Страница:
Скотоводы, пасущие мелкий рогатый скот, не являются полностью номадами, в соответствии с предложенным разделением. Это полукочевники, которые сочетают скотоводство с какими-то видами земледелия, требующего известной оседлости. В последних работах высказывались соображения, что земледелие предшествует в примитивных обществах развитию скотоводства, которое от него зависит.2
Характерной особенностью для полностью кочевников является сохранение традиций кровного родства, происхождение от общего предка и вытекающая отсюда эндогамия.3
Развитие общества зависит от ряда причин, его прогресс, безусловно, связан с изменениями, улучшавшими орудия производства. Для кочевника одним из таковых является сбруя животного, осуществляющего его передвижение. Для верблюдовода важнейшее техническое значение имеет положение всадника. В древнейшее время, в III и II тысячелетиях до н. э., всадник занимал положение на крупе верблюда, за горбом, как это видно и на древних ассирийских рельефах. Такое положение создавало возможность лишь очень относительного управления движением верблюда, на длинном поводе. Новым этапом явилось перемещение всадника ближе к голове верблюда, на его горб, что облегчало его вождение. Изменения в позиции всадника было возможно лишь с изменением седла, которое приобретает новую форму. Это седло с подушками характерно для положения всадника на горбе, которое засвидетельствовано для IX в. до н. э. и, вероятно, использовалось уже столетием или двумя ранее.4
Наиболее решительное изменение в положении всадника на шее верблюда, до горба, потребовало седла, устроенного по типу седла для лошади, гнутого, с лукой. Предполагается, что оно было заимствовано из обихода конных всадников, известного парфянам и проделавшего путь из Центральной Азии на Ближайший Восток. Такого рода седла засвидетельствованы вещественными данными и изображениями из Пальмиры и относятся к концу II или к началу III в. н. э.5
Положение всадника на лошади допускает управление животным без особых затруднений, так как он сидит близко к его голове. Это положение дает возможность держать поводья одной рукой, другая рука верхового свободна, что дает возможность держать в ней оружие. Конница получает все преимущества в военных действиях. Новое положение всадника на верблюде не только облегчает управление животным, но, как и для конного, создает возможность держать в руках оружие. Это преимущество не замедлило сказаться на военных качествах арабов, на их усилении.
Еще более высокая боеспособность арабов была достигнута в связи с усовершенствованием оружия. Закалка клинков, придававшая им особую гибкость и остроту, была достижением арабов; она получила позднее название "дамасской". Следует также указать на значение панциря, кольчуги, предохранявшей воина от ударов оружия. Всадник в панцире получает очень большие возможности, он ведет бой особенно успешно, так как он на коне и его оберегает панцирь.6 Такого рода "панцирная кавалерия" была, по мнению некоторых исследователей, в распоряжении северных арабских княжеств VI в. и была "создана" Мухаммедом, что и обеспечило ему преимущество и победы мусульманского войска в битвах 625 г. Вопрос о военном снаряжении и походах Мухаммеда лежит за пределами темы настоящего исследования.
Можно полагать, что оружие арабов имело свои и, возможно, более усовершенствованные качества, чем, например, оружие персов. В этом отношении не лишено интереса сообщение об усовершенствовании в употреблении лука и метания стрелы, приписываемое Бахраму Гуру.7 Если принять во внимание, что он находился в свои юные годы на воспитании в Хирте, то возможно, что улучшения, внесенные шаханшахом, зависели от техники обращения с луком, которая ему была знакома благодаря пребыванию среди арабов. О том, каково было вооружение арабов, имеются сведения в арабской поэзии. Так, в известном стихотворении Амра неоднократно упоминается различное оружие. Арабы собираются целыми отрядами вооруженных всадников, у них мечи и копья, на голове шлемы и кольчатые блестящие панцири.8 Панцири упомянуты и в стихотворении Харита.9 Что касается копий, то они выделывались из тростника, который заострялся на конце, становясь жестким оружием.10 Под панцирями подразумевались панцирные рубашки, которые опоясывали ремнем.11 Однако едва ли арабы располагали конницей в латах (? ??????????), так как легкая арабская лошадь могла снести тяжеловооруженного всадника, но ей были бы непосильны латы, которые покрывали бы ее.12
Таким образом, имеются свидетельства самих арабов о своем вооружении. Высказывались предположения, что с того времени, как Нааман I стал располагать персидским отрядом тяжеловооруженных катафрактов, он должен был получать оружие из арсенала, находившегося в городе Амбаре, также называемом Пероз-Шапур. Хотя и расположенный близ Хирты, он не перешел под власть лахмидов, а находился в распоряжении шаханшахов.13 Это, однако, только предположения, так как именно Амбар арабские источники называют центром, в котором обосновался киндит Харит ибн Амр, "узурпатор", захвативший власть в государстве лахмидов вопреки Мундару.14 В том, что армии Ирана были тщательно вооружены, нет сомнения. Возможно, что какая-то часть оружия изготовлялась в шахских мастерских и хранилась в арсеналах.
Особенно подробное перечисление всего вооружения иранского воина имеется у Табари, в том числе: латы для коня и для воина, меч, копье, щит и панцирь в виде рубашки. Приводится и денежное вознаграждение - 4000 диргемов, которое получал высший чин. Следует, однако, отметить, что рассказ Табари носит характер анекдота о Хосрове Анушерване, известного и Фирдоуси.
Несмотря на это, не может вызывать сомнения, что отпускались средства на оружие и на его изготовление в больших количествах.15 Возможно, что у арабов была военная амуниция, превосходившая по своим качествам то, чем располагали персы или ромеи. Во всяком случае, после смерти Наамана-лахмида Хосров потребовал выдачи 400 или 800 панцирей из его арсенала, что и было выполнено шейхом бану Шайбан.16 Следует предположить, что это требование было связано с техническим совершенством изготовленных панцирей.
