Страница:
Желая отбить добычу, захваченную "персидскими арабами", гасаниды тихо, без шума собрались все вместе и совершили внезапное нападение на Хирту, где ими было все уничтожено, разрушено, сожжено, а войско рассеяно.110 Сам Мундар "разбил палатку среди Хирты и жил там пять дней". Затем он забрал богатую добычу из Хирты и с табунами лошадей и верблюдов, с тем, что было захвачено в "ромейской земле" лахмидами, "возвратился обратно". Он стал "прославленным" героем и мог торжествовать победу над лахмидами.111 Произошло это еще при жизни императора Юстина (ум. 6 Х 578 г.), вероятно, летом 578 г.112
Мундар продолжал политику своего отца Харита и в другом направлении: он поддерживал монофизитов, вероисповедание "восточных", противников Халкедонского собора. Сложившаяся традиция связи с монофизитами арабов стала особенно крепкой благодаря деятельности Иакова Барадея, или Бурдеаны (ум. 30 VII 578 г.), страстного сторонника этих взглядов, горячего проповедника, при поддержке Харита посвященного в епископы в 543 г.113 Арабы очень чтили "старца Иакова".114 В несогласиях, возникших с 576 г. между яковитами и сторонниками Павла, монофизитского епископа Александрии, приняли участие широкие круги Сирии, Малой Азии, Междуречья.115 Среди византийских арабов были также сторонники Павла; еще при жизни Харита, когда Павел был гоним, он "прибыл" к нему и "был спрятан".116 Поэтому между арабами также шли ожесточенные споры: одни стояли за Иакова, другие приняли сторону Павла. В течение длительного времени Мундар, как "усердный ревнитель", уговаривал их прийти к соглашению, но безрезультатно. "Разделение было и во всем войске арабском" - .117 Царь и "весь народ арабов" - - принимали участие в споре и попытках к примирению. "Все арабы" были расстроены и возмущены, особенно же "их царь Мундар с братьями и сыновьями".118 В 588 г. селевкидской эры (577 г. н. э.) из Константинополя было послано посольство из трех лиц, чтобы "переговорить о мире на границах". Это были патрикий Феодор, ипаты Иоанн и Петр; они были дружественны патриарху Павлу и в каждом из городов, который они посещали, стремились примирить обе стороны, но в Междуречье преобладали сторонники Иакова Барадея.119 В эти годы делались и другие попытки. Так, из Египта в Сирию прибыли два сторонника Павла - Лонгин и Федор. Тогда как Федор остался "в покое" в Тире, Лонгин отправился "до Хирты дома Харита бар Габалы к Мундару бар Хариту".120 Текст сохранил ценное свидетельство о том, что был "лагерь", "хирта" рода гасанидов. В отличие от Хирты Наамановой, центра государства лахмидов, это была Хирта бар Габалы, "старого Харита", или Хирта "дома Харитова". Предположительно она была расположена недалеко от Дамаска. Здесь находился тогда Мундар бар Харит. Лонгин прибыл сюда, чтобы повидаться с ним.
Причины, по которым соглашение не было достигнуто, лежали не только в чисто догматических вопросах, которые не могли занимать византийских арабов в той мере, в какой это было желательно показать историку-монофизиту, допустившему совершенно явные преувеличения. Здесь, несомненно, действовали и социальные, и этнические причины, которые не давали возможности внести успокоение, как явствует из приведенных далее источников.
Общее политическое положение на Ближнем Востоке в известной мере определялось почти не прекращавшейся войной Византии с Ираном. Замена одних правителей другими, в сущности, не внесла изменений. Тиверий вместо Маврикия поставил магистра Юстиниана.121 В 579 г. престол шаханшаха перешел к Хормизду, переговоры о мире с которым не дали результатов.122 В этой связи в Константинополе были заинтересованы в том, чтобы федераты-арабы были дружественны и могли бы оказать ромейским войскам должную поддержку. К тому же и военные успехи Мундара, защита границ, недавнее примирение требовали внимания и новых поощрений.
В 580 г. н. э. (891 г. селевкидской эры) Мундар посетил столицу Византии и 8 февраля (месяца шабат) был принят императором Тиверием "с большим торжеством и честью особой". Мундару было поднесено много даров, были удовлетворены все его пожелания. Характерно, что среди царских подарков арабам было "золото, много серебра и великолепные одежды", а также седла (), золотые уздечки () и оружие (). Сыновья, которые его сопровождали, были почтены званиями () императором. Сам Мундар был удостоен царского венца ( - арабское tadj), который "не давался ни одному из царей арабских до того времени". Они обычно получали право лишь на "диадему", тонкий обруч, который возлагали на голову.123 Обласканный императором, царь арабов не упустил из виду и другую свою цель - объединить и примирить между собой различные толки монофизитов. С разрешения Тиверия 2 марта (адара) того же года Мундаром было созвано "собрание из известных [людей] обеих сторон с александрийцами".124 Но именно то, что это собрание игнорировало более широкие массы и состояло из "глав", из влиятельных, известных людей, достигнутое соглашение вызвало протест со стороны "беспокойных и мятежных", которые не только "не радовались наступившему миру", но и "очень гневались", что на собрание "не допущены были простые всего народа" - . Отрицательное отношение к соглашению было "особенно" вызвано тем, что "не посоветовались и не созвали весь народ" - .125 Нельзя сомневаться в том, что текст сирийского историка отражает какой-то социальный момент. "Схизма" в самой среде монофизитов не была продуктом чисто идеологических споров, а имела глубокие общественные корни; широкие массы "простого народа" не приняли этого соглашения. И в Сирии, и в Египте, в Александрии продолжались споры. Во всяком случае, александрийские клирики и светские люди покинули столицу спокойно; вслед за ними и Мундар просил его отпустить, уговорив Тиверия прекратить гонения на монофизитов. Со своей стороны, Мундар клятвенно обещал восстановить полный мир между сторонами.126
Для жизни арабских племен характерен и следующий эпизод. "Персидские арабы", полагая, что Мундар находится еще в столице, вторглись в его пределы и напали на них. Находясь уже в дороге, гасанид узнал об этом, внезапно появился перед ними, многих перебил и взял обратно всю их добычу. Эта его удача также доставила ему славу.127
