- Можешь не волноваться, опасности они не представляют.
- Константин Иваныч, вы не подозреваете, с кем мы ввязались в эту драчку. Более того, отодвигая вас в сторону, я готов все взять на себя.
- Еще раз говорю, опасности они не представляют.
- А я еще раз предупреждаю...
На полуслове замолкнувший Медов вдруг на карачках полез под елку, осыпая хвою и звеня игрушками.
- Серега, ты поторопился, - язвительно заметил я, - карнавал еще не начался.
- Это вы, Иваныч, зря говорите, карнавал начался еще вчерашним вечером, - выползая из-под веток, возразил он. - Сейчас меня больше волнует вопрос, когда же он завершится. Позвонить от вас можно?
- Ради бога, телефон на столе.
- Он не работает, - через какое-то время с сожалением сообщил он. Сплошной зуммер. У вас сотовый есть?
- Я не настолько богат, чтобы, имея дома телефон, еще и за сотовую связь платить.
- Ну, может, у тестя.
- Нет, - ответил я, задним числом понимая, что влип - на раскрытой ладони Медова лежала черная плоская коробочка, которую Милка со страху приняла за черный нож.
- Ну и отлично, значит, этот аппаратик к вам под елочку принес Дед Мороз. Наверное, он мне его хотел подарить? Вы не возражаете, если я позвоню на станцию и узнаю, кому принадлежит этот номер?
- Можешь не трудиться, - угрюмо прервал я его остроумие. - Это их телефон. Ну и что из этого?
- Повторяю в пятый раз, мне эти псы нужны. Они очень опасны.
- И я тебе в пятый раз говорю - они больше не кусаются, совсем ты, Медов, тупой.
- Что? Я не понял. Как расценивать ваши слова?
- В прямом смысле. Ты их больше никогда не увидишь.
- Где гарантии?
- Не успели они их дать, Медов, - криво усмехнулся я. - А времени ждать у меня не было. Так что спи спокойно. Я не спрашиваю, успел ли гарантировать свое молчание Евгеша со товарищами, но думаю, что они тоже не подведут.
- Да, они велели передавать вам привет, а на радостях запалили большой пионерский костер. Ну что ж, тогда я пойду, а телефон этот необходимо уничтожить.
- Да, не сочти за труд, прихвати с собой, и с наступающим тебя.
- Вас также, если что - звоните и приезжайте.
- Обязательно, - пообещал я, заранее проклиная тот день, когда я к нему вновь обращусь.
Отключив телефон и строго-настрого приказав Милке полтора часа меня не будить ни под каким предлогом, я наконец-то забылся блаженным сном.
* * *
В одиннадцать часов чисто выбритый и необыкновенно импозантный я с папкой под мышкой входил в редакцию газеты "Фортуна". Как мне помнится, последний и единственный раз я здесь был позавчера. Срок совсем недолгий, но боже мой, какие разительные перемены произошли здесь за время моего отсутствия. Я не верил своим глазам. Куда подевалась извечная редакционная неразбериха и кажущийся беспорядок? Куда исчезли груды бумаги, заляпанные чаем и пирожками? Наконец, где интимное шушуканье молодых корреспонденточек? Ничего похожего я не увидел.
За тремя компьютерами чинно сидели три знакомые мне девицы, и на экранах их мониторов не прыгали дурацкие чудовища, а ровненькими столбиками струились набираемые тексты. Все смешалось в доме Носова. Вспоминая подслушанное мною заявление госпожи Носовой, нетрудно было догадаться, кто здесь начинает править бал.
- Доброе утро, Красные Шапочки, - располагающе улыбнулся я.
- Здравствуйте, - вежливо ответили три весталки, тут же вновь погружаясь в работу.
У меня создалось впечатление, что я попал в японский офис, где царят организованность и прилежание.
- Вот, девочки, подшивку вам принес, извините, что задержал.
- Положите на стол возле телефона, - голосом монашки ответила самая темпераментная.
- Да что с вами случилось, девули? - не выдержав, спросил я.
- Ничего не случилось, - ответила Ольга, украдкой показывая на угловую дверь начальника. - Сидим и работаем, почему это вас удивляет?
- Ольга! - непонятно откуда проквакал динамик. - Пригласи Константина Ивановича ко мне и подай нам чай.
- Вас просят. - Скорчив рожицу в сторону двери, Ольга бесстрастным голосом перевела: - Константин Иванович, Людмила Владимировна просит вас зайти в кабинет.
Пожав плечами, я открыл дверь и вошел. Если эту клетушку называют кабинетом, то я генеральный прокурор СССР. Однако несмотря на свой мизерный оплот власти, госпожа Носова держалась со спокойным достоинством хозяина солидного предприятия.
- Вы к нам по делу? - спросила она значимо, словно и не было нашего утреннею разговора. - Если да, то позвольте спросить - по какому?
- Какие уж там дела, - забавляясь ее самолюбованием, ответил я. - Так, пустячки, подшивку занес. А вот у вас, я вижу, дела намечаются серьезные.
- Ну, пока об этом говорить рано, однако...
- Не скромничайте, - продолжал резвиться я. - Птицу по полету видать. Давно вам нужно было брать бразды правления в свои руки. Совсем другой коленкор получается. Иная организация труда - иные результаты. Наверное, теперь я вам уже без надобности?
- Нет, что вы, продолжайте заниматься тем же делом. Это просто необходимо.
- Так ли уж необходимо?
- Конечно, я во что бы то ни стало хочу отыскать мужа.
- Мне кажется, что и без него вы отлично справляетесь.
- Да, но это только на трудовом фронте, что же касается личного, то...
- ...вы и там прекрасно обходитесь услугами Павлуши-Надеру Уши.
- Что... Как... Он вам... О боже!
Личико ее стало белее снега, и я всерьез испугался: не грохнется ли она в обморок?
Теперь я был почти уверен, что мои подозрения о ее причастности к исчезновению мужа беспочвенны и смехотворны. Да, она хотела найти своего мужа, но лучше его труп. Это бы раз и навсегда развязало ей руки, и она становилась узаконенной полновластной хозяйкой не только "Фортуны", но и юного Павлушиного тела. Пока же все упиралось в задокументированное юридическое признание смерти мужа. Будь она сама причастна к его смерти его розыск она бы не санкционировала. Не настолько она рисковая и прагматичная баба, чтобы, отважившись на такой вариант, сыграть с тюрягой ва-банк.
- Все путем, Милочка. - Придерживая ее трясущуюся голову, я влил ей с полстакана воды. - Не волнуйтесь, все нормально, и Павлуша мне ничего не сообщал. Просто после вашего утреннего звонка уже через десять минут я стоял у вас под дверью. Не потому, что люблю подглядывать в щелочку, а исключительно затем, чтобы проверить свои подозрения. Успокойтесь, слава богу, они не оправдались.
- Да как же вы могли, это непорядочно!