Непосредственно к затронутым вопросам имеет отношение теория В. Каскеля о "бедуинизации" Аравии, начало которой он относит примерно к 100 г. н. э.17 Разрушение мелких государств вдоль караванных дорог (Randstaaten) привело к их запустению, в связи с чем появляются новые термины. Наименование 'arab применяется к полностью кочевникам и полукочевым племенам, как новое понятие. Более того, к III в. н. э. относится наличие этого термина в южноарабских надписях,18 где "их арабы гор и долин" являются указанием на кочевые племена. По мнению того же ученого, в предшествующее время у арабов нет родовой организации, это просто "группы арабов", как например, тамуды. Организация рода не получила развития в Аравии - "Demnach hat sich die Stammorganisation nicht in Arabien selbst entwickelt".19 Характерные черты, присущие бедуинам, значение кровного родства, генеалогия, кровная месть, систематические военные походы - все эти особенности получили развитие у северных племен гораздо раньше, чем в собственно Аравии. С севера туда пришло и более совершенное вооружение, которое было позаимствовано арабами у Византии, в Иране, как об этом свидетельствует сравнение оружия в изображениях тамудских арабов и того, что известно об оружии гасанидов и лахмидов VI в.20 Появляются также новые элементы в языке надписей (в частности, артикль 'al); что следует приписать влиянию тех же номадов.
Однако взгляды В. Каскеля были встречены возражениями, прежде всего по вопросу об образовании классического арабского языка (Littmann, Ritter; Paret). Проф. Шпулер, не соглашаясь с Каскелем, указал на то, что вытеснение целых групп населения из городов в степи, увеличение за счет этого числа скотоводов, как это имело место и в Центральной Азии в IX-? вв., не может быть никак названо "номадизацией".21
Было также высказано мнение, что развитие шло в обратном порядке и что слабая экономическая основа мелких государств привела к их распадению "под влиянием Римской империи", вследствие чего "старые формы бедуинизма вступили опять в свои права".22
Наиболее глубоко и последовательно рассмотрели эти вопросы авторы коллективного исследования, главы которого были написаны наиболее выдающимися специалистами. На богатом фактическом материале ими были рассмотрены различные источники и даны новые выводы.23 Ценные критические замечания даны в одном из последних обзоров литературы по раннему периоду истории ислама.24
Проф. М. Хёфнер дала другое объяснение этим явлениям. Отмечая появление термина 'arab в I в. до н. э. в южноарабских надписях, она указывает на то, что "бедуинские элементы" отнюдь не отсутствовали в предшествующие периоды, но что существовало известное равновесие между оседлым и кочевым населением, в равной мере заинтересованном в караванной торговле. Более того, известная часть номадов становилась оседлой, оседая на землях, которые в те времена возделывались на большем пространстве. Они получали обычно землю на условиях аренды.25 Название 'arab появляется тогда, когда равновесие оказалось нарушенным и кочевые племена стали делать нападения на оседлые, проникая из областей центральной Аравии в области южной. Еще более отчетливым становится различие между группами населения, когда в титулатуре "царя Сабы" в +-400 г. н. э. появляются наряду с Зу Райданом, Хадрамаутом и Иеманатом "их арабы гор и долин".26 В тех же надписях арабы-бедуины упоминаются в качестве вспомогательного войска, их отряды участвуют в войнах царей Сабы, они служат "государству", у которого возросла потребность в войне. Что касается северных надписей сафидских и тамудских, то они были составлены самими кочевниками. Воинственность бедуинов отмечается как их особое качество и другими исследователями - "le caractere guerrier, intimem ent lie a lelevage du chaimeau".27 Положение это спорно не в том отношении, что бедуины были воинственны, а в том, что это якобы особое качество верблюдоводов.
Уделив внимание наиболее характерному во взглядах современных исследователей на кочевое общество бедуинов, укажем, что проблемы кочевничества в течение многих лет обсуждались на страницах советских журналов и сборников, особенно много в связи с эпохой феодальной. Анализу общественных отношений доисламских северных арабов и социальному строю Южной Аравии были посвящены специальные работы.28
В настоящее время имеется возможность пересмотреть эти вопросы на основе тщательно изученной политической истории арабов, что создает возможность для нового анализа социальных вопросов.
В изучаемый период, с IV-VI вв. н. э., на смену раздавленных под пятою Рима арабских государств Пeтры, Пальмиры, Осроены хлынули новые племена, политическое устройство которых образовывалось уже в связи и в зависимости от гегемонов Ближнего Востока. После III в. н. э. намечается как бы новый этап в истории северных арабов, когда "бедуинизация", о которой шла речь выше, казалось, должна была быть в полном разгаре. Между тем вопрос должен быть поставлен иначе. "Наступление пустыни" на возделанные области оседлого населения, как и выделение "полностью кочевников", - явления, которым может дать правильное историческое объяснение лишь экономический и социальный анализ. Деление на номадов полностью и полукочевые группы не подлежит нашему пересмотру в целом, это область специально этнографических сведений. Между номадами и оседлыми существует множество градаций и переходных форм образа жизни; в зависимости от системы хозяйства они получают несколько неопределенное название полукочевых или полуоседлых форм.29 Это справедливо и для арабов. Во всяком случае, следует отметить, что разведение верблюдов в больших количествах было связано как с новыми выявившимися потребностями в войске, с новой боевой силой, так и с тем, что эта боевая сила могла стать управляемой с большей точностью, когда всадник пересел на шею верблюда. Несомненно, что "конь и верблюд не исключали друг друга",30 что у кочевых и полукочевых арабов эти животные использовались в равной мере и в мирной, и в военной жизни. Произошло как бы разделение различных видов работы; различные функции во время военных походов выполнялись способным к ношению тяжелых грузов верблюдом, а нападения - быстрой, легкой лошадью. Арабы безупречно владели искусством объезжать и покорять и тех, и других. Византия и Иран в своем соперничестве за господство на Ближнем Востоке стали привлекать на службу кочевых арабов, как это приходилось делать и Химьяру.
Тот хозяйственный уровень, о котором свидетельствуют источники, может быть и для IV в. охарактеризован как полуоседлый; это справедливо для арабов, водимых Теребоном, для разбивших лагерь около лавры Евфимия. Отдельные эпизоды житийной литературы этого времени указывают на то, что бывали и "бродячие" арабы, кочевавшие со своими немногочисленными верблюдами по пустыням. Таких ослабевших в пути арабов-одиночек и поддержал своей скромной пищей один из монахов, которого они потом горячо отблагодарили. Но не эти номады составляли арабское войско, участие которого решало подчас победу или поражение в войнах великих держав, а войско полуоседлых арабов или их своеобразных государств. Это войско конное. Лошадь - их важнейшее достояние, они владеют стадами верблюдов и мелкого рогатого скота.
