Перемолотов Владимир. Повесть о Монахе и Безбожнике

   — Колдовство? — насторожившись спросил Император. Что нужно делать с этим шариками он понял, однако еще не решил, стоит ли следовать примеру колдуна.
   Хэст заглянул через купеческое плечо, кивнул, словно и впрямь понимал что-то. Встретившись глазами с Императором, успокоительно кивнул.
   — Это доброе колдовство. Как в куске мяса. Стоит съесть, как сил сразу прибавится…
   Не колеблясь, он схватил горошину и сунул за щеку.
   Император последовал его примеру, а последнюю горошину Шура всунул между губ Императорскому экс-библиотекарю.
   Пять минут спустя они вновь двинулись в путь. В эту ночь на небе соседствовали и Мульп и Лао. Этого света хватало даже на то, чтоб видеть, что твориться под деревьями.
   Из всех беглецов только Никулин знал, куда они идут, поэтому, когда деревья раздвинулись, и ноги ощутили утоптанную землю дороги, он остановился, поджидая товарищей. Хэст неслышно выскользнул из-за его спины и тут же присев на корточки стал всматриваться в следы на земле.
   — Эх, лошадей бы! — с сожалением сказал он. В ладони он разминал кусочек сухой земли. Песок просыпался вниз между пальцев и его уносил ветерок. — Конники тут вечером прошли.
   — Будут тебе лошади.
   — Откуда?
   — Или я не колдун?
   Колдун остановился и настороженно, словно хотел отыскать засаду, повернулся вокруг себя. Мовсий сделал тоже самое. Слава Кархе кругом было и тихо, и пусто… Купец уставился в навершье посоха, словно хотел разглядеть что-то внутри. По округлой рукояти бежали колдовские знаки. Император сделал охранительный знак.
   — Эйн, цвей дрей, зиг-зибер! — воскликнул определенно довольный колдун. Головой по сторонам он уже не крутил.
   — Нам туда.
   Он указал на кусты.
   — И что там? — спросил Хэст.
   — Там четверка лошадей.
   Не спуская с него глаз, Маввей боком притиснулся сквозь кусты, словно желая побыстрее уличить колдуна во лжи, а может быть наоборот — убедиться в его всемогуществе.
   — Мог бы и обойти, — крикнул ему вслед прогрессор, отлично знавший, что тот там увидит. — Все равно сквозь кусты не проведешь.
   Прошло всего несколько мгновений, и Императорский Шпион вышел из-за кустов с вытаращенными глазами.
   — Великий Карха! Чудо! Настоящее чудо! Четыре коня! Оружие! Еда!
   Прогрессор кивнул.
   Не испорченный цивилизацией туземец радовался лошадям, но главным тут были не они и даже не оружие, которым, как он рассчитывал, и пользоваться-то не придется.
   Главной тут была еда.
 

Дурбанский лес.

Большая Дорога.

