Петрушевская Людмила. Настоящие сказки

   Правда, охранник погрозил двум воровкам своей дубинкой, подняв ее вверх, и вот тут Лир по-настоящему испугалась:
   — Алиса, бежим, он нас узнал и воздает нам королевские почести, приветствует жезлом!
   Тут же они выскочили на улицу и помчались по Коровьему Броду, толкая прохожих с криком «извините, дорогая» и «о, простите, лапочка».
   Километра через два они пошли медленно.
   Тем временем наступал вечер.
   У Лир в животе опять завелся мотор, как будто его прогревали с мороза, а у Алисы позванивало и пищало, и, разумеется, они остановились около торговца пирожками.
   Это был бедный и неумелый продавец, он первый раз вышел на улицу с корзиной — его жена напекла пирожков со всякой дрянью и выгнала мужа торговать, приговаривая «без тысячи домой не являйся!».
   Хозяйка, кстати, начинила свои изделия вареной яблочной кожурой и полусырыми зелеными листьями капусты, которые обычно люди выкидывают.
   Продавец искренне считал поэтому себя нечестным человеком, а если кто плохо относится к самому себе, то он так же плохо обращается с другими, известный эффект. Короче, продавец видел во всех покупателях воров и громко и злобно кричал: «А вот кому пирожки с экологически чистой начинкой! Ни грамма сахару (что было чистой правдой), ни капли жира (тоже не соврал), мука грубого помола (т. е. отходы для скота), ура!»
   Он орал, а покупатели, спеша с работы, хватали горячие пирожки, но стеснялись их есть на улице, уносили домой. В этом королевстве не принято было есть в постороннем окружении, а вдруг рядом находится голодный прохожий, у которого могут возникнуть неприятные чувства от чужого чавканья! В таком состоянии и убить можно.
   Короче, обманутые покупатели разбегались кто куда, а вот обе королевы взяли из рук продавца последние пирожки якобы с капустой и тут же начали их пожирать.
   — Але! — сказал, скосоротившись, продавец, — а деньги? Девочки!
   — Алиса, — заметила Лир, — ты не находишь, что эти пирожки чем-то напоминают такой материал для горшков, я не помню, кажется, называется сырая глина?
   — Горячо сыро не бывает, — обозлился продавец. — Гони монету, бабуля.
   — Я опасаюсь, что вы правы, бабушка, — отвечала внучка, вытаскивая изо рта размокший кусок бумажного шпагата, сваренный по ошибке вместе с капустой.
   — Я боюсь, что нам придется вернуть вам ЭТО, дорогуша, — сказала бабушка, с трудом отлепляя от своего роскошного фарфора кусок сырого теста — Держите, держите. Съешьте ЭТО в любое свободное время.
   Алиса же просто плюнула на газон кусок пирожка с веревкой.
   Что касается продавца, то он оскорбился и закричал перекошенным ртом:
   — Вызываю полицию!
   — Да-да, вы правы, — сказала Лир, освобождая челюсти от кусочков теста с помощью мизинца (а что делать, мы не во дворце же!). — Этим должна заняться полиция.
   Продавец помчался к телефону-автомату, но он не учел одного момента: обе дамы не знали обычаев данной страны — что если вызвана полиция, то ты обязан стоять не шелохнувшись возле места твоего преступления!
   Короче, наши путешественницы, заметив, что продавец закрылся в автомате, тут же очень быстро пошли вон и вскоре скрылись в туманных далях улицы Коровий Брод.
   Полиция приехала к продавцу через час (вспомним, что все машины и сотрудники этого учреждения толпились около улицы Булочек дом 10, ища Лир).
   К этому моменту продавец был уже побит собственной женой, которая пришла его проверять и недосчиталась денег за две штуки пирожков. Он стоял злой и обиженный с синяком под глазом и тут же заявил полицейским, что его избили и ограбили две шлюхи, одна из них молоденькая кудрявая в красном платье, лица не разглядел, а другая лилипутка в матросском наряде и на каблуках, которая все время хохочет как ненормальная.
   — А-га! — сказал полицейский, — только что звонили из магазина «Меха», что пара грабителей оставила на полу красный костюм и кожаные штаны с тельняшкой. А есть какие-нибудь следы?
   — Вон следы, — обрадовался продавец. — Они плюнулись моими пирожками!
   Полицейские тут же собрали вещественные доказательства с газона, прихватили продавца как свидетеля и бросились в магазин мехов.