Таким образом, для хронологического периода, о котором идет речь, "бедуинизация" в том смысле, как ее понимал проф. В. Каскель, не имела места. В основном арабы отдельных племен были организованы в союзы, объединения, причем следует поставить вопрос о различии в характере отдельных из них и об общих для всех них чертах. Представление, что только полностью кочевники признавали особое значение кровного родства, происхождение от единого предка и обязательную эндогамию, исторически неправильно. Это основные устои родового строя вообще, они были развиты в полукочевом обществе, так же как в полностью кочевом. К тому же следует отметить, что полностью кочевников не существовало, за исключением небольших групп одиночек, так как и верблюдоводы были связаны с оседлыми элементами и имели как бы свои опорные пункты. Исторически наблюдалось смешение явлений стабильности и кочевья, их взаимная зависимость не только в связях отдельных родов между собою, но и в пределах одного и того же племени. Обособленность рода, эндогамия засвидетельствована и для одних, и для других. Нельзя также согласиться с тем, что тамудские северные арабы не имели родовой организации, а составляли просто "группы арабов", тогда как типичные черты родовой организации, к которым причисляются генеалогия, родовые связи, кровная месть, наличествуют лишь в сафаидских надписях.31 Такое представление не может считаться правильным, так как достаточно тщательный анализ тамудских и сафаидских надписей указывает на их близость и по содержанию, и по тематике, и те и другие принадлежали арабским родам, которые были "частью номадами, частью оседлыми".32
Как тамуды, так и сафаиды отразили в своих надписях все черты родо-племенной организации, типичной для кочевых и полукочевых обществ, достигших определенного уровня социального развития. На этом этапе образования племен и племенных союзов доминирующее значение имели родовые связи, в основе которых лежало представление о происхождении от одного и того же предка; отсюда обязательность эндогамии и кровной мести.
СОЮ3Ы ПЛЕМЕН
Те объединения племен арабов, которые образовались севернее Неджда и о которых имеется достаточное число свидетельств, находились на том уровне развития общественных отношений, которые могут быть названы племенными союзами. Сохраняя свою родовую организацию, арабы составляли отдельные племена, имена которых известны источникам. Они встречаются в надписях, в исторических трудах арабов, в доисламской поэзии. Объединение отдельных племен, их союзы, образовывали организации достаточно многочисленные, их основой было войско, в состав которого входили все боеспособные мужчины. Составляя военные отряды по племенам, они имели общего военачальника, который в качестве такого получал звание царя, malka, melek, что на определенном этапе отвечало латинскому dux. Военачальник выдвигался из числа господствующего рода племени, так как обычно племя уже имело свой знатный правящий род. Именно родовые особенности способствовали наследственной передаче и сохранению звания в данном роде, как это имело место в Южной Аравии для такого древнего института, как кабират.
В союзе племен военачальник, dux, melek, царь, занимал положение, которое лучше всего передает латинская формула "первый среди равных". Можно привести не один пример из истории северных племен арабов, доказывающий, что общинное демократическое начало в арабских государствах сохранялось, что воины войска имели голос и пользовались возможностью высказать свое мнение перед войском и перед царем. Основоположники марксизма указывали для государства, описанного Гомером, с которым образованные арабами "царства" имеют некоторые сходные черты, как на его отличительную особенность "военное предводительство", "царскую власть", что "при наличии наряду с ней совета вождей и народного собрания означает только военную демократию (Маркс)".33 "Так же, как и у греков в героическую эпоху, у римлян в период так называемых царей существовала военная демократия, основанная на родах, фратриях и племенах и развившаяся из них".34 По нашему мнению, уровень развития общества северных арабов в IV в. был значительно выше уровня развития Греции и Рима в "героическую эпоху", тем более что на их развитие большое влияние оказывал высокий экономический уровень общественного строя их непосредственных соседей - Византии и Ирана.
Процесс "бедуинизации", который якобы происходил на Ближнем Востоке с III в. н. э., на самом деле не имел места. С разрушением мелких арабских государств эллинистического типа известное число племен оказалось как бы размагниченным, распались их экономические связи с этими государствами, тем самым они были обречены на новую ориентацию. Пальмира, Пeтра, Гераш, Бостра в своем устройстве были городами-государствами, они принадлежали к изживавшей себя античности. Наличие рабовладельческого способа производства в них сочеталось с постоянным влиянием, с экономической связью, а следовательно, и зависимостью от кочевого и полуоседлого населения окружавших их пустынь с оазисами. Родо-племенной строй этой периферии городов-государств не мог не оказывать своего влияния. Крепкие родовые связи сохранились и у местного населения, вовлекавшегося в общественную жизнь этих городов, что можно с отчетливостью проследить на эпиграфических памятниках Пeтры и Пальмиры III в. Особенность этих городов-государств состояла в том, что позволило М. И. Ростовцеву называть их "караванными", так как сухопутная торговля способствовала их процветанию, их богатству, а эта торговля велась на вьючных животных пустыни - верблюдах.
Кризис античного мира III в. проявился здесь в полной мере, как и явный перевес зарождавшихся феодальных отношений, со всеми их особенностями, характерными для Востока, сказался он к VII в., веку великих арабских завоеваний.
Города-государства античного склада уступили свое место Римско-Византийской империи, в которой процессы феодализации медленно, но верно разрушали то, что осталось от рабовладельческой системы, заменяя труд раба трудом крепостного на земле и трудом свободного ремесленника в городе.
