельность Министерства юстиции падала все ниже в общественном мнении. Поэтому высокопоставленные чиновники были озабочены только тем, чтобы удержать свои позиции. Повсюду раздавались призывы к сокращению численности федеральных органов. На что еще мог рассчитывать в такой обстановке какой-то мелкий чиновник с Юга, кроме неофициального сочувствия и неопределенных обещаний?
На третий день ранним утром, вернувшись из бесполезной поездки в столицу, Эклфилд уже сидел у себя в кабинете и сосредоточенно изучал полицейские отчеты об инциденте в районе Кеннисо. Он читал очень быстро, но практически все прочитанное надежно запечатлевалось в памяти. Однако теперь он снова и снова вчитывался в сухие строки документов, и тут раздался телефонный звонок.
Голос собеседника — холодный, но не враждебный, отчужденный, но не высокомерный — невольно внушал уважение; по крайней мере, у юного Дэвида не возникло желания немедленно повесить трубку.
— Эклфилд слушает.
— Ваш телефон не прослушивается, Эклфилд?
— Надеюсь, что нет. Кто это?
— Не надо спрашивать. Позже сами поймете.
— Ладно. В чем дело?
— Вы ведь занимаетесь организованной преступностью?
— Да. А вы?
— Я тоже. Хотя подход несколько иной, скажем так. Вам говорит что-нибудь имя Чарльза Скьяпарелли?
— Вы знаете ответ.
— Тогда можете добавить еще одну строчку в его послужной список. Скап курировал все операции на базе Блюберд. Там он сплавлял оружие, спиртное, травку и все прочее. Вы меня слышите?
— Да-да. Этим сведениям можно доверять?
— Можно, хотя вы вряд ли найдете прямые улики. Все сделки проводились по липовым документам. Поищите одного финансового гения по имени Уолтерс. Это он все проворачивал. Если удастся добраться до его бухгалтерских книг, там будут ответы на все вопросы.
— Погодите. Я записываю — как вы сказали, Уолтерс?
— Да. У него офис в районе Файв-Пойнтс.
— Понял. Вернемся снова к Блюберд. Что вы знаете о случившемся?
— Славный был пожар.
— Ага, понятно. Значит, это вы?
— Да, я. У вас пропала охота со мной говорить?
— Нет, скорее, я польщен. Почему вы позвонили мне?
— Мне приходится работать очень аккуратно, приятель. Каждая ошибка может стать для меня последней. Мне сказали, что в вас я не ошибусь.
— Понятно. Впрочем, нет, непонятно. Что вы от меня хотите?
— Невмешательство и дружеский обмен информацией.
— Это... это звучит...
— Двусмысленно?
— Нет... просто я прикидываю цену, которую придется заплатить.
— Вам ничего не придется платить — разве что самую малость поступиться своим служебным долгом. Но мне нужен твердый договор, Эклфилд. Да или нет?
— Да. Мы можем встретиться?
— Приезжайте через час в Грант-парк. Возьмите полицейскую машину с коротковолновой рацией. Скажите мне номер канала, и я вас разыщу.
Они договорились о связи, и Болан закончил разговор.
Эклфилд рассеянно повесил трубку, подошел к двери и позвал своего помощника. Намеченные операции были тотчас отменены и весь отряд приведен в состояние боевой готовности. После этого Эклфилд сделал два звонка в Дворец правосудия: один — секретарю федерального окружного судьи, а второй — окружному прокурору. В обоих случаях он остался вполне доволен результатами.
Затем Эклфилд связался с Вашингтоном и пробился к своему высшему начальнику.
— У меня здесь необычная ситуация, мистер Броньола, — сказал он шефу. — Не вдаваясь в подробности — могу ли я просить у вас совета?
— В Вашингтоне у вас нет друзей, Дэвид, — напомнил Броньола.
— Да, сэр. Именно поэтому я хочу сообщить, что, похоже, нашел друга здесь, в Атланте.
— Рад за вас, — сказал Броньола. — Не пренебрегайте этой дружбой.
— Спасибо, сэр. Я рад, что вы меня понимаете.
— Это единственное, что я могу для вас сделать, Дэвид.
— Да, сэр.
Юный Дэвид повесил трубку и повернулся в кресле к окну, за которым над Атлантой занималось безмятежное утро. Он скрестил ноги на подоконнике, закурил и поздоровался с новым днем, обещавшим принести много удивительных событий.
Двенадцать полицейских стояли вокруг своих автомобилей, курили и дружески передавали по кругу бутылочку, однако в их голосах сквозила озабоченность.
— Это безумие. Что мы можем сделать с этим парнем? Если вся полиция Нью-Йорка, вся полиция Чикаго, вся полиция Лос-Анджелеса...
— Можешь не продолжать, Билли-Боб.
— Думаю, вы меня поняли.
— Как бы там ни было, мы должны его остановить — пока еще не поздно.
— Может, он уже остановился. Когда это было... восемь или девять часов назад? Может, его уже и след простыл.
— А что — Рэнди прав. У меня целый ящик материалов на этого парня. Он не любит торчать на одном месте. Делает свое дело и смывается. Потому-то его до сих пор и не задержали. Пока сообразишь, в чем дело, а он уже неизвестно где — исчез.
— Они там думают, что на этот раз легко не отделаются: если он знает о Блюберде, значит, ему известно и все остальное. В общем, они в панике.
— Еще бы! Держу пари, вчера ночью они потеряли кучу денег.
— Миллионы, будьте уверены. Скорее всего груз не был даже застрахован.
