Платонов О.. Энциклопедический словарь Русской цивилизации. СВЯТАЯ РУСЬ.

   Память свт. Иннокентию отмечается 9/22 февраля и 26 ноября/9 декабря.
 
    ИННОКЕНТИЙ МОСКОВСКИЙ и КОЛОМЕНСКИЙ, митрополит, просветитель Сибири и Америки (26.08.1797–31.03.1879), один из самых выдающихся миссионеров и проповедников Православия в истории Русской Америки — Аляски. Родился в селении Анги Иркутской губ. В крещении ему было наречено имя Иоанн. По окончании семинарии за особые заслуги в учебе ему была дана новая фамилия в память об Иркутском еп. Вениамине. Получив свящ. сан, Иоанн стал настоятелем храма в Иркутске. Вскоре по указу Синода в 1823 на Аляску должен был отправиться с миссией священник. Никто из духовенства, кроме Иоанна, не согласился туда ехать. Десять лет пробыл Иоанн среди алеутов. Он составил первую грамматику их языка, перевел на него Священное Писание. Иоанн принял монашество с именем Иннокентий, и в 1840 он был рукоположен во епископа Камчатской, Курильской и Алеутской епархий. В 1868 свт. Иннокентий был возведен на Московскую митрополичью кафедру, здесь он учредил Православное Миссионерское Общество. Замечательный проповедник, свт. Иннокентий говорил: «Только тот, кто избыточествует верою и любовью, может иметь уста и премудрость, ей же не возмогут противиться сердца слушающих».
   Память свт. Иннокентию отмечается 31 марта/13 апреля и 23 сентября/6 октября (день канонизации в 1974).
 
    ИНОК( слав.:иной, другой), в Православии название монаха независимо от сана.
 
    ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ(лат. Intelligentia — понимание, познавательная сила, знание, от Intelligens — умный, понимающий, знающий, мыслящий), общественный слой людей, профессионально занимающийся умственным, преимущественно сложным творческим трудом, развитием и распространением культуры. Термин «интеллигенция» был введен в обиход русским писателем П. Д. Боборыкиным(1860–е) и из русского перешел в другие языки.
   В нашей литературе много раз указывалась духовная оторванность русской интеллигенции от народа. По мнению Достоевского, она пророчески предуказана была уже Пушкиным, сначала в образе вечного скитальца Алеко, а затем Евгения Онегина, открывшего собой целую серию «лишних людей». И действительно, чувства почвенности, кровной исторической связи, сочувственного интереса, любви к своей истории, эстетического ее восприятия поразительно мало у интеллигенции, на ее палитре преобладают две краски: черная для прошлого и розовая для будущего (и, по контрасту, тем яснее выступает духовное величие и острота взора наших великих писателей, которые, опускаясь в глубины русской истории, извлекали оттуда «Бориса Годунова», «Песню о купце Калашникове», «Войну и мир»). История является, чаще всего, материалом для применения теоретических схем, господствующих в данное время в умах (например, теории классовой борьбы), или же для целей публицистических, агитационных.
   Известен также и космополитизм русской интеллигенции. Воспитанный на отвлеченных схемах просветительства, интеллигент естественнее всего принимает позу маркиза Позы, чувствует себя гражданином, и этот космополитизм пустоты, отсутствие здорового национального чувства, препятствующее выработке национального самосознания, стоит в связи с всенародностью интеллигенции.
   Интеллигенция еще не продумала национальной проблемы, которая занимала умы только славянофилов, довольствуясь «естественными» объяснениями происхождения народности (начиная от Чернышевского, старательно уничтожавшего самостоятельное значение национальной проблемы, до марксистов, без остатка растворяющих се в классовой борьбе).
