Пищенко Виталий. Разлом времени

   - Включи противолокаторное устройство, - коротко посоветовал Джерри.
   Юрий с удивлением посмотрел на него, но протянул руку к пульту. И тут же аборигены смешно закрутили головами. Смешно-то смешно, но заглядывать в их глаза без особой нужды не хотелось. Они были по-прежнему голубовато-холодны и жестоки.
   Бот круто пошел на снижение. Джерри неторопливо вытянул парализатор, переключил на самый слабый импульс. Я, невольно увлеченный происходящим, подался к Старадымову, показал глазами:
   - Вон того, он, по-моему, самый сообразительный.
   Юрий повел бот к одиноко сидящему на поваленном дереве аборигену, который сосредоточенно ловил муравьев и быстрыми движениями размазывал их по стволу. Мощный луч узконаправленного силового поля придавил его к земле, но на лице не показалось даже признака недоумения, какой непременно бывает у людей, когда с ними происходит нечто непонятное, лишь рот, обнажив острые желтые клыки, исказился в злобной гримасе. А когда Джерри, откинув колпак, свесился через бортик и абориген узрел прямо над собой сосредоточенную физиономию нашего друга, его взгляд зажегся почти человеческой ненавистью, а мощные мышцы, пытаясь преодолеть силовое поле, напряглись так, что вот-вот готовы были со звоном лопнуть. Впечатление было такое, будто испытываются на прочность металлопластиковые тросы.
   - Быстрее! - не выдержав, сдавленно шепнул я.
   Это было вызвано не только боязнью, что тело аборигена разорвется на части от злобы. Я видел, что, заметив Джерри, к нам со всех сторон несутся его соплеменники. Их физиономии напрочь вышибли у меня веру во всемогущество техники. Я резко повернулся к Юрию. Взгляд Старадымова оставался спокойным, будто он находился не на Терре Инкогнита, а сидел за пультом тренажера где-нибудь в Центре подготовки космодесантников под тихим земным городком с таким волшебным названием Иволгинск.
   Аборигены, не добежав метров десяти до бота, внезапно отлетели назад, словно разом ткнулись лбами в невидимую стену. Линекер, не обращая на них внимания, нажал кнопку парализатора, и наш будущий собеседник разом обмяк.
   В Музее игрушки мне приходилось видеть надувных резиновых осликов. Когда из них выпускали воздух, они становились такими же скучными.
   - Юра, можешь выключить узконаправленный луч, - сказал Джерри и со смешком добавил: - Только не перепутай кнопки, а то по оплошности уберешь круговое поле... Я, пожалуй, с этой стайкой не справлюсь.
   Он спрыгнул на землю, а я боязливо покосился по сторонам. Аборигены, свирепея все больше и больше, продолжали настырно биться о силовое поле.
   - Джерри, поторапливайся, - произнес Старадымов. - А то эти субчики, чего доброго, погибнут от стресса.
   Линекер открыл грузовой отсек, аккуратно перенес туда аборигена. Затем перемахнул через бортик, а Старадымов практически одновременно выключил силовое поле и нажал кнопку подъема. Бот стал резко набирать высоту.
   Аборигены рванулись туда, где только что был их собрат, замерли и, сообразив, что перед ними пустое место, разбежались.
   Когда мы приземлились за чертой интересов наших негостеприимных соседей и выбрались из бота, Джерри посмотрел на меня:
   - Богомил, кажется, по твоей части беседовать с малышами?
   - Неизвестно, по чьей больше, - буркнул я, не испытывая особого желания искать общий язык с таким малопривлекательным созданием природы.
   - Попытаюсь побыстрее разблокировать датчик уровня интеллекта, произнес Юрий, обращаясь к Линекеру, - а ты, Джерри, подготовь свои биоприборы.
   Сказано это было без всякого нажима, без малейшего намека на командирские интонации, но мне стало сразу понятно, насколько он прав.