   Всадники.
   Цокот копыт толкал их в спину.
   Прогрессор не сказал ни слова о погоне, но все чувствовали, что она отстала. После колдовства с лошадьми туземцы толи почувствовали себя то ли сильнее, то ли защищеннее. От этого чувства и Маввей и Шумон готовы были неспешно трусить по дороге до тех пор, пока не встретится какое-нибудь жилье, Мовсий, однако, все пришпоривал и пришпоривал. Мысль о том, что в Эмиргергере сейчас сидит брайхкамер, жгла Императорскую душу.
   Прогрессор скакал следом за Мовсием, поглядывал время от времени на небо и раздумывал над тем, что должно случиться с ними в течение нескольких ближайших часов. У Мовсия имелись свои планы, у него — свои. Близилось время колдовского коварства.
   Стук копыт изменил свой ритм. Шура оторвал взгляд от плывущего между звезд облака. Мовсий придержал коня и поравнялся с прогрессором.
   — Слушаю тебя, государь…
   — Ты знаешь, где мы сейчас?
   Шура совершенно искренне ответил.
   — Я слишком мало знаю твою страну, чтоб сказать это. Знаю только то, что мы на дороге, ведущей на юг. Так говорят звезды.
   — Ближайший гарнизон в Ирумале, — в полголоса сказал Император и задумался. Совета Мовсий не ждал, предпочитая решать свои проблемы без подсказчиков. Его взгляд улетел в небо. Кроме облаков там еще были звезды и темнота.
   — Это далеко? — осторожно спросил Александр Алексеевич.
   — До полудня доберемся…
   В его голосе звучала уверенность, заставившая прогрессора улыбнуться.
   — Может быть, дадим животным отдохнуть? — предложил он. — Да и сами отдохнем — книжник совсем плох. У нас впереди целая ночь! Поедим…
   Император оглянулся. Оба ночных светила уже уходили за кромку леса. Шумон в остатках света выглядел вурдалаком или оборотнем. Сам Мовсий после действия колдовского зерна чувствовал себя хоть куда, но вот для книжника колдовства оказалось явно не достаточно. Того и гляди свалится.
   Продолжать скачку значило рисковать потерять лошадей или сломать чью-нибудь шею, но если лошадей колдун наколдует снова — что ему стоит-то, то кто его знает, сможет ли он так же ловко срастить сломанную шею?
   Император дернул уздечку, поворачивая коня в сторону от дороги. Сквозь ближние кусты люди добрались до редколесья и свернули в темноту, в которой не было видно ни одной звезды. Из темноты пахнуло свежей сыростью, прелыми листьями. Шумон непроизвольно чмокнул сухими губами.
   — Там вода, — сказал Хэст.
   — Зачем нам вода? Победители пьют вино, — сказал прогрессор. — Или мы не заслужили?
   Из седельной сумки он вытащил флягу, и, приложившись первым, с поклоном передал ее Императору. Фляга прошла по кругу и вернулась к купцу.
   Они спешились и едва успели достать припасы, как на них навалилась сонное оцепенение. Мовсий почувствовал неладное, попытался подняться, но только повалился навзничь. Роса на какое-то мгновение обожгла его холодом, заставив оцепенение отпрянуть. Он увидел, что его товарищи лежат, скованные той же силой. Что бы победить слабость, мгновения оказалось мало. Мовсий только приподнялся и снова упал навзничь. В глазах замелькали искры, поплыли цветные кольца…
   Ему показалось, что сверху, спускается большое облако, и это было последним из того, что он запомнил.
 

Заповедник «Усадьба».

Кабинет Главного Администратора.

   — У Александра Алексеевича все получилось….
   Игорь Григорьевич, осунувшийся и похудевший за последние дни, подошел к карте, ткнул пальцем в самую гущу леса, довольно далеко от «Усадьбы».
   — Сейчас он где-то тут. Как наши гости?
   Сергей подошел и тоже ткнул в карту. Его палец уперся гораздо ближе к желтой линии, обозначавшей границу заповедника.
   — Завтра к вечеру они могут дойти до Стены.
   Шеф удовлетворенно кивнул.
   — К этому времени Александр Алексеевич уже будет на месте в компании Императора и его присных…
   — А они успеют?
   — Успеют, — успокоил Сергея Шеф.
   — На лошадях? — с сомнением протянул Сергей. Скорость лошади он представлял, как и расстояние от указанной Игорем Гпригорьевичем точки до ближайшего участка Стены. Похоже, что придется ему все-таки измысливать какую-нибудь диверсию, чтоб задержать брата Черета на день-другой. Настырный монах шел и шел вперед, без всяких раздумий пуская в ход излучатель. Но ответ его удивил.
   — Почему на лошадях? Аэроциклом… К утру будут на месте.
   Он представил компанию: прогрессора Шуру, Императора, Шумона и Маввея. Единственный, кто не удивился бы предложенному способу передвижения, так это Хэст. Летать туземец не летал, но присутствовал.
   — Мы зашли слишком далеко. Как теперь объяснить Мовсию, что тут происходит? Или Шура уже объяснил?
   — Это все впереди. Пока они спят. А объяснение будет простым….
   Сергей понял, что тот имеет ввиду.
   — Колдовство?
   — Именно. На него мы все спишем. На него и на врагов Императора.
   — Бедный Шумон…
   Игорь Григорьевич вздохнул.
   — Ничего. Из двух зол положено выбирать меньшее. Все-таки он скептик. А когда отношения установятся, найдем ему способ объяснить…
 

Дурбанский лес.

