Плэнтвик Виктория. Наша любовь

   – Что ладно? – яростно прорычал Стив.
   Джейн обвила руками его крепкую шею, легко сомкнула пальцы на затылке, удерживая равновесие и в то же время пытаясь притянуть голову Стива вниз, к себе.
   – Ладно, можешь поцеловать меня, – прямо объявила она, и, к удивлению своему, почувствовала, что молодой человек противится ее порыву. – В чем дело? – прошептала Она, покачивая бедрами, так чтобы при каждом движении ощущать упругую выпуклость между его ног. – Передумал?
   – Скорее разучился думать, – хрипло отозвался он, с трудом переводя дыхание и послушно наклоняя голову. – Почему я тебе все это позволяю?
   При этих словах зеленые глаза торжествующе вспыхнули, словно у кошки. Итак, он признает, что всецело в ее власти...
   – Неужели мне придется еще и целоваться тебя учить? – нежно проворковала она.
   Стив прерывисто дышал, пожирая взглядом прелестные розовые губки.
   – Чему тут учить? Поцелуй он и есть поцелуй.
   Джейн рассмеялась – вызывающе, по-женски.
   – Ох, Стив, какой ты глупый!
   Но тут горячие губы жадно приникли к ее губам, и снисходительный смех оборвался. Влажный язык настойчиво вошел в бархатистую полость ее рта, упиваясь медовой сладостью.
   Джейн блаженно прикрыла глаза, отдаваясь власти чувственного экстаза. Вокруг нее бушевал огненный вихрь, пламя взметнулось до небес, когда руки Стива проникли под тонкую ткань топа и большие пальцы принялись поглаживать бугорки грудей, выступающие над тесным лифчиком. Вот ненасытные ладони скользнули под кружевные бретельки, обхватили узкие ленточки и потянули податливую ткань вниз, высвобождая груди, так что натянулся и затрепетал упругий шелк.
   Джейн запустила пальцы в его светлые волосы, упиваясь затянувшимся поцелуем, ожидая новых прикосновений. Но ладони Стива почему-то остались лежать на ее талии. Пальцы до боли вдавились в нежную плоть. Джейн беспокойно зашевелилась. Неужели он смутится и оробеет сейчас, когда... О, только не это! Джейн завладела его руками, втянула их под топ и властно положила на обнаженные груди.
   В голове у нее мешалось. Спазмы неописуемого наслаждения сотрясали тело, подчиняя себе каждую клеточку, от полыхающих щек до онемевших ступней. Жаркая тьма накатывала волной, сметая мысли и волю, втягивая ее в водоворот сладострастного экстаза. Время то замедляло, то убыстряло ход, утрачивая значение и смысл. Вселенная стремительно сжималась в одну точку, и вот уже не осталось ничего, только горячее тело, неистово колотящееся сердце... И один-единственный мужчина в центре мироздания.
   Странно, но именно Стив опомнился первым. Он отстранился, руки его в последний раз скользнули по ее груди и высвободились. Неистовая дрожь сотрясала все его тело, сражавшееся с гравитационным притяжением их взаимного влечения.
   – Боже, что я делаю? – хрипло пробормотал он, отступая на шаг.
   Джейн потрясенно уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова: в глазах Стива пылало непередаваемое презрение к самому себе. Ноги Джейн подкашивались, и только пальмовый ствол мешал ей рухнуть на колени перед человеком, что подчинил себе ее страсти и играл ими так искусно.
   Ей было все равно, что они делают, где и зачем. Совсем недавно она была лукавой искусительницей, уверенной в своих силах, а в следующее мгновение ураган эмоций закружил ее в безумном вихре, и Джейн оказалась во власти собственного чувства к одному-единственному человеку, Стиву Нортону.
   Его губы чуть заметно дернулись.
   – Ну, наставница, сегодня вы были очень убедительны. – Стив выпрямился, заложил руки за спину и насмешливо протянул: – Полагаю, я должен поблагодарить всех твоих бывших любовников за то, что они должным образом тебя натренировали?