- А порядочно жить с сынишкой своей подруги, который младше вас вдвое?
- Нет, я не о том. - Обиженно всхлипывая, она отстранила мою руку. Непорядочно было так скверно обо мне думать.
- Прошу прощения, я при первом же случае извинюсь перед вами всерьез, подмигивая, схамил я, - если, конечно, вы мои извинения примете.
- Ладно, забудем. У нас есть какие-нибудь серьезные шансы отыскать Виктора?
- Признаюсь, сейчас у меня осталась только одна версия. Сегодня я собираюсь ее отработать, не знаю, правда, какие она принесет результаты. Кстати, для этого мне потребуется женщина или даже две женщины. Вы не против, если я попрошу и вас поучаствовать?
- А это опасно? - распахнув раскосо-синие, заранее согласные глаза, на всякий случай спросила она.
- А как же, но вы не волнуйтесь, я дам вам автомат и бронежилет.
- Ну, тогда я согласна, - рассмеялась Носова, и я подумал, что ей совсем эта фамилия не подходит.
- А как на предмет подружки? - усилил я натиск.
- Их у меня море, вы только объясните характер и цель поездки.
- Цель - поиски вашего мужа. Извините за прямоту, а если мы отыщем его в неживом состоянии - то как?
- Что же делать, все мы смертны, - театрально загоревала Людмила. - А Виктор всегда совал нос не туда, куда надо. Ничего уж тут не поделаешь. Только не понимаю, зачем в состав нашей экспедиции брать подругу? Искать труп?
- Нет, париться в баньке.
- Что?..
- А труп за это время, если моя версия верна, должен всплыть сам.
- Прямо в парной?
- Кабы я знал, то вообще бы туда не ездил. Позвонил бы в милицию и дал координаты. Так я могу рассчитывать на вашу помощь?
- Когда и куда нужно выезжать? - деловито спросила Носова.
- В Сосновый овраг, часам к четырем. По рукам?
- По рукам, - усмехнулась предполагаемая вдова. - Форма одежды?
- Надо полагать, ондатровая шуба в парной вам не понадобится?
- Ой-ой-ой! - Загоревшись моим пикантным предложением, она боязливо передернула плечами. - Люблю риск, но не до такой же степени. А ваша жена...
- А ваш муж...
- Вопрос решен. Где встречаемся?
- А куда я могу за вами заехать?
- Лучше домой. Только в квартиру не поднимайтесь, мы сами выйдем к подъезду.
- Отлично, тогда в половине четвертого.
Для предстоящего предприятия лучшего партнера и напарника, чем Ухов, у меня не было, но бедолага Макс с простреленной ножкой сейчас, наверное, скучает в больнице, а в лучшем случае дома. Другой мой хороший знакомый, Мамаев, всем хорош, но в случае возникновения каких-нибудь недоразумений серьезной помощи ждать от него тщетно. Это при том-то, что я и сам далеко не в лучшей форме. Неужели опять просить Медова? От этой мысли я даже сплюнул, до того она была противна. И вместе с тем лучшего кандидата просто не сыскать. Умен и при этом здоров, как мамонт. Женщинам он понравится с первого раза. И если бы не сегодняшняя ночь, я остановился бы на нем не задумываясь, а сейчас мне видеть его не хотелось. Промаявшись таким образом какое-то время, я все-таки позвонил Мамаеву и без лишних околичностей ввел его в курс дела.
Он забрался ко мне в машину в три часа дня у центрального универмага. Не имея силы сдержаться, я рассмеялся, настолько точно он выполнил все мои указания. Чисто выбритый, в новых сапогах и длинном меховом плаще, он был неузнаваем, и даже вечное брюхо, предмет многочисленных насмешек всех друзей и знакомых, сегодня не так бросалось в глаза. Легкие золотые очки, носимые им только по праздникам, радужно сияли на его гордом мясистом носу.
- Ты чего ржешь, горшок неумытый? - с неудовольствием отреагировал он на мой смех. - Или уже забыл, как должен выглядеть уважающий себя джентльмен?
- Хан Мамай, ты смотришься гораздо лучше, чем тот босяк лорд Байрон, но не слишком ли сильно ты передавил себе шею галстуком? Представляю, ха-ха, что чувствуют твои растоптанные пятки в этих "испанских сапогах".
- Ханыга ты и есть ханыга, и если дамы будут под стать тебе, то я буду вынужден немедленно ретироваться. С такими оборванцами, как вы, мне просто не по пути... Я вижу, ты поменял машину? Откуда эта "Волга"?
- Не бери в голову, это моя рабочая тачка. На выезд у меня телега покруче.
- Ну и ну, а телки где?
- За ними и едем. Только учти, что одна из них жена пропавшего Носова.
- Мне без разницы, лишь бы умела прилично себя вести. Поехали.
Людмила Владимировна с подругой Таней долго ждать себя не заставили и бойко запрыгнули в машину, возбужденно хихикая.
Холеное профессорское рыло бывшего мента Мамая Татьяну сразило наповал. Открыв рот, она с восхищением внимала всему набору хреноплетени, которую важно изрекал Толик. В общем, когда в четыре часа мы подъехали к дому бабы Лизы, он настолько вскружил ей голову, что она готова была отдаться ему прямо на приборном щитке.
- И как доехали, гости дорогие? - радушно распахивая калитку, сочилась медом бабуся. - Мы давненько вас поджидаем, давненько на ворота посматриваем.
- Кто это мы? - неприятно удивился я. - Нам лишние глаза ни к чему.
- Ох ты, родимый, да когда ж у меня лишние люди бывали, обижаешь, залилась старая стерва смехом. - А мы - это я да тесто, из которого пора пироги ставить. Проходите, гости дорогие, не боись, Шайтана я ужо привязала. Никого, кромя меня, дома нет, а Лилька-коза в магазин за маслом побегла. Такая незадача - масло совсем у меня прогоркло. Проходите, проходите, все прибрано, все чистенько, намывайтесь в свое удовольствие.
Чем усерднее она лебезила, тем больше мне начинало это не нравиться. Проведя нас вдоль дома, где в подвале злобствовал пес, она отворила дверь неказистого приземистого строения, откуда клубами повалил пар. Очевидно, этот коровник и выполнял функцию бани. Мне показалось, что изысканным вкусом Виктор Никифорович Носов не отличался. Кажется, того же мнения была и его жена.