А военные действия между Византией и Ираном не прекращались. Переговоры о мире, предпринятые Тиверием, встретили такие требования со стороны Ирана, которые Византия не могла принять. Требовалось дать согласие на то, чтобы Армения и Иверия, так же как и крепость Дара, остались за персами. В ответ на это летом 579 г. византийские войска перешли Тигр и разорили наиболее цветущие области Ирана, а затем "с наступлением зимы" возвратились восвояси. Летом следующего года поход был повторен, причем, чтобы войти в "Вавилонию", в нижнем течении Тигра, било намечено пройти "через пустыни Аравии", с тем чтобы скрыть движение войска. В этом походе с Маврикием шли арабские отряды во главе с Мундаром.128 В течение нескольких дней они продвигались вперед вместе; достигнув в области Бет Арамайе большого моста, они нашли его сломанным, и осуществить этот поход таким путем не оказалось возможным.129 Между Маврикием и Мундаром возникла ссора. Будущий император упрекал арабов в том, что они дали знать персам об их намерениях, а те разрушили мост.130 Обвинение в предательстве Мундара приводит Феофилакт Симокатта, его повторяет и Евагрий, который утверждает, что Аламундар, который возглавлял варваров-скинитов, предал и не захотел перейти реку и сражаться с Маврикием против находящихся там арабов-скинитов.131 Подозрение, под которым находился Мундар, было тяжелым. Как он, так и Маврикий писали императору Тиверию, обвиняя друг друга. Вернувшись в столицу, магистр жестоко говорил о своем соратнике и вызвал гнев и возмущение базилевса, который требовал, чтобы виновного схватили и доставили в столицу. В другом рассказе о тех же событиях сирийский историк говорит, что это "ложь", возводимая на Мундара, что император послал важных лиц, "глав" (), чтобы примирить обоих военачальников. Затем Маврикий отправился в Константинополь, "но неизвестно, оговорил ли он Мундара".132 По другим сведениям, персы в это время направили свой удар против Каллиника; сюда двинулся и Маврикий, который был вынужден сжечь барки с продовольствием, которые следовали по Евфрату за войском. Ромеи отбили город, и персы отступили.133 Вероятно, только после этого Маврикий смог отправиться в Константинополь.
Как в случае с Харитом, обвиненном в предательстве интересов империи, так и в подозрениях Маврикия относительно Мундара исследователи не пришли к единому мнению. И греческие, и сирийские источники пристрастны. Евагрий возвеличивает всячески Маврикия и потому поддерживает обвинения, возводимые на Мундара, а Иоанн Ефесский, как горячий монофизит, старается всячески показать его добродетель. Поэтому вопрос остается не разрешенным исследователями, из которых одни считают Мундара преданным империи,134 другие поддерживают версию о его предательстве.135
Разгневанному на Мундара императору Тиверию сириец, куратор, "друг и патрон" арабского царя Магн пообещал доставить его в столицу. Магн был послан и прибыл в небольшое селение Хаврин (Хеварин) в пустынной области между Дамаском и Пальмирой. В Хаврине была построена церковь, а самое селение было обнесено стеной, что и обратило его в город.136 Магн известен по документальным данным. Так, на пляже Тира было найдено два экземпляра буллы характерного для VI и VII вв. образца. Греческая надпись ее свидетельствует о том, что "славный куратор Магн, коммеркиарий Теуполиса (Антиохии)", был управителем императорских доменов - ??? ????? ???(??) ???/??? ?????? ??(?????????) ??????(???) ?? / [?]????(??????) ?(??)???(????).137 В царствование Юстина II он был "комитом священных щедрот", как известно из другой надписи,138 где он упомянут как куратор императорских имений Хормизда, в состав которых входили постройки Баб эл Хава: ?????? ???????? ?? ???? ???? ??? ?????????, ???????????? ??? ?????? ??? ?????????? ??? ?????? ??????? ???????????? ?????????? ??????? ?????????? - "имение, принадлежащее священному дому Хормизда, управляемое Магном, славнейшим ипатом, комитом священных щедрот, общим куратором". Такие управители царских имений и дворцов упоминаются в источниках неоднократно.139 Магн был следовательно, важным государственным чиновником, носил звание comes sacrarum largitionum и ведал частью императорских имений, которые были известны под именем "Хормиздовых". Хормизд - брат Шапура II, который в 323 г. бежал в Константинополь и оказал ряд услуг Византии в войнах с персами. Имущество Хормизда входило в число принадлежащих императорскому дому, как "дворец Хормизда" в столице и имение в Баб-эл-Хава. Стела с надписью находилась, очевидно, при въезде в имение, где сохранились руины целой группы построек.140 В Хаврине (или Хаварине, ??????? Hawarin), куда Магн звал Мундара, найдена его монограмма на дефектной табличке.141
Магн послал сообщить Мундару, что он прибыл с патриархом Антиохийским для освещения этой церкви. Он просил гасанида прийти к нему с небольшим отрядом войска, так как сам он устал от тяжелой дороги. Мундар пришел к нему, "как к любимому другу", с незначительным отрядом, но и этот отряд Магн просил царя отпустить к вечеру. Как ни доверчив был в отношении него Мундар, он испугался и послал приказать своим арабам, чтобы они отошли немного и ждали его, тогда как Магн приказал приблизиться византийскому войску и дуке, которые, прибыли с ним. Магн сказал Мундару: "Господин патрикий, тебя оговорили перед императором, и он приказал, чтобы ты пришел к нему, защитился и убедил его, что неправда то, что возведено на тебя". На это гасанид ответил, что все его "труды" оправдывают его и что покинуть свой лагерь в настоящее время он не может, опасаясь нападения персидских арабов. На это разгневанный Магн сказал: "Если ты не пойдешь по своей воле, я наброшу на тебя цепи, посажу тебя на осла и так я отправлю тебя". В это время их обступили византийские солдаты, арабы не могли помочь Мундару, он был схвачен, "унижен и потоптан, как лев пустыни, загнанный в клетку".142
Немногочисленные отряды арабов окружили стан Магна, но численный перевес был за войском ромеев, приготовившихся к битве, и арабы отступили. Мундар был доставлен Магном в столицу весной 581 г., но не был принят Тиверием, который приказал его поселить "там, где он жил прежде", т. е. в свой торжественный приезд в 580 г. Арабский царь пользовался, по-видимому, относительной свободой, при нем были, "одна его жена, двое сыновей и одна дочь".143
Четверо сыновей Мундара, из которых старший Нааман выделялся особенно умом и боеспособностью, собрали свои силы, осадили лагерь Магна и ограбили его дочиста; они взяли "золото и серебро, медь и железо, всю одежду из шерсти и из полотна, зерно, вино и масло". Они также угнали стада крупного и мелкого скота - волов, баранов и коз. Но они не убивали и не брали в плен людей, не учиняли пожаров. Они ограбили также "селения Аравии и Сирии и соседние", собрав бесчисленное множество добычи и богатства.144 Затем они отошли и расположились "во внутренней пустыне", разбили большой лагерь (), тщательно оберегали его и делили там добычу.