   – Если хочешь знать, я далеко не так опытна, как полагают журналисты, – отозвалась Джейн, неохотно признавая свое поражение.
   Но Стив не собирался менять тему.
   – Не так опытна? А насколько опытна?
   – Думаю, это не твое дело! – парировала актриса, раздосадованная его настойчивостью. Интересно, что сказал бы Стив, если бы она призналась, что ее успехи в области флирта объясняются именно целомудренным образом жизни? Непросто отказать мужчине, не ранив при этом его гордости и не утратив его как хорошего друга!
   – После того, что едва не произошло между нами, я думаю, что это мое дело, – негромко заметил он.
   – Между нами ровным счетом ничего не произошло, – быстро возразила Джейн.
   – Я сказал «едва не произошло», – поправил молодой бухгалтер, окидывая собеседницу многозначительным взглядом: под тонким шелком топа угадывалась упругая, напрягшаяся грудь. – Но я не считаю, будто случившееся ровным счетом ничего не значит. Для меня это очень важно. На твою откровенность я не претендую, нет... Но как мне быть с этим... влечением... Я просто не знаю, что делать.
   На какое-то мгновение Джейн восприняла его слова буквально.
   – Ты хочешь сказать, что никогда не?.. Что ты... ты.
   Потрясенная этой мыслью, она отпрянула назад, наступив на обломок коралла, и упала на одно колено.
   – Осторожно!
   Стив рывком помог ей подняться, затем наклонился и отряхнул песок и коралловую крошку, налипшие к свежей ссадине.
   – Тебе вовсе не нужно силком тащить меня в постель, – сообщил он с абсолютно каменным лицом. – Я не настолько наивен. Твоя нога в порядке?
   – В норме, – отмахнулась Джейн, не обращая внимания на боль. – Так что ты имел в виду? Сколько любовниц было в твоем темном прошлом?
   – Одна, – признался Стив, мгновение поколебавшись.
   Приступ безудержного веселья вдруг овладел Джейн.
   – Одна – что? Одна самая любимая и незабываемая? Одна дюжина? Или одна тысяча?
   Молодой человек не улыбнулся.
   – Одна любовница – моя жена.
   – Ты женат?
   Зеленые глаза казались неправдоподобно огромными на побледневшем лице. Известие потрясло Джейн до глубины души – больше, чем в тот раз, когда она случайно заглянула на вечеринку, где ее не ждали, и застала Барни с одной из его бесчисленных «девочек-на-час». По крайней мере, тогда грустное открытие не застигло ее врасплох: Джейн давно подозревала своего поклонника в неверности. А Стив, казалось, принадлежал к тем людям, что и на курорте носят обручальное кольцо... строгих правил, безупречной честности...
   – Я был женат. Она умерла.
   Джейн устыдилась своих подозрений и поспешно пробормотала:
   – Мне очень жаль.
   – Это давняя история. – Стив взял спутницу под локоть и увлек в направлении отеля. – Пойдем-ка лучше. У меня есть крем-антибиотик, я обработаю твою царапину.
   – Если это случилось давно, ты, надо полагать, женился совсем молодым...
   Чуть прихрамывая, Джейн шагала рядом со Стивом, изнывая от любопытства. Интересно, какова была его жена? Красива ли? Добра ли? Умела ли его рассмешить? Умела ли дать ему счастье? Будь она жива, любил бы он ее до сих пор?
   – Мне было девятнадцать, а Лорен восемнадцать.
   Джейн быстро сопоставила в уме цифры. Значит, Стив женился еще в студенческие годы. Но ведь он говорил, что жил с родителями?
   – Ты был вынужден жениться?
   Едва вопрос слетел с ее уст, как она пожалела о своей бестактности. А что, если у них был ребенок? Или даже несколько? Что, если Стив – почтенный отец семейства! Что, если он обожает детей и свято верит, что брак служит целям продолжения рода?