— Конечно, нет. Как можно выписать страховой полис на контрабанду?
— Думаю, эти ребята способны выписать все, что им вздумается. Черт возьми, я не удивлюсь, если у них есть собственная страховая компания.
— Может, ты и прав. Чего у них только нет.
— Вернемся к нашим делам, мальчики. У кого-нибудь болит голова по поводу этих людей? Да плевать мы хотели на их потери — если только это не бьет рикошетом по нашим кошелькам! Но дело в том, что парень вторгся на нашу территорию.
— Шеф прав. Нужно что-то предпринимать.
— Не представляю, что я буду делать без своей территории. А еще, как назло, купил этот чертов «лимузин». Моей зарплаты не хватит даже на счета от механика, не говоря уже о кредите!
— Вот-вот, ребята, тут-то собака и зарыта. Если эта система откажет, хотя бы ненадолго, что с нами будет? Спонсор Генри отдал вчера концы в Кеннисо. Откуда теперь Генри получит свой конверт за последнюю неделю? Из могилы?
— Как-нибудь выкарабкаюсь, мальчики, за меня не волнуйтесь.
— Нет, Генри, ты не прав, сам знаешь. Предлагаю сброситься и возместить Генри убытки. Мы ведь все за одного, верно? На его месте мог бы очутиться каждый из нас, и поэтому...
— Мы обсудим это позже, Билли-Боб. Еще будет время, а пока главная проблема — Мак Болан. Мы должны его убрать.
— Мне не нравится такая постановка вопроса, шеф.
— Нет, шеф совершенно прав. Давайте называть вещи своими именами.
— Слушайте, ребята, никто здесь не говорит об убийстве. Просто мы должны выполнить свой служебный долг.
— Вот именно, но проявить при этом чуть больше усердия.
— У нас есть все основания. В этих чертовых циркулярах прямо говорится: «стрелять на месте», «стрелять на поражение». Так что и впрямь остается только проявить усердие.
— Правильно.
— Этот парень... говорят, он не стреляет в полицейских.
— Надеюсь, ты не веришь в эту чушь, Билли-Боб! Или ты собираешься во время ночного дежурства светить фонариком на свой значок, чтобы тебя не подстрелили?
— Брось свои шуточки! Ты знаешь, о чем я говорю.
— Да все мы знаем, Билли-Боб! Тебе не по душе охотиться за этим парнем, верно? А думаешь, нам это нравится? Все мы люди, черт побери. Но мы должны его остановить, Билли-Боб, так ведь?
— Так.
— Ладно, хватит об этом. Нам не нужно принимать никаких решений — все уже давно решили за нас. Мы знаем районы повышенного риска, это наша работа. Ведем обычное круглосуточное патрулирование, вот и все. Только более усердно, чем обычно.
— Все должно быть четко, ребята. Речь идет о наших территориях — или мы, или Болан.
— Шеф прав. Нужно действовать без проколов.
— Ладно, займемся делом.
— Вот карта. Здесь уже отмечены места, в которых...
Над Атлантой разгорался новый день. Если у бравых ребят получится то, что они задумали, этот день станет для Болана последним, и Палач навсегда сгинет в Южном Коридоре.
«Юный Дэвид», как его называли за глаза, был недоволен своей работой в Персиковом штате. Во время недавнего совещания в Вашингтоне он раздраженно стучал кулаком по столу и втолковывал «столичным старцам» проблемы борьбы с преступностью в новых центрах американского Юга.
— Забудьте всю эту дребедень! — сердито поучал Эклфилд. — Мы ведем речь не о старом добром Юге с его хлопковыми плантациями! Со времен Скарлетт О'Хара и Ретта Батлера прошло уже сто лет. Сегодня в Атланте черный мэр! Город входит в двадцатку крупнейших в стране — промышленный, торговый и культурный центр всего этого проклятого Юга. Это уже не край галантных плантаторов и добрых негров, нет, сегодня там бейсбольные и хоккейные клубы, известные по всей стране. Атланта — огромный город, джентльмены, со своей бурной жизнью и запутанными проблемами. В районе Атланты больше тысячи промышленных предприятий: самолеты и удобрения, автомобили и консервы, сталь и бумага, химикаты и мебель. Через город проходят три скоростные автострады. В Атланте один из крупнейших аэропортов страны, три ежедневные газеты, тридцать восемь радио— и телевизионных станций. Это крупный финансовый центр, там находится окружной банк Федерального Резерва. Черт возьми, это один из самых бурно развивающихся регионов страны. Вот почему туда пожаловала мафия. Вы что думаете, они пришли туда, чтобы полакомиться персиками и овсянкой? В район Атланты входит пятнадцать округов и уйма небольших городков. Представляете, сколько правоохранительных структур завязаны в этот узел? Да у меня не хватит людей, чтобы следить за одними только полицейскими! Что я могу сделать, черт подери, с горсткой федеральных агентов и юрисконсультов? И вы меня спрашиваете, почему ухудшается криминальная обстановка? Посмотрите на свои собственные цифры. По числу преступлений Атланта находится между Нью-Йорком и Вашингтоном. Вы знаете, сколько федеральных агентов у вас в Вашингтоне, не говоря уже о Нью-Йорке?