   Наступило то время, когда Старадымов в силу своей профессиональной подготовки был просто обязан взять руководство нашей стихийно возникшей маленькой группой на себя. Я кивнул и направился к грузовому отсеку.
   - Постой, Богомил, - окликнул Линекер. - Сейчас помещу нашего малыша в силовой кокон.
   Он подошел к пульту, нажал соответствующую кнопку. Я распахнул люк.
   Действие парализатора закончилось, и теперь "малыш", плотно спеленутый силовым полем, злобно скалился. Пошевелиться он не мог, и в глубине глаз я различал безысходность и отчаяние. Джерри нагнулся и подхватил его на руки, но тут же резко отдернул голову:
   - Э! Не кусайся!
   Абориген каким-то неимоверным усилием попытался цапнуть Линекера за нос. Однако реакция спасла Джерри, и мощные клыки звучно клацнули в воздухе.
   - Хорошенькое дело, - пробормотал я, с опаской приближаясь к уложенному на траву потенциальному собеседнику.
   На моем лице играла самая отеческая улыбка. Еще учась на курсах, я как-то испытывал ее чарующую силу на взбешенном мустанге - такое было домашнее задание. Представьте, лошадь присмирела и спокойно проследовала в загон, а я получил положительную оценку от самого строгого из наших профессоров. Однако абориген продолжал смотреть на меня, мягко говоря, неприязненно.
   Я подключил ретранслятор речи, который позволял моему голосу проникать прямо в скромное сознание нашего "малыша". Можно было просто думать, и мысли, так же, как и слова, должны были пробиться в его мозг, но я чувствовал себя увереннее, слыша собственный ласковый голос.
   - Ну зачем же так сердиться? Мы не сделаем тебе ничего плохого. У нас самые добрые намерения. Я просто хочу поболтать с тобой о том, о сем... Улыбнись, покажи, что ты меня понимаешь...
   Но в ответ на мою улыбку раздалось воинственное рычание, а ретранслятор, который должен был передать, о чем думает собеседник, молчал.
   - Может, мы причинили тебе неудобство? - продолжал я. - Нет, тебе не должно быть больно. Пойми, ты просто не можешь пошевелиться. Ведь, правда, кокон нисколько не давит?.. Скажи, сколько тебе лет? Не знаешь? Ну и ладно... У тебя есть мама? А папа?.. Ты живешь где-нибудь рядом? В пещере? Или у вас есть шалаш? Может, на деревьях?
   Ретранслятор молчал. Вопросы бесцельно повисали в воздухе, и от этого становилось жутковато. Я чувствовал себя убитым горем родственником, который пытается вести беседу с тем, кто никогда не встанет со смертного одра. Но мой собеседник был полон жизненных соков и яростно вращал глазами, пытаясь добраться до меня. Из последних сил удерживая на лице приветливую улыбку, я нес совершеннейшую уж ахинею:
   - Может, тебе просто не нравится моя внешность? Может, ты хочешь поговорить с моим другом, он очень симпатичный и добрый. Ты же помнишь, как хотел укусить его, а он даже на тебя не обиделся. Он очень хороший, его зовут Джерри, и у него в лесу живет много знакомых зверушек. Они все очень любят его. Когда у кого-нибудь заболит лапка, он лечит...
   Никаких ответных эмоций. Точнее, эмоции были, но все те же архизлобные. Помучившись еще минут двадцать, я отключил ретранслятор, обессиленно повернулся к Линекеру и простонал:
   - Джерри! Попробуй, что ли, ты с ним! Ничего не получается!
   Линекер, слышавший весь разговор, обреченно вздохнул:
   - Попытка не пытка... Если не удастся, хоть произведу биозамеры...
   Я на подкашивающихся ногах направился к возившемуся у бота Старадымову.
   26. ЮРИЙ СТАРАДЫМОВ
   Бестия спеленута силовым коконом и пошевелиться не имеет возможности.