   Национальная идея опирается не только на этнографические и исторические основания, но прежде всего на религиозно-культурные, она основывается на религиозно-культурном мессианизме, в который с необходимостью отливается всякое сознательное национальное чувство. Так это было у величайшего носителя религиозно-мессианской идеи — у древнего Израиля, так это остается и у всякого великого исторического народа. Стремление к национальной автономии, к сохранению национальности, ее защите есть только отрицательное выражение этой идеи, имеющее цену лишь в связи с подразумеваемым положительным ее содержанием. Так именно понимали национальную идею крупнейшие выразители нашего народного самосознания — Достоевский, славянофилы, связывавшие ее с мировыми задачами Русской Церкви или русской культуры. Такое понимание национальной идеи отнюдь не должно вести к националистической исключительности, напротив, только оно положительным образом обосновывает идею братства народов, а не безродных, атомизированных «граждан» или «пролетариев всех стран», отрекающихся от родины. Идея народности, таким образом понимаемая, есть одно из необходимых положительных условий прогресса цивилизации. При своем космополитизме наша интеллигенция, конечно, сбрасывает с себя много трудностей, неизбежно возникающих при практической разработке национальных вопросов, но это покупается дорогою ценою омертвения целой стороны души, притом непосредственно обращенной к народу, и потому, между прочим, так легко эксплуатируется этот космополитизм представителями боевого, шовинистического национализма, у которых оказывается, благодаря этому, монополия патриотизма.
   Но глубочайшую пропасть между интеллигенцией и народом вырывает даже не это, поскольку это есть все-таки лишь производное различие, основным различием остается отношение к религии. Народное мировоззрение и духовный уклад определяется христианской верой. Как бы ни было далеко здесь расстояние между идеалом и действительностью, как бы ни был темен, непросвещен народ наш, но идеал его — Христос и его учение, а норма — христианское подвижничество. Чем как не подвижничеством была вся история нашего народа, с давившей его сначала татарщиной, с этим многовековым историческим тяглом, стоянием на посту охраны западной цивилизации и от диких народов, и от песков Азии, в этом жестоком климате, с вечными голодовками, холодом, страданиями. Если народ наш мог вынести все это и сохранить свою душевную силу, выйти живым, хотя бы и искалеченным, то это лишь потому, что он имел источник духовной силы в своей вере и в идеалах христианского подвижничества, составляющего основу его национального здоровья и жизненности.
   Подобно лампадам, теплившимся в иноческих обителях, куда на протяжении веков стекался народ, ища нравственной поддержки и поучения, светили Руси эти идеалы, этот свет Христов, и, поскольку он действительно обладает этим светом, народ наш — скажу это не обинуясь — при всей своей неграмотности духовно просвещеннее своей интеллигенции. Но именно в этом-то центральном пункте ко всему, что касается веры народной, интеллигенция относилась и относится с полным непониманием и даже презрением.
   Поэтому соприкосновение интеллигенции и народа есть прежде всего столкновение двух вер, двух религий, и влияние интеллигенции выражается прежде всего в том, что она, разрушая народную религию, разлагает и народную душу, сдвигает ее с ее незыблемых доселе вековых оснований. Но что же она дает взамен? Она понимает их просветительски, т. е. прежде всего как развитие ума и обогащение знаниями. Впрочем, за недостатком времени, возможности и, что еще важнее, образованности у самих просветителей эта задача заменяется догматическим изложением учений, господствующих в данное время в данной партии (все это, конечно, под маркой самой строгой научности), или же сообщением разрозненных знаний из разных областей. При этом сказывается сильнейшим образом и вся наша общая некультурность, недостаток школ, учебных пособий и прежде всего отсутствие простой грамотности. Во всяком случае, задача просвещения в интеллигентском смысле ставится впереди первоначального обучения, т. е. сообщения элементарных знаний или просто грамотности. Для интеллигентских просветителей задачи эти связываются неразрывно с политическими и партийными задачами, для которых поверхностное просвещение есть только необходимое средство.