Это была впечатляющая речь — если и не блестящая, то во всяком случае очень смелая. Тем не менее, Эклфилду она принесла лишь неодобрительные взгляды, неубедительные отговорки и смутные обещания. Рассчитывать на помощь Вашингтона не приходилось. Там, наверху, хватало своих проблем — ничуть не менее сложных. Никогда еще ФБР не подвергалось такой критике с самых разных сторон, и деятельность Министерства юстиции падала все ниже в общественном мнении. Поэтому высокопоставленные чиновники были озабочены только тем, чтобы удержать свои позиции. Повсюду раздавались призывы к сокращению численности федеральных органов. На что еще мог рассчитывать в такой обстановке какой-то мелкий чиновник с Юга, кроме неофициального сочувствия и неопределенных обещаний?
На третий день ранним утром, вернувшись из бесполезной поездки в столицу, Эклфилд уже сидел у себя в кабинете и сосредоточенно изучал полицейские отчеты об инциденте в районе Кеннисо. Он читал очень быстро, но практически все прочитанное надежно запечатлевалось в памяти. Однако теперь он снова и снова вчитывался в сухие строки документов, и тут раздался телефонный звонок.
Голос собеседника — холодный, но не враждебный, отчужденный, но не высокомерный — невольно внушал уважение; по крайней мере, у юного Дэвида не возникло желания немедленно повесить трубку.
— Эклфилд слушает.
— Ваш телефон не прослушивается, Эклфилд?
— Надеюсь, что нет. Кто это?
— Не надо спрашивать. Позже сами поймете.
— Ладно. В чем дело?
— Вы ведь занимаетесь организованной преступностью?
— Да. А вы?
— Я тоже. Хотя подход несколько иной, скажем так. Вам говорит что-нибудь имя Чарльза Скьяпарелли?
— Вы знаете ответ.
— Тогда можете добавить еще одну строчку в его послужной список. Скап курировал все операции на базе Блюберд. Там он сплавлял оружие, спиртное, травку и все прочее. Вы меня слышите?
— Да-да. Этим сведениям можно доверять?
— Можно, хотя вы вряд ли найдете прямые улики. Все сделки проводились по липовым документам. Поищите одного финансового гения по имени Уолтерс. Это он все проворачивал. Если удастся добраться до его бухгалтерских книг, там будут ответы на все вопросы.
— Погодите. Я записываю — как вы сказали, Уолтерс?
— Да. У него офис в районе Файв-Пойнтс.
— Понял. Вернемся снова к Блюберд. Что вы знаете о случившемся?
— Славный был пожар.
— Ага, понятно. Значит, это вы?
— Да, я. У вас пропала охота со мной говорить?
— Нет, скорее, я польщен. Почему вы позвонили мне?
— Мне приходится работать очень аккуратно, приятель. Каждая ошибка может стать для меня последней. Мне сказали, что в вас я не ошибусь.
— Понятно. Впрочем, нет, непонятно. Что вы от меня хотите?
— Невмешательство и дружеский обмен информацией.
— Это... это звучит...
— Двусмысленно?
— Нет... просто я прикидываю цену, которую придется заплатить.
— Вам ничего не придется платить — разве что самую малость поступиться своим служебным долгом. Но мне нужен твердый договор, Эклфилд. Да или нет?
— Да. Мы можем встретиться?
— Приезжайте через час в Грант-парк. Возьмите полицейскую машину с коротковолновой рацией. Скажите мне номер канала, и я вас разыщу.
Они договорились о связи, и Болан закончил разговор.
Эклфилд рассеянно повесил трубку, подошел к двери и позвал своего помощника. Намеченные операции были тотчас отменены и весь отряд приведен в состояние боевой готовности. После этого Эклфилд сделал два звонка в Дворец правосудия: один — секретарю федерального окружного судьи, а второй — окружному прокурору. В обоих случаях он остался вполне доволен результатами.
Затем Эклфилд связался с Вашингтоном и пробился к своему высшему начальнику.
— У меня здесь необычная ситуация, мистер Броньола, — сказал он шефу. — Не вдаваясь в подробности — могу ли я просить у вас совета?
— В Вашингтоне у вас нет друзей, Дэвид, — напомнил Броньола.
— Да, сэр. Именно поэтому я хочу сообщить, что, похоже, нашел друга здесь, в Атланте.
— Рад за вас, — сказал Броньола. — Не пренебрегайте этой дружбой.
— Спасибо, сэр. Я рад, что вы меня понимаете.
— Это единственное, что я могу для вас сделать, Дэвид.
— Да, сэр.
Юный Дэвид повесил трубку и повернулся в кресле к окну, за которым над Атлантой занималось безмятежное утро. Он скрестил ноги на подоконнике, закурил и поздоровался с новым днем, обещавшим принести много удивительных событий.
* * *
Примерно тогда же в двадцати минутах езды от центра Атланты начиналось полицейское совещание совсем иного рода. В нем участвовали двенадцать офицеров из различных городских и окружных подразделений. Некоторые из них были в форме, другие — в гражданской одежде. Все на равных высказывали собственное мнение, невзирая на должности и звания. Встреча проходила на открытой площадке, где обычно проводились молодежные спортивные мероприятия.Двенадцать полицейских стояли вокруг своих автомобилей, курили и дружески передавали по кругу бутылочку, однако в их голосах сквозила озабоченность.
— Это безумие. Что мы можем сделать с этим парнем? Если вся полиция Нью-Йорка, вся полиция Чикаго, вся полиция Лос-Анджелеса...
— Можешь не продолжать, Билли-Боб.
— Думаю, вы меня поняли.
— Как бы там ни было, мы должны его остановить — пока еще не поздно.
— Может, он уже остановился. Когда это было... восемь или девять часов назад? Может, его уже и след простыл.
