Татьяна взяла платок и промокнула им лицо. На платке остались пятна крови, так как у нее были разбиты нос и губы. Незнакомец протянул ей пачку сигарет:
– Сигарету?
– Я не курю.
– Боишься умереть от рака? Дело твое, мне это точно не грозит! – Он усмехнулся и закурил.
Они с минуту молча смотрели друг на друга. Она время от времени прикладывала платок к разбитому лицу, он пускал к потолку струйки едкого дыма.
Поняв, что Татьяна немного успокоилась, Незнакомец решил прервать молчание:
– Знаешь, я очень не люблю бить женщин, я бы предпочел, чтобы на твоем месте был здоровенный бугай. Но так уж вышло, что ты вляпалась в эту историю, и мне придется иметь дело с тобой.
– Что значит иметь дело? Ты что, меня пытать будешь? – Она мучительно думала о том, что в сумочке лежит баллончик с нервно-паралитическим газом. Но как его достать?
– Пытать?.. – Ему почему-то вспомнилась сцена из «Бешеных псов», когда мистер Блонд отрезает ухо молодому полицейскому Марвину. Сколько раз он мечтал вот так же красиво и не торопясь кого-нибудь изувечить! – Боюсь, у меня нет на это времени. Поэтому просто отдай мне диск. Я ведь все равно его из тебя выбью. Давай не будем все усложнять!
– Хрена с два ты от меня его получишь! Просто забудь, что ты меня видел! Ты попусту теряешь время. – Нужно отвлечь этого парня, пусть он ее поуговаривает, пусть выйдет за чем-нибудь, мелькнуло в ее голове.
– Ладно, давай по-другому! – Незнакомец вытащил глушитель и начал навинчивать его на дуло пистолета.
Татьяна открыла рот и хотела закричать, но в горле застрял ком, и она лишь беззвучно шевелила губами. Что-то сильными толчками сотрясало ее изнутри, и она не сразу поняла, что это ее собственное сердце. Еще не сознавая, что делает, Татьяна резко вскочила, чтобы прорваться из кабинки. Но мощный удар в солнечное сплетение вернул ее в прежнее положение. Из глаз посыпались искры, сознание на мгновение померкло, а когда вернулось, в ушах шумело, перед глазами все плыло, и не было сил ни кричать, ни сопротивляться. Татьяна вдруг поняла, что ей все безразлично, и наблюдала за дальнейшим словно со стороны.
Тем временем Незнакомец направил на нее дуло пистолета, ожидая реакции.
Почти у всех она была одинаковой: безумный, мятущийся взгляд, дрожащие руки и дикий, животный страх. В такие моменты все мы воистину становимся ближе к природе. Когда дуло пистолета смотрит тебе в переносицу, ты не похож на самоуверенного парня в отутюженном костюме, каким был еще минуту назад. Только близость смерти заставляет нас, современных людей, живущих в тепличных условиях деградирующего общества, понять, сколь немногим мы отличаемся от лисиц и медведей, обитателей леса. Незнакомец знал это, он знал, что, если сейчас отведет дуло в сторону, Татьяна, повинуясь первобытным инстинктам, как дикая волчица бросится на него и вонзится зубами в его руку мертвой хваткой, которую невозможно будет разжать, покуда пистолет не упадет на пол. Пусть для этого ей даже придется уничтожить в себе все человеческое. Она это сделает, сделает потому, что для нее это – единственная возможность выжить.
– Не бойся, я не убью тебя, мне заплатили не за это. Но я сильно тебя покалечу. Каждым выстрелом я буду простреливать одну из частей твоего прекрасного тела. Сначала это будут ноги, потом я прострелю тебе руки, а если начнешь кричать, как бы мне ни было это неприятно, я тебя ударю, и не один раз, и в конце концов, истекая кровью и корчась на полу от боли, ты мне все расскажешь. Но только когда ты выйдешь на костылях из больницы, сомневаюсь, что хоть один парень посмотрит на тебя как на женщину. Ты не сможешь получить хорошую работу, да и вообще вряд ли кто даст работу девушке с изувеченными конечностями, так что в конце концов ты будешь попрошайничать у вокзала, а на милостыню покупать паленую водку, чтобы забыться и не чувствовать вони бомжей, которые будут пользовать тебя по ночам.
– Ты псих! – вырвалось у Татьяны.
– Нет, я профессионал и всегда добиваюсь поставленной цели. – Он сделал шаг в направлении Татьяны. – Поверь, будет лучше, если ты сама все расскажешь.
Освободившись от тяжести тела Незнакомца и под действием доводчика дверь в кабинку начала закрываться.
Татьяна всхлипнула, по щеке прокатилась слеза. Она слизнула ее, почувствовала забытый с детства вкус и испытала к себе острую жалость. Никогда еще ей не было так страшно.
– Хорошо, я скажу, где диск. Только уберите от меня пистолет! – в отчаянии попросила она.
Закрываясь, дверь толкнула Незнакомца в спину, палец на курке дрогнул и пистолет выстрелил. Татьяну подбросило, как от удара, и на ее груди начало расплываться пятно крови. Она даже не успела понять, что произошло. Ее подхватила волна боли. Она еще какое-то время видела, как на нее растерянно смотрит Незнакомец, а потом волна поволокла ее куда-то в невозвратный холод и темноту.
– Черт! Твою мать! Бывает же такое! – Незнакомец не находил себе места.
Как можно было так облажаться! Какая нелепость! Какой козел придумал устраивать дела в сортире?! Вот и получилось полное дерьмо!!!
Незнакомец выскочил из кабинки, со злостью хлопнув дверцей.
– Срань! Вонючая срань! Ведь это ж надо! Она уже собиралась все рассказать!..
Ему хотелось выть, рвать на себе волосы, биться лбом об стену. Последний раз такое чувство было у него, когда однажды после боя он с лучшим другом Витей Зеленым возвращался к своим. Вечерело. У Незнакомца вспотела голова, он снял каску и держал
ее в руке, наслаждаясь веянием теплого ветерка. Витя попросил у него воды, он успел из своей фляги выпить все до последней капли. Незнакомец попытался достать флягу той же рукой, в которой держал каску, так как вторая поддерживала пулемет, что лежал на плече. Каска выпала, ударилась о камни и покатилась вниз по склону. Витя хлопнул его по плечу, мол, не переживай, сейчас принесу. Спустившись, он нагнулся, чтобы взять каску, а уже через мгновение ошметки его тела были разбросаны по холму в радиусе не менее десяти метров…
Незнакомец убрал пистолет, подошел к раковине, открыл кран и, сполоснув лицо холодной водой, посмотрел на себя в зеркало.