   Да он вроде и не сильно желает этого. Хотя черт их поймет. Возле него крутятся Богомил с Линекером. Главенствует Богомил как гуманитарий и специалист по человеческим душам... По-моему, это ошибка, бестия больше по части егеря и охотника.
   Снимаю блокировку датчика УИ... Кто бы мог подумать, что он вдруг понадобится!.. Подобными датчиками уровня интеллекта, а проще устройством поиска цивилизаций, оборудованы все космоботы, потому что человечество, выйдя в космос, целенаправленно ищет себе подобных во всех точках Вселенной. Я и сам занимался этим на Криме и, кажется, преуспел бы, потому что сейчас там, по слухам (официального сообщения еще не было), разрыли-таки тот город, где я чуть было не остался вместе с Геной Бражко и Толей Утехиным... На Терре, естественно, датчик УИ не нужен, потому что, кто дурак, а кто умный, определять было бы бестактно, а больше ни для каких целей он непригоден.
   Богомил, по-моему, выбился из сил. Напрасно он применял к бестии всевозможные приемы общения, тот только крутил глазами и подавался в ту сторону, где остались сородичи, которых, кстати, мало тронуло его исчезновение.
   - Скоро закончишь? - интересуется Богомил, передав Линекеру право общения с бестией.
   Мне осталось совсем немного, но последний шплинт блокировки размещен в не очень удобном месте, поэтому, склонившись, я кряхчу:
   - С-скоро...
   - Может, помочь? - не отступает Богомил.
   - Не надо...
   Наконец блокировка снята... Сажусь в свое кресло, регулировка датчика - дело непростое... Ну вот, кажется, все... Крутнул верньер, луч упал на бестию и... Ничего, почти ничего...
   - Джерри, оставь свои усилия, - оборачиваюсь к Линекеру.
   Он удивленно смотрит на меня, потом соображает, что к чему, и мрачнеет.
   - Ничего? - озадаченно выдыхает Геров.
   - Почти.
   Линекер уточняет:
   - Какой уровень?
   - Хорошо обученной собаки, - сказал я и тут же пожалел о сказанном, ведь невольно я задел больное место, Линекер сильно переживает гибель Боя.
   - Странно... - Джерри задумчиво смотрит на пленника, - по всем данным, он должен быть разумным...
   - Может, они образовались в результате мутации? - выдвигает очередную идею Богомил.
   И они с Джерри ввязываются в глубоко теоретический спор, в котором упоминаются такие имена, каких я и слыхом не слыхивал... Вот что значит провести вдали от Земли много лет... Чувствуешь себя малограмотным индивидом... Обидно... Размышляя таким образом, я машинально шарил лучом датчика по сторонам и вдруг замер. На шкале вырос красный столбик уровня интеллекта. Соответствовал он примерно цивилизации ВТОРОГО типа. Красный столбик теплился, а вместе с ним теплилась и надежда, хотя... Патриархально-родовой уровень - конечно, не сахар, но все-таки...
   - Джерри! Богомил! - окликаю я. - Оставьте это чудище в покое и идите сюда!
   Заинтригованные моим голосом, они подошли и тоже уставились на красный столбик.
   Наконец Богомил обрел дар речи:
   - Это же необыкновенно интересно! Летим!
   Только приподняв бот на безопасное расстояние, снимаю с бестии силовой кокон. Существо даже не смотрит в нашу сторону, а огромными скачками несется к границе аномалий и занимает свое место в цепочке.
   Соплеменники не замечают его появления.
   27. ДЖЕРАЛЬД ЛИНЕКЕР
   Прежде чем лететь на поиски людей, Юрий вполне логично предложил оставить какой-нибудь знак в том примерно месте, где мы появились на Терре Инкогнита. Кто знает, может быть, спасателям Терры повезет больше, чем нам, и удастся пробиться в этот мир... В том, что такие попытки усиленно предпринимаются, мы не сомневались ни на секунду.