— А что — Рэнди прав. У меня целый ящик материалов на этого парня. Он не любит торчать на одном месте. Делает свое дело и смывается. Потому-то его до сих пор и не задержали. Пока сообразишь, в чем дело, а он уже неизвестно где — исчез.
— Они там думают, что на этот раз легко не отделаются: если он знает о Блюберде, значит, ему известно и все остальное. В общем, они в панике.
— Еще бы! Держу пари, вчера ночью они потеряли кучу денег.
— Миллионы, будьте уверены. Скорее всего груз не был даже застрахован.
— Конечно, нет. Как можно выписать страховой полис на контрабанду?
— Думаю, эти ребята способны выписать все, что им вздумается. Черт возьми, я не удивлюсь, если у них есть собственная страховая компания.
— Может, ты и прав. Чего у них только нет.
— Вернемся к нашим делам, мальчики. У кого-нибудь болит голова по поводу этих людей? Да плевать мы хотели на их потери — если только это не бьет рикошетом по нашим кошелькам! Но дело в том, что парень вторгся на нашу территорию.
— Шеф прав. Нужно что-то предпринимать.
— Не представляю, что я буду делать без своей территории. А еще, как назло, купил этот чертов «лимузин». Моей зарплаты не хватит даже на счета от механика, не говоря уже о кредите!
— Вот-вот, ребята, тут-то собака и зарыта. Если эта система откажет, хотя бы ненадолго, что с нами будет? Спонсор Генри отдал вчера концы в Кеннисо. Откуда теперь Генри получит свой конверт за последнюю неделю? Из могилы?
— Как-нибудь выкарабкаюсь, мальчики, за меня не волнуйтесь.
— Нет, Генри, ты не прав, сам знаешь. Предлагаю сброситься и возместить Генри убытки. Мы ведь все за одного, верно? На его месте мог бы очутиться каждый из нас, и поэтому...
— Мы обсудим это позже, Билли-Боб. Еще будет время, а пока главная проблема — Мак Болан. Мы должны его убрать.
— Мне не нравится такая постановка вопроса, шеф.
— Нет, шеф совершенно прав. Давайте называть вещи своими именами.
— Слушайте, ребята, никто здесь не говорит об убийстве. Просто мы должны выполнить свой служебный долг.
— Вот именно, но проявить при этом чуть больше усердия.
— У нас есть все основания. В этих чертовых циркулярах прямо говорится: «стрелять на месте», «стрелять на поражение». Так что и впрямь остается только проявить усердие.
— Правильно.
— Этот парень... говорят, он не стреляет в полицейских.
— Надеюсь, ты не веришь в эту чушь, Билли-Боб! Или ты собираешься во время ночного дежурства светить фонариком на свой значок, чтобы тебя не подстрелили?
— Брось свои шуточки! Ты знаешь, о чем я говорю.
— Да все мы знаем, Билли-Боб! Тебе не по душе охотиться за этим парнем, верно? А думаешь, нам это нравится? Все мы люди, черт побери. Но мы должны его остановить, Билли-Боб, так ведь?
— Так.
— Ладно, хватит об этом. Нам не нужно принимать никаких решений — все уже давно решили за нас. Мы знаем районы повышенного риска, это наша работа. Ведем обычное круглосуточное патрулирование, вот и все. Только более усердно, чем обычно.
— Все должно быть четко, ребята. Речь идет о наших территориях — или мы, или Болан.
— Шеф прав. Нужно действовать без проколов.
— Ладно, займемся делом.
— Вот карта. Здесь уже отмечены места, в которых...
Над Атлантой разгорался новый день. Если у бравых ребят получится то, что они задумали, этот день станет для Болана последним, и Палач навсегда сгинет в Южном Коридоре.
Глава 9
Официальная реакция на появление Болана в штате Джорджия выразилась в создании объединенного отряда из подразделений столичной полиции и местных агентов ФБР.
Этот отряд существовал по большей части на бумаге, хотя в полицейском управлении Атланты была выделена комната для оперативного штаба. Теоретически против Болана были собраны внушительные силы с внушительными ресурсами и практически неограниченными полномочиями. Однако многие скептики из полицейских чинов сомневались в практической реализации этого проекта, поскольку успех всецело зависел от четкого взаимодействия разрозненных структур. Во всяком случае, опыт предыдущих операций такого рода давал мало оснований для оптимизма.
Так или иначе, оперативный штаб начал свою работу, и многочисленные полицейские подразделения Джорджии были с девяти ноль-ноль утра приведены в боевую готовность.
А в девять двадцать полицейская тактика подверглась первому испытанию, когда «одинокий снайпер» нанес удары в финансовом центре Атланты, и результаты испытания оказались малоутешительными. К девяти тридцати ряды крупных боссов преступного мира Атланты заметно поредели: пять известных «бизнесменов» от мафии были уничтожены вместе со своими телохранителями.
Подавленный начальник оперативного штаба неловко оправдывался перед начальством:
— Мы просто не были готовы. Первые донесения о стрельбе поступили только в девять двадцать шесть. А потом началось по всему кварталу. Через несколько минут мы оцепили район Файв-Пойнтс. Но этого чертова снайпера там уже не было.
Полицейские стратеги вернулись к своим планшетам, раздраженно сетуя, что, мол, невозможно предусмотреть бесконечное число вариантов.