Как инициатору и платящему за удовольствие толстосуму, мне первому полагалось переступить порог этого экзотического заведения. Чуть помедлив, я шагнул внутрь, в крохотный тамбур, две стены которого были завалены дровами. Толкнув невзрачную дощатую дверь, я оказался в довольно светлом и теплом помещении, в народе именуемом предбанником. Я не скажу, что здесь все сверкало роскошью и зеркалами, но изнутри баня оказалась гораздо привлекательнее своего сарайного вида. Диван, кушетка, кресло и стол с самоваром составляли меблировку предбанника. Приятно радовала глаз безукоризненная чистота. Все было вымыто, выскоблено и покрыто белыми простынями. Справа в закутке уютно, по-домашнему ворчала и потрескивала печка. Словом, обстановка и специфический запах каленого дерева мне понравились. Моим спутникам, как я заметил, тоже, по крайней мере Мамаю, который не долго думая уже снимал свой роскошный плащ, а тем временем его взгляд старого бабника профессионально ощупывал кушетку.
Меня эта кушетка, как и диван, интересовала тоже, но совсем по другим соображениям. Я с нетерпением ждал, когда старая карга соизволит удалиться. Видимо понимая мое состояние, но расценив его по-своему, она ощерилась и задребезжала противным бисерным смехом:
- Сейчас пойду, пойду, вижу, не терпится вам. Да вы отдыхайте, не обращайте на меня внимания. Я привычная, завсегда промеж вас шустрю. То кваску принесу, то кипяточку в самовар долью. Пироги, огурчики надо принесть. Простынки чистые, да мало ли что. Вы меня не стесняйтесь, да и Лильку тоже. Она за печкой следит, огонь поддерживает, а ежели кому надо, то и массаж может, девка она у меня здоровая, быка кулаком уложит. На стол-то когда накрывать? Часа через полтора ладно будет или пораньше?
- Ладно будет, ладно. Иди, старая, - не выдержал Мамаев. - Мы для чего сюда приехали - жопы мыть или твою брехню слушать?
- Ой, пардон меня, ухожу, - посеменила к выходу баба Лиза и уже из тамбура напомнила: - Про квасок-то не забудьте, он здесь, в бидончиках стоит, холодненький, ядреный. Отдыхайте, соколики, отдыхайте, голубицы. Да, чуть не забыла - из бани ни на шаг, я Шайтана отпустила.
- А если потребуется? - недоуменно спросила Татьяна.
- А если потребуется, то в ведерко, оно за дверью стоит. Ну, отдыхайте.
- Еще чуть-чуть, и я бы это ведерко надел ей на голову, - проворчал Мамай, опорожняя портфель. - Девочки, сегодня у нас будет стол а-ля Мамаев. Все эти деликатесы приготовлены моими, и только моими руками. Итак, кролик жареный, кролик копченый, кролик заливной, под хреном, кролик, замаскированный под колбасу. Далее, настойка рябиновая, настойка черноплодная, настойка вишневая, настойка малиновая. Присовокупите сюда маринады и соленья: грибочки, огурчики, томаты... С чего начнем?
- Я думаю, начать следует с парной, - врезался я со смелой инициативой. - Ежели дамам стеснительно, то мы можем отвернуться.
- Да уж, сделайте милость, - рассыпалась игривым смешком Людмила. - Мы все же первый раз с вами...
- Ну, и что теперь? - отойдя в закуток к топке, уныло спросил Мамай. Как действовать дальше -то?
- А ты что же, не знаешь, что в таких случаях делают?
- Знаю. Да вроде боязно как-то.
- Что-то я тебя не узнаю. Постарел?
- Ты еще вспомни, когда у меня первая поллюция случилась. Меня оторопь берет - а вдруг осрамлюсь?
- Ничем не могу помочь, - холодно и жестко ответил я, сам толком не зная, как нам продолжать этот спланированный разврат. - Спасение утопающих дело рук самих утопающих. А вообще-то не зацикливайся на этом. В конце концов, мы же сюда по делу приехали.
- Мальчики, в парную заходить только по нашему приглашению, - кокетливо предупредила Людмила, скрываясь в жарком аду преисподней.
- Раздевайтесь, сэр Фальстаф, не стесняйтесь, сегодня ваш живот выше всяких похвал. Только не ворвитесь в парную в очках. Они там запотеют, и вы запросто можете перепутать меня с Татьяной. А мне бы этого не хотелось.
- Все шутишь, - уныло стаскивая штаны, проворчал Мамай. - Сам-то почему не оголяешься? Или в тылах отсидеться хочешь, мерин ты старый.
- Не мешай мне, не для того тебя сюда привез. Думаю я, понимаешь?
- Понимаю, что ты дурака из меня сделать хочешь. Вдруг не встанет?
- Если будешь скулить, то так оно и будет. Погоди, Толик, ну-ка прикинь, где, по-твоему, в этой бане удобнее грохнуть фирмача при капусте?
- Да где угодно. А если капусты много, то хоть в баке с кипящей водой.
- Нет, не то. Так бы не получилось. Мужик он здоровый, сам кого хочешь в котел опустит.
- А если пьяный был?
- Возможно, но, по наблюдению близких ему людей, он и в пьяном состоянии держал контроль и координацию.
- А может, заспал где...
- Вот к этому-то я тебя и подводил. Такой вариант нашу следственную группу устраивает вполне. Именно спал, а где?
- На диване, на топчане или, наконец, в кресле.
- Кресло, хан Мамай, отпадает сразу, потому что спал наш фирмач не один. Таким образом у нас остается два объекта: диван и кушетка. Начнем с дивана, но сначала закроем дверь на крючок. Бабе Лизе может сильно не понравиться наша любознательность. Она натравит на нас Шайтана, он оторвет тебе яйца, чем раз и навсегда разрешит твои сомнения касательно твоих потенциальных возможностей.
Набросив крючок, я сдернул с дивана простыню и внимательно, сантиметр за сантиметром осмотрел обивку.
- Что ты там нюхаешь? Тебе больше негде нюхать? - саркастически спросил Мамай.
- Не хами. Я ищу следы крови.
- Так его и удавить могли запросто.
- Нет, это вряд ли. Не может старуха удавить бугая, а тем паче вместе с его подругой. Но как бы то ни было, визуально следов крови не обнаружено. Причем обивка не снималась, не стиралась и даже не застирывалась. Большой развод посредине серьезного внимания не заслуживает, скорее всего, он принадлежит чьей-то мокрой заднице.
- А диван не могли заменить?
- Это легко проверить. - Встав на карачки, я обследовал диванные ножки и вмятины, оставленные на полу. - Нет, Мамай, диван отпадает. Если и кушетка окажется такой же бесперспективной, то нам останется только весело провести время в обществе наших очаровательных дам.
- Батюшки! - едва только я сдернул простыню, вскричал Мамай. - Похоже, нашим дамам пора собираться домой.
- Не торопись, - остановил я его, тупо глядя на свежеотструганную плоскость кушетки. Несомненно, по ней прошлись рубанком совсем недавно, не более недели назад, а перед этим, чтобы не портить нож, глубоко загнали шляпки гвоздей. Но не это было самым интересным. Больше всего наше внимание привлек глубокий, клиновидный след, оставленный носком топора. Он четко виднелся в верхней части кушетки, где изголовье. Видимо, один удар, не достигнув цели, глубоко вошел в мягкую податливую древесину.