   – Все было как раз наоборот, – возразил Стив. – Нас с Лорен дразнили «женихом и невестой» с самого детства. Но ее семья отличалась еще более строгими правилами, чем моя. Так что вопрос о сексе до брака просто не стоял.
   – Ох!
   Стив перехватил взгляд, брошенный на него искоса.
   – Впрочем, пожалуй, ты права: секс – одна из причин, почему мы поженились так рано, —
   сухо признал молодой человек. – Мы оба были очень развиты для своего возраста и очень уверены в своих чувствах, и наши родители понимали, что нам все труднее воздерживаться от высшего проявления любви. Они охотно одобрили брак, ограждающий от греха.
   Вдали показались коттеджи, и Джейн замедлила шаг, заставив Стива последовать ее примеру.
   – И как долго продлилась ваша семейная жизнь?
   – Год. – За нарочитой небрежностью этих слов скрывалась мучительная боль. – Лорен погибла в автокатастрофе. У водителя встречной машины случился сердечный приступ за рулем, и он в нас врезался. Она так и не пришла в сознание.
   Джейн почувствовала, как внутри нее рушится последняя защитная преграда. Слова Стива словно доносились из бездны одиночества и эхом отзывались в опустевших залах ее сердца.
   Молодые люди уже дошли до двери, но Стив не воспользовался этим предлогом, чтобы положить конец разговору. Он повернул ключ, пропустил Джейн вперед и продолжил все так же негромко и отрешенно, словно трагедия произошла не с ним, а с кем-то из его знакомых.
   – То, что нас связывало, было подобно чуду. Лорен и я удивительно подходили друг другу: мы думали и чувствовали одинаково. Я знал, что такой идеальной гармонии не обрету ни с кем, а потому и не пытался. Мне равным образом претят и платоническая женская дружба, и чисто физическая связь. Ни то ни другое не имеет значения. Если я когда-нибудь и смотрел на женщину с вожделением, то только потому, что она так или иначе напоминала мне Лорен.
   – А я? Я напоминаю тебе Лорен? – перебила Джейн.
   Хозяин коттеджа опустился на бамбуковую кушетку и протянул гостье салфетку. Но разве могла она думать о пустячной царапине, когда каждое слово Стива скальпелем рассекало ей сердце?
   Во рту у нее пересохло. Джейн нетерпеливо ждала подтверждения: да, его жена была хрупкой, зеленоглазой и рыжеволосой...
   – Между вами нет ни малейшего сходства. – Но не успела она перевести дух, как снова сверкнул безжалостный скальпель правды. – Но я хочу оказаться с тобой в одной постели. Эта мысль меня преследует днем и ночью. Когда я на тебя смотрю, я представляю... – Стив скрипнул зубами и до боли сжал кулаки, заставляя себя договорить до конца. – Все время думаю о том, как ты и я... Мне такое лезет в голову... Особенно ночью...
   На его лбу выступила испарина.
   Стив умолк, но продолжения и не требовалось. Джейн отрешенно прижимала салфетку к ранке, пальцы ее дрожали.
   – Понятно.
   Он нетерпеливо отбросил волосы со лба.
   – А вот мне непонятно. – Вид у него был рассерженный и сбитый с толку. Бедняга злился на свою беспомощность. И Джейн словно бы напрочь утратила чувство безопасности.
   – Может быть, дело именно в том, что я совсем другая? – мягко предположила она. – Может, потому тебя и влечет ко мне? Ведь в глубине души ты знаешь, что я не представляю угрозы твоим воспоминаниям о Лорен.
   – Нет, ты представляешь самую настоящую угрозу! Я же объяснил тебе: я занимался любовью только с Лорен...
   – Но в моем случае речь идет только о сексе, так? – гордо напомнила Джейн: не он ли сам недвусмысленно дал ей это понять? – Невозможно заниматься любовью с той, которую не любишь!