В это же время некий «шеф безопасности» смущенно докладывал по телефону в особняк на улице Пейсиз-Ферри:
— Ума не приложу, как это ему удалось. Все точки, по нашему уговору, находились под присмотром. У каждого объекта был телохранитель, но он и их уложил. В жизни такого не видел. Где, черт подери, эта зондеркоманда из Нью-Йорка? У меня просто не хватит людей разгрести все это дерьмо!
Через несколько минут последовал повторный звонок:
— Он напал на ваш офис в Файв-Пойнтс, сэр! Почистил сейф и сжег все бумаги! Ваши люди сейчас пытаются хоть что-то спасти... Когда? Не знаю, сэр. Они пришли к девяти, к открытию, и здесь уже...
Ровно в десять неподалеку от циклорамы Гражданской войны в Грант-парке в автомобиль юного Дэвида Эклфилда подсел высокий человек в светлом костюме и желтых солнечных очках. Точное время и место встречи были оговорены несколькими минутами раньше по шифрованному полицейскому радиоканалу.
— Поедем куда-нибудь, — предложил гость, усаживаясь рядом с федералом.
Они медленно выехали из парка и двинулись вдоль Юго-Восточного бульвара. Болан положил на заднее сиденье небольшой портфель и сказал своему спутнику:
— Там есть кое-что интересное для вас. Не спрашивайте, где и как я это раздобыл, это не для ушей полицейского. Недостает только одного звена в цепи, чтобы на абсолютно законных основаниях опрокинуть империю Скьяпарелли. Вам понадобятся книги Уолтерса, но я не знаю, где их найти. Пока не знаю.
Эклфилд разглядывал собеседника с плохо скрытым восхищением. Полицейский почувствовал, как его ладони на рулевом колесе становятся влажными, и хрипло спросил:
— Что в портфеле?
— Полагаю, шифры. Ключи к бухгалтерским книгам Уолтерса. Да, кстати, все «чистые» документы недавно сгорели. На их восстановление понадобится уйма времени — ведь там было сплошное вранье, и придется сочинять все сначала. Если вы доберетесь до Уолтерса, немедленно арестуйте бумаги. Посмотрим тогда, как они отвертятся.
— Отличная работа, — признал Эклфилд. — Мои люди уже занялись Уолтерсом. А... где вы были перед тем, как встретиться со мной?
— Не нужно вопросов, — предупредил Болан.
— Ладно. Просто я слышал по радио потрясающую новость. Примерно полчаса назад был совершен налет в районе Файв-Пойнтс.
— Надо же, — невозмутимо заметил Болан.
— Вас ничем не проймешь, мистер... простите, вы ведь так и не представились!
— Некоторые ребята из ваших называют меня Страйкер.
— Подходящее имя. Я бы и сам, пожалуй, от такого не отказался.
Болан сдержанно улыбнулся и сказал:
— Мы с вами занимаемся одним делом, Эклфилд. Разница, главным образом, в подходе.
— Да нет, скорее в эффективности, — возразил федерал. — Я завидую вашей свободе, Страйкер, но так рисковать... нет, не хотел бы я быть на вашем месте... Что я могу для вас сделать?
— Вы окажете мне услугу, Эклфилд, разделавшись с бандой Скьяпарелли. Да, я умею рубить головы, — если вы это называете эффективностью. Но у этого дракона новые головы вырастают быстрее, чем я успеваю их отрубать. Я не могу добраться до его сердца, приятель. А вы можете — так сделайте это!
— Буду стараться изо всех сил, — торжественно пообещал Эклфилд. — Но, мне кажется, вы слишком упрощаете, когда говорите о себе. Неужели вы рубите головы только ради удовольствия? Почему вы это делаете, Страйкер? Что не дает вам покоя?
— Все то дерьмо, что окружает нас, Дэвид. Растоптанные мечты, загубленные жизни, хорошие люди, которые погрязли в этом дерьме, — вот что не дает мне покоя. Страшная гидра, которая оскверняет все, к чему прикасается... Мне нужно продолжать?
— Кажется, я понимаю, — вздохнул федерал. — Примерно так я и думал. Значит, вы не любитель приключений.
— И никогда им не был.
— Порой пресса выставляет вас именно таким. А кое-кто изображает эдакого здоровенного психопата с комплексом бога. Я никогда не верил ни тем, ни другим. Я догадывался, что вас сжигает какой-то огонь, что вы просто не можете спокойно наслаждаться жизнью на тонущем корабле.
— Спасибо на добром слове, — спокойно произнес Болан. — А теперь высадите меня на прежнем месте.
— Ладно. Но по телефону мы договаривались об обмене информацией. Чем я могу вам отплатить?
— Когда придет время, Дэвид, я к вам обращусь. Обещаю.
— Хорошо. Всегда к вашим услугам.
Минуту они ехали молча. Потом Эклфилд сказал:
— Между прочим, я разговаривал с Броньолой.
— Поздравляю.
— Я кое-что слышал о нем...
— Не от меня.
— Конечно, не от вас, — со вздохом признал юный Дэвид. Побарабанив пальцами по рулю, он добавил: — Когда-нибудь, мистер Страйкер, я надеюсь вступить в ваше братство.
— Вы уже с нами, приятель. Когда начинаешь такую жизнь, обратного хода нет. Все, приехали.
Полицейский затормозил, и высокий человек вышел из машины. Склонившись к окну, он улыбнулся на прощание:
— Держитесь, дружище.
После чего Болан захлопнул дверцу и быстро исчез среди густой зелени.
«Постараюсь», — пробормотал полицейский. Черт возьми, он действительно нашел друга, а может быть, и не одного.