Новые государственные объединения арабов выросли из родо-племенного строя, это были союзы племен, в которых народ и войско были почти синонимами. Эти объединения от античных городов-государств не имели преемственности, она была нарушена. Укрепляясь и развиваясь, они создавали своеобразные государственные образования, молодые "варварские" организации. Их основу составляли племена, "организованные по родовому признаку",35 которые стали объединяться теперь в союзы племен по территориальному признаку. В дальнейшем их судьба оказалась связанной с обществами где сложился социальный строй феодального характера, как это имело место в Византии и в Иране. Халифат стал государством феодальным. Теория "бедуинизации" или "ребедуинизации" не может получить поддержки, о ней справедливо сказано - "reconstruction fort savante, mais peu convaincante".36
Те арабские объединения племен, которые образовались в V и VI вв. севернее Неджда, у границ великих держав, были племенными организациями, союзами племен, в которых наличествовало социальное расслоение. Примитивный уклад их жизни изменился задолго до того, как Хирта стала центром арабов-лахмидов. "Царь всех арабов" Марулькайс, умерший в 328 г., был царем союза племен, не представлявшего собою примитивного недифференцированного общества. Веком-двумя позднее источники сохраняют свидетельства о строе арабских государств, которые опровергают неверные и недоуменные построения об особенностях государства Кинда, о чем придется еще говорить.
Для арабов-лахмидов и гасанидов имущественная дифференциация общества несомненна, но при этом с полной отчетливостью может быть установлена тесная связь между членами одной семьи, их родовая сплоченность. Вокруг главы рода, с ним вместе находились его братья и сыновья. Титул и права Мундара перешли к старшему сыну Нааману, с ним остались его братья и воевали под его водительством. Род, семья, "дом" князя или царя стоит во главе данной общественной единицы. Существуют "земли дома Харита" - .37 Мундар бар Харит разгневался на "персидских арабов" за то, что они вторглись в пределы "семьи Харита". Определенная область при полукочевом образе жизни арабов считалась, следовательно, подчиненной или принадлежащей данному роду. На это указывает и известная распря между арабами за "Страту". Для социального строя этих государств, составлявших союзы племен, характерно сочетание родовой и классовой терминологии. Чтобы выступить против лахмидов, Мундар собрал "всех своих братьев, сыновей, знатных и весь свой лагерь".38 Признаком родовой связи следует считать то, что в нисходящей иерархической лестнице "его братья", , предшествуют "его сыновьям", . Следующими в перечислении идут "его знатные", , что является классовым термином, так как это богатые, знатные, представляющие высший слой общества арабского государства. Последовательность терминов не случайная, родственники царя в целом, его "дом" имели предпочтение перед знатными, что подтверждается и другими текстами. Лахмиды после смерти гасанида Харита перестали бояться соседей, они презрели "всех его сыновей, его знатных и его войско".39 Несмотря на предпочтение, оказываемое в родовом порядке братьям перед сыновьями (так, Мундар просил о чем-то "с братьями и сыновями"), порядок наследования укоренился уже не по родовому, а по семейному принципу. Главенство переходило от отца к сыну, а не от старшего брата к младшему, что является характерным для родового начала, как это имело место в Киевской Руси, где постоянно происходила борьба родового и семейного начала.40 Выделение знатных говорит о расслоении общества, в котором высокое положение заняла родовая знать. В житии Иакова Барадея говорится, что гасанид Харит и "его знатные () просили его исцелить одно "племя" или "народ". Иоанн Ефесский употребляет здесь близкое арабскому ahl слово в смысле народ или племя. Просьба же царя поддержана его знатными, ближайшими к нему людьми.41 В союзе племен во главе отдельных племен сохранялись представители племенной знати. Военные отряды, боевые дружины возглавлялись старейшинами, главами, шейхами, принадлежавшими к этой знати. Такие племенные объединения арабов, как лахмидское и гасанидское, в основе своей были полуоседлыми, они имели свои городские центры, как Хирта, Амбар у лахмидов, как Хирта гасанида Харита, Востра у византийских арабов. Но значительная часть арабов уходила на кочевье со своими стадами и табунами в определенное время года. Самая организация союза племен была военной, поэтому идея народа выражалась понятием "войско", "лагерь", , Так, Мундар созывает "весь свой лагерь", т. е. все войско (exercitus), которое было с ним в его лагере (castra). Лахмид Нааман I (в 1-й половине V в., до 459 г.) гневался на то, что принадлежавшие к его войску арабы чтили Симеона Столпника. "Я послал, приказал и собрал весь лагерь мой () и сказал им: если кто-нибудь осмелится отправиться к мар Симеону, я мечом отрублю ему голову и всему его роду".42 В том же значении употребительно и слово "войско". Сообщая о монофизитских спорах, возникших в связи с епископом Павлом и Иаковом Барадеем, Иоанн Ефесский говорит, что было "разделение во всем войске арабском", употребляя во множественном числе.43 Точно также в догматическом споре Харит ссылается на "наши войска" - , которые поддерживали определенное мнение.44 Такое словоупотребление не случайно, тот же Иоанн Ефесский упоминает о мнении "мирян" - в распре 45 и пользуется греческим словом ?????, чтобы дать представление о простонародии - , которое не было приглашено с "главами и известными" людьми к Мундару в Константинополе на догматическое совещание.46 Различие, которое делает один и тот же автор в наименовании населения империи вообще, "простонародья", и теми, кто составлял основную массу, "народ" царств лахмидов и гасанидов, заслуживает внимания. В первом случае он применяет сложное по составу наименование, составленное из греческого слова ????? и сирийских слов "из народа", которые и следует перевести как "простонародные". Во втором случае это неизменно "войско" и "лагерь", понятия чисто военной организации арабов, "народ" в государствах которых был войском. Их демократическое устройство знало, однако, выделившийся высший слой знатных или богатых, племенную знать, которая основывала свою силу на многочисленном боеспособном, разбогатевшем роде. Войско арабов состояло из свободных, полноправных людей, рядовых воинов, которые в лагере, кочевье, в походе несли на себе всю тяжесть труда и обязанностей. Они подвергались наибольшей опасности, а доля их при дележе добычи была наименьшей. Но родовые и племенные традиции длительно сохранялись. Свободное войско, "лагерь" арабов имел свои сходы, собрания, нечто вроде веча. Они имели, следовательно, организацию надплеменную, так как на сход собирались все воины. Существовало место собрания лагеря, locus constitutus, место сборищ у палаток,47 иначе говоря, вечевое место, на котором собирали войско для переговоров. Мундар бар Харит, опасаясь враждебных действий со стороны Византии, с которой он прервал все сношения, удалился со своим войском в пустыню и там разбил лагерь. Никаких посланцев из Константинополя он не принимал и был "готов к бою против всякого, кто осмелится приблизиться к месту собрания его лагеря" ( ).48