   – «Только секс», – грубо передразнил ее Стив. – Это все, чего ты от меня ждешь, Дженни? Только интрижка со случайным знакомым?
   – По чести говоря, нет, – призналась Джейн, отмечая про себя, как тщательно Стив подбирает слова. – Не стану отрицать: в моей жизни был период, когда в отношениях с мужчинами я не отличалась особой разборчивостью... потому что меня очень сильно ранил тот, кого я любила без памяти. И я из глупой бравады решила показать миру, насколько мне все равно. Я не терплю жалости. Вот и подумала, что, если стану поступать по примеру Барни, мне станет легче. Легче не стало, и я прекратила. Да, я флиртую, но не сплю с первым встречным.
   Гордо вздернутый подбородок и вызывающая нотка в голосе недвусмысленно давали понять, что Стив может принимать ее такой, какая она есть, или катиться ко всем чертям – прощения за свое прошлое она просить не станет.
   – Схожу-ка я за кремом, – тихо проговорил он и без дальнейших комментариев отправился наверх, в ванную комнату.
   Джейн смахнула с ресниц непрошеную слезу и встала, решив, что надо бы размяться, чтобы ссадина не засохла. Обойдя комнату, она задержалась у журнального столика, где лежала столь знакомая ей синяя папка. Папка была раскрыта. Стив не забывал о работе. Может быть, потому, что мертвые цифры отвлекали его от живых и горьких воспоминаний?
   Набитая бумагами до отказа, папка производила внушительное впечатление. Джейн склонилась над столом, разглядывая ее содержимое. Никаких цифр на лежавшем сверху листе бумаги не было... или почти не было... Ну и что? Какое ей дело до чужого, может быть, конфиденциального письма? Однако, что-то же встревожило Джейн. Вот только что?
   Она вновь бросила взгляд на бумагу, и на сей раз взгляд безошибочно выхватил из ряда ровных строчек ее собственное имя. Ее собственное имя... а дальше—подробнейший отчет обо всем, что она говорила и делала на Леовилле и еще раньше, в самолете.
   Похоже, Стив подробнейшим образом фиксировал все мельчайшие детали их взаимоотношений – от первой встречи и по сей день.

8

   – Впечатляющее зрелище, а?
   Из мрака позади нее материализовалась темная фигура, но Джейн не повернула головы. Она не сводила глаз с линии горизонта. Над Леовиллем стояла звездная и ясная ночь, но далеко в море бушевала гроза. То и дело вспыхивала молния, рассыпаясь над краем мира, каскадами сверкающих брызг, так что расступались набухшие тучи. Грома слышно не было, роскошную иллюминацию дополняло только приглушенное дыхание моря. И безмолвное неистовство природы внушало еще больший ужас.
   Джейн молчала. Стив присел рядом с нею на резную скамейку, стоящую под азалией.
   – Почему ты убежала сегодня утром? Я всюду искал тебя... Мы же договорились...
   Она отчетливо ощущала привкус озона, разлитого в воздухе, но не гроза была тому причиной. Электрические разряды пронизывали пространство между ними, однако, в отличие от грозы, бушевать безмолвно она не умела.
   – Я каталась на водных лыжах... С классным парнем из бара, – добавила Джейн, не отрывая глаз от грозовых салютов.
   Наступило недолгое молчание, а затем Стив тихо произнес:
   – Пытаешься доказать мне ради глупой бравады, насколько тебе все равно, да, Джейн?
   – Не льсти себе! Ты тут ни при чем, – солгала она, ужаснувшись тому, с какой легкостью Стив обращает ее же собственные высказывания против нее самой.
   – Тогда почему ты отказываешься со мной разговаривать?
   – А зачем? Чтобы дать тебе новый материал для отчета?! – взорвалась Джейн.
   Ее передернуло при воспоминании о столбцах убористого текста, содержащих подробнейшую информацию о ее привычках, симпатиях и антипатиях, платьях и жестах. Стив дословно воспроизвел каждый диалог, каждую словесную перепалку.