   Для того чтобы наговорить на фонокристалл информацию, времени понадобилось немного. Старадымов закрепил кристалл на самом конце ветки, далеко отходящей от ствола могучей сосны, - бестии до него не доберутся, да и не собирались они, судя по всему, лезть в глубь "кляксы"; спасатели же нашу весточку разыщут без труда, и не тому обучены.
   Юрий медленно вел бот вдоль северной оконечности Байкала. Судя по всему, поселение, обнаруженное датчиком УИ, находилось где-то в районе Нижнеангарска (не сговариваясь, мы приняли для Терры Инкогнита привычную на Земле географическую терминологию). Спор о биологической природе бестий возобновился сам собой. Никак не мог я примириться с результатами исследования! По всем признакам, должны бестии быть разумными. Да что там должны, просто обязаны! Объем головного мозга, анатомические особенности все абсолютно идентично показателям гомо сапиенс. И при этом ни малейшего признака интеллекта! Скрывалась за этим какая-то загадка...
   Богомил упорно отстаивал свою точку зрения: бестии-де - тупиковая ветвь эволюции, одна из необъяснимых шуток мутационного процесса. Он именовал их не иначе как "мутантами", словно стеснялся слова "бестия", хотя сам окрестил так эти злобные создания. Пришлось напомнить, что "бестия" в переводе с латыни означает "зверь", так что ничего оскорбительного в нем для животных, хотя и неотличимых внешне от человека, попросту нет. Наоборот, очень даже неплохое родовое название...
   Гипотезу Герова принять я не мог, слишком уж она казалась невероятной, своей же попросту не имел. Не хватало у меня для этого данных. Поэтому спорил с Богомилом довольно лениво. Юрий, молча управлявший ботом, подождал, пока спор окончательно выдохнется, и лишь потом подал голос:
   - А не ответят ли многоуважаемые теоретики, - не без ехидства осведомился он, - на три вопроса?
   - Сразу на три? - без особого энтузиазма отозвался Богомил. - Прямо как в сказке: ответь, добрый молодец, не то жизни лишу!
   - Ну, я не такой кровожадный, - рассмеялся Юрий, - но вопросы, по-моему, серьезные.
   - Спрашивай, - поощрил я друга.
   - Ладно. Вопрос первый: каким образом бестии сумели усыпить вас, да еще браназином? Вопрос второй: зачем они это сделали? Ну, и третий, он же последний: захватили они вас, насколько я понял, вне бота. Так?
   - Так! - разом отозвались мы.
   - Каким же образом вы снова оказались в нем?
   Богомил растерянно уставился на нас, и я понял, что ответов на вопросы Старадымова он не найдет, хотя, в общем-то "зоологическая" гипотеза их давала.
   - На первый вопрос ответить несложно, - начал я...
   - Ну-ну, - подбодрил Юра.
   - В мире животных химические средства защиты довольно широко распространены, - пояснил я. - Обычный жук-плавунец в минуты опасности выбрасывает струйку остро пахнущей жидкости и отпугивает врага. Я уж не говорю об американском скунсе. Его так и называют "вонючкой". Не очень благозвучно, зато точно. А ведь скунс тоже относится к млекопитающим, как и наши бестии.
   - Но животные Земли используют это свойство для защиты! - уточнил Старадымов.
   - Защита, нападение - какая разница, - отозвался я, - принцип тот же. А браназин... Ты же не сделал абсолютно точного анализа... Подобное вещество, точнее, группа веществ существует и в живой природе. Удовлетворен ответом?
   - А остальные вопросы? - спросил Юрий.
   - Помню, помню, - успокоил я его. - Итак, почему они нас не растерзали вместе с Боем? - Голос мой предательски дрогнул, и я не очень ловко попытался перейти на шутливый тон. - Может быть, решили про запас отложить, впрок, на голодный период. Или планировали отнести детенышам - заметил, небось, среди бестий одни самцы были. Надеялись, поди, наследников накормить, законсервировали продукт браназинчиком, чтобы не испортился. Тоже, кстати, распространенное явление среди "братьев меньших". А ты им все планы сорвал.