Шум в тамбуре, а потом и стук заставили меня быстро накинуть простыни на диван и тахту. Чертова змея, кажется, покоя от нее не дождешься.
- Быстро раздевайся, - судорожно сбрасывая верхнюю одежду, приказал я Мамаю, - догола, догола, говорю я тебе. Если старуха что-то заподозрит, всем нам хана.
- Эй, соколики, чего закрылись-то, чай, не сглажу, нет у меня такого свойства, - бубнила она под дверью. - Открой-кось на минутку, чего я вам принесла, открывай!
- Чего тебе от нас надо? - Весело помахивая членом, Мамай пошел к двери.
- Это не мне, это вам надо, - входя, захихикала старая сводня, потрясая аптечным пузырьком. - Вот настою вам принесла, думаю, мало ли что, мужчины солидные, не мальчики, а вдруг как не получится? Тогда выйдет, что зазря мне деньги платили. А тут выпил десять капелек и можешь всю-то ночь ее, бесстыдницу, окучивать, покуда самому не надоест.
- Давай сюда свои капли и уматывай.
- Ишь ты какой шустрый, капли денег стоют, а ты как думал, за удовольствие надо платить. А то привыкли на дармовщинку. На дармовщинку-то не получится.
- Сколько стоит твое зелье? - теряя терпение, заорал Мамай.
- Недорого, всего сто рублей, - рекламным текстом ответила баба Лиза.
- На, подавись. - Швырнув ей деньги, Мамай глотнул прямо из пузырька. Достала ты меня, старая, сейчас я тебя саму шмонать буду.
Захлопав глазенками, проворной крысой старуха ширкнула за дверь. Набросив крючок, Мамай повалился на диван:
- Отвратительная, грязная тварь. Костя, а что дальше?
- Мальчики, ау! Вам не кажется, что пришло время помыть нам спинки?
- Только этого нам не хватало. Ну и вкрутил ты меня в историю. Вот иди и скобли им холки, а меня уволь. - Чуть не плача, Мамай отполз в самый угол дивана.
- Сейчас, девочки, - фальшиво-сладко пообещал я. - Успокойся, Мамай, мы сделаем по-другому, мы вообще отсюда уедем, но перед этим нужно найти орудие убийства.
- И где ты собираешься его искать?
- Мне казалось, топор должен находиться непосредственно перед топкой, но, как видишь, здесь его нет, вместо колуна лежит какой-то тесак. Ясно, что его отсюда унесли с глаз долой. Вероятно, топорище в крови и отмыть его она не смогла. По-хорошему-то, его нужно бы выбросить, но этого карга, в силу своей жадности, не сделает. Она его просто уберет подальше от посторонних глаз. Куда? Я думаю, в дровяник. Толик... Что это... Ну и дела!!! - Глядя на очумевшего Мамая, я расхохотался до слез, до коликов. - Не зря ты заплатил старой ведьме. По-моему, тебе самое время идти к заждавшимся дамам.
- Ты думаешь? - стыдливо прикрывая велико-многое естество, застеснялся он.
- Не думаю, а уверен. Иди работай, а я тем временем узнаю, что творится у нее во дворе.
- Там барбос.
- У меня для него отличный сюрприз, - накидывая куртку на голое тело, ответил я. - Иди, Мамай, и честно постарайся за двоих.
- Пошел ты...
Это я услышал, уже прикрывая дверь предбанника.
Первый же мой шаг, сделанный за контур бани, был пресечен черной тварью, молча кинувшейся мне на грудь. Отшатнувшись, я до упора вдавил пипку баллончика, направляя ядовитую струю в нос псины. Когда старик заскучал и безразлично вытянул лапы, я за хвост утащил его за угол бани и там увидел то, что искал, - угольный сарай и дровяник.
Топора было два. Один, воткнутый в чурку, торчал на виду, другой, присыпанный поленьями, я нашел не сразу, а только после детального осмотра. Это было то, что мне нужно, и сомнений тут быть не могло. Основание топорища, вплоть до его рукояти, пытались скрести ножом. Засунув находку под куртку, я заторопился назад.
- Это куда ты ходил? - возле бани мне преградила путь баба Лиза.
- Как куда? - состроив удивленную мину, ответил я. - По нужде.
Отодвинув старуху, я проскочил в предбанник.
Судя по громким междометиям и взвизгам, раздающимся из парилки, трое пришли к единому консенсусу и были вполне удовлетворены происходящими переговорами, чего нельзя было сказать о моей бабке. Шипящей змеей она вцепилась в мою куртку и требовала объяснений, по какому праву я самовольно покинул баню.
- Что тебе там понадобилось? Что ты там высматривал?
- То, что высматривал, то и нашел. - Отшвырнув злобствующее существо на диван, я спросил в лоб: - Куда ты спрятала убитых?
Старуха заорала и, неожиданно резко подскочив, вцепилась мне в рожу. Пытаясь ее отодрать, я дважды применил болевые приемы, но безуспешно. Вереща на одной пронзительной ноте, она потихоньку, не ослабляя скрюченных пальцев, подбиралась к горлу. Ночью уйти от лап патентованных убийц, чтобы днем быть удавленным семидесятилетней старухой - что может быть нелепее? Ей-право, над моим бездыханным телом будут потешаться друзья и знакомые, а такого позора я не выдержу даже в гробу.
- Помогите! - заорал я, осознавая всю смехотворность ситуации.
Выскочившие на мой крик Мамай и обе дамы с трудом скрутили ведьму. Уже связанная, лежа на диване, она шипела ненавистью и плевалась проклятиями, никак не желая угомониться и смириться, наконец, со своей судьбой.
- Отбой, ребятишки, - распорядился я, - одевайтесь, догуляем в другой раз. Бабулю нужно в больничку. Мамай, посторожи ее, я в дом зайду. Мне показалось, что ее внучка уже вернулась. Добрый вечер, - входя, вежливо поздоровался я с монументальной девицей, бесцельно сидящей за кухонным столом.
- Здравствуйте, - нехотя и задумчиво ответила она. - Мне собираться?
- Зачем? Разве это вы убили их?
- Нет, но я вовремя не заявила.
- Об этом никто не знает. К тому же она вас запугивала.
- Нет, она меня не запугивала, - голосом, лишенным всякой интонации, возразила девушка.
- Какая разница, скажете, что запугивала.
- Хорошо, я скажу.
- Как это произошло?
- Не знаю, наверное, они спали. В дом она прибежала с топором и вся в крови. Даже не смыв этой крови, вытряхнула бумажник и принялась считать деньги. Их было много, очень много, и по мере того, как она их считала, бумажки краснели и чернели. Пересчитав все, она вдруг стала хохотать. Я убежала... На следующий день она нашла меня в деревне, в заброшенном доме, и привела назад. А ночью я их похоронила.
- Где?