 
   Только увидев записи, Джейн осознала, сколь многое необдуманно открыла этому человеку по ходу их невинного «флирта» – и не только о себе, но о своей семье и друзьях. Она доверилась Стиву – это она-то, подозревавшая всех и каждого! – и вот как он ей отплатил!
   Черт его дери, да он такой же, как Барни... нет, хуже, потому что теперь Джейн понимала: ее чувство к Барни явилось не более чем романтическим томлением, чуждым реальности. Она была влюблена в любовь, в мечту об идеальном возлюбленном, а Барни всего лишь оказался рядом в нужный момент...
   Стив не был совершенством – и не пытался им казаться. Невыносимый и обаятельный, упрямый и кроткий, застенчивый и дерзкий, прямолинейный и скрытный... весь сотканный из противоречий, он должен был бы отпугнуть ее. Вместо этого, завороженная, очарованная, она все больше и больше восхищалась его сложным характером, широтой ума и пламенем сдерживаемой чувственности. Сама того не подозревая, Джейн начала в него влюбляться!
   – Будь ты проклят! Ты меня изучал словно под микроскопом!
   Джейн смахнула слезу, радуясь темноте и негодуя на себя: ей хотелось разрыдаться на плече того самого человека, который причинил ей боль.
   Резкие слова собеседника помогли ей преодолеть мгновенную слабость:
   – Перестань, Джейн, ты сама так поступаешь с каждым встречным. Жест там, словечко здесь – все это вода на твою актерскую мельницу! Я, видишь ли, привык записывать собственные наблюдения для того, чтобы лучше понять человека или проблему. Я не собираюсь – то есть не собирался! – показывать мои записи кому бы то ни было.
   Этой оговоркой он дал понять, что знает о произошедшем: в порыве отчаяния Джейн уничтожила листки с записями о себе. Хотя, быть может, и не все: она действовала в тот момент больше во власти эмоций, нежели разума, и не догадалась просмотреть все материалы в папке.
   – Ради всего святого, неужели ты до сих пор подозреваешь во мне репортера?
   Ах, если бы! Сейчас Джейн только порадовалась бы, обнаружив, что имеет дело с трудягой-журналистом, потому что у нее возникли куда более худшие подозрения.
   На визитной карточке, попавшейся среди бумаг, Джейн увидела то, что произвело эффект разорвавшейся бомбы.
   Стивен Томас Нортон.
   Итак, одно из его имен – Томас.
   Должно быть, это совпадение. Не более чем совпадение, лихорадочно убеждала себя Джейн.
   Он никак не может быть Томасом Кларком. Сын Элизабет – безработный, живет на пособие, и даже если он в курсе всех передвижений Джейн, то, как утверждала его мать, отсутствие денег не позволит ему поехать на Леовилль. Разве что он прибегнет к мошенничеству.
   Но что, если рассказ Элизабет – ложь? В конце концов, она знает только то, что рассказал ей сам Томас. Элизабет панически боялась тревожить мрачное прошлое, ей и в голову не приходило произвести самостоятельное расследование...
   Она даже не знала, соответствует ли истине история об усыновившей Тома семье! Что, если Том бессовестно врал своей матери? Что, если Стив бессовестно врал Джейн?
   Он сам предупредил ее: не делай поспешных выводов! Из того, что ее знакомый участвует в состязаниях по троеборью, отнюдь не следует, что психически он здоров. Может, душераздирающая история о погибшей жене – выдумка, рассчитанная на то, чтобы вызвать сочувствие.
   Конечно, все это до ужаса неправдоподобно, но факты остаются фактами: у Стива есть второе имя – Томас, он был усыновлен, ему примерно столько же лет, сколько сыну Элизабет. Он вырвал из журнала статью про Джейн – может, для того чтобы добавить ее к своей коллекции. И он подробно записывает каждый шаг своей спутницы.