Характерной особенностью для полностью кочевников является сохранение традиций кровного родства, происхождение от общего предка и вытекающая отсюда эндогамия.3
Развитие общества зависит от ряда причин, его прогресс, безусловно, связан с изменениями, улучшавшими орудия производства. Для кочевника одним из таковых является сбруя животного, осуществляющего его передвижение. Для верблюдовода важнейшее техническое значение имеет положение всадника. В древнейшее время, в III и II тысячелетиях до н. э., всадник занимал положение на крупе верблюда, за горбом, как это видно и на древних ассирийских рельефах. Такое положение создавало возможность лишь очень относительного управления движением верблюда, на длинном поводе. Новым этапом явилось перемещение всадника ближе к голове верблюда, на его горб, что облегчало его вождение. Изменения в позиции всадника было возможно лишь с изменением седла, которое приобретает новую форму. Это седло с подушками характерно для положения всадника на горбе, которое засвидетельствовано для IX в. до н. э. и, вероятно, использовалось уже столетием или двумя ранее.4
Наиболее решительное изменение в положении всадника на шее верблюда, до горба, потребовало седла, устроенного по типу седла для лошади, гнутого, с лукой. Предполагается, что оно было заимствовано из обихода конных всадников, известного парфянам и проделавшего путь из Центральной Азии на Ближайший Восток. Такого рода седла засвидетельствованы вещественными данными и изображениями из Пальмиры и относятся к концу II или к началу III в. н. э.5
Положение всадника на лошади допускает управление животным без особых затруднений, так как он сидит близко к его голове. Это положение дает возможность держать поводья одной рукой, другая рука верхового свободна, что дает возможность держать в ней оружие. Конница получает все преимущества в военных действиях. Новое положение всадника на верблюде не только облегчает управление животным, но, как и для конного, создает возможность держать в руках оружие. Это преимущество не замедлило сказаться на военных качествах арабов, на их усилении.
Еще более высокая боеспособность арабов была достигнута в связи с усовершенствованием оружия. Закалка клинков, придававшая им особую гибкость и остроту, была достижением арабов; она получила позднее название "дамасской". Следует также указать на значение панциря, кольчуги, предохранявшей воина от ударов оружия. Всадник в панцире получает очень большие возможности, он ведет бой особенно успешно, так как он на коне и его оберегает панцирь.6 Такого рода "панцирная кавалерия" была, по мнению некоторых исследователей, в распоряжении северных арабских княжеств VI в. и была "создана" Мухаммедом, что и обеспечило ему преимущество и победы мусульманского войска в битвах 625 г. Вопрос о военном снаряжении и походах Мухаммеда лежит за пределами темы настоящего исследования.
Можно полагать, что оружие арабов имело свои и, возможно, более усовершенствованные качества, чем, например, оружие персов. В этом отношении не лишено интереса сообщение об усовершенствовании в употреблении лука и метания стрелы, приписываемое Бахраму Гуру.7 Если принять во внимание, что он находился в свои юные годы на воспитании в Хирте, то возможно, что улучшения, внесенные шаханшахом, зависели от техники обращения с луком, которая ему была знакома благодаря пребыванию среди арабов. О том, каково было вооружение арабов, имеются сведения в арабской поэзии. Так, в известном стихотворении Амра неоднократно упоминается различное оружие. Арабы собираются целыми отрядами вооруженных всадников, у них мечи и копья, на голове шлемы и кольчатые блестящие панцири.8 Панцири упомянуты и в стихотворении Харита.9 Что касается копий, то они выделывались из тростника, который заострялся на конце, становясь жестким оружием.10 Под панцирями подразумевались панцирные рубашки, которые опоясывали ремнем.11 Однако едва ли арабы располагали конницей в латах (? ??????????), так как легкая арабская лошадь могла снести тяжеловооруженного всадника, но ей были бы непосильны латы, которые покрывали бы ее.12
Таким образом, имеются свидетельства самих арабов о своем вооружении. Высказывались предположения, что с того времени, как Нааман I стал располагать персидским отрядом тяжеловооруженных катафрактов, он должен был получать оружие из арсенала, находившегося в городе Амбаре, также называемом Пероз-Шапур. Хотя и расположенный близ Хирты, он не перешел под власть лахмидов, а находился в распоряжении шаханшахов.13 Это, однако, только предположения, так как именно Амбар арабские источники называют центром, в котором обосновался киндит Харит ибн Амр, "узурпатор", захвативший власть в государстве лахмидов вопреки Мундару.14 В том, что армии Ирана были тщательно вооружены, нет сомнения. Возможно, что какая-то часть оружия изготовлялась в шахских мастерских и хранилась в арсеналах.
Особенно подробное перечисление всего вооружения иранского воина имеется у Табари, в том числе: латы для коня и для воина, меч, копье, щит и панцирь в виде рубашки. Приводится и денежное вознаграждение - 4000 диргемов, которое получал высший чин. Следует, однако, отметить, что рассказ Табари носит характер анекдота о Хосрове Анушерване, известного и Фирдоуси.
Несмотря на это, не может вызывать сомнения, что отпускались средства на оружие и на его изготовление в больших количествах.15 Возможно, что у арабов была военная амуниция, превосходившая по своим качествам то, чем располагали персы или ромеи. Во всяком случае, после смерти Наамана-лахмида Хосров потребовал выдачи 400 или 800 панцирей из его арсенала, что и было выполнено шейхом бану Шайбан.16 Следует предположить, что это требование было связано с техническим совершенством изготовленных панцирей.
