Петров Михаил. Гончаров влезает в аферу

   - Куда делся человек, которому Князев передал пять миллионов рублей?
   - Я не могу ответить на ваш вопрос.
   - Охарактеризуйте Лию Георгиевну Князеву.
   - Это необходимо? - Римский нос вице-президента брезгливо дернулся, словно ему в лицо сунули двухнедельной дохлости кошку.
   - Совершенно необходимо.
   - Я не знаю, что толкнуло нашего шефа на этот брак. Они абсолютно разные люди - полнейшее несоответствие интеллектуального потенциала. Это как...
   - Шесть тысяч вольт и батарейка от карманного фонарика.
   - Где-то так. - Он соизволил улыбнуться. - Она просто деревенская девочка, с головой окунувшаяся в городскую жизнь и ставшая в конце концов бульварной шлюхой. Разговор у нее: об выпить рюмку водки, об дать кому по морде. Тупая, завистливая, безграмотная.
   Я ничего не понимал. Бывает, что мнения расходятся - но ведь не так диаметрально.
   - Ну и дела... - оскалился я поощрительно.
   - Вы представить не можете, насколько похотливая. Мне кажется, ее наши шофера даже... - Он осекся, как человек, наговоривший лишнего. Поэтому добавил как о покойнике, о котором плохо не говорят: - Так-то вообще... женщина она симпатичная, приятная, но...
   - А почему вы думаете, что она безграмотная?
   - Да вы же сами видели... - Он взглянул на часы, извинился, бросившись к двери.
   Я закурил и подошел к венецианскому зеркалу. Потянул себя за нос и задался вопросом: почему меня за него водят? Ступин не глуп, свою промашку насчет записки он мог бы просто объяснить сведениями, полученными от Князя только что. Значит, растерялся. Но почему же так различны характеристики Лии?
   Я приоткрыл дверь. В приемной сидела одна Чио-сан. Раскосые черносливы глаз смотрели прямо на меня, а маленький ротик обиженно кривился. Я подмигнул ей и показал язык.
   - Приходи ко мне, Баттерфляй, я тебя морковкой острой корейской угощу.
   Ее глаз, ко мне ближний, мигнул в ответ, второй же оставался серьезным. Я прикрыл дверь и, похитив из бара сто граммов очень вкусной заморской бурды, начал систематизировать полученные сведения, переваривая их вкупе с украденным коньяком.
   Порвав мою дедуктивную нить, в кабинет ввалилась женская туша примерно тридцати пяти лет. Строгий английский костюм она, очевидно, носила по принуждению, больше ей пошел бы клеенчатый фартук мясника. За ее обширной спиной едва угадывался Князев, ставший в этой ситуации персоной незаметной и второстепенной.
   - Константин Иванович, - колоратурно-паскудным голосом завизжала туша, - ограбили нас! Его мадам обворовала. Говорила тебе, Степан Ильич, стерва она! Помогите, ведь сто миллионов - не шутка. Говорила, давай в мой сейф уберем, так...
   - Любовь Андреевна, - цыкнул Князь.
   - Что Любовь Андреевна, что? Плакали денежки, тю-тю! Налей, Степан... Я сегодня никуда не ходок.
   Туша шлепнулась на диван. Несмотря на повышенную жирность, она была еще красива. Буренкины глаза смотрели с мольбой.
   Я с интересом следил за действием пьесы, не зная кому верить, но втайне гордясь, что для меня одного задействовано так много персонажей.
   - А что вы в самом деле не положили деньги в бухгалтерский сейф? принимая рюмку, повторил я утренний вопрос.
   - Какая разница?
   - Какая разница! - Толстуха подпрыгнула, уронив на живот свое вымя. Та разница, что мой-то сейф двойного секрета, с блокировкой шифра. И хоть с автономной, но сигнализацией. А этот ящик баран откроет.
   - Хватит, Любовь Андреевна, вы прекрасно знаете, почему деньги находились в моем сейфе, - оборвал бухгалтера Князев. Но та все же прокудахтала напоследок:
   - Проверки, все проверки... Много их у нас было? За год ни одной.
   - Вы свободны, - кажется не на шутку разозлившись, прошипел Князь. Погодите. Выдайте господину Гончарову авансом миллион рублей.