   А Лир с Алисой давно уже оттуда смылись и, посетив по дороге одно мужское кабаре, решили прерваться и теперь сидели в пивной, то есть завернули в первые попавшиеся двери отдохнуть от приключений.
   Там они сказали, что очень хотят пить.
   Но надо знать, куда ты заходишь!
   Официант принес им по кружке пива, чего же еще ждать от официанта пивной.
   А надо сказать, что во дворце пиво дамам не подавали никогда!
   И из-за этого все в дальнейшем сильно осложнилось.
   Бабушка с внучкой накинулись на пиво, дружно сморщились, но побоялись оскорбить официанта и не сделали ему замечания, что ваш лимонад слегка горчит, не кажется ли вам!
   Кроме того, младшая дама заказала «вон ту штуку», а старшая сказала: «Да, пожалуй и мне, дорогой мой».
   Официант принес парочку сосисок.
   Дамы отважно хлебали из своих кружек, съели сосиски и дружно сказали:
   — Еще раз вон ту штуку.
   Официант шел на кухню оборачиваясь. Еще бы! По виду это были совершенные японки в кимоно, с черными как бы лакированными прическами. А вот глаза у обеих были круглые и голубые. Как странно!
   — Еще сосисок! — сказал официант на кухне. — Эти японки вообще не знают как называются сосиски и что такое пиво! Но выучили наш язык в совершенстве! И так вежливо разговаривают! Меня называют «дорогой».
   — Японки! — многозначительно ответил повар.
   — А глаза у них голубые, видал что творится? — воскликнул официант.
   — Так они линзы вставили, — догадался повар. — В Японии все могут.
   — А круглые глаза-то, — сказал официант, принимая горячие сосиски.
   — Пластическую операцию сделали? — изумился повар. — Они на все способны, японцы.
   — Вот ты умный, — сказал официант, — а я не понял.
   Правда, когда он принес своим клиенткам «вон те штуки», они уже сидели опустив головы, при этом глаза у них были совершенно японские, узенькие.
   «Во дают, — подумал официант. — Теперь они косые!»
   Бабушка с внучкой действительно сидели как настоящие японки, в кимоно и в черных париках, только как японки засыпающие. Они с трудом, промахиваясь мимо рта, стали есть по второй сосиске, но не доели. Практичная Лир спрятала свою сосиску в карман на всякий случай.
   Это был самый конец их приключений, а перед этим, как мы уже сказали, наших дам занесло в магазин «Меха для новобрачных», где они переоделись в роскошные шубки, а затем они свернули в кабаре, где выступали мужчины с программой «Танцы девушек мира», но королева Лир и принцесса Алиса вошли туда по ошибке со служебного входа и попали прямо в коридор за кулисами, где на вешалке висели приготовленные для артистов костюмы. И путешественницам так понравились первые с краю халатики и парички, что обе мгновенно переоделись, оставив на полу два меховых пальтишка — одно из серебристых горных лис, другое из пуха розового фламинго.
   Костюмеры сразу прибрали оба манто подальше, а насчет пропажи дешевых кимоно и париков даже и не стали заявлять в полицию, мало ли что бывает! Ну не будут японские девушки сегодня танцевать, да и какие это девушки, если честно говорить, — перед выступлением бреют мало того что лицо, но и горловину вынуждены почти до пояса, и руки и ноги, а спины им бреют костюмеры, одну японку зовут Герберт, другую Владимир, обе японки эти женаты, просто артист должен же зарабатывать хоть как-то, хоть в виде тетки.
   Так что меха исчезли навеки, кимоно и парики тоже.
   Таким образом, полицейские появились в телевизионных новостях с ошибочным сообщением, что в районе улицы Коровий Брод разгуливает парочка грабительниц в дорогих манто (из лис и фламинго), причем на их счету многое, чувствуется, действуют опытные зарубежные группировки, колумбийские женщины-боевики или, о ужас, русская мафия.
   За этой мафией числится: угон мотоцикла, кража кожаной куртки, белых джинсов, парика, сапог и очков, затем кража тельняшки, кожаных штанов, красного костюма и белокурого парика, шляпы, а также двух пирожков с начинкой из вареных веревок (эксперты изучили вещественные доказательства) плюс похищение двух меховых пальто и одной куклы.
   — Неслыханное преступление, — заявила полиция, — за это ворам полагается в общей сложности пожизненное заключение плюс еще сорок пять лет ссылки, а также лишение водительских прав и лишение права, сидя в тюрьме, смотреть по телевизору на королевскую семью!