Непосредственно к затронутым вопросам имеет отношение теория В. Каскеля о "бедуинизации" Аравии, начало которой он относит примерно к 100 г. н. э.17 Разрушение мелких государств вдоль караванных дорог (Randstaaten) привело к их запустению, в связи с чем появляются новые термины. Наименование 'arab применяется к полностью кочевникам и полукочевым племенам, как новое понятие. Более того, к III в. н. э. относится наличие этого термина в южноарабских надписях,18 где "их арабы гор и долин" являются указанием на кочевые племена. По мнению того же ученого, в предшествующее время у арабов нет родовой организации, это просто "группы арабов", как например, тамуды. Организация рода не получила развития в Аравии - "Demnach hat sich die Stammorganisation nicht in Arabien selbst entwickelt".19 Характерные черты, присущие бедуинам, значение кровного родства, генеалогия, кровная месть, систематические военные походы - все эти особенности получили развитие у северных племен гораздо раньше, чем в собственно Аравии. С севера туда пришло и более совершенное вооружение, которое было позаимствовано арабами у Византии, в Иране, как об этом свидетельствует сравнение оружия в изображениях тамудских арабов и того, что известно об оружии гасанидов и лахмидов VI в.20 Появляются также новые элементы в языке надписей (в частности, артикль 'al); что следует приписать влиянию тех же номадов.
Однако взгляды В. Каскеля были встречены возражениями, прежде всего по вопросу об образовании классического арабского языка (Littmann, Ritter; Paret). Проф. Шпулер, не соглашаясь с Каскелем, указал на то, что вытеснение целых групп населения из городов в степи, увеличение за счет этого числа скотоводов, как это имело место и в Центральной Азии в IX-? вв., не может быть никак названо "номадизацией".21
Было также высказано мнение, что развитие шло в обратном порядке и что слабая экономическая основа мелких государств привела к их распадению "под влиянием Римской империи", вследствие чего "старые формы бедуинизма вступили опять в свои права".22
Наиболее глубоко и последовательно рассмотрели эти вопросы авторы коллективного исследования, главы которого были написаны наиболее выдающимися специалистами. На богатом фактическом материале ими были рассмотрены различные источники и даны новые выводы.23 Ценные критические замечания даны в одном из последних обзоров литературы по раннему периоду истории ислама.24
Проф. М. Хёфнер дала другое объяснение этим явлениям. Отмечая появление термина 'arab в I в. до н. э. в южноарабских надписях, она указывает на то, что "бедуинские элементы" отнюдь не отсутствовали в предшествующие периоды, но что существовало известное равновесие между оседлым и кочевым населением, в равной мере заинтересованном в караванной торговле. Более того, известная часть номадов становилась оседлой, оседая на землях, которые в те времена возделывались на большем пространстве. Они получали обычно землю на условиях аренды.25 Название 'arab появляется тогда, когда равновесие оказалось нарушенным и кочевые племена стали делать нападения на оседлые, проникая из областей центральной Аравии в области южной. Еще более отчетливым становится различие между группами населения, когда в титулатуре "царя Сабы" в +-400 г. н. э. появляются наряду с Зу Райданом, Хадрамаутом и Иеманатом "их арабы гор и долин".26 В тех же надписях арабы-бедуины упоминаются в качестве вспомогательного войска, их отряды участвуют в войнах царей Сабы, они служат "государству", у которого возросла потребность в войне. Что касается северных надписей сафидских и тамудских, то они были составлены самими кочевниками. Воинственность бедуинов отмечается как их особое качество и другими исследователями - "le caractere guerrier, intimem ent lie a lelevage du chaimeau".27 Положение это спорно не в том отношении, что бедуины были воинственны, а в том, что это якобы особое качество верблюдоводов.
Уделив внимание наиболее характерному во взглядах современных исследователей на кочевое общество бедуинов, укажем, что проблемы кочевничества в течение многих лет обсуждались на страницах советских журналов и сборников, особенно много в связи с эпохой феодальной. Анализу общественных отношений доисламских северных арабов и социальному строю Южной Аравии были посвящены специальные работы.28
В настоящее время имеется возможность пересмотреть эти вопросы на основе тщательно изученной политической истории арабов, что создает возможность для нового анализа социальных вопросов.
В изучаемый период, с IV-VI вв. н. э., на смену раздавленных под пятою Рима арабских государств Пeтры, Пальмиры, Осроены хлынули новые племена, политическое устройство которых образовывалось уже в связи и в зависимости от гегемонов Ближнего Востока. После III в. н. э. намечается как бы новый этап в истории северных арабов, когда "бедуинизация", о которой шла речь выше, казалось, должна была быть в полном разгаре. Между тем вопрос должен быть поставлен иначе. "Наступление пустыни" на возделанные области оседлого населения, как и выделение "полностью кочевников", - явления, которым может дать правильное историческое объяснение лишь экономический и социальный анализ. Деление на номадов полностью и полукочевые группы не подлежит нашему пересмотру в целом, это область специально этнографических сведений. Между номадами и оседлыми существует множество градаций и переходных форм образа жизни; в зависимости от системы хозяйства они получают несколько неопределенное название полукочевых или полуоседлых форм.29 Это справедливо и для арабов. Во всяком случае, следует отметить, что разведение верблюдов в больших количествах было связано как с новыми выявившимися потребностями в войске, с новой боевой силой, так и с тем, что эта боевая сила могла стать управляемой с большей точностью, когда всадник пересел на шею верблюда. Несомненно, что "конь и верблюд не исключали друг друга",30 что у кочевых и полукочевых арабов эти животные использовались в равной мере и в мирной, и в военной жизни. Произошло как бы разделение различных видов работы; различные функции во время военных походов выполнялись способным к ношению тяжелых грузов верблюдом, а нападения - быстрой, легкой лошадью. Арабы безупречно владели искусством объезжать и покорять и тех, и других. Византия и Иран в своем соперничестве за господство на Ближнем Востоке стали привлекать на службу кочевых арабов, как это приходилось делать и Химьяру.
Тот хозяйственный уровень, о котором свидетельствуют источники, может быть и для IV в. охарактеризован как полуоседлый; это справедливо для арабов, водимых Теребоном, для разбивших лагерь около лавры Евфимия. Отдельные эпизоды житийной литературы этого времени указывают на то, что бывали и "бродячие" арабы, кочевавшие со своими немногочисленными верблюдами по пустыням. Таких ослабевших в пути арабов-одиночек и поддержал своей скромной пищей один из монахов, которого они потом горячо отблагодарили. Но не эти номады составляли арабское войско, участие которого решало подчас победу или поражение в войнах великих держав, а войско полуоседлых арабов или их своеобразных государств. Это войско конное. Лошадь - их важнейшее достояние, они владеют стадами верблюдов и мелкого рогатого скота.