В дальнейшем арабы продолжали свои нападения на "восточные" провинции Византии "до самого моря" и держали в страхе население, устремившееся в города в поисках защиты. Речь идет о Финикии и о I и II провинциях Палестины ???????? ?? ???????? ???????????, возможно, и провинции Аравии.145 Византийским полководцам, которые потребовали у них ответа, гасаниды послали сказать, что они мстят за своего отца, которого "император взял в плен", не посчитавшись со всеми его заслугами и трудами на пользу Византии. Кроме того, они были в претензии на то, что им была прекращена выдача аннон. Речь идет об annona militaris, выдаче продовольствия, которое полагалось войску. Не получая необходимого им обеспечения, арабы оправдывали свои грабежи тем, что им "нечем было жить, и поэтому мы были вынуждены так поступать, но мы не убивали и не жгли". Они обложили город Бостру и стали требовать, чтобы им было выдано "оружие нашего отца и прочее из его царских вещей", угрожая разрушить и сжечь этот древний центр области арабов. Византийские войска с дукой во главе выступили против сыновей Мундара, но были ими разбиты. Испуганные жители Бостры послали тогда передать гасанидам, чтобы они прекратили действовать мечом, "ваше мы отдаем вам, примите с миром", после чего "вынесли им вещи их отца". Арабы возвратились в свой лагерь, но не прекратили нападений.146 В Апамене, в северной части Джебель Ала (Gebel ala) в Mo?arret an-No?man найдена бронзовая таблетка, принадлежавшая "Нааману славнейшему, стратилату и филарху" - ???????? ?????(??????) (???) ???(????????) (???) ????? (???).147
Приведенный нами подробный материал источников позволяет дать анализ социального и экономического быта арабских племен. Глубокие родовые связи не были еще нарушены, братья и сыновья держатся вместе, вступают в бой и решают свои дела совместно. Грабеж и добыча в известной мере вызывались положением арабского войска, которое на положении федератов получало анноны, а когда император их прекратил, "срезал анноны" ( ), им оказалось трудно жить, они стали грабить, причем в перечислении их добычи имеется .продовольствие и скот, то, что им было действительно необходимо для жизни. Анализу этих характерных для состояния общества арабов особенностей посвящена особая глава об их экономическом и социальном строе.
Последняя, уцелевшая в 3-й части "Истории" Иоанна Ефесского глава сообщает о том, как "разгневался" Тиверий на сыновей Мундара. Последующая часть истории восстанавливается на основании сокращенного у Михаила Сирийца и в хронике 1234 г. текста данной и следующих глав этой части. Магну, сыгравшему предательскую роль в жизни Мундара, было поручено заставить покориться Наамана. Он пригласил его, обещая поставить царем вместо его отца, но Нааман послал вместо себя подставное лицо. Была также сделана попытка поставить царем брата Мундара; даже имя его не названо, он умер через 20 дней после того, как был торжественно провозглашен царем.148 Магн и сам скоро после этого умер. Нааман лично отправился переговорить с Маврикием, который был еще "цезарем", и, следовательно, при жизни Тиверия. Маврикий обещал Нааману, что его отец будет отпущен, если арабы примут участие в войне с персами. Тогда же Нааману было предложено признать халкедонское вероисповедание, на что он не согласился, указав, что все арабы - яковиты. На обратной дороге он был схвачен и сослан со своим отцом.149 Это были последние дни Тиверия и первые после его смерти и воцарения одного Маврикия. Достоверно, что Мундар был сослан на остров Сицилию с женой и некоторыми своими детьми. Что касается Наамана, то, подтверждая его нападения на области Финикии и обеих Палестин, Евагрий говорит, что он был за это наказан, взят под стражу, но не находился в заключении, а "на свободе" (?? ????????).150 Так, закончили свою жизнь последние видные представители рода гасанидов.
Как известно, конца единственной уцелевшей рукописи 3-й части "Истории" Иоанна Ефесского не сохранилось. Имеется полное оглавление этой части, где глава 41-я сообщала "О возвышении и затем падении главенства ромейских арабов", и 42-я - "О тех из шейхов () арабских, которые отправились и предали себя персам".151 Соответственно в Хронике Михаила сирийца имеются сведения, которые отвечают содержанию этих заголовков, а именно, что государство арабов измельчало и было разделено между 15-ю "главами", т. е. шейхами, а также что "христианское государство арабов" прекратило свое существование. Сороковые главы 3-й книги и рассказы 6-й книги III части "Истории" Иоанна в известной мере повторяли друг друга, что было связано с тяжелыми условиями, в которых он писал, часто не имея перед собою предшествующих частей своего труда. У Михаила Сирийца в сокращенном виде уцелели эти сведения.152 Судя по расположению материала в оглавлении книги VI, присоединение арабских шейхов к персам и распадение гасанидского государства Иоанн относил ко времени до 3-го года индиктиона, события которого он описывает в 44-й главе "О другой войне третьего (?????) года и победе, которую даровал бог ромеям". Третий год индиктиона соответствует 585 г. н. э.153
Отдельные представители рода гасанидов еще всплывают в различных эпизодах истории персо-византийских войн, но государства арабов, дружественного Византии, находившегося в известной зависимости от нее, не стало, и империя жестоко за это поплатилась. Возможность опереться на единоплеменников завоевателей в период арабских завоеваний могло бы в значительной мере смягчить жестокость столкновений и помочь в наиболее острые моменты. Самое обращение в ислам, принявшее массовый характер вследствие принудительных мер завоевателей, могло иметь иной вид при наличии "христианского государства арабов", дружественного Византии.