– Так, ты вляпался, сильно вляпался, мягко говоря. На самом деле ты в полном дерьме, а если кто-то сюда войдет и увидит эту стерву и тебя заодно… – сказал он, изучая мешки под глазами, – тебе придется его тоже замочить. Проблем нет, одной девкой больше, одной меньше. Но вот загвоздка: тебе за это не платили, а ты не привык убивать забесплатно. Так что лучший выход сейчас слиться отсюда, и как можно скорее. Но есть и еще одно: диск. Тебе нужен диск. Значит, придется ее обыскать, и не факт, что диск при ней, а за это время сюда может еще черт знает кто зайти. Вот, мать твою, дилемма! – Он выключил воду: – А, хрена с два, раньше проносило и на этот раз пронесет! – И Незнакомец направился обратно в кабинку, единственной достопримечательностью которой было мертвое тело.
Он тщательно обыскал свою жертву, сантиметр за сантиметром.
Вывернул содержимое сумочки, залез под свитер, даже сапоги расстегнул. Перевернул на живот, еще раз обыскал. Диска не было. Он даже залез ей в трусы. Ничего. Я имею в виду ничего, напоминающего диск.
Он стоял на коленях и смотрел на нее так, что со стороны могло показаться, будто девушка просто лежит возле унитаза, типа, устала, а парень встал на колени, чтобы, предположим, сделать ей предложение.
Он задумчиво смотрел на пятно крови, расплывшееся на груди Татьяны. Впрочем, он не знал, как ее зовут, да и не хотел знать. Она и ее жизнь – эпизод, одно из многих приключений. Только вот что ему теперь делать?
– Куда ты могла его спрятать? Может, в кабинке? Да. Наверняка в какой-нибудь из кабинок.
Незнакомец покинул крайнюю кабинку и перешел в следующую.
Сев на пол, он начал изучать содержимое мусорного бачка, вытаскивая из него совершенно неожиданные для закрытого на ремонт туалета вещи, вплоть до пластиковых одноразовых стаканчиков и обрывков газеты с масляными пятнами и запахом шпрот. Я уже не говорю об одноразовых шприцах, упаковках от жвачки и порванных колготках. Да, видно, уборщица сюда вообще носа не совала. Вроде как ремонт и все такое. И он теперь за нее. Но лазерного диска не было. Да и, по-хорошему, не могло быть: разве можно такую ценную вещь прятать в бачок для мусора? Кто даст гарантию, что уборщица вообще сюда больше не заглянет? Ищи потом ветра в поле… Закончив с мусором, он перешел к унитазу. Обшарив его со всех сторон и убедившись, что тут тоже пусто, он собрался было перейти в следующую кабинку, как вдруг услышал, как кто-то вошел, что-то бормоча себе под нос. Ну и дела! Это был мужской голос, определенно! Какого черта здесь мужчина? И что ему делать в женском туалете?!
Если бы Незнакомец отважился приоткрыть дверь и выглянуть из кабинки, он увидел бы Ринго, ведущего исповедальный монолог со своим изображением в зеркале.
Устроившись на унитазе и затаив дыхание, Незнакомец внимательно выслушал, что думает молодой наркоман о своей жизни. После того как Ринго, приняв решение ввести последнюю дозу, скрылся в одной из кабинок, Незнакомец перевел дух и выглянул из своего убежища. Какое беспокойное место! Может, стоит переждать в баре или вести наблюдение из коридора? Он не сомневался, что сумеет вычислить человека, пришедшего за диском. Как и в том, что справится с ним, даже если тот будет не один.
Убедившись, что путь свободен, он собрался было выйти, как вдруг за дверью вновь раздались шаги.
– Черт! – Незнакомец поспешно закрылся в кабинке, а в туалет между тем вошли Валерия и Людок.
В другое время Незнакомец бы, возможно, с удовольствием послушал их болтовню о проблемах с имплантантами и об изменах любовников, но сейчас, сидя на неудобном холодном унитазе и зная, что в соседней кабинке лежит остывающее тело молодой женщины, он не мог воспринимать все эти женские истории. Ему вообще хотелось выскочить и, преодолев в два прыжка пространство туалета, на глазах у остолбеневших женщин, выбежать на улицу, сесть в свой BMW седьмой модели и умчаться подальше от этого проклятого места.
Но он не мог уйти с пустыми руками, и это заставляло его терпеливо сидеть, тупо уставясь на дверь и почти не слушая, что происходит у зеркала. Незнакомцу уже начало казаться, что разговор двух подруг никогда не закончится. Он несколько раз менял положение, пытаясь усесться так, чтобы было максимально удобно и в то же время чтобы можно
было легко при случае вскочить и принять соответствующую позу для стрельбы. Каким же облегчением
было слышать, что они уходят! Незнакомец даже, не удержавшись, приоткрыл дверь, чтобы посмотреть им вслед. Но тут, как нам известно, входная дверь распахнулась, и в туалет вошла Котенок, столкнувшись нос к носу со своей начальницей. Снова пристроив задницу на унитазе, он почувствовал себя, как в зале ожидания на вокзале, когда все, что вокруг происходит, для неприкаянного пассажира до лампочки, пока не объявят посадку на его поезд. Незнакомец даже достал сигарету и собрался было прикурить, но, конечно, не стал этого делать. Сигарета осталась незажженной, а в женском туалете возник еще один, уже третий за последние полчаса мужчина. По первым же словам поняв, что это снова не то, чего он ожидал, Незнакомец стал делать мысленно специальные упражнения, чтобы держать в тонусе сознание. Сколько еще ему придется ждать?!
Целуясь, Алексей и Котенок медленно продвигались вдоль кабинок.
Когда они добрались до своей излюбленной, третьей справа, Алексей нащупал ручку, открыл дверь, и, продолжая целоваться, они проникли внутрь.
Услышав, как за любовниками захлопнулась дверь, Незнакомец насторожился. Кажется, настал подходящий момент поменять дислокацию. Он прислушался и, не услышав ничего, кроме приглушенного воркования влюбленной парочки, приоткрыл дверь и посмотрел в образовавшуюся щель, чтобы удостовериться, что в туалете больше никого нет.
Но тут входная дверь вновь открылась, и в туалет осторожно заглянул Олег. Незнакомцу вновь пришлось закрыться, благо замки были совсем новые и, хотя и китайские, работали они пока абсолютно бесшумно.
Следующие полчаса были самыми утомительными. Выйти он уже никак не мог, к тому же ему необходимо было дождаться, покуда эти два урода найдут диск. А там уж он станет действовать по обстоятельствам.
Вконец размусолив фильтр, Незнакомец со злостью швырнул сигарету на пол. Покурить ему так и не удалось, а теперь еще захотелось в туалет, хотя с этим как раз было проще: снаружи так шумели, что вряд ли могли его услышать.
– А если здесь есть еще кто-нибудь? – спросила вдруг Котенок.
– Кто-нибудь это кто? – злобно переспросил Олег.
Незнакомец, который уже расстегнул ширинку, вздрогнул и замер.