   - За что? - отчаянно завопила бух. - Вчера пять, сегодня "лимон" псу под хвост!
   - Вы когда-нибудь научитесь работать? - вкрадчиво спросил Князев.
   Бухгалтерша молча поплыла к выходу.
   - Извините, - дождавшись исчезновения толстухи, проговорил Князь. Год не могу из них людей сделать - совки.
   Мне стало хорошо и смешно. Хорошо от коньяка, а смешно от чего-то "неправдашнего". Какая-то потемкинская деревня (только с человеческими фигурками) окружила меня. А единственным реальным лицом являлся Князь: бывший второй секретарь райкома, а ныне - осознавший порочность прежних своих принципов поклонник золотого тельца.
   - Что решили? Договор заключаем?
   - Тухлое дело, Князюшка, за хобот меня водят.
   - Кто?
   - Не знаю, может, и ты! Зачем инструктировал Ступина перед допросом?
   - Я не инструктировал, просто разговаривали.
   - А зачем Головина отозвал на самом интересном месте? Зачем припер сюда эту "девочку на шаре"?
   - Да ты что? Она сама к тебе кинулась. Как только пришла, узнала, что Лийка сейф бомбанула, - ласточкой сюда, чуть меня в коридоре не сбила.
   * * *
   Было слякотно, и если б не симпатичная пачка, лежавшая в кармане, стало бы совсем грустно.
   Первым делом я зашел на рынок и в магазины - решил подкормить пузатое чрево своего холодильника. Потом, поражаясь собственной расточительности, съел мороженое. И только под вечер заявился домой. Скулящей стрелой навстречу мне вылетел пес. Верно, непривычная нагрузка на его студенческий желудок давала о себе знать. По ногам моим дробно и аврально барабанила палка хвоста. Но мученик держался стоически, в квартире был полный порядок (в смысле - по собачьей линии).
   Брамс всегда помогал мне думать. Поставив диск и накапав в стакан самую малость "Морозоффа", я попытался упорядочить свои мысли.
   У Князева из сейфа пропадают деньги, которые он в среду утром, то есть накануне, туда помещает. Тут возникает хреновина номер один: почему к себе в сейф, а не к буху?
   Случайно он оставляет от сейфа ключи - хреновина номер два. Его алчная супруга, воспользовавшись ключом, деньги эти тырит. Согласен. Только непонятно, зачем грамотной, как я понял, женщине делать в записке чудовищные орфографические ошибки? Если хотите, это хреновина номер три.
   Что там еще?
   Ага. Кончился "Морозофф". Добавим, самую малость. Так. Князев дает Ступину наставления - как преподнести мне образ супруги. Это, правда, еще ни о чем не говорит, но... Характеристика Лии, данная Головиным, резко противоречит характеристике, данной Ступиным. И еще. Конечно, сто "лимонов" для такого жулика - это мелочь, но ведь бухгалтерша кудахтала и стонала вполне достоверно. Непонятно. Непонятно и другое: когда Лия ушла из дома? И я допустил большую ошибку, не проверив видик. Досмотрела ли она свою порнуху или закончила просмотр после ухода Князева? Ладно, еще успею, пока он на работе.
   * * *
   Поймав тачку, я через десять минут уже стоял перед броней князевского логова, но... мои верные, хорошие, мои любимые отмычки подвели. Оставалось одно - ждать хозяина. Я спустился, надеясь хоть во дворе разузнать что-нибудь для себя полезное. Но, увы, во дворе было безлюдно, если не считать двух бабулек у дома напротив. Но бабка - существо подозрительное, и на драной козе к ней не подъедешь. Нужно исподволь.
   - Здоров, бабули! - по-простецки приветствовал я старух. Те сразу насторожились, как спаниели в стойке. - А где хозяйка из седьмой квартиры? - кивнул я на респектабельный подъезд.
   - Откудова нам знать, мы люди простые, - проворчала одна из старух. А там баре живут. Где уж нам...
   Вторая, очевидно, была полюбопытней, а может, попроще.
   - А тебе-то, сынок, чего там надо? Вроде одет не по-ихнему.