   - Что-то незаметно, чтобы вы очень расстроились, - рассмеялся Юрий.
   - Что делать? - в тон ему ответил я. - Не можем же мы лишать тебя своего общества. А вот зачем они нас в бот засунули, можно только гадать. Может, чтобы на травке не подмокли.
   - Шутник... - вздохнул Старадымов.
   - А что, не удовлетворяют ответы? - спросил я.
   - В логике не откажешь, - повел плечами Юрий, - только никак не могу от мысли одной избавиться...
   - Какой такой мысли? - заинтересовался Богомил.
   Юрий помедлил, словно не решался высказать свою идею, но все же ответил:
   - Бестии ведут себя так, словно выполняют заданную программу...
   Мне в голову тоже приходила подобная мысль, но высказать ее вслух я не решился - слишком уж все это фантастично. Недаром Богомил так удивлен.
   - Ты что, подозреваешь, что это киборги?
   - Может быть, биороботы, - произнес Юрий.
   - Нет, - решительно возразил я, - исключено полностью. Не знаю, смогу ли я распознать киборга, но отличить биоробота от живого существа сумею при любых условиях.
   - Не обижайся, - вздохнул Юрий, словно я мог обидеться.
   - Да вы что, ребята! - не выдержал Богомил. - Вы что?! На Земле производство человекоподобных биороботов запрещено чуть не сто лет назад! О киборгах вообще не может быть речи: кто же пойдет на то, чтобы уродовать людей!!
   Истина была прописная. Но в жизни довольно часто возникают ситуации, когда нелишне бывает напомнить банальные вещи... А Богомил продолжал:
   - Да и кто будет создавать таких страшилищ со зверскими физиономиями?!
   - Ну и критерии у тебя, - саркастически хмыкнул Юрий.
   - Я к тому, что люди, создавая биологические машины, не стали бы программировать их на убийство, на захват подобных себе...
   Возразить нечего, и мы со Старадымовым молча киваем в ответ на тираду Герова. На некоторое время устанавливается молчание, потом Юрий говорит:
   - А я видел биороботов...
   - Где? - удивляется Богомил.
   - В Дальнем космосе. Там еще используются экземпляры последней серии. Те, что уцелели. Отличные ребята...
   - Вот-вот, - подхватывает Геров, - слишком многие относились к ним так же, как ты. Было даже несколько случаев, когда люди гибли, пытаясь спасти биороботов. Слишком уж они похожи на человека. Во многом именно из-за этого человекоподобные биомашины и были запрещены.
   - Откуда ты все это знаешь, Богомил? - спрашиваю я.
   - Из рассказов деда, - откликается Геров. - Я привез с собой одну кристаллозапись. Да ты, кажется, ее слышал, Юра?
   - Слышал, но не до конца, - покачивает головой Старадымов.
   - Вот и мне никак не удается прослушать ее как следует, - говорит Богомил, - остались кое-какие воспоминания с детства. Стыд-позор... Но с тем решением я согласен полностью. Будь моя воля, я бы вообще не пошел на создание человекообразных машин. Лучше соорудить нечто неопределенное, а то как-то неприятно видеть красивое, вполне по-человечески выполненное лицо и знать, что вместо мозгов голова его начинена электроникой, как голова Страшилы Мудрого - соломой.
   Это сравнение, почерпнутое из незабываемых книжек детства, несколько сгладило напряженность спора. По губам Юрия скользнула улыбка, я тоже рассмеялся. Тем не менее Старадымов, рискуя вызвать новую дискуссию, мягко возразил:
   - Почему же, создание биороботов было шагом вперед, и я не думаю, что до конца правы те, кто против их использования в мирах, населенных людьми. А что касается облика... у природы есть чему поучиться...