– Откуда я знаю кто. Вообще кто-нибудь еще…
– Какого хрена здесь кому-то быть? У кого есть нормальные идеи?
До Незнакомца дошел ход мысли Котенка, он напрягся и быстро застегнул молнию на брюках.
– С такого. Пока вы не взломали дверь в эту кабинку с обширявшимся нарком, мы понятия не имели, что здесь кто-то есть еще. То же самое с девушкой. Я предлагаю открыть все кабинки и убедиться в том, что больше здесь никого нет.
– А в этом есть определенный смысл, – услышал Незнакомец голос Штриха.
Развернувшись к двери, Незнакомец направил на нее пистолет.
– У вас начинается паранойя. Ладно, хорошо, давайте проверим все кабинки! – Олег не мог себе даже представить, что произнес последнюю фразу в своей жизни.
Когда говорят пистолеты
– Сигарету?
– Я не курю.
– Боишься умереть от рака? Дело твое, мне это точно не грозит! – Он усмехнулся и закурил.
Они с минуту молча смотрели друг на друга. Она время от времени прикладывала платок к разбитому лицу, он пускал к потолку струйки едкого дыма.
Поняв, что Татьяна немного успокоилась, Незнакомец решил прервать молчание:
– Знаешь, я очень не люблю бить женщин, я бы предпочел, чтобы на твоем месте был здоровенный бугай. Но так уж вышло, что ты вляпалась в эту историю, и мне придется иметь дело с тобой.
– Что значит иметь дело? Ты что, меня пытать будешь? – Она мучительно думала о том, что в сумочке лежит баллончик с нервно-паралитическим газом. Но как его достать?
– Пытать?.. – Ему почему-то вспомнилась сцена из «Бешеных псов», когда мистер Блонд отрезает ухо молодому полицейскому Марвину. Сколько раз он мечтал вот так же красиво и не торопясь кого-нибудь изувечить! – Боюсь, у меня нет на это времени. Поэтому просто отдай мне диск. Я ведь все равно его из тебя выбью. Давай не будем все усложнять!
– Хрена с два ты от меня его получишь! Просто забудь, что ты меня видел! Ты попусту теряешь время. – Нужно отвлечь этого парня, пусть он ее поуговаривает, пусть выйдет за чем-нибудь, мелькнуло в ее голове.
– Ладно, давай по-другому! – Незнакомец вытащил глушитель и начал навинчивать его на дуло пистолета.
Татьяна открыла рот и хотела закричать, но в горле застрял ком, и она лишь беззвучно шевелила губами. Что-то сильными толчками сотрясало ее изнутри, и она не сразу поняла, что это ее собственное сердце. Еще не сознавая, что делает, Татьяна резко вскочила, чтобы прорваться из кабинки. Но мощный удар в солнечное сплетение вернул ее в прежнее положение. Из глаз посыпались искры, сознание на мгновение померкло, а когда вернулось, в ушах шумело, перед глазами все плыло, и не было сил ни кричать, ни сопротивляться. Татьяна вдруг поняла, что ей все безразлично, и наблюдала за дальнейшим словно со стороны.
Тем временем Незнакомец направил на нее дуло пистолета, ожидая реакции.
Почти у всех она была одинаковой: безумный, мятущийся взгляд, дрожащие руки и дикий, животный страх. В такие моменты все мы воистину становимся ближе к природе. Когда дуло пистолета смотрит тебе в переносицу, ты не похож на самоуверенного парня в отутюженном костюме, каким был еще минуту назад. Только близость смерти заставляет нас, современных людей, живущих в тепличных условиях деградирующего общества, понять, сколь немногим мы отличаемся от лисиц и медведей, обитателей леса. Незнакомец знал это, он знал, что, если сейчас отведет дуло в сторону, Татьяна, повинуясь первобытным инстинктам, как дикая волчица бросится на него и вонзится зубами в его руку мертвой хваткой, которую невозможно будет разжать, покуда пистолет не упадет на пол. Пусть для этого ей даже придется уничтожить в себе все человеческое. Она это сделает, сделает потому, что для нее это – единственная возможность выжить.
– Не бойся, я не убью тебя, мне заплатили не за это. Но я сильно тебя покалечу. Каждым выстрелом я буду простреливать одну из частей твоего прекрасного тела. Сначала это будут ноги, потом я прострелю тебе руки, а если начнешь кричать, как бы мне ни было это неприятно, я тебя ударю, и не один раз, и в конце концов, истекая кровью и корчась на полу от боли, ты мне все расскажешь. Но только когда ты выйдешь на костылях из больницы, сомневаюсь, что хоть один парень посмотрит на тебя как на женщину. Ты не сможешь получить хорошую работу, да и вообще вряд ли кто даст работу девушке с изувеченными конечностями, так что в конце концов ты будешь попрошайничать у вокзала, а на милостыню покупать паленую водку, чтобы забыться и не чувствовать вони бомжей, которые будут пользовать тебя по ночам.
– Ты псих! – вырвалось у Татьяны.
– Нет, я профессионал и всегда добиваюсь поставленной цели. – Он сделал шаг в направлении Татьяны. – Поверь, будет лучше, если ты сама все расскажешь.
Освободившись от тяжести тела Незнакомца и под действием доводчика дверь в кабинку начала закрываться.
Татьяна всхлипнула, по щеке прокатилась слеза. Она слизнула ее, почувствовала забытый с детства вкус и испытала к себе острую жалость. Никогда еще ей не было так страшно.
– Хорошо, я скажу, где диск. Только уберите от меня пистолет! – в отчаянии попросила она.
Закрываясь, дверь толкнула Незнакомца в спину, палец на курке дрогнул и пистолет выстрелил. Татьяну подбросило, как от удара, и на ее груди начало расплываться пятно крови. Она даже не успела понять, что произошло. Ее подхватила волна боли. Она еще какое-то время видела, как на нее растерянно смотрит Незнакомец, а потом волна поволокла ее куда-то в невозвратный холод и темноту.
– Черт! Твою мать! Бывает же такое! – Незнакомец не находил себе места.
Как можно было так облажаться! Какая нелепость! Какой козел придумал устраивать дела в сортире?! Вот и получилось полное дерьмо!!!
Незнакомец выскочил из кабинки, со злостью хлопнув дверцей.
– Срань! Вонючая срань! Ведь это ж надо! Она уже собиралась все рассказать!..