ОБОРОНА ВИЗАНТИЙСКИХ ГРАНИЦ И АРАБЫ
Военная история государств теснейшим образом связана с изменением их границ в ходе побед и отступлений. Меняют свою принадлежность города, переходя из рук в руки, возникают новые рубежи. Восточная граница Византии, ее limes, имеет специальную историографию, в которой лучшие страницы вписаны рядом выдающихся французских ученых, создавших целую школу, преемственно передававшую из рук в руки свои достижения и ставившую новые задачи.1
Археологи, эпиграфисты, историки, географы проводили разыскания, применяя новейшие методы, в том числе воздушную разведку. Общий вид границ Византии до арабского завоевания VII в. был нанесен на карты; историческая география оказала неоценимую услугу науке.
Византия унаследовала от Рима как систему пограничных укреплений, так и методы их обороны, которые она в значительной степени усовершенствовала. Одной из первых забот империи тотчас после захвата Сирии, а затем Месопотамии было устройство дорог, при этом дорог защищенных. До побед императора Траяна была протянута мощная трасса от Пальмиры на Суру. Траян по южным склонам горного массива Синджара соединил Междуречье с Тигром. Длинная столбовая дорога с севера на юг потянулась после завоеваний в 107 г. от "границы Сирии к Красному морю".
Однако в течение всего II в. сохранялось положение, при котором, в сущности, limes не существовал в том смысле, как впоследствии. Граница с парфянами шла по Евфрату, который представлял достаточно труднопреодолимое препятствие. Пальмира, как торговая держава, оберегала свои пути, она располагала собственной подвижной кавалерией, которая была способна предотвратить грабеж и контрабанду, а ее сторожевые отряды поддерживали порядок лишь у источников и колодцев, на местах отдыха караванов.
Кризис III в. изменил положение. Победоносные походы первых сасанидов ослабили общее положение империи на Ближнем Востоке. Возможно, что не последнюю роль сыграло в этом случае то, что Рим уничтожил мелкие буферные объединения, облегчавшие борьбу с кочевниками пустыни. Захвачена была Пeтра. В 273 г. пала Пальмира. Персидский залив оказался в руках персов. Сложилось новое положение, при котором речи уже не было о защите дорог для караванов. Все основные нити торговли, тянувшиеся из Индии и с Дальнего Востока, находились в руках персов, удерживавших часть Месопотамии. Империя по Евфрату располагала территорией лишь до Киркесия и имела все основания опасаться нападений со стороны воинственного Ирана. Поэтому были укреплены дороги, связывавшие Пальмиру с Дамаском, Бострой, Сурой.
В Междуречье после разрушения Осроены граница империи опиралась на Эдессу и Харран, защищая эти области северной Месопотамии. Неудачи похода Юлиана Отступника привели к тому, что граница легла от Дары к Хабору и потребовала усиленной защиты, о чем пришлось заботиться и в дни Юстиниана.
Экономический и социальный кризис III в. наложил на все свой отпечаток, обмен на Ближнем Востоке оказался под ударом.2 Караванная торговля пошла по другим дорогам, несколько возросло значение морского транспорта благодаря использованию при плавании муссонов на Красном море. Появились другие центры торговли. Несомненно, однако, что зависимость от персов давала себя знать: недаром делались такие решительные шаги, чтобы их обойти и получать товары из первых рук.
С первых шагов тактика Рима заключалась в том, чтобы защиту от кочевых бедуинов осуществляли арабские же полуоседлые племена. Тяжеловооруженные легионеры, римская пехота мало годились для того, чтобы сражаться с верховыми, вооруженными луками. Отдельные арабские племена, возглавляемые шейхами, представителями родовой знати, осевшие близ и вдоль границ империи, с неизмеримо большей легкостью и успехом выполняли задачу защиты от бедуинов-кочевников, какими они были совсем недавно сами.
Существенно значение вопроса о положении арабов у границ. и за их пределами, о роли, которую отводила Византия арабам в защите этих границ. Предметом спора являлось прежде всего положение о существовании двух границ внешней и внутренней. Поводом для разногласий были как данные письменных источников, так и археологические материалы. Хронограф Малалы называет в своем повествовании ?? ????????? ??????? и ?? ???????? ???????.3 Но эти тексты подверглись "исправлению" в изложении Феофана,4 вследствие чего нельзя выяснить, что именно он имел в виду, о какой же границе в его представлении идет речь.. В связи с работами предшествующих исследователей анализ термина limes был определен как имеющий несколько значений: слово limes обозначало как военную укрепленную границу государства, так и его пограничные области. Встречается оно также и в значении провинции или территории.5 Несмотря на такое разнообразие в употреблении термина, представление о границе государства было совершенно определенным: это политические его пределы, линию которых укрепляли как военную границу. Теория двух границ, внешней и внутренней, едва ли может быть оправдана. Это особенно ясно из того, как обстраивалась эта граница целой цепью укреплений, мелких фрурий, создававших твердую опору и возможность бдительного наблюдения за соседствующими государствами. Эта линия укреплений была изучена и в Междуречье, и в Сирии, особенно много внимания было уделено Халкису. Помимо государственной линии крепостей и мелких укрепленных пунктов, отдельные сторожевые аванпосты или башни выносились вперед за эту линию. То, что можно назвать "внешней" границей, составляли военные посты; их целью было наблюдение, (Предупреждение об опасности, сообщение о наступлении врага. Такое понимание более всего отвечает сообщениям источников и археологическим изысканиям. Граница, limes, с ее укреплениями имела еще одну функцию: защиту дорог, коммуникаций, которые являлись торговыми и стратегическими артериями.6
Для VI в. богатейший материал об укреплениях дает Прокопий Кесарийский. В книге "О постройках" он выступает официальным панегиристом Юстиниана, хотя и здесь уже проглядывают обличения. Тонкая ирония доходящих до абсурда восхвалений императора делает этот памятник во многих отношениях трудноиспользуемым источником. Но именно в нем рассеяно множество топографических и технических деталей. Во всяком случае, именно сведения Прокопия сочетаются с результатами археологических и топографических разысканий. Необходимой военно-укрепленной границей была прежде всего Месопотамия с ее центром Эдессой, на перестройку которой было затрачено много средств, ввиду того что Дайсану пришлось прорубать новое ложе. Эта река постоянно выходила из берегов, угрожая наводнениями городу. Опоясывающая его стена имела ряд башен, а некоторая ее часть представляла неприступную крепость.7 Из других городов оплотом Византии были здесь Карры, Каллиник и Батнан.8 В Евфратезии, как мощная крепость, была устроена Дура-Европос и пограничные Барбалиссон, Неокесария и Габулон. Такой древний центр, как Иераполь, потребовал особого внимания, как и Сергиополь, стены которого были перестроены.9