   28. БОГОМИЛ ГЕРОВ
   Спор со Старадымовым напомнил мне о фонокристалле с записью рассказа деда, и неожиданно захотелось вновь услышать его спокойный размеренный голос. Кристалл лежал у меня в кармане куртки, но ситуация была неподходящая, и я в который уже раз пообещал себе заняться им в первую же свободную минуту. При этом мелькнула, правда, мысль, что в обозримом будущем для этого вряд ли представится возможность.
   Тем временем Юрий, размышляя о чем-то своем, вел бот по пеленгу, взятому датчиком УИ. Джерри тоже помалкивал, сосредоточив внимание на осмотре местности, над которой мы пролетали. Время от времени он включал трансфокатор и разглядывал изображение, появляющееся на экранчике. Один раз он попросил Старадымова остановить бот, внимательно всмотрелся в очередной видеотрофей и удовлетворенно хмыкнул:
   - Взгляните-ка, ребята! Это интересно...
   Я перегнулся через плечо Линекера к трансфокатору. Внизу, ловко перебираясь через упавшие стволы, двигалась огромная кошка. Видывал я в зоопарках африканских львов, так они, на мой взгляд, уступали ей в размерах раза в полтора.
   - Что еще за чудо? - заинтересовался Юрий.
   - Пещерный лев, - ответил Линекер, сидевший с таким гордым видом, точно именно он возродил к жизни это ископаемое.
   - Тот самый? - удивился я.
   Джерри молча кивнул, не отрывая глаз от экрана.
   - Какой же это лев? - недоверчиво протянул Старадымов. - Ни гривы, ни кисточки на хвосте...
   - И тем не менее это - пещерный лев, пантера спелеа, собственной персоной, - ответил егерь, - гривы у него, кстати, отродясь не было.
   Юрий промолчал, и мы еще минут пять наблюдали за хищником. Потом бот снова двинулся с места. Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
   Почти сразу в ушах зазвучал голос деда. Неизвестно почему на память пришел кусок его рассказа:
   "Вот говорю, говорю, а может, это никому никогда не будет интересно?
   Рассекретят запись, прослушают ее специалисты и закинут на дальнюю полку...
   Чтобы больше не возвращаться к этим сомнениям, обращаюсь к тебе, мой маленький Богомил. Я знаю, ты смышленый мальчик, тебе будет любопытно послушать своего деда. Всегда смотри на мир наивно, как ты смотришь сейчас своими голубыми глазенками, но иногда задумывайся над тем, через что прошло человечество, прежде чем наступило наше время, время людей, не знающих зла.
   Меня в шутку называли Последним Опером. Это имя придумали весельчаки из нашего отдела еще в ту пору, когда я, окончив Юридическую Школу, на вопрос шефа, почему выбрал такую отживающую профессию, заявил, что надеюсь стать последним оперативником, чем окончательно склонил его в пользу моей кандидатуры. Разумеется, последним оперативником я не стал, не так просто избавиться от отживающих профессий, однако прозвище заработал..."
   Юрий негромко кашлянул, и я вернулся к действительности. Бот плыл над какой-то речушкой, а вокруг, насколько хватало чувствительности локатора, простирались сопки, тайга, снова сопки и снова тайга.
   По лицам друзей нетрудно было понять, что угнетает их. Я испытывал те же чувства. На Терре да наверняка уже и на Земле сбились с ног в поисках нашей троицы, а мы не только не можем вернуться, но и не в состоянии даже дать знак о себе. Случай прямо-таки анекдотичный. Печально анекдотичный, и очень напоминает тот, который произошел лет семьдесят назад, когда трое подростков, начитавшись о подвигах первых экспедиций в Дальний космос, тайком ото всех соорудили нечто подобное космическому кораблю шестого поколения (применив, кстати, не одно конструктивное новшество, признанное впоследствии открытием) и отправились навстречу неизвестности. В стенах Учительских курсов исследованию и анализу этого прецедента как примера вопиющих недоработок воспитательного процесса был посвящен целый семинар, а бывшие беглецы, ставшие к тому времени почтенными учеными, тушуясь, рассказывали нам мельчайшие подробности побудительных мотивов своего детского поступка.