   - Да труба там течет, вызвали вчера, а я только сегодня смог.
   - А-а! И то, смотрим мы, не с их гнезда птица...
   - Да, вот так...
   - И не знам мы, иде она. Вот Шура-то видела вчерась ночью, часов в полдвенадцать, уехала она, потаскушка-то его новая. С двумя кобелями.
   - Ага, - вмешалась подозрительная бабка, - под руки ее вели два мужика. С подъезду вышли да в гараж. Сели в машину и убрались развратничать, поди, продолжать.
   - А на какой машине уехали?
   - Да на ее. Белая "девятка", - авторитетно сообщила бабка, - крыло длинное, стекла тонированные.
   - А гараж где?
   - Вон третий с дальнего конца. А чего ты все выспрашиваешь-то?
   - Работа такая. Привет, бабули!
   * * *
   В щель между створками углядеть ничего не удалось, дверной замок был грамотно подогнан. Поэтому, подтащив детскую качалку, я взобрался на нее, чтобы глянуть поверх ворот.
   - Ну ты, Гончаров, даешь! Никак машину спереть хочешь? - ухмыльнулся Князь. - Сейчас открою.
   "Девятки", как и ожидалось, на месте не было. Только серебрился боками князевский "мерседес". Я для виду походил вокруг гаража, понюхал воздух и, чтобы удовлетворение Степана Ильича было полным, разок даже опустился на одно колено.
   - Ничего! - удрученно подвел я черту.
   - А что тут может быть? Давай зайдем - по глоточку.
   Глоточек был нормальным. Как бы случайно я врубил видик. Вспыхнул экран, демонстрируя фейерверк автоматных очередей, и я с разочарованным видом засобирался домой. Уже уходя, спросил:
   - А где вы изволили провести медовый месяц?
   - По Золотому кольцу, - последовал ответ.
   - Вы говорили, она порнуху смотрела?
   - Ну да... - Он перевел взгляд на экран. - Другую кассету воткнула. А что?
   - А ничего.
   * * *
   Я поздравил пса с облегчением и, открыв дверь, протолкнул его прямым ходом в ванную. Грязь стекала с него холодными липкими струйками. Подумалось: а если явится дама, то будет шокирована прелым запахом псины и следами собачьих лап на полу.
   "Морозофф" дожидался меня с нетерпением. Отдав ему должное, я занялся приготовлением ужина.
   Если в видике сейчас другая кассета, то что это значит?
   А это значит, что Лия либо очень хладнокровный человек, либо она вовсе никуда не собиралась.
   Не собиралась, но уехала, и, судя по разбросанным вещам, в спешке. А если так, то куда она могла отправиться на собственной "девятке", да еще с двумя "кобелями"? Куда? А куда угодно. Неплохо бы выяснить, кто эти парни, кто ее друзья и где она жила раньше. Наверное, это первое, что нужно выяснить.
   В дверь позвонили. Сверкая кожей плаща и миндалинами ясных глаз, на пороге стояла ведьмочка-кореяночка. Хорошенькая, игрушечная и в то же время дикая, необузданная. "И не обуздать такую", - прикидывал я, помогая снять плащ. Не удовлетворившись плащом, я пошел дальше - принялся расстегивать кофточку. Гостья прервала это занятие точным тычком мне под ложечку.
   - Сначала морковку, - раздался ее резкий, но приятный голос. - Или то была шутка?
   - Нет-нет... - Я заспешил к холодильнику и вытащил ярко-красный пакет бесовской закуски. - Вот, я готовился к твоему приходу.
   Она, наверное, зашла в ванную, потому что раздался визг, лай, а вскоре появился мой недомытый после прогулки пес.
   - Что это? - Девушка пыталась стереть влажные пятна глины, которой обильно ее уделал Студент.
   - Эту собачку я специально для вас отловил. Ваш брат, слышал, охоч до песиков. Ща мы его в ванне завалим.
   - Вы что, ненормальный?
   - Как же, желание гостя - закон для хозяина. Ща мы его моментом. Одной рукой я ухватил Студента за шиворот, а другой взял со стола жутковатого вида финку.
   Студент зевнул во всю пасть и, произнесши "ау", залез мокрым носом гостье под крохотную юбчонку.