- В перелеске под елкой.
- Константин Иваныч, вы не подозреваете, с кем мы ввязались в эту драчку. Более того, отодвигая вас в сторону, я готов все взять на себя.
- Еще раз говорю, опасности они не представляют.
- А я еще раз предупреждаю...
На полуслове замолкнувший Медов вдруг на карачках полез под елку, осыпая хвою и звеня игрушками.
- Серега, ты поторопился, - язвительно заметил я, - карнавал еще не начался.
- Это вы, Иваныч, зря говорите, карнавал начался еще вчерашним вечером, - выползая из-под веток, возразил он. - Сейчас меня больше волнует вопрос, когда же он завершится. Позвонить от вас можно?
- Ради бога, телефон на столе.
- Он не работает, - через какое-то время с сожалением сообщил он. Сплошной зуммер. У вас сотовый есть?
- Я не настолько богат, чтобы, имея дома телефон, еще и за сотовую связь платить.
- Ну, может, у тестя.
- Нет, - ответил я, задним числом понимая, что влип - на раскрытой ладони Медова лежала черная плоская коробочка, которую Милка со страху приняла за черный нож.
- Ну и отлично, значит, этот аппаратик к вам под елочку принес Дед Мороз. Наверное, он мне его хотел подарить? Вы не возражаете, если я позвоню на станцию и узнаю, кому принадлежит этот номер?
- Можешь не трудиться, - угрюмо прервал я его остроумие. - Это их телефон. Ну и что из этого?
- Повторяю в пятый раз, мне эти псы нужны. Они очень опасны.
- И я тебе в пятый раз говорю - они больше не кусаются, совсем ты, Медов, тупой.
- Что? Я не понял. Как расценивать ваши слова?
- В прямом смысле. Ты их больше никогда не увидишь.
- Где гарантии?
- Не успели они их дать, Медов, - криво усмехнулся я. - А времени ждать у меня не было. Так что спи спокойно. Я не спрашиваю, успел ли гарантировать свое молчание Евгеша со товарищами, но думаю, что они тоже не подведут.
- Да, они велели передавать вам привет, а на радостях запалили большой пионерский костер. Ну что ж, тогда я пойду, а телефон этот необходимо уничтожить.
- Да, не сочти за труд, прихвати с собой, и с наступающим тебя.
- Вас также, если что - звоните и приезжайте.
- Обязательно, - пообещал я, заранее проклиная тот день, когда я к нему вновь обращусь.
Отключив телефон и строго-настрого приказав Милке полтора часа меня не будить ни под каким предлогом, я наконец-то забылся блаженным сном.
* * *
В одиннадцать часов чисто выбритый и необыкновенно импозантный я с папкой под мышкой входил в редакцию газеты "Фортуна". Как мне помнится, последний и единственный раз я здесь был позавчера. Срок совсем недолгий, но боже мой, какие разительные перемены произошли здесь за время моего отсутствия. Я не верил своим глазам. Куда подевалась извечная редакционная неразбериха и кажущийся беспорядок? Куда исчезли груды бумаги, заляпанные чаем и пирожками? Наконец, где интимное шушуканье молодых корреспонденточек? Ничего похожего я не увидел.
За тремя компьютерами чинно сидели три знакомые мне девицы, и на экранах их мониторов не прыгали дурацкие чудовища, а ровненькими столбиками струились набираемые тексты. Все смешалось в доме Носова. Вспоминая подслушанное мною заявление госпожи Носовой, нетрудно было догадаться, кто здесь начинает править бал.
- Доброе утро, Красные Шапочки, - располагающе улыбнулся я.
- Здравствуйте, - вежливо ответили три весталки, тут же вновь погружаясь в работу.
У меня создалось впечатление, что я попал в японский офис, где царят организованность и прилежание.
- Вот, девочки, подшивку вам принес, извините, что задержал.
- Положите на стол возле телефона, - голосом монашки ответила самая темпераментная.
- Да что с вами случилось, девули? - не выдержав, спросил я.
- Ничего не случилось, - ответила Ольга, украдкой показывая на угловую дверь начальника. - Сидим и работаем, почему это вас удивляет?
- Ольга! - непонятно откуда проквакал динамик. - Пригласи Константина Ивановича ко мне и подай нам чай.
- Вас просят. - Скорчив рожицу в сторону двери, Ольга бесстрастным голосом перевела: - Константин Иванович, Людмила Владимировна просит вас зайти в кабинет.
Пожав плечами, я открыл дверь и вошел. Если эту клетушку называют кабинетом, то я генеральный прокурор СССР. Однако несмотря на свой мизерный оплот власти, госпожа Носова держалась со спокойным достоинством хозяина солидного предприятия.
- Вы к нам по делу? - спросила она значимо, словно и не было нашего утреннею разговора. - Если да, то позвольте спросить - по какому?
- Какие уж там дела, - забавляясь ее самолюбованием, ответил я. - Так, пустячки, подшивку занес. А вот у вас, я вижу, дела намечаются серьезные.
- Ну, пока об этом говорить рано, однако...
- Не скромничайте, - продолжал резвиться я. - Птицу по полету видать. Давно вам нужно было брать бразды правления в свои руки. Совсем другой коленкор получается. Иная организация труда - иные результаты. Наверное, теперь я вам уже без надобности?
- Нет, что вы, продолжайте заниматься тем же делом. Это просто необходимо.
- Так ли уж необходимо?
- Конечно, я во что бы то ни стало хочу отыскать мужа.
- Мне кажется, что и без него вы отлично справляетесь.
- Да, но это только на трудовом фронте, что же касается личного, то...
- ...вы и там прекрасно обходитесь услугами Павлуши-Надеру Уши.
- Что... Как... Он вам... О боже!
Личико ее стало белее снега, и я всерьез испугался: не грохнется ли она в обморок?
Теперь я был почти уверен, что мои подозрения о ее причастности к исчезновению мужа беспочвенны и смехотворны. Да, она хотела найти своего мужа, но лучше его труп. Это бы раз и навсегда развязало ей руки, и она становилась узаконенной полновластной хозяйкой не только "Фортуны", но и юного Павлушиного тела. Пока же все упиралось в задокументированное юридическое признание смерти мужа. Будь она сама причастна к его смерти его розыск она бы не санкционировала. Не настолько она рисковая и прагматичная баба, чтобы, отважившись на такой вариант, сыграть с тюрягой ва-банк.
- Все путем, Милочка. - Придерживая ее трясущуюся голову, я влил ей с полстакана воды. - Не волнуйтесь, все нормально, и Павлуша мне ничего не сообщал. Просто после вашего утреннего звонка уже через десять минут я стоял у вас под дверью. Не потому, что люблю подглядывать в щелочку, а исключительно затем, чтобы проверить свои подозрения. Успокойтесь, слава богу, они не оправдались.
- Да как же вы могли, это непорядочно!