Таким образом, для хронологического периода, о котором идет речь, "бедуинизация" в том смысле, как ее понимал проф. В. Каскель, не имела места. В основном арабы отдельных племен были организованы в союзы, объединения, причем следует поставить вопрос о различии в характере отдельных из них и об общих для всех них чертах. Представление, что только полностью кочевники признавали особое значение кровного родства, происхождение от единого предка и обязательную эндогамию, исторически неправильно. Это основные устои родового строя вообще, они были развиты в полукочевом обществе, так же как в полностью кочевом. К тому же следует отметить, что полностью кочевников не существовало, за исключением небольших групп одиночек, так как и верблюдоводы были связаны с оседлыми элементами и имели как бы свои опорные пункты. Исторически наблюдалось смешение явлений стабильности и кочевья, их взаимная зависимость не только в связях отдельных родов между собою, но и в пределах одного и того же племени. Обособленность рода, эндогамия засвидетельствована и для одних, и для других. Нельзя также согласиться с тем, что тамудские северные арабы не имели родовой организации, а составляли просто "группы арабов", тогда как типичные черты родовой организации, к которым причисляются генеалогия, родовые связи, кровная месть, наличествуют лишь в сафаидских надписях.31 Такое представление не может считаться правильным, так как достаточно тщательный анализ тамудских и сафаидских надписей указывает на их близость и по содержанию, и по тематике, и те и другие принадлежали арабским родам, которые были "частью номадами, частью оседлыми".32
Как тамуды, так и сафаиды отразили в своих надписях все черты родо-племенной организации, типичной для кочевых и полукочевых обществ, достигших определенного уровня социального развития. На этом этапе образования племен и племенных союзов доминирующее значение имели родовые связи, в основе которых лежало представление о происхождении от одного и того же предка; отсюда обязательность эндогамии и кровной мести.
СОЮ3Ы ПЛЕМЕН
Те объединения племен арабов, которые образовались севернее Неджда и о которых имеется достаточное число свидетельств, находились на том уровне развития общественных отношений, которые могут быть названы племенными союзами. Сохраняя свою родовую организацию, арабы составляли отдельные племена, имена которых известны источникам. Они встречаются в надписях, в исторических трудах арабов, в доисламской поэзии. Объединение отдельных племен, их союзы, образовывали организации достаточно многочисленные, их основой было войско, в состав которого входили все боеспособные мужчины. Составляя военные отряды по племенам, они имели общего военачальника, который в качестве такого получал звание царя, malka, melek, что на определенном этапе отвечало латинскому dux. Военачальник выдвигался из числа господствующего рода племени, так как обычно племя уже имело свой знатный правящий род. Именно родовые особенности способствовали наследственной передаче и сохранению звания в данном роде, как это имело место в Южной Аравии для такого древнего института, как кабират.
В союзе племен военачальник, dux, melek, царь, занимал положение, которое лучше всего передает латинская формула "первый среди равных". Можно привести не один пример из истории северных племен арабов, доказывающий, что общинное демократическое начало в арабских государствах сохранялось, что воины войска имели голос и пользовались возможностью высказать свое мнение перед войском и перед царем. Основоположники марксизма указывали для государства, описанного Гомером, с которым образованные арабами "царства" имеют некоторые сходные черты, как на его отличительную особенность "военное предводительство", "царскую власть", что "при наличии наряду с ней совета вождей и народного собрания означает только военную демократию (Маркс)".33 "Так же, как и у греков в героическую эпоху, у римлян в период так называемых царей существовала военная демократия, основанная на родах, фратриях и племенах и развившаяся из них".34 По нашему мнению, уровень развития общества северных арабов в IV в. был значительно выше уровня развития Греции и Рима в "героическую эпоху", тем более что на их развитие большое влияние оказывал высокий экономический уровень общественного строя их непосредственных соседей - Византии и Ирана.
Процесс "бедуинизации", который якобы происходил на Ближнем Востоке с III в. н. э., на самом деле не имел места. С разрушением мелких арабских государств эллинистического типа известное число племен оказалось как бы размагниченным, распались их экономические связи с этими государствами, тем самым они были обречены на новую ориентацию. Пальмира, Пeтра, Гераш, Бостра в своем устройстве были городами-государствами, они принадлежали к изживавшей себя античности. Наличие рабовладельческого способа производства в них сочеталось с постоянным влиянием, с экономической связью, а следовательно, и зависимостью от кочевого и полуоседлого населения окружавших их пустынь с оазисами. Родо-племенной строй этой периферии городов-государств не мог не оказывать своего влияния. Крепкие родовые связи сохранились и у местного населения, вовлекавшегося в общественную жизнь этих городов, что можно с отчетливостью проследить на эпиграфических памятниках Пeтры и Пальмиры III в. Особенность этих городов-государств состояла в том, что позволило М. И. Ростовцеву называть их "караванными", так как сухопутная торговля способствовала их процветанию, их богатству, а эта торговля велась на вьючных животных пустыни - верблюдах.
Кризис античного мира III в. проявился здесь в полной мере, как и явный перевес зарождавшихся феодальных отношений, со всеми их особенностями, характерными для Востока, сказался он к VII в., веку великих арабских завоеваний.
Города-государства античного склада уступили свое место Римско-Византийской империи, в которой процессы феодализации медленно, но верно разрушали то, что осталось от рабовладельческой системы, заменяя труд раба трудом крепостного на земле и трудом свободного ремесленника в городе.
Новые государственные объединения арабов выросли из родо-племенного строя, это были союзы племен, в которых народ и войско были почти синонимами. Эти объединения от античных городов-государств не имели преемственности, она была нарушена. Укрепляясь и развиваясь, они создавали своеобразные государственные образования, молодые "варварские" организации. Их основу составляли племена, "организованные по родовому признаку",35 которые стали объединяться теперь в союзы племен по территориальному признаку. В дальнейшем их судьба оказалась связанной с обществами где сложился социальный строй феодального характера, как это имело место в Византии и в Иране. Халифат стал государством феодальным. Теория "бедуинизации" или "ребедуинизации" не может получить поддержки, о ней справедливо сказано - "reconstruction fort savante, mais peu convaincante".36
Те арабские объединения племен, которые образовались в V и VI вв. севернее Неджда, у границ великих держав, были племенными организациями, союзами племен, в которых наличествовало социальное расслоение. Примитивный уклад их жизни изменился задолго до того, как Хирта стала центром арабов-лахмидов. "Царь всех арабов" Марулькайс, умерший в 328 г., был царем союза племен, не представлявшего собою примитивного недифференцированного общества. Веком-двумя позднее источники сохраняют свидетельства о строе арабских государств, которые опровергают неверные и недоуменные построения об особенностях государства Кинда, о чем придется еще говорить.