Этот отряд существовал по большей части на бумаге, хотя в полицейском управлении Атланты была выделена комната для оперативного штаба. Теоретически против Болана были собраны внушительные силы с внушительными ресурсами и практически неограниченными полномочиями. Однако многие скептики из полицейских чинов сомневались в практической реализации этого проекта, поскольку успех всецело зависел от четкого взаимодействия разрозненных структур. Во всяком случае, опыт предыдущих операций такого рода давал мало оснований для оптимизма.
Так или иначе, оперативный штаб начал свою работу, и многочисленные полицейские подразделения Джорджии были с девяти ноль-ноль утра приведены в боевую готовность.
А в девять двадцать полицейская тактика подверглась первому испытанию, когда «одинокий снайпер» нанес удары в финансовом центре Атланты, и результаты испытания оказались малоутешительными. К девяти тридцати ряды крупных боссов преступного мира Атланты заметно поредели: пять известных «бизнесменов» от мафии были уничтожены вместе со своими телохранителями.
Подавленный начальник оперативного штаба неловко оправдывался перед начальством:
— Мы просто не были готовы. Первые донесения о стрельбе поступили только в девять двадцать шесть. А потом началось по всему кварталу. Через несколько минут мы оцепили район Файв-Пойнтс. Но этого чертова снайпера там уже не было.
Полицейские стратеги вернулись к своим планшетам, раздраженно сетуя, что, мол, невозможно предусмотреть бесконечное число вариантов.
В это же время некий «шеф безопасности» смущенно докладывал по телефону в особняк на улице Пейсиз-Ферри:
— Ума не приложу, как это ему удалось. Все точки, по нашему уговору, находились под присмотром. У каждого объекта был телохранитель, но он и их уложил. В жизни такого не видел. Где, черт подери, эта зондеркоманда из Нью-Йорка? У меня просто не хватит людей разгрести все это дерьмо!
Через несколько минут последовал повторный звонок:
— Он напал на ваш офис в Файв-Пойнтс, сэр! Почистил сейф и сжег все бумаги! Ваши люди сейчас пытаются хоть что-то спасти... Когда? Не знаю, сэр. Они пришли к девяти, к открытию, и здесь уже...
Ровно в десять неподалеку от циклорамы Гражданской войны в Грант-парке в автомобиль юного Дэвида Эклфилда подсел высокий человек в светлом костюме и желтых солнечных очках. Точное время и место встречи были оговорены несколькими минутами раньше по шифрованному полицейскому радиоканалу.
— Поедем куда-нибудь, — предложил гость, усаживаясь рядом с федералом.
Они медленно выехали из парка и двинулись вдоль Юго-Восточного бульвара. Болан положил на заднее сиденье небольшой портфель и сказал своему спутнику:
— Там есть кое-что интересное для вас. Не спрашивайте, где и как я это раздобыл, это не для ушей полицейского. Недостает только одного звена в цепи, чтобы на абсолютно законных основаниях опрокинуть империю Скьяпарелли. Вам понадобятся книги Уолтерса, но я не знаю, где их найти. Пока не знаю.
Эклфилд разглядывал собеседника с плохо скрытым восхищением. Полицейский почувствовал, как его ладони на рулевом колесе становятся влажными, и хрипло спросил:
— Что в портфеле?
— Полагаю, шифры. Ключи к бухгалтерским книгам Уолтерса. Да, кстати, все «чистые» документы недавно сгорели. На их восстановление понадобится уйма времени — ведь там было сплошное вранье, и придется сочинять все сначала. Если вы доберетесь до Уолтерса, немедленно арестуйте бумаги. Посмотрим тогда, как они отвертятся.
— Отличная работа, — признал Эклфилд. — Мои люди уже занялись Уолтерсом. А... где вы были перед тем, как встретиться со мной?
— Не нужно вопросов, — предупредил Болан.
— Ладно. Просто я слышал по радио потрясающую новость. Примерно полчаса назад был совершен налет в районе Файв-Пойнтс.
— Надо же, — невозмутимо заметил Болан.
— Вас ничем не проймешь, мистер... простите, вы ведь так и не представились!
— Некоторые ребята из ваших называют меня Страйкер.
— Подходящее имя. Я бы и сам, пожалуй, от такого не отказался.
Болан сдержанно улыбнулся и сказал:
— Мы с вами занимаемся одним делом, Эклфилд. Разница, главным образом, в подходе.
— Да нет, скорее в эффективности, — возразил федерал. — Я завидую вашей свободе, Страйкер, но так рисковать... нет, не хотел бы я быть на вашем месте... Что я могу для вас сделать?
— Вы окажете мне услугу, Эклфилд, разделавшись с бандой Скьяпарелли. Да, я умею рубить головы, — если вы это называете эффективностью. Но у этого дракона новые головы вырастают быстрее, чем я успеваю их отрубать. Я не могу добраться до его сердца, приятель. А вы можете — так сделайте это!
— Буду стараться изо всех сил, — торжественно пообещал Эклфилд. — Но, мне кажется, вы слишком упрощаете, когда говорите о себе. Неужели вы рубите головы только ради удовольствия? Почему вы это делаете, Страйкер? Что не дает вам покоя?
— Все то дерьмо, что окружает нас, Дэвид. Растоптанные мечты, загубленные жизни, хорошие люди, которые погрязли в этом дерьме, — вот что не дает мне покоя. Страшная гидра, которая оскверняет все, к чему прикасается... Мне нужно продолжать?