Ему хотелось выть, рвать на себе волосы, биться лбом об стену. Последний раз такое чувство было у него, когда однажды после боя он с лучшим другом Витей Зеленым возвращался к своим. Вечерело. У Незнакомца вспотела голова, он снял каску и держал
ее в руке, наслаждаясь веянием теплого ветерка. Витя попросил у него воды, он успел из своей фляги выпить все до последней капли. Незнакомец попытался достать флягу той же рукой, в которой держал каску, так как вторая поддерживала пулемет, что лежал на плече. Каска выпала, ударилась о камни и покатилась вниз по склону. Витя хлопнул его по плечу, мол, не переживай, сейчас принесу. Спустившись, он нагнулся, чтобы взять каску, а уже через мгновение ошметки его тела были разбросаны по холму в радиусе не менее десяти метров…
Незнакомец убрал пистолет, подошел к раковине, открыл кран и, сполоснув лицо холодной водой, посмотрел на себя в зеркало.
– Так, ты вляпался, сильно вляпался, мягко говоря. На самом деле ты в полном дерьме, а если кто-то сюда войдет и увидит эту стерву и тебя заодно… – сказал он, изучая мешки под глазами, – тебе придется его тоже замочить. Проблем нет, одной девкой больше, одной меньше. Но вот загвоздка: тебе за это не платили, а ты не привык убивать забесплатно. Так что лучший выход сейчас слиться отсюда, и как можно скорее. Но есть и еще одно: диск. Тебе нужен диск. Значит, придется ее обыскать, и не факт, что диск при ней, а за это время сюда может еще черт знает кто зайти. Вот, мать твою, дилемма! – Он выключил воду: – А, хрена с два, раньше проносило и на этот раз пронесет! – И Незнакомец направился обратно в кабинку, единственной достопримечательностью которой было мертвое тело.
Он тщательно обыскал свою жертву, сантиметр за сантиметром.
Вывернул содержимое сумочки, залез под свитер, даже сапоги расстегнул. Перевернул на живот, еще раз обыскал. Диска не было. Он даже залез ей в трусы. Ничего. Я имею в виду ничего, напоминающего диск.
Он стоял на коленях и смотрел на нее так, что со стороны могло показаться, будто девушка просто лежит возле унитаза, типа, устала, а парень встал на колени, чтобы, предположим, сделать ей предложение.
Он задумчиво смотрел на пятно крови, расплывшееся на груди Татьяны. Впрочем, он не знал, как ее зовут, да и не хотел знать. Она и ее жизнь – эпизод, одно из многих приключений. Только вот что ему теперь делать?
– Куда ты могла его спрятать? Может, в кабинке? Да. Наверняка в какой-нибудь из кабинок.
Незнакомец покинул крайнюю кабинку и перешел в следующую.
Сев на пол, он начал изучать содержимое мусорного бачка, вытаскивая из него совершенно неожиданные для закрытого на ремонт туалета вещи, вплоть до пластиковых одноразовых стаканчиков и обрывков газеты с масляными пятнами и запахом шпрот. Я уже не говорю об одноразовых шприцах, упаковках от жвачки и порванных колготках. Да, видно, уборщица сюда вообще носа не совала. Вроде как ремонт и все такое. И он теперь за нее. Но лазерного диска не было. Да и, по-хорошему, не могло быть: разве можно такую ценную вещь прятать в бачок для мусора? Кто даст гарантию, что уборщица вообще сюда больше не заглянет? Ищи потом ветра в поле… Закончив с мусором, он перешел к унитазу. Обшарив его со всех сторон и убедившись, что тут тоже пусто, он собрался было перейти в следующую кабинку, как вдруг услышал, как кто-то вошел, что-то бормоча себе под нос. Ну и дела! Это был мужской голос, определенно! Какого черта здесь мужчина? И что ему делать в женском туалете?!
Если бы Незнакомец отважился приоткрыть дверь и выглянуть из кабинки, он увидел бы Ринго, ведущего исповедальный монолог со своим изображением в зеркале.
Устроившись на унитазе и затаив дыхание, Незнакомец внимательно выслушал, что думает молодой наркоман о своей жизни. После того как Ринго, приняв решение ввести последнюю дозу, скрылся в одной из кабинок, Незнакомец перевел дух и выглянул из своего убежища. Какое беспокойное место! Может, стоит переждать в баре или вести наблюдение из коридора? Он не сомневался, что сумеет вычислить человека, пришедшего за диском. Как и в том, что справится с ним, даже если тот будет не один.
Убедившись, что путь свободен, он собрался было выйти, как вдруг за дверью вновь раздались шаги.
– Черт! – Незнакомец поспешно закрылся в кабинке, а в туалет между тем вошли Валерия и Людок.
В другое время Незнакомец бы, возможно, с удовольствием послушал их болтовню о проблемах с имплантантами и об изменах любовников, но сейчас, сидя на неудобном холодном унитазе и зная, что в соседней кабинке лежит остывающее тело молодой женщины, он не мог воспринимать все эти женские истории. Ему вообще хотелось выскочить и, преодолев в два прыжка пространство туалета, на глазах у остолбеневших женщин, выбежать на улицу, сесть в свой BMW седьмой модели и умчаться подальше от этого проклятого места.
Но он не мог уйти с пустыми руками, и это заставляло его терпеливо сидеть, тупо уставясь на дверь и почти не слушая, что происходит у зеркала. Незнакомцу уже начало казаться, что разговор двух подруг никогда не закончится. Он несколько раз менял положение, пытаясь усесться так, чтобы было максимально удобно и в то же время чтобы можно
было легко при случае вскочить и принять соответствующую позу для стрельбы. Каким же облегчением
было слышать, что они уходят! Незнакомец даже, не удержавшись, приоткрыл дверь, чтобы посмотреть им вслед. Но тут, как нам известно, входная дверь распахнулась, и в туалет вошла Котенок, столкнувшись нос к носу со своей начальницей. Снова пристроив задницу на унитазе, он почувствовал себя, как в зале ожидания на вокзале, когда все, что вокруг происходит, для неприкаянного пассажира до лампочки, пока не объявят посадку на его поезд. Незнакомец даже достал сигарету и собрался было прикурить, но, конечно, не стал этого делать. Сигарета осталась незажженной, а в женском туалете возник еще один, уже третий за последние полчаса мужчина. По первым же словам поняв, что это снова не то, чего он ожидал, Незнакомец стал делать мысленно специальные упражнения, чтобы держать в тонусе сознание. Сколько еще ему придется ждать?!
Целуясь, Алексей и Котенок медленно продвигались вдоль кабинок.
Когда они добрались до своей излюбленной, третьей справа, Алексей нащупал ручку, открыл дверь, и, продолжая целоваться, они проникли внутрь.
Услышав, как за любовниками захлопнулась дверь, Незнакомец насторожился. Кажется, настал подходящий момент поменять дислокацию. Он прислушался и, не услышав ничего, кроме приглушенного воркования влюбленной парочки, приоткрыл дверь и посмотрел в образовавшуюся щель, чтобы удостовериться, что в туалете больше никого нет.
Но тут входная дверь вновь открылась, и в туалет осторожно заглянул Олег. Незнакомцу вновь пришлось закрыться, благо замки были совсем новые и, хотя и китайские, работали они пока абсолютно бесшумно.