   - Ну и дом! - фыркнула Чио-сан и сбежала в комнату.
   Через десять минут я накрыл журнальный столик и предложил отметить встречу "Морозоффым".
   - А не замерзнем? - усмехнулась Чио-сан.
   - Исключено, - двусмысленно пообещал я и сразу перешел к делу: Скажи-ка мне, лапушка, тебя ко мне Князь отпустил или самовольно?
   - С его дозволения-с.
   - А зачем тебе, белке неразумной, нужно было его посвящать в наши интимные дела?
   - Во-первых, интима еще не было и, возможно, не будет. А во-вторых, посвятили его вы, Костя-сан. Он кабинеты все прослушивает, не говоря о приемной.
   - А то, о чем мы будем говорить, он тоже узнает?
   - Да, мой господин.
   - Ну ты и стерва.
   - Да, мой господин.
   - Почему?
   - Он платит мне деньги.
   - Ну Бог с тобой! За более тесное знакомство!
   Мы выпили.
   - А если я тебя трахну, ты тоже расскажешь?
   - Нет, ему это будет неприятно.
   - Какая забота, - умилялся я. - А ты Лийку хорошо знала?
   - Есть два ответа.
   - То есть?
   - Если говорить, как приказывал шеф, то не знала совсем. А если в действительности, то знала, и даже очень хорошо.
   - И что же тебя заставляет нарушить приказ начальника?
   - Любовь к истине и боязнь за Лию.
   - Какая боязнь?
   - Не знаю.
   - Поэтому ты и пришла?
   - Не знаю.
   - Кто тебя рекомендовал в фирму?
   - Никто, сама пришла.
   - Врешь!
   - Да! Но это существенно.
   - Что существенно?
   - Лия.
   - Ей что-то грозит?
   - Не знаю. Может быть.
   - Откуда она?
   - Из Эйска.
   - Где родители, родные?
   - Под Эйском.
   - Точнее.
   - Не знаю.
   - По каким городам совершали они свое свадебное турне?
   - Золотое кольцо и...
   - Что?
   - Ничего. Я пошла, уже поздно.
   - А как же?..
   - Пока никак. А вот если бы Степан Ильич узнал, что мы переспали, то было бы неплохо.
   - Ничего не понимаю. Я провожу.
   - Нет, не нужно.
   Дверь за ней закрыться не успела: на пороге стояла Ленка, как солдат на вошь глядя на удаляющуюся изящную спинку кореянки.
   - Эт-то что? - Она гневно ткнула перстом во мрак лестничных пролетов.
   - Чио-Чио-сан, наиприятнейшая девочка.
   Тщательно закрыв дверь и оглядев остатки пиршества, Ленка ядовито поинтересовалась:
   - Ну и как у нее? Говорят...
   - Слухи подтвердились, - произнес я голосом трагика, - перпендикулярно от нормы.
   - Скот! - Секунду подумав, она пнула ногой жиденький столик. Потом со злорадством поглядела на осколки посуды и на "Морозоффа", в конвульсиях выталкивавшего из горла последнюю свою кровь.
   Но мне сейчас было не до "Морозоффа": я заметил аккуратно сложенный листок бумаги размером со спичечную этикетку. Очевидно, он находился под чашкой Чио-сан.
   Не обращая внимания на ядовитое Ленкино шипение, я развернул клочок и прочел: "Северное шоссе, 10-й километр. "Белая вода", дача К. Пушкина. 2А, Эйск".
   - Вот сучонка! - воскликнул я.
   А про себя подумал: раньше взять бы тебя за шкварник, да в ментовку, да позвать Ваньку Наумова - был у нас такой лейтенантик. Все бы ласточка выложила как на духу - или как там у них...
   - Вот сучонка!
   - Это ты мне? Это ты мне? - шипела, приплясывая вокруг меня, Ленка. Это ты мне?
   - Тебе, тебе. Успокойся!