   Если не удастся развеять нелепые подозрения, она прямо спросит... Но если Стив и впрямь Томас Кларк, то безопаснее изобразить полное неведение. Ох, почему она не поговорила с психологом, которого рекомендовал ей Фил? Психолог объяснил бы ей, как вести себя при встрече с поклонником-психопатом! Она так надеялась, что этой встречи никогда не произойдет...
   – Джейн! – Боже, какой он настойчивый – не признак ли это маниакальной одержимости?.. – Я спрашиваю: неужели ты до сих пор веришь, что я пишу пасквиль для какого-нибудь идиотского журнала?
   – Да тебе и написать нечего! – отозвалась она с принужденным смехом, прозвучавшим неубедительно даже для нее самой.
   – Ты находишь?
   Стив медленно встал, словно охотник, опасающийся спугнуть чуткую добычу. В темноте он вдруг показался ей и выше и крупнее, чем был на самом деле, и сердце Джейн заколотилось где-то в горле.
   – Мы пару раз поцеловались, пошутили – это же ничего не значит!
   Джейн поспешно поднялась и осторожно отступила назад, выжидая удобного момента, чтобы обратиться в бегство.
   – Правда?
   Стив обошел ее сзади, тогда она резко развернулась и встретилась с ним глазами. В ушах звенело, по венам неистово мчалась кровь, по спине пробежали мурашки – предвестие паники. Господи, если он и в самом деле Томас, нельзя допустить, чтобы воля ее оказалась парализованной!
   – Конечно, правда!
   – Тогда почему ты рычишь на меня, словно загнанная в угол лисица? Или боишься, что шутки и поцелуи доставили тебе слишком большое удовольствие? – Стив попал в самую точку.
   – Черт тебя побери! – пробормотала она.
   – Нет, это тебя черт побери, Джейн! Ты начала игру, и останавливаться мы не будем – даже если ты вдруг поняла, что не ты диктуешь правила!
   Джейн воздела руки, словно бы отстраняясь, ограждая себя этим яростным жестом. В голове молнией промелькнула цитата из Шекспира: «Он был одет охотником. О ужас! Ведь он явился сердце мне пронзить!»
   – Какая еще игра? – беспомощно прошептала она. – Не пойму, о чем ты...
   Стив тихо рассмеялся.
   – Вот о чем.
   Губы его были столь же теплыми и волнующими, как и в первый раз, тело таким же упругим. И снова Джейн уступила его исступленному порыву. Она не могла бороться, страх растаял в горниле страсти. Как можно бояться того, в чьих объятиях ощущаешь себя такой прекрасной, такой могущественной, такой желанной и впервые за много лет – такой счастливой?
   Затрепетав, словно пойманные бабочки, ладони Джейн легли на его мускулистые бедра, пальцы впились в хлопковую ткань мягких брюк, не притягивая его к себе, но и не отталкивая. Стив отстранился от ее губ и в следующее мгновение приник лбом к ее лбу, ласково укачивая Джейн в объятиях, словно ребенка.
   – Ты права – чем бы это все ни было вначале, теперь это уже не игра, – выдохнул он. – Давай не будем дразнить друг друга. Пусть все катится к черту. Приди в мои объятия, Джейн, пожалуйста. Я не причиню тебе боли... Я стану защищать тебя... Идем со мной, ослепи меня своей прелестью...
   Охотник бросил оружие к ногам жертвы! Какая женщина устоит против столь поэтичного и страстного зова?
   Спустя несколько часов Джейн заново мысленно переживала восторг этого упоительного мгновения и проклинала страх, помешавший ей принять приглашение Стива. Ей хотелось очертя голову броситься, в омут любви, но впервые в жизни неизменный оптимизм актрисы иссяк. Она не решилась довериться своим инстинктам, побоялась, что чувства одержат верх над рассудком!
   Джейн Лоу, отрада «желтой» прессы, боится совершить рискованный поступок! Ну не смешно ли?