Следующие полчаса были самыми утомительными. Выйти он уже никак не мог, к тому же ему необходимо было дождаться, покуда эти два урода найдут диск. А там уж он станет действовать по обстоятельствам.
Вконец размусолив фильтр, Незнакомец со злостью швырнул сигарету на пол. Покурить ему так и не удалось, а теперь еще захотелось в туалет, хотя с этим как раз было проще: снаружи так шумели, что вряд ли могли его услышать.
– А если здесь есть еще кто-нибудь? – спросила вдруг Котенок.
– Кто-нибудь это кто? – злобно переспросил Олег.
Незнакомец, который уже расстегнул ширинку, вздрогнул и замер.
– Откуда я знаю кто. Вообще кто-нибудь еще…
– Какого хрена здесь кому-то быть? У кого есть нормальные идеи?
До Незнакомца дошел ход мысли Котенка, он напрягся и быстро застегнул молнию на брюках.
– С такого. Пока вы не взломали дверь в эту кабинку с обширявшимся нарком, мы понятия не имели, что здесь кто-то есть еще. То же самое с девушкой. Я предлагаю открыть все кабинки и убедиться в том, что больше здесь никого нет.
– А в этом есть определенный смысл, – услышал Незнакомец голос Штриха.
Развернувшись к двери, Незнакомец направил на нее пистолет.
– У вас начинается паранойя. Ладно, хорошо, давайте проверим все кабинки! – Олег не мог себе даже представить, что произнес последнюю фразу в своей жизни.
Когда говорят пистолеты
Незнакомец нежно провел дулом глушителя по покрытому холодной испариной лицу Штриха от одной щеки до другой:
– Я очень хорошо обыскал эту девочку. Так, еще есть идеи?
Мозг Штриха работал в усиленном режиме, честно пытаясь что-нибудь придумать. Он остро ощущал пугающий холод предмета, щекотавшего его лицо и замершего сейчас у виска. В мозгу вспыхнула красная лампочка, и перед глазами засияла надпись: «ПЕРЕГРЕВ». От напряжения мысли Штриха сбились в кучу, и он понял, что секунд через двадцать его бесславной криминальной карьере придет конец, он нелепо рухнет на этот грязный пол и ни один режиссер в мире не увековечит его имя ни в одной самой паршивой криминальной драме.
– Ну… – выжал из себя Штрих.
– Что? Ты что-то хотел сказать?
– Мы тут решили проверить все кабинки и… может, есть смысл продолжить…
– Наверное, есть, вперед! – Незнакомец сделал Штриху знак пистолетом, чтобы тот шел к следующей двери.
Штрих открыл дверь кабинки, в которой лежал Ринго. Незнакомец с интересом посмотрел на него.
– Этот парень тут обкололся, и мы думали, что он уже мертв… – начал Штрих.
– Не продолжай, я все слышал. Пошли к следующей двери, – отрезал Незнакомец.
Штрих с большой опаской взялся за ручку кабинки, которая находилась ровно посередине. Он обреченно посмотрел на распростертого на полу Олега, перевел взгляд на Незнакомца.
– Может, не стоит? – с надеждой в голосе произнес Штрих.
Незнакомец направил пистолет на дверь:
– Открывай! Если что, падай на пол!
Алексей, сидя в углу, не отрываясь следил за ними. Ему показалось странным, что Незнакомец все время переминается с ноги на ногу.
Легонько хлопнув по плечу Котенка, чтобы та оторвала взгляд от застывших глаз Олега и посмотрела на Незнакомца, Алексей прошептал:
– Он, кажется, в туалет хочет…
– Да, похоже на то.
За дверью вновь послышались шаги. Заслышав их, Незнакомец одной рукой прижал Штриха за шею к двери кабинки, чтобы тот не вырвался, и направил пистолет на входную дверь.
Когда дверь открылась, в туалет медленно вошла уборщица, женщина лет шестидесяти. Незнакомцу бросились в глаза яркая косметика и крашеные волосы, превратившие, судя по цвету у корней, натуральную брюнетку в намного менее натуральную блондинку. Дама была облачена в рабочий халат с надписью «My Little Baby» и длинные желтые резиновые перчатки. В одной руке королева чистоты держала ведро с тряпкой, в другой – супершвабру из передачи «Магазин на диване». На груди у нее висели на шнурке очки с непомерно толстыми линзами. Мгновенно оценив обстановку, Незнакомец быстро спрятал пистолет за спину. Уборщица, несколько опешив, сначала уставилась на мужчин, а потом, словно что-то поняв, вздохнула.
– Что, сынки, все работаете? – достаточно звонким для ее возраста голосом произнесла она.
В свои шестьдесят один Виола Андреевна на здоровье не жаловалась. Она вообще ни на что не жаловалась, кроме зрения, которое падало со скоростью снежной лавины. Поэтому неудивительно, что она приняла двух бандитов за сантехников.
– Ох, и тяжелая у вас работа, в дерьмище-то копаться!
Она подошла к первой кабинке справа, поставила швабру на пол и, достав из кармана ключ, попыталась отпереть дверь. Без очков сделать это ни с первого, ни с третьего раза ей не удалось. Когда же уборщица наконец воспользовалась очками, кабинка очень скоро была отперта. Прихватив с собой швабру, Виола Андреевна исчезла за дверью.
– Только дернись! – произнес Незнакомец Штриху, подошел к кабинке, в которой скрылась уборщица, и, приоткрыв дверь, быстро заглянул в нее.
То, что он увидел, крайне отличалось от того, что находилось в других кабинках. Из торцевой стены торчал ржавый кран, из которого в подставленное ведро капала вода. Здесь были еще несколько пустых ведер, швабры, картонные коробки, какое-то тряпье. Уборщица приняла наполнившееся за время ее отсутствия ведро, а на его место поставила пустое. Развернувшись и сняв очки, которые, по ее мнению, слишком ее старили, уборщица вышла из кабинки, в дверях наткнувшись на Незнакомца.
– Так значит, это не кабинка туалета? – прикидываясь валенком, спросил Незнакомец. Он знал, что дамы этого супербальзаковского возраста очень любят, когда с ними заговаривают молодые мужчины.
– Что ты, милок, это мой офис! Не вздумайте туда унитаз поставить! Я его тогда кому-то из вас на голову надену. – В звонком голосе послышались грозные нотки.
Незнакомец повернулся лицом к кабинкам. Так вот оно что! Сидя в своей кабинке, он слышал, как искали диск, и знал, что тот должен был находиться в третьей кабинке. Теперь ему было понятно, почему диск все еще не обнаружен: он, конечно, был на месте, просто кабинки эти придурки считали неправильно: они начинали с первой, со швабрами, а нужно было первой считать вторую! Ну и дура эта деваха, которую он так опрометчиво шлепнул! Она что, не знала, кого за диском пришлют?! На чьи извилины она рассчитывала? Теперь он начал правильный счет. Вот первая, вторая и, наконец, третья, именно у этой двери, прислонившись к ней лицом, стоял сейчас перепуганный Штрих.