- А порядочно жить с сынишкой своей подруги, который младше вас вдвое?
- Нет, я не о том. - Обиженно всхлипывая, она отстранила мою руку. Непорядочно было так скверно обо мне думать.
- Прошу прощения, я при первом же случае извинюсь перед вами всерьез, подмигивая, схамил я, - если, конечно, вы мои извинения примете.
- Ладно, забудем. У нас есть какие-нибудь серьезные шансы отыскать Виктора?
- Признаюсь, сейчас у меня осталась только одна версия. Сегодня я собираюсь ее отработать, не знаю, правда, какие она принесет результаты. Кстати, для этого мне потребуется женщина или даже две женщины. Вы не против, если я попрошу и вас поучаствовать?
- А это опасно? - распахнув раскосо-синие, заранее согласные глаза, на всякий случай спросила она.
- А как же, но вы не волнуйтесь, я дам вам автомат и бронежилет.
- Ну, тогда я согласна, - рассмеялась Носова, и я подумал, что ей совсем эта фамилия не подходит.
- А как на предмет подружки? - усилил я натиск.
- Их у меня море, вы только объясните характер и цель поездки.
- Цель - поиски вашего мужа. Извините за прямоту, а если мы отыщем его в неживом состоянии - то как?
- Что же делать, все мы смертны, - театрально загоревала Людмила. - А Виктор всегда совал нос не туда, куда надо. Ничего уж тут не поделаешь. Только не понимаю, зачем в состав нашей экспедиции брать подругу? Искать труп?
- Нет, париться в баньке.
- Что?..
- А труп за это время, если моя версия верна, должен всплыть сам.
- Прямо в парной?
- Кабы я знал, то вообще бы туда не ездил. Позвонил бы в милицию и дал координаты. Так я могу рассчитывать на вашу помощь?
- Когда и куда нужно выезжать? - деловито спросила Носова.
- В Сосновый овраг, часам к четырем. По рукам?
- По рукам, - усмехнулась предполагаемая вдова. - Форма одежды?
- Надо полагать, ондатровая шуба в парной вам не понадобится?
- Ой-ой-ой! - Загоревшись моим пикантным предложением, она боязливо передернула плечами. - Люблю риск, но не до такой же степени. А ваша жена...
- А ваш муж...
- Вопрос решен. Где встречаемся?
- А куда я могу за вами заехать?
- Лучше домой. Только в квартиру не поднимайтесь, мы сами выйдем к подъезду.
- Отлично, тогда в половине четвертого.
Для предстоящего предприятия лучшего партнера и напарника, чем Ухов, у меня не было, но бедолага Макс с простреленной ножкой сейчас, наверное, скучает в больнице, а в лучшем случае дома. Другой мой хороший знакомый, Мамаев, всем хорош, но в случае возникновения каких-нибудь недоразумений серьезной помощи ждать от него тщетно. Это при том-то, что я и сам далеко не в лучшей форме. Неужели опять просить Медова? От этой мысли я даже сплюнул, до того она была противна. И вместе с тем лучшего кандидата просто не сыскать. Умен и при этом здоров, как мамонт. Женщинам он понравится с первого раза. И если бы не сегодняшняя ночь, я остановился бы на нем не задумываясь, а сейчас мне видеть его не хотелось. Промаявшись таким образом какое-то время, я все-таки позвонил Мамаеву и без лишних околичностей ввел его в курс дела.
Он забрался ко мне в машину в три часа дня у центрального универмага. Не имея силы сдержаться, я рассмеялся, настолько точно он выполнил все мои указания. Чисто выбритый, в новых сапогах и длинном меховом плаще, он был неузнаваем, и даже вечное брюхо, предмет многочисленных насмешек всех друзей и знакомых, сегодня не так бросалось в глаза. Легкие золотые очки, носимые им только по праздникам, радужно сияли на его гордом мясистом носу.
- Ты чего ржешь, горшок неумытый? - с неудовольствием отреагировал он на мой смех. - Или уже забыл, как должен выглядеть уважающий себя джентльмен?
- Хан Мамай, ты смотришься гораздо лучше, чем тот босяк лорд Байрон, но не слишком ли сильно ты передавил себе шею галстуком? Представляю, ха-ха, что чувствуют твои растоптанные пятки в этих "испанских сапогах".
- Ханыга ты и есть ханыга, и если дамы будут под стать тебе, то я буду вынужден немедленно ретироваться. С такими оборванцами, как вы, мне просто не по пути... Я вижу, ты поменял машину? Откуда эта "Волга"?
- Не бери в голову, это моя рабочая тачка. На выезд у меня телега покруче.
- Ну и ну, а телки где?
- За ними и едем. Только учти, что одна из них жена пропавшего Носова.
- Мне без разницы, лишь бы умела прилично себя вести. Поехали.
Людмила Владимировна с подругой Таней долго ждать себя не заставили и бойко запрыгнули в машину, возбужденно хихикая.
Холеное профессорское рыло бывшего мента Мамая Татьяну сразило наповал. Открыв рот, она с восхищением внимала всему набору хреноплетени, которую важно изрекал Толик. В общем, когда в четыре часа мы подъехали к дому бабы Лизы, он настолько вскружил ей голову, что она готова была отдаться ему прямо на приборном щитке.
- И как доехали, гости дорогие? - радушно распахивая калитку, сочилась медом бабуся. - Мы давненько вас поджидаем, давненько на ворота посматриваем.
- Кто это мы? - неприятно удивился я. - Нам лишние глаза ни к чему.
- Ох ты, родимый, да когда ж у меня лишние люди бывали, обижаешь, залилась старая стерва смехом. - А мы - это я да тесто, из которого пора пироги ставить. Проходите, гости дорогие, не боись, Шайтана я ужо привязала. Никого, кромя меня, дома нет, а Лилька-коза в магазин за маслом побегла. Такая незадача - масло совсем у меня прогоркло. Проходите, проходите, все прибрано, все чистенько, намывайтесь в свое удовольствие.
Чем усерднее она лебезила, тем больше мне начинало это не нравиться. Проведя нас вдоль дома, где в подвале злобствовал пес, она отворила дверь неказистого приземистого строения, откуда клубами повалил пар. Очевидно, этот коровник и выполнял функцию бани. Мне показалось, что изысканным вкусом Виктор Никифорович Носов не отличался. Кажется, того же мнения была и его жена.
Как инициатору и платящему за удовольствие толстосуму, мне первому полагалось переступить порог этого экзотического заведения. Чуть помедлив, я шагнул внутрь, в крохотный тамбур, две стены которого были завалены дровами. Толкнув невзрачную дощатую дверь, я оказался в довольно светлом и теплом помещении, в народе именуемом предбанником. Я не скажу, что здесь все сверкало роскошью и зеркалами, но изнутри баня оказалась гораздо привлекательнее своего сарайного вида. Диван, кушетка, кресло и стол с самоваром составляли меблировку предбанника. Приятно радовала глаз безукоризненная чистота. Все было вымыто, выскоблено и покрыто белыми простынями. Справа в закутке уютно, по-домашнему ворчала и потрескивала печка. Словом, обстановка и специфический запах каленого дерева мне понравились. Моим спутникам, как я заметил, тоже, по крайней мере Мамаю, который не долго думая уже снимал свой роскошный плащ, а тем временем его взгляд старого бабника профессионально ощупывал кушетку.