Лагерь Имперской Панцирной пехоты.

   Сверху, с высоты километра, лес опять казался уснувшим. Где-то там, под его листьями скрывались и птицы и звери и даже разбойники, воспитание которых Сергею пришлось отложить до лучших времен.
   Прогрессор Шура освободил Императора, вывел того из дворца, снабдил загодя заготовленными лошадьми и оружием, но это было только пол дела. Нужно было еще доставить Императора до Стены.
   Он добавил скорости. Лес слился в зеленую полосу, позволив Сергею думать о том, что должно случиться в ближайшие несколько часов, и собственной роли в намеченном плане. Он невольно улыбнулся. Ради того, что ему предстояло, можно было б ненадолго отложить даже общение с любезными его сердцу разбойниками Слепого Хамады.
   Конечно, в том, что намечалось, его роль была значительной, почти ключевой, однако, как и полагается, самое сложное досталось специалисту. Сергей почти без зависти вздохнул. Что ж… Александру Алексеевичу тут можно было только позавидовать, но тут все по честному — чья работа того и слава.
   Мартин, что летел в паре метров выше него, тоже прибавил скорость и поравнялся с ним. Лететь на аэроцикле волшебник не захотел — сказал, что отвык. Оно было и к лучшему. Если человек в облаке был для туземцев злым колдуном, от которого неизвестно чего ждать, и с которым можно было бы помериться силами, то летающий человек тут был только один — Фосский отшельник. А это уже солидная репутация. Неприятности, которые он предрекал, не нуждались ни в каких комментариях, и мериться с ним силой желающих уже не находилось.
   Сергей так и не решился расспросить Мартина о том, что тот делал весь этот год, после того, как остался на планете, не захотев терять обретенную тут Силу. Не хотелось смущать давнего товарища. Наверное, чем-то удивительным занимался, раз его именем тут уже пугают людей.
   Край леса приблизился и скользнул назад, открывая лагерь, расположившийся на огромной полояне.
   Он жил своей жизнью. Туземцы, еще не освоившись с тем, что неприятности могут в прямом смысле свалиться на голову, больше смотрел по сторонам, чем в небо поэтому они беспрепятственно залетели внутрь. Между серыми квадратами палаток горело несколько костров — и только.
   Невидимые в темноте, Сергей и Мартин подобрались к самому излучателю и застыли метрах в двадцати над ним.
   — Сколько у нас времени?
   Мартин ответил мгновенно, видно, что и сам думал о том же самом.
   — Считай, его вовсе нет. Пара минут…Не больше. Потом они опомнятся….
   — И ка-а-а-а-а-к прыгнут…
   Отпущенные Мартином две минуты не расстроили егеря. Сергей, когда планировал операцию, отводил на нее не больше восьмидесяти секунд. После этого нападение колдунов превратится в обычную баталию с применением Императорской Панцирной пехотой луков, арбалетов, а возможно даже (вот уж чего бы совсем не хотелось) камнеметов.
   Из тех, кто сейчас сидел внизу, эти беспокоили его больше всего. Поэтому именно с них он и решил начать.
   — Давай!
   Мартин осторожно потянул излучатель вверх и…