   * * *
   Ощущение ирреальности навалилось с новой силой. Похоже, вся князевская шарашка решила тянуть меня за нос. Навязать роль Буратино, постоянно подбрасывая мне фальшивый ключик, да еще от множества дверей. Врут все, а зачем? Дают деньги, но с условием вконец меня запутать. Что делать? Не правильнее ли, приняв условия игры, спокойно поплыть по реке уже выдуманной Князевым легенды, с удовольствием лакомясь тоненькими кружочками "лимона"? А вдруг это живец, вдруг меня, как дуру-рыбину, заглотившую его, вот-вот начнут тащить, чтобы в уху... М-да... "Если хочешь быть майором, то в сенате не служи..." И еще эта восточная шлюшка. Потрясла меня, как миксер, поставила на уши, потрясла еще и опять перевернула. Верить ей или нет? То, что она доложит Князю, - это факт, но насколько подробно и детально вопрос. Лучше ей не верить! Хотя она могла именно на это и делать ставку. Чертовщина какая-то!
   Баба деньги слямзила, и они спектакль мне показывают, сижу в первом ряду да с пряником в зубах. И вообще, кто такая эта Лия? Один говорит шлюха, другой - обратное.
   - Ты меня любишь? - в ухо замычала Ленка.
   - Ага, отстань!
   Она обиделась и ушла на кухню. "Нет чтоб домой", - подумал я, стараясь сосредоточиться. Лия Георгиевна - кто она такая? Пусть ответит человек незаинтересованный.
   Я поднял трубку. Набрал номер старого знакомого, преподавателя иняза, выпивохи и бабника.
   - Але.
   - Еще рано, - опережая события, предупредил я, - только десять! Костя говорит. Извини за беспокойство.
   - Ничего, капитан, выкладывай.
   - Ты знал такую Лию Георгиевну?
   - Герр? Конечно. У нас училась.
   - Она что, дочь Соломона?
   - Нет, немка.
   - Как на передок, слаба?
   - Да ты что! - Он зашелся от возмущения. - Мне даже не дала, неделю ее за собой таскал. Ни в какую!
   - Охарактеризуй.
   - Педантична. Грамотна. Умна. Порядочна. Не скажешь, что из деревни.
   - Из какой?
   - Откуда-то из Сибири. Медвежий угол. Поселок какой-то.
   - Как училась?
   - Немецкий, английский - говорит и пишет свободно. Французский прилично.
   - Скажи: могла ли она написать "козел" через "а", "не ищи" - через "и"?
   - Описка возможна. Ошибка? Ошибка исключена.
   - Хорошо. Последнее. Как пишется "оревуар" и что точно означает?
   - "Au" - "до", "revoir" - "свидание". То есть "до свидания". Или "до скорого".
   - Спасибо. Когда пикничок соберем?
   - Дело хорошее. А зачем тебе Лийка понадобилась?
   - Да так. Au revoir!
   * * *
   Что ее заставило писать с ошибками? А если она вообще никуда не собиралась? Не собиралась, но уехала. Или увезли силой? Тогда становятся понятными орфографические ошибки. Возможно, она сообщала о себе таким образом, давала знак не верить первому впечатлению от ее записки. Нормально.
   Теперь два адреса, что оставила раскосая бестия. Или информация исходит от Князя, или это инициатива Чио-сан. Надо проверить хотя бы ближайший - это, очевидно, дача Князева.
   Это нетрудно было проверить. До Чистова, бывшего князевского соратника, удалось дозвониться довольно быстро.
   - Глеб Андреевич, добрый вечер! Гончаров.
   - А-а! Здорово! Чего вдруг?
   - Да вот в баньке захотел попариться. Как, свою-то выстроил?
   - Нет, не успел.
   - Может, к Князю напросимся? У него дача у "Белой воды"?
   - Ага. Да ну его... Лучше уж к соседу. Подъезжай завтра ко мне в десять.
   - Спасибо. Буду.
   Дача-то Князева, а что толку? Но посмотреть ее не вредно.
   Что-то подозрительно притихла Ленка. Я осторожно заглянул на кухню. Говорят, нет ничего хуже, чем пьяная баба на транспорте. Уверяю, что на кухне - та же история. Моя дама бессмысленно лупала пьяными глазами. Студент сидел рядом и ситуацию оценивал критически.
   - Сакатина ты, Кот! - сообщила Елена доверительно, когда я с трудом дотащил ее до дивана, накрыл пледом и поставил рядом тазик.