   Официант, который ухитрялся и обслуживать столики, и смотреть на экран, ахнул и сказал обеим японкам (с очень уже косыми глазами):
   — У вас в Японии воруют?
   — Простите? — откликнулась Лир, находящаяся под большим впечатлением от бокала пива и ошеломленная передачей по телевизору. Неужели это их с Алисой ищут?
   — У нас вот воруют по-черному, — сказал официант. — У нас в королевстве.
   — Сомневаюсь, что я вас поняла, — отбрила Лир официанта. — Еще, пожалуйста, две штуки вон того. Аудиенция окончена, ступайте, детка.
   — О японская мать! — воскликнул официант кланяясь. — Ну все для вас сделаю.
   Это обещание он вскоре выполнил, поскольку обе японочки заснули головой на стол, и пришлось их вести к такси и сопровождать в гостиницу «Две звезды», где обычно ночевали самые нестойкие посетители пивной.
   Утром этим посетителям, как правило, подавали счет (пиво, такси, гостиничный номер, разбитое зеркало, врач, перевязочный материал, перевязочный материал доктору, перевязочный материал ночному портье, сиделка у постели до утра, вооруженная пистолетом, в мундире и при фуражке и т. д.).
   Официант был уверен в том, что японки не подведут в смысле денег: из кармана кимоно у старушки выглядывал уголок королевской кредитной карточки, так что официант сам сопроводил своих клиенток в гостиницу и добился для них самого лучшего номера.
   На следующий день Лир проснулась в каком-то странном месте: не было золотых зеркал, постели оказались без балдахинов, вместо ковра лежала какая-то лысая тряпка... Ни одной спящей фрейлины, нет служанок и оркестра за ширмой, голову что-то стягивает, но явно не корона, во рту вкус немытой железной вилки (королева один раз ела такой вилкой во время визита в хижину бедняка на острове Туруроа, этот бедняк был местный царь).
   На соседней кровати, в парике, кимоно и башмаках спала бедная Алиса.
   «Боже мой, — подумала Лир, — мы в тюрьме!»
   Она все тут же вспомнила и поняла, что их с Алисой осудили на пожизненное заключение!
   — Алиса, вставай! — железным и острым, как вилка бедняка, голосом завопила Лир. — Ты арестована!
   В дверь грубо постучали.
   — Не кажется ли тебе, Алиса, что нас идут казнить? — продолжала гордая королева. — Встань! Встретим их как подобает! Казнь всегда бывает на рассвете! Сейчас как раз одиннадцатый час утра!
   Алиса сказала:
   — Ой, бабушка, мне неохота вставать в такую рань... Пусть казнят меня лежа...
   В комнату вошла тетенька с пылесосом:
   — Алле! Разрешите?
   — Мне о вас не докладывали, — сказала Лир.
   — Я хочу убраться.
   — Убирайтесь, моя милая, и немедленно, — заявила Лир.
   Тетенька кивнула, включила пылесос и стала носиться по тюремной камере с ревом и грохотом.
   Когда она скрылась в ванной и начала там лить воду и стучать щеткой, Лир воскликнула:
   — Надо срочно бежать! Она забыла запереть камеру!
   Они тут же выскочили в гостиничный коридор и помчались куда-то, нашли лестницу и вихрем скатились вниз, прямо к стеклянным дверям.
   — Стойте! — закричал портье. — Стойте!
   Он кричал не просто так, клиентки не заплатили ни за ночлег, ни за побитые зеркала (портье как раз фантазировал, вписывая количество покалеченной мебели и порванных полотенец в счет, уши его горели).
   Однако Лир и Алиса выпрыгнули из гостиницы и тут же вскочили в отходящий автобус.
   Шофер увидел в зеркальце двух румяных японок и стал ждать, когда они подойдут купить билеты (в этой стране было принято стоять в очереди к водителю с целью отдать ему деньги за проезд).
   Японки, тяжело дыша, подошли к шоферу, и старшая на прекрасном местном наречии (хотя и несколько старомодным языком) сказала:
   — Здравствуйте, дорогой мой! Доложите мне, лапочка, где тут находится дворец?
   — Дворец? — задумался паренек, ведя свою тяжелую машину. — Вам дворец спорта?
   — Если я не ошибаюсь, нет, — сказала Лир вежливо.
   — Или дворец бракосочетаний?
   — О, не думаю, — улыбаясь, ответила Лир.
   — Или дворец культуры имени Пьера Великого?
   — Не уверена, дорогой, — торжественно произнесла Лир. — Боюсь, мне нужен королевский дворец.