   Все мы уже видели, как содрогнулась народная душа после прививки ей в значительной дозе просвещения в указанном смысле, как прискорбна была ее реакция на эту духовную опустошенность в виде роста преступности сначала под идейным предлогом, а потом и без этого предлога. Ошибочно думает интеллигенция, чтобы русское просвещение и русская культура могли быть построены на атеизме как духовном основании, с полным пренебрежением к религиозной культуре личности и с заменой всего этого простым сообщением знаний. Человеческая личность не есть только интеллект, но, прежде всего, воля, характер, и пренебрежение этим жестоко мстит за себя. Разрушение в народе вековых религиозно-нравственных устоев освобождает в нем темные стихии, которых так много в русской истории, глубоко отравленной злой татарщиной и инстинктами кочевников-завоевателей. В исторической душе русского народа всегда боролись заветы обители прп. Сергияи Запорожской Сечиили вольницы, наполнявшей полки самозванцев, Разина и Пугачева. И эти грозные, неорганизованные, стихийные силы в своем разрушительном нигилизме только по-видимому приближаются к революционной интеллигенции, хотя они и принимаются ею за революционизм в собственном ее духе; на самом деле они очень старого происхождения, значительно старше самой интеллигенции. Они с трудом преодолевались русской государственностью, полагавшей им внешние границы, сковывавшей их, но они не были ею вполне побеждены. Интеллигентское просветительство одной стороной своего влияния пробуждает эти дремавшие инстинкты и возвращает Россию к хаотическому состоянию, ее обессиливающему и с такими трудностями и жертвами преодолевавшемуся ею в истории. Таковы уроки последних лет, мораль революции в народе.
   Отсюда понятны основные причины глубокой духовной распри, раздирающей Россию в новейшее время, раскол ее как бы на две несоединимые половины, на правый и левый блок. Разделение на партии, основанное на различиях политических мнений, социальных положений, имущественных интересов, есть обычное и общераспространенное явление в странах с народным представительством и, в известном смысле, есть неизбежное зло, но это разделение нигде не проникает так глубоко, не нарушает в такой степени духовного и культурного единства нации, как в России. Даже социалистические партии Западной Европы, наиболее выделяющие себя из общего состава «буржуазного» общества, фактически остаются его органическими членами, не разрушают цельности культуры. Наше же различение правых и левых отличается тем, что оно имеет предметом своим не только разницу политических идеалов, но и, в подавляющем большинстве, разницу мировоззрений или вер. Если искать более точного исторического уподобления в истории Западной Европы, то оно гораздо больше походит на разделение католиков и протестантов с последовавшими отсюда религиозными войнами в эпоху Реформации, нежели на теперешние политические партии. Достаточно разложить на основные духовные элементы этот правый и левый блок, чтобы это увидеть. Для тех, кому дорого было сокровище народной веры и кто чувствовал себя призванным его охранять, — прежде всего, для людей церкви, — создалась необходимость борьбы с интеллигентскими влияниями на народ ради защиты его веры. К борьбе политических и культурных идеалов при-мешалась религиозная распря, всю серьезность которой, вместе со всем ее угрожающим значением для будущего России, до сих пор еще не умеет в достаточной степени понять наша интеллигенция. В поголовном почти уходе интеллигенции из церкви и в той культурной изолированности, в которой благодаря этому оказалась эта последняя, заключалось дальнейшее ухудшение исторического положения. Само собой разумеется, что для того, кто верит в мистическую жизнь церкви, не имеет решающего значения та или иная ее эмпирическая оболочка в данный исторический момент, какова бы она ни была, она не может и не должна порождать сомнений в конечном торжестве и для всех явном просветлении церкви. Но, рассуждая в порядке эмпирическом и рассматривая русскую поместную церковь как фактор исторического развития, мы не можем считать маловажным тот факт, что русский образованный класс почти поголовно определился атеистически.
   Из противоречий соткана душа русской интеллигенции, как и вся русская жизнь, и противоречивые чувства в себе возбуждает. Нельзя ее не любить, и нельзя от нее не отталкиваться. Наряду с чертами отрицательными, представляющими собою симптом некультурности, исторической незрелости и заставляющими стремиться к преодолению интеллигенции, в страдальческом ее облике просвечивают черты духовной красоты, которые делают ее похожей на какой-то совсем особый, дорогой и нежный цветок, взращенный нашей суровой историей; как будто и сама она есть тот «красный цветок», напитавшийся слез и крови, который виделся одному из благороднейших ее представителей, великому сердцем Гаршину.
   Рядом с антихристовым началом в этой интеллигенции чувствуются и высшие религиозные потенции, новая историческая плоть, ждущая своего одухотворения. Это напряженное искание Града Божия, стремление к исполнению воли Божией на земле, как на небе, глубоко отличаются от влечения мещанской культуры к прочному земному благополучию. Уродливый интеллигентский максимализм с его практической непригодностью есть следствие религиозного извращения, но он может быть побежден религиозным оздоровлением.