Меня эта кушетка, как и диван, интересовала тоже, но совсем по другим соображениям. Я с нетерпением ждал, когда старая карга соизволит удалиться. Видимо понимая мое состояние, но расценив его по-своему, она ощерилась и задребезжала противным бисерным смехом:
- Сейчас пойду, пойду, вижу, не терпится вам. Да вы отдыхайте, не обращайте на меня внимания. Я привычная, завсегда промеж вас шустрю. То кваску принесу, то кипяточку в самовар долью. Пироги, огурчики надо принесть. Простынки чистые, да мало ли что. Вы меня не стесняйтесь, да и Лильку тоже. Она за печкой следит, огонь поддерживает, а ежели кому надо, то и массаж может, девка она у меня здоровая, быка кулаком уложит. На стол-то когда накрывать? Часа через полтора ладно будет или пораньше?
- Ладно будет, ладно. Иди, старая, - не выдержал Мамаев. - Мы для чего сюда приехали - жопы мыть или твою брехню слушать?
- Ой, пардон меня, ухожу, - посеменила к выходу баба Лиза и уже из тамбура напомнила: - Про квасок-то не забудьте, он здесь, в бидончиках стоит, холодненький, ядреный. Отдыхайте, соколики, отдыхайте, голубицы. Да, чуть не забыла - из бани ни на шаг, я Шайтана отпустила.
- А если потребуется? - недоуменно спросила Татьяна.
- А если потребуется, то в ведерко, оно за дверью стоит. Ну, отдыхайте.
- Еще чуть-чуть, и я бы это ведерко надел ей на голову, - проворчал Мамай, опорожняя портфель. - Девочки, сегодня у нас будет стол а-ля Мамаев. Все эти деликатесы приготовлены моими, и только моими руками. Итак, кролик жареный, кролик копченый, кролик заливной, под хреном, кролик, замаскированный под колбасу. Далее, настойка рябиновая, настойка черноплодная, настойка вишневая, настойка малиновая. Присовокупите сюда маринады и соленья: грибочки, огурчики, томаты... С чего начнем?
- Я думаю, начать следует с парной, - врезался я со смелой инициативой. - Ежели дамам стеснительно, то мы можем отвернуться.
- Да уж, сделайте милость, - рассыпалась игривым смешком Людмила. - Мы все же первый раз с вами...
- Ну, и что теперь? - отойдя в закуток к топке, уныло спросил Мамай. Как действовать дальше -то?
- А ты что же, не знаешь, что в таких случаях делают?
- Знаю. Да вроде боязно как-то.
- Что-то я тебя не узнаю. Постарел?
- Ты еще вспомни, когда у меня первая поллюция случилась. Меня оторопь берет - а вдруг осрамлюсь?
- Ничем не могу помочь, - холодно и жестко ответил я, сам толком не зная, как нам продолжать этот спланированный разврат. - Спасение утопающих дело рук самих утопающих. А вообще-то не зацикливайся на этом. В конце концов, мы же сюда по делу приехали.
- Мальчики, в парную заходить только по нашему приглашению, - кокетливо предупредила Людмила, скрываясь в жарком аду преисподней.
- Раздевайтесь, сэр Фальстаф, не стесняйтесь, сегодня ваш живот выше всяких похвал. Только не ворвитесь в парную в очках. Они там запотеют, и вы запросто можете перепутать меня с Татьяной. А мне бы этого не хотелось.
- Все шутишь, - уныло стаскивая штаны, проворчал Мамай. - Сам-то почему не оголяешься? Или в тылах отсидеться хочешь, мерин ты старый.
- Не мешай мне, не для того тебя сюда привез. Думаю я, понимаешь?
- Понимаю, что ты дурака из меня сделать хочешь. Вдруг не встанет?
- Если будешь скулить, то так оно и будет. Погоди, Толик, ну-ка прикинь, где, по-твоему, в этой бане удобнее грохнуть фирмача при капусте?
- Да где угодно. А если капусты много, то хоть в баке с кипящей водой.
- Нет, не то. Так бы не получилось. Мужик он здоровый, сам кого хочешь в котел опустит.
- А если пьяный был?
- Возможно, но, по наблюдению близких ему людей, он и в пьяном состоянии держал контроль и координацию.
- А может, заспал где...
- Вот к этому-то я тебя и подводил. Такой вариант нашу следственную группу устраивает вполне. Именно спал, а где?
- На диване, на топчане или, наконец, в кресле.
- Кресло, хан Мамай, отпадает сразу, потому что спал наш фирмач не один. Таким образом у нас остается два объекта: диван и кушетка. Начнем с дивана, но сначала закроем дверь на крючок. Бабе Лизе может сильно не понравиться наша любознательность. Она натравит на нас Шайтана, он оторвет тебе яйца, чем раз и навсегда разрешит твои сомнения касательно твоих потенциальных возможностей.
Набросив крючок, я сдернул с дивана простыню и внимательно, сантиметр за сантиметром осмотрел обивку.
- Что ты там нюхаешь? Тебе больше негде нюхать? - саркастически спросил Мамай.
- Не хами. Я ищу следы крови.
- Так его и удавить могли запросто.
- Нет, это вряд ли. Не может старуха удавить бугая, а тем паче вместе с его подругой. Но как бы то ни было, визуально следов крови не обнаружено. Причем обивка не снималась, не стиралась и даже не застирывалась. Большой развод посредине серьезного внимания не заслуживает, скорее всего, он принадлежит чьей-то мокрой заднице.
- А диван не могли заменить?
- Это легко проверить. - Встав на карачки, я обследовал диванные ножки и вмятины, оставленные на полу. - Нет, Мамай, диван отпадает. Если и кушетка окажется такой же бесперспективной, то нам останется только весело провести время в обществе наших очаровательных дам.
- Батюшки! - едва только я сдернул простыню, вскричал Мамай. - Похоже, нашим дамам пора собираться домой.
- Не торопись, - остановил я его, тупо глядя на свежеотструганную плоскость кушетки. Несомненно, по ней прошлись рубанком совсем недавно, не более недели назад, а перед этим, чтобы не портить нож, глубоко загнали шляпки гвоздей. Но не это было самым интересным. Больше всего наше внимание привлек глубокий, клиновидный след, оставленный носком топора. Он четко виднелся в верхней части кушетки, где изголовье. Видимо, один удар, не достигнув цели, глубоко вошел в мягкую податливую древесину.