Мундар продолжал политику своего отца Харита и в другом направлении: он поддерживал монофизитов, вероисповедание "восточных", противников Халкедонского собора. Сложившаяся традиция связи с монофизитами арабов стала особенно крепкой благодаря деятельности Иакова Барадея, или Бурдеаны (ум. 30 VII 578 г.), страстного сторонника этих взглядов, горячего проповедника, при поддержке Харита посвященного в епископы в 543 г.113 Арабы очень чтили "старца Иакова".114 В несогласиях, возникших с 576 г. между яковитами и сторонниками Павла, монофизитского епископа Александрии, приняли участие широкие круги Сирии, Малой Азии, Междуречья.115 Среди византийских арабов были также сторонники Павла; еще при жизни Харита, когда Павел был гоним, он "прибыл" к нему и "был спрятан".116 Поэтому между арабами также шли ожесточенные споры: одни стояли за Иакова, другие приняли сторону Павла. В течение длительного времени Мундар, как "усердный ревнитель", уговаривал их прийти к соглашению, но безрезультатно. "Разделение было и во всем войске арабском" - .117 Царь и "весь народ арабов" - - принимали участие в споре и попытках к примирению. "Все арабы" были расстроены и возмущены, особенно же "их царь Мундар с братьями и сыновьями".118 В 588 г. селевкидской эры (577 г. н. э.) из Константинополя было послано посольство из трех лиц, чтобы "переговорить о мире на границах". Это были патрикий Феодор, ипаты Иоанн и Петр; они были дружественны патриарху Павлу и в каждом из городов, который они посещали, стремились примирить обе стороны, но в Междуречье преобладали сторонники Иакова Барадея.119 В эти годы делались и другие попытки. Так, из Египта в Сирию прибыли два сторонника Павла - Лонгин и Федор. Тогда как Федор остался "в покое" в Тире, Лонгин отправился "до Хирты дома Харита бар Габалы к Мундару бар Хариту".120 Текст сохранил ценное свидетельство о том, что был "лагерь", "хирта" рода гасанидов. В отличие от Хирты Наамановой, центра государства лахмидов, это была Хирта бар Габалы, "старого Харита", или Хирта "дома Харитова". Предположительно она была расположена недалеко от Дамаска. Здесь находился тогда Мундар бар Харит. Лонгин прибыл сюда, чтобы повидаться с ним.
Причины, по которым соглашение не было достигнуто, лежали не только в чисто догматических вопросах, которые не могли занимать византийских арабов в той мере, в какой это было желательно показать историку-монофизиту, допустившему совершенно явные преувеличения. Здесь, несомненно, действовали и социальные, и этнические причины, которые не давали возможности внести успокоение, как явствует из приведенных далее источников.
Общее политическое положение на Ближнем Востоке в известной мере определялось почти не прекращавшейся войной Византии с Ираном. Замена одних правителей другими, в сущности, не внесла изменений. Тиверий вместо Маврикия поставил магистра Юстиниана.121 В 579 г. престол шаханшаха перешел к Хормизду, переговоры о мире с которым не дали результатов.122 В этой связи в Константинополе были заинтересованы в том, чтобы федераты-арабы были дружественны и могли бы оказать ромейским войскам должную поддержку. К тому же и военные успехи Мундара, защита границ, недавнее примирение требовали внимания и новых поощрений.
В 580 г. н. э. (891 г. селевкидской эры) Мундар посетил столицу Византии и 8 февраля (месяца шабат) был принят императором Тиверием "с большим торжеством и честью особой". Мундару было поднесено много даров, были удовлетворены все его пожелания. Характерно, что среди царских подарков арабам было "золото, много серебра и великолепные одежды", а также седла (), золотые уздечки () и оружие (). Сыновья, которые его сопровождали, были почтены званиями () императором. Сам Мундар был удостоен царского венца ( - арабское tadj), который "не давался ни одному из царей арабских до того времени". Они обычно получали право лишь на "диадему", тонкий обруч, который возлагали на голову.123 Обласканный императором, царь арабов не упустил из виду и другую свою цель - объединить и примирить между собой различные толки монофизитов. С разрешения Тиверия 2 марта (адара) того же года Мундаром было созвано "собрание из известных [людей] обеих сторон с александрийцами".124 Но именно то, что это собрание игнорировало более широкие массы и состояло из "глав", из влиятельных, известных людей, достигнутое соглашение вызвало протест со стороны "беспокойных и мятежных", которые не только "не радовались наступившему миру", но и "очень гневались", что на собрание "не допущены были простые всего народа" - . Отрицательное отношение к соглашению было "особенно" вызвано тем, что "не посоветовались и не созвали весь народ" - .125 Нельзя сомневаться в том, что текст сирийского историка отражает какой-то социальный момент. "Схизма" в самой среде монофизитов не была продуктом чисто идеологических споров, а имела глубокие общественные корни; широкие массы "простого народа" не приняли этого соглашения. И в Сирии, и в Египте, в Александрии продолжались споры. Во всяком случае, александрийские клирики и светские люди покинули столицу спокойно; вслед за ними и Мундар просил его отпустить, уговорив Тиверия прекратить гонения на монофизитов. Со своей стороны, Мундар клятвенно обещал восстановить полный мир между сторонами.126
Для жизни арабских племен характерен и следующий эпизод. "Персидские арабы", полагая, что Мундар находится еще в столице, вторглись в его пределы и напали на них. Находясь уже в дороге, гасанид узнал об этом, внезапно появился перед ними, многих перебил и взял обратно всю их добычу. Эта его удача также доставила ему славу.127
А военные действия между Византией и Ираном не прекращались. Переговоры о мире, предпринятые Тиверием, встретили такие требования со стороны Ирана, которые Византия не могла принять. Требовалось дать согласие на то, чтобы Армения и Иверия, так же как и крепость Дара, остались за персами. В ответ на это летом 579 г. византийские войска перешли Тигр и разорили наиболее цветущие области Ирана, а затем "с наступлением зимы" возвратились восвояси. Летом следующего года поход был повторен, причем, чтобы войти в "Вавилонию", в нижнем течении Тигра, било намечено пройти "через пустыни Аравии", с тем чтобы скрыть движение войска. В этом походе с Маврикием шли арабские отряды во главе с Мундаром.128 В течение нескольких дней они продвигались вперед вместе; достигнув в области Бет Арамайе большого моста, они нашли его сломанным, и осуществить этот поход таким путем не оказалось возможным.129 Между Маврикием и Мундаром возникла ссора. Будущий император упрекал арабов в том, что они дали знать персам об их намерениях, а те разрушили мост.130 Обвинение в предательстве Мундара приводит Феофилакт Симокатта, его повторяет и Евагрий, который утверждает, что Аламундар, который возглавлял варваров-скинитов, предал и не захотел перейти реку и сражаться с Маврикием против находящихся там арабов-скинитов.131 Подозрение, под которым находился Мундар, было тяжелым. Как он, так и Маврикий писали императору Тиверию, обвиняя друг друга. Вернувшись в столицу, магистр жестоко говорил о своем соратнике и вызвал гнев и возмущение базилевса, который требовал, чтобы виновного схватили и доставили в столицу. В другом рассказе о тех же событиях сирийский историк говорит, что это "ложь", возводимая на Мундара, что император послал важных лиц, "глав" (), чтобы примирить обоих военачальников. Затем Маврикий отправился в Константинополь, "но неизвестно, оговорил ли он Мундара".132 По другим сведениям, персы в это время направили свой удар против Каллиника; сюда двинулся и Маврикий, который был вынужден сжечь барки с продовольствием, которые следовали по Евфрату за войском. Ромеи отбили город, и персы отступили.133 Вероятно, только после этого Маврикий смог отправиться в Константинополь.