   Джейн расхаживала по комнате взад и вперед, а сердце ее рвалось к тому, кого она покинула под азалией. Она обидела его своим отказом? Стив даже не попытался последовать за ней... а ведь маньяк не позволил бы ей уйти просто так?..
   Актриса остановилась и приникла ухом к стенке. Из соседнего коттеджа не доносилось ни звука, ни шороха. Она прижалась горячей щекой к прохладной крашеной поверхности и закрыла глаза. Где же он? Почему не ломится в ее дверь, уговаривая передумать?
   Да потому что он вовсе не Томас, вот почему, нашептывала больная совесть. Стив – порядочный человек, околдованный коварной соблазнительницей, которая то дразнит его, то отталкивает, смертельно ранит, когда он. пытается ее понять.
   Куда же он мог уйти? В бар, утопить горе в водке? Или нет... скорее, одиноко бродит по берегу, растравляя свои раны!
   Джейн резко выпрямилась. Что, если Стив угодит из огня да в полымя? Что, если, блуждая по парку, он встретит какую-нибудь бесстыдницу, охотницу за мужчинами, которая охотно даст ему шанс исцелить оскорбленную мужскую гордость?
   При этой мысли кровь в ее жилах вскипела от ревности. Стив – в объятиях другой женщины?
   Зеленые глаза мрачно сощурились. Джейн приняла решение. Стив ни слова не сказал о любви, но она знала: его неудержимо влечет к ней, и совладать с собой он не в состоянии. Это не просто физическая потребность.
   Однако сейчас речь идет не о девичьих грезах – на карту поставлено гораздо большее, и Джейн должна убедиться, как сердцем, так и рассудком, что не повредит ни Стиву, ни себе самой.
   Эх, если бы перечитать все его записи – внимательно, от первого слова до последнего, вместо того чтобы судить по нескольким выхваченным наугад отрывкам, бросившимся ей в глаза. Теперь она была уверена, что и другие бумаги в папке – тоже о ней. Может быть, своеобразный «дневник» Стива поможет ей понять, какие чувства и мотивы движут этим человеком?
   Быстро поднявшись, Джейн вышла на балкон и заглянула за резную решетку. В спальне соседа свет не горел. Она знала, что, уходя, Стив запирает входную дверь коттеджа, но, может быть, балконную он оставил открытой?
   Для гибкой и ловкой Джейн не составило труда перелезть через перила. Пройдя по узкому деревянному парапету и оказавшись по другую сторону решетки, Джейн снова перебралась через перила. Дверь бесшумно подалась под ее рукой, и она с трудом подавила нервный смешок, когда белая тюлевая штора надулась под ветром, окутав ее полупрозрачным саваном. Высвобождаясь, Джейн споткнулась о высокий порог и с грохотом приземлилась на пол спальни.
   Что-то щелкнуло в темноте, и свет залил комнату. Встрепанный, сонно щурясь, Стив приподнялся и сел в постели. Мятая простыня соскользнула к поясу, обнажив грудь.
   – Джейн?
   – Стив? – еле слышно вздохнула она.
   Так он все время был здесь! Спал сном праведника, в то время как она металась по коттеджу, гадая, где он! Джейн прижала руку к груди, стараясь унять неистовое сердцебиение и гадая, как ей объяснить свое присутствие у него в комнате.
   Но объяснений, похоже, не требовалось. Темные глаза лучились неизъяснимым блаженством.
   – Джейн, ты пришла! – Стив сбросил одеяло и поднялся ей навстречу, прекрасный в своей наготе. – Я знал, что так и будет, – шептал он, улыбаясь и идя к ней. – Я знал, что ты передумаешь...
   Не только обнажен, но и возбужден, причем сам не осознает этого, смятенно подумала Джейн, глядя, как расстояние между ними стремительно сокращается. В полумраке спальни он походил на ожившую бронзовую статую древнегреческого атлета.