— Кажется, я понимаю, — вздохнул федерал. — Примерно так я и думал. Значит, вы не любитель приключений.
— И никогда им не был.
— Порой пресса выставляет вас именно таким. А кое-кто изображает эдакого здоровенного психопата с комплексом бога. Я никогда не верил ни тем, ни другим. Я догадывался, что вас сжигает какой-то огонь, что вы просто не можете спокойно наслаждаться жизнью на тонущем корабле.
— Спасибо на добром слове, — спокойно произнес Болан. — А теперь высадите меня на прежнем месте.
— Ладно. Но по телефону мы договаривались об обмене информацией. Чем я могу вам отплатить?
— Когда придет время, Дэвид, я к вам обращусь. Обещаю.
— Хорошо. Всегда к вашим услугам.
Минуту они ехали молча. Потом Эклфилд сказал:
— Между прочим, я разговаривал с Броньолой.
— Поздравляю.
— Я кое-что слышал о нем...
— Не от меня.
— Конечно, не от вас, — со вздохом признал юный Дэвид. Побарабанив пальцами по рулю, он добавил: — Когда-нибудь, мистер Страйкер, я надеюсь вступить в ваше братство.
— Вы уже с нами, приятель. Когда начинаешь такую жизнь, обратного хода нет. Все, приехали.
Полицейский затормозил, и высокий человек вышел из машины. Склонившись к окну, он улыбнулся на прощание:
— Держитесь, дружище.
После чего Болан захлопнул дверцу и быстро исчез среди густой зелени.
«Постараюсь», — пробормотал полицейский. Черт возьми, он действительно нашел друга, а может быть, и не одного.
Глава 10
В начале одиннадцатого возле особняка на улице Пейсиз-Ферри появилась колонна автомобилей. От глаз Меллини не укрылось, что они уже проезжали здесь несколькими минутами раньше — судя по всему, изучали обстановку. Похоже, они сделали полный круг по центральному кварталу.
Пять автомашин, заполненных пассажирами, двигались, как похоронная процессия, — медленно, строго сохраняя дистанцию; наконец кортеж въехал на полукруглую дорожку возле дома.
Меллини с досадой ударил кулаком по ладони и бросился к крыльцу. «Пошевеливайтесь, черт бы вас побрал! Здесь это, здесь!»
Первый автомобиль еще не успел затормозить, когда дверцы распахнулись и оттуда выскочили четверо мужчин, сразу устремившись в сторону дома; остальные машины замерли в ожидании.
«Господи Иисусе, пресвятая Богородица! И это называется оперативность!»
Взвинченный до предела, начальник охраны встретил гостей криком:
— Что вы там возитесь, черт подери! Давайте скорее сюда!
Каменнолицый «горилла» бросил на Меллини холодный взгляд и махнул рукой, подавая сигнал остальным машинам. Его подручные тем временем побежали трусцой вокруг дома.
Мик Меллини никогда не видел ничего подобного. Что эти ребята о себе возомнили? Тоже мне, президентский кортеж.
Послышался скрежет тормозов, и автомобили ровным клином выстроились перед крыльцом. Все дверцы открылись одновременно — это напоминало высадку десанта. Двое тут же поднялись в дом, не удостоив Меллини даже небрежного кивка; остальные небольшими группами разбежались по участку, за исключением нескольких головорезов, которые, замерев у крыльца, зорко поглядывали по сторонам.
Наконец начальник охраны снова обрел дар речи:
— Я видел, как вы проезжали. Вы что, не слышали моих криков? Где вы были все это время, черт подери? Господи! Фрэнки сказал, что...
— Кто ты такой?
Вопрос исходил от прилизанного типа с ледяным взглядом, который отделился от группы, стоявшей у крыльца.
— Я Меллини.
Похоже, после предыдущего визита начальник охраны решил, что его имя хорошо известно в Нью-Йорке. Прозрение наступило очень быстро.
— Что еще за Меллини?
— М-м... начальник охраны. Куда вы все запропастились? Фрэнки сказал, что вы прибудете с минуты на минуту. У нас тут совсем не осталось людей. А этот чертов снайпер гастролирует по всему городу.
Человек с ледяным взглядом поднялся на крыльцо.
— Кто такой Фрэнки?
— То есть — как это кто? Разве вы не...
Взгляд Меллини упал на еще одного пикового туза.
— Домино, — холодно представился обладатель карты. — Кто такой Фрэнки?
Это было слишком для человека, который вот уже десять часов находился на грани нервного срыва.
— А ч-черт, — пробормотал Меллини.
— Доложи своему боссу, что я здесь.
— Его босс уже знает об этом, — сказал Скьяпарелли, внезапно появившийся на крыльце. — И очень этому рад. Входите в дом.
Домино представил своих спутников, похожих на него как близнецы-братья:
— Это Пол. Это Джеймс. А это Джон.
«Прямо-таки апостолы Павел, Иаков и Иоанн, — подумал Меллини и пробормотал чуть слышно: — А ты, стало быть, сам Иисус».
— Скьяпарелли. Друзья называют меня Скап. Входите, входите. Первый раз в Атланте? Очень жаль, что по такому неприятному поводу.
Двое «горилл» поднялись на крыльцо, распахнули дверь и, настороженно оглядываясь, последними вошли в дом. Меллини все больше становилось не по себе. Он взял шефа под руку и яростно прошептал ему на ухо:
— Что-то тут не так! Давайте их проверим!
Скьяпарелли с мягкой улыбкой обернулся к Домино.