   - Ша, алкашка. Студент! Сторожить! - приказал я псине. Собрав джентльменский набор взломщика, сам я ушел в ночную сырость.
   * * *
   Дачное местечко "Белая вода" находилось по другую сторону реки, и до князевской дачи я добирался в объезд, через мост, на "левом" автобусе, добирался в обществе веселой компании. Квинтет состоял из двух парней и трех девок - одна была явно лишняя. Она доверчиво положила голову мне на плечо, предлагая познание непознанного. Ее горячо поддержали товарки.
   - Мужик, валим с нами! У нас кайф! Видик, травка, все путем. Милку трахнешь, она сегодня бесхозная.
   - Девочки, я стоик и всегда отрицательно относился к совращению малолеток. А потом, я импотент. Шеф, мне здесь!
   Расплатившись, я удачно приземлился в лужу. С минуту постоял, провожая яркие рубинчики автобуса, привыкая к кромешной темноте и слякоти. Автобус, фырча, исчез. Я остался один в промозглом ночном тумане.
   Неподалеку от трассы виднелись мутные желтые светлячки редких дач. Туда я и направлялся. Пробуя ногой дорогу, я потихоньку пошлепал к дачам. Фонарик пока не включал и вообще старался не слишком шуметь, не привлекать постороннего внимания. Почему? Сам себе объяснить не мог. Не нравилось мне это место, хоть убей.
   Через несколько минут ноги мои нащупали асфальт и я, ориентируясь по придорожным столбикам, уверенно зашагал к князевской загородной вилле. Мне подумалось, что она должна быть второй из пяти находящихся здесь барских палат.
   Судя по всему, так оно и было, потому что на остальных дачах горел свет. И лишь на этой царила полная темнота. Просто удивительно - у других чиновников все забрали, а у Князя дачка осталась. Хорошо, если сторож спит, иначе начнет тявкать и здорово мне помешает.
   Но сторож, как ему и положено, то ли спал, то ли отсутствовал. Опасаясь сигнализации, я перелез через забор и, прячась за деревьями, подошел к дому. Что я рассчитывал тут найти? Не знаю. Дверь отворилась подошла первая же отмычка. Я направил луч фонарика в глубь затхлости. Дачей не пользовались. Очевидно, Степан Ильич пока что довольствовался загородным офисом фирмы. Я проскользнул вовнутрь, закрывая за собой дверь и путь к отступлению.
   Дом состоял из четырех комнат, просторной кухни, ванной и веранды. Я ничего здесь не нашел, кроме... ста миллионов рублей. Тугие новые пачки аккуратными стопками лежали в ящике письменного стола в полиэтиленовом пакете.
   Дурость какая-то! Мне оставалось только их забрать. Девять пачек отдать Князю, а десятую опустить в собственный карман, не забыв при этом купить шоколадку Чио-сан. Но подвох был налицо. Да и неудобно как-то передавать деньги хозяину, найдя их в его же собственном доме, тем более ночью. Но, с другой стороны, оставлять их здесь я тоже не имел права. Оставалось одно: надежно перепрятать.
   Я с увлечением искал удобное для этого место и скорее не услышал, а почувствовал спиной присутствие человека, когда старался отодрать паркетину. Сделав вид, что этот тайник мне не подходит, я отправился в переднюю, к электрощитку, а оттуда на кухню, в любой момент ожидая выстрела или другой подобной же пакости. Отодрав дубовый наличник над подоконником, я вытащил из стола деньги и, тихонько напевая, пошел к окну.
   Всем телом ударившись о подоконник, я вывалился на улицу и побежал. Бежал, петляя, зигзагом, лопатками чувствуя догоняющую пулю.
   * * *
   Я здорово ошибся: в меня не только не стреляли, но, кажется, даже не преследовали. Моя персона ни для кого интереса не представляла. Немного отдышавшись, я начал соображать: что предпринять дальше? Меня дурачили целый день, упорно, целеустремленно. И похоже, они таки одурачили меня. Но кто именно? Князев, скорее всего. Но зачем? Чтобы я принес ему деньги, которые, допустим, утащил он сам? Чтобы выплатить мне сумасшедший гонорар? Мог бы сделать это проще, я бы не обиделся. Но он через вертлявую свою секретаршу предпочитает подкинуть мне адрес дачи, где я нахожу миллионы, с которыми сейчас таскаюсь, как собака с салом.