   — Западный монастырский, что ли?
   — Опасаюсь, что именно так.
   — А что вам там надо? — весело спросил шофер.
   — О, ничего особенного, — улыбаясь, возразила Лир. — Вы нас туда не отвезли бы, котенок? К четырнадцатому подъезду. Вы не пожалеете, мой милый.
   — Четырнадцатый подъезд — это не мой маршрут, — от души смеясь, сказал шофер.
   — Я повелеваю вам, — беспомощно, но с угрозой в голосе произнесла Лир.
   — Исключено, мадам, — весело ответил водитель.
   — Вы пожалеете об этом, — провозгласила королева Лир. Она имела в виду, что не наградит его орденом Синего Носка, как намеревалась.
   Тут старушка вспомнила про волшебную карточку, с которой никогда не расставалась. Может, показать ее шоферу?
   И Лир полезла в карман кимоно, где, как оказалось, у нее лежала почему-то вчерашняя недоеденная, совершенно окоченевшая сосиска.
   Лир смутилась и стала выуживать карточку, минуя сосиску.
   И сквозь карман кимоно явственно проступили грозные очертания продолговатого округлого предмета, похожего на дуло.
   Шофер был зоркий паренек. Краем глаза уловив решительные движения японской бабушки и выступающее сквозь шелк дуло, он сказал:
   — Куда едем?
   — Четырнадцатый подъезд, если можно. Сразу за конной статуей моего дедушки!!!
   Королева уже говорила с шофером голосом этого самого дедушки, воинственного генерала: в минуту опасности он срывался на визг, который разносился по всему полю боя (мегафонов-то раньше не было!).
   Лир дико была испугана. Дело заключалось в том, что Алиса давно толкала ее в бок, приглашая оглянуться: за автобусом ехала полицейская машина со включенной мигалкой, и там из окошка махал рукой гостиничный дежурный!
   — Хорошо, мадам, не волнуйтесь так, мадам.
   Бабушка кивнула и рявкнула голосом своего прославленного деда:
   — Быстрей! Как можно быстрей!
   И она с еще большей нервностью затрясла карманом кимоно, ища проклятую карточку.
   — О, не надо волноваться! Это недалеко! — завопил встревоженный водитель, кося глазом на пляшущее под шелком кимоно здоровенное дуло. Сейчас!
   Полицейская машина тем временем вырулила среди потока транспорта и помчалась на обгон автобуса.
   — Еще быстрей! Вперед, мой мальчик! — гаркнула королева.
   Алиса, слыша, что полицейская машина включила сирену, вцепилась в живот своей куклы, и жуткий хохот перекрыл все окружающие звуки.
   Бедный шофер втянул голову в плечи, вторая японка за его спиной была к тому же и сумасшедшая, так дико смеяться! Это надо подумать! У нее прямо истерика! Застрелят как зайца!
   И водитель поступил так, как поступают все люди, стремящиеся уйти от опасности: он помчался на своем автобусе вперед как ошалевший мамонт. Он загудел, затрубил, и все машины впереди свернули с дороги.
   Пассажиры автобуса вцепились в свои кресла, а некоторые даже легли на пол.
   — О, браво, лапочка! — перекрывая бешеный куклин хохот, вой сирены и клаксон автобуса, воскликнула Лир.
   Гремя как таратайка, автобус поехал на красный свет, пересек площадь и нацелился в открытые ворота дворца.
   У ворот мирно стояли гвардейцы в медных касках с перьями.
   При виде автобуса они заметались, но королева и Алиса нагнулись и приветственно помахали руками.
   Гвардейцы оцепенели.
   — Так, теперь направо... Нам сюда, Дорогуша, — милостиво сказала Лир.
   Шофер затормозил своего мамонта у подъезда и открыл дверь.
   Королева спросила Алису:
   — Тебе понравилось, детка?
   — Боюсь что да, — ответила Алиса.
   — Когда-нибудь еще погуляем, а? — произнесла шепотом Лир, и Алиса сдержанно кивнула.
   Шофер автобуса, бледный, наблюдал за тем, как к японкам со всех сторон бегут люди в мундирах, камзолах, халатах, ливреях, как вываливаются из этого четырнадцатого подъезда дамы в декольте и со шлейфами, как они приседают, как трубят музыканты, бьют в барабаны, как ведут японскую девочку две пожилые тети и как они падают в обморок при звуках бешеного механического хохота, который вырывается у этой юной японки из груди, к которой прижата кукла...