   Похоже, что он все же недооценил туземцев. Они ждали нападения и, как могли, приготовились.
   Костры, только что тускло тлевшие полыхнули яркими языками пламени, оттолкнув темноту к краям площадки. С земли поднялись, словно в одну секунду выросли, несколько рядов лучников, но Сергей, хоть и не был готов к такому повороту событий, все-таки опередил их.
   На счастье диверсантов разгоревшиеся костры осветили не небо, а землю и лучники не видели цели.
   Восемь яростно-белых взрывов оконтурили башню с излучателем, ослепив лучников. Враг был в воздухе, но он все еще оставался невидимым. Вместе со стрелами, пущенными наугад, в небо поднималась брань и жалостливый вой.
   Сполохи огня осветили башню от основания до верхушки. Он не стояла на месте, а казалось, шевелилась, качалась, ходила ходуном, словно внизу бушевало землетрясение. Сергей, не веря глазам, свесился вниз.
   — Что это?
   Куча, шевелившаяся под ними, оказалась состоящей из монахов. Они облепили излучатель как муравьи, словно надеялись, что вес их тел припечатает излучатель к земле. Ему показалось, а может быть, это было и на самом деле, что их ноги продолжали приплясывать, болтаясь в воздухе.
   — Что с ними делать? — спросил Мартин. Он просто висел в воздухе и смотрел на кутерьму внизу, словно не имел ко всему этому никакого отношения. Поднимать Братьев по Вере выше он не решался. Падение могло стоить кому-то из них жизни…
   — Монахи — моя работа, — сказал Сергей, доставая разрядник. — Опусти их пониже…
   Башня чуть-чуть спустилась. На земле кто-то радостно заорал — колдуны показали слабину. Еще чуть-чуть и…
   Но этого не произошло. Сергей осторожно, чувствуя себя археологом, метелкой счищающим пыль с чего-то хрупкого и необычайно ценного, провел по башне парализующим разрядом. Руки монахов расцепились, и братия полетела вниз, словно уже ненужный никому чехол.
   — Выше…
   Вопли внизу стихли, только слышался чей-то страдальческий вой. Сергей усмехнулся. Кто-то, там внизу очень хорошо представлял, что именно теряет Имперская панцирная пехота.
   — В сторону!
   Башня невесомо поплыла в сторону.
   — Стоп.
   Боевым лучом Сергей очистил башню от деревянной обрешетки, словно из скорлупы вынул. Через несколько секунд вместо бесформенной деревянной конструкции в воздухе осталась висеть стальная башня похожая на чью-то хищно оскаленную морду. Мартин повернул её перед ним так, что тот сумел рассмотреть ее со всех сторон.
   — Точно. Киберы серии «сержант», — удовлетворенный развитием событий сказал Сергей. — Видишь, Мартин, закон сохранения материи все-таки действует. В одном месте пропало, в другом появилось…
   — Тяжело, — не ответил на шутку Мартин. — Металл. Тяжело держать. Давай кончать с этим….
   Что бы кончить с «этим» пришлось лететь за Стену. Можно было бы разрезать добычу излучателем, но для этого потребовалось бы не меньше недели — все-таки военная техника. Запас прочности у нее был гигантский. Поэтому решено было отнести его в заповедник и оставить до будущих времен.
 