Для арабов-лахмидов и гасанидов имущественная дифференциация общества несомненна, но при этом с полной отчетливостью может быть установлена тесная связь между членами одной семьи, их родовая сплоченность. Вокруг главы рода, с ним вместе находились его братья и сыновья. Титул и права Мундара перешли к старшему сыну Нааману, с ним остались его братья и воевали под его водительством. Род, семья, "дом" князя или царя стоит во главе данной общественной единицы. Существуют "земли дома Харита" - .37 Мундар бар Харит разгневался на "персидских арабов" за то, что они вторглись в пределы "семьи Харита". Определенная область при полукочевом образе жизни арабов считалась, следовательно, подчиненной или принадлежащей данному роду. На это указывает и известная распря между арабами за "Страту". Для социального строя этих государств, составлявших союзы племен, характерно сочетание родовой и классовой терминологии. Чтобы выступить против лахмидов, Мундар собрал "всех своих братьев, сыновей, знатных и весь свой лагерь".38 Признаком родовой связи следует считать то, что в нисходящей иерархической лестнице "его братья", , предшествуют "его сыновьям", . Следующими в перечислении идут "его знатные", , что является классовым термином, так как это богатые, знатные, представляющие высший слой общества арабского государства. Последовательность терминов не случайная, родственники царя в целом, его "дом" имели предпочтение перед знатными, что подтверждается и другими текстами. Лахмиды после смерти гасанида Харита перестали бояться соседей, они презрели "всех его сыновей, его знатных и его войско".39 Несмотря на предпочтение, оказываемое в родовом порядке братьям перед сыновьями (так, Мундар просил о чем-то "с братьями и сыновями"), порядок наследования укоренился уже не по родовому, а по семейному принципу. Главенство переходило от отца к сыну, а не от старшего брата к младшему, что является характерным для родового начала, как это имело место в Киевской Руси, где постоянно происходила борьба родового и семейного начала.40 Выделение знатных говорит о расслоении общества, в котором высокое положение заняла родовая знать. В житии Иакова Барадея говорится, что гасанид Харит и "его знатные () просили его исцелить одно "племя" или "народ". Иоанн Ефесский употребляет здесь близкое арабскому ahl слово в смысле народ или племя. Просьба же царя поддержана его знатными, ближайшими к нему людьми.41 В союзе племен во главе отдельных племен сохранялись представители племенной знати. Военные отряды, боевые дружины возглавлялись старейшинами, главами, шейхами, принадлежавшими к этой знати. Такие племенные объединения арабов, как лахмидское и гасанидское, в основе своей были полуоседлыми, они имели свои городские центры, как Хирта, Амбар у лахмидов, как Хирта гасанида Харита, Востра у византийских арабов. Но значительная часть арабов уходила на кочевье со своими стадами и табунами в определенное время года. Самая организация союза племен была военной, поэтому идея народа выражалась понятием "войско", "лагерь", , Так, Мундар созывает "весь свой лагерь", т. е. все войско (exercitus), которое было с ним в его лагере (castra). Лахмид Нааман I (в 1-й половине V в., до 459 г.) гневался на то, что принадлежавшие к его войску арабы чтили Симеона Столпника. "Я послал, приказал и собрал весь лагерь мой () и сказал им: если кто-нибудь осмелится отправиться к мар Симеону, я мечом отрублю ему голову и всему его роду".42 В том же значении употребительно и слово "войско". Сообщая о монофизитских спорах, возникших в связи с епископом Павлом и Иаковом Барадеем, Иоанн Ефесский говорит, что было "разделение во всем войске арабском", употребляя во множественном числе.43 Точно также в догматическом споре Харит ссылается на "наши войска" - , которые поддерживали определенное мнение.44 Такое словоупотребление не случайно, тот же Иоанн Ефесский упоминает о мнении "мирян" - в распре 45 и пользуется греческим словом ?????, чтобы дать представление о простонародии - , которое не было приглашено с "главами и известными" людьми к Мундару в Константинополе на догматическое совещание.46 Различие, которое делает один и тот же автор в наименовании населения империи вообще, "простонародья", и теми, кто составлял основную массу, "народ" царств лахмидов и гасанидов, заслуживает внимания. В первом случае он применяет сложное по составу наименование, составленное из греческого слова ????? и сирийских слов "из народа", которые и следует перевести как "простонародные". Во втором случае это неизменно "войско" и "лагерь", понятия чисто военной организации арабов, "народ" в государствах которых был войском. Их демократическое устройство знало, однако, выделившийся высший слой знатных или богатых, племенную знать, которая основывала свою силу на многочисленном боеспособном, разбогатевшем роде. Войско арабов состояло из свободных, полноправных людей, рядовых воинов, которые в лагере, кочевье, в походе несли на себе всю тяжесть труда и обязанностей. Они подвергались наибольшей опасности, а доля их при дележе добычи была наименьшей. Но родовые и племенные традиции длительно сохранялись. Свободное войско, "лагерь" арабов имел свои сходы, собрания, нечто вроде веча. Они имели, следовательно, организацию надплеменную, так как на сход собирались все воины. Существовало место собрания лагеря, locus constitutus, место сборищ у палаток,47 иначе говоря, вечевое место, на котором собирали войско для переговоров. Мундар бар Харит, опасаясь враждебных действий со стороны Византии, с которой он прервал все сношения, удалился со своим войском в пустыню и там разбил лагерь. Никаких посланцев из Константинополя он не принимал и был "готов к бою против всякого, кто осмелится приблизиться к месту собрания его лагеря" ( ).48