Шум в тамбуре, а потом и стук заставили меня быстро накинуть простыни на диван и тахту. Чертова змея, кажется, покоя от нее не дождешься.
- Быстро раздевайся, - судорожно сбрасывая верхнюю одежду, приказал я Мамаю, - догола, догола, говорю я тебе. Если старуха что-то заподозрит, всем нам хана.
- Эй, соколики, чего закрылись-то, чай, не сглажу, нет у меня такого свойства, - бубнила она под дверью. - Открой-кось на минутку, чего я вам принесла, открывай!
- Чего тебе от нас надо? - Весело помахивая членом, Мамай пошел к двери.
- Это не мне, это вам надо, - входя, захихикала старая сводня, потрясая аптечным пузырьком. - Вот настою вам принесла, думаю, мало ли что, мужчины солидные, не мальчики, а вдруг как не получится? Тогда выйдет, что зазря мне деньги платили. А тут выпил десять капелек и можешь всю-то ночь ее, бесстыдницу, окучивать, покуда самому не надоест.
- Давай сюда свои капли и уматывай.
- Ишь ты какой шустрый, капли денег стоют, а ты как думал, за удовольствие надо платить. А то привыкли на дармовщинку. На дармовщинку-то не получится.
- Сколько стоит твое зелье? - теряя терпение, заорал Мамай.
- Недорого, всего сто рублей, - рекламным текстом ответила баба Лиза.
- На, подавись. - Швырнув ей деньги, Мамай глотнул прямо из пузырька. Достала ты меня, старая, сейчас я тебя саму шмонать буду.
Захлопав глазенками, проворной крысой старуха ширкнула за дверь. Набросив крючок, Мамай повалился на диван:
- Отвратительная, грязная тварь. Костя, а что дальше?
- Мальчики, ау! Вам не кажется, что пришло время помыть нам спинки?
- Только этого нам не хватало. Ну и вкрутил ты меня в историю. Вот иди и скобли им холки, а меня уволь. - Чуть не плача, Мамай отполз в самый угол дивана.
- Сейчас, девочки, - фальшиво-сладко пообещал я. - Успокойся, Мамай, мы сделаем по-другому, мы вообще отсюда уедем, но перед этим нужно найти орудие убийства.
- И где ты собираешься его искать?
- Мне казалось, топор должен находиться непосредственно перед топкой, но, как видишь, здесь его нет, вместо колуна лежит какой-то тесак. Ясно, что его отсюда унесли с глаз долой. Вероятно, топорище в крови и отмыть его она не смогла. По-хорошему-то, его нужно бы выбросить, но этого карга, в силу своей жадности, не сделает. Она его просто уберет подальше от посторонних глаз. Куда? Я думаю, в дровяник. Толик... Что это... Ну и дела!!! - Глядя на очумевшего Мамая, я расхохотался до слез, до коликов. - Не зря ты заплатил старой ведьме. По-моему, тебе самое время идти к заждавшимся дамам.
- Ты думаешь? - стыдливо прикрывая велико-многое естество, застеснялся он.
- Не думаю, а уверен. Иди работай, а я тем временем узнаю, что творится у нее во дворе.
- Там барбос.
- У меня для него отличный сюрприз, - накидывая куртку на голое тело, ответил я. - Иди, Мамай, и честно постарайся за двоих.
- Пошел ты...
Это я услышал, уже прикрывая дверь предбанника.
Первый же мой шаг, сделанный за контур бани, был пресечен черной тварью, молча кинувшейся мне на грудь. Отшатнувшись, я до упора вдавил пипку баллончика, направляя ядовитую струю в нос псины. Когда старик заскучал и безразлично вытянул лапы, я за хвост утащил его за угол бани и там увидел то, что искал, - угольный сарай и дровяник.
Топора было два. Один, воткнутый в чурку, торчал на виду, другой, присыпанный поленьями, я нашел не сразу, а только после детального осмотра. Это было то, что мне нужно, и сомнений тут быть не могло. Основание топорища, вплоть до его рукояти, пытались скрести ножом. Засунув находку под куртку, я заторопился назад.
- Это куда ты ходил? - возле бани мне преградила путь баба Лиза.
- Как куда? - состроив удивленную мину, ответил я. - По нужде.
Отодвинув старуху, я проскочил в предбанник.
Судя по громким междометиям и взвизгам, раздающимся из парилки, трое пришли к единому консенсусу и были вполне удовлетворены происходящими переговорами, чего нельзя было сказать о моей бабке. Шипящей змеей она вцепилась в мою куртку и требовала объяснений, по какому праву я самовольно покинул баню.
- Что тебе там понадобилось? Что ты там высматривал?
- То, что высматривал, то и нашел. - Отшвырнув злобствующее существо на диван, я спросил в лоб: - Куда ты спрятала убитых?
Старуха заорала и, неожиданно резко подскочив, вцепилась мне в рожу. Пытаясь ее отодрать, я дважды применил болевые приемы, но безуспешно. Вереща на одной пронзительной ноте, она потихоньку, не ослабляя скрюченных пальцев, подбиралась к горлу. Ночью уйти от лап патентованных убийц, чтобы днем быть удавленным семидесятилетней старухой - что может быть нелепее? Ей-право, над моим бездыханным телом будут потешаться друзья и знакомые, а такого позора я не выдержу даже в гробу.
- Помогите! - заорал я, осознавая всю смехотворность ситуации.
Выскочившие на мой крик Мамай и обе дамы с трудом скрутили ведьму. Уже связанная, лежа на диване, она шипела ненавистью и плевалась проклятиями, никак не желая угомониться и смириться, наконец, со своей судьбой.
- Отбой, ребятишки, - распорядился я, - одевайтесь, догуляем в другой раз. Бабулю нужно в больничку. Мамай, посторожи ее, я в дом зайду. Мне показалось, что ее внучка уже вернулась. Добрый вечер, - входя, вежливо поздоровался я с монументальной девицей, бесцельно сидящей за кухонным столом.
- Здравствуйте, - нехотя и задумчиво ответила она. - Мне собираться?
- Зачем? Разве это вы убили их?
- Нет, но я вовремя не заявила.
- Об этом никто не знает. К тому же она вас запугивала.
- Нет, она меня не запугивала, - голосом, лишенным всякой интонации, возразила девушка.
- Какая разница, скажете, что запугивала.
- Хорошо, я скажу.
- Как это произошло?
- Не знаю, наверное, они спали. В дом она прибежала с топором и вся в крови. Даже не смыв этой крови, вытряхнула бумажник и принялась считать деньги. Их было много, очень много, и по мере того, как она их считала, бумажки краснели и чернели. Пересчитав все, она вдруг стала хохотать. Я убежала... На следующий день она нашла меня в деревне, в заброшенном доме, и привела назад. А ночью я их похоронила.
- Где?
- В перелеске под елкой.