   — Ах да, — сказала, возвращаясь к автобусу, старая Лир (при этом она стащила с головы ненужный японский парик и обнажила свою лысину с грядкой зелени, и шофер побагровел и покрепче уселся на сидении, вцепившись в рычаг), — ах да, этому милому человеку надо дать орден «Львиная грива за спасение королевы» и орден «Кошачьи усики за спасение принцессы». Запишите, Вильгельм!
   И при этом она зорко, как ястреб, посмотрела за ворота, где остановилась полицейская машина...

Новые приключения Елены Прекрасной
Сказка

   Как известно, раз в тысячелетие рождается Прекрасная Елена, и в ту ночь, когда она должна была выйти из морской пены на берег, в данной приморской местности на одном из прилавков появилось зеркальце с некоторым свойством: кто отразится в нем, того перестанут замечать.
   Зеркальце приготовил местный волшебник, пьяница и хвастун, который много думал ночами о судьбах мира, читал старые газеты и книги, паял, точил, клеил, смотрел на звезды и точно рассчитал время появления Елены Прекрасной.
   Сам волшебник женщин не любил (так же как и мужчин), он уважал только слабых стариков, старушек и больных детей, несмотря на их капризы и скверные характеры, и вот о них-то он и заботился, сооружая волшебное зеркальце для Елены Прекрасной: как известно, если идет война, то прежде всего гибнут именно старики и дети.
   А с появлением Елены Прекрасной, это тоже широко известно, каждый раз начинались долгие и жестокие войны, не говоря уже о неприятностях типа исчезновения целых народов.
   И волшебник, потратив целый год, выточил из хрусталя сверкающее зеркальце, покрыл его с одной стороны жидким серебром — и не посмотрелся в него сам ни разу, а отразил (без спросу) в этом зеркале один памятник в центре города, и о памятнике забыли в тот же момент.
   Он исчез, никуда не исчезнув.
   Его просто перестали замечать.
   Правда, утром, на трезвую голову, волшебник кое-что еще подклеил, подпилил и напоследок капнул из черной бутылочки на зеркальную поверхность.
   Это было дополнительное свойство — если зеркальце разбить, то предмет снова становится заметным.
   В глубине души волшебник был добрым, но его так раздражало человечество, что он иногда на всю улицу орал, топал ногами и махал руками — последний раз это произошло, когда у бедной дурочки сгорел домик.
   Прибежавшие на пожар соседи вытащили дурочку из пламени, поскольку она твердо решила не расставаться со своим диваном.
   А пока одни соседи воевали с огнем, другие втихаря на огородике собрали урожай с яблонь и слив (все равно испечется в пламени) и поперетаскали корзинки к себе в клети, клуни, хламовницы и чуланчики.
   Причем волшебник никак не помог бедной дурочке.
   Волшебник — не благотворительная организация и не Красный Крест, чтобы немедленно приходить на помощь.
   Он не занимается мелочами.
   Пусть эти люди сами себя отпевают, считал он.
   Дурочка тоже была не слабого десятка и неоднократно колотила свою старую тетку, живущую напротив, и никто не вмешивался.
   И вот погорелая дурочка весь день, голодная, просидела на траве около своего обугленного домишки, а к вечеру одна добрая женщина опомнилась и позвала ее поесть, а на ночь дурочка постучалась в дом своей старой тетушки, которая не забыла, что ее неоднократно колотили и ругали в прежние дни, так что тетушка боялась племянницу как огня в свои восемьдесят пять лет и старалась держать дверь на запоре.
   Но тут тетушка открыла дверь и впустила к себе глуповатую племянницу со словами «иди в баню», баня у тетки была просторная и с печкой.
   Правда и то, что и сама тетушка в молодости поворовывала кур, а та добрая женщина, которая покормила дурочку в ночь после пожара, весьма жестоко обращалась со своей старшей сестрой и рассказывала о ней по соседям всякие жуткие истории: и не моет посуду, и барыня, и грязнуха и т. д.
   Но это мы вам открываем тайны, никому не ведомые, а вот о краже в день пожара стало известно всем, и именно благодаря тому, что волшебник бушевал в пивной насчет преступления и наказания, что яблоки и сливы кое-кому встанут поперек горла!
   И ему в ответ кивали головами две его постоянные подруги, пожилые и накрашенные, у которых тоже много чего накопилось на душе против народонаселения (а у народонаселения, особенно у женщин, против них).
   Но волшебник уважал своих подруг, как и большинство мужиков.