   Религиозна природа русской интеллигенции. Достоевский в «Бесах» сравнивал Россию, и прежде всего ее интеллигенцию, с евангельским бесноватым, который был исцелен только Христом и мог найти здоровье и восстановление сил лишь у ног Спасителя. Это сравнение остается в силе и теперь. Легион бесов вошел в гигантское тело России и сотрясает его в конвульсиях, мучит и калечит. Только религиозным подвигом, незримым, но великим, возможно излечить ее, освободить от этого легиона. Интеллигенция отвергла Христа, она отвернулась от Его лика, исторгла из сердца своего Его образ, лишила себя внутреннего света жизни и платится, вместе с своею Родиной, за эту измену, за это религиозное самоубийство. Но странно — она не в силах забыть об этой сердечной ране, восстановить душевное равновесие, успокоиться после произведенного над собой опустошения. Отказавшись от Христа, она носит печать Его на сердце своем и мечется в бессознательной тоске по Нем, не зная утоления своей жажде духовной. И эта мятущаяся тревога, эта нездешняя мечта о нездешней правде кладет на нее свой особый отпечаток, делает ее такой странной, неуравновешенной, как бы одержимой.
    С. Н. Булгаков
 
    ИОАКИМ и АННА, Богоотец и мать Пресвятой Богородицы. Иоаким и Анна — два имени, стоящие рядом, которые слышит православный христианин за каждым богослужением. Церковь именует их, предков по плоти Господа нашего Иисуса Христа — Богоотцами. Они даровали миру Пресвятую Богородицу, заслужив право быть родителями Ее подвигом долгой, трудной и благочестивой жизни, подвигом упорной молитвы. Свв. Иоаким и Анна жили в Назарете Галилейском и вели жизнь простых граждан, хотя и происходили из царского рода. До глубокой старости у них не было детей, и они очень скорбели об этом. Насмешки и оскорбления от недобрых соплеменников сыпались на них. По ветхозаветному закону бесчадие воспринималось как наказание Божие. И вот однажды дары, которые принес в Иерусалимский храм прав. Иоаким, не были приняты священником. Почитая себя грешнейшим из людей, старец решил удалиться в пустыню, чтобы там в покаянии закончить свои дни. Узнав об унижении, испытанном ее мужем, прав. Анна усилила молитву о даровании им ребенка. Но Господь не отвергал праведников, а испытывал их, через нравственные страдания и молитву очищал их, чтобы сделать достойными стать родителями Той, через Которую придет в мир Спаситель. Молитвы праведников были услышаны, и ангел Господень повелел им встретиться в Иерусалиме, где по обетованию Божию у них и родилась Дочь, нареченная Марией. Три года воспитывали свое чадо свв. Иоаким и Анна, а потом по данному им обещанию отвели Ее на жительство в Иерусалимский храм (праздник «Введения во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицыи Приснодевы Марии» совершается 21 ноября/4 декабря). Прав. Иоаким преставился через несколько лет после этого в восьмидесятилетнем возрасте, а праведная Анна — в семидесятилетнем, через два года после него, проведя их при храме, рядом с Дочерью.
   Память прав. Иоакиму и Анне отмечается в день попразднества Рождества Пресвятой Богородицы — 9/22 сентября, а праведной Анне — 25 июля/7 августа (Успение) и 9/22 декабря (Зачатие).
 
    ИОАНН (Иван Матвеевич Снычев)(9.10.1927–2.11.1995), митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, выдающийся деятель Русской Церкви, мыслитель, богослов и историк. Родился в крестьянской семье, служил в армии. С 1946 монах, духовный сын русского подвижника епископа Мануила (Лемешевского). Помогал ему в составлении многотомного «Списка русских епископов за 60 лет, 1897—1956».