Тем временем уборщица, подойдя к зеркалу, любовалась своим размытым отражением, которое удивительно ей льстило: в плохо протертом зеркале не было видно ни состарившейся кожи, ни морщин, ни опавших щек, ни кругов под глазами. Только ярко-алые напомаженные губы, черные насыщенные линии бровей и яркая сочная шапка волос цвета спелой пшеницы.
– Да, больше тридцати мне и не дашь, – промолвила она, так что Незнакомец, как ни был он мыслями далек от того, что сейчас видел и слышал, неожиданно для себя стал давиться смехом и чуть не выронил пистолет.
Сделав на прощание отражению «чмок-чмок» и прихватив швабру и ведро, она направилась к выходу.
– Мальчики, если захотите меня найти, по вечерам я всегда в баре, – услышали Штрих с Незнакомцем игривый голосок.
Входная дверь хлопнула.
Фраза, на которую Алексей отреагировал тупой улыбкой, Котенок – сочувственным взглядом, Незнакомец – недоумением, а Штрих скривился, как при сильном приступе тошноты, стала для последнего сигнальной лампочкой, которая взбудоражила его воображение, и оно тут же выдало ему на гора историю жизни, начавшуюся в клубном баре и завершившуюся в лучших традициях немецких порнофильмов.
Ему ясно привиделось, что году, положим, в семьдесят шестом Виола Андреевна была постоянной посетительницей гостиницы «Европа». Носила она, естественно, мини-юбку, все шмотки на ней и ее подругах были иностранные, и еще непременным атрибутом той красивой жизни были по-советски немыслимо дорогие французские духи, которые ей время от времени дарили наши зарубежные гости. Вовсе не оттого, что в нашей стране не было секса, а скорее оттого, что Виола с детства мечтала о недоступно-притягательной красивой жизни, она стала жрицей продажной любви, ублажая всякого заинтересованного иностранца, которого судьба забрасывала с враждебного капиталистического запада на недельку в Ленинград и у которого были с собой, как минимум, сто долларов.
И доублажалась: время шло, она старела, и стаж ударной работы на одном месте не сыграл никакой роли в том, чтобы ее старость, которая подвалила так неожиданно, была обеспеченной и благополучной.
Штрих даже вздохнул: жалко стало старушку.
– Отвали от двери! – неожиданно рявкнул Незнакомец.
Штрих отскочил в сторону. Незнакомец резким движением распахнул дверь кабинки. То, что он увидел, заставило его, скупого на всякие проявления чувств, улыбнуться до ушей.
Видя, что Незнакомец явно не натолкнулся ни на очередную пушку, ни на труп, Штрих тоже решил посмотреть, что ожидало их в этой кабинке, до которой они без Незнакомца не добрались. Кабинка была пуста, зато на кафельной стене было размашисто написано губной помадой: ДЛЯ ТУПЫХ ЭТО ЗДЕСЬ. Дальше шла стрелка, которая указывала вниз.
– Это то, о чем я думаю? – спросил, не отводя глаз от надписи, Незнакомец.
– Думаю, да.
– Тогда чего стоишь? Лезь под унитаз! – Незнакомец ткнул Штриха стволом в бок, заставив без промедления опуститься на колени и подползти к унитазу.
Видя, что Незнакомец совершенно увлечен своей находкой, Алексей попытался рискнуть.
– Там есть окно, если мы сможем его открыть, выберемся отсюда живыми, – сказал он Котенку на ушко, показывая рукой на крайнюю кабинку.
Котенок испуганно посмотрела на него. Сбежать от этого ненормального ей уже казалось невозможным. Но попытаться стоило, и она кивнула, что согласна.
Сидя на коленях, Штрих брезгливо шарил рукой под унитазом. Он уже решил, что и здесь ничего нет, как вдруг кончик указательного пальца задел что-то твердое. Наконец-то! Он, не поверите, был даже рад, что диск все-таки нашелся.
– Есть! – Штрих вытащил прозрачную пластиковую коробочку с диском и обрывками скотча.
– Давай сюда! – приказал Незнакомец.
Штрих протянул ему диск, и тот моментально исчез в кармане Незнакомца.
Решив, что свою миссию он выполнил до конца, Штрих начал подниматься с колен.
– А вот вставать не нужно! – услышал он голос Незнакомца и почувствовал, как ему в затылок уперлось дуло пистолета.
Штрих втянул в себя побольше воздуха, пытаясь унять рвущееся из груди сердце.
– Ты не сделаешь это… – произнес Штрих. – Ты получил диск, а я никому ничего не скажу.
В этот момент Котенок и Алексей ползли на четвереньках к крайней кабинке.
Алексей боязливо поглядывал в сторону Штриха и Незнакомца.
– Наверняка не скажешь! Я нисколько не сомневаюсь, что ты никому не захочешь рассказывать, что здесь произошло. – Незнакомец говорил медленно и спокойно.
– Отвечаю! Ничего и никому! – чуть не плача, произнес Штрих.
– Не перебивай!
– Извини.
– Закройся! – рявкнул Незнакомец.
Штрих испуганно сглотнул слюну.
Незнакомец еще сильнее вдавил дуло глушителя в затылок Штриха:
– Я до сих пор жив и не в розыске только потому, что неукоснительно соблюдаю главное правило. Хочешь узнать, что это за правило?
– Наверное, мне лучше этого не знать…
Алексей запер кабинку, до которой они благополучно добрались, и в изнеможении облокотился о стену. Котенок со страхом смотрела на тело Татьяны, зажав во рту кулак, чтобы не завыть.
– Наверное, лучше, но ты все равно узнаешь! – произнес Незнакомец, заходя в кабинку и прикрыв за собой дверь. – Это правило звучит так: никогда не оставляй живых свидетелей!
– Но… но ведь можно сделать исключение? – взмолился Штрих.
Теперь, когда у него был диск, Незнакомец хотел как можно скорее покончить со свидетелями и отвалить. Но сперва справить нужду, он уже давно еле сдерживался.
– Это же правила! А в правилах всегда бывают исключения. Разве не так? Существует выражение: исключения только подтверждают правила! – Штрих цеплялся за любую мелочь, лишь бы остаться в живых.
– Нет! Нет у меня никаких исключений! Прощай! – Слова незнакомца звучали как приговор.
Палец на курке напрягся, и Незнакомец в грустью осознал, что рубашку и пиджак в очередной раз придется сдать в химчистку. Там на него и так уже косились, брали забрызганные кровью вещи с большой опаской, но, поскольку он оставлял хорошие чаевые, вопросов типа: «Почему ваша одежда всегда в крови?» – никто не задавал. Правда, Незнакомец прекрасно читал по глазам, и в тех глазах был не только такой вопрос, но и кое-что похлеще.