   Кого человек уважает, с тем он и проводит время, справедливо считали две пожилые подруги волшебника.
   Результат крика в пивной был такой, что уже с утра в дом тетушки пошел гуськом народ со старыми кофтами, шелковыми бабушкиными платьями и зимними пальто без меховых воротников, все это были щедрые дары для погорелицы от добрых соседей.
   И это то, что касается нравов данного приморского городишки.
   А теперь вернемся к Елене Прекрасной.
   Итак, волшебник нашел противоядие от ее красоты, а вот как эта великолепная, но до мозга костей глупая новорожденная женщина набредет на зеркальце — был вопрос профессиональной техники колдуна.
   Прекрасная Елена должна была купить зеркальце на базаре, а уж чтобы женщину не потянуло бы на базар — такого быть не может.
   Тут волшебник все рассчитал правильно.
   * * *
   И вот настала ночь рождения из пены.
   Начало было самое обыкновенное, то есть Елена Прекрасная вышла из морской волны в чем мать родила, но мало ли ночных купальщиц в приморском городе, которые любят плавать при свете звезд без ничего!
   Волшебник даже не вышел ее встречать, он опасался влияния чудовищной красоты Елены, боялся потерять способность колдовать и не хотел бросать насиженное место и бежать за красавицей куда глаза глядят — а именно такая судьба была уготована всем лицам мужского пола, причем войны начинались от того, что задние ряды напирали на передние, эти передние ряды оглядывались, чтобы дать кому-то по зубам, задние отвечали не задумываясь и т. д.
   Елена Прекрасная, таким образом, родилась незамеченной из морской пены, затем набрела на кучку оставленных кем-то вещей, медленно вытерлась чужим полотенцем, надела чужой халат и тапочки, взяла чужую сумку и отправилась в город, нимало не заботясь о судьбе той дамы, которая выскочила из морской же пены пять минут спустя и не нашла на берегу ничего, кроме мокрого полотенца.
   Заметим, что такова уж судьба и линия поведения прекрасных женщин, не думать о последствиях.
   И к тому же — что спрашивать с существа, которому исполняется пять минут!
   Единственное, что было у пенорожденной (таково второе имя Елены П.) в избытке, так это любопытство и стремление учиться у других женщин, отбирая себе самое лучшее, по ее мнению.
   Но других женщин в том темном переулке, по которому шла Елена вверх от моря, ей попалось немного, одна пожилая бабушка, видимо, кошачья пастушка (она сидела у дома на стуле в окружении своего стада) и одна немолодая дама под единственным в округе фонарем.
   Кошачья пастушиха окинула Елену Прекрасную проницательным взором и сказала: «О, смерть идет», а кошки, все как одна елены прекрасные своего племени, спокойно вылизывались, сидели или лежали, кошки бы были образцом поведения для Елены П., но она не обратила на них внимания, а пошла к фонарю, под которым обреталась Женщина, только что доставшая из сумочки зеркальце и жирный черный карандаш.
   Елена Прекрасная впервые увидела перед собой Женщину (кошачья бабка не в счет).
   Женщина на глазах у Елены стала тщательно рисовать себе черным карандашом брови в виде больших запятых хвостами врозь.
   У Елены замерло от восторга сердце.
   Но это было еще не все.
   Покончив с бровями, Женщина стала рисовать себе черным карандашом глаза, теперь уже в виде рыбок, тоже хвостами врозь.
   Затем, положив карандаш в сумочку, Женщина (черные брови изменили ее внешность в сторону большей свирепости) — итак, Женщина достала помаду и испещрила свои выпяченные губы густыми мазками красного цвета туда-сюда, а потом сделала ртом «ум», и помада хорошо распределилась по всему рту.
   Покончив с этим, неизвестная красотка еще навела поверх покраски лукообразные красные линии — сверху и понизу ротового отверстия, и у нее губ стало впятеро больше, как ловко отметил один писатель в одном романе.
   Сделав так, Женщина посмотрела на себя в зеркальце и удовлетворенно сказала:
   — Восстановление лица по черепу!
   После чего нарисовала на щеках два красных яблока, посмотрела на себя снова и спрятала инструмент в сумочку.
   Надо ли говорить, что Елена Прекрасная, полураскрыв свой алый ротик, с восторгом наблюдала за незнакомкой, которая показалась ей чудом красоты: черные брови, низко лежащие над черными глазами, плюс красные огромнейшие губы и в них один золотой зуб (остальные тоже были желтые, но не сверкали).