Дурбанский лес.

Окрестности Стены.

   Хэст Маввей Керрольд просыпался долго, словно неловко выплывал из меда. Сон тянул его вниз, путал мысли, но какой-то другой частью своего тела он чувствовал окружавший его холод. Он колол тело, толкая к свету и осмысленной жизни.
   Не открывая глаз, Хэст несколько мгновений прислушивался к тому, что творилось вокруг, потом открыл глаза. Ему хватило одного мгновения, чтоб ощутить опасность. Он пока не видел её, и не понимал, что случилось, но ощущал, что-то все-таки произошло. Нарочито медленно он протер лицо росой, смывая остатки сна, и посмотрел по сторонам.
   Так и есть!
   Не желая поднимать панику, Маввей тихонько толкнул рукой Императора. Тот, не вставая, повернул голову.
   — Лошади, — шепотом сообщил владелец замка Керрольд. — Лошади пропали…
   Император поднялся, завертел головой, желая убедиться, что все сказанное — правда. Он смотрел и молчал.
   — Украли? — не выдержав тишины, спросил Маввей.
   — Не обязательно, — ответил император так же шепотом. — Возможно, Айсайдра превратил их во что-нибудь несъедобное, чтоб ночью их не могли задрать волки.
   Маввей чуть расслабился. Ели Император находит повод для оптимизма, то чем он хуже? Все живы…
   — Хорошо, коли так…
   Он провел взглядом окрест, надеясь найти в подтверждение Императорских слов какие-нибудь валуны, или кучи листьев, но тут до него дошло, что же обеспокоило его в самые первые мгновения этого дня.
   — Место другое, — сказал севшим голосом Маввей. — Как это мы так?
   Конечно, вчера они укладывались в темноте, но и той малости света, что давали звезды, ему хватило, чтоб кое-как рассмотреть полянку. Эта полянка была не похожа на ту, что была на этом месте вчера.
   Получается, что пропали не только лошади, но и полянка куда-то делась… Он повернулся, пересчитал людей. Слава Кархе хоть все люди остались на месте, и вдвое слава за то, что ни одного не прибавилось. Император тряхнул Айсайдру за плечо.
   — Где мы? Где Ирумала?
   Голос его не предвещал купцу ничего хорошего. Бог с ними с лошадьми, но поляна? Поляна-то где? Проснувшийся Шумон еще не понял что к чему, но на всякий случай достал кинжал. Вытянутый из сна колдун тряхнул головой, зевнул и, оглянувшись, сперва спросил:
   — По отношению к чему?
   А окончательно проснувшись сказал.
   — Пока не знаю…
   Голос говорил одно, а глаза врали… Он явно понимал в том, что произошло побольше других.
   — Лошади исчезли! Твоя работа?
   — Если я смог их создать, то наверное с той же легкостью я смогу и заставить их исчезнуть? — попытался успокоить их Шура. — Подумаешь, лошади…
   Император смотрел на него с подозрением и прогрессор перешел в наступление.
   — Говорили вчера, что нужно к войскам?
   Мовсий кивнул.
   — Говорили…
   — Ну, я и расстарался..
   Он поднялся с земли, оглянулся вполне по-хозяйски. Ни отсутствие лошадей, ни другое место его отнюдь не смущало.
   — Мы где-то рядом самым большим скоплением твоих войск. Надо поискать их.
 

Дурбанский лес.

Лагерь Имперской Панцирной пехоты.