Как в случае с Харитом, обвиненном в предательстве интересов империи, так и в подозрениях Маврикия относительно Мундара исследователи не пришли к единому мнению. И греческие, и сирийские источники пристрастны. Евагрий возвеличивает всячески Маврикия и потому поддерживает обвинения, возводимые на Мундара, а Иоанн Ефесский, как горячий монофизит, старается всячески показать его добродетель. Поэтому вопрос остается не разрешенным исследователями, из которых одни считают Мундара преданным империи,134 другие поддерживают версию о его предательстве.135
Разгневанному на Мундара императору Тиверию сириец, куратор, "друг и патрон" арабского царя Магн пообещал доставить его в столицу. Магн был послан и прибыл в небольшое селение Хаврин (Хеварин) в пустынной области между Дамаском и Пальмирой. В Хаврине была построена церковь, а самое селение было обнесено стеной, что и обратило его в город.136 Магн известен по документальным данным. Так, на пляже Тира было найдено два экземпляра буллы характерного для VI и VII вв. образца. Греческая надпись ее свидетельствует о том, что "славный куратор Магн, коммеркиарий Теуполиса (Антиохии)", был управителем императорских доменов - ??? ????? ???(??) ???/??? ?????? ??(?????????) ??????(???) ?? / [?]????(??????) ?(??)???(????).137 В царствование Юстина II он был "комитом священных щедрот", как известно из другой надписи,138 где он упомянут как куратор императорских имений Хормизда, в состав которых входили постройки Баб эл Хава: ?????? ???????? ?? ???? ???? ??? ?????????, ???????????? ??? ?????? ??? ?????????? ??? ?????? ??????? ???????????? ?????????? ??????? ?????????? - "имение, принадлежащее священному дому Хормизда, управляемое Магном, славнейшим ипатом, комитом священных щедрот, общим куратором". Такие управители царских имений и дворцов упоминаются в источниках неоднократно.139 Магн был следовательно, важным государственным чиновником, носил звание comes sacrarum largitionum и ведал частью императорских имений, которые были известны под именем "Хормиздовых". Хормизд - брат Шапура II, который в 323 г. бежал в Константинополь и оказал ряд услуг Византии в войнах с персами. Имущество Хормизда входило в число принадлежащих императорскому дому, как "дворец Хормизда" в столице и имение в Баб-эл-Хава. Стела с надписью находилась, очевидно, при въезде в имение, где сохранились руины целой группы построек.140 В Хаврине (или Хаварине, ??????? Hawarin), куда Магн звал Мундара, найдена его монограмма на дефектной табличке.141
Магн послал сообщить Мундару, что он прибыл с патриархом Антиохийским для освещения этой церкви. Он просил гасанида прийти к нему с небольшим отрядом войска, так как сам он устал от тяжелой дороги. Мундар пришел к нему, "как к любимому другу", с незначительным отрядом, но и этот отряд Магн просил царя отпустить к вечеру. Как ни доверчив был в отношении него Мундар, он испугался и послал приказать своим арабам, чтобы они отошли немного и ждали его, тогда как Магн приказал приблизиться византийскому войску и дуке, которые, прибыли с ним. Магн сказал Мундару: "Господин патрикий, тебя оговорили перед императором, и он приказал, чтобы ты пришел к нему, защитился и убедил его, что неправда то, что возведено на тебя". На это гасанид ответил, что все его "труды" оправдывают его и что покинуть свой лагерь в настоящее время он не может, опасаясь нападения персидских арабов. На это разгневанный Магн сказал: "Если ты не пойдешь по своей воле, я наброшу на тебя цепи, посажу тебя на осла и так я отправлю тебя". В это время их обступили византийские солдаты, арабы не могли помочь Мундару, он был схвачен, "унижен и потоптан, как лев пустыни, загнанный в клетку".142
Немногочисленные отряды арабов окружили стан Магна, но численный перевес был за войском ромеев, приготовившихся к битве, и арабы отступили. Мундар был доставлен Магном в столицу весной 581 г., но не был принят Тиверием, который приказал его поселить "там, где он жил прежде", т. е. в свой торжественный приезд в 580 г. Арабский царь пользовался, по-видимому, относительной свободой, при нем были, "одна его жена, двое сыновей и одна дочь".143
Четверо сыновей Мундара, из которых старший Нааман выделялся особенно умом и боеспособностью, собрали свои силы, осадили лагерь Магна и ограбили его дочиста; они взяли "золото и серебро, медь и железо, всю одежду из шерсти и из полотна, зерно, вино и масло". Они также угнали стада крупного и мелкого скота - волов, баранов и коз. Но они не убивали и не брали в плен людей, не учиняли пожаров. Они ограбили также "селения Аравии и Сирии и соседние", собрав бесчисленное множество добычи и богатства.144 Затем они отошли и расположились "во внутренней пустыне", разбили большой лагерь (), тщательно оберегали его и делили там добычу.