   Подростков-то тогда сумели поймать, а вот как найти путь к нам? Ведь мы для землян исчезли бесследно, словно растворились, затерялись на бесконечных ступенях параллельных миров и времен.
   Ничего особенного не было в том, что мы гораздо сильнее ощущали боль тех, кто безуспешно пытался вызволить нас из нельзя сказать, чтобы плохого, но все-таки чужого мира, чем переживали свою невозможность вернуться назад. Странное заключалось в другом. Никто из нас не думал о человечестве в целом. Мысли невольно сосредоточивались на душевных страданиях близких, в чьих муках концентрировалась боль многомиллиардной общины людей.
   Джерри постоянно думал об Инге и Сереже.
   Я, помимо родных, - о своих ребятишках. У них такой трудный возраст, а тут еще пропажа, может, и не очень любимого, но как-никак учителя.
   О ком думал Старадымов, я не знал. Днем мелькнули в разговоре имена какой-то девушки с Терры и неизвестного мне Михаила Жамбаловича, но я был так углублен в себя, что толком ничего не понял...
   - Приехали! - вывел меня из задумчивости бодрый, несмотря на все треволнения, голос Джерри.
   29. ЮРИЙ СТАРАДЫМОВ
   Тренированный глаз охотника не подвел Линекера. Впрочем, "рыбак рыбака видит издалека". В том, что люди, фигуры которых мелькали на склоне байкальского берега, являются в какой-то мере "коллегами" егеря, сомнений не было. Внешне они очень напоминали народности, населявшие лет триста назад наш Север. Тот Север, который остался на Земле. Такие же прокаленные на морозе и солнце бронзовые лица, такие же продуманные и выверенные в борьбе с дикой природой движения, такое же рациональное снаряжение.
   Охотники углубились в тайгу, я повел бот за ними. Линекер не возражал, на его скуластом лице появилось заинтересованное выражение. А вот Геров поначалу смотрел довольно кисло и теребил свою рыже-соломенную бороду, явно унесшись уже в мыслях туда, где "должно быть чуть-чуть поцивилизованнее".
   Пока я продвигал бот, стараясь не задеть разлапистых кедров, охотники не теряли времени даром. По обе стороны тропы, которую скорее всего использовало все звериное население, стремящееся утолить жажду, они уже сооружали плетеную загородку. Просто-напросто два небольших щита из веток.
   Один из охотников с рваным шрамом, тянущимся через все лицо - от лба до подбородка, присев на корточки, вбивал небольшой колышек прямо посередине тропы, другой, укрепив два кола за изгородью, прилаживал к ним что-то много раз виденное мною, но тем не менее незнакомое.
   - Что за механика? - спросил я у Герова.
   - На арбалет похоже, из которого Вильгельм Телль стрелял, - неуверенно пожал плечами Богомил.
   - Самострел это, - авторитетно пояснил Джерри.
   - Похоже, - согласился я, снова сосредоточив внимание на действиях охотников. - Джерри, кто это его разукрасил?
   Линекер посмотрел на изуродованное шрамом лицо охотника, пожал плечами:
   - Скорее всего медведь... Видишь, глаз чудом уцелел...
   - Трудная здесь жизнь, - поддакнул Богомил.
   Тем временем молодой охотник, во всем слушавшийся своих старших родичей, вложил в самострел длинную стрелу с широким наконечником. Это не ускользнуло от взгляда Герова. Он взволнованно задышал мне в ухо:
   - Наконечник-то металлический!
   - Причем не бронзовый, - отозвался Линекер.
   - Народы Забайкалья применяли железо еще в конце второго тысячелетия до нашей эры, много раньше, чем в Китае и Корее, - скороговоркой проговорил Богомил.