— Позвольте взглянуть на ваши документы — так, для порядка.
Домино протянул хозяину дома свою визитную карточку, а потом все прошли в кабинет. Скьяпарелли уселся за стол и взялся за телефон. Остальные сели рядом и молча ожидали, пока хозяин Атланты звонил в Нью-Йорк. Разговор был коротким. Скьяпарелли прочитал что-то на обороте игральной карты и задумчиво чесал шею, внимательно слушая невидимого собеседника. Потом он спросил мрачным тоном:
— Кто же тогда Фрэнки?
Нетерпеливо выслушав ответ, Скьяпарелли сказал напоследок:
— Ничего, мы здесь разберемся.
Он вернул карту Домино со словами:
— Кто такой Фрэнки?
Тот уклончиво пожал плечами:
— Фрэнки — распространенное имя, Скап.
— Он показал такую же карту. Ворвался сюда и сразу же стал командовать. Он ушел отсюда не с пустыми руками.
Пять автомашин, заполненных пассажирами, двигались, как похоронная процессия, — медленно, строго сохраняя дистанцию; наконец кортеж въехал на полукруглую дорожку возле дома.
Меллини с досадой ударил кулаком по ладони и бросился к крыльцу. «Пошевеливайтесь, черт бы вас побрал! Здесь это, здесь!»
Первый автомобиль еще не успел затормозить, когда дверцы распахнулись и оттуда выскочили четверо мужчин, сразу устремившись в сторону дома; остальные машины замерли в ожидании.
«Господи Иисусе, пресвятая Богородица! И это называется оперативность!»
Взвинченный до предела, начальник охраны встретил гостей криком:
— Что вы там возитесь, черт подери! Давайте скорее сюда!
Каменнолицый «горилла» бросил на Меллини холодный взгляд и махнул рукой, подавая сигнал остальным машинам. Его подручные тем временем побежали трусцой вокруг дома.
Мик Меллини никогда не видел ничего подобного. Что эти ребята о себе возомнили? Тоже мне, президентский кортеж.
Послышался скрежет тормозов, и автомобили ровным клином выстроились перед крыльцом. Все дверцы открылись одновременно — это напоминало высадку десанта. Двое тут же поднялись в дом, не удостоив Меллини даже небрежного кивка; остальные небольшими группами разбежались по участку, за исключением нескольких головорезов, которые, замерев у крыльца, зорко поглядывали по сторонам.
Наконец начальник охраны снова обрел дар речи:
— Я видел, как вы проезжали. Вы что, не слышали моих криков? Где вы были все это время, черт подери? Господи! Фрэнки сказал, что...
— Кто ты такой?
Вопрос исходил от прилизанного типа с ледяным взглядом, который отделился от группы, стоявшей у крыльца.
— Я Меллини.
Похоже, после предыдущего визита начальник охраны решил, что его имя хорошо известно в Нью-Йорке. Прозрение наступило очень быстро.
— Что еще за Меллини?
— М-м... начальник охраны. Куда вы все запропастились? Фрэнки сказал, что вы прибудете с минуты на минуту. У нас тут совсем не осталось людей. А этот чертов снайпер гастролирует по всему городу.
Человек с ледяным взглядом поднялся на крыльцо.
— Кто такой Фрэнки?
— То есть — как это кто? Разве вы не...
Взгляд Меллини упал на еще одного пикового туза.
— Домино, — холодно представился обладатель карты. — Кто такой Фрэнки?
Это было слишком для человека, который вот уже десять часов находился на грани нервного срыва.
— А ч-черт, — пробормотал Меллини.
— Доложи своему боссу, что я здесь.
— Его босс уже знает об этом, — сказал Скьяпарелли, внезапно появившийся на крыльце. — И очень этому рад. Входите в дом.
Домино представил своих спутников, похожих на него как близнецы-братья:
— Это Пол. Это Джеймс. А это Джон.
«Прямо-таки апостолы Павел, Иаков и Иоанн, — подумал Меллини и пробормотал чуть слышно: — А ты, стало быть, сам Иисус».
— Скьяпарелли. Друзья называют меня Скап. Входите, входите. Первый раз в Атланте? Очень жаль, что по такому неприятному поводу.
Двое «горилл» поднялись на крыльцо, распахнули дверь и, настороженно оглядываясь, последними вошли в дом. Меллини все больше становилось не по себе. Он взял шефа под руку и яростно прошептал ему на ухо:
— Что-то тут не так! Давайте их проверим!
Скьяпарелли с мягкой улыбкой обернулся к Домино.
— Позвольте взглянуть на ваши документы — так, для порядка.
Домино протянул хозяину дома свою визитную карточку, а потом все прошли в кабинет. Скьяпарелли уселся за стол и взялся за телефон. Остальные сели рядом и молча ожидали, пока хозяин Атланты звонил в Нью-Йорк. Разговор был коротким. Скьяпарелли прочитал что-то на обороте игральной карты и задумчиво чесал шею, внимательно слушая невидимого собеседника. Потом он спросил мрачным тоном:
— Кто же тогда Фрэнки?
Нетерпеливо выслушав ответ, Скьяпарелли сказал напоследок:
— Ничего, мы здесь разберемся.
Он вернул карту Домино со словами:
— Кто такой Фрэнки?
Тот уклончиво пожал плечами:
— Фрэнки — распространенное имя, Скап.
— Он показал такую же карту. Ворвался сюда и сразу же стал командовать. Он ушел отсюда не с пустыми руками.