   И вообще, почему он уверен, что я их ему принесу? Ведь можно сейчас же, не заходя домой, рвануть в какие-нибудь Арабские Эмираты, купить себе наложниц и отдыхать. Хотя... если перевести на доллары, это всего-то сто тысяч. Не так уж и густо. Кроме того, меня кто-то контролирует.
   Решено, наложницы отменяются. Едем к Князю играть в его кубики дальше. Только не заиграться бы. Но у нас был договор - найти деньги. Я их нашел, и теперь мою миссию можно считать оконченной. А если кому-то охота крутить вола дальше, что ж, пожалуйста, только без меня.
   Был час ночи, и я с трудом остановил дряхлый "Москвич". А когда подъехал к дому Князева, часы показывали около двух. Несмотря на это, я с ожесточением давил на кнопку звонка, пока не осознал всю тщетность своих потуг. Отмычки хитрые замки Князевых хором не брали. Я был бессилен перед этой цитаделью. Пришлось с досады пнуть ногой массивную дверь. Дверь бесшумно и нехотя приоткрылась, брызнув светом. Фа-фа, ля-ля, похоже, меня ждет новый увлекательный тур князевской викторины.
   Но у меня не было ни малейшего желания продолжать эти игры в качестве осла. Поэтому, осторожно прикрыв дверь, я отправился домой, чтобы наконец-то в спокойной обстановке разобраться с "Морозоффым". Беспокоили меня лишь найденные мной "лимоны". Не привыкла моя берлога к такой "капусте".
   Хлопнула дверь подъезда, и несколько человек, переговариваясь, стали подниматься наверх. А вот видеть меня им было совершенно необязательно, и мне не оставалось ничего более, как юркнуть в гостеприимно открытую квартиру. Мягко щелкнула челюсть замка. Дверь Князька была крепкая, дубовая, покрытая броней, за ней едва слышно, что делается по ту сторону. На всякий случай я отошел в глубь вестибюля. И тут-то увидел ярко освещенную гостиную.
   Развалясь в кресле, с трудом сдерживая себя, надо мной хохотал, глумился Степан Ильич. Хохотал беззвучно, разинув пасть, так, что язык торчал наружу. И глаза он от безудержного смеха выпучил как рак. Но смеяться ему надо мной резону не было, потому что я был живой, а он сидел передо мною мертвый. Причем со спущенными брюками. И некогда доблестные его гениталии были превращены в сплошное кровавое месиво.
   В дверь настойчиво и требовательно позвонили. Надеяться на ошибку нелепо. Шли именно сюда. Я оказался в западне. Прыгать из окна - значит ставить крест. Скорее всего, внизу меня уже поджидали.
   - Откройте - милиция!
   Громкий голос, напрочь лишенный приятности, требовал, настаивал.
   - Какая милиция? - Подойдя к двери, я попробовал "прогнать дуру".
   - Старший лейтенант Ивачев, по вызову.
   - Никого я не вызывал. - Я тотчас же понял, что, отвечая так, совершаю большую ошибку. Поэтому, пока не поздно, я открыл дверь, забросив деньги в угол передней.
   Ого! Вся бригада ППС в полном составе. И ни одного знакомого. Явно не из моего бывшего РОВД.
   Стоя в прихожей, старший лейтенант представился вновь.
   - Что у вас случилось?
   - Не знаю, - чистосердечно признался я.
   - А зачем вызывали?
   - Что? Сюда? Вызывал? - удивился я с наивностью сорокалетней проститутки. - Вы что-то путаете.
   - Ваши документы?
   - У меня нет с собой.
   - То есть как? Разрешите... - Он плечом попытался отодвинуть меня, но, как человек бывалый, я перед ним качал "маятник". - Дайте пройти!
   Четверо ментов двинулись на меня, причем самый дохлый из них уже мучил в своей лапке дубинку.
   Дальше темнить было бесполезно и опасно.