В дальнейшем арабы продолжали свои нападения на "восточные" провинции Византии "до самого моря" и держали в страхе население, устремившееся в города в поисках защиты. Речь идет о Финикии и о I и II провинциях Палестины ???????? ?? ???????? ???????????, возможно, и провинции Аравии.145 Византийским полководцам, которые потребовали у них ответа, гасаниды послали сказать, что они мстят за своего отца, которого "император взял в плен", не посчитавшись со всеми его заслугами и трудами на пользу Византии. Кроме того, они были в претензии на то, что им была прекращена выдача аннон. Речь идет об annona militaris, выдаче продовольствия, которое полагалось войску. Не получая необходимого им обеспечения, арабы оправдывали свои грабежи тем, что им "нечем было жить, и поэтому мы были вынуждены так поступать, но мы не убивали и не жгли". Они обложили город Бостру и стали требовать, чтобы им было выдано "оружие нашего отца и прочее из его царских вещей", угрожая разрушить и сжечь этот древний центр области арабов. Византийские войска с дукой во главе выступили против сыновей Мундара, но были ими разбиты. Испуганные жители Бостры послали тогда передать гасанидам, чтобы они прекратили действовать мечом, "ваше мы отдаем вам, примите с миром", после чего "вынесли им вещи их отца". Арабы возвратились в свой лагерь, но не прекратили нападений.146 В Апамене, в северной части Джебель Ала (Gebel ala) в Mo?arret an-No?man найдена бронзовая таблетка, принадлежавшая "Нааману славнейшему, стратилату и филарху" - ???????? ?????(??????) (???) ???(????????) (???) ????? (???).147
Приведенный нами подробный материал источников позволяет дать анализ социального и экономического быта арабских племен. Глубокие родовые связи не были еще нарушены, братья и сыновья держатся вместе, вступают в бой и решают свои дела совместно. Грабеж и добыча в известной мере вызывались положением арабского войска, которое на положении федератов получало анноны, а когда император их прекратил, "срезал анноны" ( ), им оказалось трудно жить, они стали грабить, причем в перечислении их добычи имеется .продовольствие и скот, то, что им было действительно необходимо для жизни. Анализу этих характерных для состояния общества арабов особенностей посвящена особая глава об их экономическом и социальном строе.
Последняя, уцелевшая в 3-й части "Истории" Иоанна Ефесского глава сообщает о том, как "разгневался" Тиверий на сыновей Мундара. Последующая часть истории восстанавливается на основании сокращенного у Михаила Сирийца и в хронике 1234 г. текста данной и следующих глав этой части. Магну, сыгравшему предательскую роль в жизни Мундара, было поручено заставить покориться Наамана. Он пригласил его, обещая поставить царем вместо его отца, но Нааман послал вместо себя подставное лицо. Была также сделана попытка поставить царем брата Мундара; даже имя его не названо, он умер через 20 дней после того, как был торжественно провозглашен царем.148 Магн и сам скоро после этого умер. Нааман лично отправился переговорить с Маврикием, который был еще "цезарем", и, следовательно, при жизни Тиверия. Маврикий обещал Нааману, что его отец будет отпущен, если арабы примут участие в войне с персами. Тогда же Нааману было предложено признать халкедонское вероисповедание, на что он не согласился, указав, что все арабы - яковиты. На обратной дороге он был схвачен и сослан со своим отцом.149 Это были последние дни Тиверия и первые после его смерти и воцарения одного Маврикия. Достоверно, что Мундар был сослан на остров Сицилию с женой и некоторыми своими детьми. Что касается Наамана, то, подтверждая его нападения на области Финикии и обеих Палестин, Евагрий говорит, что он был за это наказан, взят под стражу, но не находился в заключении, а "на свободе" (?? ????????).150 Так, закончили свою жизнь последние видные представители рода гасанидов.
Как известно, конца единственной уцелевшей рукописи 3-й части "Истории" Иоанна Ефесского не сохранилось. Имеется полное оглавление этой части, где глава 41-я сообщала "О возвышении и затем падении главенства ромейских арабов", и 42-я - "О тех из шейхов () арабских, которые отправились и предали себя персам".151 Соответственно в Хронике Михаила сирийца имеются сведения, которые отвечают содержанию этих заголовков, а именно, что государство арабов измельчало и было разделено между 15-ю "главами", т. е. шейхами, а также что "христианское государство арабов" прекратило свое существование. Сороковые главы 3-й книги и рассказы 6-й книги III части "Истории" Иоанна в известной мере повторяли друг друга, что было связано с тяжелыми условиями, в которых он писал, часто не имея перед собою предшествующих частей своего труда. У Михаила Сирийца в сокращенном виде уцелели эти сведения.152 Судя по расположению материала в оглавлении книги VI, присоединение арабских шейхов к персам и распадение гасанидского государства Иоанн относил ко времени до 3-го года индиктиона, события которого он описывает в 44-й главе "О другой войне третьего (?????) года и победе, которую даровал бог ромеям". Третий год индиктиона соответствует 585 г. н. э.153
Отдельные представители рода гасанидов еще всплывают в различных эпизодах истории персо-византийских войн, но государства арабов, дружественного Византии, находившегося в известной зависимости от нее, не стало, и империя жестоко за это поплатилась. Возможность опереться на единоплеменников завоевателей в период арабских завоеваний могло бы в значительной мере смягчить жестокость столкновений и помочь в наиболее острые моменты. Самое обращение в ислам, принявшее массовый характер вследствие принудительных мер завоевателей, могло иметь иной вид при наличии "христианского государства арабов", дружественного Византии.
ОБОРОНА ВИЗАНТИЙСКИХ ГРАНИЦ И АРАБЫ
Военная история государств теснейшим образом связана с изменением их границ в ходе побед и отступлений. Меняют свою принадлежность города, переходя из рук в руки, возникают новые рубежи. Восточная граница Византии, ее limes, имеет специальную историографию, в которой лучшие страницы вписаны рядом выдающихся французских ученых, создавших целую школу, преемственно передававшую из рук в руки свои достижения и ставившую новые задачи.1
Археологи, эпиграфисты, историки, географы проводили разыскания, применяя новейшие методы, в том числе воздушную разведку. Общий вид границ Византии до арабского завоевания VII в. был нанесен на карты; историческая география оказала неоценимую услугу науке.