   На Имперскую Панцирную пехоту они наткнулись едва вышли за кусты. Колдун знал свое дело и вывел их почти напрямую на лагерь. С огромным удивлением с двухсот шагов Мовсий разглядел за цепочкой караульных палатку Старшего Брата. Войска, которым нужно было быть уже около Гэйля, остановились в дне пути от столицы и чего-то ждали.
   — «Доверился монаху, — в сердцах подумал Мовсий. — а он за угол свернул и встал, как приклеился… Шесть дней в пути. Шесть дней! И куда ушел?»
   Лагерь встретил их мрачными лицами караульных.
   Они салютовали Императору, и в глазах оживала надежда. Они сделал не больше сотни шагов, как шум голосов перешел в приветственный рев — войска Императора любили, чем Мовсий по праву мог гордиться.
   Оборвав завязку полога, он вошел к Старшему Брату, нашел глазами на столе кубок, опрокинул его в себя.
   Черет не успел встать. Повелительный жест Императора перехватил его на полдороге и усадил на место.
   — Все на месте топчешься, — с нескрываемым неудовольствием сказал Император. — По кругу, что ли ходишь? Шесть дней потерял…
   Старший Брат поднялся, собираясь что-то сказать, но Мовсий махнул рукой.
   — Ладно… Может быть оно и к лучшему, что далеко не ушли.
   Взгляд наткнулся на краюху хлеба, и он вспомнил, что ночью они так и не успели поесть. Отломив кусок, он бросил краюху Айсайдре.
   — Пошли четыре сотни в Эмиргергер.
   На душе стало легко, и он засмеялся оттого, что, не смотря ни на что, все неприятности уже были позади. Дружественный колдун стоял рядом, а вокруг — самые лучшие в Империи войска. Куда там против всего этого брайхкамеру…
   — Пока вы тут сидите, там Трульд плетет заговоры… Вчера он попытался меня захватить… Слава Кархе все обошлось.
   Он нахмурил брови и стукнул кулаком по столу.
   — Пусть возьмут живьем и к полудню приведут его сюда.
   Старший Брат услышал все, но понял не больше половины.
   В чем тут заключается весь юмор, понимал только прогрессор. Он с удовольствием наблюдал, как Старший Брат смотрел на Императора, не зная, что сказать, то на Верлена.
   — До Эмиргергера шесть дней пути… — наконец сказал казначей.
   Мовсий засмеялся.
   — Видно, раз ты можешь шутить, то дела у вас не так и плохи….
   Верлен промолчал, и Император, чтоб закончить шутку, сказал:
   — Я был в Эмиргергере сегодня ночью…
   Казначей неуверенно улыбнулся в ответ.
   — Не шути так, государь… Верных шесть дней. Мы шли, нигде не задерживаясь.
   — Ближайший к нам город — это Гэйль, — резко сказал Старший Брат. — И, к сожалению, у нас нет поводов для смеха…
   Мовсий наконец понял, что и тут что-то случилось.
   — Что случилось? — спросил он.
   Старший Брат Черет покосился на его спутников. Кто знает, положено им знать это или нет? Мовсий махнул рукой.
   — Вчера колдуны еще раз явили нам свою силу.
   Лицо его стало мрачным.
   — Они напали?
   Черет кивнул.
   — Злые Железные Рыцари?
   — Нет, слава Кархе!
   — Сколько погибло? — спросил Мовсий. Монах усмехнулся.
   — Ты забыл, с кем имеешь дело?
   Мовсий смотрел на него непонимающе.
   — Все живы….
   Мовсий улыбнулся. Но Старший брат одной фразой стер ее с губ Императора.
   — Они утащили к себе «Гнев Кархи».
   Император откинулся. Матерчатая стена палатки прогнулась и затрещала.
   — В дне пути от столицы!
   Верлен заглянул ему в лицо.
   — Ты что-то путаешь, Мовсий. До Эмиргергера не меньше шести дней пути.
   Словно что-то почувствовав, Мовсий повернулся к товарищам. Они переглядывались растеряно, и только Айсайдра смотрел прямо. Ответ мог быть только один.
   — Ты колдовал?
   Он поклонился, скосил глаза на Шумона.
   — Это не совсем колдовство, государь, но ты же хотел скорее к войскам…
   Мовсий молчал, не зная, что сказать.
   — Кто это? — прервал молчание Старший Брат. — Что за люди с тобой?
   Он смотрел на прогрессора, но обращался к Мовсию.
   — Айсайдра, купец.
   — Твой колдун?
   Мовсий посмотрел на прогрессора. Тот едва заметно, отрицательно покачал головой.
   — Скорее это мой добрый дух… Только вот теперь подумаешь добрый ли…
   Не желая обсуждать, где он находится, Император повернулся к монаху, но купец неожиданно звучно сказал:
   — Добрый, добрый… И не просто добрый, много чего знающий…
   Мовсий увидел, как Айсайдра качает головой. Пришедшая в голову мысль сузила императорские глаза.
   — Тебе это знакомо?
   — Знакомо государь, — поклонился купец. — Манера у них всегда одна…
   — У «них»? — теперь прищурился Старший Брат.
   Когда к нему повернулись все головы, купец объявил:
   — Враг более страшный, чем какой-то там брайхкамер стоит перед нами. Если уйдем отсюда, если мы сделаем хоть один шаг назад, то они тут же сделают шаг вперед…
   — О ком ты говоришь?
   — О своих… Точнее теперь уже о наших врагах. Ты думаешь, что они во Дворце, но, возможно ты ошибаешься… Я думаю, что если ты сделаешь здесь то, к чему тебя готовит Судьба, то неприятности во Дворце прекратятся сами собой…
   Он огляделся.
   Верлен положил руку на рукоять меча.
   — Похоже, что ты знаешь что-то такое, о чем полезно узнать и Императору…Придется тебе рассказать обо всем прямо сейчас…
   Шура пожал плечами. Он и не собирался ничего скрывать. К этому все и шло…
   — Мне нечего скрывать. На благословенных Островах Счастья драконы живут столько же, сколько себя помнят люди. И столько же идет вражда между двумя народами, населяющими острова. Благородно разделившие между собой цветущие долины и золотоносные рудники, морские порты и леса первые властители наших земель не сошлись в одном, что и послужило началом непримиримой вражды.
   — Драконы? — спросил Император. Александр Алексеевич ждал подсказки и кивнул в ответ.
   — Да. Драконы. Правитель нашего народа не хотел уничтожения этих благородных животных, а его сосед — воспылал к ним ненавистью. Теперь уже никто не помнит из-за чего это произошло… В одних рассказах говориться о дочери Правителя, которую похитили драконы в другом — об огромном кладе, что они стерегли…. Скорее всего и то и другое неправда, однако правдой стала вражда соседей…
   Так мы стали врагами.
   Он замолчал ненадолго и совсем тихо добавил.
   — Нет! Мы не воюем между собой дома, но вот уже много сотен лет мы, где только можно, стараемся сберечь драконов, а они — истребить их….
   — А при чем тут мы? — спросил Черет. — При чем тут Империя?
   — «Где только можно…» — ответил за Шуру Шумон. Прогрессор кивнул.
   — Именно. Мы слишком поздно узнали о том, что они готовят уничтожение Императорских драконов.
   — Как их зовут?
   — Кого? — несколько растерялся прогрессор.
   — Ну, врагов твоего Императора.
   — М-м-м-м, — несколько замялся Александр Алексеевич. Об этом он как-то не подумал. То есть подумал, конечно, однако все как-то откладывал на потом, ибо ничего издевательски остроумного в голову не приходило. Пришлось импровизировать на ходу.
   — Мы называем их э-э-э-э-э фашистами или мигунами.
   Он не знал, что будет лучше — «фашисты» или «мигуны». Потом решил оставить оба названия.
   — А точнее мигунами-фашистами. Ими правит Императрица Гингемма.
   Это вообще вылетело на язык непонятно как, но ничего, проскочило. Съели. Император кивнул и прогрессор продолжил.
   — Они окружили болота Стеной и колдовством выгнали оттуда твоих воинов, чтоб никто не мешал делать свое гнусное дело…
   Слово «гнусное» большого смысла не имело, однако Александру Алексеевичу отчего-то захотелось его употребить.
   — А чем ты лучше? — вдруг спросил Старший Брат. — С чего ты решил, что их план гнуснее, чем твой?
   Не выдержав оскорбительного сравнения с мигунами-фашистами, Шура вспылил.
   — Мы не берем чужого, монах. Напротив мы чужое сохраняем. Я честно пришел к Императору и предложил ему сделку, выгодную всем, кроме наших врагов.
   — Ты надеешься победить их?
   — Конечно… Я всегда готов к битве с силами зла….
   — Где твои войска? Кто будет биться с ними?
   Старший Брат явно хотел уличить его в очередной гнусности. Для битвы нужны войска, а как можно было привести в Империю войска без согласия Императора.
   — Я. Я и несколько моих товарищей будем биться с ними. Это будет битва колдунов, а не воинов.
   Старший Брат поднялся. Его лицо было лицом обличителя.
   — Твои соотечественники вступили в сговор с дьяволом Пегой! Он помогает им! Неужели ты надеешься победить его без нашей помощи? Без помощи Братства?