   Превозмогая физическую немощь, владыка Иоанн непрестанным, кропотливым трудом получил блестящее образование, стал магистром богословия и доктором церковной истории. Мудрый, предельно простой в общении, глубокий и тонко чувствующий человек, владыка Иоанн стал для миллионов верующих источником чистоты православной веры, лучом света посреди тьмы, надеждой на возрождение Святой Руси. С первых выпущенных им книг мощно и убежденно над всей нашей страной зазвучал голос Духовника, Проповедника России, истинного сына нашего Отечества.
   С того момента, когда владыка прибыл на служение в Санкт-Петербургскую епархию, он стал главным духовным наставником и водителем современной России, в проповедях и книгах которого содержались ответы практически на все вопросы, которые тревожат русского человека.
   В 1994–95 петербургское издательство «Царское Дело» опубликовало главные труды митр. Иоанна: «Самодержавие Духа (Очерки русского самосознания)», «Голос вечности (Проповеди и поучения)», «Одоление смуты (Слово к Русскому народу)», «Стояние в вере (Очерки церковной смуты)», «Русь Соборная (Очерки христианской государственности)».
   Каждая из этих книг является бесценным достоянием русской национальной идеологии. Вслед за св. Иоанном Кронштадтскимвладыка Иоанн провозглашал, что «родиться русским есть дар служения». Православная Россия стоит на страже духовного мира всего человечества. Ей определено Господом «до конца времен стоять преградой на пути зла, рвущегося к всемирной власти. Стоять насмерть, защищая собой Божественные истины и спасительные святыни Веры».
   Как справедливо отмечал русский публицист М. Н. Любомудров:«Владыка Иоанн являлся одним из крупнейших мыслителей и величайшим религиозно-нравственным авторитетом нашего времени. Его исследования, его публицистика — свидетельство нового взлета и цветения русского православного богословского и историко-философского творчества — всегда бесстрашного и исполненного благодатной глубины и правды. Митрополит стал духовным отцом и путеводителем русского народа. А если вспомнить, что именно судьба России теперь, в очередной раз стала эпицентром мировой истории, то значение деятельности владыки возрастает до масштабов общечеловеческих».
   Церковь, учил владыка Иоанн, не может делать вид, что не замечает того шабаша, который сегодня устроили на Руси христоненавистники, растлители и сатанисты разных мастей. Нынешние реформаторы — экстремисты, унаследовавшие худшие черты террористического большевистского самосознания, уже стоившего России невероятных жертв, ведут дело к созданию чудовищной по своему цинизму системы власти — коррумпированной и бесконтрольной, скрывающей за псевдодемократической риторикой полное презрение к закону.
   Подводя итоги космополитической реформы, митр. Иоанн писал: «Сегодня мы имеем возможность оценить первые плоды такого реформирования. Единое государство разрушено. Русский народ расчленен на части границами новоявленных «независимых государств». Россия отброшена в своем территориальном развитии на триста пятьдесят лет назад. Общество оказалось совершенно беззащитным перед шквалом безнравственности и цинизма, обрушившимся на людей со страниц «свободной» прессы и экранов телевизоров. Церковь подвергается бешеным атакам еретиков и сектантов, понаехавших в Россию со всего света, чтобы «просветить» русских варваров. Ростки здорового национально-религиозного самосознания погребены под грудой нечистот «масскультуры» и фальшивых ценностей «общества потребления». Страной по-прежнему правят богоборцы, космополиты и русоненавистники».
   На вопросы многих людей, как бороться с космополитическим режимом, владыка неизменно отвечал, что единственный путь спасения — путь объединения вокруг русских вековых святынь, путь спасения русской соборности и державности, путь духовного прозрения и очищения. «Сумеем пробиться к Богу сквозь толщу лжи и клеветы, нагроможденную христоненавистниками, — учил владыка, — значит, сумеем возродить Святую Русь. Отступимся — Россия погибнет».
   Деятельность митр. Иоанна способствовала росту широкого православного движения за чистоту веры и сохранение тысячелетней православной традиции, противостояние наступлению иудо-масонской цивилизации, мондиализма и экуменизма.