Незнакомца вывели из задумчивости звук распахнувшейся двери и чьи-то шаги. Палец на курке замер и остался в неподвижном состоянии. Наступила тишина, нарушаемая тяжелым, прерывистым дыханием Штриха, который дышал, как марафонец, пробежавший свою дистанцию по пустыне.
Незнакомец пытался понять, что происходит за дверью кабинки. Его насторожило то, что он не услышал крика или хотя бы какой-то реакции вошедшего на лежавший посреди туалета труп. От напряжения по его лицу пробежала капля пота и исчезла под воротом рубашки. Неожиданно раздался звук упавшего тела, сопровождаемый страшным грохотом.
– Я очень хорошо обыскал эту девочку. Так, еще есть идеи?
Мозг Штриха работал в усиленном режиме, честно пытаясь что-нибудь придумать. Он остро ощущал пугающий холод предмета, щекотавшего его лицо и замершего сейчас у виска. В мозгу вспыхнула красная лампочка, и перед глазами засияла надпись: «ПЕРЕГРЕВ». От напряжения мысли Штриха сбились в кучу, и он понял, что секунд через двадцать его бесславной криминальной карьере придет конец, он нелепо рухнет на этот грязный пол и ни один режиссер в мире не увековечит его имя ни в одной самой паршивой криминальной драме.
– Ну… – выжал из себя Штрих.
– Что? Ты что-то хотел сказать?
– Мы тут решили проверить все кабинки и… может, есть смысл продолжить…
– Наверное, есть, вперед! – Незнакомец сделал Штриху знак пистолетом, чтобы тот шел к следующей двери.
Штрих открыл дверь кабинки, в которой лежал Ринго. Незнакомец с интересом посмотрел на него.
– Этот парень тут обкололся, и мы думали, что он уже мертв… – начал Штрих.
– Не продолжай, я все слышал. Пошли к следующей двери, – отрезал Незнакомец.
Штрих с большой опаской взялся за ручку кабинки, которая находилась ровно посередине. Он обреченно посмотрел на распростертого на полу Олега, перевел взгляд на Незнакомца.
– Может, не стоит? – с надеждой в голосе произнес Штрих.
Незнакомец направил пистолет на дверь:
– Открывай! Если что, падай на пол!
Алексей, сидя в углу, не отрываясь следил за ними. Ему показалось странным, что Незнакомец все время переминается с ноги на ногу.
Легонько хлопнув по плечу Котенка, чтобы та оторвала взгляд от застывших глаз Олега и посмотрела на Незнакомца, Алексей прошептал:
– Он, кажется, в туалет хочет…
– Да, похоже на то.
За дверью вновь послышались шаги. Заслышав их, Незнакомец одной рукой прижал Штриха за шею к двери кабинки, чтобы тот не вырвался, и направил пистолет на входную дверь.
Когда дверь открылась, в туалет медленно вошла уборщица, женщина лет шестидесяти. Незнакомцу бросились в глаза яркая косметика и крашеные волосы, превратившие, судя по цвету у корней, натуральную брюнетку в намного менее натуральную блондинку. Дама была облачена в рабочий халат с надписью «My Little Baby» и длинные желтые резиновые перчатки. В одной руке королева чистоты держала ведро с тряпкой, в другой – супершвабру из передачи «Магазин на диване». На груди у нее висели на шнурке очки с непомерно толстыми линзами. Мгновенно оценив обстановку, Незнакомец быстро спрятал пистолет за спину. Уборщица, несколько опешив, сначала уставилась на мужчин, а потом, словно что-то поняв, вздохнула.
– Что, сынки, все работаете? – достаточно звонким для ее возраста голосом произнесла она.
В свои шестьдесят один Виола Андреевна на здоровье не жаловалась. Она вообще ни на что не жаловалась, кроме зрения, которое падало со скоростью снежной лавины. Поэтому неудивительно, что она приняла двух бандитов за сантехников.
– Ох, и тяжелая у вас работа, в дерьмище-то копаться!
Она подошла к первой кабинке справа, поставила швабру на пол и, достав из кармана ключ, попыталась отпереть дверь. Без очков сделать это ни с первого, ни с третьего раза ей не удалось. Когда же уборщица наконец воспользовалась очками, кабинка очень скоро была отперта. Прихватив с собой швабру, Виола Андреевна исчезла за дверью.
– Только дернись! – произнес Незнакомец Штриху, подошел к кабинке, в которой скрылась уборщица, и, приоткрыв дверь, быстро заглянул в нее.
То, что он увидел, крайне отличалось от того, что находилось в других кабинках. Из торцевой стены торчал ржавый кран, из которого в подставленное ведро капала вода. Здесь были еще несколько пустых ведер, швабры, картонные коробки, какое-то тряпье. Уборщица приняла наполнившееся за время ее отсутствия ведро, а на его место поставила пустое. Развернувшись и сняв очки, которые, по ее мнению, слишком ее старили, уборщица вышла из кабинки, в дверях наткнувшись на Незнакомца.
– Так значит, это не кабинка туалета? – прикидываясь валенком, спросил Незнакомец. Он знал, что дамы этого супербальзаковского возраста очень любят, когда с ними заговаривают молодые мужчины.
– Что ты, милок, это мой офис! Не вздумайте туда унитаз поставить! Я его тогда кому-то из вас на голову надену. – В звонком голосе послышались грозные нотки.
Незнакомец повернулся лицом к кабинкам. Так вот оно что! Сидя в своей кабинке, он слышал, как искали диск, и знал, что тот должен был находиться в третьей кабинке. Теперь ему было понятно, почему диск все еще не обнаружен: он, конечно, был на месте, просто кабинки эти придурки считали неправильно: они начинали с первой, со швабрами, а нужно было первой считать вторую! Ну и дура эта деваха, которую он так опрометчиво шлепнул! Она что, не знала, кого за диском пришлют?! На чьи извилины она рассчитывала? Теперь он начал правильный счет. Вот первая, вторая и, наконец, третья, именно у этой двери, прислонившись к ней лицом, стоял сейчас перепуганный Штрих.
Тем временем уборщица, подойдя к зеркалу, любовалась своим размытым отражением, которое удивительно ей льстило: в плохо протертом зеркале не было видно ни состарившейся кожи, ни морщин, ни опавших щек, ни кругов под глазами. Только ярко-алые напомаженные губы, черные насыщенные линии бровей и яркая сочная шапка волос цвета спелой пшеницы.
– Да, больше тридцати мне и не дашь, – промолвила она, так что Незнакомец, как ни был он мыслями далек от того, что сейчас видел и слышал, неожиданно для себя стал давиться смехом и чуть не выронил пистолет.