Византия унаследовала от Рима как систему пограничных укреплений, так и методы их обороны, которые она в значительной степени усовершенствовала. Одной из первых забот империи тотчас после захвата Сирии, а затем Месопотамии было устройство дорог, при этом дорог защищенных. До побед императора Траяна была протянута мощная трасса от Пальмиры на Суру. Траян по южным склонам горного массива Синджара соединил Междуречье с Тигром. Длинная столбовая дорога с севера на юг потянулась после завоеваний в 107 г. от "границы Сирии к Красному морю".
Однако в течение всего II в. сохранялось положение, при котором, в сущности, limes не существовал в том смысле, как впоследствии. Граница с парфянами шла по Евфрату, который представлял достаточно труднопреодолимое препятствие. Пальмира, как торговая держава, оберегала свои пути, она располагала собственной подвижной кавалерией, которая была способна предотвратить грабеж и контрабанду, а ее сторожевые отряды поддерживали порядок лишь у источников и колодцев, на местах отдыха караванов.
Кризис III в. изменил положение. Победоносные походы первых сасанидов ослабили общее положение империи на Ближнем Востоке. Возможно, что не последнюю роль сыграло в этом случае то, что Рим уничтожил мелкие буферные объединения, облегчавшие борьбу с кочевниками пустыни. Захвачена была Пeтра. В 273 г. пала Пальмира. Персидский залив оказался в руках персов. Сложилось новое положение, при котором речи уже не было о защите дорог для караванов. Все основные нити торговли, тянувшиеся из Индии и с Дальнего Востока, находились в руках персов, удерживавших часть Месопотамии. Империя по Евфрату располагала территорией лишь до Киркесия и имела все основания опасаться нападений со стороны воинственного Ирана. Поэтому были укреплены дороги, связывавшие Пальмиру с Дамаском, Бострой, Сурой.
В Междуречье после разрушения Осроены граница империи опиралась на Эдессу и Харран, защищая эти области северной Месопотамии. Неудачи похода Юлиана Отступника привели к тому, что граница легла от Дары к Хабору и потребовала усиленной защиты, о чем пришлось заботиться и в дни Юстиниана.
Экономический и социальный кризис III в. наложил на все свой отпечаток, обмен на Ближнем Востоке оказался под ударом.2 Караванная торговля пошла по другим дорогам, несколько возросло значение морского транспорта благодаря использованию при плавании муссонов на Красном море. Появились другие центры торговли. Несомненно, однако, что зависимость от персов давала себя знать: недаром делались такие решительные шаги, чтобы их обойти и получать товары из первых рук.
С первых шагов тактика Рима заключалась в том, чтобы защиту от кочевых бедуинов осуществляли арабские же полуоседлые племена. Тяжеловооруженные легионеры, римская пехота мало годились для того, чтобы сражаться с верховыми, вооруженными луками. Отдельные арабские племена, возглавляемые шейхами, представителями родовой знати, осевшие близ и вдоль границ империи, с неизмеримо большей легкостью и успехом выполняли задачу защиты от бедуинов-кочевников, какими они были совсем недавно сами.
Существенно значение вопроса о положении арабов у границ. и за их пределами, о роли, которую отводила Византия арабам в защите этих границ. Предметом спора являлось прежде всего положение о существовании двух границ внешней и внутренней. Поводом для разногласий были как данные письменных источников, так и археологические материалы. Хронограф Малалы называет в своем повествовании ?? ????????? ??????? и ?? ???????? ???????.3 Но эти тексты подверглись "исправлению" в изложении Феофана,4 вследствие чего нельзя выяснить, что именно он имел в виду, о какой же границе в его представлении идет речь.. В связи с работами предшествующих исследователей анализ термина limes был определен как имеющий несколько значений: слово limes обозначало как военную укрепленную границу государства, так и его пограничные области. Встречается оно также и в значении провинции или территории.5 Несмотря на такое разнообразие в употреблении термина, представление о границе государства было совершенно определенным: это политические его пределы, линию которых укрепляли как военную границу. Теория двух границ, внешней и внутренней, едва ли может быть оправдана. Это особенно ясно из того, как обстраивалась эта граница целой цепью укреплений, мелких фрурий, создававших твердую опору и возможность бдительного наблюдения за соседствующими государствами. Эта линия укреплений была изучена и в Междуречье, и в Сирии, особенно много внимания было уделено Халкису. Помимо государственной линии крепостей и мелких укрепленных пунктов, отдельные сторожевые аванпосты или башни выносились вперед за эту линию. То, что можно назвать "внешней" границей, составляли военные посты; их целью было наблюдение, (Предупреждение об опасности, сообщение о наступлении врага. Такое понимание более всего отвечает сообщениям источников и археологическим изысканиям. Граница, limes, с ее укреплениями имела еще одну функцию: защиту дорог, коммуникаций, которые являлись торговыми и стратегическими артериями.6
Для VI в. богатейший материал об укреплениях дает Прокопий Кесарийский. В книге "О постройках" он выступает официальным панегиристом Юстиниана, хотя и здесь уже проглядывают обличения. Тонкая ирония доходящих до абсурда восхвалений императора делает этот памятник во многих отношениях трудноиспользуемым источником. Но именно в нем рассеяно множество топографических и технических деталей. Во всяком случае, именно сведения Прокопия сочетаются с результатами археологических и топографических разысканий. Необходимой военно-укрепленной границей была прежде всего Месопотамия с ее центром Эдессой, на перестройку которой было затрачено много средств, ввиду того что Дайсану пришлось прорубать новое ложе. Эта река постоянно выходила из берегов, угрожая наводнениями городу. Опоясывающая его стена имела ряд башен, а некоторая ее часть представляла неприступную крепость.7 Из других городов оплотом Византии были здесь Карры, Каллиник и Батнан.8 В Евфратезии, как мощная крепость, была устроена Дура-Европос и пограничные Барбалиссон, Неокесария и Габулон. Такой древний центр, как Иераполь, потребовал особого внимания, как и Сергиополь, стены которого были перестроены.9