    О. Платонов
 
    ИОАНН БОГОСЛОВ, апостол из 12–ти, евангелист († ок. 105—106), согласно церковному преданию, сын Зеведея и Саломии — дочери св. Иосифа, обручника Девы Марии. Иоанн вместе со своим братом Иаковомбыл призван Иисусом Христом, и оба брата тут же последовали за Господом. Ап. Иоанн был особенно любим Иисусом Христом. Вместе с Иаковом и ап. Петром св. Иоанн был свидетелем Преображения Иисуса Христа. Он присутствовал и во время крестных страданий Господа. Перед своей смертью Иисус Христос поручил Иоанну заботиться о Пресвятой Богородице, Которой апостол служил вплоть до Ее Успения, не отлучаясь из Иерусалима. После Успения Матери Божией ап. Иоанн направился в малоазийский город Ефес, проповедовать в котором ему выпало по жребию. Во времена гонения имп. Нерона св. Иоанн был приговорен к ссылке на остров Патмос в Эгейском море. Здесь вместе со своим учеником св. Прохором апостол провел несколько лет. На Патмосе Иоанном было написано «Откровение» (Апокалипсис), в котором раскрыты тайны судеб мира. По возвращению в Ефес св. Иоанн написал Евангелие. В Новом Завете ему также принадлежат три послания, в которых он проповедует любовь к Богу и ближним. «Апостолом любви» именует св. Церковь Иоанна Богослова. Прожив более ста лет, Иоанн просил учеников своих похоронить его. Раскрыв спустя некоторое время могилу апостола, ученики не нашли его тела, таинственным образом взятого Господом. В древности на могиле св. Иоанна каждый год, 21 мая, выступал тонкий слой праха, приносивший исцеления. В память об этом чуде Церковь установила празднование в этот день.
   В день весеннего празднования св. Иоанна Богослова крестьяне начинали сеять пшеницу. Перед началом этого дела пеклись особенные пироги, называемые обетными, которые главным образом назначались для неимущих и странников. С этими пирогами хозяева выходили на перекрестки дорог и усердно молились Богу, чтоб он послал им какого-либо доброго человека разделить трудовой хлеб. Если при этом попадался какой-нибудь бедняк или странник, они считали это для себя счастием и милостию Божию; в противном случае они с печалию и чуть ли не со слезами возвращались домой и верили, что на них за что-то прогневался Бог, и тогда вся семья встречала своего домохозяина с горем, и все вместе, погрустив до слез и не касаясь обетного пирога, отдавали его на съедение птицам.
   Во многих местах Северо-Западной Руси день Иоанна Богослова чествовали под именем «Николина Бацки», т. е. Николина отца. Основанием такому наименованию послужило отчасти то, что за этим днем непосредственно следует день свт. Николая, отчасти, быть может, внутреннее сродство обоих угодников Божиих по делам любви к ближнему. В этих делах свт. Николай следовал учению и примеру Иоанна Богослова, как сын следует наставлениям и примеру родного отца.
   Иоанн Богослов среди русского народа почитался наставником живописного иконного дела. В «Сказании о святых» ему полагалась особая молитва об изучении иконного дела. В русских прописях и азбуковниках XVII в. содержались стихи ап. Иоанну как учителю иконной живописи.
   Память ап. и евангелисту Иоанну отмечается 26 сентября/9 октября, 8/21 мая и 30 июня/13 июля (в Соборе 12–ти апостолов).
 
    ИОАНН ВЛАСАТЫЙ, Милостивый, Ростовский, Христа ради юродивый († 3.09.1580), происхождения его никто не знал. С собой он носил и постоянно читал латинскую Псалтирь — поэтому думают, что он был иностранцем. Пристанища святой не имел, но иногда заходил к своему духовному отцу, священнику Всехсвятской церкви — Петру и к одной благочестивой вдове. Был св. Иоанн в общении с блж. Иоанном Московским, по прозванию «Большой Колпак». Св. Иоанн был погребен при церкви Св. Власия, причем были знамения: гроза и буря. На могиле блаженного происходили исцеления. В последнее время его мощи почивали под спудом в церкви Толгской Божией Матери, а на гробнице лежали его кипарисовый крест и пергаментная латинская Псалтирь. Память блж. Иоанну отмечается 12/25 ноября, 3/16 сентября и 23 мая/5 июня (в Соборе Ростово-Ярославских святых).