Сделав на прощание отражению «чмок-чмок» и прихватив швабру и ведро, она направилась к выходу.
– Мальчики, если захотите меня найти, по вечерам я всегда в баре, – услышали Штрих с Незнакомцем игривый голосок.
Входная дверь хлопнула.
Фраза, на которую Алексей отреагировал тупой улыбкой, Котенок – сочувственным взглядом, Незнакомец – недоумением, а Штрих скривился, как при сильном приступе тошноты, стала для последнего сигнальной лампочкой, которая взбудоражила его воображение, и оно тут же выдало ему на гора историю жизни, начавшуюся в клубном баре и завершившуюся в лучших традициях немецких порнофильмов.
Ему ясно привиделось, что году, положим, в семьдесят шестом Виола Андреевна была постоянной посетительницей гостиницы «Европа». Носила она, естественно, мини-юбку, все шмотки на ней и ее подругах были иностранные, и еще непременным атрибутом той красивой жизни были по-советски немыслимо дорогие французские духи, которые ей время от времени дарили наши зарубежные гости. Вовсе не оттого, что в нашей стране не было секса, а скорее оттого, что Виола с детства мечтала о недоступно-притягательной красивой жизни, она стала жрицей продажной любви, ублажая всякого заинтересованного иностранца, которого судьба забрасывала с враждебного капиталистического запада на недельку в Ленинград и у которого были с собой, как минимум, сто долларов.
И доублажалась: время шло, она старела, и стаж ударной работы на одном месте не сыграл никакой роли в том, чтобы ее старость, которая подвалила так неожиданно, была обеспеченной и благополучной.
Штрих даже вздохнул: жалко стало старушку.
– Отвали от двери! – неожиданно рявкнул Незнакомец.
Штрих отскочил в сторону. Незнакомец резким движением распахнул дверь кабинки. То, что он увидел, заставило его, скупого на всякие проявления чувств, улыбнуться до ушей.
Видя, что Незнакомец явно не натолкнулся ни на очередную пушку, ни на труп, Штрих тоже решил посмотреть, что ожидало их в этой кабинке, до которой они без Незнакомца не добрались. Кабинка была пуста, зато на кафельной стене было размашисто написано губной помадой: ДЛЯ ТУПЫХ ЭТО ЗДЕСЬ. Дальше шла стрелка, которая указывала вниз.
– Это то, о чем я думаю? – спросил, не отводя глаз от надписи, Незнакомец.
– Думаю, да.
– Тогда чего стоишь? Лезь под унитаз! – Незнакомец ткнул Штриха стволом в бок, заставив без промедления опуститься на колени и подползти к унитазу.
Видя, что Незнакомец совершенно увлечен своей находкой, Алексей попытался рискнуть.
– Там есть окно, если мы сможем его открыть, выберемся отсюда живыми, – сказал он Котенку на ушко, показывая рукой на крайнюю кабинку.
Котенок испуганно посмотрела на него. Сбежать от этого ненормального ей уже казалось невозможным. Но попытаться стоило, и она кивнула, что согласна.
Сидя на коленях, Штрих брезгливо шарил рукой под унитазом. Он уже решил, что и здесь ничего нет, как вдруг кончик указательного пальца задел что-то твердое. Наконец-то! Он, не поверите, был даже рад, что диск все-таки нашелся.
– Есть! – Штрих вытащил прозрачную пластиковую коробочку с диском и обрывками скотча.
– Давай сюда! – приказал Незнакомец.
Штрих протянул ему диск, и тот моментально исчез в кармане Незнакомца.
Решив, что свою миссию он выполнил до конца, Штрих начал подниматься с колен.
– А вот вставать не нужно! – услышал он голос Незнакомца и почувствовал, как ему в затылок уперлось дуло пистолета.
Штрих втянул в себя побольше воздуха, пытаясь унять рвущееся из груди сердце.
– Ты не сделаешь это… – произнес Штрих. – Ты получил диск, а я никому ничего не скажу.
В этот момент Котенок и Алексей ползли на четвереньках к крайней кабинке.
Алексей боязливо поглядывал в сторону Штриха и Незнакомца.
– Наверняка не скажешь! Я нисколько не сомневаюсь, что ты никому не захочешь рассказывать, что здесь произошло. – Незнакомец говорил медленно и спокойно.
– Отвечаю! Ничего и никому! – чуть не плача, произнес Штрих.
– Не перебивай!
– Извини.
– Закройся! – рявкнул Незнакомец.
Штрих испуганно сглотнул слюну.
Незнакомец еще сильнее вдавил дуло глушителя в затылок Штриха:
– Я до сих пор жив и не в розыске только потому, что неукоснительно соблюдаю главное правило. Хочешь узнать, что это за правило?
– Наверное, мне лучше этого не знать…
Алексей запер кабинку, до которой они благополучно добрались, и в изнеможении облокотился о стену. Котенок со страхом смотрела на тело Татьяны, зажав во рту кулак, чтобы не завыть.
– Наверное, лучше, но ты все равно узнаешь! – произнес Незнакомец, заходя в кабинку и прикрыв за собой дверь. – Это правило звучит так: никогда не оставляй живых свидетелей!
– Но… но ведь можно сделать исключение? – взмолился Штрих.
Теперь, когда у него был диск, Незнакомец хотел как можно скорее покончить со свидетелями и отвалить. Но сперва справить нужду, он уже давно еле сдерживался.
– Это же правила! А в правилах всегда бывают исключения. Разве не так? Существует выражение: исключения только подтверждают правила! – Штрих цеплялся за любую мелочь, лишь бы остаться в живых.
– Нет! Нет у меня никаких исключений! Прощай! – Слова незнакомца звучали как приговор.
Палец на курке напрягся, и Незнакомец в грустью осознал, что рубашку и пиджак в очередной раз придется сдать в химчистку. Там на него и так уже косились, брали забрызганные кровью вещи с большой опаской, но, поскольку он оставлял хорошие чаевые, вопросов типа: «Почему ваша одежда всегда в крови?» – никто не задавал. Правда, Незнакомец прекрасно читал по глазам, и в тех глазах был не только такой вопрос, но и кое-что похлеще.
Незнакомца вывели из задумчивости звук распахнувшейся двери и чьи-то шаги. Палец на курке замер и остался в неподвижном состоянии. Наступила тишина, нарушаемая тяжелым, прерывистым дыханием Штриха, который дышал, как марафонец, пробежавший свою дистанцию по пустыне.
Незнакомец пытался понять, что происходит за дверью кабинки. Его насторожило то, что он не услышал крика или хотя бы какой-то реакции вошедшего на лежавший посреди туалета труп. От напряжения по его лицу пробежала капля пота и исчезла под воротом рубашки. Неожиданно раздался звук упавшего тела, сопровождаемый страшным грохотом.